Дока

– Я увольняю свою жену, – сказал Доке Толедо.
– Как так? Разве можно уволить жену? – не понял парень.
– Конечно. Например, с такой формулировкой – за постоянные прогулы и невыполнение своих служебных обязанностей, – улыбнулся Толедо. – Мими решила не возвращаться из Европы, поэтому я её и увольняю.
– Как некстати! – с досадой сказал Дока. – А у меня как раз возникли проблемы.
– Что, сынок?
– Виториа всё время просит дать ей мой номер телефона. Дальше отпираться уже невозможно. И я сказал ей, что живу в «London Residence Service».
– Ну и прекрасно. Я сниму для тебя там номер. А что ещё?
– Да этот Жоао... Он прямо идёт за мной по пятам.
– Забудь, сынок, про всякие опасности. Скоро мы закончим нашу игру.
– Скоро? Когда? – насторожился Дока.
– Как только ты объявишь о помолвке.
– Подождите, сеньор Толедо, мне, не хотелось бы, обижать Виторию, я очень нежно к ней отношусь. Кроме того, выходит, я теряю работу?
– Ну, считай, что ты получил уведомление за два месяца. Тебе хватит этого времени, чтобы устроить свою жизнь?
– Хватит, наверное, – сказал Дока подавленно.
– Ну, сынок, выше голову. В твоей жизни ещё будут лучшие времена! На, держи. Это ты подаришь невесте.
Толедо рассмеялся. Он подал Доке небольшую коробочку с драгоценным камнем.
У парня дрожали руки, когда он принимал коробочку из рук Толедо.
Всё!
Весёлая жизнь кончалась!
Дока знал, что так произойдёт. Он даже вполне был готов к этому, но когда срок настал, оказалось, что, ни капельки он не готов. Слишком со многим приходилось рвать навсегда.
– Знаешь что, – сказал он матери, – не хочу я рядиться ни в какие женихи. Когда мы там с тобой появимся, я отзову Виторию и всё ей раскрою.
– Правильно, – горячо поддержала его Роза. – Мне самой эта история поперёк горла. Я так устала от последнего посещения Вентурини. Эти женщины просто завалили меня вопросами. Откуда же я знала, что они все друг друга знают? А дон Лазаро! Он был таким грустным, когда показывал мне комнату жены!..
– Да, мама, действительно, всё это пора кончать.
– Ну и молодцы, – поддержала их бабушка. – Всё-таки есть у вас совесть.
Дока решил, что не будет дожидаться назначенного дня помолвки, а скажет всё Витории завтра же, когда они будут купаться в бассейне.
Но жизнь не всегда совпадает с планами, а чаще, совсем наоборот, все планы разрушает.
Вечером он позвонил Патрисии.
– Я перебрался в отель и хотел пригласить тебя осмотреть мои апартаменты, – сказал он ей.
– Когда же ты перебрался? – удивилась девушка.
– Сегодня. И хочу, чтобы ты была первой моей гостьей.
– Виториа будет ревновать.
– Она ничего не узнает.
– Ладно. Диктуй адрес.
А наутро возле бассейна Дока увидел Дирсе. Это и поломало все его планы.
Ему казалось, что с ней всё решено. Никаких чувств. Так, дружеское участие. Но выходило, что какие-то чувства всё же оставались, потому что Доке сразу захотелось Дирсе чем-нибудь позлить.
– Виториа, – сказал он нежно. – Ты такая красивая! Я не могу удержаться. Можно я тебя поцелую прямо сейчас?
– Милый, конечно. Я сама об этом только и думаю, – с радостью согласилась девушка.
– И это ничего, что вокруг столько людей?
– Но ведь все знают, что ты уже почти мой жених.
Дока обнял Виторию и поцеловал её в губы.
Жоао, видевшего это, даже передёрнуло. Он сцепил зубы и сказал Зеке:
– Всё, Виториа потеряна для меня навсегда.
– Смирись, – со вздохом сказал друг.
– Смотри, Марко, – еле сдерживая себя, воскликнула Дирсе.
– Что такое? – обернулся Марко.
– Он же целует твою сестру! Тебе что, всё равно?
– Ты забавная, – улыбнулся Марко. – Почему это должно меня волновать?
– Она же твоя сестра! – не унималась Дирсе.
– Меня это волнует только в том смысле, что я хотел бы поцеловать тебя, – сказал Марко и густо покраснел.
Дирсе взглянула на него диковато и вдруг сказала:
– Так чего же ты ждёшь?
На этот раз Марко побледнел.
– Ты не шутишь? – спросил он.
Чёртики прыгали в глазах девушки.
– Быстрее, Марко! Ну!
Марко наклонился и чмокнул Дирсе в щёку.
– Нет, не так, Марко, – прошептала Дирсе. – Иди ко мне, я тебя научу...
Она крепко обняла парня и впилась в его губы. У Марко всё поплыло перед глазами. От такого поцелуя он и не побледнел и не покраснел. Он расцвёл.
– Ты только посмотри! – сказал Дока, отрываясь от Витории.
– Святая Дева, – расхохоталась Виториа. – Да она так его задушит!
– Ты считаешь, это нормально? – опешил Дока. Смотри, как они присосались друг к другу! А если придёт  твоя мама?!
– Это было бы чудесно! Она бы убедилась, что Марко справился, наконец, со своей робостью.
– Но... А... Они должны соблюдать приличия! – голосом старой девы сказал Дока.
– А что, это тебя так волнует? – хитро спросила Витория. – Разве не ты советовал Марко быть пораскованнее?
– Я?! Когда?!
– Вспомни.
– Ну, разочек, может быть... – оправдался Дока. – Я просто беспокоюсь о твоей маме.
Виториа ничего не ответила ему. Она просто обняла Доку и снова крепко поцеловала.
Так ему и не удалось поговорить с Виторией начистоту. Ничего, он сделает это завтра перед самой помолвкой.
Но всё же, Дока нарядно и элегантно оделся, купил букет белых роз и положил в карман коробочку с драгоценным камнем. Роза тоже выглядела очень торжественно.
На вилле их уже ждали.
– Я хотел бы с тобой поговорить, Виториа, – сказал Дока почти с порога, едва успев поздороваться с Изадорой, Валентиной, Энрике, Андре и доном Лазаро.
– Пожалуйста, – чуть растерялась Виториа. – Но что случилось?
Она была ослепительна. И не только потому, что её блестящее, переливающееся всеми цветами радуги платье изящно облегало её стройную гибкую фигуру, не только потому, что волосы её были уложены мягкими ниспадающими волнами и нежно оттеняли овал лица... Виториа светилась изнутри. Её глаза были полны беззащитного ожидания счастья. Они смотрели на Доку открыто и радостно.
– Куда это вы оба собрались? – спросила Изадора.
– Подожди, мама, мы скоро вернёмся, – сказала Виториа. И ни тени испуга не было в её голосе.
– Ну, уж нет, – мягко, но настойчиво сказала Изадора. – Потом пошепчетесь.
– Сегодняшняя молодёжь вечно куда-то торопится, – улыбнулась Валентина.
Дока растерялся. Вся семья Вентурини смотрела на него выжидательно.
– Сеньор Коста Браво, – сказал дон Лазаро официальным голосом, – мы ждём. Не желаете ли вы нас о чём-либо попросить?
– Конечно, конечно, – сказал Андре, – мы уже заждались.
Дока озирался вокруг как загнанный зверь.
Бежать. Надо было бежать. Но на сей раз не от своего позора. Теперь он хотел спасти от позора Виторию. Всё-таки девушка ничего дурного ему не сделала. Похоже, она вообще никого не обидела в жизни. За что же её так страшно наказывать? За мать? Но разве дети отвечают за родителей? Разве дети должны расплачиваться за их грехи?
Дока молчал. Он многое бы дал за то, чтобы исчезнуть провалиться, испариться. Но вокруг стояли люди и смотрели на него.
Виториа... Она тоже ждала... Может быть, это самый радостный день в её жизни... И самый чёрный...
– Ваш сын, мадам Роз Мари, ужасно застенчив, – сказал дон Лазаро.
– Он просто растерялся, – ответила Роза, которая, конечно же, понимала, что сейчас происходит в душе Доки.
– Ну, скажи что-нибудь, – попросила Виториа. Она понемногу начинала теряться. А этого Дока допустить не мог.
– У меня для тебя есть подарок, – наконец, выговорил парень.
Он подал Витории букет и коробочку.
– Не открывай пока, – попросил он.
– Боже! – воскликнула Виториа. – Я сама теряюсь под вашими взглядами.
– Давай, сынок, – сказала Роза. Она поняла, что лучше не молчать.
– Дона Изадора, – медленно начал Дока, – я счастлив, что имею честь просить руки вашей дочери.
Вздох всеобщего облегчения пронёсся по комнате.
– Ну, вот и всё, – сказал весело дон Лазаро.
– Я хотел бы слышать ваш ответ, – сказал Дока.
– Прошу внимания, – сказала Изадора. – Я, мать Витории Вентурини, согласна объявить свою любимую дочь невестой сеньора Эдуардо Коста Браво!
Если бы здесь же были Фернанда, Беренисе, Мими, Толедо, Жижи и все, кого обидела, оскорбила, унизила Изадора, они зло посмеялись бы в лицо этой женщине.
Но Доке было совсем не до смеха. Более подлой вещи он не совершал никогда.
Когда помолвка была в самом разгаре, когда уже было выпито по нескольку бокалов шампанского, Дока сделал знак матери.
Роза попрощалась с хозяевами и уехала.
Дока и Виториа, провожавшие Розу, не вернулись в дом, а стали прогуливаться по дорожкам парка.
– Ты себя нормально чувствуешь? – спросила Виториа, обеспокоенная невесёлым настроением жениха.
– Да. Ты выглядишь такой счастливой...
– И на то есть причина. Я сейчас с самым любимым и желанным мужчиной на свете!
– Виториа, что бы ни случилось, знай, что я тебя очень люблю! – сказал Дока.
– А что может случиться? – беззаботно сказала девушка.
– Ничего... Просто я хочу, чтобы ты всегда помнила, как я взял тебя за руку... – Дока нежно сжал ладони Витории, – ... и сказал: постарайся простить меня.
– Простить? За что? – улыбалась девушка.
– Я очень тебя люблю, – не ответил на вопрос Дока. – Я очень люблю тебя.
– Что-нибудь случилось? – забеспокоилась Виториа.
– Нет, ничего. Я пойду выпью чего-нибудь, ладно?
Он оставил Виторию на аллее парка, а сам вошёл в дом и, незамеченный, вышел через другую дверь.
Больше в этом доме он не появится никогда...

Рикардо

После убийства Аны Марии всё в его жизни перевернулось вверх тормашками. Словно по мановению волшебной палочки злой волшебницы мир сразу же изменился... Всё произошло с разницей в один-два дня: убийство Аны, появление живой Марселы и, наконец, замужество Изадоры.
За всю нелёгкую жизнь ещё не приходилось Рикардо сталкиваться с таким количеством проблем сразу.
Не теряя головы, Рикардо решил разгребать этот страшный завал неприятностей постепенно. И прежде всего, связанных с убийством...
Ведь у него не было алиби, именно в эту ночь он находился с Изадорой в своей тайной квартире. Но Рикардо и помыслить не мог о том, чтобы рассказать это в полиции. Значит, остался один выход: искать другое алиби...
Делать это нужно было немедленно, ему уже пришла повестка в комиссариат для дачи показаний.
В тот самый момент, когда Рикардо лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию, Бианка доложила о том, что его хочет видеть Андре.
– Рикардо, я знаю, что тебя потрясла смерть Аны Марии. Знаю я и то, что она шантажировала тебя. Возьми себя в руки, ты не имеешь к этому никакого отношения, – дружески сказал Андре.
– Всё не так просто, Андре. Когда я буду давать показания, меня в первую очередь спросят, где я находился в ночь убийства, – взволнованно говорил Рикардо.
– Об этом они могут узнать у твоих домашних.
– Андре, я не ночевал дома в ту ночь, – тихо сказал Рикардо.
– Даже если так, тебя всё равно видели там, где ты был... По крайней мере, женщина, которая провела с тобой эту ночь, может всё подтвердить, – немного помолчав, сказал Андре.
– Всё дело в том, что я не могу назвать имени этой женщины...
– Это, конечно, осложняет дело. Как я понимаю, эта женщина замужем? – спросил Андре.
– Да, – коротко ответил Рикардо.
– Это совсем плохо, Рикардо.
– Вот и я о том же! Не сомневаюсь, теперь меня ждут большие неприятности...
– Не отчаивайся, в конце концов, существуют всякие улики... рано или поздно найдут настоящего убийцу, и тогда тебе не о чем будет беспокоиться, – чтобы как-то утешить друга, сказал Андре.
– Поживём – увидим!
Разговор с другом ещё больше взволновал Рикардо. В таком состоянии он не мог больше работать, всё падало у него из рук. Промаявшись ещё с полчаса, Рикардо набрал номер телефона Патрисии.
– Патрисиа, это Рикардо, – глухо произнёс он.
– Я поняла, твой голос я не спутаю ни, с каким другим, – обрадовано сказала девушка.
– Ты уже обедала?
– Нет, только собиралась сделать это, – ответила Патрисиа.
– Не хочешь пообедать со мной? Мне нужно с тобой поговорить...
– С удовольствием.
– Тогда я заеду за тобой через двадцать минут. До встречи.
Когда они уже сели за столик и им принесли заказанные блюда, Рикардо всё ещё продолжал молчать, напряжённо о чём-то размышляя.
– Рикардо, скажи, наконец, в чём дело? – Голос девушки вернул его к реальности.
– Я не знаю, как мне сказать тебе об этом... Я хочу попросить тебя сделать мне огромное одолжение... Нет, не так... Патрисиа, мне сейчас, очень нужна твоя помощь...
– Ну, говори же! Хватит предисловий! – В нетерпении Патрисиа коснулась руки Рикардо.
– Патрисиа, не могла бы ты подтвердить, что была со мной в ночь убийства Аны Марии? Ты ведь уже знаешь об этой трагедии? Скажу тебе честно, эту ночь я провёл с другой женщиной, но имени её я не смогу назвать, – закончил мужчина, глядя в свою тарелку.
– И ты хочешь, чтобы я подтвердила в комиссариате, что была на месте этой женщины? – Щёки девушки вспыхнули.
– Прости, Патрисиа, я понимаю, что моя просьба выглядит очень странно и даже, возможно, унизительно для тебя... Но у меня нет выхода, я попал в жуткую ситуацию. Ты, наверное, знаешь, я встречался с Аной какое-то время, но это было давно. Она же не оставляла меня в покое и даже решила шантажировать, сказав, что беременна от меня...
– Это правда?
– Нет, конечно!
– И теперь ты боишься, что полиция подозревает тебя?
– Я ничего не боюсь. Просто у меня нет алиби... а в такой ситуации это небезопасно...
Патрисиа молчала, не в силах решиться на что-либо. Наконец, она произнесла:
– Итак, ты заявляешь, что провёл ночь с другой женщиной. Но её ты оберегаешь от огласки, эту честь ты уготовил мне... не так ли? Как ты думаешь, что я сейчас чувствую?
– Я напрасно попросил тебя об этом. Прости меня, Патрисиа, и забудь обо всём, что я сказал. Ну же, не надо на меня обижаться, сейчас мне и так очень плохо. – Рикардо умоляюще посмотрел на девушку.
– Не надо обижаться?! Тебе легко говорить... Меня ты отвергаешь, спишь с другой, а я не могу даже обидеться?
– Прости меня, прости. Я идиот, мне не следовало обращаться к тебе за этим!
– Кто эта женщина? – прямо спросила Патрисиа.
– Я не могу этого сказать, – тихо, но твёрдо произнёс Рикардо.
– Давай так: я подтвержу твои слова о том, что эту ночь мы провели вместе, а в обмен на это ты откроешь мне имя женщины, которой удалось меня обойти. – Патрисиа говорила вполне серьёзно.
– Этого я не могу.
– Кто же эта загадочная незнакомка и почему ты так её защищаешь? Она что, замужем? – не могла успокоиться Патрисиа.
– Да, она замужем. У неё определённое положение в обществе. Огласка принесла бы ей большие неприятности. Так что даже в таком отчаянном положении я не могу назвать её имени.
– Ну, понятно, её неприятности тебя очень беспокоят, даже больше, чем собственная свобода! А мои неприятности тебя вообще не интересуют! – резко сказала девушка.
Рикардо чувствовал себя как побитая собака. Справедливость слов девушки не вызывала у него возражений.
– Только скажи мне, кто она, и я сделаю всё, что ты хочешь! – Патрисиа шла до конца.
– Я не могу этого сделать, – тихо повторил Рикардо.
– Тогда я ничем не могу тебе помочь, – девушка встала и быстрой походкой направилась к выходу.
Алиби по-прежнему не было... Всё, что смог сделать Рикардо, – отложить при помощи адвоката свой визит в комиссариат.
Всё это время он втайне ждал хотя бы звонка от Изадоры, она же знала, понимала всю сложность создавшегося положения. Нет, он не хотел, чтобы она рисковала собой, помогая ему, и никогда не позволил бы ей этого. Но несколько слов поддержки ему так необходимо было услышать от неё сейчас, всего несколько слов...
И вот уже в конце рабочего дня раздался звонок, он так ждал его, что, поднимая трубку, был абсолютно уверен, что это Изадора.
– Я знал, что ты позвонишь, знал, – сразу же сказал он.
– Как ты мог знать об этом, если мы простились с тобой почти врагами? – прозвучал в трубке удивлённый голос Патрисии.
– Так это ты, Патрисиа? – Рикардо не смог сдержать разочарования.
– А ты принял меня за другую?..
– Прости, я был в своих мыслях...
– Да, теперь я совершенно уверена, что ты по уши влюблён в эту женщину, – грустно сказала девушка.
– Не надо, Патрисиа, ей-богу, мне сейчас очень плохо...
– Ну что ж, возможно, то, что я тебе сейчас скажу, несколько улучшит твоё настроение. Так вот, я решилась, я буду давать показания в твою пользу! – сказала Патрисиа.
– Ангел мой, неужели? Ты решилась? Я не знаю, как мне тебя благодарить... Но... может быть, всё же, не стоит? Нет, я больше не хочу впутывать тебя в это дело... – противореча самому себе, говорил Рикардо.
– Перестань, Рикардо, не хватало ещё мне тебя уговаривать! Лучше давай условимся о встрече на завтра, нам нужно обсудить наши показания, – решительно сказала Патрисиа.
– Хорошо, спасибо тебе. Мы могли бы пообедать вместе.
– Я позвоню тебе, как только завтра появлюсь в офисе.
Звонок Патрисии, наконец, разрядил царившую в его душе напряжённость. Долгожданное алиби было найдено!
Но через мгновение вновь пришли горькие мысли об Изадоре.
Так уж получается в жизни, что загнанный в угол человек никогда в своих бедах не винит себя. Он ищет виновников на стороне. Беда его родным и близким, он срывает зло на них, беда друзьям – им тоже достаётся, и чаще всего несправедливо. Но если обвинения имеют, хоть какие-то основания...
– Ты женщина, которая думает только о деньгах и власти, Изадора, – сказал Рикардо, как только услышал в трубке голос любовницы.
– Рикардо? – не сразу узнала его Изадора.
– Да.
– А тебе плевать на акции «Вентурини»? – перешла в наступление женщина.
– Я продам тебе свою долю, как только ты станешь управляющей! – закричал Рикардо в отчаянии.
– Великолепно. – Голос Изадоры был холоден. – Дон Лазаро обрадуется.
– Нет, это ты обрадуешься! Но с годами вдруг поймёшь – а счастья-то нет! Есть денежки, есть власть, а счастья – нет! И ты будешь одинокой, Изадора!
– Не надейся, – попыталась вставить Изадора.
– И Андре тебя бросит! И будешь ты жить наедине со своим эгоизмом и жестокостью!
– Ты... – снова попыталась перебить Изадора.
– И никто тебя не пожалеет, даже твои дети! Да здравствует королева «Вентурини»! – на одном дыхании закончил Рикардо и бросил трубку.
На фирме ему больше нечего было делать. Он просто боялся, что налетит сейчас на первого встречного с кулаками. Ему надо было уходить.
Но куда?
Домой?
Видеть там злорадное лицо дочери? Нет, это было выше его сил.
Рикардо нащупал в кармане листок бумаги, достал его и прочитал адрес.
По этому адресу он и отправился.
– Марсела, Господи, что ты с собой сделала? Теперь я буду заботиться о тебе. Ты поправишься, встанешь на ноги, вот увидишь...
Рикардо смотрел на свою безмолвную жену, сжимал руками металлическую спинку кровати и говорил, говорил...
– Ты видела, какая красивая у нас дочь? Жесика очень любит тебя, Марсела. Она хотела быть с тобой рядом. Я представляю, как ты страдаешь, но ты должна помочь врачам. Ты должна помочь и мне. Не сдавайся, Марсела. Ты ещё молода, поэтому не сдавайся. Не спеши умирать. Ты нужна Жесике.
Женщина не реагировала на его слова. Она смотрела в стену перед собой и, казалось, вовсе не слышала слов Рикардо. А он думал о том, что все беды – ничто. Всё познаётся в сравнении. Разве беда сейчас у него? Так, пустяки. Настоящая беда была здесь, в этой комнате...
– Я обещаю, что не пожалею для тебя ничего. Если ты слышишь меня... Мне так нужно, чтобы ты меня слышала... Я теперь буду с тобой.
Рикардо и сам не заметил, как слёзы выкатились из его глаз...

Изадора

Наглый звонок Рикардо надолго вывел Изадору из равновесия. В довершение к этому, его и Патрисию вновь видели вместе... И это несмотря на все просьбы Изадоры никогда больше не видеться с девчонкой! Ревность с новой силой охватила Изадору, ей хотелось мстить...
Первой её мыслью было – поторопиться с замужеством. Встретившись с Андре, она в категорической форме потребовала, чтобы свадьба состоялась на следующий же день. Не стоит и говорить, что это только обрадовало его.
И свадьба состоялась.
Всё было, как хотела Изадора, – тихо и скромно. Праздничный ужин прошёл в тесном семейном кругу, даже родственники Андре не успели приехать.
Когда уже всё подходило к концу, Андре, слегка обняв свою теперь уже жену, спросил:
– Ты счастлива?
– Очень! Почему ты спрашиваешь? – вскинув голову, сказала Изадора.
– Мне почему-то кажется, что ты мыслями далеко отсюда, – заметил Андре.
– Нет, тебе показалось. Мне очень нравится наш праздник. Я очень довольна, что всё уже произошло, – устало улыбнулась женщина.
– Ты меня поцелуешь? Но только не так, как на бракосочетании, а по-настоящему, – приблизив к себе Изадору, попросил Андре.
– Здесь? – недовольно сказала она.
– Конечно! Мы теперь муж и жена. Это наша свадьба. Я думаю, что это было бы очень уместно...
– Нет, Андре, я же не девочка, чтобы целоваться на глазах у всех. Мне это неловко, – высвобождаясь из его объятий, сказала Изадора.
– А мне бы этого очень хотелось...
– Не проси, пожалуйста, – строго сказала Изадора.
Вскоре молодожёны поднялись в приготовленную для них комнату. Андре сиял, наконец-то, сбывались его мечты. Изадора была спокойна и сдержанна. Когда Андре закрыл дверь в их спальню и направился к Изадоре, она жестом остановила его.
– Нам нужно поговорить, Андре.
– Сейчас?
– Да, сейчас.
Андре присел на постель.
– Я слушаю тебя, дорогая, – покорно сказал он.
– Мне хотелось попросить тебя... пожалуйста, будь со иной терпелив, по крайней мере вначале...
– Куда уж терпеливее! – воскликнул Андре с улыбкой.
– И давай без медового месяца, – скривилась брезгливо Изадора. 
– Вот так, да?
– Но ведь, ты же, знаешь, что мне нужно время... Мне сейчас страшно даже подумать о близости... Даже с тобой.
– Значит, наш союз исключительно по расчёту?
– Пожалуйста, Андре, не обижайся, – мягко сказала Изадора. – Постарайся понять. Ведь я от тебя ничего не скрывала.
– Но это было не всегда, – выразительно посмотрел на неё Андре.
– Да, не всегда. Но у меня такие периоды охлаждения возникают давно. Ещё с Клаудио у нас в этой связи всё было непросто.
– Понятно. Но я уверен, что когда-нибудь моя любовь к тебе победит твой холод.
– Спасибо, Андре, ты очень добрый человек, спасибо.
Она поцеловала Андре в щёку.
– Ладно, пойду, переоденусь. Мне очень хочется спать. – Изадора достала халат и сорочку и ушла в ванную.
Когда она вернулась, Андре уже лежал в кровати. Изадора выключила свет, скинула халат и легла рядом так, чтобы не касаться мужа.
Какое-то время молчали.
– Ты меня не приласкаешь? – спросил Андре тихо.
– Нет, – жёстко сказала Изадора.
– И даже не поцелуешь?
– Нет.
– Спокойной ночи, – сказал Андре мрачно.
– Да, Андре, пожалуйста, с завтрашнего дня я прошу тебя ночевать в комнате для гостей.
Утро прошло в молчаливом отчуждении. Андре читал газеты и пил кофе. Изадора тоже просматривала почту и пила чай.
Общались они почти исключительно междометиями и жестами.
– Наши знакомые, – сказал Андре и протянул Изадоре газету.
На полосе полицейской хроники был портрет Патрисии и краткое изложение её показаний. Оказывается, в ночь убийства Рикардо и Патрисиа были вместе.
Изадора в сердцах стукнула по столу ладонью.
– Что тебя так взволновало? – спросил Андре.
– Но он же, один из директоров «Вентурини»! Он должен заботиться о нашей репутации! – не сдерживала своего гнева Изадора. – Он путается с какими-то девчонками! Это скандал! Мы не можем это так оставить!
– Рикардо – одинокий мужчина, – спокойно произнёс Андре, пристально глядя в глаза жены. – Он может встречаться с кем угодно.
– Это раньше он был одиноким! А теперь всем известно, что его жена жива!
– Но она тяжело больна, ты же знаешь. Это скорее не жизнь, а существование, – сказал Андре.
– Это никого не интересует!
– Нас это не касается, – сказал Андре чуть настойчивее.
– Что ты говоришь?!
– Завтра про эту газетную статью все забудут, – сказал Андре. И добавил многозначительно: – Постарайся и ты забыть об этом.
– Нет уж! Я с ним поговорю! – пригрозила Изадора.
– И что ты ему скажешь?
– Что у этой девушки должен быть отец! Что отцу следовало бы следить за своим чадом!
– Патрисиа не твоя дочь. Пусть с ней разбирается Мело, – в голосе Андре уже появились угрожающие нотки.
– Ладно, пойдём, поговорим с ним вместе!
– Перестань, пожалуйста! Ты хочешь отодрать его за уши за то, что он спит с девушками? Или поставить в угол за то, что он очернил светлый образ «Вентурини»? Ты меня смешишь!
– В таком случае, мне придётся разбираться с ним самой!
– Я тебя предупреждал, – сказал Андре.
Андре поднялся из-за стола и вышел. Почему-то ему трудно было смотреть в глаза собственной жены.
Но Изадора своего намерения не оставила. И на работе первым делом позвонила Рикардо.
Ответила Бианка.
– Срочно соедини меня с твоим шефом! – приказала Изадора.
Бианка передала Рикардо, что с ним хочет говорить президент.
– Мне не о чем с ней разговаривать, – ответил Рикардо.
Бианка не успела ничего сказать Изадоре. Та всё прекрасно слышала сама: Бианка не отключала её телефон.
Это было верхом наглости! Рикардо совсем забылся! Ну что ж, она сумеет его проучить.
– Ты это уже видела? – Изадора швырнула на стол Валентины утренние газеты.
– Да, я уже видела. Прекрасная реклама для нас! – съязвила Валентина.
– А ты не думаешь, что нам стоило бы с ним побеседовать?
– И что же мы ему скажем? – искренне удивилась Валентина.
– Ну... Я не знаю... – Изадора подыскивала слова. – Ну что повторение подобного – недопустимо.
– Если ты имеешь в виду статьи, то это не от него зависит, – сказала Валентина.
– А обнимать или не обнимать девчонок – от него зависит?
– Это меня не волнует. А что, это волнует тебя? – Валентина тонко улыбнулась.
– Значит, никого больше репутация фирмы не волнует!
Самолюбие Изадоры было ранено. Ранено почти смертельно. Другая женщина просто расплакалась бы или оторвала от сердца неверного любовника.
Но Изадора была совсем не такой...

Виториа

Эдуардо не появился ни на другой день, ни на третий. Он пропал, словно его никогда и не было.
Сказать, что Виториа была расстроена, это не сказать ничего.
На следующий день она позвонила в гостиницу. Но там ей ответили, что Эдуардо выехал из гостиницы ещё вчера. Ни адреса, ни телефона он не оставил. Виториа позвонила его дяде. Но оказалось, что дядя уехал вместе с Эдуардо путешествовать. Куда? Дядин слуга этого тоже не знал.
Поверить в то, что Эдуардо вот так просто уехал и не предупредил свою собственную невесту? Нет, невозможно! Сбежал? Но почему? С ним что-то случилось? Но что могло случиться с ним, о чём он, не посмел бы рассказать Витории? Загадка становилась бессмысленной, абсурдной, дикой.
А может быть, никакой загадки и не было? Может быть, Эдуардо никуда и не пропадал? Может быть, он сейчас позвонит и всё объяснится?
Но, ни звонка, ни телеграммы...
Мать спросила у Витории про жениха, но ответить той было нечего, она что-то пролепетала про срочные дела, и побыстрее перевела разговор на другую тему. Магда поинтересовалась, куда это пропал Эдуардо, почему не приходит купаться в бассейне? И ей Витории пришлось что-то солгать.
А жениха всё не было.
Только на четвёртый день Виториа сказала Жоао:
– Что ты думаешь об Эдуардо?
– Я думаю, что такого человека вовсе не существует, – сел парень на любимого конька.
– Зачем ему меня обманывать? Он же представил нам свою мать.
– Она мне показалась великолепной женщиной, – сказал Жоао. – Но я с самого начала не верил во всю эту историю. А теперь оказывается, что он куда-то пропал, да? Он что, ничего тебе не объяснил?
– Я ничего не понимаю. Может быть, его похитили? Он ведь богатый. В нашей стране такое случается, а?
– Об этом трубили бы все газеты, – сказал Жоао.
– А вдруг его ограбили, убили и бросили в канаву?! – с отчаянием проговорила Виториа.
– Глупости, – сказал Жоао.
– О! Я уже всё передумала!
– Этот тип просто дал дёру, – сказал Жоао с ухмылкой.
– Ты глупый! – закричала Виториа. Слёзы стояли в её глазах.
Мать тоже, в конце концов, поняла, что жених бесследно пропал. Новость эта Изадору взбесила. С её дочерью никто не мог так поступать.
– А не мог он уехать в Европу? – ещё пыталась хвататься за соломинку Изадора.
– По каким ещё делам? С дядюшкой анархистом?! Уехать, не предупредив! Я же его невеста! – Виториа металась по комнате. 
– Подожди, может быть, ещё нет причины для отчаяния?
– А я в отчаянии!
– Хватит! – оборвала дочь Изадора. – Умойся, наложи компресс на глаза – они совсем красные!
Мать не помогла Витории. Наоборот, она косвенно подтвердила самые страшные опасения девушки. Со всех сторон Виториа только и слышала – сбежал, надул, дал дёру...
Только Марко хоть как-то пытался успокоить сестру.
– А тебе не кажется, – говорил брат, – что отец послал Эдуардо по делам?
– Но ведь Эдуардо звонил мне каждый день!
– Ну, вот завтра он тебе и позвонит!
– Знаешь, я попрошу Жоао, чтобы он пошёл и поговорил со слугой дяди Эдуардо.
– Я бы на твоём месте не доверялся Жоао, – сказал Марко скептически.
Но Виториа решила, что другого выхода у неё нет.

Патрисиа

Допрос в участке длился всего двадцать минут, но для Патрисии он длился целую вечность. Страшную, адскую вечность.
Следователь не смог скрыть сальную улыбочку, когда Патрисиа заявила, что провела ночь убийства вместе с Рикардо.
– Вы давно находитесь с ним в половой связи? – спросил он канцелярским языком.
– Нет, недавно, – ответила девушка.
– Сколько раз до этого вы вступали с ним в половой контакт?
– А это обязательно знать каждому полицейскому? – вопросом на вопрос ответила Патрисиа.
– Здесь я спрашиваю, а вы отвечайте, будьте любезны, – холодно сказал комиссар. – Мы таких говорливых быстро обламываем, – понизил он голос. – Итак, сколько раз?
– Три, – наобум ответила Патрисиа. – И, опережая ваш вопрос, скажу, что он потрясающий мужчина.
– В котором часу вы встретились?
– В десять часов вечера. А расстались в десять часов утра.
– Вы знали убитую?
– Да, видела её несколько раз. А точнее, два раза.
– При каких обстоятельствах?
– Она была на ранчо Рикардо Миранды.
– И вы тоже были там?
– Естественно, раз я видела её.
– Чем вы занимались на ранчо?
– Мы катались на лошадях.
– И всё?
– Нет, мы ещё ходили, дышали, разговаривали, ели, спали...
– Втроём? – спросил полицейский.
– Не будь вы при исполнении служебных обязанностей, я бы дала вам пощёчину, – сказала Патрисиа.
Комиссар самодовольно улыбнулся. В его задачу как раз и входило выводить допрашиваемых из состояния равновесия. В таких случаях они могли себя выдать.
– Скажите, а вы ревновали Рикардо Миранду к Ане Марии Батисте?
– С чего вы взяли?
– Смотрите, как интересно получается. Новая любовница уговаривает любовника избавиться от старых связей. Тем более, что Ана Мария шантажировала Рикардо Миранду. Я только фантазирую. И вот они вдвоём отправляются ранним утром к дому Аны...
Комиссар не договорил. Глаза его впились в Патрисию.
Огромным усилием воли девушка сдержала рвущийся из неё крик.
– Этого не было, – спокойно сказала она. – Ни о каком шантаже я не знала. К Ане Марии относилась абсолютно равнодушно.
После этого комиссар быстро закончил допрос.
Патрисиа вздохнула облегчённо. Самое страшное, думала она, позади.
Но оказалось, что всё только начинается.
Толпа репортёров на улице ослепила её вспышками фотоаппаратов. Рикардо попытался укрыть девушку от фотообъективов, но было уже поздно. На следующий день в газетах был тот самый снимок, где Рикардо обнимал её на глазах у всей почтенной публики.
– Теперь ты довольна? – спросил отец, увидевший этот снимок в газете.
– Да причём здесь Патрисиа? – сказал Жоао.
– Это-то я понимаю. Но всё будут думать наоборот. Вот, пожалуйста, обнимается с преступником!
– Хватит, отец! – Патрисиа вскочила из-за стола. – Рикардо никакой не преступник! Почему ты даже мне не веришь?!
– Подожди, тебя ещё ждут крупные неприятности из-за этого негодяя! Успокойся, побереги силы для новых испытаний.
– А вот интересно, кто мог её пришить? – спросил Жоао.
– Не знаю, – сказала Патрисиа и снова села.
– А что полиция? – У Жоао был чисто обывательский интерес. – Подозревают кого-нибудь?
– Конечно! Этого негодяя! – воскликнул Фелипе.
– Полиция никого не подозревает, – сказала Патрисиа, – они только собирают показания знакомых Аны...
– И ты была с ней знакома? – спросил Жоао.
– Конечно, она же была с ней на ранчо этого подлеца! – сказал отец.
– Ну и как она тебе показалась?
– Вполне приятная женщина... – Патрисиа пожала плечами.
– А орудие убийства так и не нашли? – спрашивал Жоао.
– Пистолет двадцать второго калибра, – сказал Фелипе, заглянув в газету. – Три пули...
– Красиво её изрешетили, – улыбнулся Жоао.
– А ты, оказывается, жестокий, – сказала Патрисиа.
Из дома теперь надо было выходить с оглядкой. Репортёры дежурили у подъезда чуть ли не круглосуточно. Фелипе несколько раз вызывал полицию, чтобы разогнать этих докучливых журналистов. Но они, как назойливые мухи, через полчаса слетались снова.
Поэтому от подъезда до машины приходилось бежать, прокладывая себе путь локтями. А потом ещё кружить по городу, чтобы оторваться от преследующих машин.
Такая жизнь нравилась только Жоао. Он чувствовал себя в центре внимания. Охотно отвечал на вопросы корреспондентов, улыбался направо и налево, шутил и позировал. Но интерес к нему пропал быстро. Газеты интересовались только Фелипе и Патрисией.
Уже на следующий день после газетной шумихи Патрисия надоело сидеть дома, и она решила съездить к Рикардо. Конечно, она понимала, какое это лакомое событие для газетчиков, но ничего с собой поделать не могла. Она должна была видеть своего любимого.
В гардеробной она нашла свой старый маскарадный костюм бедуина. Натянула поверх одежды белый балахон, лицо прикрыла белой же накидкой, а для большей конспирации надела огромные чёрные очки.
Журналисты опомнились только тогда, когда она уже садилась в свою машину...
Рикардо встретил её очень приветливо. Его уставшее лицо осветилось радостной улыбкой. Он тут же предложил девушке пообедать вместе.
– Прости меня за неожиданное вторжение, – сказала Патрисиа.
– Я так рад твоему приходу! – Рикардо сиял.
– Ты читал газеты?
– Да... – Рикардо посерьёзнел. – А что сказал твой отец?
– Аплодисментов не было, – горько улыбнулась Патрисиа.
– Он по-прежнему меня ненавидит?
– Он думает, что наши отношения плохо кончатся.
– Если бы он только знал, как я о тебе забочусь!
– Рикардо, – сказала девушка. – Ты обещал мне показать свою тайную квартиру.
– Значит, ты по-прежнему настаиваешь...
– Да, – не дала ему закончить Патрисиа.
– И зачем тебе это? – сказал Рикардо с лёгкой досадой.
– Хочу посмотреть на место твоих любовных свиданий. Ведь я, как-никак, выгораживаю твою тайную любовницу.
– Патрисиа, я люблю и тебя, но только иначе, совсем иначе, понимаешь?
– А мне как раз «иначе» и не нравится.
Рикардо уступил. Он не смог отказать Патрисии. И не только потому, что она выручила его в такой тяжёлый момент. Ему и самому хотелось почему-то, сводить девушку на свою тайную квартиру. Скорее всего, он надеялся, что, увидев место их встреч с Изадорой, девушка что-то поймёт, оставит свои притязания, не станет требовать невозможного.
– Так, значит, это здесь? – сказала Патрисиа, медленно проходя по комнатам.
– Как видишь, ничего особенного.
– Нет-нет, какая-то чувственная атмосфера...
– Просто холостяцкая квартира!
– И где же вы предаётесь любви? Здесь? Вот здесь?
– Это бестактно, Патрисиа, – сказал Рикардо строго.
Патрисиа остановилась, повернулась к нему и, запрокинув голову, выдохнула ему в лицо:
– Ты меня любишь?
– Нет, – сказал Рикардо, хотя в этот момент кривил душой.
Патрисиа развернулась на каблуках и продолжила осмотр квартиры. В конце концов, она добралась и до спальни.
– А! Вот оно, уютное любовное гнёздышко! – рассмеялась она. И вдруг с разбега прыгнула на кровать. – Рикардо... Приляг рядом... Не бойся... Просто возьми мою руку...
Немного помешкав, Рикардо лёг рядом.
Патрисиа тут же юркнула к нему на грудь:
– Я всегда мечтала быть с тобой вот так, как сейчас. Как жаль, что ты меня не любишь...
– Действительно жаль, – сказал Рикардо и на этот раз душой не кривил.
– Обними меня, – прошептала Патрисиа. Глаза её затуманились, дыхание стало прерывистым.
– Нет, – сказал Рикардо, хотя это далось ему нелегко.
– Почему?
Патрисиа прижалась к нему всем своим молодым и горячим телом.
– Ты знаешь почему... – Рикардо понимал, что уже теряет контроль над собой.
– Обними! Я хочу, – горячо шептала Патрисиа.
Рикардо протянул руку к тумбочке, взял с неё кувшин и одним движением опрокинул холодную воду на себя и на Патрисию.
Девушка взвилась. Глаза её стали бешеными. Она смотрела на Рикардо как на злейшего врага.
Рикардо встал с кровати. Ситуация была и трагическая и комическая одновременно.
– Я ненавижу тебя, – сквозь зубы прошипела Патрисиа.
– Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за это, – сказал Рикардо спокойно.
А дома её ждала ещё одна неприятность.
Из комиссариата пришла повестка. Патрисию снова вызывали на допрос...

Жоао

Виториа позвонила уже ночью.
– Привет, Жоао, я хотела бы тебя кое о чём попросить.
– Прямо сейчас? – спросонья сказал Жоао. – А тебе не кажется, что уже поздновато, дорогая?
– Я хотела бы попросить тебя сходить к дядюшке Эдуардо. Его зовут Пабло.
– А этот тип так и не появился? – Жоао теперь мог отыграться за все свои обиды и унижения.
– Нет, – сказала Виториа слабым голосом.
– И даже не звонил?
– Нет, я очень волнуюсь, Жоао... Я прошу это сделать для меня.
– Ладно, уж, заеду, – снизошёл Жоао. – Зайду к Беренисе и возьму адрес.
Патрисиа, услышав, что Жоао разговаривает с Виторией, заглянула в его комнату.
– Это была Виториа?
– Да. Припекло, так сразу: «Жоао, миленький, помоги!»
– И о чём она тебя попросила?
– Так этот типчик исчез, вот она и просит, чтобы я разыскал его дядю.
– На твоём месте я, не вмешивалась бы, – сказала сестра.
– Нет уж, теперь-то я имею реальный шанс отомстить этому негодяю. Все узнают, кто такой этот Эдуардо Коста Браво.
– Неужели Виториа ничего о нём не знает?
– Ничегошеньки! – рассмеялся Жоао. – На этот раз я разоблачу негодяя.
И на следующий день Жоао уже был в квартире Беренисе.
– Не могу понять, Жоао, чем я могу тебе помочь? – сказала ему Беренисе.
– Вы же знаете, что Эдуардо исчез...
– Извини, но я абсолютно не в курсе, – перебила Беренисе.
– Вы знакомы с Эдуардо. Я знаю, вы разрешили подключить к своему телефону телефон его дядюшки...
– Да, и что же?
– Мне бы хотелось встретиться с этим дядюшкой, – сказал Жоао. – Возможно, ему известно, куда пропал Эдуардо.
– Но, насколько я знаю, сеньор Пабло сейчас в отъезде.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– А где же он живёт? Здесь, по соседству? – спросил Жоао.
– Нет, он живёт в другом доме. Это недалеко, – немного замялась Беренисе.
– Вы могли бы дать мне его адрес?
– Но я знаю, Жоао, что сеньор Пабло не любит гостей.
– Я не слишком потревожу его, – настаивал Жоао.
– Хорошо, я попробую. Спрошу у него разрешения. – Беренисе поняла, что от молодого человека не отвяжешься.
– Буду вам очень признателен.
Жоао откланялся и вышел на улицу.
Боже, какое убожество. И эта улица, и этот дом, и эта женщина, от которой его отец с ума сходит. Нет, жить в такой нищете он не будет никогда. Его шанс на богатую и беззаботную жизнь снова в его руках. И уж он постарается!

Дирсе

Шло время, постепенно Дирсе, казалось, забывала Доку. Новый круг общения, не говоря уже о Марко, ей очень в этом помогал. Но иногда ноги по привычке сами несли девушку к дому её бывшего возлюбленного.
Вот и сейчас Дирсе решила забежать сюда только на минуточку, но, когда вошла, поняла, что ей совсем не хочется уходить. Дома была только бабушка Доки. С ней-то у Дирсе и завязался простой душевный разговор.
– Ах, дона Элза, Дока теперь так далёк от меня, – вздыхала девушка.
– Я знаю, девочка. Ведь вы больше не встречаетесь, да? – подливая Дирсе чаю, сказала дона Элза.
– Честно говоря, я и сама не знаю, как можно было назвать наши отношения... Но теперь и с этим покончено, – ещё раз вздохнула девушка.
– Что-то ты не очень весело об этом говоришь, – заметила дона Элза.
– Да, не могу от вас этого скрыть, мне сейчас очень грустно.
– Перестань, Дирсе, тебе незачем так переживать. Ведь ты, кажется, нашла себе богатого жениха? – подбадривала девушку дона Элза.
– Его мать никогда не разрешит нам пожениться, – так же грустно отвечала Дирсе.
– Что значит «не разрешит»? Причём здесь мать, отец, кто там ещё?.. Если вы сами захотите, никто не помешает вам пожениться.
– Ох, не всё так просто, дона Элза...
– Тем более не стоит всё усложнять. И незачем грустить в твои годы. Посмотри, какая ты красавица, любой будет рад взять такую в жёны! – весело сказала женщина.
– Мне пора. Жаль, что Доки не было дома, мне хотелось увидеть его, – вставая, сказала девушка.
– Послушай меня, старуху, девочка. Ты слышала выражение «Возлюби ближнего своего»? Это очень хороший совет, в особенности, если ближний твой молодой, красивый и богатый! А всё остальное – чепуха. Выше голову, Дирсе, не поддавайся мужикам, дочка, – дона Элза легонько подтолкнула девушку.
– Я стараюсь, дона Элза. Правда, не всегда это у меня получается...
Так и не удалось ей увидеться с Докой. Теперь, когда он даже не бывает у Вентурини, они совсем перестали видеться.
Только однажды вечером Дока неожиданно пришёл к ней домой. Казалось, он был чем-то подавлен, но старался это тщательно скрыть.
– Чем же я обязана визиту сеньора Эдуардо Коста Браво? – неожиданно для себя съязвила Дирсе.
– Прошу тебя, Дирсе, не надо издеваться. Ты же знаешь, мне сейчас нелегко, – попросил её юноша.
– Ах да, я ведь забыла, кончилась, наконец, твоя вольготная жизнь. И теперь ты решил вспомнить о моём существовании? – не могла остановиться девушка.
– Я и не забывал об этом, – попробовал улыбнуться Дока.
– Зато я забыла! Поэтому можешь уходить отсюда. Больше тебе здесь ничего не обломится! – с вызовом сказала Дирсе.
– Ладно, понял, не кричи ты так, – сказал Дока, не торопясь уходить.
Он стоял посреди комнаты и смотрел на кровать Дирсе. Сколько раз, втайне от матери Дирсе, они развлекались в этой кровати.
– Что ты разглядываешь? – спросила Дирсе.
– Ложе,– интеллигентно сказал Дока.
– «Ложе», – передразнила Дирсе. – По-моему, у Вентурини ложе помягче. Тебе так не кажется?
– А ты откуда знаешь? – удивился Дока.
– Угадай, – кокетливо ответила Дирсе.
– Неужели? – Дока опешил от таких новостей.
– А почему нет? Я ведь живой человек.
– Но так скоро!
– Не так уж и скоро! Всему своё время.
Дока рассмеялся. Он не поверил девушке. Он плюхнулся на кровать и раскинул руки:
– Иди ко мне!
– Ни за что! Уходи! Ступай отсюда! – Дирсе широким жестом показала на дверь.
– Пчёлка, – подмигнул Дока, – иди же. Так хочется вспомнить старое.
– Я смотрю только в будущее, – отрезала Дирсе.
– Перестань, – сказал Дока. – Тебе же тоже хочется! Иди сюда...
– Эдуардо, я уже совсем не та, за кого ты меня принимаешь. – Дирсе была абсолютно равнодушна к подмигиваниям Доки. – А теперь – уходи! Уходи, говорю тебе!
Дока медленно поднялся и поплёлся к двери. На пороге он, правда, оглянулся, надеясь, что Дирсе смягчится. Но Дирсе смотрела твёрдо и непреклонно.
Засыпая, девушка обнимала подушку и плакала. Она была вовсе не такой сильной. Ей так хотелось ласки и любви...

Изадора

– Должна сообщить вам, доктор Рикардо Миранда, что ваш вопрос мы будем решать на совете директоров фирмы.
С этого начала свою речь Изадора, войдя в кабинет своего любовника.
Бианка поспешно прикрыла за ней дверь. Но всё равно осталась, чтобы подслушать, что же ждёт её шефа.
– Какой вопрос? – Рикардо слегка ошалел от такого бурного начала.
– Вот это читает вся Бразилия! – Изадора швырнула на стол стопку газет с фотографиями Рикардо. – Клиенты нашей фирмы – тоже.
– Я очень рад, что Бразилия стала страной поголовной грамотности, – наконец, пришёл в себя Рикардо. – Что же касается наших клиентов, то думаю, у них есть чтение поинтереснее. Например, финансовый отчёт «Вентурини» за прошлый год. Не очень он их обрадует.
– Финансовые вопросы не в вашей компетенции!
– В моей компетенции всё, что происходит на фирме! – громыхнул Рикардо. – Но я точно знаю, что не в вашей компетенции копаться в моём грязном белье!
– А всё-таки грязное бельё есть?!
– Да, я ношу рубашку только один день, – сказал Рикардо с улыбкой. – А вы? Вы бельё не меняете?
Изадора задохнулась от злости.
Но Рикардо и не думал останавливать контратаку.
– Если вы собираетесь обсуждать дела фирмы – милости прошу. А если вы собираетесь тыкать меня, как мальчишку, носом в ваши злые домыслы, я попрошу вас выйти вон! Мне же не о чем с вами разговаривать! Если президентское кресло вскружило вам голову, то я мигом сумею её остудить! На совете директоров у вас всего лишь один голос, как и у меня! Ясно?! А теперь излагайте цель вашего бурного появления.
– Ты!.. Ты!.. – тяжело дышала Изадора.
– Разве мы с вами пили на брудершафт? – спросил Рикардо. – Что-то не припомню.
Он наклонился к селектору и сказал:
– Бианка, зайди ко мне на минутку, пожалуйста.
Как он и предполагал, Бианка ответила не сразу. Нужно же было добежать от двери до своего рабочего места.
– Слушаю, доктор Рикардо, иду.
– Ты негодяй, – шёпотом сказала Изадора.
Он приложил палец к губам. Как раз в этот момент дверь открылась и вошла секретарша.
– Бианка, сходи, пожалуйста, в финансовый отдел и принеси мне три копии годового финансового отчёта. Мы с донной Изадорой должны кое-что обсудить.
– Боюсь, доктор Рикардо, что трёх копий у них не найдётся.
– Так пусть отксерокопируют.
– Хорошо, – ответила Бианка и пошла, исполнять приказ.
Рикардо вышел за ней, убедился, что в приёмной никого нет, вернулся и закрыл дверь на ключ.
Изадора смотрела на него испуганно.
Но Рикардо вовсе не собирался её убивать, как она вдруг подумала.
Он подошёл к ней и положил ей руку на живот.
По телу Изадоры пробежала дрожь. Вся её злость испарилась. Губы пытались сказать ещё что-то возмущённое, но Рикардо закрыл их поцелуем.
– У нас есть минут двадцать, – сказал он.
– Ты сошёл с ума! – прошептала Изадора.
– Это ты сошла с ума! Мы оба сошли с ума! Изменница! – шептал горячо Рикардо, покрывая Изадору поцелуями.
– Это ты изменник. Ты спишь с молоденькими девчонками! – Изадора отвечала на поцелуи Рикардо.
– А ты спишь со своим мужем! – Рикардо снимал с неё платье.
– Я не сплю с Андре, клянусь тебе! – Изадора расстёгивала сорочку Рикардо.
– А я не сплю с Патрисией! Я люблю только тебя!
– Милый, милый, любимый! – Изадора увлекала Рикардо за собой на мягкий голубой палас.
– Ты пришла! Ты пришла сама! – говорил Рикардо. – Значит, ты действительно любишь меня!..
Когда Бианка принесла копии отчёта, Рикардо и Изадора уже сидели в креслах и мирно беседовали.
Ночью Изадора пришла к Андре. От неожиданности муж некоторое время не мог произнести ни слова. Он только смотрел, как Изадора присела на край кровати, поправила полу халата и закурила сигарету.
– Андре, – сказала она, наконец, – ты, наверное, считаешь меня жестокой и злой женщиной. Иногда я сама себя боюсь. Это действительно так бывает. Но жизнь заставляет меня быть такой.
– Что ты, Изадора, я вовсе не думаю, что ты злая.
– Ты мягкий человек, Андре, но мне не хочется, чтобы ты думал, что я пользуюсь твоей мягкотелостью. Мне самой очень тяжело.
– О чём ты говоришь, любимая?
– Я говорю о том, что совершенно неестественно у супругов. Ты спишь здесь, я – там. О, как бы я хотела...
– Успокойся, любимая, меня это вовсе не беспокоит.
– Но это беспокоит обитателей дома. Дон Лазаро уже сделал мне замечание. Что я могла ему ответить?
– Дон Лазаро? А он откуда знает?
– Думаю, слуги доложили ему. Поэтому я и прошу тебя, Андре, ещё об одной услуге.
– Всё, что хочешь, дорогая.
– Ты сам должен объясниться с доном Лазаро.
– Но как?
– Я не знаю. Придумай что-нибудь. Скажи ему, что у тебя не получается. Что ты должен немного привыкнуть ко мне.
– Но почему бы, Изадора, не сказать ему правду?
– Он и так во всём меня подозревает, – горько сказала Изадора. – Он посчитает, что всё это выдумки. А тебе он верит безоглядно. Пожалуйста, милый, сделай это для меня.
– Я попытаюсь, Изадора, я попробую...
– Хорошо... А у нас с тобой всё наладится, вот увидишь. Я уже чувствую, что начинаю питать к тебе очень тёплые чувства...
Изадора наклонилась и поцеловала мужа в лоб.
Эту ночь Андре спал по-прежнему один. Но теперь он чувствовал себя не просто отвергнутым мужем, а чуть ли, не героем, защитником слабой и несчастной женщины.
На следующий день Андре, смущаясь, поговорил с доном Лазаро о «своих» проблемах. Старик утешил его. Вопрос был снят.
Валентина снова обрела душевный покой. Правда, длилось это совсем недолго...

Марко

Иногда Марко думал, что, если бы Дирсе вдруг согласилась провести с ним ночь, он бы растерялся. Настолько он привык к тому, что они с девушкой просто друзья, хотя и говорят иногда на достаточно фривольные темы. И Марко это, в общем, устраивало. Хотя, конечно, он мечтал о большем.
– У вас что-нибудь было с твоим парнем? – спросил он как-то Дирсе.
– В смысле спала ли я с ним? Конечно. Какие ещё развлечения у бедных? – честно призналась девушка.
– Богатые тоже не прочь этим заняться, – робко сказал Марко.
– Ещё бы! Только у вас всё, наверное, ещё интереснее?
– Ну... Ты можешь испробовать, – покраснев до корней волос, сказал Марко.
– Как это? – не поняла Дирсе.
– Со мной, – еле выговорил парень.
– Если я тебя полюблю, то очень может быть, – улыбнулась Дирсе.
– А я бы очень хотел заняться с тобой любовью, – сказал Марко.
– Знаешь, иногда мне хочется переспать с тобой только потому, что ты порядочный парень.
– Я люблю тебя, – расплылся Марко.
Впрочем, свои отношения с Дирсе он ни в коем случае не ставил в зависимость от этого. Ему на самом деле хотелось помочь девушке. Помочь просто так, бескорыстно. И Марко отправился к деду.
– Мы все гордимся тобой, – сказал дон Лазаро, усадив внука рядом с собой. – Теперь, когда ты поступил, ты можешь просить у меня, чего хочешь.
Получилось очень удачно, дед сам начал разговор о том, зачем Марко, собственно, и пришёл.
– Я познакомился с одной девушкой. Она мне очень нравится...
– Это Дирсе, да? – догадался старик.
– Да, дедушка. Так вот, она работает далеко от дома и очень мало получает. Может быть, вы найдёте для неё работу в «Вентурини»?
– Конечно, – сразу согласился дед. – А что она умеет делать?
– Я думал, что она может быть помощницей секретарши у кого-нибудь из директоров, – сказал Марко, страшно боясь отказа, но дон Лазаро тут же согласился:
– Отлично! Считай, что твоя подружка уже работает на фирме. Я сегодня же поговорю с Андре.
– А если моя мать будет против?
– А с чего это она будет против?
– Дирсе из очень простой семьи, а мама такая требовательная.
– Я поговорю с Изадорой, – слегка нахмурился старик. – Ей придётся смириться.
Перед визитом на фирму Марко ещё раз сводил Дирсе по магазинам и выбрал ей строгий деловой костюм.
– Неужели я буду работать на фирме твоего деда? – всё не могла поверить в своё счастье Дирсе.
– Да, дедушка мне обещал, а он всегда держит своё слово.
– Марко, я даже не знаю, как тебя отблагодарить?
– Не стоит, – сказал Марко скромно.
На фирме они отправились к доне Валентине.
– Да-да, дон Лазаро уже говорил со мной! – Валентина радушно поднялась навстречу Марко и Дирсе. – Поэтому я хочу узнать, что ты, девочка, умеешь делать?
– Я работала в канцелярии. Отвечала на звонки, заполняла карточки клиентов и всё остальное...
– А машинопись знаешь?
– Более или менее. Хотя печатаю не так уж быстро, – честно сказала Дирсе.
– Ну, это дело практики. Знаешь что, тебя устроит место младшей секретарши?
– Младшей секретарши? – Дирсе даже посмотрела на Марко, мол, я не ослышалась?
– Да, по-моему, Андре, то есть его секретарше, как раз нужна помощница.
– Да я буду делать всё, что угодно! – воскликнула Дирсе.
– А как насчёт зарплаты? – поинтересовался Марко.
– Ну, допустим, для начала – шесть минимальных окладов.
– Господи! Для начала? Да это и для конца неплохо! – воскликнула Дирсе обрадованно. – Это же огромные деньги!
– Не такие уж огромные, – заметил Марко.
– Для меня – целое богатство! Для меня это...
Дирсе не успела договорить, потому что в кабинет стремительно вошла Изадора.
Увидев девушку, она переменилась в лице.
– Что ты здесь делаешь, Марко? – удивлённо спросила она.
– Учится принимать на работу новых сотрудников, – ответила за Марко Валентина.
– Ты что, берёшь её на работу? – опешила Изадора.
– Да, нам нужна помощница секретарши, – спокойно ответила Валентина.
– Да у неё же нет образования! О чём ты думаешь, Валентина?!
– Мама, – сказал Марко с угрозой, – мне что, ещё раз поговорить с дедушкой?
– Да говори ты с кем угодно! Если бы это зависело от меня, эта девчонка никогда бы не стала работать у нас!
– Очень мило с вашей стороны, – сказала Дирсе с вызовом.
– Я не стану разговаривать с тобой! Я просто скажу тебе – вон отсюда! – Изадора указала на дверь.
– Минутку, – остановила Изадору Валентина. – Она никуда не уйдёт. Я ещё не закончила с ней разговаривать.
Марко видел, что Валентина испытывает наслаждение, отменяя приказы Изадоры.
– Значит, я требую этого как президент фирмы! – воскликнула Изадора.
Валентина не стала отвечать ей, а просто подняла трубку телефона и набрала номер.
– Дон Лазаро, у нас тут с Изадорой небольшие расхождения во мнениях. Я принимаю на работу Дирсе, а Изадора против... Хорошо, передаю ей трубку.
– Слушаю вас, дон Лазаро, – сдерживая свой гнев, сказала в трубку Изадора.
Валентина включила громкую связь, и все находящиеся в кабинете услышали голос дона Лазаро:
– Мне, к сожалению, приходится слишком часто напоминать тебе, Изадора, что я пока ещё хозяин фирмы. Я обещал твоему сыну принять Дирсе на работу, поэтому она принята. Пожалуйста, скажи ей: добро пожаловать на «Вентурини».
И старик положил трубку.
– Ты довольна, Изадора? – спросила Валентина.
У той от обиды дёргалось лицо.
– Ну, ты что-то должна сказать Дирсе, – напомнила Валентина.
– Добро пожаловать на фирму, – выдавила из себя Изадора.
Событие решено было отметить в ресторане. Дирсе сияла от счастья, а Марко был просто на седьмом небе.
Они весело болтали о предстоящей работе, о том, что теперь чаще смогут видеться.
– Только меня беспокоит одно, – сказала Дирсе. – Твоя мать постарается сжить меня со свету.
– Ничего, дедушка поможет нам.
– У меня уже так было однажды, – сказала Дирсе грустно. – Начальник захотел со мной переспать, а когда я ему отказала, он превратил мою жизнь в ад.
– Ничего не бойся, – успокаивал Марко девушку. – Главное, что ты теперь работаешь на фирме.
– Слушай, я хотела спросить про Эдуардо, – перевела разговор Дирсе. – Неужели он оказался обманщиком?
– Я ничего не понимаю. Я всегда считал его человеком благородным.
– Но он пропал?
– Да. Мне так жаль сестру...
– Она расстроилась?
– Расстроилась!.. Я такой её ещё не видел. Она стала как привидение. Не Спит, не ест, только плачет...
– Да, у меня тоже такое было – хорошего мало, – кивнула Дирсе.
– Из-за твоего парня?
– А из-за кого же ещё? Больше я никого в своей жизни не любила.
– Слушай, я просто схожу с ума от ревности! – неожиданно заявил Марко.
– Успокойся. Он больше для меня не существует.
– Значит, я могу надеяться? – робко заглядывая Дирсе в глаза, спросил Марко.
Девушка посмотрела на него тепло и нежно...
Для Марко это было красноречивее всех слов.

Изадора

Встречи с Рикардо снова стали регулярными. Они по-прежнему встречались тайком, но это делало их короткие свидания более романтичными и увлекательными.
– Скажи, тебе было плохо без меня? – спросила Изадора в одну из коротких минут, когда они не занимались любовью, не торопились побыстрее одеться и разъехаться по домам, и не ссорились.
– Мне тебя так не хватало, – ответил Рикардо.
– А я после истории с Патрисией здорово разочаровалась в тебе, – сказала Изадора грустно.
– Патрисиа только дала показания в полиции, что я был в эту ночь с ней. Или мне надо было сказать, что я был с тобой?
– Знаешь, Рикардо, я тебя люблю. Но себя я люблю больше. Если ты не будешь полностью принадлежать мне, то я вообще не хочу с тобой знаться.
– А я не собираюсь делить тебя с Андре, – сказал Рикардо.
– Глупый, с тех пор как мы поженились, он спит в комнате для гостей, – рассмеялась Изадора.
– Но это же, не может продолжаться вечно...
– А тебе придётся возиться с женой, – отпарировала Изадора.
– Если она выздоровеет, я потребую развода, вот и всё. У нас с Марселой никогда не было ничего общего.
– А где она сейчас?
– Я отправил её в клинику в Штаты...
– Пожалуйста, больше никогда не угрожай мне и не оскорбляй меня по телефону.
– А ты меня не предавай, – сказал Рикардо.
Изадора посмотрела на любовника, и новая волна желания захлестнула её. Свободная минута закончилась.
Ссора с Фернандой и Изадоре не улучшила настроения. Вообще всё на фирме делалось не так, как Изадоре хотелось бы. Пока она не стала полноправным президентом. По всем вопросам служащие бегали советоваться к Валентине, и та охотно помогала им. Изадора чувствовала, что Валентина так просто не забудет нанесённую ей обиду. Она держала камень за пазухой и только ждала минуты, чтобы бросить его в Изадору. Тем более, Изадоре надо было быть начеку.
Дома всё было более или менее спокойно. Андре каждый вечер безропотно уходил в комнату гостей. Марко учился, хотя успевал иногда встретиться со своей простушкой. Дон Лазаро не лез больше в дела Изадоры. Старик ждал встречи с Роз Мари.
Вот только Виториа хандрила. Сколько раз Изадора говорила ей – возьми себя в руки, но та не слушала мать, целыми днями валялась на кровати и плакала как маленькая.
В тот день Рикардо назначил ей свидание на кладбище. Он хотел побывать на могиле матери.
– Как здесь неуютно, – сказала Изадора.
Рикардо был строг и молчалив.
Они прошлись по дорожкам и оказались возле могилы Марии Элены. Изадора никогда не думала, что Рикардо может быть таким печальным.
Он положил на могилу матери букет цветов и застыл в молчании. Изадоре стало скучно, и она начала рассматривать соседние могилы.
Сколько судеб, сколько радостей и горестей закончилось здесь. Молодые и пожилые, мужчины и женщины, красивые и невзрачные, счастливые и несчастные – сколько было их под этими холодными плитами.
Невольно атмосфера кладбища подействовала и на неё, поэтому, когда Рикардо предложил отправиться на их тайную квартиру, Изадора вдруг поняла, что совершенно не хочет этого.
Они расстались и разъехались по домам.
А дома Изадора застала страшный переполох.
С доном Лазаро произошёл удар. Пока Изадоры не было, старика отвезли в больницу.
Не переодеваясь, Изадора сразу же направилась туда. В больнице уже собрались почти все родственники. Но все приехали буквально на несколько минут раньше Изадоры и не знали подробностей происшедшего. Оглядевшись, Изадора направилась к Порфирио.
– Что сказал доктор? – спросила она у слуги.
– Доктор Руй считает, что положение очень серьёзное. Дон Лазаро может умереть, – произнёс Порфирио, и губы его задрожали.
– Порфирио, дон Лазаро должен был на днях подписать своё завещание, для этого он вызывал своего адвоката и нотариуса. Ты должен знать, подписал он его или нет. Порфирио,  ответь мне. Дон Лазаро подписал своё новое завещание? – глядя в невидящие глаза Порфирио, говорила Изадора.
– Извините, дона Изадора, я ничего не понимаю... Я ничего не знаю... – наконец, промолвил слуга.
– Расскажи мне, наконец, что произошло? – спросила Изадора, резко сменив тему разговора. – Каким образом это случилось? Я спрашиваю тебя, Порфирио, из-за чего дон Лазаро попал сюда?
– Извините, дона Изадора. Я до сих пор не могу оправиться от потрясения, после того как увидел дона Лазаро лежащим на полу в кабинете, – Порфирио еле сдерживал себя, в глазах у него стояли слёзы.
– Возьми себя в руки, Порфирио, и расскажи, как всё это произошло, – требовательно сказала Изадора.
– Дон Лазаро решил съездить на могилу жены. Как сказал шофёр, был он там не более десяти минут. Потом, с трудом вернувшись к машине, приказал отвезти его домой. Дома он сразу же прошёл в свой кабинет и потерял сознание... Простить себе не могу, что не поехал вместе с ним, – всхлипывая, произнёс слуга.
К ним подошёл Андре, он внимательно слушал объяснения Порфирио.
– В котором часу это произошло? – спросил Андре.
– Не знаю точно, где-то около шести, – отвечал Порфирио.
– Значит, на кладбище он был примерно в пять? – побледнев, спросила Изадора.
– Да, приблизительно в это время.
– Вероятно, он очень разволновался на кладбище, – в задумчивости заключил Андре.
– Я думаю, ты прав. Дон Лазаро никогда раньше не бывал на кладбище, даже тогда, когда хоронили Клаудио, – сказала Изадора.
– Врачи делают всё возможное. Тебе лучше поехать сейчас домой, – обращаясь к жене, произнёс Андре.
– Да, ты прав. Здесь от нас всё равно мало толку. Если будут какие-то изменения в состоянии дона Лазаро, нам сообщат, – сказала Изадора и направилась к двери.
Андре поехал вместе с ней. По пути он пытался выяснить у жены, где та была в то время, когда её повсюду искали в связи с внезапной болезнью дона Лазаро.
– Я была в баре с одним клиентом. Правда, ему там не понравилось, и он предложил поехать в бар Масимо, что мы и сделали, – спокойно отвечала Изадора.
– Ты быстро научилась лгать, Изадора. Ты самая лживая женщина, которую я знаю, – вдруг взорвался Андре. – Ты обманываешь меня, я это чувствую!
– Чего ты от меня добиваешься? – холодно спросила женщина. – Откуда эта необоснованная ревность? Или, может быть, ты хочешь услышать, что у меня есть любовник?
– Так он у тебя есть? Отвечай, Изадора. Я достаточно наслушался сказок о твоей фригидности, – резко ударив по тормозам, сказал Андре.
– Прекрати, Андре, я очень устала. У меня нет желания продолжать эту отвратительную сцену, – Изадора отвернулась к окну.
Немного помедлив, Андре снова тронулся в путь.

Ночью, как только в доме всё стихло, Изадора сама позвонила Рикардо. Он был уже в курсе последних событий.
– Что с доном Лазаро?
– Я просто в ужасе, Рикардо, – горячо заговорила Изадора. – Он был на кладбище сегодня.
– Как?! – Даже по телефону было слышно, что Рикардо потрясён.
– Он ходил на могилу Марии Элены примерно в то же время, когда там были мы с тобой!
– Он был один?
– Да, водитель оставался в машине.
– Он может умереть?
– Врач говорит, что да.
– Теперь ты станешь хозяйкой «Вентурини»?
– Я не знаю, успел ли он изменить завещание...
– Наверное, нам лучше не встречаться и не разговаривать это время, – сказал Рикардо.
– Да, сегодня я поссорилась с Андре, он что-то подозревает.
– Хорошо, держи меня в курсе дела. Можешь звонить Бианке.
А утром Изадора помчалась к адвокату.
Тот подтвердил, что дон Лазаро действительно велел ему изменить завещание, но подпись свою не поставил. Он должен был сделать это как раз вчера вечером.
Изадора была вне себя. Не мог подписать раньше!
– Тебе нет дела до того, что случилось с доном Лазаро? – спросил Андре, когда Изадора выложила ему свою досаду. – Тебя беспокоит только его завещание?
– Я слишком многим пожертвовала ради того, чтобы он изменил его в мою пользу. Я даже переступила через собственные чувства!
– Я не верю... – Андре потрясённо смотрел на жену. – Неужели ты такая?..
– Какая? Я никогда не скрывала от тебя моих планов!
– Такая красота и такая жестокость! – Андре беспомощно качал головой.
– Я забочусь о моём будущем. У меня двое детей!
– Мне страшно с тобой, Изадора. Теперь я понял, что ты непорядочный человек.
– Ты просто идеалист!
Андре ничего не ответил, он просто повернулся и ушёл.
Не успела Изадора прийти в себя после утреннего известия, выбившего её из колеи, как Лусиана доложила:
– Дона Изадора, к вам комиссар полиции. Я его знаю. Он расследует убийство Аны Марии.
– Скажи ему, Лусиана, что я не могу его принять. – Изадора поняла, что ещё одного испытания ей сейчас не вынести.
Ведь если речь идёт о её алиби, то, как ей быть? Рикардо сумел выкрутиться. Но у неё такой возможности нет.
– Что случилось? – Рикардо побледнел, увидев Изадору, входящую в его кабинет. – Дон Лазаро умер?
– Только что ко мне приходил комиссар полиции. Но я не стала с ним говорить.
– А чего ты испугалась?
– Да потому, что в ту ночь я была с тобой! – чуть не закричала Изадора.
– Но для всех остальных ты была на юге.
– А если он проверит?
– Конечно, проверит. Тебе надо обеспечить своё алиби.
– Как?!
– Очень просто. Разведись с Андре. И мы скажем всю правду. Дон Лазаро уже ничего не сделает тебе.
– А если ему станет лучше? Я потеряю свои акции?
– Тебе всё ещё мало?
– Я хочу получить шестьдесят восемь процентов акций! Хочу, чтобы фирма стала моей!
– Тогда ищи себе алиби.
Именно этим и собиралась заняться Изадора в ближайшее время.
Правда, она ещё не знала, что, в самом деле, ей нужно предпринять...

Толедо

Мими он «уволил» за служебное несоответствие занимаемой должности. Доку вывел из игры. Роз Мари – тоже. Уроки хороших манер закончились. Громких спектаклей нигде в мире не ставили.
Толедо стало скучно.
Он часами слушал своих любимых джазистов или беседовал с Жижи о её муже.
Нет, такая жизнь претила его действенному характеру. Он изнывал. Он сходил с ума от безделья.
Как-то он решил познакомиться с жизнью простого народа и пошёл на прогулку в самые бедные кварталы Сан-Паулу. Да, действительно, там было грязновато, дети носились по улицам с чумазыми рожицами, несколько молодых негров попытались ограбить его, но были так пьяны, что, в конце концов, забыли, зачем они остановили это странного сеньора.
Нет, ничего страшного и таинственного в этой бедности не было. Просто сборище лентяев. Даже если ты очень беден, что мешает тебе вымыть ребёнка? Или убрать в доме? Или подмести улицу перед подъездом?
Поэтому Толедо пришёл к однозначному выводу – в Бразилии нет бедных, а есть лентяи, как и по всему свету.
Это приключение совсем не развеяло его тоску, он даже пожалел, что так быстро закончил авантюру с Эдуардо Коста Браво.
И вот когда он уже подумывал о том, чтобы организовать шутовское ограбление банка, к нему прибежала Беренисе.
– Мы пропали! – заявила она с порога. – Жоао Мануэль хочет познакомиться с дядюшкой Эдуардо. Он приходил ко мне и потребовал адрес дядюшки Пабло.
У Толедо стало веселее на душе. Это известие сулило настоящее развлечение.
– Никак мы не пропали! – радостно заявил он. – Жоао встретится с дядюшкой Пабло!
– Но, где же, мы его возьмём? – удивилась Беренисе.
– Он перед вами! – воскликнул Толедо.
Бернисе только всплеснула руками.
Сама подготовка уже стала настоящим приключением. Толедо несколько дней не брился, не стригся, хотя испытывал от этого невыразимые муки.
Дока обязался найти ему настоящие анархистские лохмотья. Но это должны были быть не просто лохмотья, а лохмотья испанские. Лохмотья с претензией, лохмотья человека, скатившегося с самого верха. Толедо решил, что лучше костюма тореадора ничего не придумаешь. Тут тебе и Испания, тут и вызов общественному вкусу, тут и элегантность, тут и нужная доля абсурда.
Дока обегал все лавки старьевщиков в округе, но таки нашёл искомое.
Когда Толедо прикинул костюм перед зеркалом, он понял, что с самого детства мечтал быть тореадором. И если бы в обязанность тореадора не входило убивать мирных животных, Толедо обязательно исполнил бы свою мечту.
Встречаться с Жоао, решено было в квартире Беренисе. На роль слуги позвали старика Эмилио. И его это очень утешило, ведь роль отца Эдуардо ему так и не дали сыграть.
Толедо порывался ехать через весь город в своих замечательных лохмотьях, но Жижи его отговорила.
– Это грозит общественному порядку, – заявила она.
– Вот и прекрасно, – сказал Толедо. – Ведь я анархист!
– Но полиция об этом не догадывается и засадит тебя за решётку.
Этот аргумент Толедо убедил, но только потому, что встреча была уже назначена, и не хотелось её срывать. А вообще-то Толедо не прочь был побывать и в тюрьме. Хоть какое-то разнообразие.
Сначала Дока завёз Толедо к себе, там и был надет костюм.
– Боже! – воскликнула Элза, увидев Толедо. – Прямо нищий!
– Правда? – обрадовался Толедо. – Дона Элза, у меня правда дурацкий вид или мне это только кажется?
– Нет, вы настоящий испанец! И вид соответствующий!
– Вы меня утешили!
– Сразу видно воспитанного мужчину!
– Бабушка, проводи Толедо к дому Беренисе, – попросил Дока.
– До самых дверей?
– Да, до самых врат рая! – улыбнулся Толедо.
– Какой там рай?! – не поняла шутки бабушка.
– С вами, дона Элза, даже ад покажется раем! – галантно сказал Толедо.
– Жаль, что вы худой, – сказала Элза. – Мне нравятся полные мужчины.
Жоао и Зека пришли к назначенному часу. Дверь им открыла Беренисе.
– Сеньор Пабло встретится с вами здесь, – сказала она. – Он не любит принимать гостей у себя дома.
– Это они хотели меня видеть? – спросил Толедо, когда Жоао и Зека вошли в комнату. – И кто ж вы такие, товарищи?
– Мы друзья Эдуардо, – сказал Зека. Увидев Толедо, он чуть не прыснул со смеху, но сдержался.
– Друзья?
– Конечно, – сказал Жоао. – Мы бы хотели узнать, где сейчас Эдуардо.
– Бедный, бедный Эдуардо, – сказал Толедо грустно. – Он уехал на север заниматься делами отца. Несчастный!
– Почему же он стал вдруг бедным? – спросил Эмилио, который решил, что пора и ему вставить несколько слов. – У него же денег куры не клюют.
– Вот потому и бедный! А у меня нет ни гроша, а я богат. Главное богатство – свобода! За неё мы воевали на Гражданской войне в Испании!
– Это правда? – удивился Зека.
– Да, но нас предали! Анархисты против частной собственности. Нам не нужны ни правительство, ни армия, ни границы!
– Как это? – Жоао не очень разбирался в политике.
– Именно! Надеюсь, вам тоже? – в упор спросил Толедо.
– Нам?.. Ну, в общем, наверное... – замялся Зека.
– А это правда, что у отца Эдуардо какие-то дела в Амапа? – спросил Жоао.
– У моего брата?! – сверкнул глазами Толедо. – У этой грязной буржуйской свиньи?! Эксплуататор! Монополист! Бомбой его! – совсем разошёлся Толедо. – Бедный Эдуардо! Весь в отца! Его тоже бомбой! Всех этих богатеев – бомбой!
– А дону Роз Мари вы знаете? – попытался перевести разговор Зека.
– Она служит правительству, которое я никогда не признавал! Это правительство надо арестовать!
– А когда Эдуардо вернётся? – снова попытался уйти от скользкой темы Зека.
– Это не важно, – сказал Толедо. – Подойдите ко мне, товарищи. У меня к вам важное дело.
Жоао и Зека приблизились не без опасения.
– Женщина, выйди, мы с товарищами побеседуем, – сказал Толедо Беренисе.
Беренисе вышла в другую комнату. Там она дала волю сдерживаемому смеху.
– Я вижу, вы молоды и вас тоже не устраивает положение в обществе. Вы, конечно, знаете Бакунина, Кропоткина, Ипердона, Троцкого?
– Это родственники Эдуардо? – спросил Жоао.
– Слепые щенки! Это борцы за освобождение рабочего класса. И вы тоже встанете в ряды борцов. Вы готовы?
– Мы куда? – не понял Зека.
– Дело простое – сто килограммов взрывчатки под Уолл-стрит. Пустим по ветру эту буржуазную заразу! Ведь вы тоже ненавидите доллары?!
– Чего-чего? – Жоао совсем растерялся. Ему уже хотелось побыстрее уйти отсюда.
– А потом наступит свободная любовь! Анархисты за свободу любви! А вы, товарищи??
– Мы – тоже, – кивнул Зека. – Любовь мы уважаем. Но нам уже пора идти...
– Подождите, я не дал вам явки и пароли!
– Не надо, у нас свои есть, – невпопад ответил Жоао.
– Правда?! У вас тоже есть организация?! Как она называется?
– Э-э...
– Только если вы коммунисты, я сейчас же расстреляю вас! Коммунисты предали дело рабочего класса!
– Нет-нет, мы не коммунисты, мы монархисты....
– Монархисты?! – взревел Толедо.
– Ой, нет, анархисты, – поправился Жоао.
– Это предатели! – закричал Толедо старику Эмилио. – Подай мне гранату!
– Да-да, – сказал Эмилио, который тоже мало что понимал. – У них только рок-н-ролл на уме!
– Мы ничего не сделали! Зачем гранату? – вскочили с мест Жоао и Зека. – Мы лучше пойдём. Нам пора, нас ждут дома...
Молодые люди опрометью бросились к двери.
Когда Дока пришёл узнать, как прошла встреча, Беренисе, Эмилио и Толедо смеялись. Добиться от них чего-либо вразумительного было невозможно. Они хохотали до слёз.
Дока сначала досадовал, а потом тоже заразился общим весельем.
Единственное, что смогла выговорить сквозь смех Беренисе:
– Они сюда больше не сунутся!

Дока

Толедо устроил его на текстильную фабрику менеджером, и Дока в первый же свой визит увидел такое количество непорядков на производстве, что просто за голову схватился. Фабрика работала из рук вон плохо. Всё было поставлено кое-как, ни учёта, ни графика, ни чёткости в поставках и вывозе продукции, ни ремонтных служб, ни маркетинга, одна только техника безопасности. Профсоюз на фабрике был в такой большой силе, что Толедо ничего не мог поделать. При нижайшей производительности труда у рабочих были непомерно высокие зарплаты.
Фабрика работала в убыток. Продукцию приходилось продавать по цене намного ниже себестоимости.
Дока разобрался во всём сразу же. Хоть и не было у него экономического образования, его пытливый ум и наблюдательность помогли увидеть все недостатки и даже пути их устранения.
Толедо был в восторге от своего нового менеджера. В первую же неделю Дока добился сокращения перерывов на обед и перекуров. Ввёл должность десятника, который следил за учётом. По совместительству десятник занялся ремонтом оборудования. И тут обнаружились интересные вещи. Оказалось, что многие станки выведены из строя умышленно. Толедо до сих пор платил рабочим не от выработки, а за время. Если ткачихи весь день просидели без дела, они всё равно получали полновесную зарплату. Дока предложил изменить договор с профсоюзами.
Толедо поначалу испугался, но потом понял, что другого выхода у него нет.
Профсоюз на перезаключение договора не шёл. Крикливые ткачихи обступили Доку и грозились разорвать его на части, если он попытается, хоть что-то изменить в их жизни. Тогда Дока сказал им, что в противном случае фабрика закроется.
Конечно, он блефовал. Но не так уж сильно, фабрика была на грани полного краха.
После долгих переговоров новый коллективный договор был заключён. Он был ещё очень далёк от идеала, но это был уже существенный шаг вперёд.
И уже через два-три дня обстановка на фабрике разительно изменилась. Теперь чуть ли не сами по себе заработали давно вышедшие из строя станки, не видно было отдыхающих целый день напролёт, десятнику совершенно нечего стало делать, он только производил мелкий ремонт. Впервые за долгие годы продукция не приносила одни убытки, хотя, правда, ещё не приносила прибыли.
Толедо был на седьмом небе от счастья. Фабрика, которую он уже собирался продать, вдруг стала нормально работать.
Дока тоже испытывал вполне заслуженную гордость, хотя радость его омрачалась угрызениями совести.
Ему было жаль Виторию. Со всех сторон он только и слышал – девушка больна, девушка умирает...
– Ну и что ты предлагаешь? – спрашивал его Толедо.
– Во-первых, никакого письма. Это Виторию добьёт. Я понимаю, вы хотите отомстить Изадоре, но получится, что мы убьём, ни в чём не повинного человека.
– Успокойся, Эдуардо, ничего страшного не происходит...
–  Как не происходит?! – горячился Дока. – Да врачи уже опасаются за её жизнь!
– Но что же, мы можем поделать?
– Я хочу прийти к ним и попросить у всех прощения, прежде всего у Витории!
– Ты предлагаешь – второе явление Эдуардо в дом Вентурини?
– Конечно!
– Нет, нет! Это абсурд! Виториа ещё сильнее станет тянуться к тебе – получится порочный круг!
– Да ты ничего не понял, Толедо. Мне надо подготовить её к расставанию, понимаешь?
– Но, как же, удар по Изадоре?! Тогда вся эта затея теряет смысл! – не сдавался Толедо.
– Знаешь, я согласился участвовать в этом деле исключительно ради денег, но я лично не собирался унижать мать унижением дочери.
– А о чём же вы думали раньше, когда начинали весь этот розыгрыш?
– Да ни о чём мы не думали! Кто же знал, что Виториа доведёт себя до такого состояния?!
– А как это романтично! Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда! Роковая любовь!
– Умоляю тебя, Толедо! Спустись на землю, девушка умирает!
– Ладно, – сказал Толедо. – Для общего блага Эдуардо Коста Браво вернётся к своей любимой.
Как ни странно, Патрисиа приняла известие о возвращении Доки в дом Вентурини без особого энтузиазма. Более того, она как будто расстроилась.
– А ты-то сам готов вернуться? – спросила она, когда они с Докой встретились.
– Конечно! Нельзя же заставлять страдать невинного человека!
– Да, с ней творится неладное, – сказала Патрисиа. – Только наберись мужества. Ты будешь потрясён, увидев Виторию.
– Да... Это будет непросто. Ведь я вернусь, чтобы уйти. А увидев Виторию, размягчусь... Меня и так замучило чувство вины...
– А когда ты собираешься с ней увидеться?
– Скоро. Только закончу кое-какие дела на фабрике...
– Я бы хотела увидеть этот спектакль, – сказала Патрисиа иронично.
Дока понял, что тщательно скрывала от него Патрисиа. Ревность.
– И ты опять станешь женихом, сынок? – спросила его мать, когда Дока рассказал ей о возвращении в дом Вентурини.
Бабушка тоже вертелась рядом.
– Не совсем. Мне надо подготовить Виторию к оконча¬тельному разрыву.
– Как это всё тяжело, Дока, – сказала мать.
– Ну, не тяжелее, чем камни таскать, – заметила бабушка.
– Да, возвращаться так неловко, – сказал Дока, – но это хоть спасёт Внторшо.
– Но если она тебя так любит, о каком разрыве может идти речь? Если женщина любит, ей ничего не нужно, кроме любимого. Как ты сможешь убедить Виторию забыть тебя?
– Ещё не знаю, надо всё обдумать, – сказал Дока потерянно.
– Тебе надо просто наесться чесноку! – сказала Элза. – Ты съедаешь головку, идёшь к ней, и она тебя больше знать не захочет!
Дока и Роза рассмеялись.
– Хорошо, не хочешь чеснок, есть другой способ. Не мойся неделю и иди к ней. Её от тебя стошнит!
Вечером Дока зашёл к Фернанде. Почему-то ему казалось, что именно она сможет дать ему самый дельный совет. У Фернанды, правда, было плохое настроение, у неё самой дела не клеились. Отец опять что-то натворил, в доме была напряжённая атмосфера.
– И чего ты пришёл?
– Да так просто, – сказал Дока. – Может, впустишь?
– Ну, уж заходи.
– Знаешь, Фернанда, я решил вернуться к Витории. Помнишь, ты меня просила не делать этого...
– Это я сгоряча... Конечно, вернись. Девчонка, не дай Бог, умрёт.
– Но я возвращаюсь, чтобы подготовить её к окончательному разрыву.
– И что?
– Просто не знаю, как это сделать.
– Окончательных разрывов не бывает, – сказала Фернанда, даже не замечая, что почти дословно повторяет мысль отца. – Вот Андре окончательно бросил меня, а теперь глядит как побитый пёс.
– Вот и я вернусь к Витории с таким же видом.
– Может быть, это тебе и поможет. Женщина перестаёт любить, когда мужчина перед ней чувствует себя виноватым.
– Правда? Ты это точно знаешь? – Для Доки это было открытием.
– Женщина любит, когда она зависима от мужчины, и перестаёт любить, когда, наоборот, мужчина зависит от неё.
– Ну, не всегда.
– Всегда? И не спорь со мной!
Дока пожал плечами. Он вдруг увидел, что губы девушки задрожали. Она вот-вот готова была расплакаться.
– Я что, обидел тебя? – спросил Дока.
– Слушай, ты помнишь, что за мной долг? – вдруг сказала Фернанда.
– Какой долг? – не сразу сообразил Дока.
– Я должна тебя поцеловать в губы. Если ты ещё хочешь это сделать, я готова.
Дока растерялся. Он-то затевал весёлую игру, а тут поцелуй вдруг приобретал какой-то другой смысл. Он вырастал до некоего трагического поступка, цель которого Дока не понимал.
Фернанда смотрела на него так же, как когда-то смотрела на него Патрисиа, предлагавшая заехать в отель и переспать. Тогда Дока отказался. А сейчас?
– Только ведь я целуюсь очень страстно, боюсь, ты не устоишь, – попытался перевести разговор в шутку Дока.
– Ну и что! – сказала Фернанда. – И не устою. У меня давно не было мужчины!
– Да, а Зека?
– Нет, с Зекой мы не спали. Мы были на волосок, но я вовремя остановилась.
– А со мной не остановишься?
– Нет.
Дока оглянулся.
– А в доме кто-нибудь есть? – шёпотом спросил он.
– Нет, и не скоро вернутся. – Глаза у Фернанды были совсем сумасшедшие.
– Подожди, – сказал Дока. – Я так не могу. Ты какая-то слишком уж серьёзная.
– Ничего, я могу рассмеяться, – сказала Фернанда и через силу улыбнулась.
– Вот так уже лучше. У тебя красивая улыбка.
– Ну, давай же, не тяни! Поцелуй меня.
Дока сглотнул слюну и наклонился к девушке. Она закрыла глаза.
Поцелуй был недолгим. И прекратил его Дока. Во-первых, он совсем не почувствовал даже нежности к Фернанде. Он словно целовал покойницу. Ему даже стало страшно. А во-вторых, в первый раз он подумал, что изменять плохо. Потому что вспомнил именно в этот момент о Патрисии.
– Мог бы и подольше, – сказала Фернанда. – А ещё говорил, что страстно целуешься.
– Нет, с тобой почему-то не получается.
– А вообще, спасибо тебе, – немного подумав, сказала девушка.
– За что?
– За то, что не воспользовался моей слабостью.
– Интересное дело. В последнее время меня только и благодарят за то, что я не переспал, – рассмеялся Дока.
– Надеюсь, Виториа не последует моему примеру, – улыбнулась и Фернанда.
– И я надеюсь...

Жесика

Долго оставаться в Нью-Йорке она не могла. Отец настаивал, чтобы она вернулась. Анжелина прекрасно справится и без неё, ей надо продолжать учёбу.
И Жесика вернулась в Сан-Паулу. Отец встретил её в аэропорту и всю дорогу расспрашивал, как дела у Марселы.
Жесика была этому очень рада. Отец всё-таки волновался. Значит, не всё ещё потеряно, значит, она сможет уговорить их сойтись снова.
Правда, многое ещё зависит от мамы. Когда Жесика уезжала, каких-то заметных сдвигов в здоровье матери не было. Хотя врачи говорили, что дело пошло на поправку.
У отца настроение было хорошее, несмотря на то что полиция так и не оставила его в покое. Его регулярно вызывали на допросы, но ничего нового он сообщить не мог. Расследование продвигалось туго.
Жесика снова начала учиться и, конечно же, в первую свободную минуту появилась на вилле Вентурини.
Оказалось, что здесь произошло много драматических событий. Хотя дона Лазаро уже выписали из больницы, но он был почти полностью парализован, не ходил, не мог разговаривать и только слабыми жестами общался со слугой.
Жесике он обрадовался, что-то промычал непонятное...
Он напомнил ей мать, когда та была в психиатрической клинике. Ей было очень жаль старика.
А другое событие было не менее тяжким. Виториа умирала. Врачи кололи ей витамины, старались хоть как-то поддержать жизнь в её теле, но девушка сама не хотела жить. Она угасала на глазах. Эдуардо пропал бесследно.
Виториа слабо улыбнулась, увидев Жесику, и заплакала. Слёзы теперь почти не высыхали у неё на глазах.
Жесика попробовала как-то утешить подругу, но Виториа только качала головой и плакала.
Жесика даже немного позавидовала такой огромной любви. Она решила, что если когда-нибудь влюбится, то только так же сильно, до смерти.
Деятельная натура Жесики бессильна была помочь в печали. А вот в поисках приключений Жесика преуспевала. Она окончательно и бесповоротно решила узнать, кто же таинственная любовница отца.
К своей операции она решила подключить Патрисию. Ведь та была заинтересована в разгадке тайны никак не меньше.
Было решено, что, как только отец отправится на свидание, они проследят за ним и его любовницей.
Через несколько дней позвонила Анжелина. Слышно её было прекрасно, а новости оказались просто потрясающие.
– Что с мамой? – сразу спросила Жесика.
– У меня замечательные новости! Марсела прекрасно поддаётся лечению. Она поправится! – радостно сказала Анжелина.
– Неужели? Правда?! И когда она вернётся?! – Жесика даже не сразу поверила.
– Точные сроки врачи пока не определили, но они уверены, что она будет совершенно здорова! А теперь я хочу рассказать тебе, о чём мы с ней беседовали...
– Вы с ней беседовали?! – Жесика от удивления чуть не выронила трубку.
– Да, Жесика, она разговаривала!
– Потрясающе! С ума сойти!
– Клянусь, она разговаривала! Столько мне рассказала!.. Она счастлива и хочет побыстрее покинуть больницу!
– Значит, ей лучше?!
– Намного! Намного лучше, Жесика!
– А она... она спрашивала обо мне? – От волнения голос Жесики прервался.
– Что ты! Она только о тебе и говорила! Она передала тебе миллион поцелуев! Она так по тебе скучает!
– Мама... скучает... – Жесика расплакалась от счастья.
– Готовьтесь к встрече! Мама приедет совершенно здоровая и такая красивая! Жесика, а папа дома?
– Нет, его нет сейчас...
– Она хотела спросить у сеньора Рикардо, сможет ли он её простить?
– Конечно, сможет! Он всё ей уже простил! – Жесика была так рада, что сама в это верила.
– И всё же ты спроси отца. Пусть он сам позвонит мне.
– А почему мама не говорит по телефону?
– Ей пока ещё не разрешают! Но скоро, очень скоро ты не только услышишь её. Ты сможешь её обнять!
Не успел отец переступить порог, как Жесика налетела на него с радостным известием:
– Мама выздоравливает! Слышишь, она уже стала говорить! Она скоро вернётся к нам!
Отец почему-то принял это известие не так радостно, как хотелось бы Жесике.
– Правда? – сказал он. – Ну что ж. Очень хорошо.
– Папа, когда она поправится, ты должен сам поехать за ней!
– Нет, Жесика, об этом не может быть и речи.
– Папа, ты что?! Почему?
– Потому что это невозможно, – сказал Рикардо тоном, не терпящим возражений.
– Папа, сделай это для неё. Она так обрадуется! Подумай только – вы в Нью-Йорке, где провели медовый месяц...
– Это было давно. С тех пор утекло много воды.
– Как ты можешь так говорить?! А вдруг она поправится и предстанет перед тобой той прекрасной Марселой, которую ты так любил?!
– Не надо обольщаться, Жесика. Мы всю жизнь плохо ладили с твоей матерью, и её выздоровление ничего не изменит. Назад возврата нет, пойми, дочка.
– Ну, хоть попробовать можно? – Жесика понимала, что все её мечты рассеиваются.
– Я точно знаю, что в жизни мне хотелось бы попробовать, а что – нет, – сказал Рикардо. – Снова начинать эту муку я и пробовать не хочу!
– Но папа...
– Займись учёбой! – прервал её Рикардо. – Я так редко вижу тебя с книгой!
Жесика поняла, что разговор окончен, и пошла в свою комнату, но на пороге обернулась и, показав язык, сказала:
– Противный!
Да, теперь ей просто жизненно необходимо было узнать всё про тайную любовницу отца. Если она замужняя женщина, Жесика тут же обо всём расскажет обманутому супругу и разрушит эту порочную связь. Отцу ничего другого не останется, как вернуться к маме.
Но выследить отца никак не удавалось. Помогла Патрисиа. Именно она узнала, что сегодня после работы отец встречается со своей любовницей.
Она примчалась к Жесике за полчаса до назначенного отцом свидания.
– Быстрее, Жесика, мы можем опоздать! – торопила Патрисиа. – В шесть твой отец уйдёт. А сейчас половина.
– Одну минутку! – Жесика искала в своём гардеробе на¬ряд, который бы подходил для настоящей слежки. Джинсы – это здорово. Только где же сапоги? Ага, вот они. Нет, это не те! Сюда должны пойти ковбойские, в которых она ездит на лошади. Куда же они запропастились? А может быть, лучше кроссовки? Так, ладно, пусть будут кроссовки. Теперь ещё чёрная майка. Ну как всегда, когда что-нибудь нужно, оно обязательно потеряется. Придётся вместо чёрной надевать красную. Ладно, тоже сгодится. Ну а теперь – чёрные очки. Вот только какие? Эти уж больно вызывающие. А эти ей не идут...
– Жесика, мы опоздаем!
– Сейчас, сейчас, уже иду.
Вот эти слишком малы. А в этих она выглядит как слепая. Heт, лучше вот эти. Да, эти могут сойти. Так, теперь с причёской...
– Жесика, я поехала! – с угрозой сказала Патрисиа.
Причёску пришлось оставить.
К фирме они подъехали в двадцать минут седьмого. Отец уже давно ушёл, как сказал им охранник.
Девушки вернулись к машине.
– Подожди, меня здесь, – сказала Патрисиа. – Я схожу в гараж, может быть, он ещё там?
Жесика осталась одна.
Патрисии не было минут десять. Конечно, она там уже никого не могла застать. Прошло ведь уже полчаса. Лучше бы Жесика всё-таки занялась причёской.
И тут мысли девушки прервались.
Из гаража на полном ходу выехала машина отца. Рядом с ним сидела какая-то женщина. Это была она – тайная любовница!
– Быстрее, поехали! – выбежала из гаража Патрисиа. – Это был он!
– А кто, кто она?! – торопливо спросила Жесика.
– Не успела разглядеть! – Патрисиа повернула ключ зажигания, и машина рванула с места.
– Он ждал её в машине, она села к нему, и они поехали! – рассказывала Патрисиа.
– Значит, она работает на этой же фирме?
– Именно!
Машину отца они догнали быстро, но тот, словно почувствовав, что за ним следят, начал вдруг петлять, делать неожиданные повороты, мчаться на предельной скорости.
– Не теряй их из виду, Жесика!
– Я не играла в американских фильмах и не знаю, как это делается!
– Я тоже не играла!
– Кажется, он свернул налево!
– Точно?
– Кажется.
Патрисиа повернула руль – в переулке никакой машины не было.
– Он пропал, Патрисиа, – сказала Жесика.
– Да, кажется, мы его потеряли...
– Что же нам теперь делать?
– Мы поедем на ипподром.
– Зачем? Там сегодня нет скачек, – сказала Жесика удивлённо.
– Когда эта женщина садилась в машину, мне показалось, что Рикардо сказал ей что-то про ипподром.
– Ну что ж, поехали.
Ипподром действительно не работал. Охранник не пустил их. Дело в том, что в переговоры вступила Жесика и очень быстро стала охранника оскорблять. В конце концов, охранник пригрозил ей, что отлупит её.
– Если туда не пускают, – сказала Жесика, оправдывая свою неудачу, – то и отца там быть, не может.
– Да, Жесика, детективы мы с тобой никудышные, – сказала Патрисиа, явно деля вину на двоих.
А дома Жесику ждала телеграмма.
Мама сообщала, что прилетает завтра...

Виториа

Рассказ Жоао был таким смешным, что даже Виториа улыбнулась, а уж Патрисиа и Жесика хохотали до слёз.
– И чего вы смеётесь? – не понимал Жоао. – Мы с Зекой чуть не умерли от страху! Просто в голове не укладывается, как в такой семье может быть такой эксцентричный человек!..
– В семье не без урода, Жоао, – с намёком заметила Патрисиа.
– У вас в семье это относится к тебе, Жоао? – спросила Виториа с улыбкой.
– С чего вы взяли? – возмутился парень. – Я моюсь каждый день, прилично одеваюсь, общаюсь с порядочными людьми... А этот старик – просто какой-то сумасшедший!
– Да, жаль, что он ничего не знает про Доку, – печально сказала Виториа.
– Не надо так переживать, – сказала Жесика. – Ты перестала быть похожей на себя...
– Кого это волнует? – равнодушно сказала Виториа.
– Но нельзя же, себя доводить до такого состояния! – воскликнула Патрисиа.
– Я хочу умереть, – сказала Виториа.
– Не говори так, – испугалась Жесика. – Ты должна жить...
– Эдуардо бросил меня, и я не хочу ничего...
Болезнь дона Лазаро, как это ни странно, на какое-то время помогла Витории. Она отвлекла девушку от мрачных мыслей о смерти, о бесцельности жизни без любимого. Она очень переживала за дедушку. И на несколько дней мысли об Эдуардо отступили на второй план. Врачи по-прежнему делали ей уколы, с ней беседовал психотерапевт, но девушка и сама как-то взбодрилась.
Но потом состояние дедушки немного улучшилось. Его, даже выписали из больницы, и он теперь лежал дома. Его здоровье хоть и внушало опасения, но не так остро, как это было в первые дни. И мысли Витории снова вернулись к пропавшему любимому. И снова её здоровье ухудшилось, а настроение стало донельзя мрачным. Друзья и подруги как-то пытались скрасить её тоску, но они только напоминали ей счастливые  дни с Эдуардо, после их посещений Витории становилось ещё хуже.
– Так нельзя дальше, Виториа! – говорила ей мать. – Ты сейчас похожа на покойницу! Почему ты отказываешься от еды?
– Мне не хочется...
– Но ведь от этого ты заболела!
– Какая разница? Зачем мне вообще жить?
– Не болтай ерунду, Виториа! – Изадора не понимала, как это можно так изводить себя из-за какого-то мужчины. – От любви не умирают. Ты молода, познакомишься ещё с другими парнями...
– Я не хочу больше ни с кем знакомиться, – грустно сказала дочь.
Слёзы опять хлынули из её глаз, она уткнулась в подушку и разрыдалась.
– Господи! Почему мне раньше не сказали, что ты в таком состоянии?! – возмущалась Изадора. – Я накажу всех! Какая бессердечность!
Виновных Изадора хотела искать на стороне. Ведь так проще, никаких угрызений совести. Но Марко спокойно напомнил ей:
– Мама, я говорил тебе об этом уже не один раз. Ты и слушать меня не хотела.
– Думаешь, у меня есть время на все ваши глупости?!
– Из-за этих глупостей может умереть твоя дочь, – сказал Марко.
– А что сказал доктор? – перевела неудобный для неё разговор Изадора.
– Что это меланхолия.
– Тоже мне – болезнь! Пусть продолжает колоть ей витамины и транквилизаторы.
– Материнский долг исполнен, – сказал Марко, когда Изадора вышла.
Дирсе по-своему утешала Виторию.
– Да не стоят того мужчины! – горячилась она. – А этот Эдуардо! Он мне никогда не нравился!
– Я тому свидетель, – сказал Марко. – Ты его всегда недолюбливала.
– Женская интуиция! Негодяев чувствую за километр!
– Эдуардо не такой, – тихо произнесла Виториа. – С ним просто что-то случилось...
– Боже правый! И у тебя ещё хватает сил его защищать?! Или, в самом деле, любовь слепа?! Как же мне тебя жалко!
– Знаешь, сестрёнка, давай выходи из этого столбняка. Завтра встань пораньше, надень купальник...
– У меня одно желание, Марко, заснуть и не проснуться.
– Бог наказывает тех, кто изводит себя из-за мужчин! – сделав страшные глаза, сказала Дирсе.
– Пусть, – равнодушно сказала Виториа.
В тот день она проснулась с ощущением ужасной, безысходной тоски. Жизни в ней оставалось совсем чуть-чуть. Она поняла, что именно сегодня умрёт. Эта мысль совсем не испугала её, наоборот, ей стало вдруг легче. Наконец, кончатся все эти мучения, она уйдёт в темноту, и больше, никогда, не будет терзаться мыслями о любимом.
Порфирио раздёрнул шторы, и солнечный свет ударил Витории в глаза.
– Ой, как ярко! – слабо проговорила она.
– Постарайтесь сразу не смотреть на свет, – посоветовал слуга. – Скоро ваше зрение привыкнет.
– Да, я отвыкла от солнца...
– А что вы желаете на завтрак? Какие-нибудь фрукты? Вкусную булочку? Всё, что угодно...
– Спасибо, Порфирио, я ничего не хочу...
– А как насчёт шампанского и чёрной икры? – Порфирио даже сам сглотнул слюну. – У меня всегда была такая мечта – рано утром я просыпаюсь и начинаю пить шампанское прямо в кровати. Несколько капель вина попадает ей на грудь, и я снимаю их губами...
Порфирио замолчал на полуслове.
Виториа подняла голову с подушки. Она не верила своим глазам. Может быть, это от солнечного света? Может быть, это уже начались галлюцинации? Может быть, она уже умирает?
В дверях стоял Эдуардо.
– Здравствуйте, – сказал он и улыбнулся. – А почему вы молчите?
– Доброе утро, – опешив, сказал Порфирио. Он тоже не верил себе.
Эдуардо сделал несколько шагов вперёд.
И в этот момент, закрыв лицо руками, Виториа вскрикнула.
– Любимая! Виториа! – бросился к ней Дока. – Не плачь, успокойся! Я же здесь!
Он покрыл девушку поцелуями. Он высушил губами её слёзы. Она обняла его так крепко, что у него захватило дыхание.
– Я думала, ты никогда не вернёшься! – сквозь рыдания сказала девушка. – Милый мой, любимый!..
Порфирио сам утирал непрошенные слёзы. Сцена растрогала даже этого скептика.
– Как хорошо, сеньор Эдуардо, что вы снова с нами! – сказал он. – А то всё уже принимало такой дурной оборот! Сеньорита Виториа уже давно ничего не ест, она угасала, сеньор Эдуардо...
– Я снова с тобой, милая...
– Да, да! Теперь я тебя никуда не отпущу!
– Я оставлю вас одних, – тактично сказал Порфирио и удалился.
Виториа снова прильнула к любимому. Слёзы уже не катились из её глаз. Она счастливо смеялась, она перебирала волосы Доки, целовала его глаза, лоб, губы...
– Ты не будешь больше грустить? – спросил Дока.
– Нет, конечно, не буду! Ведь теперь ты со мной! Ведь ты меня не бросишь?
– Я бы никогда с тобой так не поступил, дорогая! Всё дело в том, что я серьёзно заболел в этой дыре и не имел возможности никого предупредить, даже маму. У меня был страшный жар!
– У меня тоже была высокая температура!
– Сколько?
– Доходило до тридцати девяти!
– А у меня было сорок!
Они смеялись от счастья, хотя говорили о вещах страшных.
– Но меня напичкали лекарствами... – Дока снова поцеловал Виторию. – О Господи, Виториа, поправляйся скорее!
– Да, милый, да! Я очень захотела есть! Я ведь не ела почти месяц!
– И чего же ты хочешь?
– Шампанского и чёрной икры! Несколько капель упадёт мне на грудь, и ты высушишь их губами!..

Дон Лазаро

Несчастье, постигшее дона Лазаро, коснулось почти всех членов его семьи. Но настоящее горе испытывала только Валентина, да ещё, пожалуй, его слуга Порфирио. Внуки по молодости не могли ещё ощутить трагичность ситуации. Изадору больше волновал тот факт, что старик мог застать её вместе с любовником в тот день на кладбище. И только Валентина убивалась по-настоящему...
Она старалась сделать всё возможное и невозможное для того, чтобы брат поправился. Все обиды отступили перед страшной болезнью дона Лазаро.
Когда, наконец, наступило улучшение в состоянии здоровья брата, именно она настояла, чтобы его скорее перевезли домой. Близкие всегда были главным в жизни дона Лазаро, и теперь она надеялась, что домашняя обстановка благотворно подействует на больного.
Речь не возвращалась к дону Лазаро, непонятно было даже, слышит ли он, но взгляд становился всё более осмысленным. Правая сторона тела старика была парализована, но врачи не теряли надежды на его выздоровление, и, конечно же, надеялась и Валентина. Было решено прибегнуть к физиотерапии, после хорошего курса можно было рассчитывать на восстановление двигательных функций организма.
– Лазаро, ты слышишь меня? Слышишь? Ещё ничего не кончено. Врач говорит, что ты поправишься. А ещё он говорит, что в подобных случаях выздоровление зависит от пациента. Видишь, Лазаро, всё зависит от тебя. Ты сам должен помочь своему лечению, – взяв дона Лазаро за руку, говорила ему Валентина.
Уже неделю дон Лазаро был дома. Но видимых улучшений не было заметно. Старик по-прежнему молчал и никаким образом не давал понять, слышит ли он. Но Валентина постоянно разговаривала с ним в полной уверенности, что рано или поздно брат услышит её.
– Пожалуйста, постарайся, Лазаро. Помоги нам поднять тебя на ноги. Послушай, паралич не затронул левой стороны. Здесь способность двигаться сохранилась. Давай сделаем вот что... я возьму тебя за руку... а ты сожмёшь мою руку. Договорились? Ну же, Лазаро, сжимай мою руку, Лазаро... ты слышишь меня?.. Лазаро... – Валентина изо всех сил пыталась пробиться к брату через стену, воздвигнутую между ними болезнью.
Порфирио по-своему выражал свою любовь и заботу к хозяину:
– Я знаю, дон Лазаро, что вы мне не поверите, но... мне недостаёт наших взаимных колкостей, – оставаясь один на один со стариком, говорил Порфирио. – Вы помните, как я над вами подшучивал насчёт Италии?
Старый слуга, так же как и сестра, верил в то, что дон Лазаро слышит его. Поэтому Порфирио считал своим долгом рассказывать обо всех новостях в доме:
– Да, дон Лазаро, без вас ваш дом сразу потерял свою былую привлекательность. Всё куда-то покатилось... Ваша внучка Витория совсем извелась из-за любви к этому Эдуардо. А бедный доктор Андре вынужден проводить ночи в комнате для гостей, потому что ваша невестка дона Изадора, по-видимому, не желает терять своей непорочности. Простите мне мою вольность, дон Лазаро.
Иногда Порфирио терял самообладание. Ему невыносимо было видеть такое положение хозяина.
– Именем Господа заклинаю тебя: вставай, бездельник! Вставай и иди, подобно библейскому Лазарю, – в отчаянии говорил слуга.
Но всё же, вера в выздоровление хозяина пересиливала отчаяние. Изо дня в день Порфирио, ухаживая за больным, внушал ему:
– Вы не умрёте, дон Лазаро. Вы не умрёте, нет. Вы поправитесь и будете ещё лучше прежнего.
И чудо свершилось.
Старик в один прекрасный день вдруг словно очнулся. Он осмысленно повёл глазами, чуть повернул голову и сказал вполне внятно:
– Господи, что со мной случилось, почему я здесь лежу? Почему в комнате так темно? Зачем я валяюсь на кровати? Надо сейчас же встать! Но я не могу пошевелить правой рукой. Левую я чувствую, но тоже не могу поднять.
К сожалению, никто не слышал дона Лазаро да и не мог бы услышать, если бы даже стоял совсем рядом. Дело в том, что старик совсем не говорил. Ему это только казалось, главное, что мысли возвращались к нему.
На следующий день Валентина снова привела врача.
– Мне кажется, что ему гораздо лучше, – сказала она. – Вы обратили внимание на его глаза?
– Да, в них больше жизни. Он уже может переводить взгляд, – подтвердил врач.
– А он понимает, что мы говорим?
– Мы даже не знаем, слышит ли он нас, – с сомнением сказал доктор. – Дон Лазаро, если вы слышите нас, моргните один раз.
Но дон Лазаро никак не отреагировал.
Старик с удивлением смотрел на вошедших и думал:
«Что же они там говорят? Почему я их не слышу? Кто эта женщина? Откуда я её знаю?.. Он – врач, он в белом халате... А она?.. Что она всё время мне говорит?.. И почему мне не удаётся их услышать?»
– Нет, он всё-таки не слышит нас, – с сожалением сказал доктор.
– Как вы думаете, он узнал меня? – с тревогой спросила Валентина.
– Это известно только самому пациенту.
– А если он поправится, сможет ли он вспомнить всё, что произошло до удара?
– Возможно. Единственное, что я могу сказать точно, течение болезни дона Лазаро непредсказуемо.
Дон Лазаро с сожалением увидел, как женщина и врач вышли из комнаты. А на их месте оказался ещё один незнакомый человек, по-видимому, слуга.
– А вдруг ты притворяешься, старый лис? – склонился Порфирио над своим хозяином. – Ведь, правда, я угадал? Ты просто хочешь, чтобы все думали, что ты не слышишь. Но мне бы ты мог дать понять. Ведь я так скучаю по тебе, хозяин.
Порфирио специально говорил с хозяином запанибратски, чтобы пробудить в том хоть какое-то чувство, пусть даже неприязни.
Старик ничего не понял из сказанного слугой. Но смотрел на него вполне осмысленно.
– Мне очень тоскливо без вас, – сказал слуга, принимаясь за уборку. – Вы не поверите, но я по-своему вас люблю...
Через несколько дней старика посадили в кресло. Это был большой прогресс в его выздоровлении. Доктор сказал, что дело идёт на поправку. И это действительно было так.
Старик узнал сестру. Он по-прежнему не мог говорить, но теперь всё время ждал встреч с Валентиной.
«Валентина, помоги мне, я не могу говорить. Дорогая моя сестричка, хоть как-нибудь помоги мне! Я не могу слышать. Помоги мне, Господи!»
– Я ухожу отсюда обнадёженной, – говорила Валентина врачу. – Я даже не могла мечтать о том, что его так быстро поднимут с постели.
– Да, удалась первая же попытка, – сказал доктор. – Теперь мы можем идти дальше. Я очень надеюсь на физиотерапию.
– Лазаро, дорогой мой, я приду завтра. Мы молимся за тебя. Я никогда тебя не оставлю.
Валентина поцеловала брата в щёку и двинулась к двери.
«Не уходи, не оставляй меня, Валентина!» – хотел крикнуть старик, но ни звука не вырвалось из его груди.
– Какая победа! Дон Лазаро, – говорил Порфирио, поправляя плед на хозяине. – Кто мог подумать, что вы так быстро станете поправляться? А ведь все думали, что вы умрёте!
«Я впервые соскучился по твоим глупостям, Порфирио», – думал старик.
Слух не возвращался к нему, и старик понял, что надо научиться понимать людей по движению губ.
В следующий раз, когда сестра пришла навестить его, он понял одно слово – «жить»!
Валентина даже вскрикнула от неожиданности. Брат её пошевелил губами.
Но чаще старик оставался со своими мыслями наедине.
«Да, она сказала – жить. Конечно, я хочу жить и буду жить. Она не бросит меня. Моя сестра будет со мной в самые трудные минуты. По-моему, она это тоже говорила. А что же Изадора? Почему она не приходит?..»
Дон Лазаро вдруг почувствовал, как его сознание наполняется картинами далёкого и близкого прошлого. Память быстро возвращалась к нему. Он вспомнил и детство, и юность, вспомнил Марию Элену... Он вспомнил всё, вплоть до последнего дня...
«Нет, это был не сон! – внутренне ужаснулся старик. – Я сам, своими глазами видел этих двух бесстыдников, когда они были на кладбище... Они целовались... Изадора! И этот развратник Рикардо Миранда! Нет, это был не сон, это была страшная явь! Они уже давно сговорились против меня! Они решили меня обобрать! Негодяи! Господи, помоги! Дай мне хотя бы чуть-чуть сил и здоровья! Я должен расправиться с этим подонком и этой мошенницей! Им нет места на этой земле. Господи, хоть каплю сил. Хоть на несколько часов! Умоляю, Господи!..»

Рикардо

В тот день, когда надо было ехать в аэропорт, встречать Марселу, он проснулся с тяжёлым чувством на душе.
В его и так непростую жизнь входила бывшая жена. Впрочем, почему бывшая? Их брак никто не расторгал. Но за все эти долгие годы Рикардо привык к тому, что он человек в семейном отношении свободный. Так он строил свою жизнь, отношения с женщинами, с дочерью, а вот теперь все это придется менять. Нет, это невозможно. У него ничего не получится. Слишком многими тайнами обросли его связи, слишком многое зависит в его жизни от этих тайн. Да он, в конце кондов, просто привык уже так жить. И он не собирается менять свои привычки ради полусумасшедшей женщины, которая отравила ему несколько лет супружества. Да и потом её навязчивая идея отомстить, ещё долго преследовала Рикардо. Ведь его подозревали в самом страшном – в убийстве._
И вот теперь эта женщина возвращается. Как некстати! Впрочем, в этой жизни всё случается некстати! Надо только уметь справляться с неожиданностями. И он справится. Он обязательно справится и с этим.
За завтраком говорили мало. Какое-то напряжение царило в доме. Жесика сияла от счастья, но поглядывала на отца настороженно и вызывающе. Анжелина, молча, подавала на стол, но тоже всем своим видом являла некий большой вопрос к Рикардо.
– Что вы обе на меня так смотрите? – наконец, не выдержал он. – Я поеду встречать Марселу! Я поеду за ней, чёрт побери!
– Если у тебя такое настроение, можешь себя не утруждать! – не преминула тут же кольнуть отца дочка.
– Да, будь моя воля, я бы ни за что не поехал!
– Оставь отца в покое, Жесика, – мягко сказала Анжелина. – Твоей матери не понравится, если вы будете без конца ссориться.
– Когда она прилетает? – спросил Рикардо.
– В одиннадцать, – ответила Анжелина.
– Надо купить цветы. Побольше цветов, – сказал Рикардо. – Пусть Марсела видит, что мы рады её возвращению...
– Вы, в самом деле, так рады? – осторожно спросила служанка.
– Вы – рады. И поэтому преподнесёте ей цветы.
– Неужели ты не можешь хотя бы сделать вид, что и тебе приятно? – зло проговорила Жесика. – Конечно, тебе нет до мамы никакого дела! Ты думаешь только о своей любовнице, с которой вчера встречался на ипподроме! Только ты никогда не будешь с ней счастлив! Никогда!
– Сядь на место! – приказал Рикардо, вскочившей из-за стола Жесике.
Но Жесика, швырнув салфетку, убежала в свою комнату.
– Ну что мне делать с этой девчонкой? – развёл руками Рикардо.
– Она не знает, как зовут эту женщину? – спросила Анжелина.
– По-моему, нет... – Рикардо взглянул на служанку. – А ты знаешь?
– Да. Только вы не волнуйтесь, я никому не скажу...
– И ты тоже считаешь, что я не буду с ней счастлив?
Анжелина честно посмотрела Рикардо в глаза и твёрдо произнесла:
– Да, доктор Рикардо.
До аэропорта ехали снова в молчании. По дороге купили огромный букет роз, и теперь Жесика сжимала его в руках, пряча в цветах счастливое лицо.
Самолет из Нью-Йорка приземлился вовремя. Пассажиры, пройдя таможенный контроль, потянулись к выходу.
Жесика и Анжелина прошли вперёд, чтобы встретить Марселу прямо у дверей, а Рикардо остался чуть в стороне.
Ему неловко было сознаться перед самим собой – он волновался. Нет, это было не только волнение человека, который впервые за много лет встречает пропавшего без вести близкого, не только волнение любопытства: узнаю – не узнаю... Примешивалось ещё что-то, что больше всего пугало Рикардо. Как ни странно, это было волнение влюблённого.
Марсела показалась в дверях, и к ней сразу бросились Жесика и Анжелина. Они обнимали её, целовали, плакали, но глаза Марселы мучительно искали среди встречавших его, Рикардо.
А тот стоял, словно пригвождённый к месту. Марсела не изменилась. Словно не было всех этих долгих лет, этой страшной болезни, неподвижности. Рикардо снова видел ту самую женщину, которую так страстно любил, которую потом возненавидел и потерял, казалось, навсегда.
Тот же тонкий, изящный стан, те же грациозные руки, большие сияющие глаза, ослепительная улыбка и упрямая морщинка на лбу...
Марсела увидела его. И её улыбка на секунду стала растерянной, выжидающей, защитной. Она тоже не двигалась. Она ждала.
Рикардо сам сделал первый шаг навстречу.
Обнять? Поцеловать? Просто пожать руку? Что? Как? Эти мысли пронеслись в его голове за те короткие мгновения, пока он шёл к Марселе.
Он полуобнял её, но не поцеловал, и тут же, отстранился и сказал голосом, который и сам не узнал:
– Я очень рад, что ты выздоровела. Мы все обрадовались, когда узнали, что ты жива. Ты подарила мне такую красивую дочь, она очень похожа на тебя. С возвращением.
Он говорил, а сам понимал, что слова получаются какие-то холодные, слишком официальные, механические, но ничего не мог поделать с собой.
– Рикардо... – Голос Марселы прервался от волнения. Она сжимала руки мужа и полными слёз глазами смотрела на него. – Рикардо, я люблю тебя... Очень люблю. Прости, Рикардо. Тебе было тяжело со мной...
Она вдруг стала опускаться вниз, и Рикардо понял, что она хочет встать перед ним на колени. Он быстро подхватил её и снова обнял.
– Я так измучила тебя, – зашептала Марсела. – Но я в этом не виновата... Я была больна, понимаешь?
– Конечно, конечно, всё хорошо, не волнуйся, – сказал Рикардо и опять понял, что говорит какие-то ненужные, чужие слова.
Жесика и Марсела плакали от счастья и не скрывали своих слёз.
– Я сейчас так счастлива, Рикардо! И этим я обязана тебе!
– Ты мне ничем не обязана. Просто я желаю тебе счастья.
– Так и будет! – засмеялась жена. Она привлекла к себе Жесику и Анжелину. – Я даю вам слово, что я буду счастлива!
Вот так вчетвером они и стояли, обнявшись.
И вдруг Рикардо почувствовал себя ужасно неловко. Словно без его ведома разыгрывается спектакль, а ему в нём отведена совершенно ему неподходящая роль.
– Наверно, нам уже пора ехать домой, – сказал он.
По дороге из аэропорта Марсела словно забыла о существовании дочери и мужа. Она всё время смотрела в окно и радостно смеялась, вспоминая улицы и площади, по которым проезжала их машина. Она узнавала дома и скверы, памятники и магазины... И эта радость узнавания родного города передалась остальным.
Рикардо тоже радовался, но только тому, что нет необходимости что-либо выяснять с женой. Он сейчас ни о чём не мог говорить. Слишком растерян и взволнован он был.
Но как только они приехали домой, Анжелина и Жесика куда-то пропали и Рикардо остался с Марселой наедине.
– А где Анжелина и Жесика? – спросил Рикардо.
– Разбирают мои вещи, – ответила Марсела. – Ты сейчас свободен?
– Скоро я должен ехать на фирму, – сказал Рикардо и посмотрел на часы. Это была ложь. На фирме он предупредил, что, скорее всего сегодня не появится.
– Нам сейчас не очень легко, Рикардо, – сказала Марсела.
– Да, это так, – согласился он.
– Я хочу сделать тебе одно предложение. Понимаю, что это трудно, но давай забудем о прошлом. Мне сейчас очень хочется наверстать упущенное в моих отношениях с Жесикой. Она очень мне нужна. И я ей тоже. – Марсела посмотрела в глаза мужу.
– Да, Жесика очень переживала отсутствие матери. А теперь она счастлива, как никогда раньше. Да, моя дочь ещё никогда не была такой счастливой, – благодарно сказал Рикардо.
– Наша дочь, – мягко поправила его Марсела.
– Да, да, конечно, наша дочь.
– А тебе никогда не хотелось снова жениться? – немного погодя спросила женщина.
– Нет, – коротко ответил Рикардо.
– А почему?
– Не знаю, просто не хотелось, и всё.
– Ты больше никого не полюбил?
– Нет.
– Из-за меня? – Марсела затаила дыхание.
– Ты здесь ни при чём. Просто так получилось... – не глядя на жену, сказал Рикардо.
– Я думаю, нам лучше не вспоминать о прошлом. Давай поговорим о будущем, – Марсела встала и с мечтательной улыбкой прошлась по комнате.
– Марсела, я очень хочу, чтобы тебе было хорошо здесь. Тебе ещё придётся привыкать к новой жизни. Не торопи время, когда всё встанет на свои места, мы ещё успеем поговорить о будущем, ладно? – осторожно сказал Рикардо.
– Да, конечно, я должна снова привыкнуть к жизни. Ты мне поможешь? Мне очень это нужно, Рикардо.
– Я сделаю всё, что потребуется. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, – поспешно произнёс Рикардо.
– Ты меня так и не поцеловал, – вдруг сказала Марсела.
– Прости. – Рикардо замешкался, но потом, взяв себя в руки, осторожно прикоснулся губами к щеке Марселы. – Мне уже пора. Я сегодня вернусь пораньше, и мы поужинаем вместе, – Рикардо направился к выходу.
– Да, дорогой, – вдогонку ему сказала Марсела.
– И обязательно прогуляйся, пусть Жесика составит тебе компанию. Тебе необходимо развлечься, – уходя, добавил Рикардо.
Придя на фирму, Рикардо набрал номер телефона Патрисии.
– Что случилось, Рикардо? – услышав в голосе любимого тревожные ноты, спросила Патрисиа.
– Сегодня я встретил Марселу.
– Поздравляю, – сказала Патрисиа иронично.
– Да, это было непросто...
– И зачем же тебе, понадобилась я? – В голосе девушки звучали нервные нотки.
– Не знаю, Патрисиа, меня вдруг стала пугать эта женщина.
– Пугать? Что ты, Рикардо, ты вдруг испугался своей жены?
– Моей бывшей жены, – поправил Рикардо.
– В данной ситуации я вряд ли смогу тебе помочь, – холодно ответила Патрисиа. – Но что она такое сделала, что ты испугался?
– Да вроде бы ничего особенного... Но я вдруг заметил в её глазах тот странный блеск. Она прекрасно себя ведёт с Жесикой и Анжелиной. Но когда мы остаёмся наедине, она разительно меняется. В ней просыпается агрессивность, что ли...
– Чем же я могу тебе помочь?
– Давай просто встретимся. Мне нужно поговорить с кем-нибудь, кому я доверяю.
– Хорошо.
– Тогда я хотел бы предложить тебе поужинать вместе с нами.
– С вами?
– Да, у меня дома. Ты скажешь мне потом своё мнение о Марселе.
– Это будет нелегко, – Патрисиа вздохнула.
– Сказать своё мнение?
– Нет, увидеться с твоей женой.
Вечером ему снова пришлось погрузиться в этот ад. Он почти нечеловеческим усилием воли заставил себя поехать домой. Ему так тяжело было снова видеть Марселу, но ничего другого не оставалось.
– Мама, ты собираешься ещё раз ехать в Америку? – спросила Жесика, когда они ужинали.
Марсела мягко улыбнулась дочери:
– Я хотела бы получше узнать Нью-Йорк, Лас Вегас...
– Мне кажется, мама, ты любила посещать игорные дома?
– Да, я обожаю рулетку! – засмеялась Марсела. – В Монте-Карло я как-то выиграла три раза подряд. Помнишь, Рикардо?
– Разве можно это забыть? ответил Рикардо.
– В следующий раз я поеду с тобой в Америку! – заявила Жесика.
– Конечно, теперь мы всегда будем вместе.
Когда ужин закончился, Жесика долго не хотела уходить, ей так трудно было оторваться от матери. Но Анжелина увела её, и Рикардо снова остался наедине с женой.
Рикардо налил себе полный стакан виски и уселся в любимое кресло.
Марсела поднялась из-за стола, прошлась по комнате и осторожно присела на подлокотник.
Рикардо напрягся. Алкоголь, казалось, совсем не действовал. Наоборот, Рикардо чувствовал происходящее необычайно остро и трезво.
– Тебе необходимо выпить, прежде чем говорить со мной? – Марсела положила руку на плечо мужу.
– Нет, я просто люблю выпить виски перед сном.
– А мне казалось, что трезвый ты не можешь со мной общаться, – сказала Марсела с какой-то затаённой улыбкой.
– Нет, это не так.
– Это так, – мягко, но настойчиво сказала Марсела. – И это потому, что тебя всегда мучила совесть. Ты мне много изменял, Рикардо, да?
– Это неправда, Марсела, – сказал Рикардо, снимая руку жены со своего плеча. – Но я сейчас не хочу это обсуждать. Да и тебе это ни к чему.
– Он обернулся к жене и снова увидел в её глазах тот самый сумасшедший, агрессивный блеск.
Рикардо встал и пошёл к себе.
– Спокойной ночи, – сказал он жене, не оборачиваясь.
Патриота пришла в дом Миранды, когда Рикардо ещё не было. Она сделала это намеренно. Ей хотелось увидеть жену любимого незамутнённым взглядом. Ей хотелось понять, кого же Рикардо может полюбить?
Её встретила Жесика и очень обрадовалась.
– Пойдём, я познакомлю тебя с мамой! – воскликнула она.
Словно горячая искра сразу же пробежала между Патрисией и Марселой. Дуэль одними взглядами. Хотя при этом обе радушно улыбались и говорились приличествующие случаю слова. Марсела, очевидно, всё уже знала о Патрисии.
– Ты учишься? – спросила женщина.
– Да.
– Я хотела когда-то стать психологом. Мне даже удалось поступить в университет, – сказала Марсела. – Но из-за замужества я всё бросила. Хочу вам дать совет, девушки, ни при каких обстоятельствах не бросайте учёбу. Ни один мужчина на свете не стоит такой жертвы.
Марсела обворожительно улыбнулась, словно призывала в союзники Патрисию и Жесику.
– А мне не нравится учиться, – сказала Жесика.
– В один прекрасный день, когда ты решишь, кем станешь, ты начнёшь учиться прилежно, – сказала мать.
– Это правда, – согласилась Патрисиа. – Когда предмет нравится, его хочется изучить досконально.
– Я знаю, Патрисиа, что ты сделала для моего мужа. Твои показания в полиции – это очень смелый поступок, – сказала Марсела.
– Друзья познаются в беде, мама, – сказала Жесика.
– Я не сразу решилась, – призналась Патрисиа. – Я очень долго сомневалась.
– Но тебе трудно отказать в чём-либо моему мужу, правда? – не без намёка спросила Марсела.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что ты очень привязана и к нему, и к Жесике.
– Да, это так.
Женщины несколько дольше, чем это принято, смотрели в глаза друг другу. Патрисиа выдержала этот взгляд.
– Что-то Рикардо задерживается, – сказала Марсела. – Но в любом случае этот ужин устроен не для Рикардо, а для Патрисии. Мне очень хотелось с тобой познакомиться, девочка. Мне было так любопытно увидеть, наконец, девушку, которую все так любят в этом доме.
– У папы опять дела на фирме, – с досадой сказала Жесика.
– А ты уже была у папы на работе? – спросила Марсела. – Ты знакома с семьёй Вентурини? По-моему, Изадора очень красивая женщина.
– А знаете, о чём подумала Патрисиа? – вдруг радостно спросила Жесика. – О том, что Изадора Вентурини была тайной возлюбленной моего отца!
– Какой возлюбленной? – быстро посмотрела на дочь Марсела.
Теперь и Патрисиа увидела в её глазах тот самый безумный блеск.
– Да нет, это фантазия Жесики, – вдруг вступила в разговор Анжелина.
– Ничего страшного. Отец был вдовец, ну, он так думал... И у него были женщины, – сказала Жесика.
– Кажется, у него и до сих пор они есть, хотя он уже не вдовец, – жёстко сказала Марсела и снова посмотрела на Патрисию.
– Жесика, ты хочешь, чтобы твоя мама нервничала? – одёрнула девушку служанка.
– Я уже больше не нервничаю по этому поводу, – спокойно сказала Марсела. Она достала из бара бутылку виски и налила в стакан.
– Тебе нельзя пить, дорогая, – сказала Анжелина, попытавшись забрать у неё бутылку и стакан.
– Я только чуть-чуть, Анжелина, тут в основном вода. – Марсела не отдала ни стакан, ни бутылку.
– Видишь, что ты наделала? – напустилась Анжелина на Жесику. – Почему ты совсем не думаешь своей головой?
– И всё же, Жесика, кто эта тайная возлюбленная твоего отца? – спросила Марсела, выпив стакан до дна.
– Никто этого не знает, мама. На днях мы с Патрисией хотели его выследить, но ничего не получилось.
– Так ты тоже думаешь, что это Изадора Вентурини? – обернулась Марсела к Патрисии.
– Я ничего не думаю по этому поводу, – ответила девушка твёрдо.
– Нет, это может быть кто угодно, только не Изадора, – сказала Жесика.
– Ладно, я прикажу подавать ужин, – сказала Анжелина. Она понимала, что разговор принимает очень опасный характер.
Не успела служанка уйти на кухню, как дверь распахнулась, и вошёл Рикардо.
– О! Прошу простить. Я очень опоздал, – сказал он.
– А где это ты был? – Марсела смотрела на мужа испытующе.
– Это не имеет значения, – ответил Рикардо, усаживаясь за стол.
– А мы разговаривали сейчас о твоей тайной возлюбленной, – сказала жена, садясь с ним рядом.
– Неужели? – улыбнулся Рикардо натянуто.
Но продолжить разговор не удалось. Анжелина стала подавать ужин...
После ужина, который прошёл почти в полном молчании, все перебрались в гостиную, Рикардо угощал дам ликёром, правда, Марсела сама наливала себе виски.
Телефон зазвонил резко, словно грозил чем-то неприятным.
– Ты не подойдёшь? – спросила Марсела, видя, что Рикардо и не собирается снимать трубку.
– Я не буду подходить, – сказал он спокойно.
– Почему?
– Я не хочу.
– Если никто не хочет брать трубку, подойду я, – Марсела подошла к телефону. – Алло!.. Алло!..
– Кто это? – спросила Жесика.
– Не знаю. Как только я ответила, там положили трубку. Наверное, это она? – Марсела зло усмехнулась.
Рикардо не обратил на слова жены никакого внимания. Он обернулся к Патрисии и спросил:
– Тебе не пора возвращаться домой?
– Да, мой отец уже волнуется, – сказала Патрисиа, вставая.
– Я отвезу тебя.
Эти слова словно током ударили Марселу.
Она проводила выходящих Рикардо и Патрисию ненавидящими глазами. Жесика ужаснулась. Она и представить себе не могла, что на лице человека может быть написана столько ненависти...

Изадора

– Значит, ты уже спишь с Андре? – Рикардо был взбешён. – Почему он подошёл к телефону, который в твоей спальне?
– Он был в моей спальне, но я не сплю с ним! К сожалению, телом я всё ещё принадлежу тебе!
– К сожалению?
– Именно! Я завишу от тебя, и мне это вовсе не нравится!
– Ты так амбициозна, Изадора!
– Да, я люблю властвовать!
– Но ты уже имеешь власть. Ты же президент фирмы.
– Всё ещё может разительно измениться. Старику с каждым днём становится всё лучше!
– Ага, ты боишься, что он видел нас на кладбище?
– А ты этого не боишься?
– Я ничего не боюсь в этой жизни. Только потерять тебя!
Да, это было какое-то непрерывное безумие. Невзирая на опасности, они встречались, чуть ли не каждый день. И каждая их встреча начиналась или заканчивалась ссорой. Это была не любовь. Это была ненависть. Но это не была ненависть. Это была – любовь. Они не могли друг без друга, они не могли друг с другом. После ссор сразу же наступал какой-то припадок страсти, и они отдавались друг другу безоглядно и безудержно. Но прилив снова заканчивался ссорой, чтобы снова перерасти в страсть.
Теперь, когда появилась Марсела, когда Жесика и Патрисиа вот-вот могли выследить их, когда Андре проверял каждый шаг жены, когда мог прийти в себя старик Лазаро и рассказать об увиденном на кладбище, когда Валентина почувствовала, что ещё не всё потеряно, и основная её задача – опорочить Изадору, именно теперь они стали встречаться особенно часто.
Тень близкого краха их отношений уже витала над ними. Они чувствовали, что добром это не кончится, но, как приговорённые к смерти, старались надышаться перед страшным концом.
Изадора на время оставила всю свою ревность. Она теперь как одержимая думала лишь об одном – увидеться с Рикардо.
Впрочем, дела на фирме тоже интересовали её. Она чувствовала, что твёрдая почва уходит из-под её ног. И старалась оградить себя от неожиданностей.
– Добрый вечер, Марко, почему ты так поздно? – спросила она сына, который опоздал к ужину.
– Я встречался с Дирсе, – сказал Марко с вызовом.
– Вот как? – Изадора уже готова была начать перебранку с сыном.
– Оставь его в покое, – сказал ей Андре.
– Не вмешивайся в мои отношения с детьми! – вдруг переключилась на него Изадора.
– Сегодня у вашей матери отличное настроение! – съязвил Андре.
Изадора взяла себя в руки.
– Марко, в последнее время тётя Валентина часто общалась с вами. О чём вы разговаривали? – ровным голосом спросила она.
– О дедушке... О моих занятиях... А! Ещё о Дирсе, – нехотя вспоминал Марко.
– И только? Не надо меня обманывать!
– По-моему, у тебя паранойя, – сказал Марко.
– Не сметь, со мной так разговаривать! – воскликнула Изадора.
– Успокойся, Изадора, – снова сказал Андре. – У тебя могут появиться морщины.
– А ты, Виториа. О чём ты разговаривала с Валентиной?
– О дедушке, о будущем нашей фирмы. – Девушка была теперь постоянно лучезарной.
– Твоя тётя никакого отношения к фирме не имеет! – зло сказала Изадора. Она словно чувствовала, что Валентина неспроста ведёт эти переговоры с Марко и Виторией.
– Как это «не имеет»? – удивилась Виториа. – Она жила в Европе. Дедушка вызвал её сюда. Теперь он болен. Я могу её понять.
– Чёрт! – выругалась Изадора и, хлопнув дверью, ушла в свою комнату.
– Что за муха её укусила? – спросил Марко у Андре.
– Очень большая, наверное, – сказал тот.
– Андре, – Марко перешёл на шёпот, – я хотел вас спросить, если вы не обидитесь, конечно. Почему вы с матерью спите в разных комнатах?
Андре грустно улыбнулся:
– Спроси лучше у неё, Марко.
– Не понимаю, – сказала Виториа. – Как её можно выносить?
– Я тоже, – сказал Андре. – Ни её, ни себя я не понимаю. А что касается Валентины... Почему она так переживает за будущее фирмы?
– Дело в том, Андре, что я хочу подписать доверенность, по которой тётя Валентина будет распоряжаться всеми моими акциями, – сказал Марко, снова понизив голос.
– И я тоже, – сказала Виториа.
– Значит, у Валентины будут те самые тридцать восемь процентов? А Изадора так о них мечтает! Интересно... Представляете, что будет с вашей матерью, когда она узнает об этом?
Но следующие несколько дней Изадору волновали вовсе не дела фирмы.
Утром Порфирио принёс ей письмо, которое перевернуло жизнь Изадоры...

Беренисе

– Я больше не могу так, – сказал Фелипе. – Ты должна окончательно перебраться ко мне.
Они сидели в маленьком уютном ресторанчике, куда Фелипе пригласил Беренисе после работы. Им действительно было хорошо вместе. И самой большой мечтой Беренисе было жить вместе с Фелипе.
– Ты не согласна, Беренисе?
– Конечно, я бы очень хотела жить с тобой, Фелипе. Быть твоей женой. Но я боюсь...
– Чего же, дорогая?
– Это может плохо отразиться на наших отношениях... – неохотно сказала Беренисе.
– Каким образом?
– Мы неизбежно будем ссориться из-за твоего сына.. Он будет грубить мне, а я буду возмущаться...
– С ним я разберусь. Но мне кажется, дело не только в Жоао. Вот уже много дней ты мне кажешься какой-то странной.
– Нет-нет, теперь дела пошли лучше. Аржемиро переехал, я чувствую себя спокойнее...
– Тогда на очереди развод, – сказал Фелипе.
– А это ещё и от меня зависит.
Беренисе и Фелипе обернулись. Прямо перед их столиком стоял Аржемиро.
– Что ты тут делаешь? – испуганно сказала Беренисе.
– Я не собираюсь скандалить, – улыбнулся Аржемиро. – Но если ты хочешь, можно и пошуметь.
– Зачем же? – мирно сказал Фелипе. – Можно и поговорить. Присаживайтесь.
Аржемиро уселся на свободный стул и закинул ногу на ногу.
– Так мы вас слушаем, – сказал Фелипе.
– Ты думаешь, ты так уж ей нравишься? – расхохотался Аржемиро. – А твоему кавалеру, не мешало бы раскрыть глаза пошире, Бере!
– Он всегда говорит загадками? – спросил Фелипе у Беренисе.
– Ты у неё спроси, она тебе объяснит, – сказал Аржемиро.
– Не слушай его, Фелипе. Он пришёл, чтобы специально испортить нам настроение.
– Ну почему же не послушать человека, если ему есть что сказать? – Фелипе обернулся к Аржемиро. – Так что у вас?
– Спроси-ка её, богатей. Она тебе и расскажет, чем она занимается по ночам.
– О Господи! – рассмеялся на этот раз Фелипе. – Вы имеете в виду тот случай вашей близости? Так я о нём знаю уже давно.
– Ну и как тебе это? Понравилось?
– А вам?
– Оч-чень! – сально улыбнулся Аржемиро.
– Фелипе! – сказала Беренисе.
– Ну что ж, тогда мне вас жаль, – не обратил на неё внимания Фелипе. – Если вам нравится спать с женщинами, которые вас не любят, вы несчастный человек. А если они это делают по принуждению, вы несчастный вдвойне. Может быть, вам следует обратиться к психиатру?
Аржемиро сидел с открытым ртом.
– И пожалуйста, если вы снова захотите сказать какую-то гадость о моей невесте, помните, суд может очень жестоко с вами обойтись.
– Э... Вот так, значит... – Аржемиро, опешив, переводил глаза с Фелипе на Беренисе. – Ты ему всё рассказала?
– Да, – сказала Беренисе тихо.
– И ты её не прогнал?
– Нет, – с улыбкой ответил Фелипе.
– Но развода я не дам! – наконец, нашёлся Аржемиро.
– Это уже решается без вашего участия, – сказал Фелипе. – Всего доброго.
Когда Беренисе и Фелипе вышли из ресторана и сели в машину, она упала ему на грудь и громко расплакалась.
– Прости меня, милый, любимый мой, – сквозь слёзы говорила женщина.
– О чём ты? – утешал её Фелипе. – Я ведь люблю тебя. Ты моё счастье...
...Патрисиа была строга. Она так выговаривала Беренисе, словно та была виновата во всём.
– Ты бы видела её! Виториа просто ожила! Она ходит такая счастливая! А ведь это кончится для неё трагедией!
– Да, – соглашалась и Беренисе. – Дело зашло слишком далеко.
– Они собираются официально объявить о помолвке! Это надо остановить. Нельзя же так издеваться над девушкой, которая ни в чём не виновата!
– Ты права, Патрисиа. Дока и сам говорил мне, что у него не получается подготовить безболезненный разрыв. Он жалеет Виторию. Он не может причинить ей боль.
– А получится, что он просто убьёт её!
– Я обязательно поговорю с Жижи и сеньором Толедо.
– Поговори, Беренисе, обязательно поговори!
Прошло несколько дней необычайно спокойных для Беренисе. Аржемиро не появлялся, Фернанда говорила, что отец куда-то уехал. С Фелипе они встречались часто, хотя теперь не он защищал её, а она его. Фелипе очень не нравилась его работа. Он чувствовал себя ненужным в банке. Он сидел в прекрасном кабинете и целыми днями только и делал, что читал газеты. Его, опытного финансиста, это выводило из себя. Но Беренисе находила слова утешения, это не так уж трудно, когда любишь.
Первые раскаты грома раздались однажды вечером, когда Беренисе пришла домой.
– Встретил её перепуганный до смерти Эмилио и почему-то шёпотом сообщил, что к ним приезжала полиция.
– Они спрашивали об Аржемиро, – говорил отец. – Какой позор!
– Но он же, здесь больше не живёт. – Беренисе и сама растерялась.
– Они не нашли его там и приехали сюда. Знаешь, что они сказали? Аржемиро замешан в ограблении супермаркета. Кто-то из посетителей узнал приятеля Аржемиро.
– Какого ещё приятеля? Разве у него есть приятели?
– Только тюремные.
– Господи! – в отчаянии воскликнула Беренисе. – Я так и знала!
– И я это предчувствовал…
– Папа, пожалуйста, не говори об этом Фернанде...
– Наоборот, пусть узнает, каков её папаша!
– Но если Аржемиро посадят, она умрёт от горя!
– Если его посадят, я куплю бутылку шампанского! – сказал старик.
– Шампанское? По какому случаю?
В дверях стояла Фернанда.
– Да нет, ни по какому, – начал оправдываться Эмилио. – Просто хорошее настроение.
– И у тебя тоже, мама?
– Что случилось, Фернанда?
– А то случилось, что я только что видела отца! Он так и не смог найти работу.
Беренисе и Эмилио переглянулись.
– Он собирается куда-то уезжать... Мама, я видела в его руках план Центрального банка! – воскликнула девушка со слезами на глазах. – Он затевает что-то нехорошее!
– Ну, с чего ты взяла? – попыталась утешить дочь Беренисе.
– Он снова пойдёт воровать...
– Он уже... – начал было Эмилио, но Беренисе перебила его:
– Он уже уехал?
– Да, собрал все вещи и уехал. Пока вы тут радуетесь жизни, мой отец вот-вот поставит на себе крест!
– Но что мы можем сделать?
– Если он окажется в тюрьме, это будет твоя вина, мама!

«Штаб» собрался в полном составе, исключая только Мими. Толедо внимательно выслушал доводы Беренисе и сказал:
– Я и сам об этом всё время думал, а чтобы вы не сомневались, хочу предложить вашему вниманию вот это, – он подошёл к письменному столу и взял в руки исписанный лист бумаги. – Прочтите.
Беренисе быстро пробежала текст. Это было письмо к Изадоре.
– Ну и как ты его находишь?
– И когда Изадора получит это письмо? – спросила Беренисе.
– Завтра.
– Жижи, оно не кажется тебе несколько грубоватым? – обратилась Беренисе к мадам, которая тоже прочла послание.
– А ты считаешь, что она заслуживает лучшего?
– Мими бы это понравилось, – сказал Толедо.
– Да, Беренисе, ты просто вспомни, как Изадора поступила с твоей дочерью, как выставила её из дома только за то, что она бедна!
– Ладно, пусть будет так, – неохотно согласилась Беренисе. – А Дока об этом знает?
– Я обязательно скажу ему, – ответил Толедо. – На этот раз Эдуардо исчезнет навсегда. Пусть Изадора сама заботится о своей дочери!
– Ты не слишком жесток, Толедо? – спросила Жижи.
– Я просто хочу, чтобы Эдуардо избежал больших неприятностей...
На том и порешили.
Но история с Докой в этот день имела довольно драматичное продолжение.
Беренисе ужинала вместе с Фелипе в его доме, когда в столовую вошёл Жоао.
– Почему ты не здороваешься? – строго спросил его отец.
– Я не вижу здесь никого, с кем бы стоило здороваться, – ответил Жоао, усаживаясь за стол.
Фелипе побледнел.
– Сейчас же извинись, – с тихой угрозой произнёс он.
– Ещё чего! Ты бы лучше рассказала ему, что замешана в этой грязной истории с Эдуардо! – презрительно сказал Жоао Беренисе.
– Я не помню, чтобы Беренисе разрешала тебе обращаться к ней на «ты»! – загремел Фелипе.
– А я не собираюсь обращаться на «вы» к этой бродяжке!
Фелипе вскочил и так рванул воротник сына, что пуговицы с треском отлетели.
– Я тебя уничтожу! – заорал он.
Жоао вырвался и отбежал к стене, крича:
– Расскажи, расскажи отцу о Роз Мари!
– Боже, какая Роз Мари? – опешила Беренисе.
– Та самая, которую я сегодня встретил в твоём квартале с хозяйственной сумкой!
– Убирайся в свою комнату! – снова закричал отец.
– Нет, я не уйду, пока не выведу на чистую воду эту...!
– Но я не понимаю, о чём ты говоришь! – оправдывалась Беренисе.
– Хватит дурочку из себя строить! Ты всё врёшь! Ты корыстна, мелочна, продажна, лжива!
Тут и Беренисе вскочила с места:
– Не смей говорить мне гадости!
– Ах, ты не такая?! Так что же ты здесь делаешь? Неужели ты влюбилась в это ничтожество?!
Патрисиа, которая до этого момента пыталась остановить скандал, подошла к Жоао и влепила ему громкую пощёчину.
Парень опешил.
Фелипе вдруг успокоился и сел за стол:
– Жоао, я даю тебе десять минут. Собери, пожалуйста, вещи и покинь этот дом, – сказал он спокойно.
Жоао остолбенел.
– Ты слышал меня, сынок?
– Ты... ты... выгоняешь меня из дома?!
– Да, чтобы не расквасить твою физиономию.
Жоао постоял ещё, не веря своим ушам, но отец и не думал отменять своего приказа.
– Вы ещё пожалеете! – Жоао вышел, хлопнув дверью.
Тягостное молчание прервала Патрисиа.
– Может быть, есть другой выход, папа? – сказала она тихо.
– Нет, – твёрдо сказал Фелипе. – Всё. Рог изобилия иссяк. Пусть ищет работу.
– Фелипе, – сказала Беренисе, – это я во всём виновата. Не надо прогонять сына. Ему будет очень трудно.
– Пусть. Это поможет ему стать человеком.
– Знаю я вас, сеньор, – с улыбкой сказала Патрисиа. – Как только Жоао станет трудно, ты первый бросишься ему помогать.
– Нет. На сей раз – нет.
– Но как же, он будет работать? Он ничего не умеет делать, – сказала Патрисиа.
– Придётся научиться...
Зазвонил телефон.
Патрисиа подняла трубку. Это был Эмилио. Он просил позвать Беренисе.
Что-то сразу кольнуло в сердце женщины. Эмилио мог позвонить сюда только в крайнем случае.
Когда она выслушала отца и положила трубку, Фелипе встревоженно спросил:
– Что-то случилось с Фернандой?
– С нами со всеми,– сказала Беренисе. – Аржемиро застрелили при попытке ограбить Центральный банк...

Энрике

Не в силах изменить свою натуру, Энрике поддался новому соблазну. На сей раз это была Магда, весёлое и легкомысленное создание. Чтобы понять намерения друг друга, им не пришлось тратить много времени. И вот уже несколько раз они встречались в мотеле, предаваясь любовным утехам.
– Как ты можешь спать с этой старухой? – прощаясь с Энрике, вдруг спросила Магда.
– Это ты о Валентине? Должен тебе сказать, что она в любви моложе многих девушек. Любовный пыл в ней никогда не угасает, – заметил Энрике.
– Если это так, то почему же ты бегаешь за каждой юбкой? – усмехнулась девушка.
– Ну, что касается тебя, так это только потому, что ты сама меня соблазнила, – ответил Энрике.
– А разве тебе не понравилось? – прильнув к нему, спросила Магда.
– Понравилось, понравилось, но теперь мне уже пора, – поспешно отстраняясь, произнёс Энрике.
– Боишься своей старушенции? – съязвила Магда.
– Просто не хочу из-за тебя потерять жену и работу.
– Не переживай, найдёшь себе другую.
– Жену-то, может быть, и найду. А вот работу, где можно целый день бить баклуши за приличные деньги, найти труднее, – сказал Энрике и направился к выходу.
Он спешил домой. Валентина уже давно ждала его к ужину.
– Что случилось? Почему ты так задержался? – строго спросила она, когда Энрике переступил порог дома.
– Валентина, у меня никогда не было детей. Мне нелегко находить общий язык с этим мальчуганом, которого усыновила моя сестра. На это нужно время, дорогая, – с ходу соврал Энрике.
– И ты до сих пор был там? – всё ещё недоверчиво сказала Валентина.
– Конечно. Сначала мы с ним играли в паровозики, потом вместе ужинали. Извини, дорогая, мне пришлось продемонстрировать этому малышу, как нужно себя вести за столом. Потом ещё немного поговорили с Бианкой о его воспитании, и вот я здесь, – Энрике развёл руками, давая понять, что ему нечего скрывать.
– Понятно. Если ты уже ужинал, тогда пойдём в спальню, поговорим там. Захвати мой бокал, – сказала Валентина, направляясь в спальню. – Иди сюда... иди ко мне... – лёжа на постели, властно говорила Валентина.
– Нет, – вдруг сказал Энрике.
– Что? Что это ещё за новости? – почти грубо прикрикнула на него женщина.
– Валентина, я хочу с тобой развестись, – выпалил Энрике.
– Что?! Ты сошёл с ума? – приподнялась на локте Валентина.
– Ты обращаешься со мной как со слугой, как с лакеем. Ты просто пользуешься мной. Я так больше не хочу. Мне надоело чувствовать себя каким-то мальчишкой по вызову. Тебе только это от меня и нужно. Я твой бесплатный жиголо. А ты хотя бы знаешь, сколько у меня на счету? Практически ни копейки!
– Подожди, ведь это можно уладить. Разве это повод для развода?
– Но я хочу развестись, – упрямо повторил Энрике.
– Нет! Нет и нет! – вскочив с постели, сказала Валентина.
– Не будь наивной, Валентина, я смогу добиться развода, если захочу, – спокойно сказал Энрике.
– Какие глупости ты говоришь! Иди сюда! – уже мягче произнесла женщина.
– Не пойду! И больше не буду тебе уступать!
– Дурачок, не будь ребёнком! Иди сюда... – Валентина за руку тянула Энрике к постели.
– Я же сказал, что этого не будет, – высвобождая руку, сказал Энрике.
– Да что это такое? Я только хочу, чтобы ты прилёг, и мы поговорили об этом спокойно. – Упорство Энрике озадачило Валентину.
– Не пойду! Теперь всё будет так, как хочу я! Сначала ты удовлетворяешь мои требования, а потом уже постель, если я того пожелаю! Понятно? – демонстративно перебрасывая свою подушку на диван, сказал Энрике.
– А если я пообещаю, что исправлюсь? – тихо спросила Валентина.
– Неужели?
– Я обещаю. Конечно, ты по-своему прав, но и у меня есть масса причин для недовольства. Когда в полиции мне рассказали о твоей связи с той женщиной, я пришла в смятение, в бешенство. Ты можешь это понять?
– Но когда дело дошло у нас до постели, ты обо всём забыла, не так ли? Кто я для тебя, по-твоему?
– Моя любовь, моя жизнь, – нежно сказала Валентина.
– Но если это так, то почему ты заставляешь меня жить на гроши, которые я получаю на фирме? – в упор, глядя на жену, сказал Энрике.
– Хочешь, я подпишу тебе чек прямо сейчас? – с готовностью воскликнула Валентина.
– Банки не работают по ночам, – огрызнулся Энрике.
– Но эта бумажка может подождать и до утра, – вынимая из сумочки чековую книжку и заполняя её, сказала Валентина.
Через минуту она уже помахивала в воздухе чеком на кругленькую сумму.
– Отгадай, какую сумму я здесь указала? – с лукавой улыбкой спросила Валентина.
– Зачем отгадывать, если можно посмотреть? – протягивая руку к чеку, сказал Энрике.
– Нет, мой дорогой, не сейчас. До этого я хочу, чтобы ты любил меня, любил страстно. Так, как ещё никогда у нас не было! – спрятав чек за спину, воскликнула Валентина.
Энрике колебался, появление чека сразу убавило его решимость.
– Хорошо, если ты не хочешь, я могу это порвать. – Чек снова появился в руках Валентины.
– Нет... не рви... не делай этого... – уже срывая с себя рубашку, крикнул Энрике.
Ночь была долгой и страстной. Они практически не спали. Валентина была ненасытна, как всегда...
– Послушай, ведь ты меня доконаешь, – в изнеможений говорил Энрике. – Я буду вынужден обращаться к врачу. Нет, Валентина, довольно. Я уже не в состоянии...
– Нет, у тебя ещё есть силы и на меня, и на многих других... да и разве ты сможешь устоять перед таким чеком? – Валентина, наконец, передала бумажку мужу.
– Боже! Всё мне? – вырвалось у Энрике.
– Да, Энрике, ты заслужил. Если тебе хорошо заплатить, ты можешь быть образцовым любовником, – вновь набрасываясь на мужа, шептала Валентина.
Наутро, собираясь на работу, Валентина спросила мужа:
– И как ты намерен распорядиться этими деньгами?
– Я дам кое-что Бианке, ведь она усыновила ребёнка, и её расходы теперь сильно увеличились.
– У тебя доброе сердце, дорогой, – целуя мужа, сказала Валентина.
– Да, это сердце меня и подводит... Сейчас я чувствую себя почти как Робин Гуд: отбираю у богатых и отдаю, бедным, – весело рассмеялся Энрике.
Но мир в их доме длился недолго.
Вскоре на работу к Валентине пришёл полицейский комиссар, который вёл дело по убийству Аны Марии. Следствие зашло в тупик. И комиссар попросил у Валентины разрешения произвести обыск в их квартире. Конечно, у них было алиби, но комиссар, всё же, в чём-то подозревал Энрике. Ведь тот так добивался Аны, а она последнее время не желала с ним встречаться. Всё это наводило следствие на мысль о том, что Энрике мог из ревности совершить убийство. И чтобы окончательно покончить с этой версией, необходимо было произвести обыск в их квартире.
В этот вечер Валентина сразу же помчалась домой. В течение нескольких часов она что-то лихорадочно искала. А когда пришёл Энрике, она спросила его, едва владея собой:
– Где мой пистолет, Энрике?
– Ты имеешь в виду пистолет двадцать второго калибра, точно такой же, как тот, из которого убили Ану Марию? – со зловещей улыбкой на лице спросил Энрике.
– Я говорю про пистолет, который лежал у меня в сумочке и который ты не имел никакого права брать! – Красная от гнева Валентина приблизилась к мужу.
– Ты знаешь, у этого пистолета выросли ножки, – продолжая улыбаться, произнёс Энрике.
– Не шути со мной! – крикнула женщина.
– Хорошо, я скажу тебе, где он, если ты расскажешь мне, как тебе удалось выйти той ночью из дома незамеченной и убить Ану Марию, – перестав улыбаться, сказал Энрике.
– Брось эти глупости, Энрике. Куда ты дел мой пистолет? – Валентина в смятении расшвыривала вещи из шкафов.
– Спокойно, Валентина, спокойно. Что ты так волнуешься?
– Да из-за тебя же! Я только хочу защитить тебя, Энрике. Они придут сюда с обыском и перевернут здесь всё вверх дном, ты это понимаешь? Если не я, то они обязательно найдут этот пистолет!
– Значит, ты хочешь уберечь меня? Только не пойму, причём же, здесь я? Ведь я даже не знал, что в этом доме есть оружие. Что ты на это скажешь?
– Господи, этот пистолет мне подарил Лазаро сто лет назад, и он всегда был со мной.
– Валентина... – Энрике пронзительно посмотрел на жену.
– Что? Что ты на меня так смотришь? Господи, я никого не убивала! Я только вспомнила о пистолете, когда комиссар сказал, что у нас будет произведён обыск. Я хотела его спрятать, вот и всё. Куда же ты его задевал? – быстро говорила Валентина, не прекращая своих поисков.
– Так ты не убивала Ану? – продолжал допытываться Энрике.
– Я никого не убивала!
– Подожди, значит, ты не встала, не оделась и не пошла, убивать Ану в ту ночь?
– Ты же был рядом! Ты сам говорил, что чутко спишь!
– Да, я почувствовал бы, – задумался Энрике.
– А вот я слишком крепко спала, – вдруг словно бы о чём-то догадалась Валентина. – Наутро я даже не смогла вовремя проснуться. Почему это, Энрике?
– Но пистолет твой!
– Но ведь ты знал, где он лежит!
– Ты обвиняешь меня?
– Да!
– Но почему?
– Потому что ты был в Ану Марию влюблён! А она тебе отказывала!
– Это не так!
– Это так.
Валентина достала из стола магнитофон и включила воспроизведение.
– Алло, Ана! Дорогая, я умираю от тоски по тебе, – узнал Энрике свой собственный голос. – Я всё время думаю о тебе. Наша последняя встреча была восхитительной!..
– Что всё это значит? – почти не владея голосом, спросил Энрике.
– Это значит, что человек, которому я доверила свою жизнь, изменял мне с проституткой, – горько улыбнулась Валентина.
–Ты записывала мои разговоры с Аной?
– Да. И слушала их тысячи раз. Мне было очень «приятно» слышать, как ты называл меня «смешной старухой»… А я ещё содержала твоих проституток…
– Но это противозаконно.
– Не надо меня осуждать, – миролюбиво сказала Валентина. – Ведь я оказалась единственной жертвой этой истории.
– Единственной жертвой стала Ана Мария. Не твоей ли?
– Я бы не стала пачкать руки об эту проститутку!
– А пистолет?
– Это улика против тебя. Я так крепко спала в ту ночь, что ты спокойно мог уйти. Может быть, ты подсыпал мне снотворного...
– Значит, ты сама это сделала! – потрясённо сказал Энрике. – Усыпила меня и пошла, убивать Ану...
– Если завтра у меня не будет пистолета, я обвиню в убийстве тебя...

Виториа

Виториа уже три дня прожила в мотеле. Она выбрала тот самый, в котором когда-то была первая их с Эдуардо ночь.
Она ушла из дому и не собиралась туда возвращаться. Страшный скандал с матерью всё расставил на свои места. Мать была виновата во всём. Она столько зла сделала людям, что они страшно отомстили ей. Конечно, получилось, что не Изадоре, а Витории, но это не имело значения. Виториа, как ни странно, была на их стороне.
Но жить в мотеле больше было невозможно. У Витории кончились деньги. И тогда она вспомнила о тех, кто обязательно поможет ей.
Она нашла район, улицу, дом и робко постучала в дверь.
– Ты ещё помнишь меня? – спросила она, когда дверь отворилась.
Фернанда смотрела на Виторию и ожидала от неё чего угодно, только не того, что произошло в следующую секунду.
Виториа шагнула вперёд, ткнулась лицом в грудь Фернанды и заплакала.
– Прости меня, прости, – говорила девушка. – К той истории с Марко я не имела отношения...
– Ну что ты? Что ты? – Фернанда гладила Виторию по голове. – Я ни в чём тебя не виню...
Она взяла у Витории вещи и проводила девушку в комнату.
Потом достала платок и вытерла ей слёзы.
– А теперь рассказывай, что привело тебя сюда?
– Я сбежала из дому, – всхлипнула Виториа.
– Ты?..
– Мне негде жить... Я ночевала в мотеле, но у меня кончились деньги...
– Господи, но почему же, ты сразу не пришла ко мне?
– Я ночевала в том самом мотеле, где мы с Эдуардо... – девушка не договорила, потому что снова разрыдалась.
– А как же твоя мама?
– Она для меня больше не существует!
– А вот это ты зря... У всех бывают трудности с родителями. Думаешь, у меня их нет?
– Но твоя мама не считает, что главное для неё – работа!
– Ну а твоя мама – такая вот! Но ведь она – мама.
– И все мстят ей за её характер! А попадает мне!
– Ты очень сердишься на Доку?
– Нет... Мне только очень грустно... – Но Виториа именно в этот момент вытерла слёзы и улыбнулась.
– Ну ладно, оставим это. Но ты ведь знаешь, что мы живём скромно. Ни прислуги, ни секретарей... Кто возвращается первый, готовит на всех…
– Хорошо, я поняла, – кивнула Виториа.
– Ну, тогда устраивайся в моей комнате. Тесновато, но...
– Прекрасно! Тут так хорошо! – Виториа от радости даже закружилась по комнате.
– Подожди, – сказала Фернанда, показывая на небольшую сумку Витории, – у тебя только это?
– Да.
– А ты уверена, что не хочешь известить тётю или Андре?
– Уверена.
– Ладно. И последний вопрос – что ты собираешься делать дальше?
– Осмотрюсь.
– Пойдём, ты, наверно, хочешь принять душ и поесть, да?
– Спасибо тебе, – Виториа бросилась на шею Фернанде и крепко её поцеловала.
– Это тебе спасибо, – сказала вдруг та.
– Мне? За что? – удивилась Виториа.
– Ты вернула меня к жизни.
Скромный дом Фернанды очень понравился Витории. Ей интересно было разговаривать со стариком Эмилио. Кстати, он сообщил ей интересную новость:
– Честное слово, Жоао сейчас работает в закусочной, где раньше работал Дока!
– Похоже на розыгрыш! – смеялась Виториа.
– Да, интересно, хватит ему денег, чтобы платить мне за квартиру?
Дом был похож на проходной двор, то и дело сюда заглядывали соседи, знакомые, друзья, чтобы просто посидеть и поболтать, поделиться заботами или помочь.
В один прекрасный день пришёл Дока.
– Ты что, – опешил он, увидев Виторию, – сбежала из дому?
– А ты как думаешь?
– Но что случилось, почему?
– Этому розыгрышу, который вы устроили, я обязана своей маме.
– Прости, Виториа, – виновато опустил голову Дока. – Но ты ведь знаешь, почему я впутался в эту историю?
– Знаю! – улыбнулась девушка иронично. – Исключительно по благородным мотивам – из-за денег.
– А ты знаешь, что такое быть бедным в этой стране? – вдруг с напором сказал Дока. – Что такое голодать? Работать с утра до вечера и получать гроши?
– Мы не о том говорим, – попыталась вставить Виториа.
– Нет, именно о том! Ты просто не знаешь, какая нищета царит в этой стране! Как грязно играют политики! Ты, конечно, ни в чём не виновата, но иногда люди теряют надежду!
– Как жаль, – тихо сказала Виториа. – Я так тебя люби¬ла. Я бы осталась с тобой, даже если бы узнала, что ты беден.
Скоро откуда-то стало известно, где скрывается Виториа, и первым в доме Фернанды появился Андре.
Ему трудно было уговорить девушку. Он всё понимал. Все мотивы её бегства были ему ясны. Он только об одном просил её: пожалеть Изадору. Мать действительно очень переживает.
После его визита Виториа стала подумывать о том, чтобы вернуться, её ведь дома ждала не только мать. Валентина, Марко Антонио, дон Лазаро... Эти люди были ей вовсе не безразличны. Впрочем, мать она тоже начинала жалеть. Действительно, как сказала Фернанда, это была её мать. И никуда от этого не денешься.
Но Изадора появилась в доме сама.
Она вошла как полноправная хозяйка, не поздоровалась ни с кем, ничего не сказала, а просто схватила Виторию за руку и потащила к двери.
Виториа выдернула руку и остановилась.
– Я не поеду никуда, мама, зря стараешься, – сказала она.
– Но почему? Почему?! – с безысходностью воскликнула Изадора.
– Мне ещё нужно время, чтобы решить, как жить дальше. Я потеряла любимого человека... К тебе я потеряла уважение... Уйди, мама, уходи, пожалуйста!
– Но ты несправедлива со мной! Я люблю тебя, ты моя дочь! – Изадора снова попыталась тащить Виторию.
– Я не сдвинусь с места, – сказала та, высвобождаясь. – Уходи, пожалуйста.
Изадора диковато оглянулась вокруг. Взгляд её натолкнулся на Беренисе, которая стояла у стены и с состраданием наблюдала эту сцену.
– Вы добились всего, чего хотели! – крикнула Изадора. – Но ты только заставила страдать бедную девочку!
– Мама, это не твой дом, уйди, пожалуйста, – одёрнула её Виториа.
– Да, я тоже думаю, что вам лучше уйти, – встал со своего места старик Эмилио. – Я не позволю оскорблять кого-либо в этом доме!
Изадора поняла, что и здесь она проиграла.
– Успокойся, Виториа, – сказала Беренисе, когда дверь за Изадорой закрылась. – У тебя будет всё хорошо. – Беренисе обняла девушку. – Это тебе даже на пользу, ты повзрослела.
Виториа плакала. Слёзы катились из её глаз, но почему-то на душе становилось светлее.
Девушка действительно прощалась со своим детством...

Марко

Разговор с матерью предстоял трудный, но другого выхода у Марко не было. Он понимал, что всё равно придётся говорить, но всё оттягивал этот момент, искал удобного случая.
Как ни странно, ему помогла сама Изадора.
– Марко Антонио, – сказала она за завтраком официально, что не предвещало ничего хорошего. – Хочу тебя предупредить – с сегодняшнего дня я запрещаю этой бродяжке переступать порог нашего дома.
– Я не знаю никаких бродяжек, – ответил Марко.
– Я имею в виду твою Дирсе.
– Дедушка разрешил мне приводить сюда, кого я пожелаю.
– Твой дедушка здесь больше не командует. Теперь здесь хозяйка я! – сказала Изадора самодовольно.
– Ну, тогда, сеньора хозяйка, – наконец, решился Марко, – я хочу сообщить тебе, что мы с Дирсе. женимся.
Изадора засмеялась.
– Не шути так, Марко, я могу поперхнуться, – сказала она весело.
– Я говорю вполне серьёзно. Мы с Дирсе женимся.
– Хватит глупостей, Марко, ты же знаешь, что я не люблю эту девчонку. Поэтому ни о какой женитьбе...
– Дело в том, – перебил Марко, – что я вовсе не собирался спрашивать твоего разрешения. Я констатировал факт.
Изадора швырнула на стол салфетку.
– Ты хочешь, чтобы я взорвалась? Выкинь это из головы! Ни на ком ты не женишься, а тем более на этой нахалке!
– Ты всё сказала? – Марко вдруг обрёл спокойствие и уверенность. – Так вот, я женюсь на Дирсе. А ты можешь злиться сколько угодно.
Марко встал из-за стола.
– Ну-ка вернись, Марко! Если ты совершишь эту глупость, знай, я лишу тебя средств, пущу голым по миру, понял?
– Это не имеет значения... – Марко направился к двери.
– Ну что за наказание! – с досадой проговорила Изадора. – Тебе что, мало сестры? Ты же просто погубишь себя и своё будущее!
– Я должен на ней жениться, и я женюсь, – упрямо сказал Марко.
– Должен?! Как это «должен»? Да этой девчонке нужны только деньги, а не ты!
Марко вернулся к столу, снова сел напротив матери и, уверенно глядя ей в глаза, сказал:
– У Дирсе от меня будет ребёнок.
Это была чистая правда. Боже, как обрадовался Марко, когда Дирсе сообщила ему об этом. Девушка сама была перепугана. Ведь они действительно так молоды, не устроены в жизни, а тут – ребёнок. Но Марко сразу заявил, что Дирсе будет рожать. Обязательно! Они поженятся, и у них сразу же станет полноценная семья. А то, что они молоды, не имеет значения. У молодых дети здоровее.
Дирсе очень обрадовала такая уверенная настойчивость Марко. Она тоже не хотела лишаться ребёнка, она бы и не сделала аборт, но теперь они с Марко вдвоём, значит, все трудности будут преодолены.
– Что ты сказал?! Эта бродяжка забеременела? – До Изадоры не сразу дошёл смысл сказанного.
– Да, мама. Недавно это подтвердилось окончательно.
– Да ты!.. Да вы... совершенно безответственные люди!
– Нет, мама, я хочу этого ребёнка. Я люблю Дирсе.
– А на какие же средства ты собираешься содержать семью? Я тебе гроша не дам!
– А разве я что-нибудь просил у тебя?..
– Девчонка должна избавиться от ребёнка, – твёрдо сказала Изадора.
– Ты с ума сошла? – опешил Марко.
– Успокойся, я всё оплачу!
– Никогда! Слышишь, никогда этого не будет! – Марко снова вскочил.
– Да она же просто шантажирует тебя, дурачок! Ей захотелось сладкой жизни! – цинично засмеялась мать.
– Так считаешь только ты! Но тебе незнакомы истинные чувства. Откуда? Тебе и в голову не придёт, что двое могут просто полюбить друг друга! Ведь ты всю свою жизнь думала только о себе, о власти, о деньгах! Ты и сейчас всё пытаешься купить. Ты пытаешься купить собственного сына, мама!
Марко резко развернулся и вышел вон.
– Эта девчонка родит только через мой труп! – вдогонку крикнула ему Изадора.
После этого разговора Марко немного остыл и крепко задумался о том, как же им с Дирсе быть дальше. Действительно, у него не было ни гроша. А в том, что мать лишит его средств, если он женится на Дирсе, Марко не сомневался ни минуты.
Девушке он звонить не стал, а отправился на фирму к тёте Валентине.
– Мне нужна поддержка, – сказал он ей сразу. – Я могу сейчас же подписать ту доверенность, если ты обещаешь мне помочь.
Речь шла о доверенности на тридцать восемь процентов акций, которые прямым наследованием должны были перейти Марко и Витории.
– К сожалению, с этой доверенностью ничего не получится, – сказала Валентина.
– Почему?
– Я консультировалась с адвокатами. Вы с сестрой можете на что-то претендовать только в случае смерти дона Лазаро.
– Ясно, – убитым голосом проговорил Марко.
– Ладно, забудем. Ведь тебе нужна моя помощь?
– Да... Я хочу противостоять матери. Ведь я собираюсь жениться.
– Жениться? Но это для тебя ещё рано, – улыбнулась Валентина.
– Нет, тётя, я люблю Дирсе. И у нас будет ребёнок.
Валентина даже присвистнула.
– Ого! Да твоя мать устроит такой скандал, что тебе и не снилось!
– Уже устроила. Так ты мне поможешь, тётя?
Валентина виновато посмотрела на Марко.
– Прости, но в этом я тебе помочь не могу.
Словно они все сговорились! Все одно и то же – рано, рано, рано!.. А когда не рано? В тридцать? В сорок? В сто?
Марко понимал, что наткнулся на каменную стену. Прошибить её было невозможно. Но прошибить её было необходимо.
– Ты тоже скажешь, что я собрался жениться рано, что Дирсе надо делать аборт? – сказал он Андре, которому тоже поведал о своих проблемах.
– Наоборот! – сказал Андре с улыбкой. – Я счастлив за вас! Ты сам выбрал свою жизнь, тебе её жить и тебе решать всё в этой жизни. Мне, конечно, хочется узнать твоё мнение через пару лет, оно вполне может измениться.
– Андре, мой отец всегда говорил об ответственности за свои поступки. Я только следую его советам. Ведь ребёнок мой! – горячился Марко.
– Конечно. Но согласись, что вы с Дирсе вовсе не подумали об осторожности. Существует масса противозачаточных средств...
– Да, это так, – признался Марко. – Но теперь уже другого выхода нет, не так ли?
– На каком месяце Дирсе? – осторожно спросил Андре.
– Нет, – резко сказал Марко. – Об этом не может быть и речи. Я этого не допущу. Единственный наш выход – жениться.
– А Изадора? – спросил Андре, хотя, конечно, прекрасно знал мнение на этот счёт своей жены.
– Я не нуждаюсь в её разрешении. Но мне нужна твоя поддержка.
– Значит, ты объявляешь настоящую войну матери?
– Да!
– Я полностью на твоей стороне, Марко, – немного подумав, сказал Андре.
Вот так с первого же дня определились враги, друзья и просто равнодушные. Марко понимал, что борьба предстоит непростая. Но сдаваться он не собирался.
– А может быть, нам сбежать, Дирсе?
– Куда? – грустно спросила девушка.
– Это не важно! Главное, все убедятся, что наши отношения серьёзные, что мы любим друг друга, хотим ребёнка!
– Ты собирался поговорить с Валентиной, – сказала Дирсе. Она не восприняла всерьёз план бегства.
– Она против. Сказала, что нам рано иметь детей.
– Значит, она нам не поможет?
– Я скопил немного денег. Мы сможем несколько месяцев прожить в гостинице, – сказал Марко.
– Какая еще гостиница? А моя мать? Ты думаешь, я оставлю больную женщину одну?
– Хорошо, но что же, нам делать? – Марко исчерпал все свои идеи.
– Не знаю...
– Только Дирсе, что бы ни случилось, ты обязательно родишь!
– Да-да... – думая о чём-то, ответила девушка. В её голосе не было уверенности.
Марко понял, что именно он должен будет развязать этот тугой узел неуверенности...

Фелипе

Новая работа Фелипе по-прежнему не приносила ему удовлетворения. Он был оторван от настоящего дела, которым привык заниматься. Поэтому, когда у него появилось предложение от одного богатого землевладельца с юга консультировать его относительно инвестиций, Фелипе сразу же согласился. Теперь его ждало настоящее дело...
Конечно, Фелипе посоветовался с Беренисе и дочерью, но те были так рады предоставляющейся ему возможности проявить себя, что, даже не вникая по-настоящему в суть предложения, сразу же одобрили этот шаг.
– Знаешь, что я тебе скажу, если это серьёзный человек и он делает тебе дельное предложение, то нечего и раздумывать. Тебе просто необходим новый жизненный стимул, – радостно говорила Беренисе.
– Конечно, дорогая. Тем более что, когда я ему рассказал о том, что меня обвиняли в махинациях, он не придал этому никакого значения. Представляешь? – сказал Фелипе.
– Что же в этом такого? Ты же не мошенник, Фелипе. Возможно, ты и преступил в чём-то закон, но этим ты навредил только себе. К тому же не ошибается только тот, кто ничего не делает, – рассудила Беренисе.
– Скажи, папа, а для тебя это хорошее предложение? – вступила в разговор Патрисиа.
– Даже очень хорошее, девочка. Я до сих пор не могу поверить, что он хочет взять меня на работу. Мне даже показалось, что скандал на бирже только положительно повлиял на его решение. Он считает, что я прекрасно во всём разбираюсь и смогу вкладывать его деньги в прибыльные дела, – объяснял Фелипе.
– А на чём он разбогател, папа?
– На экспорте апельсинового сока. Так, по крайней мере, он мне сказал.
– И всё же, отец, я советую тебе всё это проверить. Теперь тебе нужно выбирать людей, с которыми будешь работать, осторожнее, – заметила Патрисиа.
– Об этом лучше пусть думает он, мне-то терять нечего, дочка.
– Если не считать твоей работы в банке, – добавила девушка.
– Работой это и считать-то нельзя – одно разочарование, – отмахнулся Фелипе.
– Ну что ж, Фелипе, будем надеяться, что этот богач не передумает, – заключила Беренисе.
– Не похоже. Он думает, что я знаю все биржевые трюки. И то, как делаются вклады, приносящие сказочные доходы.
– А ты справишься с этим? – спросила Патрисиа.
– Ну, придется, конечно, налаживать новые контакты, но с его деньгами не думаю, что это будет трудно, – весело заметил Фелипе.
– Папа, если ты сегодня в хорошем настроении, может быть, ты простишь Жоао? – спросила девушка.
– Нет, дочка. Я это сделал для него. Ему необходимо многое изменить в себе... Пусть это будет нелегко, но только так он сможет расстаться со своим высокомерием. Так что о нашем примирении говорить ещё рано. Жизни можно научиться только у неё самой! – твёрдо сказал Фелипе.
И вот Фелипе с головой погрузился в своё новое дело. Всё шло как нельзя лучше. По прошествии нескольких недель он встретил Беренисе с огромным букетом роз и, улыбаясь, сказал:
– Дорогая, я хочу с тобой кое-что отметить. Сегодня мы ужинаем в дорогом загородном ресторане, тебе, я думаю, там понравится.
– Что же мы будем отмечать? – спросила Беренисе.
– Сегодня я заработал кучу денег! – торжественно сказал Фелипе. – Больше ни о чём не спрашивай, пока мы с тобой не наполним бокалы за мой успех.
Беренисе с улыбкой взяла его под руку, и они направились к машине.
Только когда первый бокал был опустошён, Беренисе, наконец, сказала:
– Ну, теперь рассказывай. И пожалуйста, поподробнее. Мне ужасно интересно. Как тебе это удалось?
– Я пустил в оборот деньги моего миллионера и дуриком получил с них проценты, – довольный собой, отвечал Фелине.
– А это законно? – озадаченно спросила Беренисе.
– Конечно, дорогая, я делал всё по закону. Просто мне очень повезло с этим моим клиентом. А прибыль с процентов на его капитал мы поделим с ревизором из банка, он мой друг, – подливая вино в бокалы, сказал Фелипе.
– Это что же, твой клиент оказался для тебя чем-то вроде дойной коровы? – Улыбка сошла с лица Беренисе. – Разве ты не должен был передать эти деньги твоему клиенту, если проценты наросли с его капитала?
– Беренисе, ему не нужны эти деньги, для него они капля в море. Он ведь очень богатый человек, понимаешь? – оправдывался Фелипе. – К тому же, повторяю, всё было сделано законно.
– Даже если закон такое допускает, по-моему, это просто неэтично, – возразила женщина.
– Ну что ты, Беренисе? Не смотри на меня так! Я ничего особенного не сделал. Я никому не нанёс вреда. А все эти разговоры про этичность, извини меня, просто безосновательны. Пойми, это же бизнес! – нахмурился Фелипе.
– Но я нахожу это бесчестным, – настаивала на своём Беренисе.
– Это обычное дело, Беренисе! Я никого не ограбил и никому не навредил!
– Твой клиент не получит прибыли, потому что ты её у него отобрал! – резко сказала женщина.
– О чём ты говоришь?! Ему не нужны эти крохи. Он миллионер. Он занимается экспортом апельсинового сока в Америку, это говорит само за себя! – возбуждённо говорил Фелипе.
– Ладно, Фелипе, прекратим этот спор. В конце концов, ты не ребёнок. – Беренисе встала. – Отвези меня, пожалуйста, домой. У меня разболелась голова.
– А как же наш ужин, дорогая? – недовольно спросил Фелипе.
– Извини, мне что-то расхотелось. Впрочем, ты можешь остаться, я доберусь на такси, – Беренисе, не прощаясь, пошла к выходу.
Разговор с Беренисе как-то странно подействовал на Фелипе. Помимо волнения, связанного с непониманием, возникшим между ними, в нём появилось ещё и раздражение...
Он и сам бы не смог объяснить, откуда оно взялось, и на кого было направлено, он только чувствовал, что всё складывается не так...
В довершение ко всему на глаза Фелипе попалась какая-то газетёнка, которая вновь напечатала фотографию Патрисии и Рикардо перед комиссариатом полиции. Фотография была старой, но комментарии сделали заново, в очень фривольной форме... Это окончательно взбесило Фелипе.
Он не мог понять, как позволил дочери оклеветать себя и дать повод всяким грязным писакам прохаживаться на её счёт. Мало того, он сам помог ей в этом, сам подтвердил этот поклёп... Сейчас даже мысль об этом была ему невыносима.
Решение пришло само, он даже не раздумывал над этим. Ноги сами принесли его в комиссариат.
– Я хочу опротестовать показания моей дочери по поводу той среды, восьмого числа, – переступив порог кабинета следователя, сказал Фелипе.
Вечером он обо всём рассказал дочери. С Патрисией случилась истерика, когда она услышала, что отец предал её. Она долго плакала и упрекала Фелипе, но потом, как-то сразу успокоившись, сказала:
– Отец, я даю тебе срок до завтрашнего утра. Ты пойдёшь к следователю и подтвердишь мои показания.
– Ты так думаешь? – невозмутимо ответил Фелипе.
– Я настаиваю на этом, – твёрдо сказала девушка.
– Ты напрасно теряешь время. Что сделано, то сделано, – как отрезал Фелипе.
– А ты подумал о том, что и меня станут судить за дачу ложных показаний?
– Нет, тебе ничего не грозит. Я об этом договорился. Ты молода, тебя подбил на это Рикардо Миранда. Не волнуйся, о тебе даже речи не пойдёт, – уверенно сказал Фелипе.
– Ну как ты можешь так поступать, папа?! Ты даже не предупредил меня! – задыхалась от обиды Патрисиа.
– Хватит, вопрос закрыт! Я уже дал показания! Пройдёт время, и ты будешь мне благодарна! С Божьей помощью я избавлю тебя от этого развратника.
– Ты бесчувственный человек, папа! Теперь я это поняла. Ты выгнал из дома сына. Ты идёшь в полицию и говоришь, что я солгала. Что ты делаешь, папа? Хочешь искалечить нам жизнь? – почти кричала Патрисиа.
– Повторяю, ты напрасно тратишь время. Мы с тобой поговорим об этом через несколько лет. Вот тогда-то ты меня, надеюсь, поймёшь!
– Он никого не убивал, папа, – в последней попытке убедить отца, выкрикнула Патрисиа.
– Но тогда тебе вообще не о чем волноваться. Пусть сам выкручивается!
– Пойми, наконец, я люблю его! – вновь расплакалась девушка.
Но Фелипе был непоколебим. Даже ни тени сожаления о сделанном не промелькнуло в нём.

Рикардо

Газеты словно взбесились. На первых полосах была одна новость – у доктора Рикардо Миранды нет улик его непричастности к убийству Аны Марии Батисты.
Но об этой новости сам Рикардо узнал накануне. Патрисиа сама позвонила ему и всё рассказала.
– Возможно, он даже не понял, как скверно поступил, опровергнув мои показания, – сказала девушка.
– Но с тобой ничего не случится? – первым дело обеспокоился Рикардо.
– Кажется, нет, отец договорился с комиссаром...
– О том, что я принудил тебя?
– Да... – еле слышно произнесла Патрисиа.
– Ну, теперь всё у полиции складывается – меня шантажировали, под моим нажимом ты дала показания, а теперь нас разоблачили...
– У тебя один выход – заставь говорить свою любовницу.
– Я не могу этого сделать.
Но, в самом деле, другого выхода у него не было. Только Изадора теперь могла спасти его. Он должен с ней поговорить. Она поймёт всё, что ему грозит, она войдёт в его положение.
Наутро Рикардо принесли повестку в комиссариат. Значит, времени у него оставалось совсем мало. Только один день.
– Наконец-то, мы можем поговорить, – сказал он Изадоре, когда они оказались на его квартире. – Я соскучился по тебе.
– Но ты вызвал меня не для того, чтобы это сказать? – Изадора была озабочена своими проблемами.
– Да, это касается той ночи, восьмого числа, когда было совершено убийство Аны.
– В ту ночь я была с Андре, – сказала Изадора спокойно.
– Изадора, я попал в сложную ситуацию...
– Эта нимфетка предала тебя, – улыбнулась Изадора.
– Не она. Её отец.
– Эта девчонка изгадила наши отношения. Ты изменил мне с ней, и ради чего?!
– У меня с ней ничего не было, я говорил тебе уже тысячу раз! – в отчаянии воскликнул Рикардо.
– Ты циник и лжец! Ты по-прежнему с ней встречаешься! И меня от этого тошнит.
– Значит, ты не поможешь мне?
– Я не стану подставляться ради тебя! Отправляйся к своей Патрисии и проси у неё!
– Хорошо, – с угрозой произнёс Рикардо, – тогда я сам скажу, что мы провели ту ночь вместе!
Изадора только расхохоталась в ответ.
Когда она поспешно покидала квартиру, она не заметила, что из тёмного угла коридора за ней внимательно следила Марсела.
Впрочем, Марсела вовсе не собиралась прятаться. И, как только Изадора ушла, она постучала в квартиру к Рикардо.
Он тут же открыл, думая, что любовница что-то забыла, но на пороге увидел Марселу.
– Ну что ж, – сказала жена, – поздравляю, у тебя отличный вкус. Изадора очень красивая женщина.
Рикардо понял, что тайна его раскрыта.
Он, как загнанный зверь, оказался в засаде. Со всех сторон на него смотрели ружья охотников, слышался яростный лай собак, вот-вот они вцепятся в него...

– Патрисиа! Патрисиа, милая, я очень хочу тебя видеть! – Рикардо и сам не ожидал, что скажет это, что ему действительно захочется увидеть девушку. Он считал, что всё для себя выяснил, он не любит Патрисию. Но когда подступила настоящая беда, он вспомнил только о ней.
– Я тебе нужна?! – удивилась девушка.
– Очень. Ты единственный человек, которому я могу доверять!
– Рикардо, я тебя очень люблю! Что у тебя случилось? Что?
– Я не знаю, как выпутаться из этой истории с Аной...
– Но ты же никого не убивал!
– Да... Но не это тревожит меня больше всего... Марсела увидела меня с ней...
– С твоей тайной любовницей? Ну и что? Вы же собираетесь разводиться.
– Но никто не знал, что я встречаюсь с ней уже давно... Что моя тайная любовница – Изадора Вентурини.
– Я знала это, Рикардо, – спокойно сказала девушка. – И знаю, что она тебе не поможет...

Допрос проходил с адвокатом. Впрочем, это мало помогало Рикардо. Адвокат сам несколько раз уговаривал его открыться, но Рикардо не мог на это решиться.
– Значит, вы не хотите нам сказать, с кем провели ту ночь? – устало, уже в который раз спросил комиссар.
– Я не могу, поймите меня, – так же устало в который раз повторил Рикардо.
– Доктор, – обратился комиссар к адвокату, – почему же вы не убедите вашего подопечного сказать правду?
– Господи, комиссар, а чем я занимался последний месяц?
Комиссар тяжело вздохнул:
– Тогда плохо, доктор Рикардо, очень плохо...
– Я знаю.
– А вы представляете, куда заведёт вас ваше джентльменство?
– Я не могу назвать имени, – упрямо повторил Рикардо.
– Эта женщина не любит вас, – сказал комиссар горько.
– Я её не назову.
– Ну, тогда... – Комиссар встал, застегнул пуговицы на пиджаке и объявил официальным голосом: – Доктор Рикардо Миранда, я привлеку вас к суду по обвинению в убийстве Аны Марии Батисты.
Рикардо встречал теперь Андре в собственном доме довольно часто. Его друг не скрывал, что ухаживает за Марселой. Кажется, они были счастливы вместе. Рикардо смотрел на это вполне сочувственно. Он видел, как преображается его жена, увидев Андре. Как начинают светиться её глаза, какими мягкими и женственными становятся её движения...
Андре честно поговорил с Рикардо. И тот благословил друга.
– Что было в полиции? – спросил Андре на следующее утро, когда дожидался в гостиной Марселу.
– Настоящая пытка, – махнул рукой Рикардо.
– Но почему бы тебе не открыть имя этой женщины, Рикардо?
– Я встречался с ней всего несколько раз и теперь не имею права её компрометировать.
– А как же та женщина, про которую ты говорил, что безумно любишь её? Та самая, замужняя, с которой ты встречаешься давно?
– Да нет, что ты! Так, встречи урывками... – Рикардо наигранно рассмеялся.
– Но из-за неё ты бросил Патрисию, – сказал Андре.
– Чего ты добиваешься, Андре? – вышел из себя Рикардо.
– Правды. Я всегда считал тебя другом. Но ты, кажется, в друзьях меня не числишь... Ты и... эта женщина, кого вы хотите обмануть? Нет, Рикардо, я не заслужил такого отношения.
Теперь он потерял и друга.
Но у него оставался в жизни светлый человек, к которому он не допускал никого, только наедине с собой он мысленно разговаривал с этим человеком, советовался с ним, искал поддержки, даже по-детски жаловался иногда. Этим человеком была его мать Мария Элена.
Он хотел знать о ней как можно больше, поэтому полу-вопросами, полунамёками выведывал правду о жизни и смерти Марии.
От Валентины он узнал, что мать была больна астмой и погибла от приступа. Рядом не оказалось человека, который подал бы ей ингалятор. Но у Рикардо зародилось подозрение, что мать его просто убил негодяй Лазаро. Ну конечно, он мстил матери за неверность.
Неверность...
Неужели Мария хладнокровно изменяла мужу? Если верить тому, что рассказала ему Изадора, это было так. Но Рикардо вглядывался в портрет матери, и сомнения нарастали. Что-то не стыковалось в версии об изменнице с тонким беззащитным лицом Марии, её открытым взглядом. Что-то не сходилось...
Изадора вдруг позвонила сама. Для Рикардо это был чуть ли не шок. Они не виделись уже много дней, они не разговаривали, и Рикардо ловил себя на том, что просто избегает свою прежнюю любовницу. Он с удивлением понимал, что его к ней совсем не тянет. И вот она позвонила сама.
– Я хочу пригласить тебя к дону Лазаро, – сказала она неожиданно.
– Зачем? – удивился Рикардо.
– Знаешь, старик очень плох. Мы испробовали уже все средства. Врач сказал, что выздоровление может наступить только от сильного стресса.
– Или выздоровление, или смерть? – спросил Рикардо.
– Я не собираюсь его пугать. Он видел нас на кладбище. Мы попросим у него прощения.
– Но ведь он не слышит.
– Он видит, хотя и плохо. Он поймёт. Мы можем написать ему наше извинение. Мне так жаль старика...
Рикардо задумался. Идея казалась ему более чем сомнительной. Но с другой стороны, он надеялся прочитать в глазах старика разгадку тайны Марии Элены. Да, Рикардо всё поймёт, как только посмотрит в глаза дона Лазаро. Он поймёт всё.
На следующий день он приехал на виллу.
Изадора встретила его у дверей и поспешно провела в комнату старика. Рикардо обратил внимание, что рука у Изадоры забинтована. Но не успел ничего спросить.
По дороге она внимательно оглядывалась, не видит ли их кто-нибудь. Рикардо не обратил тогда на это внимания. Он был сосредоточен на собственных мыслях.
Но, когда Изадора закрыла дверь на ключ, Рикардо спросил:
– Зачем ты это сделала?
– Чтобы нам никто не помешал, – ответила женщина и положила ключ в свой карман.
Старик смотрел на них глазами, полными ненависти.
– Подойди сюда, – позвала Рикардо Изадора, уже стоявшая у кресла дона Лазаро. – Он очень плохо видит.
Рикардо приблизился.
– Ну что, старый пень, узнаёшь своего незаконнорожденного сына? – вдруг зло сказала Изадора.
– Ты что?! – опешил Рикардо.
Но Изадора будто и не услышала его.
– Это Рикардо, – быстро говорила она. – Сын Марии Элены, рождённый твоей женой от любовника!..
– Ты с ума сошла! Он, правда, не слышит?! – испугался Рикардо.
– Ты видел нас на кладбище в тот день?! Да, мы с ним давно любовники! И Клаудио знал об этом! Ага, ты не забыл! – в исступлении ненависти кричала Изадора. – Ты видел, как мы целовались!
– К чему этот садизм?! Изадора! Прекрати!
– Я так страстно целовала Рикардо! Он так сильно любил меня!
– Я больше не желаю здесь оставаться! – Рикардо повернулся, чтобы уйти, но Изадора вдруг вскрикнула и отскочила от дона Лазаро.
В руках старика мерцал вороненой сталью пистолет, направленный в сторону любовников.
Секунду Рикардо и Изадора стояли в оцепенении.
– Он выстрелит, – прошептала Изадора.
– Я сделал бы то же самое на его месте, – сказал Рикардо.
– Его надо держать в психушке, – прошипела Изадора. Рикардо сделал шаг вперёд.
– Дон Лазаро, – сказал он. – Я не хотел вас оскорблять. Между мной и Изадорой уже ничего нет. Простите нас за эту сцену! Я понимаю, у вас есть причины меня ненавидеть. Но вспомните, как вы любили мою мать... Я пришёл сюда не за тем, чтобы вас убивать. Я пришёл с миром.
– Не старайся, он ничего не слышит.
Но Рикардо всё больше убеждался, что это не так. От его лов глаза старика всё больше теряли черноту ненависти, в них появилось что-то вроде понимания.
– Я не питаю к вам ненависти, сеньор, и вы простите меня, если можете.
Рикардо протянул старику открытую руку. И вдруг увидел, что старик отдаёт ему пистолет. Это было почти незаметное движение, но оно было.
Изадора не видела этого, поэтому сказала:
– Ты хочешь, чтобы он тебя полюбил? Но он тебя ненавидит!
Рикардо взял пистолет из рук дона Лазаро.
Изадора облегчённо вздохнула.
– Идём отсюда!
– Нет, – сказал Рикардо. – Сначала проси прощения у дона Лазаро.
– Ты с ума сошёл!
Рикардо схватил её за руку и подвёл к старику.
– Проси прощения! Скажи ему, что теперь между нами ничего нет!
– Сам скажи!
– Ты хочешь убить его, как убила Клаудио?
– Я не убивала Клаудио! – взвизгнула Изадора.
– Клаудио умер, когда узнал, что мы любовники!
В глазах старика светилась теперь благодарность...

Дока

Дела на фабрике так захватили его, что он на время забыл обо всём. Зачахнувшее, было, производство стало вдруг оживать. Впервые за много лет наступил день, когда экономисты сообщили  –  фабрика стала приносить прибыль. Пусть пока небольшую, но прибыль. Она теперь работала не в убыток. Дока вполне мог гордиться.
Но тут начались неприятности. Потеснённые со своих насиженных мест генеральный директор и его заместитель сначала косо поглядывали на молодого нахала, а потом просто стали совать палки в колёса.
В один не очень прекрасный день Дока узнал, что на фабрике готовится забастовка.
Ткачихи даже не пожелали беседовать с менеджером. Дока терялся в догадках, что случилось, какие требования собираются выдвинуть работницы?
Ему помог случай.
Он зашёл в бухгалтерию, когда там никого не было, и увидел ведомость на зарплату. Он не поверил своим глазам. Ставки были безбожно урезаны. Под всеми распоряжениями красовалась подпись генерального директора.
Дока бросился за разъяснениями, и ему было сказано, что у фабрики много расходов, поэтому придётся экономить.
Дока понимал, что только-только наладившееся дело разваливается. Он был в отчаянии.
Да тут ещё начались любовные проблемы. Вернее, они продолжались, но теперь у Доки было всё меньше надежды, что они разрешатся.
Патрисиа всё реже встречалась с ним. Про ночь, проведённую вместе, старалась не вспоминать, словно стыдилась этого. Всё больше говорила о том, как она не может жить без Рикардо, словно и не замечала страданий Доки.
Да ещё эта противная Фернанда. Не упускала случая, чтобы не уколоть Доку. И выбирала же, как назло самые больные места.
– Ну что? У тебя опять мокрая жилетка? – издевалась она над Докой.
– Какая жилетка?
– В которую рыдала твоя Патрисиа. Знаешь, ты у неё вместо носового платка. Её отшивает Рикардо, а она бежит к тебе!
– Кто бы говорил? Сама ходишь с женатым мужчиной! – парировал Дока.
– А что это тебя так волнует Андре? – Фернанда была задета.
– Мне кажется, это неприлично, когда молодая женщина ходит с женатым!
– Да? А если она встречается с лгуном, как ты, это лучше?
– У тебя такое настроение, потому что Андре не позвонил? – ехидно спросил Дока.
– Да нужен он мне! Вы все у меня вот где сидите! – Фернанда чиркнула ребром ладони по горлу.
– Не все мужчины подлецы.
– Конечно, ты у нас просто ангел! И вообще, чего ты здесь торчишь? Иди к своей Патрисии! Пусть она тебе расскажет, как ей тяжело без Рикардо!
И Дока уходил, чувствуя себя оплёванным. Он клялся себе, что больше носу не покажет в этот дом, но проходил день, и он снова стучался в дверь Фернанды.
У девушки был непростой период. Немного оттаяв после смерти отца, отогрев душу рядом с Виторией, Фернанда вдруг поняла, что без особой охоты встречается с Андре. Она не понимала, что происходит, старалась найти причину в себе, но видела, что и Андре как-то охладел к ней. От всех этих мыслей запросто можно было впасть в чёрную меланхолию. Только учёба спасала её. Фернанде нравилось учиться.
А как-то она согласилась пойти с Докой в ресторан. Почему, она и сама не знала. Просто надоело сидеть в четырёх стенах и слушать болтовню дедушки.
Сразу после работы она помчалась домой, чтобы привести себя в порядок. Почему-то ей хотелось выглядеть особенно красивой в этот вечер. Она достала лучшее платье, сделала красивую причёску...
И в этот момент появился Дока.
– Ну, ты просто красавица, – сказал он восхищённо.
– А ты только что это заметил?
– Честно говоря, да, – признался парень.
– Подожди немного, я сейчас только слегка припудрю носик, – улыбнулась Фернанда.
– А ты не испортишь? – серьёзно обеспокоился Дока. – Знаешь, можно и переборщить...
– Дурачок, – засмеялась Фернанда.
Она села к зеркалу и лёгкой пуховкой напудрила лицо. Это действительно заняло совсем немного времени.
– Ну, – сказала она, вставая, – я готова. Куда пойдём?
Дока не успел ответить, потому что зазвонил телефон.
Фернанда подняла трубку.
– Алло..! Привет, Патрисиа, да, он здесь.
– Слушаю, – сказал Дока. – В  общем-то, занят, а что?.. Когда?.. Что-то случилось?.. Хорошо, я сейчас буду.
Дока положил трубку и повернулся к Фернанде.
Девушка всё поняла. В глазах её стояли слёзы.
– Мне так неудобно, что я расстроила ваши планы с Фернандой, – сказала Патрисиа, когда Дока мрачно сообщил ей, что ему пришлось отменить своё приглашение в ресторан. – Но мне так нужно было увидеть тебя...
– Ничего, Фернанда поняла, что у тебя что-то случилось.
– Теперь она меня возненавидит.
– Нет. Она всё поймёт, – сказал Дока не очень уверенно. – У тебя красные глаза...
– Я сегодня много плакала...
– Почему?
– Изадора... Она специально пригласила меня на квартиру Рикардо, когда они были там. И самое смешное, что я всё уже знала, но знать – одно, а видеть всё собственными глазами – совсем другое. Он любит её, и никогда с ней не расстанется. – Патрисиа всхлипнула. – Но теперь я всё решила для себя! – сказала она твёрдо.
– И поэтому плачешь?
– Уже всё. Уже всё прошло! – попыталась бодро улыбнуться Патрисиа.
– Но стоит ему поманить тебя пальцем, как ты снова побежишь, – грустно сказал Дока. – Боюсь, у нас с тобой всё равно ничего не выйдет...
– Нет! На этот раз все будет по-другому! – Патрисиа взяла руку Доки в свою. – А тебе спасибо за поддержку.
– Ты бы ещё поблагодарила меня за нашу ограниченную дружбу. Я вот что тебе скажу – по-моему, это никуда не годится, когда девушка говорит парню о том, как она любит другого.
– Иногда любовь начинается с дружбы. Знаешь, действительно, забыть Рикардо не так просто. Я не хочу тебя обманывать. Так что, если тебе хочется быть со мной, принимай меня такой, какая я есть.
– Конечно, я останусь с тобой.
– Ты мне очень нравишься, – сказала Патрисиа с улыбкой.
– Я буду ждать, когда ты скажешь, что хочешь провести со мной ночь и вс остальные тоже.
С проблемами на фабрике можно было разобраться только с помощью Толедо. Дока решил не откладывать дело в долгий ящик и отправился к своему благодетелю.
Но Толедо дома не оказалось. Доку встретила Жижи.
– Как хорошо, что ты пришёл! – воскликнула она. – У меня для тебя столько приятных новостей! Только обещай, что никому об этом не расскажешь!
– Обещаю, – немного растерялся Дока. – А что случилось?
– Сначала скажи мне, ты встречался с Патрисией?
– Да. Она очень переживает из-за Рикардо.
– Из-за Рикардо? – удивилась Жижи. – А она не говорила, что, у её отца начались крупные неприятности?
– Нет. А какие?
– И ты ничего не знаешь? Но ты хотя бы слышал, что её отец начал работать на некоего богача?
– Да.
– Так этот богач поставлял в Штаты наркотики.
– С ума сойти! – опешил Дока.
– И получается теперь, что Фелипе просто отмывал его грязные деньги!
– Патрисиа мне ничего об этом не рассказывала...
– Возможно, она и сама об этом узнает только сегодня.
– Ну, если у тебя все такие «приятные» новости, Жижи...
– Нет, остальные действительно приятные, – улыбнулась Жижи. – Ты ведь знаешь, что Толедо тебя обожает?
– Мне он тоже нравится. – Дока не понимал, куда Жижи клонит.
– Так вот, Толедо собирается сделать тебя своим... сыном, – выдержав интригующую паузу, сказала Жижи.
Дока не понимал, радоваться ему или нет.
– Даже не знаю, что сказать... Мне как-то не по себе... Я, правда, никогда не обманывал его надежд...
– Это так! Толедо очень нравится, что ты затеял на фабрике...
– Кстати, я хотел об этом с ним поговорить, – вспомнил Дока цель своего визита. – Представляешь, Жижи, генеральный директор...
– Так вот, Дока, Толедо назначает генеральным директором – тебя.
От неожиданности Дока даже расхохотался. И тут же осёкся.
– Ты что, спятила?!
– Он сам сказал!
– Вот это новость!
– Но и это ещё не всё!
– Не всё?! – даже испугался парень.
– Кое-что гораздо важнее!
– Важнее?!
– Важнее некуда... Толедо на той неделе написал завещание – ты будешь его главным наследником...