Глава 14
Зе ду Арагвайя примерно представлял себе, где расположился лагерем Режину. И не ошибся. Но когда он стал расспрашивать о Луане, никто не знал девушку с таким именем. Когда ему то же самое сказал Режину, Зе рассвирепел.
- Ты лжешь! – рявкнул он. – Отвечай, где она! Я здесь по поручению Мясного Короля!
- И много скота у твоего хозяина? – спросил, с любопытством глядя на Зе, Режину.
- Тебе что за дело? – сердито отвечал Зе.
- Ты, наверное, тоже из его стада, - с издевкой предположил Режину. – Мы здесь свободные люди, и нам твой Король не хозяин.
Между тем Жасира побежала к Луане и сказала ей, что Мясной Король прислал за ней.
- Неужели не поедешь? – спросила она, убедившись, что Луана рассказала им о себе правду. – Ну хотя бы поговори.
- Пожалуй, - согласилась Луана.
Увидев Зе, молодая женщина обрадовалась: и Зе, и Донана всегда были к ней добры! Она расспросила о новостях в имении, но возвращаться отказалась наотрез.
- Не имеет смысла. Я – Бердинацци, - объяснила она, - Бруну скоро и думать обо мне забудет.
- Нет, - твердо ответил Зе. – И потом, раз ты Бердинацци, значит, наследница старого Жеремиаса. Неужели допустишь, чтобы какая-то самозванка увела у тебя из-под носа миллионы?
Луана нахмурилась:
- Наследство это проклятое. Если оно причина твоего приезда, то ты напрасно бил ноги. Я никуда не поеду!
Зе видел, что девчонку не уговоришь, силой тоже не увезешь, так что придется возвращаться ни с чем.
- Пусть хозяин сам с тобой разговаривает, - в сердцах бросил он.
- Если Бруну сюда приедет, он меня не найдет, я уйду отсюда, так ему и передай!
Зе только плюнул на такое упрямство. И уехал.
- Ты что, в самом деле можешь получить миллионы? – с удивлением спросила Жасира.
- Нет, не могу, потому что мой отец ненавидел своего собственного брата. И вообще, я уже отдала это наследство.
- Кому? – все с большим удивлением продолжала свои расспросы Жасира.
- Понятия не имею, - устало ответила Луана. – Давай не будем больше об этом.
Она и впрямь не хотела никакого состояния и проблем, которые всегда связаны с деньгами. Она не хотела унаследовать вместе с деньгами ненависть, зависть и все прочие беды, которые погубили ее семейство.
«У меня есть руки и голова, и я всегда сумею прокормить себя и малыша. Я никому не позволю вмешиваться в нашу судьбу!» - таково было ее решение, и было оно твердо и непреложно.
Со своими нерадостными известиями Зе подоспел не слишком вовремя. Бруну и так находился в страшном раздражении. Он обнаружил, что Лия не ночует дома. Встретив ее на рассвете у двери, когда она все-таки возвращалась к себе он учинил ей настоящий допрос. И Лия не стала запираться.
- Ты что же, не девушка? – потрясенный, спросил Бруну.
- И уже давно, - последовал ответ дочери.
- Ну попляшет у меня этот твой негодяй! – спета его последняя песенка, - пробормотал Бруну, сжимая кулаки.
- Не стоит, папочка, он у меня не первый, - ответила Лия. – И вообще, мне кажется, что тебе не стоит читать мне нотации, спал же ты с Луаной, а она, кажется, досталась тебе девушкой… И что? «С ней покончено, она – Бердинацци» - ты ведь так сказал, папочка? – И Лия закрыла за собой дверь.
Тяжело дыша, Бруну сжимал и разжимал кулаки – Лия ударила его в самое больное место, хоть он и не сомневался, что рано или поздно ему этот удар нанесут.
А теперь Луана нанесла ему еще один, отказавшись от его забот. Болея душой за возлюбленную, он простил и дочь. Ему было нестерпимо оставаться с ней в ссоре.
- Наверное, я стал слишком стар. Я из тех времен, когда девушки блюли себя до замужества. Живи как хочешь. Раз это твоя жизнь, - сказал он Лие.
- Ненависть никогда не была гарантией счастья, - со вздохом ответила ему дочь.
Внутренне он согласился на свадьбу дочери с этим Светлячком. По понятием Бруну иного исхода подобные отношения иметь не могли. Но для начала он должен был удостовериться, что этот ветропрах хотя бы любит и ценит его дочь!
Он явился на городскую квартиру, где с недавних пор поселила своих подопечных Лия, и тут же в лоб спросил Светлячка:
- Ты любишь мою дочь?
Поскольку Светлячок мог ожидать каких угодно последствий от такого лобового начала, он не стал церемониться с Бруну и нахально заявил:
- Раз для сватовства мне не хватает десяти тысяч бычков, пока я с ней просто сплю!
Кулик, услышав подобную наглость, онемел. По лицу Бруну прошла грозная тень. Было видно, какого труда ему стоит не вышвырнуть парня в окно, но он сдержался. И молча вышел. Ему все было ясно. За всю свою жизнь он не потерял ни одного бычка. Жена и дочь были единственными, за кем он не уследил, кто отбился от его стада.
- Ты связалась с проходимцем, - сказал он дочери. – Больше чтобы я о нем не слышал!
С этого дня на вилле Медзенга было запрещено интересоваться делами Лии и как-то упоминать о ней. Лурдинья нарушила запрет, пытаясь образумить хозяина и защитить барышню, но тут же была уволена. Она не огорчилась – ей давным-давно нравился Кулик, и она словно птичка полетела к молодым людям и весело осведомилась:
- Стряпуха не нужна?
Молодые люди переглянулись. В общем, они не возражали, чтобы в их творческой студии кто-то наконец занялся хозяйством.
Лия страдала не столько из-за ссоры с отцом – она знала, что по натуре он прямодушен и справедлив, и не сомневалась, что рано или поздно одумается, - гораздо больше страданий причиняла ей мать. Лия считала, что матери от Ралфа ничего хорошего ждать нечего. И была права.
Пока Лейя мечтала о своих успехах в деловом мире, Ралф продал яхту и все деньги перевел на свой счет.
Появившейся у него на квартире Сузане, которая не скрывала своего недовольства его исчезновением, он объяснил:
- Видишь ли, бизнес, которым я начал заниматься два года назад и считал безнадежным, неожиданно начал приносить прибыль. Так что я занят выше головы.
- И что же это за бизнес, интересно узнать? – недоверчиво спросила Сузана. – И куда же ты вкладываешь свой капитал?
- В любовь красоток, недовольных своей семейной жизнью, - совершенно искренне ответил Ралф.
- Мне кажется, что наша матушка безнадежна, - сказала Лия брату. – Лично я умываю руки. Мне больше до нее и дела нет. Сколько мы потратили сил чтобы как-то помирить их с отцом, а она опять живет со своим подонком!
- И не говори! – негодующе подхватил Маркус. – Попадись мне этот мерзавец, я ему не спущу!
- А ты знаешь, что в нашей квартире в Рио-де-Жанейро будет жить Лилиана? У нее не вышло со стипендией в Штатах, а уехать куда-то надо. Она сказала, что будет любить тебя до гроба.
Маркус вздохнул и ничего не ответил. В гробу он видел Лилиану! У него хватало неприятностей и без нее. Когда в последний раз он приехал на условленное место в имение Жеремиаса, то вместо Мариеты встретил инспектора Валдира.
- Мой тебе совет, парень, - сказал ему инспектор, - уезжай отсюда и не появляйся больше!
У Валдира были основания для подобных советов. Он знал горячий характер старого Жеремиаса и его тяжелую руку. У него со стариком только что состоялся весьма примечательный разговор.
- Я пришел к выводу, что этот Фаусту убил Олегариу, - сообщил Валдир.
- А кто убил Фаусту? – спросил Жеремиас. – Дрянной был человечишко, жалеть о нем некому…
- А вы знаете кто? – подхватил Валдир.
- Понятия не имею, - ответил Жеремиас.
А возвращавшийся из имения Жеремиаса домой Маркус увидел и Мариету. Она ехала в машине с каким-то красавчиком и превесело смеялась. Чтобы это значило? Дозвонится Мариете он никак не мог – подходила все не она, а если вдруг она, то говорила: «Вы не туда попали» - и вешала трубку. И это после того, что было…
Маркус просто с ума сходил и не видел из создавшейся ситуации никакого выхода. Только что он был счастлив, только надеялся на еще большее счастье… А на него обрушилось горе, огромное, нестерпимое…
Красивым молодым человеком, которого Маркус видел в машине с Мариетой, был Отавинью, сын Олегариу. Он окончил свою учебу в Штатах и вернулся домой.
С глубокой скорбью сообщил ему Жеремиас о смерти его отца.
- Он был болен? – воскликнул потрясенный Отавинью. – Почему я не знал? Вы должны были мне сообщить!
- Его убили сынок!
Старик уговорил юношу пожить у него в имении. Он хотел, чтобы тот пришел в себя, оправился, осмотрелся и, возможно, принял его предложение – стать управляющим вместо отца. Специальностью Отавинью была агрономия и ветеринария.
- Сделай все от тебя зависящее, чтобы он остался с нами, - попросил Жеремиас Мариету.
Жеремиас всерьез занялся производством бычков и повел новое хозяйство на широкую ногу, оснастив его самой современной техникой и применяя самые передовые методы.
Мариета сама ознакомила Отавинью с вновь заведенным хозяйством, и тот высоко оценил его. Понравилось Отавинью и молочное хозяйство старого Бердинацци – оно было образцовым. Недаром его прозвали Молочным Королем.
- Молочное хозяйство мы осваивали с твоим отцом, - любовно сказал Жеремиас Отавинью и печально вздохнул.
Прожив в имении с неделю, Отавинью согласился остаться и на более длительное время.
- В Штатах меня никто не ждет, а здесь у меня дорогая могила, - грустно сказал он. – Но я, наверное, все-таки уехал бы, если бы не ты… - прибавил он.
Лицо его, обращенное к Мариете, говорило о многом.
Мариета про себя улыбнулась: дядюшка может быть доволен, она выполнила его просьбу. Что при этом она думала сама, сказать было трудно. Своими мыслями она ни с кем не делилась. Чаще всего замкнутая, сдержанная, она все время держалась будто настороже и ни с кем не откровенничала. Вполне возможно, так и должна была вести себя наследница такого большого состояния.
Да и что она могла ответить на вопрос, который так часто невольно задавал ей Отавинью:
- Кто же такой был этот доктор Фаусту? И какие у него были причины, чтобы убить моего отца? А потом убили и Фаусту. Кто же и почему?
Жудити не могла похвастаться такой же выдержкой. Вот уже несколько дней она не находила себе места от беспокойства. Да и не только от беспокойства. По ночам ее мучили кошмары, она просыпалась в холодном поту и часами лежала без сна. «Неужели? – думала она. – Неужели?»
И вот, вконец измучившись, она поделилась с Мариетой:
- Когда я убиралась в комнате твоего дяди, у него под кроватью я нашла пистолет. Представляешь?
- Ну и что? – недоуменно спросила Мариета.
- Я сразу подумала о докторе Фаусту, - призналась Жудити.
- Ты считаешь, что доктора Фаусту застрелил дядя? – совершенно хладнокровно переспросила Мариета. – Какая чушь! Выброси это из головы! – решительно сказала она.
«Легко сказать – выброси! – думала Жудити. – А если мне по ночам кошмары сняться?»
Громкий телефонный звонок заставил ее нервно вздрогнуть. Она подняла трубку. Мужской голос попросил Мариету. Жудити узнала Маркуса Медзенгу!
- Вы просто сумасшедший, если звоните к нам сюда, Маркус! – не удержалась она. – Вы видите, что даже я вас узнала!
- С кем Мариета ездила в город? – настойчиво стал допытываться Маркус. Предупреждения он, казалось, не слышал.
- Мариета нашла себе хорошую компанию. Больше не звоните нам, - резко сказала Жудити и повесила трубку.
Как бы там ни было, ей было жаль молодого человека.
А вот как относиться к Мариете-Рафаэле, она так и не знала. Кто она, эта девушка?..
Маркус некоторое время вертел в руках трубку, которая занудно и надсадно гудела: п-и-ип, п-и-ип…
«Что ж, придется опять лезть в окно!» - решил он.
- Как вы думаете, дядюшка, привезут Медзенги вторую Мариету? – спросила вечером племянница старого Жеремиаса.
- Я думаю, нет, - ответил старик.