Двести десятая серия

Двести двенадцатая серия

- Я разговаривала с доктором, Лукас. Он нашел для Мел клинику подальше от Рио, - сообщила Маиза.
- Ей необходимо ложиться? И почему не в Рио, – пожал плечами Лукас.
- Она хочет в клинику. Тем лучше, нам будет спокойней, да и Мел тоже. Я не хочу, чтобы об этом все знали.
- Да уже все знают… И потом, как мы будем объяснять отсутствие Мел.
- Не знаю… Курс похудения… - предложила Маиза.
- Куда еще худеть? Не смеши!
- У нее депрессия и все. Депрессия бывает у всех. Тяги к наркотикам нет. Тяга к наркотикам клеймит человека, оставляет пятно. А я не хочу этого для нашей дочери, - сообщила Маиза. Лукас предложил ей спустится, чтобы поговорить с Лобату.
Далва тем временем во всю заливала гостю о чудесной реинкарнации Диогу, в которую почему-то никто не хочет верить.
- Лобату, мы совсем растерялись в данной ситуации, - сказал Лукас, когда Далва вышла.
- Я скажу вам одну вещь, которую я уже говорил. Но в этой ситуации стоит повторить. Пожалуйста, не обвиняйте себя. Не путайте бессилие с некомпетентностью, потому что я все это прошел. Полжизни я обвинял отца в том, что это он виноват в моей болезни. Если бы папа не сделал этого, если бы папа не сделал того… Ложь! Наглая ложь! Родители не виноваты, они не виноваты и вы не виноваты. Только я и Мел, - говорил Лобату.
- Но теперь все будет по другому Лобату, - прервала его монолог Маиза, - Она здесь, рядом с нами. Нам будет проще присмотреть за ней.
- Не обольщайтесь. Вы не углядите. Никто не углядит. Вы можете быть все вместе, на страже. Помогая, присматривая, но не можете остановить процесс, - сказал Лобату.
- Могу, я могу, - решительно заявила Маиза. – И не отговаривай меня, Лобату! Мел завяжет! Она вылечится! Я полностью посвящу себя этому! Я настроена решительно!
- Мы говорим не о тебе. Мы говорим о Мел и твоя решимость здесь не причем.
- Это мы еще посмотрим! Извините, пойду посмотрю, как она! – Маиза встала и ушла наверх, явно раздраженная речами Лобату.
- Маиза, нельзя так. Лобату от всей души хочет помочь нам, - попытался Лукас успокоить ее.
- Помочь?!? Хочет помочь?!? Он пришел сказать, что ничего не получится. Не надо помогать! Мел покончит с этим покончит! Если ему не удалось, то значит никому не удастся?!? – еще больше распалилась Маиза.
- Извини Лобату, у нас у всех сейчас нервы взвинчены, - вздохнул Лукас когда та наконец ушла.
- Ничего Лукас, не извиняйся. Я просто хотел обрисовать ситуацию. Но вы и сами скоро поймете, что вы также бессильны перед наркотиками, как и Мел.
Латиффа и Мохаммед начали утро, как обычно с того, что обсуждали месячные Самиры и ее стойкое нежелание надевать платок.
В довершении ко всему, Мохаммеду позвонил дядюшка Абдул и вызвал его в Фес, по важному делу. Латиффе он сказал, что едет один. Женщина была в отчаянии, так как раньше он и носу из родного магазина не высовывал без нее.

- Я много раз выходила замуж, но этот раз самый счастливый! – сказала Жади, демонстрируя Зорайде нарядное платье, приготовленное по поводу церемонии свадьбы. В комнату вошел Саид.
- Саид, шейх уже пришел? – расплывшись в белоснежной улыбке спросила Жади.
- Шейх не придет, - сообщил Саид, - свадьбы не будет.
- Нет, - улыбка мигом сползла с лица Жади.
- Я не отказался… Я отложил… Думаю, мы должны лучше подумать. Быть уверенными, что это нам нужно, - неуверенно говорил Саид. Жади взволнованно посмотрела на Зорайде:
- Но я уверена, что хочу этого, Саид…
- Ты будешь в доме, рядом с Кадижей, как и хотела… а о свадьбе подумаем позже, - сказал Саид и ушел.
Деуза сказала, что получила бумаги из суда, но понятия не имеет о том, что там написано. Она обратилась за помощью Ивети, та оценивая свой IQ и IQ всех ее знакомых, не имеющих отношения к Феррашам решила обратиться за разъяснениям к Зейну. Тот был более чем добродушен и не только дал разъяснения, которые повергли Деузу в ужас, ведь ее хотели вычеркнуть из свидетельства рождения Лео, вписав туда уже давно умершую женщину, но и нанял адвоката для женщины.
Жура тем временем оделась в свое лучшее платье - аляповатый красный халат с огромными белыми цветами и направилась в дом Феррашей, для разговора с Мел о ее будущем ребенке. Лижейру и Рапазау взялись подвести ее до места на своем драндулете.
Лео тем временем ждал, пока Жади выйдет из дома дядюшки Али. Она вышла и не одна, но долго оборачивалась, посылая волнительные взгляды парню. Тот был счастлив и в свою очередь, не отводил от Жади глаз.
Когда Жади ушла, Лео потрепал ухо. Лукас тоже трепал ухо, причем сильней, чем это делают приличные люди и вот по какому поводу:
- Не переживай, все будет нормально. Скоро у нее появится ребенок и она забудет обо всем, - оптимистично направляла Далва Лукаса.
- Не только это, Далва, все. - Лукас встал с постели, на которой сидел. - Вся моя жизнь - сплошная не удача!
- Не говори так! Ты же состоявшийся человек!
- А что у меня есть?!? Ничего! Стою на распутье: я не стал тем, кем хотел и тем, кого хотел видеть мой отец тоже не стал. Кроме того, мне уже сорок.
- Ну и что?!? Ну и что?!? Сорок лет - самый прекрасный возраст для мужчины! - заметила Далва.
- Возможно, если перед тобой не маячит твоя копия, на 20 лет моложе, напоминая о том, кем ты не стал, обо всем, что тебе не удалось сделать, - высказался Лукас и ушел из дома в неизвестном направлении.
- Маиза, почему он настроен так решительно плохо против реинкарнации Диогу, даже сказал, что плохо себя чувствует при нем. Что это?
- Никому не нужно зеркало Далва, - ответила Маизе служанке, которая была растеряна спонтанным уходом Лукаса, - Ты думаешь, я смогла бы выдержать 20-летнюю Маизу, появись она здесь?
- Как у вас все сложно, - махнула рукой Далва.
- И не только это. В глубине души он страдает, что был вынужден остаться дома и заняться Мел и забыть на время свою Жади. Эту любовь…
- А он и не упоминает о ней!
- Не упоминает, но думает, - заключила Маиза.
Она пошла к Мел и стала расспрашивать дочь, чего бы она хотела. Мел не поднялась с постели и сказала, что ничего не хочет.
Кларисси ходила по местам, где бывали наркоманы, чтобы разыскать Нанду. Лобату сказал ей по телефону, что это не лучшая идея, но она все-таки разыскала Режининью. Та сказала, что они с Нанду подрались, она вызвала полицию и его забрали, но она не знает, где это было. Кларисси была в отчаянии.
Лукас пришел к стилисту и попросил его подстричь. И какова бы не была цель этого поступка, она была достигнута. Карол заметила, что Лукас подстригся и сказала, что ему очень идет. Еще бы она сказала, что ему не идет… Впрочем, она не соврала. Ему хоть куриный насест на голову одень - пойдет.
Тавиньу тем временем ни на шутку перепугался, узнав, что Деузу будет защищать хороший адвокат. Он сказал Лобату, что беспокоится о том, что он будет говорить на суде.
Далва сказала Маизе, что пришла дона Жура. Та не стала препятствовать женщине, войти, но попросила ее не беспокоить.
Мел присела на кровати, когда услышала над собой голос Журы и немного оживилась.
Лижейру и Рапазау тем временем не теряли времени и расположились в гостиной. Рапазау лег на диван, не снимая грязной обуви… Как хорошо, что обивка дивана не менялась 20 лет… ущерб для имущества минимальный, а вот дезинфекцию после присутствия незваных гостей я бы предпочла провести.
- Я знаю о ребенке, Мел. Если ты придешь в чувства, то пусть ребенок останется у тебя, а если нет, отдай мне, я воспитаю, также, как я воспитала Шанди, - высказала Жура свое предложение. На месте Мел я бы не радовалась… Еще одна безвольная тряпка, заглядывающая в рот доне Журе… тупая и бесперспективная…

Двести четырнадцатая серия

Нанду позвонил матери из телефонной будки и сказал, что ему нужны деньги. Кларисси отказала сыну, сказав, что она работает как сумасшедшая, и вообще она не банк. Нанду настаивал. Кларисси сказала, что они будут разговаривать, только когда он придет домой.
Алисинья шла по улице в компании Тете, когда увидела Миру, ехавшего на мотоцикле с Телминьей.
Сумайа и Зорайде, гуляя по рынку, застали дядюшку Абдула, договаривающегося с каким-то торговцем о женитьбе Мохаммеда. Зорайде решила сообщить об этом Латиффе.
- Знаешь, когда он вырастет, то умрет бесплодным – без жены и без детей, - поведала Кадижа матери, о своем друге Дуде. Жади ласково заткнула дочери рот и поцеловала , - А знаешь, почему? Потому что когда он женится он ничего не подарит своей жене: ни золота, ничего! Я не хочу такой печальной судьбы: выйти за мужчину, который не дарит золота! А его жена должна будет работать, как мужчина мама!
- Все работают, она тоже должна будет работать, - возмутился Дуда, - Я ошибаюсь, тетя?
- Нет! – заявила Жади, чем вызвала возмущение своей маленькой вредной дочурки, - Здесь живут по другому и думают не так, как мы.
- Они неправильно думают, - фыркнула Кадижа.
- Это вы неправильно думаете! – воскликнул Дуда.
- Мы должны уважать их обычаи, а они должны уважать наши, обычаи! – рассудила детей Жади и радостно хлопнула в ладоши. Все девочки стали радостно танцевать и Жади вместе с ними. Рания наблюдала эту картину издалека и ее явно раздражала искренняя радость, которая светилась на лице бывшей жены ее мужа (простите за тавтологию).
Рания забежала в свою комнату и схватив сына с рук служанки попросила ее позвать к ней в комнату Жади. Та, в свою очередь, отказалась подниматься наверх, по приказанию Рании.
Служанка побежала наверх, чтобы сообщить о словах Жади Рании. Рания не сдавалась и приказала несчастной служанке спустится вниз, чтобы передать Жади, чтобы она выключила музыку. Жади естественно отказалась это сделать, а Кадижа сказала, что позвонит отцу и скажет ему, что Рания не разрешает им включать музыку.
Нанду пришел домой. Кларисси сказала, что не даст ему денег, чтобы он употреблял всякую дрянь. Нанду накричал на мать, толкнул ее на пол, а сам вытащив из кошелька деньги скрылся.
Миру пришел к Алисинье и та устроила ему сцену ревности, по поводу того, что видела его с Телминьей. Миру уверил ее, что у них с девушкой ничего нет. Алисинья предупредила своего возлюбленного, что не терпит обмана и предательства.
Лео пришел к Далве. Он сказал ей, что хочет поговорить с Лукасом.
- Я сейчас схожу за ним, - сказала Далва, проводя парня в дом, - Как обрадуется сеньор Леонидас, когда узнает, что ты здесь! Ты чуть-чуть его не застал, он только что уехал на работу.
- Он подал в суд на усыновление, ты знаешь? – спросил Лео.
- Он только об этом и говорит! С тех пор, как ты вернулся, сеньор Леонидас стал другим человеком: таким как раньше! – радостно восклицала Далва.
- А каким он был? – интересовался Лео.
- Веселым, смеющимся, влюбленным, - взахлеб перечисляла Далва, - но после того, как ты умер…
- Далва, я не умер, я сейчас разговариваю с тобой, - напомнил ей Лео.
- Ну да… - ненадолго замешкалась Далва, - когда ты умер в прошлой жизни, он стал таким грустным, жалким, больным, сидел тут, ни с кем не разговаривал… Но сейчас, когда ты вернулся он снова стал шутить! У него появились силы!
- Идем есть десерт, - Лео направился на кухню. - Далва, ты тоже считаешь, что тот, кто увидит меня, признает во мне клона? – спросил он ее.
- Какого клона? – удивилась Далва. – Какой еще клон?!? Где ты видишь клона? Это все штучки сеньора Албиери!
- Он объяснил мне… - начал Лео.
- Сеньор Албиери, что хочешь объяснит! Он может что угодно объяснить и некоторые ему даже верят, - развела руками Далва, - Я знала, что когда-нибудь сеньор Албиери заявит, что он сделал человека. Я говорила, говорила, но мне никто не верил. Еще тогда, когда он начал придумывать, что делает телят…
На кухню вошла Маиза, поприветствовав Лео, она взволнованно ушла. Далва пошла за ней и обвинила ее в том, что она толком не поздоровалась со своим шурином и не поцеловала его.
Маиза поднялась в комнату Мел. Лукас стоял у окна и перебирал медали дочери.
- Я разглядываю ее вещи, - пояснил он жене.
- Я недавно звонила в клинику, - сказала Маиза. Лукас поинтересовался, как Мел, - Хорошо, согласилась лечиться, - пожала плечами Маиза.
- Хотя бы это, - горько улыбнулся Лукас.
- Теперь нам нужно готовить комнату для ребенка, - говорила Маиза, давясь слезами. Лукас бессмысленно смотрел в даль.
- Я часто представлял себе день, когда у Мел родится ребенок, - сказал он, - Но я никогда не думал, что это будет так.
Маиза кинулась в объятия Лукаса:
- Мы выдержим, Лукас, выдержим! Мы с тобой вместе, мы выдержим… Я хочу договориться с тобой. Пока Мел не выздоровеет, мы будем жить в этом доме: я забуду про свою личную жизнь, ты забудешь про свою и сделаем все, чтобы она выздоровела, все, что от нас зависит!
- Я думаю, мы и так это делаем, - вздохнул Лукас.

- Латиффа, ты больше ничего не слышала о Лукасе? – спросила Жади, которая уже давно ничего слышать о нем не хотела.
- Раньше я часто видела его фотографии в газетах, на презентациях, а сейчас совсем не вижу… - сказала Латиффа, а потом задумалась о причине заданного вопроса, - Ради бога, Жади, ты все еще думаешь о нем?!?
- Нет, его больше нет в моем сердце! Я ненавижу его! Ненавижу за то, что он испортил мою жизнь, а потом взял и бросил меня! – злобно затараторила Жади, - Тебе повезло больше, чем мне, потому что ты любила Мохаммеда с самого начала… Знаешь, если бы не Лукас, наверное, я бы тоже полюбила Лукаса с самого начала, - размышления Жади прервали Мохаммед и Мустафа пришедшие в гостиную с чемоданами. Они понесли багаж вниз.
В это время Зорайде позвонила Латиффе и сообщила ей о намерении Абдула женить Мохаммеда во второй раз. Латиффа ужаснулась и спустилась вниз за мужем, того уже и след простыл: он уехал, но пока без чемоданов…
Лукас уставился на себе в зеркало, по старой доброй традиции, именно в этот момент Далва пригласила к нему Лео.
- Ты постриг волосы, - заметил Лео, - зачем? – Лукас потупил взгляд.
- Тебе не нравится, сынок? А мне кажется, Лукасу очень идет короткая стрижка, - высказала Далва свое авторитетное мнение, - Он стал моложе и вы стали еще больше похожи! – Далва ушла, оставив Лео и Лукаса наедине.
- Я знаю, что ты был в Марокко и видел Жади, - начал разговор Лукас, - твоя мама рассказывала.
- Да, она сказала, что знает тебя, - говорил Лео, расхаживая по комнате.
- Она сказала тебе только это? Что знает? – заволновался Лукас.
- Да, - Лео с нагловатой улыбкой присел на кровать. Лукас оставался стоять посреди комнаты, - Я люблю ее, понимаешь, но она боится… Боится остаться со мной, боится оставить свою семью и остаться со мной, - поведал ему Лео.
- А раньше я боялся, - с горечью вздохнул Лукас. Лео полез в карман джинсов:
- Я нашел ее кулон, - сказал он и показал Лукасу зеленый камень, - Я должен встретится с ней, чтобы отдать ей его, - Ты знаешь, что она смотрит на меня не так, как все, - улыбался Лео. Лукас не отводил взгляда от медальона в его руке. Его слова и улыбка были для Лукаса жестокой издевкой, - Она не боится меня, - продолжал Лео, - Она боится остаться со мной, но она не боится меня…
- Она… сказала, что любит тебя? Что влюблена в тебя, – спросил Лукас, голос его едва заметно дрожал.
- Когда я ее поцеловал… - довольно улыбался Лео.
- Ты целовал ее?
- Да. Я встретил ее в развалинах, в Фесе, - Лео встал с кровати по подошел к Лукасу, - Она сбежала от дяди, чтобы встретится со мной.
- Слушай, не смей пользоваться моей жизнью! – не выдержал Лукас. – Конечно, ты моя копия, но я не позволю тебе проживать мою жизнь! – Лукас выбежал из комнаты. Улыбка с лица Лео исчезла: «Что я такого сделал?» - спросил он свое отражение в зеркале.

Двести шестнадцатая серия

- Самир приведет свою дочь, чтобы познакомить с тобой, - по секрету поведал Абдул Мохаммеду.
- Дядя Абдул, я так разочарован семейной жизнью! – плакался Мохаммед.
- Тем более, тебе нужна хорошая женщина! Из тех, что все время поддерживает огонь в лампаде Аллаха! – заверил его дядюшка.
- Сид Али, придумайте что-нибудь, Латиффа заболеет, если Мохаммед возьмет вторую жену, - говорила тем временем Зорайде.
- Зорайде, современные женщины такие странные! Они такие эгоистки! Они не хотят делить мужей, - сожалел Али, - Если мужчина может быть хорошим мужем двум, трем, четырем женщинам, то зачем же лишать других женщин хорошего мужа? В мои времена у всех было несколько жен и никто не жаловался.
- Нет! Не жаловались вслух! Но ни одна женщина не захочет делить своего мужа, - серьезно заявила Зорайде.
- Даже ты, Зорайде? – удивился Али.
- Будь у меня муж, я бы обязательно оговорила в брачном контракте, что он должен быть только моим, - заявила ревнивая служанка, - Сид Али, сделайте что-нибудь! Помогите Латиффе!
- Эти племянницы делают со мной, что хотят! – вздохнул Али.

Инспектор из совета по этике вызвал Албиери к себе. Эдна уговаривала мужа не признаваться в том, что он сделал. Тем более многие, только чтобы не признавать его гораздо способнее себя, не верят в то, что он мог сделать клона. Дело притихнет, Симоне не станет подавать на него повторную жалобу, потому что будет считать что ее долг уже выполнен. Албиери не знал, как будет себя вести. Перспектива суда его не устраивала, но безвестность не прельщала, особенно когда перед носом крутится какой-то Антинори со своими экспериментами.
Инспектор встретил Албиери, как закадычного приятеля. Он добродушно улыбался, говоря, что и не стал бы его беспокоить, когда получил на него жалобу, потому что она просто бессмысленна, но поскольку ее прислала Симоне, он все же вызвал его, чтобы выполнить эту формальность. Честолюбие Албиери было задето, когда инспектор как ни в чем не бывало попросил принести им чай и стал обсуждать их летнюю командировку он почувствовал, что ученый сидящий перед ним, ни во что его не ставит и не верит даже в возможность того, что он создал клон. И когда инспектор все же задал ему этот вопрос, он ответил утвердительно. Улыбка с лица инспектора тут же куда-то исчезла, он просто-напросто растерялся, когда Албиери стал радостно рассказывать ему, что всем уже давно известна технология и он не побоялся превратить ее в жизнь, его клон уже взрослый. Инспектор попросил у Албиери времени, чтобы все осмыслить и сказал, что им лучше встретится позже. Албиери согласился и ушел из его кабинета победителем.
Инспектор пригласил к себе другого мужчину и сказал ему, что Албиери признался, что он сделал клона. Но он вовсе не думал, что это правда. Он поделился со своим коллегой предположением, что Албиери и Симоне просто хотят скомпрометировать его.
- Он не знал, что делать! Он не ожидал, что я подтвержу! По моему он вообще мне не поверил! Не поверил! Он смотрел на меня так, будто не считал меня способным на это! – распалялся Албиери перед Эдной.
- Слава богу, что он не поверил! Значит, на этом все кончится. Сам подумай: дело Леонидаса относится к семейным, поэтому оно не получит широкой огласки, - сказала Эдна мужу.
Лео рассматривал кулон Жади, когда к нему в комнату зашла Мосинья. Лео признался ей, что Жади обманула его и что она любит не его, а того, с кого его скопировали. А она с самого начала давала ему понять, что любит его и не хотела бежать только из-за дочери. Мосинья удивилась, что у женщины, в которую влюблен есть ребенок и она спросила, есть ли у нее муж. Лео сказал, что не спрашивал и усмехнулся.
- А разве это любовь Ивети! Является моя копия и она сразу бежит к нему! – воскликнул Лукас, - Что же, получается, что для нее любой похожий на меня человек – это я?!? Я и этот Лео – мы одинаковые.
- Вы больше, чем одинаковые. Вы – один и тот же человек, - сказала Ивети, - Хорошо. Не один и тот же: ты – Лукас, а он – Лео, но это кого угодно собьет с толку.
- Ивети, допустим, вдруг появился бы клон отца в 20-ти летнем возрасте…
- Меня бы это не волновало. Я не была знакома с твоим отцом, когда ему было 20, поэтому для меня его клон в двадцатилетнем возрасте был бы абсолютно чужим. Но вот если бы появился клон твоего отца, в том возрасте, когда мы познакомились и полюбили друг друга… - размышляла Ивети.
- Кого бы ты выбрала, моего отца или клона? – спросил Лукас.
- Лукас, мы были так счастливы тогда… Это было бы то же самое, что и начать все заново, переписать нашу историю, не допуская прежних ошибок, - вздохнула Ивети, - Я люблю твоего отца, но нам пришлось пережить множество взаимных обид…
- Но ведь это с ним у тебя была любовь! С ним! Представь: они оба стоят перед тобой – мой отец и его клон.
- Я бы выбрала, - задумалась было Ивети, - Я бы предпочла клона, - со свойственным себе легкомыслием заявила Ивети.
- Я больше не хочу держать у себя никаких ее вещей! – сказал Лео и убежал, - Верну ей этот кулон! – крикнул он бабушке.
- Я поступила дурно. Напрасно, я пошла в эти развалины, но мной будто овладел дьявол, - делилась Жади с Латиффой, - Откуда мне было знать, что он там?
- Да защитит тебя Аллах от самой себя, Жади, - автоматом пробубнила Латиффа.
- А может я знала… - таинственно улыбнулась Жади. Латиффа внимательно пригляделась к своей чокнутой сестре, - Латиффа, я хотела проститься с тем Лукасом, которого любила! Я никогда не  буду больше счастлива так, как тогда! Я знаю.
- Мы ничего не знаем о будущем, Жади. Это известно только Аллаху.
- Я не боюсь Лукаса. Я так обижена на него, так обижена. Я смотрю на него и вспоминаю все, что потеряла из-за него, но его тень, Латиффа… Его тень принесла мне только счастье!
- Остерегайся этой тени! Если бы не она, ты бы сейчас была бы замужем за Зейном и тебе бы не пришлось терпеть издевательства Рании! – выдала свои собственные мечты Латиффа, тогда как Жади хотела быть с Кадижей или я ошибаюсь?
- Зейн сам не захотел. Он сделал мне прекрасный подарок, а потом не ответил. Он хотел лишь покорить меня. Как только я сказала «да», он потерял ко мне интерес, - сказала Жади.

Зейн, тем временем, медитировал на пляже. К нему подошла Лауринда.
- Где ты сейчас? – Зейн обернулся, - В Марокко, - догадалась она. Зейн улыбнулся и кивнул.
- Лауринда, Аллах одной рукой дает, а другой отнимает. Он дал мне всех женщин света, но отнял ту единственную, которую я любил… - вздохнул Зейн. Он воспарял духом, только когда Лауринда сказала ему, что Ивети видела Жади: она в Рио и не вышла замуж.
Маиза и Лукас приехали в клинику, чтобы забрать Мел. Мел не хотела уходить из больницы, она боялась.
По словам Лобату, когда он впервые вышел из клиники он боялся того, что не сможет оправдать надежд, которые возлагают на него окружающие и тех, что он питает сам. В клинике, он чувствовал себя защищенным, как в утробе матери, но выходя из нее, он не знал, как долго продержится и какую власть имеют над ним наркотики. К тому же, давила атмосфера, когда все вокруг ждали, что он будет вести себя, как вел раньше, а с другой стороны опасались, что он вновь сорвется.
Та же самая атмосфера стояла и в доме Феррашей, когда Мел вернулась туда. Все радушно встретили ее, но мать быстро убрала свою сумку, которую оставила в гостиной, все говорили, ей, что все будет хорошо, но самой ей ничего не хотелось.
В бар Журы пришли Молейо и стали петь песню Ne Brinquedo Nao . «Ну чисто анекдот!» в оригинале или привычное зрителю «Это вам не шутки!». Тем более, что в тот момент, когда весь народ высыпал на улицу, а за барной стойкой остался один Базилиу Нанду и Режининья решили ограбить бар. Базилиу не сопротивлялся и испуганно сунул Режининье все содержимое кассы. Она и Нанду убежали с деньгами, и только через какое-то время Жура и другие обитатели квартала обнаружили онемевшего от страха Базилиу. Когда он слегка отошел, то сказал, что среди грабителей была подруга Мел, с которой она когда-то приходила. Жура вызвала полицию. Шанди пытался помешать матери, но когда он пришел в бар, то Базилиу уже вовсю болтал полицейским о том, что подруга Мел, внучки Леонидаса Ферраша и девушки Шанди, напала на него, вооружившись огромным пистолетом (которого, собственно и не было).
Шанди решил позвонить Феррашам и предупредить их, что к ним преедет полиция, но трубку взяла Маиза и даже не захотела общаться с Шанди, который по ее мнению, являлся причиной всех бед ее дочери.
Миру говорил Бете и Питоку, что Алисинья уехала в деловую поездку, хотя очень хотела остаться. Бета рассмеялась, сказав, что Алисинья поехала в отпуск со своим шефом. У Миру отвисла челюсть.
Далва прибежала в столовую и сказала Маизе, которая мирно ела свою грушу, что к их дому подъехала полиция…

Двести восемнадцатая серия

Мохаммед во всю общался с Зулейкой, когда чья-то тяжелая рука крепко схватила его за заднее место.
- К телефону, Мохаммед, - сказала Зорайде. Мохаммед расплылся в улыбке перед Зулейкой и ушел на кухню.
- Это звонят дети Мохаммеда, - пояснила Зорайде девушке, - Дети Мохаммеда так страдают… Мохаммед не хочет содержать детей. Латиффа, его жена, вынуждена просить денег у дяди Али, чтобы кормить детей и одевать их.
- Помоги мне Аллах! – взмолилась Зулейка, приняв слова служанки за чистую монету.
- Хабиби, там у вас праздник! Я слышу, играет музыка, - заговорила Латиффа.
- Да здесь праздник, Латиффа, - не стал отрицать очевидного Мохаммед.
- Я знаю, та женщина, которую сватает тебе дядя Абдул тоже там. Кто эта женщина? Ты уже видел ее, - спросила Латиффа мужа.
- Я не могу разговаривать. Меня ждут в зале, Латиффа, - увернулся он от ответа.
- Кто тебя ждет, она? Если ты на ней женишься, то по возвращении в Рио, ты не найдешь Латиффу, - решительно заявила она. Мохаммед тут же вскочил со стула, на котором удобно уселся с трубкой.
- Красавица! Красавица!
- Я уйду из дома с детьми и брошу Мохаммеда! – пригрозила Латиффа.
- А Мохаммед вернет вас и накажет Латиффу плетьми! – пригрозил в свою очередь Мохаммед.
- Мохаммед никогда не был хорошим мужем. Он никогда не дарит золота Латиффе… и бъет ее, - секретничала Зорайде с Зулейкой. Пока девушка пыталась снять глаза со лба, куда они залезли от ужаса, Карима «нечаянно» опрокинула на девушку поднос с апельсиновым соком. По всему стало ясно: это сватовство запомниться Зулейке надолго.
- Мохаммед, выбирай: если ты снова женишься, то прощай Латиффа, прощай Самира и Амин! Вот так! – сказала Латиффа мужу и решительно положила трубку, - Пусть теперь понервничает! Я его хорошенько напугала!
- Правильно молодец, - утвердительно кивнула, в поддержку матери Самира: «Так их этих козлов мужиков!»
- Бедный папа, - в знак мужской солидарности вздохнул Амин.
Телефон вновь зазвонил.
- Не подходите, не подходите! Пусть звонит! – приказала Латиффа детям.
- Не подходит! Не хочет подходить! Тогда Мохаммед жениться! – решил Мохаммед.

Телминья пришла к Шанди и сообщила ему, что Мел потеряла ребенка. Шанди был расстроен и считал, что до того, как Мел легла в клинику все было хорошо. Он позвонил Феррашем, но Мел спала.
Единственным из Феррашей, кто не спал в ту ночь была Маиза. Несмотря на уговоры Далвы, выпить снотворное, она говорила, что не будет спать, потому что если Мел проснется, с ней некому будет посидеть.
Жулиу радостно сообщил Албиери и Эдне, что в совете по этике решили замять его дело. Честолюбие Албиери было задето, он не верил, что в то время, как все обсуждают опыты Антинори на его успешную попытку клонировать человека все закрывают глаза, попросту не верят. Жулиу просил Албиери подумать о Лео, когда все узнают, что он клон, то ему придется быть в центре внимания, и ему будут задавать вопросы: «Когда он умрет?», «Быстрее ли других он состариться?», на которые никто пока не в силах ответить. Да и для Албиери лучшим выходом будет, если дело замнут. Профессор сказал, что он постарается поверить в то, что так будет лучше.
Деуза повела Лео и Эдвалду к Ивети, на встречу с их адвокатам. Возражения со стороны Эдвалду, что ему там делать, не принимались, ведь он был свидетелем Деузы.
- Доктор Албиери здесь? – удивленно спросила Жади мужа.
- Он пришел поговорить с тобой, - в голосе Саида слышались упрек и подозрение.
- Но, что ему от меня нужно? – спросила Жади.
- Я не спрашивал. Тебе лучше знать, - многозначительно заявил Саид.
- Нет, я не знаю, - сказала Жади, но Саид не проронил больше не слова и ушел в гостиную, всем своим видом демонстрируя крайнее недоверие.
- Жади, как дела? – поздоровался доктор.
- Хорошо, - улыбнулась Жади.
- Я рад. Вот, я пришел вернуть тебе это, - профессор протянул Жади ее талисман. Она взяла вещь и посмотрела на Саида, взгляд которого был полон подозрений, - Ты потеряла его в Фесе, ведь так?
- Да, потеряла, потеряла…
- Вот. Он нашелся, - улыбнулся доктор.
- Большое спасибо, - Жади снова улыбнулась доктору и вновь посмотрела на Саида, который по прежнему не сводил с нее глаз, а затем поднялась наверх.
- Сеньор Албиери, а как этот камень оказался у вас? – спросил Саид.
- Это мой… - профессор остановился и подумав решил, что тактичнее будет соврать, - Это моя жена нашла, она-то и сказала, что это кулон Жади. Ладно, мне надо в клинику, меня ждут пациенты, - из резонных соображений поспешил удалиться он.
- Он вернулся ко мне… Что же это может значить? – спросила себя Жади, рассматривая свой кулон и невольно улыбнулась своим мыслям.
- Мама, Рания придирается ко мне! Она прогнала меня из своей комнаты! – с обиженными криками Кадижа вбежала в комнату матери.
- Я не хочу, чтобы Кадижа рылась в моих вещах! – выпучила свои глаза Рания, от чего стала еще прекрасней .
- Незачем так кричать, Рания! Я не глухая! – напомнила Жади.
- Я хотела только посмотреться в зеркало, в ее платке, - пояснила Кадижа.
- А я не хочу! Не хочу, Жади, чтобы она заходила в мою комнату! – продолжала орать Рания.
- Кадижа ходит там, где хочет! Единственный человек, который может запретить ей куда-то ходить – это Саид, а он ей не говорит! – сказала Жади.
- Так скажет!
- Хватит! – закричал Саид, встав за спиной своей молодой жены, - Вы хотите свести меня с ума?!?
- Она настраивает ее против меня! – обратилась Рания к мужу. Для полной картины, в комнату пришла Назира.
- Как раскричались эти одалиски! В чем дело? – поинтересовалась она.
- Назира, я уезжаю в Сан-Пауло на неделю, послезавтра. Ты остаешься главной в доме, - сообщил Саид сестре, - Пока меня не будет - ты здесь хозяйка. Поступай так, как считаешь нужным.
- Когда ты вернешься, здесь будет тишь да благодать, верно? – осведомилась она у одалисок.

Деуза, Лео и Эдвалду пришли к Ивети. Пока Эдвалду рассматривал шляпки на прилавке, а Деуза пыталась оттащить его от этого занятия, Санинья неотрывно смотрела на Лео.
- Ты боишься меня? – спросил он девушку.
- С чего ты взял? – спросила она.
- До того, как ты узнала, что я клон, ты смотрела на меня по другому, - заметил Лео, - Сегодня ты вряд ли бы поцеловала бы меня, как тогда.
- Что за чушь, Лео! – воскликнула Санинья и кинулась помогать Эдвалду выбирать шляпы. Хотя скорее всего, ее поведение было вызвано не страхом, а смущением, ведь Лео ей очень нравился и она была очень не прочь, чтобы их поцелуй повторился.
Но так или иначе, когда Эдвалду и Деуза пошли наверх, Лео отправился за ними, не исполнив тайное желание Саниньи.
- Итак, объясню ситуацию. Сеньор Леонидас подал в суд на установление отцовства Лео и требует, чтобы было выдано новое свидетельство об отцовстве Лео… - начала адвокат объяснять ситуацию.
- Лукас, не создавай мне дополнительны проблем! По твоему мне просто видеть то, что происходит сейчас в доме?!? – упрекнул Леонидас сына.
- Если тебе нелегко, то каково мне?!? – повысил тон Лукас.
- Во всем виноваты вы, вы оба! Вы были недостаточно тверды с Мел! Разве ты и твой брат пошли по этому пути?!? Это все потому что рядом с вами был отец и занимался вами! – хорохорился Леонидас.
- Нет, папа, нет! Тогда были другие времена! Когда я был в возрасте Мел, наркотики не были так распространены, - настаивал Лукас.
- Не времена были другие, а отец другой, - заявил Леонидас.
- Боже праведный, вы уже с утра ругаетесь! – вбежала в кабинет Далва.
- Мне все это уже надоело! – вылетел из кабинета Лукас.
- Лукас, хотя бы кофе выпей, - беспокоилась Далва.
- Только не здесь!
- Пусть идет! – крикнул Леонидас.
- Но мальчик уйдет голодным, сеньор Леонидас!
- И не пытайся перевести разговор на другую тему! Я подам встречный иск, ты слышал?!? – вернулся в кабинет Лукас и произнеся свою речь тут же вышел.
- Подавай! Подавай! – крикнул ему в след Леонидас.
- Не кричите! Вы разбудите Мел и бедную Маизу! Она только что уснула!
- Мне все надоело! – Леонидас ударил ладонью по столу и ушел.
Лукас пришел к Лобату и попросил его подать встречный иск по прошению его отца об установлении отцовства. Лобату сказал, что сам не может быть его адвокатом, но не объяснил причин. Он пообещал Лукасу рекомендовать ему другого адвоката.
После ухода Лукаса, Лобату отхлебнул виски из фляжки и позвонил Тавиньу, чтобы рассказать о произошедшем. Он сказал, что не может отказать Лукасу, поскольку он его друг, но не может согласиться, так как невозможно быть адвокатом двух противоборствующих сторон. Тавиньу просил Лобату не бросать его в таком сложном деле.
Карол проснулась у Кларисси, они спали вместе на удобном оранжевом диванчике клик-кляк, который когда-то Эскобар выиграл в карты у Дмитрия Ногиева из программы Окна… Да и вообще, я не понимаю, почему Карол, например, ночует у Кларисси, а дядюшка Али, выгнал из своего дома всех жен, но никак не может расстаться со стариной Абдулом… Что ж, пусть эти стороны сюжета останутся за гранью моего понимания…
Так или иначе, у кого-то даже диванчика не было. Кларисси хотела найти под своей дверью утреннюю газету, а нашла Режининью, мирно спавшую на коврике для обуви. К своему несчастью, Кларисси решила ее разбудить и едва открыв глаз Режининья очнулась, шмыгнула в квартиру и ввалилась на диван Дмитрия Ногиева…
Эскобар тем временем не без основания чувствовал себя несчастным дураком. Мог бы сына хоть в клинику положить, но денег нет и продать нечего. А уж как сказать Кларисси, что он прокакал-таки квартиру их сына?

- Мама, что сказал тебе врач перед уходом? – спросила заплаканная Мел у Маизы.
- Не помню, - соврала Маиза.
- Помнишь… Помнишь, мама… Повтори, что он сказал, - настаивала Мел, - Он говорил что-то про плод. Что было с моим ребенком? Что?
- Он сказал… он сказал, что…
- Мама, не подбирай слова, чтобы снова соврать! Скажи, что он сказал! Я слышала, он говорил про какой-то порок развития! Я слышала!
- Да, это правда. Он сказал, что плод развивался неправильно и причиной тому были наркотики. Он говорит, когда человек принимает наркотики, это часто случается, - трясущимся от подступающих слез голосом сказала Маиза.
- Значит, я не смогу иметь детей, - сделала вывод Мел.
- Значит, если ты будешь продолжать принимать наркотики, это может случиться еще раз. Но поскольку ты не будешь этого больше делать, это больше никогда не повторится! Никогда! Ты ведь не будешь? – Мел молчала, - Скажи дочка, ведь не будешь? Скажи мне Мел?
- Мальчик мой, я так скучала по тебе! – радостно встретила Далва Лео.
- Я тоже скучал, - сказал Лео.
- Правда скучал? – не поверила Далва.
- Да. Уж лучше быть привидением, чем роботом, - усмехнулся Лео.
- Только ты можешь принести в этот дом радость! Мы все в тоске из-за Мел, твоей племянницы.
- А где она? – поинтересовался Лео.
- Ты хочешь увидеть ее? Ты часто являлся ей, когда она была маленькой! Хочешь?
- Идем, - Лео потащил Далву по лестнице.
- Мел, посмотри, кто пришел, - в дверях появился Лео, - Я же тебе говорила, твой дядя – Диогу, реинкарнировался в прежнем теле, - сообщила Далва, - А он помнит тебя, он являлся тебе в детстве, помнишь?
- Нет, - говорила Мел, неотрывно глядя на Лео.
- Я говорил Далве, что в детстве у меня была подружка, по имени Мел, я сфотографирован с ней, - Лео улыбнулся. Мел улыбнулась ему в ответ. Она была рада, что кто-то пришел и не стал заговаривать с ней о наркотиках.
- Это, наверное, была другая Мел. Она же не единственная Мел на свете, - скептически высказалась Маиза.
- Потрясающе! Он вылитый папа! Вылитый! – добродушно улыбалась Мел.
- Конечно! Он же близнец, - сказала Далва.
- Далва – это тяжелый случай, - усмехнулась Маиза.
- Когда ты говорила о том, что сделал доктор Албиери, я думала это шутка.
- Ну конечно, Бог делает, а сеньор Албиери приписывает себе, - махнула рукой Далва и ушла. Маиза тоже поспешила удалиться, кинув на Лео нервный взгляд.
- Ты тоже меня боишься? – спросил Лео.
- Нет, - улыбнулась Мел. Лео сел рядом с ней на кровать.
- Меня все боятся.
- Почему? – заинтересовалась Мел.
- Потому что я – клон, - улыбнулся Лео.
- Ну и что?
- Я боюсь, что раз я клон, значит я рано состарюсь. Говорят, с Долли так и будет. Я каждый день смотрюсь в зеркало, не стал ли я старше. Я каждый день боюсь умереть, - признался Лео. Мел внимательно слушала его.
- Я тоже, - сказала она и так у них появилась общая тема .
- Чего ты еще боишься?
- Других… себя…
- Они смотрят на меня так, будто я не от мира сего, - вздохнул Лео.
- На меня тоже, но так оно и есть. У меня с ними нет ничего общего, - оказывается Клон и наркоман – это примерно одно и то же. Лео взял руку Мел, они улыбнулись друг другу.
- Я не могу сейчас уйти! Я не могу! Я же сказал, я вечером приду, - отказался выполнить просьбу Кларисси Эскобар. Ей пришлось прогулять работу, чтобы сторожить вещи от Режининьи.
- Гудки! – завизжала Кларисси, - Знаешь, Карол, возможно я схожу с ума. Возможно, от его приезда не было бы никакого толку! Но знаешь, что меня бесит больше всего? Что если бы эта Алисинья спросила его, как включать компьютер, он бы побежал, побежал бы! – высказалась она. Да уж, не любят мужчины сильных, независимых женщин, особенно когда при всем этом они еще и законченные истерички.
- Лукас утром приезжал к тебе? – спросил Леонидас у Лобату.
- А ты откуда знаешь?
- Я прижал водителя.
- Это твои демократические методы, - иронизировал Лобату.
- Он попросил тебя нанять адвоката, чтобы он подал встречный иск?
- Нет, он попросил, чтобы я вел его дело.
- Да, он хотел нанять тебя? – ухмыльнулся Леонидас.
- Да, а что такое? Объясни, к чему такая ирония? Почему ты улыбаешься?
- По-моему это очень забавно, - продолжал улыбаться Леонидас.
- Забавно? По-моему мне ясен твой ход мыслей, твои соображения. Ты испытал облегчение, узнав, что интересы Лукаса буду защищать я, какой-то ноль без палочки, разве я не прав?!? – возмутился Лобату, - В то время, как ты проявил мудрость и гениальность, наняв лучшего адвоката в фирме, самого умного, самого опытного, самого делового, который положит на обе лопатки старичка Лобату, это же здорово! – Лобату достал из пиджака свою заветную фляжку.
- Ты с ума сошел! Сейчас же половина десятого утра!
- Теперь я могу выслушать все, что угодно! Я принял противоядие! – засмеялся Лобату.
Лукас спросил у Далвы, где его папка с документами, а служанка попросила его заглянуть в комнату Мел, где, по ее словам, его ждал приятный сюрприз. Сюрприз действительно был.
- Вот забавно, ты мой отец, только в моем возрасте! – рассмеялась Мел, - Классно!
- Ты думаешь? – улыбался Лео.
- Думаю, - подтвердила Мел, - Папочка! – Лео рассмеялся и обнял Мел. Лукас наблюдал эту картину.
- Мне тоже смешно, что у меня есть дочь, моего возраста, - признался Лео, - И какой отец тебе больше нравится? Тот который старше или тот, который моложе.
- Конечно ты. Еще бы! Мне кажется, ты меня понимаешь, а он нет. Он ничего обо мне не знает, ничего…

Двести девятнадцатая серия

Дело началось с того, что Маиза читала книгу. Да что там, Маиза… Серия вообще предстояла быть необычной. Лукас в расстроенных чувствах залетел в свою супружескую спальню:
- Разве ты не ушел на работу? – спросила Маиза, испуганно посмотрев на него, как будто почитывала запрещенную литературу.
- Он что теперь живет здесь? – резко спросил Лукас.
- Лукас? – спросила Маиза.
- Маиза, это я – Лукас! – заорал он.
- Мне просто трудно называть его Лео… извини, - сказала Маиза, (п.а. видимо не всем чтение книг идет на пользу.)
- В дом является незнакомый тип, а вы принимаете его с распростертыми объятиями! – кипел от негодования Лукас, - Он сейчас торчит в комнате Мел, прямо как член семьи! Ты тоже согласна с моим отцом?!? С его безумной идеей признать его ее сыном?!?
- Нет… Не знаю… Эта история ставит меня в тупик! Я не знаю, что и думать, - замешкалась Маиза.
- Он и тебя очаровал, правда? – заподозрил Лукас неладное.
- Я бы не сказала… Мне не ловко в его присутствии… Я не очень комфортно чувствую себя рядом с ним. Такое странное ощущение: находиться рядом с человеком, которого ты помнишь, а он тебя – нет… Который был в твоей жизни, а ты в его не была…
- Мне все это надоело!
- Но если он вызывает у всех такую симпатию, тебе должно быть приятно. Ведь в конце-концов, он – это ты!
- Нет, Маиза! Я не такой! Я был таким, но тогда… раньше. Послушай, если он останется здесь, сообщите мне, чтобы я не приезжал, - Лукас схватил свой чемодан и с решительным видом вылетел из спальни, также как и влетел.
- Ты не придешь на обед? – спросила его Далва, перед выходом из дома.
- Нет! Этот дом тесноват для нас двоих! – заявил Лукас и был таков.
Шанди позвонил Далве. Та пригласила его к ним и они решили, что для Мел его приход должен стать сюрпризом.
Лео ушел, попрощавшись с Мел. Она сказала, что всегда будет рада видеть его.

Зейн сидел у Ивети, изливая ей душу, на том же месте, где несколько дней подряд этим же занимался Лукас. (п.а. Пора уже было записываться на прием: «В понедельник – Лукас, во вторник – Зейн, а почему бы не познакомиться с Саидом? Специализированная Жадитерапия для желающих…»)
- Ивети, ты мой друг. Ты нужна мне. Я хочу, чтобы ты разыскала Жади. Странно, что она живет с Саидом, не будучи замужем за ним, -  делился Зейн своими соображениями.
- Наверное, она живет у него как друг, - по своей наивности предположила Ивети.
- Нет, не может быть. Ты что, Ивети? У нас так не принято, женщина не может жить в доме мужчины, как друг, - пояснил Зейн, - В нашей религии дружба мужчины и женщины немыслима!
- Боже! Родись я в таком месте, я бы живо все переделала!
- Ивети, тебя бы целую неделю хлестали плетьми, на площади, в назидание другим, - сделал лирическое отступление Зейн, поделившись с Ивети своими эротическими фантазиями.
- И все равно бы не переделали, - не поняла подвоха она, - Послушай, но если она не замужем за Саидом, то мы могли бы как-то устроить ваше свидание.
- Я не буду больше за ней бегать. Ивети, я сделал все, что мог. Я прислал к ней музыкантов, она промолчала. Никаких встреч, Ивети, будь другом… просто узнай, как она, - с несчастным видом попросил Зейн. Но Ивети предложила ему свой план выхода из сложившейся ситуации.
Жади валялась на диване, в гостиной, размышляя на романтическую тему: «Какая же скотина этот Лукас!». Не успела ее фантазия, как обычно, разойтись на все четыре стороны, как у нее за спиной возникла Назира.
- Вы пока что не в раю, чтобы возлежать на подушках, ничего не делая, дона Жади! Иди на кухню! Иди на кухню, чтобы готовить баранину, как нравится Саиду! – приказала она, - Ты должна была научиться этому еще до свадьбы, но не научилась, а зря!
- Я ему больше не жена и не обязана готовить баранину так, как любит Саид! – выбрала Жади удобную позицию. Но, похоже, ее святой лени в кое-то веки все-таки пришел конец.
- Хочешь, чтобы тебя выгнали, да?!? Раз ты не жена, значит, я и сама могу тебя выгнать, не дожидаясь возвращения Саида! – предупредила Назира. - А ты куда собралась, такая разряженная! – остановила она Ранию, которая вышла в гостиную, под ручку с сестрой.
- Мы идем в магазин, - невинно хлопая ресничками, ответила она.
- Нет! Ты пойдешь на кухню, учиться готовить баранину, вместе с Жади, - обрубила ей кайф Назира, - Бедуин здесь я! А когда бедуин говорит, то верблюды повинуются! Я не Саид и не Мохаммед, при мне верблюды не будут командовать в шатре! Все на кухню! Если мои братья не смогли вас воспитать, это сделаю я! – Рания поспешила повиноваться. Жади одарила Назиру испепеляющим взглядом, но, поняв, что с ней этот фокус не проходит и она не будет рыдать, как Лукас, тоже отправилась на кухню.
- И смотрите, старайтесь. Я попробую баранину, и если мне не понравится, вы будете готовить ее день за днем! – предупредила Назира, выстроив одалисок вдоль разделочной доски, - А для начала: Жади, принеси мне в гостиную чая, а ты - мяса газели.
- Я попрошу прислугу, - разогналась Жади.
- Нет, вы обе принесите! Женщины должны уметь прислуживать своему мужу! Посмотрим, умеете ли вы.
- Я не выдержу, - переглянулась Жади с Ранией. Они могли бы дружить, было бы только против кого…
Сама Назира заняла место Жади, на диванчике.
- Тетя Назира, расскажи сказку про Алладина! – попросила Кадижа. В гостиную грациозно продефилировали Рания и Жади. Назира хлопнула в ладоши, чтобы они поставили подносы на стол.
- Пожалуй, я расскажу вам новую сказку. Сказку, про принцессу Назиру и ее добрых золовок, - Назира снисходительно посмотрела на Жади и Ранию, устроившихся на полу, - Жаль, что Латиффа не может ее послушать…
Гордость Жади, между прочим, тоже была задета ни на шутку, но об этом, позже…

- Албиери все подтвердилось. Совет по этике не намерен больше раздувать это дело, - сообщила Эдна мужу, приведя за собой в его кабинет и Симоне.
- Албиери, надеюсь, ты не держишь на меня зла. Возможно, я требую слишком многого, но я действительно очень хорошо отношусь к тебе, хотя и не сожалею о том, что сделала. Это мой долг. Если они не поверили или по каким-то другим причинам решили замять дело, это их проблемы, - сказала она.
- Они не поверили. Я видел, что не поверили. Они  говорили с тобой об этом? – взволнованно спросил Албиери.
- Нет. Но я знаю, что тебя они сочли хвастуном, а меня дурой, которая тебе поверила, - вздохнула Симоне, - в общем, подошли к этому поверхностно.
- Они просто посредственности! – был всерьез раздосадован профессор. В нем как никогда взыграло самолюбие, в то время как все вокруг радовались тому, что его не будут судить. Матиолли говорил другу, что ему нужно подумать о судьбе Лео, Жулиу пришел с шампанским, чтобы отпраздновать событие,  а Албиери все больше и больше чувствовал себя непризнанным гением 20-го века.

- Мохаммед и Латиффа никогда не ссорились, а теперь, я боюсь, что Мохаммед возьмет вторую жену! – во всю причитала Латиффа, - Если Мохаммед приведет в дом вторую жену, я не знаю, что буду делать.
- Не приведет, - заверила мать Самира, - Папа никогда не возьмет вторую жену, папа любит тебя!
- Не знаю, может уже и не любит. Ты видела, как он уезжал? Он даже не поговорил со мной! Даже не попрощался! Он считает, что я тебя ничему не научила! Верно, я и правда тебя ничему не научила, - продолжала разводить упаднические настроения Латиффа, - Я боюсь, что у тебя будет очень несчастная судьба. Твой отец никогда не разрешит тебе ходить без платка и никогда не разрешит выйти замуж за бразильца.
- Разрешит, - заявила малолетняя нимфетка, - Я ему объясню, вот увидишь. Я знаю папу. Он сначала кричит, устраивает скандал, а потом слушает и понимает.
Латиффа обняла дочь и в ее голове неожиданно возникла мысль:
- Самира! Вот, что я сделаю! Я поступлю, как Рания! Оставлю вас в доме Саида, а сама поеду за Мохаммедом! – решила Латиффа.

Мохаммед в свою очередь, убивался, гуляя по Медине с дядюшкой Али:
- Представляете, моя дочь без платка, дядя Али! Моя Самира, которую я лелеял, как принцессу выросла и стала распутной женщиной, - (п.а. распутной – да, женщиной – дело времени), - Она позорит Мохаммеда перед всем городом! Я так и вижу, как на меня показывают пальцем: «Вон идет Мохаммед, чья дочь сорвала с себя платок!» «Тот, кто перестал быть хозяином в своем доме!», - изобразил Мохаммед позорные крики, после чего огляделся: не принял ли его кто-то за сумасшедшего?
- И ты думаешь, что эту проблему с дочерью ты можешь решить, взяв вторую жену? – поинтересовался дядюшка, - Ты хочешь показать Латиффе, что она ничему не научила детей?
- И правда не научила!
- Так скажи ей об этом словами! Зачем же для этого жениться?!? Если ты хочешь мира в доме, вторая женитьба вряд ли лучший способ для этого. Смотри, что творится у Саида! Ты бы хотел иметь такую семью, как у него? – спросил Али.
- Не дай бог! Саид совсем не такой, как я, дядя! Я бы никогда не женился на одалиске! Дядя Али, Латиффа тоже пропащая! Она понимает Самиру! И она тоже хочет, чтобы я понял дочь, которая не носит платок, - негодовал Мохаммед.
Вдруг откуда не возьмись, появился спутник жизни дядюшки Али – дядюшка Абдул.
- Мохаммед! Мохаммед! Коммерсанту Самиру ты ооочень понравился! И Зулейке тоже! Они ушли отсюда оочень довольные, - поделился он и кинул влюбленный взгляд на Али.
- Абдуююл, Мохаммед пока что не просил тебя говорить о свадьбе! – заметил предмет обожания.
- Зато коммерсант Самир просил, и попросил меня спросить, что думает обо всем этом Мохаммед! У Зулейки много претендентов, но она отдает предпочтение жениху из нашей семьи. Что мне сказать ему, Мохаммед?
- Я женюсь, - твердо ответил Мохаммед.
- Мохаммед! Вот это правильно! – взвизгнул Абдул.
- Не торопись! Я всегда вам говорю: мудрость в том, чтобы подчинять чувства разуму. Глупый мужчина поступает наоборот: он подчиняет разум чувствам. Ты поступаешь, как глупый мужчина! – пристыдил Мохаммеда Али.
- Али! Али! Мохаммед поступает разумно: оседланный верблюд встречается в жизни всего лишь раз!
- И все это из-за платка! Из-за детского упрямства! Подобная причина для женитьбы – это грех! – не отступались дядюшки от своих позиций.
- Дядя Али, решено! Я женюсь! Мохаммед хорошо подумал! Это Латиффа не думала! – еще раз заявил Мохаммед.
- Мужчина не может жениться из-за такого пустяка, как платок! Это грех! Он не может жениться на одной женщине, только потому, что зол на другую! Это противоречит заветам Пророка, Мохаммед, - не собирался успокаиваться Али. Мохаммед плюхнулся на диван, не в силах выдерживать крики дядюшек.
- Ты просто защищаешь свою племянницу, которая ничему не научила детей Мохаммеда!
- Наша религия вообще не обязывает носить платок! – заявил Али.
- Как это не обязывает?!? Любая религиозная женщина должна носить платок, если она не носит, значит она – не мусульманка!
- Нет! Нет! Нет! В Священной Книге этого не сказано!
- Нет! Именно так в Священной Книге и сказано! Вот напрасно ты со мной споришь! – кричал Абдул. Али не выдержал, его выражение лица приняло самые зверские очертания, и он пошел на отчаянный поступок, - Вот, смотри, - Али достал из широких штанин свою книгу и нежно поцеловал ее. Абдул немедленно вытащил свою и стал трясти ей у носа Али.
Впрочем, оставим любовные игры двух старых, одиноких мужчин и перейдем к куда более интересным событиям.

Шанди пришел к дому Феррашей. И вы ни за что не догадаетесь, с кем он столкнулся во дворе. А впрочем, я вам раскрою и эту тайну:
- Шанди, я очень прошу тебя не встречаться с Мел, хотя бы какое-то время, - строго обратилась к нему Маиза, - Это часть ее лечения, так сказал врач. Если ты и правда хочешь, чтобы Мел выздоровела, оставь ее. Подожди, пока ей станет лучше, пока она обретет уверенность в себе. Только рядом с нами она может выздороветь, Шанди. Если она снова уйдет из дома, это будет катастрофа.
- Дона Маиза, я не хотел уводить Мел из дома, я просто хотел поговорить с ней, - пояснил Шанди.
- Нет, я не могу так рисковать, Шанди, нет, - отрицательно покачала головой Маиза.
- Мне кажется, дона Маиза, вы меня вините в том, что произошло с Мел, - сделал глубокомысленный вывод Шанди.
- *Когда кажется, креститься надо* Я не собираюсь сейчас искать виноватого, Шанди. Сейчас я хочу видеть дочь здоровой, и она будет здоровой! И я не хочу, чтобы кто-то или что-то помешало ее выздоровлению, - не уступала Маиза.
- Вы здесь хозяйка, - испустил протяжный вздох Шанди, и поджав хвост, словно плешивый пес,  ушел.

- Он просил не говорить тебе, Жади, но я все-таки расскажу… Это Зейн просил меня привести тебя туда.
- Он просил? – удивленно переспросила Жади у Ивети.
- И знаешь, кто поет там сегодня? Майкл Болтон. Это будет потрясающе… Договорились, я заеду за тобой в восемь.
- Конечно, я поеду, поеду, - закивала Жади, в предвкушении классной тусовки. Она с радостной улыбкой посмотрела на свой кулон:
- Удача вернулась ко мне! Вернулась! – сказала Жади себе, но она даже не знала, насколько была права.
- Лобату, давай лучше поговорим здесь, - попросил Лукас друга.
- Но я должен быть сегодня там. Майкл Болтон выступает сегодня в этом клубе. Мы познакомились с ним в Нью-Йорке, и я обещал прийти на его выступление. Я не могу его пропустить. Пойдем туда. Посмотрим выступление Майкла и поговорим, - предложил Лобату.
- Хорошо. И что это за место? – с обреченным видом осведомился Лукас.
- Нефертити, - ответил Лобату.
- Что?
- Что-то не так?
- Нет. Идем, - с еще более обреченным видом Лукас поплелся за Лобату.
- Когда Лара Назира вернется из магазина, она собственноручно зарежет меня! – переживала служанка.
- Скажи, что я пойду встретиться с подругой! Я не пленница Лары Назиры, - настояла Жади и упорхнула из дома.
«Путана! Путана! Путана! Ночная бабочка, ну кто же виноват?!?»
- А теперь поприветствуем Майкла Болтона! – объявил Зейн, с балкона ночного клуба. (п.а. Как бы ему вниз не свалиться? Высоко – все косточки себе переломает!)
Майкл Болтон вышел на сцену, и обреченно запел под фонограмму All For Love.
- Эта мелодия! – удивился Лукас. (п.а. На этом месте, по законам жанра фильма ужасов, он должен был попытаться выбежать из клуба, в то время, как у входа, его бы уже ждала Жади, с огромными вампирскими клыками: «Милый, я еще не обедала!», - но это был не фильм ужасов). По законам жанра мелодрамы, Лукас застыл в томительном ожидании. И вот, наконец, его взгляд остановился. Ивети вела Жади за руку, подводя к сцене. Но какая там сцена, если буквально напротив себя, она увидела Лукаса. 3 или 4 минуты, чтобы вспомнить самые захватывающие моменты предыдущих серий и всхлипнуть от подступающих к горлу слез. Жади и Лукас не отрывали друг от друга взглядов.
- Они что, помирились? – удивилась Бета, заметив Жади в толпе.
- А где Зейн? – обратилась Ивети к Жади, не замечая, что та остолбенела и не выходит из такого состояния уже достаточно длительное время. Увидев, что Ивети исчезла, Лукас подошел к Жади:
- Жади, я столько думал о тебе, - начал он. Жади набрала в рот побольше воздуха.
- Я тоже часто думаю о тебе! Каждый раз, когда я вспоминаю, что у меня нет больше дома, я думаю о тебе! Я не могу забыть все, что со мной случилось из-за тебя! – с обычным напором заговорила она.
- Ты представляешь, что у меня за жизнь?!? – повысил тон Лукас.
- А ты представляешь, что за жизнь у меня?!? – с еще большим озлоблением накинулась на него Жади.
- Давай поговорим, выслушай меня! – предложил Лукас.
- Я слишком долго тебя слушала… В том-то и беда… Слишком долго!
- Ты знаешь, каково это, когда твоя дочь наркоманка?!? – спросил он.
- А ты знаешь, каково быть прислугой в собственном доме, только для того, чтобы жить рядом с дочерью?!? - с негодованием спросила Жади, вспомнив, как утром, вместо того, чтобы валяться на диване, она целых два часа провела у плиты, первый раз за последние 10 лет. Жуть!
- Послушай меня…
- Зачем? Чтобы снова услышать, что как только проблемы уладятся, как только дочь выздоровеет, ты будешь только моим? – всхлипнула она.
- Жади…
- Что мы будем вместе?!? Что ты уже все продумал, все устроил… Ты уже говорил это, Лукас! Ты 20 лет подряд говоришь мне одно и то же! Что бы ты не говорил, меня это уже не трогает. Нет.
- А то, что говорит моя копия, тебя трогает? – решительно перевел тему разговора Лукас, чем поставил Жади в тупик, - Я знаю, что он познакомился с тобой в Марокко и сбежал из дома, чтобы увидеть тебя.
- Я больше не попадусь в эту ловушку, Лукас, никогда, - уже не так уверенно, но еще более взволнованно заговорила Жади.
- Что между вами было, Жади?
- Не важно.
- Это правда, что ты виделась с ним в развалинах? Там, где встречалась со мной, Жади? Скажи, что ты почувствовала. Что ты почувствовала, после всего, что было, глядя на меня двадцатилетним? Что ты почувствовала, - Лукас пристально наблюдал за Жади и был, как никогда серьезен. В ее глазах появились слезы и промелькнула прежнее обожание: окончательно запуталась… Вот уже Лукас обвиняет ее в измене, с ним же самим.
- Оставь меня, - выдохнула она и вышла из клуба, бросив пару прощальных взглядов. Лукас вышел из клуба, спустя какое-то время и осмотрел безлюдную улицу.
Повезло только Майклу Болтону, он этого не видел, а то бы не смог открывать рот, синхронно с фонограммой.
- Я же говорила, что она придет, - щебетала Ивети с Зейном.
- Ивети, ты бесподобна! Для тебя – все возможно!
- Любовные проблемы – мой конек. Решу любую! Еще бы, встречаясь с львеночком,  такую подготовку прошла, - похвасталась было Ивети, но на этот раз хвастаться было нечем: на том месте, где еще 5 минут назад столбом стояла Жади, теперь не было никого.
С Ивети поздоровался Лобату. Как бы между прочим, он сказал, что с ним был Лукас, но уже ушел.

Лео нашел в своих старых фотографиях, фотографию с Мел, сделанную Деузой, на детской площадке.
Лукас вернулся домой:
- Ты же не собирался обедать? – удивленной репликой встретила его Далва.
- Он еще здесь? – спросил Лукас.
- Кто? Лео? Он ушел. Но послушай, Лукас, зачем ты цепляешься к мальчику?!? Это нехорошо! Мел он очень понравился.
- Он всем понравился. Я вообще не знаю, что я еще здесь делаю! Может оставить вас со своей копией, с этим новым Лукасом, а самому убраться куда-нибудь?!?
- Господи… - вздохнула Далва.
Назира, тем временем, валялась в гостиной, на излюбленном месте Жади. Явилась и сама наша главная героиня.
- Где ты была, Жади? – поинтересовалась Назира, пережевывая очередную виноградину.
- С подругой, - невинно ответила Жади.
- С подругой? – Назира возмущенно вскочила с дивана, - где ты находишься?!? Никто не может выйти из дома, не спросив разрешения у меня! Саид оставил дом на меня, а я не Саид! Одалиски не будут вытирать ноги о Назиру!
- Я не жена вашего брата! – заявила Жади.
- Правильно, поэтому ты и не замужем! Ты не следуешь нашим обычаям, вот и осталась одна! Если бы Саид с самого начала поручил мне воспитывать тебя, ты бы сейчас была замужем!
- Хватит! – не выдержала Жади и ушла к себе.
- Хватит! Верно, хватит! Хватит безобразия в этом доме! К тому времени, когда Саид вернется, вы усвоите, где место верблюда, а где бедуина! – погрозила пальцем Назира, оставшись наедине с собой.
Придя в свою комнату, Жади застала там весьма неожиданную компанию:
- Как хорошо, что ты вернулась, мама! – сказала ей Кадижа.
- Мы не знаем, что делать, Жади, - вздохнула Амина, прижимая к сердцу плюшевую лягушку Кадижи. Амина часто общалась с этой игрушкой, воображая, что когда-нибудь, если она будет правильно о ней заботиться, лягушка станет прекрасным принцем.
- Лара Назира погасила свет в моей комнате, чтобы ребенок спал в темноте, а я боюсь темноты, - поделилась своими страхами Рания (п.а. ей богу, детский сад).
- Она не разрешила мне позвать в гости Дуду и Эмми, а папа всегда разрешал, - заканючила Кадижа.
- Она и на меня накричала!
- Вот мегера!
- До сократит Аллах ее дни!
- Да пошлет он на ее голову одни несчастья! – обменялись женщины мнениями.
- Говорите тише. Ребенок спит! – ворвалась в комнату, вышеупомянутая Назира, - И потом, мужья не любят, когда женщины громко разговаривают.
- Но здесь нет никаких мужей, - заметила Жади.
- Но есть представитель мужа! – выпучила глаза Назира и демонстративно развернувшись ушла.
Рания обиженно кинула своего плюшевого кролика в угол.
- Мириам! Ты видишь! Они помирились, Мириам! Я же говорила Саиду, что к его приезду здесь будет тишь, да благодать! Они помирились, чтобы объединиться против меня, но помирились же, - Назира удовлетворенно плюхнулась на диван в гостиной и заела свою победу очередной виноградиной.

Шанди переживал, что Мел больше даже не звонит ему.
Мел сказала Далве, что не хочет больше видеть Шанди. Она чувствовала себя виноватой в том, что потеряла ребенка, о котором он так мечтал.
Шанди сказал своей матери, что если бы у Мел родился ребенок, то она бы изменилась. Но Жура заметила, что к рождению ребенка нужно подходить сознательно, иначе вместо решения проблем, ребенок принесет лишь новую проблему.
Базилиу наябедничал Журе, что Тиау флиртует с какой-то женщиной. Застав, своего бой-френда на месте преступления Жура не стала церемониться и предъявив ему счет, за все съеденное и выпитое вышвырнула из бара за шкирку.
Латиффа попросила у Мустафы денег, чтобы купить билет и полететь за мужем в Фес. Но Мустафа считал, что это глупый поступок, потому что Латиффа не сможет изменить, предначертанное Аллахом и не дал ей денег.
- Мохаммеда предали, дядя Али, в его же собственном доме! Самира и Латиффа плюнули Мохаммеду в душу, - разговаривал Мохаммед с дядюшкой Али, - Я пригрел на груди двух гадюк! Вот почему я беру вторую жену! Чтобы снова зажечь лампаду Аллаха в моем доме!
- О боже! Он словно одержим злым духом! Латиффа должна знать об этом! – шепнула Зорайде Сумайе, и они вышли из гостиной во двор, взяв с собой телефонную трубку.
- Но если Латиффа узнает, она будет горько плакать, а сделать все равно ничего не сможет, - пожала плечами Зорайде.
- Не звони, Зорайде, не звони, - согласилась Сумайа.
- Не буду… Но если мы не предупредим ее, то потом будем думать, что этого можно было избежать, - рассуждала Зорайде.
- Верно, Зорайде, звони, - поддержала ее Сумайа. Зорайде стала набирать телефон, но вдруг испуганно взглянула на Сумайу.
- Нет. Позвоним завтра. Я зажгу бахур и прочитаю молитву, чтобы отогнать эти мысли, от головы Мохаммеда, - решила Зорайде. Сумайе оставалось лишь одобрительно кивнуть.
- Мохаммед! Мохаммед! Ты щастливый человек! – ворвался в гостиную Али Абдул.
- Я, дядя Абдул? – удивился Мохаммед.
- Да! Ты! Ты! Знаешь, откуда я иду? Из дома коммерсанта Самира! Он очень рад, что их семья соединится с нашей и Зулейка тоже очень довольна! А теперь иди в город, покупай золото для невесты. Завтра мы нанесем им визит.

Двести девятнадцатая серия

Двести двадцать первая серия

Образно говоря век шел за веком, одна эпоха сменяла другу, а нам наплевать. Ровно как и им. Латиффа без разрешения своего мужа уехала в Фес. Амин отвлекал Мустафу, пока его мать садилась в такси, чтобы доехать до аэропорта.
Мустафа пошел домой и застал Ноэмию за очень интересным занятием. Томный звук ее голоса, произносящий любовные признания заставил Мустафу вовсю насторожиться и вооружиться веником, но когда он вошел, то увидел рядом со своей женой Анинью и Рапазау с микрофоном. Ноэмия объяснила, что это ее новая работа и теперь она и Анинья будут записывать телефонные поздравления. Мустафа не хотел, чтобы «его куропаточка» признавалась в любви кому-то кроме него, даже от лица другого человека. Ноэмия же была категорически против, чтобы муж обзывал ее «куропаткой».
Мел позвонила Шанди по телефону и сказала, что придет. Он был в ожидании и попросил мать приготовить кокосовый пирог, который особенно нравился его девушке.
Мел спустилась быстро спускалась по лестнице, вслед за ней бежала и Режининья. Но Маиза остановила девушек у выхода.
- Куда ты идешь Мел? – спросила она у дочери. Лукас и Лобату в это время вышли из кабинета.
- Погулять, - ответила Мел.
- Ты никуда не пойдешь! – сказала Маиза, видя состояние дочери.
- Куда ты собралась?!? – подошел к Мел Лукас.
- Не ваше дело! Я не позволю вам соваться в мою жизнь! – огрызалась она в ответ.
- Спокойно. Не нервничай, - погрозил ей пальцем Леонидас, - Твоя мама просто спросила.
- Ты тоже не лезь! – заорала она на старшего Ферраша. А такое, могла себе позволить только Ивети и человек, в состоянии наркотического опьянения. Это был второй случай.
- Не смей дерзить дедушке и маме, - Лукас кинулся к дочери и скрутил ей руки.
- Отпусти! Отпусти! Я ненавижу вас обоих! – вырывалась Мелзинья.
- Ты нанюхалась кокаина! Ты не в себе!
- Марш в свою комнату, Мел! – Лукас грубо толкнул дочь к лестнице.
- Это ты принесла ей кокаин? Ты? Сейчас же убирайся из нашего дома! Вон! – Маиза попыталась выставить Режининью, но Мел схватила подругу за руку.
- Останься Режининья! – кричала она.
- Отпусти ее Мел! – кричал Лукас, который в свою очередь, оттягивал дочь на себя, - Марш в свою комнату, Мел! – Лукас снова толкнул Мел на лестницу.
- Ты не понимаешь, что ломаешь себе жизнь?!? – закричал Леонидас.
- Хочу и ломаю! Это моя жизнь – что хочу, то и делаю! Вы делаете, что вам хочется – я тоже буду жить, как мне хочется! – закричала Мел и кинулась к двери, но мать оттолкнула ее. Мел схватила с тумбочки увесистую шкатулку, - Отойди, а то получишь! – пригрозила она.
- Выпусти ее! Выпусти! – сказал Лобату, но его кажется никто не услышал.
- Она не выйдет отсюда с этой девкой, - воинствующе заявила Маиза.
- Не хочешь по хорошему, я силой верну! – заявил Лукас.
- Ты тоже получишь, - Мел не выпускала из рук шкатулку, прицеливаясь бросить ее то в мать, то в отца. Наконец-то заветный сундучок полетел в Маизу, а Мел и Режининья благополучно скрылись. Лукас тут же подбежал к Маизе, проявляя к ней и ее ране на лбу крайнюю заботу.
- Бесполезно спорить с человеком в таком состоянии… Нужно было сразу отпустить ее, - развел руками Лобату.
- Что это такое?!? Напасть на родную мать! – был крайне возмущен Леонидас.
- Они обе были под кайфом, Леонидас!
- Этому нет оправдания! Она и мне угрожала! Мне – своему деду.
- Тебе больно, Маиза, - продолжал Лукас нежничать с женой, откидывая волосы с ее окровавленного лба.
Оставшись наедине с Маизой, Лобату попытался убедить ее обратиться за поддержкой в групповую терапию. Но она не представляла, как будет рассказывать о том, что ее дочь нападает на нее, другим людям. Лобату попытался объяснить ей, что это будут люди с теми же историями: потому что и в бедных кварталах, и в роскошных особняках эта проблема выглядит одинаково, но она была непреклонна.
Лобату же, в свою очередь обомлел, застыв на месте, когда увидел Лео. Глоток виски, как и в прошлую встречу с ним, помог ему собраться с мыслями. Лео лишь привычно улыбался.
Роже пообещал Алисинье, что путешествие в Париж стало их первым, но не последним. Он мечтал съездить с Алисиньей в Италию.
Как только Алисинья проводила из своей квартиры Роже, она принялась названивать Миру и рассказывать ему, как она скучала. Миру не спешил в объятия своей девушке, хотя сделал вид, что поверил тому, что в Париже ей пришлось работать не покладая рук.
Роже признался Зейну, что в Париже он не только превосходно отдохнул, но и открыл для себя Алисинью, как потрясающую женщину.
Кларисси тем временем тоже уже знала, что Роже вернулся. Она радостно сказала Карол, что теперь, когда Алисинья наверняка испортила ему весь отпуск, она не будет ждать, пока он сделает первый шаг к примирению с ней, а устроит как бы случайную встречу с ним.
Мел пришла к Шанди. Он был счастлив, но это счастье было не долгим. Шанди быстро понял, что Мел пришла к нему, предварительно нанюхавшись кокаина и высказал ей свой вывод. Мел стала утверждать, что она не наркоманка, что она уже прошла курс лечения и от того, что она приняла одну дозу ничего не будет. Шанди не хотел слушать ее доводов, говоря, что надеялся, что она всерьез хотела изменить свою жизнь. В результате Мел вылетела из бара Журы, как сумасшедшая в пух и прах поругавшись со своим парнем.
Под неправдоподобным предлогом Албиери вечером покинул свой дом и пошел на встречу с Амалией. Эдна стала сто-то подозревать.
Албиери для начала, расспросил у Амалии какой опыт работы в журналистике имеет она. Амалия с улыбкой стала рассказывать профессору о стаже своей работы в Португалии и за границей…

На следующее утро Саид вернулся домой. Наверное, он как всегда ждал чего угодно от своих жен и детей: 3-4-х любовников в гардеробе Жади, разбитых в поединке носов и выдранных волос, но только не того, что увидел.
В гостиной сидели дети:
- Слава богу! – хором закричали они, когда увидели Саида. Кадижа бросилась на шею отцу.
- Папа, не уезжай больше никуда! Никогда!
- Ты соскучилась? – наивно спросил Саид.
- Ты не представляешь, что здесь было, - загадочно сказала Кадижа.
Тут из кухни вышла Амина:
- Какая радость, Саид, - расплылась она в улыбке, - Ранья! Жади! – Саид уставился на лестницу. Держась за руки, словно закадычные подруги, с радостными улыбками неслись к нему его женщины.
- Хабиб! Жади, он вернулся, - радовалась Рания.
- Саид, дорогой, вернулся и озарил светом этот дом, - светилась от улыбки Жади. У Саида челюсть отвисла от таких неожиданных перемен.
- Ты бы видела, Саид просто прелесть! – защебетала Кадижа, за плечом отца.
- Да, просто прелесть, - воскликнула Ранья.
- Идем, посмотрим на него, - сказала Жади и не отпуская от себя Ранию направилась в спальню. Дети кинулись за ними, а Саид продолжал стоять в стопоре, безмолвно наблюдая всю эту картину.
- А вот и Саид вернулся! – подошла к брату Назира, - Саид, мой дорогой брат, я же говорила, что наведу порядок в твоем доме. Ты уезжал из гиены огненной, а вернулся в рай, так что, все хорошо.
- А что произошло? – все еще прибывал в недоумении Саид.
- Произошло то, что в доме появился командир. Дом без командира, словно стадо без пастуха. Там где командует бедуин, верблюды не разбегутся. В твоем доме царит порядок. Смотри не испорти его.
Саид зашел в спальню Рании. Он увидел, как Жади и его жена вместе сюсюкают над малышом. Возможно? Нееет, конечно, ненадолго.
Лео рассказывал матери, бабушке и тете о том, что он идет в дом Феррашей, к Мел, которая называет его «папой» и, хотя знает, что он клон, абсолютно не боится его. Деуза боится, что ее Лео у нее отнимут. Она считает, что он живет не так как все парни его возраста: у него нет ни друзей, ни девушке. Мосинья и Лола вспоминают, что подруге Ивети, Санинье, он очень нравился и решают пригласить ее на ужин.
Санинья радостно рассказывает Лауринде, что мать Лео пригласила ее к ним на ужин и, наверняка, по его просьбе.
Ивети объявляет подругам о своем желании появиться на своей со Львеночком свадьбе в красном.
- Львеночек без ума, когда я в красном!
- Но никто не выходит замуж в красном!
- Неужели ты думаешь, что я упущу нас свести с ума жениха из-за всяких там предрассудков! Нет уж! Дудки!

Лукас решает поговорить с дочерью, когда она возвращается домой. Он входит в комнату, когда Мел ищет в своей комнате что-нибудь ценное.
- Прекрати! Ты перешла все границы! Я больше не допущу таких сцен в этом доме! Не допущу! Как ты могла ударить мать?!? Что это такое?!? Ты совсем потеряла рассудок, - высказал своим претензии Лукас.
- А по твоему вы со мной хорошо обращаетесь?!? – упрекнула Мел отца.
- Я больше не хочу скандалов в этом доме!
- Ты даже по лицу меня бил! Бил по лицу! Тащил за волосы по улице! Далва свидетель! Верно, Далва?!? Ты уже забыла, Далва. Со мной так поступают и мне можно!
- Все равно не смей поднимать руку на мать, чтобы она ни сделала! А она ничего тебе не сделала!
- Ну, конечно! В этом доме все хорошие, только я одна плохая! Вы все святые – и ты, и Далва и моя мать. Вы все, только я плохая!
- Вот что Мел. Такого больше не повториться. Запомни: никогда в жизни! Если ты снова поднимешь руку на мать или на Далву, я закрою перед тобой дверь этого дома, - пригрозил Лукас дочери.
- Закрой! Хочу посмотреть на это!
- Закрою! Вот увидишь!
- Лукас, не говори так, - переживала Далва.
- Я это сделаю, Далва! Ты превратила этот дом в ад! В этом аду больше невозможно жить!
- Вы хотите избавиться от меня! Я знаю! Я знаю!
- Если ты намерена и дальше вести себя по-свински, то да, намерен, - резко заявил Лукас и вышел.
Мел кинулась искать утешения у Далвы.
- Твой отец сказал это все в гневе, детка, - обнимала нянька свою воспитанницу.
- Нет! Он так думает! Я знаю! Я мешаю им обоим жить! Они все время попрекают меня тем, что не разводятся из-за меня! Разве нет?!?
- Это неправда, Мел! Твои отец и мать безумно тебя любят!
- Отец не женился на своей марокканской любовнице из-за меня! Думаешь он не попрекал меня этим?!? Попрекал! – Мел бросилась в объятия Далвы…

Двести двадцать вторая серия

Базилиу сказал Шанди, что ему звонил хозяин квартиры и требовал вернуть деньги за мебель, которую продала Мел. Шанди попросил парня ничего не рассказывать его матери. Но кажется, он плохо знал Базилиу, если поверил в то, что он не разболтает все доне Журе.
И, действительно, как только Шанди ушел, чтобы уладить проблему, Жура тут же узнала, что это за проблема.
Мел снова убегала из дома. Лукас пытался задержать дочь, скручивая ей руки. Эту сцену увидел Лео, который только что вошел во двор дома Феррашей. Мел бросилась от отца к парню.
- Папа, не давай ему бить меня! Не давай ему бить меня! – обращалась она к Лео, крепко обняв его.
- Не трогай ее! – крикнул Лео Лукасу.
- Мой отец не ты! Мой отец – он! Он меня понимает, а ты нет! Ты мне не отец! – кинула Мел Лукасу.
Лукас ушел.
- Что они с тобой сделали? – заботливо поинтересовался Лео, глядя на растрепанную Мел.
- Я не выношу их! Я даже видеть их не могу! – снова бросилась ему на шею Мел.
Лукас наблюдал эту трогательную картину с балкона.
- Лукас! – окликнула его Далва, - Лукас, твой отец хочет поговорить с тобой насчет Мел.
- Пусть он побеседует с клоном. Пусть позовет его и попросит все уладить, - сказал Лукас.
- Да что с тобой такое? Причем здесь бедный мальчик?!? Зачем ты цепляешься к нему?!? – не понимала служанка.
- Кому я здесь нужен, Далва? Кому? Меня есть кем заменить… - вздохнул Лукас и все-таки спустился в кабинет.
- Лукас, я как раз говорил Маизе, нельзя допустить, чтобы наш дом превратился в психушку. Мы должны принять какие-то меры, - говорил Леонидас.
- А ты почему не примешь? – спросил Лукас. Маиза удивленно посмотрела на мужа.
- Не я ее отец, а ты!
- Но это же твой дом.
- Что это такое?!? У тебя тоже с головой не все в порядке? Мало нам Мел, теперь еще и твои выходки приходится терпеть! – возмутился Леонидас.
- Я устал, папа!
- И мы тоже! Мы тоже! Так невозможно жить! Все время жить в ожидании скандала. Дело уже дошло до того, что в дом никого нельзя пригласить ни на обед, ни на ужин, так как не знаю, не устроит ли Мел скандал, нанюхавшись всякой дряни и не захочет ли избить вас, меня, гостей…
- Так что делать? Говори! Что ты предлагаешь?!? В клинику ее уже клали!
- Я не знаю! Не знаю! Мы должны принять какое-то решение и мы это сделаем! – заявил Леонидас.
- Так принимайте решение, - сказал Лукас и ушел.
- Что такое?!? Что с ним?!?
- Не надо, сеньор Леонидас! – поднялась с кресла Маиза, - Я чувствую, что Мел чувствует себя отвергнутой нами!
- Отвергнутой?!? Вся наша жизнь 24 часа в сутки крутится вокруг Мел, а она чувствует себя отвергнутой! – возмутился Леонидас.
- Она чувствует себя растерянной. Наше внимание она воспринимает ни как заботу, а как агрессию, - сказала Маиза.
- И что же нам делать? – спросил Леонидас.
- Я думаю, может ей подарить то, о чем она давно мечтала… Новую машину, например. Ей очень хочется иметь машину. Так она поймет, что мы больше доверяем ей, подумайте, сеньор Леонидас…

Миру пришел к Алисинье. Он встретил ее холодно, сказав, что знает, что она ездила с шефом не по делам, а в отпуск. Алисинья стала рассказывать длинную историю о том, что Роже очень ей доверяет и вызывал ее в поездку по очень конфиденциальному делу, о котором не должен был знать остальные сотрудники Нефертити, что она не покладая рук работала, таская по различным учреждением Парижа различные документы и Миру обвиняет ее незаслуженно. Раньше Миру казался мне умней, но на этот раз он поверил своей подруге.
Карол выразила Кларисси свое удивление тем, что Лобату все еще не позвонил ей после своего прилета из отпуска. Кларисси считала, что он, как и все мужчины просто не хочет признавать своих ошибок и сочла оптимальным устроить с ним что-то вроде случайного свидания.
Лукас пришел на работу. Лобату встретил его пристальным и неотрывным взглядом.
- В чем дело, Лобату? - заметил Лукас странную перемену.
- Ни в чем… - не убедительно сказал Лобату, - У тебя вроде были вопросы ко мне…
- Да, 2 вопроса, - Лукас направился в кабинет, а Лобату проследовал за ним.
- Два вопроса: во-первых, я хотел поговорить с тобой о суде, а, во-вторых, о проблемах с Мел, - начал Лукас. Лобату все еще разглядывал его так, будто у него на лице вырос второй нос, - Проблема с Мел принимает такой оборот, что…
- Извини, Лукас… извини… просто не могу спокойно смотреть на тебя, после встречи с клоном, - признался наконец Лобату. Лукас тяжело вздохнул.
- И ты тоже, Лобату!
- Пойми, это невероятно…
- Неужели теперь все будут смотреть на меня, как на инопланетянина?!? Я полностью теряю свое я! Даже дома на меня смотрят как на диковинку: то  ли на копию, то ли на оригинал, то ли никак на человека…
- Это неизбежно. Людям нужно время, чтобы переварить все это.
- В этом поколении этого не произойдет, Лобату. Всем понятно, что такое оригинал, а что такое копия. А кто такой Лукас? Где место Лукаса?!? – Лукас вскочил с места и ушел из кабинета.
- Не знаю, - вздохнул Лобату, в ответ на его вопрос, - Сам не знаю…

Дона Жура пришла в дом Феррашей и рассказала Маизе, что Мел продала мебель из квартиры, которую снимал Шанди. Маиза со слезами слушала о проделках своей дочери из уст хозяйки бара…
Матиолли пришел к Албиери в клинику. Профессор рассказал ему, что он общается с журналисткой, которая хотела взять у него интервью, по поводу клонирования. Он сказал священнику, что делает это из тех соображений, что если правда об его эксперименте все-таки выплывет наружу,  то разразиться грандиозный скандал и ему нужна будет поддержка в прессе.
Когда Лео пришел домой Деуза сказала ему, что они пригласили на ужин его знакомую Санинью. Лео удивился, но сказал, чтобы его позвали, когда нужно будет пойти за девушкой. Он сказал матери, что дочь Лукаса называет его отцом и он хотел бы пригласить ее как-нибудь к ним на ужин. Деузе идея сына не очень понравилась, но она согласилась.
Лео поднялся в свою комнату и стал разглядывать купленный им платок и вспоминать свою встречу с Жади, в развалинах.
Мир в доме Саида оказался шатким. Как только туда приехал сам Саид и уехала Назира, то Рания и Жади снова занялись своим любимым занятием, а именно дракой. На сей раз, Рания захотела, чтобы Жади принесла ей чаю, но последняя была с этим категорически не согласна и сразу же ринулась в бой. Могла бы что-нибудь поинтересней придумать: например, заварить горяченького чайку, принести Рании и плеснуть его прямо в ее раскормленную рязанскую харю… Все разнообразие. Как вы думаете, Глория Перез бы заплатила мне за идею, если бы я вовремя ей ее подкинула?
- Тетя Назира, если папа возьмет вторую жену, то виновата буду я? – обеспокоено спросила Самира у тети.
- Самира, Мохаммед не возьмет вторую жену! Никогда! – рассмеялась Назира в ответ.
- Тетя Назира, откуда вы знаете?!?
- Я знаю своих братьев. Ведь это я их вырастила! Я их воспитала. Забыла? – Назира улыбнулась и обняла свою беспутную, с ранних лет, племянницу.

Жура сказала сыну, что его проблемы улажены, так как Ферраши вернули деньги за всю проданную Мел мебель. Мел решила, что она еще не все сказала Шанди и ей есть в чем его упрекнуть. Она взяла с собой Режининью и они отправились в Сан-Криштован. Режининья разумно решила постоять в стороне от бара Журы. Но хозяйка бара осведомилась у Мел, где ее подружка и та, ничего не зная об ограблении, быстро выдала, что та стоит за углом.
- Наркотики убили те внутренние ресурсы, которые помогали мне преодолевать обычные жизненные проблемы, - говорил Лобату на приеме у своего психоаналитика.
- По твоему мне легко выносить мою семью?!? Постоянно чувствовать, как они все давят на меня! – говорила Мел Шанди, в ответ на его упреки о том, что если бы она захотела бросить наркотики то бросила бы и у них все было бы хорошо. - Шанди мне так тяжело! Мне так плохо. Помоги мне, они все против меня! Я совсем одна, - хныкала она. Шанди обнял свою девушку.
- Нет, Мел, ты не одна! Я с тобой. Я всегда буду рядом с тобой… всегда…
Жура вытащила Режининью из-за угла и потащила к себе в бар. Так как при девчонке не было денег, дона Жура заставила ее отрабатывать долг мытьем всей грязной посуды, которой, благодаря трудолюбию Аниньи,  скопилось немало.
Албиери снова встретился с Амалией в ресторане. На этот раз, он стал говорить на сокровенную для себя тему, о пользе клонирования. Амалия изображала полную погруженность в предмет разговора и самолюбию профессора это ужасно льстило.
Латиффа ехала на такси из аэропорта к дому дяди Али. А в это время, в выше обозначенном доме уже начался праздник, в честь помолвки Мохаммеда. Все ждали только невесту. Абдул рассказывал Мохаммеду, как он будет счастлив в новом браке и как в его доме беспрестанно будет гореть лампада Аллаха. А Али говорил Зорайде и Сумайе о том, что, возможно, не все так плохо: ведь вдвоем со второй женой Латиффе будет гораздо веселей, чем одной, также как Жади весело с Ранией. Ну а если Мохаммеда такое семейное счастье не устроит, то он может оставить Зулейку в Фесе, а Латиффу – в Бразилии и навещать их обоих по очереди. А уж когда с потенцией будет совсем плохо, то последует примеру самого дядюшки и купит отдельный дом, а от  любвеобильных жен будет откупаться дешевой бижутерией.
Мохаммед не выдержал атмосферы празднества, в честь собственной помолвки и выбежал в сад. Конечно, кто же такое выдержит? Иного мужика и один то раз жениться не заставишь, а тут уже второй! Мочало - начинай сначала!
- Аллах! Зачем ты позволил Мохаммеду сделать это! Будто какой-то злой дух закрыл глаза Мохаммеду! Заткнул уши Мохаммеду! Что я теперь скажу своей красавице?!? – поднял он глаза к небу. Но небо ничего не отвечало, а что Мохаммед скажет своей красавице, мы узнаем очень скоро, в следующей серии…