Перейти на сайт

« Сайт Telenovelas Com Amor


Правила форума »

LP №03 (622)



Скачать

"Telenovelas Com Amor" - форум сайта по новостям, теленовеллам, музыке и сериалам латиноамериканской культуры

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



"Просто Мария"

Сообщений 21 страница 40 из 47

21

Глава 26

    Чем дальше уходил тот день, когда исчезла Лаура, тем яснее  становилось,
что сама она не подаст о себе вести. Оставалось надеяться  на  детектива,  а
он, доверяясь своей интуиции, обещал, что розыск не затянется.
    Надо было ждать, надо было жить, и хорошо, что  у  Хосе  Игнасио  теперь
появилась работа. С утра он слушал лекции в университете  -  сосредоточиться
почти никогда не удавалось, все мысли были о Лауре.  Но  в  конторе  Идальго
Хосе Игнасио становился очень собранным и внимательным.  Любой,  даже  самый
простой документ, который поручал ему  составить  адвокат,  требовал  знания
множества законов, и Хосе Игнасио изучал их с  завидной  работоспособностью.
Адвокат Идальго рад был сообщить своему старому другу дону Густаво, что  его
внук очень способный и вполне надежный парень.
    Что ж, хоть в чем-то для старшего дель Вильяра обозначился просвет, а то
совсем тяжко было в  последние  дни.  Тревога  за  Лауру  постоянно  сжимала
сердце, и никакие  лекарства  не  снимали  этой  боли.  Лорена  от  бессилия
продолжала звонить с угрозами и проклятиями всем подряд,  но  больше  других
доставалось отцу: "Ты еще пожалеешь обо всем!" Не было поддержки и от  сына:
ревность взыграла в нем с новой силой, и Хуан Карлос вел себя как мальчишка,
делал одну глупость за другой. Невозможно было втолковать ему, что преследуя
Марию, он никогда не добьется расположения Хо-се Игнасио. Страдания  сделали
Хосе Игнасио мягче, он уже не так однозначно смотрел на отношения Лопесов  и
дель Вильяров, и, если бы Хуан Карлос был помудрее и потактичнее, отец и сын
смогли бы, наконец, найти общий язык. Но, видно, Хуан  Карлос  желал  помощи
сыну лишь на словах. А  на  деле  -  мучил  Марию,  отца  и  Надю,  которую,
казалось, вовсе не замечал, и она часами сидела одна в доме  дель  Вильяров.
Дон Густаво и Флоренсия, конечно, пытались сохранить хоть какое-то приличие,
беседуя с ней и приглашая с собой на прогулки, но все это не могло  заменить
внимания Хуана Карлоса. Не выдержав, дон Густаво чуть ли не  силой  заставил
сына провести с Надей вечер в ресторане.
    И надо же было случиться, чтобы как раз в тот  же  вечер  Виктор  привел
туда Марию, надеясь отвлечь ее от тяжелого чувства вины и навязчивых видений
гибели Лауры!
    Пока обе пары не замечали друг друга, все шло как  нельзя  лучше.  Мария
расслабилась, порозовела, даже, казалось, повеселела. Виктор не мог оторвать
от нее глаз и ругал себя за то, что не проявил настойчивости раньше. Сколько
раз он пытался вытащить куда-нибудь Марию, но та либо ссылалась на  головную
боль, либо не хотела оставлять одного Хосе Игнасио.
    А Надя и вовсе была счастлива.
     - Прости меня, Хуан Карлос, - говорила она, - наверно, я все еще ревную
тебя к той женщине и забываю, что ты занят другими,  более  важными  делами,
что ты беспокоишься о сыне. А может  быть,  я  просто  заскучала  здесь.  Ты
приглашай меня куда-нибудь почаще.
    Хуан Карлос слушал ее рассеянно, лишь иногда вставляя ничего не значащие
реплики. Но вот он даже не увидел, а каким-то странным образом почувствовал,
что Мария здесь, рядом! В тот же  момент  он  резко  поднялся  из-за  стола,
немало удивив Надю, и сказал,  что  идет  заказывать  десерт.  А  еще  через
мгновение официант принес Марии букет цветов.
     - Это от господина, сидящего вон за  тем  столом.  Виктор  вскочил  как
ужаленный и, не контролируя себя, бросился к Хуану Карлосу:
     - По какому праву вы посылаете Марии цветы?
     - По праву, которое мне дает наш сын! - парировал Хуан Карлос.
     - Он не считает вас своим отцом.
     - Не думаю, что все потеряно.
     - Я не позволю вам приближаться к моей будущей жене!
     - Еще посмотрим!
     - Ах так? Да вы просто подлец!  -  И  Виктор  с  размаху  ударил  Хуана
Карлоса.
    Кончился этот инцидент тем, что служащий вынужден был разнять  дерущихся
и предложил им покинуть ресторан, не дожидаясь прихода полиции.
    Мария,  конечно,  во  всем  обвинила  Виктора,  считая,   что   это   он
спровоцировал драку. Виктор же утверждал, что он, наоборот,  защитил  Марию,
хотя она этого не понимает, потому что, когда появляется Хуан Карлос,  Мария
становится чужой и на себя не похожей.
     - Он наверняка что-то задумал. И я не уверен, что ты устоишь, - твердил
Виктор. - Конечно, вы связаны сыном,  связаны  на  всю  жизнь.  Хуан  Карлос
бросил мне это в лицо!
    Больших  трудов  стоило  Марии  успокоить  Виктора,  хотя  он   и   ушел
расстроенный, не слишком верящий  в  то,  что  она  больше  не  любит  Хуана
Карлоса.
    А Надя попросту была оскорблена. Хуан Карлос, разумеется, попросил у нее
прощения, но было видно, что драка  лишь  распалила  в  нем  какой-то  почти
охотничий азарт. Глаза его горели от возбуждения,  а  Надя  уже  знала,  что
означает этот огонь: Хуан Карлос теперь ни перед чем не остановится.
     - Есть только один выход: мы возвращаемся  в  Майами  прямо  сейчас,  -
сказала Надя твердо.
     - Оставив сына, не найдя Лауру?
     - Да. Или ты едешь со мной, или я уеду одна. И можешь  не  возвращаться
никогда!
    Лорена не могла смириться с тем, что все отвернулись от нее и, вероятно,
сговорились не давать ей денег. В конце концов, у нее есть драгоценности,  а
ради такого дела их не жалко даже продать, не то что заложить. Вручая  аванс
детективу,  Лорена  обещала,  что  и   в   дальнейшем   не   поскупится   на
вознаграждение.
     - Но вы отыщите мою дочь, даже если для этого вам придется спуститься в
ад!
    Другая не менее изобретательная особа - Ивон  -  тоже  нашла  применение
своей бурной энергии: она решила нанести визит Марии Лопес.
    Рита, помня просьбу Хосе  Игнасио,  не  хотела  впускать  эту  нахальную
девицу, но Мария предположила, что Ивон может что-нибудь знать о Лауре,  они
ведь подруги.
    Ивон и вправду без какого-либо предисловия заявила, что пришла  положить
конец обману и открыть всю правду о Лауре.
     - Я знаю, это звучит  ужасно,  но  Лаура  -  страшная  лицемерка.  Хосе
Игнасио в нее влюбился и не подозревает, что стал предметом игры и мести.
     - Объясни, пожалуйста, - попросила обескураженная Мария.
     - Лаура возненавидела  свою  мать,  когда  узнала,  что  та  гуляет  на
стороне. И чтобы отомстить ей, отдалась Хосе Игнасио. Я люблю  вашего  сына,
сеньора. Но Лаура  его  захватила.  Прошу,  помогите  мне!  Лаура  не  может
распоряжаться Хосе Игнасио. Помогите  мне  оторвать  его  от  этой  циничной
негодяйки! Не дайте совершиться несправедливости!
     - Даже не знаю, что и думать, - Мария окончательно растерялась.
     - Хосе Игнасио и я любили друг друга, и, если бы я  настаивала,  мы  бы
поженились.
     - Ах так?..
     - Но Лаура стала его преследовать, и результат  вам  известен.  Вы  мне
поможете, сеньора?
    Мария чувствовала: девица явно что-то передергивает, но под  ее  напором
мысли Марии путались, и она никак не могла отделить зерна от плевел. В  этот
момент и подоспел Хосе Игнасио.
     - Зачем ты здесь, Ивон?
     - Ивон утверждает, что вы с нею  любили  друг  друга,  а  Лаура  только
использовала тебя как орудие мести, - Мария внимательно следила, какой будет
реакция сына, а он, кажется, потерял дар речи.
     - Ты любил меня, Хосе Игнасио, - напомнила Ивон.
     - Это было просто увлечение, - потупившись, произнес Хосе Игнасио. -  Я
тогда хотел забыть Лауру.
     - Но она не любит тебя так, как я...
     - Ты права, - пришел, наконец, в себя Хосе Игнасио. - Лаура любит  меня
искренне, ей неважно, что я не ношу фамилию отца.
     - Мне тоже.
     - Увы! Я точно знаю, что ты хотела со мной поразвлечься  только  затем,
чтобы отбить у Лауры. Но ты бессильна: мы с Лаурой поженимся!
     - Сеньора, помешайте им, не соглашайтесь!
     - Не дай себя убедить, мама. Ивон - известная лицемерка  и  интриганка.
Это она сказала Лорене дель Вильяр, что Лаура ждет от меня ребенка!
     - Да, но я сделала это...
     - ... из желания нас разлучить!
     - Все равно она никогда не будет твоей!
    Хосе Игнасио не выдержал и стал  выталкивать  Ивон  из  кабинета,  а  та
кричала: "Я люблю тебя!" и норовила его обнять.
     - Прекратите это безобразие! - пришлось вмешаться Марии.  -  Я  поняла,
Ивон, чего ты хочешь. Но на меня тебе нечего рассчитывать.
     - Вас устраивают отношения между Лаурой и Хосе Игнасио?
     - Я одобряю сына.
     - Вы еще пожалеете об этом, Мария. Я вам обещаю!
     - Что ж, очень красиво. Спасибо.
    После ухода Ивон в кабинете повисло тяжелое молчание.
     - Мне очень стыдно, мама, что я когда-то встречался с Ивон.
     - Может, впредь будешь разумнее.
     - Мама, неужели ты усомнилась в Лауре? Да если  бы  она  хотела  только
поиздеваться, разве бы убежала неизвестно куда?
     - Нет, конечно.
     - Лаура хорошая, она самая достойная из всех, кого я знаю.
     - Да-да, дорогой. Я сожалею,  что  прежде  сомневалась.  Если  бы  Ивон
знала, что ее рискованная затея принесет  результат,  прямо  противоположный
ожидаемому! Ведь именно эта дерзкая выходка Ивон  окончательно  примирила  и
больше прежнего сблизила мать и сына. Мария  вынуждена  была  признать,  что
слишком мало интересовалась жизнью сына. Не  заметила,  как  к  ее  мальчику
пришла любовь - истинная, глубокая. А когда  узнала  об  этом,  не  захотела
верить, не потрудилась понять собственного сына. А он  еще  так  молод,  ему
просто необходим более опытный друг и советчик.
    На следующий же день Мария с фабрики поехала не домой, а  в  юридическую
контору, где работал теперь Хосе Игнасио. Захотелось посмотреть  на  него  -
служащего! Наверняка старается выглядеть взрослее и серьезнее, чем  есть  на
самом деле. Хосе Игнасио совсем по-детски обрадовался появлению матери в его
служебном  кабинете,  чем  очень  растрогал  Марию.  Скольких  же   приятных
мгновений лишила она себя, отдалившись от Хосе Игнасио! Но отныне все  будет
по-другому!
    Шеф  Хосе  Игнасио  -  адвокат  Идальго  -  оказался  человеком   весьма
симпатичным и доброжелательным. Сказал, что доволен  работой  Хосе  Игнасио,
что документы к свадьбе полностью готовы - нашлась бы  только  Лаура.  Затем
любезно разрешил своему подопечному пообедать вместе с матерью,  а  Мария  в
ответ на такую заботу пригласила адвоката
    к ним домой. Кончилось  это,  правда,  очередной,  хотя  на  сей  раз  и
кратковременной, сценой ревности: Виктору показалось,  будто  Мария  уделяет
этому адвокату чересчур много внимания.
     - Почему ты пошла к ним в контору? Он сам об этом сказал!
     - Я хотела повидать сына.
     - А заодно и его. Он - твой новый интерес?
     - Сколько можно, Виктор? Я почти не знаю этого человека!
     - Я очень ревнив, да?
     - Да уж.
     - Прости меня, любимая.
    Приглашать людей на опознание трупа для  детектива  Сапеды  всегда  было
тяжким  испытанием.  Как  правило,  у  родных  и  близких  погибшего   такое
приглашение вызывало шок, и, чтобы хоть как-то смягчить удар, Сапеда ездил к
ним лично, а не пользовался телефоном. Сейчас он шел  к  дому  Марии  Лопес,
готовый, если потребуется, приводить в чувство саму хозяйку  или  любого  из
домочадцев. Конечно, это могла быть  и  случайность,  все  основные  приметы
Лауры Риверы и девушки, которую нашли мертвой, полностью совпадали.
    Сапеда не жалел красноречия, уверяя, что подобные совпадения чуть ли  не
каждый день встречаются в сыскной практике, но без слез и паники все  же  не
обошлось. Мария не хотела отпускать Хосе Игнасио и  вызвалась  ехать  вместо
него, Рита вообще считала, что в морг  должен  отправиться  Виктор,  а  всем
остальным это будет не по силам. Сапеда молча пережидал, пока пройдет первое
потрясение, и вскоре Мария действительно сумела взять себя  в  руки,  твердо
заявив, что поедут они вдвоем с Хосе Игнасио.
    А Рита, оставшись одна, ни на чем ином, кроме  смерти  Лауры,  не  могла
сосредоточиться, и стала звонить - сначала Роману, потом Виктору, потом дону
Густаво. И хотя Рита в точности повторила слова Сапеды о большой вероятности
совпадения, дон Густаво из  всего  сказанного  понял  только  одно:  Лаурита
умерла.
     - Конечно, мы не оставили ей выбора, - говорил он, плача.  -  Никто  из
нас не выслушал ее, не сумел защитить.
    К счастью, в тот момент дон Густаво был не один - Фло-ренсия  тотчас  же
принесла ему сердечные капли. А  Альберто,  не  помня  себя,  набросился  на
Лорену:
     - Вот, все вышло, как ты  хотела:  "Пусть  лучше  она  будет  мертвой!"
Теперь она мертва. Твоя воля исполнилась!
     - Нет-нет! Не смотрите на меня так! Я ее  не  убивала,  не  убивала!  -
кричала Лорена.
    На крик прибежал Хуан Карлос, но ни от  кого  ничего  не  мог  добиться.
Альберто беспрестанно крутил диск телефона, пытаясь дозвониться  до  Риты  и
узнать, где его дочь, куда ему  надо  ехать,  в  трубке  же  слышались  лишь
короткие  гудки.  Флоренсия  хлопотала  возле  дона   Густаво,   исступленно
твердившего:
     - Лучше бы я умер раньше, на операции... чтобы  не  видеть  мою  внучку
мертвой, а жизнь Хосе Игнасио разбитой... Лучше бы мне умереть!
    Лорена билась в истерике:
     - Вы думаете, мне не больно? Думаете, я не любила  свою  дочь?  Я  убью
этого подонка, этого недоноска Марии Лопес! Он один виноват в смерти Лауры!
    Хуан Карлос, наконец, растормошил Альберто, заставив его объяснить,  что
произошло, и опрометью кинулся к двери.
    По дороге в морг Хосе Игнасио признался,  что  и  он  все  время  боялся
худшего.
     - Мне  надо  было  убежать  с  нею.  Далеко  от  всех.  А  я  вел  себя
безответственно.
     - Нет, сынок, - успокаивала его Мария, - ты  любил  и  страдал.  Это  я
вовремя не поняла твоей большой любви, не позволила быть счастливым.  Прости
меня, сынок!
     - Я не упрекаю тебя, мама. Лаура умерла. И я вместе с нею.
     - Сыночек, ты ведь еще так молод!..
     - Нет, для меня уже все кончено. Я не знаю, как  жить  без  Лауры.  Она
была моей силой, моей радостью. Я полюбил ее сразу же, как только увидел.  И
когда узнал, кто она, я все  равно  продолжал  любить.  А  теперь  она  ушла
навсегда.
     - Ах, сынок, я не знаю, что и сказать! Трудно подобрать слова утешения.
Я лишь молюсь, чтобы эта девушка была не Лаурой.
    Едва взглянув на погибшую, Хосе Игнасио облегченно выдохнул:  "Нет,  это
не Лаура!". Сапеда попросил его посмотреть внимательнее, но у  Хосе  Игнасио
не было никаких сомнений.
     - Мамочка, Господь услышал твои молитвы. Лаура жива! Не  знаю  где,  но
она - жива!
     - Сожалею, что заставил вас столько пережить, - повинился смущенный, но
явно обрадованный Сапеда. - Я продолжаю поиск!
     - Я будто снова родился, мама, - Хосе Игнасио больше не сдерживал слез,
потому что это были слезы надежды и любви.
     - Мы скоро ее найдем, - тоже сквозь слезы говорила Мария, - и  тогда  я
под руку поведу тебя к алтарю. И ты будешь самым красивым и самым счастливым
женихом!
     - Я так люблю тебя, мамочка!..
    Чуть позже отлегло от сердца и у Риты, и  у  Романа.  Правда,  состояние
племянника было таким, что Роман сразу же увел его наверх - отдохнуть.
     - Он чуть не потерял рассудок, - пояснила Мария. - Я его таким  никогда
не видела.
     - Никто из нас не подумал, насколько  это  серьезно,  -  поддержала  ее
Рита.
     - Да. Но все еще можно исправить. Мы найдем Лауру, и  Хосе  Игнасио  на
ней женится.
     - Не раздумаешь?
     - После того, что я видела сегодня? Нет, Рита, ты не представляешь, как
мой сын любит Лауру! Я не буду мешать их счастью.
     - И неважно, что она - дель Вильяр?
     - Нет.
     - Ах, Мария, я опять расплачусь!
     - Ладно, - улыбнулась Мария, - принеси лучше чай. На сегодня нам хватит
волнений, не правда ли?
    Поволноваться, однако, пришлось, и очень  скоро:  Рита  не  успела  даже
заварить чай.
     - Добрый вечер! Можно войти? - В  дверях  стоял  Хуан  Карлос.  -  Тебе
неприятно меня видеть, но скажи, что случилось с Лаурой?
    Выяснив, что тревога была ложной, Хуан Карлос  воспрянул  духом  и  стал
явно тянуть с уходом.
     - Извини, Хуан Карлос, я очень устала, - напомнила ему Мария.
     - Ты меня опять гонишь. Это твой будущий супруг запрещает тебе со  мною
видеться?
     - Да, конечно, Виктор не выносит, когда ты приходишь ко мне.
     - Я мог в этом убедиться.
     - Тогда почему же ты все еще здесь?
     - Чтобы видеть тебя. Ты этого не знаешь?
     - Знаю, что тебя интересует Хосе  Игнасио.  По  крайней  мере,  так  ты
утверждал.
     - Я врал, Мария.
     - Но со мной у тебя не будет никаких отношений.
     - Не верю. Ты не можешь любить Карено так, как любила меня.
     - Я люблю его больше, чем тебя когда-то.
     - Я докажу, что ты  лжешь!  -  Хуан  Карлос  зажал  ей  губы  поцелуем,
надеясь, что вскоре она прекратит сопротивление и ответит ему тем же.
     - Мария! Что я вижу?! - Виктор, войдя в кабинет, был потрясен.
    Хуан Карлос на мгновение ослабил объятия, и Мария наконец освободилась.
     - Это не то, что ты думаешь, - сказала она Виктору, чуть  не  плача.  -
Это безумный порыв Хуана Карлоса.
     - А может, ты дала ему повод?
     - Мария любит меня, Карено! Я был и буду единственным  ее  мужчиной,  -
подлил масла в огонь Хуан Карлос.
     - Нет, он лжет, Виктор!
     - Но ты мне только что это подтвердила, - не унимался  Хуан  Карлос.  -
Почему ты не скажешь ему правду? Ты любишь меня,  Мария,  и  не  притворяйся
перед ним.
     - Уходи сейчас же отсюда!  Ты  просто  вознамерился  поссорить  меня  с
Виктором. Любым способом.
     - Но минуту назад мы  оба  чувствовали  любовь!  Ты  делаешь  глупость,
скрывая свою любовь ко мне.
     - Убирайся! Немедленно! Вон!..
     - Хорошо, я уйду. Но я еще вернусь за тобой. И вернусь обязательно!
    Хуан Карлос ушел, но и Виктор не задержался.
     - Я был  глупцом!  Ты  издевалась  над  моей  любовью,  все  это  время
наслаждаясь с ним! Я не могу тебя видеть! Между нами все кончено!  -  Виктор
выпалил это на одном дыхании, не слыша никаких объяснений.
    Лишь добравшись до дома, он, против обыкновения,  не  стал  сдерживаться
перед доньей Мати и выложил ей все, что, накипело на душе. J
     - Мария и Хуан Карлос сговорились за моей спиной. Я их уличил.
     - Ты вообразил, чего не было. Мария любит тебя.
     - Нет, мама. Она всю жизнь  мечтала  только  о  дель  Виль-яре.  Ты  не
знаешь, что я испытал, увидев, как она его целует. В одно  мгновение  умерли
все мои иллюзии, вся моя любовь к ней.
     - Из-за этого любовь не может умереть.
     - Еще как может! Теперь я оценил верность Кармен. Она не смогла бы  так
поступить со мной.
     - Дня через два твой гнев пройдет, и вы с Марией поженитесь.
     - Этого не будет никогда! Я больше не повторю ошибки и отвечу на любовь
Кармен.
     - Это любя другую, Виктор?
     - На сей раз я сумею забыть о Марии.
    Как ни слаб был дон Густаво после пережитого стресса, но и  он  заметил,
что Хуан Карлос необычно возбужден.
     - Ты опять что-нибудь натворил у Марии?  -  попал  в  самую  точку  дон
Густаво.
     - Да, у меня вышла ссора с Марией и Виктором Карено.
     - Наверно, ему неприятно было встретиться с тобой у Марии.
     - Он взбесился, увидев, что я ее целую.
     - Ты... ее целовал?
     - Да. Не сдержался.
     - А ты не подумал, что это может их поссорить?
     - Этого я как раз и хотел.
     - Хуан Карлос, я  не  узнаю  тебя,  не  понимаю!  Ты  ведешь  себя  как
откровенный негодяй. У тебя давно уже своя жизнь, не связанная с Марией...
     - Ты называешь жизнью мое существование?  Знаешь,  только  Мария  может
вновь наполнить ее смыслом.
     - Мария теперь не твоя. И запомни это, Хуан Карлос.
     - Но будет моей! Этот психованный маэстро не простит ей случившегося.
     - А Мария не простит тебе твоей подлой выходки!
     - В таком случае никто из нас не будет счастлив. Никто!
    Рита всерьез опасалась, что на сей  раз  Виктор  окончательно  уничтожил
Марию. Она была так подавлена, что не могла отвлечься ни на работу, ни  даже
на Хосе Игнасио. Роман и Рита изо  всех  сил  делали  вид,  будто  произошла
обычная размолвка, преувеличенно бодро заявляя, что маэстро вот-вот прибежит
мириться. Однако Виктор  молчал,  и  тогда  оба  советчика  стали  осторожно
подготавливать Марию к тому, чтобы она сама сходила к Виктору и  объяснилась
с ним в спокойной обстановке. Такого же мнения была и донья Мати:
     - Иди к нему, дочка. Он сейчас в магазине.
     - Вот видишь, - продолжал уже более решительно Роман, - не  одни  мы  с
Ритой так думаем. Если любишь - иди!
     - Да. Я так и сделаю. Все объясню. Только  бы  не  потерять  его!  Хоть
завтра выйду за него замуж, если он захочет.
    Когда Мария вошла в офис к Виктору, Кармен сразу же  поспешила  оставить
их вдвоем. Но Виктор ее остановил:
     - Нет-нет, Кармен, не уходи. Что бы ни сказала мне Мария, ты это можешь
слышать.
     - Я бы все же предпочла поговорить наедине,  -  решила  до  конца  идти
Мария, хотя начало не предвещало ничего хорошего.
     - У меня нет секретов от Кармен, - с места в карьер пустился Виктор.  -
Тем более теперь, когда у нас с тобой все кончено и я понял,  что  мне  надо
жениться на Кармен.
    Эти слова как гром среди ясного неба прозвучали для обеих дам.
    Да, кажется, и сам Виктор на какое-то мгновение  испугался  собственного
заявления. Но отступать было некуда.
     - Быстро же ты нашел мне замену! - наконец смогла произнести Мария.
     - Просто я понял, что ты меня больше не интересуешь.
     - Ты считаешь, что я тебя обманула, но это не так.
     - Твои объяснения напрасны. Я начинаю новую жизнь. ...С Кармен.
     - Вижу, вам все-таки надо поговорить без меня, - опомнилась Кармен.
     - Нет, Кармен. Я не хочу, чтобы у тебя на мой счет были сомнения.
     - Она тоже должна знать, что твоя ревность необоснованна.  Хуан  Карлос
специально хотел нас поссорить.
     - Ну так можешь его поздравить: я ухожу! А вы  спокойно  свивайте  свое
семейное гнездышко.
     - Я хочу выйти замуж только за тебя.
     - Забудь об этом. Мне надоело играть роль дурака.
     - Не надо, Виктор. Я чиста, клянусь.
     - Лицемерка! Уходи!
     - А ты женишься на Кармен?
     - Кармен - самая честная женщина. Она меня  любит,  а  я  заставлял  ее
страдать, дожидаясь от тебя  крох  любви.  Мне  надоело  все  терпеть,  всех
понимать! Надоела и ты, Мария!
     - Ты отдаешь себе отчет, что сейчас уничтожаешь все?
     - Вполне. Твоя власть надо мною кончилась! Я женюсь  на  Кармен  и  как
можно быстрей. Если  она  захочет,  -  добавил  Виктор  менее  решительно  и
оглянулся на Кармен.
     - Да, Виктор, да! - не замедлила с ответом Кармен.
     - А ты ждала этого, - не сдержалась Мария.
     - Да, Мария. Я так долго ждала, когда он от тебя  откажется,  -  Кармен
начала бойко, но от возбуждения запуталась, не находя нужных слов.  -  Чтобы
жить... чтобы жизнь, отданную ему... А не ту, что он видел рядом с тобой.  -
Кармен торжествовала победу.
     - Я позволила унижать себя перед ней. Вытерпела оскорбления,  -  горько
заключила Мария. - Но у меня тоже есть достоинство.
     - Вот и докажи это: не приходи сюда больше, - ничего лучшего не нашелся
сказать Виктор.
     - Надеюсь, что ты не покаешься, Виктор. Потому что я простить  тебя  не
смогу.
     - Мне не надо было говорить с нею,  -  спохватилась  Кармен,  когда  за
Марией закрылась дверь. - Она подумает, что это я все устроила.
     - Мария получила по заслугам.
     - Наверно, ты ее любишь, если так говоришь.
     - Моя гордость вытеснила мою любовь к ней.  Они  смеются  надо  мной  с
Хуаном Карлосом... Кармен, станешь моей невестой?
     - Виктор...
     - Тут нет обмана. Ты знаешь, при каких обстоятельствах прошу тебя.
     - Я согласна, Виктор. Я верю тебе.
     - Ты чудо, Кармен!
    Донья Мати очень надеялась на примирение Виктора и Марии, но увидев сына
мрачнее прежнего, подумала, что они, вероятно, разминулись.
     - Тебя искала  Мария,  -  сказала  она,  улыбаясь,  -  наверно,  хотела
объясниться.
     - Поздно! Я теперь жених Кармен, и сказал это Марии.
     - Но ты же не любишь ее!
     - Полюблю!
     - Надеюсь, ты брякнул это Марии не при Кармен?
     - Отчего же? Пусть обе знают, что я ни одну из них не обманываю.
     - Ах, сынок! Ты сделал большую ошибку. Огромную.
    Не меньше, чем донья Мати, расстроился и Хосе  Игнасио,  когда  узнал  о
случившемся. С некоторых пор ему вообще казалось, что он, пожалуй, старше  и
мудрее многих взрослых, которые создают проблемы на пустом месте, без  конца
обижают друг друга и сами  мучаются.  А  ведь  все  решается  так  просто  и
естественно, когда любишь! Вот ведь крестный -  ведет  себя,  как  глупый  и
жестокий мальчишка. Хосе Игнасио решил поговорить с ним начистоту и - так уж
получается! - с позиций своего любовного опыта.
    Но перед этим Хосе Игнасио пришлось пообщаться еще с  одним  безумцем  -
собственным отцом. Тот опять как ни в чем не бывало заявился  к  Марии  -  с
теми же аргументами: "Ты не смогла забыть меня за эти годы, иначе бы ты  уже
давно вышла замуж". А когда Мария обвинила  его  в  том,  что  он  и  теперь
расстроил ее брак с Виктором, Хуан Карлос совсем ошалел от радости  и  снова
набросился на нее с поцелуями. Тут-то и вынужден был вмешаться Хосе Игнасио,
потребовав оставить его мать в покое  -  навсегда.  Хуан  Карлос  тотчас  же
присмирел и сделался попросту жалок:
     - Хосе Игнасио, сынок, я нуждаюсь в вас. Прошу вас, дайте мне последний
шанс!
     - Вы хотите быть с нами, чтобы и дальше причинять зло? -  спросил  Хосе
Игнасио.
     - Чтобы дать вам любовь и нежность.
    - Да вы не способны на это! У вас была возможность - вы ее  упустили.  А
теперь отрываете мою мать от единственного человека, который любит ее  много
лет.
     - Я защищаю свою любовь, Хосе Игнасио. Ты теперь знаешь, что это такое.
Пойми меня и прости.
     - Но мой сын сумел вести себя как мужчина, поэтому  и  заслужил  любовь
Лауры. А ты всегда поступал и поступаешь как подлец, - возмутилась Мария.
     - Значит, я не заслуживаю вашей любви?
     - Ты заслуживаешь только нашего презрения!
    Распрощавшись таким образом с отцом  и  несколько  успокоив  мать,  Хосе
Игнасио все же отправился к крестному: может, хоть  его  удастся  вразумить.
Однако Виктор стал нести, по  мнению  Хосе  Игнасио,  чудовищную  околесицу:
Мария неискренняя, Мария обманывает их всех, и Хосе Игнасио в том числе, она
любит только Хуана Карлоса.
     - Она сделает так, что и ты полюбишь его, - внушал он Хосе Игнасио. - В
конце концов так и должно быть: ведь он твой отец.
     - Крестный, подумай, что ты говоришь!  Ведь  ты  для  меня  всегда  был
отцом. Теперь ты отказываешься от меня?
     - Твоя мать, - не слышал его Виктор, -  хочет  завоевать  единственного
мужчину в своей жизни, и это у нее  получится.  Она  уже  не  та,  что  была
раньше. Теперь она образованная, элегантная, даже знаменитая.
     - Что с тобой происходит, крестный?  Куда  подевалась  твоя  всегдашняя
рассудительность?
     - Да-да, все идет к тому. Ты женишься на Лауре, а мать выйдет замуж  за
него. В итоге семья будет полной. Все станут дель Вильярами!
     - Я вижу твою горечь, но не говори мне этого, пожалуйста!
     - Действительно! Давай переменим тему. Нет смысла продолжать разговор о
том, что неизбежно.
    "Нет, видимо, мне никогда не разобраться в странностях любви",  -  думал
по дороге домой Хосе Игнасио. От доньи Мати он  узнал,  что  Ирис  теперь  -
невеста Германа. Уже и родителям объявили. А давно ли та же Ирис  покушалась
на собственную жизнь из-за Виктора?
    Удивил Хосе Игнасио и его друг Луис. Все пошучивал, как  с  ребенком,  с
Насарией, а та, изображая гостеприимную хозяйку, угощала  его  то  кофе,  то
пирожками, и вот - влюбился. В эту совсем еще юную деревенскую девчонку. Сам
признался на днях Хосе Игнасио.
     - Смотри, Луис, - предупредил его  Хосе  Игнасио,  -  Насария  мне  как
сестра, я ее в обиду не дам.
     - Похоже, ты меня не знаешь, - обиделся Луис. - Я думал, ты  уже  давно
заметил, что Насария мне нравится. А сейчас я могу  тебе  сказать,  что  для
меня все это очень серьезно. Не знаю только, как ко мне  относится  Насария,
сможет ли она полюбить меня.
     - Прости. Наверно, я  был  слишком  занят  своими  проблемами.  Ты  как
истинный друг был все это время рядом со мной, а я, выходит, думал только  о
себе и не замечал того, что происходит с тобой.

0

22

Глава 27

    Лорене дель Вильяр опять не повезло  с  детективом:  и  этот  ничего  не
раскопал за столько дней, хотя денег получил предостаточно.  Неужели  вокруг
одни мошенники?
    - Вероятно, ваша дочь все же скрылась за границей.  А  это  значит,  что
потребуются дополнительные средства.
    Лорена пообещала, что будет ему все, чего он пожелает,  лишь  бы  только
побыстрее был результат.
    Она не могла знать, что детектив Сапеда уже вышел на след Лауры. Один из
билетеров вспомнил странную девушку, которая купила билет на  все  имеющиеся
деньги. А хватило их до... - билетер напряг  память  и  назвал  станцию,  на
которую тотчас же и отправился Сапеда.
    Не подозревали  о  действиях  Сапеды  и  на  ранчо.  Там  текла  обычная
размеренная жизнь семьи Лопес, одной из главных забот  которой  были  теперь
Лаура и ее ребенок.
    С  особым  пристрастием  опекал  Лауру  Диего.  Ему  все  труднее   было
сдерживать свои чувства  и  однажды  он  не  заметил,  как  перешел  границы
дозволенного, хотя начиналось все вполне безобидно. Лаура  вязала,  а  Диего
сказал, что купит ее ребенку и одежду, и игрушки.
     - Спасибо, Диего.
     - Ты вообще ни в чем не будешь нуждаться, -  уже  не  мог  остановиться
Диего. - Я буду о тебе заботиться. И защищать, если обидят. Ты ведь  знаешь,
что я с первой встречи полюбил тебя.
     - Прошу тебя, Диего, не говори этого!
     - Да, ты любишь Хосе Игнасио, но он тебя не защитил. А я бы отдал жизнь
за тебя.
     - Я очень хорошо отношусь к тебе, Диего, но не могу полюбить, как  Хосе
Игнасио.
     - Я завоюю твою любовь. Я буду твоему ребенку вместо отца. А  потом  ты
станешь моей женой.
     - Диего, остановись, мне тяжело это слышать!
     - Это сейчас для тебя непривычно. А потом ты меня полюбишь.
     - Клянусь, я не давала ему повода, - обратилась Лаура  к  подошедшей  к
ним Эстеле.
     - Я знаю, - ответила та и строго наказала Диего оставить Лауру в покое.
    Потом с ним поговорил Хасинто и был еще более крут:
     - Или ты будешь  уважать  Лауру,  или  тебе  придется  покинуть  ранчо.
Выбирай!
     - Не огорчайся, Лаура, - Маргарита увела ее подальше от дома, к  ручью,
чтобы бедная девушка не  слышала  разговора  братьев  и  не  страдала  из-за
глупости Диего. - Завтра мы купим ткань и сошьем красивое платье.
     - Но еще есть время.
     - Я шью медленно.  К  тому  же  я  сделаю  к  нему  волан  и  узоры  на
воротничке.
     - Мне придется его недолго носить.
     - Вот и пусть оно будет нарядным.
     - Ах, сколько же вы всего сделали для меня! Особенно ты, Маргарита.
     - Ты должна чувствовать себя как дома... Я хотела сказать:  лучше,  чем
дома.
     - Я у вас и так, как в раю. Никогда не была такой счастливой.
     - Даже... рядом с Хосе Игнасио?
     - Он всегда рядом. Я люблю его так же, как прежде. Даже больше. Намного
больше.
     - Какая же я ...! Чуть тебя не расстроила!
     - Ну что ты, Маргарита! Все идет  как  нельзя  лучше:  Хосе  Игнасио  в
университете, а я у вас.  Посмотри,  какая  вокруг  красота!  Какая  тишина!
Только и слышно, как журчит ручей и поют птицы.
    До конца дня Диего держался в стороне от Лауры, но уже наутро  заговорил
о том, что ей давно следует купить более удобную обувь и он  мог  бы  сейчас
для этого съездить с нею в поселок.
     - Нет, Эстела не хочет, чтобы я выходила за пределы ранчо,  и  надо  ее
слушаться.
     - Я отвезу вас с Маргаритой на джипе, это быстро, Эстела и не узнает.
     - Дело не в Эстеле, а в том, что меня могут увидеть посторонние.
     - А может, и вправду поедем, - неожиданно поддержала Диего Маргарита. -
Все равно надо выбирать ткань на платье.
     - Отлично! - воскликнул Диего. - Как только Эстела  пойдет  в  церковь,
сразу же едем!
    Поездка прошла удачно и весело: сначала купили все, что нужно,  потом  в
кафе пили вкусную банановую воду.
    Но вскоре к дому подъехало такси, и вышел  из  него  не  кто  иной,  как
детектив Сапеда.
    Незнакомец явно  застал  девушек  врасплох,  хотя  Лауру  они  и  успели
спрятать.
     - Я Агустино  Сапеда,  частный  детектив.  Разыскиваю  сеньориту  Лауру
Риверу. И, кажется, вы сможете  мне  в  этом  помочь,  -  Сапеда  пристально
посмотрел почему-то на Ану.
     - Помочь?.. - заерзала под его взглядом Ана.
     - Да, сеньорита. Вы ее знаете?
     - Нет! - решительно заявила  Эстела,  выручив  несколько  растерявшуюся
Ану.
     - Нет-нет! - хором поддержали сестру все присутствующие.
     - Но она приходится вам родственницей!
     - Родственницей, а  мы  ее  не  знаем,  -  постаралась  исправить  свою
оплошность Ана.
     - Она невеста Хосе Игнасио Лопеса, вашего племянника. По поручению  его
матери, Марии Лопес, я и разыскиваю сеньориту Риверу.
     - Да, Мария - наша сестра, - подтвердила Эстела. - Но вы садитесь. Ана,
принеси сеньору лимонада.
     - Так что случилось с той девушкой,  которую  вы  ищете?  -  как  можно
бесстрастнее спросил Диего.
    Сапеда пояснил, что Лаура убежала из дома, и показал ее фото.
     - Хм, молоденькая, - сразу же взял верную ноту подошедший Хасинто.
     - Вы ее знаете? - вцепился в него Сапеда.
     - Нет-нет.
     - Значит, никто из вас ее не знает?
     - Да, сеньор, - поспешил с  ответом  Диего.  -  Мы  не  видели  никакой
девчонки и совсем ее не знаем.
     - Неправда, молодой человек. Я сегодня видел вас с нею  в  поселке.  Не
надо больше отрицать.
     - Вы ошибаетесь.
     - Могу добавить: вы купили ткани в магазине, потом зашли в кафе.
     - Да, я был в поселке с моими сестрами, но не с сеньоритой Риверой.
     - За укрывательство несовершеннолетней вам грозит наказание.
     - Мы не занимаемся никаким укрывательством, - стояла на своем Эстела.
     - Имейте в виду, если полиция подтвердит мои сомнения,  вы  все  можете
оказаться в тюрьме.
     - Вы нам угрожаете? - резко спросил Хасинто.
     - Нет, сеньор Лопес. Я пришел просить вас о  помощи  в  этом  деле.  Но
поскольку вы не  хотите  мне  помочь,  то  я  просто  предупреждаю,  что  вы
совершаете уголовное преступление.
     - У вас нет на то оснований! - обиженно воскликнул Диего, который  и  в
самом деле чуть не плакал, но не от обиды, а от  досады  на  себя,  на  свою
неосмотрительность.
     - Я не  хочу  больше  спорить,  -  сказал  наконец  детектив.  -  Прошу
прощения. До свидания.
    В который раз Лопесам пришлось обсуждать один и тот же вопрос:  надо  ли
звонить Марии. Маргарита надеялась, что сестра уже переменила свое отношение
к избраннице Хосе Игнасио, но Лаура не могла в это поверить.
     - Если Мария и в самом деле меня  разыскивает,  то  лишь  затем,  чтобы
вернуть моей матери.
    Положение усугублялось тем, что детектив, во-первых, обо всем  расскажет
Марии, а во-вторых, придет, как  и  обещал,  с  ордером  на  обыск  и  арест
укрывателей. Выручил их дон  Федерико,  владелец  соседнего  ранчо.  Овдовев
несколько лет назад, он стал частенько захаживать к Лопесам, и вскоре ни для
кого не осталось секретом, что дон Федерико влюблен в Эстелу.  Чувств  своих
он не  скрывал,  но  официально  предложить  руку  и  сердце  не  торопился,
поскольку Эстела вроде бы не отвечала взаимностью. Конечно, дон Федерико был
значительно старше Эстелы, что тоже не добавляло  ему  уверенности  в  себе.
Однако, несмотря на это, дон Федерико стал близким  другом  и  почти  родным
человеком для всей семьи Лопес. Много раз он  приходил  на  помощь  в  самых
трудных ситуациях, и немудрено, что именно он предложил теперь Лауре  пожить
на его ранчо.
     - Я благодарна вам за предложение, - смутилась Лаура, - но...
     - Дон Федерико - самый уважаемый здесь человек, и никто не  догадается,
что ты у него, - пояснила Эстела.
     - Ты сможешь жить у нас, сколько захочешь. Няня Чайо будет ухаживать за
тобой, как ухаживала когда-то за мной,  а  после  за  моим  сыном.  Решайся,
Лаурита!
     - Так меня называет и дедушка Густаво.
    Дон Федерико увел Лауру,  когда  уже  совсем  стемнело,  чтобы  избежать
случайных свидетелей. И  тогда  же  на  ранчо  Лопесов  раздался  телефонный
звонок - конечно же, это была Мария.
     - Мой детектив Сапеда уверяет, что  вы  прячете  у  себя  невесту  Хосе
Игнасио - Лауру.
     - Ой, у Хосе Игнасио уже есть невеста? - не зная, что ответить,  тянула
время Маргарита.
     - Да, это длинная история, при встрече расскажу, но ты скажи, правда ли
то, что утверждает детектив?
     - Слушай, Мария, этот сеньор приходил сюда, но я не знаю, откуда он все
это взял: мы никого не укрываем.
     - Ладно, Эстела сейчас дома? Позови, пожалуйста, ее. Но и  Эстела  лишь
повторила то, что уже сказала Маргарита.
    Положив трубку, Мария задумалась. Никогда прежде  сестры  не  обманывали
ее, но сейчас они были какие-то странные, нервные.
     - Лучше все проверить нам самим, - сказала  она  Рите.  -  Придет  Хосе
Игнасио, и мы поедем на ранчо.
    Однако Роман посоветовал не говорить пока ничего Хосе  Игнасио  -  вдруг
это опять ошибка, и вообще сказал,  что  ехать  следует  ему,  а  не  Марии,
которой сестры, по всей вероятности, не доверяют. Да и Лаура, увидев  Марию,
может опять куда-нибудь убежать. На том и порешили.
    Появлению на ранчо Романа сестры не удивились: они сразу поняли, что это
гонец от Марии, а потому продолжали твердить, что ни о какой Лауре ничего не
знают. Больших трудов стоило Роману убедить Эстелу и Маргариту  в  том,  что
Мария искренне хочет помочь Лауре и Хосе Игнасио, что она уже  сама  мечтает
об их скорейшей женитьбе.
     - Мария многое поняла и очень страдает. А Хосе  Игнасио  -  тот  просто
сходит с ума от тревоги за Лауру. Поверьте мне и  будьте  откровенны.  Лаура
здесь?
     - Да, Роман, - сдалась наконец Эстела.
    А Диего не стал дожидаться, когда  Роман  уломает  сестер,  и  сразу  же
поехал на ранчо дона Федерико.
     - Бежим вместе, Лаура. Я увезу тебя так далеко, что ни Роман, ни Мария,
ни вообще кто-либо нас не найдут.
     - Я никуда с тобой не поеду.
     - Но одну тебя скоро найдут, а я люблю тебя и сумею от  всех  защитить,
буду работать и заботиться о вас. Я смогу быть хорошим отцом твоему ребенку.
     - Диего, ты все не то говоришь. Сейчас мне действительно надо побыстрее
отсюда уйти. Дай мне, если можешь, денег на билет и подвези до станции.
     - Да как раз там тебя сразу  же  и  схватят,  глупенькая!  Их  разговор
услышал дон Федерико и успокоил Лауру: он скажет Роману  и  всем  остальным,
будто она снова неизвестно куда убежала. Слово свое  дон  Федерико  сдержал:
когда за Лаурой пришли, он был так убедителен в этой лжи  во  спасение,  что
даже Эстела и Маргарита ему поверили и очень огорчились.
     - Ах, какая беда! А ведь Мария разыскивает ее, чтобы поженить их с Хосе
Игнасио! Но Лаура не успела еще далеко уйти. Надо ее  догнать.  Надо  срочно
ехать на станцию, - запричитали обе сестры.
    Лишь после этого дон Федерико сдался.
    Но сама Лаура наотрез отказалась ехать в Мехико:
     - Я боюсь маму Она сделает все, чтобы убить моего ребенка.  Прошу  вас,
Роман, дайте мне остаться здесь! Дон Федерико, позвольте мне остаться у  вас
до рождения ребенка. Умоляю вас!
    О том же стали просить Романа и сестры:
     - Лаура Очень напугана. Поезжай в Мехико один, объясни все Марии.
     - Хорошо, я поговорю с Марией, но вы не спускайте с нее глаз, а то  она
опять, чего доброго, захочет убежать.
     - Няня Чайо за ней присмотрит и не  позволит  выходить,  если  появится
полиция.
     - Надеюсь, что до прихода полиции все решится самым лучшим  образом,  -
заверил всех Роман.
    А в Мехико Мария и Рита уже начинали терять терпение: отчего-то Роман не
звонит, неужели детектив Сапеда опять ошибся?
     - Но даже и в  этом  случае  он  должен  был  позвонить!  Разве  он  не
понимает, как мы здесь волнуемся?! - негодовала Рита.
    Ей пришло на ум, что с  Романом  случилось  несчастье  по  дороге  и  он
попросту не доехал до ранчо. Стали звонить туда,  но  к  телефону  никто  из
сестер не подошел, и беспокойство только усилилось.
    Хосе  Игнасио,  тоже  будто  предчувствуя  что-то  важное,  не  пошел  в
университет:
     - Не могу сегодня идти на занятия.  Побуду  дома,  вдруг  Сапеда  будет
звонить. Этот розыск так затянулся, что я уже не могу ни о чем думать, кроме
как о Лауре и ребенке. Я боюсь за них!
     - Сынок, потерпи еще немного! Скоро Лауру найдут, -  стали  уговаривать
Хосе Игнасио мать и крестная. - Соберись  и  постарайся  сосредоточиться  на
учебе - ради своей же Лауры. Если ты будешь пропускать занятия, тебя оставят
на повторный курс. И когда ты получишь диплом?
     - Хорошо. Завтра обязательно пойду на лекции, а  сейчас,  извините,  не
могу.
    Мария очень хорошо понимала состояние сына:  она  и  сама  не  пошла  на
фабрику по той же причине. Но звонка от Романа все не было, а  время  ползло
медленнее черепахи.
    После обеда Хосе Игнасио навестил  Луис  и  вызвался  проводить  его  до
конторы Идальго. Днем раньше он  попросил  у  Марии  разрешения  погулять  с
Насарией, пообещав, что ничем ее не обидит. Насария  как  раз  вернулась  из
школы, и Мария спросила ее, как прошел вечер с Луисом.
     - Было очень интересно, - отвечала Насария.
     - Тебе нравится Луис?
     - Да...
     - Луис - парень хороший, серьезный, но ты тоже не должна забываться.
     - Обещаю, что из-за  меня  у  вас  не  будет  неприятностей.  Мама  мне
рассказывала, что случилось с нею и с вами когда-то... Извините.
     - Нет, тебе не  стоит  извиняться.  Нам  с  твоей  мамой  действительно
довелось пережить беду, и мне бы не хотелось, чтобы ты испытала то же самое.
    Насария занялась уроками, а Мария позвонила адвокату Идальго.
     - Мне хотелось бы поговорить с вами о моем сыне.
     - Я с удовольствием к вам заеду.
    При встрече Мария рассказала адвокату о  тревожащем  ее  состоянии  Хосе
Игнасио и попросила как можно больше загружать сына работой.
     - Это сейчас единственное, что он еще воспринимает. Университет уже  не
может отвлечь его от мыслей о Лауре.
    Рафаэль Идальго не стал скрывать своей привязанности к  Хосе  Игнасио  и
обещал быть к нему еще более внимательным. На прощание он сказал, что  будет
очень благодарен, если Мария сразу же сообщит о результатах поездки Романа.
     - Я ваш друг, Мария.  И  все,  что  связано  с  Хосе  Игнасио,  мне  не
безразлично.
    Закончился же этот невыносимо долгий  день  визитом  самой  Лорены  дель
Вильяр, и вряд ли стоит говорить, что была  она  в  крайнем  возбуждении.  А
поспособствовала этому, конечно же,  вездесущая  Ивон.  Прознав,  что  Мария
наняла для поиска Лауры самого знаменитого детектива, Ивон тут же  поспешила
накрутить Лорену:
     - Мария Лопес не пожалеет никаких денег, чтобы отыскать Лауру и  женить
на ней Хосе  Игнасио.  Не  сомневаюсь,  что  она  устроит  по  этому  поводу
грандиозный праздник: ведь такая свадьба  будет  означать  для  портнихи  ее
триумфальный выход в высшее общество.
    Ивон знала, на каких струнах сыграть,  -  Лорена  немедленно  подхватила
этот нехитрый мотив и для начала закатила скандал отцу и мужу.
     - Вы наверняка знали, что Мария Лопес имела наглость заняться  розыском
моей дочери. Эта чумазая швея подмяла под себя всех. Вам все равно, что  она
хочет выставить нас на посмешище всего общества. Она  устроит  праздник,  на
который сойдется вся ее домашняя чернь. И среди этого сброда - моя дочь  под
руку с плебеем! Нет! Нет!
    Так, все больше набирая обороты, Лорена довела себя до нужной  кондиции.
Теперь она могла осилить кого угодно, а от Марии Лопес и вовсе оставить лишь
мокрое место.
     - Прекратите  ваш  розыск,  -  начала  она  с  порога,  -  или  вам  не
поздоровится.
     - Он вам мешает? - ничуть не испугалась Мария.  -  Я  всего  лишь  хочу
найти вашу дочь.
     - Вы хотите пристыдить нас, дель Вильяров! Готовите скандал, чтобы  еще
больше дискредитировать Лауру! Конечно, вам абсолютно нечего терять,  потому
что вы привыкли к сплетням вокруг себя.
     - Я устала от ваших выходок...
     - Вы и ваш проклятый сын разбили  жизнь  Лауре.  Превратили  девочку  в
мать-одиночку. Вам очень хотелось, чтобы Лаура стала  такой  же  развратной,
как вы.
     - Убирайтесь отсюда немедленно!
     - Нет, я скажу вам все, что захочу, а вы будете слушать!  Но  Рита  уже
выталкивала ее за дверь. Лорена попыталась сопротивляться,  однако,  увидев,
что в гостиную сбежались все домочадцы, бросила напоследок:
     - Вы пожалеете об этом! Этой свадьбе не бывать!  Я  убью  твоего  сына!
Слышишь, деревенская шлюха, я убью твоего сына, как бешеного зверя! Убью!
    И даже придя домой, Лорена  не  угомонилась,  а  стала  лишь  еще  более
агрессивной.
     - Они все дорого за это заплатят! И Лаура в том числе. Пусть она вообще
никогда не возвращается! Пусть она действительно умрет, нежели опозорит  нас
этим замужеством!
     - Да что ж ты за мать! - негодовал Альберто. - Это все кончится тюрьмой
или сумасшедшим домом.
     - Мне все равно. Пойду в тюрьму, но убью этого проходимца, а  заодно  и
его мать.
    Еще один день начинался в томительном ожидании. Правда, с утра на  Марию
один за другим посыпались гости. Донья Мати и  дон  Чема,  не  сговариваясь,
упрашивали ее простить Виктора и на сей раз, а также приглашали на крестины.
Донья Мати ушла ни с чем - Мария не стала скрывать, насколько она оскорблена
поведением Виктора. И донье Мати нечего было сказать в  ответ,  кроме  того,
что сын ее, видно, совсем сошел с ума от ревности.  Удачливее  оказался  дон
Чема.
     - Я никогда тебя ни о чем не просил, Мария, но сейчас это  очень  важно
для меня. Пообещай, что не откажешь. - И он стал  умолять  ее  помириться  с
Виктором.
    Мария, как могла, объяснила дону Чема, почему это невозможно, и тогда он
прибег к последней уловке.
     - Ладно, тебе виднее. Хотя я  все  же  очень  надеюсь,  что  ты  будешь
крестной моего правнука.
     - Да, я обещала Перлите и Маркосу, но Виктор, наверно,  захочет,  чтобы
крестной была его жена, а он женится на Кармен.
     - При чем тут Виктор, если родители Маркитоса доверили его тебе?!
     - Вы правы, дон Чема. Я не стану огорчать Маркоса. Самым же неожиданным
для Марии был третий гость - адвокат Рафаэль Идальго.
     - Я хочу быть вашим другом, - начал без обиняков адвокат, -  и  поэтому
осмелился прийти. Не слишком помешал?
     - Нет-нет. Сейчас нам принесут кофе.
     - Надеюсь, вы позволите мне как-нибудь пригласить вас на ужин? -  решил
сразу же открыть свои намерения Идальго.
     - Я очень занята, но сейчас  мы  сможем  с  вами  спокойно  поговорить.
Расскажите о себе.
     - Что рассказывать? Я вдовец.
     - Как жаль... От  чего  умерла  ваша  супруга?..  Простите,  можете  не
отвечать.
     - Ее убили. При нападении.
     - Какой ужас! Вероятно, вы очень страдали?!
     - Да, с ее смертью ушло все. Я потерял всякий интерес к жизни. Только в
работе я  нахожу  еще  какой-то  смысл:  надо,  чтобы  виновный  отвечал,  а
невиновный был оправдан. Поэтому я занимаюсь адвокатурой. После смерти  жены
я боялся ожесточиться,  озлобиться,  но,  к  счастью,  этого  не  произошло.
Справедливость для меня по-прежнему важнее всего.
     - Мне так близко то,  что  вы  говорите!  Никогда  нельзя  давать  волю
обиде - озлобившись, можно навредить не только себе, но и другим.
     - Спасибо. Я никому не говорил об этом, а вам вот захотел рассказать.
     - И правильно сделали. Прошлые горести, если их держать в  себе,  давят
на нас и мешают видеть хорошее в настоящем. Вот и у вас все еще  образуется,
вы молоды.
     - Да, жизнь постепенно берет свое, но я не думаю,  что  еще  раз  смогу
полюбить. Моя любовь умерла вместе с моей женой.
     - Выходит, есть мужчины, способные любить только один раз?  Но,  может,
вам просто еще не встретилась та женщина, которая  смогла  бы  хоть  отчасти
заменить покойную супругу?
     - Конечно, я не стану зарекаться. Но пока этого не случилось. Однако  я
у вас засиделся. Я и не помню, когда мне было так хорошо в обществе женщины.
     - Вы мне льстите!
     - Не знаю... может, и так... Но вы не думайте обо мне плохо...
    Наконец приехал Роман, и Мария с Хосе Игнасио сразу же стали  отбираться
на ранчо. Мария, правда, успела перед отъездом позвонить  адвокату  Идальго,
сообщить радостную весть.
     - Спасибо, Мария. Вы можете на меня рассчитывать.
     - Да, знание законов нам пригодится.
     - Это так, но лучший адвокат - материнское сердце. Вы,  Мария,  вернули
сына к жизни!
    Пока Мария и Хосе Игнасио были  в  пути,  на  ранчо  дона  Федерико  шло
приготовление  к  званому  ужину.  Впервые  за  много  лет  Эстела   приняла
приглашение соседа, и это уже само по себе было счастьем для дона Федерико.
    А Эстела вдруг обнаружила, что не нравится себе ни в одном  из  платьев.
Маргарита застала ее растерянной.
     - Не знаю, что надеть.
     - В любом из этих платьев ты будешь прекрасна. А я думала, дон Федерико
тебя не интересует.
     - Это не для него. Он пригласил меня, и я просто хочу выглядеть хорошо.
     - Не упускай случая, Эстела. Отвечай взаимностью.
     - Ах, Боже милостивый! Не говори так, Маргарита.
     - Когда-нибудь ты еще пожалеешь о доне Федерико. Няня Чайо  постаралась
с угощением на славу - Эстела и Лаура  не  уставали  хвалить  ее  кулинарное
искусство.  А  дон  Федерико  все  никак  не  мог  поверить   в   реальность
происходящего.
     - Милая Эстелита, мне так приятно видеть вас за моим столом! Я  столько
раз обедал у вас, и вот вы - моя гостья.
     - В моем доме вам всегда очень рады...
    После ужина дон Федерико вышел проводить Эстелу,  и  обмен  любезностями
продолжился.
     - Лаура очень верит вам, - сказала Эстела.
     - Жаль, что вы не поступаете, как она, - дон Федерико наконец нашел, за
что зацепиться.
     - Я вас очень уважаю, дон Федерико.
     - И это... мешает любить?
     - Уже поздно... Мне надо идти.
     - Зачем вы так? Вы отлично знаете о моих чувствах. Да и ни для кого  не
тайна, что я люблю вас.
     - Я не могу вам ответить.
     - Я вам неприятен?
     - Нет-нет.
     - Я старше вас, но...  сердцем  я  молод...  А  годы  -  они  не  имеют
значения... Я сделаю вас счастливой, Эстелита, буду любить вас  с  юношеской
страстью... буду обожать вас всю жизнь!
     - Вы так никогда не говорили!
     - Я не осмеливался. Но Лаура научила меня быть откровенным  и  бороться
за свою любовь. А любовь - это вы, Эстелита. Прошу, не отказывайте!
    И наступила наконец пора радостных вестей и желанных встреч.
    Хосе Игнасио прямо со станции отправился на ранчо дона Федерико, а Мария
сначала все же завернула в отчий дом.
    Лаура теперь знала, когда приходит поезд из Мехико, и на  всякий  случай
издали поглядывала на дорогу: вдруг Хосе  Игнасио  приедет  уже  сегодня.  И
вот...
     - Хосе Игнасио! - Лаура побежала ему навстречу, а  он  тоже  понесся  к
своей  любимой,  и  эти  последние  разделявшие  их  метры  казались  самыми
непреодолимыми из всех препятствий, какие уже возникали на их пути.
     - Лаура!..
     - Хосе Игнасио!..
    От счастья они не находили слов, да и никакие слова тут не  были  нужны.
Долгое, крепкое объятие выразило все, что они хотели сказать друг другу.
     - Никогда теперь тебя не отпущу, -  только  и  вымолвил  Хосе  Игнасио,
когда они, обнявшись, шли к дому.
    А потом, немного придя в себя от радости  встречи,  наоборот,  не  могли
наговориться.
     - Зачем же ты убежала?
     - Не хотела для тебя неприятностей.
     - Глупенькая...
     - А это правда, что твоя мама не против нашей свадьбы?
     - Да, Лаура, мама нам поможет во всем.
     - Ты слышал что-нибудь о папе?
     - Он так же расстроен, как и я до нашей встречи.
     - Скажи ему, что все в порядке.
     - Да, любимая, обязательно скажу.
     - А... как там моя мама?
     - К сожалению, все так же. Хотела, чтобы мы прекратили розыск - это  ее
оскорбляло.
     - Бедная мама!..
     - Лаура, дорогая, я все еще не могу поверить, что вижу тебя!
     - И я, любимый.
     - Ты все еще любишь меня?
     - Как никогда прежде.
    И так - сумбурно, вперемежку  с  клятвенными  любовными  признаниями,  с
поцелуями и ласками - вспоминали они все, что с каждым  произошло  за  время
разлуки, и не могли насмотреться друг на друга.
    Но вот и Мария, наконец, увидела их вместе,  и  слезы  счастья  невольно
потекли из ее глаз. Она прижала к себе Лауру:
     - Все кончилось, Лаурита. Утри слезы.  Это  первый  день  вашей  новой,
счастливой жизни.
     - Можно к вам? - спросил улыбающийся дон Федерико.
     - Конечно! - обрадовалась ему Лаура. - Дон Федерико так  заботился  обо
мне!
     - Это не стоило никаких  усилий,  Лаурита.  Ты  очень  милая  и  добрая
девушка.
     - Я согласна с вами, дон Федерико,  -  сказала  Мария.  -  Надеюсь,  ты
простишь меня, Лаура, что я так поздно это поняла.
     - Я вам очень благодарна. Если бы не вы, мы бы с Хосе Игнасио больше не
увиделись.
     - Иногда бывает трудно справиться с эмоциями. Забываешь о боли, которую
причиняешь другим. Мой сын - самое важное в моей жизни,  и  если  ты  -  его
счастье, то и я могу быть только счастлива.
     - Вы не пожалеете о том, что сделали для нас. Я люблю  Хосе  Игнасио  и
буду любить его всю жизнь. Надеюсь, что когда-нибудь сумею заслужить и  ваше
доверие.
     - Ты его уже имеешь, Лаурита.
     - Вы будете для меня матерью, которой у меня... не было.
     - Возможно, и она все-таки прозреет. Но пока мы не скажем  ей,  что  ты
нашлась. Узнает только твой отец.
    Мария позвонила дону Густаво  и  Альберто,  пригласила  их  приехать  на
ранчо. Но при этом она попросила их ничего не говорить Лорене,  а  также  не
брать с собою Хуана Карлоса. Надо ли говорить, как обрадовались оба - отец и
дед Лауры! Альберто вылетел на ранчо первым же рейсом.
    Не разделял общей радости лишь один человек - Диего. И  только  он  один
без конца повторял, что Лаура никогда не будет счастлива с Хосе Игнасио.
    В ожидании приезда Альберто все обсуждали,  как  и  где  лучше  устроить
свадьбу. И опять на высоте оказался дон Федерико, предложив сыграть  свадьбу
у него на ранчо. Это и в самом  деле  была  замечательная  идея:  во-первых,
место красивое, и, во-вторых, подальше от глаз полиции.
    В этот самый момент и случился курьез, который сначала всех  напугал,  а
потом рассмешил. Едва лишь кто-то произнес слово "полиция", как -  легок  на
помине! - в дом постучался лейтенант Акунья. И, конечно, он стал утверждать,
что здесь укрывают Лауру Риверу и потребовал ее выдать. Сестры на сей раз не
растерялись, отвечали бойко по  уже  отрепетированному  сценарию,  но  Мария
расстроилась не на шутку: она знала, что этот детектив  работает  на  Лорену
дель
    Вильяр. Разрядил обстановку вовремя появившийся Альберто,  пояснив,  что
Акунья отказался от дела как раз из-за Лорены, но снова вернулся к  нему  по
просьбе Альберто и дона Густаво.
    И  вновь  счастливые  звонки  понеслись  в  Мехико  -   теперь   уже   с
приглашениями на свадьбу. Лаура,  кроме  дедушки,  захотела  позвать  только
Флоренсию. Мария объясняла Рите, какое платье следует подобрать для невесты.
Хосе Игнасио тоже дожидался, когда освободится телефон.
     - Ты хочешь кому-то позвонить? - заметила его Мария.
     - Да... Луису.
     - А больше никому?
     - Нет.
    Но позвонил он не Луису, а Виктору.
     - Наконец-то я женюсь на любимой и мне хочется, чтобы в такой момент со
мной рядом был отец. Поэтому я прошу тебя приехать.
     - У тебя есть отец.
     - Крестный, моим отцом всегда был ты!  Единственным!  Надеюсь,  что  ты
приедешь.
     - И... когда же свадьба?
     - Завтра. Времени хватит только на то, чтобы собраться  и  приехать.  Я
буду ждать. До свидания, крестный.
    И донья Мати, и дон Чема, конечно же, настаивали на поездке, но Виктор -
как ни тяжело ему было - принял иное решение.
     - Там будет достаточно и Хуана Карлоса. К тому же, я обручен с  Кармен,
а ей будет неприятно узнать о моем участии в этой церемонии.
    Донья Мати уже всерьез стала опасаться за рассудок сына  и  от  горя  не
знала, что делать. Единственное, что она для себя решила, - это  поехать  на
свадьбу Хосе Игнасио без Виктора.
    А на другом конце города еще один несчастный человек  -  Хуан  Карлос  -
горько страдал из-за того,  что  ему  запретили  присутствовать  на  свадьбе
собственного сына.
     - У меня тоже есть право там быть, - говорил он собирающемуся в  дорогу
дону Густаво.
     - Нет, Хуан Карлос, ты потерял его много лет назад.
     - Я думаю, Мария хочет наказать меня еще раз.
     - Тебе не надо было ее обижать. Ты поссорил ее с Виктором Карено.
     - Я люблю ее, папа.
     - Но она не любит тебя. Попытайся ее забыть.
     - Но как? Научи меня, папа. Эта любовь со мной всю жизнь.
    Разговор пришлось прервать из-за прихода Лорены, хотя  на  вопрос  Хуана
Карлоса ни дон Густаво, ни кто-либо иной все равно не смог бы ответить.
    Лорена сообщила, что пропал ее муж.  Ушел  из  дома  вчера  утром  и  не
вернулся.
     - Он уже давно ведет себя так, будто меня нет, будто  я  не  жена  ему.
Наверно, опять спутался со своей докторшей.
     - У тебя только одно на уме. Альберто позвонил мне и сказал, что вместе
с другим хирургом уезжает в провинцию делать сложную операцию, -  попробовал
успокоить дочь дон Густаво.
     - Знаю я этого хирурга! Его зовут Сильвией!
    И Лорена помчалась в клинику добывать адрес Сильвии, которая теперь жила
в другом городе.
    На ранчо дона Федерико шли последние приготовления к  свадьбе.  Мария  и
Рита подгоняли по фигуре платье невесты, девушки,  руководимые  няней  Чайо,
колдовали над праздничным обедом, у мужчин тоже нашлось немало важных дел...
    А гости между тем были уже все в сборе: дон Густаво,  Флоренсия,  Роман,
Рита. Не мог пропустить такого события в  жизни  друга  и  Луис,  а  Насария
получила возможность заодно повидаться и с матерью. Виктор, как и  следовало
ожидать, не приехал.
    Незадолго до начала церемонии на ранчо появился  адвокат  Идальго  -  по
просьбе дона Густаво он привез необходимые для оформления брака документы.
     - Я немедленно займусь правовой стороной гражданского обряда.
     - Я благодарна тебе, Рафаэль!
     - Это я благодарен тебе, Мария! Я так скучал!..  За  последние  дни  ты
стала чем-то очень дорогим для меня... Ты - единственная женщина, которую  я
смог бы полюбить после моей покойной жены.
     - Не надо, Рафаэль!
     - Это не слова, Мария. Ты знаешь мою жизнь,  знаешь,  что  я  продолжал
любить свою жену, когда ее уже не было. Но сейчас я каждое  мгновение  думаю
лишь о тебе.
    Идальго  собирался  уехать,  как  только  передаст  документы,  но  Хосе
Игнасио, увидев его, очень обрадовался и упросил остаться.
    "Господи, помоги мне сделать счастливым Хосе  Игнасио!  Пусть  моя  мама
поймет и примет его", - повторяла про  себя  Лаура,  пока  судья  произносил
торжественную речь.
    "Я постараюсь быть самым нужным, самым надежным мужем и отцом", -  думал
в это же время взволнованный Хосе Игнасио.
    А Мария молила только об одном: "Пусть он будет счастлив, Господи!"
     - ...  Объявляю  вас  отныне  мужем  и  женой  -  со  всеми  правами  и
обязанностями, которые дает вам закон и которые он, в свою очередь,  на  вас
налагает, - закончил судья. - Поздравляю!
     - Поздравляю!  Поздравляю!   Будьте   счастливы!   -   спешили   обнять
молодоженов родственники и друзья.
     - Я словно во сне, - призналась Марии Лаура.
     - Нет, сны обычно кончаются, а ваше счастье не кончится  никогда,  я  в
этом уверена, - отвечала Мария, прижимая к себе Лауру и Хосе Игнасио.
    Когда гости заняли свои места за столом и прозвучали первые  здравицы  в
честь  новобрачных  -  объявился  еще  один   гость,   но   няня   Чайо   из
предосторожности его не впустила:
     - Он представился как отец Хосе Игнасио. А с ним еще женщина.
     - Это Хуан Карлос и Лорена! - испугалась  Мария.  -  Дон  Федерико,  не
разрешайте им входить, скажите, что вы ничего даже не слышали о Лауре.
     - Что ж, мы  уйдем,  -  выслушав  дона  Федерико,  печально  согласился
Виктор. - Я был прав, мама: не следовало нам приезжать сюда.
    О, этот голос! Мария смогла бы узнать его из тысячи других!..
     - Виктор! Донья Мати! - Мария выбежала из своего укрытия.
     - Мы уходим, Мария!
     - Нет-нет! Это недоразумение. Мы подумали, что нагрянули Хуан Карлос  и
Лорена.
     - Простите меня, сеньор, - понял свою  оплошность  дон  Федерико,  -  я
должен был вас узнать: ведь вы приезжали на  похороны  дона  Начо.  Входите,
прошу вас, Хосе Игнасио будет очень рад.
     - Значит, ты думала, что я не приеду? - обиженно спросил Виктор.
     - Да. Ведь все так изменилось!
     - А из-за кого? Не из-за тебя ли?
     - Ладно, не будем об этом. Вижу,  что  ты  приехал  не  ко  мне.  Но  я
благодарна тебе за любовь к Хосе Игнасио.
     - Как прошла церемония?
     - Словами передать невозможно. Для меня все это было  очень  волнующим.
Жаль, что вы не успели.
     - Я решился слишком поздно.
     - Бабушка, дорогая! - целовал донью Мати Хосе Игнасио. -  Спасибо,  что
привезла моего крестного отца!
     - Э нет, это он привез меня.
     - Теперь, когда вы здесь, я счастлив полностью. Мужчины уже  раздвигали
столы, готовя места для новых гостей, а те  поздравляли  жениха  и  невесту,
желая им долгой безоблачной жизни вдвоем, рука об руку.  Ана  упросила  дона
Федерико спеть для молодоженов песню о любви,  и  он  пел  в  этот  раз  как
никогда проникновенно. Маргарита, конечно же,  не  упустила  случая  шепнуть
Эстеле, чтобы она не мучила больше дона Федерико и сказала бы  ему  поскорее
"да".
    Альберто подсел к Марии, чтобы обсудить, где будут жить их дети.
     - Думаю, что мой дом - самый безопасный  для  них.  Если  только  вы  с
Лаурой не будете против моего предложения.
     - Наверное, вы правы, - поддержал Марию дон Густаво.
    Лаура тоже не возражала.
     - Я буду о них заботиться. Хосе Игнасио закончит  учебу.  А  работу  он
должен на время отложить, - Мария посмотрела на Рафаэля Идальго.
     - Как скажешь, Мария, - послушно отвечал адвокат.
     - Ради  блага  наших  детей,  -  продолжала  Мария,  -  нам  всем  надо
постараться, чтобы Лорена не узнала об их браке.
     - Это я беру на себя, - пообещал дон Густаво.
     - А потом... мама его примет? - в глазах Лауры была слабая, но  все  же
надежда.
     - Должна принять, детка, - успокоил ее дон Густаво, хотя и не  верил  в
такой исход.
    Во  время  этого  разговора  Виктор,  сидящий   безмолвно   в   стороне,
почувствовал себя лишним в чужой семье. А кроме того,  ему  показалось,  что
Мария чересчур любезна с Идальго. Почему этот адвокат вообще здесь? Ведь  не
родственник, и, вроде бы, не близкий друг. Или уже успел  им  стать?  Виктор
засобирался домой, и донье Мати опять  пришлось  усомниться  в  здравомыслии
сына.
     - Разве ты не видишь, как она кокетничает с этим человеком?!
     - Твоя ревность чудовищна!  Ты  просто  ослеп!  Мария  любит  тебя!  Ты
уверял, что она выйдет замуж за Хуана Карлоса, но где  же  он?  Если  бы  он
здесь появился, его бы не пустили на порог, ты сам  в  этом  мог  убедиться.
Посиди-ка ты здесь  один  и  поразмысли.  А  я  лучше  пойду  веселиться  на
празднике внука!
    Донья Мати сразу же направилась  к  Марии,  но  та  все  еще  продолжала
говорить с доном Густаво и Альберто.
     - Может, вам как-нибудь удастся убедить Лорену в ее заблуждении.  Я  не
прошу любить меня, но пусть она пожалеет свою дочь.
     - Я восхищаюсь вами, Мария, - отвечал ей  дон  Густа-во.  -  Вы  сумели
преодолеть обиду, избежали озлобления.
     - Когда я увидела, что мое озлобление убивает Хосе  Игнасио,  я  горько
раскаялась.
     - К сожалению, от Лорены вряд ли можно ожидать чего-нибудь подобного, -
вставил помрачневший Альберто.
     - Вы ее знаете лучше. Но ненависти я все же  не  заслужила.  Однако  не
будем ворошить старое! Лаура теперь поселится в  моем  доме,  и  вы  сможете
приходить, когда захотите...
     - Извините, - донья Мати, боясь, что Виктор может  уехать  и  один,  не
смогла дождаться более удобной паузы. - Мария, прошу тебя на минутку.
    Отведя Марию в сторону, донья Мати прошептала:
     - Виктор срочно хочет поговорить с тобой. В комнате для гостей. - А про
себя добавила: - Господи, прости мне мое вранье!
     - Я звал тебя? Ты что? Не нашла предлога для оправданий?  -  возмутился
Виктор.
     - Мне не в чем оправдываться.
     - А по-моему, есть!
     - Зачем ты меня звал?
     - Да брось, Мария! К чему эти детские выдумки? Могла бы просто сказать:
хочу тебя видеть.
     - Ты ошибаешься.
     - Тогда зачем ты пришла?
     - Донья Мати уверяла, что ты срочно хочешь поговорить со мной.  Но  раз
это не так, то я ухожу.
     - Нет, постой. Раз уж ты здесь...
    И он опять начал о том же: адвокат Идальго... кокетничала...  не  можешь
жить без обожателей...
     - Думаешь, ты мне за двадцать лет не надоела  со  своими  бесчисленными
ухажерами? Ты и замуж за меня потому не выходила, что не умела быть верной!
     - Зато  ты  продемонстрировал  свою  хваленую  верность:  стоило  Хуану
Карлосу поцеловать меня силой, как ты сразу же побежал жениться на Кармен.
     - Ты и в самом деле не выйдешь замуж за дель Вильяра?
     - Ох!.. Вот уж в чем ты можешь не сомневаться!
     - Как же я глуп! Я опять ошибся!
     - Тут я с тобой согласна: ты очень  поглупел.  А  кроме  того,  ты  так
умеешь обижать, что я до смерти твоих обид не забуду.
     - Забудь! Прошу тебя! Я проиграл через столько лет терпения и любви!
     - Ты еще не проиграл: у тебя есть верная женщина...
     - Разве ты не поняла, что это было бегство от тебя? Я люблю тебя!
     - А жениться хочешь на ней.
     - Я не женюсь ни на ком, кроме тебя. - Виктор  стал  страстно  целовать
Марию.
     - Нет, Виктор! Ты унизил меня перед ней, выставил ничтожеством. Если ты
меня действительно любишь, то откажись от сотрудничества  с  Кармен,  оставь
этот магазин.
     - Но ведь ты знаешь, сколько я вложил и денег, и сил. Ты жестока!
     - Нет.  Это  единственный  способ  вернуть  нашу  любовь.  Пока  ты  не
прекратишь всяческие отношения с Кармен, не приходи ко мне.
    Виктор ни секунды не стал медлить с отъездом, и донья  Мати,  огорченная
тем, что хитрость ее не удалась, безмолвно последовала за сыном.
    Куда более удачливым в этот день оказался  дон  Федерико.  Заметив,  как
Эстела зачарованно глядит  на  воркующих  жениха  и  невесту,  дон  Федерино
шепнул:
     - Мы бы тоже могли быть счастливыми...
     - Ах, дон Федерико, не надо!
     - Жаль! Если бы ты чувствовала ко  мне  хоть  немного  нежности,  -  не
слишком надеясь на успех, сказал тем не менее дон Федерико.
    И неожиданно был вознагражден:
     - Мое чувство  к  вам  значительно  больше...  -  произнесла  Эстела  и
осеклась.
     - Правда, Эстелита? Я так рад! Выходи за меня  замуж.  Клянусь,  ты  не
пожалеешь! Я обожаю тебя, а со временем, возможно, и ты меня полюбишь.
     - Со временем? Нет, дон Федерико, я... люблю вас. Я поняла,  что  люблю
вас.
     - Эстелита! Ты делаешь меня самым счастливым на  свете!  Дон  Федерико,
как человек деятельный и достаточно опытный, не стал  терять  время  зря  и,
воспользовавшись присутствием Марии, попросил у нее благословения на брак.
     - Я могу  только  порадоваться  за  вас  обоих,  -  отвечала  Мария.  -
Поздравляю тебя, сестра. Желаю вам счастья!
    Сама же она ничего, кроме усталости, кажется, уже не чувствовала.
     - Вы опять поссорились? - тихо спросил ее Хосе Игнасио.
     - Хуже, чем прежде.
     - Не огорчайся, мамочка! Все между вами уладится.  Если  я  смог  стать
счастливым, то и ты сможешь.
     - Для меня твое счастье важнее всего.
     - Мамочка, я очень люблю тебя! Я благодарен за все, что ты сделала  для
нас с Лаурой.
     - Ты всегда был хорошим сыном. Бог тебя не оставит.
     - А ты - самая прекрасная из матерей. Спасибо тебе!..
    Но наступило время прощания с гостеприимным ранчо. Мария в  который  раз
благодарила Хасинто,  сестер,  дона  Федерико.  Ана  согласилась  поехать  в
Мехико, чтобы помогать Лауре. Грустный и тихий Диего безучастно  смотрел  на
все это со стороны. Мария обняла его:
     - Диего, братик, я очень люблю тебя и верю в твой разум. Не отчаивайся.
Ты еще встретишь девушку, которую сможешь полюбить.
     - Вряд ли. Да и Лаура с  Хосе  Игнасио  тоже  никогда  не  смогут  быть
счастливыми.
    А дон Федерико, выражая общее мнение, говорил Лауре:
     - Нам всем будет очень недоставать  тебя.  Обещай,  что  когда  родится
ребенок, ты привезешь его сюда, чтобы мы могли познакомиться.
     - Обещаю! Спасибо вам за все! Прощайте!
     - Никогда не говори "прощай", Лаура. Только "до свиданья"!

0

23

Глава 28

    Странное чувство покинутости испытывали близкие Лауры  и  Хосе  Игнасио:
дети выросли, у них - свое счастье, свои заботы, а жизнь родителей  казалась
теперь совсем бессмысленной.
    Разумеется,  все  это  не  относилось  к  Лорене,   которая   продолжала
находиться в прежнем, будто горячечном состоянии.  Вернувшегося  со  свадьбы
Альберто она встретила ставшей уже привычной истерикой и сообщила, что  была
в Гвадалахаре у Сильвии.
     - Сейчас тебе удалось извернуться, но в следующий раз я  найду  способ,
как подловить вас вместе. И не думай, что сможешь от меня легко  отделаться.
Мне терять нечего, поскольку  с  абортом  мы  опоздали.  Но,  надеюсь,  этот
ребенок все же родится мертвым!
     - Ты больна, Лорена. Ведь это твой внук!
    Альберто опять вернулся  к  мысли  о  разводе:  сейчас,  когда  Лаура  в
безопасности, ничто больше не связывало его с Лореной.
    Подводить некий итог пережитому вынужден был и  Хуан  Карлос.  Выходило,
что поездка в Мехико оказалась напрасной затеей: никому он здесь  не  помог,
никто и не нуждался в его участии. Даже отцу не сумел быть полезным, а  лишь
доставлял одни огорчения.
     - Мне больше нечего здесь делать, Альберто. Я возвращаюсь в Соединенные
Штаты. Насовсем.
     - Наверно, это единственный выход. Помиришься с Надей, она тебя любит.
     - Да, это так, но ты ведь знаешь, что значит жить  с  той,  которую  не
любишь.
     - Увы! Сам несу этот крест.
    Перед отъездом Хуан Карл ос все-таки навестил Марию - поздравил молодых,
попросил напоследок прощения.
     - Ничего не могу сделать, - отвечала, как прежде, Мария. -  Только  Бог
спросит с каждого из нас за совершенные ошибки.
     - Ну что ж! Прощай. Желаю тебе счастья с человеком, который,  вероятно,
намного лучше меня, если ему удалось добиться твоей любви и стать  для  Хосе
Игнасио настоящим отцом.
     - Хотелось бы верить, что ты говоришь это искренне.
     - Я  никогда  еще  не  был  таким  искренним.  Больше  не  стану   тебя
добиваться. Прощай навсегда!
    Марии показалось, что на сей раз Хуан Карлос, видимо, и в самом деле  не
лгал. Грустно, конечно, да ничего  уже  нельзя  ни  вернуть,  ни  исправить.
Бывают люди, которым не везет в любви, и, наверное, Мария  -  одна  из  них.
Только боль, обиды, огорчения -  вот  что  всегда  приносила  ей  любовь.  К
счастью, теперь можно не  слишком-то  сосредотачиваться  на  этих  печальных
мыслях, не гадать, захочет ли Виктор порвать с Кармен.  У  Марии  есть  куда
более важные и приятные заботы: ее дети. Да, именно так. Мария нисколько  не
кривила душой, называя Лауру своей дочкой. Если бы  она  раньше  узнала  эту
девочку, то, конечно же, ничего не имела бы против нее.  Лаура  -  ангел,  и
вряд ли можно было найти лучшую жену для Хосе Игнасио. Марии  показалось  не
совсем справедливым, что сын продолжает учебу, а Лаура - нет.
     - Тебе не хотелось бы опять учиться, Лаура?
     - Но я не могу пойти в школу!
     - Есть частные учителя. Ты подготовишься, сдашь выпускные  экзамены,  а
там подумаешь и о профессии. Я найду, если хочешь, подходящего учителя.
     - Это было бы замечательно. Спасибо вам!
    С появлением в доме Лауры Мария поняла, что подспудно всю жизнь  мечтала
о дочери. Ей всегда нравилось одаривать платьями сестер, Насарию,  Ирис,  но
Лаура сейчас просто вдохновляла Марию.
     - Я задумала специальную коллекцию для  беременных,  -  рассказывала  о
своих планах  Мария.  -  Это  будут  платья  элегантные,  повседневные,  для
коктейлей,   в   общем,   разные.   Ведь   жизнь   беременной   женщины   не
останавливается, во всяком случае, не должна останавливаться.
    Словно почувствовав, что семья и работа  -  сейчас  главное  для  Марии,
мужчины тоже отошли на некоторое время в  тень,  перестали  докучать  своими
ухаживаниями. Адвоката Идальго отрезвило присутствие Виктора на свадьбе Хосе
Игнасио. Фернандо и прежде-то появлялся в основном, когда Марии  требовалась
помощь. Хуан Карлос отбыл за границу, и туда же, не выдержав  конкуренции  с
более удачливым Виктором, отправился Артуро.
    Однако и Виктор не давал о себе знать - вероятно,  не  решился  оставить
магазин, а вместе с ним и Кармен. "Что  ж,  значит,  не  судьба",  -  думала
Мария, собираясь на крестины младенца Перлиты и Маркоса. Тем неожиданнее для
нее было увидеть Виктора улыбающимся, счастливым,  будто  освободившимся  от
тяжкого, непосильного груза. Легко и уверенно  шагнул  он  навстречу  Марии,
приглашая ее в дом.
     - Я вернулся в школу! Начну преподавать на  следующей  неделе.  Магазин
продан. Кармен уезжает к своему жениху в Монтеррей.
     - Неужели это правда? Ты снова станешь маэстро!
     - Да. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты меня уважала, чтобы тебе не было за
меня стыдно. Я занимался не  своим  делом  -  отсюда  и  моя  нервозность  и
неуверенность  в  себе.  Я  понял,  что  никогда  не   стану   преуспевающим
бизнесменом, потому что я - маэстро, который  дает  уроки  тем,  кто  в  них
нуждается. Тетради и книги - вот то, что мне нравится, в чем я реализую себя
полностью.
     - Виктор, я всегда говорила, что ты очень сильный человек!
     - Не знаю,  насколько  это  соответствует  истине,  но  хочу  научиться
сдерживать ревность и управлять собой. А чтобы не быть голословным, я  прошу
дать мне еще немного времени. Я сдам экзамен на  университетский  диплом,  а
заодно и попытаюсь доказать тебе, что я - не тот сумасшедший ревнивец, каким
был до сих пор.
     - Ах, Виктор, ты смог ждать всю жизнь,  почему  же  я  не  подожду?  Мы
поженимся, когда ты скажешь.
     - Вы помирились, как здорово! -  приветствовала  крестных  своего  сына
Перлита. - Теперь не испортите праздник своими постными физиономиями.
    Там же, на крестинах, выяснилось, что еще одна пара  готова  вступить  в
брак - Бенито и Хулия.  Бенито  давно  готовился  к  помолвке,  а  Хулия  не
ожидала, что так вот скоро сможет позабыть  и  Пабло,  и  все  свои  прежние
унижения. Будто проснувшись однажды после долгого, тяжелого сна,  огляделась
вокруг и обнаружила себя в иной, светлой реальности, где невозможен  никакой
кошмар.
    Не часто в жизни человека случается такая  полоса  счастья  и  гармонии,
какую переживала сейчас  Мария.  Хосе  Игнасио  решил  поднатужиться,  чтобы
закончить университетский курс досрочно, и успешно сдавал  один  экзамен  за
другим. Лауре так полюбился дом Хосе Игнасио, что она даже не хотела уезжать
отсюда в их собственный, после того как родится ребенок.
     - Но мы должны создать свой семейный очаг, - говорил ей Хосе Игнасио.
     - Ты думаешь, я смогу стать настоящей хозяйкой дома, матерью семейства?
     - Конечно, любимая. Ты создана для этого. От тебя исходят такое тепло и
уют, что я нисколько не сомневаюсь в том, что у нас будет замечательный дом.
    Мария не могла нарадоваться на молодых  и  вместе  с  ними  пускалась  в
мечтания о будущем. Хосе Игнасио станет  адвокатом,  откроет  свою  контору;
Лаура выучится на врача и сможет работать вместе с  отцом.  По  воскресеньям
вся большая семья будет  собираться  вместе,  а  бабушка  и  дедушка  (Мария
отводила это место Виктору) будут заранее  готовить  подарки  для  внучат...
Конечно же, гадали и о том, кто родится, и выбирали имя.
     - Если родится мальчик - назовем его Хосе Игнасио,  как  папу,  а  если
девочка, то я бы хотела назвать ее Марией, - высказала свое пожелание Лаура,
и ей никто не возразил.
    С не меньшей радостью наблюдала Мария и за Виктором: прямо на глазах  он
становился все уверенней, свободней - словом, опять  тем  самым  обаятельным
маэстро, которым когда-то так восхищалась юная провинциалка.
    Донье Мати, правда, была непонятна эта затяжка со  свадьбой,  но  Виктор
успокаивал мать, уверяя, что Мария в данном случае понимает его. "А  что  ей
остается?" - вздыхала про себя донья Мати, огорчаясь за  беспечность  своего
сына.
    Безмятежное течение событий  было  нарушено  сначала  тем,  что  у  Риты
обнаружился ранний, преждевременный климакс,  и  все  лечение  Романа  пошло
насмарку. Рита чувствовала себя самой несчастной на свете, говорила  Роману,
чтобы он оставил ее и женился на другой,  молодой  женщине,  которая  сможет
родить ему ребенка. Роман отвечал, что любит только ее, свою жену, и никогда
не расстанется с ней. Да и доктор не считал ситуацию  безнадежной  -  просто
теперь Рите надо было пройти курс лечения.
    У Лауры же беременность протекала без каких-либо осложнений, но когда до
родов оставалось немного больше недели, возникли  проблемы  с  плацентой,  и
встревоженная доктор Габриэла дель Конде позвонила Альберто домой:
     - Есть опасность, что Лаура может потерять ребенка, потому я хотела бы,
чтобы ты привез ее в клинику.
     - Конечно, я сейчас же поеду за ней.
    Этот  разговор,  к  несчастью,  подслушала  Лорена  и  проследила,  куда
отправился Альберто.
    Исследования,  проведенные  в  клинике,  подтвердили  опасения   доктора
Габриэлы.
     - Лауре  надо  оставаться  в  больнице,  пока  не  родится  ребенок,  -
объяснила Габриэла  встревоженному  Альберто.  -  Так  будет  меньше  риска.
Надеюсь, все обойдется, ведь Лаура - молодая, сильная и, кроме того, мечтает
о ребенке, а это всеща в таких случаях помогает.
    Пока Альберто, Мария и Хосе Игнасио  выслушивали  рекомендации  доктора,
Лорена пробралась в палату к Лауре.
     - Ты думала, я тебя не найду? -  обрушилась  она  на  дочь.  -  Мне  не
удалось прервать твою беременность, но как только  ты  родишь,  я  сдам  это
лопесовское отродье в приют для сирот!
     - Мама, я люблю своего ребенка!
     - Ерунда! Я спасу тебя от бесчестия. Ты не вернешься в дом этого плебея
Лопеса.
     - Хосе Игнасио - мой муж! Я вышла за него замуж!
     - Боже мой, как ты низко пала!
     - Мы любим друг друга, и у нас будет ребенок! Он  -  и  твоя  кровинка,
твой внук, мама.
     - Сын безродного никогда не станет членом моей семьи!
     - Вот поэтому мы и поженились, чтобы никто  не  смог  сказать  о  нашем
ребенке то же, что ты говоришь о Хосе Игнасио.
     - Но он и в самом деле безродный. Разве ты не  знаешь,  как  состряпала
свое состояние Мария Лопес?
     - Не смей оскорблять Марию! Я бы многое отдала за то,  чтобы  моя  мать
была такой же, как она. А от тебя я отказываюсь!
     - И я отказываюсь от этого несчастного ребенка, которого ты ждешь!
     - Вам лучше уйти отсюда, сеньора! -  вошедший  Хосе  Игнасио  загородил
собой Лауру.
     - Естественно, я уйду, но вместе с дочерью.
     - Нет, я этого не допущу!
     - Я не буду  спрашивать  твоего  разрешения,  -  Лорена  устремилась  к
постели Лауры. - Пусти меня! Убери свои грязные  руки,  ничтожество!  Я  все
равно не признаю этого выродка, которого вы все так ждете!
     - Это не имеет значения! - Лауру била дрожь и душили слезы.  -  У  него
уже есть бабушка! Самая лучшая, какую только можно пожелать!
     - Ты еще отваживаешься дерзить мне! - Лорена опять бросилась к  дочери,
но Хосе Игнасио остановил ее.
     - Ты сама меня провоцируешь, мама. Я не могу позволить тебе  оскорблять
моего мужа и Марию. Они - моя семья, пойми это раз и навсегда.
    Этого Лорена уже  не  могла  снести  и,  пытаясь  пробиться  к  Лауре  с
кулаками, напала на Хосе Игаасио. Завязалась драка, и унять  Лорену  удалось
только подоспевшим Альберто и дону Густаво. Они буквально на руках  оттащили
ее в свободный кабинет и там дождались, пока бешенство Лорены  схлынет  хотя
бы отчасти.
     - Вы знали, где Лаура, - переключилась Лорена на отца и мужа, - и  дали
согласие на брак с этим негодяем!
     - Хосе Игнасио совсем не негодяй, - строго заявил Аль-берто. - Он - муж
нашей дочери, и ты должна научиться его уважать.
     - Ах, это  смешно!  Ты  попался  в  ловушку  Марии  Лопес:  теперь  это
ничтожество - твой зять.
     - И твой.
     - Нет, я никогда не признаю это родство! Я просто убью этого подонка  и
не будет никакого зятя.
     - Опомнись! Что ты несешь!  Ты  уже  и  так  навредила  нашей  девочке,
которая сейчас нездорова.
     - Меня не волнует ее здоровье.
     - Ты - чудовище! Я ненавижу тебя, и ничто теперь  не  удержит  меня  от
развода.
    Удар, нанесенный Лауре матерью, резко обострил ситуацию: возникла угроза
преждевременных  родов.  Габриэла  дель  Конде  вызвала   для   консультации
Фернандо, и общими усилиями они попытались предотвратить худшее.
    Хосе Игнасио был в отчаянии.
     - Лаура для меня -  все.  Я  не  смогу  жить  без  нее,  -  говорил  он
Габриэле. - Поэтому  прошу  вас:  если  придется  выбирать  между  Лаурой  и
ребенком...
     - Надеюсь, до этого не дойдет, - отвечала  не  совсем  уверенно  доктор
дель Конде.
    А Мария, боясь, что Лорена в любой момент может вернуться,  позаботилась
о том, чтобы у дверей палаты поставили охрану.
    Пока врачи хлопотали возле Лауры, приехавший в  больницу  Виктор  утешал
как мог и Марию, и Хосе Игнасио. Фернандо он поблагодарил за  помощь  и  был
при этом, кажется, вполне искренним.
     - Я же обещал измениться, не ревновать тебя  понапрасну,  -  шепнул  он
Марии, изумленной таким его поведением.
    Наконец, Лауре стало лучше, и она уснула. Около нее  в  палате  остались
Мария и Хосе Игнасио, а Альберто поспешил домой, боясь, что дон Густаво один
не управится с сумасшедшей Лореной.
     - Не вздумай появляться в больнице. Тебя туда все равно не пустят:  там
строгая охрана!
     - Ах, какой же ты идиот, ты совсем меня не знаешь!
    И как только Альберто на минуту оставил ее без внимания, Лорена улизнула
из дома, прихватив с собой врачебный халат мужа. В палату она  проникла  под
видом медсестры и с криком:  "Ты  заплатишь  мне  за  все,  что  сделал!"  -
выстрелила в Хосе Игнасио из пистолета.
    Лаура потеряла сознание, а Мария безуспешно  пыталась  поднять  упавшего
навзничь сына.
    Лорену схватили охранники. Она  не  сопротивлялась,  только  в  каком-то
злорадном исступлении восклицала: "Я убила его! Убила! Убила его!"
    Над Хосе Игнасио склонились врачи.
     - Мой сын мертв? - из последних сил спросила Мария.
     - Нет-нет,  -  ответил  доктор  Валадес   и   велел   срочно   готовить
операционную.

Глава 29

    Придя в себя и вспомнив, что случилось с Хосе  Игнасио,  Лаура  впала  в
истерику.
     - Я хочу видеть его! Пустите меня  к  Хосе  Игнасио!  Вы  говорите  мне
неправду! Если он жив, то почему меня не пускают к нему?..
    Габриэла и Мария долго успокаивали ее, делая  упор  на  то,  что  нельзя
волновать ребенка. Наконец Лаура, совсем обессилев, затихла.
     - Ну вот и хорошо. А теперь отдохни, попробуй  уснуть,  -  посоветовала
Габриэла.
     - Нет-нет, - встрепенулась Лаура, - вдруг мама вернется...
     - Не думай об этом, Лаурита, - Мария с трудом сдерживала слезы. - После
того, что она сделала, ее так просто не выпустят из полиции.
    О  преступлении  Лорены  Альберто  сообщила  Габриэла,  а  дону  Густаво
позвонил инспектор полиции.
     - Ваша дочь находится у нас в отделении. Вы можете посетить ее вместе с
адвокатом.
     - Но что она натворила?
     - Попытка убийства Хосе Игнасио Лопеса. - Боже мой, это невозможно!..
    Дон Густаво не стал звонить адвокату, а  сразу  же  набрал  номер  Хуана
Карлоса.
     - Сынок, случилось ужасное: Лорена стреляла в Хосе Игнасио. Возвращайся
в Мехико, он умирает.
     - Но... как это случилось, папа? Какие органы повреждены?
     - Нет времени для объяснений. Я должен идти в больницу. Вылетай срочно,
сынок.
     - Я так и сделаю.
     - Увидимся в клинике доктора Валадеса.
    Наде, с которой Хуан  Карлос  опять  помирился,  такая  причина  отъезда
показалась невероятной.
     - Побойся Бога! Или для тебя уже не осталось ничего святого? Как вообще
такое можно было придумать, тем более - о собственном сыне!  Твоему  цинизму
нет предела, и все лишь потому, что ты уже успел соскучиться по Марии Лопес.
     - Надя, я могу тебя понять. В это действительно трудно  поверить.  Я  и
сам не подозревал, какое чудовище моя сестра.
    Доктор Валадес, Альберто и Фернандо готовили Хосе Игнасио к операции.
     - Скажи мне правду: есть хоть какая-нибудь надежда? - бросилась Мария к
Фернандо, когда он на минуту вышел из операционной.
     - Да, Мария.
     - То же самое ты говорил и об отце.
     - Не мучай себя напрасно.
     - Я всегда была сильной.  Я  преодолела  все:  нищету,  унижения,  даже
смерть отца. Но... пережить сына?.. Он - моя жизнь. Если он умрет - я умру с
ним.
     - Не говори так. Твой сын выживет. Будь сильной. Дети нуждаются в тебе,
Мария.
     - Да, ты прав, Фернандо.
     - Я вышел сказать, что у Хосе Игнасио редкая группа крови, и ее  нет  в
клинике. Позвони Роману и всем, кому сочтешь нужным, - пусть  приедут  сюда.
Может, у кого-то из них обнаружится та же группа крови.
    Добровольные доноры прибывали в клинику один  за  другим:  Роман,  Рита,
Виктор, служащие с фабрики, но ни у кого из них не  было  подходящей  группы
крови.
    Дон Густаво поддерживал Марию, пока шла операция.
     - Я чувствую, что мой внук выживет! Верьте в это и вы, Мария. А  Лорсне
я не стану помогать. Пусть ответит за свое преступление  по  всей  строгости
закона.
     - Это ужасно, Рита, - плакала Мария в плечо  подруге.  -  Я  не  смогла
помешать Лорене выстрелить в Хосе Игнасио.
     - Эта убийца дорого заплатит! - от гнева, отчаяния и тревоги  за  жизнь
крестника Рита тоже не могла сдерживать слезы. - Лорена дель Вильяр закончит
жизнь в аду!
    К ним подошла Габриэла дель Конде:
     - Операция затягивается, но самое  страшное  позади.  Не  ясно  только,
удастся ли сохранить почку.
     - Боже мой! - вскрикнула Мария.
     - Не тревожьтесь, сеньора Лопес, - поспешила успокоить ее  Габриэла.  -
Многие живут с одной почкой. Но, может быть, все еще обойдется.
     - Мария, пойдем помолимся, - предложила Рита.
     - Да-да, идите спокойно, - поддержала ее Габриэла.  -  Я  позабочусь  о
Лауре.
     - Господи, спаси моего сына! - молила Мария.
     - Помоги, Всевышний, дай силы Марии выдержать  испытание.  Спаси  моего
крестника, - вторила Марии Рита...
    Из часовни их увел Виктор.
     - Хосе Игнасио выдержал операцию, - сообщил доктор Валадес. - Одна пуля
задела левое плечо, а другая попала в левую почку. Но будем  надеяться,  что
молодой, здоровый организм переборет это ранение и осложнений не  возникнет.
Плохо только, что ваш сын потерял много крови, однако скоро мы получим кровь
необходимой группы.
     - Какая группа крови нужна? - спросил вошедший Хуан Карлос.
     - Группа А,  отрицательный  резус,  -  с  надеждой  посмотрел  на  него
Альберто.
     - У меня такая же! Я дам ему столько крови, сколько потребуется. Мария,
ты согласна, чтобы я был донором?
     - Если это спасет сына... Конечно!
     - Скажи мне правду, - обратилась Мария к Фернандо, - есть опасность для
жизни Хосе Игнасио?
     - Риск  существует  при  любой  операции:  сердечная   недостаточность,
инфекция... Однако Хосе Игнасио молод...
     - Кровь Хуана Карлоса поможет ему, да?
     - Конечно. Если она подойдет  для  вливания:  ведь  надо  еще  провести
всевозможные анализы, например на отсутствие вируса СПИДа.
     - Просто не верится: Хуан Карлос приехал, чтобы спасти сына!
    Подошел Альберто и сообщил, что Хосе  Игнасио  уже  сделали  переливание
крови.
     - Когда он придет в сознание?
     - Через час или два, Мария.
     - А где Хуан Карлос?
     - Остался с ним.
     - Я хочу пройти к Хосе Игнасио.
     - Прошу тебя, Мария, позволь Хуану Карлосу хоть немного побыть с сыном.
    И Мария уступила, преодолев желание немедленно увидеть  своего  дорогого
мальчика. А дон Густаво в сопровождении Габриэлы отправился к внучке.
     - Сейчас главное - вовремя провести операцию. К  сожалению,  при  таком
состоянии плаценты возможно только кесарево сечение, - поясняла Габриэла.
    Лаура встретила дона Густаво все тем же мучившим ее вопросом:
     - Дедушка, хоть ты скажи мне правду: Хосе Игнасио умер?
     - Нет, Лаурита. Ему сделали операцию, он поправляется.
     - Ты меня тоже обманываешь. Я видела, как мама в него стреляла, как  он
упал мертвый.
     - Клянусь, детка, я тебя не обманываю. Твой папа  сделал  Хосе  Игнасио
операцию, а дядя Хуан Карлос прилетел из Штатов, чтобы дать ему свою кровь.
     - Да? Это правда? Хосе Игнасио будет жить? Отведи меня к нему, дедуля!
     - Нет, сейчас нельзя...
     - Хосе Игнасио еще не скоро оправится от наркоза, - пришла  на  выручку
Габриэла.
     - А потом будет можно?
     - Да, Лаура. Но ты должна нам помогать. Ребенок, которого ты  ждешь,  -
на  твоей  ответственности.   Поэтому   соблюдай,   пожалуйста,   все   наши
рекомендации.
     - Я постараюсь, доктор.
    Мария больше не могла ждать - она вошла в палату к  Хосе  Игнасио.  Хуан
Карлос сидел у его изголовья и внимательно всматривался в лицо сына.
     - Как он? - обеспокоенно спросила Мария.
     - Кажется... просыпается, - ответил Хуан Карлос.
     - Мама... - едва слышно произнес Хосе Игнасио.
     - Да, любовь моя, это я.
     - Как Лаура? Ребенок? - почти шепотом,  одними  губами  спрашивал  Хосе
Игнасио.
     - Они здоровы. Все в порядке. Спасибо, Господи. Хуан Карлос  потихоньку
вышел из палаты и остановился
    в растерянности, словно не зная, что делать дальше.
     - Скажите как врач, - подошел к нему Виктор, -  вы  уверены,  что  Хосе
Игнасио уже вне опасности?
     - При хорошем уходе скоро поправится.
     - Дай-то Бог! Спасибо вам за помощь.
     - Это самое малое, что я мог сделать для... моего сына.
     - Вашего, конечно, вашего.
     - Да, Карено, моего! Вы смогли отнять у меня любовь Марии, но  мой  сын
всегда будет моим.
    К Хосе Игнасио, кроме дона Густаво и Виктора, больше никого не  пустили,
но зато к Лауре устремилась целая толпа посетителей: Рита, Роман, Ана,  даже
Эстела и дон Федерико приехали с ранчо, как только узнали, что Лаура  попала
в больницу.
    Лишь  донья  Мати  оставалась  дома  и  беспрестанно  молилась  у  иконы
Пресвятой Девы.
     - Не забирай к себе невинную душу  моего  внука!  Возьми  меня,  я  уже
старая...
    Когда страх за жизнь Хосе Игнасио понемногу стал отступать и дон Густаво
предложил Марии пойти вместе со всеми в кафетерий, она ответила, что  прежде
хотела бы поговорить с Хуаном Карлосом.
     - Благодарю тебя, - сказала Мария, - за то,  что  ты  спас  жизнь  Хосе
Игнасио. Твой поступок так тронул меня, что я забыла все плохое.
     - Ты меня простила?
     - Да, Хуан Карлос, я тебя простила.
    У Лауры Мария застала веселую компанию: Роман и дон Федерико  шутили,  а
Лаура улыбалась!
     - Мне кажется, у тебя будет двойня, - говорил Роман.
     - А если родятся пятеро,  -  ты  прославишься,  -  подыгрывал  ему  дон
Федерико.
     - Мой портрет появится во всех газетах, - принимала игру Лаура.
     - И не рассчитывай, - вступала Ана. - Уверяю тебя: будет  только  один,
мальчишка.
     - А вы как думаете, дон Федерико? - уже серьезно спрашивала Лаура.
     - Полагаю, это будет милая девочка. Как ты.
     - Сейчас с помощью ультразвука можно узнать пол ребенка заранее, но  мы
с Хосе Игнасио почему-то хотим, чтобы это оставалось тайной до самого конца.
     - Хосе Игнасио уже перевели в палату, - сообщила новость Мария.
     - Когда я смогу его увидеть? - опять спросила Лаура.
     - Потерпи, пока доктор дель Конде разрешит. А вы, - обратилась Мария  к
гостям Лауры, - можете его навестить. Он в двадцать третьей палате.
    Прежде чем уйти, Ана пошепталась с  Лаурой  о  том,  что  передать  Хосе
Игнасио. В дальнейшем "почтальонами", связывающими двух  влюбленных,  стали,
кроме Аны, еще Луис и Насария...
    Хуан Карлос рассказал дону Густаво о том, что Мария простила его.
     - У нее такое благородное сердце, сынок!
     - А я ею все больше восхищаюсь, - добавил Альберто.
     - Когда Хосе Игнасио узнает,  что  ты  дал  ему  кровь,  -  сказал  дон
Густаво, - он тоже тебя простит.
     - Нет, папа, я не хочу, чтобы Хосе Игнасио знал об этом.
     - Но почему, сынок?
     - Не знаю. Вдруг ему это не понравится? После того, что сделала Лорена,
у Хосе Игнасио добавилось причин для ненависти к дель Вильярам.
     - Мы все постоянно пытались как-то оправдать Лорену, но теперь  с  этим
покончено, - заявил дон Густаво.
     - Что нам нужно делать, папа? - спросил Хуан Карлос.
     - Вам - ничего. Я сам положу конец злодеяниям Лорены.
     - Как?
     - Узнаете в свое время.
    Вместе с адвокатом Идальго дон Густаво отправился в полицию, где  Лорена
уже теряла всякое терпение.
     - Наконец-то ты снизошел до меня! - встретила она  отца,  -  Ты  должен
освободить меня отсюда. Я не могу находиться в этой чудовищной камере вместе
с воровками и есть вонючую похлебку.
     - У меня были более важные дела.
     - Конечно,  понимаю.  Хоронить  плебея,  которого  ты  вообразил  своим
внуком.
     - Нет, Лорена. К счастью, твой план не удался: мой внук жив!
     - Не может быть! Ведь я видела, как он упал замертво!
     - Хосе Игнасио вне опасности, и  Лаура  тоже.  У  моей  внучки  родится
ребенок.
     - Этого нельзя допустить! Род  дель  Вильяр  не  должен  смешиваться  с
простолюдинами. Ты поможешь мне выбраться отсюда?
     - Убийце помогать не стану!
     - Я пыталась спасти нашу семью от  бесчестья.  Все  равно  я  убью  это
ничтожество!
     - Хватит, Лорена! Я не позволю оскорблять моего внука.
     - Опомнись! Это я - твоя дочь. Я - из рода дель Вильяр.
     - Нет, Лорена, ты мне не родная  дочь!  Мой  единственный  сын  -  Хуан
Карлос.
     - Что ты сказал?
     - Правду. Ты - приемная дочь. Твоя мать тебя бросила. Твоя родная  мать
даже не знала фамилии твоего отца.
     - Нет!
     - Ты была мне как родная и  никогда  бы  не  узнала  о  своем  истинном
происхождении, если бы не дошла до такого злодейства.
     - Ты очень жесток со мною, папа!
     - Не называй меня так, Лорена. Я - не твой отец! Я не мог произвести на
свет такого зловещего существа, как ты!
     - Не хочу больше тебя слушать!
     - Это твое право. Но я бы посоветовал  тебе  повиниться  перед  Марией,
Хосе Игнасио и Лаурой. Может, они тебя простят.
     - Никогда! Я скорее убью их всех!
     - Как хочешь.  Тебя  осудят,  посадят  в  тюрьму.  Но  меня  больше  не
интересует твоя судьба.
     - Я ненавижу тебя, Густаво дель Вильяр!..
     - Мне казалось, что, узнав  правду  о  собственном  происхождении,  она
изменит свое поведение. Но  стало  только  хуже,  -  жаловался  дон  Густаво
Рафаэлю Идальго по дороге домой. - Мне так плохо, так плохо,  потому  что  я
люблю Лорену. Люблю, как родную дочь...
    Хуан Карлос как-то неуверенно, робко  отворил  дверь  палаты,  но  Мария
приветливо улыбнулась:
     - Хуан Карлос! Проходи, пожалуйста!
    Хосе Игнасио был неприятно удивлен таким поведением матери.
     - Как себя чувствуешь, Хосе Игнасио? -  спросил  Хуан  Карлос,  ласково
глядя на сына.
     - Плохо! С того момента, как вошли вы.
     - Хосе Игнасио! - одернула его Мария.
     - Скажи, чтобы он ушел, мама!
     - Он - твой отец! Будь с ним повежливее!
     - Мой единственный отец - Виктор Карено. А этому  сеньору  я  ничем  не
обязан.
     - Ты обязан ему жизнью.
     - Мое рождение было несчастьем для сеньора дель Виль-яра.  И  не  проси
меня теперь уважать человека, который стеснялся иметь сына от служанки.
     - Замолчи, Хосе Игнасио! Если я говорю, что ты обязан  ему  жизнью,  то
имею в виду...
     - Нет, Мария, пожалуйста, не надо!
     - Хосе Игнасио должен знать правду.
     - Нет, Мария. Хосе Игнасио прав. Будет лучше, если я уйду. Обещаю  тебе
не досаждать своим присутствием.
     - Сделайте одолжение. Не задерживай его, мама! Но Мария  догнала  Хуана
Карлоса в коридоре.
     - Подожди, Хуан Карлос. Не понимаю, почему нельзя сказать Хосе Игнасио,
что ты для него сделал? Я уверена: когда он узнает, что  твоя  кровь  спасла
его, то не будет таким, забудет обиду.
     - Он меня ненавидит и  никогда  не  простит  моей  трусости.  Я  должен
смириться с этим, хоть мне и тяжело.
    Виктор, заметив, что Мария беседует с Хуаном Карлосом, не стал им мешать
и сам удивился, что  не  испытывает  никакой  ревности.  Хосе  Игнасио,  как
всегда, обрадовался крестному, но не скрыл от него своего раздражения.
     - Почему мама так долго не возвращается?
     - Не будь таким мелочным, крестник.
     - Не понимаю, о чем ей говорить с этим типом, и почему ты терпишь.
     - А что я, по-твоему, должен сделать?
     - Извини меня, крестный, но мне неприятно, что мама так любезна с  дель
Вильяром.
     - Он беспокоится о твоем здоровье... Разве мама тебе ничего не сказала?
     - Этому сеньору я безразличен.  Наверняка  он  хочет  убедить  маму  не
подавать в суд на его сестру, чтобы та ни за что не отвечала.
     - Ты знаешь, что я никогда не питал дружеских чувств к  Хуану  Карлосу,
но поверь мне: он искренне обеспокоен твоим ранением.  В  этом  я  полностью
уверен.
     - А я - нет. Хуан Карлос дель Вильяр такой же, как и его сестра.
     - Твой отец приехал к тебе, как только узнал, что  ты  в  опасности,  -
строго сказала вошедшая Мария.
     - Не хочу больше говорить о нем, мама.  Я  ненавижу  его  так  же,  как
Лорену дель Вильяр.
     - Ну ладно, не буду с тобой спорить. Отдохни. Постарайся заснуть.
    Как ни хотелось Лауре поскорей увидеть Хосе  Игнасио,  она  смирилась  с
тем, что не должна вставать с постели, если это опасно  для  маленького.  Но
вот доктор Габриэла наконец назначила день операции: послезавтра.
     - Мой ребенок родится послезавтра! Ты слышишь, папа?
     - Да, конечно. Менее чем через тридцать  шесть  часов  я  превращусь  в
новоиспеченного дедушку.
     - Надо обрадовать Хосе Игнасио.
     - Завтра я сообщу ему эту новость, а сейчас он спит.
     - И тебе надо поспать, Альберто, - напомнила коллеге Габриэла. - Я буду
здесь до полуночи и еще зайду к тебе, Лаура.
     - Ив самом деле, папа, отдохни. Ана побудет со мной.
     - Ну, тогда - до завтра. Будь умницей.
    Чуть позже пришел Хуан Карлос, и Ана, воспользовавшись его присутствием,
пошла перекусить в кафетерий. Лаура стала расспрашивать дядю,  видел  ли  он
Хосе Игнасио и был ли тот с ним любезен.
     - Да, Хосе Игнасио поправляется.
     - Но ты не ответил, как он тебя принял.
     - Мы почти не говорили...
     - Не нравится мне, что Хосе Игнасио злится на тебя. Я постараюсь, чтобы
он забыл свою обиду. Обещаю.
    Лаура опять заговорила о предстоящих родах, о том, кто родится - мальчик
или девочка - и на кого будет похож младенец...
     - Вижу, ты уже засыпаешь, - заметил Хуан Карлос.  -  Спи.  Я  посижу  с
тобой.
     - Нет, иди тоже отдохни. Скоро вернется Ана.
     - Я хотел бы остаться с тобой.
     - Иди, иди. И передай привет дедушке.
    Ана задержалась в кафетерии с Марией, которой дон  Гу-ставо  рассказывал
историю удочерения Лорены.
     - Сегодня я открыл ей правду, Мария.
     - Но почему вы молчали до сих пор? Знай Лорена правду о себе, может,  и
ее снобизм не был бы таким чудовищным.
     - Я надеялся, что моя дочь изменится.
     - Нет, теперь уже ничто ее не изменит. Она последовательно шла к  этому
злодеянию: разлучила нас с Хуаном  Карлосом,  ускорила  смерть  моего  отца,
мучила собственную дочь. А теперь вот покушалась на жизнь Хосе Игнасио.
     - Я знаю, Мария! И горько раскаиваюсь в том, что не  сказал  ей  правду
вовремя.
     - Я  сочувствую  вам,  дон  Густаво,  но  не   могу   простить   Лорене
преступления.
    А Лаура, оставшись одна, опять унеслась в воображении к Хосе  Игнасио...
Он сейчас спит, но, может быть, не слишком крепко? Хорошо бы обрадовать  его
уже сегодня! Если передвигаться медленно, осторожно, то вряд  ли  маленькому
будет от этого плохо.
    И  поколебавшись  еще  некоторое  время,  Лаура  встала  с   постели   и
отправилась искать двадцать третью палату.
     - Хосе Игнасио, Хосе Игнасио, - позвала его тихонько Лаура, -  ты  меня
слышишь?
     - Лаура?! - открыл глаза Хосе Игнасио. - Зачем ты здесь?
     - Мне нужно было увидеть тебя. Иначе я бы не уснула.
     - Ты молодчина!
     - Как ты себя чувствуешь?
     - Хорошо, все хорошо, моя любимая! У тебя нет причин для беспокойства.
     - Пока еще есть. Ты нездоров. Но тебе станет значительно лучше, если ты
узнаешь, что наш малыш появится послезавтра!
     - Какое счастье! А ты... не боишься?
     - Нет. Ты ведь рядом со мной.
     - Да, любимая. Ты получала мои записки?
     - Конечно. Спасибо тебе. А ты -  мои?..  Ах!  -  неожиданно  вскрикнула
Лаура.
     - Что с тобой? - встревожился Хосе Игнасио.
     - Ничего. Отпустило. Он шевельнулся.
     - Будет лучше, если ты вернешься к себе.
     - Не преувеличивай. Все в порядке.
    Однако новый  приступ  оказался  намного  сильнее  прежнего.  Лаура  еще
пыталась бодриться, сдерживать стоны, но резкая, нестерпимая  боль  пронзила
низ живота...
     - Лаура! Лаура! Тебе плохо?  -  Хосе  Игнасио  вспомнил  про  аварийную
кнопку. - Помогите!
    Вбежала дежурная сестра, затем - Габриэла.
     - Срочно готовьте операционную! - распорядилась Габриэла. - Больную.  -
на носилки!
     - Все в порядке, любимый, - слабым голосом произнесла Лаура. - Сообщите
моему папе. Я хочу, чтобы он был на операции.
     - Конечно, конечно, - пообещала Габриэла.
     - Я люблю тебя, Лаура!
     - И я тебя! - уже почти из-за двери обернулась к Хосе Игнасио Лаура.  -
Люблю! Помни это всегда!

0

24

Глава 30

    Оставив Хосе Игнасио под присмотром Аны, Мария и дон Густаво не отходили
от операционной, дожидаясь, чем закончатся роды.
    Наконец в коридор выглянул Альберто и сказал, что родилась девочка.
     - А как Лаура?..
     - Очень плохо. Серьезные осложнения с сердцем. Делаем все, чтобы спасти
ей жизнь.
     - Боже милосердный! - взмолилась Мария, когда они с доном Густаво опять
остались одни. - Помоги Лаурите, сохрани и спаси ее!
     - Я один виноват в том, что происходит с  Лаурой,  -  казнил  себя  дон
Густаво. - Я не должен был молчать. Еще ребенком Лорена должна была  узнать,
что она - приемная дочь.
     - Не мучайте себя. В жизни бывают ошибки, которые нельзя  исправить,  и
эта - одна из них. Позвоните Хуану Карлосу, он сейчас сумеет вас поддержать.
     - Да-да, я так и сделаю.
    А в это время Хосе Игнасио мучился оттого, что не позвал врача сразу же,
как только Лаура вошла, что бездумно радовался ее приходу, забыв о возможных
последствиях.
     - Но она тоже была так счастлива, : - говорил он Ане.
     - Ты не должен думать о плохом.  Вот  увидишь,  через  минуту  появится
Мария, и ты узнаешь, что стал папой.
     - Интересно, каким будет мой ребенок? Похожим  на  Лауру?  Как  бы  мне
хотелось быть сейчас рядом с ней!
    Но минуты проходили одна за другой, складывались в часы, а Мария все  не
появлялась. Хосе Игнасио просил  Ану  разузнать,  не  случилось  ли  чего  с
Лаурой:
     - Я чувствую, как ей плохо. Я боюсь за нее!
    Ана и сама уже понимала, что возникли какие-то осложнения,  но  оставить
Хосе Игнасио одного не решалась: он тоже может встать  с  постели  и  упасть
где-нибудь на пути к операционной. Поэтому ничего не оставалось, как ждать -
в неведении, в бездействии, в надежде на лучший исход.
    Реально что-либо сделать для Лауры могли только Габриэла и  Альберто,  и
они использовали все средства, какие были в их распоряжении. Жизнь  в  Лауре
еще теплилась, но медленно, еле заметно угасала. И  наступил  момент,  когда
Габриэла вынуждена была признать, что Лауру им спасти не удалось.
     - Все, Альберто. Она не выдержала...
     - Нет-нет, продолжай стимуляцию!
     - Бесполезно. Посмотри сам: Лаура умерла.
     - Доченька, доченька!.. Нет, это невозможно...
    На Альберто было страшно смотреть, а дона Густаво пришлось  поддерживать
с помощью уколов. "Это я виноват", - без конца повторял он.
     - Вашей вины здесь нет, - объясняла ему Габриэла.  -  Лауре  надо  было
лежать, но она по  неопытности,  по  молодости  недооценила  опасность.  Это
вызвало сильное кровотечение, и сердце не выдержало.
     - Никакое сердце не могло бы выдержать Лорену, - с горечью и ненавистью
произнес Альберто. - Это Лорена убила мою дочь!
    Мария тоже едва держалась на ногах от горя, но ведь о  случившемся  надо
было еще как-то сказать Хосе Игнасио. А несчастная малышка  -  что  будет  с
ней?
     - Не плачьте,  Мария,  -  пыталась  успокоить  ее  Габриэла,  сама  еле
сдерживая слезы. - Девочка родилась слабенькой, но  при  должном  уходе  она
поправится через несколько дней. Не надо так убиваться.
     - Ах, Габриэла, я полюбила Лауру как родную дочь. А поначалу я  была  к
ней так несправедлива! Господи, каким же коротким оказалось ее счастье!
     - Теперь надо подумать о живых. Ваши силы нужны сыну и внучке.
     - Любовь жестока. Она иногда  убивает.  Я  должна  объяснить  это  Хосе
Игнасио. Но как я скажу ему, что Лаура умерла? Как?
    Мария поняла, что этот тяжкий разговор с сыном не сможет осилить одна, и
позвонила Виктору. Потом прошла в часовню и стала просить у Господа сил  для
себя и Хосе Игнасио.
    Между  тем  прошли  все  сроки,  которые  Хосе  Игнасио  мог  вынести  в
неведении. Он стал требовать инвалидную коляску, чтобы тотчас же отправиться
в операционную и самому узнать, что там происходит.
    Напуганная его решительностью Ана вызвала медсестру, а сама  отправилась
на поиски Марии. Встретившийся ей по дороге Хуан Карлос  сказал,  что  Мария
сейчас молится.
     - Произошло что-то нехорошее?
     - Родилась девочка...
     - Здорово! Побегу, обрадую Хосе Игнасио.
     - Нет-нет, подождите! У нас большое горе... Лаура не выдержала родов.
    Оттягивать  разговор  с  Хосе  Игнасио  дольше  было  нельзя,  и   Мария
отважилась войти в палату  к  сыну  одна,  не  дожидаясь  Виктора.  Габриэла
вызвалась подстраховать ее:
     - Хосе Игнасио, ты - отец чудесной девочки!
     - Значит, родилась еще одна Мария! А как самочувствие Лауры? Я хочу  ее
увидеть!
     - Доктор, мне, наверно, все же придется поговорить с сыном  наедине,  -
сказала Мария.
     - Да, возможно, так будет лучше. Извините.
     - Мама, ты плакала? Что-то случилось с Лаурой?
     - Ах, сынок, рождение моей внучки было для меня волнующим...
     - Мамочка, ты должна мне помочь повидать Лауру! Я хочу поблагодарить ее
за дочку, поцеловать и сказать, что я люблю ее  еще  больше,  чем  прежде...
Мама, что с тобой? Ты что-то скрываешь! Скажи мне правду, какой  бы  она  ни
была!
     - Да, сынок, надеюсь, ты поймешь...
     - Лаура? Ей плохо? Ради Бога, не мучай меня!
     - Лаура... умерла.
     - Нет, я не хочу в это верить! Пустите меня  к  Лауре!  Больших  усилий
стоило Марии остановить сына, а удержать его в палате  помог  подоспевший  к
этому времени Виктор.
     - Ты должен быть сильным, - пытался воздействовать он на крестника.
     - Без Лауры все уже не имеет смысла, все!
     - Сынок, не отчаивайся так, не замыкайся в себе. У тебя есть  дочка.  Я
видела ее - она прелестная. Только из-за сложностей при родах еще  несколько
дней побудет в больнице.
     - Да замолчи ты, мама! Не хочу слышать о ней, не хочу ничего знать!
     - Как ты можешь говорить такое?
     - Это она убила Лауру! Из-за нее Лаура погибла! Эта девочка отобрала  у
Лауры все силы и даже жизнь! Я ненавижу ее!
     - Ты прекрасно знаешь, что Лаура себя неважно  чувствовала,  и  знаешь,
какие причины тому способствовали. Это чудо, что девочка осталась  жива  при
таких тяжелых родах. Вспомни, как Лаура ее любила - еще не родившуюся.
     - Я предпочел бы, чтобы она не родилась!
     - Сынок, остановись!
     - Лаура была для меня самым дорогим в жизни,  а  теперь  мне  никто  не
нужен, и жизнь не нужна!
     - Хосе Игнасио, у тебя есть дочь, ты не можешь о ней не заботиться!
     - Никто не заставит меня любить ее, никто!
     - Она твоя дочь, ты нужен ей, девочка очень слабая.
     - Это меня не интересует! Разве не понятно, что я ничего не хочу  знать
ни о какой девочке?
     - А если бы жизнь твоей  дочери  была  в  опасности?  Тебя  бы  это  не
интересовало?
     - Да она для меня все равно что не родилась! Я не видел ее и  не  желаю
видеть! Пусть она живет, но без меня. И хватит об этой злосчастной девочке!
     - Сынок...
     - Оставьте меня одного! Оставьте! Хочу думать о Лауре, быть  с  ней,  с
ней!..
    Рафаэль Идальго понимал, насколько дон Густаво убит потерей Лауры, и все
же оставалось еще одно важное, неотложное дело: участь Лорены. После похорон
и поминок Идальго улучил подходящий момент и завел речь о Лорене:
     - Ты знаешь, что ее уже перевели в тюрьму?
     - Вот пусть там  и  останется  навсегда.  Это  самое  малое,  чего  она
заслуживает.
     - Не позволяй себе ожесточаться. Ты не представляешь, какой будет жизнь
твоей  дочери  в  тюрьме.  А  я  все-таки  думаю,  что   Лорена   психически
ненормальна, и ее надо лечить.
     - Наверно, всякий убийца по-своему ненормален, но тюрем  еще  никто  не
отменил, потому что за преступления надо отвечать. И прошу тебя: не  называй
Лорену моей дочерью - ты ведь знаешь, что это не так.
    Присутствовавший при этом  разговоре  Хуан  Карлос  был  немало  удивлен
последней фразой отца, и дону Густаво пришлось повторить то,  что  уже  было
известно и самой Лорене. В ответ он услышал, конечно же, горький упрек сына:
     - И ты все это время молчал? Скольких бед удалось бы нам избежать, если
бы  Лорена  с  детства  знала,  что  не  в  ее  интересах   щеголять   своим
происхождением. Мария сейчас была бы моей женой, и  Хосе  Игнасио  любил  бы
меня...
     - Прошлого не исправить, - продолжил свою мысль  Рафаэль,  -  а  Лорене
сейчас нужна наша помощь. Психиатрическая клиника все же лучше, чем  тюрьма.
И к тому же, всегда остается надежда на излечение
     - Мне кажется, Рафаэль, твое чувство справедливости  на  сей  раз  тебя
подводит, - сказал дон Густаво. - Лорена всегда  была  злобной,  жестокой  и
закономерно пришла к убийству. И отвечать поэтому должна как убийца. Но если
эксперты признают ее невменяемой, я не буду оспаривать их мнение.
    Хуан Карлос только теперь понял, как глубоки страдания отца и  насколько
тяжек его комплекс вины. Одними сердечными каплями, даже сильнодействующими,
тут не обойтись. И, не будучи психотерапевтом, Хуан Карлос тем не менее  как
врач и как любящий сын нашел-таки слабое звено в рассуждениях дона  Густаво.
Да и в своих собственных - первоначальных.
     - А знаешь, папа, может быть, не стоит так казниться из-за того, что ты
раньше не рассказал обо  всем  Лорене?  Ведь  вы  с  мамой  воспитывали  нас
одинаково, но мне же не приходило в голову кичиться своим  происхождением  и
унижать из-за этого других. Видимо, у Лорены эта злобность от кого-нибудь из
ее предков. И не исключено, что, сознавая себя приемной дочерью, Лорена была
бы более агрессивной.
     - Она и так уже перешла все границы.
     - Да. И то, что она, узнав тайну своего рождения, не присмирела, а лишь
еще больше обозлилась, кажется, подтверждает мое предположение.
     - Возможно, ты прав, сынок.  Лорена  неисправима.  Но  смерть  Лауры  я
все-таки должен был предотвратить.
    Кроме отца, в душеспасительных беседах Хуана Карлоса  нуждался  также  и
Альберто, который как вошел после похорон Лауры в комнату, так  и  оставался
там, никуда не желая выходить.
     - Теперь у тебя есть внучка, Альберто, - напомнил ему  Хуан  Карлос,  -
пойдем, навестим ее.
     - Не могу сейчас, не могу!
     - Ив больнице у тебя много работы. Пациенты остались без доктора.
     - Ах, чем я им помогу?
     - Ну тогда давай просто  погуляем.  Нельзя  же  запереть  себя  в  этой
комнате на всю жизнь!
     - Здесь мы с ней так часто беседовали! А когда она была маленькой, и  я
рассказывал ей сказки, Лаура всегда воображала себя принцессой.
     - Альберто, ты должен смириться и продолжать жить.
     - Для чего? Для кого?
     - Идем со мной! Я покажу  тебе,  для  кого!  -  Хуан  Карлос  буквально
выволок Альберто из дома и отвез его в клинику - к маленькой Марии.
     - Она так похожа на Лауру, - Альберто  понемногу  приходил  в  себя.  -
Спасибо тебе, Хуан Карлос, что настоял на своем и привез меня сюда. И  тебе,
Габриэла, спасибо за звонок Сильвии.
     - Я подумала, что она должна знать о твоем горе.
     - Она собирается приехать.
     - Вот и хорошо. Ее присутствие тебе поможет.
     - Сильвия. Это не та ли докторша, с которой у тебя был роман? - спросил
Хуан Карлос у Альберто, когда они остались одни.
     - Это был не роман, а любовь. Единственная, настоящая.
     - Почему же ты не разводишься с Лореной? У тебя есть возможность начать
новую жизнь с любимой женщиной.
     - Я думал об этом раньше, до того, как умерла Лаура. Но теперь ...  все
утратило смысл.
     - Ты сможешь снова иметь детей.
     - Нет, только не это. У  меня  была  дочь,  я  ее  потерял  и  не  хочу
переживать все сначала.
     - Ты останешься один, как я, Альберто. Я заслужил это, но ты -  -  нет.
Ты всегда вел себя достойно, и незачем тебе жертвовать собой.
    На суде Лорена вела себя крайне вызывающе. Кричала, что  защищала  дочь,
которую обесчестил Хосе Игнасио Лопес.
     - Насколько нам известно, ваша дочь была замужем за сеньором Лопесом, -
заметил судья.
     - Ее выкрала, а затем насильно выдала замуж за своего сына Мария Лопес.
Я все равно убью этого подонка! Не знаю как, но убью!
     - Ты уже убила его! - не выдержала Мария. - Мой сын мертв будучи живым,
потому что Лаура умерла!
     - Нет! Это он, проклятое ничтожество, убил мою девочку! Я ненавижу его!
Ненавижу Лопесов! Они еще заплатят за то, что  сделали  с  Лаурой!  Они  еще
пожалеют, что родились!
    В перерыве судебного заседания Рафаэль Идальго подошел к Марии:
     - Не знаю, как ты воспримешь мою защиту  Лорены,  но  я  чувствую  себя
обязанным сделать это. Ты же видела ее? Ни один нормальный человек  не  стал
бы так себя вести.
     - Если честно, то я не ожидала увидеть тебя в роли адвоката Лорены.  Но
это твое право. Для меня же важно, чтобы она была под надежной охраной и  не
могла навредить моему сыну и внучке.
    Когда Рафаэль завел речь  о  необходимости  психиатрической  экспертизы,
Лорена отреагировала в обычной для нее манере:
     - Я не больна. Это вы все сумасшедшие.  Не  думайте,  что  вам  удастся
передать мне свое сумасшествие.
     - Послушай, Лорена, - упрашивал ее Идальго уже без свидетелей,  -  если
ты хочешь выйти отсюда, то должна мне хоть немного помочь.
     - Возможно, ты прав, - перебрав в уме все имеющиеся шансы,  согласилась
Лорена. - В последнее время я чувствую себя неважно. Новость о том, что я  -
не дочь Густаво дель Вильяра, потрясла меня.  Ведь  я  так  гордилась  своей
семьей, всеми силами старалась оградить ее от этой портнихи!
     - Лорена, ты опять за свое! Прошу тебя, будь  благоразумнее  и  доверяй
мне.
     - Да-да, я все сделаю, все, что ты посоветуешь.
     - Я буду настаивать на медэкспертизе. Это единственный способ вызволить
тебя отсюда.
    "Что ж,  ты  даже  не  представляешь,  как  поможешь  мне!"  -  злорадно
усмехнулась Лорена вслед уходящему Идальго.
    У нее было достаточно времени, чтобы подготовиться к беседе с  врачом  и
встретить его во всеоружии.
     - Давайте поговорим, - предложил доктор Аркадио.
     - О моем младенце?
     - О младенце? Вы имеете в виду свою  внучку?  Ваша  дочь  Лаура  умерла
взрослой.
     - Лаура? Да-да, мой ребенок...
     - Хорошо. Сколько лет вашему ребенку?
     - Он очень маленький. У меня украли моего ребенка! Украли! Скажите  им,
чтобы они вернули моего ребенка!..
    Постепенно все близкие Лауры так или иначе оправились от тяжелой утраты,
лишь состояние Хосе Игнасио  продолжало  оставаться  опасным.  Он  не  хотел
принимать лекарства, отказывался  от  еды  и  твердил  о  том,  что  мечтает
умереть. Марию он попросту гнал  от  себя,  боясь,  что  мать  опять  станет
говорить о новорожденной. Пробиться к его разуму и честолюбию пытался Роман:
     - Я восхищался тобой, когда ты отстаивал свою любовь к Лауре.  Но  куда
же подевалось твое мужество  сейчас?  Сколько  мужчин  оказываются  в  твоем
положении, но и тогда остаются  мужчинами,  потому  что  должны  воспитывать
детей, растить их. А у тебя ведь тоже есть дочь...
     - Не начинай, дядя. Если и ты будешь говорить об этом, то  лучше  уходи
сразу!
    Виктор подступал с другой стороны:
     - Ты должен побыстрее поправиться - тебя ждет университет.
     - Ах, о чем ты, крестный?  Это  -  в  прошлом.  Ты  был  на  похоронах?
Расскажи мне все-все подробно.
     - Хосе Игнасио, я вижу, тебе прямо-таки доставляет удовольствие  мучить
себя. Зачем ты сосредоточиваешься только на  страданиях  и  не  хочешь  жить
реальной жизнью?
     - Мне  не   нужна   жизнь.   Я   хочу   погрузиться   в   воспоминания,
глубоко-глубоко, до самого дна и остаться там.
     - Послушай, сынок, ты мог  бы  представить,  что  Лаура  отправилась  в
дальнее путешествие, что когда-нибудь вы встретитесь. А пока любить в  своей
маленькой дочке воспоминания о Лауре.
     - Не говори со мной как с дураком. Если бы я  был  ребенком,  то  тебе,
может, и удалось бы обмануть  меня  этими  глупостями.  Но  действительность
совсем другая: с тех пор как Лауры не стало, я живу в аду. И  не  хочу  тебя
слушать. Уходи! Уходи!
    Хуан Карлос, не решаясь войти к  сыну,  спросил  о  его  самочувствии  у
Виктора.
     - Плохо, - ответил тот. - Вероятно, у вас  с  ним  много  общего.  Хосе
Игнасио такой же непреклонный, как и вы.
     - Он сейчас глубоко подавлен. Я понимаю, что  значит  потерять  любимую
женщину.
     - А если понимаете, то почему не поговорите с ним? Возможно, вы сумеете
найти слова, способные вывести его из этого состояния.
     - Когда б я мог, то сделал  бы  это.  Вы  прекрасно  знаете,  что  Хосе
Игнасио не желает меня видеть, а уж слушать точно не станет.
    У Альберто для Хосе Игнасио были свои аргументы:
     - Выздоравливай. Жизнь продолжается, несмотря на...
     - И это говорите мне вы? - тут же прервал его Хосе Игнасио.
     - Да, я. Несмотря на то, что едва нахожу силы,  чтобы  разговаривать  с
тобой. Я тоже страдаю оттого, что не смог спасти Лауру.  Мучаюсь,  вспоминаю
ее, но...
     - И я живу лишь воспоминаниями...
     - Хосе  Игнасио,  справиться  с  отсутствием  любимого  человека  очень
трудно, но я должен это сделать. И ты  должен.  Ты  еще  очень  молод  и  не
сможешь продержаться на одних воспоминаниях. Кроме того,  ни  ты,  ни  я  не
должны заставлять близких страдать  из-за  нашего  горя.  Прошу  тебя,  ради
Лауры - сделай над собой усилие, постарайся!
     - Если бы я мог! Если бы я только мог!.. Луис был  более  беспощаден  к
своему другу:
     - То, что ты отказываешься  от  дочери,  -  не  просто  эгоистично,  но
жестоко. Извини, но это вполне в стиле Лорены дель Вильяр.
     - Я не отказываюсь. Я лишь не хочу ее видеть.  Найдутся  люди,  которые
сумеют и позаботиться о ней, и полюбить ее. Она ни в чем не будет нуждаться.
     - Только в любви своего отца.
     - Я вырос без отца.
    - Но у тебя была мать, которая стоит обоих. А эта малышка  уже  потеряла
маму.
     - Не напоминай о Лауре.
     - Чего ты боишься, Хосе Игнасио?
     - Я? Боюсь?
     - Да. Боишься, что полюбишь свою дочь?
     - Какая глупость! Я не могу ее полюбить, не могу!
     - По-моему, ты искусственно затягиваешь свои страдания, мучая при  этом
других. И делаешь это сознательно. Ты не сомневаешься, что  маленькая  Мария
непременно вырвет тебя из твоей скорлупы, заставит радоваться.  А  ты  решил
упиваться своим горем до бесконечности. Так ты попросту сойдешь с ума!
     - И пусть! Пусть я сойду с ума!
    И  врачи,  и  родственники  Хосе  Игнасио  рассчитывали,  что  его  явно
ненормальное отношение к дочери пройдет, как только он увидит ее  у  себя  в
доме и хотя бы один раз возьмет на руки.
    Из больницы их выписали почти  одновременно:  сначала  Хосе  Игнасио,  а
затем, через несколько дней, малышку. За девочкой ездили Мария  и  Виктор  и
вернулись оттуда счастливыми, помолодевшими, будто не внучку привезли домой,
а своего собственного ребенка. Рита, Ана, Эстела сразу  же  стали  хлопотать
над  Марией-младшей:  "Какая  хорошенькая!  Как  подросла!   Смотрите,   она
улыбается! Ей не жарко? Ей не холодно? Не пора ли ее кормить?"
     - Она - просто ангел, спустившийся с неба, - повторяла Эстела...
    И в этот момент в комнату вошел Хосе Игнасио.
     - Ты привезла ее сюда? - зло обратился он к матери. - Я же просил  тебя
не делать этого. Мы не сможем жить с ней под одной крышей.
     - Сынок, что сделала тебе эта малютка?
     - Убила Лауру!
     - Ты знаешь, что это не так.
     - Никто не сможет разубедить меня. Если ты собираешься  оставить  ее  у
себя, то должна будешь сделать выбор.
     - Ты хочешь, чтобы я ее бросила?
     - Я требую, чтобы ты убрала ее подальше от этого дома!
     - Это бесчеловечно, Хосе Игнасио! Ты - ее отец.
     - Я не собираюсь больше спорить. Она или я!
     - Я не .могу поступить так жестоко с этой крохой.
     - Вижу, ты уже сделала выбор.
     - Хосе Игнасио, ты только взгляни на нее, возьми на  руки.  А  потом  я
сделаю все, как ты захочешь.
     - Нет, уберите ее!
    Виктор и тетки хором стали уговаривать Хосе Игнасио, чем еще больше  его
разозлили.
     - Все! Я не намерен это терпеть. Единственное, что мне сейчас  надо,  -
быть подальше от этого ребенка. Я ухожу! - и выбежал из дома.
     - Что же мне делать? - Мария была в отчаянии. -  Он  нуждается  в  моей
заботе так же, как и малышка. Не знаю, кто из них нуждается в этом больше.
     - Хосе Игнасио вернется, - говорил Виктор. - Надо немного подождать.  В
конце концов он примет свою дочь.
     - Мой сын нездоров. Он стал другим - агрессивным, жестоким. Надо  найти
хорошего доктора.
    Мария, как всегда в сложных ситуациях, попросила совета  у  Фернандо,  и
тот сказал, что будет лучше, если привлечь доктора, с которым  Хосе  Игнасио
не был бы знаком прежде. На том и порешили, однако Хосе Игнасио не  вернулся
домой ни днем, ни вечером. Мария не находила себе места, боясь, что в  таком
состоянии сын может натворить что угодно - ведь  он  не  однажды  заявлял  о
своем нежелании жить.
    Уже обзвонили друзей  Хосе  Игнасио,  знакомых,  у  которых  он  мог  бы
заночевать, и все безуспешно. Донья Мати творила молитву, прося у  Пресвятой
Девы милости для дорогого внука.
     - Мария  жертвует  жизнью  ради  Хосе  Игнасио.  А  он  это   знает   и
пользуется, - с раздражением говорил Виктор. - Уходит из дома, чтобы оказать
на мать давление и повернуть все по-своему.
    В квартале многие знали об исчезновении Хосе Игнасио, потому что  Виктор
расспрашивал всех, к кому крестник мог хотя бы случайно забрести. И вот  дон
Куко сам разыскал Виктора:
     - Я не уверен, что это был Хосе Игнасио, но видел, как очень похожий на
него парень входил в отель недалеко от моей работы.
     - Я сейчас же еду туда! - ответил Виктор и через  несколько  минут  уже
был в номере, который снял Хосе Игнасио.
     - Как ты меня нашел? - Хосе Игнасио был очень рассержен.
     - Неважно.  Скажи  лучше,  ты  считаешь  справедливым  держать  всех  в
напряжении, в страхе за тебя?
     - Я хотел только, чтобы меня оставили в покое.
     - Никто, по-моему, и не посягал на твой покой.
     - Пока девочка будет находиться в доме, я не вернусь.
    Марии надо было на что-то решаться. Никто из близких не  мог  подсказать
ей, как поступить. Только донья Мати взяла на  себя  ответственность  помочь
Марии сделать выбор:
     - Пусть девочка пока поживет у нас...
     - Хосе Игнасио рассердится на вас, донья Мати.
     - Это не страшно. Потом поймет, что я была права.
     - Но... мне не хотелось бы расставаться с ней, - Мария все еще не могла
принять какое-либо решение.
     - Совсем ненадолго. Пока мой внук не успокоится.
     - Это может  затянуться:  Лаура  была  ему  очень  дорога,  -  посчитал
необходимым предупредить Альберто.
    А Виктор полагал, что не следует потакать Хосе  Игнасио.  Пусть  поживет
один, а когда деньги кончатся, - придет домой.
     - Деньги его не волнуют. Хосе Игнасио может и голодать, но  не  выносит
одиночества! Особенно когда ему плохо, - не согласилась Мария.
     - Ты совершаешь ошибку, уступая Хосе Игнасио, - настаивал Виктор. - Так
он, чего доброго, и в самом деле заставит тебя отказаться от внучки.
     - Хосе Игнасио сейчас болен. Он - мой сын, и я не хочу потерять его.
    В конце концов сошлись на том, что малышку увезут с собой Эстела  и  дон
Федерико, а Хосе Игнасио надо вернуть домой и полечить у психоаналитика. Ана
очень огорчилась, что девочка теперь будет не с ней.
     - Ты не подумала обо мне, Мария. Я так  любила  Лауру!  И  к  маленькой
Мариите уже привязалась.
     - Мне казалось, тебе нравится жить в городе...
     - Без малышки мне здесь делать нечего.
     - Не вижу проблемы, - легко уладил эту неувязку дон Федерико. -  Почему
бы тебе не поехать с нами на ранчо, Ана? Там ты будешь  с  девочкой  сколько
пожелаешь.
    Но и эта жертва со стороны Марии не возымела действия на Хосе Игнасио.
     - Мне здесь спокойнее, - говорил он матери, не желая слышать  ничего  о
девочке, - я не хочу домой.
     - Ну хорошо, давай поговорим о другом. Мне надо поехать  в  Соединенные
Штаты, чтобы встретиться с разными  людьми.  Я  уже  давно  откладывала  эту
поездку. Поедешь со мной?
     - Это ловушка?
     - Нет, сынок, мне нужна твоя помощь, я устала.
     - Попроси об этом Романа. Я никуда отсюда не хочу выходить.
     - Подумай, сынок. Я буду ждать твоего ответа. Виктор  был  против  этой
поездки так же, как и против того, чтобы отдать девочку, пусть и  на  время,
Эстеле.
     - Я должна спасти Хосе Игнасио. Никто,  кроме  меня,  не  сможет  этого
сделать.
     - То же самое ты говорила, когда не разрешала Хосе Игнасио жениться.  Я
поддержал его тогда, чтобы он смог  взять  на  себя  ответственность,  чтобы
возмужал эмоционально и стал мужчиной. А сейчас ты превращаешь его в  труса.
Так он никогда не выберется из-под твоего крылышка.
     - Он не трус. Просто он растерян, болен.
     - Таким образом ты  его  не  излечишь.  Он  должен  почувствовать  себя
взрослым, должен  сам  преодолеть  горе.  Ведь  такой  удар  может  быть  не
последним в его жизни...
     - Я избавлю его от ударов.
     - С тобой бесполезно говорить. Для тебя существует только Хосе Игнасио.
Сейчас ты придумала эту заграничную поездку, а что должен  делать  я  в  это
время?
     - Ждать.
     - Нет, на сей раз я не буду таким идиотом, который сидит дома  и  ждет.
Или ты останешься здесь со мной, или мы расстанемся.  Я  больше  не  намерен
тебя ждать, Мария.
    Дон Густаво теперь почти все время был под присмотром Флоренсии, которая
следила, чтобы он принимал нужные лекарства, не сосредоточивался на  горьких
мыслях. Хуан Карлос уехал в Соединенные Штаты. Альберто постепенно оживал во
многом благодаря Сильвии, и дон Густаво  благословил  его  на  брак  с  этой
женщиной. О дочери дон Густаво старался не говорить даже с Флоренсией, но та
чувствовала, что Лорена по-прежнему остается главной  болью  в  сердце  дона
Густаво. Тайком от него Флоренсия навестила Лорену в тюрьме, и та  разыграла
перед ней душераздирающую сцену страдания.
     - Малышка!.. Она такая  симпатичная!  Флоренсия,  ты  знаешь,  что  она
вытворяет? - юродствовала Лорена.
     - О чем ты? Какая малышка?
     - Вчера я застала ее всю в пене. Она сказала, что стирает. Она стирает!
     - Лорена, она умерла.
     - Я сама говорила: пусть лучше она умрет. Вот она и умерла. Я спасла ее
от этого ничтожества. А скоро умрет и этот несчастный ребенок, -  забывшись,
Лорена на какой-то миг вышла из образа, но тут же спохватилась, - иди  сюда,
прелестная моя доченька. Иди к маме.
     - Значит, Идальго  прав:  Лорена  действительно  лишилась  рассудка,  -
заключил дон Густаво из того,  что  рассказала  ему  Флоренсия.  -  Господи,
помоги Хосе Игнасио избежать той же участи!
    Хосе Игнасио продолжал жить в отеле, на занятия не ходил, видеть  никого
не желал. Приставить к нему доктора в этой ситуации было невозможно,  и  вся
нагрузка легла на Луиса, общество которого Хосе Игнасио не раздражало. Мария
надеялась, что когда-нибудь Луис приведет сына домой.
    Не теряла надежды и Ивон, полагая, что  в  таком  подавленном  состоянии
Хосе Игнасио может гораздо легче пойти на сближение. И, несмотря на то,  что
план ее пока не удался, Ивон бесцеремонно навещала Хосе Игнасио в отеле.
    Возможно, эта  осада  Ивон  оказалась  для  Хосе  Игнасио  не  последним
аргументом в пользу его возвращения домой.  Однажды  он  сказал  Луису,  что
нигде не чувствует себя защищенным, изолированным от ненавистного ему  мира,
где все напоминает о смерти Лауры.
     - Может, тебе и в самом деле лучше поехать за  границу?  -  не  упустил
верного случая Луис.
     - Может быть. Но ты не соврал, что девочку увезли на ранчо?
     - Если не веришь мне, то Насарии сможешь поверить?
     - Ладно, прости.
     - Знаешь, Хосе Игнасио, пойдем-ка  мы  к  тебе  домой.  Там  ты  поешь,
поспишь... Пойдем!
    Хосе Игнасио согласился на поездку, но теперь  Марии  надо  было  как-то
уладить отношения с Виктором. Рита предложила им отправиться  в  путешествие
втроем.
     - Ты думаешь Хосе Игнасио будет приятно видеть нас,  влюбленных,  когда
он один, без Лауры? Я не смею напоминать ему о том, что он хочет забыть, - о
любви.
     - Ну, тогда я не знаю, как быть, - сдалась Рита.
     - И что это у Виктора за любовь такая, - сокрушенно произнесла Мария, -
если в самый трудный момент он отказался от меня?
     - Мария чересчур  избаловала  Хосе  Игнасио,  -  говорил  в  это  время
Виктор. - Я не могу этому потакать,
     - Тогда убеди ее не ехать, - советовала донья Мати.
     - Это невозможно. Для Марии превыше всего -  долг  матери.  Разумеется,
как она его понимает.
    "Бедный мой сын, - думала донья Мати, - он не знает, что  любовь  матери
сильней любой другой любви".
    И все же, прежде  чем  уехать,  Мария  решилась  еще  раз  поговорить  с
Виктором.
     - Ты все занимаешься, - сказала она, застав его за учебниками.
     - Да. У меня экзамен. Если помнишь, я собирался подарить  тебе  диплом,
хотя все это уже ни для меня, ни для тебя не имеет значения.
     - Виктор, не надо! Я скоро уеду и буду очень скучать по тебе.
     - Так не уезжай.
     - Ты же знаешь, почему я еду.
     - Конечно! В Соединенные Штаты, поближе к Хуану Корлосу.
     - Это же абсурд! Ты сам не веришь в то, что говоришь!
     - Нет, давай будем честными: мы должны были пожениться давным-давно.
     - Но в последний раз отсрочки попросил ты.
     - Верно. Тогда поженимся сейчас.
     - Сейчас для этого не время. Мы еще  не  пришли  в  себя  после  смерти
Лауры.
     - Для тебя никогда не настанет подходящее время. Всегда что-нибудь,  да
помешает. Мне надоело просить тебя стать моей женой.
     - Как тебе будет угодно!
     - Решай: сейчас или никогда!
     - Это запрещенный прием, Виктор. Пойми, что наша свадьба, наше  счастье
ранит моего сына.
     - Тогда я желаю тебе удачи! До старости  ты  будешь  нянчиться  с  Хосе
Игнасио. Что ж, твое право - отказаться от счастья.  А  я  этого  делать  не
собираюсь. Я найду свое счастье в другом месте.
    Няня Чайо часто пыталась внушить всем домашним, что  крестины  маленькой
Марииты нельзя откладывать.
     - Детей надо представлять Богу сразу же, как только  они  родятся.  Ах,
никто не знает, что может случиться!
     - Нет-нет, не дай Бог! - испугалась Эстела.
     - И я думаю, что лучше поторопиться, - поддержала няню Ана.
     - Что ж, устроим все очень скромно, - согласилась Эстела. - Надо только
договориться со священником и позвонить Марии. А крестными будут Федерико  и
Ана. Лаура их обоих очень любила.
    Звонок с ранчо застал Марию, когда она разговаривала с Хосе Игнасио.
     - Сделаю все возможное, Федерико. Ты же знаешь,  как  бы  мне  хотелось
присутствовать на крестинах моей внучки.
     - И чего же ты ждешь? - вспылил Хосе  Игнасио.  -  Можешь  отправляться
немедленно.
     - Хосе Игнасио, это уж слишком!
     - Зачем ты отправляла девочку, если намерена постоянно расспрашивать  о
ней и ездить туда?
     - Она - моя внучка.
     - Она так дорога тебе, что ты готова отложить поездку в Штаты до лучших
времен, не правда ли?
     - Конечно, нет.
     - Не волнуйся, мама. Ты можешь ехать на ранчо когда угодно, потому  что
я с тобой никуда не поеду.
     - Если бы ты знал, чем  твоя  мать  жертвует  ради  тебя,  -  вмешалась
Рита, - ты бы не сказал такого.
     - Да уж! Пожертвовала внучкой и теперь жалеет. Можешь оставаться с  нею
на ранчо!
     - Я не сказала, что буду на крестинах. Федерико только сообщил мне, что
они состоятся завтра, вот и все.
     - Ты лжешь! Ты все время мне лжешь!
    Хосе  Игнасио,  считая  себя  оскорбленным,  покинул  гостиную,  а  Рита
выразила сомнение в том, что Мария поступила верно, слишком потворствуя Хосе
Игнасио.
     - Так надо, Рита. Поверь, я знаю, что так надо, - отвечала Мария.
     - Ты и учителя не убедила в своей правоте?
     - Увы, нет! Он потребовал немедленной свадьбы. Прямо сейчас, сегодня.
     - Конечно, вы долго выбирали подходящее время и на- конец выбрали самое
удачное! - съязвила Рита и продолжила уже совсем в другом, горестном тоне: -
Какие же мужчины эгоисты! Оба одинаковые: Хосе  Игнасио  со  своей  бедой  и
учитель со своими претензиями.
     - Виктор сказал, что разговора о свадьбе больше не будет,
     - Он сто раз уже это говорил.
     - Нет, сейчас все гораздо хуже. Все у меня плохо, Рита! Я даже не  могу
поехать на крестины внучки, - Мария больше не сдерживала слез.
     - Ах, если уж ты так  угождаешь  Хосе  Игнасио,  то  поезжай  на  ранчо
тайком. Самолетом. А я здесь придумаю  что-нибудь  правдоподобное  для  Хосе
Игнасио.
     - Спасибо, Рита! Спасибо! Я так и сделаю.
    Утром Рите очень хотелось отругать и даже отшлепать Хосе Игнасио, но она
должна была сохранять мир в течение дня, пока Мария не вернется с ранчо.
     - Ты уверена, что мама так рано ушла в  офис,  а  не  уехала  в  другое
место? - подозрительно спросил Хосе Игнасио.
     - Слушай, ты обижаешься, что тебе все не дают  покоя,  -  напустила  на
себя строгость Рита, -  а  по-моему,  ты  сам  постоянно  ищешь  повода  для
скандала. Лучше бы поел как следует.
    Зато Луис не стал  церемониться  с  другом  и  сказал,  что  нельзя  так
относиться к матери.
     - Она хочет, чтобы я все время был под рукой: боится, как  бы  чего  не
вытворил.
     - Есть отчего бояться. Ведь ты  ведешь  себя  как  капризный,  жестокий
ребенок.
     - Я всего лишь не хочу, чтобы она поехала на крестины.
     - Но это ее право. Даже обязанность.
     - Не думаю.
     - Знаешь, тебе действительно надо развеяться где-нибудь в Штатах. Скажи
спасибо матери, что она хочет вернуть тебя к нормальной жизни.
     - А я что, ненормальный? Я, по-твоему, рехнулся?
     - Нет... Но в твоем сознании что-то все-таки перевернулось. Давай лучше
пойдем в университет. Я хочу быть твоим другом и в радости, и в горе, но это
не значит, что я одобряю все твои  выходки.  Дай  Бог,  чтобы  ты  потом  не
пожалел.
    Крестины прошли несколько скомканно из-за того, что Мария  торопилась  с
отъездом. Она чуть не плакала, расставаясь с малышкой.  Сестры  утешали  ее,
говоря, что скоро все устроится, Мариита вернется  в  родной  дом.  А  Диего
опять заявил, что Хосе Игнасио - трус и никогда не захочет видеть свою дочь.
    Дома  Мария  застала  гостей:  дона  Густаво  и  Виктора.  Оба  пытались
вразумить Хосе Игнасио - каждый на свой лад. Дон Густаво предлагал пожить  у
него ("Будем затворничать вместе"), а Виктор был более категоричен:
     - Мария сделала большую ошибку, вытащив тебя из  отеля,  Хосе  Игнасио.
Тебе следовало там сидеть долго и залечивать свои раны. Если  бы  ты  понял,
что такое одиночество, то сейчас не вел бы себя так жестоко с теми, кто тебя
любит. Ты хочешь страдать? Пожалуйста! Но прекрати шантажировать мать!
     - Виктор, перестань! - испугалась Мария.
     - Нет уж! Ты не хочешь открыть ему глаза, так это сделаю я.
     - Виктор, не смей обижать моего сына!
     - Я не хочу жить! - вдруг истерично вскрикнул Хосе Игнасио.  -  Я  всем
только усложняю жизнь. Ты страдаешь, мама, прости. Нет, было бы лучше,  если
бы я умер!..
     - Только не это, Хосе Игнасио! - Мария вцепилась в  порывающегося  уйти
Хосе Игнасио, а Виктору бросила зло:
     - Видишь, чего ты добился? Вернул его в реальную жизнь? Доволен?
    В это время в гостиную вошел Рафаэль Идальго и, увидев Марию, засиял  от
радости;
     - Ты уже вернулась? А мне сказали, что  ты  на  крестинах,  и  я  зашел
узнать, как там твоя внучка.
     - Ты обманула меня! - новый приступ гнева накатил на Хосе Игнасио. - Не
хочешь, чтобы крестный причинял мне боль, а сама делаешь еще хуже!
     - Сынок, я прошу меня выслушать.
     - Нет! Я сам решу свои проблемы! Теперь я навсегда уйду из этого  дома!
Не хочу от тебя ничего - ни сочувствия, ни жалости!..
    Хосе Игнасио выбежал вон, а Рафаэль, поняв свою оплошность, стал просить
прощения у Марии.
     - Ах, не беспокойся, - обессиленно отвечала Мария. - Все  равно  он  бы
узнал. Лучше посоветуй, что мне делать с сыном. Боюсь, как бы он не  наложил
на себя руки.
    Никто не заметил, как Рита выбежала вслед за Хосе Игнасио и догнала  его
уже во дворе.
     - Ты что, действительно сошел с ума? - Рита ухватила крестника за руку,
и, вероятно, в ее словах и в ее движениях была такая уверенность,  что  Хосе
Игнасио остановился и даже как-то затих, присмирел.
     - Да, мы обманули тебя.  Но  мы  ведь  уже  боимся  твоих  истерик.  Ты
посмотри на себя: что ты выделываешь! Ты добиваешься, чтобы мать  умерла  от
горя?
     - Я ей больше не помеха.
     - Ты или ..., или негодяй. Быстро же ты все забыл, в  такого  эгоиста
превратился! Разве ты не помнишь, как твоя мать дни и  ночи,  год  за  годом
горбилась над швейной машинкой? И все  -  ради  тебя,  чтобы  ты  получил  и
образование, и развлечения. И любовь! Тебе мало?
     - Она лгунья!
     - И такая маленькая ложь застлала целую жизнь, посвященную тебе?  Какой
же ты несправедливый! Хорошо, уходи! Добей свою мать в ее горе! Видно, ей  и
вправду на роду написаны одни страдания.
     - Ладно, я никуда не уйду. Только оставь меня одного, пусть  я  немного
остыну. Я действительно будто не в себе, прости. А позже я попрошу  прощения
и у мамы.
    После  этой  скандальной  сцены  Хосе  Игнасио  был  каким-то  безвольно
послушным. С безразличием и обреченностью выполнял все  просьбы:  ел,  спал,
шел в университет. Казалось, что на прежнюю агрессивность у него уже не было
сил. О дочке с ним, правда, никто не заговаривал, все молили Бога,  чтобы  в
таком состоянии Хосе Игнасио продержался до отъезда из Мексики.
    И вот этот день наступил: чемоданы уложены,  прощальные  слова  сказаны,
можно ехать в аэропорт. Мария с горечью вышла из дома:  Виктор,  видимо,  не
нашел в себе сил прийти хотя бы попрощаться. Но нет, он ждал их у машины.
     - Извините, чуть не опоздал, - Виктор, конечно же,  не  признался,  что
это донья Мати уже в последний момент чуть ли не  на  коленях  упросила  его
поехать к Марии.
     - Прости, Хосе Игнасио, я был груб с тобой.
     - Каждый имеет право на свое мнение.
     - Я только хочу, чтобы ты знал: моя любовь к тебе остается прежней.
     - Давай забудем о том случае. Спасибо, что пришел, крестный.
     - Удачи тебе, сынок!
     - Я подожду вас в машине, - проявил деликатность Хосе Игнасио.
     - Ты умеешь признавать свои  ошибки,  -  сказала  Мария.  -  Может,  ты
изменил мнение и о поездке?
     - Нет. Просто я не хотел, чтобы Хосе Игнасио уехал с обидой на меня.
     - А моя обида не имеет значения?
     - Надеюсь,  депрессия  Хосе  Игнасио  там  скоро   пройдет.   И   ты...
развлекайся. Желаю успехов.
     - Я буду скучать.
     - Ты сама так решила.
     - Не хочешь ждать?
     - Моя любовь устала.
     - А моя - нет! Виктор, не обижай меня. Скажи, что отпускаешь меня,  что
будешь ждать. Обещай, Виктор!
     - Нет, Мария. Обещать я ничего не буду.
     - Это твое последнее слово?
     - Да, Мария. Прощай навсегда!

0

25

Глава 31

    Будто бес закружил Виктора после отъезда Марии. Сам того  не  осознавая,
маэстро искал приключений. Без определенной цели бродил по городу, заходил в
кафе, заглядывался на незнакомых женщин. Так, от нечего делать,  свернул  он
однажды к офису Романа и там познакомился с манекенщицей  Сулеймой,  которая
надеялась найти работу в  фирме  Марии  Лопес.  Прежде  Сулейма  работала  в
Бразилии, откуда вместе с Рейнальдо, одним из  ближайших  помощников  Марии,
приехала в Мексику. Он же представил ей Виктора как  недавнего  управляющего
фирмой, и практичная Сулейма решила, что ей могут пригодиться  связи  нового
знакомого. К тому же Виктор показался ей и весьма  симпатичным  мужчиной.  И
лишь предупреждение Рейнальдо о том, что Карено помолвлен  в  Марией  Лопес,
несколько охладило пыл Сулеймы.
    Но, видимо, все тот  же  бес  столкнул  Виктора  в  книжном  магазине  с
доктором Габриэлой дель Конде. Раньше ничего, кроме разговора о том о сем из
этой встречи  не  вышло  бы,  но  сейчас  учитель  был  полон  романтических
устремлений.
     - Судьба помогает мне, - заявил он,  сам  удивляясь  своей  лихости.  -
Во-первых, я  встретил  вас,  а  во-вторых,  вы  сказали,  что  располагаете
свободным временем. Так почему бы нам не посидеть где-нибудь в кафе?
    Габриэла приняла приглашение, и вечер прошел как нельзя лучше.
     - Обычно я возвращаюсь из больницы такой утомленной,  что  мне  уже  не
хочется никуда  выходить.  Но  сегодня,  как  видите,  я  даже  не  чувствую
усталости.
     - Надеюсь, я не слишком досаждал вам своим присутствием?
     - Что вы! Вечер пролетел, как один миг.
     - Это воодушевляет меня и на дальнейшее.
     - Я тоже буду рада повидать вас... А скажите, Мария надолго уехала?
     - Понятия не имею.
     - Но Альберто говорил, что вы помолвлены. Вы... поссорились?
     - Вы угадали. И более того: мы расстались навсегда.
     - Вы говорите это  с  горечью.  Надеюсь,  когда  Мария  вернется,  ваши
отношения восстановятся.
     - Нет, я двадцать лет ждал, когда она выйдет за меня  замуж,  однако  у
нее всякий раз находилась причина, чтобы мне отказать. Теперь Мария для меня
попросту не существует и хватит о ней. Расскажите лучше о себе. Я знаю,  что
вы не замужем...
     - Да, это так. Но я не могу сказать, что я страдаю от недостатка любви.
Каждый ребенок, которому я помогла появиться на свет, - сама любовь.
     - Понимаю. Хотя есть и другая любовь. Вы - замечательная женщина...
     - До сих пор мне с этим как-то не везло.
     - Извините. Мне бы хотелось, чтобы вы зашли когда-нибудь к нам на обед.
Моя мама - большая мастерица готовить всякие угощения.
     - Спасибо. Вы так любезны.
    Мария и Хосе Игнасио ужинали в отеле, где они остановились.  Впервые  за
много дней Хосе Игнасио проявил интерес к пище  и  очень  огорчился,  что  у
Марии, наоборот, нет аппетита.
     - Тебя расстроил крестный? Что он сказал  тебе,  когда  я  оставил  вас
одних?
     - Ничего существенного. Пожелал нам удачи.
     - А мне показалось, что вы поссорились из-за  меня.  Крестный  выглядел
таким напряженным!
     - Нет-нет.
    Поглощенные своими проблемами мать и сын не заметили, что за ними  давно
уже наблюдают Хуан Карлос дель Вильяр  и  его  друг  Герардо,  которые  тоже
сегодня приехали в Лонг-Бич и поселились в этом же отеле.
     - Да, Герардо, эта женщина - любовь всей моей жизни, а  этот  парень  -
мой сын!
     - Она похожа на королеву. Теперь я понимаю, почему она  водит  тебя  за
нос.
    Обрадовавшись такому счастливому совпадению, Хуан Карлос конечно  же  не
мог не подойти к самым дорогим для него людям.
     - Добрый вечер! Мир невероятно тесен, - приветствовал он Марию и сына.
     - Хуан Карлос! Каким  образом  ты  оказался  здесь?  Присядешь  за  наш
столик?
     - Мама! - воспротивился Хосе Игнасио.
     - Прошу тебя, Хуан Карлос, садись.
     - Я подошел, только чтобы поздороваться. Не хочу вам мешать.
     - Ты не помешаешь.
    Хосе Игнасио демонстративно встал из-за стола.
     - Увидимся позже.
     - Хосе Игнасио, сядь, пожалуйста, - строго сказала Мария.
     - Нам обязательно терпеть присутствие этого сеньора?
     - Не будь невоспитанным!
     - Сеньора никто не звал, и он это знает!
     - Хосе Игнасио прав, Мария, - Хуан Карлос сделал шаг в сторону.
     - Нет, - остановила его Мария, - прошу тебя,  не  уходи.  Хосе  Игнасио
должен знать, что ты имеешь право сесть за этот стол.
     - Мария, не надо!
     - Да, Хосе Игнасио, твой  отец  дал  свою  кровь,  чтобы  спасти  тебя.
Благодаря ему ты жив.
     - Зря ты это сказала, Мария.
     - И что же я теперь должен делать? Кланяться в  ноги  сеньору?  -  Хосе
Игнасио был на грани истерики. - Я ненавижу его еще больше! За то, что он не
дал мне умереть и быть теперь вместе  с  Лаурой!  -  с  этими  словами  Хосе
Игнасио выбежал из зала.
     - Прости меня, Мария. Я не буду вмешиваться в жизнь сына.
     - Нет, это ты прости Хосе Игнасио.  Ему  сейчас  трудно.  Он  не  может
смириться со смертью Лауры и оттого такой вспыльчивый и агрессивный.
     - Я его понимаю.
     - Спасибо тебе.
     - Как долго вы будете здесь?
     - Не знаю. А ты?
     - Я приехал только на выходные дни.
     - С Надей?
     - Нет, с другом. А как там моя внучка?
     - Чувствует себя хорошо. На прошлой неделе мы ее крестили.
     - Может быть, завтра увидимся?
     - Это будет зависеть от планов Хосе Игнасио.
     - Еще раз прошу простить меня. Спокойной ночи, Мария!
    В номере Хосе Игнасио бросил матери обвинение в том, что всю эту поездку
она задумала лишь для встречи с Хуаном Карлосом. Он никак не хотел  поверить
в такую случайность: едва они приехали, как Хуан Карлос  уже  тут  как  тут.
Мария только и могла ответить, что давно уже любит Виктора.
     - И все же я не хочу, чтобы ты виделась с этим человеком.
     - Ты сомневаешься в моей любви к крестному?
     - Нет. Я сомневаюсь в сеньоре дель Вильяре.
    На следующий день Мария встретилась с  Жаном  Клодом  Каре  -  одним  из
наиболее известных модельеров США - и крупным бизнесменом в области  высокой
моды - знаменитым графом де Аренсо. Оба наговорили Марии ворох  комплиментов
и не скрывали, что сеньора Лопес составляет для них серьезную конкуренцию на
мексиканском рынке. Именно потому они были заинтересованы в сотрудничестве с
Марией: обмен коллекциями, совместные  распродажи  и  демонстрации  моделей.
Таким образом Каре получил бы доступ к мексиканскому потребителю,  а  Мария,
соответственно, - к североамериканскому.
    Разумеется, Мария тоже понимала всю выгоду от подобной сделки и в  ответ
была не менее любезна. В результате  она  буквально  очаровала  обоих  своих
коллег, особенно графа. Он предложил Марии забыть о титулах и  называть  его
просто Родриго дель Пеналберто.
     - А вы никогда не думали открыть магазин в Европе?  -  спросил  граф  в
конце беседы.
     - Это моя самая амбициозная мечта. Но пока я не смогла ее осуществить.
     - В таком случае у меня есть к вам  еще  одно  деловое  предложение,  а
обсудить его мы сможем завтра, если вы не откажетесь быть моей гостьей.
    Мария была так счастлива открывающимися возможностями, что ее настроение
передалось в какой-то мере и Хосе Игнасио. Он согласился  вместе  с  матерью
отправиться к графу.
     - Ты не пожалеешь! - обрадовалась  Мария.  -  Родриго  дель  Пеналберто
такой вежливый, приятный человек! Он похож на средневекового  рыцаря,  каких
показывают в фильмах.
     - Ну и воображение у тебя, мама!
     - Сам увидишь. Я очень хочу, чтобы ты с ним познакомился.
     - Ладно. А сейчас я пойду, пожалуй, немного поплаваю. "Ну вот, пока что
все складывается как нельзя лучше: и дела движутся, и, главное, Хосе Игнасио
постепенно обретает вкус к жизни, - думала Мария. - Отчего же Виктор не  мог
в это поверить?"
    Мария позвонила Рите: нет ли каких новостей от Виктора? Вестей, увы,  не
было, и Марии оставалось только рассказать о своих успехах  в  Лонг-Бич.  Из
всего сказанного Риту  наиболее  всего  взволновало  присутствие  там  Хуана
Карлоса.
     - Будь осторожней, сестричка.  Боюсь,  что  когда  он  дал  кровь  Хосе
Игнасио, то опять покорил твое сердце, и знает это. Как бы ты не попалась  в
очередную ловушку.
     - Ах, Рита, разве ты  не  чувствуешь,  как  я  страдаю  из-за  ссоры  с
Виктором?!
    А Виктора навестила Сулейма. Правда, не застала дома.
     - Что-нибудь передать ему? - спросила донья Мати.
     - Нет, сеньора, Виктор меня почти не знает.
     - Кто это такая яркая? - поинтересовался дон Чема.
     - К Виктору приходила. Как вам это нравится?
     - Очень хороша, очень хороша!
     - Я вам не о девушке говорю! Не делайте из меня дурочку! Сулейме  же  в
тот день явно везло: не успела она выйти
    со двора, как увидела, что навстречу ей идет Виктор.
     - А я приходила к вам. Мне надо с вами  поговорить,  -  и  маэстро  был
вынужден пригласить ее в дом.
     - Честно говоря, - сказал он  уже  в  кабинете,  -  меня  удивило  ваше
посещение, сеньора...
     - Сулейма, - подсказала гостья и сразу же предложила перейти на "ты".
     - Да, Сулейма. Садитесь, то есть, извини, садись.  Не  знаю,  чем  могу
быть полезен.
     - Виктор, у тебя много друзей в области моды, мне Рей-нальдо сказал. Ты
мог бы порекомендовать меня, пока не вернулась Мария Лопес?
     - Я думаю... стоит подождать ее.
     - Но мне хотелось бы попробовать и другие возможности.
     - Я, конечно, могу дать тебе рекомендательные письма к некоторым людям,
но я уже не имею веса в этой среде.
     - Спасибо, очень мило с твоей стороны. А скажи мне, когда ты женишься?
     - Пока что... нет определенной даты... А ты... не скучаешь по Бразилии?
     - Мне очень нравится Мехико! Может, ты поможешь мне познакомиться с ним
получше?
     - Но... у меня очень мало времени.
     - Ты опасаешься, что это будет неприятно Марии?
     - Нет-нет. Только тебе со мной будет скучно.
     - Это меня не пугает.
    Далее они почти все время говорили о Марии.  Сулейма  очень  удивлялась,
что знаменитая Мария Лопес приехала в столицу, не умея не только шить, но  и
читать. Судьба и успех Марии показались Сулейме невероятными.
    Когда незваная гостья наконец ушла, донья Мати прямо высказала сыну свое
мнение:
     - Мне не нравится эта девушка, Виктор. Надеюсь, она  не  доставит  тебе
неприятностей.
     - Ой, донья Мати, судя по тарелкам  и  скатерти,  вы  ждете  гостей?  -
приветствовал сватью дон Чема.
     - Да, Виктор пригласил одну подругу на обед. Доктора  Габриэлу,  вы  ее
знаете.
     - Знаю. Но вы сказали - подругу Виктора?
     - Да, дон Чема, вы не ослышались.
     - Аи, донья Мати, не знал, что вам нравится быть свахой.
     - Что же вы хотите, чтобы я ее не пустила на порог?
     - Ладно,  не  сердитесь.  Но,  думаю,  Марии  не  понравилось  бы   это
приглашение Виктора.
     - Вы правы, дон Чема. Не видать  нам  спокойствия,  пока  эта  пара  не
поженится. Хотя каждый раз их свадьба  мне  кажется  все  более  отдаленной.
Виктор не хочет и слышать о Марии.
    Тем не менее обед у доньи Мати прошел как всегда легко и  непринужденно.
Дон Чема тоже был сама доброжелательность и  все  время  сыпал  прибаутками:
ведь доктор Габриэла не виновата, что Виктор свихнулся от ревности.
    А после обеда гостеприимный хозяин еще долго развлекал Габриэлу у себя в
кабинете.
     - Мне так хорошо с тобой! - говорил он гостье.
     - Мне тоже, но я знаю, что служу тебе  только  развлечением,  пока  нет
Марии.
     - Ты просто недооцениваешь своих достоинств.  Такая  женщина,  как  ты,
может внушить любовь самому взыскательному мужчине.
     - Например, тебе?
     - Почему бы и нет?
     - Зачем ты говоришь это? Ведь ты не свободен.
     - Я не связан никакими обязательствами.
     - Но глубоко внутри ты все еще любишь Марию.
     - Если это и так, то я  хочу  окончательно  излечиться.  Помогите  мне,
доктор!
     - Мне кажется, ты несправедлив к Марии. Если бы у меня был сын и с  ним
случилось то же, что с Хосе Игнасио, я бы поступила точно так же, как Мария.
     - И тоже хотела бы, чтобы я тебя поддержал.
     - Разумеется.
     - Я делал это долгие годы. Вероятно, даже слишком долго.
     - Разве может быть что-либо слишком, когда любишь?
     - Ты права. Но моей любви оказалось недостаточно, чтобы вызвать в Марии
ответное чувство. Мария - женщина, которая не нуждается ни в чьей поддержке.
У нее всегда есть Силы, чтобы справляться в одиночку со всеми трудностями.
     - Это только кажется. Просто сама жизнь заставляет нас быть такими,  ни
на кого не полагаться. Но так приятно найти поддержку в любимом человеке!
     - Если захочешь, ты ее получишь. Я искренен с  тобой,  Габриэла.  Я  не
говорю о любви, а только о моей симпатии к тебе и желании  забыть  все,  что
связывало меня с Марией. Ты уже знакома с моим  домом,  с  моей  матерью.  Я
предлагаю тебе ближе познакомиться со мной.
    Пока Виктор уговаривал  доктора  дель  Конде  всерьез  отнестись  к  его
предложению, донья Мати принимала гостью - Риту.
     - Ох, Рита, - жаловалась донья Мати, - я уж и не знаю, что будет с моим
сыном. Никогда не видела его таким. Он морочит  голову  нескольким  женщинам
одновременно.
     - Не может быть!
     - Поверь мне. С утра его  посетила  очень  вызывающая  девица  Сулейма.
Виктор сказал, что она будет работать на фабрике у Марии.
     - Странно. Роман мне о ней ничего не говорил.
     - А потом он пригласил на обед доктора дель Конде, и они уже  несколько
часов беседуют у него в кабинете.
     - Габриэлу? Когда это он успел сделаться ее другом? Похоже, маэстро  не
теряет времени!
     - Как только Мария села в самолет, мой сын стал неузнаваемым.
    В этот момент Виктор как раз вышел, чтобы проводить Габриэлу.
     - Значит, до вечера? Я заеду за тобой.
     - До вечера.
    Рита напала на маэстро сразу же,  как  только  за  Габриэ-лой  закрылась
дверь.
     - Отлично! Бедная Мария выбивается из сил, надеясь привести  в  чувство
сына, а вы тут строите из себя завоевателя женских сердец!
     - В чем ты меня обвиняешь, Рита? В  том,  что  я  любезно  расстался  с
доктором дель Конде?
     - Честно говоря,  я  никогда  не  думала,  что  вы  можете  быть  таким
фальшивым и так кокетничать.
     - Чему ты удивляешься? Я только поцеловал на прощание доктора Габриэлу.
     - Ах, это же очевидно, что вы даете ей зеленый свет.
     - Я - мужчина свободный и делаю, что хочу.
     - А вот это уже существенное уточнение.
     - Что, сейчас же позвонишь Марии?
     - Нет, маэстро. Я не собираюсь огорчать Марию.  Она  и  так  достаточно
страдает из-за сына. А я-то пришла попросить вас, чтобы вы ей позвонили,  но
сейчас моя просьба уже не имеет смысла.
     - В любом случае я не стал бы звонить Марии.
     - Ладно. Я не собиралась этого говорить, но, пожалуй,  все-таки  скажу:
Мария случайно встретилась в Лонг-Бич с Хуаном  Карлосом,  и  теперь,  когда
маэстро от нее отказался, может быть, она использует возможность и помирится
с Хуаном Карлосом, который ее действительно  любит.  Я,  во  всяком  случае,
этого бы ей пожелала!
    В отсутствие Риты дом Марии посетила  Ивон.  Она  уже  знала,  что  Хосе
Игнасио увезли в Соединенные Штаты,  и  сейчас  ей  надо  было  любой  ценой
раздобыть  его   адрес.   Дверь   открыла   Насария,   и   Ивон   сразу   же
сориентировалась, как расположить эту простушку к себе и выведать  все,  что
нужно.
     - Привет! Ты одна?
     - Почему? С прислугой.
     - Нет, я имела в виду Луиса. Ты ведь с ним часто  видишься,  не  правда
ли?
     - Да, он очень хорошо ко мне относится.
     - Будь осторожной. Я его хорошо знаю. Ему очень нравится забавляться  в
девушками, особенно с такими неопытными, как ты.
     - Не похоже. Он так внимателен ко мне... И говорит, что любит меня.
     - Ах, Насария! Я  говорю  тебе  все  это  только  потому,  что  ты  мне
симпатична. Не верь его сладким речам и не будь дурой: раз для него все  это
шутка, то и ты развлекайся, но не вздумай влюбляться всерьез. Или не жалуйся
потом, что я тебя не предупреждала. Ну, ладно. Хосе Игнасио звонил уже?
     - Сеньора Мария звонила.
     - Они в Нью-Йорке?
     - Нет, это место называется Лонг Бич.
     - Что ж, я, пожалуй, пойду. Тем более,  что  к  тебе  как  раз  и  Луис
пожаловал.
     - Не ожидал увидеть тебя здесь, -  заметил  Луис,  не  слишком  любезно
обращаясь к Ивон.
     - Я ухожу, к твоей радости.
     - Сеньоры Риты нет и тебе тоже лучше уйти, - сказала Насария.
     - Что с тобой? Ты на меня сердита?
     - Ивон говорит, что ты обожаешь развлекаться с девушками.
     - Теперь она занялась тобой! Но я действительно люблю тебя, Насария,  и
очень тоскую по тебе, когда не вижу.
     - Я тоже... Но если ты намерен обманывать меня, то,  пожалуйста,  скажи
об этом прямо, и мы не будем больше видеться.
     - Ивон наплела это, чтобы подразнить тебя. Она всегда  суется  в  жизнь
других. Не доставляй ей этого удовольствия. Ты что, уже не любишь меня?
     - Да, но...
     - Единственная девушка, которая меня интересует, - это ты. Я прошу тебя
стать моей невестой. Ты согласна?
     - Да, Луис.
    Рафаэль Идальго  сообщил  Альберто,  что,  по  мнению  эксперта,  Лорена
действительно  страдает  психопатией  с   агрессивными   тенденциями.   Свое
заключение доктор Морено  уже  передал  судье,  и  скоро  Лорену,  вероятно,
переведут из тюрьмы в клинику для душевнобольных.
     - Я давно замечал за ней странности, однако,  Рафаэль,  ты  не  знаешь,
насколько она коварна и как умеет притворяться.  А  что  ты  можешь  сказать
относительно моего развода?
     - Мы представим иск, как только будет вынесен приговор.
    Рафаэля несколько смутило замечание Альберто о том, что Лорена  способна
симулировать невменяемость. На всякий случай он решил еще раз навестить свою
подзащитную.
     - Рафаэль, - неподдельно обрадовалась ему Лорена, -  ты  отвезешь  меня
домой? У меня отобрали ребенка.
     - Нет, Лорена, тебя отвезут в клинику.
     - Скажи Альберто, чтобы он за мной заехал. Он меня любит. Он меня очень
любит. Ты ведь знаешь, что он меня любит?
     - Да, Лорена.
     - Тогда где же Альберто? Почему он не приходит?
     - Он придет очень скоро, не плачь.
    Но Лорена уже забилась  в  припадке  и  только  кричала:  "Мой  ребенок!
Верните мне моего ребенка!"
    Рафаэлю болезнь Лорены показалась после  этого  посещения  убедительной,
зато Альберто ощутил какую-то смутную тревогу. Если Лорена и  в  самом  деле
так успешно обманывает опытного специалиста, то,  скорей  всего,  не  только
затем, чтобы выйти из тюрьмы. Кто знает, какой план зреет в  ее  голове?  За
себя Альберто не боялся, но ему вдруг стало страшно за Марииту, за  Сильвию,
за Хосе Игнасио и  дона  Густаво.  Именно  с  ними  прежде  всего  грозилась
расправиться Лорена.
    Сильвия, заметив тревожное настроение Альберто,  предложила  поехать  на
ранчо и повидать Марииту.
    Сложное чувство горечи и любви испытал Альберто, взяв  на  руки  внучку.
Девочка была очень похожа на Лауру не только личиком, но и тельцем. Альберто
вспомнил это памятью рук, памятью плеча, к которому когда-то  прижимал  свою
малышку Лауру. Слезы подступили у него к глазам, и сердце сжалось  от  боли,
но Мариита улыбалась своему деду и касалась ручонками его лица...
    Ана и Диего, глядя на Альберто, испугались,  что  так  он  и  впрямь  не
захочет больше отдавать девочку ни в чьи руки  и,  чего  доброго,  увезет  с
собой.
     - Я не позволю ему это сделать! Однажды он увез Лауру и не  уберег  ее.
Да и вообще, как можно отдать ребенка человеку, который  еще  женат,  а  уже
разъезжает с другой! - возмущался Диего.
    Альберто и  сам  понимал,  что  его  приезд  с  Сильвией  может  вызвать
кривотолки  на  ранчо.  Поэтому  он  решил  откровенно  поговорить  с  доном
Федерико.
     - Лорена,  по  всей  вероятности,  закончит  свои  дни  в  клинике  для
душевнобольных, а я разведусь с ней, чтобы жениться на Сильвии. Надеюсь,  вы
не отнесетесь к этому плохо, дон Федерико? Мы с Сильвией давно полюбили друг
друга, но расстались из-за того, что  я  хотел  сохранить  брак  с  Лореной.
Хотел, чтобы Лаура не чувствовала себя брошенной отцом. Но после  того,  что
случилось...
     - Вы не обязаны давать мне объяснения, доктор.
     - Только благодаря Сильвии я сумел хоть как-то примириться с утратой.
     - В таком случае желаю вам много счастья с этой женщиной.
     - Большое спасибо, дон Федерико. Думаю, что с Сильвией  я  смогу  вновь
обрести семью. И если Хосе Игнасио откажется от моей внучки,  я  поговорю  с
Марией, чтобы забрать девочку к себе.
    Несмотря на все удачи, которые принес Марии сегодняшний день  и  которые
сулил завтрашний, она после разговора с Ритой почувствовала себя уставшей  и
никому  не  нужной,  брошенной.  К  чему  все  эти  успехи  в   делах,   эта
необходимость постоянно поддерживать имидж счастливой, процветающей женщины?
В тот момент Марии казалось, что ей всего-то и надо - прижаться  к  любимому
человеку, ощутить себя обыкновенной, слабой...
    Именно в таком состоянии и застал ее Хуан Карлос.
     - Я уже подумал, что ты уехала из гостиницы.
     - Нет, у меня была деловая встреча.
     - Мне можно сесть?
     - Да, прости. Что ты так на меня смотришь?
     - Ты сегодня какая-то необычно красивая. Не гордая  и  надменная,  а...
мягкая, тихая.
     - Не надо, Хуан Карлос. Наде не понравилось бы то, что ты говоришь.
     - С Надей мы расстались.
     - Но почему?
     - Я слишком долго тянул с женитьбой.
     - Ты всегда избегаешь брака.
     - Понимаю, о чем ты.
     - Не думай, что это упрек. Моя злоба на тебя и в самом деле прошла.
     - Ты счастлива, Мария?
     - Ох, не знаю. Наверное, буду  счастливой,  когда  Хосе  Игнасио  вновь
почувствует вкус к жизни.
     - И ты выйдешь замуж за Виктора?
     - Возможно.
     - Так, как я любил, тебя никто не сможет любить.
     - Не надо о минувшем.
     - Я только и живу этим минувшим. Часто вспоминаю наш первый день...  Ты
помнишь, как мы познакомились?
     - Это было в Чапультепеке.
     - Мы с Альберто были в лодке на озере.
     - А потом подошли к нам.
     - Да, и ты посмотрела на меня как-то...
     - Хуан Карлос, остановись! Все это не имеет смысла.
     - А может, и имеет. Ведь я не искал тебя в этой гостинице. Сама  судьба
свела нас здесь.
     - Я не хочу быть с тобой грубой, но поверь:  во  мне  все  давным-давно
перегорело.
     - Ах, Мария! - Хуан Карлос попытался обнять ее. - Говорят, что там, где
пылал огонь, остаются раскаленные угли...
     - Отпустите ее! - ни Мария, ни Хуан Карлос не заметили, как вошел  Хосе
Игнасио. - Я не позволю вам прикасаться к моей матери! Уходите отсюда!
     - Послушай, Хосе Игнасио, я люблю твою маму.
     - Я вам не верю! В вас говорит лишь ущемленное самолюбие.
     - Хосе Игнасио, прошу тебя, не вмешивайся, я  сама  разберусь  с  твоим
отцом.
     - Ты хочешь услышать, что я скажу этому сеньору или оставишь нас одних?
     - Как ты смеешь с таким неуважением относиться к матери? - не  выдержал
Хуан Карлос.
     - И вы еще имеете наглость упрекать меня? Единственный человек, который
отнесся с неуважением к моей матери, - это были вы.
     - Нет, сынок, все не так просто, - вставила Мария, но не была услышана.
     - По вашей милости мне пришлось кулаками защищать достоинство  мамы.  И
сам я много ударов получил. Этого я никогда не смогу забыть.
     - Хосе Игнасио, хватит воспоминаний! А ты,  Хуан  Карлос,  оставь  нас,
пожалуйста.
     - Мама, прости меня, - повинился Хосе Игнасио чуть позже. - Но я увидел
тебя: ты едва не поцеловала его.
     - Тебе показалось.
     - Нет. Каждый раз ты все любезней с Хуаном Карлосом дель Вильяром. Чего
ты хочешь, мама? Вернуться к нему?
     - Замолчи! - грубо оборвала сына Мария и тут  же  испугалась  возможной
реакции. - Извини меня, сынок, извини.
     - Это ты меня извини. Просто я очень не хочу, чтобы этот человек  снова
убедил тебя в своей любви.
     - Хосе Игнасио, я не сомневаюсь в любви Хуана Карлоса ко мне. Но сама я
уже давно люблю другого.
     - Крестного? -Да.
    Чем больше Виктор думал о якобы случайной встрече Хуана Карлоса и Марии,
тем больше склонялся к мысли, что они  заранее  обо  всем  договорились.  Уж
слишком все совпадало: и время, и город, и гостиница! А Рита  еще  приходила
отчитывать его за то, что он поцеловал в щечку Габриэлу! Да кто  она  вообще
такая, эта Рита, чтобы проверять Виктора?!
     - Я не знаю, сынок, что там, в Штатах, произошло, - как  бы  читая  его
мысли, сказала донья Мати, - но думаю, ты должен  поехать  к  Марии.  Возьми
адрес у Риты и поезжай.
     - Нет, мама. Дураком я больше не буду. Я найду любовь в другой женщине.
Это решено!
    И вечером он с новой энергией и страстью  уверял  Габриэлу,  что  сумеет
сделать ее счастливой.
     - Я боюсь. Мне бы очень не хотелось довериться тебе, а потом страдать.
     - Я не допущу твоих страданий. Ты будешь знать  только  любовь,  только
счастье!
    Прежде чем отправиться на прием к графу, Хосе Игнасио задержал  Марию  у
двери:
     - Позволь мне секунду полюбоваться тобой, мама. Ты такая красивая!
     - Ах, сынок, спасибо! Ведь обстоятельства  складываются  так,  что  мне
надо быть на высоте.
     - Если такая известная личность, как  Родриго  дель  Пеналберто,  хочет
говорить с тобой о деле, значит, он признает твой авторитет. Я горжусь,  что
я твой сын, мама!
     - А я горжусь тобой.
    Они действительно выглядели великолепно  -  мать  и  сын.  Оба  молодые,
красивые, внимательные друг к другу. Сразу было видно, что их  связывает  не
только родство, но и нежная, трогательная дружба.
    Граф был еще больше, чем прежде, очарован Марией и предложил ей  открыть
совместный магазин в Европе.
     - У нас разные принципы, но  одинаковые  цели.  Мне  кажется,  если  мы
соединим наши усилия и таланты, то может получиться нечто интересное.
     - Мне тоже кажется, что  у  нас  достаточно  точек  соприкосновения,  -
поддержала графа Мария.
     - Здесь справки о деятельности нашей фирмы. А чуть позже мы  подготовим
видеоматериал и наши предложения к договору.
    В гостинице Марии не терпелось заняться изучением полученного  материала
и обдумать встречные предложения.  А  Хосе  Игнасио,  воодушевленный  новыми
впечатлениями, пошел прогуляться по городу. К немалому  удивлению,  в  холле
гостиницы он встретил... Ивон.
     - Я приехала на каникулы с родителями.
     - Какое совпадение! Но как ты меня нашла?
     - Когда меня кто-то интересует, я делаю все, чтобы добиться вщшания  со
стороны этого человека. Пригласи меня чего-нибудь выпить.
     - Пойдем в ресторан.
     - Ты хорошо выглядишь, Хосе Игнасио. Поездка явно пошла тебе на пользу.
     - Да. Мне уже несколько спокойнее.
     - Я искала тебя, чтобы  сказать,  что  мое  поведение  было  не  всегда
безупречным. Я слишком приставала к тебе. А сейчас я знаю, что ты нуждаешься
не в любви, а в дружбе. Поэтому я здесь. Если ты  меня  не  оттолкнешь,  как
прежде, то можешь рассчитывать на понимание и поддержку.
    Мария уже начала беспокоиться из-за долгого отсутствия  Хосе  Игнасио  и
решила поискать его в  гостинице.  Так  она  обнаружила  сына  в  ресторане,
беседующего с Ивон. Конечно же, Мария ни на секунду не усомнилась в том, что
это не случайное совпадение, а очередное ухищрение Ивон, но большой  беды  в
том не увидела: Хосе Игнасио совсем не общается со сверстниками,  и  ему  не
помешает немного поразвлечься.
    Успокоившись, Мария поднялась к  себе  в  номер  и  снова  углубилась  в
работу. Но ее опять отвлек Хуан Карлос. Он сказал, что не хотел уезжать, еще
раз не встретившись с ней. Разговор  получился  очень  грустным.  Мария,  не
давая себе сбиться на лирический тон, как это произошло в прошлый раз, сразу
же напомнила Хуану Карлосу, что она любит другого. Ответ был неожиданным для
Марии, потому что Хуан Карлос говорил не со злорадством, а, как ни  странно,
с сочувствием:
     - Знаешь, Мария, мне кажется, что Карено не женится  на  тебе  никогда.
Извини, конечно, за прямоту. Может быть, я и ошибаюсь, но иногда мне  бывает
даже жаль тебя: если ты его и вправду любишь,  то  тебе  опять  не  повезло.
Говорю это не за тем, чтобы посеять между вами вражду. Я искренне желаю тебе
счастья и потому прошу еще раз подумать, верный ли ты сделала  выбор.  Я  не
женился на тебе, потому что был молод и глуп. Но твой избранник  уже  далеко
не мальчик. Да если бы ты и Хосе Игнасио хоть в малой степени  были  ко  мне
благосклонны, ничто бы не помешало мне уже давно на тебе жениться!
     - Может, в твоих словах  и  есть  какая-то  доля  истины,  -  не  стала
изображать из себя счастливицу Мария. - Сейчас вот мы опять  в  ссоре  из-за
этой поездки. Но все дело в том, что я люблю Виктора. Да, у него непростая и
даже, мягко говоря, своеобразная любовь ко мне, но одно я знаю точно: Виктор
меня никогда не предаст.
    Хуан Карлос ушел, Хосе  Игнасио  еще  не  вернулся,  сосредоточиться  на
работе тоже почему-то не удавалось, и Мария набрала номер Виктора.
    К телефону подошла донья Мати и сказала, что сына нет дома.
     - Так поздно? Что-нибудь случилось? - встревожилась Мария.
     - Ах, дочка, даже и не знаю, как сказать. С тех  пор,  как  ты  уехала,
Виктор стал странным...
     - Донья Мати, будьте со мной откровенны, прошу вас!
     - Мария,  тебе  надо  возвращаться   как   можно   скорее.   Происходит
немыслимое: мой сын гуляет одновременно с несколькими женщинами.
     - Этого не может быть, донья Мати. Наверно, он пошутил,  а  вы  приняли
это за чистую монету.
     - Если бы так! Но он приводит их в наш дом!  Доктора  Габриэлу  и  одну
бразильскую манекенщицу. И обеим морочит головы.
     - Это невероятно!
     - А когда он узнал, что  ты  встретилась  там  с  Хуаном  Карлосом,  то
наговорил таких.нелепостей! Совсем с ума сошел!
     - Это была чистая случайность, поверьте мне.
     - Я знаю, детка. Но как это объяснишь Виктору? Вернись, ради  Бога,  не
то... потеряешь его навсегда.
     - Нет, донья Мати, тут что-то не так! Виктор не может обмануть меня! Он
просто не может этого сделать!
    Остаток вечера Мария потратила на письмо к Виктору. Затем, не дождавшись
Хосе Игнасио, погасила свет. Очнулась она от звука открываемой двери.
     - Хосе Игнасио? Хуан Карлос?.. Ты?.. Но что тебе здесь надо?
     - Я не могу уснуть. Не могу уехать, не повидавшись с тобой еще  раз.  Я
все говорил не то, не так, не сумел сказать чего-то главного.
     - Не кажется ли тебе, что сейчас для этого не самое подходящее время?
     - Я бы сказал, совсем наоборот,  -  Хуан  Карлос  приблизился  к  Марии
настолько, что последнюю фразу буквально прошептал ей на ухо.
     - Хуан Карлос, оставь меня!
     - Мария, Мария, перестань вести себя, как чужая. Ведь ты видишь, что мы
по-прежнему очень глубоко чувствуем друг друга. Мы любим друг друга!
     - Любим?
     - Позволь мне доказать, что ты все еще любишь меня.
     - Нет, нет! Отпусти, Хуан Карлос! Отпусти!
     - Ты не переставала любить меня, я знаю! - говорил Хуан Карлос в паузах
между поцелуями, когда Марии удавалось увернуться.
     - Все! Хватит! Отпусти! - Мария резким  усилием  вырвалась  из  объятий
Хуана Карлоса.
     - Ты ошибаешься, Хуан Карлос: с Виктором я узнала настоящую  любовь!  А
теперь уходи. Уходи, пока не пришел Хосе Игнасио.
    Благодаря стараниям Ивон Хосе Игнасио уже довольно много  выпил,  а  его
подружка не унималась и снова заказывала спиртное.
     - Нет, больше не могу, - все плыло перед глазами Хосе Игнасио, - пойдем
отсюда.
     - Так скоро? Мы ведь еще не потанцевали.
     - Мне не хочется танцевать. И вообще, я не могу даже двигаться.
     - Под эту музыку не надо будет много  двигаться.  Ну,  давай!  Станцуем
один танец и пойдем.
    Музыка и вправду была медленной, томной, сладковато-тягучей.  Веки  Хосе
Игнасио непроизвольно сомкнулись, и он отчетливо увидел Лауру.
     - Я так люблю тебя, Лаура, - произнес он то ли мысленно, то  ли  наяву,
но Лаура ответила ему:
     - А я тебя люблю еще больше!..
     - Лаура, любимая, не уходи, говорил он уже у себя в номере  и  в  ответ
слышал:
     - Нет, я не уйду. Обними меня.
     - Правда, ты больше не уйдешь, не оставишь меня одного?
     - Я буду с тобой все время, сколько ты  захочешь.  Утром  Хосе  Игнасио
обнаружил рядом с собой в постели...
    Ивон.
     - Что ты здесь делаешь? Что случилось?
     - Я люблю тебя, Хосе Игнасио, и хочу быть рядом с тобой всегда.
     - Разве ты не понимаешь, что я все еще люблю Лауру?! Боже  мой,  Лаура,
что я сделал?!
    Мария столкнулась с Ивон у входа в комнату сына.
     - Хосе Игнасио плохо себя чувствовал  и  попросил  остаться  с  ним,  -
попыталась оправдаться Ивон.
    Мария ответила, что нисколько не сомневалась в планах Ивон, но все же не
ожидала от нее такой наглости.
    Хосе Игнасио сам рассказал матери, что с ним произошло, и  был  удивлен,
не услышав в ответ никаких укоров.
     - Мама, ты не ругаешь меня? Ведь я предал Лауру.
     - Сынок, придет день, когда ты полюбишь другую девушку. Но ты, наверно,
и сам понимаешь, что должен избегать поступков, подобных вчерашнему.
     - Да, я ненавижу себя.
     - Мне думается, что Лаура - оттуда, где она теперь, -  очень  страдает,
глядя, как ты разрушаешь свою жизнь. Отказываешься принять действительность,
позволяешь девушкам вроде Ивон манипулировать твоими чувствами.
     - Что же мне делать?
     - Постарайся преодолеть свое горе, а не прятаться за ним.
     - Ты самая лучшая мать на свете!..
    Виктора опять, к ужасу доньи Мати, посетила Сулейма. И на сей раз - тоже
без приглашения маэстро.
     - Извини Сулейма, я все еще не написал рекомендательных писем.
     - Вообще-то они мне уже и не  нужны:  меня  приняли  на  фабрику  Марии
Лопес. Я только что оттуда.
     - Хорошая новость. Да ты садись.
     - Я специально пришла, чтобы сообщить тебе об этом.
     - Очень любезно с твоей стороны.
     - Виктор, что скажешь, если мы отпразднуем это событие вместе?
     - Что ж, ладно. Это неплохая идея.
     - Тогда пойдем со мной. Я тебя приглашаю.
     - А я заплачу.
    Кончился этот праздник плачевно. Накануне Рита зашла в  офис  к  Роману,
который как раз и принимал на работу Сулейму.  Девица  Рите  не  понравилась
сразу, о чем она и сказала мужу. Роман же списал это  на  дурное  настроение
Риты, в котором та находилась последнее время. Чтобы  поразвлечь  ее,  Роман
предложил зайти в ресторан, где Рита и  увидела  опять  Сулейму,  но  уже  в
компании маэстро. Не долго думая, Рита заявила  Виктору,  что  он  -  жалкий
предатель, а Сулейме недвусмысленно  намекнула  на  ее  весьма  сомнительное
поведение. Когда же Роман стал оттаскивать жену от стола Виктора, Рита не то
случайно, не то в гневе опрокинула на Сулейму тарелку  с  соусом.  Обед  для
обеих пар был безнадежно испорчен, но менее всего из-за  этого  расстроилась
Сулейма, так как во время ссоры она узнала, что интересующий  ее  мужчина  -
свободен! Он сам несколько раз повторил,  что  уже  не  помолвлен  с  Марией
Лопес.
    Рита  грозилась  немедленно  обо  всем  известить  Марию,  но,  поостыв,
согласилась, что  будет  лучше,  если  сначала  Роман  поговорит  с  маэстро
спокойно и без свидетелей.
    Романа  с  некоторых  пор   все   больше   тревожили   вспыльчивость   и
несдержанность Риты. Для тех, кто знал ее давно, могло показаться, что  Рита
попросту шутит - в  своей  обычной,  подчеркнуто  прямолинейной  манере.  Но
Роман-то видел, как шутки, реплики и замечания Риты день ото дня становились
все ядовитее. "Бедная, она так хотела ребенка, - думал  Роман,  -  а  теперь
сама не замечает, как ожесточается". Он решил уделять жене больше  внимания,
почаще выводить ее куда-нибудь из дома, но Рита, как правило,  ссылалась  на
усталость и головную боль. "Я все время забываю, что  она  больна,  -  ругал
себя Роман.  -  Ведь  фактически  она  переживает  сейчас  все  неприятности
климактерического состояния". Но однажды он  застал  Риту  за  разговором  с
Альберто - давней любовью - и понял, что его супруга может быть и веселой, и
доброжелательной. Словом, нечаянно он увидел перед собой  ту  прежнюю  Риту,
которую когда-то полюбил. Какое-то время он был  мрачен  и  молчалив,  потом
признался  Рейнальдо,  что  Рита,  видимо,  потеряла  всякий  интерес  и   к
супружеству, и к нему, Роману. Когда же и откровенный разговор с  другом  не
принес облегчения, Роман -задним числом устроил Рите сцену ревности.
     - Я все видел. Он держал тебя за руку. И поцеловал - дважды!
     - Я его провожала. Он приходил узнать, когда приедет Мария.
     - Это, конечно же, никак нельзя  было  сделать  по  телефону.  Я  готов
проучить наглого докторишку!
    В ответ Роман получил... страстный поцелуй.
     - Спасибо за твою ревность, любовь моя!  -  говорила  сияющая  Рита.  -
Несмотря на то, что мы уже столько лет  вместе,  ты  меня  ревнуешь,  как  в
юности.
     - Видишь ли, когда человек любит так, как я тебя, он, наверное,  просто
не может не ревновать. Прости, я был не прав.
     - Успокойся. Мне нравится, когда ты вдруг  становишься  ревнивцем.  Это
значит, что я для тебя еще представляю какой-то интерес.
    Рита, исключительно из женской хитрости, не стала посвящать мужа в то, с
чем приходил Альберто. Все равно Роман об этом вскоре узнает, но пока  пусть
еще немножко поволнуется и  проявит  к  ней  побольше  внимания.  А  сообщил
Альберто Рите, что Лорену признали невменяемой, что это ускорит  развод,  а,
стало быть, и его  женитьбу  на  Сильвии.  Рита  от  души  пожелала  счастья
Альберто, чем и вызвана была, вероятно, ее ласковая улыбка,  так  взбесившая
Романа. Говорил Альберто и о Мариите, о том, что готов взять девочку к себе,
но прежде хотел бы согласовать это с Марией. Сильвия и няня Чана будут очень
рады, если Мариита поселится в  доме  своего  деда.  Рита  же  нисколько  не
сомневалась, что, вернувшись из поездки, Хосе  Игнасио  непременно  привезет
дочь с ранчо и станет любящим отцом.
    Рафаэль Идальго действительно все подготовил к разводу, понимая, что для
Альберто это благо, которого он по справедливости заслуживает.  Но  адвоката
не отпускала тревога за дона Густаво: когда-нибудь старик опомнится и  будет
казнить себя за то, что проявил равнодушие к судьбе Лоре-ны, не навещал ее в
клинике и вообще как бы вычеркнул ее из памяти. Рафаэль  надеялся,  что  при
хорошем, квалифицированном лечении к Лорене еще вернется рассудок.  Конечно,
нельзя воскресить Лауру, но можно хотя бы помирить отца  с  дочерью.  Именно
поэтому Идальго и попросил Фернандо заняться лечением Лорены - помимо  того,
что она получает в клинике.
    Пообщавшись с Лореной и проведя  дополнительные  исследования,  Фернандо
пришел к выводу,  что  Лорена  сумела-таки  обвести  всех  вокруг  пальца  и
симулировала болезнь.
     - Да, я обманула вас, и что же? - не стала отпираться
    Лорена, когда Фернандо сказал ей о своем заключении.  -  Мне  ведь  надо
было как-то выйти из тюрьмы.
     - Ты обманула доверие Рафаэля и мое тоже.
     - Вы первыми предали меня. Все вместе.
     - Ты порочна. У тебя все было рассчитано.
     - Да. В самом скором времени я выйду и отсюда.
     - Знаешь, одного моего слова достаточно, чтобы тебя вернули в тюрьму.
     - Если ты это сделаешь, я всем скажу,  что  мой  адвокат  действовал  в
сговоре со мной. Репутация блестящего адвоката  Идальго  покатится  вниз  по
твоей вине.
     - Ты не осмелишься!
     - Попробуй сказать обо мне правду - сам увидишь!
     - Нет. Я этого не сделаю. И знаешь, почему? Потому  что  отсюда  ты  не
выйдешь никогда. А из тюрьмы ты бы вышла по истечении срока.
     - Я выйду и отсюда, из этой вонючей лечебницы. Чтобы  отомстить!  Чтобы
прикончить этого недоноска Хосе Игнасио и его ублюдочного младенца!
     - Ты недостойна имени, которое тебе дал дон Густаво. Твоя ненависть  не
имеет предела.
     - Она кончится, когда я уничтожу тех двоих.
     - Дочь Лауры недосягаема для тебя.
     - Девочка?
     - Да, Лорена, прекрасная девочка,  которая  живет  с  Эстелой,  сестрой
Марии. Твоя внучка будет счастлива, а ты же умрешь в этих стенах!
    Сулейма не заставила себя долго ждать и уже на следующий день  появилась
в доме Виктора. Маэстро был явно не готов к этой встрече.
     - Возникли проблемы на фабрике? После вчерашнего? - предположил он.
     - Я пока туда не заходила. Просто мне захотелось повидать тебя.
     - Очень любезно с твоей стороны.
     - Это не любезность. Тут есть и доля интереса: ты обещал  мне  показать
город.
     - Я?
     - Ты разве не помнишь?
     - Хорошо, Сулейма.
     - Буду ждать твоего звонка!
     - Что за бесцеремонная женщина, она чуть не поцеловала тебя в  губы!  -
сердито заметила донья Мати.
     - Ты за нами шпионила, мама?
     - Нет, увидела случайно.
     - Она привлекательная, ты не можешь этого отрицать.
     - Ох, Виктор! Я уже всерьез начинаю беспокоиться о тебе:  ты  изменяешь
не только своим чувствам, но и вкусам.
     - Зря беспокоишься. Меня интересует совсем другая женщина - Габриэла, -
заявил Виктор и отправился на свидание со своей новой избранницей.
     - Я все же опасаюсь возвращения Марии Лопес, -  говорила  Габриэла,  но
при этом с надеждой смотрела на Виктора.
     - Марии для меня больше не существует. Я люблю тебя,  Габриэла.  Только
тебя.
    Однако по возвращении его ожидало письмо  от  Марии.  Донья  Мати  очень
надеялась, что оно  заставит  сына  опомниться.  Но  Виктор  посоветовал  ей
порвать это письмо за ненадобностью.
     - Ты даже не прочтешь его?
     - Нет.
     - Сынок, прошу тебя, вскрой конверт! Может быть, там что-нибудь важное.
     - "Любовь моя, пишу, чтобы попросить тебя дождаться  моего  приезда..."
Лицемерка!
     - Она любит тебя! Я сказала ей про докторшу, и  Мария  просит  тебя  не
спешить, дождаться ее. Что же тут непонятного?
     - И я говорю, что все как раз понятно: Мария хочет,  чтобы  горели  обе
свечи - там Хуан Карлос, а здесь глупый маэстро. Но я больше не намерен быть
дураком! Не хочу и слышать о Марии! Если придет другое письмо -  порви  его,
сожги, но не говори мне ничего.
     - Что скажете? -  спросил  Марию  Родриго  после  просмотра  обещанного
видеофильма.
     - Великолепно!  Вы  продолжаете  работать   в   маленьких   мастерских,
поддерживая большое производство. Тут, наверно, есть какой-то фокус?
     - Фокус в том, что каждый из наших магазинов имеет  свою  мастерскую  и
производит все необходимое  в  зависимости  от  сезона,  климата  и  местных
особенностей.
     - В этом есть логика!
     - Эскизы делаются в самом  Париже.  Там  находится  главная  мастерская
нашей фирмы.
     - И для этого вы привлекаете не только ваших, фирменных,  но  и  других
модельеров, у которых есть собственная марка! - догадалась Мария.
     - Да. С нашей фирмой сотрудничают модельеры многих стран. Надеюсь,  что
и ваши модели теперь станут продаваться в наших магазинах.
     - Мне бы этого тоже хотелось.
    Так, в деловых беседах и в экскурсионных поездках по
    Калифорнии, любезно организованных графом, прошли  для  Марии  последние
дни в Соединенных Штатах.  Хуан  Карлос  принес  свои  извинения  за  ночное
вторжение и, грустный, отбыл в Майами. Хосе Игнасио заметно приходил в себя,
а узнав, что Мария все-таки поссорилась  из-за  него  с  Виктором,  сам  уже
поторапливал мать вернуться в Мехико.  Напоследок  граф  пригласил  Марию  с
сыном посетить его замок во Франции, что особенно обрадовало  Хосе  Игнасио.
Словом,  путешествие  оказалось  весьма  успешным,  и  можно  было  спокойно
возвращаться домой.
    Роман и Рита по пути в аэропорт гадали,  каким  увидят  Хосе  Игнасио  -
очень хотелось, чтобы он выздоровел полностью и принял бы наконец свою дочь.
Вспомнили и о Викторе.
     - Я не стал тебе  говорить  раньше,  что  Виктор  всерьез  интересуется
доктором Габриэлой, - признался Роман.
    Но у Риты было иное мнение:
     - Как только он увидит Марию, его  интерес  исчезнет.  И  я  немедленно
позвоню донье Мати, чтобы она сообщила этому бесстыднику, что  Мария  уже  в
Мехико.
     - Тебя не изменить, Рита.
     - Маэстро любит Марию. Я не понимаю только, почему он  строит  из  себя
дурака и бабника.

0

26

Глава 32

    Весть о возвращении Марии, внушавшая донье Мати надежду на  то,  что  ее
великовозрастный сын опомнится и будет наконец  счастлив,  совпала  с  очень
печальной вестью:  она  узнала  о  болезни  Маркоса.  Химиотерапия  не  дала
положительного результата, и в распоряжении доктора Рохеса  осталось  только
одно средство - пересадка костного мозга. Герман без колебаний вызвался быть
донором, а это означало, что  оба  брата  довольно  длительное  время  будут
находиться  в  клинике.  Тут  уже  не  спрячешься  за  спасительную  ложь  о
загородных командировках, да и операция сложная.  В  общем,  доктору  Рохасу
пришлось обо всем рассказать Виктору,  а  тот,  опуская  некоторые  наиболее
опасные подробности, постарался подготовить мать. И хотя тревога за Маркоса,
да и за Германа отодвинула на задний план проблемы старшего сына, донья Мати
все же попросила его сходить к Марии - узнать хотя  бы,  в  каком  состоянии
сейчас Хосе Игнасио. Виктор поначалу и слышать не хотел  о  Марии,  но  Хосе
Игнасио ему и самому не был безразличен.  Словом,  Виктор  набрался  духу  и
отправился, как он заявил, исключительно к крестнику.
    Но избежать объяснения с Марией, конечно же, не удалось,  и  неизвестно,
кто из двоих более нуждался в том,  чтобы  выговориться.  Первым  с  упреков
начал Виктор, вынудив Марию защищаться, уверять, что с Хуаном  Карлосом  она
едва  виделась,  и  встреча  эта  была  чистой  случайностью.  Затем  упреки
посыпались уже на Виктора за то, что времени зря не терял,  использовал  его
для развлечений.
     - У тебя неверная информация, - закусил удила маэстро. -  Габриэла  для
меня - не развлечение, а женщина, на которой я женюсь. Притом  очень  скоро.
Габриэла - очаровательная, просто исключительная женщина...
     - Поздравляю тебя!
     - Я открывал ее постепенно. Каждый раз  она  была  другой  и  всегда  -
интересной. Она - не только блестящий  доктор.  Она  знает,  как  обворожить
мужчину. Она молодая, веселая. А еще - не усложняет  жизнь  себе  и  другим.
Тебе даже не понять, что такое бывает.
     - Она - само совершенство.
     - Верно! Потому я и хочу на ней жениться. Ты этого не ожидала? Так вот,
твои расчеты не оправдались. Виктор  Карено  полностью  вышел  из-под  твоей
власти!
     - Ну все, Виктор, хватит издеваться надо мной!
     - Вижу, ты не любишь терять и проигрывать.
    Заявив о женитьбе, маэстро не оставил себе путей к отступлению, и теперь
надо было срочно предлагать руку и сердце Габриэле.
     - Согласен, что мы еще мало знаем друг друга, но иногда и минуты бывает
достаточно, чтобы человек понял: это любовь на всю жизнь.
     - И ты в меня влюбился?
     - Да, Габриэла.
     - Не ошибаешься?
     - Нет! Я первый раз чувствую себя абсолютно уверенным. Я хочу, чтобы ты
стала моей женой, Габриэла, - тут маэстро  вспомнил,  что  не  выяснил  еще,
какие чувства питает к нему сама Габриэла.
     - Может... я слишком поспешил? Ты не...
     - Ах, дело не в этом, Виктор. Я влюблена в тебя, только не ожидала, что
ты так скоро заговоришь о женитьбе.
     - А зачем откладывать счастье? Мы  должны  довериться  нашим  чувствам.
Ведь ты тоже этого хочешь?
     - Да, мой милый. Я буду твоей женой.
    Габриэла и в самом деле не была готова к свалившемуся  на  нее  счастью.
Она еще не успела как следует осознать то, что в ее  жизни  вообще  появился
мужчина. После юношеской неудачной любви прошли  годы,  а  человек,  который
сумел бы завладеть сердцем Габриэлы, так и не встретился. И  вот  -  Виктор!
Добрый,  нежный,  романтичный.  И  при  этом  безупречно  надежный:  с   ним
чувствуешь себя защищенной  от  любых  ударов  судьбы,  ото  всех  житейских
невзгод. Общаясь с Виктором Карено, Габриэла не позволяла себе даже мечтать,
что  такой  человек  может  стать  ее   мужем.   Но   реальность   оказалась
благосклонной к ней  и  предвосхитила  саму  мечту.  Этой  радостью  и  этим
смятением Габриэла не  могла  не  поделиться  со  своей  ближайшей  подругой
Сильвией, которая теперь опять работала в клинике доктора Валадеса.
     - Сильвия, сегодня самый радостный день в моей  жизни!  Ты  первая  обо
всем узнаешь.
     - Я вижу, что ты вся светишься, но что случилось?
     - Я обедала с человеком, которого люблю, и он предложил мне  стать  его
женой!
     - Ты скрывала, что у тебя есть жених?
     - Все произошло стремительно. Однако это  сейчас  не  важно.  Я  выхожу
замуж за Виктора Карено!
     - За  Виктора?..  Карено?  -  Сильвии  хотелось  надеяться,   что   она
ослышалась.
     - Да!
     - Но... Габриэла, ты, вероятно, не знаешь, что у него  давний  роман  с
Марией Лопес. А ее сын считает Карено своим отцом. Насколько я понимаю,  там
вообще какие-то семейные отношения. Прости.
     - Нет, все, о чем ты говоришь, действительно было.  Только  Виктор  уже
расстался с Марией Лопес.
     - Габриэла, мне очень бы не хотелось тебя разочаровывать, но я  все  же
прошу еще раз все  взвесить  и  не  торопиться  со  свадьбой.  Когда  любовь
связывает людей много лет, ее невозможно забыть в одночасье. Поверь  мне,  я
убедилась в этом на собственном опыте. А Виктор, судя по всему, лишь недавно
порвал с Марией. Это могла быть обыкновенная размолвка. Я  не  берусь  этого
утверждать, но прошу тебя повременить, чтобы избежать возможных страданий  в
дальнейшем.
     - Я люблю Виктора и верю ему. А он утверждает, что его связь с Марией -
в прошлом.
    Мать  Габриэлы,  конечно  же,  порадовалась  за  дочь:  "Это   по-моему,
естественно, что он в тебя влюбился, - ведь ты такая хорошая". А донья Мати,
наоборот, заявила, что если Виктор женится на  Габриэле,  то  пусть  забудет
дорогу в материнский (дом. Дон Чема попытался втолковать сватье, что Виктор,
похоже, и в самом деле устал ждать Марию и с его выбором надо смириться.
     - Я знаю все наперед: это  будет  еще  большая  ошибка,  чем  тогда,  с
Кармен, - стояла на своем донья Мати. - Я  должна  придумать,  как  помешать
этому безумному браку.
     - Донья Мати, а вы не боитесь помешать счастью вашего сына?
     - Нет! Я не умру, пока они не поженятся - Мария и Виктор!
    Чтобы не сосредотачиваться на  мыслях  о  предательстве  Виктора,  Мария
изнуряла себя работой. С раннего утра  уходила  на  фабрику  и  возвращалась
глубокой ночью, когда от усталости не было уже ни чувств, ни желаний.  Слава
Богу, дел за время отсутствия Марии на фабрике накопилось  предостаточно,  к
тому же договор с Каре и Пеналберто тоже требовал внимания. Марию не  совсем
устраивали условия, предложенные будущими партнерами: получалось, что  марка
Марии Лопес  должна  была  раствориться  в  массе  моделей  других  авторов,
работающих на фирму Пеналберто. Поэтому вместе с Романом и  Рейнальдо  Мария
пыталась составить такой хитрый проект договора, чтобы и  марку  свою  можно
было сохранить, и магазинами Пеналберто воспользоваться.
    К счастью, Хосе Игнасио тоже способствовал столь  полному  погружению  в
работу: Мария видела, как сын постепенно обретает  утраченный  было  вкус  к
жизни. Он снова стал ходить на занятия и, видимо, соскучившись по  учебе,  с
азартом и рвением наверстывал упущенное. Кроме того, Луис познакомил его  со
своей  кузиной-первокурсницей,  которой  Хосе  Игнасио  вызвался  помочь   в
подготовке по некоторым предметам.  Паулина  -  так  звали  сестру  Луиса  -
производила впечатление девушки серьезной, и Мария только приветствовала это
общение.
    О Мариите никто из домашних с Хосе Игнасио не  говорил,  все  надеялись,
что и это в свое время  утрясется,  если  не  форсировать  события.  Но  вот
позвонил дон Федерико, и Хосе Игнасио по репликам Риты понял, что речь  идет
о его  дочери.  Выхватив  у  Риты  трубку,  он  сразу  же,  без  какого-либо
приветствия, заявил:
     - Эта девочка здесь жить не будет! Можете оставить ее себе!
     - Хосе Игнасио, ты ее не видел. Твоя дочурка - сама прелесть,  -  мягко
сказал дон Федерико.
     - Меня это не волнует.
     - Но ты бы хоть познакомился с ней, сынок.
     - Нет, дон Федерико. Я уже сказал, что дарю ее вам, - и положил трубку.
     - Скажи, - обратился он чуть позже к матери, - дон  Федерико  и  Эстела
могли бы удочерить эту девочку?
     - Сынок, о чем ты? Как можно? При живом  отце!  -  Мария  искала  и  не
находила нужных слов, которые смогли бы пробиться к сознанию и к  сердцу  ее
сына.
     - Она погубила Лауру. Я никогда не  смогу  этого  забыть.  Не  хочу  ни
видеть ее, ни слышать о ней.
    Мария сама перезвонила на ранчо, чтобы попросить прощения за сына, а дон
Федерико сказал, что Мариита - их радость, и расставаться с  ней  никому  не
хотелось бы. Но разве Марии не хотелось, чтобы внучка была радостью здесь, в
родном доме! Опять возникла необходимость в Фернандо:  Мария  попросила  его
все-таки заняться лечением Хосе Игнасио.
    Фернандо зашел вечером,  когда  Хосе  Игнасио  был  дома.  Поговорили  о
поездке, потом Мария как бы невзначай,  под  пустяковым  предлогом  оставила
сына и Фернандо одних. А уж дальше доктор  знал,  как  подвести  пациента  к
нужной теме. И Хосе Игнасио, кажется, сумел объяснить - прежде всего  самому
себе, - почему он не хочет видеть дочку:
     - Я все время думаю только о лучших мгновениях, проведенных с Лаурой, и
гоню от себя воспоминания о ее смерти. А девочка у меня ассоциируется только
со смертью Лауры. Жить с этим каждый день, каждую минуту? Нет, я  не  вынесу
такого испытания! Это выше моих сил.
     - Хочешь, я скажу, почему ты избегаешь мыслей о  смерти  Лауры?  Потому
что считаешь себя виноватым! Ты все время твердишь, что девочка убила Лауру,
а на самом деле единственным  виновником  чувствуешь  только  себя,  хотя  и
боишься в этом признаться. Ведь так?
     - Нет!
     - Но ты же чувствуешь себя виноватым?
     - Разумеется, я чувствую свою вину. Если бы Лаура не любила меня  и  не
рисковала всем ради моей любви, она  была  бы  сейчас  жива.  Безусловно,  я
виноват в ее смерти.
     - Избегая  дочери,  ты  неосознанно  ищешь   для   себя   наказания   и
одновременно боишься его. А между тем это всего лишь ложный  комплекс  вины.
Ты не повинен в том, что полюбил Лауру, а она полюбила тебя. Ведь, по  сути,
ты именно в этом себя обвиняешь. Не в смерти, а в любви!
     - Да, вероятно...
     - Так вот: перестань себя казнить и  дай  волю  той  любви,  которую  в
глубине души ты чувствуешь к своей маленькой дочке.
     - Тут я не могу с вами согласиться. Я действительно  не  питаю  никаких
чувств к этой девочке - ни добрых, ни злых. Я просто не хочу  ничего  о  ней
знать.
     - Я уже объяснил тебе, отчего это происходит.  Как  только  ты  увидишь
дочку, любовь к ней придет.  Но  прежде  ты  должен  избавиться  от  ложного
чувства вины. Если кто-то во всем и виноват, то только Лорена.
    (Тут прервем повествование  и  заметим,  что  последней  фразой  опытный
психотерапевт Торрес допустил серьезную ошибку и  не  сразу  это  понял:  уж
больно зол он был тогда на Лорену.)
     - Да-да! - подхватил Хосе Игнасио. - Лаура жила в  постоянной  тревоге,
опасалась, что мать отнимет у нее ребенка, убьет меня. Хотя вышло все иначе:
я жив, а Лаура погибла!
     - Верно. Лорена заслуживает наказания. И понесет его!
     - Оставаясь в тюрьме? Вы думаете, этого достаточно?
     - Нет, ее перевели в психиатрическую клинику, -  и  Фернандо,  все  еще
находясь под сильным впечатлением от последней встречи с Лореной,  рассказал
Хосе Игнасио и о ее симуляции, и  о  том,  что  она  сама  обрекла  себя  на
пожизненное пребывание в лечебнице. - Здоровому человеку находиться в  такой
больнице очень сложно. Лорена не выдержит изоляции. А от нее отказались все,
даже дон Густаво. Теперь, узнав, что она не родная дочь дона Густаво, Лорена
угрожает и ему. Но все эти угрозы уже ни для кого не опасны...
    Хосе Игнасио был поражен  услышанным.  Лорена  дель  Вильяр  -  не  дель
Вильяр. К тому же - дочь безвестных родителей, бросивших  ее.  Это  известие
затмило собой все конструктивное, к чему Хосе Игнасио,  казалось,  пришел  в
такой не пустой для него беседе. Сцены оскорблений и унижений одна за другой
поплыли в сознании Хосе Игнасио: "безродный,  плебей,  ничтожество,  чумазый
сын  портнихи,  ублюдок..."   Наконец,   Хосе   Игнасио   явственно   увидел
направленное на себя  дуло  пистолета  и  звериный  оскал  Лорены:  "Я  убью
тебя!.."
    Марии Фернандо объяснил, что Хосе Игнасио просто боится дочери,  считает
себя  не  вправе  быть  отцом,  поскольку  виноват  в  смерти  Лауры.  Но  в
последующих  беседах  доктор  надеялся  полностью  избавить  парня  от   его
комплекса.
    А в это время Хосе Игнасио уже входил в палату к Лорене...
     - Я пришел сказать, как ненавижу вас.
     - Уйди! Ты знаешь, что твое присутствие невыносимо для меня.
     - Куда невыносимее стоять перед убийцей, но я потерплю. А вам  придется
слушать меня!
     - Мерзкий ублюдок! Это ты убил мою дочь!
     - Вы так кичились своей родовитостью, а оказалось, что
    имя дель Вильяров носили случайно. И  даже  не  знаете,  кто  был  вашим
отцом.
     - Это не твое дело. Убирайся отсюда! Как я рада, что моя дочь мертва  -
это лучше, чем жить с таким подонком, как ты!
     - Вы - убийца, и вам нет прощения! Я заставлю вас заплатить за все!
     - Замолчи! Я прикончу  тебя  сейчас  же!  -  Лорена  вцепилась  в  Хосе
Игнасио, и дерущихся пришлось разнимать санитарам.
     - Я не побеждена, не  надейся!  -  крикнула  напоследок  Лорена,  когда
санитары уже скрутили ей руки, а Хосе Игнасио предложили покинуть палату.
    Домой он вернулся с расцарапанным лицом, напугав Марию и Риту.
     - Зачем ты к ней ходил? - недоумевала Мария. - Разве ты  не  понимаешь,
как эта женщина опасна? Обещай, что больше туда не пойдешь.
     - Нет, я буду ее мучить! Если она не сумасшедшая, то я сделаю ее такой.
     - Не  надо  связываться  с  ней,  сынок.  Лорена  уже  платит  за  свое
злодейство. Она оттуда не выйдет. Тебе не кажется, что этого довольно?
     - Нет, мама, мучения Лорены дель Вильяр только начинаются!..
    Донья Мати не могла допустить, чтобы ее сын  женился  на  докторше.  Это
было бы такой ошибкой, считала донья Мати, за которую  Виктору  пришлось  бы
расплачиваться всю жизнь. После того как сын объявил о  свадьбе,  втолковать
ему  что-либо  стало  вовсе  невозможно:  он  попросту  уклонялся  от  любых
разговоров . И тогда донья Мати пошла на поклон к Марии:
     - Я знаю, как Виктор тебя обидел, но ты ведь  любишь  его.  Поверь,  он
сейчас не в себе, он на грани сумасшествия.  Думаю,  что  на  него  надо  не
обижаться, а спасать! Дочка, пересиль свою гордость и скажи ему еще раз, что
любишь, что он тебе дорог!
     - Донья Мати, не могу же я бежать за ним  и  молить:  оставь  Габриэлу,
женись на мне!
    Однако, поразмыслив, посоветовавшись с Ритой и Романом,  Мария  все-таки
согласилась использовать последний шанс. Если донья Мати права, и у  Виктора
действительно помутился рассудок на.  почве  ревности,  то  уместно  ли  тут
вообще говорить об оскорбленном достоинстве? А если Габ-риэла  и  впрямь  уж
так запала  в  сердце  Виктора  -  любовь  непредсказуема,  случиться  может
всякое, - то Мария всего лишь вытерпит еще одно унижение.
    И она пошла к Виктору и говорила о своей  любви  к  нему  как  о  благе,
которым ее одарил Господь, и не скрывала, что согласна на все условия,  лишь
бы опять быть вместе с ним, Виктором, таким дорогим, родным и любимым...
    В какой-то момент Виктор чуть было не бросился к  Марии  с  объятиями  и
поцелуями и  даже  сделал  шаг  в  ее  сторону,  но  затем  остановился  как
вкопанный: руки и губы его еще помнили Габриэлу,  с  которой  новоиспеченный
жених расстался час назад. Острый холодок опустился от гортани к  солнечному
сплетению и застрял там, мешая маэстро дышать, двигаться и соображать.  Ясно
было только, что все плохо и все надоело.
     - Нет! - сказал он скорее не Марии, а самому себе,  -  не  хочу  больше
ничего. Не хочу быть болваном.
     - О чем ты, Виктор? Я тебя не понимаю.
     - О том, что много раз я покупался на твои нежные, волнующие слова.  Но
теперь я поумнел!
     - И тебе помогла в этом Габриэла?
     - Не надо о ней. Ни о чем не надо! Я не хочу с тобой  спорить.  У  меня
болит голова!
     - Да ты просто издеваешься надо мной! Почему сразу не  сказал,  что  не
собираешься со мной говорить? Хотел увидеть меня униженной?
     - Нет, просто теперь это ни к чему. Я женюсь на Габриэле.
     - Ну что ж! Я сделала все, что могла. Жених!
     - И женюсь! И буду счастлив,  не  сомневайся!  -  кричал  Виктор  вслед
уходящей Марии, а когда она скрылась из виду, набросился на донью Мати:
     - Я сейчас же иду оформлять документы к свадьбе, я тоже имею  право  на
счастье, а ты можешь обсудить эту новость с Марией.
     - Сынок, твое счастье - Мария. Жаль, что ты меня не слышишь.
    Виктор и вправду не хотел больше никого  слышать  -  даже  себя.  Хватит
беспрестанно  копаться  в  собственных  чувствах,  надо  пойти   и   сделать
конкретное дело!
    Договориться о регистрации  брака  не  составило  для  маэстро  большого
труда, и вот он уже спешил к своей невесте, чтобы сообщить ей дату  свадьбы,
а потом выслушивал ее восклицания ("Ах, успеем ли мы  все  подготовить!  Ах,
надо купить платье!.."), а еще позже вынужден  был  пообщаться  с  Альберто,
случайно зашедшем к коллеге Габриэле.  Конечно  же,  счастливая  невеста  не
стала скрывать от приятеля,  что  через  несколько  дней  она  станет  женой
Виктора Карено. Альберто поздравил будущих супругов, но тем  не  менее  счел
необходимым поговорить с женихом без свидетелей.
     - Я давно знаком с Габриэлой, - начал Альберто, - и никогда не видел ее
такой цветущей. Но я не хотел бы, чтобы вы ее обманули.
     - Не беспокойтесь, этого не случится, - твердо отвечал Виктор.
     - Хорошо... Габриэла говорила вам, что  пригласила  нас  с  Сильвией  в
свидетели?
     - Разумеется. Вы же ее лучшие друзья. А я  приглашу  дона  Чема  и  мою
сестру Хулию.
     - И все же, Виктор, - вернулся к прежнему Альберто, - извините меня, но
я не понимаю, почему вы расстались с Марией?
     - Все просто: Мария никогда не забудет отца Хосе Игнасио. Двадцать  лет
заставили меня в этом убедиться. Я всегда остаюсь на втором плане.
     - Думаю, вы ошибаетесь. Я сам не раз видел, как Мария отказывала  Хуану
Карлосу.
     - Только из самолюбия, а вовсе не из любви ко мне. Не  может  простить,
что он ее когда-то унизил.
     - Я знаю, как это было.  Но  также  знаю,  как  Хуан  Карлос  добивался
Марии - и всегда безуспешно.
     - Он женился на другой, хотя должен был жениться на Марии, отказался от
сына...
     - Все так. Но вы были рядом с ней, разделили ее горе. А теперь женитесь
на другой точно так же, как Хуан Карлос.
    Однако никакие увещевания уже не могли остановить Виктора. Он отправился
знакомиться с будущей тещей и был  ею  принят  весьма  благосклонно.  Тепло,
по-семейному обсудили, где будет свадьба, кого приглашать, куда  поехать  на
время медового месяца. Обряд предполагался пока гражданский, а  церковный  -
чуть позже. Гостей решили собрать в доме Габриэлы (Виктор помалкивал о  том,
что донья Мати не желает участвовать в этой свадьбе и отказывается идти даже
на  регистрацию  брака).  Мать  Габриэлы  считала  обязательным  позвать  на
торжество родственников из Гвадалахары, а Виктор сказал, что с  его  стороны
будут лишь несколько близких друзей.
    Дона Чема удалось заполучить в свидетели  далеко  не  сразу.  Но  Виктор
заранее приготовился выслушать все сожаления по поводу  Марии  и  крестника.
"Не дело, если Хосе Игнасио узнает о твоей женитьбе от кого-то постороннего.
Ты сам должен все ему сказать", - не то посоветовал, не  то  потребовал  дон
Чема.
    И Виктор не стал тянуть с этим непростым для него объяснением.
     - Ты сядь, -  сказал  он  крестнику  и,  глубоко  вздохнув,  решительно
продолжил: - Сынок, я пришел сообщить тебе, что женюсь на докторе Габриэле.
     - Крестный, я уважаю твое решение, - ответил после некоторой паузы Хосе
Игнасио, - но... считаю, что ты делаешь ошибку. Мама тебя любит.
     - Нет, сынок. Ты не знаешь всей правды.  Надеюсь,  ты  придешь  на  мою
свадьбу?
    В этот момент Мария как раз вышла  проводить  Рафаэля  Идальго,  который
зашел в гости. Последнюю фразу Виктора услышали оба - и  Мария,  и  Рафаэль.
Гость, увидев, как мгновенно побледнела Мария, поспешил  удалиться,  а  Хосе
Игнасио тоже сообразил, что ему лучше уйти.
     - Нет-нет, сынок, не уходи, - попросила Мария.
     - Тебе страшно остаться со мной наедине? - заметил Виктор.
     - Не говори глупостей. Ладно, Хосе Игнасио  ушел,  и  тебе  не  следует
задерживаться.
     - Тебе неприятно мое присутствие?
     - Еще бы!
     - Любопытно! Вчера ты красочно расписывала, как любишь меня, а  сегодня
уже гуляешь с этим типом.
     - Ты не смеешь говорить о Рафаэле в таком тоне!
     - Прекрати  мне  приказывать!  Я  буду  относиться  к  нему,  как   мне
вздумается!
     - Нет, тебе придется уважать его. Я требую этого! Потому что... Рафаэль
мне не только друг, а мужчина, за которого я выйду замуж! Да, Виктор. Я, как
и ты, тоже вступлю в брак!
     - Ты говоришь это из желания отомстить мне.
     - Нет. Рафаэль всегда был влюблен в меня. Ты не  знал?  А  поскольку  я
сейчас свободна, то согласилась стать его женой.
     - Я тебе не верю.
     - Увы! Если я  не  интересую  тебя,  то  это  не  значит,  что  и  всех
остальных. Ты не поздравишь меня?
     - Надеюсь, ты будешь счастлива так же, как и я.
    Рафаэль  Идальго,  видимо,  хорошо  знал  своего  друга:   дон   Густаво
действительно в последнее  время  стал  мучиться  угрызениями  совести.  Да,
Лорена - не родная дочь, но ведь он, Густаво дель  Вильяр,  воспитал  ее,  и
никто не снимет с него ответственности. Словом, дон Густаво дозрел до  того,
чтобы навестить дочь в больнице. Альберто, понимая состояние тестя, не  стал
отговаривать его, хотя и предупредил, что  Лорена  скорее  всего  стала  еще
более злобной и агрессивной.
    Эти опасения оказались не напрасными: Лорена кричала, что проклинает тот
час, когда мать отдала ее  дону  Густаво,  гнала  старика  вон  и  грозилась
уничтожить "все отродье" Лопесов. Как и  в  случае  с  Хосе  Игнасио,  сцена
посещения больной закончилась вмешательством санитаров. Разница была лишь  в
том, что теперь Лорена находилась не в общей палате, а в  изоляторе,  где  и
застал ее дон Густаво. В изолятор Лорена попала не случайно: она сообразила,
что оттуда будет легче бежать, а потому и  спровоцировала  драку  в  палате,
получив от соседки легкое  увечье.  На  время  лечения  Лорену  поместили  в
изолятор и теперь оставалось только присмотреться к служащим - кого  из  них
легче подкупить.
    Донья Мати дожила, наконец, до того дня, когда доктор Рохес заверил  ее,
что операцию можно  считать  успешной.  Отторжения  тканей  не  наблюдается,
Маркое чувствует себя значительно лучше и скоро появится дома. На фоне этой,
счастливой новости донье Мати показалось, что у старшего сына  все  уладится
наилучшим образом - ведь в сравнении с болезнью Маркоса проблема  Виктора  -
пустяк.
    Виктор, однако, пришел домой в бешенстве и, чертыхаясь, сообщил  матери,
что ее хваленая Мария выходит замуж за адвоката Идальго, Донья  Мати  только
усмехнулась в ответ, ни на секунду не усомнившись в Марии.
     - Перестань горячиться! Я уверена, что Мария  обманула  тебя.  Сказала,
будто выходит замуж за адвоката, чтобы заставить тебя ревновать и отказаться
от безумной женитьбы на докторше.
     - Что ж, она добилась своего: я ревную! Но Мария еще не знает, на что я
способен!
    Мария действительно не знала, что способен натворить ее  любимый,  после
того как она зачем-то брякнула  о  своем  мнимом  замужестве.  Услыхав  это,
Виктор стал похож на раненого зверя, который, как известно, опасен  в  своих
действиях. Мария ругала себя за такую совершенно необъяснимую и  неожиданную
выходку. Чего она добилась? Ревности? Да, пожалуй. Именно  ревность  привела
Виктора в бешенство. Значит, вся затея с женитьбой держится не на  внезапной
влюбленности в Габриэлу дель Конде, а на чем-то совсем другом.  На  обиде  и
уязвленном самолюбии? Ведь когда Виктор просто ревнует, он кидается в драку,
заявляя свои права  на  Марию  и  желая  устранить  соперника.  Так  было  в
ресторане с Хуаном Карлосом. Так было и вчера: от  Марии  не  укрылось,  как
маэстро сжал кулаки и принял чуть ли не боксерскую стойку при виде  Рафаэля.
Но, с другой стороны, отчего же он опять устранился,  не  стал  бороться  за
Марию? Какая-то непостижимая у этого человека ревность - не  поддающаяся  ни
анализу, ни прогнозу. Никогда не знаешь,  как  она  проявится  -  станет  ли
маэстро кулаками  отвоевывать  Марию  или,  наоборот,  побежит  жениться  на
другой.
    Поразмыслив так и эдак и не найдя  никакой  закономерности  в  поступках
своего возлюбленного, Мария зато поняла кое-что про себя: вчерашняя ревность
Виктора доставила ей явное удовлетворение! Так что, выходит, интуитивно  она
сделала все правильно, подставив ни в  чем  не  повинного  и  ни  о  чем  не
подозревающего Идальго? Надо будет завтра же обо всем рассказать ему,  а  то
чего доброго Виктор подловит его где-нибудь или  помчится  прямо  в  контору
выяснять отношения.
    Наутро  Мария  особенно  тщательно  позаботилась  о  своей  внешности  -
прическа, туалет, улыбка. И Рита, и Хосе  Игнасио  заметили  перемену  в  ее
облике, а главное - в настроении.
     - Да, - отвечала Мария. - Пусть ревнует! Пусть женится!  Пусть  бесится
от счастья или обиды, а я - буду цвести!
    Рита горячо поддержала подругу, а Хосе Игнасио решил, что после  занятий
обязательно поговорит с крестным еще раз.
    На фабрике Мария выслушала еще множество комплиментов - уже от коллег, и
ею овладело действительно хорошее, даже озорное настроение. Так, ей пришла в
голову идея позвонить Рафаэлю и пригласить его к себе как раз в тот  момент,
когда в кабинете присутствовали Рейнальдо  и  Сулейма.  Расчет  тут  был  до
примитивного прост:  если  Сулейма  по-прежнему  общается  с  Виктором,  то,
конечно же, не упустит случая рассказать ему об этом звонке.
    Рафаэль, как всегда, обрадовался возможности повидать Марию и тотчас  же
приехал к ней в  офис.  Но  едва  Мария  успела  сказать,  в  какую  историю
необдуманно втянула его, как в кабинет ворвался... Виктор.
     - Почему ты позволяешь себе  являться  ко  мне  без  предупреждения?  -
возмутилась Мария. - Зачем ты вообще здесь?
     - Я пришел сказать все, что я о тебе думаю.
     - Меня не интересует твое мнение. Ты вообще надоел мне, уходи!
     - Я уйду, но прежде ты выслушаешь меня! - Виктор схватил Марию за плечи
и стал ее трясти.
     - Отпустите ее! - вступился Рафаэль.
     - А вы не вмешивайтесь! Это касается только нас двоих.
     - Ошибаетесь! Все, что связано с Марией, касается и меня.
     - Интересно, с каких пор? Твоя связь с Идальго началась
    не вчера, ведь так, Мария? Сколько же времени ты разыгрывала  меня,  как
последнего дурака? Ответь!
     - Мне незачем давать тебе объяснения. Оставь меня в покое. Уходи!
     - Я не уйду, пока ты не ответишь мне.
     - Разве вы не  слышали,  Виктор?  -  опять  включился  Идальго.  -  Моя
избранница хочет, чтобы вы ушли.
     - Если вы скажете еще хоть слово - я за себя  не  отвечаю!  -  пообещал
адвокату Виктор.
     - Ты грубиян. Мне стыдно за тебя, - негодовала Мария.
     - Да, я грубиян! Человек с окраины. Теперь я  понимаю,  что  ты  всегда
искала предлог, чтобы не выходить за меня замуж. Ты считала меня недостойным
тебя, принцессы!
     - Если ты это понял, то - уходи!
     - Не беспокойся! Больше ты меня не увидишь! Марии  было  очень  неловко
перед Рафаэлем. Она умоляла простить ее за этот фарс, за это безобразие.  Но
Рафаэль сказал, что ему даже приятно чувствовать себя  сообщником  и,  более
того, - он не возражал бы, чтобы все это было не только розыгрышем.
     - Ты знаешь о моих чувствах к тебе, Мария. Мы можем  пожениться,  когда
захочешь.
     - Я благодарна тебе за все, но я люблю его,  Виктора,  несмотря  ни  на
что.
     - Я знаю и готов ждать. А пока во всем можешь рассчитывать на меня.
    Хосе Игнасио и Виктор давно уже вели нелицеприятный мужской разговор, но
к согласию никак не могли прийти. Крестник потребовал от  Виктора  признать,
что тот любит только Марию, и не стоит ему кривляться перед Хосе Игнасио,  а
надо просто пойти к доктору Габриэле и отменить свадьбу. Крестный  же  стоял
на своем: дескать, любил - это было, но теперь - нет! К тому  же  Мария  все
равно выходит замуж за адвоката Идальго.  Хосе  Игнасио  просто  бесился  от
неумения втолковать крестному, что мать  всего  лишь  хотела  заставить  его
ревновать. И так они препирались, пока их не осчастливила  своим  появлением
Сулейма.
     - Кто этот красивый парень? - защебетала она. - Ах,  сын  Марии  Лопес,
очень приятно! Прошу тебя, Хосе Игнасио, говори мне "ты", я еще не  старуха.
Виктор, я специально попросила у Рейнальдо его машину, чтобы повидать тебя и
чтобы ты наконец выполнил свое давнее обещание - показать мне город. Давайте
поедем на прогулку все вместе. Думаю, сейчас это  будет  очень  кстати.  Что
скажешь, Хосе Игнасио?
     - Не знаю... Но в общем мне нравится эта идея.
     - Виктор, не отказывайся! Вот и  Хосе  Игнасио  тебя  об  этом  просит.
Правда, Хосе Игнасио? Поедем, Виктор!
     - Ну  что  ж...  Может,  действительно  это  самое  лучшее,  что  можно
придумать сейчас...
    Виктора в тот вечер ждала Габриэла, но так и не дождалась. И Мария ждала
Хосе Игнасио в сильном беспокойстве: после занятий сын не появлялся  дома  и
не звонил, а уже была глубокая ночь. Разумеется, обе женщины и  предположить
не могли,  что  Хосе  Игнасио  и  Виктор  развлекаются  в  обществе  шальной
манекенщицы.
    Как выяснилось, Сулейма уже довольно хорошо ориентируется в  городе,  во
всяком случае, она ни разу не сбилась с маршрута, возя  своих  кавалеров  по
питейным заведениям. А закончилась эта  прогулка  и  вовсе  романтично:  вся
компания завалилась к дону Куко, чтобы "слушать его песни всю ночь!"
     - Дон Куко - лучший певец Мексики! - воскликнул Виктор.
     - Да, Сулейма, ты сейчас в этом  сама  убедишься,  -  вторил  ему  Хосе
Игнасио.
     - Что ж, я к вашим услугам, ребята, - не заставил себя долго упрашивать
дон Куко. - Какие песни будем петь, сеньорита?
     - Начинайте с "Ла Чанклой"! - подсказал Виктор. И зазвучала  задушевная
песня о любви.
     - Ах! Ах! - вздыхал Хосе Игнасио, и слезы катились из его глаз.
     - Я видел рождение этого мальчика, - тоже сквозь слезы  говорил  Виктор
Сулейме.
     - Ты - мой отец. Я буду любить тебя, что бы ни случилось,  -  хлюпал  в
плечо крестного Хосе Игнасио.
     - Ах, сынок, - буквально обливался слезами  крестный,  -  я  женюсь  на
женщине, которую не люблю.
    В гостиную к  Марии  троица  заявилась  под  утро,  несколько  вразнобой
распевая: "Капли воды, высохшие под солнцем..."
     - Рассаживайтесь поудобнее, а я сейчас вернусь, -  Хосе  Игнасио  очень
хотелось, чтобы мама присоединилась  к  ним,  но  добраться  до  ее  комнаты
оказалось  делом  непростым.  Тогда  сын  завопил  на  весь  дом,   стараясь
перекричать поющих: - Мама, спускайся к нам!
    Мария, конечно же, пришла в ужас при виде этой немыслимой  компании,  да
еще в такой час, да в таком развеселом состоянии.
     - Тебе надо было пойти с нами, мамочка! Мы прекрасно провели  время,  -
блаженно улыбался Хосе Игнасио. - Ах, мама, не надо ругаться! Твоим  большим
недостатком является то, что ты воспринимаешь жизнь слишком серьезно.
     - Не будем спорить об этом сейчас, - Мария попыталась увести сына.
     - Ой, мамочка, подожди, я  вспомнил:  ты  выходишь  замуж  за  адвоката
Идальго?
     - Кто тебе это сказал?
     - Я, сеньора, - поднялся из кресла Виктор  и  попытался  удержаться  на
ногах. - Я ему это сказал.
     - Тебе бы лучше  вообще  помолчать:  какой  пример  ты  подаешь  своему
крестнику!
     - Нет, мама, не ругай моего крестного отца!
     - Может, ты сделаешь мне одолжение и ляжешь спать?
     - Я не могу оставить моих гостей.
     - Каких гостей?
     - Сулейму и крестного отца.
     - Ах, они, оказывается, пришли в гости!
     - Почему вы сердитесь, сеньора? - продолжал юродствовать Виктор.
     - Ой, он ее даже не знает! - изумилась Рита, а  Роман  попытался  силой
утащить упирающегося Хосе Игнасио в спальню.
     - Роман, оставь моего  сына!  -  заплетающимся  языком  важно  произнес
Виктор.
    Но Роман не стал втягиваться в полемику и увел-таки Хосе Игнасио.
     - Я пойду сварю кофе, Мария, - предложила Рита.
     - Мария? Где Мария?  -  изобразил  удивление  Виктор  и  обратился  уже
непосредственно к Марии: - Скажите, сеньора, вы видели ее?
     - Перестань прикидываться дурачком!
     - Сеньора Лопес, я вам объясню, - вмешалась Сулейма. - Хосе Игнасио был
у Виктора, а я пригласила их прогуляться по городу. Такой случился порыв.
     - Ив этом порыве вам понадобилось волочить за собой моего сына!
     - Сулейма - порядочная девушка, - заявил Виктор.
     - Об этом я не буду  спорить.  Надеюсь,  что  подобное  не  повторится,
Сулейма.
     - Я жду тебя в машине, Виктор, - Сулейма покинула гостиную.
     - А ты куда идешь? - остановила Виктора Мария.
     - К Сулейме, - ответил он  несколько  растерянно.  -  У  тебя  же  есть
другой, - продолжил он вяло, без каких-либо эмоций, - вот  и  мне  надо  это
как-то пережить.
     - Я вижу, как ты это переживаешь, - Мария, наоборот,
    вся пылала от гнева, - забавляясь с Сулеймой и женясь на Габриэле.
     - П-признаю, что вы хорошая пара с...  как  его...  Идальго,  -  слегка
запинаясь, тем не менее парировал Виктор.
     - То же могу сказать о тебе с Габриэлой.
     - Однако, знаешь, - совсем по-детски заулыбался Виктор, - я никогда  не
забуду твоих поцелуев...
     - Уходи отсюда! Ты - самый вульгарный мужчина из всех, кого я знаю.
     - Как странно... Ты - единственная  женщина,  которая  так  думает  обо
мне...
     - Все!.. Не хочу больше слышать твоих глупостей! Рита,  помоги  маэстро
открыть дверь!
     - Зачем ты позволила ему уйти? - напустилась на подругу Рита.
     - Ах, не имело смысла задерживать его в таком состоянии!
     - Ну и зря! Невооруженным глазом видно, что он тебя любит.
    Чуть ли не с рассветом Виктора посетила невеста - Габ-риэла.
     - Я не спала всю ночь: ты не пришел,  не  звонил.  Мне  уже  мерещились
всякие несчастья. С тобой ничего не случилось?
     - Э-э... любовь моя, у меня...  был  тяжелый  день,  -  голова  Виктора
действительно была свинцовой с похмелья. - А поздно вечером,... у меня  тоже
были дела. Это все!
     - Виктор, если что-то не так, ты скажи мне.
     - В-все в порядке, любовь моя.
     - Ты уверен?
     - Да, Габриэла. Мы поженимся. Сегодня я подыщу для нас квартиру.
     - В этом нет нужды. Мама переедет в Гвадалахару к сестре, а  мы  сможем
жить у меня.
     - Ну, раз ты так  хочешь...  Но  это  временно!  Как  только  я  получу
диплом - сразу же куплю дом.
     - Хорошо. Пообедаем вместе?
     - Нет-нет! Лучше я зайду к тебе вечером, ладно?
     - Ладно. До встречи.
    И все же Габриэла не поверила  Виктору,  не  успокоилась,  повидав  его.
Тревога после их встречи только усилилась. Что-то в поведении  возлюбленного
настораживало   Габриэлу,   даже   пугало.   "Надо   положить   конец   этой
неопределенности!" - решила она и направилась к дому соперницы.
    Мария собиралась уходить на фабрику и давала  последние  указания  Рите.
Разбудить Хосе Игнасио им не удалось, но  Мария  попросила  Риту,  чтобы  та
через часок повторила попытку и все-таки отправила его в университет. В  это
время и появилась Габриэла.
     - Простите, но мне надо поговорить с вами, Мария.
     - Что ж, поезжай один, - сказала Мария Роману, -  я  задержусь.  Слушаю
вас, Габриэла.
     - Наверное, вы догадываетесь, что речь пойдет о Викторе Карено.
     - Мне нечего сказать вам о Викторе. Наши отношения  закончились,  когда
он решил жениться на вас.
     - Я думала, это случилось раньше - до вашего отъезда в Штаты.
     - Вероятно, в этом вас уверил Виктор, но на самом деле разрыв произошел
после моего возвращения.
     - Я этого не знала.
     - Но теперь это уже не имеет  значения:  скоро  вы  все  равно  станете
супругой Виктора Карено.
     - Нет, Мария. Я не хочу сделать ошибку. Не хочу никому причинить  боль.
Я человек искренний и надеюсь на  такую  же  искренность  с  вашей  стороны.
Скажите мне правду. От этого зависит будущее - и мое, и  ваше.  Вы  все  еще
любите Виктора?
     - Об этом я считаю себя вправе не говорить с вами.
     - Через несколько дней мы с Виктором поженимся. Я не хочу, чтобы  этому
что-то препятствовало.
     - Если вы имеете в виду меня, то можете не беспокоиться.
     - Мы с Виктором любим друг друга, хотя вам и кажется, что это не так.
     - Похоже, вы сами в это не верите, доктор?
     - Когда-то Виктор любил вас, но эта любовь постепенно иссякла.
     - Вы уверены?
     - Абсолютно. Если бы все было по-другому, он бы женился на вас, а не на
мне.
     - Вы просили меня быть откровенной? Что ж, я скажу  откровенно:  Виктор
расстался со мной из-за ревности. А ревность, как известно,  свидетельствует
только об одном - о любви. И Виктор все еще любит меня, хотя и отрицает это.
     - Вы хотите разыграть последнюю  карту,  заставив  меня  сомневаться  в
Викторе? Вам это не удастся!
     - Я не играю, доктор. Если вы убеждены в его любви, выходите  замуж.  Я
вообще не понимаю, зачем вы ко мне пришли и что хотели услышать.
     - Да, мне, пожалуй, и в самом деле лучше уйти.
     - Ответьте мне только на один вопрос: Виктор  говорил  вам,  что  любит
вас?
     - Да.
     - Это все, что я хотела знать. Спасибо, доктор. Прощайте.
    От Марии Габриэла вышла в еще большем смятении,  чем  прежде.  Все  было
плохо, очень плохо. Мария его любит, это ясно. Но почему  она  так  уверена,
что и Виктор ее любит? Разве можно жениться на  одной  женщине  потому,  что
ревнуешь к кому-то другую?.. Вопросов было так много, и ни на  один  из  них
нельзя было найти определенного ответа.
     - Временами я чувствую, - говорила Габриэла матери, - что события несут
меня в пропасть, и мне надо остановиться. Мама, я не уверена в  Викторе,  не
уверена в своем будущем.
     - Ах, дочка, это обычный невроз невесты.  Все  невесты  перед  свадьбой
испытывают подобные сомнения. Виктор попросил тебя стать его женой  -  разве
этого недостаточно, чтобы быть  уверенной  в  любви  мужчины?  Выше  голову,
дочка! У тебя все в порядке.
    Хосе Игнасио под напором крестной вынужден был пойти в  университет,  но
на занятиях сидеть не смог: после вчерашней "прогулки" раскалывалась голова.
Встретив в коридоре Паулину, Хосе Игнасио предложил ей сбежать  с  лекций  и
прогуляться где-нибудь на воздухе.
     - Значит, ты  шумно  повеселился?  Извини,  Хосе  Игнасио,  а  тебе  не
кажется, что это плохой пример  для  твоей  дочки,  хоть  она  еще  и  очень
маленькая.
     - Паулина, не надо говорить о моей дочке. Я этого не люблю.
     - Но почему?
     - Не знаю. Это причиняет мне боль.
     - Как может причинять боль такая малышка?
     - Мне казалось, ты поняла мое горе. Я потерял свою любимую.
     - Но при чем тут твоя дочка?
     - Если бы она не родилась...
     - Но она родилась.
     - К несчастью.
     - Родиться - это счастье. Она могла бы сделать счастливой и твою жизнь.
     - Нет. Я не могу ее даже видеть.
     - Почему?
     - Мне... страшно.
     - Я тебя не понимаю, Хосе Игнасио.
     - Возможно, если она будет со мной, я и в самом деле позабуду  о  своих
страданиях. А мне надо страдать, Паулина!
    Страдать, чтобы заплатить за все зло, которое я причинил Лауре!
    А Виктору, проспавшись, позвонила Сулейма. Виктор  чувствовал  себя  так
скверно, что предложил  ей  сейчас  же  где-нибудь  встретиться,  а  точнее,
попросту опохмелиться. Сулейму уговаривать не пришлось, и вот они уже  опять
сидели в кафе и активно поправляли свое неважное самочувствие.
     - Я не выспался, - сетовал Виктор. - Мы были в доме Марии?
     - Конечно. Эта чванливая особа сделала  тебе  выговор,  а  меня  просто
выпроводила из дома. Она как наседка. Мария тебя ко мне ревнует.
     - К тебе?
     - Да. Полагает, что я тебе нравлюсь.
     - Как она ошибается!
     - Это правда, Виктор? Я тебе нисколько не нравлюсь?
     - Прости.   Я,   кажется,   снова   захмелел.   Ты   -    исключительно
привлекательная женщина, но не моего типа.
     - Как жаль! Тебе нравятся ханжи вроде доктора Габриэлы?
     - Не говори так, Сулейма. Габриэла будет моей женой!
     - Зачем ты сам ищешь себе неприятностей?
     - Не понял...
     - Тебе не обязательно жениться, для того чтобы позабыть Марию.  Я  могу
сделать тебя счастливым, не подписывая никаких бумаг.
     - Сожалею, Сулейма.
     - Ты взваливаешь на себя непосильные обязанности. И  все  по  глупости.
Пойдут дети, и лучшие годы жизни ты проведешь рядом с женщиной,  которую  не
любишь.
     - Ах, мне теперь все равно. Надеюсь, ты придешь на свадьбу?
     - Это окончательно?
     - Да. Приходи.
     - Что ж, грех пропустить такое событие.
    Мария кое-как отбыла свой день на фабрике. Работа у нее  не  клеилась  и
комплиментами сегодня никто не одаривал.  Но  усилием  воли  Мария  все-таки
справилась с желанием уехать домой и лечь спать.
    К вечеру же ей невольно пришлось развеяться, причем  в  обществе  мужчин
весьма достойных.  Сначала  это  был  Фернандо,  которого  привела  к  Марии
новость, услышанная им  от  Рафаэля  Идальго.  Именно  в  обществе  адвоката
собирался провести сегодняшний вечер Фернандо: надо было обсудить  ситуацию,
в которую оба попали из-за Лорены дель Вильяр. Но Рафаэль попросил перенести
встречу  на  другое  время  и  не  стал  скрывать,  что  причиной   тому   -
очаровательная женщина.
     - Я ее знаю? - спросил ничего не подозревавший Фернандо.
     - М-м-м... - замялся Рафаэль, но? желание рассказать  кому-то  о  своей
радости взяло верх. - Это Мария Лопес.
     - Вот  как!  -  можно  представить,  что  в  этот  момент  почувствовал
Фернандо. - Но мне известно, что она выходит замуж за Виктора Карено.
     - У тебя устаревшие сведения. Мария Лопес теперь моя невеста.
    И Фернандо поторопился повидать Марию до прихода ее нынешнего жениха. Он
сразу же сказал, чем так встревожен.
     - Ты помолвлена с Рафаэлем Идальго? -Да.
     - Неужели ты в него влюбилась?
     - Нет, Фернандо, тут совсем другое.
     - Я не знаю, что и думать. Я вдруг почувствовал себя  идиотом,  который
остался лишь приятелем, а другой, похитрее,  в  это  время  сумел  завладеть
тобой. Я полагал, что у меня все-таки  оставалась  слабая  надежда.  И  если
Виктор, как ты говоришь, отвернулся от тебя, то я же -  вот,  рядом.  Но  ты
предпочла Рафаэля. Я - идиот.
     - Нет, Фернандо, Рафаэль вовсе не завладел мною.  Я  по-прежнему  люблю
Виктора и не могу забыть его. Но Виктор-то женится  на  другой!  Помолвку  с
Рафаэлем я придумала, чтобы причинить боль  Виктору,  чтобы  не  чувствовать
себя такой униженной. Ты меня понимаешь?
     - Мне  странно,  что  такая  женщина  может  вести  себя,  как...   как
школьница. Прости меня. Я не вправе упрекать тебя в чем-то.
     - Нет, это ты меня прости.
     - Ладно, я ухожу. Передай Рафаэлю, что я ему все равно завидую.
    До прихода Рафаэля оставалось еще несколько  минут,  в  течение  которых
Рита успела сказать Марии:
     - Слушай, выходи-ка ты и вправду за кого-нибудь из этих двоих - хоть за
Фернандо, хоть за Рафаэля. Моя бабушка говорила, что надо выходить замуж  за
того, кто любит тебя, а не за того, кого любишь ты.
     - Ах, Рита, вечно ты со своими поговорками...
     - Народная мудрость! Выходи замуж за адвоката Идальго  и  дашь  Виктору
урок на всю жизнь.
    Рафаэль попросил у Марии прощение за то,  что  в  разговоре  с  Фернандо
слишком вошел в роль жениха, а затем предложил не совсем уверенно:
     - Мария, может, не стоит играть в эту игру дальше?
     - Тебе, наверное, неприятно чувствовать себя фиктивным женихом?
     - Нет. То есть да. Мне хотелось бы стать  твоим  настоящим  женихом.  Я
обещаю тебе спокойную жизнь, понимание, нежность. Быть может, потом придет и
любовь. Ты знаешь, каким я был одиноким до встречи с тобой. Почему бы нам не
соединить наши судьбы, раз мы так похожи, Мария? Хочешь выйти за меня замуж?
     - Да, Рафаэль. Я хочу выйти за тебя замуж.
    Свое согласие на брак с  Рафаэлем  Мария  объяснила  тем,  что  так  ей,
вероятно, будет легче пережить предательство  Виктора.  С  каждым  днем  она
чувствовала себя все хуже: не могла есть,  спать,  часто  плакала.  И  очень
боялась, что не сможет вынести самого момента свадьбы.
    Но этот момент тем не менее наступил. Роман,  выдержав  ссору  с  Ритой,
все-таки отправился на свадебное торжество.
     - Я тоже хотел бы, чтобы Виктор женился на Марии, но он мой друг, и мне
нельзя оставить его одного.
    Хосе Игнасио, наоборот, не собирался идти на свадьбу,  но  его  упросила
Мария:
     - Сынок, не делай больно твоему крестному. Он тебя так любит!
     - Он должен был жениться на тебе!
     - Сейчас уже поздно обсуждать, кто кому задолжал. Иди. Прошу тебя!
     - Ты уверена, что хочешь этого? -Да.
     - Хорошо, мама. Я пойду, но только ненадолго.
    Рите было непонятно такое чрезмерное благородство, о чем она  и  сказала
Марии.
     - Ох, Рита, мне так больно! Мне не хочется жить.
     - Этот мерзавец не стоит ни одной твоей слезинки.  Отвлекись.  Думай  о
чем-нибудь другом, приятном. О внучке. О Рафаэле Идальго, наконец.
     - Ни на чем другом  не  могу  сосредоточиться.  Чувствую  только  боль,
сплошную боль.
    Но Рафаэль Идальго оказался легок на помине, и сам воочию предстал перед
Марией.
     - Тебе нездоровится? - сразу же заметил неладное Рафаэль.
     - Кажется... я заболеваю гриппом.
     - Извини, но сейчас я вижу, что ты плакала. Мы ведь  не  договаривались
обманывать друг друга. Рассказывай, что случилось.
     - Сегодня Виктор женится.
     - Теперь понятно.
     - Не могу сдержаться, - Мария опять заплакала. - Такое  чувство,  будто
он умирает.
     - И ты умираешь вместе с ним?
     - Возможно.
     - Мария, может, еще не поздно помешать этому браку?
     - Нет. Поздно.
     - Но ты его любишь.
     - Я забуду его. А ты мне поможешь.
     - А если моей любви не хватит  для  этого?  Если  тень  Виктора  Карено
всегда будет между нами?
     - Нет-нет.
     - Мария, будем откровенны. Ты приняла мое  предложение  всего  лишь  от
отчаяния. Но ты страдаешь. Мы можем отменить нашу помолвку.
     - Нет, Рафаэль, я хочу выйти замуж за тебя. И как можно скорее.
     - Хорошо. Доверься мне. Я зайду к тебе попозже.
     - Рафаэль, таких, как ты, больше нет.
     - Разумеется! Становись побыстрее моей женой. Не пожалеешь.
    Донья Мати наотрез отказалась идти на свадьбу, и Виктору пришлось  врать
что-то про грипп, объясняя ее отсутствие. Из гостей со стороны  жениха  были
только братья и Ху-лия, да еще дон Чема и дон Куко. Позже  подошли  Роман  и
Хосе Игнасио.
     - Как чувствует себя будущий супруг? - бодро спросил Роман.
     - Немного странно.
     - Крестный, я желаю тебе всего самого лучшего, - сказал Хосе Игнасио, -
несмотря на то, что не мама будет твоей женой.
     - Не все в жизни можно осуществить.
     - Может... ты не слишком этого хотел?
     - Я обожал Марию.
     - Она страдает, крестный. Ты не знаешь, в каком она состоянии!
     - А по-моему, ты ошибаешься. Она быстро нашла мне замену.
     - Я не верю в этот брак с адвокатом Идальго.
     - Она способна на все, чтобы только я страдал!
     - Значит, тебе будет больно, если мама выйдет за другого?
     - Нет, пусть выходит. Пусть выходит за кого угодно. Сильвия,  Альберто,
гости из Гвадалахары, окружив Габриэлу, расхваливали ее наряд, говорили, что
она - самая красивая невеста на свете. Дон Чема и дон Куко тоже внесли  свою
лепту в этот хор. А мать невесты сокрушалась, что не может познакомиться  со
сватьей.
     - Значит, твоя мама заболела как раз в день свадьбы? - спросила Виктора
будущая теща.
     - Да-да, вот именно, сеньора.
     - Что ж, у нес будет возможность присутствовать на церковном обряде.
     - Конечно, без сомнения.
    Но донья Мати успела  еще  и  на  этот  гражданский  обряд.  Едва  судья
произнес: "Именем закона объявляю вас мужем и женой. Прошу подписаться", как
она вбежала в зал с криком: "Виктор, сыночек, Мария умирает!"
    Виктор, уже занесший перо над бумагой, отбросил его в сторону и рванулся
навстречу донье Мати.
     - Она умирает, сынок!
     - Что случилось?
     - Лорена убежала из больницы... И Мария,  узнав  эту  новость...  Мария
умирает!
    Но Виктор уже не слышал мать: он мчался к Марии.

0

27

Глава 33

    Так что же случилось с Марией?
    Чтобы ответить на этот  вопрос,  надо  вернуться  чуть  назад,  и  не  в
гостиную Марии Лопес, а в психиатрическую клинику, где пребывала Лорена дель
Вильяр. Расчет ее оказался верным: изолятор более всего подходил для побега.
Повезло Лорене и со служащими: один из них согласился выпустить ее  на  волю
за весьма умеренную плату. Как и было условлено, Лорена  в  назначенный  час
устроила в изоляторе пожар, и  пока  санитары  его  тушили,  сообщник  вывел
больную в коридор, а  затем  и  увез  ее  в  кабине  грузовика,  на  котором
доставлял белье из прачечной. Когда отъехали подальше  от  больницы,  Лорена
попросила остановиться и тотчас же выскользнула из машины. Водитель,  боясь,
что его пассажирка может уйти не расплатившись, последовал за ней.  Так  они
оба оказались вне машины.
     - Ой, - вскрикнула Лорена, - я забыла сумку в кабине!  Сейчас  я  отдам
тебе твои доллары!
    И успокоившийся водитель позволил ей снова залезть в  кабину.  А  Лорена
открыла дверцу с другой стороны - и была  такова!  Спохватившись,  обманутый
сообщник бросился вдогонку, но Лорена  уже  затерялась  в  толпе.  Звать  на
помощь было нельзя: это означало бы самому подписать  собственный  приговор.
Оставалось только помалкивать да ругать себя за ротозейство.
    Лорена знала, что погони за ней пока нет - водитель не станет  поднимать
шума, а в клинике ее хватятся не сразу. И в этом промежутке она позвонила...
Марии.
     - Простите, я могу поговорить с сеньорой Эстелой Лопес?
     - Нет. Она не живет в Мехико, - отвечала Каталина, служанка Марии.
     - Но она оставила мне этот телефон, чтобы я позвонила ей,  когда  будут
готовы детские рубашечки.
     - Это дом ее сестры, и вы можете принести рубашечки сюда  либо  послать
на ранчо, где живет Эстела.
     - Пожалуй, лучше послать. Только скажите, по какому адресу.
     - Сейчас. Да, вот он. Вы записываете?
     - Да-да.
     - Для надежности отправьте пакет на имя  Федерико  Рейеса,  это  супруг
сеньоры Эстелы.
     - Хорошо. Спасибо.
     - Не  стоит  благодарности.  Рубашечки,  наверное,  для  доченьки  Хосе
Игнасио?
     - Этого я не знаю, но пошлю их сейчас же.
    Вскоре отсутствие  Лорены  обнаружили  в  клинике  и  сообщили  об  этом
Фернандо Торресу, а тот позвонил Марии. Сказал, что беглянку разыскивают, но
на всякий случай Марии следует принять меры предосторожности.  А  еще  через
несколько минут Рита нашла  Марию  лежащей  на  полу  в  глубоком  обмороке.
Конечно же, она  сразу  позвала  на  помощь  Фернандо,  который  и  объяснил
возможную причину ее обморока.
    Пока Фернандо был в пути, а Мария лежала без чувств, Рита, не зная,  что
еще предпринять, стала звонить донье Мати.
     - Я нашла ее на полу, донья Мати.  Она  словно  мертвая.  Не  дай  Бог,
что-то серьезное!
    Весть о том, что Мария умирает, заставила донью Мати забыть и о свадьбе,
и о дальнейшей судьбе сына, и вообще обо всем на  свете.  В  ту  минуту  она
знала только одно: ее сын должен быть сейчас рядом с Марией.
    Роман,  Хосе  Игнасио  и  донья  Мати  побежали  вслед  за  Виктором,  а
оставшиеся не знали, куда деваться от стыда. На невесту, кроме матери, никто
не решался даже  взглянуть,  потому  что  утешить  ее  было  нечем.  Сильвия
поддерживала Габриэлу под руку, но помочь ей тоже не могла. Подошел
    Альберто, сказал, что очень сожалеет о случившемся, и что они с Сильвией
должны уйти, поскольку Лорена наверняка уже чего-нибудь натворила.  Выразили
свое сочувствие также дон Чема и Хулия.
    Дома Габриэла в клочья разорвала свадебное платье.
     - Какой позор! Все вокруг шептались. А родственники  Виктора,  хоть  на
словах и сожалели, но выглядели счастливыми.
     - Нет, дочка, тебе показалось.
     - Теперь я понимаю, почему мать Виктора "заболела". Никто не любил меня
в этом доме. Какой я была дурой! И ведь я знала, что Виктор меня  не  любит.
Но надеялась, что полюбит потом.
     - Почему же ты не сказала этого мне? Я бы никогда не дала согласия.
     - Ах, мама, какая теперь разница! Виктор разрушил  мою  жизнь.  Я  хочу
умереть!..
    Фернандо привел Марию в чувство, но предупредил, что у нее  был  тяжелый
нервный шок, и для полного восстановления  потребуются  время,  лекарство  и
покой.
     - Я выполню все твои предписания, - отвечала Мария, -  но,  пожалуйста,
сделай все возможное, чтобы эту убийцу снова вернули в больницу.  Она  будет
охотиться за Хосе Игнасио.
     - Не волнуйся. Ее скоро задержат. А сейчас - спи. Я ввел  тебе  сильное
снотворное.
    В гостиной Фернандо объяснял Рите, что делать, если приступ  повторится,
и в  этот  момент  туда  вбежали  прибывшие  со  свадьбы,  Виктор  сразу  же
устремился к комнате Марии, но Рита и Фернандо преградили ему дорогу:
     - Марию сейчас нельзя тревожить.
     - Но я должен ее увидеть!
     - Извините, - вмешался Фернандо, - Рита права: вы уже и  так  причинили
Марии много горя.
     - Признаю свою вину, доктор. Но я люблю Марию.
     - А где ваша супруга? - отвечала на это Рита, не  обращая  внимания  на
Романа, который пытался что-то объяснить ей.
     - Прошу вас, Виктор, уходите, - настаивал Фернандо.
     - Виктор не женился! - наконец перекричал всех Роман.
     - Как?..
     - Доктор, может Мария быстрее  выздоровеет,  если  узнает  об  этом?  -
предположил Роман.
     - Ну что ж, идите, только взвешивайте свои слова. Мария не  заслуживает
ваших упреков.
    Узнав, что произошло, Мария была потрясена:
     - Ты бросил Габриэлу одну во время свадьбы?  Ты  еще  не  устал  мучить
людей - сначала меня, а теперь Габриэлу?
     - Я думал только о том, что мне надо спешить к тебе.
     - Сейчас ты мне не нужен. А когда был  нужен,  не  поддержал  меня,  не
захотел понять, что я должна вывести сына из депрессии.
     - Мария, я кругом виноват. Я ревновал и день ото  дня  запутывался  все
больше. Хотел забыть тебя, но не смог. Не дай потерять тебя, прости!
     - После того, что ты сделал, я  уже  не  могу  относиться  к  тебе  как
прежде. Твоя ревность непредсказуема. В тебе нельзя  быть  уверенным.  Лучше
уходи, Виктор.
     - Что ж, видимо, я все-таки потерял тебя. Но  не  держи  на  меня  зла.
Знай, что я тебя люблю, и будь счастлива со своим Идальго.
     - Ах, Виктор, что ты говоришь, при  чем  тут  Идальго!  -  Мария  взяла
Виктора за руку.
     - Мария, неужели... ты меня прощаешь?
     - Да, не знаю почему, но я и впрямь не держу на тебя зла.
     - Ах, если бы ты согласилась начать все заново! Можешь даже не выходить
за меня замуж. Мне достаточно и того, что я смогу тебя видеть, целовать...
     - А я  не  хочу  больше  рисковать.  Поженимся  сейчас!  Завтра!  Когда
скажешь! И вместе будем искать Лорену. Я поговорю с Рафаэлем, он все поймет.
    Ближе к вечеру пришел Рафаэль Идальго - улыбающийся, с цветами. Выяснив,
что Мария и вправду нездорова, захотел немедленно ее увидеть. Рита не знала,
как ей поступить: объяснить ли ему все самой или  предоставить  сделать  это
Марии. Пока она раздумывала, Рафаэль уже направился к Марии. Рите ничего  не
оставалось, как последовать за ним. Почему-то ей не  пришло  в  голову,  что
маэстро и Мария могут быть так заняты поцелуями, что даже не услышат стука в
дверь. Но произошло именно это. Рафаэль тут же повернул обратно, Рита  стала
оправдываться, сбивчиво объясняя, что Виктор в  последний  момент  расстроил
свадьбу с Габриэлой.
     - Я все понимаю, - сказал помрачневший Идальго. -  Я  знал,  что  Мария
любит его, и не слишком обольщался.
    Наконец Виктор вышел от Марии и объявил об их свадьбе, которая состоится
на следующей неделе.
     - Господи! Вы еще не закончили одну, а уже приступаете к  следующей!  -
возмутилась Рита, но Роман и Хосе Игнасио ее не поддержали, считая,  что  на
этот раз все идет очень даже нормально.
     - Рита, я вел себя отвратительно, но будь уверена: я люблю Марию.
     - Не знаю, что это у вас за любовь. Мне кажется, истинно любящий так бы
себя не вел. Я очень разочаровалась в вас, маэстро!
    Хосе Игнасио не понравилась идея матери о свадьбе тихой и  скромной.  Он
считал, что Мария заслуживает настоящего, большого свадебного торжества.
     - Нам еще рано веселиться. Лорена на свободе. Мариита не с нами.
     - Мама,  не  надо  опять  о  девочке.  А  вот  Лорену  дель  Вильяр   я
действительно должен разыскать.
     - Сынок, что ты задумал? Эта женщина крайне опасна.  Ее  найдут  и  без
тебя.
     - Ну разумеется, мама. Ее ищет лейтенант Орнелас.
    У Виктора был горький разговор с  матерью.  Пришлось  признать,  что  он
оказался не самым чутким сыном: грубил, не  хотел  прислушиваться  к  голосу
сердца.
     - Не стоит ворошить старое, - донья Мати была счастлива  уже  тем,  что
дети помирились. - Я так умоляла Пресвятую Деву! И она меня услышала!
    Теперь Виктору предстояло  самое  неприятное:  принести  свои  извинения
Габриэле. Но что он мог сказать  этой  несчастной,  ни  в  чем  не  повинной
женщине? Что всегда любил Марию? Что хотел  ей  отомстить,  использовав  для
этого Габ-риэлу?
     - Знаю, мне нет прощения, но я  действительно  был  готов  жениться  на
тебе, Габриэла.
     - Мне не нужны твои оправдания.  Во  всем  виновата  я  сама.  Ты  меня
торопил, а я, вместо того  чтобы  быть  осмотрительной,  поддалась  на  твои
уговоры!
     - Да, я вел себя безответственно.
     - Ты разрушил мою жизнь. Я была по-своему счастлива. ;  Без  любви,  но
зато и без разочарования, без страданий.  Уходи,  Виктор.  Я  не  хочу  тебя
видеть больше никогда. Никогда!
    На ранчо все были предупреждены о возможном появлении Лорены. И не  зря:
пересаживаясь с одной попутной машины на другую, Лорена успешно добралась до
поселка и теперь расспрашивала, как пройти на ранчо "Ла эсперанса".  Сначала
ей указали дорогу, а потом посоветовали обратиться к  самому  хозяину  ранчо
дону Федерико, который как раз в это время был в поселке.
     - Простите, вы не скажете, где находится местная  школа?  -  остановила
дона Федерико Лорена.
     - Да, разумеется.
     - Ах, извините, я так разнервничалась... В этот час школа уже, наверно,
закрыта. Впрочем, я ищу дом директора. Директора...
     - Доньи Тулии, - любезно подсказал дон Федерико.
     - Да, доньи Тулии, - подхватила Лорена. - Знаете ли,  я  учительница  и
хочу у нее работать.
     - Не беспокойтесь, я вас подвезу Донья Тулия - моя давняя подруга.
     - Вы так любезны, сеньор...
     - Федерико Рейес, - представился  дон  Федерико,  -  к  вашим  услугам,
сеньорита.
     - Очень приятно. А я - учительница - Пилар Давила.
     - Садитесь. Сейчас мы будем у доньи Тулии. Директриса  никак  не  могла
вспомнить некую Рефухио, которая будто бы посоветовала Лорене обратиться  по
этому адресу, уверяя, что добрейшая донья Тулия обязательно поможет.
     - Что ж, вероятно, меня подводит память:  возраст,  -  смутилась  донья
Тулия.
    Этого было вполне достаточно для Лорены, которая  тотчас  же  рассказала
жалобную историю про мужа-двоеженца, недавно умершего и оставившего  ее  без
средств к существованию и без крыши над  головой.  Женившись  на  несчастной
учительнице, он скрыл, что уже имеет жену и детей. А после  его  смерти  эта
первая и, стало быть, законная жена отсудила и дом, и все состояние.
     - Наш брак был признан недействительным, и  я  оказалась  на  улице,  -
закончила Лорена.
     - Ах, это ужасно. Вам следовало нанять хорошего адвоката.
     - И оставить эту семью в нищете? Нет, мне не позволила совесть.
     - Вы так благородны!
     - Дети ни в чем не повинны, я не могла  лишить  их  иллюзии  о  честном
отце.
     - Ваш  поступок  восхитителен!  -   донья   Тулия   была   окончательно
растрогана.
     - Ах, ничего особенного! Бог  смилостивился  надо  мной  и  послал  мне
встречу с Рефухио. Жаль, вы о ней не помните. Она сказала, что здесь я смогу
найти уединение и покой.
     - Ах, сеньора, какую трагедию вам пришлось пережить!
     - Надеюсь на ваше доброе сердце и прошу у вас только работы. Я  хорошая
учительница.
     - Помогите ей, донья Тулия, - попросил дон Федерико.
     - Да-да, я возьму вас на работу, сеньора.  Только  деньги,  которые  вы
сможете у нас получать, - небольшие.
     - Сколько бы ни было - все хорошо. Да благословит вас Господь, сеньора!
    Выйдя от доньи Тулии, Лорена  спросила  у  своего  провожатого,  нет  ли
поблизости какого-нибудь дешевого отеля. И дон Федерико отвечал, что местные
отели - не для таких утонченных особ, как она.
     - Но, к сожалению, у меня нет денег, чтобы снять более приличное жилье.
     - Не знаю, как вы на это посмотрите, но я мог бы  вам  пока  предложить
комнату в  моем  доме.  А  потом  вы  заработаете  деньги  и  подыщете  себе
постоянное жилье.
    Разумеется, Лорена не возражала! Все  складывалось  так  удачно,  что  о
большем она и мечтать не могла.
    Эстела приняла гостью приветливо, а выслушав ее слезную историю,  совсем
расчувствовалась. Няня Чайо вела себя более сдержанно: что-то  настораживало
ее в этой учительнице. После  ужина,  когда  Лорена  ушла  в  отведенную  ей
комнату, а хозяева продолжали обсуждать, как она несчастна и как благородна,
няня Чайо заметила, что надо все-таки получше приглядеться к едва  знакомому
человеку. Ане учительница тоже сразу не понравилась. "Какая-то она  чересчур
прилипчивая и... недобрая", - определила Ана.
    Увидев впервые Марииту, Лорена рассыпалась в восклицаниях:  "Ах,  она  -
чудо; ах, красавица; ах, она просто куколка!" Ане почему-то  было  неприятно
слышать все это из уст постоялицы, и она поспешила унести девочку  в  другую
комнату.
     - Нет-нет, подождите, - остановила ее Лорена. - Можно  я  еще  немножко
полюбуюсь ею? Это ваша дочка, Эстела?
     - Нет, это дочка моего племянника.
     - Кажется, в вашей семье все красивые. А я, знаете,  так  люблю  детей,
хотя у меня их никогда не было. Вы позволите мне подержать эту прелесть? Да?
Спасибо. Она очаровательная. Такая маленькая... беззащитная...
     - Извините, - не выдержала Ана, - но ей уже пора обедать. Иди  ко  мне,
Мариита!
    Эстеле пришлось оправдываться перед учительницей, объяснять, что  Ана  -
крестная мать малышки и очень ревностно к ней относится.
     - Но у вас еще будет возможность и подержать ее на руках, и погулять  с
ней, - добавила Эстела.
     - Ах, я бы все отдала, чтобы иметь ребенка, - усердствовала Лорена.
     - Не грустите. Надо смотреть в будущее с оптимизмом.
     - Да, вы правы. Я имела счастье встретиться с вами.
    Позже Эстела обругала сестру за невоспитанность и грубость.
     - Но разве ты не заметила, как она смотрела на  Марииту?  Как  хищница!
Казалось, она готова заглотнуть малютку целиком!
     - Не будь такой жестокой, Ана! Сеньора Пилар  много  страдала.  И  этот
несколько странноватый взгляд -  от  волнения,  оттого,  что  на  минуту  ей
представилась возможность взять на руки младенца.
     - Эстела, ты несправедлива ко мне. Сколько  женщин,  не  имеющих  своих
детей, брали Марииту на руки, и я  ни  о  ком  из  них  не  говорила  ничего
подобного. Даже о сеньоре Сильвии, которую привозил  сюда  дедушка  Марииты,
потому что она смотрела на нашу куколку с любовью, и это понятно. Ты знаешь,
я даже испугалась, что они могут увезти Марииту с собой.  Но  эта  же  прямо
пожирает глазами бедняжку!
    Ничто не могло убедить Ану относиться к  учительнице  поприветливее.  За
обедом она едва выдерживала присутствие  Лорены  и  ее  постоянные  льстивые
восклицания. А Марииту крестная мать старалась и вовсе убирать  подальше  от
дурного глаза. Эстела попросила сестру сохранять элементарное приличие  хотя
бы внешне.
     - Нет уж, я не собираюсь ломать комедию  перед  этой  особой!  Меня  не
волнует то, что у нее не было детей,  что  ее  муж  оказался  двоеженцем,  -
дерзко отвечала Ана.
    Ночью крестная мать проснулась от странного ощущения, будто кто-то резко
толкнул ее в плечо. "Что-нибудь с Мариитой!" - сразу же встревожилась она  и
увидела склонившуюся над кроваткой Лорену.
     - Что вы здесь делаете? - испугалась и одновременно возмутилась Ана.
     - Я пришла, потому что услышала, что девочка плачет.
     - Это неправда! Видите - она спокойно спит. А стоит ей заплакать,  я  в
тот же миг просыпаюсь. Идите к себе.  Я  здесь  затем,  чтобы  заботиться  о
Мариите.
    "Какая она красивая, - думала Лорена о внучке, - как Лаура. Нет...  Нет!
Ты не похожа на мою дочь! Проклятое отродье! Ты умрешь!.."
    Утром Ана с тревогой сказала  домашним,  что  учительнице  следовало  бы
отказать от дома, но если хозяевам неловко это сделать, то надо хотя  бы  не
подпускать ее к ребенку.
     - Но ведь она сказала тебе, что Мариита плакала, - возразила Эстела.
     - Это все выдумки. Я слышу, как мой ангелочек дышит, неужели  бы  я  не
проснулась от плача?
     - Учительнице Пилар незачем лгать.
     - И тем не менее она лжет! Она вообще, по-моему, опасна.
     - Это твоя ревность заставляет тебя  видеть  в  ней  врага.  Может,  ей
просто очень захотелось взглянуть на Марииту, ведь ты не  даешь  ее  никому,
кроме Диего.
     - И все равно предупреди ее, чтобы не трогала ребенка.
    Лейтенант Орнелас тем временем разыскивал Лорену по всему Мехико. Поиски
пока не имели успеха, и потому охранники продолжали дежурить у домов  Марии,
Альберто и дона Густаво. Специальный пост был выставлен также в клинике, где
работали Альберто и Сильвия, и куда вполне  могла  нагрянуть  Лорена,  чтобы
расквитаться с мужем и его возлюбленной.
    Дон Густаво, оправившись от шока, вызванного бегством дочери, поспешил к
внуку. Надо было рассказать ему и Марии, что Лорена собирается убить  его  и
Марииту, о чем прямо заявляла отцу незадолго до  побега.  Но  разговор  этот
пришлось немного отложить, поскольку  дон  Густаво  попал  на  очень  важный
семейный обед: обсуждались детали будущей свадьбы. Виктор считал,  что  надо
пригласить многих сотрудников  фабрики,  по  крайней  мере  тех,  кто  давно
работает с Марией. Сама же невеста предпочитала отметить это событие лишь  в
кругу родственников. Этот вариант больше импонировал Рите: "Так будет теплее
и веселее". Жених не стал спорить, и Рита тут же  начала  давать  конкретные
указания Роману, Виктору и Марии. Основные заботы она взяла на себя,  но  не
пощадила и супруга. Виктору, по ее плану,  вменялось  в  обязанность  только
приличное  поведение,  достойное  статуса  жениха.  А  Марии  предписывалось
изобрести невероятное, умопомрачительное свадебное платье.
    С появлением неожиданного гостя разговор не прервался, Мария  объяснила,
о чем идет речь, и пригласила дона Густаво на свадьбу.
     - Вы приглашаете меня? Несмотря на  то,  что  я  причинил  вам  столько
страданий? - дон Густаво был тронут до глубины души. - Я допустил  ошибку  в
воспитании Лорены, я помешал вашему браку с Хуаном Карлосом...
     - Лорену вы слишком любили, хотя она этого и  не  оценила,  -  отвечала
Мария, - а разрыв с Хуаном  Карлосом  в  конце  концов  позволил  мне  найти
настоящую любовь в лице Виктора.
     - Поздравляю вас, сеньор Карено, - взволнованно произнес дон Густаво. -
Вы женитесь на исключительной женщине.
     - Я это знаю! Надеюсь увидеть вас на свадьбе.
     - Конечно. Спасибо, Мария.
     - Приходите вместе с Флоренсией.
     - Я так благодарен вам за то, что вы меня простили! Затем,  когда  Хосе
Игнасио ушел заниматься, дон Густаво все-таки рассказал, что его  привело  в
этот дом.  Мария  вновь  обеспокоилась:  дом  охраняется,  но  Хосе  Игнасио
отказывается сидеть взаперти и сегодня уже ходил в университет. В результате
встревоженная  родня  пришла  к  выводу,  что  Хосе  Игнасио   нуждается   в
телохранителе. Мария тотчас же позвонила лейтенанту Орнеласу, и тот пообещал
приставить к Хосе Игнасио надежного человека.
    Хосе Игнасио действительно рвался из дома,  но  причиной  тому  были  не
занятия в университете,  а...  Лорена.  Он  опять  заявил,  что  сам  должен
рассчитаться с убийцей, чем очень испугал Марию.
    Именно эта реакция матери заставила Хосе Игнасио в  дальнейшем  скрывать
свои истинные намерения. Только с Луисом он мог быть откровенным.
     - Я буду искать ее и когда найду - прикончу!
     - Ты нездоров или тоже сошел с ума? Оставь эту маньячку полицейским!
     - Нет, ее может остановить только смерть. И я этим займусь.
     - Хосе Игнасио, что с тобой?
     - Понимаешь, сейчас важно только одно - кто кого опередит: она или я.
    В другой раз Хосе Игнасио сообщил, что купил пистолет, и попросил  друга
помочь ему в поисках Лорены. Луис напомнил Хосе Игнасио, что тот - без  пяти
минут адвокат, а собирается вершить самосуд.
     - Только так можно покончить со злом, которое воплощает в  себе  Лорена
дель Вильяр.
    Луис понял,  что  должен  как-то  предотвратить  несчастье,  на  которое
обрекает себя Хосе Игнасио. Но как это сделать? Чтобы потянуть время  и  как
следует все обдумать, Луис переключил внимание собеседника  на  субъекта  за
соседним столом, который буквально не сводил глаз с Хосе Игнасио.
     - Его, наверно, подослала Лорена, - предположил тот.
    Друзья решили покинуть кафе, чтобы проверить, последует ли  этот  наглец
за ними. На  улице  они  вроде  бы  не  обнаружили  за  собой  наблюдения  и
успокоились. Но после занятий увидели того же самого  типа  прямо  у  дверей
аудитории. Сомнений больше не было! Хосе Игнасио прямо  спросил  незнакомца,
кто его послал для слежки, но прежде чем тот  успел  ответить,  свою  версию
высказал Педро:
     - Тебе нечего притворяться, Хосе Игнасио. Мы все знаем,  что  это  твой
новый телохранитель.
     - Мне приказано вас защищать, - ответил незнакомец.
     - Ну, я же говорил, - возликовал Педро. - Эти новые богачи  из  плебеев
уже не знают, на что тратить деньги.
    Дома Хосе Игнасио устроил матери скандал, и она вынуждена  была  звонить
лейтенанту Орнеласу.  Тот  пообещал,  что  заменит  этого  сыщика  на  более
профессионального.
    А Луис, не зная, как по-иному обезопасить Хосе Игнасио,  "  в  тайне  от
друга навестил Марию.
     - Хосе Игнасио, конечно, на меня рассердится, но я очень  тревожусь  за
него. Вы должны об этом знать...
     - Не тяни, говори прямо, - не выдержала Мария.
     - Хосе Игнасио купил пистолет.
     - Ах!..
     - Он всерьез собирается отомстить Лорене дель Вильяр.
     - Но где он купил его?
     - Этого я не знаю, но он не успокоится, пока не осуществит задуманное.
     - Спасибо, Луис. Хосе Игнасио не догадается, откуда  мне  известно  про
пистолет.
    Мария стала размышлять, где сын может хранить оружие. Днем - наверняка в
пиджаке, в кармане, чтобы в любой момент можно было достать и выстрелить.  А
вечером, скорее всего, кладет под подушку - на случай, если Лорена  вздумает
заявиться прямо к ним в дом.
    Дождавшись, когда Хосе Игнасио ляжет в постель, Мария  вошла  к  нему  в
комнату и, сделав вид, будто хочет получше взбить подушку, нащупала под  нею
что-то металлическое. Однако Хосе Игнасио  опередил  мать,  не  позволив  ей
взять пистолет. И как ни упрашивала Мария сына, как ни убеждала его, что  он
не должен сам загонять себя в тюрьму, Хосе Игнасио не отдал оружия.
    Мария была в отчаянии, но Рита высказала предположение, что, может,  так
и вправду лучше: Хосе Игнасио сумеет защитить себя, если  Лорена  попытается
опять на него напасть.
     - Разве ты не поняла, что он  сам  охотится  за  Лореной  и  собирается
пустить в ход оружие! - объяснила раздосадованная Мария.
    Весь день она не знала, что предпринять, а вечером ее успокоил сам  Хосе
Игнасио:
     - Я вернул пистолет, мама.
     - Ты не обманываешь меня?
     - Нет, я не должен огорчать тебя, особенно  перед  свадьбой.  Не  хочу,
чтобы ты зря беспокоилась.
     - Сынок, любовь моя, спасибо тебе!
    Хосе Игнасио не стал уточнять, что причиной  такой  метаморфозы  явилась
Паулина. После занятий они обедали в
    кафе, и Хосе Игнасио рассказал новой приятельнице о предстоящей  свадьбе
двух дорогих ему людей.
     - Могу представить,  какой  счастливой  чувствует  себя  твоя  мама!  -
восторженно произнесла Паулина.
     - По правде говоря, я сильно испортил ей  предсвадебное  настроение,  -
признался Хосе Игнасио. - Она настаивала, чтобы я отдал  ей  пистолет,  а  я
этого не сделал.
     - Зачем тебе пистолет?
     - Мать Лауры бежала из лечебницы и разыскивает меня, чтобы убить.
     - Хосе Игнасио, я понимаю тебя, но также понимаю и  твою  маму.  Ты  не
имеешь права лишать ее счастья. Своим поведением ты можешь  даже  расстроите
свадьбу.
     - О нет! Только не это! Наверно, ты права, Паулина. Я должен  успокоить
маму, но это не значит, что я собираюсь уступать Лорене дель Вильяр!
    Пока Мария собиралась с силами, чтобы позвонить Рафаэлю Идальго, он  сам
появился в ее офисе. Оказалось, что им обоим  есть  в  чем  повиниться  друг
перед другом. Рафаэль  раскаивался  в  том,  что  защищал  Лорену,  а  Мария
чувствовала себя очень виноватой перед Рафаэлем.
     - Когда я  предложила  разыграть  этот  фарс  перед  Виктором,  я  была
искренней с тобой, но когда согласилась стать твоей женой, -  лукавила!  Мне
нет прощения, Рафаэль!
     - Перестань, ты никогда не скрывала, что любишь Виктора. И я благодарен
тебе за эту фантазию. Несколько дней я жил ею, чувствовал себя влюбленным. А
я ведь уже думал, что никогда не смогу испытать этого чувства.
     - Спасибо, Рафаэль. Ты всегда все понимаешь.
    После его ухода Рита не удержалась от сожаления, что вот он -  идеальный
мужчина и супруг, а Мария любит какого-то взбалмошного ревнивца.
    Маэстро тоже пришлось выдержать не слишком приятный разговор с Сулеймой.
     - Если ты так безобразно поступаешь с уважаемыми женщинами, -  говорила
Сулейма, имея в виду Габриэлу, - то могу представить, как  ты  относишься  к
тем, кто попроще!
     - Я не донжуан, Сулейма! Я - однолюб, только не хотел этого признать.
     - Думаю, тебе хватит нескольких месяцев, чтобы  убедиться  в  обратном.
Твоя любовь к Марии Лопес давно сгорела в ваших постоянных ссорах, так что я
не слишком огорчена этой новой женитьбой: ты придешь ко мне, и очень скоро!
    Виктор, конечно же, не стал принимать всерьез бредни Сулеймы, в которой,
несомненно, говорило лишь оскорбленное самолюбие.  Никогда  он  не  был  так
уверен в жизнеспособности их любви с  Марией,  как  теперь.  Уж  если  Мария
сумела простить ему выходку с Габриэлой, то какие  могут  быть  сомнения!  В
своем же чувстве к этой удивительной  женщине  маэстро  не  сомневался  даже
тогда, когда хотел же- ( ниться на другой. Казалось, его нежность,  восторг,
обожание  уже  достигли  предела  и  не  могли  быть  сильнее,  но  событие,
произошедшее незадолго до  свадьбы,  заставило  Виктора  заново  восхититься
своей возлюбленной.
    А случилось то, что и должно было когда-нибудь случиться: Маркое,  выйдя
из  больницы,  узнал,  что  лечили  его  отнюдь  не  бесплатно.  Исполненный
благодарности к Марии, он не удержался, чтобы не  сказать  брату,  на  каком
сокровище  тот  женится.  Виктор   предстал   перед   Марией   смиренным   и
пристыженным:
     - Пока ты спасала жизнь моему брату, я изыскивал способы, как побольнее
уязвить тебя и оскорбить.
     - Мы условились не касаться прежнего, - ответила Мария.
     - Да, но на фоне твоего благородства я чувствую себя подлецом.
     - Забудь об этом, Виктор. Я люблю Маркоса как брата и сделала все  ради
него.
    Времени до свадьбы оставалось совсем мало,  когда  Мария  показала  Рите
эскиз своего подвенечного платья.
     - О чем-то подобном я мечтала еще в юности...
     - Да, помню. И представляла рядом с собой Хуана Карлоса.
     - Как странно все, Рита. Жених - другой, а платье - то же. Выходит, и я
с тех пор не изменилась, если через двадцать лет опять выбрала тот же фасон.
Отчего же тогда ничто не трепещет внутри при  упоминании  о  Хуане  Карлосе?
Нет, жизнь непостижима! Она подсовывает нам такие загадки!
     - Мне думается, - отвечала Рита, - это платье  -  твоя  нереализованная
мечта о замужестве. Абстрактная девичья мечта. Само собой разумеется, что  в
придачу к такому платью полагается принц!
     - Наверно, ты права, подружка, а то я уже  начала  сомневаться  в  этом
фасоне. Показалось, будто собираюсь венчаться в платье, которое  приготовила
когда-то для свадьбы с Хуаном Карлосом.
     - Нет, не сомневайся. Платье и в самом деле прекрасное. А возвращение к
давнему фасону означает лишь то, что ты сохранила юной не только фигуру,  но
и душу.
    Рита не могла не  радоваться  счастью  подруги,  но,  наученная  горьким
опытом, все же опасалась, как бы жених опять чего-нибудь не выкинул...
    Как ни торопились на сей раз со свадьбой  Мария  и  Виктор,  а  Хулия  и
Бенито их опередили!
    Бенито давно уже предлагал своей  невесте  пожениться,  но  она  все  не
решалась, боялась, что из-за ее  прошлого  брак  их  непременно  разладится.
Понимая  состояние  Хулии,  Бенито  не  торопил  ее,  дожидаясь,  когда  она
окончательно поверит ему. И, вероятно, Господь наградил его  за  терпение  и
такт: Бенито предложили выгодную работу в провинции,  а  это  означало,  что
надо было на что-то решаться и Хулии.
     - Конечно, поезжай, не отказывайся от такой возможности  ради  меня.  Я
этого не стою, - без колебаний отвечала Хулия.
     - Выходи за меня замуж и уедем вместе. Ведь я люблю  тебя,  неужели  ты
этого не чувствуешь?
     - Нет, поезжай, Бенито, поезжай один.
     - Знаешь что? - не выдержал наконец Бенито. - Завтра утром я  жду  тебя
здесь же, и мы идем регистрировать наш брак.  Если  не  выйдешь,  это  будет
означать, что ты никогда меня не любила!
    Хулии очень хотелось посоветоваться с доньей  Мати,  как  поступить,  но
что-то мешало открыться перед матерью полностью во всех  своих  сомнениях  и
надеждах. Донья Мати заметила смятение дочери и сама спросила о Бенито.
     - Вы поссорились? Это пройдет. Бенито - хороший парень и любит тебя. Не
обижай его. Выходи за него замуж.
     - Ах, мама! - Хулия больше не  могла  сдерживать  слез.  -  Сегодня  мы
расстались с ним навсегда!
    Утром Хулия с заплаканными глазами стояла у окна и смотрела, как  Бенито
нервно ходит туда-сюда у  ее  дома.  Перлита,  взглянув  на  Хулию  и  сразу
заподозрив что-то неладное, предложила рассказать ей все без утайки.
     - Мне  казалось,  что  я  -  твоя  лучшая  подруга  и  между  нами  нет
секретов, - провоцировала Хулию Перлита.
     - Ах, какой уж тут секрет! Видишь Бенито? Он хочет, чтобы мы поженились
сейчас же. А если я не выйду, он исчезнет навсегда, - и Хулия опять залилась
слезами.
     - Тут не о чем думать! А тем более - реветь!  Иди  к  нему  немедленно,
пока он еще здесь. А я только забегу за дедушкой, и мы, если не  возражаешь,
будем свидетелями на вашей регистрации.
    Далее все произошло так быстро, что Хулия и опомниться не  успела.  Лишь
подходя к дому, она ужаснулась, что регистрация-то произошла без доньи Мати!
     - Ничего, - успокоил ее дон Чема, - я берусь это уладить. Надеюсь,  она
поймет, что мы должны  были  ловить  момент,  а  то  бы  ты,  чего  доброго,
передумала.
    Дон Чема не ошибся  в  сватье:  конечно  же  она  все  поняла  и  только
порадовалась за дочь. Слава Богу, у  всех  ее  детей  жизнь  налаживалась  к
лучшему: и Маркое выздоравливал, и Хулия вышла замуж, и Виктор - мало  того,
что собирался жениться на Марии, но еще и частную школу купил.
     - Я хочу, чтобы Мария видела во мне предприимчивого v  человека.  Пусть
эта школа будет своеобразным свадебным подарком, - говорил Виктор матери,  -
а позже я построю для нас с Марией новый дом!
     - Сынок, теперь, когда ты женишься на Марии, я не сомневаюсь, что и  во
всем остальном тебе будет сопутствовать счастье.
    В доме невесты шли последние приготовления к свадьбе. Приехали  гости  с
ранчо - Маргарита, Эстела и дон Федерико. Ана и Диего отказались ехать из-за
Марииты, не пожелав  оставить  ее  на  попечение  няни,  а  у  Хасинто  были
неотложные дела по хозяйству,
    Мария,  в  белом  платье  и  с  нервным  румянцем  на  щеках,  выглядела
растерянной, как девочка.
     - Не слишком ли я старенькая для этого платья?
     - Белый цвет к лицу в любом возрасте! - подбадривала  подругу  Рита.  -
Хосе Игнасио, посмотри, какая красивая невеста!
     - Ах, мамочка! Я желаю тебе счастья! Не надо плакать...
     - Временами бывает трудно сдержаться...
     - И тем не менее  ты  должна  взять  себя  в  руки.  Не  огорчай  моего
крестного отца. К тому же, мы так можем и опоздать на церемонию.
     - Уже пора?
     - Да, мамочка, пойдем!
    Пока священник совершал обряд венчания, близкие жениха и невесты творили
каждый свою молитву.
    "Наконец Ты услышал меня и соединил их в браке", -  благодарила  Господа
донья Мати.
    "Дай ей все счастье, какого она заслуживает, - молил дон  Густаво,  -  и
какого Ты не дал ей с Хуаном Карлосом".
    "Господи, дай ей счастье, которого лишил меня",  -  шептал  едва  слышно
Хосе Игнасио.
     - Прошу внимания! -  обратился  к  гостям  Хосе  Игнасио.  -  Предлагаю
поднять бокалы за молодоженов! Пусть счастье объединяет их и сопутствует  им
всю жизнь!
     - Спасибо, сынок, - хором отвечали Мария и Виктор.
     - Горько! Горько! Горько! - зазвучало со всех сторон, а затем все новые
и новые здравицы щедро посыпались на молодых.
     - По-моему, это самые влюбленные жених и  невеста  из  всех,  кого  мне
довелось видеть, - заявила растроганная донья Мати.
     - Почему ты так решила? - обиженно спросил  Хосе  Игнасио,  а  Роман  и
вовсе запротестовал.
     - Неправда! Лет ... надцать тому назад, помнится, я и Рита...
     - Представь себе, дядя Роман, - прервал его Хосе Игнасио, - то же самое
подумалось и мне: я и Лаура!
     - Что ж, любовь проверяется временем, - примирил всех Рейнальдо.
     - Разумеется, если будет время, - грустно добавил Хосе Игнасио.
     - Меня всегда почему-то волнуют свадьбы, - призналась мужу Эстела. - На
них я чувствую себя особенно счастливой.
     - В таком случае, давай поженимся еще раз! А дон Чема обрывал  лепестки
ромашки:
     - Женюсь, не женюсь, если женюсь...
     - Что вы делаете! - всплеснула руками донья Мати.
     - Как видите - гадаю. Все вокруг только и говорят о свадьбах, вот  я  и
воодушевился.
     - И вы думаете, кто-то заглядится на прадедушку?
     - Несомненно! А пока позвольте пригласить вас на танец. Два отвергнутых
ухажера - Фернандо и Рафаэль - тоже были в числе  гостей  и  вместе  подошли
поздравить молодых.
     - Спасибо вам, я очень ценю вашу дружбу, - отвечала на добрые пожелания
Мария.
     - Такими друзьями, как вы, надо дорожить, - вторил ей  Виктор.  -  Хочу
воспользоваться случаем и извиниться перед вами за свою несдержанность.
     - Забудем об этом, - сказал Рафаэль. -  Я  здесь,  чтобы  пожелать  вам
счастья. Но хочу также попросить об одном одолжении.
     - Я к вашим услугам.
     - Сделайте, пожалуйста, Марию счастливой.

    Глава 34

    Фотографии  Лорены  дель  Вильяр  были  разосланы  по  всей  Мексике,  а
преступница между тем прекрасно себя чувствовала на ранчо дона Федерико. Еще
до отъезда хозяев на свадьбу Лорена положила глаз на Хасинто и  взялась  его
активно обрабатывать: подстраивала якобы случайные встречи и не жалела слов,
расписывая, как покорена его красотой и
    статью.  Хасинто,  без  сомнения,  льстило  внимание  такой  красивой  и
благородной женщины, и  он  сам  не  заметил,  как  однажды  оказался  в  ее
объятиях. Иоланда, жена Хасинто, почувствовала, что с мужем происходит нечто
непонятное, но ей и в голову не пришло заподозрить его в супружеской измене,
а тем более увязать это как-то с учительницей Пилар.
    Уезжая в Мехико, дон Федерико объяснил гостье, что выходит замуж бабушка
Марииты, и Лорена весьма кстати спросила о родственниках  девочки  по  линии
матери.
     - Мать Лауриты лечилась в психиатрической больнице, но бежала оттуда, и
я не знаю, нашли ли ее, - любезно отвечал дон Федерико,  -  а  отец  недавно
приезжал сюда с очень приятной женщиной, на которой собирается жениться.
    "Он не успеет этого сделать, - возразила про себя Лорена. - Я поквитаюсь
с обоими, как только прикончу эту новоявленную Марию Лопес. Очень кстати они
уезжают - так мне будет легче избавиться от девчонки".
     - Зря ты, Анита, не поехала на свадьбу, говорила  няня  Чайо.  -  Я  бы
здесь спокойно управилась с Мариитой.
     - Ой, что вы! Оставить это сокровище? Никогда!
     - Но тебе придется хоть ненадолго оставлять ее. Теперь, когда  Федерико
и Эстела уехали, надо ведь кому-то покупать продукты.
     - Разумеется. Но это же всего на пару часов, а не на несколько дней!
    Лорена дождалась, когда Ана ушла за покупками, а няня Чайо  возилась  на
кухне, и вынесла спящую Марииту из дома.
     - Тебе не  могли  дать  тебе  имени  похуже,  -  говорила  она  внучке,
остановившись  у  быстрого  горного  ручья.   -   Мария   Лопес.   Служанка,
обольстившая моего брата. Мать негодяя, погубившего  Лауру.  Будь  проклята,
Мария Лопес! Будь проклята!
    Лорена еще раз взглянула на ручей, увидела его неровное  каменистое  дно
и, злорадно улыбаясь, представила, как эта сверкающая  под  солнцем  ледяная
вода стремительно уносит легкое тельце Марииты, бросая его о  камни  подобно
щепке...
     - Я чувствовал, что найду тебя здесь,  -  сказал  незаметно  подошедший
Хасинто и нежно прикоснулся к руке Лорены.
    На мгновение она оцепенела, но испуг ее был недолгим.
     - Конечно, ведь это же наше место! Кроме тебя, сюда никто не  догадался
бы прийти.
     - Но как ты сумела убедить Ану дать тебе девочку?
     - Честно говоря, я воспользовалась тем,  что  Ана  ушла  в  поселок  за
покупками. Я так люблю детей!
     - Ты мне очень нравишься, Пилар! Я не переставал думать о тебе все  это
время.
     - Со мной происходит то же самое.
     - Знаешь, давай оставим ребенка в доме.  Мне  хочется  побыть  с  тобой
наедине.
     - Ну что ж, пойдем. Только прошу тебя: не говори сестре, что я гуляла с
девочкой. Ладно?
     - Как скажешь.
    Няня Чайо встретила Ану в большой растерянности:
     - Мариита плачет, и я никак не могу ее успокоить.
     - Что с тобой, сердечко? - заволновалась Ана. - Ты  голодна?  Сейчас  я
дам тебе молока.
    Но Мариита не отреагировала на молоко и  начала  не  просто  плакать,  а
кричать, словно от  боли.  Няня  Чайо  поняла,  что  надо  вызвать  доктора.
Приехавший доктор Перес обнаружил у малышки сильный жар и сказал,  что  она,
вероятно, простудилась от резкой смены температуры.
     - Но ее сегодня даже не выносили гулять! - в один голос заявили  Ана  и
няня Чайо.
     - Странно. Я вижу свежий солнечный ожог. Да  посмотрите  сами!  Девочку
явно перегрели на солнце.
     - Боже мой! Это Пилар! - сразу же догадалась Ана.  -  Она  подходила  к
малышке, няня Чайо?
     - Нет, я не видела. Но,  может,  когда  Мариита  спала,  а  я  была  на
кухне...
     - Состояние девочки тревожное, но будем надеяться, что эти лекарства ей
помогут.
    Однако к вечеру Мариите стало еще хуже,  а  на  рассвете  Ана  пришла  к
выводу, что следует обо всем рассказать Марии.
     - Нет, только не это! - возразил Диего. - Ты хочешь, чтобы  она  увезла
Марииту в Мехико?
     - Я боюсь, Диего! Не дай Бог, случится самое худшее.
     - Не говори глупостей! ч
     - Мне кажется, Ана права, - вмешалась няня Чайо, - надо звонить Марии.
    Звонок застал молодоженов перед самым выходом  из  дома:  их  уже  ждала
машина, чтобы везти в аэропорт. Но свадебное путешествие пришлось  отложить:
Мария  и  Виктор  немедленно  отправились  на  ранчо.  Мария  только  успела
попросить Риту, чтобы та не тревожила зря гостей, в том  числе  и  Эстелу  с
доном Федерико.
     - Они не спали всю ночь, пусть отдыхают. А я постараюсь сразу же оттуда
позвонить.
    "Господи Иисусе, верни здоровье этому ангелочку, - молила Ана. -  Лаура,
знаю, ты меня слышишь. Прошу тебя, не уводи свою дочь, не уводи!"
    А в другой  комнате  Лорена  клялась,  что  следующей  ночью  непременно
покончит с девочкой.
    Когда Мария и Виктор появились на ранчо, жар у Марииты заметно спал.
     - Может,  я  напрасно  тебя  вызвала,  но   я   очень   испугалась,   -
оправдывалась перед сестрой Ана.
     - Наоборот. Ты сделала все правильно.
    Доктор Перес подтвердил, что опасность для Марииты миновала.
     - Младенцы  имеют  свойство  как  быстро  заболевать,  так   и   быстро
выздоравливать. Вы можете спокойно возвращаться домой, Мария.
     - Спасибо, доктор. У меня камень с души свалился.
     - Ты не увезешь с собой Марииту? - спросила сестру Ана.
     - Нет, Анита. Ее состояние улучшилось, а ты заботишься  о  ней,  словно
мать.
     - Слышишь, Диего, - обрадовалась Ана, - Мария оставляет ангелочка нам!
     - Это самое безопасное место для моей внучки. Но хочу, чтобы между нами
была ясность: когда Хосе Игнасио решит забрать свою дочь, вы должны будете с
этим примириться.
    В тот же день Мария и Виктор отбыли обратно в Мехико, но этого не  могла
знать Лорена. Услышав случайно,  что  в  доме  с  минуты  на  минуту  должна
появиться Мария, Лорена тотчас же побежала к Хасинто:
     - Мне надо поговорить с тобой. Я не могу больше жить у дона Федерико.
     - Но почему?
     - Разве ты не понимаешь? -  Я  чувствую  себя  виноватой,  злоупотребив
доверием твоих родственников.
     - Не говори так!
     - Да, Хасинто. Я не имела права заглядываться на тебя. Лучше всего  мне
вообще уехать отсюда.
     - Нет, Пилар, ты не можешь уехать. Ты нужна мне.
     - Оставь меня, пожалуйста.
     - Я не отпущу тебя.
     - Нет, я уеду.
     - А знаешь, что мы сделаем? Я устрою тебя в лучшей  гостинице  поселка.
Ты будешь работать в школе. Мы сможем встречаться  даже  чаще,  чем  прежде.
Согласна?
     - Ты очень добрый. Не знаю, как я сумею расплатиться  за  все,  что  ты
ради меня сделал.
    Хосе Игнасио присутствовал при телефонном  разговоре  Марии  с  Ритой  и
понял, что от него что-то скрывают.
     - Крестная, объясни, в чем дело.
    Рита подумала, что теперь, когда Мариита вне опасности, ничего страшного
не случится, если Хосе Игнасио узнает о болезни дочери. Крестник  и  вправду
отреагировал внешне безразлично, хотя и стал сразу  же  куда-то  собираться.
Рита не заподозрила подвоха, и когда вернулись Мария и Виктор,  сказала  им,
что крестник, вероятно, гуляет с Паулиной.
    А он в это время уже подходил к ранчо дона Федерико.
    На пороге дома Хосе Игнасио столкнулся с Диего, которого  Ана  уговорила
пойти домой и хоть немного поспать.
     - Ты? Чего тебе здесь надо? - мгновенно пришел в ярость Диего.
     - Я приехал за своей дочкой, - твердо отвечал Хосе Игнасио.
     - Да? Поздно же ты о ней вспомнил!
     - Диего, не надо скандала. Дай мне пройти, - миролюбиво предложил  Хосе
Игнасио.
     - А ты сдвинь меня, если сможешь!
     - Не думай, что я тебя боюсь.
     - А ты не думай, что я позволю тебе увезти Марииту.
     - Я не буду спрашивать твоего позволения.
     - Тогда тебе придется убить меня!
     - Если будет надо - убью, но увезу мою доченьку!
     - Ты отказался от нее.  Велел  выбросить  из  твоего  дома!  И  это  ты
называешь отцовскими чувствами, подлец?
     - Убирайся или я за себя не отвечаю!
    Хосе Игнасио резко оттолкнул Диего и, ворвавшись в дом, стал метаться по
комнатам в поисках Марииты. Диего, Ана и няня Чайо повсюду следовали за ним,
но не могли ни остановить его, ни удержать. Наконец Хосе  Игнасио  вбежал  в
спальню, где находилась колыбелька, и увидел  склонившуюся  над  ней  Лорену
дель Вильяр.
     - Вы? - на мгновение Хосе Игнасио растерялся.
     - Да! Я успела обмануть всех.  Эти  дураки  поверили  сказке  о  бедной
учительнице. Но сейчас они увидят, кто я есть на самом деле. На их глазах  я
покончу с этим выродком.
     - Нет, это вам придется умереть! - Хосе Игнасио оправился  от  шока  и,
вспомнив про пистолет, взял под прицел Лорену.
     - Чтобы убить - нужна смелость!  А  ты  -  жалкий,  трусливый  негодяй.
Сейчас я отправлю на тот свет твою грязную дочку! - Лорена схватила девочку,
пытаясь ее задушить.
     - Не сметь! -  Хосе  Игнасио  выстрелил,  и  раненая  Лорена  поспешила
выбежать вон из дома.
    Хосе Игнасио бросился вдогонку, стреляя на ходу, но Диего догнал его  и,
повалив наземь, отобрал пистолет.
     - Что ты наделал? - в гневе Хосе Игнасио опять  готов  был  напасть  на
Диего. - Ты дал ей убежать!
     - Диего спас тебя от тюрьмы, - сказала няня Чайо.  Хосе  Игнасио  молча
взял пистолет и направился прочь  от  дома.  Потом  остановился  и  попросил
беречь его дочь.
     - Куда ты, Хосе Игнасио? - опомнилась няня Чайо.
     - Разыскивать убийцу.
     - Она теперь далеко.
     - Не думаю. Лорена дель Вильяр не уйдет, зная, что я и моя дочь здесь.
    Дома Хосе Игнасио хватились только утром, обнаружив, что он не  приходил
даже ночевать. Позвонили всем его друзьям и подругам, осмотрели  внимательно
комнату - не оставил ли он  какой  записки,  -  затем  уже  сообщили  о  его
исчезновении лейтенанту Орнеласу. Страшная мысль  о  том,  что  Лорена  дель
Вильяр могла выследить Хосе Игнасио, держала в напряжении всех, пока он  сам
не позвонил с ранчо дона Федерико.
     - Мама, не спрашивай меня, как я оказался здесь, - я  и  сам  не  знаю.
Скажу только, что со мной все в порядке. Сегодня же  я  привезу  домой  свою
дочь.
     - Сынок, ты не представляешь, как я счастлива!
    Вернувшиеся со свадьбы Эстела и дон Федерико были  потрясены  коварством
Лорены, так  беззастенчиво  воспользовавшейся  их  добротой  и  доверием.  А
Хасинто, узнав,  что  его  возлюбленная  Пилар  и  преступница  Лорена  дель
Вильяр - одно лицо, был и вовсе убит. Дон Федерико стал звонить  в  полицию,
чтобы сообщить о случившемся, Эстела же завела разговор с Хосе Игнасио:
     - Извини, но не кажется ли тебе, что Мариите лучше  остаться  здесь?  В
наш дом Лорена - Пилар вряд ли сунется  еще  раз,  а  по  дороге  она  может
подловить вас обоих.
     - Нет, я думаю, ей потребуется какое-то время, чтобы залечить  рану.  И
придет она, вероятнее всего, как раз сюда, потому что ненавидит девочку даже
больше, чем меня.
     - А если нет? Если она  поджидает  вас  где-нибудь  в  поселке  или  на
станции? Не надо рисковать, Хосе Игнасио. Сюда ей  будет  теперь  не  так-то
просто пробраться. Больше мы ей этого не позволим. Или ты  просто  недоволен
нашим уходом за Мариитой?
     - Нет-нет, тетя. Спасибо вам. Но  я  действительно  не  хочу  оставлять
здесь  девочку  еще  и  из-за  Диего.  Он  ведет  себя  так,  будто  Мариита
принадлежит ему.
     - Значит... ты увозишь ее не потому, что любишь и тоскуешь по ней?
     - Мне трудно определить свое чувство к дочери, я только понял, что  она
должна жить с отцом.
     - Негодяй! Эгоист! -  вмешался  Диего.  -  Он  хочет  забрать  Марииту,
отомстить мне! Это и есть все его отцовское чувство.
     - Да, я отниму ее у тебя! Ты ее больше не  увидишь!  -  взорвался  Хосе
Игнасио.
    До драки на сей раз не дошло только благодаря дону  Федерико.  Но  когда
юноши наконец угомонились, выяснилось, что исчезла Ана. Разумеется, вместе с
Мариитой.  Сначала  подумали,  что  она  просто  гуляет  с  девочкой,  потом
позвонили Маргарите, Хасинто - Аны нигде не было. Конечно же, все  опасались
только одного: уж не стали ли Ана с Мариитой жертвами  Лорены  дель  Вильяр.
Розыском пропавших занялась полиция, но дон Федерико, Диего и  Хосе  Игнасио
на лошадях тоже отправились прочесывать окрестности ранчо. Когда  и  это  не
принесло успеха, дон Федерико позвонил Марии.
     - Эстела не хотела тебя беспокоить, - сказал он,  -  но  я  считаю,  ты
должна быть в курсе происходящего.
    И новобрачным опять пришлось отправиться не в свадебное  путешествие,  а
на ранчо.
    Ана же в это время находилась совсем неподалеку - в доме Хасинто. Пришла
она туда как раз в самый разгар ссоры, возникшей между супругами.
     - Предатель! - кричала Иоланда. - Я видела, как  ты  целовался  с  этой
учительницей! Убирайся вон, я не намерена терпеть твоего обмана!
    Ана не стала вдаваться в суть скандала и сразу же попросила спрятать  ее
с Мариитой, пока не уедет Хосе Игнасио и не поймают Лорену дель Вильяр.
     - Она уже покушалась на Марииту и может прийти к дону  Федерико  снова.
Ее изобретательности нет предела.
     - Но как вы могли допустить ее к девочке? - изумилась Иоланда.
     - О, это чудовище  притворилось  невинной  учительницей,  которая  ищет
работу, и дон Федерико сам привел ее в дом.
     - Ты хочешь сказать... - Иоланда не могла даже произнести вслух  то,  о
чем догадалась.
     - Да, именно, Лорена дель Вильяр выдавала себя за учительницу Пилар.
     - Боже мой! Какая подлость! Какой позор! - эти слова Иоланды  были  уже
адресованы мужу.
     - Мария сумеет защитить девочку лучше меня, - наконец выдавил  из  себя
Хасинто.
     - Ты отказываешься мне помочь?
     - Нет-нет, Ана, - решительно произнесла Иолан-да, - оставайся. А ты,  -
обратилась она к мужу, - только попробуй нас выдать! Тогда уж точно ты  меня
больше не увидишь.
    Таким образом, Хасинто оказался в весьма сложном  положении.  Он  стойко
выдержал расспросы дона  Федерико  и  даже  полицейского,  но  когда  увидел
заплаканную Марию, не смог больше скрывать правды.
     - Мариита и Ана - в безопасности. Иоланда прячет их у нас в доме.
    Куда сложнее было отыскать Лорену дель Вильяр, хотя полиция и  вышла  на
ее след. В участок обратился мужчина, который подвез Лорену на автомобиле от
ранчо до  поселка.  Случайную  попутчицу  била  сильная  дрожь,  и  водитель
предложил  ей  свою  куртку.  Остановились  у  гостиницы,  где,  по   словам
незнакомки, находился ее муж.
     - У меня нет при себе денег, но муж сейчас вам их вынесет.
     - Не надо  денег  -  пусть  он  принесет  мне  мою  куртку.  Однако  ни
пассажирка, ни ее муж перед водителем так и не появились. На беду оказалось,
что в исчезнувшей куртке был и бумажник  с  деньгами.  Расспросы  метрдотеля
ничего не дали, и тогда потерпевший обратился в полицию. На предложенной ему
фотографии он опознал Лорену дель Вильяр, только сказал, что теперь у нее не
светлые, а темные волосы.
    Незадачливый водитель не догадался, что знобило Лорену не от  холода,  а
от раны, которую нанес ей Хосе Игнасио. Скрываясь от  погони,  она  в  конце
концов потеряла сознание, и ее нашел прохожий по имени Росендо.  Сначала  он
сам попытался привести Лорену в чувство, а когда ему это не  удалось,  отнес
раненую в дом своей приятельницы Камелии.
    Та,  разумеется,  не  слишком  обрадовалась  гостье,  тем  более  с   ее
огнестрельной раной.
     - Я не хочу иметь неприятности с законом, - заявила Камелия.
     - Не будь дурой, а позови лучше своего дружка доктора. За версту видно,
что эта особа - из богачей. Она может стать для нас неисчерпаемым источником
доходов.
    Пришедший вскоре доктор заключил, что рана очень глубокая,  но  пуля,  к
счастью, прошла рядом с плечевым суставом, не задев кости. Однако незнакомка
потеряла много крови и находится в состоянии весьма опасном.
     - Пусть только она умрет в моем доме, - пригрозила приятелю Камелия,  -
ты мне тогда заплатишь!

0

28

Глава 35

    Диего не сомневался, что  Хасинто  расскажет  Марии,  где  находится  ее
внучка, и заранее приготовился вести себя так, чтобы никто из  родственников
не догадался о его причастности к исчезновению Аны и Марииты. Пусть  вдут  к
Иоланде, пусть перевернут хоть весь дом! Диего тоже пойдет вместе со всеми и
тоже будет "искать" малышку. Может, он даже сумеет направить их  по  ложному
следу. Но как же трудно скрывать гнев  при  виде  этой  счастливой  семейки!
Радуются: нашлась Мариита! А по какому праву? Что сделали они, чтобы  теперь
радоваться? Одна - Мария - поспешила избавиться от девочки в угоду  сыну,  а
другой - дон Федерико - любезно предоставил свой дом  убийце.  О  племяннике
своем Диего старался не  думать  вовсе,  чтобы  не  сорваться  на  драку,  и
какое-то время это ему удавалось. Но стоило Хосе Игнасио заявить, что теперь
он никому не отдаст дочь, как выдержка оставила Диего:
     - Ты смеешь, подонок, изображать из себя любящего отца!
    Диего набросился на Хосе Игнасио, а тот, разумеется, не остался в  долгу
и нанес ответный удар, от которого нападавший едва удержался  на  ногах.  Не
помня себя, Диего  выхватил  из  кармана  пистолет.  Женщины  подняли  крик,
мужчины кинулись отнимать оружие, и Диего ничего не оставалось,  как,  держа
их под прицелом, отступить за пределы ранчо.
    Хосе Игнасио устремился было вдогонку, но Виктор и  дон  Федерико  силой
остановили его.
     - Мой брат совсем сошел с ума, - Мария была крайне  встревожена.  -  Он
сейчас просто опасен. Как бы ему не пришло в голову угрожать оружием,  чтобы
не допустить нас к малышке.
    Но опасения Марии оказались напрасными: Диего не было в доме Хасинто,  а
приветливая хозяйка просияла улыбкой при виде дорогих гостей:
     - Мария! Какой сюрприз! И Хосе Игнасио! Как твои дела, племянник?
     - Хорошо, тетя. Позови, пожалуйста, Ану.
     - Ану? Ее здесь нет.
     - Иоланда, - строго  сказал  Хасинто,  -  хватит  притворяться!  Я  все
рассказал Марии.
     - Но я и вправду не знаю, где Ана. Пока я готовила  завтрак,  она  ушла
куда-то вместе с девочкой, ничего мне не сказав.
     - Это дело рук Диего! - произнес Хосе Игнасио.  -  Он  прячет  Марииту,
чтобы отомстить мне...
    И опять дону Федерико пришлось организовывать соседей на поиски Марииты,
и опять эти усилия оказались напрасными.
    Последняя надежда возлагалась на Сапеду, который был вызван из Мехико.
    В ожидании детектива Мария и ее родственники не оставляли  без  внимания
Диего, надеясь, что рано или  поздно  он  приведет  их  к  тому  месту,  где
прячется Ана. Но Диего, обидевшись на всю родню, ни с кем не желал  общаться
и с утра до ночи неотлучно работал на ранчо.
    Тревога за судьбу Марииты многократно  усиливалась  оттого,  что  Лорена
дель Вильяр по-прежнему находилась на свободе и, кто знает, не  расправилась
ли она уже и с малышкой, и с Аной. Об этом так или  иначе  думал  каждый,  и
лишь дон Федерико не уставал повторять,  что  Ану,  скорее  всего,  укрывает
кто-нибудь из местных жителей.
     - Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на Диего, -  обосновывал
свою версию дон Федерико. - Не кажется ли вам, что он чересчур  спокоен  для
подобной ситуации?
    В который раз перебрав в памяти всех соседей, дон  Федерико  остановился
на одной мрачноватой особе, живущей в отдаленном глухом месте.
     - Эстелита,  ты  помнишь  донью   Ракель?   -   поделился   он   своими
предположениями с женой.
     - Тетю Иоланды? Помню. Но вряд ли она способна  кому-либо  помогать?  -
усомнилась Эстелита. - Об этой женщине говорят, что она не просто нелюдимая,
но и жестокая, злая. Не зря с нею никто не общается, и даже  дети  ее  давно
забыли дорогу в материнский дом.
     - Но Иоланда, кажется, бывает у нее.
     - Что ж, твою догадку стоит проверить.
    И дон Федерико,  взяв  с  собою  Виктора,  отправился  к  донье  Ракель.
Встретила она незваных гостей без особой радости, сохраняя лишь элементарные
правила приличия: "Чем обязана? Не желаете ли кофе?" Узнав  причину  визита,
сдержанно отвечала, что  никакой  Аны  не  видела.  Но  когда  дон  Федерико
попросил ее быть более откровенной, разгневалась.
     - Вы хотите сказать, что я обманщица?!
     - Нет-нет, ни в коем случае, - хором  успокаивали  ее  дон  Федерико  и
Виктор, но донья Ракель уже вошла в раж:
     - Вам угодно обыскать мой дом? Что ж, пожалуйста! Двери открыты!
     - Мы не хотели вас обидеть. Простите, если это невольно  получилось,  -
оправдывался дон Федерико.
     - Вы меня оскорбили!
     - Что ж, еще раз прошу прощения, - сказал напоследок дон Федерико. - Но
если вы что-нибудь узнаете об Ане, то сообщите нам, пожалуйста.
    Закрыв за гостями  дверь  и  удовлетворенно  улыбнувшись,  донья  Ракель
громко позвала Ану:
     - Выходи! Они не посмеют вернуться!
    Но Ана не могла двигаться: ужас парализовал ее в тот момент, когда донья
Ракель предложила соседу обыскать дом.
     - О, как ты перепугалась, бедняжка, - поняв,  что  происходит  с  Аной,
сказала донья Ракель. - Я действительно  не  люблю  общаться  с  людьми,  но
только потому, что слишком хорошо их знаю. Не волнуйся. Если я взялась  тебе
помогать, то никто не заставит меня проговориться!
    Странная все-таки эта  донья  Ракель.  Непредсказуемая.  Ана  все  время
чувствовала себя в напряжении, боясь прогневить  спасительницу  каким-нибудь
неосторожным  словом  или  жестом.  Но  выбора  не  было,  и  Ана   искренне
благодарила донью Ракель за помощь. Чудом можно  считать  уже  то,  что  эта
затворница вообще пустила их с Диего в  свой  дом.  А  уж  услышав,  что  их
послала Иоланда и что за девочкой охотится убийца, донья Ракель  ни  секунды
не раздумывала, следует ли ей прятать у себя беглецов. Только была удивлена,
что отец девочки от нее отказался.
     - Но если он приехал сюда и даже стрелял в эту чудовищную  женщину,  то
может быть,  одумался  и  сейчас  беспокоится  о  дочери?  -  переводя  свой
пристальный взгляд с Диего на Ану, строго спросила донья Ракель.
     - Нет, - горячо заверила ее Ана, - Хосе Игнасио хочет увезти девочку  в
столицу лишь затем, чтобы досадить Диего, а Марииту он нисколько  не  любит!
Мы же с братом никогда не колебались, любить ли нам ее. Эта малышка вошла  в
мою жизнь сразу, как только родилась, а Диего ее любил еще до рождения  -  с
тех пор, как у нас поселилась Лаура. Да вы сами посмотрите, какой это ангел!
Ее нельзя не любить.
     - Да, она чудо! - согласилась донья Ракель. - Значит, это внучка  Марии
Лопес? Красавица!
     - Возьмите ее на руки, - предложила растроганная Ана.
     - Ты позволяешь мне подержать ее? - не  менее  Аны  растрогалась  донья
Ракель. - Ой, мои руки такие неловкие! Они давно уже не прикасались к детям.
А ведь и у меня есть внуки. И где-то они живут, не зная своей  бабушки...  -
Донья Ракель горестно вздохнула и умолкла, а Диего и Ана не  стали  задавать
лишних вопросов.
    Успокоившись, что сестра с девочкой на  какое-то  время  нашли  убежище,
Диего стал прощаться.
     - Разве ты не останешься здесь? - спросила хозяйка.
     - Нет, спасибо. Я вернусь на ранчо. Мне надо кое-что сделать, для  того
чтобы мы с Аной смогли увезти девочку в столицу.
    Вернувшись домой ни с чем, дон Федерико и Виктор стали  свидетелями  еще
одной ссоры между Диего и Хосе Игнасио. Началась она с того, что  приехавший
детектив Сапеда пригласил для разговора  Диего,  а  тот,  конечно  же,  стал
утверждать, будто не знает, где находится Ана.
     - Почему вы думаете, что  именно  я  помогаю  Ане  прятать  девочку?  -
обратился Диего к Сапеде.
     - Потому, что ты единственный, кто заинтересован  в  исчезновении  моей
дочери! - вмешался Хосе Игнасио. - Ты ненавидишь меня  и  способен  выкрасть
Марииту только затем, чтобы я страдал.
     - Ах-ах, страдалец! - возмутился Диего. - Теперь это твоя дочь,  да?  А
почему бы тебе не вспомнить, как ты отказывался от девочки, не хотел ее даже
видеть?
     - Это все в прошлом...
     - Ах, в прошлом? Как легко у тебя все  выходит!  Захотел  -  отказался,
захотел - получил обратно. И все  должны  повиноваться  твоим  капризам.  Ты
поступил так не только с Мариитой, но и с Лаурой! Ты убил ее!
     - Нет!
     - Убил, убил! Ты бросил ее одну,  думал  только  о  своем  спокойствии.
Эгоист, ничтожество! Ты все получил от своей мамочки, а без нее ты ничего не
стоишь. Только и умеешь, что доставлять страдания всем, кто рядом  с  тобой.
Сеешь вокруг себя одно горе, и я не допущу, чтобы его испытала  Мариита!  Ты
ее больше никогда не увидишь!
    После этих слов Хосе Игнасио опять пустил в ход кулаки, а Мария, помня о
пистолете, призвала на  помощь  Сапеду,  внимательно  наблюдавшего  за  этой
перепалкой. Диего пришлось отдать пистолет  детективу,  и  у  Марии  немного
отлегло от сердца.
    Понимая, что этот сыщик теперь не оставит его в покое, Диего за бесценок
продал своего коня и поспешил к  донье  Ракель.  Невдалеке  от  ее  дома  он
обнаружил за собой слежку, но оторвался от  преследователя,  заманив  его  в
ущелье и выбравшись оттуда другой дорогой.
     - Ана, у нас очень мало времени, собирайся, - заявил с порога Диего.  -
Сыщик, которого наняла Мария, скоро будет здесь.
     - Это очень опасно. Тем более с девочкой, - растерянно отвечала Ана.
     - Ты боишься? Хочешь, чтобы Хосе Игнасио увез ее, и она росла, не  зная
ни любви, ни ласки? Ты этого хочешь, Ана?
     - Нет-нет...
     - Мой шофер отвезет вас в соседний поселок, а оттуда вы сможете  уехать
на автобусе, - поддержала Диего донья Ракель. -  И  вот  что  еще:  возьмите
немного денег, они вам пригодятся. Да поможет вам Бог!
    После того как  Сапеда  рассказал,  что  потерял  Диего  вблизи  ущелья,
сомнений больше не оставалось: Ану с девочкой прячет донья Ракель, поскольку
она одна живет в том районе.
     - Для вас стало привычкой приходить ко мне в  гости,  дон  Федерико,  -
встретила соседа донья Ракель.
     - Это не визит вежливости, - дон Федерико на сей раз был настроен  куда
более решительно. - Мы уже знаем, что вы прячете Ану  с  девочкой,  и,  если
сейчас же не отдадите, мы обыщем дом.
     - Ах, так?! Ну, ищите! Вы никого не найдете, потому что Ана и Диего уже
далеко отсюда.
     - Однажды вы нас обманули, поэтому, извините, мы все-таки обыщем дом.
     - Ищите, где хотите, но потом убирайтесь немедленно! И  больше  никогда
не смейте приходить сюда, дон Федерико!
    Поиски, разумеется, оказались безуспешными, но Мария и Хосе  Игнасио  не
могли знать об этом,  и  в  надежде  на  скорое  возвращение  Марииты  стали
мечтать, как она будет расти в своем родном доме.
     - Теперь уже я не расстанусь с моей девочкой, - говорил Хосе Игнасио. -
Постараюсь быть для нее хорошим отцом.
     - Да, сынок.
     - Не знаю только, получится ли у меня? Я  все  делаю  плохо.  Заставляю
страдать тех, кто меня любит.
     - Не говори так. Это тебе внушил Диего. Он несправедлив  к  тебе  из-за
Лауры. Не может смириться с тем, что она любила тебя, а не его.
     - Нет, мама, Диего во многом прав. Но я ведь сказал  тебе,  что  отныне
постараюсь быть другим - лучше, чем до сих пор. Я должен  это  сделать  ради
Марииты. И ради тебя. Я  хотел  бы,  чтобы  моя  дочь  унаследовала  не  мой
безвольный характер, а твой. Чтобы она смогла вырасти  такой  же  сильной  и
доброй, как ты.
     - Ах, сынок, какой бы она ни выросла, главное,  что  теперь  она  будет
всегда с нами
    Но эти мечты и надежды, как мы уже знаем, были преждевременны.
    След  Марииты  вновь  потерялся,  и  напряжение  последних  месяцев,  не
дававшее Марии ни минуты расслабления, достигло,  кажется,  своего  предела.
Держалась она сейчас лишь благодаря Виктору.
     - Отчего судьба так несправедлива  к  моему  сыну  и  к  этой  невинной
малютке? - горько плакала Мария.
    И Виктор утирал ее слезы и успокаивал, говоря, что с девочкой не  должно
случиться ничего  плохого.  Ана  просто  испугалась  Лорены  дель  Вильяр  и
объявится, как только эту злодейку схватят. А сама Лорена, вероятнее  всего,
где-то затаилась, чтобы залечить рану, и не  представляет  сейчас  опасности
для Марииты.
     - Спасибо, любимый. Ты умеешь меня убеждать -  говорила  Мария.  -  Дай
Бог, чтобы все так и было, чтобы Лорена не нашла малышку раньше нас.  А  Ана
девочку, конечно, не обидит. Но  ведь  у  Аны  и  Диего  нет  ни  денег,  ни
влиятельных знакомых. Господи, сколько же  еще  мытарств  предстоит  вынести
этой крошке? И все - по моей вине. Потому что растерялась тогда,  заботилась
только о здоровье сына, пожертвовав внучкой. Нельзя было  ее  отдавать  Ане,
отправлять на ранчо! - Мария снова залилась слезами, и  снова  Виктор  искал
для нее слова утешения, и гладил ее волосы, и целовал руки.
     - А где Хосе Игнасио? - немного успокоившись, спросила Мария.
     - Я не видела его с тех пор, как вы вернулись от доньи Ракели.
     - Не волнуйся. Наверно, ему надо побыть одному, - предположил Виктор.
    Хосе Игнасио действительно долго блуждал по окрестным  ранчо  и  то  про
себя, то вслух твердил:
     - Видишь, Лаура? Я ничего не стою. От меня увезли дочь, потому что я не
достоин ее. И тебе, и ей я приносил только горе.
    Домой он возвратился поздно  ночью,  а  утром  сообщил,  что  уезжает  в
Мехико.
     - Ты уедешь, не найдя свою дочь? - изумилась Мария.
     - Я ее не заслуживаю. Моей доченьке будет лучше с  Аной  и  Диего.  Они
сумели дать ей любовь.
     - Но, сынок! Еще вчера...
     - Вчера я был полон надежд. А сегодня понял, что потерял ее.  И  сам  в
этом виноват. Диего прав: я разрушаю все, к чему ни прикоснусь.  Я  не  имею
права находиться рядом с теми, кого люблю и кто любит меня, потому что делаю
их глубоко несчастными.
     - Сынок, прошу тебя! Помоги найти  девочку,  не  уезжай,  -  взмолилась
Мария.
     - Нет, я уеду. Скроюсь ото всех. Если меня не будет рядом, ты и Мариита
сможете быть счастливыми.
     - Это бред! - воскликнула Мария.
     - Хосе Игнасио, ты никуда не поедешь, пока не узнаешь, где твоя дочь, -
решительно заявил Виктор.
     - Для меня это уже не  имеет  никакого  значения,  -  поникшим  голосом
ответил Хосе Игнасио.
     - И ты ничего не сделаешь, чтобы найти ее? - возмутился Виктор.
     - Нет.
     - Знаешь, дорогой крестник, ты ведешь себя как подлец. Но я тебе  этого
не позволю!
     - Виктор, не надо так, - вмешалась Мария.
     - Но ведь я не преувеличиваю, Мария! Пока  другие  занимаются  розыском
его дочери, он решает уехать! Это тебе кажется справедливым?
     - Я все равно ничем не смогу вам помочь. Я устал, крестный! Из-за  меня
погибла Лаура, я не сумел стать отцом для моей дочери. Я ни на что  не  имею
права.
     - Ты не имеешь права на счастье, - отвечал крестнику Виктор,  -  потому
что не желаешь  за  него  бороться!  Твое  поведение  безответственно,  и  я
настаиваю, чтобы ты переменил свое решение.
     - Сожалею, крестный, но я не могу тебе подчиниться. И ты, мама,  прости
меня. Я действительно подлец. Мне лучше уйти.
    Не медля больше  ни  минуты,  Хосе  Игнасио  покинул  ранчо,  а  вечером
позвонила растерянная Рита и сказала, что Хосе Игнасио ушел из  дома.  Адрес
обещал сообщить, как только снимет квартиру.
     - Я не знаю, что мне делать, - бросилась Мария к мужу. - Маэстро, научи
меня, как жить дальше!
    Но что мог в этом случае посоветовать Виктор? Дети становятся взрослыми,
и сами отвечают за свои поступки. Надо оставить Хосе Игнасио в покое,  пусть
помается один. Он уже мужчина, а не ребенок, нуждающийся в постоянной опеке!
Так считал Виктор. И еще он настаивал, чтобы розыском Аны и  Диего  занялась
полиция, у которой гораздо больше возможностей,  чем  у  частного  детектива
Сапеды. Но Марии страшно было даже представить, что по ее  заявлению  Ана  и
Диего окажутся в тюрьме. И хотя Виктор говорил, что после того,  как  найдут
Марииту, обвинение можно будет снять, Мария не решалась  на  этот  поступок,
жалея брата и сестру.
    Детектив Сапеда, уверенный в том, что Ана  и  Диего  уехали  в  столицу,
поскольку в большом городе легче скрываться, нежели в маленьком,  последовал
за ними. А Мария, прежде чем  покинуть  ранчо,  попыталась  сама  откровенно
поговорить с доньей Ракель. И та, увидев, как убивается Мария, и узнав,  что
с потерей дочери Хосе Игнасио лишился всякого интереса к жизни, поняла  свою
ошибку и рассказала, куда отправились беглецы.
    Печальным было возвращение в Мехико Марии и Виктора.  Без  Хосе  Игнасио
дом казался пустым и холодным, Рита находилась в крайнем возбуждении, ни  на
секунду не отходя от телефона: вдруг крестник позвонит и скажет, как обещал,
где устроился. Но Хосе Игнасио не подавал о себе  никаких  вестей.  Лишь  на
следующий день Луис немного успокоил Марию и Риту,  сообщив,  что  его  друг
снимает квартиру, исправно ходит на занятия и собирается  вновь  работать  у
адвоката Идальго.
    А вскоре объявился и сам Хосе Игнасио -  оставил  Рите  свой  адрес,  но
попросил, чтобы никто к нему не приходил.
    Мария не скрывала от Виктора обиды на сына: если уж решил жить отдельно,
то мог хотя бы дождаться приезда матери и потом уйти из дома. И  что  значит
эта просьба: "Не приходите ко мне!" Разве мать не  имеет  права  посмотреть,
где и как живет ее сын, узнать, не нуждается ли  он  в  чем-нибудь?  Виктору
стоило большого труда отговорить жену от немедленного похода к Хосе Игнасио.
     - Не беспокойся, любимая. Хосе Игнасио сейчас полезно побыть одному. Он
хочет доказать нам и самому себе, что может полагаться на собственные  силы,
может сам себя обеспечивать. Я уверен: он сумеет справиться с ситуацией.
    Но, несмотря на эти уверения, Виктор все же навестил крестника тайком от
Марии.
     - Ты пришел сделать мне выговор?  -  вместо  приветствия  спросил  Хосе
Игнасио.
     - Нет, нет! Я хотел попросить у тебя прощения за резкость...
     - Но ты во многом прав: я действительно  подлец.  Поэтому  и  не  хочу,
чтобы вы меня видели. Один, без чьей-либо помощи, я попытаюсь  стать  другим
человеком, и, может быть, сумею заслужить ваше уважение.
     - Сынок, мы - твоя семья. Мы любим тебя. А мама просто не находит  себе
места, не может понять твоего бегства.
     - Если бы я дождался  вашего  приезда,  то,  возможно,  никогда  бы  не
отважился уйти. И сейчас я не хочу с нею видеться  только  потому,  что  она
может уговорить меня вернуться. А я знаю, что не должен этого делать.
    Но можно ли было удержать Марию, которой не терпелось хоть одним глазком
взглянуть  на  сына  и  убедиться,  что   он   и   вправду   способен   жить
самостоятельно! Она сходила к Хосе Игнасио, увидала его новое жилище, однако
разговора у них  не  получилось.  Хосе  Игнасио,  боясь  расчувствоваться  и
уступить матери, был с нею сух и, как заклинание, повторял:
     - Сожалею, мама. Решение мое окончательное. Я не вернусь.
    Примириться с этим было непросто, но Мария понимала, что другого  выхода
нет. И она опять погрузилась в работу, которая всегда помогала  ей  достойно
пережить самые тяжелые удары судьбы. А кроме того, рядом с Марией был теперь
чуткий, заботливый муж, умевший найти необходимые слова утешения.
     - Я уверен, как только отыщут девочку, Хосе Игнасио вернется, - говорил
он, нежно целуя Марию. - Хватит унывать! Вспомни, что ты недавно вышла замуж
за человека, который ждал тебя много лет и  любит  больше  жизни.  Попытайся
быть хоть немного счастливой!
    Время между тем шло, а  расследование  Сапеды  не  продвигалось.  Трудно
искать в таком огромном  городе  людей,  не  имеющих  здесь  ни  друзей,  ни
знакомых, наблюдение за которыми могло бы  вывести  детектива  на  беглецов.
Остановиться они должны были, считал Сапеда, в одном из недорогих отелей,  а
их в Мехико - великое множество. Обследованием этих небольших, иногда  всего
лишь на десяток мест, заведений занимался Сапеда, и,  надо  сказать,  что  в
своем предположении он был недалек от истины. Действительно, первую ночь  по
приезде Ана и Диего провели в таком отеле. Но уже на  следующий  день  Диего
повезло: он снял комнату, а заодно с нею и получил работу.
    Чету с ребенком - так представились Ана и Диего - приютила у себя  некто
сеньора  Нуньес,   которую   не   смутило   отсутствие   у   молодых   людей
соответствующих рекомендаций. Сеньора эта в последнее время тяжело болела  и
не могла справиться с работой по дому одна.
    А так как прежде они с мужем привыкли обходиться  без  прислуги,  то  их
даже устраивало, что  новые  работники  -  без  рекомендаций,  да  еще  и  с
ребенком: в этом случае им можно было предложить оплату чисто символическую.
    В обязанности Аны входило приготовление пищи, стирка,  уход  за  больной
хозяйкой, уборка комнат, а Диего закупал продукты, работал  в  саду.  Сеньор
Нуньес также использовал его в качестве шофера.
    Казалось бы,  все  устроилось  как  нельзя  лучше,  но  сеньору  Нуньесу
приглянулась хорошенькая служанка, и он стал  приставать  к  ней  со  своими
ухаживаниями. Разумеется, в отсутствие Диего.  Ана  всячески  уклонялась  от
приставаний хозяина, становившихся день ото дня все  более  наглыми.  Сеньор
Нуньес заявлял, что если Ана окажется сговорчивой, то  ни  в  чем  не  будет
знать нужды, а если вздумает пожаловаться мужу или  хозяйке,  то  немедленно
лишится и жилья, и работы. Зная взрывной характер  брата,  Ана  не  решалась
рассказать ему о своих  мытарствах  в  этом  доме,  а  только  лишь  просила
подыскать другую  работу.  Это  злило  Диего,  он  считал,  что  Ана  просто
капризничает.
     - Ты так говоришь, потому что не представляешь, насколько это сложно  в
нашем положении. Меня тоже  не  устраивают  те  деньги,  которые  нам  здесь
платят, но пока мы должны быть рады и этому.
    Однажды, когда Ане было совсем невмоготу, она  набрала  номер  Марии.  К
телефону  подошла  Рита,  и,  услышав  ее  голос,  Ана,  не  владея   собой,
воскликнула:
     - Рита!
     - Ана! Ана, это ты? - сразу же узнала ее Рита. - Ана, ты где?
    Но из трубки уже доносились короткие гудки.
     - Это была Ана. Я уверена, - сказала Рита.
     - Ты могла и ошибиться, - усомнился Роман.
     - Нет, я узнала ее голос!
     - Что ж, это хороший знак. Может,  они  уже  сожалеют,  что  убежали  с
девочкой?
     - Будем надеяться...
    Не более  успешно,  чем  у  Сапеды,  подвигалось  дело  и  у  лейтенанта
Орнеласа. Фотографии Лорены дель Вильяр  были  разосланы  по  всей  Мексике,
расклеены они были и в поселке, где  в  это  время  находилась  преступница.
Больше недели она пролежала без сознания, под капельницей, и Камелия не  раз
порывалась сдать ее в больницу. Но Росендо  всякий  раз  уговаривал  подругу
подождать, рассчитывая на приличное вознаграждение со стороны Лорены.
     - Было бы глупо избавиться от нее сейчас, когда мы jfc-тратили  столько
денег на ее лечение, - говорил он, и с этим не могла не соглашаться Камелия.
    Каково же было разочарование Росендо и  Камелии,  когда  их  подопечная,
обретя сознание и выяснив, где она находится,  ничего  не  могла  сказать  о
себе: не помнила, как ее зовут и что с нею приключилось накануне.
    Камелия сразу же заподозрила, что эта особа симулирует потерю памяти,  и
пообещала вытрясти из нее признание  любыми  средствами.  Бедняга  не  могла
знать, что имеет дело с Лореной дель Вильяр, которую так просто не  возьмешь
на испуг! Рана  уже  почти  зажила,  а  Лорена  все  морочила  головы  своим
благодетелям, будто ничего о себе не помнит. Так продолжалось  до  тех  пор,
пока Росендо случайно не увидел фотографию разыскиваемой  преступницы  и  не
выяснил у полицейского, что же она натворила.
     - Так ты, оказывается, убийца, да  еще  и  сумасшедшая!  -  Камелия  не
намерена была терпеть дольше эту комедию. - Или ты  сейчас  же  подтвердишь,
что ты - Лорена дель Вильяр, или мы отправим тебя в тюрьму!.
    Дело принимало опасный оборот, и Лорена вынуждена была сменить тактику:
     - Сколько бы вы ни настаивали, сеньора, клянусь, я ничего не помню.  Не
знаю, что я сделала и почему полиция меня разыскивает.
     - Ты  пыталась  убить  ребенка,  и   потому   в   тебя   стреляли.   Не
притворяйся! - Камелия больше  не  могла  сдерживаться,  и  залепила  Лорене
пощечину, в которую вложила весь свой гнев.
     - Я не могла сделать ничего  дурного.  Не  отдавайте  меня  полиции,  -
взмолилась Лорена.
     - Так-то лучше,  -  согласилась  Камелия.  -  Ты  свяжешься  со  своими
родственниками или с кем тебе угодно. Скажешь, чтобы за  тобой  приехали.  И
заплатишь мне за все! За уход,  за  лекарства,  за  аренду  комнаты.  Ну  и,
естественно, за молчание. Тут тебе особенно придется  раскошелиться.  Или  -
пойдешь в тюрьму! А пока я буду держать тебя взаперти, -  и  Камелия  вышла,
закрыв за собою дверь на ключ.
    Но, несмотря на столь грозное заявление, Камелия уже понимала, что  вряд
ли сумеет чего-нибудь добиться от этой дамы. Отдавать же ее в  руки  полиции
тоже было опасно, их с Росендо могли  привлечь  к  ответу  как  соучастников
преступления. И предприимчивая Камелия решила использовать наглую злодейку в
качестве бесплатной прислуги, а точнее - попросту  рабыни.  Пусть  выполняет
всю грязную работу по дому: чистит, стирает, моет. Пусть хоть таким  образом
отработает то, что было на нее потрачено.
    Так Лорена дель Вильяр превратилась в... служанку.
     - Ты за это ответишь, Мария Лопес! -  шептала  Лорена,  глядя  на  свои
огрубевшие, в ссадинах и мозолях, руки. - Я заставлю тебя страдать!

    Глава 36

    Одиночество, благотворное и спасительное вначале, постепенно становилось
тягостным для Хосе Игнасио. День он проводил  в  университете  и  в  конторе
адвоката  Идальго,  а  вечером,  когда   оставался   один,   ощущал   острую
неудовлетворенность и собой, и своей жизнью. Вот он ушел из дома,  стремясь,
якобы, к самостоятельности. А зачем ему эта самостоятельность? Для чего  вся
эта суета с учебой, с работой? Хосе Игнасио мучительно искал  и  не  находил
никакого смысла в том, что он делает, да и в том, что вообще живет  на  этом
свете.
    В один из таких печальных вечеров Хосе Игнасио и подстерегла Ивон.
    Поздний звонок в дверь не огорчил, а даже  обрадовал  Хосе  Игнасио.  Не
смутило его и то, что гостьей оказалась эта навязчивая, вездесущая Ивон.  Он
даже не стал спрашивать, каким образом Ивон узнала его  адрес,  а  сразу  же
предложил ей чего-нибудь выпить. Такое начало заметно  воодушевило  Ивон,  и
вскоре она уже страстно клялась в своей любви к Хосе Игнасио.
     - Прошу, не отталкивай меня! Ты убедишься, что мое чувство искреннее.
    Хосе Игнасио не впервые слышал это  от  Ивон  и,  если  до  сих  пор  он
решительно пресекал подобные излияния, то  сейчас  отвечал  на  них  вяло  и
рассеянно.
     - Я никогда не забуду Лауру...
     - И не надо! - тут же подхватывала Ивон. - Я этого и не прошу. Но ты не
гони меня! Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо!
    Узнав, что Ивон уже несколько дней подряд находится у Хосе Игнасио, Луис
попытался предостеречь друга:
     - Ты очень рискуешь! Боюсь, все кончится тем, что эта нахалка  переедет
к тебе с вещами.
    Хосе  Игнасио  соглашался  с  Луисом,   но   вечером   опять   приходила
улыбающаяся, ласковая Ивон, и выгнать ее у Хосе Игнасио недоставало сил.
    Однажды он сказал, что задержится на работе,  и  Ивон,  воспользовавшись
случаем, попросила у него ключ от квартиры.  Когда  же  незадачливый  хозяин
вернулся домой, то обнаружил у себя в гостях шумную компанию, уже достаточно
подвыпившую и развеселившуюся.
     - Это - мой сюрприз, - заявила сияющая Ивон.
    И пока Хосе Игнасио подыскивал слова, которые  смогли  бы  поставить  на
место Ивон, в дверь позвонили.
     - Так вот зачем  тебе  понадобилось  жить  вдали  от  дома!  -  сказала
вошедшая Мария.
    Вечер был окончательно испорчен - и для Хосе Игнасио, и  тем  более  для
Марии. А дома она к тому же узнала, что опять звонила Ана  и  хотела  с  нею
повидаться. Роман, боясь, что Ана может передумать, предложил встретиться  с
ним. Ана согласилась, пообещав вместе с Мариитой подождать его в ресторане.
    Виктор  сразу  же  позвонил   Сапеде   и   Орнеласу,   которого   Мария,
посомневавшись, все-таки привлекла к поиску внучки.
    Сапеда немедленно отправился в указанный ресторан, а  Орнелас  заехал  к
Марии - уточнить некоторые детали.
     - Очень хорошо, что вы здесь, лейтенант, - обрадовалась Мария. - Я хочу
забрать свое  заявление.  Мои  брат  и  сестра  добровольно  решили  вернуть
девочку.
     - А вы не думаете, что они вас всего лишь шантажируют?
     - Нет! На это они не способны!
     - Сначала я должен их арестовать, а потом уже вы можете  отказаться  от
обвинения.
     - И все-таки я не хочу, чтобы вы отправлялись на их  поиски.  Убеждена,
что Роман скоро принесет мою внучку домой.
     - А я, сеньора, совсем не убежден. Как бы вам потом не пришлось жалеть.
    Роман был чрезвычайно удивлен, увидев в  назначенном  месте  не  Ану,  а
Диего. К тому же - без девочки. Настроен Диего был агрессивно и сообщил, что
Ана его предала, но он не позволит ей отдать  ребенка  этому  ничтожеству  -
Хосе Игнасио. Роману стало ясно, что уговорить кузена не удастся и  он  лишь
старался как можно дольше  удержать  около  себя  Диего  -  в  надежде,  что
подойдет Сапеда. Будто  читая  мысли  Романа,  Диего,  прежде  чем  покинуть
ресторан, заявил, что если заметит за  собою  наблюдение  -  Ана  и  Мариита
исчезнут навсегда.
    Расставшись с Диего и еще пребывая в  растерянности,  Роман  услышал  за
спиной голос Сапеды:
     - Идите домой. Я отправлюсь следом за ним.
    А в это время в доме Нуньесов разыгрывалась безобразная  сцена.  Сеньор,
воспользовавшись отсутствием Диего, решил во что бы  то  ни  стало  овладеть
упрямицей Аной. Отбиваясь из последних сил, Ана просила хозяина отпустить ее
хотя бы к девочке, которая, будто почуяв  неладное,  все  громче  плакала  в
соседней комнате. Но сеньор  был  неумолим,  и  лишь  неожиданное  появление
супруги остановило его. Не желая слушать никакие объяснения, сеньора  Нуньес
прика-
    зала Ане немедленно убраться из ее дома вместе со своей крикуньей.
    Именно в этот момент вошел  детектив  Сапеда  и  потребовал,  чтобы  Ана
отдала ему похищенную дочь Хосе Игнасио Лопеса. Супруги удивленно уставились
на него: о ком это он говорит? А Ана, одергивая на себе кофточку и сбившийся
передник, решительно заявила, что они  с  братом  не  хотят  больше  прятать
девочку и об этом она сообщила по телефону своей сестре Марии.
     - Пойдемте ко мне в комнату. Она там, моя крошка!
    Но девочки в кроватке не было, и Ана сразу  же  догадалась,  что  Диего,
заметив сыщика, выкрал малютку и скрылся с нею через черный ход. В шоке  Ана
не могла вымолвить ни слова. Сеньора  же  Нуньес,  наоборот,  оправилась  от
потрясения и кричала:
     - Мы приютили у себя преступников! Я сейчас же позвоню в полицию!..
     - Вы можете не беспокоиться, сеньора, полиция уже здесь,  -  сказал  во
время подоспевший лейтенант Орнелас, - у меня  распоряжение  на  ваш  арест,
сеньорита Лопес. Потрудитесь поехать со мной в отделение. Машина ждет.
    Едва наступило утро, Мария  отправилась  в  полицейский  участок,  чтобы
отказаться от обвинения и освободить Ану под залог.
     - Не надо Мария, - обреченно произнесла Ана. -  Я  должна  ответить  за
все, что натворила. Прости меня, сестра.  Я  очень  сожалею  о  случившемся.
Надеюсь, и Диего скоро поймет, как он не прав, и  раскается.  Пусть  полиция
продолжает розыск нашего  непутевого  брата,  иначе  ты  навсегда  потеряешь
внучку.
    В тот же день Роман, навестив племянника в университете,  рассказал  ему
обо  всем  случившемся,  и  Хосе  Игнасио  заявил,  что  если  мать  взялась
выгораживать похитителей, то он сам предъявит им обвинение,  пусть  отвечают
за преступление по всей строгости закона!
    В полицейский участок Хосе Игнасио ворвался, когда дело об  освобождении
Аны под залог было практически решено.
     - Мама, предупреждаю тебя, не делай этого! Или ты одна будешь виновата,
если мою дочь не найдут никогда.
     - Сынок, вспомни, сколько добра сделала Ана для твоей дочки,  когда  ты
сам о девочке не желал даже  слышать.  Я  внесу  залог.  Я  просто  не  могу
поступить иначе.
     - Тогда я сделаю все, чтобы эта преступница снова заняла свое  законное
место - в тюрьме.
     - Не забывай, что Ана - твоя родственница, и что семейные проблемы надо
решать дома, а не в полиции.
     - Нет, я не доставлю  тебе  такого  удовольствия.  С  этого  момента  я
объявляю себя твоим врагом! И не ищи меня больше!
    Хосе Игнасио ушел, а Мария, вернувшись домой с  Аной,  не  стала  больше
сдерживать слез.
     - Отчего он такой, Рита? - плакала  Мария.  -  Ведь  мы  воспитали  его
добрым. Я совсем перестала понимать этих молодых. Хосе  Игнасио  и  Диего  с
каждым днем все больше становятся похожими друг на друга. Оба -  законченные
эгоисты, оба жаждут мести, их не волнуют страдания близких.
     - Не позволяй Хосе Игнасио разрушать твое счастье, - советовала подруге
Рита. - Береги то, что у тебя есть - Виктора.
    Тревога Риты была во многом понятна Марии. Без  Хосе  Игнасио  привычный
домашний уклад разладился, а новый, связанный с появлением Виктора,  еще  не
установился.  И  сами  отношения  с  Виктором  в  эти  дни  стали  какими-то
суховатыми, конечно же, по вине Марии: чтобы отвлечься от тяжелых  мыслей  о
сыне, она допоздна засиживалась над эскизами...
     - Ты права, Рита. Я должна быть к нему более внимательна.
    А Виктор, в свою очередь, думал о том, что  не  всегда  еще  знает,  как
должен поступить, чтобы настроение жены улучшилось. Иногда  он  чуть  ли  не
силой вытаскивал ее из дома - в театр или  в  кафе,  в  другой  же  раз  ему
казалось, что Марию не следует отрывать от работы, что он только  мешает  ей
своим присутствием. Пожалуй, лишь одно проверенное средство было пока что  в
арсенале молодого супруга - красные розы, которым Мария  всегда  радовалась,
как дитя.
     - Ну что ж, любимая, я не устану осыпать тебя  розами,  -  обещал  жене
Виктор.
    Убедить Хосе Игнасио в том, что он не прав, пытались Виктор, Луис и даже
адвокат Идальго, который специально для этого приходил к нему  на  квартиру.
Хосе Игнасио со всеми говорил довольно грубо и был неумолим.  Поэтому  Мария
попросила Рафаэля использовать весь свой талант юриста  и  все  свои  связи,
чтобы обвинение, предъявляемое Ане и Диего ее сыном, если не  отклонить,  то
хотя бы смягчить.
    Рафаэль, конечно же, обещал помочь и немедленно приступил к делу. Каково
же было его удивление, когда  он  узнал,  что  Хосе  Игнасио  в  полицейский
участок так и не приходил.
    "Странно", - подумала Мария... И пока она недоумевала
    по этому поводу, гадая, что же могло  заставить  Хосе  Игнасио  медлить,
если он только что был полон необузданной злой решимости, - открылась  дверь
кабинета и... нет, не вошел, а влетел ее сын.
     - Мама, дорогая, я пришел, потому что понял, какое я ничтожество!.. То,
что я собирался сделать, - ужасно!.. Я пришел просить  у  тебя...  прощения.
Прости меня!.. Не смогу никогда стать твоим врагом, не могу огорчать, потому
что люблю тебя больше всего на свете! Умоляю!..
     - Но скажи,  какое  событие  изменило  твое  решение?  -  сквозь  слезы
спрашивала Мария, мысленно вознося Господу благодарственную молитву  за  то,
что ее сын наконец прозрел и раскаялся в своих поступках.
     - Ко мне только что приходила донья Мати. Бабушка никогда так  со  мной
не говорила, от ее слов у меня мурашки забегали по спине, я  весь  похолодел
при, мысли, что мог бы натворить... Она мне будто глаза открыла на все!..
     - Насколько  я  знаю  ее,  она  может  убедить  простыми  человеческими
словами, полными мудрости, - предположила взволнованная не менее сына Мария.
     - Да, мама! Она заставила меня понять истинный смысл слова  "родитель".
Говорила о моей дочери, о тебе, как я  мог...  -  спазм  сдавил  горло  Хосе
Йгнасио - ... так разговаривать с  тобой,  ведь  я  обязан  тебе  жизнью!  И
всем-всем!
     - Сынок, самое важное, что ты здесь, что одумался...
     - Не знаю, мама, сколько времени пройдет, прежде чем  я  смогу  вернуть
твою любовь, заслужить твое прощение.
     - Нет-нет, ты ее не терял, поверь!  Любая  мать  никогда  не  перестает
любить свое дитя. Забудь все, ты... просто... отчаявшийся отец,  и  как  это
мне не понять...
     - Я тебя так люблю, мама! - Мария была счастлива видеть прежние сияющие
глаза своего сына. - Оставляю тебя поработать, а вечером зайду домой.
    Но работать в тот день Мария уже не могла. Ведь известно, что  радостное
событие способно вывести человека из привычного состояния почти так же,  как
событие горестное.
    Отложив просмотр новых моделей на другой день, Мария отправилась к донье
Мати.
     - Я пришла поблагодарить вас! - Мария обняла женщину за хрупкие  плечи,
прижалась к ней. - Милая, только вы нашли подходящие слова для  моего  сына,
чтобы он понял, наконец, как был не прав! Вы... вы... вернули его мне!
     - Да что ты, Мария, полно, не говори лишних слов,  он  мой  внук,  и  я
рада, что все так получилось. Я так молила Бога перед тем, как отправиться к
Хосе Игнасио...
     - Донья Мати, я понимаю: то, что вы сделали, -  бесценно,  дороже  всех
сокровищ мира. - Мария вдруг смутилась. - И все же... я пришла не с  пустыми
руками. Вот, примите от меня в подарок это платье, оно пойдет к вашим глазам
и прическе... Я старалась выбрать..,
     - Ты с ума сошла! - только и могла произнести донья Мати,  принимая  из
рук Марии коробку. - Какие между нами счеты? Но мне приятно,  дорогая,  ведь
это сделано у тебя на фабрике...  Я  с  радостью  буду  носить  это  платье.
Спасибо!
    Распрощавшись с доньей Мати, Мария вернулась на фабрику. И лучше бы  она
не возвращалась, так как, войдя в  офис,  услышала  дерзкие  слова  Сулеймы,
обращенные к Роману и Рейнальдо:
     - В то время как мы работаем, она, видите ли, наслаждается жизнью... Из
Золушки превратилась в добрую фею,  покровительницу  бедных...  Представляю,
сколько миллионов у Марии в банке!..
     - Да прекрати совать нос не в свои дела! - не выдержал Рейнальдо.
     - Я сказала что-то  ужасное?  -  удивилась  Сулейма.  -  Твоя  месячная
зарплата ничто по сравнению с ее прибылью за день! Ты такой же  раб,  как  и
все мы, а она эксплуататор.
    Именно на этих словах Мария  и  вошла  в  кабинет.  Рейнальдо  попытался
сгладить впечатление, сказав, что Сулейма шутит.
     - Поговори с нею, Рейнальдо, -  попросила  Мария  администратора  после
ухода Сулеймы. Я бы не хотела ее увольнять, но если так пойдет и дальше, мне
придется сделать это.
    К концу дня, однако, плохое настроение Марии было  вытеснено  радостными
мыслями о сыне, и домой она возвращалась в  нетерпении  поскорее  рассказать
обо всем Виктору и Рите.
    Виктор же, увидев жену, понял ее без слов.
     - Блудный сын всегда возвращается! - обнял он Марию. - А этот чуть-чуть
задержался.
     - Как опасно быть замужем за человеком, для которого твое лицо - словно
открытая книга, - пошутила Мария.
    Они перешли в столовую и уже собирались сесть за  стол,  чтобы  ужинать,
как раздался звонок у входной двери. В недоумении Рита пошла открывать:  кто
это там на ночь глядя?..
    А Диего опять повезло. Проблуждав остаток вечера по окраинным  кварталам
Мехико с ребенком на руках,  он  вызвал  сочувствие  к  себе  пожилой  пары,
сеньоров Сары и Абеля.
    Они пожалели одинокого молодого  мужчину,  предложив  разделить  с  ними
кров.
    "Есть еще добрые люди", - думал Диего, растянувшись на топчане и засыпая
после всех мытарств пережитого  дня  рядом  с  маленькой  Мариитой,  которую
заботливо искупала и накормила донья Сара. Утром, собираясь  отправиться  на
поиски новой работы, Диего просил хозяйку.,, не выносить девочку из комнаты.
    Дону Абелю это показалось подозрительным, но он подумал, что,  наверное,
не от хорошей жизни мужчина с ребенком на руках  вынужден  искать  приюта  у
чужих людей. И предложил Диего сходить в соседний приход, где его  знакомому
отцу-настоятелю требуются сейчас рабочие для ремонта церкви.
    Работу каменщика Диего освоил достаточно быстро, и отец Антонио  был  им
вполне доволен. А вот дона  Абеля  все  больше  смущало  странное  поведение
постояльца, который по-прежнему настаивал,  чтобы  донья  Сара  не  выносила
девочку на улицу.
     - Мариита  недавно  переболела,  и  я  боюсь,  что  она   снова   может
простудиться, - твердил Диего.
    Но эти объяснения почему-то смущали дона Абеля.
     - Скажи нам правду, - потребовал  он  однажды,  -  или  я  должен  буду
попросить тебя покинуть этот дом. Мы с женой привязались к тебе  и  Мариите,
как к родным, и имеем право знать, от кого ты прячешь свою дочь.
    Диего понял, что надо хотя бы  отчасти  открыться  перед  этими  добрыми
людьми. Однако его признание было сбивчивым и не  совсем  убедительным.  Дон
Абель поверил в  то,  что  Диего  не  отец  девочки,  а  дядя,  который  ее,
несомненно, любит. Но почему истинный отец и бабушка  этой  малютки  так  ее
ненавидят, Диего вразумительно объяснить не мог. Если это действительно так,
то  зачем  они  тогда  разыскивают  девочку  через  полицию,  от  которой  и
скрывается Диего? "Что-то парень недоговаривает", - подумал дон Абель и  как
бы между прочим спросил:
     - Ты говоришь, твоя сестра - известная модельерша? Мария...
     - Лопес, - подсказал Диего.
     - Никогда не слыхал о такой. Но ты не беспокойся  ни  за  себя,  ни  за
девочку. Я вас не выдам. Можете жить здесь, сколько будет нужно. -г
    Сказав это, дон Абель вовсе не кривил душой: Диего был ему симпатичен, а
в Мариите они с женой просто души не чаяли. Страшно было  даже  представить,
что девочки не будет в их доме... И все же дон  Абель  решил  проверить,  во
всем ли признался ему Диего...
    Уже  разыскав  особняк  Марии  Лопес,  дон  Абель   продолжал   мучиться
сомнениями: не совершает ли он греха, собираясь сделать то, что задумал.  Но
когда он вошел в гостиную и  встретился  глазами  с  красавицей,  в  которой
каким-то  образом  сразу  узнал  бабушку  Марииты,  -  сомнения  его   мигом
улетучились. Лицо этой женщины светилось такой  добротой  и  приветливостью,
что ее никак нельзя было заподозрить в ненависти к малышке.
     - Меня зовут Абель Замбрано. А вы  -  сеньора  Мария  Лопес,  -  скорее
утвердительно, чем вопросительно произнес он, - бабушка Марииты.
     - Да, сеньор, да! - живо откликнулась Мария и бросилась к  нему.  -  Вы
что-нибудь знаете о том, где находится моя внучка? Да?
     - Проходите, садитесь,  -  не  менее  взволнованно  обратился  к  гостю
Виктор. - Мы давно разыскиваем девочку, а ее отец - сын  Марии  -  просто  в
отчаянии от всего происходящего... Поднята  на  ноги  полиция,  нанят  агент
сыскного бюро... Но пока все это не принесло желанного  результата.  Поэтому
любая ваша информация будет очень ценной.
     - К сожалению, Диего с девочкой ночевали у меня только одну ночь, и где
они сейчас - я не знаю. Однако мне казалось важным сообщить, что ваша внучка
жива, - ответил дон Абель.
     - Но, может быть, они снова появятся у вас? -  предположила  огорченная
Мария. - Прошу, обязательно нам тогда позвоните. Запишите наш телефон.
     - Да, непременно, - согласился дон Абель. - А  вы  запишите  на  всякий
случай мой адрес.
    О визите дона Абеля тотчас же был извещен детектив Сапеда. Он немедленно
отправился по указанному адресу, но обнаружил там не жилой дом, а  мебельную
фабрику...
    А дон Абель, поняв, какие страдания доставил своим родственникам  Диего,
решил уговорить его добровольно вернуть девочку отцу. Донье  Саре  очень  не
хотелось расставаться с девочкой, но муж убедил ее, что другого выхода у них
нет: полиция рано или поздно отыщет Диего, и тогда он попадет в тюрьму. А уж
этого донья Сара ему, конечно же, не желала! Труднее оказалось уговорить  на
единственно верный шаг самого Диего, однако дон  Абель  не  сомневался,  что
вскоре этот парень сам отнесет девочку в дом его замечательной сестры.
    Детектив Сапеда был уверен, что девочку прячут  именно  в  этом  районе,
вблизи мебельной фабрики, и усилил там поиск.
     - Потерпите еще немного, - говорил он Марии, - скоро ваша внучка  будет
дома.
    Что ж, к терпению Марии не привыкать - всю жизнь она  только  и  делала,
что терпела да работала. Это помогало ей справляться с  любыми  несчастьями.
Помня об этом, Мария приготовилась ждать, когда полоса неудач пройдет, и  не
обманулась в своих ожиданиях. Нет, внучку пока не нашли, но  домой  вернулся
ее сын!
    А произошло это после того, как Ивон перевезла свои вещи на  квартиру  к
Хосе Игнасио (сбылось предсказание Луиса!).  Выставить  ее  оттуда  не  было
никакой возможности, и после долгих препирательств Хосе Игнасио вынужден был
заявить:
     - Или ты немедленно  уйдешь  вместе  со  своими  чемоданами,  или  уйти
вынужден буду я.
     - Хорошо, - согласилась Ивон, - я подожду здесь, пока ты успокоишься.
    Это было уж  слишком,  и  Хосе  Игнасио  сказал,  что  уходит  навсегда.
Попросту возвращается домой.
     - Ну конечно, - расхохоталась Ивон, - захотелось к мамочкиной  юбке?  А
я-то думала, что наша связь продлится несколько дольше. Но это, оказывается,
был всего лишь каприз избалованного ребенка!
    Хосе Игнасио молча стал укладывать чемодан, а Ивон от бессилия вопила:
     - У, проклятая портниха!.. У, несчастный плебей!..
    Возвращение Хосе Игнасио совпало с  приездом  Родриго  дель  Пеналберта,
графа де Аренсо, который, не известив предварительно Марию, позвонил ей  уже
из Мехико, и той ничего не оставалось, как пригласить своего  компаньона  на
ужин. Поэтому Хосе Игнасио застал Марию и Риту в необычайном  волнении:  обе
старались как можно лучше подготовиться к званому ужину, а времени для этого
было очень мало.
     - Никогда еще я не готовила для графа. А после своей изысканной пищи не
бросит ли он мне тарелку в лицо, - нервно шутила Рита.
     - Успокойся, крестная, - поддерживал ее Хосе  Игнасио.  -  Сделать  это
графу не позволят его титул и воспитанность. А  твоя  кухня,  думаю,  вполне
может соперничать с королевской.
    Визит графа был неожиданностью и  для  Виктора,  хотя  о  приезде  этого
сеньора в Мехико Виктор узнал еще днем, от...
    Сулеймы. Появилась она в  его  школе,  как  всегда,  без  приглашения  и
попросила Виктора помочь ей уладить конфликт с Марией.
     - Я наговорила гадостей, но на самом деле так не  думаю.  Мария  платит
мне такие деньги, каких я нигде не смогу получить.
     - Тогда почему ты так  себя  ведешь  и  не  дорожишь  этой  работой?  -
недовольно спросил Виктор.
     - Из-за ревности. Я все никак не  могу  привыкнуть,  что  ты  женат  на
Марии. Уверена, что это ошибка: ты не любишь Марию. Если бы она не так скоро
вернулась из Штатов, ты бы женился не на ней и не на Габриэле, а на мне!
     - Сулейма, я  прошу  тебя  никогда  больше  не  касаться  этой  темы  в
разговоре со мной, а перед  Марией  тебе  придется  попросту  извиниться,  -
строго сказал Виктор.
     - Хорошо, я извинюсь, если это поможет мне не потерять  работу.  Но  ты
должен знать: мне безразлично, что ты женат. Я люблю тебя  и  хочу  с  тобой
встречаться!
     - Все! Достаточно! - не выдержал Виктор. - Уходи сейчас же и  перестань
меня преследовать!
     - Да ты просто глупец! Пока ты  здесь  боишься  перемолвиться  со  мною
словом, твоя лицемерная Мария любезничает с графом, явившемся из  Парижа.  Я
видела,  как  многозначительно  он  целовал  ей  ручку,  и  как  она  с  ним
кокетничала. А потом они полдня сидели тет-а-тет  в  ее  кабинете  и,  может
быть, сидят там до сих пор.
    После этих слов Виктор чуть ли не силой выдворил Сулейму, но свое черное
дело она все-таки успела  сделать:  ему  довелось  испытать  острый  приступ
ревности, который еще более усилился во время ужина.
    Граф пришел не один, а с дочерью, и оба они  показались  Виктору  людьми
весьма симпатичными, открытыми. Ритина кухня привела их в восторг, и  вообще
все в этом доме им, похоже, нравились.
    Наблюдая за женой и графом, Виктор  не  находил  ничего,  что  могло  бы
оправдать его ревность, и старался упрятать ее  поглубже.  После  кофе  Хосе
Игнасио показывал Исабель - дочери графа - дом и  сад,  а  Мария  пригласила
гостя в кабинет, чтобы обсудить с ним еще какие-то деловые  вопросы.  Виктор
почувствовал себя совсем одиноким и заброшенным, и не смог  скрыть  от  жены
своего дурного настроения, когда они, наконец, остались одни.
     - Мне кажется, этот граф - всего лишь  хвастун,  изображающий  из  себя
скромника.
     - Как ты можешь так плохо думать о людях? - изумилась Мария. - Ведь  он
был с тобою очень любезен.
     - Да, конечно. А от тебя и вообще не отходил весь вечер.
    Но Мария объяснила мужу, что с помощью графа она  надеется  продавать  в
Европе свои модели, основанные на национальных мексиканских  мотивах.  Граф,
правда, сомневается, придутся ли они по вкусу европейцам. И,  чтобы  убедить
его в своей  правоте,  Мария  предложила  гостям  завтра  же  отправиться  в
путешествие по Мексике с посещением наиболее интересных мест,  в  частности,
центра художественных ремесел...
    Сердце Виктора при этих словах на мгновение дало сбой, но, переведя дух,
он услышал, что Мария не собирается сопровождать графа в  поездке,  а  хочет
попросить об этом Рей-нальдо.

0

29

Глава 37

    Исабель, после гибели в горах ее жениха, ни с кем, кроме отца, не  могла
общаться и потому сопровождала его во всех деловых поездках. Не желая видеть
никого из прежних знакомых, она, однако, не избегала  новых  людей,  которые
встречались  ей  во  время  путешествий.  С  Хосе  Игнасио   Исабель   сразу
почувствовала себя легко, может  быть,  оттого,  что  судьбы  их  во  многом
оказались схожими.
     - К сожалению, жизнь устроена так, - говорила она  своему  спутнику  во
время прогулки по саду, - что тот, кого мы  любим  больше  всего  на  свете,
может в один момент умереть...
    Хосе Игнасио, вспомнив при этом Лауру, продолжил мысль девушки:
     - Я понял, что смерть все время находится рядом с нами. А отняв  у  нас
любимого человека, уничтожает и того, кто остался жить.
     - Почему вы так думаете? - удивилась Исабель.
     - Потому, что совсем недавно я лишился человека, которого любил  больше
жизни...
    По дороге в гостиницу Исабель говорила отцу, как ей понравилась  сеньора
Лопес:
     - Очень жаль, что она замужем и муж обожает ее! Даже ревнует: я видела,
как сеньор Карено нервничал, когда  вы  с  нею  обсуждали  в  кабинете  свои
дела, - от взгляда Исабель не укрылось, что с тех пор, как умерла мама, отец
впервые с таким интересом смотрел на другую женщину.
     - И сын сеньоры Марии -  приятный  молодой  человек,  -  вторя  дочери,
заметил граф. - Наверное, он не отказался бы немного развлечь тебя, показать
город.
     - Ах, папа, ты опять за свое,  -  возразила  Исабель.  -  Вероятно,  ты
чего-то недопонимаешь. Я уже любила однажды, и больше такого не  повторится.
Но ты прав: Хосе Игнасио производит очень приятное впечатление.
    Поздним вечером, когда в доме уже все спали, и лишь  одна  Мария  сидела
над своими эскизами, в дверь робко  позвонили.  Открыв  ее,  Мария  чуть  не
потеряла сознание: на пороге стоял Диего с девочкой на руках,  а  из-за  его
плеча выглядывал улыбающийся, довольный дон Абель.
     - Мариита,  моя  маленькая  Мариита!  -  оправившись  от  шока,   Мария
бросилась к брату и внучке, обнимая их обоих. - Я знала, знала,  Диего,  что
ты сделаешь это! Непременно сделаешь!
    А дон Абель, желая поскорее развеять недоумение Марии, произнес:
     - Я дал вам, сеньора, неверный  адрес,  потому  что...  хотел  защитить
Диего и ребенка...
     - Это уже не имеет значения, дон Абель!  Вы  подарили  нам  всем  такую
радость!
    Но дон Абель должен был сказать ей главное:
     - Когда Диего поведал мне свою историю, я попытался убедить  его...  Но
он и сам... его никто не заставлял... Хотя моя жена готова была  принять  их
обоих навсегда!..
    Мария обняла старика,  сердечно  поцеловала.  "Господи,  есть  же  такие
благородные, умные люди", - подумала она  и  в  этот  момент  увидела  перед
собою... лейтенанта Орнеласа.
     - Я пришел арестовать вашего брата, сеньора.
     - Но он только что вернул малышку добровольно...
     - Это вы скажете судье, а я должен поступить, как того требует закон.
    Едва дождавшись утра, Мария позвонила Рафаэлю Идальго, и тот  подтвердил
виновность Диего, пообещав выступить его защитником на суде.
     - Есть  все  основания  надеяться,  что  суд   вынесет   самое   легкое
наказание, - сказал Рафаэль.
    Но Мария не могла с этим примириться.
     - Боже мой, - говорила она Виктору, плача, - несколько лет он  проведет
за решеткой! Такой молодой! Ты знаешь,  Диего  импульсивный,  но  добрый,  а
тюрьма ожесточит его, одиночество и отчаяние сломят душу.
     - Успокойся, милая, - обнял ее Виктор. - Давай лучше пойдем к Мариите.
    Хосе Игнасио стоял на коленях перед колыбелью и все повторял:
     - Прости меня, любовь моя, прости!
    И не понятно было, к кому обращены эти слова - то ли к матери, то  ли  к
девчушке, безмятежно посасывающей собственный кулачок, то ли  в  прошлое,  к
Лауре, перед которой он считал себя очень виноватым.
     - Моя дочь снова дома! - в глазах Хосе Игнасио Мария увидела  слезы.  -
На этот раз навсегда.  Боже,  как  я  мог  отказаться  от  этого  младенца?!
Клянусь, никогда не позволю себе обидеть ее из-за своего дурацкого  эгоизма!
Буду жить ради нее и для нее, мама! Как она прелестна! Она будет вся в тебя,
мамочка, когда вырастет!.. Я обещаю тебе, моя Ма-риита, что  никогда  больше
не совершу подобных ошибок. Как  жаль,  что  твоя  мама  не  видит,  как  ты
улыбаешься! Мамы нет... Но я постараюсь любить тебя за двоих - за нее  и  за
себя...
    Мария надеялась, что это событие в жизни  сына  поможет  ему  преодолеть
неприязнь к Диего, смягчиться по отношению к Ане. Полагая, что Хосе  Игнасио
по-прежнему ненавидит ее, Ана боялась лишний раз войти  в  комнату  девочки.
Вот и теперь, заглянув, она отпрянула от двери, увидев там Хосе Игнасио.
     - Ана, не уходи!.. Посмотри, ну не ангел ли? - заметив ее, позвал  Хосе
Игнасио. - Я буду ей хорошим отцом.
    Ана оторопела: сколько теплоты появилось в голосе племянника-строптивца,
всего каких-нибудь полгода назад не желавшего и слышать ничего о ребенке!  А
Хосе Игнасио продолжал:
     - Прости меня, тетя!  Я  не  понимал,  сколько  добра  ты  сделала  для
Марииты, как любишь ее... Оскорблял тебя... необдуманно, а ты  ухаживала  за
ней, растила...
     - Не говори так, Хосе Игнасио, я знаю, что поступила плохо! Ты когда-то
назвал меня старой девой-неудачницей, да еще и воровкой. Ты был прав!..
     - Нет-нет, забудь все, о чем я говорил, и прости меня! Мы все нуждаемся
в тебе: и я, и мама, и маленькая Мариита.
     - Ах, Хосе Игнасио, - Ана заплакала, прикладывая  ладони  к  глазам,  -
спасибо тебе, но я хочу вернуться на  ранчо.  Ведь  теперь  у  девочки  есть
все...
     - Но я полный профан в этих делах, я даже не представляю, как  ей  дать
соску! Что я буду делать без тебя?.. Только ты знаешь, что она любит, что  -
нет. Оставайся, Ана, научи меня, прошу!
    Ана  подошла  ж  постельке  девочки  и,  молитвенно  сложив  руки,  тихо
произнесла:
     - Спасибо, Хосе Игнасио. Я останусь, чтобы заботиться о ней.

Глава 38

    Сильвия, к своему величайшему изумлению, поняла, что беременна.  В  этом
теперь уже не было  сомнений.  Сначала  неважное  самочувствие,  тошнота  по
утрам, головокружение. А теперь вот и анализы подтвердили: сомнений нет, она
ждет ребенка. Но какая досада, почему именно сейчас это произошло?! Альберто
не хочет ребенка, он ясно дал ей это  понять.  Вообще  последние  недели  он
очень нервный. Конечно, такое потрясение, как потеря единственной дочери, не
могло не сказаться на нем, ведь он просто обожал  Лауру!  Но  его  поведение
стало каким-то  странным.  Всегда  такой  мягкий,  добрый,  Альберто  сейчас
ожесточился против Марии, ее сестры  и  брата,  хотя  Сильвия  склонна  была
считать, что они поступили, скорее всего, правильно, скрывшись  с  девочкой.
И, хотя это доставило немалые волнения всей семье  Лопес,  теперь-то  все  в
порядке. А Альберто с недавних пор одержим навязчивой  идеей:  хочет,  чтобы
его внучка жила с ним, а не с родным отцом.
    Вернувшись вечером от Марии, Альберто рассказал, что почти  поругался  с
нею из-за этого: сеньора Лопес считает  его  требование,  по  меньшей  мере,
некорректным.
     - А мне так нужна внучка! Пойми, ведь  у  меня  уже  никогда  не  будет
детей!
    Слова эти больно ударили Сильвию. Ведь совсем недавно  Альберто  говорил
нечто прямо противоположное: что любит, что хочет иметь от нее ребенка...
    "Надо подождать, надо подождать, - твердила про  себя  Сильвия.  -  Имей
терпение! Сейчас нельзя говорить ему о беременности..."
    Мария устала слышать слово "закон" применительно к  собственному  брату.
"Закон, законный порядок..." - без конца твердил  лейтенант  Орнелас,  когда
они с Виктором приходили в  полицейский  участок.  И  не  было  такой  силы,
которая могла бы убедить его в  невиновности  Диего.  Свидания  все  еще  не
разрешали: вот когда переведут в камеру предварительного заключения... после
дачи показаний... Но ведь Мария взяла  свое  обвинение  обратно!..  И  снова
железный отказ представителя власти. "Не  забывайте,  подобное  преступление
преследуется по закону..."
    Когда же Рафаэль Идальго добился, наконец, свидания Марии с  Диего,  тот
встретил сестру истерикой:
     - Не хочу никакой помощи! Ты получила свою внучку и оставь теперь  меня
в покое! Пусть я всю жизнь проведу в тюрьме! Охрана, охрана, уведите от меня
эту женщину!..
    Дома Хосе Игнасио сразу заметил, что Мария очень расстроена.
     - Что-то с Диего? - спросил он, не скрывая своей тревоги.
     - Ох, сынок, - горестно отвечала Мария. - Знаю, сколько  горя  причинил
тебе Диего, но ведь  он  в  конце  концов  сам  вернул  Марииту!  Сейчас  он
нуждается в сострадании, но я ничем не могу ему помочь.  Диего  сломлен.  Он
замкнулся на мысли о тюрьме и даже не интересуется, на какой срок его  могут
осудить.  Прогнал  меня,  прогнал  Рафаэля.  Отказался  от  защиты.  Вопреки
здравому смыслу собирается наговорить на  себя  лишнее.  Он  не  заслуживает
такого наказания, ведь он раскаялся!..
    Хосе Игнасио не перебивая выслушал мать и обнял ее:
     - Не волнуйся, что-нибудь придумаем.
    А утром он, никого о том не известив, отправился в суд и там заявил, что
показания Диего Лопеса - ложны.
     - Я, отец Марииты Лопес,  официально  свидетельствую,  что  сам  просил
своего дядю Диего Лопеса позаботиться о моей дочери. Во время  родов  умерла
моя жена, и у меня был очень трудный период. Я не мог заботиться о  ребенке,
поэтому обратился к моим дяде Диего и тете Ане,  чтобы  они  защитили  ее  в
случае необходимости и какое-то время воспитывали.
    Что тут поднялось в суде!.. Диего, перебивая  Хосе  Игнасио,  безобразно
нападал на него, кричал, что не нуждается в его помощи, что девочку он  увез
тайно, что все это  ложь...  Председатель  суда  был  вынужден  посоветовать
молодым людям договориться между собой, чтобы показания  не  являлись  столь
противоречивыми. Но Хосе Игнасио все же настоял на своей версии.
    Сеньор Диего Лопес свободен, без  каких-либо  дополнительных  условий  -
таково было решение суда,
    Рафаэль Идалыт" жал руку  Хосе  Игнасио,  говоря,  что  очень  горд  его
поступком. А как гордилась Мария! Значит, после их разговора  о  Диего,  сын
все решил... Да, девочка буквально заставила его стать другим человеком.
    Вскоре после суда Мария с Виктором навестили,  как  и  собирались,  чету
Замбрано. Уж очень  им  хотелось  отблагодарить  стариков  каким-то  дорогим
подарком. Но и донья Сара, и дон Абель были категорически против и попросили
лишь об одном:
     - Хотя бы изредка приводите к нам Марииту! Ведь у нас нет своих  детей,
а мы очень полюбили малютку.
     - Конечно, конечно, вы очень скоро увидите ее, - пообещала Мария.
    Сеньора Сара плохо слышала, и поэтому трудно было Марии объяснить ей все
свои  семейные  перипетии.  Старушку  же  интересовало  буквально  все,  что
касается Марииты...
    "Тяжелая это судьба - одинокая старость", -  думала  Мария.  Приехав  на
фабрику, она вызвала к себе в кабинет Романа и попросила  как  можно  скорее
узнать, кто владеет домом, где служат привратниками донья Сара и дон Абель.
     - Я хочу купить его. Неважно, какая цена будет за него назначена.
     - Ты хотела бы купить этот дом чете Замбрано? - поинтересовался кузен.
     - Да, я считаю, что дон Абель и его жена заслуживают этого. Нет, Роман,
это не плата за счастье: поступок этих стариков заслуживает  большего.  Хочу
подарить им дом, в котором они служат, чтобы обеспечить их старость...
    О, Роман узнавал прежнюю Марию!.. Ее доброту,  сострадание  ближним.  Он
всегда был уверен, что, несмотря на внешний лоск, богатые туалеты, роскошный
дом, Мария-труженица остается в душе такой, какой была когда-то на ранчо,  и
здесь, в Мехико, когда только начинала делать свои первые  шаги  по  пути  к
славе и успеху.

0

30

Глава 39

    Дон Густаво позвонил Хуану Карлосу,  желая  сообщить  ему,  что  малютка
Мариита наконец нашлась.
     - Отец, но ведь ты ничего не говорил мне о ее исчезновении...
     - Я не хотел тебя расстраивать. Ведь Лорена намеревалась ее убить. Хосе
Игнасио помешал этому, ранив ее из пистолета...
     - Боже мой, сколько несчастий произошло, а ты в  ответ  на  мои  звонки
всегда уверял, что все в порядке.
     - Ты бы ничем не мог помочь...
     - Скажи, Лорену арестовали?
     - Нет. Полиция продолжает поиски. Но хорошо, хоть  твою  внучку  нашли.
Если бы ты видел, как счастлив Хосе Игнасио!  Он  буквально  не  отходит  от
девочки. Сам ее кормит из соски. Да и Мария теперь  может  быть  спокойна  и
счастлива, ведь она недавно вышла замуж... - дон Густаво осекся, поняв,  что
нечаянно сказал лишнее.
     - Только не это! Она вышла  замуж  за  учителя?.  Не  молчи!  Скажи!  -
требовал Хуан Карлос.
     - Да...
     - Но, она не может быть счастлива с Виктором Карено! Я знаю!
     - Однако это так, сынок.
     - Нет, не могу поверить! Я  должен  сам  в  этом  убедиться!  Мне  надо
посмотреть в ее глаза! Я еду в Мехико, отец. Сейчас же выезжаю!..
    Дон Густаво не мог простить себе такой оплошности, но Флоренсия сказала,
что рано или поздно Хуан Карлос все равно бы узнал о замужестве  Марии,  так
что не стоит слишком беспокоиться.
     - Да, пожалуй, ты права. Я только не понимаю, зачем он сюда едет!
    Открыв дверь дону Густаво и увидев его бледное, искаженное  болью  лицо,
Мария в испуге отпрянула.
     - Что с вами, дон Густаво? Что случилось?
     - Я пришел тебя просить Мария, чтобы ты... поехала в Майами. Сделай мне
это одолжение. Хуан Карлос умирает... Он ехал в аэропорт и попал в аварию. Я
совершил непростительную глупость... Сказал ему, что ты вышла замуж. Он  был
в отчаянии, хотел приехать, чтобы увидеть тебя... Я убеждал  его  не  делать
этого... Сейчас он  в  бреду  повторяет  только  одно:  "Мария!"  Ты  должна
поехать, дочка.
     - Да?..
    Что она могла ответить ему, отцу, просящему  о  последней,  может  быть,
милости для своего сына? Случись это раньше, Мария, конечно, полетела бы. Но
теперь она замужем. И Виктор, скорее всего, никогда не поймет  ее  поступка,
решись она на это: он всегда, всю жизнь ревновал ее к Хуану Карлосу.
     - Но, может быть, - умолял дон Густаво, -  Хосе  Игнасио  сжалится  над
умирающим отцом, ведь он в полной мере познал, что такое  страдание?  Может,
мой внук полетит к Хуану Карлосу?
    Старый дель Вильяр готов был упасть на колени...
    "Я буду всю жизнь казнить себя, если не уговорю Хосе  Игнасио  лететь  в
Майами", - горестно думала Мария. Но разговор с сыном не получился.
     - Не вижу причины для поездки, - заявил Хосе Игнасио. - Я ему не  друг,
не сын. Я ему - никто.
     - Но ведь он никогда не отказывался от тебя! - возразила Мария. -  Если
он, не дай Бог, и в самом деле умрет, тебя замучают  угрызения  совести.  Ты
должен его простить.
     - Хуан Карлос дель Вильяр жил без меня много лет и умереть тоже может в
мое отсутствие...
     - Замолчи!.. - Мария не могла больше  выдерживать  этой  жестокости  со
стороны сына.
    Не понял ее, к сожалению, и Виктор:
     - Лети к нему, лети! Ты всегда повторяешь, что этот тип -  отец  твоего
сына.
     - Но, Виктор, выслушай меня...
     - Зачем! Ты все равно сделаешь по-своему! Говоришь, что любишь меня,  а
продолжаешь думать о дель Вильяре. Хочешь поехать, чтобы поцеловать  его  на
прощание! Ах, как трогательно!
     - Я прошу тебя поехать вместе со мной и Хосе Игнасио.
     - Не собираюсь быть ширмой! - был ответ.
     - Но помоги мне хотя бы убедить  Хосе  Игнасио  отдать  отцу  последний
долг. Ты всегда учил его поступать достойно в любой  ситуации.  А  теперь...
посмотри на себя, послушай, что ты говоришь!
     - Твоего сына вообще не  интересует  этот  человек!  Хватит,  перестань
придумывать оправдания! Если снова хочешь быть со своим любимым, поезжай!..
    Какие слова могла найти Мария, чтобы убедить безнадежного  ревнивца?!  А
она-то думала, что покой и счастье пришли, наконец, в ее дом.
    Что ж, если до этого момента Мария и сомневалась, нужно ли ей  лететь  в
Майами, то после таких подозрений и оскорблений,  услышанных  от  мужа,  она
решила, что должна непременно быть сейчас возле Хуана Карлоса. Даже если  не
удастся уговорить на эту поездку Хосе Игнасио.
    Виктор иногда удивлялся, как одинаково смотрят на вещи его мать и  жена.
Вот и теперь донья Мати никак не могла  поверить  Виктору,  что  он  и  Хосе
Игнасио не пожалели человека, попавшего в такую страшную катастрофу.
     - Хуан Карлос ничего у тебя не отнимает, ты сам можешь все потерять,  -
ласково уговаривала она сына. - И все из-за своей беспричинной ревности!..
    Но с губ Виктора слетали такие слова ненависти к бывшему сопернику,  что
донья Мати просто не знала, как ей быть.
     - Я ни за что не отступлю, мама! - кричал Виктор, размахивая руками.  -
Мария не поедет к нему! Ни за что!
    Придя домой и столкнувшись с Хосе Игнасио, Виктор  неожиданно  даже  для
самого себя сказал:
     - Да, Хосе Игнасио, я думаю, что... тебе нужно ехать к... нему...
     - И это советуешь мне ты, крестный? Ты?..
     - Сделай это ради своего дедушки Густаво...
     - Ни ради него, ни ради кого-либо другого  из  их  семьи!  Я  ничем  не
обязан Хуану Карлосу, этому типу...  ни  любовью,  ни  уважением!  -  так  и
взорвался Хосе Игнасио.  -  Ты  что,  крестный,  не  помнишь  историю  моего
рождения? Ведь ты был всему свидетелем.  Он  произвел  меня  на  свет...  по
ошибке, а когда узнал, что моя мать беременна, предложил ей выход...  Вообще
не хотел, чтобы я появлялся...
     - Так что же, ты так и не простишь его? -  в  раздумье  глядя  на  Хосе
Игнасио, спросил Виктор. - Когда смерть рядом?... И твоя мать... она  хочет,
чтобы ты поехал...
     - А ты, ты сам, крестный, как считаешь?
    Виктор понял в эту минуту, что от него будет в большой степени  зависеть
решение пасынка. И не покривил душой:
     - Я хочу... Я хочу, чтобы ты поехал, но только один.
    Разговор с Марией, когда она вечером  вернулась  с  фабрики,  еще  более
накалил и без того  нелегкую  обстановку  в  доме.  Мария  все  еще  решала,
склоняясь то к  одному,  то  к  другому:  ехать  или  нет.  Вопреки  логике,
настроение Виктора тоже изменилось. Он уже не вспоминал,  что  ему  говорила
мать и что сам он посоветовал Хосе Игнасио. Не владея собой, ревнивец  снова
обрушил на жену град обвинений в измене, в том, что она любит этого подонка,
жалеет его.
     - Время летит, Мария! Не теряй секунд! Поезжай  скорее!..  Чего  ждешь?
Смотри, опоздаешь!
    Он рассчитывал на обратную реакцию, хотел еще и еще раз  услышать  о  ее
любви к себе, о том, что Хуан Карлос ей  давно  безразличен,  но  неожиданно
Мария, холодно взглянув, согласилась:
     - Ты прав, Виктор. Говорить с Хосе Игнасио, наверное,  напрасная  трата
времени. Я поеду прямо сейчас!.. Одна.
    Но сын будто услыхал ее  слова,  спустился  из  детской,  и  она  решила
попробовать в последний раз.
     - Ты  едешь,?  -  глядя  в  расстроенное  лицо  матери  и   растерянное
крестного, - спросил Хосе Игнасио.
     - Да. Так как я не могла убедить тебя, чтобы это сделал ты, в  больницу
к твоему отцу поеду я. Он умирает. Почему ты так жесток с ним?
     - Потому что он никогда не интересовался нами.
     - А ты забыл, что совсем недавно совершил точно такую же ошибку, как  и
твой отец много лет назад? Хотя у тебя ситуация, Хосе Игнасио,  была  совсем
иная. Мне хочется пожелать: дай-то Бог, что  бы  тебе  никогда  не  пришлось
нуждаться в твоей дочери так, как теперь твой отец нуждается в тебе!
    Мария встала и,  не  прощаясь,  пошла  к  двери:  ее  уже  ждало  такси,
вызванное Ритой. Она же заказала несколько часов назад и билеты  на  самолет
до Майами: на всякий случай два.
    Безмолвно глядел на уходящую жену Виктор.
    "Нет, наверное, он не прав, иначе зачем она так долго
    уговаривала  их,  то  одного,  то  другого...  И   даже   лишний   билет
заказала..."
    Но не успел Виктор подумать об этом, как Хосе  Игнасио  вскочил,  догнав
мать уже у дверей.
     - Хорошо, мама. Я поеду с тобой. Подожди...
    И снова в душе Виктора поднялась буря неприятия  и  непонимания.  Он  не
удержался, чтобы не сказать вслед жене и сыну:
     - Конечно, образцовый отец заслуживает, чтобы вся семья была в  трудную
минуту около него!..

Глава 40

    Дона Густаво не пускали к Хуану Карлосу. Тот лежал все еще без  сознания
в отделении интенсивной терапии, и врачи делали все от них зависящее,  чтобы
облегчить его состояние. Альберто работал вместе с бригадой, часто выходя  к
тестю и сообщая ему о самочувствии  сына.  Старик  дель  Вильяр  всякий  раз
неловко вскакивал из кресла,  торопясь  навстречу  Альберто,  и  с  надеждой
вглядывался в его глаза. А не найдя в них ничего  утешительного,  сокрушенно
твердил одно и то же:
     - Почему, почему это должно было случиться именно с моим сыном? Если бы
ты знал, как я сожалею, что не добился, чтобы он женился на Марии!..  А  все
под влиянием предрассудков... Мой сын никогда не был счастлив с женщинами...
Да,  любил  Фернанду,  потом  Надю...  Одна  ушла  в  мир  иной,  с   другой
расстался... Вот если бы приехала Мария... Она вдохнула  бы  жизнь  в  Хуана
Карлоса...
     - Медицина не верит в подобные чудеса, - мрачно отвечал Альберто. -  Да
кроме того, ни Мария, ни ее сын не приедут. На  это  нельзя  надеяться,  дон
Густаво.
     - Ах, Альберто, - вздыхал дель Вильяр,  -  я  готов  отдать  сыну  свою
жизнь, ведь я уже старый, для чего мне она?..
    Но отчаяние вновь сменялось надеждой, а надежда - отчаянием.
    После отъезда Марии Виктор безуспешно пытался сосредоточиться на работе.
Дел накопилось немало, но  все  валилось  у  него  из  рук,  и,  едва  начав
просматривать отчеты преподавателей, он в следующую же минуту откладывал  их
и смотрел в окно, не видя там,  однако,  ни  яркого  солнца,  ни  изумрудной
зелени сада.
    В такой вот отрешенной позе и застала  его  Сулейма,  неслышно  войдя  в
кабинет.
    "Эта женщина - будто коршун, подстерегающий добычу", - невесело  подумал
Виктор и спросил:
     - Почему ты не на фабрике?
     - Какая разница?.. Я узнала, что твоя жена уехала.
     - Да, Мария уехала к отцу Хосе Игнасио, - словно оправдываясь, пустился
в объяснения Виктор. - Он попал в автомобильную катастрофу.
     - О, уехала к человеку, которого она любила! - оживилась Сулейма. -  Он
на грани смерти?
     - Да, потому они с Хосе Игнасио и поехали, - глухо произнес Виктор.
     - Но это же не повод, чтобы  так  трагично  все  воспринимать!  Времена
изменились, - щебетала Сулейма. - Современные супруги, Виктор, живут  каждый
по-своему, не предъявляя друг другу претензий. И  ты  не  принимай  все  так
близко к сердцу! Твоя жена поехала к  ...  мужчине  своей  жизни,  а  тебе.,
необходимо развлечься, испытать какие-то новые ощущения, забыть на  время  о
своих проблемах. Я приду за тобой в полдень... До встречи?..
    Дон Густаво, поддерживаемый под руку Альберто,  вышел  из  палаты  Хуана
Карлоса и в изнеможении опустился в кресло рядом с дверью. Казалось, ноги не
держат старого дель Вильяра.  Вид  сына  привел  его  в  состояние  тяжелого
транса. Но  услыхав  рядом  с  собой  шаги,  дон  Густаво  поднял  голову  и
прошептал: "Я знал, что они приедут!" - И на его измученном  лице  появилось
подобие улыбки.
     - Я был у него минуту назад, Мария! Он только и повторяет твое  имя,  я
уже говорил тебе об этом...
     - А что говорят врачи? - Мария прикоснулась к руке дона Густаво.
     - Пока никаких перемен, - ответил за дель Вильяра Альберто. - Контузия,
полученная  Хуаном  Карлосом,  может  иметь  последствия   из-за   нарушения
отдельных функций организма. Но... возможно  и  полное  восстановление  этих
функций, выздоравление.
     - Мой сын может остаться недвижимым на всю жизнь, потерять  речь.  Пока
он даже не пришел в сознание... Ты  должна  увидеть  его,  Мария.  Верю,  ты
вдохнешь в него силы, необходимые в борьбе за жизнь, а Хосе Игнасио  побудет
тут со мной. Хорошо?..
    Проблески сознания почудились Марии в глазах Хуана  Карлоса,  когда  она
присела на стул около его кровати. Он  был  весь  в  бинтах,  из  капельницы
уходила по трубке жидкость красного цвета, бесшумно работал вентилятор.
    В надежде, что он слышит ее, Мария спросила:
     - Как же с тобой могло случиться такое?
    Но в ответ прозвучало горячечное, словно в бреду:
     - Мария?..
     - Хуан Карлос, это я, Мария!
     - Мария, Мария... - повторил Хуан  Карлос,  как  ей  показалось,  более
осмысленно.
    А в следующую минуту он произнес чуть громче:
     - Я хочу, чтобы ты знала... Мария... тебя...
     - Нет-нет, ты еще очень слаб! Не  говори  ни  слова,  не  надо,  закрой
глаза...
    Она тихо вышла в соседнюю комнату и услышала  решительный  голос  своего
сына:
     - ... но я вовремя одумался, дон Густаво. Я не разрушал  жизнь  другим,
как ваш... как Хуан Карлос... Даже моя мама  не  помешала  нашей  свадьбе  с
Лаурой... Нет, не просите меня о милости к нему.
    И Альберто:
     - Ради Бога, этот спор бессмыслен. Он умирает...
    Она сделала еще несколько шагов по направлению к креслу, где сидели  все
трое, и почти шепотом произнесла:
     - Он только что пришел в сознание...
    Пламя ревности так сжигало несчастного Карено, что он перестал  отдавать
себе отчет в собственных действиях. Едва он, поздно  ночью,  ложился  спать,
как перед глазами тотчас вставала Мария,  и  все  слова  нежности  и  любви,
которые  она  произносила,  когда  они  оставались  наедине,  теперь  в  его
воображении были обращены к Хуану Карлосу. Дель Вильяр держал ее в объятиях,
целовал, и оба они смеялись над незадачливым мужем...  А  почему  бы  ему  в
таком случае не развлечься? Сулейма - настоящая женщина, красивая, стройная,
элегантная. Молодая... И давно неравнодушна к нему. А... была не была!
    И он отправился с нею обедать, несмотря на то, что Рита  не  иначе,  как
шлюхой, Сулейму не называла: очевидно, не без основания...
     - Ведь мы не делаем ничего дурного, - уверяла Виктора Сулейма,  сидя  с
ним за столиком в ресторане. - Это несравнимо с тем, что делает  твоя  жена:
заботится о человеке, который разрушил ей жизнь.  Наверное,  она  его  очень
любит?..
    Эти слова были для  ревнивца  как  красная  тряпка  для  быка  во  время
корриды.
     - Да, вероятно, ты права. Но я  женат,  женат...  Сулейме,  однако,  не
нужны были обещания:
     - Ты не привык к приключениям? Да разве наш обед похож на  роман?  Так,
безобидное  общение!  -  поддразнивала  маэстро  Сулейма.  -  Виктор,  скажи
откровенно, что дали тебе двадцать лет преданности единственной женщине?  Ты
был ее учителем в горе? И только-то? Нет, тебе надо развеяться! Надо! Может,
тебе нравятся танцы?
     - Да я уже забыл, что это такое, - Виктор еле выдерживал  натиск  своей
спутницы. - Сулейма, я сожалею, но ты - не для меня, увы!
    Сулейма же будто и не слышала последней фразы  Виктора.  Призывно  глядя
ему в глаза, она подняла бокал с шампанским:
     - За тебя! За нас!..
    Домой к обеду Виктор, конечно, не успел, да и вряд ли он был в состоянии
обедать второй раз. Рита рвала  и  метала:  наверняка  маэстро  был  с  этой
шлюхой, которая беспрерывно звонит ему с тех пор, как  уехала  Мария.  Какой
позор! Он забыл, что женат?!
    Вечером Роман попытался восстановить мир в доме, говоря, что оба  они  -
Рита и  Виктор  -  излишне  драматизируют  ситуацию  из-за  свойственной  им
вспыльчивости. Но Виктор не поддержал друга в его миротворческой  миссии,  а
наоборот, весь так и вспыхнул гневом:
     - Ты собираешься защищать Марию?  Не  смей!  Лорена  дель  Вильяр  была
права, я теперь это понимаю! Мария Лопес всегда стремилась  выйти  замуж  за
Хуана Карлоса, чтобы восстановить свою поруганную честь. Если бы это было не
так, то она бы  сейчас  не  спасала  жизнь  этому  типу,  а  искала  бы  его
злодейку-сестру!..
    Виктор, конечно же, был очень несправедлив,  предъявляя  жене  обвинение
еще и в том, что она не занимается розыском  Лорены  дель  Вильяр.  Вряд  ли
Мария тут могла чем-либо помочь, если вся  мексиканская  полиция  сбилась  с
ног, и все безуспешно. Преступница как в воду канула.
    Приметы Лорены дель Вильяр были известны  каждому  полицейскому  даже  в
самых глухих уголках страны, но никто из них  не  мог  воспользоваться  этой
информацией, так как Лорена по-прежнему находилась в  заточении  у  Камелии.
Устрашающего вида детина днем и ночью стерег пленную рабыню от  постороннего
глаза. К тому же этот охранник, с рождения немой, обладал невероятно  чутким
слухом, от которого не ускользал  даже  малейший  шорох  в  комнате  Лорены.
Поэтому Росендо и отправлял  немого  куда-нибудь  подальше,  когда  выпадала
возможность пообщаться наедине с соблазнительной пленницей.
    А Лорена давно уже заметила, как жадно поглядывает на нее Росендо и,  не
имея иной возможности вырваться из  цепких  лап  Камелии,  решила  подыграть
этому самонадеянному болвану.
    "Ты-то и поможешь мне выбраться отсюда!" - злорадно думала она, поглощая
пирожные, которыми услаждал ее жизнь Росендо, разумеется, тайком от Камелии.

0

31

Глава 41

    Как же устала Мария от неприятностей, обступивших  ее  со  всех  сторон,
лишивших покоя и сна! Мужа она оставила в Мехико не в лучшем состоянии. Сын,
хоть и приехал в Майами, ничего, кроме огорчений, ей не доставлял. Видя, что
жизнь  Хуана  Карлоса  может  оборваться  в  любой  момент,  Мария  пыталась
уговорить сына простить умирающего отца. Какую же тяжкую ошибку совершила  я
в молодости, когда Хосе Игнасио был совсем  маленьким!  -  Ведь  он  и  Хуан
Карлос тогда тянулись друг к другу. Сын все время спрашивал об отце,  хотел,
как  и  тот,  стать  врачом...  А  я  постаралась  воздвигнуть  между   ними
непреодолимую преграду. И - добилась своего! Теперь я пожинаю  плоды  своего
высокомерия, - в бессилии терзала себя Мария.
    Глядя на осунувшееся  лицо  дона  Густаво,  который  потерял  и  сон,  и
аппетит, она думала, что вот и он сейчас  испытывает  глубокое  раскаяние  в
том, что помешал когда-то сыну жениться на ней.
     - Удивительно! Ты всегда на зло отвечаешь добром, - сказал  он  недавно
Марии. - Если бы ты знала, как горько я сожалею, что не могу  называть  тебя
своей дочерью...
    Мария попросила Альберто отвести дона Густаво в  кафе  и  заставить  его
все-таки хоть немного перекусить, а сама осталась у постели Хуана Карлоса.
     - Ты поправишься. Ты заслуживаешь быть счастливым, Хуан Карлос! Мы  оба
много страдали, но я... встретила свою любовь. Встретишь ее и ты...
    В этот момент дверь открылась, и в  палату  заглянул  Хосе  Игнасио.  Он
неуверенно подошел к постели отца  и  увидел  глаза,  обращенные  к  нему  с
мольбой.
     - Мама, я хочу поговорить с... отцом, - преодолев спазм в горле, сказал
Хосе Игнасио.
     - Я уже и не ждал услышать от тебя это слово, мой мальчик, - губы Хуана
Карлоса тронула страдальческая улыбка. - Ты не представляешь, что сделал для
меня сейчас, хоть я этого и не заслуживаю!
     - Не говори так, не надо! - со слезами на глазах попросила Мария.
     - Главное, чтобы ты поправился... папа. Теперь я всегда буду  тебя  так
называть.
     - Нет, сынок, я чувствую, мой конец близок.
     - Ты обязательно  должен,  особенно  теперь,  жить,  -  Мария  пыталась
придать своему голосу бодрость и уверенность, но у нее это плохо получалось.
     - Теперь мне не страшно и умереть... Я снова увидел женщину, которую не
переставал любить, и сына, которого обожаю. Прости меня, сын,  за  то  горе,
которое я причинил тебе!
     - Прощаю, отец, прощаю от всего сердца...
     - Да, теперь, получив прощение от тебя, Хосе Игнасио, и твоей  мамы,  я
могу умереть спокойно. Да благословит вас Бог!
     - Ты, папа, должен бороться за жизнь, я так хочу помочь тебе, ты должен
поправиться! - горячо шептал Хосе Игнасио...
    Хуан Карлос снова впал в забытье, а мать и сын едва слышно разговаривали
у его постели.
     - Мне всю жизнь так не хватало отца... Мои приятели  говорили  о  своих
папах с  восхищением,  уважением,  любовью,  а  я  в  душе  чувствовал  себя
одиноким, мама, несмотря на то, что крестный ко мне всегда  относился  очень
хорошо. Даже твоя любовь не могла заполнить эту пустоту... А теперь я  обрел
сразу и отца и свою дочку...
    Хуан Карлос открыл  глаза,  и,  услыхав  последние  слова  сына,  тяжело
вздохнул.
     - Ты прав, мой мальчик. Самое тяжелое в жизни - это одиночество.
     - Спасибо  тебе,  мой  дорогой,  -  Мария  смотрела  на  Хосе   Игнасио
покрасневшими от бессонной ночи глазами. - Благодарю  тебя  за  то,  что  ты
умеешь прощать...
    Закончив свою гневную тираду,  Виктор  уже  было  направился  к  себе  в
спальню, но Рита окликнула его:
     - Маэстро, прошу к телефону! Эта шлюха не оставляет вас ни на минуту!
    Нехотя Виктор взял трубку и услышал сбивчивую речь Сулеймы,  прерываемую
всхлипыванием:
     - Виктор! Ко мне в квартиру ворвались  грабители...  Я  чудом  осталась
жива... Приезжай!... Я боюсь...
    Какое-то мгновение  Виктор  помедлил  с  ответом,  но  Сулейма,  уже  не
сдерживая рыданий, взмолилась:
     - Приезжай, прошу тебя!.. Мне  больше  не  к  кому  обратиться  в  этом
городе!..
     - Да, Сулейма, я сейчас же еду к тебе, - ответил Виктор и, чувствуя  на
себе недовольные взгляды Романа и Риты, без каких-либо объяснений  вышел  из
дома.
    В  квартире  Сулеймы  царил  хаос:  все  было  перевернуто  вверх  дном.
Осторожно, чтобы не наступить на разбросанную по всему полу  одежду,  Виктор
попытался пройти в комнату, но Сулейма припала к его груди.
     - Спасибо тебе, спасибо, что пришел, - горячо шептала она ему  в  самое
ухо, а руки ее цепко удерживали Виктора за плечи. - Я так боялась...
    Маэстро все же как-то удалось высвободиться из ее объятий и чтобы  снять
неловкость, он сказал то, что обычно говорят в подобных случаях:
     - Полицию вызвала?
     - Нет! Они мне пригрозили! Я помешала им своим  приходом,  поэтому  они
ничего ценного не взяли. А я обещала не сообщать в полицию.
    "Странные какие-то грабители", -  подумал  Виктор,  но  лишних  вопросов
задавать не стал.
    Сулейма тем временем уже вполне оправилась от  потрясения  и  предложила
гостю свежезаваренный апельсиновый чай.
    Виктор  сделал  несколько  глотков,  и  вдруг  перед  его  глазами   все
поплыло...
    Роману не понравилась  затея  жены,  решившей  не  спать  всю  ночь,  но
дождаться возвращения Виктора.
     - Я должна точно знать, в котором часу этот бесстыдник придет домой!
    Уговоры оказались бесполезными, и Роман, посетовав  на  упрямство  жены,
отправился в спальню. А Рите в эту ночь спать не довелось  вовсе,  поскольку
маэстро дома так и не появился.
    Едва дождавшись рассвета, возмущенная Рита поспешила к Сулейме.
     - Или вы скажете, где маэстро, или... я не отвечаю за себя! -  выпалила
она с порога.
    Сулейма, потягиваясь, словно кошка, и насмешливо взирая  на  разъяренную
блюстительницу нравов, не забывала при этом заслонить собою дверной проем.
     - Очень сожалею, сеньора, но его здесь не было и нет.
     - Так я тебе и  поверила!  -  оттолкнув  Сулейму,  Рита  устремилась  в
спальню, где на широкой тахте безмятежно посапывал Виктор Карено.  -  Да  ты
просто, потаскуха! У-у-у, негодяйка! Ты за это заплатишь!..
    Открыв глаза, Виктор не мог понять, почему он не в своей  кровати  и  не
дома.
     - Что случилось... Сулейма?..
     - Случилось, дорогой, то единственное, что может про-
    изойти между мужчиной и женщиной, которые нравятся друг другу.
    Виктор напряг память.
     - Нет, я не помню, что произошло ночью, - сказал он растерянно, а потом
вдруг засуетился: - Мне надо немедленно идти домой! Там,  наверное,  Рита  и
Роман уже с ума посходили. Со мною ведь такого никогда не случалось!..
    Но Сулейма спокойно возразила:
     - Я не думаю. Они знают, где ты. Рита приходила сюда искать тебя...
    При этих словах Виктор похолодел: ведь  Рита  непременно  все  расскажет
Марии!
     - Я не знаю, что было этой ночью, но впредь между нами ничего не  может
быть, запомни! - Виктор решительно пошел к двери.
     - А это мы еще посмотрим, - загадочно улыбнулась Сулейма.
    После некоторого раздумья Виктор отправился к донье Мати  и  без  утайки
рассказал ей, что с ним произошло.
     - Сегодня я потерял все. Мария не простит мне предательства, - закончил
он свою отчаянную исповедь.
     - Ты попался в ловушку, ловко  расставленную  этой  умелой  девицей,  -
заключила донья Мати. - Ах, какой же ты  глупый!  Даже  не  знаю,  как  тебе
теперь быть.
    Как ни старался Альберто внушить Хуану Карлосу надежду на выздоровление,
тот отвечал:
     - Я сам врач и знаю, что жизнь моя кончается.
    Он попросил Марию и Хосе Игнасио не уезжать, побыть с ним  до  конца,  а
после его смерти не забывать дона Густаво.
     - Знайте, что я люблю  вас...  Хосе  Игнасио...  Мария...  -  слабеющим
голосом произнес Хуан Карлос и впал в забытье, за которым и последовала  его
кончина.
     - Сын мой! Сын! Почему не я?! - повторял сквозь слезы дон Густаво.
    Хосе Игнасио подошел к нему, сел рядом, взял за руку.
     - Дедушка, как бы я хотел избавить тебя от мук и страданий!
    Дон Густаво поднял на внука полные горечи и слез глаза и тихо произнес:
     - С какой надеждой я ждал, когда ты произнесешь это слово - дедушка! Но
никогда не думал, что услышу его в самый тяжелый день моей жизни.
     - Видишь ли, - смутился Хосе Игнасио, - так уж получилось... Но я  хочу
сказать: я - твой внук, моя дочка -
    твоя правнучка, и мы с нею - твоя новая семья. Ты не  один,  дедушка,  и
никогда не будешь одинок!
    Лльберто, слышавший эти слова Хосе Игнасио, подошел к Марии:
     - Прости меня, я был не прав, когда хотел забрать Марииту к  себе.  Мне
казалось, что Хосе Игнасио никогда не сможет стать настоящим отцом. А теперь
я не сомневаюсь: Мариита будет с ним счастлива.

Глава 42

    Возвращаясь в Мехико, Мария  вспоминала  свое  прошлое  -  все  то,  что
связывало их с Хуаном Карлосом. Припомнилось, как часами,  не  шелохнувшись,
чтобы не помешать ему,  смотрела  она  на  готовящегося  к  экзаменам  Хуана
Карлоса, как листала его мудреные учебники... Для невежественной деревенской
девушки с двумя косичками и бантиками он был Богом. Он дал ей сына, а вместе
с  рождением  Хосе  Игнасио  в  ее  душе  поселилось  непоколебимое  желание
добиваться в жизни успеха, выучиться, стать высококлассным  модельером.  Сам
того не сознавая, Хуан Карлос помог ей превратиться  из  просто  Марии  -  в
Марию Лопес.
    Затем мысли Марии незаметно обратились к отцу Хуана Карлоса.  Как  много
еще предстояло еще пережить: тело сына на днях будет  перевезено  в  Мехико,
потом похороны. Невыносимо затянувшееся горе для  больного  сердца!  Хорошо,
хоть рядом с ним верная Флоренсия. Узнав о случившемся, она тоже прилетела в
Майами, а после смерти Хуана Карлоса сказала, что переедет к  дону  Густаво,
чтобы заботиться о нем до конца жизни.
    Самолет подлетал к Мехико, и  Мария  почувствовала  боль  в  сердце  при
воспоминании о Викторе. Как-то они встретятся? Сумел ли за это время ее  муж
преодолеть свою глупую ревность? Марии хотелось надеяться на лучшее, но в то
же время она должна была признать, что не может быть полностью  уверенной  в
человеке, с которым соединила свою судьбу...
    Ночь Виктор провел у матери в муках и  сомнениях,  а  когда  узнал,  что
Мария возвращается в Мехико, отважился на трудный разговор с Ритой.
     - Я признаю свою вину, только прошу тебя об одном: не рассказывай Марии
о происшедшем со мной. Я сам ей обо всем расскажу.
    Виктор выпалил это на одном дыхании, боясь, что  Рита  прервет  его,  не
захочет слушать. Но та  не  стала  даже  упрекать  его,  а  лишь  с  горечью
заметила, что Мария такого предательства не простит.
     - Но вы не беспокойтесь, маэстро, - добавила она, - я ничего  не  скажу
Марии. Потому что она мне как сестра, я не могу ранить ее сердце. И, если бы
не это, Мария узнала бы все! - возбужденно закончила Рита.
     - О чем это ты, Рита? Здравствуй!..  "Узнала"  -  о  чем?  -  в  дверях
кабинета стояла только что приехавшая из аэропорта Мария.
     - Здравствуй, Мария... Да не волнуйся, - смутилась Рита,  маэстро  стал
привередой: в твое отсутствие ему не понравился, видите ли, обед, который  я
приготовила.
     - Об этом ли должна была я узнать? Виктор, дорогой, здравствуй!
     - Да, Мария! Он вообще не притронулся к еде.
     - Не беспокойся о пустяках, крестная! Крестный, наверное, очень  скучал
без мамы, вот и потерял аппетит. Ведь так? - смеясь обратился Хосе Игнасио к
Виктору.
    Мария взяла мужа за руку.
     - Когда ты, дорогой, узнаешь обо всем, ты простишь меня за  то,  что  я
против твоей воли улетела в Майами: Хуан Карлос умер.  Это  было  ужасно,  я
потом расскажу подробно... сейчас очень тяжело. Главное заключалось  в  том,
что я должна была отвезти туда Хосе  Игнасио:  Хуан  Карлос,  умирая,  хотел
получить прощение сына.
     - Понимаю... Прости и ты меня, Мария, прости? -  Виктор  не  спускал  с
жены влюбленных глаз. - Тебе с сыном так много пришлось  пережить  и  теперь
надо как-то отвлечься!
    Хосе Игнасио пошел в детскую к  Мариите.  Рита,  принеся  чай,  оставила
Марию с Виктором одних. Виктор терялся, он не знал, с чего начать разговор.
     - Мария, в твое отсутствие я чувствовал себя таким одиноким, брошенным!
Я был в отчаянии! Я просто сходил с ума!
     - Виктор, дорогой, я здесь, с тобой, люблю тебя и так соскучилась...  А
ты?..
     - Мария, ты единственная женщина на земле, которую я люблю,  но  теперь
все так изменилось...
    В этот день Виктор так и не выбрал подходящего момента, чтобы рассказать
Марии о  случившемся,  хотя  перспектива  этого  неизбежного  разговора  как
дамоклов меч висела над ним.
    Утром Рита, воспользовавшись минутой, когда они с Виктором  оказались  в
столовой одни, зашептала ему, что он лицемер и трус, что  оттягивает  минуту
признания Марии в своей подлости, и что она  не  собирается  его  покрывать:
пусть-де он немедленно расскажет ей всю правду,
    И снова  Мария,  как  в  день  приезда,  оказалась  свидетельницей  этих
последних слов, произнесенных Ритой.
     - Какую такую  правду  Виктор  должен  сказать  мне?  Рита,  почему  ты
говоришь с Виктором таким тоном?.. Что все-таки произошло в мое  отсутствие?
Может быть, вы  мне  объясните?  Что  за  таинственность?..  -  взволнованно
задавала вопросы Мария.
    И, наконец, Виктор решился на  этот  нелегкий  разговор,  попросив  Риту
оставить их одних.
     - Знаешь...  вчера  ночью  я  был  в  доме  Сулеймы.  Она  позвонила  в
отчаянии., к ней ворвались...  она  просила  приехать...  У  нее  здесь  нет
родственников... Ну... в общем... Сулейма и я провели вместе ночь. Хотя  это
абсурдно звучит, но я не могу объяснить, как все  произошло...  Не  могу!  -
Виктор не находил слов для объяснения своего поступка, понимая,  что  теряет
Марию.
    Такого Мария не ожидала от Виктора. Но она уже  так  привыкла  к  ударам
судьбы, что научилась держать себя в руках. И сейчас она знала,  что  должна
пережить и это, хотя рана была  слишком  глубокой,  решила  не  вдаваться  в
подробности происшедшего, считая это ниже своего достоинства. Она  расценила
совершенное Виктором по-своему.
     - Ты это сделал, очевидно, чтобы отомстить мне за  мою  поездку?  Какая
низость! Как мог мужчина, которого  я  люблю...  любила...  так  поступить?!
Сколько лет я верила тебе, а все, оказывается, было обманом! Нет, ничего  не
хочу слышать о твоей любви ко мне. Это  кощунство!  Не  смей  прикасаться!..
Уходи! Вон отсюда! Вон из моего дома и из моей жизни!..
    Рита застала Марию после ухода Виктора в состоянии какого-то оцепенения,
которое внезапно перешло в истерику.
     - Успокойся, сестричка, - уговаривала Рита Марию, злодей не стоит твоих
слез!
    И она рассказала Марии все, как было.
     - Я собственными глазами убедилась в измене твоего мужа. Не  дождавшись
ночью его возвращения, я отправилась на квартиру этой шлюхи Сулеймы.  И  там
увидела Виктора... Я пыталась  поговорить  с  этой  стервой,  -  возмущалась
Рита, - но все бесполезно: она не хочет ничего слышать о том, чтобы оставить
Виктора, говорит, что их связывает  истинное,  большое  чувство...  Конечно,
верить ей вряд ли можно, но ведь нет дыма без огня...  Ты  должна  поставить
нахалку на место, поступить с ней  решительно:  вышвырнуть  вон  с  фабрики,
незаменимых ведь нет... И ты должна сделать это немедленно!..
    Весь день Мария не выходила из своей комнаты. Полная апатия овладела ею,
голова раскалывалась, и Рита приносила ей крепко заваренный чай, каждый  раз
приговаривая при этом:
     - И как ей не болеть?! Ты  плакала,  как  настоящая  Магдалина  сначала
из-за смерти Хуана Карлоса, а теперь вот... Из-за здравствующего... маэстро.
     - О, Рита, не вспоминай!.. Как поздно я поняла, что Хуан  Карлос  очень
любил меня! Знаешь, умирая... - глаза Марии снова наполнились слезами, -  он
и в бреду повторял об этом, просил, чтобы я  стала  его  женой...  Почему  я
отвергла его? Он был в тысячу раз лучше этого... предателя. И  зачем  только
жаждал он жениться на мне, если всего через несколько недель обманул меня  с
манекенщицей? Зачем?
    Мария с болью рассказала о случившемся Хосе Игнасио,  хотя  и  не  стала
посвящать его в подробности, зная, с каким уважением сын всю жизнь относился
к крестному.
     - Идеал рухнул, - грустно сказала Мария. Хосе Игнасио  никак  не  хотел
этому верить.
     - Крестный не способен на такое! Произошла какая-то нелепая ошибка,  он
не мог обмануть тебя! Я должен сам с ним  поговорить.  Что-то  тут  не  так,
крестный не заслужил того, чтобы его выгоняли из дома и думали о нем, как  о
человеке бесчестном! Нет, мама, нет!
    А  еще  через  некоторое  время  Виктор,  смущаясь,  рассказывал  своему
крестнику о том, как хитроумная Сулейма заманила его в ловушку.
     - Вечером я приехал к ней. Действительно, в доме побывали  грабители  -
все было перевернуто вверх дном... И сама она  была  очень  напугана.  Я  ее
немного успокоил и уже собрался домой, но вдруг... все поплыло у меня  перед
глазами. Понимаешь, ничего не помню, что было потом!  И  лишь  на  следующий
день проснулся в ее постели... В ужасе...
     - Ты что-нибудь пил, крестный?
     - Нет, Хосе Игнасио, только чашку чая... крепко заваренного  ароматного
чая... Может, из-за этого чая?..
     - И ты объяснил это маме, крестный?
     - Нет, не успел! Она мне и слова не дала сказать после моего признания,
объявила, что с нашим браком покончено. А я жизни не могу  себе  представить
без нее, поверь! Нет, нет, к ней я не  пойду,  и  не  уговаривай,  я  должен
считаться с решением Марии. Где я теперь живу? У матери, Хосе Игнасио, где ж
еще, она-то не выгонит меня...
    В университете Луис нашел Хосе Игнасио. Ему не терпелось сообщить другу,
что наконец состоялось знакомство его родителей с Насарией.
     - Нельзя сказать, что у  тебя  радостное  настроение,  -  отметил  Хосе
Игнасио, - похоже, в несколько ином варианте повторяется моя история.
    Хосе Игнасио не ошибся в своем предположении. Дон Эс-тебан  отец  Луиса,
действительно не принял всерьез милую наивную Насарию, выросшую  в  деревне.
Смеется над сыном, когда тот говорит, что хочет жениться на девушке.
     - Да, опять эти сословные предрассудки!  -  посочувствовал  другу  Хосе
Игнасио. Сколько крови они попортили и нашей семье, да и семье дель Вильяр!
     - Да, это было ужасно, - продолжал Луис. - Отец устроил  Насарии  самый
настоящий допрос. Она очень расстроилась,  особенно  когда  увидела  реакцию
моего папаши на то, что у нее нет отца и воспитывала ее на ранчо одна мать.
     - Еще не все потеряно, друг! - ободрял Луиса  Хосе  Игнасио...  -  Ведь
Насария понравилась твоей маме, а это очень много значит!
    "Как все-таки сын привязан к крестному!" удивлялась Мария..
    После разговора с ним  Хосе  Игнасио  почему-то  уверился,  что  Сулейма
напоила Виктора чаем, скорее всего, со снотворным, отчего тот и свалился без
памяти.
     - Нет-нет, между ними ничего не было! - горячо  убеждал  Марию  сын.  -
Ведь ты, мама, любишь крестного, зачем же так оскорбляешь подозрениями?..
    Хосе Игнасио ушел  от  нее  расстроеный,  и  почти  тотчас  же  раздался
телефонный звонок, который еще более укрепил Марию в мнении, что муж изменил
ей. Звонила Сулейма. Трубку сняла Рита и сказала, что сеньор Карено  в  этом
доме больше не живет. Голос у девицы был весьма вызывающим,  значит,  Виктор
дал ей повод так разговаривать.
     - Какая наглость! - возмущалась Рита. - Тебе надо немедленно вышвырнуть
ее на улицу!
    Ободренная сообщением Риты, Сулейма отправилась к донье Мати и с  порога
стала объяснять , как она влюблена в ее сына:
     - Только я могу сделать счастливым Виктора! - самоуверенно заявила она.
     - Послушайте, вы, - донья Мати окончательно вышла из  себя,  -  дешевая
кокетка! Если ваша мать не научила вас прилично себя вести, то это сделаю я!
Развратница! Вы будете вспоминать меня всю жизнь, обещаю!
    Донья Мати накинулась с кулаками на Сулейму и била отступающую  к  двери
гостью изо всех сил, била по лицу, по рукам...
    "Очень нецивилизованный способ решения моральных
    проблем я избрала, - критически оценила свои, действия донья Мати. -  Но
с такими девицами приходится разговаривать на их же языке. Иначе не поймут".
     - Пустите, меня, пустите! - вопила Сулейма. - Старая ведьма, пусти!
     - Ты скажешь,  скажешь  Марии,  что  заманила  моего  сына!  -  внушала
коварной интриганке донья Мати. - Скажешь,  что  он  тебя  никуда  не  звал,
ничего не обещал!.. Мы сейчас же должны с тобой договориться...
     - Пусти меня!..
     - Что с тобой, мама? - привлеченный странным шумом,  в  комнату  вбежал
Виктор. - Успокойся! Ради Бога! Да отпусти  ты  ее,  отпусти!..  Неужели  ты
думаешь, мама, что так можно наладить  отношения  между  мной  и  Марией?  -
Виктор, что называется, вырвал Сулейму из объятий матери.
     - Уходи отсюда!... - бросил он ей. И снова обратился к матери: - Смешно
же решать такие вопросы подобным образом, ей-Богу, мама!
     - Смешно... сын, - донья  Мати  подбирала  слова  для  соответствующего
ответа, - смешно, что ты спутался с этой... бессовестной!..
    Лорена продумала все до тонкостей и теперь готовилась к решающему  шагу.
Поэтому она вела себя со  своей  мучительницей  Камелией  в  высшей  степени
сдержанно, беспрекословно выполняла малейшее желание  хозяйки.  "На  голубом
платье складки зашить? - Уже давно сделано!"...
     - Если ты будешь и впредь такой же исполнительной, то  через  пять  лет
наверняка выплатишь мне долг, - сказала Камелия, отправляясь в гости.
    "Будь ты проклята! - сорвала свой  гнев  Лорена,  несколько  раз  ударив
кулаком по захлопнувшейся двери. - Мы тебе покажем!.."
    Вскоре пришел Росендо. На сей раз он принес ей одежду и деньги.
     - Вот уж удача, - шептала Лорена, целуя его, - не ожидала от  тебя  так
много!..
     - Я ведь без ума от тебя, моя королева, ты понравилась мне  еще  в  тот
момент, когда я нашел тебя без сознания. Камелия тогда догадалась  об  этом.
Но я и мечтать не мог, что наше чувство будет взаимным!
     - Росендо, ты мне нравишься с каждым днем все больше! И как  только  мы
выйдем отсюда, ты получишь мою любовь,  не  сомневайся!  И  тогда  мы  будем
такими счастливыми!..
     - Зачем же откладывать? Давай уберемся из этого грязного места  сегодня
же! - радостно откликнулся Росендо...
    Когда Камелия вернулась вечером в своем голубом платье  из  гостей,  она
обнаружила  отсутствие  не  только  пленницы,  но  и  Росендо.  Кинулась   к
тайникам - ни денег, ни драгоценностей. Она принялась трясти, что есть  силы
немого, требуя немедленного ответа, что он видел. Но тот  со  страху  только
мычал, делая страшные глаза.
     - Они ограбили  меня!..  Насмеялись  надо  мной!..  Убежали  вместе!  -
кричала обманутая Камелия.
    В бессилии она опустилась на стул, и крупные капли слез  упали  из  глаз
этой свирепой, не знающей жалости женщины...
    Вернувшись из поездки по Мексике, Рейнальдо тотчас же увиделся с Марией,
благо она после похорон Хуана Карлоса решительно взяла себя в руки, стараясь
избавиться от апатии и транса. Она была рада  снова  увидеть  свой  кабинет,
окунуться, в атмосферу фабрики, где все  очень  чувствовали  ее  отсутствие.
Поездка была полезной, граф де Аренсо очарован: он, Рейнальдо, показал ему и
его дочери самые заповедные уголки страны.
     - Что ж, - улыбнулась Мария, - каникулы кончились. Нас ждет напряженная
работа. Я очень благодарна тебе, Рейнальдо, что ты любезно  согласился  быть
гидом у Родриго  и  Исабель.  Сейчас  мы  пойдем  смотреть  модели,  которые
подготовлены специально для графа. "А потом... потом..." - Мария поморщилась
при воспоминании о предстоящей процедуре:  она  вызвала  к  себе  в  полдень
Сулейму для окончательного расчета.
    Сулейма же, напоследок,  видимо,  решила  продемонстрировать  весь  свой
цинизм и говорила, как им было хорошо вдвоем, - ей и мужу Марии, потому  что
всего в одну ночь она показала ему, что такое настоящая женщина...
    Мария  почувствовала  дурноту,  а  Сулейма  словно  стараясь  специально
довести соперницу ло крайности, учила, что нужно бороться за своего мужа.
     - Убеди  Виктора,  -  спокойно  отвечала  ей  Мария,  -   что   ты   не
авантюристка, а за меня не беспокойся, -  он  свободен  и  ему  решать,  как
поступить с тобой.
     - Я не остановлюсь, пока не выйду за него замуж!  -  решительно  и  зло
парировала Сулейма, а поняв наконец, что ее увольняют, завопила:
     - Это произвол! Это месть неудачницы!..
     - Да, фабрика - моя собственность, и когда кто-нибудь  из  служащих  не
устраивает меня, я имею полное право расстаться с ним.
    Сулейма снова попыталась перевести разговор на личные отношения, и тогда
Мария, которая не умела,  да  и  не  желала  ловчить,  поднялась  из  своего
рабочего кресла, вышла из-за стола  и  ледяным  голосом  гневно  произнесла,
указав рукой на дверь:
     - Ты слишком самоуверенна, Сулейма! Я  потребовала  твоего  увольнения,
потому что не потерплю, чтобы на моей фабрике служила развратница!  Так  что
немедленно убирайся вон. Я позвоню охране, чтобы тебя вывели отсюда...
    Конечно, все близкие Виктора сочувствовали ему. Особенно Маркое, который
очень любил старшего брата и так же, как Хосе Игнасио,  не  верил  в  измену
Виктора. Все происшедшее Маркое считал каким-то чудовищным недоразумением  и
советовал еще раз объясниться с Марией. На этом же  настаивал  все  время  и
Роман, но Виктор уперся:
     - Между нами все кончено, наш  разрыв  окончательный.  Мария  не  хочет
видеть меня, она решила положить конец нашим отношениям, а  я...  уважаю  ее
решение, - упрямо повторял он одно и то же.
    А Марию навестила донья Мати, нет, не для того, чтобы оправдывать своего
сына.
     - Я тебя понимаю, дочка, - говорила донья Мати, но мне  тяжело  видеть,
как страдает мой сын, не спит ночами.
     - Я тоже не сплю, донья  Мати,  мучаюсь,  представляя  Виктора  с  этой
женщиной. Он ласкает ее, целует...
     - Забудь это, доченька, забудь! Все образуется!..
     - Нет, не могу! Я любила Виктора всей душой,  но  теперь...  теперь  не
испытываю к нему ничего и никогда уже не смогу верить: он убил мою веру...
    Мария устала за минувший день, как никогда и, чего уж совсем  не  ждала,
так это встречи с бывшим, как она его теперь называла, мужем. Виктор сказал,
что просит еще раз его выслушать, но Мария устало промолвила:
     - Ни один мужчина не ищет другую, если любит по-настоящему.
     - А двадцать лет верности, какую я хранил, разве не доказательство моей
любви к тебе, Мария?.. Наша любовь  не  может  закончиться  так.  Не  может,
пойми...
     - Ты не прав, конечно, может! И очень скоро, потому что я...  разведусь
с тобой. Теперь твоя жена - Сулейма... А я обвиняю тебя в  прелюбодеянии.  И
развод будет, хочешь ты того или нет.
    Виктор в полной растерянности умоляюще  смотрел  на  Марию.  Он  никогда
прежде не видел ее такой. И вообще всегда думал, что она не умеет ни на кого
сердиться по-настоящему, слишком добрый и уживчивый крав  был  у  его  жены.
Однако сейчас она вся пылала гневом.
    Виктор предпринял последнюю попытку: Подойдя  почти  вплотную  к  Марии,
взял ее за руку и покаянно прошептал:
     - Умоляю тебя, дай мне возможность доказать свою любовь, иначе... мне.,
без тебя... просто незачем жить.
    Нет, это была не его Мария, тихая, какой он помнил ее в минуты близости.
Виктор отпрянул в отчаянии, потому что услышанное им окончательно лишало его
последней надежды на примирение.
     - Я не желаю жить рядом с предателем и получу развод любой ценой,  хоть
ты и грозишь, что не дашь своего согласия. Чтобы  освободиться  от  тебя,  я
готова на все!..
     - Каким же недолгим был  ваш  брак  с  Виктором,  -  заметила  Рита  за
завтраком, - и месяца не прожили. А как счастливо все начиналось!..
     - Да, двадцать лет длилась любовь Виктора, почему же  ей  суждено  было
так кончиться?
    Мария горько переживала эту утрату, но она не считала,  что  с  разводом
должна прекратиться и ее жизнь. У нее  есть  любимая  работа,  сын,  внучка,
Рита, Роман и много друзей. А женское счастье?  Нет,  с  нее  довольно!  Оно
умерло вместе с обманом Виктора. Но зато Мария сейчас спокойна за сына!  Все
свободное время он проводит с Мариитой, а уложив ее  спать,  сидит  рядом  и
упорно занимается: читает, конспектирует.
    Размышляя подобным образом, Мария  решила  не  тянуть  с  бракоразводным
процессом, и увидевшись с адвокатом Рафаэлем  Идальго,  просила  подготовить
все документы.
    Рафаэль с энтузиазмом принялся за дело, и когда  Фернандо  попросил  его
отставить на время личный интерес и подумать о счастье Марии, отвечал твердо
и решительно:
     - Я сделаю это немедленно!

0

32

Глава 42

    Возвращаясь в Мехико, Мария  вспоминала  свое  прошлое  -  все  то,  что
связывало их с Хуаном Карлосом. Припомнилось, как часами,  не  шелохнувшись,
чтобы не помешать ему,  смотрела  она  на  готовящегося  к  экзаменам  Хуана
Карлоса, как листала его мудреные учебники... Для невежественной деревенской
девушки с двумя косичками и бантиками он был Богом. Он дал ей сына, а вместе
с  рождением  Хосе  Игнасио  в  ее  душе  поселилось  непоколебимое  желание
добиваться в жизни успеха, выучиться, стать высококлассным  модельером.  Сам
того не сознавая, Хуан Карлос помог ей превратиться  из  просто  Марии  -  в
Марию Лопес.
    Затем мысли Марии незаметно обратились к отцу Хуана Карлоса.  Как  много
еще предстояло еще пережить: тело сына на днях будет  перевезено  в  Мехико,
потом похороны. Невыносимо затянувшееся горе для  больного  сердца!  Хорошо,
хоть рядом с ним верная Флоренсия. Узнав о случившемся, она тоже прилетела в
Майами, а после смерти Хуана Карлоса сказала, что переедет к  дону  Густаво,
чтобы заботиться о нем до конца жизни.
    Самолет подлетал к Мехико, и  Мария  почувствовала  боль  в  сердце  при
воспоминании о Викторе. Как-то они встретятся? Сумел ли за это время ее  муж
преодолеть свою глупую ревность? Марии хотелось надеяться на лучшее, но в то
же время она должна была признать, что не может быть полностью  уверенной  в
человеке, с которым соединила свою судьбу...
    Ночь Виктор провел у матери в муках и  сомнениях,  а  когда  узнал,  что
Мария возвращается в Мехико, отважился на трудный разговор с Ритой.
     - Я признаю свою вину, только прошу тебя об одном: не рассказывай Марии
о происшедшем со мной. Я сам ей обо всем расскажу.
    Виктор выпалил это на одном дыхании, боясь, что  Рита  прервет  его,  не
захочет слушать. Но та  не  стала  даже  упрекать  его,  а  лишь  с  горечью
заметила, что Мария такого предательства не простит.
     - Но вы не беспокойтесь, маэстро, - добавила она, - я ничего  не  скажу
Марии. Потому что она мне как сестра, я не могу ранить ее сердце. И, если бы
не это, Мария узнала бы все! - возбужденно закончила Рита.
     - О чем это ты, Рита? Здравствуй!..  "Узнала"  -  о  чем?  -  в  дверях
кабинета стояла только что приехавшая из аэропорта Мария.
     - Здравствуй, Мария... Да не волнуйся, - смутилась Рита,  маэстро  стал
привередой: в твое отсутствие ему не понравился, видите ли, обед, который  я
приготовила.
     - Об этом ли должна была я узнать? Виктор, дорогой, здравствуй!
     - Да, Мария! Он вообще не притронулся к еде.
     - Не беспокойся о пустяках, крестная! Крестный, наверное, очень  скучал
без мамы, вот и потерял аппетит. Ведь так? - смеясь обратился Хосе Игнасио к
Виктору.
    Мария взяла мужа за руку.
     - Когда ты, дорогой, узнаешь обо всем, ты простишь меня за  то,  что  я
против твоей воли улетела в Майами: Хуан Карлос умер.  Это  было  ужасно,  я
потом расскажу подробно... сейчас очень тяжело. Главное заключалось  в  том,
что я должна была отвезти туда Хосе  Игнасио:  Хуан  Карлос,  умирая,  хотел
получить прощение сына.
     - Понимаю... Прости и ты меня, Мария, прости? -  Виктор  не  спускал  с
жены влюбленных глаз. - Тебе с сыном так много пришлось  пережить  и  теперь
надо как-то отвлечься!
    Хосе Игнасио пошел в детскую к  Мариите.  Рита,  принеся  чай,  оставила
Марию с Виктором одних. Виктор терялся, он не знал, с чего начать разговор.
     - Мария, в твое отсутствие я чувствовал себя таким одиноким, брошенным!
Я был в отчаянии! Я просто сходил с ума!
     - Виктор, дорогой, я здесь, с тобой, люблю тебя и так соскучилась...  А
ты?..
     - Мария, ты единственная женщина на земле, которую я люблю,  но  теперь
все так изменилось...
    В этот день Виктор так и не выбрал подходящего момента, чтобы рассказать
Марии о  случившемся,  хотя  перспектива  этого  неизбежного  разговора  как
дамоклов меч висела над ним.
    Утром Рита, воспользовавшись минутой, когда они с Виктором  оказались  в
столовой одни, зашептала ему, что он лицемер и трус, что  оттягивает  минуту
признания Марии в своей подлости, и что она  не  собирается  его  покрывать:
пусть-де он немедленно расскажет ей всю правду,
    И снова  Мария,  как  в  день  приезда,  оказалась  свидетельницей  этих
последних слов, произнесенных Ритой.
     - Какую такую  правду  Виктор  должен  сказать  мне?  Рита,  почему  ты
говоришь с Виктором таким тоном?.. Что все-таки произошло в мое  отсутствие?
Может быть, вы  мне  объясните?  Что  за  таинственность?..  -  взволнованно
задавала вопросы Мария.
    И, наконец, Виктор решился на  этот  нелегкий  разговор,  попросив  Риту
оставить их одних.
     - Знаешь...  вчера  ночью  я  был  в  доме  Сулеймы.  Она  позвонила  в
отчаянии., к ней ворвались...  она  просила  приехать...  У  нее  здесь  нет
родственников... Ну... в общем... Сулейма и я провели вместе ночь. Хотя  это
абсурдно звучит, но я не могу объяснить, как все  произошло...  Не  могу!  -
Виктор не находил слов для объяснения своего поступка, понимая,  что  теряет
Марию.
    Такого Мария не ожидала от Виктора. Но она уже  так  привыкла  к  ударам
судьбы, что научилась держать себя в руках. И сейчас она знала,  что  должна
пережить и это, хотя рана была  слишком  глубокой,  решила  не  вдаваться  в
подробности происшедшего, считая это ниже своего достоинства. Она  расценила
совершенное Виктором по-своему.
     - Ты это сделал, очевидно, чтобы отомстить мне за  мою  поездку?  Какая
низость! Как мог мужчина, которого  я  люблю...  любила...  так  поступить?!
Сколько лет я верила тебе, а все, оказывается, было обманом! Нет, ничего  не
хочу слышать о твоей любви ко мне. Это  кощунство!  Не  смей  прикасаться!..
Уходи! Вон отсюда! Вон из моего дома и из моей жизни!..
    Рита застала Марию после ухода Виктора в состоянии какого-то оцепенения,
которое внезапно перешло в истерику.
     - Успокойся, сестричка, - уговаривала Рита Марию, злодей не стоит твоих
слез!
    И она рассказала Марии все, как было.
     - Я собственными глазами убедилась в измене твоего мужа. Не  дождавшись
ночью его возвращения, я отправилась на квартиру этой шлюхи Сулеймы.  И  там
увидела Виктора... Я пыталась  поговорить  с  этой  стервой,  -  возмущалась
Рита, - но все бесполезно: она не хочет ничего слышать о том, чтобы оставить
Виктора, говорит, что их связывает  истинное,  большое  чувство...  Конечно,
верить ей вряд ли можно, но ведь нет дыма без огня...  Ты  должна  поставить
нахалку на место, поступить с ней  решительно:  вышвырнуть  вон  с  фабрики,
незаменимых ведь нет... И ты должна сделать это немедленно!..
    Весь день Мария не выходила из своей комнаты. Полная апатия овладела ею,
голова раскалывалась, и Рита приносила ей крепко заваренный чай, каждый  раз
приговаривая при этом:
     - И как ей не болеть?! Ты  плакала,  как  настоящая  Магдалина  сначала
из-за смерти Хуана Карлоса, а теперь вот... Из-за здравствующего... маэстро.
     - О, Рита, не вспоминай!.. Как поздно я поняла, что Хуан  Карлос  очень
любил меня! Знаешь, умирая... - глаза Марии снова наполнились слезами, -  он
и в бреду повторял об этом, просил, чтобы я  стала  его  женой...  Почему  я
отвергла его? Он был в тысячу раз лучше этого... предателя. И  зачем  только
жаждал он жениться на мне, если всего через несколько недель обманул меня  с
манекенщицей? Зачем?
    Мария с болью рассказала о случившемся Хосе Игнасио,  хотя  и  не  стала
посвящать его в подробности, зная, с каким уважением сын всю жизнь относился
к крестному.
     - Идеал рухнул, - грустно сказала Мария. Хосе Игнасио  никак  не  хотел
этому верить.
     - Крестный не способен на такое! Произошла какая-то нелепая ошибка,  он
не мог обмануть тебя! Я должен сам с ним  поговорить.  Что-то  тут  не  так,
крестный не заслужил того, чтобы его выгоняли из дома и думали о нем, как  о
человеке бесчестном! Нет, мама, нет!
    А  еще  через  некоторое  время  Виктор,  смущаясь,  рассказывал  своему
крестнику о том, как хитроумная Сулейма заманила его в ловушку.
     - Вечером я приехал к ней. Действительно, в доме побывали  грабители  -
все было перевернуто вверх дном... И сама она  была  очень  напугана.  Я  ее
немного успокоил и уже собрался домой, но вдруг... все поплыло у меня  перед
глазами. Понимаешь, ничего не помню, что было потом!  И  лишь  на  следующий
день проснулся в ее постели... В ужасе...
     - Ты что-нибудь пил, крестный?
     - Нет, Хосе Игнасио, только чашку чая... крепко заваренного  ароматного
чая... Может, из-за этого чая?..
     - И ты объяснил это маме, крестный?
     - Нет, не успел! Она мне и слова не дала сказать после моего признания,
объявила, что с нашим браком покончено. А я жизни не могу  себе  представить
без нее, поверь! Нет, нет, к ней я не  пойду,  и  не  уговаривай,  я  должен
считаться с решением Марии. Где я теперь живу? У матери, Хосе Игнасио, где ж
еще, она-то не выгонит меня...
    В университете Луис нашел Хосе Игнасио. Ему не терпелось сообщить другу,
что наконец состоялось знакомство его родителей с Насарией.
     - Нельзя сказать, что у  тебя  радостное  настроение,  -  отметил  Хосе
Игнасио, - похоже, в несколько ином варианте повторяется моя история.
    Хосе Игнасио не ошибся в своем предположении. Дон Эс-тебан  отец  Луиса,
действительно не принял всерьез милую наивную Насарию, выросшую  в  деревне.
Смеется над сыном, когда тот говорит, что хочет жениться на девушке.
     - Да, опять эти сословные предрассудки!  -  посочувствовал  другу  Хосе
Игнасио. Сколько крови они попортили и нашей семье, да и семье дель Вильяр!
     - Да, это было ужасно, - продолжал Луис. - Отец устроил  Насарии  самый
настоящий допрос. Она очень расстроилась,  особенно  когда  увидела  реакцию
моего папаши на то, что у нее нет отца и воспитывала ее на ранчо одна мать.
     - Еще не все потеряно, друг! - ободрял Луиса  Хосе  Игнасио...  -  Ведь
Насария понравилась твоей маме, а это очень много значит!
    "Как все-таки сын привязан к крестному!" удивлялась Мария..
    После разговора с ним  Хосе  Игнасио  почему-то  уверился,  что  Сулейма
напоила Виктора чаем, скорее всего, со снотворным, отчего тот и свалился без
памяти.
     - Нет-нет, между ними ничего не было! - горячо  убеждал  Марию  сын.  -
Ведь ты, мама, любишь крестного, зачем же так оскорбляешь подозрениями?..
    Хосе Игнасио ушел  от  нее  расстроеный,  и  почти  тотчас  же  раздался
телефонный звонок, который еще более укрепил Марию в мнении, что муж изменил
ей. Звонила Сулейма. Трубку сняла Рита и сказала, что сеньор Карено  в  этом
доме больше не живет. Голос у девицы был весьма вызывающим,  значит,  Виктор
дал ей повод так разговаривать.
     - Какая наглость! - возмущалась Рита. - Тебе надо немедленно вышвырнуть
ее на улицу!
    Ободренная сообщением Риты, Сулейма отправилась к донье Мати и с  порога
стала объяснять , как она влюблена в ее сына:
     - Только я могу сделать счастливым Виктора! - самоуверенно заявила она.
     - Послушайте, вы, - донья Мати окончательно вышла из  себя,  -  дешевая
кокетка! Если ваша мать не научила вас прилично себя вести, то это сделаю я!
Развратница! Вы будете вспоминать меня всю жизнь, обещаю!
    Донья Мати накинулась с кулаками на Сулейму и била отступающую  к  двери
гостью изо всех сил, била по лицу, по рукам...
    "Очень нецивилизованный способ решения моральных
    проблем я избрала, - критически оценила свои, действия донья Мати. -  Но
с такими девицами приходится разговаривать на их же языке. Иначе не поймут".
     - Пустите, меня, пустите! - вопила Сулейма. - Старая ведьма, пусти!
     - Ты скажешь,  скажешь  Марии,  что  заманила  моего  сына!  -  внушала
коварной интриганке донья Мати. - Скажешь,  что  он  тебя  никуда  не  звал,
ничего не обещал!.. Мы сейчас же должны с тобой договориться...
     - Пусти меня!..
     - Что с тобой, мама? - привлеченный странным шумом,  в  комнату  вбежал
Виктор. - Успокойся! Ради Бога! Да отпусти  ты  ее,  отпусти!..  Неужели  ты
думаешь, мама, что так можно наладить  отношения  между  мной  и  Марией?  -
Виктор, что называется, вырвал Сулейму из объятий матери.
     - Уходи отсюда!... - бросил он ей. И снова обратился к матери: - Смешно
же решать такие вопросы подобным образом, ей-Богу, мама!
     - Смешно... сын, - донья  Мати  подбирала  слова  для  соответствующего
ответа, - смешно, что ты спутался с этой... бессовестной!..
    Лорена продумала все до тонкостей и теперь готовилась к решающему  шагу.
Поэтому она вела себя со  своей  мучительницей  Камелией  в  высшей  степени
сдержанно, беспрекословно выполняла малейшее желание  хозяйки.  "На  голубом
платье складки зашить? - Уже давно сделано!"...
     - Если ты будешь и впредь такой же исполнительной, то  через  пять  лет
наверняка выплатишь мне долг, - сказала Камелия, отправляясь в гости.
    "Будь ты проклята! - сорвала свой  гнев  Лорена,  несколько  раз  ударив
кулаком по захлопнувшейся двери. - Мы тебе покажем!.."
    Вскоре пришел Росендо. На сей раз он принес ей одежду и деньги.
     - Вот уж удача, - шептала Лорена, целуя его, - не ожидала от  тебя  так
много!..
     - Я ведь без ума от тебя, моя королева, ты понравилась мне  еще  в  тот
момент, когда я нашел тебя без сознания. Камелия тогда догадалась  об  этом.
Но я и мечтать не мог, что наше чувство будет взаимным!
     - Росендо, ты мне нравишься с каждым днем все больше! И как  только  мы
выйдем отсюда, ты получишь мою любовь,  не  сомневайся!  И  тогда  мы  будем
такими счастливыми!..
     - Зачем же откладывать? Давай уберемся из этого грязного места  сегодня
же! - радостно откликнулся Росендо...
    Когда Камелия вернулась вечером в своем голубом платье  из  гостей,  она
обнаружила  отсутствие  не  только  пленницы,  но  и  Росендо.  Кинулась   к
тайникам - ни денег, ни драгоценностей. Она принялась трясти, что есть  силы
немого, требуя немедленного ответа, что он видел. Но тот  со  страху  только
мычал, делая страшные глаза.
     - Они ограбили  меня!..  Насмеялись  надо  мной!..  Убежали  вместе!  -
кричала обманутая Камелия.
    В бессилии она опустилась на стул, и крупные капли слез  упали  из  глаз
этой свирепой, не знающей жалости женщины...
    Вернувшись из поездки по Мексике, Рейнальдо тотчас же увиделся с Марией,
благо она после похорон Хуана Карлоса решительно взяла себя в руки, стараясь
избавиться от апатии и транса. Она была рада  снова  увидеть  свой  кабинет,
окунуться, в атмосферу фабрики, где все  очень  чувствовали  ее  отсутствие.
Поездка была полезной, граф де Аренсо очарован: он, Рейнальдо, показал ему и
его дочери самые заповедные уголки страны.
     - Что ж, - улыбнулась Мария, - каникулы кончились. Нас ждет напряженная
работа. Я очень благодарна тебе, Рейнальдо, что ты любезно  согласился  быть
гидом у Родриго  и  Исабель.  Сейчас  мы  пойдем  смотреть  модели,  которые
подготовлены специально для графа. "А потом... потом..." - Мария поморщилась
при воспоминании о предстоящей процедуре:  она  вызвала  к  себе  в  полдень
Сулейму для окончательного расчета.
    Сулейма же, напоследок,  видимо,  решила  продемонстрировать  весь  свой
цинизм и говорила, как им было хорошо вдвоем, - ей и мужу Марии, потому  что
всего в одну ночь она показала ему, что такое настоящая женщина...
    Мария  почувствовала  дурноту,  а  Сулейма  словно  стараясь  специально
довести соперницу ло крайности, учила, что нужно бороться за своего мужа.
     - Убеди  Виктора,  -  спокойно  отвечала  ей  Мария,  -   что   ты   не
авантюристка, а за меня не беспокойся, -  он  свободен  и  ему  решать,  как
поступить с тобой.
     - Я не остановлюсь, пока не выйду за него замуж!  -  решительно  и  зло
парировала Сулейма, а поняв наконец, что ее увольняют, завопила:
     - Это произвол! Это месть неудачницы!..
     - Да, фабрика - моя собственность, и когда кто-нибудь  из  служащих  не
устраивает меня, я имею полное право расстаться с ним.
    Сулейма снова попыталась перевести разговор на личные отношения, и тогда
Мария, которая не умела,  да  и  не  желала  ловчить,  поднялась  из  своего
рабочего кресла, вышла из-за стола  и  ледяным  голосом  гневно  произнесла,
указав рукой на дверь:
     - Ты слишком самоуверенна, Сулейма! Я  потребовала  твоего  увольнения,
потому что не потерплю, чтобы на моей фабрике служила развратница!  Так  что
немедленно убирайся вон. Я позвоню охране, чтобы тебя вывели отсюда...
    Конечно, все близкие Виктора сочувствовали ему. Особенно Маркое, который
очень любил старшего брата и так же, как Хосе Игнасио,  не  верил  в  измену
Виктора. Все происшедшее Маркое считал каким-то чудовищным недоразумением  и
советовал еще раз объясниться с Марией. На этом же  настаивал  все  время  и
Роман, но Виктор уперся:
     - Между нами все кончено, наш  разрыв  окончательный.  Мария  не  хочет
видеть меня, она решила положить конец нашим отношениям, а  я...  уважаю  ее
решение, - упрямо повторял он одно и то же.
    А Марию навестила донья Мати, нет, не для того, чтобы оправдывать своего
сына.
     - Я тебя понимаю, дочка, - говорила донья Мати, но мне  тяжело  видеть,
как страдает мой сын, не спит ночами.
     - Я тоже не сплю, донья  Мати,  мучаюсь,  представляя  Виктора  с  этой
женщиной. Он ласкает ее, целует...
     - Забудь это, доченька, забудь! Все образуется!..
     - Нет, не могу! Я любила Виктора всей душой,  но  теперь...  теперь  не
испытываю к нему ничего и никогда уже не смогу верить: он убил мою веру...
    Мария устала за минувший день, как никогда и, чего уж совсем  не  ждала,
так это встречи с бывшим, как она его теперь называла, мужем. Виктор сказал,
что просит еще раз его выслушать, но Мария устало промолвила:
     - Ни один мужчина не ищет другую, если любит по-настоящему.
     - А двадцать лет верности, какую я хранил, разве не доказательство моей
любви к тебе, Мария?.. Наша любовь  не  может  закончиться  так.  Не  может,
пойми...
     - Ты не прав, конечно, может! И очень скоро, потому что я...  разведусь
с тобой. Теперь твоя жена - Сулейма... А я обвиняю тебя в  прелюбодеянии.  И
развод будет, хочешь ты того или нет.
    Виктор в полной растерянности умоляюще  смотрел  на  Марию.  Он  никогда
прежде не видел ее такой. И вообще всегда думал, что она не умеет ни на кого
сердиться по-настоящему, слишком добрый и уживчивый крав  был  у  его  жены.
Однако сейчас она вся пылала гневом.
    Виктор предпринял последнюю попытку: Подойдя  почти  вплотную  к  Марии,
взял ее за руку и покаянно прошептал:
     - Умоляю тебя, дай мне возможность доказать свою любовь, иначе... мне.,
без тебя... просто незачем жить.
    Нет, это была не его Мария, тихая, какой он помнил ее в минуты близости.
Виктор отпрянул в отчаянии, потому что услышанное им окончательно лишало его
последней надежды на примирение.
     - Я не желаю жить рядом с предателем и получу развод любой ценой,  хоть
ты и грозишь, что не дашь своего согласия. Чтобы  освободиться  от  тебя,  я
готова на все!..
     - Каким же недолгим был  ваш  брак  с  Виктором,  -  заметила  Рита  за
завтраком, - и месяца не прожили. А как счастливо все начиналось!..
     - Да, двадцать лет длилась любовь Виктора, почему же  ей  суждено  было
так кончиться?
    Мария горько переживала эту утрату, но она не считала,  что  с  разводом
должна прекратиться и ее жизнь. У нее  есть  любимая  работа,  сын,  внучка,
Рита, Роман и много друзей. А женское счастье?  Нет,  с  нее  довольно!  Оно
умерло вместе с обманом Виктора. Но зато Мария сейчас спокойна за сына!  Все
свободное время он проводит с Мариитой, а уложив ее  спать,  сидит  рядом  и
упорно занимается: читает, конспектирует.
    Размышляя подобным образом, Мария  решила  не  тянуть  с  бракоразводным
процессом, и увидевшись с адвокатом Рафаэлем  Идальго,  просила  подготовить
все документы.
    Рафаэль с энтузиазмом принялся за дело, и когда  Фернандо  попросил  его
отставить на время личный интерес и подумать о счастье Марии, отвечал твердо
и решительно:
     - Я сделаю это немедленно!

Глава 43

    Как обрадовалась бы Лорена дель Вильяр, узнав,  что  ее  заклятый  враг,
Мария Лопес, облегчает ей исполнение ее коварного замысла, сняв охрану,  под
наблюдением которой жил до сих пор ее сын. Но Лорена пока ничего не знала. У
нее был другой повод для  радости:  она  наслаждалась  свободой,  вырвавшись
наконец из цепких рук  сеньоры  Камелии.  Лорена  была  спокойна:  обнаружив
пропажу драгоценностей и денег, Камелия не пойдет в полицию, потому  что  ее
саму тогда упекут в тюрьму за укрывательство  преступницы.  Кто-кто,  а  она
знала, что Лорену разыскивают... И Росендо, этого  простачка,  Лорена  ловко
обвела  вокруг  пальца,   и   этому   она   обрадовалась.   "Королева   моя,
королева!.." - насмешливо произнесла она, копируя незадачливого влюбленного.
     - Прощай  навсегда,  Росендо!  Никто  теперь  не  сможет  помешать  мне
отомстить. Никто! - громко сказала она.
    Правда, она всегда будет поминать его добром:  ведь  Росендо  спрятал  и
драгоценности, и деньги Камелии в своей машине, и  на  этой  же  машине  они
скрылись из городка. Так она оказалась на свободе. Скоро Лорена  изменит  до
неузнаваемости свою внешность,  купит  другую  одежду.  А  пока  она  решила
поужинать в ресторане, и  теперь  с  удовольствием  пила  кофе  с  чудесными
пирожными. Могла ли она предположить невероятное?  Именно  в  этот  ресторан
заглянул тем же вечером и Артуро д'Анхиле и сразу узнал Лорену...
    Оказалось,  что  Лорена  поселилась  в   гостинице,   которая   являлась
собственностью сеньора  д'Анхиле,  все  еще  влюбленного  в  Марию  Лопес  и
по-прежнему безнадежно. Увидев  все  еще  красивую,  но  никогда  раньше  не
привлекавшую его внимания Лорену дель Вильяр,  Артуро  очень  удивился:  что
могло заставить эту состоятельную замужнюю женщину поселиться в его, пусть и
первоклассном,  отеле?  Он  попросил  разрешения   сесть   за   ее   столик,
разговорился, внимательно к ней приглядываясь, и поинтересовался причиной.
     - Все дело в Альберто, - не слишком уверенно отвечала Лорена.  -  После
смерти  от  родов  нашей  дочери  Лауры  отношения  у   нас   стали   просто
невыносимыми... Я решила развестись... Никогда  не  думала,  что  окажусь  в
столь трудных для себя обстоятельствах...
     - Неужели вам пришлось уйти из дома? - спросил Артуро.
     - Да, Альберто завел себе подругу,  звонил  ей  в  любое  время  дня  и
ночи... и, увы, дон Густаво не на моей стороне, э все потому, -  тут  Лорена
наклонилась к Артуро, явно показывая, что собирается открыть  ему  тайну,  -
что я не дочь сеньора  дель  Вильяра  и  Хуан  Карлос  мне  не  брат.  Меня,
оказывается, удочерили... Дон Густаво в припадке гнева выкрикнул мне все это
в лицо. И вот теперь я одна, без всяких средств к существованию...
    Лорена поднесла к глазам кружевной  платочек,  однако  слеза  так  и  не
показалась. Артуро заметил мимоходом, что не любит,  когда  женщины  плачут.
Лорена убрала платочек в сумку.
    Вел Артуро себя как истинный джентльмен.
     - Вы у меня в гостях и во всем можете на меня  рассчитывать,  -  сказал
он. - Живите, сколько понадобится, здесь у вас будет все необходимое.
    Лорена была -на седьмом небе от такой удачной встречи - большего  она  и
пожелать не могла.  Какое-то  время  она  переждет,  а  потом...  осуществит
задуманный план мести.
    Уже утром в ее роскошный номер  принесли  фрукты  и  цветной  телевизор.
"Однако, как любезен этот Артуро", - мысленно отметила Лорена. Вскоре явился
и он сам. На этот раз  д'Анхиле  был  мрачен.  Он,  пристально  взглянув  на
Лорену, сказал, что знает: ее разыскивает полиция, так уж  пусть  она  лучше
прямо сейчас признается ему во всем.  Если,  конечно,  не  хочет,  чтобы  он
позвонил в полицию...
    Угроза подействовала... Лорена решила,  что  может  расположить  к  себе
д'Анхиле своей откровенностью, и сказала со всей прямотой:
     - Да, я ненавижу Хосе Игнасио, наглого, зарвавшегося юнца! Он  отнял  у
меня дочь, единственное, что у меня было в жизни. Он  убил  мою  Лауру,  она
ведь скончалась при родах. Я ненавижу и Марию Лопес, и ее сына!  Они  должны
заплатить мне за все зло,  которое  причинили.  Примирение  невозможно.  Ваш
долг, Артуро, помочь восстановлению справедливости!
    Лорена  выжидательно  смотрела  на  Артуро.  Д'Анхиле  после  некоторого
раздумья отвел в сторону свои проницательные глаза.
     - Да, пожалуй, - согласился он.
    Но он изложит ей сейчас свои правила игры. Он обещает ей выправить новые
надежные   документы.   И   пусть   делает   с   Хосе   Игнасио   все,   что
заблагорассудится. Но Мария Лопес... Он займется ею сам, у него с  ней  свои
счеты: ради нее он готов был на все, она сводила его с  ума,  он  сделал  ей
предложение, но гордячка оттолкнула  его  -  его,  Артуро  д'Анхиле!  Он  не
привык, чтобы с ним так обращались. За его добро  ему  отплатили  злом!  Его
унизили! Он тоже не прощает обид. Мария превратилась для него  в  навязчивую
идею. И он овладеет, овладеет этой гордячкой!
     - Единственно, кто интересует меня  с  некоторых  пор,  так  это  Мария
Лопес. Я ее разорю, уничтожу! - В темных глазах Артуро тлел огонек яростного
гнева. - Я не примирюсь, пока не увижу ее покорной, просящей у меня милости.
    Лорена почувствовала невольную зависть к  той,  которая  сумела  вызвать
столь бурные чувства у такого мужчины, как Артуро д'Анхиле.
    На Лорену Артуро мог положиться, она готова была ему помочь.
    В тот же вечер, вернувшись домой,  д'Анхиле  увидел  у  себя  племянницу
Ивон. Он рад был поболтать с ней, она всегда сообщала  ему  прелюбопытнейшие
новости. На этот раз он первым сообщил ей новость:
     - Имей в виду, племянница, я открыл еще один комфортабельный отель,  на
этот раз в Каире. Спроси разрешения у родителей  и  отправишься  со  мной  в
следующую мою поездку. А что тут у вас было слышно, пока меня не было?
     - О, немало! - Племянница выразительно взглянула на дядюшку.  -  Прежде
всего, конечно, о Марии Лопес, не так ли? Ну так  вот,  с  месяц  назад  она
вышла замуж...
    О том, что  уже  назревает  бракоразводный  процесс,  Ивон  решила  пока
помолчать.
     - Ас Хосе Игнасио ты встречаешься?
     - Конечно! Рано или поздно он будет моим. Любой ценой! Правда, пока  он
никак не придет в себя после смерти Лауры. Кстати, о смерти. Есть и еще одна
новость, печальная... умер брат Лорены, Хуан Карлос.  А  сама  Лорена...  Ты
ведь, наверное, знаешь, дядя, что она сидела в тюрьме, потом ее  перевели  в
психиатрическую лечебницу, но она убежала оттуда!  Никто  теперь  не  знает,
жива ли она вообще... Как, ты этого не знал, дядюшка? Так имей в  виду,  она
сумасшедшая и очень опасна...
    Мария, конечно, ждала, что граф де Аренсо сам позвонит ей, и  когда  он,
наконец, позвонил, с удовольствием выслушала его благодарность  за  чудесное
путешествие по Мексике.
     - Изумительными впечатлениями я обязан прежде  всего  вам,  сеньора.  И
если  сеньора  ничего  не  имеет  против,  был  бы  счастлив,  если  бы  она
согласилась сегодня поужинать со  мной  и  Исабель.  Мы  могли  бы  обсудить
деловые вопросы, связанные с нашей будущей совместной деятельностью.
    Мария приняла приглашение. Договорились, что граф заедет за ней. А  пока
она пошла пожелать внучке спокойной ночи, поцеловать перед сном и, застав  в
детской Хосе Игнасио, спросила, почему бы и ему не  присоединиться  к  столь
приятной компании. Хосе Игнасио отказался.
     - А может, вы поужинаете с маленькой графиней у нас? - предложила Рита.
    На этом и  остановились.  Мария  пошла  переодеваться  к  ужину.  Вскоре
приехали дон Родриго и Исабель.
    Молодежь мало интересовали деловые разговоры, которых, наверное, на весь
вечер хватит Марии и Родриго, поэтому Исабель с  радостью  осталась  в  доме
Лопесов, тем более, что он ей очень нравился.  Хосе  Игнасио  попросил  Риту
приготовить легкий ужин и подать в кабинет Марии  -  это  была  любимая  его
комната, здесь он всегда ощущал присутствие матери. Как славно посидят они с
Исабель в уюте и покое, пока родители уладят дела, касающиеся мира моды!..
    Рита готовила ужин, а Хосе Игнасио знакомил девушку с малюткой Мариитой.
     - О, я не знала, что ты женат  и  у  тебя  такая  прелестная  дочка!  -
удивленно воскликнула Исабель.
     - Нет, - грустно вздохнул молодой  Лопес,  -  я  не  женат,  моя  Лаура
умерла, и вместе с ней мое счастье...
     - Как похожи наши судьбы!  -  вздохнула  Исабель.  -  Мой  жених  погиб
накануне свадьбы. Видно, не суждено мне счастье.
    Проникновенно заглянув в глаза Хосе Игнасио, Исабель прибавила  -  никто
еще так не говорил с ним:
     - В вашей дочери возродилась  ваша  любовь,  возродилась  любимая  вами
женщина, поэтому вы так привязаны к малышке... У меня смерть  отняла  все...
Если бы не отец - он так заботится обо мне, стараясь  предупредить  малейшее
мое желание!.. Вот и в Мексику взял с собой, чтобы не  оставлять  наедине  с
тяжкими думами... А отчего умерла ваша жена?..
    Хосе Игнасио было невыносимо это воспоминание.
     - Я расскажу в другой раз, Исабель, не теперь.
     - Я тоже  ни  с  кем  не  говорю  о  Димитрии,  с  вами  первым.  После
случившегося мне трудно бывать на людях...
     - Счастье всегда мимолетно, - вздохнул Хосе Игнасио.
     - Мои родители жили очень счастливо и ваши, наверное, тоже? -  спросила
Исабель.
     - Нет, меня воспитала мать, я незаконнорожденный, и всегда предупреждаю
об этом... Вот теперь предупредил и вас, Исабель...
    Исабель почувствовала, что нашла столь же ранимую, сродни ей, душу.
     - Неужели вас, Хосе Игнасио, задевают такие пустяки? Лично я не  придаю
ни малейшего значения происхождению. - Исабель помолчала и добавила.  -  Вот
смерть - другое дело... Она приходит, и  человек  перед  ней  бессилен...  И
вместе с тем невозможно принять ее,  смириться...  И  хочется  поднять  бунт
против несправедливой, абсурдной смерти.
    Хосе Игнасио смотрел на хрупкую, красивую Исабель,  и  ему  хотелось  ее
утешить. Но он знал, что,  к  сожалению,  слова  бессильны.  И  сам  пережив
трагедию, он хорошо понимал Исабель...
    Рита принесла аппетитный,  заботливо  приготовленный  ужин.  Мало-помалу
молодые люди перешли от такой  грустной  темы  -  о  смерти  -  к  жизненным
проблемам. Они разговорились и обнаружили немало общего и во взглядах, и  во
вкусах.
    Нашли общий язык и граф де Аренсо с Марией Лопес. Граф был убежден,  что
Мария Лопес - женщина исключительная,  и  главное  ее  достоинство,  кстати,
весьма редкое среди представительниц слабого пола, - это то, что она  знает,
чего  хочет.  Комплимент  графа  Мария  приняла  как   предложение   с   нею
сотрудничать. Тем более, что ему очень понравились разработанные ею  модели.
И действительно, граф предложил открыть совместный магазин в Европе.
     - А где именно? - поинтересовалась Мария.
     - Скажем, в Париже. Сейчас  самый  подходящий  момент,  -  отвечал  дон
Родриго.
    Мария о таком и не мечтала! И сколько перемен! У нее начнется совершенно
иная жизнь. Придется поехать во Францию...  Просто  не  верится,  что  такое
возможно! Подумать только, завоевать имя в  Европе!  Игра  стоит  свеч.  Она
согласна подписать контракт и ехать как можно скорее...
    Узнал граф и о личных неприятностях Марии, ей  пришлось  упомянуть  и  о
смерти отца ее сына, и о предстоящем разводе и его причинах.
     - Тем более я ценю ваше  согласие  поужинать  со  мной,  -  галантно  и
многозначительно сказал граф.
     - Ужин был чрезвычайно приятен, и если я омрачила его своими горестями,
не сочтите, граф, это бестактностью. Я еще не совсем  пришла  в  себя  после
всех своих неприятностей, - ответила Мария любезностью на любезность.
     - Разочарование надо  лечить  новой  любовью,  -  полушутя-полусерьезно
посоветовал граф.
     - Но не мне, - посуровев, ответила Мария.
     - А может быть, ваш брак был обречен с  самого  начала?  -  осведомился
граф. - Вам, Мария, трудно найти себе равного.  -  И,  немного  помолчав,  в
раздумье добавил. - Мужчина, уверенный в себе, никогда не ревнует... Но если
решение ваше окончательно, то расстояние и новые заботы -  лучшее  лекарство
от подобных недугов... Положитесь на меня, я позабочусь об удобной  для  вас
квартире в Париже. Вы, наверное,  предпочтете  тихий  район?  Трудностей,  я
знаю, вы не боитесь и, уверен, одержите победу и в Европе.
    Как за спасательный  круг  ухватилась  Мария  за  предложение  графа  де
Аренсо: Париж, фирменный магазин. Дон Родриго сулил  ей  большой  успех.  Он
прав: перемена места - и в самом деле лучшее средство, чтобы поскорее забыть
обо всех неприятностях, связанных с разводом... Вера в себя, в свои силы,  в
свои возможности должна и на этот  раз  спасти  ее  и  помочь  справиться  с
трудностями. Ей по душе перспектива сотрудничества  с  графом  де  Аренсо  и
будущие состязания  с  прославленными  европейскими  модельерами.  Она  была
благодарна дону  Родриго,  который  оказался  неплохим  психологом  и  сумел
возродить в ней азарт, задеть честолюбивую струнку. Ей было приятно, что  по
достоинству оценили ее деловые качества. Она не задумывалась  над  тем,  что
нравится графу и как  красивая,  обаятельная  женщина...  Да,  Мария  всегда
считала, что лучший способ победить любое горе - это  занять  голову,  руки;
учение и работа всегда спасали ее: и в юности, когда она училась шить, да  и
теперь. Рита нередко ворчала: ох уж эта Мария, ни минуты покоя! Но  что  она
умеет делать, кроме как работать? За работой она забывает и о Лорене. Как ей
хотелось бы, чтобы эта страшная женщина никогда больше не омрачала жизни  их
семьи! Мария не верит, что она умерла, сердце ей  подсказывает,  что  каждую
минуту можно ждать, что она появится. Но вскоре они смогут позабыть об  этом
вечном дамокловом мече: им предстоит поездка в Европу...

0

33

Глава 44

    Дон Родриго был человеком дела, и  как  только  Мария  Лопес  дала  свое
принципиальное согласие на сотрудничество, немедленно позвонил в Париж  Жану
Клоду, своему управляющему, и попросил его оформить документацию и  передать
ее по факсу. Одновременно он попросил Жана Клода  связаться  по  телефону  с
Жюстин, чтобы она нашла для Марии по своему вкусу  удобную  квартиру:  Мария
собирается некоторое время пожить в Париже.
    Исабель порадовалась за отца - приятно, когда осуществляется задуманное.
     - А муж Марии, он тоже поедет вместе с ними? - спросила Исабель.
    И тут она услышала от отца нечто такое, что повергло  ее  в  неописуемое
волнение.
     - Как? Сеньора Лопес и сеньор Карено разводятся? Он изменил ей с другой
женщиной?.. Да быть того не может!..
    Хосе Игнасио мучительно сожалел, что сказал Ивон о разводе матери. И кто
только тянул его за язык?! Теперь дела их семьи будут обсуждаться на  каждом
углу... А сколько они с матерью  уже  настрадались  из-за  всяких  толков  и
пересудов! Но Ивон пришла так неожиданно и так бесцеремонно вторглась в  его
жизнь! Она снова сумела разбередить его раны, сказав, что со  смертью  Хуана
Карлоса он потерял последнюю возможность стать дель Вильяром. Она не  верила
ему, а он и вправду гордился материнской фамилией - Лопес и другой для  себя
не желал. Ивон это было непонятно, а Хосе Игнасио, разгорячившись, наговорил
лишнего и теперь
    досадовал на свою болтливость... Боже, как не похожа на вульгарную  Ивон
милая, тонкая Исабель - небо и земля! И Хосе Игнасио в душе порадовался, что
накануне вечером они договорились о встрече.
    Но ни у Хосе Игнасио, ни у Исабель  не  возникало  мысли,  что  свидание
любовное. Они обрадовались друг другу как собеседники, как родственные души,
им было легко, им говорилось непринужденно обо всем на свете.
    Когда дон Родриго, узнав, что Исабель встречается с сыном Марии, выразил
надежду, что со временем они, может быть, полюбят друг друга, Исабель пришла
в ужас от такого  кощунства.  Слишком  свежи  еще  были  раны  после  гибели
Димитрия.
    "Не может этого быть..." - так думала и сама Мария. Происшедшее никак не
укладывалось у нее в голове, хотя она все для  себя  решила,  решила  судьбу
своих дальнейших отношений с  мужем,  придя  к  окончательному  выводу,  что
Виктор ее предал.
    Рите своих планов она изложить не успела. Но зато обсудила свое  будущее
с адвокатом Рафаэлем Идальго.
     - Мне необходим развод, - Мария решительно смотрела на адвоката. - Если
сочтешь нужным, можешь заплатить  Сулейме,  пусть  подтвердит  прелюбодеяние
Виктора.
    Но Рафаэль Идальго хотел, чтобы этот развод был  разводом  по  обоюдному
согласию, и попросил Сулейму повлиять  на  Виктора,  чтобы  тот  добровольно
пошел на него. Однако, как ни странно, у него возникли с Сулеймой трудности.
Строптивая девица не хочет оказывать на Карено  давление:  она,  видите  ли,
любит его и принимает таким, каков он есть... в отличие от Марии. И  что  уж
совсем удивило Идальго, так это то, что не подействовал даже посул заплатить
ей за столь пустяковую услугу немалые деньги -  столько,  сколько  она  сама
захочет.
     - Уберите свой портфель, господин адвокат! - возмутилась Сулейма. -  Вы
ошиблись и обратились не по адресу. Ни за что на свете  я  не  навредила  бы
Виктору... И... уходите, разговор окончен!
    Сулейма прекрасно знала, что признайся  она  в  своей  связи  с  Карено,
развод был бы оформлен в два счета. Она хотела этого развода, только о нем и
твердила Виктору. Но он ее и слушать не желал: ни о любви, ни о  продолжении
их отношений. Он хотел совсем другого - расстаться с ней навсегда и  никогда
больше не видеть. Однако опять и опять Сулейма являлась к нему в  колледж  с
уговорами и разговорами о  том,  как  Мария  плохо  относится  к  нему,  как
собирается замуж за другого. Виктор не  верил  ей.  Он  уповал  на  чудо,  а
Сулейме говорил прямо в лицо:
     - Обманщица! Ты все выдумала!  Между  нами  той  роковой  ночью  вообще
ничего не было! И никогда, никогда мы не будем вместе!
    Но Сулейма все же еще нанесла последнийй визит в дом  доньи  Мати,  куда
снова вернулся Виктор. Старая сеньора не выдержала, она со скандалом выгнала
Сулейму, ругая на чем свет стоит своего мягкосердечного сына, который  не  в
силах был справиться даже с такой наглой, способной на все девицей.
     - Да как это может быть?! - кипела от возмущения донья Мати. -  Обожает
Марию, а свою невиновность доказать не может?
    А способная на все Сулейма все же оказалась не способной  отстоять  свое
счастье. Виктор отказался от нее. Она потеряла хорошую работу, больше того -
ее пригласил к себе Рейнальдо, чувствовавший себя виноватым перед Марией,  и
сказал, вручив ей билет на самолет, что она должна немедленно уехать обратно
в Бразилию.
    Даже  занимаясь  делами  фабрики,  разговаривая  о  делах  с  Романом  и
Рейнальдо, Мария мыслями была далеко:  привычно,  не  задевая  слуха,  плыли
слова: модели, Южная Америка, оперативность, новые рынки  сбыта,  продукция,
фабрика...
    К действительности ее вернула фраза: "В связи с моей отставкой..." В чем
дело? Кто уходит в  отставку?  Мария,  словно  бы  очнувшись,  взглянула  на
Романа, потом на Рейнальдо. Оказывается, Рейнальдо не чувствует себя  вправе
продолжать работать с Марией после всего случившегося с Сулеймой,  поскольку
он нанял ее на работу: они  нуждались  тогда  именно  в  такой  женщине  для
демонстрации моделей. Но Мария стала решительно возражать:
     - Нет-нет, я не принимаю твоей отставки, я  на  тебя  рассчитываю!  Тем
более, что мне скоро предстоит поездка в Париж, на фабрике меня замените ты,
Рейнальдо, и Роман. Только на вас я могу положиться!
    Рейнальдо было очень неловко отказать Марии в ее просьбе, подвести ее  в
трудную минуту он тоже не мог. И под ясным взглядом Марии он неловко  кивнул
головой, давая понять, что останется и будет работать.
    Не сомневалась Мария в поддержке  еще  одного  человека,  по  ее  мнению
впрямую заинтересованного в процветании фирмы. Кто,  как  не  Хосе  Игнасио,
должен был  радоваться  поездке  в  Европу  и  ответить  на  ее  предложение
согласием?..
    Но ее надеждам не  суждено  было  сбыться.  Каким  тяжелым  оказался  ее
разговор с сыном!.. Она говорила  ему  о  своей  давней  мечте  -  о  модном
магазине в Париже, о столь необходимой ей сейчас сыновней поддержке, но Хосе
Игнасио не слышал ее, он приводил Марии ее же  собственные  доводы,  говоря,
что она не должна убегать от проблем и трусливо прятать  голову  под  крыло.
Хосе  Игнасио  имел  в  виду  ее  бракоразводный  процесс  с  Виктором:   он
по-прежнему не верил в измену крестного и всячески сочувствовал ему.
     - Любовь не для меня, - горько усмехнулась  Мария,  еще  недавно  такая
счастливая, - для меня только работа.
    Хосе Игнасио и сам видел, что мать целыми днями  пропадает  на  фабрике,
лицо у нее осунулось, стало озабоченным, и редко когда на нем появляется  ее
чудесная, чарующая улыбка. Хосе Игнасио говорил и  с  крестным.  Он  пытался
убедить его, что если  он  по-прежнему  привязан  к  его  матери,  то  самое
лучшее - постараться вернуть ее доверие, искать с  ней  встреч,  говорить  о
своей  любви.  Но  в  ответ  Хосе  Игнасио  ловил  лишь  беспомощный  взгляд
крестного, почти отчаявшегося что-либо изменить.
    Виктор не сомневался: его преследует проклятие Марии. Едва  ему  удалось
выпроводить за дверь назойливую Сулейму, как  у  него  в  кабинете  появился
Рафаэль Идальго. Сердце Карено замерло, он прекрасно  знал,  с  чем  к  нему
пришел этот адвокат, давний поклонник его жены. Лучшего  союзника  Марии  не
сыскать, кто-кто, а этот постарается все уладить, чтобы место  мужа  сеньоры
Лопес оказалось вакантным как можно скорее.
    Вальяжно расположившись в кресле напротив Виктора, адвокат  заявил,  что
развод желательно бы оформить по взаимному, добровольному согласию супругов,
в противном случае... он берется доказать факт прелюбодеяния. Сделать это не
сложно!..
    Виктор вышел из-за стола и, отчеканивая каждое слово, в сердцах бросил:
     - Мы с Марией не разводимся, она моя  жена  и  останется  ею  навсегда!
Думаю, сеньор Идальго, вам придется повременить с вашим предложением...
    Исабель сочувствовала Марии и за последние недели  очень  привязалась  к
маленькой Мариите. Видя, как тревожно Марии, девушка пообещала ей поговорить
с Хосе Игнасио и, если удастся, склонить его в пользу поездки.
    Сама же Мария в эти тяжелые для нее дни все больше доверяла бескорыстной
дружбе Фернандо Торреса. Как и Хосе Игнасио, он убеждал ее, что  когда  люди
любят друг друга, они  не  могут  расстаться  из-за  горькой,  досадной,  но
очевидной нелепости. В искренности  его  чувств  и  чистоте  помыслов  Марию
убедила и фраза, которую он бросил однажды  адвокату  Идальго,  очень  рьяно
занявшемуся ее бракоразводным процессом:
     - Торопишься воспользоваться выгодной ситуацией, Рафаэль? Хочешь видеть
свободной Марию, чтобы заговорить о своей любви?..
    Но Мария не желала больше никаких клятв в  верности,  не  желала  вечной
любви до гроба. Ни от кого!.. Она была честна перед собой. Запершись у  себя
в комнате и неподвижно стоя у окна, выходящего  в  сад,  Мария  помимо  воли
шептала: "Почему ты изменил мне, Виктор? Почему?.." Но ответом ей было  лишь
вечернее молчание сада, погружающегося в темноту.
    И вдруг среди сумеречного безмолвия она  отчетливо  услыхала  песню  под
гитару - один голос, другой, третий... С  каким  чувством  молили  эти  трое
снизойти к влюбленному, что так долго  блуждал  по  далеким  землям,  полный
страсти и любви к ней, единственной даме своего сердца... Голоса  подступали
все ближе и ближе, и среди них она уже различала голос,  который  узнала  бы
среди тысяч других, и звучал он совсем рядом.
    И тем не менее встревоженно позвала Риту.
     - Мне кажется, - неуверенно прошептала та, -  это...  это...  Виктор  с
доном Чема и доном Куко поют тебе серенаду. Правда, красиво?
    Сердце Марии встрепенулось, но слишком глубока была обида, нанесенная ей
любимым!..
     - Какое ты имеешь  право  являться  сюда,  в  мой  дом?  Может,  память
изменила тебе и ты  принял  его  за  таверну,  куда  можно  заглянуть  после
очередного кутежа?
    Негодующая Мария  стояла  на  пороге,  а  перед  ней  -  растерянные,  с
гитарами, Виктор, дон Чема и дон Куко.
     - Простите меня, дон Чема и дон Куко, вас я никак не хотела обидеть!
     - А я  хотел  песней...  выразить  мою  любовь  к  тебе,  Мария!..  Нам
необходимо поговорить, выслушай меня! - умоляюще бормотал Карено.
    Нет! Нет! Мария повернулась спиной к  бывшему  мужу.  О  чем  им  теперь
говорить друг с другом? Все уже сказано.
    Оскорбившись за  крестного,  откуда-то  появился  Хосе  Игнасио  и  стал
заступаться за своего любимого Виктора:
     - Как ты жестока, мама! Крестный пришел, чтобы спеть тебе серенаду...
    Виктор грустно смотрел на Хосе Игнасио:
     - Видишь, Мария, крестник хочет, чтобы мы с тобой были вместе. Мы... мы
ведь можем... начать все сначала!.. Позволь мне загладить свою вину,  поверь
мне, и ты убедишься... - молил Виктор, взглядом ища поддержки у крестника.
     - Нет,  Виктор!  Поздно!  -  твердо  ответила  Мария.  -  Мы  с   тобой
разводимся, и я уезжаю работать в Париж. Я открываю там  модный  магазин  со
своим компаньоном графом де Аренсо. А ты можешь наслаждаться без помех своей
новой любовью! Я для тебя умерла... А  сейчас  уходи!  Уходи  навсегда.  Как
можно скорее!..
    Мария повернулась и ушла в дом,  а  Хосе  Игнасио,  взяв  растерявшегося
крестного за руку, попытался его успокоить:
     - Не отчаивайся, Виктор,  -  ласково  говорил  он.  -  В  маме  говорит
оскорбленное самолюбие, поверь! Ты ранил ее  в  самое  сердце.  Но  раз  она
плачет и страдает, значит, все еще любит тебя...
    "Неужели мама, такая умная женщина, не понимает этого?" - удивлялся Хосе
Игнасио. И когда Мария в который раз стала  просить  его  поехать  с  нею  и
внучкой в Париж, сын жестко повторил: на него она пусть не  рассчитывает.  И
раз уж она для себя  все  бесповоротно  решила,  он  может  пожелать  только
приятной поездки...

Глава 45

    "И опять ты одна, Мария Лопес, опять одна", - думала Мария.
    Конечно, теперешнее ее одиночество не сравнишь с тем, что она пережила в
юности, когда осталась без  гроша  в  кармане  с  крошкой  сыном  на  руках,
брошенная Хуаном Карлосом. Теперь она была состоятельной, могла не думать  о
черном дне и куске хлеба. Но  что  такое  деньги,  фабрика  по  сравнению  с
любовью и привязанностью близких? Когда рядом с  нею  нет  любимых  людей  -
сына, внучки, мужа?..
    "Одна, одна, одна..." - гулко стучало уставшее от страданий сердце, не в
силах справиться с нахлынувшей безнадежностью. Еще совсем недавно ее радовал
чудесный  удобный  дом,  тешили  красивые  вещи,  нарядные   платья,   меха,
драгоценности. Но вот сын отказал ей, не принял ее предложения, не поддержал
в трудную минуту, и что ей вся эта мишура? Разве может  она  уберечь  ее  от
леденящего холода одиночества?.. Хосе  Игнасио  любит  без  памяти  Марииту,
Роман - Риту, Маркое обожает свою очаровательную Перлиту... Альберто Ривера,
зять дона Густаво, который  иногда  навещает  ее,  тоже  счастлив  -  они  с
Сильвией ждут ребенка и, хотя пока не женаты, рано или поздно  поженятся.  А
она,
    Мария - умница, Мария - красавица, как твердят ей со всех сторон, -  она
одна как перст... Горький смысл  пословицы:  "Не  родись  красив,  а  родись
счастлив", - только теперь по-настоящему стал ей понятен.
    Но все-таки она уедет. Да, уедет. Но как, как  ей  оставить  здесь  Хосе
Игнасио одного? Хоть и заверил  ее  клятвенно  лейтенант  Орнелас,  что  они
продолжают розыск Лорены дель Вильяр, но ни  он  и  никто  другой  не  могут
поручиться за  успех.  А  Орнелас,  так  ей  сказал  Альберто,  вновь  очень
обеспокоен и не может никому гарантировать полной безопасности: Лорена  была
ранена и, возможно, прячется где-то в одном из  многочисленных  поселков.  А
может быть, скрылась на другом конце Мексики?.. Во всяком  случае,  тело  не
было обнаружено. И повсюду по-прежнему были расклеены ее фотографии...
    До чего же Лорене повезло! Нежданно-негаданно в лице Артуро д'Анхиле она
обрела  не  только  богатого  покровителя,  но  и  союзника-единомышленника,
сильного, могущественного, изобретательного. Он уже довольно давно не  видел
Марию, однако был прекрасно осведомлен обо всех переменах  в  ее  жизни:  он
знал, что она вышла замуж за эту, как  он  выражался,  посредственность,  за
жалкого школьного учите-лишку. Лорену ее выбор не удивлял:  что  возьмешь  с
деревенщины?.. Как была малограмотной портнихой,  -  и  как  только  мог  ее
сводный брат, Хуан Карлос, попасться к ней на  удочку?  -  так  и  осталась.
Удивительно другое: как такой красавец и умница, Артуро, мог воспылать к ней
чувствами и даже предложить руку и сердце?! Да о такой партии, как д'Анхиле,
женщины круга Лорены дель  Вильяр  могут  только  мечтать!  И  вот  д'Анхиле
признался, что следит за каждым шагом  Марии.  Словно  волк,  подстерегающий
добычу... У него сложился план, правда Лорене он  его  пока  не  открывал  и
сказал только одно:
     - Если прежде я действовал крайне осторожно, то теперь  пойду  на  все,
лишь бы заполучить Марию Лопес!
    Лорена ему поможет, она ненавидит эту Лопес и всех, кто  ей  дорог,  она
отомстит им за все, но еще не настал ее час...
    А пока? Пока Артуро д'Анхиле отвел Лорену в необыкновенный салон, где за
солидную  плату  до  неузнаваемости  меняли  внешность  клиента.  Из  салона
господина Мишеля женщины выходили преображенными.
     - Я хочу, чтобы вы превратили сеньору Бетину Росси в совершенно  другую
женщину... Вы это умеете, маэстро!.. - сказал Артуро.
    И господин Мишель выполнил просьбу Артуро: теперь,  глядясь  в  зеркало,
Лорена сама не узнавала себя, и уж, конечно, никому другому и  в  голову  не
могло прийти, даже лучшему другу или подруге, столкнись они лицом к  лицу  с
Бетиной, что на самом деле это Лорена Ривера.
    Но Лорены больше не было. В номере отеля лежали и  новенькие  документы,
выданные на имя сеньоры Бетины Росси...
    Сообщенная Марией новость  потрясла  Виктора,  Париж!  Граф  де  Аренсо!
Скорый отъезд! Он тотчас вознамерился отправиться к графу. Отчетливого плана
у него не было, он не знал, как будет говорить с этим человеком,  но  твердо
знал одно: он должен помешать жене отправиться во Францию, чего бы  это  ему
ни стоило.
    Донья Мати просто места себе не находила: уж и дон  Че-ма,  и  дон  Куко
давно вернулись домой после злополучной серенады, а Виктора все не было.
    "Может, дай-то, Господи, они помирились с  Марией?  -  вдруг  загорелась
надежда в душе доньи Мати. - А иначе, где бы так задержаться?.."
    Было уже совсем темно, когда она наконец услышала во дворе шаги сына.  С
порога Виктор стал жаловаться: Мария не выносит его, он  внушает  ей  теперь
отвращение!.. Донья Мати принялась утешать его:
     - Такого не может быть, сынок!
     - Омерзение, мама, омерзение! - настаивал Виктор.
     - Мария хочет, чтобы и ты помучился.  Это  так  естественно!  Ее  можно
понять, сынок. А ты все-таки не должен отчаиваться...
    Утешая сына, донья Мати хлопотала по хозяйству, а Виктор вряд ли  слышал
и половину из того, что она ему говорила. Мыслями он был там, с Марией, в их
так еще недавно общем доме...  Затем  он  стал  думать,  где  ему  раздобыть
телефон и адрес графа де  Аренсо...  Да  как  он  сразу  не  сообразил?  Ему
наверняка поможет Рейнальдо... Рейнальдо и в самом  деле  помог  -  полистал
записную книжку и сообщил Виктору, в  какой  гостинице  остановился  граф  с
дочерью. Несмотря на поздний час, Карено отправился к графу.  В  глазах  его
горел недобрый огонек, и донье Мати вновь пришлось волноваться за  сына,  не
сказавшего ей, куда он отправился в столь поздний час.
    Граф еще не ложился. Предложил нежданному гостю кресло  и  вопросительно
поглядел на него. Он, конечно, не мог не догадаться,  зачем  явился  к  нему
этот человек. И вновь, как и в предыдущий раз, при знакомстве, подумал:  что
могла  найти  блестящая,  талантливая,  по  его  мнению,  женщина,  в   этом
малоинтересном, ординарном человеке? И  словно  стремясь  укрепить  графа  в
неблагоприятном о нем  мнении,  Карено  с  первых  же  слов  стал  требовать
немедленного расторжения контракта о сотрудничестве с Марией  Лопес  на  том
основании, что он, ее муж, не позволяет им работать вместе...
    Про себя де Аренсо возмутился до крайности, но, как человек воспитанный,
виду не подал. Он напомнил разгневанному мужу, что решение в  данном  случае
принадлежит исключительно Марии, и он ни с  какой  точки  зрения  не  вправе
расторгнуть  подписанный  контракт.  Однако  Карено,  что  называется,   шел
напролом, добиваясь всеми средствами своего. Прямо, без обиняков, он спросил
у графа:
     - Вы,  конечно,  воспользуетесь  стожившейся  ситуацией,  чтобы  с  ней
сблизиться?
    Граф, скрывая улыбку, вызванную столь  наивной  прямотой,  ответил  тоже
откровенно:
     - Непременно, сеньор Карено!.. Вы и представить себе не  можете,  каким
сокровищем обладали! Боюсь, что вам этого вообще не дано понять...
     - Напрасно вы так думаете, -  с  нервным  смешком  возразил  Карено.  -
Полагаю, исключительность Марии известна мне лучше всех!
     - Может, и известна, сеньор, но ведь вам-то понадобилась другая. -  Тут
граф решительно повысил голос. - Разговор наш ни  к  чему  не  приведет!  Не
будем больше тратить время попусту!  На  прощание  я  дам  вам  один  совет:
забудьте  Марию.  Потому  что...  потому  что...  -  Казалось,  он  подбирал
выражение  помягче.  -  На  развод  ее  вынудили   ваше   ничтожество...   и
закомплексованность!
     - Да как вы смеете?! - Виктор возмущенно поднял руку, но даже руки  его
не слушались, жест получился  вялый,  неубедительный.  -  Замолчите!  -  уже
совсем тихо произнес он, сникнув перед  застывшей  на  лице  графа  вежливой
усмешкой.
    Сбегая по лестнице  вниз,  торопясь  неизвестно  куда,  Виктор  вслух  и
довольно  громко,  удивляя  постояльцев,  попадавшихся   ему   навстречу   в
гостинице, повторял:
     - Мария, оказывается, все продумала заранее, а я-то, простак, а я-то!..
    Рейнальдо уже пожалел, что сгоряча дал адрес графа Виктору: мало ли  что
придет в голову этому ревнивцу?! На душе у Рейнальдо  было  неспокойно.  Ему
так и не удалось отправить Сулейму, похоже,  она  и  не  думала  уезжать  из
Мексики. Наоборот, настойчиво искала, хотя пока и  безуспешно,  работу.  Где
она  только  не  предлагала  свои  услуги!  Она  готова  была   работать   и
манекенщицей, и фотомоделью, но ее не брали и, как она считала,  виновата  в
отказах была Мария Лопес, очевидно, каким-то  образом  всех  предупредившая,
чтобы Сулейму нигде не брали. Как же девушка была зла на нее! Как ненавидела
за благополучие, завидовала успехам, известности модельера, не  задумываясь,
чего стоил Марии этот успех, какого  самоотверженного  труда  на  протяжении
многих долгих лет, бессонных ночей, отказа от развлечений! Злилась Сулейма и
на Рейнальдо, в свое время она делала и на него ставку. А  он,  хотя  вполне
возможно, и питал к ней нежные чувства, надеясь, что  его  доброе  отношение
благотворно повлияет на вздорный характер девушки, теперь окончательно в ней
разочаровался. Роман, у которого с самого начала работы на фабрике сложились
с Рейнальдо  дружеские  отношения,  порадовался  за  него:  найдется  немало
привлекательных, порядочных женщин, которые почтут за счастье  связать  свою
судьбу с таким умным и приятным человеком, как Рейнальдо.
    Сулейма продолжала обивать пороги,  и  все  так  же  безуспешно.  В  ней
копились злоба и раздражение. В один прекрасный день  она  ворвалась  в  дом
Марии и в присутствии Риты стала обвинять Марию во всех смертных грехах:
     - Я простая манекенщица! - кричала она. - А ты если мужа  удержать  при
себе не можешь, хочешь меня со свету сжить?!
    И полился поток брани, угроз, обвинений...
     - Напрасно вы так горячитесь, - попыталась урезонить ее Мария. - Карено
меня не интересует, вы можете располагать им по своему усмотрению...
    И тут вдруг появился и сам виновник баталии.
     - Как нельзя более  кстати!  -  заметила  Мария,  обращаясь  к  бывшему
супругу.
     - Не будь трусом! - взывала  к  нему  Сулейма,  увидев  его  совершенно
растерянное лицо, - скажи ей все сам! Я ведь знаю,  ты  предпочитаешь  меня!
Рядом со мной ты забудешь о Марии Лопес! - Сулейма победоносно взглянула  на
соперницу. - Со мной, дорогой, ты научишься наслаждаться жизнью!
    Виктор вывел Сулейму и закрыл за ней дверь.
    Мария с презрением  поглядела  на  бывшего  мужа,  попытавшегося  что-то
сказать, как-то оправдаться, и резко оборвала его:
     - Какой постыдный цинизм! Чтобы и духу вашего не было у  меня  в  доме!
Уходите немедленно оба! Немедленно!
     - Цинизму я научился у тебя, - разъярился  Виктор.  -  Ты  первая  меня
обманула! Зачем ты выходила замуж, если пообещала де Аренсо ехать  с  ним  в
Париж? Ты же давно ему пообещала! А теперь!..
     - Можешь думать, что тебе угодно, но прошу, не приходи сюда больше!
     - Я пришел забрать свои вещи! Зачем тебе трудиться присылать их?  Я  не
граф, я возьму их сам!
     - И прекрасно! Наконец-то  я  окончательно  от  тебя  освобожусь...  от
человека, в которого слепо верила и очень  скоро  убедилась,  что  вера  эта
ничего не стоит! - с не меньшими, чем у Виктора, страстью и гневом, говорила
Мария.
     - Ошибкой была моя вера в тебя! Я больше не хочу разочарований! Мне они
достаются дорогой ценой. Я  согласен  на  развод.  Можешь  делать  все,  что
захочешь...
    С этими словами Виктор побежал по лестнице наверх за своими вещами.
    "С какой страстью они выясняли отношения! Как  верили,  что  к  прошлому
возврата больше нет!  Как  корили  себя  за  слепоту,  которая  вынудила  их
вступить в этот несчастный брак. Теперь они оба прозрели, что  их  брак  был
ошибкой. И Мария теперь горько сожалела. На протяжении долгих лет Виктор был
для нее идеалом, в  нем  было  все:  и  доброта,  и  понимание,  и  душевная
щедрость. И зачем ей было дано узнать о нем горькую правду?  Открыть  в  нем
человека самолюбивого, амбициозного? Ведь бросил же  он  ей  как-то  в  лицо
фразу, что ему надоело быть  ее  тенью,  тенью  известной  во  всей  Мексике
модельерши, надоело быть ничтожеством рядом со своей знаменитой женой! Нет в
людях однозначности, и  в  минуты  разлада  из  глубин  человеческой  натуры
выплескивается самое затаенное... Виктор оказался совсем  другим  человеком.
Но почему этого не может увидеть Хосе Игнасио? Наверное, потому, что еще  ни
разу не стал свидетелем бурь, бушующих в душе его  крестного,  темных  бурь,
способных смести и любовь, и привязанность..." - так думала Мария,  провожая
безнадежным взглядом будто на крыльях летящего на второй этаж Виктора; он  и
в самом деле, похоже, был очень рад тому, что уходит отсюда, уходит  от  нее
навсегда.
    И когда Хосе Игнасио спросил в очередной раз у крестного, что случилось,
не помирились ли они наконец, Карено ответил:
     - У твоей матери другие планы на будущее. Со мной они никак не связаны.
На все твои вопросы ответить может только Мария!
    Но Хосе Игнасио не стал ни о чем  спрашивать  мать.  Он  стал  взрослым,
узнал любовь и был способен понять, что происходит. Он чувствовал:  несмотря
на все, что говорит Мария, она любит Виктора больной, измученной  страданием
любовью. И эта страдающая любовь была близка  столь  же  больно  страдающему
сердцу сына. Но если для него эта потеря невосполнима, то  мать  и  крестный
могли бы быть счастливы. И он поклялся  себе,  что  сделает  все  возможное,
чтобы перекинуть мосток через разверзшуюся между ними бездну.
    Только около внучки забывала теперь Мария свое горе. Часами  любила  она
сидеть возле спящей малышки, любуясь невинным личиком Марииты,  и  когда  та
просыпалась, брала ее на руки и думала, как  ей  спокойно  дышится  рядом  с
малюткой и как невозвратно далеко то время, когда  она  и  сама  была  точно
такой же и ничего не знала о человеческих страстях и страданиях...
    Отогревшись душой возле внучки, Мария возвращалась и к своим делам, и  к
мыслям о несложившейся с Виктором жизни.  Рита  права,  когда  говорит,  что
Мария сама во всем виновата. Зачем  простила  историю  с  Габриэлой?  Сперва
Габриэла, потом Сулейма... Но как прикажешь сердцу перестать любить? Значит,
ей непременно нужно ехать  в  Париж:  расстояние  притупит  боль,  а  работа
поможет забыть Виктора...
    Пустоту от невосполнимой потери чувствовал и Виктор. Когда он вернулся в
дом к матери, на нем лица  не  было.  Донья  Мати  терпеливо  выслушала  его
сбивчивый рассказ о безобразной сцене с  Сулеймой  у  Марии.  Мария  наверно
подумала, что это он автор этого  жуткого  фарса.  Рассказал  о  предстоящей
поездке Марии с графом в Париж и о  том,  что  рад  будет  дать  ей  развод.
Умудренная жизнью донья Матильда горевала о том, как неразумны ее  дети!  Ей
было ясно как день, что они любят друг друга, но как их научишь жить любящим
сердцем, а не бестолковым умом, который только и знает, что все запутывает?!
    А тут еще эта Сулейма воду мутит. Подумать только, опять явилась!  Роман
с Виктором сидели, мирно толковали после ужина и вдруг словно  темный  вихрь
ворвался. Донья Мати на порог бы ее не пустила, а тут отлучилась куда-то  по
хозяйству, в ее отсутствие Сулейма и возникла... Донья  Мати  услышала,  как
она кричит на Виктора, требуя, чтобы он помогал ей, пока она  не  устроилась
на работу.
    Тут донья Матильда, молчаливо наблюдавшая  со  стороны  эту  невыносимую
сцену, не выдержала.
     - А ну марш отсюда! - набросилась она на Сулейму. - Чтобы ноги твоей  в
моем доме не было!

0

34

Глава 46

    Лорена начала с больницы. Она явилась туда  и  очень  сожалела,  что  не
застала доктора Сильвию Ребольяр. Медсестра любезно предложила ей  позвонить
доктору домой, она даст номер. Нет-нет, я знаю ее телефон!..
    Еще бы ей не знать!..
    Дверь открыла Чана, которая собиралась уходить, и,  конечно,  не  узнала
Лорену,  сказав  ей,  что  Сильвия  сейчас  спустится.  А-а,  вот   и   она,
новоиспеченная сеньора Ривера! Только  усилием  воли  сдержалась  взбешенная
мстительница, да и то потому, что предвкушала полную и окончательную победу:
Альберто дома не было, няня Чана ушла. На это и был расчет!..
     - Чем могу быть полезна? - осведомилась Сильвия.
     - Я по рекомендации подруги. Только вы, доктор, можете мне помочь. Меня
зовут сеньора Чарлок.
     - Очень приятно. И что же с вами такое, сеньора Чарлок? Сеньора Чарлок,
нервно поглядывая на дверь, перебегая взглядом с  одной  вещи  на  другую  и
словно бы  их  ощупывая,  поведала  недоумевающей  Сильвии,  как  много  она
пережила страшного за последние месяцы.
     - У меня сердцебиение, головные боли... Но главное, что я хочу  сказать
доктору, - произошло это оттого, что муж мне изменил с другой женщиной.  Она
отняла у меня счастье, отняла жизнь, она  чувствует  себя  хозяйкой  в  моем
доме...
     - Дело врача - лечить, -  перебила  поток  слов  пациентки  Сильвия,  -
лечить... Сейчас я принесу свою сумку...
    И тут Сильвия почувствовала неладное. Ноги у нее  стали  словно  ватные,
голова  закружилась.  Должно  было  произойти  что-то   ужасное...   вот-вот
произойти. Слова незнакомки обжигали ее, причиняли боль. Незнакомка тянула к
ней руки, стремилась схватить, не давала подняться за сумкой.
     - Разве это справедливо, доктор? - лихорадочно спрашивала она  и  вдруг
перешла на угрожающий шепот и обратилась к Сильвии на "ты". - А знаешь, я бы
выгнала ее из дому! Гадину, которая разбила мне жизнь! Неужели ты не узнаешь
меня? Плохая же у тебя память, Сильвия! Я - Лорена дель  Вильяр!  И  пришла,
чтобы свести с тобой счеты!
    Силы совсем было покинули  Сильвию,  но  тут  она  гордо  выпрямилась  и
посмотрела в глаза женщине, которую старалась и все никак не  могла  узнать.
Она не верила, что перед ней и в самом деле Лорена дель Вильяр.
     - Прошу вас, оставьте нас в покое! Ни Альберто, ни я не  виноваты...  в
вашем безумии.
     - Я не сошла с ума, как вы все решили. И докажу  это!  И  Альберто  как
был, так и останется моим мужем, пока я не умру! Запомни!
    Мягкая, добросердечная Сильвия не умела защищаться, надеяться она  могла
только на милосердие и, поверив, что это и  впрямь  Лорена,  воззвала  к  ее
милосердию.
     - Если вы все еще любите Альберто, пощадите его. Он привязан ко мне,  и
мы... мы с ним ждем ребенка...
     - Что-о?! А ну, повтори! Ребенка! У них  будет  ребенок?!  Да  будь  ты
проклята, интриганка!
    Обезумевшая  от  ярости  Лорена  подскочила  к  Сильвии  и  обрушила  на
несчастную град жесточайших ударов. А Сильвия только прикрывала руками  свой
уже довольно заметный живот и посиневшими губами шептала:
     - Нет-нет, только не это! Лорена не слышала ее и кричала:
     - Проклятая! Тебя первую я уберу со своего пути! Ты отняла у меня  мужа
и раскаешься в этом! Но, смотри, если ты скажешь ему  обо  мне  хоть  слово,
клянусь, в следующий раз я убью вас обоих!..
    Сильвия с трудом пробралась к лестнице, что вела на второй этаж, и стала
по ней подниматься, но Лорена столкнула ее вниз.
     - Получай, что заслужила!
    Это были последние слова, которые слышала Сильвия. Она чувствовала,  что
падает, теряет сознание, и единственной ее мыслью в этот миг была  мысль  об
их с Альберто ребенке...
    Когда полчаса спустя Альберто Ривера вошел в дом, он увидел  у  лестницы
неподвижно лежащую Сильвию, она была без сознания и все еще прижимала руки к
животу. Альберто, увидев ее в таком состоянии, сам едва не потерял сознание.
Он только что виделся с адвокатом Рафаэлем  Идальго,  и  тот  обещал  ему  в
кратчайший срок покончить с формальностями, связанными с  разводом.  Еще  он
обещал, что через год согласно закону они с Сильвией  смогут  пожениться,  и
ребенок получит его имя. Альберто так хотел этого, зная, сколько  понапрасну
выстрадала Сильвия, терпеливо снося сплетни,  как  мечтала  о  замужестве  и
ребенке! И вот... Что произошло?!
    Вернувшаяся с рынка Чана на все расспросы Альберто растерянно  твердила,
что ничего не знает, что  когда  она  уходила,  сеньора  осталась  с  другой
сеньорой, ей неизвестной.
     - Пациенткой? - продолжал спрашивать Альберто.
    А вызванная скорая помощь уже подавала около дома сигналы...
    Луис собирался устроить вечеринку по случаю выпуска  из  университета  и
пригласил на нее Хосе Игнасио с маленькой графиней, как сразу стал  называть
Исабель. Хосе Игнасио, по правде сказать, было не до  вечеринок,  мысли  его
по-прежнему занимал разлад между матерью и крестным, даже к экзамену не было
охоты готовиться. Луис считал это дело поправимым:  когда  люди  любят  друг
друга, они непременно помирятся. Надо только  предоставить  им  возможность.
Придумать что-нибудь неожиданное...
    Но что? Что придумать?.. Хосе Игнасио ломал голову, но пока  безуспешно.
Не с графом же де Аренсо  ему  советоваться,  который  явно  неравнодушен  к
Марии...
    Но когда Хосе Игнасио увиделся с  графом,  разговор  сразу  же  коснулся
Марии. Граф знал, что Хосе Игнасио не хочет ехать вместе с матерью, и, будто
отвечая мыслям молодого Лопеса, сказал:
     - Расстояние для любящих сердец не помеха. Если ваша  мама  и  в  самом
деле не может жить без Виктора, она  вернется.  Но  пока  поймите:  для  нее
необходимы перемена места и покой. Здесь, в Мексике, у нее покоя  не  будет.
Вы очень много значите в ее  жизни.  -  Родриго  серьезно  смотрел  на  Хосе
Игнасио. - Вы сейчас ее единственная поддержка. Она давно мечтала о  поездке
в Париж, о магазине в Париже. Как было бы хорошо, если бы вы поехали  вместе
с ней!.. Пусть время и расстояние решат вопрос: будут или  не  будут  вместе
ваши родители. Но прошу, если по-настоящему любите - будьте с нею рядом...
    Хосе Игнасио ничего не пообещал графу де Аренсо, сказал,  что  подумает,
но остался при своем мнении:  бегство  -  не  лучшее  средство  для  решения
серьезных проблем.
    Ничего не обещала  и  Мария  Лопес  адвокату  Рафаэлю  Идальго,  который
остался чрезвычайно доволен сообщением Марии, что  Виктор  больше  не  будет
чинить препятствий разводу. "Карено, видно, и впрямь  не  в  себе,  -  решил
Идальго, - раз думает, что отъезд Марии в Париж  был  предрешен  еще  до  их
свадьбы..." Адвокат был влюблен, а любви не всегда сопутствуют мера и  такт.
Он тотчас напомнил Марии о своей любви, что казалось ему весьма уместным: он
ни в коем случае не вмешивается в ее планы, но просит помнить, что Виктор  -
не единственный мужчина на земле, и он, Рафаэль Идальго, будет жить надеждой
на ее возвращение.
    Подобные разговоры были Марии в тягость.
     - Извини меня, Рафаэль, -  не  глядя  на  Идальго,  нехотя  проговорила
она, - я не знаю, как повернется дальше моя жизнь, и не хочу думать о любви.
Не хочу...
    Горячий, порывистый  Хосе  Игнасио  не  мог  сидеть  сложа  руки,  когда
рушилось счастье близких ему людей. Он должен восстановить  мир  в  семье  и
помирить мать с Виктором! Рассуждения графа де Аренсо о целительном  времени
были ему не по душе.
     - Я чту вашего отца, Исабель,  и  рад  их  сотрудничеству  с  мамой,  -
говорил он маленькой графине, -  но  согласиться  с  ним  не  могу  и  пойду
ва-банк, лишь бы помирить маму и Виктора!
    Исабель смотрела на него удивленно и недоумевающе.
    Два телефонных разговора,  состоявшихся  тем  же  вечером,  развеяли  бы
недоумение Исабель, но знал о них только Хосе Игнасио. Один состоялся  между
Марией и Романом. Роман сообщил ей, что граф де Аренсо очень хочет поужинать
с ней вечером в ресторане "Лас-Паламас" около девяти часов. Столик  заказан,
и граф будет очень огорчен, если... Мария взглянула на часы  и  решила,  что
успеет принять душ, переодеться... И дала согласие.
    Другой разговор состоялся между Хосе Игнасио  и  Романом.  Хосе  Игнасио
сообщил, что все готово: он  только  что  говорил  с  метрдотелем  ресторана
"Лас-Паламас" и заказал столик на свое имя. Как  только  мама  появится,  он
отведет ее к столу, где будет ее уже ждать... крестный. Роман заволновался:
     - А Виктор придет?
     - И сомневаться нечего, - уверенно ответил Хосе Игнасио.
     - А то смотри, племянник, - нервно засмеялся Роман, - если  мероприятие
не увенчается успехом, не сносить нам с тобой головы!
    Когда чего-нибудь очень ждешь, время тянется необыкновенно  медленно.  И
Хосе Игнасио, и Роман, и Виктор  ничем  не  могли  себя  занять:  все  очень
нервничали и то и дело поглядывали на часы. Ох, как медленно ползли стрелки!
Хосе Игнасио про себя сокрушался: у него на носу  экзамен,  а  он  никак  не
может сесть за учебники. Ну да ладно, последняя попытка.
    Рита наблюдала, как Роман, явно обеспокоенный, бродит туда-сюда по дому,
насвистывая  что-то  себе  под  нос   и,   повстречавшись   с   племянником,
многозначительно с ним переглядывается.
     - Да что у вас происходит? -  не  выдержала  она,  приступив  к  ним  с
расспросами.
     - Я позвонил  крестному,  а  Роман  -  маме,  -  нехотя  объяснил  Хосе
Игнасио. - И назначил ей свидание якобы от имени графа де Аренсо...
     - Да неужели? - удивилась Рита. - Но ведь Виктор с  Марией  не  выносят
друг друга! Представляю, какой разразится скандал!
     - На они же должны решить эту проблему, -  настаивал  Хосе  Игнасио,  -
быть им дальше вместе или нет.
     - Мария так разочарована, что  даже  поднеси  ей  маэстро  на  блюдечке
солнце, луну и звезды, Мария его не простит! - заявила Рита.
    Велико же было удивление Марии, когда вместо графа де Аренсо она увидела
за столиком ресторана собственного мужа.
     - Очередная дурная шутка, Виктор?  -  гневно  спросила  она,  собираясь
немедленно уйти. - Нам нет смысла говорить о чем бы то ни было!..
    Виктор умолял ее остаться, настаивал, что они должны поговорить.
     - Не  будем  устраивать  здесь  сцен.  Все  разговоры  бесполезны.   Мы
разводимся, я еду в Париж. А ты волен поступать, как захочешь.
     - Подожди, Мария, подожди. Поверь, я в отчаянии... - твердил Виктор.
     - В отчаянии? С  чего  бы?  Я  не  верю  в  любовь,  которая  постоянно
оскорбляет,  сомневается,  нападает...   Это   чувство   называется   как-то
по-другому... Мне очень жаль, Виктор, что узнав тебя ближе, я поняла, что ты
совсем другой. Не будем  причинять  друг  другу  боли.  Возврат  к  прежнему
невозможен. Своими руками ты разрушил наше будущее.
     - Не уезжай, Мария! - твердил Виктор. - Ты не должна уезжать!
     - Это решаю я, Виктор, и все уже решила.
    Глупой, детской игрой назвала Мария попытку сына и кузена примирить ее с
мужем. Сколько же можно ее мучить? А упорство  Хосе  Игнасио  показалось  ей
даже обидным. Он  стремится  вернуть  ее  к  былому,  как  будто  ничего  не
случилось, как будто она вещь, которую можно взять и  поставить  на  прежнее
место. Но она больше ни с кем не желает выяснять  отношений.  Замужество  ее
кончилось несчастьем, но она не желает спорить ни с сыном, ни с кем бы то ни
было еще, доказывая свою правоту.
    Мария была признательна Виктору за то,  что  он  поступил  как  истинный
джентльмен и избавил ее от лишних визитов  к  судье.  По  закону  полагалось
провести одно или два заседания, где  их  должны  были  пытаться  примирить.
Виктор откровенно сказал судье, что, любя свою жену, возвращает ей свободу и
дает  развод,  избавив,  таким  образом,  Марию  от  тягостных  многочасовых
разбирательств, выматывающих Душу.
    Нет, Мария не выглядела счастливой, получив свободу, которой добивалась,
и приехав домой из суда, она поклялась Рите, что  никогда  больше  не  будет
плакать из-за Виктора Карено. Никогда! С прошлым покончено!
    Но ее болью была еще и боль  доньи  Мати,  Когда  донья  Мати  навестила
Марию, та чуть ли не на коленях просила у нее прощения, умоляла не сердиться
и не судить строго за настойчивость в получении развода... Она понимает, как
страдает донья Мати, как тяжел для нее их разрыв с Виктором.
     - Вы всегда были мне матерью. Вы плачете, и я тоже, - говорила Мария со
слезами на глазах. - Но я унижена, оскорблена, все мое  прошлое  -  сплошное
унижение, и я больше не хочу нести этот тяжкий груз. Я буду помнить  о  вас,
донья Мати, и обязательно напишу из Франции...
    Наконец-то Сильвия пришла в себя, и Альберто, наклонившись к ней и зная,
как тяжелы первые минуты после беспамятства, нежно прошептал,  гладя  ее  по
щеке:
     - Вот и проснулась самая прекрасная из женщин!.. Сколько ты  перенесла,
любовь моя! Господи! Синяки, сломанное ребро...
     - А ребенок? Наш... ребенок, Альберто? - Сильвия протянула  к  Альберто
руки и бессильно уронила их на кровать.
    Как ни крепился Альберто, он не смог сдержать горестного вздоха.
     - У нас не будет ребенка, Сильвия! Но ты жива... Это главное...
    Сильвия совсем не была в этом  убеждена.  Уж  лучше  бы...  вместе.  Как
радовалась она, узнав о своей беременности, как ждала появления на  свет  их
малыша! Так  почему?  За  что?  Из-за  непрощающей  Лорены  Риверы,  которая
ненавидела их всех  и  всем  им  желала  смерти?  Всем,  даже  неродившемуся
ребенку?!
    Сильвия содрогнулась всем телом,  вспомнив  до  мельчайших  подробностей
визит Лорены, и крепко  закрыла  глаза,  чтобы  не  встретиться  взглядом  с
Альберто. Бедный, бедный!.. И он обречен, если она хоть словом обмолвится  о
Лорене. Сильвия хорошо запомнила ее последние слова перед тем, как  потеряла
сознание... И она ничего не скажет! Ничего! Потому что перед ней  все  время
стояло лицо новой, неузнаваемой Лорены  Риверы,  угрожающе  шепчущей:  "Если
скажешь, убью его! Я его убью!.."
     - Я, наверное, упала с лестницы, Альберто. У меня закружилась голова, и
я ничего, совсем ничего не помню...

Глава 47

    Не в меру возбужденный вид Бетины  Росси,  отсутствовавшей  почти  целый
день, заставил Артуро д'Анхиле еще раз предупредить ее, чтобы она лишний раз
не выходила из отеля. Она не должна привлекать к себе внимание. Ее  никто  в
городе не должен узнать.
     - Где ты провела целый день?
     - В магазинах. Мне нужно было кое-что себе купить. И  потом,  нужно  же
мне привыкнуть к своей новой внешности...
    Лорену забавляло, что, сколько бы она ни вглядывалась, она сама себя  не
узнавала в зеркале. Так где уж узнать ее знакомым?
    Косметолог д'Анхиле месье Мишель в самом деле сотворил чудо!.. Теперь ей
не страшно навестить и дона Густаво. Она уверена, что никто  ее  не  узнает.
Ведь не узнала же ее старая нянька, когда она навестила Сильвию. То  ли  еще
будет благодаря мастерству месье Мишеля!.. .
    Мария и Рита очень волновались за Хосе Игнасио:  как-то  он  сдаст  свой
последний экзамен?  Но  волнения  их  были  напрасны:  сдал  он  экзамен  на
"отлично", получил диплом, и они с Луисом даже  отпраздновали  это  событие,
пообедав вместе.
    "Дома у нас царит почти что траур", - заметил  про  себя  Хосе  Игнасио,
едва переступив порог. Мария не выходила, сидела у себя в  комнате  наверху.
Нет, она не плакала, но после развода вся как-то внутренне сжалась, и  глаза
были очень печальные. Хосе Игнасио подумал, что не  сегодня-завтра  их  ждет
разлука: как-то она да и он сам, всю  жизнь  привыкший  быть  с  нею  рядом,
перенесут ее?
    Рита, встретившая крестника, тоже выглядела расстроенной. Она рассказала
ему, как прошел суд.
     - Марии сейчас тяжело, и она нуждается в  твоей  поддержке,  -  сказала
Рита. - Она была с тобой и в горе, и в радости! Как же ты  можешь  отпустить
ее одну на другой край земли, за океан?..
    Хосе  Игнасио  молчал,  понимая,  что  Рита  права,  тысячу  раз  права.
Неизбежное произошло, но и у него совесть была чиста: он сделал  все,  чтобы
Мария и Виктор не расстались. И, конечно, у него не было  никакой  обиды  на
мать за то, что она поступила по-своему. Значит, рана ее была  так  глубока,
что она не могла примириться с изменой. Решение  изменилось  мгновенно.  Что
может быть помехой его отъезду? Мариита с Аной  -  он  за  нее  спокоен,  не
всякая мать так ухаживает за ребенком, как ухаживает его тетушка;  диплом  в
кармане, и ничто больше не держит его в Мехико. Почему бы не посмотреть мир,
не увидеть собственными глазами, как в Париже откроют магазин  Марии  Лопес?
Может, он поможет ей в чем-то, ведь он теперь адвокат...
    Поднявшись в кабинет Марии, он  застал  ее  за  письменным  столом,  она
перебирала какие-то бумаги. Ему  захотелось  сообщить  ей  о  своем  решении
немедленно:
     - Мама! Я знаю, как тебе тяжело! Не думай, что я тебя оставлю в трудную
минуту... Ты всегда помогала мне, и я тоже хочу тебе помочь. Я поеду с тобой
в Париж!.. Когда скажешь! Хоть завтра...
    Мария обняла сына, своего дорогого мальчика, прижалась щекой к его щеке,
вздохнула и, просветлев лицом, сказала:
     - Я очень рада, сынок! Спасибо! Без тебя мне было бы куда труднее.
    Артуро д'Анхиле вернулся от Марии. Они не виделись очень давно,  похоже,
с того злополучного дня в  больнице,  когда  она  сидела  там  возле  своего
умирающего отца. Артуро не простил ей  обиды:  никогда  еще  он  не  получал
отставки у  женщин.  Мужественная  элегантность,  умение  красиво  ухаживать
действовали всегда безотказно. Кроме того, он был  холост,  богат,  так  что
недостатка в обожательницах  никогда  не  испытывал.  А  тут...  Но  не  это
главное. Главное - кого ему  предпочли?  Заурядного,  невидного  учителишку!
Тоже мне конкурент, казалось бы... Над этой загадкой  Артуро  не  раз  ломал
голову. Дело в том, что Мария Лопес нравилась ему, пожалуй, так, как ни одна
другая женщина, он хотел жениться на ней. Но Мария, которая в  самом  начале
их знакомства вроде бы испытывала к нему все возрастающую симпатию, - он это
чувствовал,  интуиция  не  обманывала  его,  -  вдруг  неожиданно  охладела,
отдалилась. И виной всему был Карено.
    И вот теперь они вновь увиделись. Мария была все так  же  обольстительно
хороша, стройна, так же безукоризненно сидело на ее стройной  фигуре  модное
темно-лиловое платье, оттеняя матовый цвет лица. Артуро поторопился сказать,
что умирал от желания увидеть ее, что  пришел  поздравить,  узнав,  что  она
вышла замуж. Но оказалось, что его поздравления  запоздали,  она  предложила
поговорить о чем-нибудь другом. Глаза Марии не излучали радости, как в былые
дни их знакомства. Артуро был в недоумении. Отвечая  на  его  немой  вопрос,
Мария пояснила, что она уже в разводе и уезжает  на  днях  в  Париж,  у  нее
контракт с графом де Аренсо. Артуро прекрасно знал этого предпринимателя. Не
раз они вместе проводили зиму в Париже.
     - Ты позволишь мне навещать тебя в Париже? - спросил Артуро.
     - Конечно, но при одном условии, Артуро:  никаких  иных  чувств,  кроме
дружеских...
    При воспоминании об этом разговоре в глазах Артуро  загорался  злорадный
огонек: ну еще бы не дружеские чувства!
    Он сообщил Ивон, что на днях уезжает в Париж. Ивон стала просить дядюшку
взять ее с собой. У нее тоже найдутся дела в Париже, поскольку Хосе  Игнасио
отправляется в путешествие вместе с матерью. Д'Анхиле  обещал  подумать.  Но
мысли его были о другом: теперь Мария попадет в его сети! Он не  остановится
ни перед чем, не оплошает... И тут он услышал голос Ивон:
     - Сильвия потеряла своего ребенка, дядя! Но может,  это  и  к  лучшему,
ведь если появится Лорена Ривера и узнает, что Сильвия живет с ее  Альберто,
клянусь тебе, она ее убьет!..
    Тем же вечером Артуро  заглянул  к  Лорене  и  спросил  о  Сильвии.  Она
ответила, что понятия ни о чем не имеет.  И  тут  Артуро  увидел  у  нее  на
столике пистолет. Д'Анхиле  разъярился  не  на  шутку.  Он  не  позволит  ей
провалить его планы, делая, что ей на ум взбредет. Он найдет на нее  управу.
Здесь он хозяин.
     - Отвечай сейчас же! - рявкнул Артуро. -  Ты  была  у  той  женщины,  о
которой говорила Ивон?
    После некоторого замешательства Бетина - Лорена кивнула:  отрицать  было
бесполезно, д'Анхиле рано или поздно узнает все равно.
     - Была! У меня с ней кое-какие счеты... Но упала она с  лестницы  сама,
клянусь! Я только чуть-чуть ее подтолкнула.
     - Не играй моим терпением,  Бетина!  -  ноздри  Артуро  раздувались  от
гнева. - Ты в моих руках! И приказываю здесь я! А ты подчиняешься. Ясно?
     - Да, конечно! Извини! Ты совершенно прав, -  смиренно  опустила  глаза
Лорена, бросив робкий взгляд на д'Анхиле. - Ты приказываешь, я подчиняюсь...
    Артуро не знал еще, что ровно час назад Лорена была на весьма отдаленном
расстоянии от отеля, где ей приказали жить, запретив  появляться  в  городе.
Она побывала в доме Густаво дель Вильяра, который  стал  второй  жертвой  ее
мести.
    Как посмеялась она  над  этим  аристократом,  гордящимся  своей  голубой
кровью! С каким наслаждением смотрела на его растерянное лицо, на старческие
слезящиеся глаза. Как кричала на него в саду,  куда  он  спустился  подышать
вечерней прохладой. В доме никого: Флоренсия ушла к приятельнице, Томас  был
занят чисткой водоема. Дон Густаво не узнавал ее,  а  она,  называя  его  то
папой, то папочкой, припоминала маленькие семейные тайны,  известные  только
самым близким, и хохотала над его растерянностью, беспомощностью. Потом  она
все-таки сказала ему, что пришла свести с ним счеты. Она не забыла, как  дон
Густаво приходил к  ней  в  тюрьму  и  как  стал  на  сторону  ублюдка  Хосе
Игнасио!.. Лорена ничего не забыла и ждет только подходящего момента,  чтобы
покончить со всеми ними раз и навсегда.
    Дон  Густаво  сперва  пытался  приказать,  потом  просил,  потом   молил
униженно, чтобы Лорена ушла и оставила семью дель Вильяр  и  семью  Лопес  в
покое, но все было напрасно. С перекошенным от злобы  лицом  -  новым  своим
лицом, но таким же злобным -  и  прежним,  хрипловатым  голосом,  с  наглой,
развязной интонацией Лорена, топнув ногой, потребовала,  чтобы  дон  Густаво
встал на колени и просил прощения за  то,  что  заставил  ее  страдать,  был
плохим отцом и бросил ее на произвол судьбы...
    Старик повернулся к ней спиной, лицо его исказилось от глубочайшей муки.
Неверными шагами двинулся он по дорожке к дому, но, не пройдя и пяти  шагов,
пошатнулся и упал...
    Томас,  наткнувшись  на  неподвижно  распростертое  тело  дона  Густаво,
немедленно побежал звонить в клинику Альберто.
    Когда Альберто рассказал о случившемся Сильвии, она заявила, что  поедет
к дону Густаво с ним вместе, одного его она не отпустит.
    Сильвия испугалась. Еще так свежа была в памяти ее собственная трагедия,
и вот следом - вторая. Третьей она  допустить  не  могла.  "Лорена,  Лорена,
Лорена..." - твердила Сильвия про  себя.  Свое  горе  она  переживала  одна,
молча, не сетуя на судьбу. Доктор Валадес, дождавшись результатов  анализов,
сказал, что после несчастного случая она больше  не  сможет  иметь  детей...
Сильвия знала, что  теперь  заплатила  за  все  грехи,  и  на  наказание  не
жаловалась.
    Мария просыпалась по утрам с ощущением, что вот-вот у нее начнется новая
жизнь. Какой она будет там, в Париже? Как  пойдут  дела  в  новом  магазине?
Понравятся ли ее модели?.. Вопросы были, ответов не было. Но  даже  если  бы
ответы были отрицательными, Мария все равно бы  уехала.  Конечно,  часть  ее
души останется здесь, в Мехико, на ее  фабрике,  но  фабрика  в  надежных  и
преданных руках Рейнальдо  и  Романа.  За  свое  дело  в  Мексике  Мария  не
беспокоилась.
    Несчастный случай с доном Густаво, похоже,  задержит  ее  отъезд.  Очень
жаль. Всего несколько  дней  назад  Хосе  Игнасио  навещал  дедушку,  и  тот
чувствовал себя превосходно, был совершенно  спокоен.  А  теперь  лежит  без
сознания, состояние тяжелое. Все полагали  причиной  удара  недавнюю  смерть
единственного сына. После сильного стресса  реакция  наступает  с  некоторым
опозданием. Мария съездила в клинику, и доктор Валадес обнадежил ее, сказав,
что дон Густаво вышел  из  состояния  комы  и  жизненные  функции  понемногу
приходят в норму.
    И Флоренсия, и Альберто считали, что Марии с Хосе Игнасио незачем больше
откладывать поездку в Париж. В скором времени дон Густаво  сам  позвонит  им
туда и сообщит, что совершенно здоров.
    Вечеринка у Луиса пришлась совсем не ко времени, но Хосе  Игнасио  решил
все-таки пойти на нее, так как был приглашен  вместе  с  Исабель.  Еще  Луис
пригласил Насарию и Ану; Ана  очень  редко  выходила  из  дому,  но  Рита  с
Насарией уговорили ее пойти и повеселиться. Как жалел  потом  Хосе  Игнасио,
что привел туда Исабель!
    Когда они пришли, вечеринка была уже  в  полном  разгаре.  Хосе  Игнасио
любовался тонким, прекрасным лицом Исабель,  считая,  что  она  здесь  самая
красивая. А Луису самой красивой казалась Насария. Не хуже выглядела и  Ана,
простодушно сиявшая в предвкушении праздника. Были тут и Паулина, и Педро, и
вдруг совсем неожиданно появилась Ивон. Она сразу поняла, кто из девушек  ее
соперница, и вызывающе повела себя с Исабель. Педро увлек ее  танцевать,  но
утихомирить не смог, Ивон так и сыпала колкостями.
    Хосе Игнасио выразил свое недовольство Луису за  то,  что  он  пригласил
невыносимую парочку. Но оказалось, что Ивон и Педро явились без приглашения.
Хосе Игнасио пытался как-то смягчить грубые выходки Ивон, и только  светское
воспитание Исабель удержало ее от того, чтобы подняться и уйти, не дожидаясь
конца вечеринки. А Педро  приударил  на  глазах  у  всех  за  растерявшейся,
смущенной Аной. Он  то  и  дело  приглашал  ее  танцевать  и  называл  своей
красавицей, спрашивал, верит ли она в любовь с первого взгляда.  Узнав,  что
Хосе Игнасио уезжает с матерью в Париж, просил о свидании и обещал навестить
ее, чтобы не скучала.  Ана  очень  смущалась,  но  внимание  Педро  было  ей
все-таки очень приятно.
    Когда, наконец, Хосе Игнасио  и  Исабель  вышли  на  улицу  и  он  пошел
провожать ее до дому, всю дорогу  он  извинялся,  чувствуя  себя  бесконечно
виноватым перед ней из-за недопустимого поведения Ивон.
     - Она была подругой Лауры...
    И тут Исабель многое стало ясно. Совсем по-другому оценила она поведение
этой грубой и малоприятной девушки,  которая  была,  очевидно,  способна  на
сильные чувства и очень привязана к своей подруге. Благодаря отношению  Ивон
она отчетливее увидела их взаимную приязнь с Хосе Игнасио. И что  она  могла
поделать, если, засыпая, видела его счастливое лицо - оно  стало  счастливым
после  того,  как  она   пообещала   ему   показать   свои   самые   любимые
достопримечательности Парижа.
     - Вы увидите, как чудесно гулять по этому городу, - сказала она.
    Уезжая, Мария тревожилась за дона Густаво. Странно устроена человеческая
память: пройдет время, и вспоминается чаще хорошее, чем дурное.
    За делами и  хлопотами,  связанными  с  отъездом,  Мария  нет-нет  да  и
вспоминала Виктора - его лицо,  теплую,  ласковую  улыбку,  голос  и  слова,
которые он ей говорил. Мария уже не помнила тревог  и  обид,  не  вспоминала
дней развода, выяснения отношений.  Думала,  что  наверняка  и  Виктор  тоже
вспоминает о ней. Без Виктора в душе ее  стало  пусто,  и  ощущение  пустоты
останется с ней надолго, если не на всю жизнь... Жаль было расставаться и  с
Ритой - их связывало почти два десятилетия верной,  преданной  дружбы.  Кому
она поплачется в Париже, если случится неприятность или  беда?  Рита  всегда
была ее совестью, ее утешительницей, ее любимой сестрой.
    Со слезами на глазах Рита говорила Марии, как пуст и  одинок  будет  без
нее дом для тех, кто в нем останется.
     - Береги всех, Рита, - просила Мария. - Особенно малышку. Вы с  Аной  -
главная моя поддержка. С вами я за маленькую спокойна.
    С покоем и непокоем на сердце улетала Мария на следующий день рано утром
в Париж, где графа де Аренсо, ее и Хосе Игнасио  встречали  Поль  и  Натали,
доверенные люди графа.
    Всю дорогу от аэропорта  до  квартиры,  снятой  и  приготовленной  к  их
приезду Натали, Мария неотрывно смотрела в окно  машины  и  радовалась,  как
ребенок, узнавая знакомые  по  журналам  и  открыткам  достопримечательности
столицы Франции: Елисейские поля, Эйфелеву башню, театр  "Гранд-Опера".  Как
только она немного обживется, непременно все сама обойдет пешком...
    Вот и квартира, где предстоит жить Марии. Граф де  Аренсо  как  радушный
хозяин объяснял Марии особенности  житья  в  Париже,  представил  мажордома,
служанку Бер-надет, повара Антуана, секретаря Натали, шофера.
     - Им будут помогать еще  двое...  -  добавил  граф,  вызвав  молчаливое
недоумение Марии.
     - Не слишком ли  много  для  двоих?  Ведь  дома  мы  с  мамой  привыкли
обходиться самым необходимым, - попытался возразить Хосе Игнасио.
     - А здесь очень скоро привыкнете к другому, - с улыбкой ответил граф.
    Мария обошла комнаты.
     - Чудесно, граф, большое вам спасибо! - поблагодарила она.
    Граф  де  Аренсо  подвел  Марию  к  балконной  двери  и  показал,  какой
великолепный вид на парк открывается отсюда.
     - Надеюсь, дом вам по вкусу? Все это... чтобы вы, Мария,  не  тосковали
по Мехико.
     - Не буду, спасибо! Здесь я начну новую...
    Мария не договорила, все вдруг поплыло у нее перед глазами, и она  стала
падать... Граф де Аренсо едва успел  подхватить  ее  за  талию,  довести  до
дивана. Мария была бледна как полотно.
     - Мама! Что с тобой?.. - бросился к ней в испуге Хосе Игнасио.
    Доктор  Лакруа,  явившийся  буквально  через   несколько   минут   после
тревожного телефонного звонка  к  нему  Натали,  сказал,  что  это  обморок,
связанный, как он  думает,  с  длительным  полетом,  переменой  давления  на
большой высоте.
     - Сделаем анализы и завтра посмотрим результаты. На следующий  день  он
вновь появился в квартире Марии.
     - Ничего страшного, - успокоил  он  ее  тотчас  же,  -  ваш  обморок  -
естественное следствие вашего состояния, сеньора Лопес.
     - Какого состояния? - удивилась Мария.
     - Разве вы еще не знаете, сеньора? Вы беременны.
    Какими словами передать состояние Марии при этом  известии  -  смятение,
испуг, радость, недоумение. Она вновь едва не потеряла сознание.

0

35

Глава 48

    Усталая, погрустневшая вернулась Сильвия из больницы. Еще  неделю  назад
они с Альберто строили планы: будущий малыш обещал изменить  всю  их  жизнь.
Теперь у нее навсегда только один Альберто.  Как  тревожно  забилось  у  нее
сердце, стоило ей подумать о нем! Она теперь боялась за него каждую  минуту,
которую они проводили не вместе... Чана встретила  ее  радостно  и  передала
подарок, оставленный на имя доктора Сильвии.  И  почти  тотчас  же  раздался
телефонный звонок. Голос, который несчастная женщина  до  конца  дней  своих
будет помнить как самый страшный сигнал бедствия, спросил, получила  ли  она
презент... Так вот от кого этот сверток!.. У  Сильвии  задрожали  руки.  Вот
так,  одной  рукой  держа  трубку,  другой  она  сняла  с  пакета   красивый
декоративный бант.  "Боже!"  -  только  и  могла  произнести  она,  без  сил
опустившись в кресло. Из свертка ей на  колени  упали  трогательные  детские
вещи...
     - Как жаль, что тебе не понравилось! - издевался голос в  трубке.  -  Я
это покупала с такой любовью для твоего ребенка!..
     - Забудь о нас!  -  молила  Сильвия  ослабевшим  голосом,  не  в  силах
положить трубку на рычаг. - Перестань  вредить  нам!  Ты,  ты  была  у  дона
Густаво? Правда? По твоей вине он неподвижен, безмолвен...  Не  говорит,  не
двигается... У тебя нет сердца...
     - Ах, какая прекрасная новость! - не унималась Лорена. - Нет, сердце  у
меня есть, ты ошибаешься. И тебе лучше бы помнить об этом. Если ты или  отец
обвините меня... смотри! Альберто умрет. Я исполню свою угрозу, помни!
    Неожиданная новость потрясла Марию. Никогда она  не  думала,  что  такое
может случиться с ней именно теперь: ведь они с Виктором и месяца не прожили
вместе. И первая мысль: пусть пока никто не знает об  этом.  Она  и  доктора
попросила о том же: никому  не  говорить,  она  сама  скажет,  когда  сочтет
нужным. Граф де  Аренсо  предложил  Марии  съездить  на  несколько  дней  на
Ривьеру - солнце, тишина, пляж бесспорно окажут благотворное  действие,  она
отдохнет, наберется сил.
     - Ни в коем случае, - не согласилась  Мария,  -  я  при-ехала  в  Париж
работать и хочу начать как можно скорее.
    Не помогли уговоры ни Хосе Игнасио, ни Исабель - Мария не желала  терять
ни дня: новые ее модели для парижского Дома моды должны  были  затмить  все,
созданное ею до сих пор, и она не успокоится, пока не увидит их готовыми.  О
каком отдыхе может идти речь?.. Мария радовалась, что сыну понравился Париж,
хотя он только еще начинал знакомиться с этим чудесным городом. А ей,  чтобы
быть счастливой, нужно было завоевать Париж. А значит, нужно было работать и
работать.
    Звонок из Мехико застал ее врасплох.  Не  зря  она  тревожилась  о  доне
Густаво, его парализовало, но Альберто надеется: человек  он  сильный,  даст
Бог, преодолеет недуг.
     - Лорена,  будь  она  жива,  порадовалась  бы  несчастьям  семьи   дель
Вильяр, - заметил Хосе Игнасио.
     - Хочется думать, что она уже ничему не порадуется, - отозвалась Мария.
    Звонок растревожил ее, Мария стала думать об оставленном доме, маленькой
внучке, о сестрах, о Рите. Как же она соскучилась  по  ним!  Как  дорого  бы
отдала за то, чтобы хоть на  минуту  очутиться  среди  родных  стен  и  лиц!
Скольким пожертвовал Хосе Игнасио, поехав с нею сюда, на другой конец света,
оставив свою маленькую дочку! Но она надеется - пройдет несколько месяцев, и
они оба вернутся домой... Мария почувствовала, что она  заплачет  при  одном
лишь воспоминании о Мехико. И, чтобы отогнать от  себя  мысли  о  доме,  она
принялась расспрашивать сына, чем он собирается  заняться,  пока  она  будет
работать над своими моделями.
    Хосе Игнасио собирался записаться  на  курсы  -  усовершенствовать  свой
французский, помочь ему  обещала  Исабель...  Мария  порадовалась  за  сына.
Молодые  всюду  чувствуют  себя  как  дома.  Выросло  поколение   свободных,
раскованных людей. Сама она вечно жила с оглядкой. Вот и  теперь:  она  ждет
ребенка и, казалось бы, должна радоваться его скорому появлению на свет.  Но
первым ее побуждением было скрыть свою беременность. "Почему?" -  спрашивала
сама себя Мария и  не  могла  ответить.  Твердо  она  знала  одно:  ребенок,
которого она ждет, будет только ее, ее - и ничьим больше...  Как  горько  ей
было сознавать это,  ведь  ровно  двадцать  лет  назад  наивная  деревенская
простушка повторяла себе то же самое, что  сегодня  шепчет  самый  известный
модельер Мексики. Вот оно, женское счастье, женская судьба!.. Могла  ли  она
предположить такое месяц назад? А сейчас, наверное, в Мехико уже оформили их
развод с Виктором. И у этого малыша не будет отца!  Как  у  Хосе  Игнасио...
Точно так же.
    Тетушка графа де Аренсо, Констанса, ни разу не видя  Марии  Лопес,  была
настроена против нее, - слишком уж восторженно говорил об  этой  женщине  ее
племянник. Говорил, что она - лучший модельер Мексики, что  очень  скоро  ее
Дом моды займет подобающее ему место среди  европейских  фирм.  На  все  это
Констанса твердила одно: она не хочет, чтобы ее племянник лишился всех своих
капиталов, имея дело с какой-то мексиканкой. Родриго стоял на  своем:  Мария
непременно очарует тетушку,  стоит  им  увидеться.  А  какой  у  нее  умный,
образованный сын! Он - адвокат, окончил университет.
     - Твой интерес к Марии Лопес кажется мне совсем не деловым, -  покачала
головой тетушка. - Именно поэтому мне бы хотелось с нею познакомиться!
    Желание тетушки - закон. Граф де Аренсо  передал  Марии  приглашение  от
графини Пеналберт.
    Мария тщательно продумала туалет, позаботилась о цветах для графини:  из
дорогого цветочного магазина ей принесли роскошные хризантемы.
    Но тетушка поставила Марии в  вину  и  прекрасный  букет,  и  изысканную
элегантность костюма: Мария оказалась куда опаснее,  чем  она  предполагала.
Мексиканка была умна и хороша собой, что ж,  тем  хуже  для  нее,  последнее
слово все равно  окажется  за  Констансой  Пеналберт.  Констанса  пристально
наблюдала за  Марией,  и  Марии  от  холодного,  изучающего  взгляда  старой
аристократки становилось не по себе, она внутренне  подобралась  и  невольно
готовилась  к  отпору.  Граф  де  Аренсо  ошибся:  встреча  не   привела   к
взаимопониманию. Констанса въедливо расспрашивала Марию о планах на будущее,
Мария все рассеянней и рассеянней отвечала, и вдруг старая дама сказала:
     - Я буду с вами откровенна. Если ваша главная цель не модный магазин, а
замужество с Родриго, я... этого не позволю.
    Мария вспыхнула от столь неожиданного поворота светской  беседы.  И  это
после  того,  как  она  добросовестно  посвящала  мадам  в  специфику  своей
профессии? Что же касается ее личной жизни,  то  она  никому  и  никогда  не
давала права в нее вмешиваться!
    Мария встала и, надевая перчатки, что означало "визит окончен",  холодно
сказала:
     - Я тоже буду с вами откровенна: на этот счет вы можете быть совершенно
спокойны, мадам. А успокоить вас я могла и по телефону. Поверьте, мне  очень
дорого мое время!
    Тут  настала  очередь  вспыхнуть  Констансе.   Отпор,   да   еще   такой
высокомерный, был  для  нее  полнейшей  неожиданностью.  Она  хотела  как-то
сгладить неловкость, но Мария уже закрыла за собой дверь гостиной.
     - Невоспитанная,  -  передернула  плечами  Констанса,  -   и   вдобавок
гордячка!..
    Выслушав рассказ Марии о визите в высший свет, Хосе Игнасио был удивлен,
и очень неприятно: от родственницы графа можно было  ждать  более  любезного
обращения.
     - Надеюсь, сынок,  что  спустя  недолгое  время  старой  даме  придется
изменить свое мнение обо мне.
    Мария была оскорблена в лучших чувствах и не могла не  дать  понять  это
графу, когда на другой день они поехали смотреть помещение  будущего  центра
моды. Граф всячески извинялся за  тетушку.  Он  не  стал  говорить  Марии  о
пренеп-риятнейшем разговоре с графиней Констансой, в котором высказал  почти
все, что думал. Он говорил о большом приеме, который собирается  устроить  в
честь знаменитого мексиканского модельера, и  просил  Марию  дать  согласие.
Очередное светское мероприятие было не по сердцу Марии, но, в конце  концов,
она согласилась.
    Помещение  будущего  центра  моды  превзошло  все  ожидания  Марии.   Ей
понравился квартал - респектабельный и в то же время оживленный, понравились
просторные залы для демонстрации коллекций и  выставок  на  первом  этаже  и
кабинеты администрации на  втором.  Помещение  красили,  лакировали  паркет.
Мария попросила, чтобы ее кабинет был выдержан в теплых, пастельных тонах  и
поменьше мебели, только несколько удобных кресел; зато зеркало  должно  быть
во всю стену, чтобы свободного пространства было как можно больше...
     - Мадемуазель  Жюстин,  моя  правая   рука,   -   отрекомендовал   граф
темноволосую строгую женщину. - С этого дня она в вашем распоряжении.
    Ни тени улыбки не появилось на бесстрастном лице Жюстин, при  знакомстве
она только слегка наклонила голову.
    Все последние дни Мария заметно уставала, внушая  Хосе  Игнасио  немалое
беспокойство.  Экскурсия  по  будущему  Дому  моды  очень   оживила   Марию.
Вернувшись, она с удовольствием говорила о меблировке, цвете стен, гардинах.
И вдруг опустилась в кресло, подняла ко лбу руку, прикрыла глаза.
     - Мама! Что с тобой? - испугался Хосе Игнасио. - Позвонить врачу?  Тебе
опять нездоровится? Ты так побледнела! Что тебе сказал врач?..
    И  тут,  вопреки  решению  никому  не  доверять  свою  тайну,  Мария  не
выдержала. Она почувствовала себя такой беззащитной, такой  одинокой,  такой
слабой, а сын ее был взрослым мужчиной, отцом, и, притянув его к  себе,  она
сказала:
     - Врач сказал, что так и должно быть, сынок! У меня будет ребенок, Хосе
Игнасио...
    Она не знала, как посмотрит на новость Хосе Игнасио,  а  он  обрадованно
целовал ей руки:
     - Какое счастье!  У  меня  будет  брат!  Сейчас  же  побегу  и  позвоню
крестному. Он должен знать!.. Имеет на это право, мама!
     - Нет! Ни в коем случае! У Виктора нет больше никаких прав. И знать ему
о ребенке незачем. Это мой ребенок. Только мой!
     - Мамочка! Я не хотел бы брату своей судьбы... Зачем повторять  прежние
ошибки? Подумай... и разреши мне порадовать Виктора...
    В ответ Мария отрицательно покачала головой.

    Глава 49

    На ранчо давно не получали от Марии вестей. "Париж кому угодно  вскружит
голову",  -=-  считали  няня  Чайо  с  Эстелой.  "Разберется  с   делами   и
позвонит", - утешал их Федерико. В эти дни он был неимоверно счастлив: у них
гостил Клементе, его сын. Не виделись они года три.  По  расчетам  Федерико,
Клементе вот-вот должен был получить диплом. Няне Чайо с трудом  верилось  в
это, она знала сына Федерико с малых лет, с тех пор, когда была еще жива его
мать Ампа-рито. Когда же ее не стало, Федерико был в растерянности, не зная,
что делать с мальчиком, и решил отправить его учиться в пансион за  границу.
Мальчик всегда был непослушным, учителя на  него  жаловались,  из  класса  в
класс он переходил с переэкзаменовками. Федерико всегда был строг с сыном, и
нельзя сказать, что  очень  был  к  нему  привязан,  зато  теперь...  словно
наверстывал упущенное.  Няня  не  сомневалась:  не  пройдет  и  недели,  как
Клементе наскучат дела на ранчо, скотный двор, где с утра до позднего вечера
возился его отец, и он уедет.
    Эстела была бы довольна, если бы  Клементе  не  загостился,  нет-нет  да
ловила она на себе жаркие взгляды пасынка, говорящие совсем не о родственном
чувстве...
    Дон Густаво с трудом начал говорить. Правы были  и  врачи,  и  Альберто,
считавшие, что его довольно крепкий организм справится с бедой... А Сильвия,
навестив больного, поняла, что предчувствие не обмануло ее: горе у них одно,
и виновата в нем злая, бессердечная женщина, которую все они сочли погибшей.
Едва Альберто выходил из палаты, Густаво умолял Сильвию рассказать мужу, что
Лорена на свободе. Вернувшись, Альберто нередко  заставал  жену  и  тестя  в
слезах. "Да что это с ними?" - недоумевал  он.  Но  ни  тот,  ни  другой  не
решались ему что-либо объяснить. Они жили в постоянном  страхе  перед  новым
появлением злодейки.
    Лорена, изменив внешность, почувствовала себя как рыба  в  воде.  Теперь
она беспрепятственно сможет осуществить свои планы мести... Она считала, что
Артуро д'Анхиле ее обожает, раз зовет не иначе,  как  "дорогая"  и  берет  с
собой в Париж. Там они займутся Марией  Лопес,  а  Ивон  -  Хосе  Игнасио...
Злобность красивого и удачливого  Артуро  ничуть  не  удивляла  Лорену.  Она
считала, что сам Господь Бог соединил их, чтобы враги ее - все до  одного  -
получили по заслугам.
    "Не успокоюсь, пока не покорю Марию! - твердил про
    себя Артуро. - Я найду способ сломить ее гордыню... Рано или поздно  она
будет моей..."
    "Единственная моя мечта - расправиться со своей внученькой, - размышляла
Лорена. - Но сначала я помогу Артуро и Ивон."
    Маркое любил Виктора, и Виктор в эти тяжелые для него  времена  особенно
ценил привязанность младшего брата. Маркосу  не  надо  было  объяснять,  как
страдает Виктор от разлуки с горячо любимой Марией, как тяжелы ему посещения
Сулеймы, которая никак не желала оставить его в покое и все  еще  на  что-то
надеялась. Если бы Маркосу пришло в голову  пройтись  по  улице  с  какой-то
знакомой, Перлита сочла бы его прогулку изменой и вела бы себя точно так же,
как Мария: Маркое потерял бы Перлиту навсегда...
    Как остро чувствовал  Маркое  это  "навсегда"...  Последние  анализы  не
обнадеживали, количество белых кровяных шариков неумолимо росло, и последняя
черта придвигалась все ближе и ближе. Он понимал, что умрет, и  смотреть  на
любимую Перлиту и жизнерадостного малыша становилось для  него  невыносимым.
"Нет, - твердил себе Маркое, - нет, я должен непременно что-то придумать. Ни
мама, ни Перлита не должны видеть моих последних дней на больничной койке. Я
должен и обязательно что-то придумаю!.."
    Доктор успокаивал его, пытаясь вселить надежду, но Маркое знал, что  его
ждет.
    Рита была очень расстроена, она навестила  в  больнице  дона  Густаво  и
повидалась с Сильвией. В несчастливой судьбе  Сильвии  Рита  видела  и  свою
судьбу. Им обеим не повезло: многие, не желавшие иметь детей,  их  имеют,  а
вот они обе, казалось бы, созданные для материнства и больше всего на  свете
желающие ребенка, - увы, лишены этой радости.  Но  Рите  легче,  она  успела
свыкнуться со своим несчастьем, на ее руках вырос Хосе Игнасио,  теперь  она
заботилась о маленькой Мариите. Сильвии приходилось труднее,  Рита  понимала
это и искренне ей сочувствовала. Сейчас  Сильвия  самоотверженно  выхаживала
дона Густаво, просиживая около него ночами, как самая внимательная  сиделка.
И ее искусные  руки,  ее  доброе  сердце  делали  свое  дело:  дель  Вильяру
становилось лучше. Врачи надеялись, что со временем он сможет  даже  ходить.
"Дай-то Бог", - думала Рита. А у  нее  забот  и  хлопот  хватало  дома.  Ана
училась, значит, нужно было присматривать за Мариитой. А тут подоспело новое
огорчение:  Рита  обнаружила,  что  к  Ане  приходит  Педро.  Пока  они  чаи
распивают, но кто знает, чем может  кончиться  в  один  прекрасный  день  их
чаепитие. Насария не раз предупреждала Ану, что  Педро  заклятый  враг  Хосе
Игнасио, и лучше бы ей  с  ним  не  встречаться.  Но  Ана,  не  избалованная
вниманием молодых людей,  расцветала  на  глазах,  стоило  появиться  у  них
однокашнику Хосе Игнасио. Что делать, как его отвадить? Ни Насария, ни  Рита
ничего не могли придумать; Ана же была уверена, что всерьез нравится  Педро,
уж очень он с нею любезен.
    По  приезде  в  Париж  Артуро  д'Анхиле,  близкий   знакомый   Констансы
Пеналберт, засвидетельствовал ей по телефону свое  почтение,  известив,  что
приехал со своей дальней родственницей и племянницей и будет рад  повидаться
с ней в ближайшие дни. Заодно Артуро узнал у нее адрес  Хосе  Игнасио:  Ивон
очень просила его об этом, просила, как только приземлился самолет.
    Констанса  повесила  трубку   и   продолжила   неприятный   разговор   с
племянником. Исабель  удивленно  поглядывала  на  отца  и  тетушку,  она  не
привыкла к разговорам на повышенных тонах.
     - Ты слишком торопишься, Родриго, устроить прием,  всех  перезнакомить.
Это  люди  не  нашего  круга,  к  ним  надо  присмотреться.  Совершенно   не
обязательно деловых партнеров превращать в друзей.
     - У тебя допотопные взгляды, тетушка! -  возмущался  Родриго.  -  Мария
очаровательная  женщина;  многие  после  знакомства  с  нею  становятся   ее
друзьями.
     - Как бы ты не проиграл в этой игре, Родриго! И  во  всяком  случае,  я
запретила бы тебе играть судьбой твоей дочери! Исабель не должна встречаться
с Хосе Игнасио.
    Родриго,  вспылив,   попросил   тетушку   воздержаться   от   дальнейших
комментариев.
    Обе стороны остались крайне недовольны друг другом. Граф  де  Аренсо  не
ждал от тетушки такой непримиримости, а Констанса  от  племянника  -  такого
упрямства. Она была очень раздражена и, разумеется, во всем винила Марию.
    Мария не сходила с языка Констансы  и  во  время  визита  Артуро  с  его
дамами. Дамы сразу нашли общий язык и без умолку болтали в  уютной  гостиной
Пеналбертов, где был сервирован чай. Казалось, знакомы они целую вечность  и
понимают друг друга с полуслова. Констанса жаловалась госпоже Бетине  Росси,
что с появлением этой мексиканки ее племянник будто ума лишился.
     - О-о, с нею надо быть поосторожнее, - предостерегала Лорена, - я  знаю
историю этой авантюристки, бескультурной, малообразованной... Она приехала в
Мехико из глухой деревни, жила в прислугах!..
     - Не умела ни читать, ни писать, - хохотала Ивон.
    Артуро попытался было приостановить поток яда, вылившегося на Марию,  но
не тут-то было. Лорена  нашла  в  собеседнице  заинтересованного  слушателя:
Констанса хотела знать об этой выскочке все!
     - Она обольстила молодого дель Вильяра  -  очень  известная  в  Мексике
фамилия, - продолжала Лорена. - Род дель  Вильяр  -  один  из  старейших.  И
родила от него сына. Однако Хуан Карлос вскоре понял, что она  за  птица,  и
отказался от нее...
     - Бетина хочет сказать, -  очень  к  месту  вмешался  в  этот  разговор
Артуро, - что Хосе Игнасио незаконнорожденный...
    Сеньора Пеналберт  была  весьма  благодарна  сеньоре  Бе-тине  Росси  за
сведения об этой  чужестранке.  Интуиция  не  подвела  Констансу,  и  она  с
чувством признательности смотрела на Лорену.
     - И что будет дальше с этими сведениями? - поинтересовался Артуро.
     - Я передам их по телефону всем приглашенным  на  прием  в  честь  этой
дамы. - Констанса со значением улыбнулась старому другу.
    Артуро д'Анхиле ответил ей столь же многозначительной улыбкой.
     - Деточка! - обратилась Констанса к Ивон. - Не скучайте  со  стариками,
спуститесь в парк, там должна гулять моя племянница, познакомьтесь с ней.
    Ивон мило прощебетала какие-то слова благодарности и отправилась в парк.
    Хосе Игнасио и Исабель сидели на скамейке в парке в тени платана; сладко
пахли яркие летние цветы, а они болтали без умолку обо  всем  на  свете.  Им
было интересно друг с другом, они  говорили  и  не  могли  наговориться.  Им
хотелось, чтобы и тишина, и покой, и мирная беседа в этой тишине никогда  не
кончались.
    О чем они только не поведали друг  другу  -  и  о  счастье,  и  о  своих
родителях, и о хрупкости человеческих отношений...  Хосе  Игнасио  рассказал
Исабель то, о чем долго не решался говорить ни с кем на свете: он доверил ей
историю своей любви с Лаурой дель Вильяр. Рассказал о том, как вынужден  был
идти даже  против  собственной  матери,  которая  противилась  их  браку,  о
быстролетном, но таком ослепительном счастье с любимой...
    Исабель в порыве откровенности еще в Мехико рассказала  Хосе  Игнасио  о
своем погибшем женихе, об отношениях с отцом. И теперь  вновь  вспоминала  о
невозвратимом счастье с Димитрием.
     - Ты уверена, что больше никогда не полюбишь? - Хо-се Игнасио  печально
смотрел на погрустневшую Исабель.
     - Еще совсем недавно была уверена, - вздохнула девушка, подняв на  него
глаза, - но теперь... теперь не знаю, Хосе Игнасио...
    И именно в эту особенную, неповторимую минуту в парке появилась Ивон. Ее
появление было для молодых людей неожиданностью:  досадной,  ошеломительной.
Но и Ивон не ожидала столь скоро увидеться с Хосе Игнасио. Не  ожидала  она,
что  давно  знакомая  ей  Исабель  окажется  племянницей   Констансы.   Ивон
растерялась, но виду не подала. К тому  же  она  давным-давно  усвоила,  что
лучшая защита - это нападение.
     - Ах, какой прелестный вид, какой чудесный парк!  -  щебетала  Ивон.  -
Рада тебя видеть, Хосе Игнасио... Ты не приглашаешь меня  даже  присесть?  А
нам есть о чем поговорить!
     - Будь добра, оставь нас! - попросил Хосе  Игнасио.  -  Нам  не  о  чем
говорить!.. Постойте, Исабель, прошу вас. - И  Хосе  Игнасио  взял  за  руку
собравшуюся уходить девушку.
    Исабель остановилась в нерешительности: от Ивон ей хотелось  убежать,  с
Хосе Игнасио - остаться.
     - Я думаю, лучше всего уйти вам, - обратилась она к Ивон.
     - Выгонять?! Гостью?! - возмутилась Ивон. - Ну и манеры! Однако и мы за
себя постоим! Графинюшка сейчас поймет, кто я такая! Да не держи меня,  Хосе
Игнасио! И имей в виду - увижу вас вместе, пожалеете!..
     - Пойдемте, Исабель! Мне так неловко, поверьте мне! -  Хосе  Игнасио  с
трудом отстранил Ивон и, больше не  обращая  на  нее  внимания,  подал  руку
Исабель. - Эта девушка для меня ровным счетом ничего не значит. Верите?
     - Верю. Хотите, мы с вами пройдемся по городу?  -  спросила  она,  тоже
будто не видя разозленную Ивон.
     - С удовольствием!
    Хосе Игнасио и Исабель, взявшись за  руки,  пошли  к  выходу  из  парка,
оставив оцепеневшую Ивон.
    Пока все шло так, как и задумал Артуро д'Анхиле.  Лоре-на  сыграла  свою
роль, и сыграла неплохо: в семействе графа де Аренсо посеяны семена  вражды,
дай-то Бог, чтобы во имя справедливости они пошли  в  рост!..  Машина  мести
запущена  умелой  рукой.  Незадолго  перед  визитом  к  Констансе   д'Анхиле
договорился- со своим человеком, Серхио  Урите,  чтобы  тот  предложил  свои
услуги в качестве агента-распространителя  Дому  моды  Марий  Лопес...  Если
Мария клюнет на эту
    удочку, Артуро  будет  в  курсе  всех  проектов  Марии.  Тоща-то  уж  ее
предприятие провалится наверняка.
     - Лорена, - с удовлетворением улыбнулся Артуро  после  визита,  -  твой
враг больше уже не встанет на ноги, Марию  ждет  банкротство!  И  ее,  и  ее
сына!..
    Мария собиралась на прием, который устраивал в ее честь граф де  Аренсо.
Хосе Игнасио давно не видел мать такой оживленной  и  красивой.  Что  значит
воодушевление!.. О, этот вечер много для нее значит.
     - Ты выглядишь словно королева!  -  желая  сделать  ей  приятное  и  не
покривив душой, сказал сын.
     - Посмотрим, как отнесутся к королеве сливки здешнего  общества,  -  не
слишком уверенно произнесла Мария, бросая  последний  взгляд  в  зеркало.  -
Родриго говорил, что соберется вся аристократия.
     - Убежден, об этом вечере ты будешь помнить всю жизнь! -  Хосе  Игнасио
еще раз восторженно оглядел нарядную Марию. - Ну, пора!..
    Подъехав к Дому моды, Мария удивилась: на стоянке  машин  всего  два-три
автомобиля, хотя гостей должно было быть не меньше двухсот... В  холле  тоже
было пусто и малолюдно. Ее встретил граф де Аренсо, извинился за  Констансу,
сославшуюся на невыносимую мигрень. Однако и ему казалось странным,  что  до
сих пор никого нет... Не могла ничем  объяснить  непунктуальность  гостей  и
Жюстин: приглашения она разослала вовремя...
     - Может  быть,  это  мы  пришли  преждевременно?  -   не   без   иронии
осведомилась Мария.
     - О, ни в коем случае... - начал было граф де Аренсо и смолк, видя, как
по лицу Марии разливается меловая бледность.
    Прошел еще час, музыканты извинились и ушли, потом ушла Жюстин.
     - Произошло какое-то досадное недоразумение, - предположил Родриго.
     - Напротив,  проявлена   высшая   разумность:   аристократия   избежала
неподобающего знакомства со скромной швеей...
    Мария не успела договорить, вошел дворецкий графа и доложил, что прибыли
гости.
     - Проси! Проси! - живо ответил граф и весело посмотрел на Марию,  давая
понять, что несмотря ни на что все будет в порядке.
    На  пороге  гостиной  стоял  Артуро  д'Анхиле  под   руку   с   красивой
темноволосой женщиной.
     - Похоже, что я и в самом деле всю жизнь буду помнить
    об этом вечере... - тихо, почти про себя сказала Мария и с этими словами
пошла к выходу  из  гостиной,  как  раз  навстречу  сияющему  д'Анхиле.  Его
спутница кого-то напомнила Марии, но она  никак  не  могла  вспомнить,  кого
же...
     - Я виноват, виноват. Я подверг ее этому испытанию! - Граф де Аренсо не
мог прийти в себя.  -  А  тебе  не  кажется,  -  растерянно  смотрел  он  на
Исабель,  -  что  к  этому  неожиданному  афронту  приложила  руку   тетушка
Констанса? Если так, ей придется дать мне ответ...

0

36

Глава 50

    Мария видела во сне  Маркоса...  С  чего  бы  это?  Незадолго  перед  ее
отъездом доктор Рохас сказал ей,  что  новый  метод  лечения  дает  неплохие
результаты. Мария проснулась, но чувство тревоги  не  проходило.  За  долгие
годы дружбы с Виктором она сроднилась с его семьей, все  они  стали  ей  как
родные; Маркое, мужественно  скрывавший  свою  болезнь  от  Перлиты,  всегда
восхищал ее. Наверно, между натурами, тонко чувствующими, нервными,  такими,
как Мария и Маркое, существует незримая связь, и состояние одного передается
другому...  Словом,  Мария  все  утро  думала  о  Маркосе   с   тревогой   и
беспокойством. И, оказалось, недаром...
    Узнав от врача, что состояние его за последнее время  резко  ухудшилось,
Маркое решил покончить со всем разом. Больничная койка, рыдающая  Перлита  с
малышом - такого Маркое допустить не мог, пусть лучше жена его возненавидит,
так ей  будет  легче  забыть  его.  Перлита  молода,  она  еще  найдет  свое
счастье... А потом когда-нибудь Герман, хотя Герман  и  не  одобрял  решения
Маркоса, но  всей  душой  рвался  ему  помочь,  расскажет  правду  матери  и
Перлите...
    И вот с таким грузом на  сердце  Маркое  вернулся  домой.  Его  радостно
встретила Перлита, но ее очень  встревожила  сильная  бледность  Маркоса.  И
когда Перлита предложила пообедать, он отказался и вдруг обрушил  на  голову
бедной жены поток убийственных новостей: оказывается, ему надоели ее заботы,
ее любовь, надоела она сама, и  хорошим  отцом  он  притворяться  больше  не
желает! И вообще он больше не желает лгать: у него есть другая женщина, и он
ее страстно любит!.. У нее он  и  пропадал!  Пусть  Перлита  наконец  узнает
правду!
    Чего Маркое хотел, то и получил. Донья  Мати  в  полной  мере  разделила
негодование Перлиты:
     - Да, Перлита, да! Пусть убирается как можно скорее! -  со  слезами  на
глазах твердила донья Мати.
    Герман, услышав слова матери, попытался было сказать, что сначала хорошо
бы все выяснить. Ведь только Герман знал, что на самом деле тут  происходит.
Но Маркое так посмотрел на него, что Герман застыл в нерешительности посреди
комнаты. Маркое выскочил из дома словно сумасшедший. Перлита  рыдала.  Донья
Мати пыталась ее успокоить. А малыш Маркитос  смотрел  то  на  мать,  то  на
бабушку и тоже готов был вот-вот разреветься.
     - Для меня он умер, умер навсегда! - повторяла, захлебываясь в рыданиях
Перлита, и прижимала к себе маленького Маркитоса.
    Вечером Герман рассказал Виктору, как Маркое ушел из дома...
    Обо  всем  этом  Мария  еще  не  знала,  но  сердце-вещун  предсказывало
недоброе. Скверно было и тут, в Париже, на  который  она  возлагала  столько
надежд... Но неприятности только подстегивали Марию. Завоевывать  место  под
солнцем ей было  не  привыкать.  Успех  никогда  не  приходит  легко,  когда
добиваешься его без посторонней помощи. И Мария всегда гордилась, что  своим
успехом она обязана прежде всего себе  самой,  своему  неустанному  труду  и
терпению. А теперь рядом с ней был  сын,  он  понимал  ее,  разделил  с  ней
тяжелую минуту бойкота, вселил уверенность, что победа не за горами. Раз она
уже покорила своими моделями Мексику, потом всю Латинскую Америку, то почему
бы ей не  покорить  и  Европу?  В  ее  платьях  столько  очарования,  вкуса,
мексиканского  колорита,  что  парижские  модницы  вряд  ли   устоят   перед
искушением приобрести туалеты из ее новой коллекции. Всячески помогал  ей  и
граф де Аренсо, он тоже верил в нее  и  подтверждал  свою  веру  готовностью
вкладывать в их общее дело свои капиталы.
    Мария с удвоенной энергией принялась за  работу.  Она  поздно  ложилась,
рано вставала и упорно, день за днем, шла к своей цели.  После  неудавшегося
приема она попросила Натали регулярно покупать  ей  все  французские  модные
журналы, чтобы изучить предложения и спрос европейского рынка моды. Мария не
хотела ошибиться в выборе линий своих будущих моделей.
    Не просто складывались  отношения  Марии  и  Жюстин.  Жюстин  вела  себя
подчеркнуто сухо и любезно, и настал день, когда  Мария  поняла  причину  ее
сухости. Подходя к демонстрационному залу, она услышала голоса де  Аренсо  и
Жюстин.
     - Моя жизнь принадлежит вам, - говорила  Жюстин.  -  Я  могу  и  впредь
любить вас столь же молчаливо, но постоянно слышать,  как  вы  расхваливаете
сеньору Лопес, мне больно. Нелегко выносить, когда любимый человек не сводит
глаз с другой женщины... Вы ведь влюблены в Марию? Не так ли?
     - Жюстин, вы знаете, с каким уважением я к вам отношусь... Моя  просьба
помочь Марии Лопес и есть знак моего высочайшего к вам уважения.
     - Я знаю, граф, ценю ваше отношение и всячески помогаю госпоже Марии.
    Мария, любя прямоту, вошла и дала понять, что слышала конец разговора:
     - Кажется, речь обо мне?.. - спросила она.
    Граф не преминул  воспользоваться  случаем  и  открылся  Марии  в  своих
чувствах... Жюстин невольно помогла ему... Он  только  сейчас  понял,  какое
место заняла Мария в его жизни... Он уже себе не хозяин: ее лучистые  глаза,
мягкий, чарующий голос...
     - Простите, граф, - довольно бесцеремонно  прервала  его  Мария,  -  мы
достаточно близкие друзья, вы знаете, что я пережила и что очень  ценю  наши
деловые отношения и, чтобы их не испортить, никогда больше не будем говорить
о чувствах.
    Узнай Констанса об отпоре Марии, она бы  и  его  поставила  ей  в  вину:
плебейка с сомнительным прошлым в ее глазах ни на что не имела права.
    Зато сеньоре Пеналберт очень пришлась по душе Лорена:  они  были  одного
круга, и обе ценили знание хорошего тона и умение вести светскую беседу.  Но
беседовали они чаще всего о Марии Лопес и зачастую совсем не по-светски.
     - Будьте осторожны, - предостерегала Констансу Лорена, -  это  одна  из
тех женщин, которые не останавливаются ни перед чем, лишь бы добиться  своей
цели. Мария бессердечна и потому покоряет все сердца. Даже Артуро  собирался
жениться на  ней.  Но  вот  видите,  она  остановила  свой  выбор  на  вашем
племяннике...
    О-о, как негодовала после таких разговоров Констанса! С каждым днем  она
все больше ненавидела Марию. В ее глазах Мария была разрушительницей  устоев
и судеб, она посягала не только на ее племянника, но и на хрупкую  неопытную
Исабель. Констанса запретила Исабель встречаться с Хосе Игнасио - он  ей  не
пара: незаконнорожденный, успел  жениться,  овдоветь,  у  него  пятимесячная
дочь... О том  же  она  прожужжала  все  уши  племяннику,  но,  похоже,  эта
авантюристка околдовала его!..
     - Настоятельно  прошу,  -  твердо  и  холодно  заявил  Родриго,  -   не
вмешиваться в мои отношения с Марией Лопес и не пытаться ей вредить. Что  же
касается дружбы Исабель с сыном Марии Лопес, то Исабель сама все решит. Я ее
отец и знаю, что делаю...
     - Бросить  свою  дочь  в  объятия  вульгарного  плебея!  -  возмущалась
титулованная сеньора. - Ясно одно: эта авантюристка разрушит  нашу  семью!..
Уничтожит веками существующие устои!..
    Лорена тоже считала Хосе Игнасио плебеем, хоть он и был наполовину  дель
Вильяром. Не понимала она и влюбленности в него Ивон.  Он  уже  соблазнил  и
погубил одну невинную душу, погубит и вторую...
    Ивон клялась Лорене, что прекрасно отдает себе отчет в ничтожестве  Хосе
Игнасио - он заурядный смазливенький красавчик, но пока она ничего  с  собой
поделать не может, что-то ее тянет и тянет к нему...
     - Ищи себе подходящую партию, человека из хорошей семьи,  -  наставляла
ее Лорена. - Через несколько месяцев, поверь мне, Ивон,  Мария  Лопес  опять
будет нищей! С поджатыми хвостами, словно побитые собаки, она и сын вернутся
в Мексику!..
    Но Ивон не успокоится, пока не  разрушит  этой  влюбленной  дружбы  Хосе
Игнасио с Исабель. Сейчас она оставила в покое Хосе Игнасио и  принялась  за
маленькую графиню. Она подстерегла Исабель в кафе, где она сидела с друзьями
и куда вот-вот должен был прийти Хосе Игнасио, отвела в сторону и сказала:
     - Имей в виду, для него это  игра.  Такое  у  него  хобби  -  завлекать
девушек из богатых и знатных семей, ты будешь самым солидным трофеем  в  его
коллекции. Держу пари, он уже тебя целовал?.. А потом извинялся?.. Когда  ты
влюбишься в него, он  тобой  овладеет...  А  потом...  потом  отправит  куда
подальше и слышать ничего не захочет. Он так и с Лаурой поступил...
    Несмотря на неприязнь к этой грубой, вульгарной девице, Исабель не могла
не признать ее правоты: Хосе Игнасио и вправду нежно поцеловал ее,  а  потом
просил  прощения...  Исабель  тогда  почувствовала  себя  счастливой...   Но
неужели?..
     - Время покажет, права я была  или  нет,  -  нашептывала  тем  временем
Ивон. - Я только хотела предостеречь тебя, дать совет...
     - Она замечательная, мамочка, мне  с  ней  так  легко,  так  хорошо!  -
говорил Хосе Игнасио Марии, вернувшись из парка, где они с Исабель  катались
на чудесных арабских лошадях графа де Аренсо.  -  Но  знаешь,  я  все  время
помнил Лауру, как мы в последний раз ездили с ней верхом...
     - Так и должно быть, сынок. Воспоминания навсегда остаются  с  нами,  в
горе ли, в радости, но они не должны мешать нам жить, они - наше прошлое,  -
утешала Мария сына. - Лаура хочет тебе  счастья,  и  ты  должен  найти  себе
подругу. Ты молод, у тебя впереди вся жизнь, и  если  Исабель  поможет  тебе
забыть все страшное, что было в прошлом...
    Сын был счастлив, Мария видела это  и  радовалась.  Сама  она  не  могла
расстаться с прошлым. Как могла она позабыть Виктора, ведь ребенок, которого
она носит под сердцем, всегда будет  напоминать  о  нем...  И  Хосе  Игнасио
постоянно ей твердил:
     - Если бы ты только захотела, мама, крестный давным-давно был здесь!
    Вот о чем думала Мария, подходя к Дому моды, который стал ее счастьем  и
несчастьем, радоствю и горем,  ее  манящей  надеждой.  Она  будет  работать,
несмотря ни на что, столько, сколько нужно, не зная ни  сна,  ни  отдыха,  и
добьется в конце концов своего...
    Она вошла в демонстрационный зал и, еще не видя ни Родриго,  ни  Жюстин,
вновь услышала за рядами готовых платьев  их  взволнованные  голоса.  Жюстин
предостерегала графа от излишнего доверия к  Марии  Лопес,  ссылаясь  на  ее
честолюбивое желание завоевать Париж.
     - Вы для нее только средство, - горячо говорила Жюстин.  -  Она  играет
вами!
     - Что за глупости, Жюстин! Эту женщину я ждал всю свою жизнь!..
    Марии неприятно было слышать это. Она гордо вскинула  голову,  собираясь
раз и навсегда покончить со всеми выяснениями отношений, а  заодно  положить
конец беспочвенной ревности Жюстин.
     - Добрый день! Вам пришлось меня ждать?
     - Что вы, Мария! - оживился граф. - Я только беспокоился... Как вы себя
чувствуете?
     - Лучше чем когда бы то ни было, граф! Мои недомогания связаны  с  тем,
что я жду ребенка. Доктор сказал, что и  мой  обморок  этим  объясняется.  Я
считаю своим долгом поставить вас  об  этом  в  известность.  Нас  связывают
деловые отношения, и вы должны быть в курсе. Карено я не сообщала, он увидит
в этом предлог для примирения. Я пока к примирению не готова  и  рассчитываю
на вашу сдержанность, граф...
    В тот же день Мария вместе с сыном пошла в Нотр-Дам. Граф как-то  сказал
ей, что там есть образ Пресвятой Марии Гвадалупской,  которую  так  любят  в
Мексике.
    Опустившись на колени, Мария молила Божью Матерь о  милости  и  здоровье
для всех своих близких, о спасении Маркоса, о счастье Хосе Игнасио и малышки
Марииты. И еще она просила исполнить ее заветное  желание:  чтобы  труды  ее
благополучно завершились и Дом моды был открыт.
    Вечером,  обеспокоенная  молчанием  близких,  Мария  позвонила  домой  в
Мехико. У Риты был расстроенный голос.
     - Кто бы мог подумать! У доньи Мати - и такие беспутные  сыновья!  Нет,
не Герман, а Маркое, пошел по следам Виктора, заявил, что у него есть другая
женщина... и ушел из дома!
     - Господи, какой ужас! Так вот к чему мне вчера приснилось, что  Маркое
плутает по темному лабиринту, плутает, плутает, а выбраться никак не может!
    Поговорив с Ритой, Мария набрала другой номер в  Мехико.  Подошла  донья
Мати. Голос у нее был такой безжизненный и тусклый, что Мария не узнала  ее.
Потом трубку взяла Перлита, но от сжимающих горло рыданий  не  могла  ничего
вымолвить.  Мария  постаралась  вложить  в  свои  слова  всю  теплоту,   все
сострадание, которое чувствовала к бедной девочке:
     - Перлита, я знаю, ты страдаешь,  ты  мучаешься,  но  поверь  мне,  все
совсем не так, как сказал тебе  Маркое!  Найди  его!..  Если  в  самом  деле
любишь... найди! Ты все поймешь сама. Я знаю, что говорю...
    Все, что происходило в Мехико, было настолько серьезным, что Мария после
телефонных разговоров никак не могла  прийти  в  себя,  ее  знобило,  у  нее
разболелась голова. Как плохо, что  она  так  далеко  от  своих  близких!  А
Маркое?.. Он все это придумал,  потому  что...  умирает.  Умирает  от  своей
ужасной болезни - лейкемии. Они с Виктором знали тайну Маркоса, но теперь  и
донья Мати, и Перлита должны узнать правду. И не от нее, не от Виктора -  от
самого Маркоса. Он должен сам сказать Перлите. Но как это устроить? Как?..

Глава 51

    Мария снова сняла трубку. Теперь она набрала номер Виктора. Как забилось
ее бедное сердце, когда на другом конце земли раздался его голос:
     - Мария! Я думал, ты никогда больше не захочешь говорить со мной!
     - Все так серьезно, Виктор! Я совсем не о тебе, не обо мне - о  Маркосе
и Перлите... Я знаю, что творится у вас в доме, я звонила...
     - Хоть это нас  еще  объединяет.  -  Голос  Виктора  звучал  невыразимо
грустно...
     - Виктор!  Нельзя  оставлять  Маркоса  одного!  Нужно  сказать   правду
Перлите...
     - Не волнуйся, Мария, я скажу Перлите, если Маркосу  будет  трудно  это
сделать. И брата я не оставлю...
    Мария понимала, какую тяжелую миссию взял на себя Виктор. А  как  тяжело
будет узнать матери, донье Мати, о том, что дни  ее  сына  сочтены!  Что  он
неизлечимо болен. Как это страшно, когда взрослый сын умирает  на  глазах  у
матери, когда она знает, что никогда уже не увидит его веселым, полным  сил,
когда он оставляет любимую жену, маленького ребенка...
    От невеселых  мыслей  Марию  оторвал  Артуро  д'Анхиле,  придя,  как  он
выразился, засвидетельствовать свое почтение. Марии был неприятен его визит,
но не принять Артуро она не могла.
    Д'Анхиле был как всегда элегантен. В дорогом, отлично сшитом костюме  он
так и излучал волны благополучия и  довольства  жизнью  и  самим  собой.  Он
пришел пригласить Марию на прогулку, чтобы познакомить со столицей. Но Марии
было не до прогулок - она готовила к  открытию  Дома  мод  новую  коллекцию.
Артуро попытался  было  настаивать.  Хосе  Игнасио  чувствовал,  что  матери
неприятно присутствие гостя, он и сам его никогда не любил. А тут еще Артуро
позволил  себе  пренебрежительно  отозваться  о  Викторе,  и  Хосе   Игнасио
взорвался.
     - Мама не хочет вас видеть, разве вы этого не понимаете?  -  подойдя  к
нежеланному гостю, в упор задал он  вопрос.  -  Кроме  того,  вас  никто  не
приглашал и пора  уходить...  И  как  ты,  мама,  терпишь  любезности  этого
человека?!
    Мария попыталась сгладить грубость сына извинениями.  Артуро  ничего  не
оставалось, как откланяться. Хосе Игнасио извиняться не собирался. Он  этого
хлыща не выносил.
    Но Артуро недолго занимал мысли Хосе Игнасио. Хосе Игнасио  спешил,  его
ждала Исабель. Теперь они виделись каждый день, и  встречи  для  обоих  были
несказанным счастьем. Они бродили по городу и говорили обо всем на свете:  о
маленькой Мариите, о Лауре, Димитрии... Сейчас  они  вместе  волновались  за
Марию. Уже почти три месяца она работала над своей новой коллекцией моделей.
Она редко куда выходила и города пока еще толком не видела, ей было некогда,
она работала.
    Исабель восхищалась целеустремленностью Марии,  ценила  ее  независимый,
цельный характер. Хосе Игнасио с  удовольствием  рассказывал  о  матери,  он
гордился ею, был ей благодарен - всем, что у него было, он был обязан только
ей. Еще он был очень привязан к крестному. О разрыве Марии и Виктора  он  не
мог говорить без боли.
    Постоянно встречая Хосе Игнасио вместе  с  Исабель  то  в  кафе,  то  на
верховой прогулке, то  в  саду  у  Пеналбертов,  Ивон  выходила  из  себя  и
напоминала дядюшке, что тот обещал разорить Лопесов.
     - Не все сразу, племянница, не все сразу,  -  посмеиваясь,  отвечал  ей
Артуро.
    Артуро не оставлял Марию Лопес своим  вниманием,  навещал,  напоминал  о
себе.
     - Приворожила! - возмущенно говорила Лорена Ивон.
     - Ничего подобного, - возражала Ивон.  -  Неосуществившаяся  прихоть  и
раздраженное самолюбие.
     - Те же причины, что и у тебя с Хосе Игнасио, - язвила Лорена.
     - Нет, я его люблкИ Я не могу без него!
     - Лаура тоже его любила, и вот  что  из  этого  вышло...  Так  же,  как
страдала моя бедная Лаура...
     - Нет! - взрывалась Ивон. - Ни в коем случае! И не думай сделать что-то
дурное Хосе Игнасио!
     - Но ты ведь хочешь, чтобы прекратились твои мучения, они и прекратятся
раз и навсегда...
     - Нет!  -  злоба  душила  Ивон  и  меняла  ее  хорошенькое  личико   до
неузнаваемости. - Нет! Нет!.. Хосе Игнасио лучше не  трогай!  Поняла?  Здесь
распоряжается мой дядя! Кто тебя спас? Кто дал  новые  документы,  благодаря
которым ты скрылась от полиции, Бетина Росси? Так запомни, точно так  же  он
может у тебя все это отнять! Так что думай, что делаешь, и будь осторожна!..
Мария - это его личное дело, но Хосе Игнасио!..
    Если бы вдобавок ко всем своим тревогам и горестям Мария  знала,  что  и
здесь, в Париже, преследует ее черной тенью зловещая  мстительность  Лорены,
вряд ли бы она так спокойно и  сосредоточенно  трудилась  над  моделями  для
предстоящей выставки. Омрачали ее работу  по-прежнему  сложные  отношения  с
Жюстин, которая относилась к Марии все хуже и хуже.  В  доме  Констансы  она
успела наслушаться о Марии всяческих сплетен и теперь открыто дерзила ей.
    Мария старалась быть снисходительной к ее резкостям. Она никогда бы себе
не  позволила  вовлечь  графа  де  Аренсо  в  выяснение  своих  отношений  с
персоналом, он и так слишком много делал для  предстоящего  открытия,  чтобы
тревожить его какими-то пустяками. И все же выносить постоянную враждебность
было тяжело. В один прекрасный день Жюстин заявила:
     - Зря вы так стараетесь! Репутация у вас в Париже не блестящая. Сеньора
Констанса позаботилась, чтобы близкие ей люди знали, с кем имеют  дело.  Так
что предприятие ваше обречено на провал - и совершенно справедливо.
    Жюстин откровенно высказала то, что многие, окружавшие  Марию  люди,  не
высказывали вслух. Мария с огорчением приняла это к сведению.
     - Мне бы хотелось, чтобы вы не краснели  за  такого  партнера,  как  я,
граф, - обратилась она к де Аренсо, когда тот пришел осведомиться, как  идут
дела.
     - Если я и краснею, то только от гордости, Мария. Признаться,  не  ждал
такого высочайшего профессионализма. У меня для вас подарок...  Вернее,  для
вашей внучки и будущего малыша...
    Граф де Аренсо достал из  внутреннего  кармана  пиджака  два  серебряных
медальона с изображением Лурдской Божьей Матери.
     - Боже, Родриго, какая прелесть! Пусть пока один носит Хосе Игнасио,  а
другой буду носить я сама. Благодарю, благодарю от души.
     - И я буду словно бы  вас  всех  оберегать,  -  с  печальной  нежностью
ответил граф.
     - Родриго, в самые трудные минуты вы поддерживали  во  мне  надежду  на
лучшее, ободряли, вдохновляли, хранили  мою  тайну...  Всему  хорошему,  что
принес мне Париж, я обязана только вам!
    Предварительная выставка  моделей  Марии  пользовалась  успехом  вопреки
предсказаниям Жюстин.
    Граф де Аренсо сиял. Теперешний  успех  был  заслуженным  воздаянием  за
пройденный тернистый путь. Ему хотелось и дальше облегчить  путь  Марии,  и,
поздравив ее с успехом, он тихо сказал:
     - Не отвечайте сразу. Но если вы  сочтете,  что  вашему  ребенку  нужен
отец, то он у него будет - самый нежный и преданный...
    Вечером они скромно отпраздновали успех Марии  в  ресторане  "Лидо",  и,
вернувшись домой, Мария долго не могла заснуть. Перед глазами у  нее  стояло
доброе лицо графа де Аренсо, на груди  она  чувствовала  холодок  медальона,
подаренного им, а губы ее невольно шептали: "Я так ясно слышала сегодня твой
голос, Виктор!.. Вместе нам быть невозможно... Но невозможно  и  расстаться.
Ты всегда со мной... Всегда..."
    Тем  же  вечером,  в  далеком  Мехико,  в  дом  доньи   Мати   осторожно
постучали... Не ложился спать один Виктор, он сидел,  и  перед  его  глазами
вновь проходили  события  минувшего  дня:  Маркое  вернулся  домой,  он  все
рассказал Перлите, и они просили друг у друга прощения...  Как  смотрели  на
Маркоса мама и  Перлита,  когда  он  сказал,  что  дни  его  сочтены...  Как
мужественно вела себя Перлита, сказав, что и в радости, и в  горе  поклялась
перед алтарем  всегда  быть  со  своим  любимым  мужем.  И  свое  слово  она
сдержит...
    Постучали еще раз, Виктор открыл дверь. На пороге  стояла  Сулейма.  Она
даже не захотела войти в дом, чем несказанно удивила Карено.
     - Я пришла, Виктор, сказать тебе правду. - Сулейма выглядела поникшей и
печальной. - Той ночью, помнишь, когда ты был у меня, между нами  ничего  не
было. Прости, что обманула, я, знаешь, надеялась...
    Сулейма повернулась и пошла. С тяжелой усталостью он смотрел ей вслед. В
себе он не сомневался. И всегда знал правду. Но ему было больно,  что  Мария
могла поверить Сулейме. Было отвратительно, что можно так бесстыдно и  грубо
лгать.
    Шли последние приготовления к открытию Дома моды. Многое  из  того,  что
можно было бы доверить служащим, Мария  делала  сама.  Во  время  показа  не
должно  быть  ни  малейшей  шероховатости,  и  она  проверяла  освещение   и
музыкальное сопровождение. Кажется, ничего не забыто. Открытие  должно  было
проходить под знаком Мексики.  Родриго  идея  показалась  оригинальной,  для
Марии она была естественной - она родилась там, она - мексиканка. И особенно
остро ощутила это на чужбине. Как часто нужно  уехать  далеко-далеко,  чтобы
оценить то, что всегда было с тобой рядом.
     - И вы, граф, точно так же слепы, как была я. Рядом  с  вами  настоящее
чудо, а вы пока  его  не  видите.  Оглянитесь  из  экзотической  Мексики  на
привычную Францию!
     - Вы имеете в виду Жюстин?
     - Да, Жюстин!
     - Простите, Мария, но я не давал вам советов относительно Виктора...
    Второй выговор за неделикатность Мария получила от Жюстин.  Оказывается,
она слышала весь разговор и возмутилась не на шутку, попросив  Марию  впредь
никогда не оказывать ей услуг ни с добрыми, ни с дурными намерениями!
    Что ж, Мария впредь и в самом деле будет осторожнее.
    До позднего вечера пробыла Мария в Доме моды с Натали и Серхио  и  никак
не могла избавиться  от  неприятного  осадка  после  этих  двух  разговоров.
Возвращаясь домой на машине, она мысленно  говорила  Виктору:  "Как  мне  не
хватает тебя, Виктор! Как мне тебя не хватает..."
    Чего бы не отдал теперь Виктор, лишь бы Мария сама,  собственными  ушами
услышала признание Сулеймы! Сулейма наконец-то решилась уехать. Она  поняла,
что внушает Виктору только неприязнь. А отъезд Марии ничуть не  облегчил  ей
устройство на работу. Так что в Мехико  ей  было  делать  нечего.  Рейнальдо
посадил Сулейму на самолет,  дав  денег  на  первое  время.  Он  по-прежнему
чувствовал себя виноватым: он привел Сулейму к Марии...
    В доме доньи Мати все ходили тихонько, стараясь не потревожить  Маркоса.
Перлита сидела у его постели и со слезами на глазах  убеждала  мужа,  что  в
слабости и небольшой температуре нет ничего страшного. Они  вспоминали  свое
детство, юность, свою любовь, первые  встречи,  первые  поцелуи...  В  каком
счастливом, ничем не омраченном мире прожили они свою жизнь!..
     - Ты - единственная женщина, которую...  я...  целовал,  -  еле  слышно
говорил Маркое.
     - А ты мой единственный мужчина... У  нас  есть  сын,  мы  с  тобой  не
расстанемся, глядя на него, я буду видеть твое лицо, слышать твой голос...
    Слушая свою Перлиту, Маркое закрыл глаза... И  Перлита,  наклонившись  к
маленькому Маркитосу, который подошел к постели, едва слышно произнесла:
     - Твой папочка, мое счастье, уснул навсегда...
    Наутро печальную новость узнала и Мария, позвонив из Парижа донье  Мати.
Маркое был для Марии как брат...
    Хосе Игнасио тут же собрался лететь  в  Мехико...  Мария  не  могла:  на
следующий день открывался Дом моды.
    Перед тем как уехать в аэропорт, Хосе Игнасио  должен  был  увидеться  с
Исабель. Он сидел на их с Исабель скамейке в парке и  нервничал,  поглядывая
на часы. Послышались шаги. Наконец-то! Но рядом с ним  бесцеремонно  уселась
Ивон и, томно закатив глаза, принялась говорить, как  безумно  она  страдает
без Хосе Игнасио. А Хосе Игнасио чуть ли не с ненавистью смотрел на нее.  Но
его недовольство только подзадоривало Ивон. Сейчас она ему  напомнит  другие
времена, когда  он  смотрел  на  нее  совсем  по-другому.  И  Ивон  страстно
прильнула к губам Хосе Игнасио.
    В этот самый миг на ближайшем к скамейке  повороте  показалась  Исабель.
Увидев эту сцену, она испуганно заторопилась обратно к дому...
    Проводив  Хосе  Игнасио  в  аэропорт,  Мария  ехала  домой,  думая,  что
наконец-то кончился этот невероятно тяжелый для нее день и сейчас  ей  можно
будет немного отдохнуть перед  завтрашним  днем,  который  будет  ничуть  не
легче. Но дома ее дожидался Артуро д'Анхиле.  Ему  было  необходимо  в  этот
вечер принять окончательное решение.
     - Мы созданы друг для друга, Мария, - твердил д'Анхиле. - Хосе  Игнасио
нет, и тебе нет надобности скрывать свои чувства.
     - Я открыто говорю, что у меня нет никаких чувств,  -  устало  отвечала
Мария.
     - А вдруг они появятся?..
    И не успела Мария опомниться, как Артуро уже держал ее в своих  железных
объятиях. Чудом, сама не понимая как,  Мария  вырвалась  и  стала  звать  на
помощь. В ту же секунду появился ее дворецкий. Мария облегченно вздохнула.
     - Сеньор  уходит,  проводите  его,  -  распорядилась  Мария,  поправляя
сбившуюся прическу.
     - Не надо провожать! - резко заявил удивленному дворецкому д'Анхиле.  -
Мы видимся в последний раз, запомни это, Мария!..
    Решение было  принято.  Лорена,  когда  он  вернулся,  упрекнула  его  в
бездействии, но он даже не счел нужным ответить ей.
    В полночь ему позвонил Серхио, и Артуро отдал ему распоряжение.
     - Люди на месте, - ответил Серхио. - Все будет сделано сегодня ночью...
     - Можешь заняться Исабель, пока нет Хосе  Игнасио,  -  обратился  он  к
Ивон, которая только что приняла душ и собиралась подняться в спальню.  Ивон
насмешливо улыбнулась.
    "Ты попросишь у меня пощады, Мария Лопес, и, похоже,  я  буду  столь  же
несговорчив!" - никак не мог успокоиться Артуро.
    Хосе Игнасио успел на похороны  Маркоса.  Смерть  сына  подкосила  донью
Мати, она едва держалась на  ногах.  Перлита,  вся  в  черном,  застыла  как
каменная,  и  лицо  ее  оживало,  лишь  когда  она  смотрела  на  маленького
Маркитоса.
    Виктор кинулся к крестнику, будто тот привез ему целительное снадобье.
     - Маркое перед смертью советовал мне лететь к Марии... Но я будто  умер
вместе с ним... Жизнь потеряла для меня всякий смысл, - говорил Виктор  Хосе
Игнасио. - Никуда я не поеду, мне не суждено быть вместе с Марией Лопес...
    Глядя на осунувшееся лицо старшего сына, донья  Мати  говорила,  что  не
хочет терять еще одного ребенка, она такого  не  вынесет.  О  ночном  визите
Сулеймы уже все знали. Больше всех расстраивалась Рита, слишком уж жарко она
вступалась за Марию и слишком отчаянно ругала Виктора.
     - Да, мне придется на коленях прощения просить, -  всхлипывала  она.  -
Так я его обидела, так мне стыдно!..
    Перед Виктором забрезжил свет надежды. Как близко к сердцу принимают все
их разрыв с Марией, как желают примирения! Хосе Игнасио уверяет,  что  Мария
любит только Виктора и в Париже с утра  до  ночи  занята  одной  работой.  С
графом де Аренсо у нее исключительно деловой контакт. И снова перед  глазами
Виктора брат Маркое, со слабой улыбкой едва слышно он  говорит  ему:  "Скажи
Марии все, как есть!.. Поезжай к ней!.." И Виктор в который раз даже  сейчас
отвечает: "Не могу, Маркое, не могу! Я для нее ничего не значу!.."
    Дома Хосе Игнасио ждала маленькая Мариита. Он взял ее маленькие ручки  в
свои руки, и его глаза увлажнились. Как же он по ней соскучился!..
     - Если бы она умела говорить,  -  сказала  Ана,  -  она  бы  тебе  тоже
сказала, что очень скучала!
    Тут Хосе Игнасио вспомнил о подарке графа де Аренсо -  образке  Лурдской
Божьей Матери, которую так почитают во Франции.
    Пусть хранит маленькую и защищает от  злых  духов!  Хосе  Игнасио  надел
невесомую серебряную цепочку на шейку своей девочки.
    Хосе Игнасио было хорошо в  родном  доме,  в  кругу  семьи.  Но  он  был
неприятно удивлен, когда, ближе к вечеру, в холле вдруг появился Педро.  Вот
это новость!.. Что ему у нас надо? Оказалось, он пришел к Ане, он ее  жених!
Ну и ну! Да этот наглец только и умеет что издеваться над  девушками!  Пусть
Ана поверит, Хосе Игнасио не раз был свидетелем злых выходок Педро... Но  на
этот раз Педро не  желал  ссор,  он  сказал,  что  Ана  -  его  невеста,  он
собирается жениться на ней, потому что она ему нравится и  он...  ее  любит!
Хосе Игнасио ему не поверил и  собрался  было  выставить  его  вон  из  дома
Лопесов, но тут за Педро решительно вступилась тихая, всегда молчаливая Ана:
     - Почему он не может любить меня? Потому что я некрасивая?  Потому  что
для тебя я всегда была старой девой и неудачницей?.. Я  буду  защищать  свою
любовь, так и знай, Хосе Игнасио!..
    И Хосе Игнасио смирился.
    Не смирился он с разлукой Марии и Виктора, часто заходил к  крестному  и
убеждал его поехать к Марии.  Он  видел,  что  с  Виктором  творится  что-то
странное. Виктор почти  перестал  ходить  в  колледж,  бросив  все  дела  на
компаньона, почти не выходил из дому. Донья Мати никак  не  могла  прийти  в
себя после похорон Маркоса, а тут новое горе - Виктор.  Она  чувствовала:  и
тут все может кончиться большой трагедией. Но как поможешь, если  он  никого
не хочет слушать - ни Хосе Игнасио, ни Романа, ни Рейнальдо?
    Повидал Хосе Игнасио и Луиса, рассказал ему об  очаровательной  Исабель,
которая  с  каждым  днем  нравилась  ему  все  больше.  Удивился   сословным
предрассудкам отца Луиса, который и  слышать  не  хотел  о  свадьбе  сына  с
Насарией, считая, что она ему не пара. Но Луис твердо решил жениться,  нашел
работу: его взял к себе адвокат Идальго, так что скоро он станет независимым
человеком, и тогда их счастье с Насарией станет реальностью...
    Навестил Хосе Игнасио и деда: Флоренсия не теряла надежды, что  время  и
уход сделают свое дело, и дон Густаво будет ходить.
    Несколько дней в Мехико промелькнули как один. Хосе  Игнасио  прожил  бы
здесь, наверное, еще неделю-другую. Но тревожный  звонок  матери  из  Парижа
заставил его изменить планы. Мария сообщила Рите, что  накануне  показа  все
модели были похищены. Все до единой!
    Хосе Игнасио решил лететь немедленно к Марии: она как никогда  нуждается
сейчас в его поддержке и помощи.

0

37

Глава 52

    О происшествии Марии сообщила ее горничная Бернадет:
     - Звонили из Дома моды! Скорее поезжайте туда! Через несколько минут  и
Мария, и граф де Аренсо были
    на месте. Ночной сторож ничего толком не мог объяснить:
     - Сорвали табличку! Сняли замок... А я все проверял, все было на месте,
сеньор!
    Мария побежала в гардеробную. В шкафах  болтались  пустые  вешалки:  все
модели, предназначенные для завтрашней демонстрации, бесследно исчезли.
    Ноги у Марии подкосились, голова  закружилась,  она  оперлась  о  стену,
чтобы не упасть.
     - Все погибло, Родриго, все погибло! Самые ценные платья! Без  них  все
бессмысленно. Нам нечего больше показывать!..
    Граф де Аренсо бережно поддерживал  Марию.  Главным  для  него  было  ее
состояние.
     - Не отчаивайтесь, только не отчаивайтесь! Модели найдутся. Полиция  их
разыщет. Положитесь на меня!
    Лорена, войдя к Артуро, с любопытством разглядывала  огромные  чемоданы.
Вечно у Артуро какие-то тайны! Разве они  собираются  уезжать?  Что  в  этих
чемоданах?
     - Модели, которые Мария  приготовила  для  своей  выставки!  -  объявил
Артуро. - Мне кажется, партия за нами! Даже граф не сможет  сделать  удачный
ответный ход!
    Лорена посмотрела на него с радостным  удивлением  и  тут  же  бросилась
открывать чемоданы. А платья чудесные! Вкус у этой плебейки есть. Сейчас она
примерит вот это платье!
     - Оставь, Лорена! - недовольно распорядился Артуро. - Модели нужны мне,
и я не хочу, чтобы к ним кто-то прикасался.
    Лорена капризно отшвырнула платье.
     - Подумать только, Артуро, ну разве не ужасно, что любовь не дает  тебе
даже как следует отомстить!
     - Ты думаешь? - Артуро  пристально  посмотрел  на  нее  своими  темными
глазами. - Посмотрим!
    Граф де Аренсо немедленно обратился в  полицию,  и  ему  обещали  начать
поиски. Мария терялась в догадках - кому  это  могло  понадобиться?  Она  бы
поняла, если бы украли выкройки, идеи, но готовые платья?..
    Граф полагал, что дело кончится кругленькой  суммой  денег,  которую  он
охотно отдаст этим негодяям и мошенникам. В любом  случае  Мария  не  должна
волноваться, чтобы не повредить своему малышу...
    Сгоряча граф  де  Аренсо  позвонил  Констансе,  заподозрив,  что  и  она
причастна к свершившемуся: ведь она Марию терпеть не может.  Констанса  была
возмущена:
     - Да как ты смеешь предположить такое! Плохо же ты меня знаешь, дорогой
племянничек! Или в самом деле эта дама свела тебя с ума? Я, конечно, терпеть
ее не могу. Но я же  не  авантюристка  вроде  нее!  Все,  что  я  хотела,  я
высказала ей в лицо!
    Графу де Аренсо стало неловко, он и  впрямь  хватил  через  край,  и  он
извинился перед тетушкой.
    Но  тут  у  него  возникло  другое,  по  его  мнению,  вполне  вероятное
предположение: из ревности Марии мстит Жюстин. Но,  разговаривая  с  Жюстин,
понял всю нелепость своих подозрений. Разубеждала  его  и  Исабель:  как  он
может так оскорблять свою верную помощницу? Они работают вместе уже  столько
лет!.. С раннего детства Исабель было присуще чувство  справедливости.  И  в
отношении других, и в отношении себя. И поэтому она никак не могла  простить
Хосе Игнасио. Совершенное им она  считала  величайшей  несправедливостью.  И
поэтому решила положить конец их отношениям. Его отъезд в Мехико на похороны
Маркоса облегчили ей эту задачу. А потом помогла и  Ивон,  позвонив  Исабель
будто бы из Мехико, где они с Хосе Игнасио вместе, и передав от него привет.
    Исабель поняла, что решение она приняла правильное и у нее  хватит  сил,
чтобы его исполнить.
    Записка была написана незнакомым почерком. Мария получила ее утром после
пропажи  коллекции.  "Если  хотите  получить  обратно  свои  модели,  будьте
сегодня, ровно в девять утра, в отеле "Елисейские  поля",  в  номере  триста
третьем. Не вздумайте обращаться в полицию".
    О, она готова была лететь  в  эту  гостиницу  на  крыльях.  Готова  была
заплатить любую цену!
    Не предупредив никого в своем доме, Мария взяла первое попавшееся  такси
и отправилась в "Елисейские поля".
    Ровно в девять, постучав, она  открыла  дверь  триста  третьего  номера.
Каково же было ее изумление, когда навстречу ей, отложив газету, поднялся из
кресла Артуро д'Анхиле! Справившись с шоком, она негодующе выговорила:
     - Я готова вести переговоры с кем бы то ни было... готова заплатить...
     - Мы с тобой вдвоем переговорим обо всем на свете. - Д'Анхиле подошел к
Марии, все еще не севшей в предложенное кресло. - И ни о каких деньгах нет и
речи. Ты же знаешь, чего я хочу.
    С этими словами он крепко обнял Марию, притянул  к  себе  и  стал  жадно
целовать лицо, плечи, шею.
     - Не смей ко мне прикасаться! - неожиданно низким голосом сказала она и
вцепилась длинными крепкими ногтями ему в лицо.
    Артуро застонал от боли и схватил Марию за руки.
     - Моя цена: или твоя любовь, или твой провал!.. Сколько раз я предлагал
тебе свою преданность!.. Предлагаю еще раз. Из гордости ты предпочла Виктора
Карено и получила одно только горе и несчастье. Со мной у тебя было  бы  все
иначе: ты уже завоевала бы Европу, твоя мечта уже бы осуществилась!  Но  без
меня тебя ждет провал. Твои модели у меня.  Я  могу  уничтожить  тебя,  могу
прославить! Решай!.. И поверь, ты сама меня вынудила на крайние меры...
     - Я подам на тебя в суд! - твердо заявила Мария,  высокомерно  глядя  в
лицо д'Анхиле.
     - У тебя и так не слишком блестящая репутация среди  парижского  света.
Визит к мужчине в отель ее вряд ли улучшит! Что ты на это скажешь?
    Мария с сожалением посмотрела на Артуро, подняла с полу упавшую  сумочку
и тихо сказала:
     - Понимаешь, заставить любить  невозможно.  Никогда.  Оставь  себе  мои
модели и делай с ними, что захочешь. Ты все время принимаешь меня за другую,
Артуро!
    Д'Анхиле уже пригладил волосы. Царапины на щеке... заживут, но не сразу.
Ладно... Он потрогал их и взглянул на гордо выпрямившуюся Марию.
     - Я хочу выиграть, Мария! И выиграю!.. А  ты  проиграешь,  и  я  первый
посмеюсь над тобой. И не сомневаюсь - смеяться буду  не  в  одиночестве.  Мы
закончили наши счеты, Мария!..
    Мария поехала не домой, она поехала в Дом моды, и  как  была  счастлива,
что все, с кем она работала долгих три месяца, еще не разошлись. Будто ждали
ее. Родриго сказал, что все они очень волновались. Натали предложила сменить
цветы на ее столе. Даже Жюстин... Жюстин, никогда  не  позволявшая  себе  ни
единого лишнего слова, спросила, не нужно ли чего!..
     - Все вместе мы должны принять решение, - начала Мария. -  Я  предлагаю
отменить  выставку,  поскольку  коллекция  исчезла  и...   надежды   на   ее
возвращение  нет.  Пусть  Родриго  известит  всех   о   моей   болезни   или
некомпетентности, пусть скажет,  что  сочтет  нужным...  Главное,  чтобы  не
пострадали из-за меня ваше имя и престиж предприятия. Приглашен высший свет,
это люди вашего круга, Родриго, я к нему никогда не принадлежала, и  поэтому
потери мои невелики... в отличие от вас.
     - Нет, выставку я не отменю, -  твердо  возразил  Родриго.  -  Я  найду
грабителей и заплачу  деньги.  Предпочитаю  противостоять  всему  миру,  чем
отменить выставку!..
    И тут раздался тихий, но внятный голос Жюстин:
     - Мадам, я не думала, что вы способны...  Я  судила  слишком  строго...
совсем не зная вас. Простите меня и... считайте своим другом.
    Мария, оставшись наедине с Жюстин, рассказала об анонимной записке  и  о
предложении Артуро д'Анхиле.
    С этой минуты  они  перешли  на  "ты".  Предложила  Мария,  и  Жюстин  с
благодарностью ответила согласием.
    В трудные, непереносимые минуты, вот такие,  как  теперь,  стоило  Марии
прикрыть глаза, как появлялся Виктор, и ему она жаловалась - гордая Мария, с
непреклонным характером. "Виктор, - звала она,  -  если  бы  ты  был  сейчас
здесь, если бы..." И ей казалось, что он слышит и отвечает.
    Из задумчивости ее вывел телефонный  звонок.  Незнакомый  женский  голос
сообщил,  что  звонит  секретарь  сеньора  д'Анхиле:  чемоданы  с   моделями
отправлены в Дом моды. Щелчок. Трубку на другом конце положили.
    Мария не знала, что и думать.  Волна  радости  подхватила  ее.  Неужели?
Неужели? Все как дурной  сон...  Как-то  не  верится.  Не  верилось  и  Хосе
Игнасио, только  что  прилетевшему  в  Париж.  Он  не  верил  в  благородных
разбойников и то и дело переспрашивал:
     - Что? Возвращают? Просто так?  Да  неужели?  Жюстин,  Натали,  Родриго
успокаивали Марию: не стоит
    нервничать, время еще есть, но она ничего не могла с собой поделать...
    В  отличие  от  Марии,  Лорена   находилась   в   состоянии   радостного
возбуждения. Она торопила Артуро и Ивон: они должны  прийти  первые.  Лорена
должна видеть все от начала и до конца.
     - Ты отправила платья Марии? - с подозрением спросил Артуро.
     - Не беспокойся: конечно, отправила! Она получит их в лучшем виде!..
    Как невыносимо медленно тянется время! Чемоданов все нет и  нет.  Жюстин
сочувствовала Марии: любое несчастье  Мария  встречала  мужественно,  а  вот
ожидание просто убивает ее. А почему бы им, собственно, не довести до блеска
те модели,  которые  Мария  отвергала  при  контрольных  просмотрах?  Там  и
остались-то какие-то мелочи: где пуговица, где просто отутюжить...
     - Жюстин, ты, наверное, забыла? Мы их отложили  подальше,  чтобы  потом
выбросить...
    Но в глазах Марии засветилась надежда.
     - А я тебя тогда не послушалась, - весело  сказала  Жюстин.  -  Дошила,
отгладила. Мне почему-то показалось, что ты можешь и  передумать.  Модели-то
чудесные и, в сущности,  варианты  того,  что  у  нас  украли!  Ты  и  когда
откладывала, колебалась...
     - Жюстин! Дорогая! Бесценная! Где они? Давай их немедленно сюда. Сейчас
мы подгоним их на манекенщиц! Это же пара пустяков! Изменим сценарий показа!
Как раз в оставшиеся несколько часов уложимся!
    И работа закипела:  Мария  всегда  была  душой  того  дела,  за  которое
бралась. А тут!.. Боже!.. Что за сокровище эта  Жюстин!  Все  копии  моделей
целы!..
    Они работали не покладая рук. Стучали швейные  машинки,  шипели  паровые
утюги... И когда незадолго до начала были  доставлены  наконец  в  Дом  моды
чемоданы с украденными платьями, на  которые  здесь  уже  махнули  рукой,  и
Мария, открыв их, увидела, что их адский труд превращен  злоумышленниками  в
кучу мелко изрезанного разноцветного тряпья, она глубоко вздохнула:
     - Бедные мои платья! Мне и казалось, что все это плохо кончится!..  Но,
слава Богу, выход найден!
    Когда граф де Аренсо приехал в Дом моды,  раскрасневшиеся,  возбужденные
женщины, похоже, заканчивали свою работу. На вешалках граф де Аренсо  увидел
великолепные платья. Последняя строчка, последняя примерка, последний  бант,
приколотый  к  блузке...  Мария  и  Жюстин  хлопотали   около   манекенщицы,
поворачивая ее в разные стороны и придирчиво рассматривая туалет.
     - Как тут у вас хорошо! - не удержался от восклицания граф.  -  Похоже,
мои дорогие, вы отлично ладите. Не так ли?.. Я рад!..
    И еще один поворот событий. На этот  раз  счастливый  поворот.  Кто  мог
предположить,  что  вместо   провала   Марию   ожидает   триумф?   Отгремели
аплодисменты, погасли софиты, освещавшие нарядный и  праздничный  парад  мод
мексиканского модельера Марии Лопес,  умолкла  музыка,  сопровождавшая  этот
показ, радостные воспоминания все еще волновали Марию. Да, это были варианты
моделей, отобранных Марией, но их одобрили представители самых прославленных
модных фирм и гости графа. Хосе  Игнасио  не  отходил  от  матери  и  первый
поздравил ее с победой. Мария счастливо рассмеялась. Цветы, улыбки... Дурной
сон все-таки рассеялся и приснился другой - чудесный сон наяву!..
     - Париж у ваших ног! - с сияющей улыбкой Родриго де Аренсо поднес Марии
великолепный букет роз и поднял в ее честь бокал шампанского.

    Глава 53

     - Париж у ее ног, - злобно прошипела  Лорена,  с  ненавистью  глядя  на
Артуро. - Ты этого хотел? Да? О-о, как я вас всех ненавижу!
    Нет, больше никому она не доверит своей  мести.  Д'Анхиле  подвел.  И  в
результате эта портниха  снова  посмеялась  над  всеми!  Лорена  негодовала,
Артуро молчал. Мария стала для него наваждением. Во что бы то  ни  стало  он
завоюет ее! Как-никак он сделал широкий жест с отправкой чемоданов  обратно.
В некотором роде Мария своим триумфом обязана  и  ему.  Артуро  считал,  что
имеет право на  вознаграждение.  Все,  что  говорилось  Лореной,  он  слушал
вполуха.
    В отделе его ждал Серхио. Д'Анхиле рассчитался с ним за оказанную услугу
и, выдав сверхусловленного кругленькую сумму, приказал исчезнуть.
    Утром Мария позвонила в Мехико Рите и рассказала  ей,  как  замечательно
прошел показ моделей и какую неоценимую услугу оказала ей Жюстин...
    С Жюстин они теперь стали друзьями.  Когда  Мария  пришла  в  Дом  моды,
Жюстин поздравила ее: пресса замечательная, все газеты хвалят  мексиканского
модельера, тонкий вкус Марии Лопес, чувство меры,  а  главное  -  стремление
обогатить современный стиль одежды национальным колоритом.
    Глаза Жюстин сияли: граф  де  Аренсо  пригласил  ее  сегодня  вечером  в
фешенебельный ресторан...
    Мария порадовалась новостям. Но почивать на лаврах было  некогда.  Мария
торопилась приготовить модели будущего весенне-летнего сезона.  Каждый  день
был дорог, нужно было все успеть до рождения ребенка... Еще  Марии  хотелось
восстановить уничтоженные образцы, - сердце ее болезненно сжималось,  стоило
вспомнить пеструю кучу лоскутов: все, что осталось  от  платьев,  в  которые
было вложено столько труда и вдохновения.  А  для  этого  нужны  ткани,  она
закажет их своему постоянному поставщику в Мексике...
    Жюстин очень удивилась, когда Мария сказала ей  о  будущем  ребенке.  Но
спрашивать ни о чем не стала. Мария сама все объяснила:
     - Я согласилась сотрудничать с графом и из-за того, что давно  хотелось
показать свои модели в Париже и для того, чтобы уехать  подальше  от  своего
бывшего мужа. Он не знает, что у меня будет ребенок, и не узнает никогда.
     - Вы разлюбили его? - грустно спросила Жюстин.
     - Трудно разлюбить, когда любишь  по-настоящему.  Но  ему  понадобилась
другая женщина, и я вынуждена с этим считаться. Вот и все. А теперь  давайте
заниматься делом. Натали! Попроси Серхио зайти ко мне...
    Но Серхио, как ни искали, отыскать не смогли.  Выяснилось,  что  в  этот
день он вообще не появлялся на работе. Не было его и  на  демонстрации  мод.
Странная история, но Марли сейчас было не до Серхио. Потом  все  прояснится.
Пока она не  будет  его  даже  увольнять,  потому  что  он  очень  прилежный
работник. На ее совести пока только увольнение Сулеймы. Не  уволить  Сулейму
было выше ее сил, и она чувствовала себя виноватой... Воспоминание  об  этой
истории  причиняло  ей  боль,  и  стоило  Хосе  Игнасио  начать  разговор  о
примирении  с  Виктором,  Мария  замыкалась  и  ничего  не  хотела  слышать.
Предательство! Еще одно предательство! Но когда  сын  признался,  что  любит
Исабсль и надеется на взаимность, благословила его от всей души:
     - Без любви невозможно жить, мой мальчик.
     - Тогда почему ты отказываешься от любви? - тут же пошел в  наступление
Хосе Игнасио. - Если бы ты видела, в каком  состоянии  Виктор:  не  ест,  не
спит, жизнь потеряла для него всякий смысл. Донья Мати боится  потерять  его
вслед за Маркосом и собиралась обратиться к врачу. Да как  ты  вообще  могла
подумать, что Виктор может взглянуть на другую женщину? Да еще на такую, как
эта противная кривляка?
     - У меня слишком горький жизненный опыт, сынок. В жизни бывает  все.  И
не надо больше об этом.
    "Да, в жизни бывает все", - думал и Хосе Игнасио. Он, например,  считал,
что после Лауры никого больше не сможет полюбить. И Исабель думала точно так
же после гибели Димитрия. И вот произошло чудо... Любовь,  наверное,  всегда
чудо... Хосе Игнасио знал, что никогда не  забудет  Лауру.  Она  жила  в  их
дочери. Иногда он просто в себя прийти не мог: в этом крохотном существе  он
вдруг видел свою любимую Лауру - глаза, брови, улыбку... Воспоминания  живы,
но они воскрешают прошлое. Исабель - его настоящее. Она  призналась  ему  на
днях, как мучилась из-за Ивон. Он попросил прощения. Ивон  тоже  прошлое,  и
тогда под платаном он простился с ней. Исабель поняла. Самым удивительным  в
их  отношениях  было  это  глубокое  взаимопонимание.  И  Хосе  Игнасио   со
счастливой благодарностью смотрел на Исабель.
    Артуро вновь надеялся и с  надеждой  вновь  шел  к  Марии.  Он  хотел  и
восторжествовать над ней, и просто быть с ней  вместе,  любой  ценой  он  не
хотел ее терять.
    Он вошел в гостиную. Мария  устало  сидела  в  кресле,  она  только  что
вернулась из Дома моды. На Артуро она взглянула  с  той  же  усталостью,  но
спросила довольно резко:
     - Чему обязана? Должны быть серьезные основания, чтобы  явиться  в  дом
после всего, что произошло!
     - И они есть! Я попытался украсть у тебя триумф,  и  я  же  вернул  его
тебе, разве нет? - рассмеялся д'Анхиле.
     - Ты? Ты вернул гору лоскутов! Ты уничтожил мою работу!  И  еще  смеешь
так цинично со мной говорить?! Убирайся!
    Артуро ее уже не слушал, он подходил все  ближе  и  ближе  к  креслу,  в
котором сидела Мария. Она обеспокоенно поднялась, предчувствуя недоброе.
     - Не приближайся! Не смей! Хосе Игнасио! - громко позвала она.
     - В конце концов, ты уступишь мне! Если думаешь, что одержала верх,  то
глубоко заблуждаешься! - почти шипел он, стоя около кресла Марии.
    Но спасение пришло не от сына - сын не слышал ее в  дальней  комнате  за
закрытой дверью. Раздался звонок, и через минуту на пороге стоял улыбающийся
Родриго де Аренсо.
    Но улыбка мгновенно погасла, едва он увидел  еле  держащуюся  на  ногах,
бледную Марию.
     - Что вам здесь надо, д'Анхиле?! - прогремел его голос. - В доме  Марии
вы нежеланный гость! Уходите немедленно!.. Немедленно! - граф  указал  рукой
на дверь.
    Артуро на секунду заколебался и приготовился уйти, но прежде, чем  уйти,
предостерегающе поднял руку:
     - Я выполню свое обещание, Мария Лопес,  вот  увидишь!  Мария  без  сил
опустилась в кресло.
     - Это давняя история, граф! Сколько лет прошло, но сеньор д'Анхиле  так
и не смирился с моим отказом. Теперь он грозит  мне  разорением.  Пугает  не
разорение, а ненависть.  Она  тяжела  мне.  А  вам  я  очень  благодарна  за
дружбу!..
     - Не стоит, Мария! Д'Анхиле предоставьте мне. И разрешите быть с  вами,
заботиться о вас, о ребенке.
    Мария, сидящая в кресле спиной к двери, и почтительно склонившийся перед
ней граф не услышали скрипа открывшейся двери и тихих шагов.
     - О ребенке? Ты ждешь ребенка, Мария?  Ребенка  от  этого  человека?  -
Рядом  с  Марией  стоял  Виктор  Карено,  бледный,  исхудавший,  с   горящим
нездоровым блеском в глазах. - От графа де Аренсо? Злые шутки играет  судьба
с человеком! Я готовил тебе сюрприз, но ты приготовила для меня еще больший!
     - Я и не ждала тебя, и уж тем более не готовила  никаких  сюрпризов,  -
отвечала Мария, не без труда справившись с волнением.
     - Ты уехала, и все вокруг -  доктор  Торрес,  Роман,  Рита,  Рейнальдо,
мама, Хосе Игнасио, когда недавно приезжал, - только и делали, что  убеждали
меня ехать к тебе, уверяя, что ты меня еще любишь. И убедили... к несчастью.
     - Люблю? Тебя? - не глядя на Виктора, отозвалась Мария. - И прошу тебя,
граф де Аренсо - мой деловой партнер, и не стоит вовлекать его  в  выяснение
каких бы то ни было отношений.
    Но Виктора трудно уже было остановить, в припадке ревности он припоминал
Марии все, что за короткий медовый месяц показалось ему подозрительным;  она
с той же страстью упрекала его в предательстве... Граф де  Аренсо,  чувствуя
себя лишним при этой бурной семейной сцене, вышел в другую комнату,  прикрыв
за собою дверь. А Виктор и Мария продолжали изливать свои обиды, не особенно
слушая друг друга:
     - Тебе   всегда   нравились   мужчины   с   изысканными   манерами    и
недвусмысленными намерениями... -  запальчиво  выкрикивал  Виктор.  -  Но  я
приехал не за тем, чтобы упрекать тебя... Я приехал сказать, что  измены  не
было, Сулейма сказала сама.  Она  устроила  мне  ловушку,  дала  снотворное.
Теперь она уже в Бразилии. Ты, конечно, не веришь  мне,  я  понимаю.  И  это
обиднее всего, потому что я же  тебе  говорил...  Говорил!  А  ты  предпочла
поверить наговорам какой-то... Да! Ты... Ты...
    Он не мог даже договорить. Ему все было ясно: у Марии другая жизнь, и он
в ней не нужен. Прав он или не прав, Марии это просто неинтересно.
     - Прощай, Мария. Вот теперь я ухожу  навсегда.  Захлопнулась  дверь,  и
только тут Мария поняла: Виктор ее  не  обманывал,  не  мог  обманывать,  не
обманывал ее никогда! Скорее за  ним!  Догнать!  Вернуть!..  Мария  побежала
следом, на ходу предупредив служанку:
     - Скажите Хосе Игнасио, что приехал Карено, я за ним  -  в  аэропорт...
Если успею...
    На улице она схватила такси. Время неудачное,  машина  еле  двигалась  в
потоке автомобилей. Мария торопила водителя, твердила, что опаздывает, и он,
рискуя наскочить на движущийся рядом транспорт, лавировал  как  только  мог,
продвигаясь вперед.  Наконец  такси  оторвалось  от  машин,  скопившихся  на
подъезде к трассе, что вела в аэропорт, но тут со встречной  полосы  на  них
наскочил огромный лимузин. Удар, скрежет железа, Мария потеряла сознание.
    Скорая  помощь  приехала  мгновенно.   Когда   Марию   выносили,   рядом
остановилась какая-то машина, из  нее  выскочила  женщина  и,  бросившись  к
носилкам, закричала:
     - Пустите, пустите меня к ней! Я ее сестра!..
    ...И кому в этой сутолоке могло прийти  в  голову,  что  это  не  так?..
Зеваки,  сгрудившиеся  вокруг  места  происшествия,  потеснились,  пропуская
"сестру" вперед.
    А перед этим, перед этим...

0

38

Глава 54

    Лорена решила следить за каждым шагом Марии. И начала она слежку с  утра
того дня, когда в Париж  приехал  Карено.  Конечно,  она  видела  и  Артуро,
который вышел из дома Лопесов незадолго до учителя. Нельзя сказать, что  вид
у него был очень счастливый.
    Лорена очень удачно поставила свою  машину  -  подъезд  Марии  прекрасно
просматривался... Оказывается, и Карено умеет быстро бегать... летел  словно
на пожар. И с пожарной скоростью... обратно,  тут  же  сел  в  такси  и  уже
отъезжал, когда в  дверях  показалась  Мария.  Она  тоже  схватила  такси  и
отправилась по маршруту Карено, похоже - вдогонку. Лорена тоже  кинулась  за
ними... Гонки ее забавляли. Остальное известно.  Лорена  проводила  Марию  в
больницу.
     - Сотрясение мозга, - сказал доктор Бретон, который ее принял...
     - Надеюсь, она не выживет! - цедила сквозь зубы Лорена, везя  Артуро  в
больницу.
    Он хотел видеть Марию немедленно, но доктор не разрешил,  сославшись  на
тяжелое состояние пострадавшей. Лорена исходила злобой, глядя на Артуро... И
желала Марии только одного: смерти, смерти, смерти!..
    Лорена с Артуро просидели около палаты несколько часов.
    Наконец врач разрешил д'Анхиле войти.  Артуро  осторожно  приблизился  к
кровати и долго смотрел на Марию. Она была все еще без сознания и  лежала  с
закрытыми глазами... Оправится ли она после травмы?
     - Надеемся, - ответил на его немой вопрос врач. -  Результаты  анализов
удовлетворительны и, к счастью, с беременностью все в порядке...
    Тут только до Артуро дошел смысл слов  доктора  Бретона.  "Проклятие!  -
прошептал он. -  Она  ждет  ребенка!  И  до  родов  осталось  около  четырех
месяцев!.."
    Еще какое-то время прошло в молчании. Вдруг Артуро увидел,  как  ресницы
Марии дрогнули, лицо исказилось гримасой боли и, открыв  глаза,  она  обвела
туманным взором стоящих у постели. Доктор поспешил сообщить, что с  ребенком
все в порядке, что она попала в автомобильную катастрофу, но теперь пошла на
поправку... Выражение лица Марии не  изменилось  -  взгляд  по-прежнему  был
устремлен поверх головы склонившегося к ней врача.
     - Я хочу уйти отсюда! Пустите меня! Я  должна  уйти!..  -  едва  слышно
произнесла она.
    Доктор Бретон попросил Артуро с Лореной подойти поближе и спросил Марию,
узнает ли она этих людей.
     - Нет, я их никогда раньше не видела. - И Мария равнодушно отвернулась,
повторив: никогда.
     - Может быть, сеньора скажет, где она живет? - доктор Бретон нагнулся к
Марии совсем близко. - Или как ее зовут?
    Последовало равнодушное:
     - Не знаю, не помню...
    Доктор озабоченно потер переносицу и сообщил:
     - Очевидно, пострадавшая потеряла память...
    Все это время Артуро был крайне озабочен,  то  и  дело  вынимал  носовой
платок, вытирал лоб, виски. Но тут лицо его озарилось улыбкой:
     - Лучшей новости я не мог и услышать! Мария теперь моя!..  -  прошептал
он едва слышно, но Лорена по движению губ догадалась, что он сказал. И когда
доктор Бретон вышел, чтобы  отдать  распоряжение  медсестре,  Артуро  сказал
вслух:
     - Мы увезем ее в Мехико.
    Через  несколько  часов,  когда  стемнело,  когда  опустели   больничные
коридоры, Артуро снова приехал в больницу.
     - Мне нужна твоя помощь, Роже, - плотно  прикрывая  за  собой  дверь  в
кабинет доктора Бретона, сказал Артуро. - Я хочу увезти Марию в  Мехико,  но
об этом никто не должен знать.
    Бретон снял очки, протер  их,  не  слишком  торопясь  с  ответом,  потом
поглядел на д'Анхиле и сказал:
     - Я к твоим услугам, Артуро.  Многим  тебе  обязан  и  с  удовольствием
помогу. Можешь забрать вещи мадам Лопес... Я сделаю все от меня зависящее.
    Вскоре д'Анхиле с Марией, которую поддерживали под руки  две  медсестры,
спустился к машине, где их ждала Лорена. Устроив Марию, д'Анхиле сел сам,  и
машина тронулась с места.
    Доктор, в раздумье постояв несколько минут, вызвал к себе  месье  Дюпре.
Документы на пострадавшую Марию Лопес нужно изъять.  Не  сегодня  завтра  их
проверит полиция, и ей нужно будет  представить  заключение  о  смерти.  Все
остальные сведения должны исчезнуть.
    Месье Дюпре согласно кивнул, на его лице не отразилось и тени удивления,
похоже, такое было не в первый раз.
    Пока улаживалось дело с бумагами в больнице, машина скорой помощи  мчала
Артуро, Лорену и бесчувственную Марию Лопес, которой перед отъездом  сделали
укол со снотворным, в аэропорт, где их уже  ждал  специальный  самолет.  Всю
дорогу Лорена в упор смотрела на  безмолвную  Марию.  "Как  было  бы  просто
сейчас рассчитаться с тобой, - думала  она.  -  Ну  да  ладно,  подождем  до
Мехико: там я избавлюсь и от тебя, и от твоего сыночка..."
    Хосе Игнасио метался по квартире. Час уже поздний, а  Марии  все  нет  и
нет. Исабель и граф де Аренсо пытались его утешить.
     - Не исключено, что Карено уговорил Марию лететь с  ним  в  Мексику,  -
предположил Родриго. - Скорее всего, они помирились.
    Хосе  Игнасио  очень  жалел,  что   не   застал   Виктора,   мучительное
беспокойство ни на минуту не оставляло его.
    Граф с  дочерью  откланялись,  уверяя,  что  Мария  вот-вот  позвонит  и
сообщит, где она...
    Но ни вечером, ни ночью Мария не позвонила.  Тревога  Хосе  Игнасио  все
возрастала. Ночь он не спал, томясь в ожидании, но  никаких  шагов  пока  не
предпринял. Бернадет сказала ему, что Мария поехала  в  аэропорт  следом  за
Карено, и Хосе Игнасио надеялся, что все еще уладится. Едва дождавшись утра,
он сам позвонил в дом к донье  Мати.  Подошел  Виктор,  из  бессвязной  речи
крестника он понял, что вчера Мария поехала за ним, но домой не вернулась...
Хосе Игнасио стало ясно: пора обращаться в парижскую полицию.
    А Виктор во всем винил свою горячность. Он ведь не  дал  Марии  и  слова
сказать. И опять обидел ее глупейшими подозрениями.  А  у  них  должен  быть
ребенок. Их с Марией ребенок! Нет, он вел себя  хуже  Хуана  Карлоса  и  как
теперь раскаивался в этом! Слава Богу, успел сказать, что чист перед ней!  И
вот теперь Мария исчезла!..
    Рита выслушивала покаяния Виктора. Но чем она  могла  его  утешить?  Она
мечтала,  как  Мария  и  Виктор  входят  в  двери  дома  Лопесов,   сияющие,
помирившиеся... Весь день накануне она ходила, скрестив пальцы от  сглаза...
чтобы  обязательно  вернулись  вместе,  чтобы   начали   новую,   спокойную,
счастливую жизнь... И вдруг это  ошеломляющее  известие!..  Что,  что  могло
случиться?..
    Наверху заплакала Мариита. А Ана где? Риту не на  шутку  встревожило  ее
увлечение Педро. Заморочил девушке голову, замуж она собралась!  Откуда  она
только взяла, что он и добрый, и порядочный,  и  любит  ее?..  Ох,  до  чего
доверчива эта Ана, уж хоть бы не обманул ее этот мошенник!
    Мысли Риты обратились к ранчо, к сестрам  Марии.  Они-то  еще  не  знают
дурной новости. Только на той неделе Рита говорила с Эстелой,  рассказывала,
какой успех выпал на долю Марии в Париже. Как Эстелита радовалась!.. Они все
радовались. И тут вдруг звонок Хосе Игнасио...
    Если бы не Исабель, Хосе Игнасио и не пережить кошмара  ожидания.  Самые
страшные предчувствия мучили его, и он  с  надеждой  смотрел  на  Исабель  -
только она могла пролить бальзам на его  раны,  убедить,  что  с  Марией  не
случилось ничего плохого, что  она  жива  и  вот-вот  станет  известно,  где
находится.
    В полдень пришел помрачневший Родриго с инспектором Проше,  который  вел
розыск, Хосе Игнасио и Исабель с надеждой смотрели на  него.  Может,  что-то
выяснилось?
     - Есть новости? - не выдержал Хосе Игнасио.
     - Да,  есть:  сеньора  Лопес  попала  в  больницу  после  автомобильной
катастрофы. Инспектор нашел эту больницу. Доктор Бретон, увидев  фотографию,
признал в ней пострадавшую, которая поступила к ним  несколько  дней  назад.
Поступила без сознания, не  смогла  назвать  ни  имени,  ни  адреса.  Спустя
несколько часов умерла.. Ее отправили в морг и, вероятно, похоронили в общей
могиле...
     - Я проверю записи морга, - заговорил Проше.
    Хосе Игнасио уже ничего больше не слышал после слов:  "спустя  несколько
часов умерла"... Он не мог поверить в эти слова.  Она  стояла  перед  ним  -
счастливая, с сияющими  глазами  -  королева  моды,  завоевавшая  Париж.  Он
чувствовал тепло ее рук - она ласково потрепала своего взрослого мальчика по
щеке... И что же?! Общая могила?! Да нет, быть такого не может!
     - Я не верю, что мама умерла. Они могли ошибиться... и в больнице, и  в
морге... Могли ведь, месье Проше?
     - Все будет проверено, - сказал Проше и откланялся. Через час, позвонив
из морга, он подтвердил смерть Марии Лопес.
    Хосе Игнасио стали мучить кошмары и  галлюцинации.  Днем,  когда  с  ним
сидела верная Исабель, он еще кое-как держался, но вечером, стоило ей уехать
домой, как его со всех сторон обступала темнота, и ему чудился голос матери.
"Начито! Начито!" - звала она.  Он  ложился  на  диван,  и  со  всех  сторон
обступали его видения прошлого. Вот он  совсем  маленький,  и  голос  матери
нежно говорит ему: "Ты мой самый любимый, ты - единственный!  Самый  главный
человек на свете - это ты..." Вот мама стоит  возле  новенького  автомобиля:
"Это подарок за твои успехи..."  И  подходит  близко-близко,  наклоняется  и
шепчет: "Я была против твоего брака с Лаурой, но я была не  права,  принимай
решение сам... Я помогу тебе найти ее!.."
     - Мама! - звал он и протягивал к  ней  руки.  -  Мама!  -  повторял  он
значительно тише и слышал вокруг себя лишь звенящую тишину.
    Исабель утешала Хосе Игнасио, утешала и отца, для которого смерть  Марии
была очень тяжелым ударом. Вспоминая, как  отец  помог  ей  пережить  гибель
Димитрия, она просила его не отчаиваться, ведь он сам говорил ей:  с  уходом
даже самого близкого человека жизнь, увы, не кончается... Граф де  Аренсо  с
нежностью улыбался, глядя на дочь, - с  нежностью  и  безнадежностью,  своим
горем он не хотел огорчать ее. Конечно, он будет  жить,  у  него  есть,  чем
жить: Исабель, начатое им с Марией дело...
    Хосе Игнасио понял: в Париже ему  больше  делать  нечего.  Его  место  в
Мехико, там его дом, его родные, друзья, дочка. Он  и  представить  себе  не
мог, что там, в Мехико, и его мать,; о смерти которой он так горюет. :
    Мария после снотворного  все  еще  спала.  Артуро  с  Лореной  сидели  в
гостиной и обсуждали свои дальнейшие планы.
    Лорена стала Лусией Дуран, любящей сестрой Марии де Лос Анхеле; Артуро -
Андресом  Лемусом,  мужем  Марии.  Племяннице  И  вон  строго-настрого  было
приказано держать язык за зубами.
    Нанятая еще в Париже и сопровождавшая пострадавшую в самолете  медсестра
Дульсе заботливо хлопотала около ее постели.  Как  только  Мария  приоткрыла
глаза, она позвала из гостиной ее сестру и мужа.
     - Это все какая-то шутка! - слабым голосом запротестовала Мария,  когда
д'Анхиле и Лорена уселись возле ее кровати. - Я никогда не  видела  вас,  ни
разу в жизни, поэтому оставьте меня одну!.. Пожалуйста, очень вас прошу!.. И
еще, скажите, - она умоляюще посмотрела на Артуро, - скажите, что вы не  мой
муж... я вас совсем не помню...
     - Это так естественно, любовь моя, - ласково прошептал д'Анхиле.  -  Ты
попала в катастрофу, у тебя сотрясение мозга,  провалы  в  памяти...  но  не
беспокойся! Память к тебе вернется. Твоя сестра Лусия, и я, Андрее Лемус, мы
тебе охотно поможем...
    Глядя Марии в глаза, Артуро ласково говорил, что они  женаты  уже  много
лет, что были очень счастливы вместе и очень  любили  друг  друга...  Артуро
приблизился к ней, потянулся губами к губам... Мария отвернулась.
     - Отпустите меня! Я не знаю вас, не люблю! Почему я должна вам верить?
     - Не говори мне "вы", Мария. У нас... будет ребенок! Твой и мой...
     - Нет-нет, это неправда! - снова силилась повысить голос Мария, но была
так слаба, что продолжала говорить шепотом. - Вы чужой для меня, вы - чужой.
     - Тебе надо отдохнуть, ты поспишь и все вспомнишь. -  С  этими  словами
Артуро вышел из комнаты и увлек за собой Лорену.
    Мария  была  близка  к  истерике.  "Как  ужасно  оказаться  одной  среди
совершенно чужих людей, - думала она, - и вдобавок в незнакомом доме."
    Дульсе, видя расстроенную, чуть ли не плачущую Марию, стала рассказывать
ей, как страдает ее любящий муж, как надеется на выздоровление.
     - Кошмарный сон, - прошептала Мария. -  Больше  я  ни  о  чем  не  буду
думать. У меня есть ребенок, и он принадлежит мне, а я - ему.
    Когда бы ни открыла Мария глаза, у ее  постели  всегда  был  Андрее.  Он
ласково о чем-то спрашивал ее, а она внимательно вглядывалась в  него.  Нет,
этот лысеющий человек с  крупным  лицом,  чуть  раскосыми  глазами  и  очень
элегантно одетый не мог быть ее мужем  и  ей  бы  не  хотелось  его  видеть.
Совсем. Никогда. И "сестру" тоже, хотя она все время старается  сделать  для
Марии что-то приятное - приносит сок, ставит поближе к кровати  цветы...  Но
она боится и сестры, и Андреса. И цветы ей не нравятся, хотя Андрее выбирает
самые роскошные и всегда повторяет, что любит ее безмерно и благодарит жизнь
за то, что у него есть его Мария.
    А Мария всегда отворачивается. Она все время пытается вспомнить, но пока
безуспешно, какую-нибудь мелочь, деталь, которая бы ей подсказала,  кто  она
такая... Но нет, не помнит она ни одного лица, ни чьего-либо голоса.
    Когда они остались вдвоем с Дульсе, та мягко посоветовала:
     - Примите то, что вокруг вас,  и  благодаря  этому  вы  восстановите  в
памяти и прошлое. Не  отвергайте  мужа  и  сестру,  они  так  добры  к  вам!
Поделитесь с ними своими тревогами... Я уверена, они вам помогут.
    Дульсе уговаривала Марию, а Артуро - Лорену.  Он  настаивал,  чтобы  она
проводила с Марией как можно больше времени и повторяла,  повторяла  ей  то,
что он придумал. Мария должна поверить в  эту  историю.  А  если  Лорена  не
захочет ему помогать, то очень об этом пожалеет. Очень!..
     - Ну хорошо! Хоть мне и осточертело быть в прислугах у этой плебейки, я
сделаю все, что  ты  просишь,  Артуро:  тебе  стану  рабой,  ей  -  сестрой,
постараюсь ее убедить, что ты - единственный, кого она когда-нибудь  любила.
Но только с одним условием:  от  забот  о  ребенке  я  тебя  избавлю,  я  же
поклялась, и это будет моя месть Марии...
    Мария доверяла Дульсе, та искренне заботилась о ней, бережно  и  ласково
терла виски, прикладывала лед, когда у  нее  были  приступы  головной  боли,
просиживала ночи напролет у ее постели, когда ей было плохо. И поэтому Мария
решила последовать ее  совету.  Впредь  она  будет  разговорчивее  со  своей
родней. И когда к ней пришла Лусия, Мария попросила ее сесть поближе:
     - Расскажи мне, как мы познакомились с Андресом?
    Лусия  устроилась  поудобнее  возле  постели.  Голос   ее   звучал   так
убедительно, глаза смотрели так искренне, так ласково, что  Мария,  невольно
подпав  под  обаяние  этого  тихого  голоса,  сделала  над  собой  усилие  и
постаралась поверить в то, что слышала  от  сестры.  Слушая  историю  своего
знакомства с Андресом, она пыталась вспомнить хотя бы что-нибудь из  того  о
чем говорила Лусия... Вот сестры приходят на фабрику, принадлежащую  Андресу
Лемусу...   Неожиданно   умирают   их   родители,   трагически   гибнут    в
автокатастрофе.  Андрее  помогает  сестрам  выплатить   кредит   за   дом...
Оплачивает все оставленные отцом счета... И с тех пор помогает сестрам...  А
вскоре Мария выходит замуж за Андреса. Если б не его великодушие, сидеть  бы
им обеим в долговой тюрьме. У нее, Лусии, тогда с нервами было хуже  некуда,
и Андрее предложил ей жить с ними. Вот они и живут с тех пор все вместе... А
как Андрее сейчас болеет за Марию, за маленького,  просто  представить  себе
невозможно! И как ему больно, что Мария его не признает!  А  ведь  они  были
такой дружной парой, всюду и всегда вместе... Так ждали ребенка...
    Мария очень старалась представить себя той  женщиной,  о  которой  ей  с
таким воодушевлением рассказывала сестра, но у нее ничего не получилось.
     - Нет, - произнесла она после некоторого раздумья. - Нет, Лусия,  я  не
люблю Андреса. Не люблю.
     - Не говори так, - оглядываясь на дверь, шептала  та.  -  Не  дай  Бог,
услышит, что с ним будет! Ты его так любила, так  любила...  ты  вспомни,  и
любишь, любишь, любишь...
    Под этот шепот Мария впала в полузабытье, а Лусия все твердила о доброте
и великодушии Андреса Лемуса. Когда  Мария  очнулась,  рядом  с  нею  сидела
Дульсе.
     - Вам стало лучше после разговора с сестрой? - участливо спросила она.
     - Не знаю, что и сказать, - в замешательстве ответила Мария. -  Я  ведь
не могу проверить, правду ли мне говорит Лусия. Все так странно...  Посидите
со мной, с вами мне спокойнее. Скажите... а сколько времени я здесь пробуду?
     - Пока не поправитесь,  сейчас  вам  даже  на  прогулку  нельзя.  Врачи
рекомендовали полный покой.
     - А до рождения ребенка... сколько еще?
     - Чуть меньше четырех месяцев. Думайте,  сеньора,  о  малыше,  которого
ждете. Ради него можно перенести любые трудности. Кого вы  хотите,  мальчика
или девочку?
     - Не думала об этом, - равнодушно вздохнула Мария. - Кого Бог даст.  Но
мне так тяжело, Дульсе, я здесь... просто... задыхаюсь...
    Мария снова прикрыла глаза. Нет, никаких воспоминаний не вызвал разговор
о ребенке... никаких... Пустота. И голова опять начинает болеть...  Надо  бы
отпустить медсестру, она, конечно же,  работает  до  определенного  часа,  а
Мария задерживает ее... Хотя Дульсе  постоянно  твердит:  "Мне  так  приятно
беседовать с вами, сеньора". А потом рассказывает Марии о своей  племяннице,
которая приехала два года назад в Мехико и живет у нее.
    Рассказы Дульсе отвлекают Марию, заполняют пустоту. Но в  Марии  копится
раздражение. И она пытается  избавиться  от  него,  шаря  по  ящикам  стола,
комода, шкафа.
     - Что ты ищешь? - обеспокоенно спросил неслышно подошедший Андрее.
     - Фотографии, письма... что-нибудь мое, что поможет мне вспомнить,  что
было, как мы с тобой жили, чтобы я поняла: да, я действительно твоя жена.
     - Ты действительно моя жена, Мария де Лос Анхеле... и ты...
    Он не договорил: Мария обернулась к нему, и кто бы узнал в этой  гневной
и страстной женщине апатичную, безразличную Марию последних дней болезни?
     - Ты лжешь! - резко оборвала она его. - Ты скрываешь, кто  я  на  самом
деле! Но сию же минуту ты мне скажешь правду!.. Если не ответишь,  я  отсюда
уйду.
    Но минутное возбуждение тут же сменилось прежней апатией. Андрее ласково
поглаживал ее по плечу, целовал руки.
     - Любовь моя, только успокойся. Все будет так, как ты захочешь...
    А в это время Виктор, чей дом  был  не  так  уж  и  далеко  от  особняка
д'Анхиле, пытался понять, что же ему делать. Он был уверен:  ему  необходимо
вернуться в Париж и самому заняться поисками Марии. Донья Мати  просила  его
не уезжать, она чувствовала, что Мария уже в Мехико. Донья  Мати  ничего  не
могла объяснить, у нее не было никаких доказательств, но она  была  уверена,
что Мария где-то поблизости, только никак не могла понять, почему она еще не
дома. Наверное, и в самом деле  в  мире  существует  множество  необъяснимых
вещей. И предчувствие из их числа. Старое сердце доньи Мати,  исстрадавшееся
из-за неудачно складывающейся жизни своих детей, и впрямь стало вещуном. Оно
знало: Мария близко, Мария страдает, и никто не может ей помочь.
    Рита так же принималась грозить вслух недосягаемой  убийце,  повергая  в
оцепенение всех домашних - мужа, Хо-се Игнасио, Ану.
     - Будь проклята!  -  грозила  она  кулаком  невидимой  Лорене.  -  Будь
проклята! Я тебя убью! Клянусь, Мария, я за тебя отомщу!
    Виктор, приходя в дом Марии и видя состояние Риты, страдал  еще  больше.
Он просил Хосе Игнасио рассказать все подробности катастрофы, клял  себя  за
горячность: не уйди он тогда так поспешно, Мария была бы жива.  Он,  Виктор,
убил ее, а вместе с ней и себя. Без Марии жизнь для него не  имела  никакого
смысла.
    Хосе Игнасио навестил дона Густаво и Флоренсию. Дон
    Густаво очень обрадовался внуку, а когда  услышал  об  автокатастрофе  и
гибели Марии, руки его внезапно  задрожали,  и  он  совершенно  явственно  и
внятно произнес:
     - Это  Лорена..,  Лорена  убила  Марию...  Я  уверен...  Хосе   Игнасио
побледнел: дома Рита твердила ему то же самое. Может, они правы? Но как  это
может быть? Лорена исчезла давным-давно, и все они, в  том  числе  и  Мария,
считали, что ее нет в живых, что им нечего ее опасаться. К тому же несчастье
случилось так далеко, в Париже...
    Рита не спала ночами. А если ей  и  случалось  забыться  ненадолго,  сон
мешался с явью: вот она разговаривает с Марией, совсем девочкой, она  только
что приехала из деревни в Мехико. Они  вместе  осматривают  город,  и  Мария
изумляется домам, машинам, ярким  витринам...  А  вот  уже  другая  Мария  -
озабоченная, думающая только о своей  мастерской,  она  недовольна  Ритой  и
выговаривает ей: "Прости, я не хотела тебя обидеть, но дело есть дело..."  И
опять Мария, но улыбающаяся, с маленьким сыном на  руках:  "Не  хочу,  чтобы
Хосе Игнасио лишился крестной матери, которая его  так  любит..."  Наплывает
туман, все погружается во мрак, и неведомо откуда доносится  знакомый  голос
Марии: "Наша дружба, Рита, проверена  годами.  Сколько  горя  и  радости  мы
пережили вместе..."
    Как старался д'Анхиле убедить Марию, что ничего от нее не  скрывает!  Он
твердил, что с ней нашел свое счастье, что она поправится и все  будет,  как
прежде. Она должна верить в их будущее.
     - Думай о ребенке, он вернет тебе память, непременно вернет...
     - Я хочу пойти на кладбище, к нашим  родителям,  Лу-оия,  -  обратилась
Мария к вошедшей Лорене, - мне кажется, там  я  что-то  вспомню  из  прошлой
жизни.
     - Конечно-конечно, завтра же, - ответил Артуро. - Пойдем, Лусия.
    Едва оба вышли из комнаты Марии, Лорена накинулась на Артуро:  зачем  он
пообещал, что завтра они пойдут на  кладбище?!  Завтра  с  утра  она  начнет
терзать Лорену этим дурацким кладбищем.
    И действительно, едва Лорена на следующее утро успела встать с  постели,
как увидела одетую для выхода Марию. Она и в самом деле ждала  обещанного  и
готова была отправиться хоть сейчас. Лорена рассвирепела: почему она  должна
расхлебывать идиотские обещания Артуро?
     - Доктор запретил тебе выходить из дому.
     - Какой доктор?  Со  вчерашнего  вечера  не  было  в  доме  доктора,  -
возражала Мария.
    На шум их голосов вышел Артуро.
     - Любовь моя, - попытался он вмешаться  как  можно  мягче,  -  в  твоем
состоянии тебе лучше не рисковать: лишние  эмоции,  волнения  совсем  не  на
пользу. Давай ты поднимешься к себе и полежишь!
     - Не хочу к себе! - рассердилась Мария. - Хочу пройтись по улицам! Я не
могу больше жить в тюрьме!
     - Ты никуда не пойдешь! - Артуро схватил ее за  руку.  -  Я  не  отпущу
тебя, не вырывайся!
     - Мы устали от твоих  капризов,  -  зашипела  Лорена,  -  ты  только  и
делаешь, что всем досаждаешь!
    Артуро понял, что они переборщили в  своем  желании  усмирить  Марию  и,
сверкнув глазами на Лорену, оборвал ее:
     - Не смей так разговаривать с моей женой! Я тебе запрещаю!
     - А если твоей жене наплевать на ребенка, которого она ждет?.. Заботься
она о нем, не рвалась бы так из дому!..
     - Нет,  я  не  верю,  что  она  мне  сестра,  -  вдруг  сказала  Мария,
внимательно слушавшая Лорену.
    Артуро увел Лорену, пообещав Марии, что  как  только  врач  разрешит  ей
гулять, они пойдут, куда она захочет.
    Наедине Артуро сделал Лорене выговор и  приказал:  немедленно  попросить
извинения у Марии за грубость...
    Лорена, внутренне кипя от негодования, сделала так, как он ей приказал.
    Наутро Артуро как ни в чем не бывало пришел к  Марии,  говорил  о  своей
любви, горевал, что она охотно вспоминает печальное, но ни разу не вспомнила
свое обещание перед алтарем любить его...
     - Прости, Андрее! - шептали  губы  Марии,  но  сама  она  находилась  в
крайнем недоумении: откуда в ней столько отвращения к собственному мужу?  Он
ведь добр к ней, и, казалось бы, она должна  отвечать  ему  взаимностью.  Но
нет! Не может. А что значит дом, семья, если рядом с собственным  мужем  она
чувствует себя безнадежно  одинокой,  покинутой,  и  какая-то  непреодолимая
преграда внутри нее не дает ей ответить взаимностью на его любовь и ласки...
    Мария не знала, как  хочется  Артуро  сломить  эту  преграду.  Он  решил
пригласить  психиатра  доктора  Гонсало  Арвисо.  Лорена  же  считала,   что
вмешательство психиатра грозит большой опасностью,  и  чем  успешнее  пойдет
лечение, тем опасность будет больше.
    Но Артуро пригласил к Марии врача и оставил их побеседовать...
    Врач показался Марии доброжелательным, и она попросила у него  помощи  -
ей невмоготу жить среди постоянных сомнений, воспринимая сестру и  мужа  как
чужих, нелюбимых людей. Она умоляет  доктора  ей  помочь,  она  очень  хочет
вспомнить, кто же она на самом деле...
    Врач  предложил  ей  сеанс  гипноза...   Она   должна   расслабиться   и
сосредоточить свое внимание на счете. Доктор медленно считал, а Марию  будто
окутывало плотным, густым  туманом.  Но  вдруг  откуда-то  издалека  до  нее
донесся голос врача, который возвращал ее к событиям недавнего прошлого...
     - Рассказывайте, вспоминайте о катастрофе... - настойчиво внушал он.  -
Где вы находились до того, как это случилось?
     - В доме... я вижу  комнату...  Потом  улицу...  я  торопилась,  хотела
догнать... Машина... Нет! Нет! Нет! - вдруг закричала Мария.
     - Расслабьтесь, расслабьтесь, расслабьтесь!.. А теперь слушайте меня. Я
хочу, чтобы вы вспомнили самый счастливый миг вашей  жизни...  миг,  который
доставил вам самую большую радость. Постарайтесь, попробуйте!.. Вспоминайте,
вспоминайте!.. Вы должны вспомнить!..
    Глаза Марии по-прежнему закрыты, но ... на лице вдруг появилась  улыбка,
и она заговорила тихо, внятно:
     - Мой сын, мой сыночек...  вот  ты  какой,  оказывается,  я  так  ждала
тебя...
     - Как зовут вашего сына?
     - Не знаю...
     - Вспоминайте, вспоминайте: как зовут  вашего  сына?  Несколько  секунд
стояла мертвая тишина. И вновь улыбка осветила лицо Марии.
     - Хосе... Хосе Игнасио... Хосе Игнасио... Хосе Игнасио! Сынок!.. Я хочу
видеть моего сына! Хосе Игнасио!..

0

39

Глава 55

    В отсутствие Хосе Игнасио позвонила Исабель и передала Ане, что вылетает
из Парижа и как только устроится  в  Мехико,  ему  позвонит.  Педро  не  без
интереса тоже выслушал это сообщение.
    Перед отлетом Исабель выдержала тяжелый разговор с Констансой. Констанса
была возмущена: ее племянница и вдруг бегает за  этим  ужасным  донжуаном  и
сердцеедом, который к тому же человек совсем не их круга!  Куда  смотрит  ее
отец?!
    Граф де Аренсо только пожимал плечами: его дочь  выросла,  он  не  может
распоряжаться ее чувствами. Ведь в этом мире так трудно найти свое счастье!
    Ивон  хотя  и  не  беседовала  с  Констансой,  но  подумала  об  Исабель
совершенно то же самое, услышав от Педро, что ее соперница летит  в  Мехико.
Распрощавшись с Педро, она отправилась в  дом  к  Лопесам.  Но  в  холле  ее
встретила негодующая Рита и не  захотела  пустить  дальше  порога.  Ивон  не
постеснялась в выражениях, ругая Риту и возмутив ее до глубины души.
     - У тебя язык змеи, и я буду не я, если  не  заставлю  тебя  проглотить
его! - услышал голос Риты спускающийся по лестнице Хосе Игнасио.
    Он принялся успокаивать крестную, а на все, что говорила Ивон,  отвечал,
что не желает иметь с ней ничего общего.  Он  любит  Исабель,  и  скоро  они
поженятся...
    Ивон была вне себя.
     - Вы никогда не поженитесь, запомни, Хосе Игнасио! Ты принадлежишь мне,
и я никому тебя не отдам! А если ты решишь по-другому, я убью и тебя и ее. Я
не позволю издеваться над моей любовью!
    Ивон вылетела, хлопнув дверью, Рита покачала головой ей вслед.
     - А тебе, Хосе Игнасиа, я советую быть осторожнее. Отчаявшаяся  женщина
способна на все!
    Хосе Игнасио в ответ засмеялся. Он  ждал  Исабель.  Думал  о  ней.  День
тянулся и казался ему вечностью. Он должен  был  занять  себя,  чтобы  время
бежало быстрее... Что ж, сейчас он сделает  то,  что  ему  было  так  трудно
сделать: он позвонит на ранчо, а потом отправится к Луису.
    К телефону подошел  Федерико.  Услышав  печальную  новость,  он  выразил
немедленную готовность помочь, обещал все передать се родным. Бедная, бедная
Мария!..
    Как тяжело переживала свое горе Эстела! Она пыталась  чем-то  отвлечься,
заглушить тоску по горячо любимой сестре. "Господи, - думала  Эстела,  -  да
что же за наказание такое?! Столько страданий выпало на долю Марии, а теперь
даже не знаем, где успокоилась ее душа... И на могилу  некуда  прийти.  Хосе
Игнасио сказал, что заочно отпели в  храме..."  И  она  горячо  молилась  за
упокой души своей безвременно ушедшей из жизни сестры.
    А  жизнь  на  ранчо  входила  в  прежнюю  колею.  Так  же  рано  вставал
рачительный Федерико, отправляясь осматривать обширное хозяйство, где  всюду
нужен был его хозяйский  глаз.  Так  же  поздно  вставал  Клементе,  пасынок
Эстелы, так и не полюбивший сельских работ, хотя поначалу Федерико очень  на
это надеялся. Зато он был всюду, где бы ни была Эстелита.
     - Любовь не выбирает, - твердил он. - Мы  не  родня,  и  я  живу  здесь
только для того, чтобы тобой любоваться. Мы с тобой молодые, у  нас  горячая
кровь!
     - Я люблю Федерико и запрещаю тебе говорить со мной.
     - Ты не можешь его любить, он старый! - закричал Клементе.
    Эстела не стала его слушать, встала и ушла. К ее  горю  прибавилось  еще
одно - непокой в доме.
    Клементе  по-прежнему  подстерегал  Эстелу.  Он  не  сомневался:  Эстела
сдастся, а отказывает она только  из  ложной  стыдливости.  И  когда  Эстела
заговорила с ним о необходимости уважать  дом,  где  он  поселился,  ее  как
хозяйку этого дома  и  как  жену  его  собственного  отца,  Клементе  только
засмеялся.
     - Не борись с собой! - бросил он ей.
     - Ты вынуждаешь меня пожаловаться Федерико, - тихо сказала Эстела.
    И в этот миг в кухню, где они сидели, вошел Федерико.  В  этот  день  он
вернулся домой пораньше и очень обрадовался, застав сына и  жену  за  мирной
беседой: он мечтал, чтобы все близкие ему люди были друг другу по сердцу.
     - Лучшей жены ты не мог найти, отец! - сказал ему Клементе.
     - Постарайся, Клементе, чтобы она полюбила тебя как сына, - обрадованно
сказал Федерико.
     - Постараюсь, отец, я уже  полюбил  ее...  как  мать!..  -  с  усмешкой
отозвался Клементе.
    Не желая расстраивать мужа, Эстела,  проведя  ночь  без  сна,  попросила
наутро Федерико, чтобы тот посоветовал Клементе вернуться в город.
     - Я не стану ничего ему советовать, Эстелита. Я обрел сына в преклонном
возрасте, ты по-матерински о нем заботишься. Он сказал мне, что  любит  тебя
как мать, пусть сам все и решает...
    Эстела поняла, что все разговоры бесполезны: она не имеет права отнимать
у Федерико сына. И тут же она представила себе Хосе Игнасио. Как он,  должно
быть, страдает, потеряв Марию, и как бы она хотела очутиться сейчас рядом  с
ним, чтобы  помочь  мальчику  пережить  горе!  Если  бы  знала  Эстела,  что
случилось с ее племянником, она полетела бы его спасать...
    А случилось вот что. Хосе Игнасио  собирался  к  Луису  -  они  задумали
открыть  совместную  юридическую  консультацию,  и  у  них  было   множество
неотложных дел. На прощание он поцеловал Марииту и пошел  к  машине,  открыл
переднюю дверцу, разгладил сиденье. И  вдруг  его  запястье  обвила  змея  -
очевидно, она притаилась между подушками. Он попытался  стряхнуть  ее,  стал
размахивать рукой, но только раздразнил. Змея выпустила жало,  Хосе  Игнасио
вскрикнул и побежал обратно в дом.
     - Позвони доктору Фернандо! - попросил он Риту.
    Фернандо, к счастью, оказался дома и приехал немедленно. К  его  приезду
рука у Хосе Игнасио, туго перетянутая Ритой ремнем, распухла так,  что  было
страшно смотреть. Хосе Игнасио потерял сознание. Перепуганные Ана,  Насария,
Рита хлопотали вокруг него. Фернандо успокоил их.
     - Не волнуйтесь, примем меры, и Хосе Игнасио поправится, - пообещал  он
твердо.
    Рита  не  сомневалась:  во  всем  виновата  Ивон.  И  тут  же  позвонила
лейтенанту Орнеласу.
    Лейтенант не заставил себя ждать, и Рита рассказала ему об угрозах Ивон.
Роман предположил, не дело ли  это  рук  Лорены,  но  лейтенант  отверг  его
предположение:
     - Лорена будто сквозь землю  провалилась.  А  что  касается  подозрений
относительно Ивон, то если сеньор предъявит обвинение и оно подтвердится,  у
нее будут серьёзные неприятности.
    После визита доктора  Торреса  Хосе  Игнасио  стало  значительно  легче:
лекарство  оказалось  и  впрямь  замечательным.  Но  еще  лучшим  лекарством
оказался для него приезд Исабель.
    Вечером Артуро отчитывал легкомысленную племянницу: глупая  шутка  могла
иметь серьезные последствия,  ее  могли  обвинить  в  преднамеренном,  пусть
неудавшемся, но убийстве. Придется нанимать толкового адвоката, но при одном
условии - Ивон должна крепко держать язык за зубами. Ивон еще раз  поклялась
молчать, сказав, что уже выразила свои соболезнования Хосе Игнасио...
    Прежде Артуро смеялся, если кто-то говорил ему,  что  любовь  к  женщине
способна раздавить человека, превратить его  в  игрушку.  Никогда  не  думал
д'Анхиле, что станет рабом своей любви, что  он  пойдет  на  преступление  и
обман только ради того, чтобы его избранница была  рядом  с  ним,  чтобы  он
безраздельно владел этой женщиной. Лорена смеялась,  не  скрывая  презрения.
Его страсть превратилась в болезненную манию, и ему все время казалось,  что
Марию у него отнимут, и тогда жизнь для него потеряет всякий  смысл.  Он  не
хотел ее выздоровления, он дорожил ее беспамятством  как  самым  драгоценным
даром. И поэтому пришел в ярость, узнав, что доктор Арвисо с согласия  Марии
применил гипноз: в прошлой жизни Марии Артуро не нашлось места, не  найдется
и в будущей, если память однажды к  ней  вернется.  Ему  нужно  было  только
успокоить Марию, о чем и просил позаботиться психиатра.
     - Наш сын умер, - сказал он, - воспоминания сейчас  вредны  моей  жене.
Она должна родить здорового ребенка.
    Доктор Арвисо согласился с мнением сеньора Лемуса, но счел, что в  таком
случае ему в доме делать нечего.
    Приближался срок родов,  и  Артуро,  занятому  приготовлениями  к  этому
знаменательному событию, казалось уже, что это его собственный ребенок,  что
он его выстрадал. Теперь Артуро хотел этого ребенка ничуть  не  меньше,  чем
сама Мария. Самую светлую в доме комнату по желанию Марии отделали в белых и
бежевых  тонах,  купили  приданое  для  новорожденного,  пригласили  опытную
акушерку. Мария,  видя  заботливую  предусмотрительность  Андреса,  начинала
чувствовать к нему благодарность и уверяла,  что  скоро,  совсем  скоро  они
начнут новую жизнь.
     - И я буду заботиться о тебе, Андрее, - говорила  она.  -  Наш  ребенок
сблизит нас. Ты лучший из мужей, я уверена в этом. Ты любишь  меня  несмотря
ни на что, даже после того, как я потеряла...
     - Не вспоминай, прошу  тебя,  любовь  моя,  ты  обещала  мне  забыть  о
прошлом.
     - Мне не трудно обещать тебе это, Андрее. А почему ты не хочешь,  чтобы
я рожала в клинике? Ты не боишься осложнений?
     - В том-то и дело, что боюсь,  а  сеньора  Франциска  -  самая  опытная
акушерка, она приняла м