Сто девяносто седьмая серия

Сто девяносто восьмая серия

Двухсотая серия

Тиау было уже только увлекся рассматриванием пляжных красавиц, как на его голову свалилась тяжелая рука доны Журы. Эта же рука дала ему хороший нагоняй и из удобного пляжного шезлонга выпихнула в лягушатник.
Шанди и Мел держались. Он сдерживал в себе желание позвонить Мел, она рассматривала их старые фотографии: «Я не потеряю тебя… не потеряю», - сказала она себе.
Мел спустилась вниз и зашла в кабинет, где ждали ее родители:
- Мне нужна помощь! – со слезами сказала она. Маиза подошла к ней и погладила по лицу.
- Мы с тобой дочка, мы с тобой…
- Я хочу остановиться мама, я хочу завязать!..
- Ты остановишься Мел, если ты хочешь, ты остановишься. Мы поможем тебе, мы покончим с этим, - успокаивала Маиза дочь.
- Мы сделаем все, Мел, мы сделаем все, что тебе нужно, - пообещал Лукас.
- Поместите меня в клинику, пусть меня лечат, - просила Мел. Лукас попросил Далву позвать Лобату, чтобы тот посоветовал им хорошую больницу, - Мама я хочу жить нормальной жизнью, закончить учебу, быть с Шанди, быть с ним вместе, хочу детей, хочу свой дом!..
- У тебя будет все, дорогая, у тебя будет все, что ты захочешь, мы тебе поможем, - обещала Маиза.
- Я не хочу терять Шанди…
- Мел, ты не потеряешь Шанди. Позвони ему и сообщи о своем решении. Сейчас Далва освободит телефон и ты позвонишь Шанди, - посоветовал Лукас дочери. Маиза обняла Мел.
Лобату сообщил Кларисси, что Мел хочет лечиться и поэтому Ферраши позвали его к себе. Секретарша поделилась своей радостью, что ее сын сам осознал вред наркотиков и бросил их принимать. Лобату обрадовался, он высказал Кларисси свои опасения, насчет Нанду, из-за его отношения к наркотикам.
Алисинья вновь жила с Эскобаром и решила воспользоваться случаем, чтобы выжать из него то, что еще можно. Он купил ей огромный телевизор и Алисинья заявила, что хочет еще и плеер. Она также сказала, своему ненаглядному простофиле, что нельзя переписывать квартиру на Нанду, пока он употребляет наркотики. Эскобар согласился со своей возлюбленоой и сказал, что поставит получение квартиры в прямую зависимость от того бросит ли Нанду употреблять наркотики. Вопрос только как? На словах…
- Ты не хочешь позвонить Шанди?!? Он будет счастлив узнать о своем решении! – говорила Далва Мел.
- Я не хочу говорить об этом по телефону! Я поеду к нему! – говорила Мел и через секунду уже выбежала за дверь. Что-то мне подсказывало, что до Шанди она не доедет…
- Пусть едет, Маиза, пусть едет, - вздохнул Лукас.
Не нужно уметь гадать на кофейной гуще, чтобы понять, где попросила остановиться водителя Мел.
- Хорошо, что ты здесь, - сказала она, сев рядом с Режининьей, которая как обычно ошивалась в наркопритоне, - Я ложусь на лечение.
- Что?!?
- Я скоро начну лечиться, а сейчас я еду к Шанди, хочу рассказать ему, хочу чтобы он поддержал меня, но мне нужно хоть разок еще затянуться… затянуться разок… на прощание… - прощай кокс, прощай… и ничего не обещай.

- Амина, я говорила тебе, что родиться мальчик, - Рания с сестрой радостно сюсюкали над малышом.
- Красивый мальчик, - подтвердила Амина.
- Я так не думаю, - фыркнула Кадижа, стоящая в дверях, - Он похож на старика. Весь в морщинах!
- Когда ты родилась, ты тоже была такой, - сказала Рания.
- Нет-нет-нет-нет-нет, - манерно замахала пальцем Кадижа, - Я родилась красивой! Мама сказала, что я родилась очень красивой, ясно!
- Ты не поможешь мне подобрать ему одежду для праздника? – обратилась Амина к девочке.
- Сама подбирай, - Кадижа развернулась и ушла.
- Ну что за девочка… - вздохнула Рания.
-… И не забудьте привести лошадь. Я хочу чтобы церемония была по всем правилам, как будто мы в Фесе, - отдавал Саид приказания служанке. Кадижа спустилась с лестницы и с обиженным видом села в гостиной. Саид спросил у дочери, что случилось.
- Папа, а почему ему устраивают такой праздник? – обиженно спросила девочка.
- Это обычай.
- А для меня ты тоже устраивал праздник?
- Конечно, я устраивал в честь тебя праздник и ни один. Дорогая, ты не должна ревновать к Муниру, он не займет твоего места в моем сердце.
- Из-за того, что Рания родила тебе мальчика, ты не захочешь вернуть мою маму, - упрекнула Кадижа отца, - Папа, моя мама тоже может родить тебе сына. Она родит тебе мальчика гораздо красивее, чем тебе Рания родила!
- Дочка, я скажу тебе по секрету, но ты не должна никому говорить, это будет наша с тобой тайна, обещаешь? – тихо говорил Саид.
- Обещаю, - в предвкушении обрадовалась девочка.
- Я привезу твою маму обратно. Через две недели я поеду в Фес, по делам и обратно мы вернемся вместе, - пообещал он дочери.
Ну, а Жади как обычно была погружена в тоску. Непонятно о чем и о ком… о дочери, о Лукасе, о Зейне… наверное, все аккуратно наложилось друг на друга, чтобы можно было вдоволь поплакать и пожалеть себя.
Зейн тем временем топил горе поражения в чашке мятного чая и плакался в жилетку Роже, говоря о том, что Жади ответила ему молчанием.
Лео тем временем рассматривал билеты в Марокко. Его мать готовилась к выступлению в танцзале для телевидения.

- Она действительно хочет вылечиться? – спросил Лобату.
- Она так сказала, - констатировала Маиза.
- Это замечательно, если все так, как вы говорите, мы можем наедятся на скорое выздоровление, - сказал Лобату. Он посоветовал им несколько клиник. Тут в дверях появился шофер и сообщил, что Мел сбежала, не доехав до Шанди. Маиза осуждающе посмотрела на Лукаса, тот опустил глаза.

Албиери сказал, что когда он читает в журналах статьи об Антинори, ему хочется собрать вокруг себя журналистов и покончить с фарсом, но критика, свалившаяся на его коллегу останавливает его. Эдна радостно сообщила мужу, что у них есть время подумать, потому что она отправила Лео в пустыню. Албиери ужаснулся, он сразу понял, что в Марокко мальчик может убежать и потеряться, как он делал это обычно. Он накричал на растерянную Эдну и побежал к Деузе, чтобы предотвратить побег Лео.
Лео тем временем решил, что чем раньше он уйдет из дома, тем лучше и поцеловав бабушку, мирно дремавшую на кушетке в гостиной отправился на улицу.
Эдна пошла к Матиолли, чтобы рассказать священнику о том, что сделала.
Лео пришел в танцзал, чтобы попрощаться с матерью. Он с улыбкой смотрел, как она танцует самбу .
Албиери поведал Мосинье и Лоле, что Лео собрался бежать в Марокко. Те были в ужасе и даже не сразу поверили ему. Но когда профессор поднялся наверх, то обнаружил, что мальчик уже сбежал. Он пообещал женщинам, что вернет Лео во что бы то ни стало, даже если ему придется ехать за ним.
В танце Деуза заметила, что в числе зрителей находится ее сын. Лео послал матери воздушный поцелуй и она тоже сделала знак, что просвещает свой танец ему.
- Ты пришел посмотреть на меня, - кинулась Деуза к сыну, когда представление закончилось. Лео крепко обнял мать.
- Я просто соскучился, - сказал он. В его глазах стояли слезы, но он улыбался. Когда Деуза отвернулась от него, чтобы выслушать поздравления других зрителей, Лео ушел из клуба. Деуза забила тревогу слишком поздно.

- Нет, падре, я вовсе не хочу, чтобы что-то с ним случилось. Я поговорила с экскурсоводом, объяснила, что Лео, как бы это сказать, что он… не совсем обычный. Он вернется, - оправдывала Эдна свой поступок перед Матиолли, а главным образом перед самой собой, - Он вернется. Максимум через три недели он вернется. Я сделала это, чтобы дать время Албиери, чтобы он подготовился.
- А если он не вернется? Вы хотели избавиться от него… вы хотели, чтобы он исчез, чтобы он затерялся в этой пустыне и остался бы там…. А впрочем, он и сам этого хотел, - говорил Матиолли, - Ваше подсознание хотело этого и более, более того, оно хотело бы, чтобы Лео никогда не рождался.
- Падре, я клянусь вам. Я клянусь вам, что сделала все это из самых лучших побуждений, моя совесть чиста, поверьте мне, - с испуганными глазами заявила Эдна.
- Если бы это было так, вы бы ни сидели сейчас здесь, - улыбнулся священник, - Вы пришли сюда, потому что вы  добрый человек. Вы не подумали, вы поторопились, а сейчас чувствуете свою вину, потому что испугались, что с Лео может случиться что-то серьезное.
- Я только хотела защитить Албиери…
- Есть поступки за которые нельзя защищать, даже если очень любишь человека, нельзя… Поступки не простительные… Вы можете быть рядом и поддерживать, но стараться скрыть ошибку ложью – это недопустимо.
- Падре, я знаю, что он пошел на этот эксперимент из благих побуждений. Он не хотел причинять никому вреда, я знаю…
- Только Господь может судить об этом, а не вы и не я. Только Господь может видеть сердце человека, мы его не видим. И даже если это были благие намерения, то Албиери совершил поступок, а о поступках судят на земле, это неизбежно!
- Господи… Я прожила с Албиери почти всю жизнь, я с ним с самого начала. Я знаю, что он профессионал, я знаю ему цену, знаю его способности. Господи!.. Вся жизнь человека не может быть испорчена и обесценена из-за одной ошибки! Ошибки, которую они считают ошибкой, а с точки зрения профессионала это вовсе не ошибка…
- Эдна! – остановил ее Матиолли, - А люди, которые были в втянуты в это… Люди, которых втянули. Албиери не может остаться в стороне. Есть Лео, этот мальчик, его страдания. Он не находит себе места в этом мире, он чувствует что люди не признают его равным себе, человеческим существом. А другие люди? Деуза… Леонидас… Лукас, Лукас, Лукас, - (п.а. именно три раза), - жизни разрушенные экспериментом Албиери. И все это останется без наказания, как что-то не заслуживающее внимания?!?
- Я не буду судить Албиери. Если он и заслуживает осуждения, то не моего, - заявила Эдна, - Падре, если Албиери будут преследовать, он не выдержит… он покончит с собой… Я знаю, что так и будет!
- Эдна, вы хотите, чтобы я убедил Албиери в том, что все хорошо и что он должен позволить мальчику уехать без сожалений?
- Я думала, что вы можете помочь! Я думала, раз вы друг, то можете что-то сделать… Первый камень бросают оттуда, откуда не ждешь, - заключила Эдна и в слезах выбежала из церкви.
Лукас и Маиза тем временем с беспокойством ждали возвращения дочери. Далва позвонила Кларисси, чтобы найти попросить у Нанду адрес Режининьи, с которой обычно гуляла Мел. Кларисси собиралась провести очередной вечер в компании Роже и рассказывала ему, как ей не терпится поехать с ним в Париж.
Звонок Далвы разрушил их идиллию. До Нанду Кларисси дозвониться не смогла и решила позвонить парню из его музыкальной группы, на репетицию которой якобы ушел ее сын. Позвонив Марсилиньу она с узнала, что никакой репетиции их группы в этот вечер нет и не было…

Двести вторая серия

Далва кричала Маизе, что Мел убежала. Женщины выбежали на улицу. Далва задержала Мел, которая все еще стояла у ворот, глядя на Лео. Мел стала кричать и вырываться. Лео, глядя на все это, решил уйти.
- Не выпускайте ее! Не выпускайте! – кричала Маиза охраннику, который остановил Мел у выхода. Лукас вышел из дома.
- Отпусти ее! Пусть уходит! – неожиданно приказал он. Охранник был рад опустить руки и не бороться больше с Мел. Она пулей выбежала за ворота. Маиза и Далва с непониманием посмотрели на Лукаса. Он вернулся в дом.
Мел бежала по улице, не замечая никого вокруг. Она обогнала Лео, тихим шагом идущего от дома Феррашей, а несколько секунд спустя обернулась, глядя на него, но не остановилась.
«Я лишь хотел попрощаться с Далвой», - вздохнул Лео, проводив взглядом полоумную девчонку, выбежавшую из дома Феррашей.
- Она совершенно не контролирует себя, Лукас! – кричала Маиза бывшему мужу.
- Мы тоже Маиза! – отозвался он.
- Вдруг с ней что-то случится?!? Вдруг она выбежит на   дорогу… Куда она могла пойти?
- Мы не можем контролировать каждое ее движение, - констатировал Лукас.
- Ты не должен был ее отпускать! Надо было ее удержать! – протестовала Маиза.
- Ее невозможно было удержать!
- Но она в таком состоянии, что ее не надо слушать!
- И что ты от меня хочешь?!? Чтобы я бросил работу и целый день охранял Мел? Пропустить везде ток и запереть ее в комнате?!?
- По крайней мере, ты мог отправить за ней охранника, - переходя на рыдания говорила Маиза.
- Я больше не могу так жить!.. Никто не может так жить!.. – Лукас ушел наверх.

- Я пойду к Шанди. Но сначала мне нужно успокоится, мне нужна доза, чтобы успокоится, - говорила Мел Режининье.
- Доза? А где мы возьмем деньги?..

- Мой секретарь проверит все рейсы. Все турпоездки в Марокко, - сказал Леонидас Деузе и Ивети, - Нет, он никуда не уедет. Что за безумие? На этот раз я не дам ему сбежать.
Пока Ивети звонила Эдне, чтобы узнать, нет ли у Албиери новостей от парня, Деуза и Леонидас успели поругаться. Деуза сказала, что хоть Леонидас ей и помогает, но это не дает ему прав на ее сына. Леонидас настаивал на том, что это его сын, а не ее. Деуза пообещала, что они выяснят это в суде и ушла из квартиры Ивети, громко хлопнув дверью.
Ивети в разыгравшейся драме оставалось сыграть роль кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!»
Деуза шла по улице, беспрерывно хватаясь за сердце. Не думаю, что оно у нее болело… симулянтка проклятая.
Эдна спокойно сообщила мужу, что экскурсия с Лео уже улетела, хотя мы прекрасно знаем, что она подло соврала.
- Ты нарочно это сделала, Эдна! Я тебе этого никогда не прощу! – пригрозил жене доктор.
- Албиери, хватит себя винить. На то нет никаких причин, - успокаивала мужа Эдна.
- Нет. Причины есть. Иногда, мне хотелось, чтобы Лео исчез, чтобы он никогда не существовал. А теперь я вдруг пришел в ужас, я боюсь, что с ним и вправду что-то случится!
- Это все твои фантазии, Албиери… Наши мысли не обладают такой властью, - говорила Эдна. Хотя на деле, всегда выходило иначе: наши страхи и самые заветные чаяния чаще всего имеют особенность сбываться в самый неподходящий момент.
- Я боюсь, что с ним может что-то случиться. Но не знаю, потому ли, что я люблю Лео или потому что я горжусь своим творением, - признал свои сомнения доктор, - Почему я так беспокоюсь за него? Из-за любви или из-за тщеславия?
- Господи! Как ты можешь ломать голову над такими вещами, когда не тебя готов обрушиться целый свет?!? – поразилась Эдна.
- Знаешь, ты меня удивляешь… Ты всегда была такой слабой, покорной, такой зависимой от меня. И вдруг, в этой сложной ситуации ты расправляешь плечи, обретаешь уверенность и оказываешься гораздо сильней меня, - высказал свое удивления профессор. Эдна гордо подняла голову. Она восприняла слова мужа, как комплимент, хотя в них таился упрек и непонимание.
- Я защищаю тебя, Албиери, защищаю! – отрапортовала она и ушла. Наверное, не стоило ей так открыто и гордо признаваться в этом. Это женщины любят, когда их мужчины защищают их… «Она не перед чем не остановится. Не перед какими моральными барьерами», - размышлял Албиери. И, наверное, был прав. Любовь Эдны к нему всегда больше напоминала болезнь с непредсказуемым исходом.
Эдна тайком от мужа позвонила гиду из приемной. Он сказал, что Лео еще не заходил. Эдна занервничала, но сказала, что она будет в аэропорту, как они и договаривались.
Кларисси как обычно прохлаждалась на рабочем месте, делясь своими горестями с еще одной бездельницей - Карол. Она со слезами рассказывала ей, что ее сын Нанду, не репетирует в группе, как он говорил, а целыми вечерами пропадает неизвестно где, а из дома тем временем исчезают вещи…
Леонидас приказал Тавиньу немедленно подавать требование об отцовстве в суд. Тот согласился. Но когда он пришел к Лобату, тот обвинил его в том, что он не поговорил с Лео. Так как он совершеннолетний, судья будет спрашивать его, согласен ли он признать отцом Леонидаса. Тавиньу удивился. Лобату напомнил ему, что он говорил ему об этом, но тот, в этот момент видимо не слушал его, а рассматривал свое прекрасное отражение в зеркале или оконном стекле. Тавиньу спросил Лобату, может ли Леонидас быть признан отцом мальчика по решению судьи, даже если тот не согласиться.
- Конечно, конечно может. Нравится нам это или нет. Родители есть родители и их не выбирают, - развел руками Лобату.

В Сан-Криштоване тем временем все готовились к женскому футбольному матчу Бразилия vs. Марокко. Жура не хотела прощать Тиау, за то, что он флиртовал с девушками на пляже, но он показал ей, что на нем футболка с ее именем и сердце ее вмиг оттаяло.
Одетти сказала Журе, что она позвала на матч всех репортеров с Пишсинаю.
- Жаль, что я тоже не смогу играть, потому что я беременна, - вздохнула Карла, поглаживая свой накладной живот.
- Ты пойдешь в таком виде? – удивленно посмотрел Мустафа на Ноэмию. Она была в синей футболке и коротеньких белых шортиках.
- А что здесь такого? Я буду одета также, как и все.
- Ты не наденешь платок или еще что-нибудь сверху? – спросил Мустафа. Ноэмия дала ему нагоняй и сказав, чтобы он не воображал ее своим хозяином заперла его в массажном кабинете, как это когда-то делал он.
- Назира, ты пойдешь в таком виде? В этих сережках в этом ожерелье? – спросил Мохаммед, оценив внешний вид своей сестры.
- Что?!? Ты хочешь отобрать у меня золото?!? – возмутилась Назира.
- Назира ты пойдешь в туфлях на каблуках?!?
- Да. Я буду играть на каблуках!
- Но Лара Назира, вы даже по полю не сможете ходить в этих туфлях. В них можно повредить ногу, - беспокоилась Латиффа.
- А вы хотите, чтобы так и случилось! Вы хотите, чтобы я подвернула ногу! Потому что не можете пережить, что Назира весела и делает все, что хочет! – начала орать Назира.
- Я просто беспокоюсь за вас, Лара Назира!
- Знаю я, почему вы беспокоитесь! Вы боитесь, что этот верблюд сломает ногу и не сможет больше таскать вас на себе…

- Признайся, Шанди, ты едва сдерживаешься, чтобы не вернуть Мел и не жить там вместе с ней. Одно из двух: либо ты сдашь ключи и забудешь об этом, либо будешь жить там в свое удовольствие, - говорил Миру другу, который не спешил сдавать снятую им жилплощадь хозяину, - Но раз ты оставил все, как есть, значит все еще не успокоился. – Шанди признался другу, что он все еще любит Мел и надеется, что со временем все измениться.
- Вот список того, что есть в доме. Она просит за все это 350 реалов, всего-лишь 350, - показывала Режининья наркоторговцу список, который был составлен Мел.
- Вот это? Да это не стоит и реала, не морочь мне голову, - надменно говорил наркоторговец.
- Он уперся. Говорит, что за все не больше 150-ти, - сообщила Режининьи подруге. У подруги тем временем стали проступать глубокие морщины у глаз… Что наркомания делает с людьми? Одну актрису уже угробили, теперь гробят ее сестру…
- Я поеду к себе домой и составлю список того, что есть в моей комнате. Я достану денег, вот увидишь, - пообещала фальшивая Мел.

- Сеньор Мохаммед, пускай они здесь переоденутся здесь, на поле негде положить одежду, - сказал Рапазау, увидев марокканских игроков в длинных балахонах с платками на головах.
- А во что им переодеваться, они уже в форме! – сказал Мохаммед. Женщины продемонстрировали бразильцам свои футбольные бутсы.
Итак, матч начался. Все актеры Глобо, вместе с парой девушек из арабской массовки, как заведенные бегали по полю. Первый гол забила Кадижа. Потом на поле, откуда ни возьмись прибежал разъяренный Мустафа, пытаясь увести с собой дону Ноэмию. Но арбитр дал свисток и уже Мустафу увели с поля (п.а. интересно, а из какой страны пригласили судью?)
- Мне не терпится узнать результаты матча, - призналась Рания сестре.
- Мы лучше них играем в футбол, - считала Амина.
- Но они так не думают. У них есть Пеле и они считают, что никто им в подметки не годится, - говорила Рания, сюсюкая с сыночком, - Мой сын принесет мне счастье! Ты видела? Саид просто без ума от него! – Саид заглянул в комнату жены, но не зашел к ней и спустился вниз.
- Хабиби, Хабиби! Он улыбается! Иди посмотри! – прибежала Рания в гостиную. Саид изображал полную погруженность в работу и пристально глядел в экран своего ноутбука (п.а. наверное, Косынку раскладывал ), - Что такое, хабиб, о чем ты думаешь?
- Мне, наверное, придется поехать в Марокко, - сказал Саид, не теряя бесстрастного вида и не глядя в глаза Рании.
- Но ты же говорил, что тебе не надо туда ехать, - забеспокоилась Рания.
- Говорил, но планы переменились, - кинул он холодный взгляд на жену. Она ушла.
- Я не допущу этого, Амина. Если он поедет, то я поеду вместе с ним! Я не отпущу его одного к ней! – сказала Рания сестре.
Жади, как обычно погруженная в глубокую и беспросветную печаль, не спеша расхаживала по двору дядюшкиного дома. Из дома выбежала Зорайде.
- Саид звонил Сид Али! Он приезжает в Фес, - сообщила горничная, улыбаясь белоснежной вставной челюстью.
- Саид! – на лице Жади загорелась счастливая улыбка, - Где дядя Али?!? – она весело побежала в дом, постепенно переходя на радостные подпрыгивания.
- Зорайде уже рассказала тебе! – догадался дядюшка Али, видя нездоровое веселье своей племянницы.
- Это большая радость Сид Али! – воскликнула Зорайде.
- Саид приезжает из-за меня, - с надеждой спросила Жади у своего дядюшки.
- Я не знаю, но Аллах дает тебе еще один шанс. Если поворошить угли, то огонь разгорается с новой силой. Так, как это произошло у вас с Лукасом, - многозначительно заметил дядюшка.
- Я смогу сделать так, чтобы Саид снова полюбил меня! – самоуверенно сказала Жади. И ее уверенность было объяснима, вот только нужно ли ей этого добиваться… Когда один огонь еще горит, а другой начинает загораться, главное самому не сгореть дотла…
- Верно, Жади, сделай так, - подбодрила ее Зорайде.
- Но не разжигай этот огонь, если не уверена, что захочешь поддерживать его. Иначе ты можешь обжечься, - почти повторил мои опасения дядюшка.
- Дядя Али, больше всего на свете я хочу вернуться к Саиду, чтобы быть рядом с Кадижей, с моей Кадижей, - улыбалась Жади.
- Ты плутала, плутала… Двадцать лет кружила, чтобы вернуться на то место, куда я поставил тебя… Чтобы вернуться на то место, куда я поставил тебя, да Зорайде? – радостно сказал дядюшка. Служанка закивала.
- Ish Allah, - сверкнула Жади своей белоснежной улыбкой. И все же, я удивляюсь, с каким трудом некоторые люди могут признать свою неправоту. Конечно, гораздо проще и приятней осознавать, что ты во всем был прав, но иногда нужно признавать и ошибки, тем более, когда они касаются жизней других людей. Наверное, дядюшка Али не умеет этого делать… придется научить J.

- Где тот притон, в котором ты была, Маиза? Водитель знает? – спросил Лукас у бывшей супруги.
- Не впутывай сюда водителя, - сказала она.
- Я сам поведу, - сказал Лукас. В этот момент в дом зашла Мел. Она бросила в Далву сумку и пулей бросилась наверх. Родители и служанка побежали за ней.
- Отстань от меня, Далва! Отстать! Не подходите ко мне! – кричала она, забегая в свою комнату. Лукас вытащил из двери ключ и запер ее, - Выпустите меня, - кричала она не своим голосом.
- Ты выйдешь оттуда, когда придешь в норму, Мел! – крикнул ей Лукас.
- Выпустите меня! Выпустите меня! – кричала она. Далва и Маиза плакали, слыша эти истошные крики.

Марокканки умудрились забить бразильянкам еще два гола подряд. Дона Жура, стоящая в воротах и пропустившая мячи начинала приходить в бешенство. Но Креуза и Ноэмия помогли своей команде отыграться, забив два гола в ответ. В то время, как бразильцы праздновали свой второй мяч, марокканские женщины не впадали в депрессию и танцевали восточные танцы.
Леонидас позвонил Ивети и сообщил, что так и не может разыскать Лео. Ивети предложила ему поехать после их свадьбы в Марокко, если парень не найдется и разыскать его там. Леонидас сказал, что пока он не вернет своего сына, он не собирается на ней жениться.

Мел стала в бешенстве крушить все в своей комнате и требовать, чтобы ее выпустили, биться головой о закрытую дверь
- Давайте позовем священника! Это не Мел, в нее будто дьявол вселился! Я не знаю что делать! – в ужасе говорила Далва.
- Да, Лобату сказал, что это, - вздохнул Лукас.
- Но одни наркотики не могут сделать с человеком такого! Это козни самого дьявола, - была уверена служанка.
- Они могут сделать и не такое Далва, - сказал Лукас. До гостиной, в которой они с Маизой сидели сверху доносились душераздирающие вопли.
- Выпустите меня! Выпустите! Я не хочу вас видеть! – истошно орала Мел.
- Далва, не ходи туда. Посмотрим, кто первый устанет, - сказал Лукас.
- Мне срочно нужна доза! Откройте! Иначе, я убью вас! –   Маиза закрыла уши ладонями, чтобы не слышать криков дочери.
Лео позвонил гиду и сказал, что придет сразу в аэропорт, после того, как попрощается с Далвой.
- Откройте дверь! Выпустите меня, а то я умру! Далва!
- Лукас! Маиза! Она там все крушит! – кричала Далва. Лукас и Маиза кинулись наверх.
- Память – это самый жестокий из всех палачей. Я был лишен этого блага, посланного многим наркоманам, этого счастья не помнить… полностью изгнать из своей памяти то, чего мы стыдимся, что вызывает у нас угрызения. Самые отвратительные, унизительные моменты, вспоминая о которых ты боишься посмотреть в зеркало, ты хочешь исчезнуть и жалеешь, что вообще родился. Я помню… Я все помню… Я помню и я еще не научился жить с этими безжалостными воспоминаниями, - говорил Лобату своему психологу.
- Ради бога, дочка… - говорила Маиза. Из комнаты послышался звон разбивающего стекла.
- Мел, перестань или я вызову скорую, - пригрозил Лукас, - Отправлю тебя в психушку!
- Я убью себя! Я убью себя! Вот увидите! Я убью себя! – орала Мел.
- Я вызываю скорую, - сказал Лукас.
- Скорую Лукас?!?
- А вдруг она убъет себя?!? Ей надо в больницу.
Мел упала на пол: «Я убью себя, убью, убью», - уставшим тихим голосом говорила она.
Шанди пошел в квартиру, где они с Мел жили, чтобы забрать вещи. Но обнаружил, что квартира совершенно пуста и вся чужая мебель оттуда вынесена.
- Мы не знаем, что делать, Маиза, а они знают, - говорил Лукас.
- Может лучше позвонить сеньору Леонидасу? – спросила Далва.
- Нет, никому не звони, - дал распоряжение Лукас. Маиза разрыдалась. Он обнял ее.
Маиза вышла на улицу. Подъехала машина скорой помощи и оттуда вышли санитары. Маиза плакала, Лукас с трудом сдерживал слезы.
Когда санитары пришли в комнату, чтобы забрать Мел, та снова стала истошно орать и вырываться.
- Папа! Папа! Не давай им увезти меня! Папа! На помощь! Отпустите меня! Папа! Не давай им увезти меня! – кричала Мел отцу, когда ее сносили с лестницы. Лукас не смотрел на вырывающуюся из рук санитаров дочь, вспоминая, как когда-то Далва положила ему на руки маленького младенца…
Тяжелые моменты, скажу я вам.

Двести третья серия

- Отпустите меня! Отпустите! Мама! На помощь!
- Дочка, мы делаем это ради твоего же блага, успокойся, Мел!
- На помощь! Папа! Мама! Мама! Помоги мне, мама! Мама! – продолжала кричать Мел, когда ее укладывали в машину скорой.
Лео вновь подошел к воротам дома. До него доносились жуткие крики. Маиза со слезами провожала дочь. Лукас остался в доме, не выдержав истеричных криков он побежал наверх.
Комната Мел была в разрухе.
- Какая несправедливость, Далва, - вздохнул Лукас. Служанка не ответила ему и тихо прошла мимо. Лукас еще раз оглядел комнату дочери и тоже вышел в коридор.
- Откройте, я поеду с ней… - говорила Маиза врачу.
- Нельзя, вы только хуже ей сделайте, - отговаривал он ее.
- Нет! Я не брошу свою дочь одну! Я поеду с ней! – бросилась к своей машине Маиза.
Лукас пришел в свою спальню и опустился в кресло:
- Это несправедливо, Далва! – громко крикнул он, хотя Далва скорее всего уже плакала внизу, в своей комнате. Он тихо встал и подошел к зеркалу:
- Если бы я мог, я бы перечеркнул свою жизнь. Несправедливо иметь только один шанс, - говорил Лукас своему заплаканному отражению. Я бы хотел прожить жизнь по другому, хотел бы родиться заново… прожить жизнь заново… - как по заклинанию, после этих слов за спиной Лукаса, у входа в комнату появился Лео. Он с интересом и страхом наблюдал увиденную картину.
У зеркала стоял мужчина, как две капли воды похожий на его самого, но только значительно старше. Лукас обернулся. Он смотрел на испуганного парня, стоящего перед ним и сквозь его рыдания пробился презрительный смех.
Это было смех не над тем, кто стоял перед ним, а над самим собой и над тем, как сбылись его слова. Он никогда не сможет исправить своих ошибок, и обречен жить в их плену. И тем не менее он родился заново!   Как не сложно было Лукасу с этим смириться, но тот, кто стоял перед ним мог не повторить его ошибок… Лукас завидовал тому кто стоял перед ним и презирал в нем самого себя.
Лео тоже видел в Лукасе самого себя. И он испугался этого. Он испугался, что хочет он того или нет, но он лишь копия этого раздавленного жизнью человека и он обречен, через 20 лет стать таким же.
Зеркала пугают людей… В зеркалах всегда отражаются те недостатки, которых мы часто не хотим за собой признавать.
Лео бросился бежать и стремительно спустился с лестницы. Лукас кинулся следом. Все события прошедшего дня смешались у него в голове, и он уже не мог контролировать свои поступки. Во всем, что произошло он, мог обвинить только себя и лишь на себе мог сорвать злость.
Он видел перед собой себя самого, но еще полного юношеских надежд и иллюзий. Лукас спустился с лестницы и подошел к Лео:
- О господи, как же я изменился! – воскликнул он, касаясь лица своего клона, - Ты – это я! Невероятно! Будто мое отражение выпрыгнуло из зеркала. Это я, только вне моего тела, - Лео одернул его руку кивком головы.
- Говорят, я стану таким же, как ты, - с усмешкой говорил Лео, - Вовсе нет. Мы с тобой не похожи! Я никогда не буду таким! Никогда!
- Если бы я увидел себя таким, в твоем возрасте, я бы тоже не поверил. И, наверное, жить бы не захотел… - Лукас пристально разглядывал своего клона. Тот невольно отвел глаза, и хотел было уйти:
- Я пришел проститься с Далвой.
- Нет. Нет. Ты никуда не уйдешь, - движением руки остановил его Лукас.
- Ты не можешь мне приказывать! Ты - это не я, - громко и с напускной самоуверенностью заявил Лео.
- Ты – это я, - уверенно утверждал Лукас.

Половинки разбитой чашки соединились в руках Зорайде:
- Когда прошлое встречается с будущим, начинается буря, способная свалить колонны на которых, по воле Аллаха, покоится небо, потому что их встреча нарушает бег времени. Когда Аллах создал время, он сказал, что прошлое и будущее никогда не встретятся и поставил между ними настоящее, разделив их навечно… Буря…  Берегись этой бури, Жади!... Потому что она сметет все на твоем пути и тебя тоже, - активно нагнетала обстановку служанка.
- Но что это означает? – наивно спросила Жади. Она не понимала, что самое главное в этом деле запутанная трактовка.
- Это означает, что когда прошлое и будущее встретятся лицом к лицу, ты будешь зеркалом, в которое они буду смотреться, - еще больше пугала нас Зорайде… но нас-то просто так не напугаешь, зрителям уже 100 раз как все понятно, а вот Жади напряглась ни на шутку:
- Почему ты не гадаешь мне, как гадаешь другим? Другим ты говоришь все понятно. Мне же все время так, что я что я понимаю все только тогда, когда это произойдет! – возмутилась она. Зорайде пристально посмотрела на Жади, как будто в первый раз видела ее:
- Наверное, потому что я никогда не видела человека с такой судьбой, которая выпала тебе, - многозначительно заявила она.
- Я прошу тебе погадать, чтобы успокоится, а ты еще больше меня нервируешь! – сказала Жади и ушла… Лучше бы она выпила пару таблеток валерьянки…
Но вместо этого наша восточная, да простит меня Аллах, красавица поплелась во двор. Там Карима на пару с другой служанкой во все горло орали пьяные песни. Жади устремила в их сторону печальный взгляд. К ней подошла Зорайде:
- Не надо было мне тебе гадать… Каждый раз, когда я гадаю тебе, ты ходишь грустная…
- Я тоскую по себе, Зорайде… Я очень тоскую по себе, - произнесла Жади сакраментальную фразу и по ее щеке покатилась слеза…
А что я говорила? Сжигая мосты между собой и Лукасом, Жади прощалась не просто со своей любовью, но с самой собой, со всей своей жизнью… Но я лучше не буду делать лирических отступлений, а то напоминаю самой себе дядюшку Али J.

- Ты это я! Тебе еще не говорили, из чего ты сделан?!? – кинул Лукас своему клону… Сделан он был и правда не из лучшей части тела… даже не из ребра, а из бородавки…
- Я не клон! Я не робот! Я человек! – протестовал Лео.
- Смотри, кем ты станешь! Весь в морщинах! С сединой в волосах! Ты устанешь от всего и от всех! – начал Лукас пальбу самоуничтожительными оскорблениями.
- Не правда! Не правда!
- И от тебя тоже все устанут, потому что ты – неудачник! Ты чувствуешь себя хозяином вселенной в свои 20-ть лет! Думаешь, что ты все можешь!
- Ты сумасшедший, - усмехнулся Лео, покрутив пальцем у виска… И он был прав, Лукас был уже близок к этому.
- Посмотри на свое отражение! Посмотри, каким ты станешь через 20-ть лет! Смотри! Смотри, чем все кончится! – кричал Лукас, тыкая в себя пальцем. Лео сорвался с места и стремительно выбежал из дома Феррашей.
- Смотри! – кричал Лукас, пытаясь догнать парня. Но когда он выбежал из дома, Лео уже был далеко за воротами… *Да… старость не радость… артриты, радикулиты… если нет, то появятся…* Лукас, еще более разбитым и подавленным, поплелся домой.

Шанди привел Миру в снятую квартиру, из которой Мел аккуратно вывезла все вещи. Миру убедил своего друга, что он должен потребовать у родителей Мел дать ему деньги, чтобы расплатиться с владельцем квартиры. Шанди поломался, но в итоге согласился, ведь так или иначе, но долг ему отдавать придется, а одной гордостью и честностью не обойдешься.
Телминья была поражена, узнав, до чего докатилась ее подруга. Лидиани была в шоке, узнав, что Мел была способна на кражу. Телминья сказала матери, что это вовсе не та Мел, которую они знали: красть ее научили наркотики. Лидиани не прислушалась к дочери и принялась названивать Тавиньу.
Тот сидел у Лобату, который составлял для него очередное обоснование для суда. Он сказал Лобату, что чувствует себя обязанным и хочет, чтобы он подставил под документом и свою подпись. Лобату обрисовал такую перспективу: все сотрудники восхваляют благородство Тавинью, который позволил ему подписать этот документ. Тавиньу согласился и ушел. Лобату был навеселе, он достал из-под кресла фляжку виски…

Лукас прикреплял к зеркалу свои фотографии и внимательно разглядывал каждую (я отметила, что все эти фотки есть у меня на компьютере. Только вот мне не понравилось, что в углу висела фота Мурилу с какой-то левой бабой… наверное из какого-то сериала… Но ни Маизой, ни Жади там не пахло).
- Лукас, что ты делаешь? – настороженно спросила Далва, вошедшая в комнату.
- Я видел клона, - сказал Лукас.
- Не называй его так! – возмутилась Далва.
- Но он – клон!
- Не говори так о нем, Лукас! Клон – это вроде как не человек, он не клон!
- Тогда кто он?!? Он – это я?!? Он – Лукас?!? Он – не я!
- Ты просто нервничаешь, - взмахнула руками Далва.
- А как не нервничать?!? Я был совсем непохож на такого, какой я сейчас! – он взял с комода свои фотографии, - Посмотри сюда! Посмотри! Здесь я надеялся стать знаменитым гитаристом. Я мечтал, что все будут слушать мою игру. Мои песни будут исполнять никто иные, как Ней Метогросу и Мария Бетанья, - говорил Лукас (п.а. да, он бы писал музыку как Маркус Виана). Он взял другую свою фотографию, - А вот здесь… Здесь, я уверен, что люблю так, как никогда не любил… Я чувствовал себя Христофором Колумбом в стране любви. Я был уверен, что открывал в себе такие чувства и ощущения, когда никто никогда не испытывал…
- Какой ты здесь красивый… - Далва умиленно взглянула на фото.
- Она сделана тогда, когда я познакомился с Жади… Моя жизнь была полна… Мне больше ничего не было нужно… Где же я потерял себя, Далва?
- Лукас…
- Да, Далва, я буквально задыхаюсь…
- Мальчик мой, я знаю, что ты страдаешь, знаю, - Далва обняла Лукаса.
Врач сказал Маизе, что Мел проснется не скоро и ей лучше идти домой.
Шанди приехал в дом Феррашей. Его встретила Далва и сообщила о случившемся. Шанди был так потрясен, что передумал говорить о деньгах и краже, когда у людей такое горе.

Наконец-то этот давящий на мозги вечер закончился. Жизнь пошла своим чередом.
Леонидас сказал Маизе, что они все выдержат, если будут вместе. Ивети хотела послать Леонидасу сообщение с помощью машины Лижейру и Рапазау, что она будет компаньоном.
Кларисси пришла домой с Роже и обнаружила в свей постели Нанду и Режининью. Она быстро разогнала молодежь и устроила Нанду нагоняй. А вот Режининья не тушевалась и вела себя, как дома. Она представилась несчастной сиротой, достала с кухни булку хлеба, попросила масла, сварила кофе…
Жулиу сообщил Албиери, что Симоне хочет заявить в совет по этике и вызвать его свидетелем.
Лукас пошел к Деузе и спросил, где Лео. Деуза сказала, что ее сын уехал в Марокко…

Двести четвертая серия

Сердце волнуется – раз. Сердце волнуется – два. Так и она в этой серии испытывала аж двойное волнение. Ведь в ее жизни вместе с одним запланированным, появился еще один незапланированный мужчина… И она почувствовала, что кто-то приближается, почувствовала, как холодеет в жилах кровь, как сохнет во рту и ноет в накладной груди… О чем это я? Начнем, обо всем по порядку.
- В Марокко, - недоуменно переспросил Лукас у Деузы.
- Думаю да. По крайней мере, он говорил, что собирается туда, - ответила женщина, с трудом пытаясь скрыть свое волнение.
- Но что ему делать в Марокко? - продолжал расспрашивать ее Лукас.
- Не знаю, - пожала плечами Деуза, - не знаю, почему его так влечет эта страна и все, что с ней связано.
- Ведь он был там с Албиери… - «Как и я. Я тоже был там с Албиери», - потупив взгляд вспомнил Лукас, это было просветление в мозгу старого, слегка склеротичного человека.
- С детства Лео разглядывал, как завороженный, фотографии пустыни, мечтая поехать туда, - начала было раскалываться Деуза. Но тут сюжет принял неожиданный оборот, откуда-то из глубин дома выскочила дона Мосинья. Оператор немедленно перевел свой объектив на эту миловидную, да простит меня Аллах, старушку. Она посмотрела на Лукаса одним глазом, так как второй у нее уже почти не открывался.
- Извините, но я не могу на вас смотреть, мне страшно, - сообщила она Лукасу. А ведь специально подошла, чтобы сказать… Комментарии излишни…
- Я тоже очень нервничаю, - порадовала Лукаса Деуза. «Они смотрят на меня, как на его копию», - сделал про себя открытие Лукас, - Одному Богу известно, когда он вернется…
«Кто этот Лукас, который живет жизнью так не похожей на мою? Каким бы я был сейчас, если бы жил так?», - думал Лукас, оглядывая скромные просторы дома Деузы.
- Можно мне посмотреть его комнату? – спросил он у хозяйки.
- Зачем? – спросила Деуза с привычным испугом в глазах.
- Просто из любопытства, - сообщил Лукас. Поразмыслив и поняв, что гость не нанесет особого ущерба имуществу ее сына, Деуза пригласила-таки его наверх.
Лукас прошел на запыленную чердачную комнату вместе с Деузой. Не спеша, оглядывая данную территорию и весь хлам, который невесть откуда там взялся он, невольно обратил внимание на потертые джинсы в заплатках.
- Лео обожает эти брюки в заплатках… Ему бесполезно говорить… - попробовала изобразить улыбку Деуза. Но у нее как обычно получилось что-то вроде лошадиного оскала.
«- Лукас, откуда ты взял эту одежду?!? Она вся в заплатках!
- Купил. Мне нравится.
- Сейчас же выбрось! Учись одеваться, как положено!» - вспомнил Лукас свой давний разговор с отцом и усмехнулся. Потом Лукас взял скейтборд Лео и задал глупый вопрос, для приличия:
- А он умеет на ней кататься?
- Да и очень хорошо! – снова «улыбалась» Деуза. Лукас сделал задумчивое лицо, раскапывая лабиринты своей поизносившейся памяти:
«- Это тебе не игрушка! Это опасно! Ты можешь упасть! Дай мне ее! Иди поиграй с мячом! С чем угодно, только не с ней!» - вспомнил он голос Далвы.
Видя, что гость вот-вот расплачется от нахлынувших волной воспоминаний, Деуза решила обратиться к нему.
- Послушайте, вы не выполнили то, что обещали. Мне известно, что ваш отец снова хочет отсудить у меня Лео, основываясь лишь на сходстве с вами…
- Я это не поддерживаю. Я сказал вам, что я его не поддержу.
- Но он уже и адвоката нашел.
- Да. Но мое мнение тоже будет учтено, не бойтесь.
- Имейте ввиду, я тоже уже наняла адвоката, - сообщила Деуза. Мы с Лукасом затряслись от страха после ее слов, но постарались скрыть это. Лукас взял, висящий на спинке кровати платок.
- Это из Марокко?
- Да. Лео без ума от платков и даже видит во сне женщину в чадре. Он говорит, что жениться на ней, - рассказала Деуза Лукасу. Тому оставалось только улыбнуться.
Жади наблюдала себя в зеркало. Ну где еще такое чудо увидишь? С одной стороны, очень даже ничего. С другой, ну просто красавица!
- Я так волнуюсь Зорайде, - сказала она, вошедшей служанке.
- Почему? – насторожилась та.
- Не знаю… У меня сердце сжимается… Сжимается… Я чувствую, кто-то приближается! Чувствую, что ко мне кто-то идет, - поведала Жади. Видимо радары ее интуиции были настроены на полную мощность. Зорайде задумалась.
- Но это не Саид. Саид еще не добрался до Феса, - сделала вывод служанка, хотя Жади вроде не указывала географического положения таинственного объекта.
- Мне страшно, Зорайде, очень страшно… - почти задыхаясь от чувств, говорила она.
Лео путешествовал с экскурсией по лабиринтам улочек Феса (того, что построен на студии Прожак). Его заметил Абдул, который ходил по рынку с Сумайей. Он окликнул его, назвав Лукасом, и тот с улыбкой помахал рукой.
Абдул не смог не сдержать свое желание, побежать к дядюшке Али и доложить ему горячую новость.
- Али ты не представляешь, кто приехал в Фес! Я только что видел в городе Лукаса, - чуть не прыгая от восторга сообщил он. Весьма кстати, за спиной у дядюшки Али явилась Жади. При упоминании знакомого имени, она перестала вальяжно покачивать бедрами и строить глазки, тренируясь перед приездом Саида, и уставилась на дядюшку Абдула широко открытыми восточными глазами.
- Этого не может быть! – поразился дядюшка Али.
- Это был он! Я позвал его: «Лукас!» и он в ответ помахал мне рукой! – дядюшка Абдул эмоционально изобразил, как Лукас махал ему рукой.
- Лукас в Фесе… - повторил дядюшка Али и невольно обернулся, чувствуя на себе чей-то взгляд.
- Он стал гораздо моложе, хорошо выглядит, веселый, прямо как мальчишка! – продолжал восторгаться дядюшка Абдул так, будто он сам имел какой-то нездоровый интерес к Лукасу. Жади же поспешила убежать наверх, и вопреки моим предположениям ее не стошнило от волнения прямо на ковровую дорожку в гостиной.

Саид в это время прощался с домашними. Рания уже была поглощена печалью разлуки со своим благоверным, а вот Кадижа едва сдерживала себя, чтобы от радости не пуститься в пляс.
- Кадижа, что это с тобой? Ты радуешься, что твой отец уезжает? – засекла девочку Самира, которая была у них в гостях.
- Самира, только не говори никому, хорошо? – взяла слово Кадижа. Самира кивнула, - Папа привезет мою маму назад!
- Как здорово! – воскликнула Самира и быстро переключилась на другую тему, - Кадижа, я поцеловала Зе Роберту!
Не успел в доме остыть мужнин след, как Рания уже начала пускать сопли и разводить волнения. А что если он поедет в дом Али и встретится там с ней? Мало того, что 20 лет назад Жади лишила ее возлюбленного невинности, даже не спросив ее разрешения, так она снова создает угрозу их семейному благополучию…

  Маиза пришла в больницу к дочери. Та не среагировала на ее приход, врач объяснил это действием успокоительного.
Жади сидела в раздумьях в своей комнате, когда туда вошла Зорайде. И она пришла к наиинтереснейшим выводам:
- Ты слышала, Зорайде? Слышала, что сказал дядя Абдул? Он выглядит моложе, веселее и даже не вспоминает обо мне, - высказалась она.
- Ты тоже не вспоминаешь, - напомнила ей Зорайде. Хотя по теме разговора этот факт не прослеживался.
- Я помню, как он обманул меня!
- Я боюсь, что он снова будет искушать тебя, когда ты одумалась и поняла, что с Саидом тебе лучше!
- Нет! С Лукасом все кончено! Он для меня в прошлом! Я поняла это, увидев его тень! – заорала Жади так, что Зорайде взмолилась небесам, - Я поняла, что сегодняшний Лукас не имеет ничего общего с тем Лукасом, которого я любила! Ничего!
- Не говори по эту тень!
- Клон! Доктор Албиери сказал, что он – клон.
- А что такое клон?
- Клон – это копия человека. Например, я могу взять от тебя кусочек и сделать новую Зорайде.
- Боже упаси, это мог придумать только злой джин, - отмахивалась служанка. Глаза Жади вдруг обратились в никуда и странно засветились:
- Я спрашиваю себя, Зорайде, такая ли у него душа, как у Лукаса? Такое же у него сердце? Одни ли у них чувства?.. интересно… - выдохнула она.

- Я тоже был влюблен в одну марокканку… Ее звали Жади, - вздохнул Лукас, рассматривая платок купленный Лео.
- ЖАДИ?!? – настороженно спросила Деуза.
- Жади, - повторил Лукас.
- Послушайте, мне некогда. У меня полно клиентов, - засуетилась со страху Деуза, - У меня полно дел. Мне больше некогда с вами разговаривать!
- Конечно, конечно, - Лукас в последний раз осмотрел комнату Лео, - «Я был бы другим Лукасом», - мысленно заключил он.
- Идемте, пожалуйста, - умоляюще смотрела на него Деуза.
- В чем дело, Деуза? Вы смотрите на меня так будто боитесь…
- Это не страх, это отчаяние. Я в отчаянии от того, что моего сына хотят выдать за духа, за клона… - нервно затряслась Деуза.
- Я знаю. Я и сам чувствую себя инопланетянином, когда вы смотрите на меня, как на привидение, - признался Лукас.
- Я никогда, никогда не прошу доктору этой клеветы, что мой сын клон, - приняла Деуза воинствующий вид… вид воинствующей глупости.
- Деуза, вы знаете, что такое КЛОН? Клон – это… - начал было Лукас, но Деуза сделала в его сторону многозначительный выпад.
- Не знаю и не хочу знать! Я зла на весь белый свет! А теперь уходите, пожалуйста, - Деуза показала на выход. Лукас сказал, что он будет держать с ней связь, чтобы узнать, когда Лео вернется.
Мосинья и Лола обвинили Деузу в том, что она идет на поводу у «этих» людей.
Эдвалду сказал Деузе, что по телевизору и в газетах вовсю сообщают, что какой-то итальянский врач собрался делать клонов. Деуза решила, что именно Албиери услышал об этом враче и поэтому придумал историю с клоном.
Лукас вернулся домой и обнаружил Маизу в разбитом состоянии, после посещения Мел в клинике.
- Это уже не Мел, Лукас… Это уже не Мел… Это не та Мел, которую мы растили… Это тело Мел, но Мел там нет, - бросилась Маиза на шею мужа.
Кларисси стала обвинять сына в краже вещей из дома. Сначала он не хотел признавать свою вину, но потом признался, что продал ее часы и купил на полученные деньги кокаин.
- Он мне был нужен, мама! Пойми, нужен! Очень нужен!
- Ты расплатился ими за наркотики, так? – с ужасом переспросила Кларисси.
- А что мне оставалось? Мучится? Корчится от боли?!? Ты не даешь мне денег, отец тоже! Где по твоему мне их брать, на улице?!? – Нанду ушел. Кларисси зарыдала, поняв очевидное: ее сын – наркоман.

Абдул и Али спорили о вреде телевизора. Али считал, что в чуде технического прогресса нет ничего плохого и он дает людям возможность узнать новости о том, что происходит в мире. Абдул настаивал на том, что телевизор вреден, а, Пророк, например, знал о том, что происходит в мире и без телевизора. Али напомнил своему коллеге, что во времена пророка телевизоры не водились.
- Твое сердце успокоилось, Жади? – спросила Зорайде.
- Нет, Зорайде, нет… У меня тревожно на душе… - вздохнула в ответ Жади.
- От Лукаса одни страданья, даже  когда его нет рядом…
- Интересно, он приехал с женой? – задала, наконец, Жади вопрос, который волновал ее больше всего.
- Сид Абдул сказал, что с ним было много людей…
- Когда мне было хорошо, и я была счастлива с Саидом. Он приходил сюда, ходил за мной по улицам, караулил меня у дома дяди Али, помнишь?
- А как мне приходилось выкручиваться, когда ты бегала с ним на свидания… Только рука Аллаха защитила меня от наказания, - Жади осуждающе кивала.
- Он не оставил меня в покое, пока меня не бросил и Зейн, и Саид и я осталась одна, - с болью в голосе произнесла Жади. Да уж, Лукас поработал на славу J.
- Не жалей, Жади. Когда Аллах закрывает для тебя одну дверь, он открывает другую… Он разлучил тебя с Лукасом, чтобы вернуть в твою жизнь другого мужчина - Саид.
- Не выходи из дома, - предупредил дядюшка Али свою племянницу, когда та спустилась вниз, - Ни в коем случае. Если тебе что-то нужно купить, пошли Кариму, она купит. Ты слышала, что сказал Абдул. Лукас в Фесе, - сообщил дядюшка, так серьезно, будто в их городе завелся второй Чекотило.
- Я знаю, - кивнула Жади.
- Саид решил остановиться у нас дома. Подумай, если ты допустишь хоть какую-то оплошность, ты навсегда потеряешь возможность вернуться к Кадиже, - предостерег Али (п.а. а как же его хваленый мактуб?!?)
- Этого не будет, дядя, я уже разлюбила Лукаса, - заявила Жади, как всегда, глазами ища поддержки у Зорайде.
- Хорошо. Но лучше все-таки будь осторожна. Если хочешь избежать пожара, не вороши угли. Не выходи в город!
- Хорошо, - с улыбкой согласилась Жади.
- Жади, иногда я спрашиваю себя… Не ошибся ли я во всей этой истории с Лукасом… - признался дядюшка.
- Почему?
- Я не послушался совета одного старого, мудрого римлянина, который говорил об искусстве любви. Он говорил, что любовь точно пожар, если ты пытаешься бороться с ним, когда он бушует, он разгорится еще сильней. Именно это и сделал я с тобой, с Лукасом… Желая погасить огонь, я еще больше разжигал его, - сделал тактический ход дядюшка. Жади еще больше расчувствовалась по отношению к нему и обняла его. Он подмигнул Зорайде, уверенный в том, что судьба наконец-то свершилась так, как он на то рассчитывал.
Когда Рания узнала, что Саид остановится в доме Али, была полна решимости, поехать за ним в Марокко. Латиффа предостерегала ее от этого шага, говоря, что если не можешь предотвратить зло, то лучше примириться с ним. Но воинствующая глупость была неугомонна в любых своих проявлениях.

Шанди пришел в больницу к Мел. Она стала умолять забрать ее к себе, и Шанди готов был сдаться, но не мог.
В интервью бывшие наркоманы заметили, вред насильственной госпитализации, которая является очень большим риском для жизни наркозависимого подростка.

Саид приехал в дом дядюшки Али с легким сердцем. Служанки сразу же позвали Жади к нему и она прибежала, даря ему свою лучезарную улыбку.
Он знал, теперь ему не придется больше страдать самому и заставлять страдать ее. Жади и так уже достаточно мучалась и поняла, как ей плохо без него, поняла, сколько она потеряла, разведясь с ним, поняла, что никто и никогда не полюбит так, как любил ее он. Он приехал на родину победителем, чтобы еще раз показать, что он хоть и строг, но справедлив. Саид забыл лишь одну деталь: она никогда не любила его…

Двести шестая серия

- Домой… Как странно, Ивети, - удивилась Лауринда.
- Какое неуважение, пропустить мое дефиле и даже не позвонить! Лауринда, он мне заплатит! Вот увидишь! Я хотела сделать ему приятное, послать машину, иуда, циник! – сказала Ивети подруге. Она стояла в стороне от подиума, который окружили гости.
Она сообщила Лижейру и Рапазау, что ее заказ на машину с поздравлением отменятся, но пройдохи уговорили Ивети просто заменить поздравление на ругательное. Та сочла это неплохой идеей.
- Послушай Деуза, так всегда было! Если бы он только тебя не любил! Он никого не любит! Он ничего не любит! У него такой характер, - успокаивал Эдвалду Деузу, которая убивалась из-за исчезновения Лео.
- Характер! Хотела бы я знать, если бы я бросала его, исчезала из дома, он сказал бы, что у меня такой характер и все? - возмущалась Деуза, которая не могла привыкнуть она к тому, что ее сын – совершеннолетний.
- Да, так и сказал бы. Скажи, а что хотел этот Лукас?
- Я не знаю. Захотел посмотреть его комнату, разглядывал его вещи… не знаю… - задумалась Деуза.
- Но они совершенно одинаковые, да Деуза? Господи! Пойди, разбери, где один, где другой! Послушай, что я тебе скажу, я думаю, что это история про клонирование действительно правда, - предположил Эдвалду и тут же пожалел об этом.
- Эдвалду!
- Деуза, есть же одинаковая бумага, одинаковые машины, одинаковые телефоны… - привел он не слишком удачный ряд сравнений. Чем и обрушил на себя гнев Богов, а точнее свой Богини – Деузы…
- Я не понимаю, Лукас… Не понимаю… Она была совершенно нормальна… Как будто очнулась от кошмара… Это была прежняя Мел, - обратилась Маиза к Лукасу, который был погружен в свои мысли. Мимолетный взгляд, обращенный к супруге говорил об одном: «Не грузи, дорогая, мне и без тебя тошно», - Я сдалась… Была неосторожной… оставила сумку… ни о чем не подумала… Ты считаешь это я виновата? Ответь мне, Лукас. – спросила Маиза, подсознательно ища оправдание для своей ошибки. Но Лукас был слишком далеко.
- Если бы можно было прожить жизнь заново, - вздохнул он, глядя в необъятную даль стен своей спальни.
- И что бы ты изменил в воспитании Мел? Мы дали ей все, что могли Лукас, все… Я отдала ей все лучшее, что было во мне, - едва не плакала Маиза. Лукас не смотрел ей в глаза, но, наверное, он подумал в тот момент, что в его новой жизни Мел никогда бы не рождалась на свет…
- Я больше не могу! – сказал он и ушел из спальни.
- Куда ты идешь? – спросила Маиза, когда дверь за Лукасом уже захлопнулась. Женщина, смысл жизни которой, так или иначе, в воспитании дочери и мужа и «все делала правильно» была полностью разбита. Некому было ее поддержать и ей оставалось плакать в подушку, что она и поспешила сделать…
Лукас пришел в клинику искусственного оплодотворение Августо Албиери… Но не за оплодотворением, как можно было подумать, а за самим Албиери, точнее к нему.
В приемной Анита и Эдна встретили его напуганными взглядами: «Они смотрят на меня, как на инопланетянина. Даже Эдна, которая знает меня всю жизнь», - отметил Лукас, потупив взгляд.
- Привет, Лукас, - после полуминутного молчания выдавила из себя Эдна. У Аниты, в свою очередь, попросту отвисла нижняя челюсть, это была самая примитивная, но действенная форма выражения удивления.
- Я хочу поговорить с Албиери, - заявил Лукас цель своего визита.
- Оон  уу сссеббя в кабинете, я моггу, - заикающимся голосом начала Анита, но Лукас самостоятельно решительным шагом последовал в  вышеозначенный кабинет.
Когда Лукас зашел к Албиери тот вскочил со стула с таким лицом, будто его застукали в обществе любовницы. На самом деле, общество у него было куда менее приятное – знакомый нам престарелый падре:
- Почему ты выбрал меня, Албиери?!? Почему я? Моя жизнь превратилась в ад, с тех пор, как я видел клона. Невыносимо, что Лукас 20-ти лет находится рядом со мной! – начал высказывать свои претензии Лукас. Профессор пытался что-то сказать, но тот не давал ему вставить слова, - Я смотрю на него и чувствую себя неудачником! И я уверен, что все вокруг думают точно также!
- Но это не так… - возразил Албиери.
- Это так! Люди стареют так быстро, что даже не замечают, а ты представляешь мне двадцатилетнего Лукаса во плоти и я испытываю шок! Вы помните, какими вы были в 20-ть лет?!? Никто не помнит, потому что природа защищает людей, оставляет лишь смутные воспоминания. У человека меняется взгляд, Албиери. Те, кто считал, что я выгляжу хорошо в свои сорок увидели клона, смотрят на меня и думают по другому. Надо же, как он постарел, как он опустился, я чувствую это написано на лицах людей. Люди, которые раньше считали меня блистательным, считали меня интересным сейчас смотрят на меня и видят, что я потерял блеск, что я потерял искрометность. Я все потерял… - наговаривал на себя Лукас… Во-первых, он не так уж сильно постарел, а, во-вторых, никогда не блистал и тем более не блестел, - Падре, я понял, что вы видели клона по тому, как вы посмотрели на меня, вы видели? – обратился он к церковной развалине.
- Видел, верно, видел, - подтвердила она.
- И подумали то же самое, вы сравнили конечно! – возмущенно подытожил Лукас.
- Лукас, а если бы у тебя был сын? Сыновья, иногда вылитые отцы. Ты думал бы также? – спросил профессор.
- Он не мой сын! – опроверг он эту версию.
- В какой-то степени, да. Так ведь, Матиолли? – искал Албиери поддержки у друга.
- Нет, нет… Не думаю, между ним и клоном, родство Адама и Евы, то же родство. Ева была создана из ребра Адама, но она вовсе не дочь Адама, - высказал священник свое предположение. На самом деле между Лукасом и Лео было родство такое же, как у однояйцовых близнецов и к Адаму и Еве это не имело никакого отношения.
- Ты меня убил, Албиери, в какой-то степени, ты меня убил, - сделал вывод Лукас.
- Нет! Наоборот, я дал тебе возможность прожить другую жизнь! Неужели ты не понимаешь этого?!? Ты помнишь, как мы были в Каире? Ты, Диогу и я, - Албиери вспомнил их путешествие в Египет, когда он говорил им о том, что клонирование – способ жить вечно.
- Ты знаешь, во что превратилась сейчас моя жизнь? Албиери, я тебе скажу. Я не добился того, чего хотел. Я не сумел ничего отстоять, подчинился желанию отца, бросил музыку, сейчас я сижу за столом в его компании… Моя дочь связалась с наркотиками и превратила мой дом в сумасшедший дом… Далеко в прошлом осталась единственная любовь, которая была у меня в жизни, но я не женился на Жади…
- Послушай…
- Я не могу найти никакого выхода, Албиери. Я не могу разглядеть свет в конце туннеля. И именно в этот момент передо мной появляется Лукас 20-ти лет. Лукас, который не сделал еще никаких окончательных выводов, Лукас для которого все еще возможно…
Пока Лукас трепался перед Албиери, его молодой клон все еще высиживал яйца рядом с домом дядюшки Али, то и дело подбегая к двери и вглядываясь в дверной проем.

Жади украшала дом для вечернего праздника и столкнулась с Саидом в гостиной. Обменявшись с бывшим мужем парой страстных взглядов, она со смущенной улыбкой побежала к Зорайде, которая украшала стол. Конечно, ни радости, которую так хотела продемонстрировать Жади, ни наигранному смущению не было места в общении со своим эксом… просто таковы были правила игры.
- Если бы меня здесь не было, он бы сказал тебе что-нибудь, - предположила Зорайде, - А почему ты не спросила нравится ли ему подготовка к празднику?
- Нет, Зорайде, я и так зря тогда пришла к Саиду, с чемоданом. Саид гордый, а я его глубоко ранила. Пусть он придет сам, пусть это будет его инициатива. Если я сделаю хоть шаг в его сторону, он отвергнет меня из гордости, - устанавливала Жади свои правила игры…
- Я думала все будет проще. Что Саид приехал за тобой, как раньше…
- Подожди, Зорайде, подожди до вечера… Я знаю, как сделать, чтобы он потерял голову: я буду танцевать для него! Зорайде, я чувствую, что сегодня вечером случится, что-то важное для всех нас, - хитро улыбнулась Жади. В ее игру с Саидом могли вмешаться незапланированные участники…

Итак, праздник Шезадахеры начался. Зад у нее был что надо, да и всего остального на празднике тоже хватало сполна:
- Здесь в Фесе мы живем одним днем! Что твое – то твое. Все торопливые уже на кладбище, - сказал дядюшка Али.
- Вот именно, не надо торопить время, отпущенное нам судьбой, - согласился Абдул со своим коллегой.
Лео пытался войти в дом, из которого доносились звуки праздничной музыки, но охранники не позволили ему этого сделать.
Жади посылала Саиду недвусмысленные улыбки и взгляды. Через несколько мгновений, она уже начала вовсю махать руками у лица, то ли в танце, то ли разгоняя навязчивых москитов, а вслед за этим стала растряхивать накладной грудью.
- Требовать от Саида здравого смысла, все равно, что учить верблюда играть на флейте, - высказался Абдул, глядя на эту картину.
Танцовщица взяла за руку Саида и подвела его к бывшей жене. Рашид размахнулся своими длинными руками и, как бы нелепо не выглядела картина, когда мужчина такой высокий и в деловом костюме, стал танцевать народные танцы. Жади, как и обещала Зорайде, танцевала для мужа.
Лео тем временем приглядел себе паранджу в близлежащем ларьке и направился к злополучному дому, где шло торжество.
- Никто не убежит от судьбы, Зорайде! Что написано, то написано! – победно заключил дядюшка Али, глядя на то, как Жади вертится вокруг Саида в центре зала, - Посоветую Саиду, чтобы он не забирал Жади в Бразилию. Пусть лучше живет здесь, в Фесе, с Кадижей, а Рания пусть живет с ним в Бразилии, - сказал дядюшка Зорайде.
- Мы будем так рады, если Жади останется здесь, с нами, - согласилась Зорайде, - Пусть Аллах помирит их, - боюсь только, если Саид примет план Али, то в награду получит еще более красивые и развесистые рога, чем уже есть… с такой любвеобильной женушкой.
- Они уже помирились, Зорайде! Посмотри на Саида! – светился от счастья Али. И вправду. Жади танцевала, тесно прижимаясь к Саиду, а тот едва ли не в обморок падал от волнения. Возможно, так и случилось бы, что его бы пришлось откачивать после этого вечера, если бы не появление на празднике загадочной женщины в парандже.
Как только Жади встретила на себе ее пристальный взгляд, посмотрела на потрепанные кеды гостьи, так сразу поняла: «Лукас…» и грохнулась в обморок прямо на руки бывшему. Саид потащил ее в спальню.
- Саид, я боюсь, - быстро очухалась она, - Ни уходи от меня никогда больше! Никогда! – испуганно вцепилась в него Жади.
- Никогда, Жади, никогда! Я люблю тебя, всегда любил! Я все делал из любви: наказывал из любви, прощал из любви… - как снег на солнце, таял Саид.
- Ты все делал правильно. На этот раз, я поняла, что потеряла. Раньше не понимала, теперь поняла, - говорила Жади, не отпуская от себя Саида. Но тот все-таки ушел.
- Зорайде, он был там! Лукас! – с ужасом говорила она, как будто бы увидела живого динозавра, - Пожалуйста, попроси его уйти, пусть оставит меня в покое, - со слезами просила она горничную. Та пошла выполнять поручение. Саид вернулся в комнату, на сей раз, с черной бархатной коробочкой в руках.
- Это я привез тебе. Я хочу тебя попросить снова стать моей женой, ты хочешь? – спросил он, протягивая ей очередное кольцо с драгоценными камнями. Саид взял ее руку и надел на палец кольцо. Жади обняла мужа.
«Она тоже боится меня», - думал Лео, выйдя на улицу и сняв паранджу.
- Пойду скажу дяде Али, что мы поженимся, - радостно сказал Саид, когда в спальню Жади пришла Зорайде.
- Жади, никого нет, - сообщила горничная.
- Но я видела! – утверждала Жади.
- Я обошла весь дом, никого нет, - вот так и едет крыша: сначала Лукас, потом клон Лукаса, потом глюк Лукаса… Может это вообще шизофрения и Лукас – плод больной фантазии?…

На следующее утро.
- Я обедаю с президентом Игл Бэнк. Ты придешь, Лукас, - спросил Леонидас сына.
- Нет, - ответил тот, опустив голову.
- Мне нужно подписать контракт. Это очень важный контракт для нашей компании, - сообщил сеньор Леонидас.
- Да, но я не смогу прийти, - отказался Лукас.
- Что-нибудь известно о Мел? – спросил Леонидас.
- Нет, - ответила Маиза.
- Она даже у своего парня не появлялась?
- Не появлялась.
- Шанди тоже очень волнуется, - сказала Далва, - И как можно так поступать с нами?
- Я не могу больше работать, не могу сосредоточится, все это давит на меня, - сказал Лукас.
- Не надо распускаться, Лукас, не надо, - пристыдил Леонидас сына.
- Мы живем как на минном поле, сеньор Леонидас. Когда звонит телефон, у меня сердце выскакивает из груди: не случилось ли что-нибудь с Мел? Не арестовали ли ее снова? – согласилась Маиза с мужем.
- Об этом трудно говорить, но это так, - подтвердил Лукас.
- Девочка ходит по улицам в таком состоянии, она совершенно беззащитна…
- Я знаю что, то, что мы переживаем – это ужасно, но мы не должны поддаваться унынию, - выразил Леонидас умную вещь, трудно реализуемую на практике.
- Да, папа, тебе удается? – спросил Лукас.
- По крайней мере, я пытаюсь.
- Тогда скажи в чем секрет, научи? – иронично предложил Лукас.
- Мы должны продолжать жить, как бы не было плохо, мы не должны сдаваться!
- Ты даже можешь обедать с клиентами…
- Кроме того, я должен сообщить вам, что женюсь, - гордо заявил Леонидас.
- Сейчас?!? – удивилась Маиза.
- Женюсь на Ивети… Должен же я сделать что-то для себя? Никто не может пройти через все это без компенсации, без радости. - отрапортовал Леонидас… Хотела бы я увидеть, как Леонидас отреагировал, если бы кто-то из собравшихся в кабинете тоже решил бы заняться личной жизнью, в это время. Но у Леонидаса было право на все то, что он осудил бы, сделай это кто-то другой.
- Ты прав, никто не может, - вздохнул Лукас, видимо подумав именно об этом.
- Меня многое отдаляло от Ивети, но с появлением этого мальчика все барьеры рухнули, - добавил Леонидас.
- Разговор об этом мальчике мы перенесем на потом, ты уже знаешь мою позицию, - начал петушится Лукас.
- Ты тоже знаешь мою, - всегда был готов ответить Леонидас.
- Неужели вы и сейчас будете ругаться?!? – оборвала их Далва.
- Он прав… У нас это не получается… Но нужно пытаться продолжать… продолжать жить, - сказал Лукас, после ухода отца.
Мел тем временем гуляла в компанию с Режининьей, Нанду и тенями, которые преследовали их.
Эскобар хотел поддержки от Алисиньи, но не получил ее. Она сказала, чтобы со своим сыном он разбирался сам. Эскобар сказал Алисинье, что им лучше расстаться. Она согласилась, что давно пора. Эскобар приказал ей собирать вещи, но она сказала, что это он должен собрать вещи и убираться.
- Но это моя квартира, все об этом знают, - не понял Эскобар.
- Докажи, - улыбнулась Алисинья и ушла.
Саид наслаждался обществом Жади в гостиной. Она взяла его руку и приложила к своей щеке. В этот момент в дверях появилась женщина с ребенком на руках – Рания. Она вошла с гордо поднятой головой, будто застала мужа на месте преступления. Взгляды Жади и Саида были полны непонимания: «Нафиг, приперлась?!?»

Двести седьмая серия

Саид возмущенно вскочил с дивана:
- Рания! Что это значит?!? Что ты здесь делаешь с нашим ребенком?!? Где Кадижа?
- Кадижа осталась дома, - гордо отвечала Рания. У этой несчастной девчонки был такой вид, будто ее предали.
- Ты оставила Кадижу с прислугой?!? Ты бросила мою дочь без присмотра?!? – распалялся Саид. Он тоже чувствовал себя преданным: уж от кого, от кого, а от своей тихони-женушки он подобной подлянки не ожидал.
- Амина за всем присмотрит, - отрапортовала она.
- Кто тебе разрешил ехать одной, брать с собой моего сына? Я же тебе сказал, чтобы ты осталась!
- Саид, говори потише. Ты испугаешь бедного ребенка, - предупредила его Зорайде.
- Может лучше отнести его наверх и положить на кровать, - спокойно и выдержанно предложила Жади. Сие проявление заботы со ее стороны оскорбило Ранию еще больше. Тем более, что ей не оставалось делать ничего, кроме как не послушаться Жади и не пойти наверх, в то время, как Саид, обиженный ее поведением, опустился на прежнее место рядом со своей бывшей женой.
- Рания, зачем ты это сделала? – спросила Зорайде у Рании, когда они пришли в спальню.
- Жади поступала гораздо хуже, а он любезничает с ней, - привела она сомнительное оправдание, - Я видела, как он касался рукой ее руки, - по секрету поведала Рания.
- Пусть они помирятся. Это не изменит ваших с ней отношений и твоего положения в доме.
- Пока Жади будет стоять между нами, он не будет принадлежать мне.
- Сначала вы досаждаете мужчинам, а когда они от вас уходят, вы начинаете жаловаться на судьбу, - отметила Зорайде.
- Я не оставлю Саида с ней наедине. Он не доволен мною, но я буду глядеть в оба, - была полна решимости Рания. Хотя похоже, она сама рыла себе могилу.
- Какая разница где ты, там или здесь, чему быть – того не миновать, - ляпнула еще один афоризм горничная. Но Рания не внимала ее словам, они были для нее больно умные: «Жади не отнимет у меня мужа. Ни за что», - постановила она про себя.
- Рания не хочет моего возвращения, - говорила Жади Саиду.
- А я хочу, - сказал Саид. Своим желанием, он тоже рыл себе могилу… Лишь бы они с Ранией оказались на кладбище рядышком.
- Ты не поднимешься наверх, чтобы поговорить с ней? – изображала Жади великодушие.
- Жади, все что ты сказала мне, это правда?
- Я была взбалмошной Саид. Я была слишком молода, наверное… Я просто не замечала тебя. Когда ты появился в моей жизни, я уже любила Лукаса, поэтому я всегда смотрела не тебя, как на препятствие. Как на человека, который мешает моему счастью, - начала Жади чистосердечное признание.
- Я знаю, что ты так думала, - вздохнул Саид.
- Наверное, я и Лукаса тоже не разглядела. Дядя Али был прав, когда говорил, что я влюблена в любовь, а не в Лукаса – это правда. Когда мы встретились спустя двадцать лет, я увидела, что он не такой, каким я его помнила. Он был не похож на те воспоминания, которые я хранила о нем…
- Однако ты все равно рвалась к нему, - со злостью в голосе заметил Саид.
- Это не легко, Саид. Не легко признать, что двадцать лет жизни потрачено на иллюзию! Что я потеряла двадцать лет жизни ради мужчины, которого вообще не существовала, на иллюзию - (п.а. это и вправду признаки шизофрении), - ты понимаешь? – чуть ли ни с пеной у рта разглагольствовала Жади.
- Понимаю, - закивал Саид. Жади говорила именно то, что он всегда хотел от нее услышать.
- Все получилось не так как в сказках. В сказках чудовище превращается в прекрасного принца, а у меня… вышло все наоборот, - с болью говорила она (п.а. еще немного и обзовет несчастного Лукаса чудовищем… он может быть уродом, кретином и бесчувственным предателем в одном флаконе… но на чудовище явно не потянет, даже под бананово-ванильным соусом), но тем не менее, - Мой принц оказался чудовищем, - заключила она. Наверное, долго писала речь…
- Жади, что ты ко мне чувствуешь, - спросил Саид, поняв, что дай его бывшей женушке волю, так она еще восемь часов к ряду будет болтать о Лукасе и о том, каким он оказался чудовищем.
- Теперь я смотрю на тебя по другому… Я хочу полюбить тебя, хочу, чтобы мы были счастливы в браке, хочу родить тебе еще одного ребенка… - завершила Жади сию пламенную речь, в глазах ее стояли слезы, но выжать их до конца она так и не смогла. Саид тоже был растроган до глубины души, посему заключил руку Жади в свою и поцеловал ее (руку), как всегда исподлобья и искоса заглядывая на нее (Жади).
Лео тем временем бегал в развалинах и, как дебил, кричал имя их любимой женщины… Вопросы: Почему как? Почему их? Какой женщины? Почему женщины? Какой Лео? Почему в развалинах? Какого хрена кричал? и все остальные вопросы, которые не прошли цензуру оставляю открытыми.

Кстати, о дебилах:
- О видик! Я продам его, - как маленький ребенок радовался Нанду, обчищая квартиру своей мамаши, - Что же еще продать?!? Мои новые кроссовки – мне подарили их на рождество, - визжал он от радости. Режининья тем временем стояла посреди комнаты не двигаясь и сильно потея.
- Я хочу завязать, - неожиданно кинулась она к своему приятелю, - я хочу завязать, я хочу вылечиться, я умру… - Но Нанду было наплевать на ее слова, он продолжал носиться по комнате, прибирая к рукам то, что можно было продать. Режининья принялась звонить своей матери, чтобы та забрала ее. Но потом решила, что перед тем как окончательно завязать, ей стоит принять дозу напоследок…
Лобату тем временем тоже было так весело, что создавалось впечатление, что наркотики он не бросал ни на один день, а всегда был под кайфом. Впрочем, оказалось, что причина его сумасшедшей радости в том, что он внес свой первый взнос за квартиру. Он пригласил Кларисси отпраздновать это событие вместе с ним и Карол. Та согласилась и сказала, что перед этим она зайдет домой, чтобы переодеться.

Лижейру и Рапазау были во всеоружии и подъехали к магазину Ивети, чтобы сообщить ей, что они едут к ресторану, где обедал Леонидас. Ивети взяла послание, которое писал Тиау и сказала, что переправит его согласно случаю. Она, Лауринда и Санинья решили лично посмотреть на то, как Леонидас воспримет сюрприз.
Когда машина подъезжала к ресторану Рапазау как можно громче выкрикивал имя Леонидаса, чтобы все услышали это. И это сработало, хотел того сам Леонидас или нет, но ему пришлось выйти вместе со всеми своими партнерам:
- Сеньор Леонидас, вам послание от влюбленной в вас женщины, страдающей от вашей неблагодарности, - начал Рапазау, когда толпа деловых людей высыпала на улицу.
- Я ничего не понимаю, - начал было оправдываться Леонидас, но было уже слишком поздно.
- Моя бывшая любовь, я говорю бывшая, потому что с этого дня между нами все кончено, мне надоело быть одной из многих в твоей жизни, мне надоело быть обманутой, как твои клиенты, над которыми ты смеешься и которых ты надуваешь, подписывая контракты за обедом, - продолжил Рапазау. Люди в деловых костюмах за спиной Леонидаса недоуменно переглянулись, - Нет, Леонидас, я не буду подписывать с тобой контракт! Тебе нельзя верить!
- Кто устроил этот балаган?!? Кто?!? – недоумевал в свою очередь, Леонидас.
Ивети с подругами с победоносным видом стояла по деревом, неподалеку.
- Мало того, что ты обманываешь своих богатых и глупых клиентов, ты еще обманываешь и женщину, которая имела глупость полюбить тебя! – завершил Рапазау свою речь.
- Теперь он потеряет клиентов! Бог дремлет, но не спит! Иногда он наводит в доме порядок! – самодовольно заключила Ивети, глядя на растерянную физиономию Леонидаса перед своими партнерами.
Алисинья сообщила Миру радостную новость: ее «дядя» наконец-то закончил обставлять ее квартиру и теперь съезжает. Миру был доволен, Алисинья тоже была довольна своей хитростью и заранее предупредила его, что ее бывший муж в любой момент может появиться и устроить ей скандал.
Кларисси пришла домой с Роже, перед тем как пойти к Лобату, но увидев, что в ее квартире творился полный разгром и поняв, что устроил это Нанду она решила никуда не идти.

- Зорайде, Саид не разговаривает со мной с тех пор, как я приехала! До чего же печальная судьба у меня! Где он? – спросила Рания у горничной.
- Пьет чай с Сид Али и Сид Абдулом, - ответила та.
- А Жади? Она с ним?
- Нет, Жади помогает мне готовить баранину, - успокоила ее Зорайде… Лучше бы она была с ним, потому что если оставить Жади наедине с бараниной, у всего дома будет шанс остаться без ужина.
- А если он разведется со мной? Я так боюсь, что он бросит меня!
- Раз боишься, нечего было обманывать своего мужа…
- Если Саид разведется со мной, я больше никогда не увижу Мунира, - испугалась Рания.
- Ни одна мать не хочет расставаться со своим сыном. Теперь ты понимаешь Жади?
- Она хотела развестись с Саидом, а я нет. Он снова женится на ней?
- Я не знаю! Я ничего не знаю! – замахала руками Зорайде и ушла.
- Ты не видела на празднике никого чужого? – спросила Жади у Сумайе.
- Нет, а что? – спросила девочка.
- Не понимаю… Он же был там… - рассуждала вслух Жади.
- Он?!? Кто он? – не понимала Сумайа. Во двор, где стояла Жади вышел Саид.
- Я скучаю по Фесу, - с добродушной улыбкой сказал он своей бывшей жене, - Когда долго нахожусь в Рио-де-Жанейро, то скучаю по этому городу…
- Я тоже, - улыбнулась Жади.
- Мне трудно привыкнуть к Рио-де-Жанейро. Там такие странные обычаи, но я был счастлив там. Я и сейчас счастлив, надеюсь, буду счастлив и впредь, - сказал он Жади что-то трудно переводимое.
- Я хочу попросить тебя кое о чем, Саид. Это единственное условие, которое я ставлю. Пожалуйста, не встречайся больше с Маизой. Я не хочу больше вспоминать о Лукасе, не заставляй меня больше встречаться с ним…
- Но Маиза… - начал было Саид.
- Если она будет рядом, то он тоже будет рядом с ним. Она его жена, они еще не разведены… Ты все еще встречаешься с Маизой?
- Нет, потому что они…
- Не рассказывай. Я ничего не хочу знать о них. Пообещай.
- Обещаю. Маизы больше нет, - Саид взял руку Жади и приложил к своему сердцу, - Только ты и Рания. – сказал Саид. В общем, здоровая мусульманская семья… Рания видела, как Саид общается с Жади с балкона.
«Она мне заплатит за это», - сказала себе Рания, вернувшись в спальню.

- Все стали смотреть на меня по другому, Маиза, все вокруг. После его появления, люди стали избегать меня, как будто они и меня тоже боятся, - говорил Лукас жене, - Я чувствую себя существом с другой планеты: это ужасно.
- Просто это слишком необычно, Лукас. Людей это шокирует. Они не привыкли видеть клона.
- Но я-то не клон. Это он – клон, а на меня тоже смотрят, как на какое-то чудо природы. Я тоже стал диковинкой. Даже ты, Маиза, даже ты переменилась ко мне… Ты сама знаешь, Маиза. Каждый раз, когда ты смотришь на меня, ты сравниваешь нас.
- Это произошло так неожиданно. Я еще не привыкла, что у тебя есть клон. Никто еще не привык… думаю и ты тоже.
- Я столько лет боролся за свою индивидуальность и когда, как мне казалось, я этого добился, меня снова хотят поделить. Раньше были я и Диогу, теперь, я и клон, - вздохнул Лукас. Маиза сжимала его руку в своей.

Во дворе прислуга о чем-то жарко спорила и Лео воспользовался моментом, чтобы заглянуть в сад. Рания увидела человека, стоящего у открытых дверей и поняла, что это Лукас.
Мел упала в обморок прямо в накропритоне. Нанду и Режининья решили оттащить ее к ближайшей больнице и скрыться. Но когда они были у больницы, Режининья решила остаться рядом с ней.
Экспедитор позвонил Эдне и сообщил ей, что они потеряли Лео.
Лео бежал за слугой, вышедшим из дома Али, и просил его передать медальон Жади его хозяйке или позвать ее к нему, но тот видимо просто не понимал.
Рания сюсюкала со своим малышом. В спальню вошла Жади.
- Рания, я посмотрю, - с улыбкой подошла она к Муниру.
- Я не позволю тебе прикасаться к своему ребенку, - сказала Рания, - Ты делаешь все, чтобы Саид разлюбил меня.
- Рания, не говори так. Я просто хочу быть рядом с Кадижей. Я хочу растить свою дочь, как ты растишь своего сына. Рания, ведь у тебя теперь тоже есть ребенок. Неужели ты не понимаешь меня, неужели не представляешь, как я скучаю по Кадиже?
- Ты сама этого хотела Жади!
- Нет. Никто не хочет быть несчастным. Ты сама не знаешь, что говоришь. Я просто хотела быть счастливой как ты, как все! Все что я сделала, я сделала в поисках счастья.
- Вернувшись к нему, ты не станешь счастливой и меня сделаешь несчастной! С тех пор, как ты ушла, в нашем доме царит согласие: нет больше ни ссор, ни криков, ни скандалов! Жади, мы жили как на вулкане из-за твоего романа с бразильцем. Ты держала его в постоянном напряжении, он не мог быть мне хорошим мужем и хорошим отцом нашим детям! – говорила Рания.
- Я знаю об этом. Я знаю, что виновата, - сказала Жади.
- Знаешь и хочешь начать все сначала!
- Нет, все будет не так, как раньше Рания. Я изменилась, поумнела, я поняла многое из того, что не понимала раньше, - начала душевные излияния Жади.
- До чего же ты хитра, Жади, - заметила Рания.
- Клянусь пророком, что говорю правду, - сказала Жади таким тоном, как можно было бы сказать: «Щас я тебя удушу!»
- Тогда что здесь делает этот бразилец?!? – выложила свой главный козырь Рания. Как нельзя кстати в дверном проеме спальни появился Саид.
- Я не знаю кого ты видела, - прикинулась дурочкой Жади.
- Лукаса! Того бразильца у дома дяди Али! – Рания вдруг подняла глаза и увидела мужа, стоящего рядом. Жади обернулась и увидела Саида. Она обратила на Ранию испепеляющий взгляд: «Ну сучка, ты у меня еще дождешься!», - говорил этот взгляд.

Жулиу сообщил Албиери, что он только что узнал новость о том, что Симоне все же заявила на него в совет по этике.
Врач сказал Мел, что она беременна, и теперь ей нужно беречь себя…

Двести девятая серия

Жади пришла на развалины. Зачем она это сделала, останется загадкой, но, тем не менее, подсознательно ее все время туда влекло, особенно с тех пор, как она узнала, что Лукас в Фесе. Как говорится, место встречи изменить нельзя.
И как бы то ни было удивительно, Лео тоже бродил среди развалин совсем, рядом с Жади. Дул легкий ветерок, я прикрыла форточку и только потом начала понимать, что задувает из телевизора. Глаза Жади светились потусторонним светом, и она улыбалась самой себе, понимая, что тот, кого она так «боится» совсем рядом.
- Вы сказали ему тоже нравятся платки… и женщины в чадре? – спросил Лукас у Деузы, разглядывая один из реквизитов комнаты Лео.
- Да, - вздохнула Деуза.
- Я рассказывал, что в его возрасте я был влюблен в женщину в чадре? – улыбаясь спросил Лукас. У Деузы на лице крупной неоновой надписью светилось: «Достал своими рассказами, паршивый зануда», - но зачатки чувства такта не давали ей послать гостя куда подальше.
- Рассказывали, рассказывали, - закивала Деуза.
- Забавно, что его так влечет к женщинам в чадре и что он хочет женится на восточной женщине, - продолжал улыбаться Лукас… А по-моему, это какое-то отклонение от нормы… - А он видел хоть одну женщину в чадре? – разговор приобретал все более жуткий и нездоровый оттенок.
- Да, на ней-то он и хочет жениться, на женщине в чадре, - сообщила Деуза. И было большим вопросом на чем больше хочет женится Лео: на женщине или на чадре…- Он видел ее во время их поездки с доктором в Марокко.
- Что?!? – у Лукаса отвисла челюсть. Деуза рассказала ему ту же историю, что когда-то случилась с ним.
- Ее зовут Жади, - сообщила Деуза, в довершении своего рассказа. Лукас направил свой печальный взгляд в пол и подумал, что лучше бы эту женщину звали Зухра или Загида…
Жади продолжала улыбаться отстраненной улыбкой до тех пор, пока в комнату, где стояла она, не зашел Лео.

Somente por amor,
A gente poe a mao…
Тра-та-та-та-та
Та-та-та-та-та….

- Я принес это тебе, - протянул он ей кулон. Жади улыбнулась, глядя на камень, а потом подняла глаза на Лео, - Ты тоже меня боишься?
- Очень, - томным голосом заговорила она, - очень боюсь…
- Почему? – с улыбкой спросил Лео.
- Потому что, - она глубоко вздохнула, - ты сделал меня несчастной.
- Я?!? – удивленно усмехнулся Лео.
- Я пожертвовала ради тебя всем, а ты бросил меня! Ты всегда меня бросаешь! Всегда! – с придыханием продолжала она.
- Я никогда не брошу тебя, никогда! – заявил Лео.
- Ты уже столько раз бросал меня, - с обожанием посмотрела она на него.
- Я мечтал о тебе день и ночь. Сначала я не видел твоего лица. Ты являлась мне закутанная в чадру, а когда подходила ближе, я просыпался и не мог вспомнить твое лицо, - признался Лео. Жади пожирала его томным взглядом, - Но после того, как я увидел тебя в доме твоего дяди, я вижу твое лицо…
«И тогда прошлое и будущее встретятся перед тобой, как две реки и тебе придется выбирать: пойдешь ли ты вперед или повернешь назад» - вспомнила Жади слова Зорайде (п.а. вопрос: где перед, а где зад, а то на лицо они почти не различимы? И есть ли у зада лицо?)
- Ты тоже считаешь, что я дух, как и Далва? – спросил Лео. Жади улыбнулась и в отрицание завертела головой. – Знаю, ты боишься меня потому что тебе сказали, что я – клон, - Жади кивнула, - не верь. Я не похож на этого Лукаса. Я никогда не стану таким как он. Я не стану таким даже через сто лет. Если кто-то не похож на меня, то это он.
- И я так думаю, - охотно согласилась Жади, - Я тоже.
- Ведь правда, он такой унылый, холодный, как будто ничего не чувствует
- Тебе не нравится Лукас? – удивленно спросила Жади.
- Нет, - ответил Лео и наконец-то у них появилась общая тема для разговора. – Мне даже смотреть на него неприятно, потому что мне говорят, что я стану таким, как он. Но я не уверен, что не стану.
- Правда не станешь? – спросила Жади. И разговор опять-таки приобретал все более и более не здоровый оттенок.
- Конечно. Это исключено! Я знаю, ты совсем недавно знакома со мной и нельзя загадывать наперед, но… ты можешь представить меня таким холодным, поникшим, как будто высохшим изнутри? Скажи.
- Двадцать лет назад, я бы сказала, что нет, но сегодня, после того как я узнала, в кого ты превратился, я уверена, что это произойдет.
- Я приехал, чтобы женится на тебе. Я люблю тебя и никогда не брошу. Я хочу вернуть тебе кулон, - Жади протянула руку. – Можно я надену его? – спросил разрешения Лео. Жади отступила на шаг назад, - Не бойся меня. Ты же меня знаешь. Я был в доме твоего дяди, я сын доктора Албиери, помнишь?
- Разве я могу это забыть…
- Ты боишься меня из-за Лукаса? – Жади кивнула, - Тебе он тоже не нравится и ты боишься, что я такой же как он и поступлю с тобой также? Я никогда тебя не брошу, я люблю тебя, ты – женщина моей жизни, - Жади испуганно стала отступать назад, - не уходи! Куда ты? – она убежала, - Жади! – позвал он ее. Но Жади сломя голову выбежала на улицу. Лео посмотрел на медальон, который так и остался у него.
«Ты – женщина моей жизни… ты – моя судьба… я не брошу тебя никогда… Лукаса, которого знаешь ты, не узнает ни одна женщина…» - звучало у Жади в голове. И можно даже не пытаться затыкать уши… голоса в голове… клинический случай.
- Жади?!? – переспросил Лукас.
- Да, Жади. Скажите, это имя очень распространено в Марокко? Ведь вы тоже были влюблены в некую Жади? Странное совпадение, да, - лопотала Деуза.
- Вы сказали, он поехал в Марокко из-за нее? – Лукаса  пронзила ужасная мысль. Он пулей вылетел из доме Деузы, не сказав больше ни слова и не попрощавшись.
- Он даже не взглянул на нас, - расстроилась Лола и особенно Мосинья, которая очень любила поговорить с Лукасом о том, что она так боится его, что даже видеть не может…
И так они страдали: Лукас вышел на пустырь и медленно опустился на землю. Его волосы развивались на ветру и он был более чем обаятелен, потому что выглядел точно также, как и в начале теленовеллы.

- Я видела тень, он хочет увезти меня с собой… не отпускай меня… - шептала Жади, вцепившись Зорайде. Та отвела ее в спальню, Жади рухнула на кровать, она была вся в испарине, а на ее лице были видны следы боли и страдания… Создавалось впечатление, что она снова собирается рожать, но на самом деле ее болезнь просто достигла своего пика.
- Я видела, Зорайде, - шептала она.
- Ничего не говори, Жади. Ты вся горишь, успокойся, - говорила Зорайде.
- Все было так, как ты нагадала. Он хочет, чтобы я повернула назад, чтобы я поверила ему!
- Нет! Не верь, не слушай его!
-…Хочет, чтобы я снова полюбила его!
- Нет не говори, - еще больше пугалась Зорайде.
- Он говорил как Лукас… Он обманывал меня теми же словами, что и Лукас! Зорайде, не допускай, чтобы он снова обманул меня! Помоги мне вспомнить, расскажи мне еще раз, как он поступал со мной Лукас… с самого первого дня, не упускай ничего, расскажи, я должна это выслушать, чтобы помнить… - взмолилась Зорайде. Опять-таки без комментариев…

Но давайте наконец-то покинем этот любовный дурдом и перейдем в еще более кромешный дурдом, под названием: «А девочка созрела…» С половым созреванием Самиры в доме Мохаммеда все перевернулось вверх дном. Сам Мохаммед, как счастливый отец и добропорядочный мусульманин притащил дочери кучу платков из магазина на выбор, но Самира и видеть их не хотела, плакала и кричала, что не будет носить платок. Мохаммед ответил на это тем, что пообещал запереть дочь в ее комнате. Самира сообщила папаше, что в платке она и так никуда выходить не собиралась. И в общем, на этом вопрос мог быть исчерпан: не хочет девочка на улицу и не надо… Но это было бы слишком просто.

Лара Назира тем временем рассказывала Кадиже и Амину сказку про Золушку Назиру и Принца Миру.Телминья сообщила Шанди, что Мел беременна. Шанди пообещал ей, что найдет Мел и вернет ее домой, чего бы это ему ни стоило. Телминья спрашивает, он ли отец ребенка, которого носит Мел, но Шанди не знает, что ответить.
Кларисси приходит домой с Карол и снова начинает перечислять вещи, которые унес Нанду. В ее дверь звонят. Наркодиллер просит ее вернуть деньги, которые задолжал ее сын. Кларисси отказывается от поездки с Роже в Париж…