Глава 27

    Лорене дель Вильяр опять не повезло  с  детективом:  и  этот  ничего  не
раскопал за столько дней, хотя денег получил предостаточно.  Неужели  вокруг
одни мошенники?
    - Вероятно, ваша дочь все же скрылась за границей.  А  это  значит,  что
потребуются дополнительные средства.
    Лорена пообещала, что будет ему все, чего он пожелает,  лишь  бы  только
побыстрее был результат.
    Она не могла знать, что детектив Сапеда уже вышел на след Лауры. Один из
билетеров вспомнил странную девушку, которая купила билет на  все  имеющиеся
деньги. А хватило их до... - билетер напряг  память  и  назвал  станцию,  на
которую тотчас же и отправился Сапеда.
    Не подозревали  о  действиях  Сапеды  и  на  ранчо.  Там  текла  обычная
размеренная жизнь семьи Лопес, одной из главных забот  которой  были  теперь
Лаура и ее ребенок.
    С  особым  пристрастием  опекал  Лауру  Диего.  Ему  все  труднее   было
сдерживать свои чувства  и  однажды  он  не  заметил,  как  перешел  границы
дозволенного, хотя начиналось все вполне безобидно. Лаура  вязала,  а  Диего
сказал, что купит ее ребенку и одежду, и игрушки.
     - Спасибо, Диего.
     - Ты вообще ни в чем не будешь нуждаться, -  уже  не  мог  остановиться
Диего. - Я буду о тебе заботиться. И защищать, если обидят. Ты ведь  знаешь,
что я с первой встречи полюбил тебя.
     - Прошу тебя, Диего, не говори этого!
     - Да, ты любишь Хосе Игнасио, но он тебя не защитил. А я бы отдал жизнь
за тебя.
     - Я очень хорошо отношусь к тебе, Диего, но не могу полюбить, как  Хосе
Игнасио.
     - Я завоюю твою любовь. Я буду твоему ребенку вместо отца. А  потом  ты
станешь моей женой.
     - Диего, остановись, мне тяжело это слышать!
     - Это сейчас для тебя непривычно. А потом ты меня полюбишь.
     - Клянусь, я не давала ему повода, - обратилась Лаура  к  подошедшей  к
ним Эстеле.
     - Я знаю, - ответила та и строго наказала Диего оставить Лауру в покое.
    Потом с ним поговорил Хасинто и был еще более крут:
     - Или ты будешь  уважать  Лауру,  или  тебе  придется  покинуть  ранчо.
Выбирай!
     - Не огорчайся, Лаура, - Маргарита увела ее подальше от дома, к  ручью,
чтобы бедная девушка не  слышала  разговора  братьев  и  не  страдала  из-за
глупости Диего. - Завтра мы купим ткань и сошьем красивое платье.
     - Но еще есть время.
     - Я шью медленно.  К  тому  же  я  сделаю  к  нему  волан  и  узоры  на
воротничке.
     - Мне придется его недолго носить.
     - Вот и пусть оно будет нарядным.
     - Ах, сколько же вы всего сделали для меня! Особенно ты, Маргарита.
     - Ты должна чувствовать себя как дома... Я хотела сказать:  лучше,  чем
дома.
     - Я у вас и так, как в раю. Никогда не была такой счастливой.
     - Даже... рядом с Хосе Игнасио?
     - Он всегда рядом. Я люблю его так же, как прежде. Даже больше. Намного
больше.
     - Какая же я ...! Чуть тебя не расстроила!
     - Ну что ты, Маргарита! Все идет  как  нельзя  лучше:  Хосе  Игнасио  в
университете, а я у вас.  Посмотри,  какая  вокруг  красота!  Какая  тишина!
Только и слышно, как журчит ручей и поют птицы.
    До конца дня Диего держался в стороне от Лауры, но уже наутро  заговорил
о том, что ей давно следует купить более удобную обувь и он  мог  бы  сейчас
для этого съездить с нею в поселок.
     - Нет, Эстела не хочет, чтобы я выходила за пределы ранчо,  и  надо  ее
слушаться.
     - Я отвезу вас с Маргаритой на джипе, это быстро, Эстела и не узнает.
     - Дело не в Эстеле, а в том, что меня могут увидеть посторонние.
     - А может, и вправду поедем, - неожиданно поддержала Диего Маргарита. -
Все равно надо выбирать ткань на платье.
     - Отлично! - воскликнул Диего. - Как только Эстела  пойдет  в  церковь,
сразу же едем!
    Поездка прошла удачно и весело: сначала купили все, что нужно,  потом  в
кафе пили вкусную банановую воду.
    Но вскоре к дому подъехало такси, и вышел  из  него  не  кто  иной,  как
детектив Сапеда.
    Незнакомец явно  застал  девушек  врасплох,  хотя  Лауру  они  и  успели
спрятать.
     - Я Агустино  Сапеда,  частный  детектив.  Разыскиваю  сеньориту  Лауру
Риверу. И, кажется, вы сможете  мне  в  этом  помочь,  -  Сапеда  пристально
посмотрел почему-то на Ану.
     - Помочь?.. - заерзала под его взглядом Ана.
     - Да, сеньорита. Вы ее знаете?
     - Нет! - решительно заявила  Эстела,  выручив  несколько  растерявшуюся
Ану.
     - Нет-нет! - хором поддержали сестру все присутствующие.
     - Но она приходится вам родственницей!
     - Родственницей, а  мы  ее  не  знаем,  -  постаралась  исправить  свою
оплошность Ана.
     - Она невеста Хосе Игнасио Лопеса, вашего племянника. По поручению  его
матери, Марии Лопес, я и разыскиваю сеньориту Риверу.
     - Да, Мария - наша сестра, - подтвердила Эстела. - Но вы садитесь. Ана,
принеси сеньору лимонада.
     - Так что случилось с той девушкой,  которую  вы  ищете?  -  как  можно
бесстрастнее спросил Диего.
    Сапеда пояснил, что Лаура убежала из дома, и показал ее фото.
     - Хм, молоденькая, - сразу же взял верную ноту подошедший Хасинто.
     - Вы ее знаете? - вцепился в него Сапеда.
     - Нет-нет.
     - Значит, никто из вас ее не знает?
     - Да, сеньор, - поспешил с  ответом  Диего.  -  Мы  не  видели  никакой
девчонки и совсем ее не знаем.
     - Неправда, молодой человек. Я сегодня видел вас с нею  в  поселке.  Не
надо больше отрицать.
     - Вы ошибаетесь.
     - Могу добавить: вы купили ткани в магазине, потом зашли в кафе.
     - Да, я был в поселке с моими сестрами, но не с сеньоритой Риверой.
     - За укрывательство несовершеннолетней вам грозит наказание.
     - Мы не занимаемся никаким укрывательством, - стояла на своем Эстела.
     - Имейте в виду, если полиция подтвердит мои сомнения,  вы  все  можете
оказаться в тюрьме.
     - Вы нам угрожаете? - резко спросил Хасинто.
     - Нет, сеньор Лопес. Я пришел просить вас о  помощи  в  этом  деле.  Но
поскольку вы не  хотите  мне  помочь,  то  я  просто  предупреждаю,  что  вы
совершаете уголовное преступление.
     - У вас нет на то оснований! - обиженно воскликнул Диего, который  и  в
самом деле чуть не плакал, но не от обиды, а от  досады  на  себя,  на  свою
неосмотрительность.
     - Я не  хочу  больше  спорить,  -  сказал  наконец  детектив.  -  Прошу
прощения. До свидания.
    В который раз Лопесам пришлось обсуждать один и тот же вопрос:  надо  ли
звонить Марии. Маргарита надеялась, что сестра уже переменила свое отношение
к избраннице Хосе Игнасио, но Лаура не могла в это поверить.
     - Если Мария и в самом деле меня  разыскивает,  то  лишь  затем,  чтобы
вернуть моей матери.
    Положение усугублялось тем, что детектив, во-первых, обо всем  расскажет
Марии, а во-вторых, придет, как  и  обещал,  с  ордером  на  обыск  и  арест
укрывателей. Выручил их дон  Федерико,  владелец  соседнего  ранчо.  Овдовев
несколько лет назад, он стал частенько захаживать к Лопесам, и вскоре ни для
кого не осталось секретом, что дон Федерико влюблен в Эстелу.  Чувств  своих
он не  скрывал,  но  официально  предложить  руку  и  сердце  не  торопился,
поскольку Эстела вроде бы не отвечала взаимностью. Конечно, дон Федерико был
значительно старше Эстелы, что тоже не добавляло  ему  уверенности  в  себе.
Однако, несмотря на это, дон Федерико стал близким  другом  и  почти  родным
человеком для всей семьи Лопес. Много раз он  приходил  на  помощь  в  самых
трудных ситуациях, и немудрено, что именно он предложил теперь Лауре  пожить
на его ранчо.
     - Я благодарна вам за предложение, - смутилась Лаура, - но...
     - Дон Федерико - самый уважаемый здесь человек, и никто не  догадается,
что ты у него, - пояснила Эстела.
     - Ты сможешь жить у нас, сколько захочешь. Няня Чайо будет ухаживать за
тобой, как ухаживала когда-то за мной,  а  после  за  моим  сыном.  Решайся,
Лаурита!
     - Так меня называет и дедушка Густаво.
    Дон Федерико увел Лауру,  когда  уже  совсем  стемнело,  чтобы  избежать
случайных свидетелей. И  тогда  же  на  ранчо  Лопесов  раздался  телефонный
звонок - конечно же, это была Мария.
     - Мой детектив Сапеда уверяет, что  вы  прячете  у  себя  невесту  Хосе
Игнасио - Лауру.
     - Ой, у Хосе Игнасио уже есть невеста? - не зная, что ответить,  тянула
время Маргарита.
     - Да, это длинная история, при встрече расскажу, но ты скажи, правда ли
то, что утверждает детектив?
     - Слушай, Мария, этот сеньор приходил сюда, но я не знаю, откуда он все
это взял: мы никого не укрываем.
     - Ладно, Эстела сейчас дома? Позови, пожалуйста, ее. Но и  Эстела  лишь
повторила то, что уже сказала Маргарита.
    Положив трубку, Мария задумалась. Никогда прежде  сестры  не  обманывали
ее, но сейчас они были какие-то странные, нервные.
     - Лучше все проверить нам самим, - сказала  она  Рите.  -  Придет  Хосе
Игнасио, и мы поедем на ранчо.
    Однако Роман посоветовал не говорить пока ничего Хосе  Игнасио  -  вдруг
это опять ошибка, и вообще сказал,  что  ехать  следует  ему,  а  не  Марии,
которой сестры, по всей вероятности, не доверяют. Да и Лаура, увидев  Марию,
может опять куда-нибудь убежать. На том и порешили.
    Появлению на ранчо Романа сестры не удивились: они сразу поняли, что это
гонец от Марии, а потому продолжали твердить, что ни о какой Лауре ничего не
знают. Больших трудов стоило Роману убедить Эстелу и Маргариту  в  том,  что
Мария искренне хочет помочь Лауре и Хосе Игнасио, что она уже  сама  мечтает
об их скорейшей женитьбе.
     - Мария многое поняла и очень страдает. А Хосе  Игнасио  -  тот  просто
сходит с ума от тревоги за Лауру. Поверьте мне и  будьте  откровенны.  Лаура
здесь?
     - Да, Роман, - сдалась наконец Эстела.
    А Диего не стал дожидаться, когда  Роман  уломает  сестер,  и  сразу  же
поехал на ранчо дона Федерико.
     - Бежим вместе, Лаура. Я увезу тебя так далеко, что ни Роман, ни Мария,
ни вообще кто-либо нас не найдут.
     - Я никуда с тобой не поеду.
     - Но одну тебя скоро найдут, а я люблю тебя и сумею от  всех  защитить,
буду работать и заботиться о вас. Я смогу быть хорошим отцом твоему ребенку.
     - Диего, ты все не то говоришь. Сейчас мне действительно надо побыстрее
отсюда уйти. Дай мне, если можешь, денег на билет и подвези до станции.
     - Да как раз там тебя сразу  же  и  схватят,  глупенькая!  Их  разговор
услышал дон Федерико и успокоил Лауру: он скажет Роману  и  всем  остальным,
будто она снова неизвестно куда убежала. Слово свое  дон  Федерико  сдержал:
когда за Лаурой пришли, он был так убедителен в этой лжи  во  спасение,  что
даже Эстела и Маргарита ему поверили и очень огорчились.
     - Ах, какая беда! А ведь Мария разыскивает ее, чтобы поженить их с Хосе
Игнасио! Но Лаура не успела еще далеко уйти. Надо ее  догнать.  Надо  срочно
ехать на станцию, - запричитали обе сестры.
    Лишь после этого дон Федерико сдался.
    Но сама Лаура наотрез отказалась ехать в Мехико:
     - Я боюсь маму Она сделает все, чтобы убить моего ребенка.  Прошу  вас,
Роман, дайте мне остаться здесь! Дон Федерико, позвольте мне остаться у  вас
до рождения ребенка. Умоляю вас!
    О том же стали просить Романа и сестры:
     - Лаура Очень напугана. Поезжай в Мехико один, объясни все Марии.
     - Хорошо, я поговорю с Марией, но вы не спускайте с нее глаз, а то  она
опять, чего доброго, захочет убежать.
     - Няня Чайо за ней присмотрит и не  позволит  выходить,  если  появится
полиция.
     - Надеюсь, что до прихода полиции все решится самым лучшим  образом,  -
заверил всех Роман.
    А в Мехико Мария и Рита уже начинали терять терпение: отчего-то Роман не
звонит, неужели детектив Сапеда опять ошибся?
     - Но даже и в  этом  случае  он  должен  был  позвонить!  Разве  он  не
понимает, как мы здесь волнуемся?! - негодовала Рита.
    Ей пришло на ум, что с  Романом  случилось  несчастье  по  дороге  и  он
попросту не доехал до ранчо. Стали звонить туда,  но  к  телефону  никто  из
сестер не подошел, и беспокойство только усилилось.
    Хосе  Игнасио,  тоже  будто  предчувствуя  что-то  важное,  не  пошел  в
университет:
     - Не могу сегодня идти на занятия.  Побуду  дома,  вдруг  Сапеда  будет
звонить. Этот розыск так затянулся, что я уже не могу ни о чем думать, кроме
как о Лауре и ребенке. Я боюсь за них!
     - Сынок, потерпи еще немного! Скоро Лауру найдут, -  стали  уговаривать
Хосе Игнасио мать и крестная. - Соберись  и  постарайся  сосредоточиться  на
учебе - ради своей же Лауры. Если ты будешь пропускать занятия, тебя оставят
на повторный курс. И когда ты получишь диплом?
     - Хорошо. Завтра обязательно пойду на лекции, а  сейчас,  извините,  не
могу.
    Мария очень хорошо понимала состояние сына:  она  и  сама  не  пошла  на
фабрику по той же причине. Но звонка от Романа все не было, а  время  ползло
медленнее черепахи.
    После обеда Хосе Игнасио навестил  Луис  и  вызвался  проводить  его  до
конторы Идальго. Днем раньше он  попросил  у  Марии  разрешения  погулять  с
Насарией, пообещав, что ничем ее не обидит. Насария  как  раз  вернулась  из
школы, и Мария спросила ее, как прошел вечер с Луисом.
     - Было очень интересно, - отвечала Насария.
     - Тебе нравится Луис?
     - Да...
     - Луис - парень хороший, серьезный, но ты тоже не должна забываться.
     - Обещаю, что из-за  меня  у  вас  не  будет  неприятностей.  Мама  мне
рассказывала, что случилось с нею и с вами когда-то... Извините.
     - Нет, тебе не  стоит  извиняться.  Нам  с  твоей  мамой  действительно
довелось пережить беду, и мне бы не хотелось, чтобы ты испытала то же самое.
    Насария занялась уроками, а Мария позвонила адвокату Идальго.
     - Мне хотелось бы поговорить с вами о моем сыне.
     - Я с удовольствием к вам заеду.
    При встрече Мария рассказала адвокату о  тревожащем  ее  состоянии  Хосе
Игнасио и попросила как можно больше загружать сына работой.
     - Это сейчас единственное, что он еще воспринимает. Университет уже  не
может отвлечь его от мыслей о Лауре.
    Рафаэль Идальго не стал скрывать своей привязанности к  Хосе  Игнасио  и
обещал быть к нему еще более внимательным. На прощание он сказал, что  будет
очень благодарен, если Мария сразу же сообщит о результатах поездки Романа.
     - Я ваш друг, Мария.  И  все,  что  связано  с  Хосе  Игнасио,  мне  не
безразлично.
    Закончился же этот невыносимо долгий  день  визитом  самой  Лорены  дель
Вильяр, и вряд ли стоит говорить, что была  она  в  крайнем  возбуждении.  А
поспособствовала этому, конечно же,  вездесущая  Ивон.  Прознав,  что  Мария
наняла для поиска Лауры самого знаменитого детектива, Ивон тут же  поспешила
накрутить Лорену:
     - Мария Лопес не пожалеет никаких денег, чтобы отыскать Лауру и  женить
на ней Хосе  Игнасио.  Не  сомневаюсь,  что  она  устроит  по  этому  поводу
грандиозный праздник: ведь такая свадьба  будет  означать  для  портнихи  ее
триумфальный выход в высшее общество.
    Ивон знала, на каких струнах сыграть,  -  Лорена  немедленно  подхватила
этот нехитрый мотив и для начала закатила скандал отцу и мужу.
     - Вы наверняка знали, что Мария Лопес имела наглость заняться  розыском
моей дочери. Эта чумазая швея подмяла под себя всех. Вам все равно, что  она
хочет выставить нас на посмешище всего общества. Она  устроит  праздник,  на
который сойдется вся ее домашняя чернь. И среди этого сброда - моя дочь  под
руку с плебеем! Нет! Нет!
    Так, все больше набирая обороты, Лорена довела себя до нужной  кондиции.
Теперь она могла осилить кого угодно, а от Марии Лопес и вовсе оставить лишь
мокрое место.
     - Прекратите  ваш  розыск,  -  начала  она  с  порога,  -  или  вам  не
поздоровится.
     - Он вам мешает? - ничуть не испугалась Мария.  -  Я  всего  лишь  хочу
найти вашу дочь.
     - Вы хотите пристыдить нас, дель Вильяров! Готовите скандал, чтобы  еще
больше дискредитировать Лауру! Конечно, вам абсолютно нечего терять,  потому
что вы привыкли к сплетням вокруг себя.
     - Я устала от ваших выходок...
     - Вы и ваш проклятый сын разбили  жизнь  Лауре.  Превратили  девочку  в
мать-одиночку. Вам очень хотелось, чтобы Лаура стала  такой  же  развратной,
как вы.
     - Убирайтесь отсюда немедленно!
     - Нет, я скажу вам все, что захочу, а вы будете слушать!  Но  Рита  уже
выталкивала ее за дверь. Лорена попыталась сопротивляться,  однако,  увидев,
что в гостиную сбежались все домочадцы, бросила напоследок:
     - Вы пожалеете об этом! Этой свадьбе не бывать!  Я  убью  твоего  сына!
Слышишь, деревенская шлюха, я убью твоего сына, как бешеного зверя! Убью!
    И даже придя домой, Лорена  не  угомонилась,  а  стала  лишь  еще  более
агрессивной.
     - Они все дорого за это заплатят! И Лаура в том числе. Пусть она вообще
никогда не возвращается! Пусть она действительно умрет, нежели опозорит  нас
этим замужеством!
     - Да что ж ты за мать! - негодовал Альберто. - Это все кончится тюрьмой
или сумасшедшим домом.
     - Мне все равно. Пойду в тюрьму, но убью этого проходимца, а  заодно  и
его мать.
    Еще один день начинался в томительном ожидании. Правда, с утра на  Марию
один за другим посыпались гости. Донья Мати и  дон  Чема,  не  сговариваясь,
упрашивали ее простить Виктора и на сей раз, а также приглашали на крестины.
Донья Мати ушла ни с чем - Мария не стала скрывать, насколько она оскорблена
поведением Виктора. И донье Мати нечего было сказать в  ответ,  кроме  того,
что сын ее, видно, совсем сошел с ума от ревности.  Удачливее  оказался  дон
Чема.
     - Я никогда тебя ни о чем не просил, Мария, но сейчас это  очень  важно
для меня. Пообещай, что не откажешь. - И он стал  умолять  ее  помириться  с
Виктором.
    Мария, как могла, объяснила дону Чема, почему это невозможно, и тогда он
прибег к последней уловке.
     - Ладно, тебе виднее. Хотя я  все  же  очень  надеюсь,  что  ты  будешь
крестной моего правнука.
     - Да, я обещала Перлите и Маркосу, но Виктор, наверно,  захочет,  чтобы
крестной была его жена, а он женится на Кармен.
     - При чем тут Виктор, если родители Маркитоса доверили его тебе?!
     - Вы правы, дон Чема. Я не стану огорчать Маркоса. Самым же неожиданным
для Марии был третий гость - адвокат Рафаэль Идальго.
     - Я хочу быть вашим другом, - начал без обиняков адвокат, -  и  поэтому
осмелился прийти. Не слишком помешал?
     - Нет-нет. Сейчас нам принесут кофе.
     - Надеюсь, вы позволите мне как-нибудь пригласить вас на ужин? -  решил
сразу же открыть свои намерения Идальго.
     - Я очень занята, но сейчас  мы  сможем  с  вами  спокойно  поговорить.
Расскажите о себе.
     - Что рассказывать? Я вдовец.
     - Как жаль... От  чего  умерла  ваша  супруга?..  Простите,  можете  не
отвечать.
     - Ее убили. При нападении.
     - Какой ужас! Вероятно, вы очень страдали?!
     - Да, с ее смертью ушло все. Я потерял всякий интерес к жизни. Только в
работе я  нахожу  еще  какой-то  смысл:  надо,  чтобы  виновный  отвечал,  а
невиновный был оправдан. Поэтому я занимаюсь адвокатурой. После смерти  жены
я боялся ожесточиться,  озлобиться,  но,  к  счастью,  этого  не  произошло.
Справедливость для меня по-прежнему важнее всего.
     - Мне так близко то,  что  вы  говорите!  Никогда  нельзя  давать  волю
обиде - озлобившись, можно навредить не только себе, но и другим.
     - Спасибо. Я никому не говорил об этом, а вам вот захотел рассказать.
     - И правильно сделали. Прошлые горести, если их держать в  себе,  давят
на нас и мешают видеть хорошее в настоящем. Вот и у вас все еще  образуется,
вы молоды.
     - Да, жизнь постепенно берет свое, но я не думаю,  что  еще  раз  смогу
полюбить. Моя любовь умерла вместе с моей женой.
     - Выходит, есть мужчины, способные любить только один раз?  Но,  может,
вам просто еще не встретилась та женщина, которая  смогла  бы  хоть  отчасти
заменить покойную супругу?
     - Конечно, я не стану зарекаться. Но пока этого не случилось. Однако  я
у вас засиделся. Я и не помню, когда мне было так хорошо в обществе женщины.
     - Вы мне льстите!
     - Не знаю... может, и так... Но вы не думайте обо мне плохо...
    Наконец приехал Роман, и Мария с Хосе Игнасио сразу же стали  отбираться
на ранчо. Мария, правда, успела перед отъездом позвонить  адвокату  Идальго,
сообщить радостную весть.
     - Спасибо, Мария. Вы можете на меня рассчитывать.
     - Да, знание законов нам пригодится.
     - Это так, но лучший адвокат - материнское сердце. Вы,  Мария,  вернули
сына к жизни!
    Пока Мария и Хосе Игнасио были  в  пути,  на  ранчо  дона  Федерико  шло
приготовление  к  званому  ужину.  Впервые  за  много  лет  Эстела   приняла
приглашение соседа, и это уже само по себе было счастьем для дона Федерико.
    А Эстела вдруг обнаружила, что не нравится себе ни в одном  из  платьев.
Маргарита застала ее растерянной.
     - Не знаю, что надеть.
     - В любом из этих платьев ты будешь прекрасна. А я думала, дон Федерико
тебя не интересует.
     - Это не для него. Он пригласил меня, и я просто хочу выглядеть хорошо.
     - Не упускай случая, Эстела. Отвечай взаимностью.
     - Ах, Боже милостивый! Не говори так, Маргарита.
     - Когда-нибудь ты еще пожалеешь о доне Федерико. Няня Чайо  постаралась
с угощением на славу - Эстела и Лаура  не  уставали  хвалить  ее  кулинарное
искусство.  А  дон  Федерико  все  никак  не  мог  поверить   в   реальность
происходящего.
     - Милая Эстелита, мне так приятно видеть вас за моим столом! Я  столько
раз обедал у вас, и вот вы - моя гостья.
     - В моем доме вам всегда очень рады...
    После ужина дон Федерико вышел проводить Эстелу,  и  обмен  любезностями
продолжился.
     - Лаура очень верит вам, - сказала Эстела.
     - Жаль, что вы не поступаете, как она, - дон Федерико наконец нашел, за
что зацепиться.
     - Я вас очень уважаю, дон Федерико.
     - И это... мешает любить?
     - Уже поздно... Мне надо идти.
     - Зачем вы так? Вы отлично знаете о моих чувствах. Да и ни для кого  не
тайна, что я люблю вас.
     - Я не могу вам ответить.
     - Я вам неприятен?
     - Нет-нет.
     - Я старше вас, но...  сердцем  я  молод...  А  годы  -  они  не  имеют
значения... Я сделаю вас счастливой, Эстелита, буду любить вас  с  юношеской
страстью... буду обожать вас всю жизнь!
     - Вы так никогда не говорили!
     - Я не осмеливался. Но Лаура научила меня быть откровенным  и  бороться
за свою любовь. А любовь - это вы, Эстелита. Прошу, не отказывайте!
    И наступила наконец пора радостных вестей и желанных встреч.
    Хосе Игнасио прямо со станции отправился на ранчо дона Федерико, а Мария
сначала все же завернула в отчий дом.
    Лаура теперь знала, когда приходит поезд из Мехико, и на  всякий  случай
издали поглядывала на дорогу: вдруг Хосе  Игнасио  приедет  уже  сегодня.  И
вот...
     - Хосе Игнасио! - Лаура побежала ему навстречу, а  он  тоже  понесся  к
своей  любимой,  и  эти  последние  разделявшие  их  метры  казались  самыми
непреодолимыми из всех препятствий, какие уже возникали на их пути.
     - Лаура!..
     - Хосе Игнасио!..
    От счастья они не находили слов, да и никакие слова тут не  были  нужны.
Долгое, крепкое объятие выразило все, что они хотели сказать друг другу.
     - Никогда теперь тебя не отпущу, -  только  и  вымолвил  Хосе  Игнасио,
когда они, обнявшись, шли к дому.
    А потом, немного придя в себя от радости  встречи,  наоборот,  не  могли
наговориться.
     - Зачем же ты убежала?
     - Не хотела для тебя неприятностей.
     - Глупенькая...
     - А это правда, что твоя мама не против нашей свадьбы?
     - Да, Лаура, мама нам поможет во всем.
     - Ты слышал что-нибудь о папе?
     - Он так же расстроен, как и я до нашей встречи.
     - Скажи ему, что все в порядке.
     - Да, любимая, обязательно скажу.
     - А... как там моя мама?
     - К сожалению, все так же. Хотела, чтобы мы прекратили розыск - это  ее
оскорбляло.
     - Бедная мама!..
     - Лаура, дорогая, я все еще не могу поверить, что вижу тебя!
     - И я, любимый.
     - Ты все еще любишь меня?
     - Как никогда прежде.
    И так - сумбурно, вперемежку  с  клятвенными  любовными  признаниями,  с
поцелуями и ласками - вспоминали они все, что с каждым  произошло  за  время
разлуки, и не могли насмотреться друг на друга.
    Но вот и Мария, наконец, увидела их вместе,  и  слезы  счастья  невольно
потекли из ее глаз. Она прижала к себе Лауру:
     - Все кончилось, Лаурита. Утри слезы.  Это  первый  день  вашей  новой,
счастливой жизни.
     - Можно к вам? - спросил улыбающийся дон Федерико.
     - Конечно! - обрадовалась ему Лаура. - Дон Федерико так  заботился  обо
мне!
     - Это не стоило никаких  усилий,  Лаурита.  Ты  очень  милая  и  добрая
девушка.
     - Я согласна с вами, дон Федерико,  -  сказала  Мария.  -  Надеюсь,  ты
простишь меня, Лаура, что я так поздно это поняла.
     - Я вам очень благодарна. Если бы не вы, мы бы с Хосе Игнасио больше не
увиделись.
     - Иногда бывает трудно справиться с эмоциями. Забываешь о боли, которую
причиняешь другим. Мой сын - самое важное в моей жизни,  и  если  ты  -  его
счастье, то и я могу быть только счастлива.
     - Вы не пожалеете о том, что сделали для нас. Я люблю  Хосе  Игнасио  и
буду любить его всю жизнь. Надеюсь, что когда-нибудь сумею заслужить и  ваше
доверие.
     - Ты его уже имеешь, Лаурита.
     - Вы будете для меня матерью, которой у меня... не было.
     - Возможно, и она все-таки прозреет. Но пока мы не скажем  ей,  что  ты
нашлась. Узнает только твой отец.
    Мария позвонила дону Густаво  и  Альберто,  пригласила  их  приехать  на
ранчо. Но при этом она попросила их ничего не говорить Лорене,  а  также  не
брать с собою Хуана Карлоса. Надо ли говорить, как обрадовались оба - отец и
дед Лауры! Альберто вылетел на ранчо первым же рейсом.
    Не разделял общей радости лишь один человек - Диего. И  только  он  один
без конца повторял, что Лаура никогда не будет счастлива с Хосе Игнасио.
    В ожидании приезда Альберто все обсуждали,  как  и  где  лучше  устроить
свадьбу. И опять на высоте оказался дон Федерико, предложив сыграть  свадьбу
у него на ранчо. Это и в самом  деле  была  замечательная  идея:  во-первых,
место красивое, и, во-вторых, подальше от глаз полиции.
    В этот самый момент и случился курьез, который сначала всех  напугал,  а
потом рассмешил. Едва лишь кто-то произнес слово "полиция", как -  легок  на
помине! - в дом постучался лейтенант Акунья. И, конечно, он стал утверждать,
что здесь укрывают Лауру Риверу и потребовал ее выдать. Сестры на сей раз не
растерялись, отвечали бойко по  уже  отрепетированному  сценарию,  но  Мария
расстроилась не на шутку: она знала, что этот детектив  работает  на  Лорену
дель
    Вильяр. Разрядил обстановку вовремя появившийся Альберто,  пояснив,  что
Акунья отказался от дела как раз из-за Лорены, но снова вернулся к  нему  по
просьбе Альберто и дона Густаво.
    И  вновь  счастливые  звонки  понеслись  в  Мехико  -   теперь   уже   с
приглашениями на свадьбу. Лаура,  кроме  дедушки,  захотела  позвать  только
Флоренсию. Мария объясняла Рите, какое платье следует подобрать для невесты.
Хосе Игнасио тоже дожидался, когда освободится телефон.
     - Ты хочешь кому-то позвонить? - заметила его Мария.
     - Да... Луису.
     - А больше никому?
     - Нет.
    Но позвонил он не Луису, а Виктору.
     - Наконец-то я женюсь на любимой и мне хочется, чтобы в такой момент со
мной рядом был отец. Поэтому я прошу тебя приехать.
     - У тебя есть отец.
     - Крестный, моим отцом всегда был ты!  Единственным!  Надеюсь,  что  ты
приедешь.
     - И... когда же свадьба?
     - Завтра. Времени хватит только на то, чтобы собраться  и  приехать.  Я
буду ждать. До свидания, крестный.
    И донья Мати, и дон Чема, конечно же, настаивали на поездке, но Виктор -
как ни тяжело ему было - принял иное решение.
     - Там будет достаточно и Хуана Карлоса. К тому же, я обручен с  Кармен,
а ей будет неприятно узнать о моем участии в этой церемонии.
    Донья Мати уже всерьез стала опасаться за рассудок сына  и  от  горя  не
знала, что делать. Единственное, что она для себя решила, - это  поехать  на
свадьбу Хосе Игнасио без Виктора.
    А на другом конце города еще один несчастный человек  -  Хуан  Карлос  -
горько страдал из-за того,  что  ему  запретили  присутствовать  на  свадьбе
собственного сына.
     - У меня тоже есть право там быть, - говорил он собирающемуся в  дорогу
дону Густаво.
     - Нет, Хуан Карлос, ты потерял его много лет назад.
     - Я думаю, Мария хочет наказать меня еще раз.
     - Тебе не надо было ее обижать. Ты поссорил ее с Виктором Карено.
     - Я люблю ее, папа.
     - Но она не любит тебя. Попытайся ее забыть.
     - Но как? Научи меня, папа. Эта любовь со мной всю жизнь.
    Разговор пришлось прервать из-за прихода Лорены, хотя  на  вопрос  Хуана
Карлоса ни дон Густаво, ни кто-либо иной все равно не смог бы ответить.
    Лорена сообщила, что пропал ее муж.  Ушел  из  дома  вчера  утром  и  не
вернулся.
     - Он уже давно ведет себя так, будто меня нет, будто  я  не  жена  ему.
Наверно, опять спутался со своей докторшей.
     - У тебя только одно на уме. Альберто позвонил мне и сказал, что вместе
с другим хирургом уезжает в провинцию делать сложную операцию, -  попробовал
успокоить дочь дон Густаво.
     - Знаю я этого хирурга! Его зовут Сильвией!
    И Лорена помчалась в клинику добывать адрес Сильвии, которая теперь жила
в другом городе.
    На ранчо дона Федерико шли последние приготовления к  свадьбе.  Мария  и
Рита подгоняли по фигуре платье невесты, девушки,  руководимые  няней  Чайо,
колдовали над праздничным обедом, у мужчин тоже нашлось немало важных дел...
    А гости между тем были уже все в сборе: дон Густаво,  Флоренсия,  Роман,
Рита. Не мог пропустить такого события в  жизни  друга  и  Луис,  а  Насария
получила возможность заодно повидаться и с матерью. Виктор, как и  следовало
ожидать, не приехал.
    Незадолго до начала церемонии на ранчо появился  адвокат  Идальго  -  по
просьбе дона Густаво он привез необходимые для оформления брака документы.
     - Я немедленно займусь правовой стороной гражданского обряда.
     - Я благодарна тебе, Рафаэль!
     - Это я благодарен тебе, Мария! Я так скучал!..  За  последние  дни  ты
стала чем-то очень дорогим для меня... Ты - единственная женщина, которую  я
смог бы полюбить после моей покойной жены.
     - Не надо, Рафаэль!
     - Это не слова, Мария. Ты знаешь мою жизнь,  знаешь,  что  я  продолжал
любить свою жену, когда ее уже не было. Но сейчас я каждое  мгновение  думаю
лишь о тебе.
    Идальго  собирался  уехать,  как  только  передаст  документы,  но  Хосе
Игнасио, увидев его, очень обрадовался и упросил остаться.
    "Господи, помоги мне сделать счастливым Хосе  Игнасио!  Пусть  моя  мама
поймет и примет его", - повторяла про  себя  Лаура,  пока  судья  произносил
торжественную речь.
    "Я постараюсь быть самым нужным, самым надежным мужем и отцом", -  думал
в это же время взволнованный Хосе Игнасио.
    А Мария молила только об одном: "Пусть он будет счастлив, Господи!"
     - ...  Объявляю  вас  отныне  мужем  и  женой  -  со  всеми  правами  и
обязанностями, которые дает вам закон и которые он, в свою очередь,  на  вас
налагает, - закончил судья. - Поздравляю!
     - Поздравляю!  Поздравляю!   Будьте   счастливы!   -   спешили   обнять
молодоженов родственники и друзья.
     - Я словно во сне, - призналась Марии Лаура.
     - Нет, сны обычно кончаются, а ваше счастье не кончится  никогда,  я  в
этом уверена, - отвечала Мария, прижимая к себе Лауру и Хосе Игнасио.
    Когда гости заняли свои места за столом и прозвучали первые  здравицы  в
честь  новобрачных  -  объявился  еще  один   гость,   но   няня   Чайо   из
предосторожности его не впустила:
     - Он представился как отец Хосе Игнасио. А с ним еще женщина.
     - Это Хуан Карлос и Лорена! - испугалась  Мария.  -  Дон  Федерико,  не
разрешайте им входить, скажите, что вы ничего даже не слышали о Лауре.
     - Что ж, мы  уйдем,  -  выслушав  дона  Федерико,  печально  согласился
Виктор. - Я был прав, мама: не следовало нам приезжать сюда.
    О, этот голос! Мария смогла бы узнать его из тысячи других!..
     - Виктор! Донья Мати! - Мария выбежала из своего укрытия.
     - Мы уходим, Мария!
     - Нет-нет! Это недоразумение. Мы подумали, что нагрянули Хуан Карлос  и
Лорена.
     - Простите меня, сеньор, - понял свою  оплошность  дон  Федерико,  -  я
должен был вас узнать: ведь вы приезжали на  похороны  дона  Начо.  Входите,
прошу вас, Хосе Игнасио будет очень рад.
     - Значит, ты думала, что я не приеду? - обиженно спросил Виктор.
     - Да. Ведь все так изменилось!
     - А из-за кого? Не из-за тебя ли?
     - Ладно, не будем об этом. Вижу,  что  ты  приехал  не  ко  мне.  Но  я
благодарна тебе за любовь к Хосе Игнасио.
     - Как прошла церемония?
     - Словами передать невозможно. Для меня все это было  очень  волнующим.
Жаль, что вы не успели.
     - Я решился слишком поздно.
     - Бабушка, дорогая! - целовал донью Мати Хосе Игнасио. -  Спасибо,  что
привезла моего крестного отца!
     - Э нет, это он привез меня.
     - Теперь, когда вы здесь, я счастлив полностью. Мужчины уже  раздвигали
столы, готовя места для новых гостей, а те  поздравляли  жениха  и  невесту,
желая им долгой безоблачной жизни вдвоем, рука об руку.  Ана  упросила  дона
Федерико спеть для молодоженов песню о любви,  и  он  пел  в  этот  раз  как
никогда проникновенно. Маргарита, конечно же,  не  упустила  случая  шепнуть
Эстеле, чтобы она не мучила больше дона Федерико и сказала бы  ему  поскорее
"да".
    Альберто подсел к Марии, чтобы обсудить, где будут жить их дети.
     - Думаю, что мой дом - самый безопасный  для  них.  Если  только  вы  с
Лаурой не будете против моего предложения.
     - Наверное, вы правы, - поддержал Марию дон Густаво.
    Лаура тоже не возражала.
     - Я буду о них заботиться. Хосе Игнасио закончит  учебу.  А  работу  он
должен на время отложить, - Мария посмотрела на Рафаэля Идальго.
     - Как скажешь, Мария, - послушно отвечал адвокат.
     - Ради  блага  наших  детей,  -  продолжала  Мария,  -  нам  всем  надо
постараться, чтобы Лорена не узнала об их браке.
     - Это я беру на себя, - пообещал дон Густаво.
     - А потом... мама его примет? - в глазах Лауры была слабая, но  все  же
надежда.
     - Должна принять, детка, - успокоил ее дон Густаво, хотя и не  верил  в
такой исход.
    Во  время  этого  разговора  Виктор,  сидящий   безмолвно   в   стороне,
почувствовал себя лишним в чужой семье. А кроме того,  ему  показалось,  что
Мария чересчур любезна с Идальго. Почему этот адвокат вообще здесь? Ведь  не
родственник, и, вроде бы, не близкий друг. Или уже успел  им  стать?  Виктор
засобирался домой, и донье Мати опять  пришлось  усомниться  в  здравомыслии
сына.
     - Разве ты не видишь, как она кокетничает с этим человеком?!
     - Твоя ревность чудовищна!  Ты  просто  ослеп!  Мария  любит  тебя!  Ты
уверял, что она выйдет замуж за Хуана Карлоса, но где  же  он?  Если  бы  он
здесь появился, его бы не пустили на порог, ты сам  в  этом  мог  убедиться.
Посиди-ка ты здесь  один  и  поразмысли.  А  я  лучше  пойду  веселиться  на
празднике внука!
    Донья Мати сразу же направилась  к  Марии,  но  та  все  еще  продолжала
говорить с доном Густаво и Альберто.
     - Может, вам как-нибудь удастся убедить Лорену в ее заблуждении.  Я  не
прошу любить меня, но пусть она пожалеет свою дочь.
     - Я восхищаюсь вами, Мария, - отвечал ей  дон  Густа-во.  -  Вы  сумели
преодолеть обиду, избежали озлобления.
     - Когда я увидела, что мое озлобление убивает Хосе  Игнасио,  я  горько
раскаялась.
     - К сожалению, от Лорены вряд ли можно ожидать чего-нибудь подобного, -
вставил помрачневший Альберто.
     - Вы ее знаете лучше. Но ненависти я все же  не  заслужила.  Однако  не
будем ворошить старое! Лаура теперь поселится в  моем  доме,  и  вы  сможете
приходить, когда захотите...
     - Извините, - донья Мати, боясь, что Виктор может  уехать  и  один,  не
смогла дождаться более удобной паузы. - Мария, прошу тебя на минутку.
    Отведя Марию в сторону, донья Мати прошептала:
     - Виктор срочно хочет поговорить с тобой. В комнате для гостей. - А про
себя добавила: - Господи, прости мне мое вранье!
     - Я звал тебя? Ты что? Не нашла предлога для оправданий?  -  возмутился
Виктор.
     - Мне не в чем оправдываться.
     - А по-моему, есть!
     - Зачем ты меня звал?
     - Да брось, Мария! К чему эти детские выдумки? Могла бы просто сказать:
хочу тебя видеть.
     - Ты ошибаешься.
     - Тогда зачем ты пришла?
     - Донья Мати уверяла, что ты срочно хочешь поговорить со мной.  Но  раз
это не так, то я ухожу.
     - Нет, постой. Раз уж ты здесь...
    И он опять начал о том же: адвокат Идальго... кокетничала...  не  можешь
жить без обожателей...
     - Думаешь, ты мне за двадцать лет не надоела  со  своими  бесчисленными
ухажерами? Ты и замуж за меня потому не выходила, что не умела быть верной!
     - Зато  ты  продемонстрировал  свою  хваленую  верность:  стоило  Хуану
Карлосу поцеловать меня силой, как ты сразу же побежал жениться на Кармен.
     - Ты и в самом деле не выйдешь замуж за дель Вильяра?
     - Ох!.. Вот уж в чем ты можешь не сомневаться!
     - Как же я глуп! Я опять ошибся!
     - Тут я с тобой согласна: ты очень  поглупел.  А  кроме  того,  ты  так
умеешь обижать, что я до смерти твоих обид не забуду.
     - Забудь! Прошу тебя! Я проиграл через столько лет терпения и любви!
     - Ты еще не проиграл: у тебя есть верная женщина...
     - Разве ты не поняла, что это было бегство от тебя? Я люблю тебя!
     - А жениться хочешь на ней.
     - Я не женюсь ни на ком, кроме тебя. - Виктор  стал  страстно  целовать
Марию.
     - Нет, Виктор! Ты унизил меня перед ней, выставил ничтожеством. Если ты
меня действительно любишь, то откажись от сотрудничества  с  Кармен,  оставь
этот магазин.
     - Но ведь ты знаешь, сколько я вложил и денег, и сил. Ты жестока!
     - Нет.  Это  единственный  способ  вернуть  нашу  любовь.  Пока  ты  не
прекратишь всяческие отношения с Кармен, не приходи ко мне.
    Виктор ни секунды не стал медлить с отъездом, и донья  Мати,  огорченная
тем, что хитрость ее не удалась, безмолвно последовала за сыном.
    Куда более удачливым в этот день оказался  дон  Федерико.  Заметив,  как
Эстела зачарованно глядит  на  воркующих  жениха  и  невесту,  дон  Федерино
шепнул:
     - Мы бы тоже могли быть счастливыми...
     - Ах, дон Федерико, не надо!
     - Жаль! Если бы ты чувствовала ко  мне  хоть  немного  нежности,  -  не
слишком надеясь на успех, сказал тем не менее дон Федерико.
    И неожиданно был вознагражден:
     - Мое чувство  к  вам  значительно  больше...  -  произнесла  Эстела  и
осеклась.
     - Правда, Эстелита? Я так рад! Выходи за меня  замуж.  Клянусь,  ты  не
пожалеешь! Я обожаю тебя, а со временем, возможно, и ты меня полюбишь.
     - Со временем? Нет, дон Федерико, я... люблю вас. Я поняла,  что  люблю
вас.
     - Эстелита! Ты делаешь меня самым счастливым на  свете!  Дон  Федерико,
как человек деятельный и достаточно опытный, не стал  терять  время  зря  и,
воспользовавшись присутствием Марии, попросил у нее благословения на брак.
     - Я могу  только  порадоваться  за  вас  обоих,  -  отвечала  Мария.  -
Поздравляю тебя, сестра. Желаю вам счастья!
    Сама же она ничего, кроме усталости, кажется, уже не чувствовала.
     - Вы опять поссорились? - тихо спросил ее Хосе Игнасио.
     - Хуже, чем прежде.
     - Не огорчайся, мамочка! Все между вами уладится.  Если  я  смог  стать
счастливым, то и ты сможешь.
     - Для меня твое счастье важнее всего.
     - Мамочка, я очень люблю тебя! Я благодарен за все, что ты сделала  для
нас с Лаурой.
     - Ты всегда был хорошим сыном. Бог тебя не оставит.
     - А ты - самая прекрасная из матерей. Спасибо тебе!..
    Но наступило время прощания с гостеприимным ранчо. Мария в  который  раз
благодарила Хасинто,  сестер,  дона  Федерико.  Ана  согласилась  поехать  в
Мехико, чтобы помогать Лауре. Грустный и тихий Диего безучастно  смотрел  на
все это со стороны. Мария обняла его:
     - Диего, братик, я очень люблю тебя и верю в твой разум. Не отчаивайся.
Ты еще встретишь девушку, которую сможешь полюбить.
     - Вряд ли. Да и Лаура с  Хосе  Игнасио  тоже  никогда  не  смогут  быть
счастливыми.
    А дон Федерико, выражая общее мнение, говорил Лауре:
     - Нам всем будет очень недоставать  тебя.  Обещай,  что  когда  родится
ребенок, ты привезешь его сюда, чтобы мы могли познакомиться.
     - Обещаю! Спасибо вам за все! Прощайте!
     - Никогда не говори "прощай", Лаура. Только "до свиданья"!

Глава 30

    Оставив Хосе Игнасио под присмотром Аны, Мария и дон Густаво не отходили
от операционной, дожидаясь, чем закончатся роды.
    Наконец в коридор выглянул Альберто и сказал, что родилась девочка.
     - А как Лаура?..
     - Очень плохо. Серьезные осложнения с сердцем. Делаем все, чтобы спасти
ей жизнь.
     - Боже милосердный! - взмолилась Мария, когда они с доном Густаво опять
остались одни. - Помоги Лаурите, сохрани и спаси ее!
     - Я один виноват в том, что происходит с  Лаурой,  -  казнил  себя  дон
Густаво. - Я не должен был молчать. Еще ребенком Лорена должна была  узнать,
что она - приемная дочь.
     - Не мучайте себя. В жизни бывают ошибки, которые нельзя  исправить,  и
эта - одна из них. Позвоните Хуану Карлосу, он сейчас сумеет вас поддержать.
     - Да-да, я так и сделаю.
    А в это время Хосе Игнасио мучился оттого, что не позвал врача сразу же,
как только Лаура вошла, что бездумно радовался ее приходу, забыв о возможных
последствиях.
     - Но она тоже была так счастлива, : - говорил он Ане.
     - Ты не должен думать о плохом.  Вот  увидишь,  через  минуту  появится
Мария, и ты узнаешь, что стал папой.
     - Интересно, каким будет мой ребенок? Похожим  на  Лауру?  Как  бы  мне
хотелось быть сейчас рядом с ней!
    Но минуты проходили одна за другой, складывались в часы, а Мария все  не
появлялась. Хосе Игнасио просил  Ану  разузнать,  не  случилось  ли  чего  с
Лаурой:
     - Я чувствую, как ей плохо. Я боюсь за нее!
    Ана и сама уже понимала, что возникли какие-то осложнения,  но  оставить
Хосе Игнасио одного не решалась: он тоже может встать  с  постели  и  упасть
где-нибудь на пути к операционной. Поэтому ничего не оставалось, как ждать -
в неведении, в бездействии, в надежде на лучший исход.
    Реально что-либо сделать для Лауры могли только Габриэла и  Альберто,  и
они использовали все средства, какие были в их распоряжении. Жизнь  в  Лауре
еще теплилась, но медленно, еле заметно угасала. И  наступил  момент,  когда
Габриэла вынуждена была признать, что Лауру им спасти не удалось.
     - Все, Альберто. Она не выдержала...
     - Нет-нет, продолжай стимуляцию!
     - Бесполезно. Посмотри сам: Лаура умерла.
     - Доченька, доченька!.. Нет, это невозможно...
    На Альберто было страшно смотреть, а дона Густаво пришлось  поддерживать
с помощью уколов. "Это я виноват", - без конца повторял он.
     - Вашей вины здесь нет, - объясняла ему Габриэла.  -  Лауре  надо  было
лежать, но она по  неопытности,  по  молодости  недооценила  опасность.  Это
вызвало сильное кровотечение, и сердце не выдержало.
     - Никакое сердце не могло бы выдержать Лорену, - с горечью и ненавистью
произнес Альберто. - Это Лорена убила мою дочь!
    Мария тоже едва держалась на ногах от горя, но ведь о  случившемся  надо
было еще как-то сказать Хосе Игнасио. А несчастная малышка  -  что  будет  с
ней?
     - Не плачьте,  Мария,  -  пыталась  успокоить  ее  Габриэла,  сама  еле
сдерживая слезы. - Девочка родилась слабенькой, но  при  должном  уходе  она
поправится через несколько дней. Не надо так убиваться.
     - Ах, Габриэла, я полюбила Лауру как родную дочь. А поначалу я  была  к
ней так несправедлива! Господи, каким же коротким оказалось ее счастье!
     - Теперь надо подумать о живых. Ваши силы нужны сыну и внучке.
     - Любовь жестока. Она иногда  убивает.  Я  должна  объяснить  это  Хосе
Игнасио. Но как я скажу ему, что Лаура умерла? Как?
    Мария поняла, что этот тяжкий разговор с сыном не сможет осилить одна, и
позвонила Виктору. Потом прошла в часовню и стала просить у Господа сил  для
себя и Хосе Игнасио.
    Между  тем  прошли  все  сроки,  которые  Хосе  Игнасио  мог  вынести  в
неведении. Он стал требовать инвалидную коляску, чтобы тотчас же отправиться
в операционную и самому узнать, что там происходит.
    Напуганная его решительностью Ана вызвала медсестру, а сама  отправилась
на поиски Марии. Встретившийся ей по дороге Хуан Карлос  сказал,  что  Мария
сейчас молится.
     - Произошло что-то нехорошее?
     - Родилась девочка...
     - Здорово! Побегу, обрадую Хосе Игнасио.
     - Нет-нет, подождите! У нас большое горе... Лаура не выдержала родов.
    Оттягивать  разговор  с  Хосе  Игнасио  дольше  было  нельзя,  и   Мария
отважилась войти в палату  к  сыну  одна,  не  дожидаясь  Виктора.  Габриэла
вызвалась подстраховать ее:
     - Хосе Игнасио, ты - отец чудесной девочки!
     - Значит, родилась еще одна Мария! А как самочувствие Лауры? Я хочу  ее
увидеть!
     - Доктор, мне, наверно, все же придется поговорить с сыном  наедине,  -
сказала Мария.
     - Да, возможно, так будет лучше. Извините.
     - Мама, ты плакала? Что-то случилось с Лаурой?
     - Ах, сынок, рождение моей внучки было для меня волнующим...
     - Мамочка, ты должна мне помочь повидать Лауру! Я хочу поблагодарить ее
за дочку, поцеловать и сказать, что я люблю ее  еще  больше,  чем  прежде...
Мама, что с тобой? Ты что-то скрываешь! Скажи мне правду, какой  бы  она  ни
была!
     - Да, сынок, надеюсь, ты поймешь...
     - Лаура? Ей плохо? Ради Бога, не мучай меня!
     - Лаура... умерла.
     - Нет, я не хочу в это верить! Пустите меня  к  Лауре!  Больших  усилий
стоило Марии остановить сына, а удержать его в палате  помог  подоспевший  к
этому времени Виктор.
     - Ты должен быть сильным, - пытался воздействовать он на крестника.
     - Без Лауры все уже не имеет смысла, все!
     - Сынок, не отчаивайся так, не замыкайся в себе. У тебя есть  дочка.  Я
видела ее - она прелестная. Только из-за сложностей при родах еще  несколько
дней побудет в больнице.
     - Да замолчи ты, мама! Не хочу слышать о ней, не хочу ничего знать!
     - Как ты можешь говорить такое?
     - Это она убила Лауру! Из-за нее Лаура погибла! Эта девочка отобрала  у
Лауры все силы и даже жизнь! Я ненавижу ее!
     - Ты прекрасно знаешь, что Лаура себя неважно  чувствовала,  и  знаешь,
какие причины тому способствовали. Это чудо, что девочка осталась  жива  при
таких тяжелых родах. Вспомни, как Лаура ее любила - еще не родившуюся.
     - Я предпочел бы, чтобы она не родилась!
     - Сынок, остановись!
     - Лаура была для меня самым дорогим в жизни,  а  теперь  мне  никто  не
нужен, и жизнь не нужна!
     - Хосе Игнасио, у тебя есть дочь, ты не можешь о ней не заботиться!
     - Никто не заставит меня любить ее, никто!
     - Она твоя дочь, ты нужен ей, девочка очень слабая.
     - Это меня не интересует! Разве не понятно, что я ничего не хочу  знать
ни о какой девочке?
     - А если бы жизнь твоей  дочери  была  в  опасности?  Тебя  бы  это  не
интересовало?
     - Да она для меня все равно что не родилась! Я не видел ее и  не  желаю
видеть! Пусть она живет, но без меня. И хватит об этой злосчастной девочке!
     - Сынок...
     - Оставьте меня одного! Оставьте! Хочу думать о Лауре, быть  с  ней,  с
ней!..
    Рафаэль Идальго понимал, насколько дон Густаво убит потерей Лауры, и все
же оставалось еще одно важное, неотложное дело: участь Лорены. После похорон
и поминок Идальго улучил подходящий момент и завел речь о Лорене:
     - Ты знаешь, что ее уже перевели в тюрьму?
     - Вот пусть там  и  останется  навсегда.  Это  самое  малое,  чего  она
заслуживает.
     - Не позволяй себе ожесточаться. Ты не представляешь, какой будет жизнь
твоей  дочери  в  тюрьме.  А  я  все-таки  думаю,  что   Лорена   психически
ненормальна, и ее надо лечить.
     - Наверно, всякий убийца по-своему ненормален, но тюрем  еще  никто  не
отменил, потому что за преступления надо отвечать. И прошу тебя: не  называй
Лорену моей дочерью - ты ведь знаешь, что это не так.
    Присутствовавший при этом  разговоре  Хуан  Карлос  был  немало  удивлен
последней фразой отца, и дону Густаво пришлось повторить то,  что  уже  было
известно и самой Лорене. В ответ он услышал, конечно же, горький упрек сына:
     - И ты все это время молчал? Скольких бед удалось бы нам избежать, если
бы  Лорена  с  детства  знала,  что  не  в  ее  интересах   щеголять   своим
происхождением. Мария сейчас была бы моей женой, и  Хосе  Игнасио  любил  бы
меня...
     - Прошлого не исправить, - продолжил свою мысль  Рафаэль,  -  а  Лорене
сейчас нужна наша помощь. Психиатрическая клиника все же лучше, чем  тюрьма.
И к тому же, всегда остается надежда на излечение
     - Мне кажется, Рафаэль, твое чувство справедливости  на  сей  раз  тебя
подводит, - сказал дон Густаво. - Лорена всегда  была  злобной,  жестокой  и
закономерно пришла к убийству. И отвечать поэтому должна как убийца. Но если
эксперты признают ее невменяемой, я не буду оспаривать их мнение.
    Хуан Карлос только теперь понял, как глубоки страдания отца и  насколько
тяжек его комплекс вины. Одними сердечными каплями, даже сильнодействующими,
тут не обойтись. И, не будучи психотерапевтом, Хуан Карлос тем не менее  как
врач и как любящий сын нашел-таки слабое звено в рассуждениях дона  Густаво.
Да и в своих собственных - первоначальных.
     - А знаешь, папа, может быть, не стоит так казниться из-за того, что ты
раньше не рассказал обо  всем  Лорене?  Ведь  вы  с  мамой  воспитывали  нас
одинаково, но мне же не приходило в голову кичиться своим  происхождением  и
унижать из-за этого других. Видимо, у Лорены эта злобность от кого-нибудь из
ее предков. И не исключено, что, сознавая себя приемной дочерью, Лорена была
бы более агрессивной.
     - Она и так уже перешла все границы.
     - Да. И то, что она, узнав тайну своего рождения, не присмирела, а лишь
еще больше обозлилась, кажется, подтверждает мое предположение.
     - Возможно, ты прав, сынок.  Лорена  неисправима.  Но  смерть  Лауры  я
все-таки должен был предотвратить.
    Кроме отца, в душеспасительных беседах Хуана Карлоса  нуждался  также  и
Альберто, который как вошел после похорон Лауры в комнату, так  и  оставался
там, никуда не желая выходить.
     - Теперь у тебя есть внучка, Альберто, - напомнил ему  Хуан  Карлос,  -
пойдем, навестим ее.
     - Не могу сейчас, не могу!
     - Ив больнице у тебя много работы. Пациенты остались без доктора.
     - Ах, чем я им помогу?
     - Ну тогда давай просто  погуляем.  Нельзя  же  запереть  себя  в  этой
комнате на всю жизнь!
     - Здесь мы с ней так часто беседовали! А когда она была маленькой, и  я
рассказывал ей сказки, Лаура всегда воображала себя принцессой.
     - Альберто, ты должен смириться и продолжать жить.
     - Для чего? Для кого?
     - Идем со мной! Я покажу  тебе,  для  кого!  -  Хуан  Карлос  буквально
выволок Альберто из дома и отвез его в клинику - к маленькой Марии.
     - Она так похожа на Лауру, - Альберто  понемногу  приходил  в  себя.  -
Спасибо тебе, Хуан Карлос, что настоял на своем и привез меня сюда. И  тебе,
Габриэла, спасибо за звонок Сильвии.
     - Я подумала, что она должна знать о твоем горе.
     - Она собирается приехать.
     - Вот и хорошо. Ее присутствие тебе поможет.
     - Сильвия. Это не та ли докторша, с которой у тебя был роман? - спросил
Хуан Карлос у Альберто, когда они остались одни.
     - Это был не роман, а любовь. Единственная, настоящая.
     - Почему же ты не разводишься с Лореной? У тебя есть возможность начать
новую жизнь с любимой женщиной.
     - Я думал об этом раньше, до того, как умерла Лаура. Но теперь ...  все
утратило смысл.
     - Ты сможешь снова иметь детей.
     - Нет, только не это. У  меня  была  дочь,  я  ее  потерял  и  не  хочу
переживать все сначала.
     - Ты останешься один, как я, Альберто. Я заслужил это, но ты -  -  нет.
Ты всегда вел себя достойно, и незачем тебе жертвовать собой.
    На суде Лорена вела себя крайне вызывающе. Кричала, что  защищала  дочь,
которую обесчестил Хосе Игнасио Лопес.
     - Насколько нам известно, ваша дочь была замужем за сеньором Лопесом, -
заметил судья.
     - Ее выкрала, а затем насильно выдала замуж за своего сына Мария Лопес.
Я все равно убью этого подонка! Не знаю как, но убью!
     - Ты уже убила его! - не выдержала Мария. - Мой сын мертв будучи живым,
потому что Лаура умерла!
     - Нет! Это он, проклятое ничтожество, убил мою девочку! Я ненавижу его!
Ненавижу Лопесов! Они еще заплатят за то, что  сделали  с  Лаурой!  Они  еще
пожалеют, что родились!
    В перерыве судебного заседания Рафаэль Идальго подошел к Марии:
     - Не знаю, как ты воспримешь мою защиту  Лорены,  но  я  чувствую  себя
обязанным сделать это. Ты же видела ее? Ни один нормальный человек  не  стал
бы так себя вести.
     - Если честно, то я не ожидала увидеть тебя в роли адвоката Лорены.  Но
это твое право. Для меня же важно, чтобы она была под надежной охраной и  не
могла навредить моему сыну и внучке.
    Когда Рафаэль завел речь  о  необходимости  психиатрической  экспертизы,
Лорена отреагировала в обычной для нее манере:
     - Я не больна. Это вы все сумасшедшие.  Не  думайте,  что  вам  удастся
передать мне свое сумасшествие.
     - Послушай, Лорена, - упрашивал ее Идальго уже без свидетелей,  -  если
ты хочешь выйти отсюда, то должна мне хоть немного помочь.
     - Возможно, ты прав, - перебрав в уме все имеющиеся шансы,  согласилась
Лорена. - В последнее время я чувствую себя неважно. Новость о том, что я  -
не дочь Густаво дель Вильяра, потрясла меня.  Ведь  я  так  гордилась  своей
семьей, всеми силами старалась оградить ее от этой портнихи!
     - Лорена, ты опять за свое! Прошу тебя, будь  благоразумнее  и  доверяй
мне.
     - Да-да, я все сделаю, все, что ты посоветуешь.
     - Я буду настаивать на медэкспертизе. Это единственный способ вызволить
тебя отсюда.
    "Что ж,  ты  даже  не  представляешь,  как  поможешь  мне!"  -  злорадно
усмехнулась Лорена вслед уходящему Идальго.
    У нее было достаточно времени, чтобы подготовиться к беседе с  врачом  и
встретить его во всеоружии.
     - Давайте поговорим, - предложил доктор Аркадио.
     - О моем младенце?
     - О младенце? Вы имеете в виду свою  внучку?  Ваша  дочь  Лаура  умерла
взрослой.
     - Лаура? Да-да, мой ребенок...
     - Хорошо. Сколько лет вашему ребенку?
     - Он очень маленький. У меня украли моего ребенка! Украли! Скажите  им,
чтобы они вернули моего ребенка!..
    Постепенно все близкие Лауры так или иначе оправились от тяжелой утраты,
лишь состояние Хосе Игнасио  продолжало  оставаться  опасным.  Он  не  хотел
принимать лекарства, отказывался  от  еды  и  твердил  о  том,  что  мечтает
умереть. Марию он попросту гнал  от  себя,  боясь,  что  мать  опять  станет
говорить о новорожденной. Пробиться к его разуму и честолюбию пытался Роман:
     - Я восхищался тобой, когда ты отстаивал свою любовь к Лауре.  Но  куда
же подевалось твое мужество  сейчас?  Сколько  мужчин  оказываются  в  твоем
положении, но и тогда остаются  мужчинами,  потому  что  должны  воспитывать
детей, растить их. А у тебя ведь тоже есть дочь...
     - Не начинай, дядя. Если и ты будешь говорить об этом, то  лучше  уходи
сразу!
    Виктор подступал с другой стороны:
     - Ты должен побыстрее поправиться - тебя ждет университет.
     - Ах, о чем ты, крестный?  Это  -  в  прошлом.  Ты  был  на  похоронах?
Расскажи мне все-все подробно.
     - Хосе Игнасио, я вижу, тебе прямо-таки доставляет удовольствие  мучить
себя. Зачем ты сосредоточиваешься только на  страданиях  и  не  хочешь  жить
реальной жизнью?
     - Мне  не   нужна   жизнь.   Я   хочу   погрузиться   в   воспоминания,
глубоко-глубоко, до самого дна и остаться там.
     - Послушай, сынок, ты мог  бы  представить,  что  Лаура  отправилась  в
дальнее путешествие, что когда-нибудь вы встретитесь. А пока любить в  своей
маленькой дочке воспоминания о Лауре.
     - Не говори со мной как с дураком. Если бы я  был  ребенком,  то  тебе,
может, и удалось бы обмануть  меня  этими  глупостями.  Но  действительность
совсем другая: с тех пор как Лауры не стало, я живу в аду. И  не  хочу  тебя
слушать. Уходи! Уходи!
    Хуан Карлос, не решаясь войти к  сыну,  спросил  о  его  самочувствии  у
Виктора.
     - Плохо, - ответил тот. - Вероятно, у вас  с  ним  много  общего.  Хосе
Игнасио такой же непреклонный, как и вы.
     - Он сейчас глубоко подавлен. Я понимаю, что  значит  потерять  любимую
женщину.
     - А если понимаете, то почему не поговорите с ним? Возможно, вы сумеете
найти слова, способные вывести его из этого состояния.
     - Когда б я мог, то сделал  бы  это.  Вы  прекрасно  знаете,  что  Хосе
Игнасио не желает меня видеть, а уж слушать точно не станет.
    У Альберто для Хосе Игнасио были свои аргументы:
     - Выздоравливай. Жизнь продолжается, несмотря на...
     - И это говорите мне вы? - тут же прервал его Хосе Игнасио.
     - Да, я. Несмотря на то, что едва нахожу силы,  чтобы  разговаривать  с
тобой. Я тоже страдаю оттого, что не смог спасти Лауру.  Мучаюсь,  вспоминаю
ее, но...
     - И я живу лишь воспоминаниями...
     - Хосе  Игнасио,  справиться  с  отсутствием  любимого  человека  очень
трудно, но я должен это сделать. И ты  должен.  Ты  еще  очень  молод  и  не
сможешь продержаться на одних воспоминаниях. Кроме того,  ни  ты,  ни  я  не
должны заставлять близких страдать  из-за  нашего  горя.  Прошу  тебя,  ради
Лауры - сделай над собой усилие, постарайся!
     - Если бы я мог! Если бы я только мог!.. Луис был  более  беспощаден  к
своему другу:
     - То, что ты отказываешься  от  дочери,  -  не  просто  эгоистично,  но
жестоко. Извини, но это вполне в стиле Лорены дель Вильяр.
     - Я не отказываюсь. Я лишь не хочу ее видеть.  Найдутся  люди,  которые
сумеют и позаботиться о ней, и полюбить ее. Она ни в чем не будет нуждаться.
     - Только в любви своего отца.
     - Я вырос без отца.
    - Но у тебя была мать, которая стоит обоих. А эта малышка  уже  потеряла
маму.
     - Не напоминай о Лауре.
     - Чего ты боишься, Хосе Игнасио?
     - Я? Боюсь?
     - Да. Боишься, что полюбишь свою дочь?
     - Какая глупость! Я не могу ее полюбить, не могу!
     - По-моему, ты искусственно затягиваешь свои страдания, мучая при  этом
других. И делаешь это сознательно. Ты не сомневаешься, что  маленькая  Мария
непременно вырвет тебя из твоей скорлупы, заставит радоваться.  А  ты  решил
упиваться своим горем до бесконечности. Так ты попросту сойдешь с ума!
     - И пусть! Пусть я сойду с ума!
    И  врачи,  и  родственники  Хосе  Игнасио  рассчитывали,  что  его  явно
ненормальное отношение к дочери пройдет, как только он увидит ее  у  себя  в
доме и хотя бы один раз возьмет на руки.
    Из больницы их выписали почти  одновременно:  сначала  Хосе  Игнасио,  а
затем, через несколько дней, малышку. За девочкой ездили Мария  и  Виктор  и
вернулись оттуда счастливыми, помолодевшими, будто не внучку привезли домой,
а своего собственного ребенка. Рита, Ана, Эстела сразу  же  стали  хлопотать
над  Марией-младшей:  "Какая  хорошенькая!  Как  подросла!   Смотрите,   она
улыбается! Ей не жарко? Ей не холодно? Не пора ли ее кормить?"
     - Она - просто ангел, спустившийся с неба, - повторяла Эстела...
    И в этот момент в комнату вошел Хосе Игнасио.
     - Ты привезла ее сюда? - зло обратился он к матери. - Я же просил  тебя
не делать этого. Мы не сможем жить с ней под одной крышей.
     - Сынок, что сделала тебе эта малютка?
     - Убила Лауру!
     - Ты знаешь, что это не так.
     - Никто не сможет разубедить меня. Если ты собираешься  оставить  ее  у
себя, то должна будешь сделать выбор.
     - Ты хочешь, чтобы я ее бросила?
     - Я требую, чтобы ты убрала ее подальше от этого дома!
     - Это бесчеловечно, Хосе Игнасио! Ты - ее отец.
     - Я не собираюсь больше спорить. Она или я!
     - Я не .могу поступить так жестоко с этой крохой.
     - Вижу, ты уже сделала выбор.
     - Хосе Игнасио, ты только взгляни на нее, возьми на  руки.  А  потом  я
сделаю все, как ты захочешь.
     - Нет, уберите ее!
    Виктор и тетки хором стали уговаривать Хосе Игнасио, чем еще больше  его
разозлили.
     - Все! Я не намерен это терпеть. Единственное, что мне сейчас  надо,  -
быть подальше от этого ребенка. Я ухожу! - и выбежал из дома.
     - Что же мне делать? - Мария была в отчаянии. -  Он  нуждается  в  моей
заботе так же, как и малышка. Не знаю, кто из них нуждается в этом больше.
     - Хосе Игнасио вернется, - говорил Виктор. - Надо немного подождать.  В
конце концов он примет свою дочь.
     - Мой сын нездоров. Он стал другим - агрессивным, жестоким. Надо  найти
хорошего доктора.
    Мария, как всегда в сложных ситуациях, попросила совета  у  Фернандо,  и
тот сказал, что будет лучше, если привлечь доктора, с которым  Хосе  Игнасио
не был бы знаком прежде. На том и порешили, однако Хосе Игнасио не  вернулся
домой ни днем, ни вечером. Мария не находила себе места, боясь, что в  таком
состоянии сын может натворить что угодно - ведь  он  не  однажды  заявлял  о
своем нежелании жить.
    Уже обзвонили друзей  Хосе  Игнасио,  знакомых,  у  которых  он  мог  бы
заночевать, и все безуспешно. Донья Мати творила молитву, прося у  Пресвятой
Девы милости для дорогого внука.
     - Мария  жертвует  жизнью  ради  Хосе  Игнасио.  А  он  это   знает   и
пользуется, - с раздражением говорил Виктор. - Уходит из дома, чтобы оказать
на мать давление и повернуть все по-своему.
    В квартале многие знали об исчезновении Хосе Игнасио, потому что  Виктор
расспрашивал всех, к кому крестник мог хотя бы случайно забрести. И вот  дон
Куко сам разыскал Виктора:
     - Я не уверен, что это был Хосе Игнасио, но видел, как очень похожий на
него парень входил в отель недалеко от моей работы.
     - Я сейчас же еду туда! - ответил Виктор и через  несколько  минут  уже
был в номере, который снял Хосе Игнасио.
     - Как ты меня нашел? - Хосе Игнасио был очень рассержен.
     - Неважно.  Скажи  лучше,  ты  считаешь  справедливым  держать  всех  в
напряжении, в страхе за тебя?
     - Я хотел только, чтобы меня оставили в покое.
     - Никто, по-моему, и не посягал на твой покой.
     - Пока девочка будет находиться в доме, я не вернусь.
    Марии надо было на что-то решаться. Никто из близких не  мог  подсказать
ей, как поступить. Только донья Мати взяла на  себя  ответственность  помочь
Марии сделать выбор:
     - Пусть девочка пока поживет у нас...
     - Хосе Игнасио рассердится на вас, донья Мати.
     - Это не страшно. Потом поймет, что я была права.
     - Но... мне не хотелось бы расставаться с ней, - Мария все еще не могла
принять какое-либо решение.
     - Совсем ненадолго. Пока мой внук не успокоится.
     - Это может  затянуться:  Лаура  была  ему  очень  дорога,  -  посчитал
необходимым предупредить Альберто.
    А Виктор полагал, что не следует потакать Хосе  Игнасио.  Пусть  поживет
один, а когда деньги кончатся, - придет домой.
     - Деньги его не волнуют. Хосе Игнасио может и голодать, но  не  выносит
одиночества! Особенно когда ему плохо, - не согласилась Мария.
     - Ты совершаешь ошибку, уступая Хосе Игнасио, - настаивал Виктор. - Так
он, чего доброго, и в самом деле заставит тебя отказаться от внучки.
     - Хосе Игнасио сейчас болен. Он - мой сын, и я не хочу потерять его.
    В конце концов сошлись на том, что малышку увезут с собой Эстела  и  дон
Федерико, а Хосе Игнасио надо вернуть домой и полечить у психоаналитика. Ана
очень огорчилась, что девочка теперь будет не с ней.
     - Ты не подумала обо мне, Мария. Я так  любила  Лауру!  И  к  маленькой
Мариите уже привязалась.
     - Мне казалось, тебе нравится жить в городе...
     - Без малышки мне здесь делать нечего.
     - Не вижу проблемы, - легко уладил эту неувязку дон Федерико. -  Почему
бы тебе не поехать с нами на ранчо, Ана? Там ты будешь  с  девочкой  сколько
пожелаешь.
    Но и эта жертва со стороны Марии не возымела действия на Хосе Игнасио.
     - Мне здесь спокойнее, - говорил он матери, не желая слышать  ничего  о
девочке, - я не хочу домой.
     - Ну хорошо, давай поговорим о другом. Мне надо поехать  в  Соединенные
Штаты, чтобы встретиться с разными  людьми.  Я  уже  давно  откладывала  эту
поездку. Поедешь со мной?
     - Это ловушка?
     - Нет, сынок, мне нужна твоя помощь, я устала.
     - Попроси об этом Романа. Я никуда отсюда не хочу выходить.
     - Подумай, сынок. Я буду ждать твоего ответа. Виктор  был  против  этой
поездки так же, как и против того, чтобы отдать девочку, пусть и  на  время,
Эстеле.
     - Я должна спасти Хосе Игнасио. Никто,  кроме  меня,  не  сможет  этого
сделать.
     - То же самое ты говорила, когда не разрешала Хосе Игнасио жениться.  Я
поддержал его тогда, чтобы он смог  взять  на  себя  ответственность,  чтобы
возмужал эмоционально и стал мужчиной. А сейчас ты превращаешь его в  труса.
Так он никогда не выберется из-под твоего крылышка.
     - Он не трус. Просто он растерян, болен.
     - Таким образом ты  его  не  излечишь.  Он  должен  почувствовать  себя
взрослым, должен  сам  преодолеть  горе.  Ведь  такой  удар  может  быть  не
последним в его жизни...
     - Я избавлю его от ударов.
     - С тобой бесполезно говорить. Для тебя существует только Хосе Игнасио.
Сейчас ты придумала эту заграничную поездку, а что должен  делать  я  в  это
время?
     - Ждать.
     - Нет, на сей раз я не буду таким идиотом, который сидит дома  и  ждет.
Или ты останешься здесь со мной, или мы расстанемся.  Я  больше  не  намерен
тебя ждать, Мария.
    Дон Густаво теперь почти все время был под присмотром Флоренсии, которая
следила, чтобы он принимал нужные лекарства, не сосредоточивался на  горьких
мыслях. Хуан Карлос уехал в Соединенные Штаты. Альберто постепенно оживал во
многом благодаря Сильвии, и дон Густаво  благословил  его  на  брак  с  этой
женщиной. О дочери дон Густаво старался не говорить даже с Флоренсией, но та
чувствовала, что Лорена по-прежнему остается главной  болью  в  сердце  дона
Густаво. Тайком от него Флоренсия навестила Лорену в тюрьме, и та  разыграла
перед ней душераздирающую сцену страдания.
     - Малышка!.. Она такая  симпатичная!  Флоренсия,  ты  знаешь,  что  она
вытворяет? - юродствовала Лорена.
     - О чем ты? Какая малышка?
     - Вчера я застала ее всю в пене. Она сказала, что стирает. Она стирает!
     - Лорена, она умерла.
     - Я сама говорила: пусть лучше она умрет. Вот она и умерла. Я спасла ее
от этого ничтожества. А скоро умрет и этот несчастный ребенок, -  забывшись,
Лорена на какой-то миг вышла из образа, но тут же спохватилась, - иди  сюда,
прелестная моя доченька. Иди к маме.
     - Значит, Идальго  прав:  Лорена  действительно  лишилась  рассудка,  -
заключил дон Густаво из того,  что  рассказала  ему  Флоренсия.  -  Господи,
помоги Хосе Игнасио избежать той же участи!
    Хосе Игнасио продолжал жить в отеле, на занятия не ходил, видеть  никого
не желал. Приставить к нему доктора в этой ситуации было невозможно,  и  вся
нагрузка легла на Луиса, общество которого Хосе Игнасио не раздражало. Мария
надеялась, что когда-нибудь Луис приведет сына домой.
    Не теряла надежды и Ивон, полагая, что  в  таком  подавленном  состоянии
Хосе Игнасио может гораздо легче пойти на сближение. И, несмотря на то,  что
план ее пока не удался, Ивон бесцеремонно навещала Хосе Игнасио в отеле.
    Возможно, эта  осада  Ивон  оказалась  для  Хосе  Игнасио  не  последним
аргументом в пользу его возвращения домой.  Однажды  он  сказал  Луису,  что
нигде не чувствует себя защищенным, изолированным от ненавистного ему  мира,
где все напоминает о смерти Лауры.
     - Может, тебе и в самом деле лучше поехать за  границу?  -  не  упустил
верного случая Луис.
     - Может быть. Но ты не соврал, что девочку увезли на ранчо?
     - Если не веришь мне, то Насарии сможешь поверить?
     - Ладно, прости.
     - Знаешь, Хосе Игнасио, пойдем-ка  мы  к  тебе  домой.  Там  ты  поешь,
поспишь... Пойдем!
    Хосе Игнасио согласился на поездку, но теперь  Марии  надо  было  как-то
уладить отношения с Виктором. Рита предложила им отправиться  в  путешествие
втроем.
     - Ты думаешь Хосе Игнасио будет приятно видеть нас,  влюбленных,  когда
он один, без Лауры? Я не смею напоминать ему о том, что он хочет забыть, - о
любви.
     - Ну, тогда я не знаю, как быть, - сдалась Рита.
     - И что это у Виктора за любовь такая, - сокрушенно произнесла Мария, -
если в самый трудный момент он отказался от меня?
     - Мария чересчур  избаловала  Хосе  Игнасио,  -  говорил  в  это  время
Виктор. - Я не могу этому потакать,
     - Тогда убеди ее не ехать, - советовала донья Мати.
     - Это невозможно. Для Марии превыше всего -  долг  матери.  Разумеется,
как она его понимает.
    "Бедный мой сын, - думала донья Мати, - он не знает, что  любовь  матери
сильней любой другой любви".
    И все же, прежде  чем  уехать,  Мария  решилась  еще  раз  поговорить  с
Виктором.
     - Ты все занимаешься, - сказала она, застав его за учебниками.
     - Да. У меня экзамен. Если помнишь, я собирался подарить  тебе  диплом,
хотя все это уже ни для меня, ни для тебя не имеет значения.
     - Виктор, не надо! Я скоро уеду и буду очень скучать по тебе.
     - Так не уезжай.
     - Ты же знаешь, почему я еду.
     - Конечно! В Соединенные Штаты, поближе к Хуану Корлосу.
     - Это же абсурд! Ты сам не веришь в то, что говоришь!
     - Нет, давай будем честными: мы должны были пожениться давным-давно.
     - Но в последний раз отсрочки попросил ты.
     - Верно. Тогда поженимся сейчас.
     - Сейчас для этого не время. Мы еще  не  пришли  в  себя  после  смерти
Лауры.
     - Для тебя никогда не настанет подходящее время. Всегда что-нибудь,  да
помешает. Мне надоело просить тебя стать моей женой.
     - Как тебе будет угодно!
     - Решай: сейчас или никогда!
     - Это запрещенный прием, Виктор. Пойми, что наша свадьба, наше  счастье
ранит моего сына.
     - Тогда я желаю тебе удачи! До старости  ты  будешь  нянчиться  с  Хосе
Игнасио. Что ж, твое право - отказаться от счастья.  А  я  этого  делать  не
собираюсь. Я найду свое счастье в другом месте.
    Няня Чайо часто пыталась внушить всем домашним, что  крестины  маленькой
Марииты нельзя откладывать.
     - Детей надо представлять Богу сразу же, как только  они  родятся.  Ах,
никто не знает, что может случиться!
     - Нет-нет, не дай Бог! - испугалась Эстела.
     - И я думаю, что лучше поторопиться, - поддержала няню Ана.
     - Что ж, устроим все очень скромно, - согласилась Эстела. - Надо только
договориться со священником и позвонить Марии. А крестными будут Федерико  и
Ана. Лаура их обоих очень любила.
    Звонок с ранчо застал Марию, когда она разговаривала с Хосе Игнасио.
     - Сделаю все возможное, Федерико. Ты же знаешь,  как  бы  мне  хотелось
присутствовать на крестинах моей внучки.
     - И чего же ты ждешь? - вспылил Хосе  Игнасио.  -  Можешь  отправляться
немедленно.
     - Хосе Игнасио, это уж слишком!
     - Зачем ты отправляла девочку, если намерена постоянно расспрашивать  о
ней и ездить туда?
     - Она - моя внучка.
     - Она так дорога тебе, что ты готова отложить поездку в Штаты до лучших
времен, не правда ли?
     - Конечно, нет.
     - Не волнуйся, мама. Ты можешь ехать на ранчо когда угодно, потому  что
я с тобой никуда не поеду.
     - Если бы ты знал, чем  твоя  мать  жертвует  ради  тебя,  -  вмешалась
Рита, - ты бы не сказал такого.
     - Да уж! Пожертвовала внучкой и теперь жалеет. Можешь оставаться с  нею
на ранчо!
     - Я не сказала, что буду на крестинах. Федерико только сообщил мне, что
они состоятся завтра, вот и все.
     - Ты лжешь! Ты все время мне лжешь!
    Хосе  Игнасио,  считая  себя  оскорбленным,  покинул  гостиную,  а  Рита
выразила сомнение в том, что Мария поступила верно, слишком потворствуя Хосе
Игнасио.
     - Так надо, Рита. Поверь, я знаю, что так надо, - отвечала Мария.
     - Ты и учителя не убедила в своей правоте?
     - Увы, нет! Он потребовал немедленной свадьбы. Прямо сейчас, сегодня.
     - Конечно, вы долго выбирали подходящее время и на- конец выбрали самое
удачное! - съязвила Рита и продолжила уже совсем в другом, горестном тоне: -
Какие же мужчины эгоисты! Оба одинаковые: Хосе  Игнасио  со  своей  бедой  и
учитель со своими претензиями.
     - Виктор сказал, что разговора о свадьбе больше не будет,
     - Он сто раз уже это говорил.
     - Нет, сейчас все гораздо хуже. Все у меня плохо, Рита! Я даже не  могу
поехать на крестины внучки, - Мария больше не сдерживала слез.
     - Ах, если уж ты так  угождаешь  Хосе  Игнасио,  то  поезжай  на  ранчо
тайком. Самолетом. А я здесь придумаю  что-нибудь  правдоподобное  для  Хосе
Игнасио.
     - Спасибо, Рита! Спасибо! Я так и сделаю.
    Утром Рите очень хотелось отругать и даже отшлепать Хосе Игнасио, но она
должна была сохранять мир в течение дня, пока Мария не вернется с ранчо.
     - Ты уверена, что мама так рано ушла в  офис,  а  не  уехала  в  другое
место? - подозрительно спросил Хосе Игнасио.
     - Слушай, ты обижаешься, что тебе все не дают  покоя,  -  напустила  на
себя строгость Рита, -  а  по-моему,  ты  сам  постоянно  ищешь  повода  для
скандала. Лучше бы поел как следует.
    Зато Луис не стал  церемониться  с  другом  и  сказал,  что  нельзя  так
относиться к матери.
     - Она хочет, чтобы я все время был под рукой: боится, как  бы  чего  не
вытворил.
     - Есть отчего бояться. Ведь ты  ведешь  себя  как  капризный,  жестокий
ребенок.
     - Я всего лишь не хочу, чтобы она поехала на крестины.
     - Но это ее право. Даже обязанность.
     - Не думаю.
     - Знаешь, тебе действительно надо развеяться где-нибудь в Штатах. Скажи
спасибо матери, что она хочет вернуть тебя к нормальной жизни.
     - А я что, ненормальный? Я, по-твоему, рехнулся?
     - Нет... Но в твоем сознании что-то все-таки перевернулось. Давай лучше
пойдем в университет. Я хочу быть твоим другом и в радости, и в горе, но это
не значит, что я одобряю все твои  выходки.  Дай  Бог,  чтобы  ты  потом  не
пожалел.
    Крестины прошли несколько скомканно из-за того, что Мария  торопилась  с
отъездом. Она чуть не плакала, расставаясь с малышкой.  Сестры  утешали  ее,
говоря, что скоро все устроится, Мариита вернется  в  родной  дом.  А  Диего
опять заявил, что Хосе Игнасио - трус и никогда не захочет видеть свою дочь.
    Дома  Мария  застала  гостей:  дона  Густаво  и  Виктора.  Оба  пытались
вразумить Хосе Игнасио - каждый на свой лад. Дон Густаво предлагал пожить  у
него ("Будем затворничать вместе"), а Виктор был более категоричен:
     - Мария сделала большую ошибку, вытащив тебя из  отеля,  Хосе  Игнасио.
Тебе следовало там сидеть долго и залечивать свои раны. Если  бы  ты  понял,
что такое одиночество, то сейчас не вел бы себя так жестоко с теми, кто тебя
любит. Ты хочешь страдать? Пожалуйста! Но прекрати шантажировать мать!
     - Виктор, перестань! - испугалась Мария.
     - Нет уж! Ты не хочешь открыть ему глаза, так это сделаю я.
     - Виктор, не смей обижать моего сына!
     - Я не хочу жить! - вдруг истерично вскрикнул Хосе Игнасио.  -  Я  всем
только усложняю жизнь. Ты страдаешь, мама, прости. Нет, было бы лучше,  если
бы я умер!..
     - Только не это, Хосе Игнасио! - Мария вцепилась в  порывающегося  уйти
Хосе Игнасио, а Виктору бросила зло:
     - Видишь, чего ты добился? Вернул его в реальную жизнь? Доволен?
    В это время в гостиную вошел Рафаэль Идальго и, увидев Марию, засиял  от
радости;
     - Ты уже вернулась? А мне сказали, что  ты  на  крестинах,  и  я  зашел
узнать, как там твоя внучка.
     - Ты обманула меня! - новый приступ гнева накатил на Хосе Игнасио. - Не
хочешь, чтобы крестный причинял мне боль, а сама делаешь еще хуже!
     - Сынок, я прошу меня выслушать.
     - Нет! Я сам решу свои проблемы! Теперь я навсегда уйду из этого  дома!
Не хочу от тебя ничего - ни сочувствия, ни жалости!..
    Хосе Игнасио выбежал вон, а Рафаэль, поняв свою оплошность, стал просить
прощения у Марии.
     - Ах, не беспокойся, - обессиленно отвечала Мария. - Все  равно  он  бы
узнал. Лучше посоветуй, что мне делать с сыном. Боюсь, как бы он не  наложил
на себя руки.
    Никто не заметил, как Рита выбежала вслед за Хосе Игнасио и догнала  его
уже во дворе.
     - Ты что, действительно сошел с ума? - Рита ухватила крестника за руку,
и, вероятно, в ее словах и в ее движениях была такая уверенность,  что  Хосе
Игнасио остановился и даже как-то затих, присмирел.
     - Да, мы обманули тебя.  Но  мы  ведь  уже  боимся  твоих  истерик.  Ты
посмотри на себя: что ты выделываешь! Ты добиваешься, чтобы мать  умерла  от
горя?
     - Я ей больше не помеха.
     - Ты или ..., или негодяй. Быстро же ты все забыл, в  такого  эгоиста
превратился! Разве ты не помнишь, как твоя мать дни и  ночи,  год  за  годом
горбилась над швейной машинкой? И все  -  ради  тебя,  чтобы  ты  получил  и
образование, и развлечения. И любовь! Тебе мало?
     - Она лгунья!
     - И такая маленькая ложь застлала целую жизнь, посвященную тебе?  Какой
же ты несправедливый! Хорошо, уходи! Добей свою мать в ее горе! Видно, ей  и
вправду на роду написаны одни страдания.
     - Ладно, я никуда не уйду. Только оставь меня одного, пусть  я  немного
остыну. Я действительно будто не в себе, прости. А позже я попрошу  прощения
и у мамы.
    После  этой  скандальной  сцены  Хосе  Игнасио  был  каким-то  безвольно
послушным. С безразличием и обреченностью выполнял все  просьбы:  ел,  спал,
шел в университет. Казалось, что на прежнюю агрессивность у него уже не было
сил. О дочке с ним, правда, никто не заговаривал, все молили Бога,  чтобы  в
таком состоянии Хосе Игнасио продержался до отъезда из Мексики.
    И вот этот день наступил: чемоданы уложены,  прощальные  слова  сказаны,
можно ехать в аэропорт. Мария с горечью вышла из дома:  Виктор,  видимо,  не
нашел в себе сил прийти хотя бы попрощаться. Но нет, он ждал их у машины.
     - Извините, чуть не опоздал, - Виктор, конечно же,  не  признался,  что
это донья Мати уже в последний момент чуть ли не  на  коленях  упросила  его
поехать к Марии.
     - Прости, Хосе Игнасио, я был груб с тобой.
     - Каждый имеет право на свое мнение.
     - Я только хочу, чтобы ты знал: моя любовь к тебе остается прежней.
     - Давай забудем о том случае. Спасибо, что пришел, крестный.
     - Удачи тебе, сынок!
     - Я подожду вас в машине, - проявил деликатность Хосе Игнасио.
     - Ты умеешь признавать свои  ошибки,  -  сказала  Мария.  -  Может,  ты
изменил мнение и о поездке?
     - Нет. Просто я не хотел, чтобы Хосе Игнасио уехал с обидой на меня.
     - А моя обида не имеет значения?
     - Надеюсь,  депрессия  Хосе  Игнасио  там  скоро   пройдет.   И   ты...
развлекайся. Желаю успехов.
     - Я буду скучать.
     - Ты сама так решила.
     - Не хочешь ждать?
     - Моя любовь устала.
     - А моя - нет! Виктор, не обижай меня. Скажи, что отпускаешь меня,  что
будешь ждать. Обещай, Виктор!
     - Нет, Мария. Обещать я ничего не буду.
     - Это твое последнее слово?
     - Да, Мария. Прощай навсегда!

Глава 32

    Весть о возвращении Марии, внушавшая донье Мати надежду на  то,  что  ее
великовозрастный сын опомнится и будет наконец  счастлив,  совпала  с  очень
печальной вестью:  она  узнала  о  болезни  Маркоса.  Химиотерапия  не  дала
положительного результата, и в распоряжении доктора Рохеса  осталось  только
одно средство - пересадка костного мозга. Герман без колебаний вызвался быть
донором, а это означало, что  оба  брата  довольно  длительное  время  будут
находиться  в  клинике.  Тут  уже  не  спрячешься  за  спасительную  ложь  о
загородных командировках, да и операция сложная.  В  общем,  доктору  Рохасу
пришлось обо всем рассказать Виктору,  а  тот,  опуская  некоторые  наиболее
опасные подробности, постарался подготовить мать. И хотя тревога за Маркоса,
да и за Германа отодвинула на задний план проблемы старшего сына, донья Мати
все же попросила его сходить к Марии - узнать хотя  бы,  в  каком  состоянии
сейчас Хосе Игнасио. Виктор поначалу и слышать не хотел  о  Марии,  но  Хосе
Игнасио ему и самому не был безразличен.  Словом,  Виктор  набрался  духу  и
отправился, как он заявил, исключительно к крестнику.
    Но избежать объяснения с Марией, конечно же, не удалось,  и  неизвестно,
кто из двоих более нуждался в том,  чтобы  выговориться.  Первым  с  упреков
начал Виктор, вынудив Марию защищаться, уверять, что с Хуаном  Карлосом  она
едва  виделась,  и  встреча  эта  была  чистой  случайностью.  Затем  упреки
посыпались уже на Виктора за то, что времени зря не терял,  использовал  его
для развлечений.
     - У тебя неверная информация, - закусил удила маэстро. -  Габриэла  для
меня - не развлечение, а женщина, на которой я женюсь. Притом  очень  скоро.
Габриэла - очаровательная, просто исключительная женщина...
     - Поздравляю тебя!
     - Я открывал ее постепенно. Каждый раз  она  была  другой  и  всегда  -
интересной. Она - не только блестящий  доктор.  Она  знает,  как  обворожить
мужчину. Она молодая, веселая. А еще - не усложняет  жизнь  себе  и  другим.
Тебе даже не понять, что такое бывает.
     - Она - само совершенство.
     - Верно! Потому я и хочу на ней жениться. Ты этого не ожидала? Так вот,
твои расчеты не оправдались. Виктор  Карено  полностью  вышел  из-под  твоей
власти!
     - Ну все, Виктор, хватит издеваться надо мной!
     - Вижу, ты не любишь терять и проигрывать.
    Заявив о женитьбе, маэстро не оставил себе путей к отступлению, и теперь
надо было срочно предлагать руку и сердце Габриэле.
     - Согласен, что мы еще мало знаем друг друга, но иногда и минуты бывает
достаточно, чтобы человек понял: это любовь на всю жизнь.
     - И ты в меня влюбился?
     - Да, Габриэла.
     - Не ошибаешься?
     - Нет! Я первый раз чувствую себя абсолютно уверенным. Я хочу, чтобы ты
стала моей женой, Габриэла, - тут маэстро  вспомнил,  что  не  выяснил  еще,
какие чувства питает к нему сама Габриэла.
     - Может... я слишком поспешил? Ты не...
     - Ах, дело не в этом, Виктор. Я влюблена в тебя, только не ожидала, что
ты так скоро заговоришь о женитьбе.
     - А зачем откладывать счастье? Мы  должны  довериться  нашим  чувствам.
Ведь ты тоже этого хочешь?
     - Да, мой милый. Я буду твоей женой.
    Габриэла и в самом деле не была готова к свалившемуся  на  нее  счастью.
Она еще не успела как следует осознать то, что в ее  жизни  вообще  появился
мужчина. После юношеской неудачной любви прошли  годы,  а  человек,  который
сумел бы завладеть сердцем Габриэлы, так и не встретился. И  вот  -  Виктор!
Добрый,  нежный,  романтичный.  И  при  этом  безупречно  надежный:  с   ним
чувствуешь себя защищенной  от  любых  ударов  судьбы,  ото  всех  житейских
невзгод. Общаясь с Виктором Карено, Габриэла не позволяла себе даже мечтать,
что  такой  человек  может  стать  ее   мужем.   Но   реальность   оказалась
благосклонной к ней  и  предвосхитила  саму  мечту.  Этой  радостью  и  этим
смятением Габриэла не  могла  не  поделиться  со  своей  ближайшей  подругой
Сильвией, которая теперь опять работала в клинике доктора Валадеса.
     - Сильвия, сегодня самый радостный день в моей  жизни!  Ты  первая  обо
всем узнаешь.
     - Я вижу, что ты вся светишься, но что случилось?
     - Я обедала с человеком, которого люблю, и он предложил мне  стать  его
женой!
     - Ты скрывала, что у тебя есть жених?
     - Все произошло стремительно. Однако это  сейчас  не  важно.  Я  выхожу
замуж за Виктора Карено!
     - За  Виктора?..  Карено?  -  Сильвии  хотелось  надеяться,   что   она
ослышалась.
     - Да!
     - Но... Габриэла, ты, вероятно, не знаешь, что у него  давний  роман  с
Марией Лопес. А ее сын считает Карено своим отцом. Насколько я понимаю,  там
вообще какие-то семейные отношения. Прости.
     - Нет, все, о чем ты говоришь, действительно было.  Только  Виктор  уже
расстался с Марией Лопес.
     - Габриэла, мне очень бы не хотелось тебя разочаровывать, но я  все  же
прошу еще раз все  взвесить  и  не  торопиться  со  свадьбой.  Когда  любовь
связывает людей много лет, ее невозможно забыть в одночасье. Поверь  мне,  я
убедилась в этом на собственном опыте. А Виктор, судя по всему, лишь недавно
порвал с Марией. Это могла быть обыкновенная размолвка. Я  не  берусь  этого
утверждать, но прошу тебя повременить, чтобы избежать возможных страданий  в
дальнейшем.
     - Я люблю Виктора и верю ему. А он утверждает, что его связь с Марией -
в прошлом.
    Мать  Габриэлы,  конечно  же,  порадовалась  за  дочь:  "Это   по-моему,
естественно, что он в тебя влюбился, - ведь ты такая хорошая". А донья Мати,
наоборот, заявила, что если Виктор женится на  Габриэле,  то  пусть  забудет
дорогу в материнский (дом. Дон Чема попытался втолковать сватье, что Виктор,
похоже, и в самом деле устал ждать Марию и с его выбором надо смириться.
     - Я знаю все наперед: это  будет  еще  большая  ошибка,  чем  тогда,  с
Кармен, - стояла на своем донья Мати. - Я  должна  придумать,  как  помешать
этому безумному браку.
     - Донья Мати, а вы не боитесь помешать счастью вашего сына?
     - Нет! Я не умру, пока они не поженятся - Мария и Виктор!
    Чтобы не сосредотачиваться на  мыслях  о  предательстве  Виктора,  Мария
изнуряла себя работой. С раннего утра  уходила  на  фабрику  и  возвращалась
глубокой ночью, когда от усталости не было уже ни чувств, ни желаний.  Слава
Богу, дел за время отсутствия Марии на фабрике накопилось  предостаточно,  к
тому же договор с Каре и Пеналберто тоже требовал внимания. Марию не  совсем
устраивали условия, предложенные будущими партнерами: получалось, что  марка
Марии Лопес  должна  была  раствориться  в  массе  моделей  других  авторов,
работающих на фирму Пеналберто. Поэтому вместе с Романом и  Рейнальдо  Мария
пыталась составить такой хитрый проект договора, чтобы и  марку  свою  можно
было сохранить, и магазинами Пеналберто воспользоваться.
    К счастью, Хосе Игнасио тоже способствовал столь  полному  погружению  в
работу: Мария видела, как сын постепенно обретает  утраченный  было  вкус  к
жизни. Он снова стал ходить на занятия и, видимо, соскучившись по  учебе,  с
азартом и рвением наверстывал упущенное. Кроме того, Луис познакомил его  со
своей  кузиной-первокурсницей,  которой  Хосе  Игнасио  вызвался  помочь   в
подготовке по некоторым предметам.  Паулина  -  так  звали  сестру  Луиса  -
производила впечатление девушки серьезной, и Мария только приветствовала это
общение.
    О Мариите никто из домашних с Хосе Игнасио не  говорил,  все  надеялись,
что и это в свое время  утрясется,  если  не  форсировать  события.  Но  вот
позвонил дон Федерико, и Хосе Игнасио по репликам Риты понял, что речь  идет
о его  дочери.  Выхватив  у  Риты  трубку,  он  сразу  же,  без  какого-либо
приветствия, заявил:
     - Эта девочка здесь жить не будет! Можете оставить ее себе!
     - Хосе Игнасио, ты ее не видел. Твоя дочурка - сама прелесть,  -  мягко
сказал дон Федерико.
     - Меня это не волнует.
     - Но ты бы хоть познакомился с ней, сынок.
     - Нет, дон Федерико. Я уже сказал, что дарю ее вам, - и положил трубку.
     - Скажи, - обратился он чуть позже к матери, - дон  Федерико  и  Эстела
могли бы удочерить эту девочку?
     - Сынок, о чем ты? Как можно? При живом  отце!  -  Мария  искала  и  не
находила нужных слов, которые смогли бы пробиться к сознанию и к  сердцу  ее
сына.
     - Она погубила Лауру. Я никогда не  смогу  этого  забыть.  Не  хочу  ни
видеть ее, ни слышать о ней.
    Мария сама перезвонила на ранчо, чтобы попросить прощения за сына, а дон
Федерико сказал, что Мариита - их радость, и расставаться с  ней  никому  не
хотелось бы. Но разве Марии не хотелось, чтобы внучка была радостью здесь, в
родном доме! Опять возникла необходимость в Фернандо:  Мария  попросила  его
все-таки заняться лечением Хосе Игнасио.
    Фернандо зашел вечером,  когда  Хосе  Игнасио  был  дома.  Поговорили  о
поездке, потом Мария как бы невзначай,  под  пустяковым  предлогом  оставила
сына и Фернандо одних. А уж дальше доктор  знал,  как  подвести  пациента  к
нужной теме. И Хосе Игнасио, кажется, сумел объяснить - прежде всего  самому
себе, - почему он не хочет видеть дочку:
     - Я все время думаю только о лучших мгновениях, проведенных с Лаурой, и
гоню от себя воспоминания о ее смерти. А девочка у меня ассоциируется только
со смертью Лауры. Жить с этим каждый день, каждую минуту? Нет, я  не  вынесу
такого испытания! Это выше моих сил.
     - Хочешь, я скажу, почему ты избегаешь мыслей о  смерти  Лауры?  Потому
что считаешь себя виноватым! Ты все время твердишь, что девочка убила Лауру,
а на самом деле единственным  виновником  чувствуешь  только  себя,  хотя  и
боишься в этом признаться. Ведь так?
     - Нет!
     - Но ты же чувствуешь себя виноватым?
     - Разумеется, я чувствую свою вину. Если бы Лаура не любила меня  и  не
рисковала всем ради моей любви, она  была  бы  сейчас  жива.  Безусловно,  я
виноват в ее смерти.
     - Избегая  дочери,  ты  неосознанно  ищешь   для   себя   наказания   и
одновременно боишься его. А между тем это всего лишь ложный  комплекс  вины.
Ты не повинен в том, что полюбил Лауру, а она полюбила тебя. Ведь, по  сути,
ты именно в этом себя обвиняешь. Не в смерти, а в любви!
     - Да, вероятно...
     - Так вот: перестань себя казнить и  дай  волю  той  любви,  которую  в
глубине души ты чувствуешь к своей маленькой дочке.
     - Тут я не могу с вами согласиться. Я действительно  не  питаю  никаких
чувств к этой девочке - ни добрых, ни злых. Я просто не хочу  ничего  о  ней
знать.
     - Я уже объяснил тебе, отчего это происходит.  Как  только  ты  увидишь
дочку, любовь к ней придет.  Но  прежде  ты  должен  избавиться  от  ложного
чувства вины. Если кто-то во всем и виноват, то только Лорена.
    (Тут прервем повествование  и  заметим,  что  последней  фразой  опытный
психотерапевт Торрес допустил серьезную ошибку и  не  сразу  это  понял:  уж
больно зол он был тогда на Лорену.)
     - Да-да! - подхватил Хосе Игнасио. - Лаура жила в  постоянной  тревоге,
опасалась, что мать отнимет у нее ребенка, убьет меня. Хотя вышло все иначе:
я жив, а Лаура погибла!
     - Верно. Лорена заслуживает наказания. И понесет его!
     - Оставаясь в тюрьме? Вы думаете, этого достаточно?
     - Нет, ее перевели в психиатрическую клинику, -  и  Фернандо,  все  еще
находясь под сильным впечатлением от последней встречи с Лореной,  рассказал
Хосе Игнасио и о ее симуляции, и  о  том,  что  она  сама  обрекла  себя  на
пожизненное пребывание в лечебнице. - Здоровому человеку находиться в  такой
больнице очень сложно. Лорена не выдержит изоляции. А от нее отказались все,
даже дон Густаво. Теперь, узнав, что она не родная дочь дона Густаво, Лорена
угрожает и ему. Но все эти угрозы уже ни для кого не опасны...
    Хосе Игнасио был поражен  услышанным.  Лорена  дель  Вильяр  -  не  дель
Вильяр. К тому же - дочь безвестных родителей, бросивших  ее.  Это  известие
затмило собой все конструктивное, к чему Хосе Игнасио,  казалось,  пришел  в
такой не пустой для него беседе. Сцены оскорблений и унижений одна за другой
поплыли в сознании Хосе Игнасио: "безродный,  плебей,  ничтожество,  чумазый
сын  портнихи,  ублюдок..."   Наконец,   Хосе   Игнасио   явственно   увидел
направленное на себя  дуло  пистолета  и  звериный  оскал  Лорены:  "Я  убью
тебя!.."
    Марии Фернандо объяснил, что Хосе Игнасио просто боится дочери,  считает
себя  не  вправе  быть  отцом,  поскольку  виноват  в  смерти  Лауры.  Но  в
последующих  беседах  доктор  надеялся  полностью  избавить  парня  от   его
комплекса.
    А в это время Хосе Игнасио уже входил в палату к Лорене...
     - Я пришел сказать, как ненавижу вас.
     - Уйди! Ты знаешь, что твое присутствие невыносимо для меня.
     - Куда невыносимее стоять перед убийцей, но я потерплю. А вам  придется
слушать меня!
     - Мерзкий ублюдок! Это ты убил мою дочь!
     - Вы так кичились своей родовитостью, а оказалось, что
    имя дель Вильяров носили случайно. И  даже  не  знаете,  кто  был  вашим
отцом.
     - Это не твое дело. Убирайся отсюда! Как я рада, что моя дочь мертва  -
это лучше, чем жить с таким подонком, как ты!
     - Вы - убийца, и вам нет прощения! Я заставлю вас заплатить за все!
     - Замолчи! Я прикончу  тебя  сейчас  же!  -  Лорена  вцепилась  в  Хосе
Игнасио, и дерущихся пришлось разнимать санитарам.
     - Я не побеждена, не  надейся!  -  крикнула  напоследок  Лорена,  когда
санитары уже скрутили ей руки, а Хосе Игнасио предложили покинуть палату.
    Домой он вернулся с расцарапанным лицом, напугав Марию и Риту.
     - Зачем ты к ней ходил? - недоумевала Мария. - Разве ты  не  понимаешь,
как эта женщина опасна? Обещай, что больше туда не пойдешь.
     - Нет, я буду ее мучить! Если она не сумасшедшая, то я сделаю ее такой.
     - Не  надо  связываться  с  ней,  сынок.  Лорена  уже  платит  за  свое
злодейство. Она оттуда не выйдет. Тебе не кажется, что этого довольно?
     - Нет, мама, мучения Лорены дель Вильяр только начинаются!..
    Донья Мати не могла допустить, чтобы ее сын  женился  на  докторше.  Это
было бы такой ошибкой, считала донья Мати, за которую  Виктору  пришлось  бы
расплачиваться всю жизнь. После того как сын объявил о  свадьбе,  втолковать
ему  что-либо  стало  вовсе  невозможно:  он  попросту  уклонялся  от  любых
разговоров . И тогда донья Мати пошла на поклон к Марии:
     - Я знаю, как Виктор тебя обидел, но ты ведь  любишь  его.  Поверь,  он
сейчас не в себе, он на грани сумасшествия.  Думаю,  что  на  него  надо  не
обижаться, а спасать! Дочка, пересиль свою гордость и скажи ему еще раз, что
любишь, что он тебе дорог!
     - Донья Мати, не могу же я бежать за ним  и  молить:  оставь  Габриэлу,
женись на мне!
    Однако, поразмыслив, посоветовавшись с Ритой и Романом,  Мария  все-таки
согласилась использовать последний шанс. Если донья Мати права, и у  Виктора
действительно помутился рассудок на.  почве  ревности,  то  уместно  ли  тут
вообще говорить об оскорбленном достоинстве? А если Габ-риэла  и  впрямь  уж
так запала  в  сердце  Виктора  -  любовь  непредсказуема,  случиться  может
всякое, - то Мария всего лишь вытерпит еще одно унижение.
    И она пошла к Виктору и говорила о своей  любви  к  нему  как  о  благе,
которым ее одарил Господь, и не скрывала, что согласна на все условия,  лишь
бы опять быть вместе с ним, Виктором, таким дорогим, родным и любимым...
    В какой-то момент Виктор чуть было не бросился к  Марии  с  объятиями  и
поцелуями и  даже  сделал  шаг  в  ее  сторону,  но  затем  остановился  как
вкопанный: руки и губы его еще помнили Габриэлу,  с  которой  новоиспеченный
жених расстался час назад. Острый холодок опустился от гортани к  солнечному
сплетению и застрял там, мешая маэстро дышать, двигаться и соображать.  Ясно
было только, что все плохо и все надоело.
     - Нет! - сказал он скорее не Марии, а самому себе,  -  не  хочу  больше
ничего. Не хочу быть болваном.
     - О чем ты, Виктор? Я тебя не понимаю.
     - О том, что много раз я покупался на твои нежные, волнующие слова.  Но
теперь я поумнел!
     - И тебе помогла в этом Габриэла?
     - Не надо о ней. Ни о чем не надо! Я не хочу с тобой  спорить.  У  меня
болит голова!
     - Да ты просто издеваешься надо мной! Почему сразу не  сказал,  что  не
собираешься со мной говорить? Хотел увидеть меня униженной?
     - Нет, просто теперь это ни к чему. Я женюсь на Габриэле.
     - Ну что ж! Я сделала все, что могла. Жених!
     - И женюсь! И буду счастлив,  не  сомневайся!  -  кричал  Виктор  вслед
уходящей Марии, а когда она скрылась из виду, набросился на донью Мати:
     - Я сейчас же иду оформлять документы к свадьбе, я тоже имею  право  на
счастье, а ты можешь обсудить эту новость с Марией.
     - Сынок, твое счастье - Мария. Жаль, что ты меня не слышишь.
    Виктор и вправду не хотел больше никого  слышать  -  даже  себя.  Хватит
беспрестанно  копаться  в  собственных  чувствах,  надо  пойти   и   сделать
конкретное дело!
    Договориться о регистрации  брака  не  составило  для  маэстро  большого
труда, и вот он уже спешил к своей невесте, чтобы сообщить ей дату  свадьбы,
а потом выслушивал ее восклицания ("Ах, успеем ли мы  все  подготовить!  Ах,
надо купить платье!.."), а еще позже вынужден  был  пообщаться  с  Альберто,
случайно зашедшем к коллеге Габриэле.  Конечно  же,  счастливая  невеста  не
стала скрывать от приятеля,  что  через  несколько  дней  она  станет  женой
Виктора Карено. Альберто поздравил будущих супругов, но тем  не  менее  счел
необходимым поговорить с женихом без свидетелей.
     - Я давно знаком с Габриэлой, - начал Альберто, - и никогда не видел ее
такой цветущей. Но я не хотел бы, чтобы вы ее обманули.
     - Не беспокойтесь, этого не случится, - твердо отвечал Виктор.
     - Хорошо... Габриэла говорила вам, что  пригласила  нас  с  Сильвией  в
свидетели?
     - Разумеется. Вы же ее лучшие друзья. А я  приглашу  дона  Чема  и  мою
сестру Хулию.
     - И все же, Виктор, - вернулся к прежнему Альберто, - извините меня, но
я не понимаю, почему вы расстались с Марией?
     - Все просто: Мария никогда не забудет отца Хосе Игнасио. Двадцать  лет
заставили меня в этом убедиться. Я всегда остаюсь на втором плане.
     - Думаю, вы ошибаетесь. Я сам не раз видел, как Мария отказывала  Хуану
Карлосу.
     - Только из самолюбия, а вовсе не из любви ко мне. Не  может  простить,
что он ее когда-то унизил.
     - Я знаю, как это было.  Но  также  знаю,  как  Хуан  Карлос  добивался
Марии - и всегда безуспешно.
     - Он женился на другой, хотя должен был жениться на Марии, отказался от
сына...
     - Все так. Но вы были рядом с ней, разделили ее горе. А теперь женитесь
на другой точно так же, как Хуан Карлос.
    Однако никакие увещевания уже не могли остановить Виктора. Он отправился
знакомиться с будущей тещей и был  ею  принят  весьма  благосклонно.  Тепло,
по-семейному обсудили, где будет свадьба, кого приглашать, куда  поехать  на
время медового месяца. Обряд предполагался пока гражданский, а  церковный  -
чуть позже. Гостей решили собрать в доме Габриэлы (Виктор помалкивал о  том,
что донья Мати не желает участвовать в этой свадьбе и отказывается идти даже
на  регистрацию  брака).  Мать  Габриэлы  считала  обязательным  позвать  на
торжество родственников из Гвадалахары, а Виктор сказал, что с  его  стороны
будут лишь несколько близких друзей.
    Дона Чема удалось заполучить в свидетели  далеко  не  сразу.  Но  Виктор
заранее приготовился выслушать все сожаления по поводу  Марии  и  крестника.
"Не дело, если Хосе Игнасио узнает о твоей женитьбе от кого-то постороннего.
Ты сам должен все ему сказать", - не то посоветовал, не  то  потребовал  дон
Чема.
    И Виктор не стал тянуть с этим непростым для него объяснением.
     - Ты сядь, -  сказал  он  крестнику  и,  глубоко  вздохнув,  решительно
продолжил: - Сынок, я пришел сообщить тебе, что женюсь на докторе Габриэле.
     - Крестный, я уважаю твое решение, - ответил после некоторой паузы Хосе
Игнасио, - но... считаю, что ты делаешь ошибку. Мама тебя любит.
     - Нет, сынок. Ты не знаешь всей правды.  Надеюсь,  ты  придешь  на  мою
свадьбу?
    В этот момент Мария как раз вышла  проводить  Рафаэля  Идальго,  который
зашел в гости. Последнюю фразу Виктора услышали оба - и  Мария,  и  Рафаэль.
Гость, увидев, как мгновенно побледнела Мария, поспешил  удалиться,  а  Хосе
Игнасио тоже сообразил, что ему лучше уйти.
     - Нет-нет, сынок, не уходи, - попросила Мария.
     - Тебе страшно остаться со мной наедине? - заметил Виктор.
     - Не говори глупостей. Ладно, Хосе Игнасио  ушел,  и  тебе  не  следует
задерживаться.
     - Тебе неприятно мое присутствие?
     - Еще бы!
     - Любопытно! Вчера ты красочно расписывала, как любишь меня, а  сегодня
уже гуляешь с этим типом.
     - Ты не смеешь говорить о Рафаэле в таком тоне!
     - Прекрати  мне  приказывать!  Я  буду  относиться  к  нему,  как   мне
вздумается!
     - Нет, тебе придется уважать его. Я требую этого! Потому что... Рафаэль
мне не только друг, а мужчина, за которого я выйду замуж! Да, Виктор. Я, как
и ты, тоже вступлю в брак!
     - Ты говоришь это из желания отомстить мне.
     - Нет. Рафаэль всегда был влюблен в меня. Ты не  знал?  А  поскольку  я
сейчас свободна, то согласилась стать его женой.
     - Я тебе не верю.
     - Увы! Если я  не  интересую  тебя,  то  это  не  значит,  что  и  всех
остальных. Ты не поздравишь меня?
     - Надеюсь, ты будешь счастлива так же, как и я.
    Рафаэль  Идальго,  видимо,  хорошо  знал  своего  друга:   дон   Густаво
действительно в последнее  время  стал  мучиться  угрызениями  совести.  Да,
Лорена - не родная дочь, но ведь он, Густаво дель  Вильяр,  воспитал  ее,  и
никто не снимет с него ответственности. Словом, дон Густаво дозрел до  того,
чтобы навестить дочь в больнице. Альберто, понимая состояние тестя, не  стал
отговаривать его, хотя и предупредил, что  Лорена  скорее  всего  стала  еще
более злобной и агрессивной.
    Эти опасения оказались не напрасными: Лорена кричала, что проклинает тот
час, когда мать отдала ее  дону  Густаво,  гнала  старика  вон  и  грозилась
уничтожить "все отродье" Лопесов. Как и  в  случае  с  Хосе  Игнасио,  сцена
посещения больной закончилась вмешательством санитаров. Разница была лишь  в
том, что теперь Лорена находилась не в общей палате, а в  изоляторе,  где  и
застал ее дон Густаво. В изолятор Лорена попала не случайно: она сообразила,
что оттуда будет легче бежать, а потому и  спровоцировала  драку  в  палате,
получив от соседки легкое  увечье.  На  время  лечения  Лорену  поместили  в
изолятор и теперь оставалось только присмотреться к служащим - кого  из  них
легче подкупить.
    Донья Мати дожила, наконец, до того дня, когда доктор Рохес заверил  ее,
что операцию можно  считать  успешной.  Отторжения  тканей  не  наблюдается,
Маркое чувствует себя значительно лучше и скоро появится дома. На фоне этой,
счастливой новости донье Мати показалось, что у старшего сына  все  уладится
наилучшим образом - ведь в сравнении с болезнью Маркоса проблема  Виктора  -
пустяк.
    Виктор, однако, пришел домой в бешенстве и, чертыхаясь, сообщил  матери,
что ее хваленая Мария выходит замуж за адвоката Идальго, Донья  Мати  только
усмехнулась в ответ, ни на секунду не усомнившись в Марии.
     - Перестань горячиться! Я уверена, что Мария  обманула  тебя.  Сказала,
будто выходит замуж за адвоката, чтобы заставить тебя ревновать и отказаться
от безумной женитьбы на докторше.
     - Что ж, она добилась своего: я ревную! Но Мария еще не знает, на что я
способен!
    Мария действительно не знала, что способен натворить ее  любимый,  после
того как она зачем-то брякнула  о  своем  мнимом  замужестве.  Услыхав  это,
Виктор стал похож на раненого зверя, который, как известно, опасен  в  своих
действиях. Мария ругала себя за такую совершенно необъяснимую и  неожиданную
выходку. Чего она добилась? Ревности? Да, пожалуй. Именно  ревность  привела
Виктора в бешенство. Значит, вся затея с женитьбой держится не на  внезапной
влюбленности в Габриэлу дель Конде, а на чем-то совсем другом.  На  обиде  и
уязвленном самолюбии? Ведь когда Виктор просто ревнует, он кидается в драку,
заявляя свои права  на  Марию  и  желая  устранить  соперника.  Так  было  в
ресторане с Хуаном Карлосом. Так было и вчера: от  Марии  не  укрылось,  как
маэстро сжал кулаки и принял чуть ли не боксерскую стойку при виде  Рафаэля.
Но, с другой стороны, отчего же он опять устранился,  не  стал  бороться  за
Марию? Какая-то непостижимая у этого человека ревность - не  поддающаяся  ни
анализу, ни прогнозу. Никогда не знаешь,  как  она  проявится  -  станет  ли
маэстро кулаками  отвоевывать  Марию  или,  наоборот,  побежит  жениться  на
другой.
    Поразмыслив так и эдак и не найдя  никакой  закономерности  в  поступках
своего возлюбленного, Мария зато поняла кое-что про себя: вчерашняя ревность
Виктора доставила ей явное удовлетворение! Так что, выходит, интуитивно  она
сделала все правильно, подставив ни в  чем  не  повинного  и  ни  о  чем  не
подозревающего Идальго? Надо будет завтра же обо всем рассказать ему,  а  то
чего доброго Виктор подловит его где-нибудь или  помчится  прямо  в  контору
выяснять отношения.
    Наутро  Мария  особенно  тщательно  позаботилась  о  своей  внешности  -
прическа, туалет, улыбка. И Рита, и Хосе  Игнасио  заметили  перемену  в  ее
облике, а главное - в настроении.
     - Да, - отвечала Мария. - Пусть ревнует! Пусть женится!  Пусть  бесится
от счастья или обиды, а я - буду цвести!
    Рита горячо поддержала подругу, а Хосе Игнасио решил, что после  занятий
обязательно поговорит с крестным еще раз.
    На фабрике Мария выслушала еще множество комплиментов - уже от коллег, и
ею овладело действительно хорошее, даже озорное настроение. Так, ей пришла в
голову идея позвонить Рафаэлю и пригласить его к себе как раз в тот  момент,
когда в кабинете присутствовали Рейнальдо  и  Сулейма.  Расчет  тут  был  до
примитивного прост:  если  Сулейма  по-прежнему  общается  с  Виктором,  то,
конечно же, не упустит случая рассказать ему об этом звонке.
    Рафаэль, как всегда, обрадовался возможности повидать Марию и тотчас  же
приехал к ней в  офис.  Но  едва  Мария  успела  сказать,  в  какую  историю
необдуманно втянула его, как в кабинет ворвался... Виктор.
     - Почему ты позволяешь себе  являться  ко  мне  без  предупреждения?  -
возмутилась Мария. - Зачем ты вообще здесь?
     - Я пришел сказать все, что я о тебе думаю.
     - Меня не интересует твое мнение. Ты вообще надоел мне, уходи!
     - Я уйду, но прежде ты выслушаешь меня! - Виктор схватил Марию за плечи
и стал ее трясти.
     - Отпустите ее! - вступился Рафаэль.
     - А вы не вмешивайтесь! Это касается только нас двоих.
     - Ошибаетесь! Все, что связано с Марией, касается и меня.
     - Интересно, с каких пор? Твоя связь с Идальго началась
    не вчера, ведь так, Мария? Сколько же времени ты разыгрывала  меня,  как
последнего дурака? Ответь!
     - Мне незачем давать тебе объяснения. Оставь меня в покое. Уходи!
     - Я не уйду, пока ты не ответишь мне.
     - Разве вы не  слышали,  Виктор?  -  опять  включился  Идальго.  -  Моя
избранница хочет, чтобы вы ушли.
     - Если вы скажете еще хоть слово - я за себя  не  отвечаю!  -  пообещал
адвокату Виктор.
     - Ты грубиян. Мне стыдно за тебя, - негодовала Мария.
     - Да, я грубиян! Человек с окраины. Теперь я  понимаю,  что  ты  всегда
искала предлог, чтобы не выходить за меня замуж. Ты считала меня недостойным
тебя, принцессы!
     - Если ты это понял, то - уходи!
     - Не беспокойся! Больше ты меня не увидишь! Марии  было  очень  неловко
перед Рафаэлем. Она умоляла простить ее за этот фарс, за это безобразие.  Но
Рафаэль сказал, что ему даже приятно чувствовать себя  сообщником  и,  более
того, - он не возражал бы, чтобы все это было не только розыгрышем.
     - Ты знаешь о моих чувствах к тебе, Мария. Мы можем  пожениться,  когда
захочешь.
     - Я благодарна тебе за все, но я люблю его,  Виктора,  несмотря  ни  на
что.
     - Я знаю и готов ждать. А пока во всем можешь рассчитывать на меня.
    Хосе Игнасио и Виктор давно уже вели нелицеприятный мужской разговор, но
к согласию никак не могли прийти. Крестник потребовал от  Виктора  признать,
что тот любит только Марию, и не стоит ему кривляться перед Хосе Игнасио,  а
надо просто пойти к доктору Габриэле и отменить свадьбу. Крестный  же  стоял
на своем: дескать, любил - это было, но теперь - нет! К тому  же  Мария  все
равно выходит замуж за адвоката Идальго.  Хосе  Игнасио  просто  бесился  от
неумения втолковать крестному, что мать  всего  лишь  хотела  заставить  его
ревновать. И так они препирались, пока их не осчастливила  своим  появлением
Сулейма.
     - Кто этот красивый парень? - защебетала она. - Ах,  сын  Марии  Лопес,
очень приятно! Прошу тебя, Хосе Игнасио, говори мне "ты", я еще не  старуха.
Виктор, я специально попросила у Рейнальдо его машину, чтобы повидать тебя и
чтобы ты наконец выполнил свое давнее обещание - показать мне город. Давайте
поедем на прогулку все вместе. Думаю, сейчас это  будет  очень  кстати.  Что
скажешь, Хосе Игнасио?
     - Не знаю... Но в общем мне нравится эта идея.
     - Виктор, не отказывайся! Вот и  Хосе  Игнасио  тебя  об  этом  просит.
Правда, Хосе Игнасио? Поедем, Виктор!
     - Ну  что  ж...  Может,  действительно  это  самое  лучшее,  что  можно
придумать сейчас...
    Виктора в тот вечер ждала Габриэла, но так и не дождалась. И Мария ждала
Хосе Игнасио в сильном беспокойстве: после занятий сын не появлялся  дома  и
не звонил, а уже была глубокая ночь. Разумеется, обе женщины и  предположить
не могли,  что  Хосе  Игнасио  и  Виктор  развлекаются  в  обществе  шальной
манекенщицы.
    Как выяснилось, Сулейма уже довольно хорошо ориентируется в  городе,  во
всяком случае, она ни разу не сбилась с маршрута, возя  своих  кавалеров  по
питейным заведениям. А закончилась эта  прогулка  и  вовсе  романтично:  вся
компания завалилась к дону Куко, чтобы "слушать его песни всю ночь!"
     - Дон Куко - лучший певец Мексики! - воскликнул Виктор.
     - Да, Сулейма, ты сейчас в этом  сама  убедишься,  -  вторил  ему  Хосе
Игнасио.
     - Что ж, я к вашим услугам, ребята, - не заставил себя долго упрашивать
дон Куко. - Какие песни будем петь, сеньорита?
     - Начинайте с "Ла Чанклой"! - подсказал Виктор. И зазвучала  задушевная
песня о любви.
     - Ах! Ах! - вздыхал Хосе Игнасио, и слезы катились из его глаз.
     - Я видел рождение этого мальчика, - тоже сквозь слезы  говорил  Виктор
Сулейме.
     - Ты - мой отец. Я буду любить тебя, что бы ни случилось,  -  хлюпал  в
плечо крестного Хосе Игнасио.
     - Ах, сынок, - буквально обливался слезами  крестный,  -  я  женюсь  на
женщине, которую не люблю.
    В гостиную к  Марии  троица  заявилась  под  утро,  несколько  вразнобой
распевая: "Капли воды, высохшие под солнцем..."
     - Рассаживайтесь поудобнее, а я сейчас вернусь, -  Хосе  Игнасио  очень
хотелось, чтобы мама присоединилась  к  ним,  но  добраться  до  ее  комнаты
оказалось  делом  непростым.  Тогда  сын  завопил  на  весь  дом,   стараясь
перекричать поющих: - Мама, спускайся к нам!
    Мария, конечно же, пришла в ужас при виде этой немыслимой  компании,  да
еще в такой час, да в таком развеселом состоянии.
     - Тебе надо было пойти с нами, мамочка! Мы прекрасно провели  время,  -
блаженно улыбался Хосе Игнасио. - Ах, мама, не надо ругаться! Твоим  большим
недостатком является то, что ты воспринимаешь жизнь слишком серьезно.
     - Не будем спорить об этом сейчас, - Мария попыталась увести сына.
     - Ой, мамочка, подожди, я  вспомнил:  ты  выходишь  замуж  за  адвоката
Идальго?
     - Кто тебе это сказал?
     - Я, сеньора, - поднялся из кресла Виктор  и  попытался  удержаться  на
ногах. - Я ему это сказал.
     - Тебе бы лучше  вообще  помолчать:  какой  пример  ты  подаешь  своему
крестнику!
     - Нет, мама, не ругай моего крестного отца!
     - Может, ты сделаешь мне одолжение и ляжешь спать?
     - Я не могу оставить моих гостей.
     - Каких гостей?
     - Сулейму и крестного отца.
     - Ах, они, оказывается, пришли в гости!
     - Почему вы сердитесь, сеньора? - продолжал юродствовать Виктор.
     - Ой, он ее даже не знает! - изумилась Рита, а  Роман  попытался  силой
утащить упирающегося Хосе Игнасио в спальню.
     - Роман, оставь моего  сына!  -  заплетающимся  языком  важно  произнес
Виктор.
    Но Роман не стал втягиваться в полемику и увел-таки Хосе Игнасио.
     - Я пойду сварю кофе, Мария, - предложила Рита.
     - Мария? Где Мария?  -  изобразил  удивление  Виктор  и  обратился  уже
непосредственно к Марии: - Скажите, сеньора, вы видели ее?
     - Перестань прикидываться дурачком!
     - Сеньора Лопес, я вам объясню, - вмешалась Сулейма. - Хосе Игнасио был
у Виктора, а я пригласила их прогуляться по городу. Такой случился порыв.
     - Ив этом порыве вам понадобилось волочить за собой моего сына!
     - Сулейма - порядочная девушка, - заявил Виктор.
     - Об этом я не буду  спорить.  Надеюсь,  что  подобное  не  повторится,
Сулейма.
     - Я жду тебя в машине, Виктор, - Сулейма покинула гостиную.
     - А ты куда идешь? - остановила Виктора Мария.
     - К Сулейме, - ответил он  несколько  растерянно.  -  У  тебя  же  есть
другой, - продолжил он вяло, без каких-либо эмоций, - вот  и  мне  надо  это
как-то пережить.
     - Я вижу, как ты это переживаешь, - Мария, наоборот,
    вся пылала от гнева, - забавляясь с Сулеймой и женясь на Габриэле.
     - П-признаю, что вы хорошая пара с...  как  его...  Идальго,  -  слегка
запинаясь, тем не менее парировал Виктор.
     - То же могу сказать о тебе с Габриэлой.
     - Однако, знаешь, - совсем по-детски заулыбался Виктор, - я никогда  не
забуду твоих поцелуев...
     - Уходи отсюда! Ты - самый вульгарный мужчина из всех, кого я знаю.
     - Как странно... Ты - единственная  женщина,  которая  так  думает  обо
мне...
     - Все!.. Не хочу больше слышать твоих глупостей! Рита,  помоги  маэстро
открыть дверь!
     - Зачем ты позволила ему уйти? - напустилась на подругу Рита.
     - Ах, не имело смысла задерживать его в таком состоянии!
     - Ну и зря! Невооруженным глазом видно, что он тебя любит.
    Чуть ли не с рассветом Виктора посетила невеста - Габ-риэла.
     - Я не спала всю ночь: ты не пришел,  не  звонил.  Мне  уже  мерещились
всякие несчастья. С тобой ничего не случилось?
     - Э-э... любовь моя, у меня...  был  тяжелый  день,  -  голова  Виктора
действительно была свинцовой с похмелья. - А поздно вечером,... у меня  тоже
были дела. Это все!
     - Виктор, если что-то не так, ты скажи мне.
     - В-все в порядке, любовь моя.
     - Ты уверен?
     - Да, Габриэла. Мы поженимся. Сегодня я подыщу для нас квартиру.
     - В этом нет нужды. Мама переедет в Гвадалахару к сестре, а  мы  сможем
жить у меня.
     - Ну, раз ты так  хочешь...  Но  это  временно!  Как  только  я  получу
диплом - сразу же куплю дом.
     - Хорошо. Пообедаем вместе?
     - Нет-нет! Лучше я зайду к тебе вечером, ладно?
     - Ладно. До встречи.
    И все же Габриэла не поверила  Виктору,  не  успокоилась,  повидав  его.
Тревога после их встречи только усилилась. Что-то в поведении  возлюбленного
настораживало   Габриэлу,   даже   пугало.   "Надо   положить   конец   этой
неопределенности!" - решила она и направилась к дому соперницы.
    Мария собиралась уходить на фабрику и давала  последние  указания  Рите.
Разбудить Хосе Игнасио им не удалось, но  Мария  попросила  Риту,  чтобы  та
через часок повторила попытку и все-таки отправила его в университет. В  это
время и появилась Габриэла.
     - Простите, но мне надо поговорить с вами, Мария.
     - Что ж, поезжай один, - сказала Мария Роману, -  я  задержусь.  Слушаю
вас, Габриэла.
     - Наверное, вы догадываетесь, что речь пойдет о Викторе Карено.
     - Мне нечего сказать вам о Викторе. Наши отношения  закончились,  когда
он решил жениться на вас.
     - Я думала, это случилось раньше - до вашего отъезда в Штаты.
     - Вероятно, в этом вас уверил Виктор, но на самом деле разрыв произошел
после моего возвращения.
     - Я этого не знала.
     - Но теперь это уже не имеет  значения:  скоро  вы  все  равно  станете
супругой Виктора Карено.
     - Нет, Мария. Я не хочу сделать ошибку. Не хочу никому причинить  боль.
Я человек искренний и надеюсь на  такую  же  искренность  с  вашей  стороны.
Скажите мне правду. От этого зависит будущее - и мое, и  ваше.  Вы  все  еще
любите Виктора?
     - Об этом я считаю себя вправе не говорить с вами.
     - Через несколько дней мы с Виктором поженимся. Я не хочу, чтобы  этому
что-то препятствовало.
     - Если вы имеете в виду меня, то можете не беспокоиться.
     - Мы с Виктором любим друг друга, хотя вам и кажется, что это не так.
     - Похоже, вы сами в это не верите, доктор?
     - Когда-то Виктор любил вас, но эта любовь постепенно иссякла.
     - Вы уверены?
     - Абсолютно. Если бы все было по-другому, он бы женился на вас, а не на
мне.
     - Вы просили меня быть откровенной? Что ж, я скажу  откровенно:  Виктор
расстался со мной из-за ревности. А ревность, как известно,  свидетельствует
только об одном - о любви. И Виктор все еще любит меня, хотя и отрицает это.
     - Вы хотите разыграть последнюю  карту,  заставив  меня  сомневаться  в
Викторе? Вам это не удастся!
     - Я не играю, доктор. Если вы убеждены в его любви, выходите  замуж.  Я
вообще не понимаю, зачем вы ко мне пришли и что хотели услышать.
     - Да, мне, пожалуй, и в самом деле лучше уйти.
     - Ответьте мне только на один вопрос: Виктор  говорил  вам,  что  любит
вас?
     - Да.
     - Это все, что я хотела знать. Спасибо, доктор. Прощайте.
    От Марии Габриэла вышла в еще большем смятении,  чем  прежде.  Все  было
плохо, очень плохо. Мария его любит, это ясно. Но почему  она  так  уверена,
что и Виктор ее любит? Разве можно жениться на  одной  женщине  потому,  что
ревнуешь к кому-то другую?.. Вопросов было так много, и ни на  один  из  них
нельзя было найти определенного ответа.
     - Временами я чувствую, - говорила Габриэла матери, - что события несут
меня в пропасть, и мне надо остановиться. Мама, я не уверена в  Викторе,  не
уверена в своем будущем.
     - Ах, дочка, это обычный невроз невесты.  Все  невесты  перед  свадьбой
испытывают подобные сомнения. Виктор попросил тебя стать его женой  -  разве
этого недостаточно, чтобы быть  уверенной  в  любви  мужчины?  Выше  голову,
дочка! У тебя все в порядке.
    Хосе Игнасио под напором крестной вынужден был пойти в  университет,  но
на занятиях сидеть не смог: после вчерашней "прогулки" раскалывалась голова.
Встретив в коридоре Паулину, Хосе Игнасио предложил ей сбежать  с  лекций  и
прогуляться где-нибудь на воздухе.
     - Значит, ты  шумно  повеселился?  Извини,  Хосе  Игнасио,  а  тебе  не
кажется, что это плохой пример  для  твоей  дочки,  хоть  она  еще  и  очень
маленькая.
     - Паулина, не надо говорить о моей дочке. Я этого не люблю.
     - Но почему?
     - Не знаю. Это причиняет мне боль.
     - Как может причинять боль такая малышка?
     - Мне казалось, ты поняла мое горе. Я потерял свою любимую.
     - Но при чем тут твоя дочка?
     - Если бы она не родилась...
     - Но она родилась.
     - К несчастью.
     - Родиться - это счастье. Она могла бы сделать счастливой и твою жизнь.
     - Нет. Я не могу ее даже видеть.
     - Почему?
     - Мне... страшно.
     - Я тебя не понимаю, Хосе Игнасио.
     - Возможно, если она будет со мной, я и в самом деле позабуду  о  своих
страданиях. А мне надо страдать, Паулина!
    Страдать, чтобы заплатить за все зло, которое я причинил Лауре!
    А Виктору, проспавшись, позвонила Сулейма. Виктор  чувствовал  себя  так
скверно, что предложил  ей  сейчас  же  где-нибудь  встретиться,  а  точнее,
попросту опохмелиться. Сулейму уговаривать не пришлось, и вот они уже  опять
сидели в кафе и активно поправляли свое неважное самочувствие.
     - Я не выспался, - сетовал Виктор. - Мы были в доме Марии?
     - Конечно. Эта чванливая особа сделала  тебе  выговор,  а  меня  просто
выпроводила из дома. Она как наседка. Мария тебя ко мне ревнует.
     - К тебе?
     - Да. Полагает, что я тебе нравлюсь.
     - Как она ошибается!
     - Это правда, Виктор? Я тебе нисколько не нравлюсь?
     - Прости.   Я,   кажется,   снова   захмелел.   Ты   -    исключительно
привлекательная женщина, но не моего типа.
     - Как жаль! Тебе нравятся ханжи вроде доктора Габриэлы?
     - Не говори так, Сулейма. Габриэла будет моей женой!
     - Зачем ты сам ищешь себе неприятностей?
     - Не понял...
     - Тебе не обязательно жениться, для того чтобы позабыть Марию.  Я  могу
сделать тебя счастливым, не подписывая никаких бумаг.
     - Сожалею, Сулейма.
     - Ты взваливаешь на себя непосильные обязанности. И  все  по  глупости.
Пойдут дети, и лучшие годы жизни ты проведешь рядом с женщиной,  которую  не
любишь.
     - Ах, мне теперь все равно. Надеюсь, ты придешь на свадьбу?
     - Это окончательно?
     - Да. Приходи.
     - Что ж, грех пропустить такое событие.
    Мария кое-как отбыла свой день на фабрике. Работа у нее  не  клеилась  и
комплиментами сегодня никто не одаривал.  Но  усилием  воли  Мария  все-таки
справилась с желанием уехать домой и лечь спать.
    К вечеру же ей невольно пришлось развеяться, причем  в  обществе  мужчин
весьма достойных.  Сначала  это  был  Фернандо,  которого  привела  к  Марии
новость, услышанная им  от  Рафаэля  Идальго.  Именно  в  обществе  адвоката
собирался провести сегодняшний вечер Фернандо: надо было обсудить  ситуацию,
в которую оба попали из-за Лорены дель Вильяр. Но Рафаэль попросил перенести
встречу  на  другое  время  и  не  стал  скрывать,  что  причиной   тому   -
очаровательная женщина.
     - Я ее знаю? - спросил ничего не подозревавший Фернандо.
     - М-м-м... - замялся Рафаэль, но? желание рассказать  кому-то  о  своей
радости взяло верх. - Это Мария Лопес.
     - Вот  как!  -  можно  представить,  что  в  этот  момент  почувствовал
Фернандо. - Но мне известно, что она выходит замуж за Виктора Карено.
     - У тебя устаревшие сведения. Мария Лопес теперь моя невеста.
    И Фернандо поторопился повидать Марию до прихода ее нынешнего жениха. Он
сразу же сказал, чем так встревожен.
     - Ты помолвлена с Рафаэлем Идальго? -Да.
     - Неужели ты в него влюбилась?
     - Нет, Фернандо, тут совсем другое.
     - Я не знаю, что и думать. Я вдруг почувствовал себя  идиотом,  который
остался лишь приятелем, а другой, похитрее,  в  это  время  сумел  завладеть
тобой. Я полагал, что у меня все-таки  оставалась  слабая  надежда.  И  если
Виктор, как ты говоришь, отвернулся от тебя, то я же -  вот,  рядом.  Но  ты
предпочла Рафаэля. Я - идиот.
     - Нет, Фернандо, Рафаэль вовсе не завладел мною.  Я  по-прежнему  люблю
Виктора и не могу забыть его. Но Виктор-то женится  на  другой!  Помолвку  с
Рафаэлем я придумала, чтобы причинить боль  Виктору,  чтобы  не  чувствовать
себя такой униженной. Ты меня понимаешь?
     - Мне  странно,  что  такая  женщина  может  вести  себя,  как...   как
школьница. Прости меня. Я не вправе упрекать тебя в чем-то.
     - Нет, это ты меня прости.
     - Ладно, я ухожу. Передай Рафаэлю, что я ему все равно завидую.
    До прихода Рафаэля оставалось еще несколько  минут,  в  течение  которых
Рита успела сказать Марии:
     - Слушай, выходи-ка ты и вправду за кого-нибудь из этих двоих - хоть за
Фернандо, хоть за Рафаэля. Моя бабушка говорила, что надо выходить замуж  за
того, кто любит тебя, а не за того, кого любишь ты.
     - Ах, Рита, вечно ты со своими поговорками...
     - Народная мудрость! Выходи замуж за адвоката Идальго  и  дашь  Виктору
урок на всю жизнь.
    Рафаэль попросил у Марии прощение за то,  что  в  разговоре  с  Фернандо
слишком вошел в роль жениха, а затем предложил не совсем уверенно:
     - Мария, может, не стоит играть в эту игру дальше?
     - Тебе, наверное, неприятно чувствовать себя фиктивным женихом?
     - Нет. То есть да. Мне хотелось бы стать  твоим  настоящим  женихом.  Я
обещаю тебе спокойную жизнь, понимание, нежность. Быть может, потом придет и
любовь. Ты знаешь, каким я был одиноким до встречи с тобой. Почему бы нам не
соединить наши судьбы, раз мы так похожи, Мария? Хочешь выйти за меня замуж?
     - Да, Рафаэль. Я хочу выйти за тебя замуж.
    Свое согласие на брак с  Рафаэлем  Мария  объяснила  тем,  что  так  ей,
вероятно, будет легче пережить предательство  Виктора.  С  каждым  днем  она
чувствовала себя все хуже: не могла есть,  спать,  часто  плакала.  И  очень
боялась, что не сможет вынести самого момента свадьбы.
    Но этот момент тем не менее наступил. Роман,  выдержав  ссору  с  Ритой,
все-таки отправился на свадебное торжество.
     - Я тоже хотел бы, чтобы Виктор женился на Марии, но он мой друг, и мне
нельзя оставить его одного.
    Хосе Игнасио, наоборот, не собирался идти на свадьбу,  но  его  упросила
Мария:
     - Сынок, не делай больно твоему крестному. Он тебя так любит!
     - Он должен был жениться на тебе!
     - Сейчас уже поздно обсуждать, кто кому задолжал. Иди. Прошу тебя!
     - Ты уверена, что хочешь этого? -Да.
     - Хорошо, мама. Я пойду, но только ненадолго.
    Рите было непонятно такое чрезмерное благородство, о чем она  и  сказала
Марии.
     - Ох, Рита, мне так больно! Мне не хочется жить.
     - Этот мерзавец не стоит ни одной твоей слезинки.  Отвлекись.  Думай  о
чем-нибудь другом, приятном. О внучке. О Рафаэле Идальго, наконец.
     - Ни на чем другом  не  могу  сосредоточиться.  Чувствую  только  боль,
сплошную боль.
    Но Рафаэль Идальго оказался легок на помине, и сам воочию предстал перед
Марией.
     - Тебе нездоровится? - сразу же заметил неладное Рафаэль.
     - Кажется... я заболеваю гриппом.
     - Извини, но сейчас я вижу, что ты плакала. Мы ведь  не  договаривались
обманывать друг друга. Рассказывай, что случилось.
     - Сегодня Виктор женится.
     - Теперь понятно.
     - Не могу сдержаться, - Мария опять заплакала. - Такое  чувство,  будто
он умирает.
     - И ты умираешь вместе с ним?
     - Возможно.
     - Мария, может, еще не поздно помешать этому браку?
     - Нет. Поздно.
     - Но ты его любишь.
     - Я забуду его. А ты мне поможешь.
     - А если моей любви не хватит  для  этого?  Если  тень  Виктора  Карено
всегда будет между нами?
     - Нет-нет.
     - Мария, будем откровенны. Ты приняла мое  предложение  всего  лишь  от
отчаяния. Но ты страдаешь. Мы можем отменить нашу помолвку.
     - Нет, Рафаэль, я хочу выйти замуж за тебя. И как можно скорее.
     - Хорошо. Доверься мне. Я зайду к тебе попозже.
     - Рафаэль, таких, как ты, больше нет.
     - Разумеется! Становись побыстрее моей женой. Не пожалеешь.
    Донья Мати наотрез отказалась идти на свадьбу, и Виктору пришлось  врать
что-то про грипп, объясняя ее отсутствие. Из гостей со стороны  жениха  были
только братья и Ху-лия, да еще дон Чема и дон Куко. Позже  подошли  Роман  и
Хосе Игнасио.
     - Как чувствует себя будущий супруг? - бодро спросил Роман.
     - Немного странно.
     - Крестный, я желаю тебе всего самого лучшего, - сказал Хосе Игнасио, -
несмотря на то, что не мама будет твоей женой.
     - Не все в жизни можно осуществить.
     - Может... ты не слишком этого хотел?
     - Я обожал Марию.
     - Она страдает, крестный. Ты не знаешь, в каком она состоянии!
     - А по-моему, ты ошибаешься. Она быстро нашла мне замену.
     - Я не верю в этот брак с адвокатом Идальго.
     - Она способна на все, чтобы только я страдал!
     - Значит, тебе будет больно, если мама выйдет за другого?
     - Нет, пусть выходит. Пусть выходит за кого угодно. Сильвия,  Альберто,
гости из Гвадалахары, окружив Габриэлу, расхваливали ее наряд, говорили, что
она - самая красивая невеста на свете. Дон Чема и дон Куко тоже внесли  свою
лепту в этот хор. А мать невесты сокрушалась, что не может познакомиться  со
сватьей.
     - Значит, твоя мама заболела как раз в день свадьбы? - спросила Виктора
будущая теща.
     - Да-да, вот именно, сеньора.
     - Что ж, у нес будет возможность присутствовать на церковном обряде.
     - Конечно, без сомнения.
    Но донья Мати успела  еще  и  на  этот  гражданский  обряд.  Едва  судья
произнес: "Именем закона объявляю вас мужем и женой. Прошу подписаться", как
она вбежала в зал с криком: "Виктор, сыночек, Мария умирает!"
    Виктор, уже занесший перо над бумагой, отбросил его в сторону и рванулся
навстречу донье Мати.
     - Она умирает, сынок!
     - Что случилось?
     - Лорена убежала из больницы... И Мария,  узнав  эту  новость...  Мария
умирает!
    Но Виктор уже не слышал мать: он мчался к Марии.

Глава 35

    Диего не сомневался, что  Хасинто  расскажет  Марии,  где  находится  ее
внучка, и заранее приготовился вести себя так, чтобы никто из  родственников
не догадался о его причастности к исчезновению Аны и Марииты. Пусть  вдут  к
Иоланде, пусть перевернут хоть весь дом! Диего тоже пойдет вместе со всеми и
тоже будет "искать" малышку. Может, он даже сумеет направить их  по  ложному
следу. Но как же трудно скрывать гнев  при  виде  этой  счастливой  семейки!
Радуются: нашлась Мариита! А по какому праву? Что сделали они, чтобы  теперь
радоваться? Одна - Мария - поспешила избавиться от девочки в угоду  сыну,  а
другой - дон Федерико - любезно предоставил свой дом  убийце.  О  племяннике
своем Диего старался не  думать  вовсе,  чтобы  не  сорваться  на  драку,  и
какое-то время это ему удавалось. Но стоило Хосе Игнасио заявить, что теперь
он никому не отдаст дочь, как выдержка оставила Диего:
     - Ты смеешь, подонок, изображать из себя любящего отца!
    Диего набросился на Хосе Игнасио, а тот, разумеется, не остался в  долгу
и нанес ответный удар, от которого нападавший едва удержался  на  ногах.  Не
помня себя, Диего  выхватил  из  кармана  пистолет.  Женщины  подняли  крик,
мужчины кинулись отнимать оружие, и Диего ничего не оставалось,  как,  держа
их под прицелом, отступить за пределы ранчо.
    Хосе Игнасио устремился было вдогонку, но Виктор и  дон  Федерико  силой
остановили его.
     - Мой брат совсем сошел с ума, - Мария была крайне  встревожена.  -  Он
сейчас просто опасен. Как бы ему не пришло в голову угрожать оружием,  чтобы
не допустить нас к малышке.
    Но опасения Марии оказались напрасными: Диего не было в доме Хасинто,  а
приветливая хозяйка просияла улыбкой при виде дорогих гостей:
     - Мария! Какой сюрприз! И Хосе Игнасио! Как твои дела, племянник?
     - Хорошо, тетя. Позови, пожалуйста, Ану.
     - Ану? Ее здесь нет.
     - Иоланда, - строго  сказал  Хасинто,  -  хватит  притворяться!  Я  все
рассказал Марии.
     - Но я и вправду не знаю, где Ана. Пока я готовила  завтрак,  она  ушла
куда-то вместе с девочкой, ничего мне не сказав.
     - Это дело рук Диего! - произнес Хосе Игнасио.  -  Он  прячет  Марииту,
чтобы отомстить мне...
    И опять дону Федерико пришлось организовывать соседей на поиски Марииты,
и опять эти усилия оказались напрасными.
    Последняя надежда возлагалась на Сапеду, который был вызван из Мехико.
    В ожидании детектива Мария и ее родственники не оставляли  без  внимания
Диего, надеясь, что рано или  поздно  он  приведет  их  к  тому  месту,  где
прячется Ана. Но Диего, обидевшись на всю родню, ни с кем не желал  общаться
и с утра до ночи неотлучно работал на ранчо.
    Тревога за судьбу Марииты многократно  усиливалась  оттого,  что  Лорена
дель Вильяр по-прежнему находилась на свободе и, кто знает, не  расправилась
ли она уже и с малышкой, и с Аной. Об этом так или  иначе  думал  каждый,  и
лишь дон Федерико не уставал повторять,  что  Ану,  скорее  всего,  укрывает
кто-нибудь из местных жителей.
     - Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на Диего, -  обосновывал
свою версию дон Федерико. - Не кажется ли вам, что он чересчур  спокоен  для
подобной ситуации?
    В который раз перебрав в памяти всех соседей, дон  Федерико  остановился
на одной мрачноватой особе, живущей в отдаленном глухом месте.
     - Эстелита,  ты  помнишь  донью   Ракель?   -   поделился   он   своими
предположениями с женой.
     - Тетю Иоланды? Помню. Но вряд ли она способна  кому-либо  помогать?  -
усомнилась Эстелита. - Об этой женщине говорят, что она не просто нелюдимая,
но и жестокая, злая. Не зря с нею никто не общается, и даже  дети  ее  давно
забыли дорогу в материнский дом.
     - Но Иоланда, кажется, бывает у нее.
     - Что ж, твою догадку стоит проверить.
    И дон Федерико,  взяв  с  собою  Виктора,  отправился  к  донье  Ракель.
Встретила она незваных гостей без особой радости, сохраняя лишь элементарные
правила приличия: "Чем обязана? Не желаете ли кофе?" Узнав  причину  визита,
сдержанно отвечала, что  никакой  Аны  не  видела.  Но  когда  дон  Федерико
попросил ее быть более откровенной, разгневалась.
     - Вы хотите сказать, что я обманщица?!
     - Нет-нет, ни в коем случае, - хором  успокаивали  ее  дон  Федерико  и
Виктор, но донья Ракель уже вошла в раж:
     - Вам угодно обыскать мой дом? Что ж, пожалуйста! Двери открыты!
     - Мы не хотели вас обидеть. Простите, если это невольно  получилось,  -
оправдывался дон Федерико.
     - Вы меня оскорбили!
     - Что ж, еще раз прошу прощения, - сказал напоследок дон Федерико. - Но
если вы что-нибудь узнаете об Ане, то сообщите нам, пожалуйста.
    Закрыв за гостями  дверь  и  удовлетворенно  улыбнувшись,  донья  Ракель
громко позвала Ану:
     - Выходи! Они не посмеют вернуться!
    Но Ана не могла двигаться: ужас парализовал ее в тот момент, когда донья
Ракель предложила соседу обыскать дом.
     - О, как ты перепугалась, бедняжка, - поняв,  что  происходит  с  Аной,
сказала донья Ракель. - Я действительно  не  люблю  общаться  с  людьми,  но
только потому, что слишком хорошо их знаю. Не волнуйся. Если я взялась  тебе
помогать, то никто не заставит меня проговориться!
    Странная все-таки эта  донья  Ракель.  Непредсказуемая.  Ана  все  время
чувствовала себя в напряжении, боясь прогневить  спасительницу  каким-нибудь
неосторожным  словом  или  жестом.  Но  выбора  не  было,  и  Ана   искренне
благодарила донью Ракель за помощь. Чудом можно  считать  уже  то,  что  эта
затворница вообще пустила их с Диего в  свой  дом.  А  уж  услышав,  что  их
послала Иоланда и что за девочкой охотится убийца, донья Ракель  ни  секунды
не раздумывала, следует ли ей прятать у себя беглецов. Только была удивлена,
что отец девочки от нее отказался.
     - Но если он приехал сюда и даже стрелял в эту чудовищную  женщину,  то
может быть,  одумался  и  сейчас  беспокоится  о  дочери?  -  переводя  свой
пристальный взгляд с Диего на Ану, строго спросила донья Ракель.
     - Нет, - горячо заверила ее Ана, - Хосе Игнасио хочет увезти девочку  в
столицу лишь затем, чтобы досадить Диего, а Марииту он нисколько  не  любит!
Мы же с братом никогда не колебались, любить ли нам ее. Эта малышка вошла  в
мою жизнь сразу, как только родилась, а Диего ее любил еще до рождения  -  с
тех пор, как у нас поселилась Лаура. Да вы сами посмотрите, какой это ангел!
Ее нельзя не любить.
     - Да, она чудо! - согласилась донья Ракель. - Значит, это внучка  Марии
Лопес? Красавица!
     - Возьмите ее на руки, - предложила растроганная Ана.
     - Ты позволяешь мне подержать ее? - не  менее  Аны  растрогалась  донья
Ракель. - Ой, мои руки такие неловкие! Они давно уже не прикасались к детям.
А ведь и у меня есть внуки. И где-то они живут, не зная своей  бабушки...  -
Донья Ракель горестно вздохнула и умолкла, а Диего и Ана не  стали  задавать
лишних вопросов.
    Успокоившись, что сестра с девочкой на  какое-то  время  нашли  убежище,
Диего стал прощаться.
     - Разве ты не останешься здесь? - спросила хозяйка.
     - Нет, спасибо. Я вернусь на ранчо. Мне надо кое-что сделать, для  того
чтобы мы с Аной смогли увезти девочку в столицу.
    Вернувшись домой ни с чем, дон Федерико и Виктор стали  свидетелями  еще
одной ссоры между Диего и Хосе Игнасио. Началась она с того, что  приехавший
детектив Сапеда пригласил для разговора  Диего,  а  тот,  конечно  же,  стал
утверждать, будто не знает, где находится Ана.
     - Почему вы думаете, что  именно  я  помогаю  Ане  прятать  девочку?  -
обратился Диего к Сапеде.
     - Потому, что ты единственный, кто заинтересован  в  исчезновении  моей
дочери! - вмешался Хосе Игнасио. - Ты ненавидишь меня  и  способен  выкрасть
Марииту только затем, чтобы я страдал.
     - Ах-ах, страдалец! - возмутился Диего. - Теперь это твоя дочь,  да?  А
почему бы тебе не вспомнить, как ты отказывался от девочки, не хотел ее даже
видеть?
     - Это все в прошлом...
     - Ах, в прошлом? Как легко у тебя все  выходит!  Захотел  -  отказался,
захотел - получил обратно. И все  должны  повиноваться  твоим  капризам.  Ты
поступил так не только с Мариитой, но и с Лаурой! Ты убил ее!
     - Нет!
     - Убил, убил! Ты бросил ее одну,  думал  только  о  своем  спокойствии.
Эгоист, ничтожество! Ты все получил от своей мамочки, а без нее ты ничего не
стоишь. Только и умеешь, что доставлять страдания всем, кто рядом  с  тобой.
Сеешь вокруг себя одно горе, и я не допущу, чтобы его испытала  Мариита!  Ты
ее больше никогда не увидишь!
    После этих слов Хосе Игнасио опять пустил в ход кулаки, а Мария, помня о
пистолете, призвала на  помощь  Сапеду,  внимательно  наблюдавшего  за  этой
перепалкой. Диего пришлось отдать пистолет  детективу,  и  у  Марии  немного
отлегло от сердца.
    Понимая, что этот сыщик теперь не оставит его в покое, Диего за бесценок
продал своего коня и поспешил к  донье  Ракель.  Невдалеке  от  ее  дома  он
обнаружил за собой слежку, но оторвался от  преследователя,  заманив  его  в
ущелье и выбравшись оттуда другой дорогой.
     - Ана, у нас очень мало времени, собирайся, - заявил с порога Диего.  -
Сыщик, которого наняла Мария, скоро будет здесь.
     - Это очень опасно. Тем более с девочкой, - растерянно отвечала Ана.
     - Ты боишься? Хочешь, чтобы Хосе Игнасио увез ее, и она росла, не  зная
ни любви, ни ласки? Ты этого хочешь, Ана?
     - Нет-нет...
     - Мой шофер отвезет вас в соседний поселок, а оттуда вы сможете  уехать
на автобусе, - поддержала Диего донья Ракель. -  И  вот  что  еще:  возьмите
немного денег, они вам пригодятся. Да поможет вам Бог!
    После того как  Сапеда  рассказал,  что  потерял  Диего  вблизи  ущелья,
сомнений больше не оставалось: Ану с девочкой прячет донья Ракель, поскольку
она одна живет в том районе.
     - Для вас стало привычкой приходить ко мне в  гости,  дон  Федерико,  -
встретила соседа донья Ракель.
     - Это не визит вежливости, - дон Федерико на сей раз был настроен  куда
более решительно. - Мы уже знаем, что вы прячете Ану  с  девочкой,  и,  если
сейчас же не отдадите, мы обыщем дом.
     - Ах, так?! Ну, ищите! Вы никого не найдете, потому что Ана и Диего уже
далеко отсюда.
     - Однажды вы нас обманули, поэтому, извините, мы все-таки обыщем дом.
     - Ищите, где хотите, но потом убирайтесь немедленно! И  больше  никогда
не смейте приходить сюда, дон Федерико!
    Поиски, разумеется, оказались безуспешными, но Мария и Хосе  Игнасио  не
могли знать об этом,  и  в  надежде  на  скорое  возвращение  Марииты  стали
мечтать, как она будет расти в своем родном доме.
     - Теперь уже я не расстанусь с моей девочкой, - говорил Хосе Игнасио. -
Постараюсь быть для нее хорошим отцом.
     - Да, сынок.
     - Не знаю только, получится ли у меня? Я  все  делаю  плохо.  Заставляю
страдать тех, кто меня любит.
     - Не говори так. Это тебе внушил Диего. Он несправедлив  к  тебе  из-за
Лауры. Не может смириться с тем, что она любила тебя, а не его.
     - Нет, мама, Диего во многом прав. Но я ведь сказал  тебе,  что  отныне
постараюсь быть другим - лучше, чем до сих пор. Я должен  это  сделать  ради
Марииты. И ради тебя. Я  хотел  бы,  чтобы  моя  дочь  унаследовала  не  мой
безвольный характер, а твой. Чтобы она смогла вырасти  такой  же  сильной  и
доброй, как ты.
     - Ах, сынок, какой бы она ни выросла, главное,  что  теперь  она  будет
всегда с нами
    Но эти мечты и надежды, как мы уже знаем, были преждевременны.
    След  Марииты  вновь  потерялся,  и  напряжение  последних  месяцев,  не
дававшее Марии ни минуты расслабления, достигло,  кажется,  своего  предела.
Держалась она сейчас лишь благодаря Виктору.
     - Отчего судьба так несправедлива  к  моему  сыну  и  к  этой  невинной
малютке? - горько плакала Мария.
    И Виктор утирал ее слезы и успокаивал, говоря, что с девочкой не  должно
случиться ничего  плохого.  Ана  просто  испугалась  Лорены  дель  Вильяр  и
объявится, как только эту злодейку схватят. А сама Лорена, вероятнее  всего,
где-то затаилась, чтобы залечить рану, и не  представляет  сейчас  опасности
для Марииты.
     - Спасибо, любимый. Ты умеешь меня убеждать -  говорила  Мария.  -  Дай
Бог, чтобы все так и было, чтобы Лорена не нашла малышку раньше нас.  А  Ана
девочку, конечно, не обидит. Но  ведь  у  Аны  и  Диего  нет  ни  денег,  ни
влиятельных знакомых. Господи, сколько же  еще  мытарств  предстоит  вынести
этой крошке? И все - по моей вине. Потому что растерялась тогда,  заботилась
только о здоровье сына, пожертвовав внучкой. Нельзя было  ее  отдавать  Ане,
отправлять на ранчо! - Мария снова залилась слезами, и  снова  Виктор  искал
для нее слова утешения, и гладил ее волосы, и целовал руки.
     - А где Хосе Игнасио? - немного успокоившись, спросила Мария.
     - Я не видела его с тех пор, как вы вернулись от доньи Ракели.
     - Не волнуйся. Наверно, ему надо побыть одному, - предположил Виктор.
    Хосе Игнасио действительно долго блуждал по окрестным  ранчо  и  то  про
себя, то вслух твердил:
     - Видишь, Лаура? Я ничего не стою. От меня увезли дочь, потому что я не
достоин ее. И тебе, и ей я приносил только горе.
    Домой он возвратился поздно  ночью,  а  утром  сообщил,  что  уезжает  в
Мехико.
     - Ты уедешь, не найдя свою дочь? - изумилась Мария.
     - Я ее не заслуживаю. Моей доченьке будет лучше с  Аной  и  Диего.  Они
сумели дать ей любовь.
     - Но, сынок! Еще вчера...
     - Вчера я был полон надежд. А сегодня понял, что потерял ее.  И  сам  в
этом виноват. Диего прав: я разрушаю все, к чему ни прикоснусь.  Я  не  имею
права находиться рядом с теми, кого люблю и кто любит меня, потому что делаю
их глубоко несчастными.
     - Сынок, прошу тебя! Помоги найти  девочку,  не  уезжай,  -  взмолилась
Мария.
     - Нет, я уеду. Скроюсь ото всех. Если меня не будет рядом, ты и Мариита
сможете быть счастливыми.
     - Это бред! - воскликнула Мария.
     - Хосе Игнасио, ты никуда не поедешь, пока не узнаешь, где твоя дочь, -
решительно заявил Виктор.
     - Для меня это уже не  имеет  никакого  значения,  -  поникшим  голосом
ответил Хосе Игнасио.
     - И ты ничего не сделаешь, чтобы найти ее? - возмутился Виктор.
     - Нет.
     - Знаешь, дорогой крестник, ты ведешь себя как подлец. Но я тебе  этого
не позволю!
     - Виктор, не надо так, - вмешалась Мария.
     - Но ведь я не преувеличиваю, Мария! Пока  другие  занимаются  розыском
его дочери, он решает уехать! Это тебе кажется справедливым?
     - Я все равно ничем не смогу вам помочь. Я устал, крестный! Из-за  меня
погибла Лаура, я не сумел стать отцом для моей дочери. Я ни на что  не  имею
права.
     - Ты не имеешь права на счастье, - отвечал крестнику Виктор,  -  потому
что не желаешь  за  него  бороться!  Твое  поведение  безответственно,  и  я
настаиваю, чтобы ты переменил свое решение.
     - Сожалею, крестный, но я не могу тебе подчиниться. И ты, мама,  прости
меня. Я действительно подлец. Мне лучше уйти.
    Не медля больше  ни  минуты,  Хосе  Игнасио  покинул  ранчо,  а  вечером
позвонила растерянная Рита и сказала, что Хосе Игнасио ушел из  дома.  Адрес
обещал сообщить, как только снимет квартиру.
     - Я не знаю, что мне делать, - бросилась Мария к мужу. - Маэстро, научи
меня, как жить дальше!
    Но что мог в этом случае посоветовать Виктор? Дети становятся взрослыми,
и сами отвечают за свои поступки. Надо оставить Хосе Игнасио в покое,  пусть
помается один. Он уже мужчина, а не ребенок, нуждающийся в постоянной опеке!
Так считал Виктор. И еще он настаивал, чтобы розыском Аны и  Диего  занялась
полиция, у которой гораздо больше возможностей,  чем  у  частного  детектива
Сапеды. Но Марии страшно было даже представить, что по ее  заявлению  Ана  и
Диего окажутся в тюрьме. И хотя Виктор говорил, что после того,  как  найдут
Марииту, обвинение можно будет снять, Мария не решалась  на  этот  поступок,
жалея брата и сестру.
    Детектив Сапеда, уверенный в том, что Ана  и  Диего  уехали  в  столицу,
поскольку в большом городе легче скрываться, нежели в маленьком,  последовал
за ними. А Мария, прежде чем  покинуть  ранчо,  попыталась  сама  откровенно
поговорить с доньей Ракель. И та, увидев, как убивается Мария, и узнав,  что
с потерей дочери Хосе Игнасио лишился всякого интереса к жизни, поняла  свою
ошибку и рассказала, куда отправились беглецы.
    Печальным было возвращение в Мехико Марии и Виктора.  Без  Хосе  Игнасио
дом казался пустым и холодным, Рита находилась в крайнем возбуждении, ни  на
секунду не отходя от телефона: вдруг крестник позвонит и скажет, как обещал,
где устроился. Но Хосе Игнасио не подавал о себе  никаких  вестей.  Лишь  на
следующий день Луис немного успокоил Марию и Риту,  сообщив,  что  его  друг
снимает квартиру, исправно ходит на занятия и собирается  вновь  работать  у
адвоката Идальго.
    А вскоре объявился и сам Хосе Игнасио -  оставил  Рите  свой  адрес,  но
попросил, чтобы никто к нему не приходил.
    Мария не скрывала от Виктора обиды на сына: если уж решил жить отдельно,
то мог хотя бы дождаться приезда матери и потом уйти из дома. И  что  значит
эта просьба: "Не приходите ко мне!" Разве мать не  имеет  права  посмотреть,
где и как живет ее сын, узнать, не нуждается ли  он  в  чем-нибудь?  Виктору
стоило большого труда отговорить жену от немедленного похода к Хосе Игнасио.
     - Не беспокойся, любимая. Хосе Игнасио сейчас полезно побыть одному. Он
хочет доказать нам и самому себе, что может полагаться на собственные  силы,
может сам себя обеспечивать. Я уверен: он сумеет справиться с ситуацией.
    Но, несмотря на эти уверения, Виктор все же навестил крестника тайком от
Марии.
     - Ты пришел сделать мне выговор?  -  вместо  приветствия  спросил  Хосе
Игнасио.
     - Нет, нет! Я хотел попросить у тебя прощения за резкость...
     - Но ты во многом прав: я действительно  подлец.  Поэтому  и  не  хочу,
чтобы вы меня видели. Один, без чьей-либо помощи, я попытаюсь  стать  другим
человеком, и, может быть, сумею заслужить ваше уважение.
     - Сынок, мы - твоя семья. Мы любим тебя. А мама просто не находит  себе
места, не может понять твоего бегства.
     - Если бы я дождался  вашего  приезда,  то,  возможно,  никогда  бы  не
отважился уйти. И сейчас я не хочу с нею видеться  только  потому,  что  она
может уговорить меня вернуться. А я знаю, что не должен этого делать.
    Но можно ли было удержать Марию, которой не терпелось хоть одним глазком
взглянуть  на  сына  и  убедиться,  что   он   и   вправду   способен   жить
самостоятельно! Она сходила к Хосе Игнасио, увидала его новое жилище, однако
разговора у них  не  получилось.  Хосе  Игнасио,  боясь  расчувствоваться  и
уступить матери, был с нею сух и, как заклинание, повторял:
     - Сожалею, мама. Решение мое окончательное. Я не вернусь.
    Примириться с этим было непросто, но Мария понимала, что другого  выхода
нет. И она опять погрузилась в работу, которая всегда помогала  ей  достойно
пережить самые тяжелые удары судьбы. А кроме того, рядом с Марией был теперь
чуткий, заботливый муж, умевший найти необходимые слова утешения.
     - Я уверен, как только отыщут девочку, Хосе Игнасио вернется, - говорил
он, нежно целуя Марию. - Хватит унывать! Вспомни, что ты недавно вышла замуж
за человека, который ждал тебя много лет и  любит  больше  жизни.  Попытайся
быть хоть немного счастливой!
    Время между тем шло, а  расследование  Сапеды  не  продвигалось.  Трудно
искать в таком огромном  городе  людей,  не  имеющих  здесь  ни  друзей,  ни
знакомых, наблюдение за которыми могло бы  вывести  детектива  на  беглецов.
Остановиться они должны были, считал Сапеда, в одном из недорогих отелей,  а
их в Мехико - великое множество. Обследованием этих небольших, иногда  всего
лишь на десяток мест, заведений занимался Сапеда, и,  надо  сказать,  что  в
своем предположении он был недалек от истины. Действительно, первую ночь  по
приезде Ана и Диего провели в таком отеле. Но уже на  следующий  день  Диего
повезло: он снял комнату, а заодно с нею и получил работу.
    Чету с ребенком - так представились Ана и Диего - приютила у себя  некто
сеньора  Нуньес,   которую   не   смутило   отсутствие   у   молодых   людей
соответствующих рекомендаций. Сеньора эта в последнее время тяжело болела  и
не могла справиться с работой по дому одна.
    А так как прежде они с мужем привыкли обходиться  без  прислуги,  то  их
даже устраивало, что  новые  работники  -  без  рекомендаций,  да  еще  и  с
ребенком: в этом случае им можно было предложить оплату чисто символическую.
    В обязанности Аны входило приготовление пищи, стирка,  уход  за  больной
хозяйкой, уборка комнат, а Диего закупал продукты, работал  в  саду.  Сеньор
Нуньес также использовал его в качестве шофера.
    Казалось бы,  все  устроилось  как  нельзя  лучше,  но  сеньору  Нуньесу
приглянулась хорошенькая служанка, и он стал  приставать  к  ней  со  своими
ухаживаниями. Разумеется, в отсутствие Диего.  Ана  всячески  уклонялась  от
приставаний хозяина, становившихся день ото дня все  более  наглыми.  Сеньор
Нуньес заявлял, что если Ана окажется сговорчивой, то  ни  в  чем  не  будет
знать нужды, а если вздумает пожаловаться мужу или  хозяйке,  то  немедленно
лишится и жилья, и работы. Зная взрывной характер  брата,  Ана  не  решалась
рассказать ему о своих  мытарствах  в  этом  доме,  а  только  лишь  просила
подыскать другую  работу.  Это  злило  Диего,  он  считал,  что  Ана  просто
капризничает.
     - Ты так говоришь, потому что не представляешь, насколько это сложно  в
нашем положении. Меня тоже  не  устраивают  те  деньги,  которые  нам  здесь
платят, но пока мы должны быть рады и этому.
    Однажды, когда Ане было совсем невмоготу, она  набрала  номер  Марии.  К
телефону  подошла  Рита,  и,  услышав  ее  голос,  Ана,  не  владея   собой,
воскликнула:
     - Рита!
     - Ана! Ана, это ты? - сразу же узнала ее Рита. - Ана, ты где?
    Но из трубки уже доносились короткие гудки.
     - Это была Ана. Я уверена, - сказала Рита.
     - Ты могла и ошибиться, - усомнился Роман.
     - Нет, я узнала ее голос!
     - Что ж, это хороший знак. Может,  они  уже  сожалеют,  что  убежали  с
девочкой?
     - Будем надеяться...
    Не более  успешно,  чем  у  Сапеды,  подвигалось  дело  и  у  лейтенанта
Орнеласа. Фотографии Лорены дель Вильяр  были  разосланы  по  всей  Мексике,
расклеены они были и в поселке, где  в  это  время  находилась  преступница.
Больше недели она пролежала без сознания, под капельницей, и Камелия не  раз
порывалась сдать ее в больницу. Но Росендо  всякий  раз  уговаривал  подругу
подождать, рассчитывая на приличное вознаграждение со стороны Лорены.
     - Было бы глупо избавиться от нее сейчас, когда мы jfc-тратили  столько
денег на ее лечение, - говорил он, и с этим не могла не соглашаться Камелия.
    Каково же было разочарование Росендо и  Камелии,  когда  их  подопечная,
обретя сознание и выяснив, где она находится,  ничего  не  могла  сказать  о
себе: не помнила, как ее зовут и что с нею приключилось накануне.
    Камелия сразу же заподозрила, что эта особа симулирует потерю памяти,  и
пообещала вытрясти из нее признание  любыми  средствами.  Бедняга  не  могла
знать, что имеет дело с Лореной дель Вильяр, которую так просто не  возьмешь
на испуг! Рана  уже  почти  зажила,  а  Лорена  все  морочила  головы  своим
благодетелям, будто ничего о себе не помнит. Так продолжалось  до  тех  пор,
пока Росендо случайно не увидел фотографию разыскиваемой  преступницы  и  не
выяснил у полицейского, что же она натворила.
     - Так ты, оказывается, убийца, да  еще  и  сумасшедшая!  -  Камелия  не
намерена была терпеть дольше эту комедию. - Или ты  сейчас  же  подтвердишь,
что ты - Лорена дель Вильяр, или мы отправим тебя в тюрьму!.
    Дело принимало опасный оборот, и Лорена вынуждена была сменить тактику:
     - Сколько бы вы ни настаивали, сеньора, клянусь, я ничего не помню.  Не
знаю, что я сделала и почему полиция меня разыскивает.
     - Ты  пыталась  убить  ребенка,  и   потому   в   тебя   стреляли.   Не
притворяйся! - Камелия больше  не  могла  сдерживаться,  и  залепила  Лорене
пощечину, в которую вложила весь свой гнев.
     - Я не могла сделать ничего  дурного.  Не  отдавайте  меня  полиции,  -
взмолилась Лорена.
     - Так-то лучше,  -  согласилась  Камелия.  -  Ты  свяжешься  со  своими
родственниками или с кем тебе угодно. Скажешь, чтобы за  тобой  приехали.  И
заплатишь мне за все! За уход,  за  лекарства,  за  аренду  комнаты.  Ну  и,
естественно, за молчание. Тут тебе особенно придется  раскошелиться.  Или  -
пойдешь в тюрьму! А пока я буду держать тебя взаперти, -  и  Камелия  вышла,
закрыв за собою дверь на ключ.
    Но, несмотря на столь грозное заявление, Камелия уже понимала, что  вряд
ли сумеет чего-нибудь добиться от этой дамы. Отдавать же ее в  руки  полиции
тоже было опасно, их с Росендо могли  привлечь  к  ответу  как  соучастников
преступления. И предприимчивая Камелия решила использовать наглую злодейку в
качестве бесплатной прислуги, а точнее - попросту  рабыни.  Пусть  выполняет
всю грязную работу по дому: чистит, стирает, моет. Пусть хоть таким  образом
отработает то, что было на нее потрачено.
    Так Лорена дель Вильяр превратилась в... служанку.
     - Ты за это ответишь, Мария Лопес! -  шептала  Лорена,  глядя  на  свои
огрубевшие, в ссадинах и мозолях, руки. - Я заставлю тебя страдать!

    Глава 36

    Одиночество, благотворное и спасительное вначале, постепенно становилось
тягостным для Хосе Игнасио. День он проводил  в  университете  и  в  конторе
адвоката  Идальго,  а  вечером,  когда   оставался   один,   ощущал   острую
неудовлетворенность и собой, и своей жизнью. Вот он ушел из дома,  стремясь,
якобы, к самостоятельности. А зачем ему эта самостоятельность? Для чего  вся
эта суета с учебой, с работой? Хосе Игнасио мучительно искал  и  не  находил
никакого смысла в том, что он делает, да и в том, что вообще живет  на  этом
свете.
    В один из таких печальных вечеров Хосе Игнасио и подстерегла Ивон.
    Поздний звонок в дверь не огорчил, а даже  обрадовал  Хосе  Игнасио.  Не
смутило его и то, что гостьей оказалась эта навязчивая, вездесущая Ивон.  Он
даже не стал спрашивать, каким образом Ивон узнала его  адрес,  а  сразу  же
предложил ей чего-нибудь выпить. Такое начало заметно  воодушевило  Ивон,  и
вскоре она уже страстно клялась в своей любви к Хосе Игнасио.
     - Прошу, не отталкивай меня! Ты убедишься, что мое чувство искреннее.
    Хосе Игнасио не впервые слышал это  от  Ивон  и,  если  до  сих  пор  он
решительно пресекал подобные излияния, то  сейчас  отвечал  на  них  вяло  и
рассеянно.
     - Я никогда не забуду Лауру...
     - И не надо! - тут же подхватывала Ивон. - Я этого и не прошу. Но ты не
гони меня! Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо!
    Узнав, что Ивон уже несколько дней подряд находится у Хосе Игнасио, Луис
попытался предостеречь друга:
     - Ты очень рискуешь! Боюсь, все кончится тем, что эта нахалка  переедет
к тебе с вещами.
    Хосе  Игнасио  соглашался  с  Луисом,   но   вечером   опять   приходила
улыбающаяся, ласковая Ивон, и выгнать ее у Хосе Игнасио недоставало сил.
    Однажды он сказал, что задержится на работе,  и  Ивон,  воспользовавшись
случаем, попросила у него ключ от квартиры.  Когда  же  незадачливый  хозяин
вернулся домой, то обнаружил у себя в гостях шумную компанию, уже достаточно
подвыпившую и развеселившуюся.
     - Это - мой сюрприз, - заявила сияющая Ивон.
    И пока Хосе Игнасио подыскивал слова, которые  смогли  бы  поставить  на
место Ивон, в дверь позвонили.
     - Так вот зачем  тебе  понадобилось  жить  вдали  от  дома!  -  сказала
вошедшая Мария.
    Вечер был окончательно испорчен - и для Хосе Игнасио, и  тем  более  для
Марии. А дома она к тому же узнала, что опять звонила Ана  и  хотела  с  нею
повидаться. Роман, боясь, что Ана может передумать, предложил встретиться  с
ним. Ана согласилась, пообещав вместе с Мариитой подождать его в ресторане.
    Виктор  сразу  же  позвонил   Сапеде   и   Орнеласу,   которого   Мария,
посомневавшись, все-таки привлекла к поиску внучки.
    Сапеда немедленно отправился в указанный ресторан, а  Орнелас  заехал  к
Марии - уточнить некоторые детали.
     - Очень хорошо, что вы здесь, лейтенант, - обрадовалась Мария. - Я хочу
забрать свое  заявление.  Мои  брат  и  сестра  добровольно  решили  вернуть
девочку.
     - А вы не думаете, что они вас всего лишь шантажируют?
     - Нет! На это они не способны!
     - Сначала я должен их арестовать, а потом уже вы можете  отказаться  от
обвинения.
     - И все-таки я не хочу, чтобы вы отправлялись на их  поиски.  Убеждена,
что Роман скоро принесет мою внучку домой.
     - А я, сеньора, совсем не убежден. Как бы вам потом не пришлось жалеть.
    Роман был чрезвычайно удивлен, увидев в  назначенном  месте  не  Ану,  а
Диего. К тому же - без девочки. Настроен Диего был агрессивно и сообщил, что
Ана его предала, но он не позволит ей отдать  ребенка  этому  ничтожеству  -
Хосе Игнасио. Роману стало ясно, что уговорить кузена не удастся и  он  лишь
старался как можно дольше  удержать  около  себя  Диего  -  в  надежде,  что
подойдет Сапеда. Будто  читая  мысли  Романа,  Диего,  прежде  чем  покинуть
ресторан, заявил, что если заметит за  собою  наблюдение  -  Ана  и  Мариита
исчезнут навсегда.
    Расставшись с Диего и еще пребывая в  растерянности,  Роман  услышал  за
спиной голос Сапеды:
     - Идите домой. Я отправлюсь следом за ним.
    А в это время в доме Нуньесов разыгрывалась безобразная  сцена.  Сеньор,
воспользовавшись отсутствием Диего, решил во что бы  то  ни  стало  овладеть
упрямицей Аной. Отбиваясь из последних сил, Ана просила хозяина отпустить ее
хотя бы к девочке, которая, будто почуяв  неладное,  все  громче  плакала  в
соседней комнате. Но сеньор  был  неумолим,  и  лишь  неожиданное  появление
супруги остановило его. Не желая слушать никакие объяснения, сеньора  Нуньес
прика-
    зала Ане немедленно убраться из ее дома вместе со своей крикуньей.
    Именно в этот момент вошел  детектив  Сапеда  и  потребовал,  чтобы  Ана
отдала ему похищенную дочь Хосе Игнасио Лопеса. Супруги удивленно уставились
на него: о ком это он говорит? А Ана, одергивая на себе кофточку и сбившийся
передник, решительно заявила, что они  с  братом  не  хотят  больше  прятать
девочку и об этом она сообщила по телефону своей сестре Марии.
     - Пойдемте ко мне в комнату. Она там, моя крошка!
    Но девочки в кроватке не было, и Ана сразу  же  догадалась,  что  Диего,
заметив сыщика, выкрал малютку и скрылся с нею через черный ход. В шоке  Ана
не могла вымолвить ни слова. Сеньора  же  Нуньес,  наоборот,  оправилась  от
потрясения и кричала:
     - Мы приютили у себя преступников! Я сейчас же позвоню в полицию!..
     - Вы можете не беспокоиться, сеньора, полиция уже здесь,  -  сказал  во
время подоспевший лейтенант Орнелас, - у меня  распоряжение  на  ваш  арест,
сеньорита Лопес. Потрудитесь поехать со мной в отделение. Машина ждет.
    Едва наступило утро, Мария  отправилась  в  полицейский  участок,  чтобы
отказаться от обвинения и освободить Ану под залог.
     - Не надо Мария, - обреченно произнесла Ана. -  Я  должна  ответить  за
все, что натворила. Прости меня, сестра.  Я  очень  сожалею  о  случившемся.
Надеюсь, и Диего скоро поймет, как он не прав, и  раскается.  Пусть  полиция
продолжает розыск нашего  непутевого  брата,  иначе  ты  навсегда  потеряешь
внучку.
    В тот же день Роман, навестив племянника в университете,  рассказал  ему
обо  всем  случившемся,  и  Хосе  Игнасио  заявил,  что  если  мать  взялась
выгораживать похитителей, то он сам предъявит им обвинение,  пусть  отвечают
за преступление по всей строгости закона!
    В полицейский участок Хосе Игнасио ворвался, когда дело об  освобождении
Аны под залог было практически решено.
     - Мама, предупреждаю тебя, не делай этого! Или ты одна будешь виновата,
если мою дочь не найдут никогда.
     - Сынок, вспомни, сколько добра сделала Ана для твоей дочки,  когда  ты
сам о девочке не желал даже  слышать.  Я  внесу  залог.  Я  просто  не  могу
поступить иначе.
     - Тогда я сделаю все, чтобы эта преступница снова заняла свое  законное
место - в тюрьме.
     - Не забывай, что Ана - твоя родственница, и что семейные проблемы надо
решать дома, а не в полиции.
     - Нет, я не доставлю  тебе  такого  удовольствия.  С  этого  момента  я
объявляю себя твоим врагом! И не ищи меня больше!
    Хосе Игнасио ушел, а Мария, вернувшись домой с  Аной,  не  стала  больше
сдерживать слез.
     - Отчего он такой, Рита? - плакала  Мария.  -  Ведь  мы  воспитали  его
добрым. Я совсем перестала понимать этих молодых. Хосе  Игнасио  и  Диего  с
каждым днем все больше становятся похожими друг на друга. Оба -  законченные
эгоисты, оба жаждут мести, их не волнуют страдания близких.
     - Не позволяй Хосе Игнасио разрушать твое счастье, - советовала подруге
Рита. - Береги то, что у тебя есть - Виктора.
    Тревога Риты была во многом понятна Марии. Без  Хосе  Игнасио  привычный
домашний уклад разладился, а новый, связанный с появлением Виктора,  еще  не
установился.  И  сами  отношения  с  Виктором  в  эти  дни  стали  какими-то
суховатыми, конечно же, по вине Марии: чтобы отвлечься от тяжелых  мыслей  о
сыне, она допоздна засиживалась над эскизами...
     - Ты права, Рита. Я должна быть к нему более внимательна.
    А Виктор, в свою очередь, думал о том, что  не  всегда  еще  знает,  как
должен поступить, чтобы настроение жены улучшилось. Иногда  он  чуть  ли  не
силой вытаскивал ее из дома - в театр или  в  кафе,  в  другой  же  раз  ему
казалось, что Марию не следует отрывать от работы, что он только  мешает  ей
своим присутствием. Пожалуй, лишь одно проверенное средство было пока что  в
арсенале молодого супруга - красные розы, которым Мария  всегда  радовалась,
как дитя.
     - Ну что ж, любимая, я не устану осыпать тебя  розами,  -  обещал  жене
Виктор.
    Убедить Хосе Игнасио в том, что он не прав, пытались Виктор, Луис и даже
адвокат Идальго, который специально для этого приходил к нему  на  квартиру.
Хосе Игнасио со всеми говорил довольно грубо и был неумолим.  Поэтому  Мария
попросила Рафаэля использовать весь свой талант юриста  и  все  свои  связи,
чтобы обвинение, предъявляемое Ане и Диего ее сыном, если не  отклонить,  то
хотя бы смягчить.
    Рафаэль, конечно же, обещал помочь и немедленно приступил к делу. Каково
же было его удивление, когда  он  узнал,  что  Хосе  Игнасио  в  полицейский
участок так и не приходил.
    "Странно", - подумала Мария... И пока она недоумевала
    по этому поводу, гадая, что же могло  заставить  Хосе  Игнасио  медлить,
если он только что был полон необузданной злой решимости, - открылась  дверь
кабинета и... нет, не вошел, а влетел ее сын.
     - Мама, дорогая, я пришел, потому что понял, какое я ничтожество!.. То,
что я собирался сделать, - ужасно!.. Я пришел просить  у  тебя...  прощения.
Прости меня!.. Не смогу никогда стать твоим врагом, не могу огорчать, потому
что люблю тебя больше всего на свете! Умоляю!..
     - Но скажи,  какое  событие  изменило  твое  решение?  -  сквозь  слезы
спрашивала Мария, мысленно вознося Господу благодарственную молитву  за  то,
что ее сын наконец прозрел и раскаялся в своих поступках.
     - Ко мне только что приходила донья Мати. Бабушка никогда так  со  мной
не говорила, от ее слов у меня мурашки забегали по спине, я  весь  похолодел
при, мысли, что мог бы натворить... Она мне будто глаза открыла на все!..
     - Насколько  я  знаю  ее,  она  может  убедить  простыми  человеческими
словами, полными мудрости, - предположила взволнованная не менее сына Мария.
     - Да, мама! Она заставила меня понять истинный смысл слова  "родитель".
Говорила о моей дочери, о тебе, как я  мог...  -  спазм  сдавил  горло  Хосе
Йгнасио - ... так разговаривать с  тобой,  ведь  я  обязан  тебе  жизнью!  И
всем-всем!
     - Сынок, самое важное, что ты здесь, что одумался...
     - Не знаю, мама, сколько времени пройдет, прежде чем  я  смогу  вернуть
твою любовь, заслужить твое прощение.
     - Нет-нет, ты ее не терял, поверь!  Любая  мать  никогда  не  перестает
любить свое дитя. Забудь все, ты... просто... отчаявшийся отец,  и  как  это
мне не понять...
     - Я тебя так люблю, мама! - Мария была счастлива видеть прежние сияющие
глаза своего сына. - Оставляю тебя поработать, а вечером зайду домой.
    Но работать в тот день Мария уже не могла. Ведь известно, что  радостное
событие способно вывести человека из привычного состояния почти так же,  как
событие горестное.
    Отложив просмотр новых моделей на другой день, Мария отправилась к донье
Мати.
     - Я пришла поблагодарить вас! - Мария обняла женщину за хрупкие  плечи,
прижалась к ней. - Милая, только вы нашли подходящие слова для  моего  сына,
чтобы он понял, наконец, как был не прав! Вы... вы... вернули его мне!
     - Да что ты, Мария, полно, не говори лишних слов,  он  мой  внук,  и  я
рада, что все так получилось. Я так молила Бога перед тем, как отправиться к
Хосе Игнасио...
     - Донья Мати, я понимаю: то, что вы сделали, -  бесценно,  дороже  всех
сокровищ мира. - Мария вдруг смутилась. - И все же... я пришла не с  пустыми
руками. Вот, примите от меня в подарок это платье, оно пойдет к вашим глазам
и прическе... Я старалась выбрать..,
     - Ты с ума сошла! - только и могла произнести донья Мати,  принимая  из
рук Марии коробку. - Какие между нами счеты? Но мне приятно,  дорогая,  ведь
это сделано у тебя на фабрике...  Я  с  радостью  буду  носить  это  платье.
Спасибо!
    Распрощавшись с доньей Мати, Мария вернулась на фабрику. И лучше бы  она
не возвращалась, так как, войдя в  офис,  услышала  дерзкие  слова  Сулеймы,
обращенные к Роману и Рейнальдо:
     - В то время как мы работаем, она, видите ли, наслаждается жизнью... Из
Золушки превратилась в добрую фею,  покровительницу  бедных...  Представляю,
сколько миллионов у Марии в банке!..
     - Да прекрати совать нос не в свои дела! - не выдержал Рейнальдо.
     - Я сказала что-то  ужасное?  -  удивилась  Сулейма.  -  Твоя  месячная
зарплата ничто по сравнению с ее прибылью за день! Ты такой же  раб,  как  и
все мы, а она эксплуататор.
    Именно на этих словах Мария  и  вошла  в  кабинет.  Рейнальдо  попытался
сгладить впечатление, сказав, что Сулейма шутит.
     - Поговори с нею, Рейнальдо, -  попросила  Мария  администратора  после
ухода Сулеймы. Я бы не хотела ее увольнять, но если так пойдет и дальше, мне
придется сделать это.
    К концу дня, однако, плохое настроение Марии было  вытеснено  радостными
мыслями о сыне, и домой она возвращалась в  нетерпении  поскорее  рассказать
обо всем Виктору и Рите.
    Виктор же, увидев жену, понял ее без слов.
     - Блудный сын всегда возвращается! - обнял он Марию. - А этот чуть-чуть
задержался.
     - Как опасно быть замужем за человеком, для которого твое лицо - словно
открытая книга, - пошутила Мария.
    Они перешли в столовую и уже собирались сесть за  стол,  чтобы  ужинать,
как раздался звонок у входной двери. В недоумении Рита пошла открывать:  кто
это там на ночь глядя?..
    А Диего опять повезло. Проблуждав остаток вечера по окраинным  кварталам
Мехико с ребенком на руках,  он  вызвал  сочувствие  к  себе  пожилой  пары,
сеньоров Сары и Абеля.
    Они пожалели одинокого молодого  мужчину,  предложив  разделить  с  ними
кров.
    "Есть еще добрые люди", - думал Диего, растянувшись на топчане и засыпая
после всех мытарств пережитого  дня  рядом  с  маленькой  Мариитой,  которую
заботливо искупала и накормила донья Сара. Утром, собираясь  отправиться  на
поиски новой работы, Диего просил хозяйку.,, не выносить девочку из комнаты.
    Дону Абелю это показалось подозрительным, но он подумал, что,  наверное,
не от хорошей жизни мужчина с ребенком на руках  вынужден  искать  приюта  у
чужих людей. И предложил Диего сходить в соседний приход, где его  знакомому
отцу-настоятелю требуются сейчас рабочие для ремонта церкви.
    Работу каменщика Диего освоил достаточно быстро, и отец Антонио  был  им
вполне доволен. А вот дона  Абеля  все  больше  смущало  странное  поведение
постояльца, который по-прежнему настаивал,  чтобы  донья  Сара  не  выносила
девочку на улицу.
     - Мариита  недавно  переболела,  и  я  боюсь,  что  она   снова   может
простудиться, - твердил Диего.
    Но эти объяснения почему-то смущали дона Абеля.
     - Скажи нам правду, - потребовал  он  однажды,  -  или  я  должен  буду
попросить тебя покинуть этот дом. Мы с женой привязались к тебе  и  Мариите,
как к родным, и имеем право знать, от кого ты прячешь свою дочь.
    Диего понял, что надо хотя бы  отчасти  открыться  перед  этими  добрыми
людьми. Однако его признание было сбивчивым и не  совсем  убедительным.  Дон
Абель поверил в  то,  что  Диего  не  отец  девочки,  а  дядя,  который  ее,
несомненно, любит. Но почему истинный отец и бабушка  этой  малютки  так  ее
ненавидят, Диего вразумительно объяснить не мог. Если это действительно так,
то  зачем  они  тогда  разыскивают  девочку  через  полицию,  от  которой  и
скрывается Диего? "Что-то парень недоговаривает", - подумал дон Абель и  как
бы между прочим спросил:
     - Ты говоришь, твоя сестра - известная модельерша? Мария...
     - Лопес, - подсказал Диего.
     - Никогда не слыхал о такой. Но ты не беспокойся  ни  за  себя,  ни  за
девочку. Я вас не выдам. Можете жить здесь, сколько будет нужно. -г
    Сказав это, дон Абель вовсе не кривил душой: Диего был ему симпатичен, а
в Мариите они с женой просто души не чаяли. Страшно было  даже  представить,
что девочки не будет в их доме... И все же дон  Абель  решил  проверить,  во
всем ли признался ему Диего...
    Уже  разыскав  особняк  Марии  Лопес,  дон  Абель   продолжал   мучиться
сомнениями: не совершает ли он греха, собираясь сделать то, что задумал.  Но
когда он вошел в гостиную и  встретился  глазами  с  красавицей,  в  которой
каким-то  образом  сразу  узнал  бабушку  Марииты,  -  сомнения  его   мигом
улетучились. Лицо этой женщины светилось такой  добротой  и  приветливостью,
что ее никак нельзя было заподозрить в ненависти к малышке.
     - Меня зовут Абель Замбрано. А вы  -  сеньора  Мария  Лопес,  -  скорее
утвердительно, чем вопросительно произнес он, - бабушка Марииты.
     - Да, сеньор, да! - живо откликнулась Мария и бросилась к  нему.  -  Вы
что-нибудь знаете о том, где находится моя внучка? Да?
     - Проходите, садитесь,  -  не  менее  взволнованно  обратился  к  гостю
Виктор. - Мы давно разыскиваем девочку, а ее отец - сын  Марии  -  просто  в
отчаянии от всего происходящего... Поднята  на  ноги  полиция,  нанят  агент
сыскного бюро... Но пока все это не принесло желанного  результата.  Поэтому
любая ваша информация будет очень ценной.
     - К сожалению, Диего с девочкой ночевали у меня только одну ночь, и где
они сейчас - я не знаю. Однако мне казалось важным сообщить, что ваша внучка
жива, - ответил дон Абель.
     - Но, может быть, они снова появятся у вас? -  предположила  огорченная
Мария. - Прошу, обязательно нам тогда позвоните. Запишите наш телефон.
     - Да, непременно, - согласился дон Абель. - А  вы  запишите  на  всякий
случай мой адрес.
    О визите дона Абеля тотчас же был извещен детектив Сапеда. Он немедленно
отправился по указанному адресу, но обнаружил там не жилой дом, а  мебельную
фабрику...
    А дон Абель, поняв, какие страдания доставил своим родственникам  Диего,
решил уговорить его добровольно вернуть девочку отцу. Донье  Саре  очень  не
хотелось расставаться с девочкой, но муж убедил ее, что другого выхода у них
нет: полиция рано или поздно отыщет Диего, и тогда он попадет в тюрьму. А уж
этого донья Сара ему, конечно же, не желала! Труднее оказалось уговорить  на
единственно верный шаг самого Диего, однако дон  Абель  не  сомневался,  что
вскоре этот парень сам отнесет девочку в дом его замечательной сестры.
    Детектив Сапеда был уверен, что девочку прячут  именно  в  этом  районе,
вблизи мебельной фабрики, и усилил там поиск.
     - Потерпите еще немного, - говорил он Марии, - скоро ваша внучка  будет
дома.
    Что ж, к терпению Марии не привыкать - всю жизнь она  только  и  делала,
что терпела да работала. Это помогало ей справляться с  любыми  несчастьями.
Помня об этом, Мария приготовилась ждать, когда полоса неудач пройдет, и  не
обманулась в своих ожиданиях. Нет, внучку пока не нашли, но  домой  вернулся
ее сын!
    А произошло это после того, как Ивон перевезла свои вещи на  квартиру  к
Хосе Игнасио (сбылось предсказание Луиса!).  Выставить  ее  оттуда  не  было
никакой возможности, и после долгих препирательств Хосе Игнасио вынужден был
заявить:
     - Или ты немедленно  уйдешь  вместе  со  своими  чемоданами,  или  уйти
вынужден буду я.
     - Хорошо, - согласилась Ивон, - я подожду здесь, пока ты успокоишься.
    Это было уж  слишком,  и  Хосе  Игнасио  сказал,  что  уходит  навсегда.
Попросту возвращается домой.
     - Ну конечно, - расхохоталась Ивон, - захотелось к мамочкиной  юбке?  А
я-то думала, что наша связь продлится несколько дольше. Но это, оказывается,
был всего лишь каприз избалованного ребенка!
    Хосе Игнасио молча стал укладывать чемодан, а Ивон от бессилия вопила:
     - У, проклятая портниха!.. У, несчастный плебей!..
    Возвращение Хосе Игнасио совпало с  приездом  Родриго  дель  Пеналберта,
графа де Аренсо, который, не известив предварительно Марию, позвонил ей  уже
из Мехико, и той ничего не оставалось, как пригласить своего  компаньона  на
ужин. Поэтому Хосе Игнасио застал Марию и Риту в необычайном  волнении:  обе
старались как можно лучше подготовиться к званому ужину, а времени для этого
было очень мало.
     - Никогда еще я не готовила для графа. А после своей изысканной пищи не
бросит ли он мне тарелку в лицо, - нервно шутила Рита.
     - Успокойся, крестная, - поддерживал ее Хосе  Игнасио.  -  Сделать  это
графу не позволят его титул и воспитанность. А  твоя  кухня,  думаю,  вполне
может соперничать с королевской.
    Визит графа был неожиданностью и  для  Виктора,  хотя  о  приезде  этого
сеньора в Мехико Виктор узнал еще днем, от...
    Сулеймы. Появилась она в  его  школе,  как  всегда,  без  приглашения  и
попросила Виктора помочь ей уладить конфликт с Марией.
     - Я наговорила гадостей, но на самом деле так не  думаю.  Мария  платит
мне такие деньги, каких я нигде не смогу получить.
     - Тогда почему ты так  себя  ведешь  и  не  дорожишь  этой  работой?  -
недовольно спросил Виктор.
     - Из-за ревности. Я все никак не  могу  привыкнуть,  что  ты  женат  на
Марии. Уверена, что это ошибка: ты не любишь Марию. Если бы она не так скоро
вернулась из Штатов, ты бы женился не на ней и не на Габриэле, а на мне!
     - Сулейма, я  прошу  тебя  никогда  больше  не  касаться  этой  темы  в
разговоре со мной, а перед  Марией  тебе  придется  попросту  извиниться,  -
строго сказал Виктор.
     - Хорошо, я извинюсь, если это поможет мне не потерять  работу.  Но  ты
должен знать: мне безразлично, что ты женат. Я люблю тебя  и  хочу  с  тобой
встречаться!
     - Все! Достаточно! - не выдержал Виктор. - Уходи сейчас же и  перестань
меня преследовать!
     - Да ты просто глупец! Пока ты  здесь  боишься  перемолвиться  со  мною
словом, твоя лицемерная Мария любезничает с графом, явившемся из  Парижа.  Я
видела,  как  многозначительно  он  целовал  ей  ручку,  и  как  она  с  ним
кокетничала. А потом они полдня сидели тет-а-тет  в  ее  кабинете  и,  может
быть, сидят там до сих пор.
    После этих слов Виктор чуть ли не силой выдворил Сулейму, но свое черное
дело она все-таки успела  сделать:  ему  довелось  испытать  острый  приступ
ревности, который еще более усилился во время ужина.
    Граф пришел не один, а с дочерью, и оба они  показались  Виктору  людьми
весьма симпатичными, открытыми. Ритина кухня привела их в восторг, и  вообще
все в этом доме им, похоже, нравились.
    Наблюдая за женой и графом, Виктор  не  находил  ничего,  что  могло  бы
оправдать его ревность, и старался упрятать ее  поглубже.  После  кофе  Хосе
Игнасио показывал Исабель - дочери графа - дом и  сад,  а  Мария  пригласила
гостя в кабинет, чтобы обсудить с ним еще какие-то деловые  вопросы.  Виктор
почувствовал себя совсем одиноким и заброшенным, и не смог  скрыть  от  жены
своего дурного настроения, когда они, наконец, остались одни.
     - Мне кажется, этот граф - всего лишь  хвастун,  изображающий  из  себя
скромника.
     - Как ты можешь так плохо думать о людях? - изумилась Мария. - Ведь  он
был с тобою очень любезен.
     - Да, конечно. А от тебя и вообще не отходил весь вечер.
    Но Мария объяснила мужу, что с помощью графа она  надеется  продавать  в
Европе свои модели, основанные на национальных мексиканских  мотивах.  Граф,
правда, сомневается, придутся ли они по вкусу европейцам. И,  чтобы  убедить
его в своей  правоте,  Мария  предложила  гостям  завтра  же  отправиться  в
путешествие по Мексике с посещением наиболее интересных мест,  в  частности,
центра художественных ремесел...
    Сердце Виктора при этих словах на мгновение дало сбой, но, переведя дух,
он услышал, что Мария не собирается сопровождать графа в  поездке,  а  хочет
попросить об этом Рей-нальдо.

Глава 39

    Дон Густаво позвонил Хуану Карлосу,  желая  сообщить  ему,  что  малютка
Мариита наконец нашлась.
     - Отец, но ведь ты ничего не говорил мне о ее исчезновении...
     - Я не хотел тебя расстраивать. Ведь Лорена намеревалась ее убить. Хосе
Игнасио помешал этому, ранив ее из пистолета...
     - Боже мой, сколько несчастий произошло, а ты в  ответ  на  мои  звонки
всегда уверял, что все в порядке.
     - Ты бы ничем не мог помочь...
     - Скажи, Лорену арестовали?
     - Нет. Полиция продолжает поиски. Но хорошо, хоть  твою  внучку  нашли.
Если бы ты видел, как счастлив Хосе Игнасио!  Он  буквально  не  отходит  от
девочки. Сам ее кормит из соски. Да и Мария теперь  может  быть  спокойна  и
счастлива, ведь она недавно вышла замуж... - дон Густаво осекся, поняв,  что
нечаянно сказал лишнее.
     - Только не это! Она вышла  замуж  за  учителя?.  Не  молчи!  Скажи!  -
требовал Хуан Карлос.
     - Да...
     - Но, она не может быть счастлива с Виктором Карено! Я знаю!
     - Однако это так, сынок.
     - Нет, не могу поверить! Я  должен  сам  в  этом  убедиться!  Мне  надо
посмотреть в ее глаза! Я еду в Мехико, отец. Сейчас же выезжаю!..
    Дон Густаво не мог простить себе такой оплошности, но Флоренсия сказала,
что рано или поздно Хуан Карлос все равно бы узнал о замужестве  Марии,  так
что не стоит слишком беспокоиться.
     - Да, пожалуй, ты права. Я только не понимаю, зачем он сюда едет!
    Открыв дверь дону Густаво и увидев его бледное, искаженное  болью  лицо,
Мария в испуге отпрянула.
     - Что с вами, дон Густаво? Что случилось?
     - Я пришел тебя просить Мария, чтобы ты... поехала в Майами. Сделай мне
это одолжение. Хуан Карлос умирает... Он ехал в аэропорт и попал в аварию. Я
совершил непростительную глупость... Сказал ему, что ты вышла замуж. Он  был
в отчаянии, хотел приехать, чтобы увидеть тебя... Я убеждал  его  не  делать
этого... Сейчас он  в  бреду  повторяет  только  одно:  "Мария!"  Ты  должна
поехать, дочка.
     - Да?..
    Что она могла ответить ему, отцу, просящему  о  последней,  может  быть,
милости для своего сына? Случись это раньше, Мария, конечно, полетела бы. Но
теперь она замужем. И Виктор, скорее всего, никогда не поймет  ее  поступка,
решись она на это: он всегда, всю жизнь ревновал ее к Хуану Карлосу.
     - Но, может быть, - умолял дон Густаво, -  Хосе  Игнасио  сжалится  над
умирающим отцом, ведь он в полной мере познал, что такое  страдание?  Может,
мой внук полетит к Хуану Карлосу?
    Старый дель Вильяр готов был упасть на колени...
    "Я буду всю жизнь казнить себя, если не уговорю Хосе  Игнасио  лететь  в
Майами", - горестно думала Мария. Но разговор с сыном не получился.
     - Не вижу причины для поездки, - заявил Хосе Игнасио. - Я ему не  друг,
не сын. Я ему - никто.
     - Но ведь он никогда не отказывался от тебя! - возразила Мария. -  Если
он, не дай Бог, и в самом деле умрет, тебя замучают  угрызения  совести.  Ты
должен его простить.
     - Хуан Карлос дель Вильяр жил без меня много лет и умереть тоже может в
мое отсутствие...
     - Замолчи!.. - Мария не могла больше  выдерживать  этой  жестокости  со
стороны сына.
    Не понял ее, к сожалению, и Виктор:
     - Лети к нему, лети! Ты всегда повторяешь, что этот тип -  отец  твоего
сына.
     - Но, Виктор, выслушай меня...
     - Зачем! Ты все равно сделаешь по-своему! Говоришь, что любишь меня,  а
продолжаешь думать о дель Вильяре. Хочешь поехать, чтобы поцеловать  его  на
прощание! Ах, как трогательно!
     - Я прошу тебя поехать вместе со мной и Хосе Игнасио.
     - Не собираюсь быть ширмой! - был ответ.
     - Но помоги мне хотя бы убедить  Хосе  Игнасио  отдать  отцу  последний
долг. Ты всегда учил его поступать достойно в любой  ситуации.  А  теперь...
посмотри на себя, послушай, что ты говоришь!
     - Твоего сына вообще не  интересует  этот  человек!  Хватит,  перестань
придумывать оправдания! Если снова хочешь быть со своим любимым, поезжай!..
    Какие слова могла найти Мария, чтобы убедить безнадежного  ревнивца?!  А
она-то думала, что покой и счастье пришли, наконец, в ее дом.
    Что ж, если до этого момента Мария и сомневалась, нужно ли ей  лететь  в
Майами, то после таких подозрений и оскорблений,  услышанных  от  мужа,  она
решила, что должна непременно быть сейчас возле Хуана Карлоса. Даже если  не
удастся уговорить на эту поездку Хосе Игнасио.
    Виктор иногда удивлялся, как одинаково смотрят на вещи его мать и  жена.
Вот и теперь донья Мати никак не могла  поверить  Виктору,  что  он  и  Хосе
Игнасио не пожалели человека, попавшего в такую страшную катастрофу.
     - Хуан Карлос ничего у тебя не отнимает, ты сам можешь все потерять,  -
ласково уговаривала она сына. - И все из-за своей беспричинной ревности!..
    Но с губ Виктора слетали такие слова ненависти к бывшему сопернику,  что
донья Мати просто не знала, как ей быть.
     - Я ни за что не отступлю, мама! - кричал Виктор, размахивая руками.  -
Мария не поедет к нему! Ни за что!
    Придя домой и столкнувшись с Хосе Игнасио, Виктор  неожиданно  даже  для
самого себя сказал:
     - Да, Хосе Игнасио, я думаю, что... тебе нужно ехать к... нему...
     - И это советуешь мне ты, крестный? Ты?..
     - Сделай это ради своего дедушки Густаво...
     - Ни ради него, ни ради кого-либо другого  из  их  семьи!  Я  ничем  не
обязан Хуану Карлосу, этому типу...  ни  любовью,  ни  уважением!  -  так  и
взорвался Хосе Игнасио.  -  Ты  что,  крестный,  не  помнишь  историю  моего
рождения? Ведь ты был всему свидетелем.  Он  произвел  меня  на  свет...  по
ошибке, а когда узнал, что моя мать беременна, предложил ей выход...  Вообще
не хотел, чтобы я появлялся...
     - Так что же, ты так и не простишь его? -  в  раздумье  глядя  на  Хосе
Игнасио, спросил Виктор. - Когда смерть рядом?... И твоя мать... она  хочет,
чтобы ты поехал...
     - А ты, ты сам, крестный, как считаешь?
    Виктор понял в эту минуту, что от него будет в большой степени  зависеть
решение пасынка. И не покривил душой:
     - Я хочу... Я хочу, чтобы ты поехал, но только один.
    Разговор с Марией, когда она вечером  вернулась  с  фабрики,  еще  более
накалил и без того  нелегкую  обстановку  в  доме.  Мария  все  еще  решала,
склоняясь то к  одному,  то  к  другому:  ехать  или  нет.  Вопреки  логике,
настроение Виктора тоже изменилось. Он уже не вспоминал,  что  ему  говорила
мать и что сам он посоветовал Хосе Игнасио. Не владея собой, ревнивец  снова
обрушил на жену град обвинений в измене, в том, что она любит этого подонка,
жалеет его.
     - Время летит, Мария! Не теряй секунд! Поезжай  скорее!..  Чего  ждешь?
Смотри, опоздаешь!
    Он рассчитывал на обратную реакцию, хотел еще и еще раз  услышать  о  ее
любви к себе, о том, что Хуан Карлос ей  давно  безразличен,  но  неожиданно
Мария, холодно взглянув, согласилась:
     - Ты прав, Виктор. Говорить с Хосе Игнасио, наверное,  напрасная  трата
времени. Я поеду прямо сейчас!.. Одна.
    Но сын будто услыхал ее  слова,  спустился  из  детской,  и  она  решила
попробовать в последний раз.
     - Ты  едешь,?  -  глядя  в  расстроенное  лицо  матери  и   растерянное
крестного, - спросил Хосе Игнасио.
     - Да. Так как я не могла убедить тебя, чтобы это сделал ты, в  больницу
к твоему отцу поеду я. Он умирает. Почему ты так жесток с ним?
     - Потому что он никогда не интересовался нами.
     - А ты забыл, что совсем недавно совершил точно такую же ошибку, как  и
твой отец много лет назад? Хотя у тебя ситуация, Хосе Игнасио,  была  совсем
иная. Мне хочется пожелать: дай-то Бог, что  бы  тебе  никогда  не  пришлось
нуждаться в твоей дочери так, как теперь твой отец нуждается в тебе!
    Мария встала и,  не  прощаясь,  пошла  к  двери:  ее  уже  ждало  такси,
вызванное Ритой. Она же заказала несколько часов назад и билеты  на  самолет
до Майами: на всякий случай два.
    Безмолвно глядел на уходящую жену Виктор.
    "Нет, наверное, он не прав, иначе зачем она так долго
    уговаривала  их,  то  одного,  то  другого...  И   даже   лишний   билет
заказала..."
    Но не успел Виктор подумать об этом, как Хосе  Игнасио  вскочил,  догнав
мать уже у дверей.
     - Хорошо, мама. Я поеду с тобой. Подожди...
    И снова в душе Виктора поднялась буря неприятия  и  непонимания.  Он  не
удержался, чтобы не сказать вслед жене и сыну:
     - Конечно, образцовый отец заслуживает, чтобы вся семья была в  трудную
минуту около него!..

Глава 40

    Дона Густаво не пускали к Хуану Карлосу. Тот лежал все еще без  сознания
в отделении интенсивной терапии, и врачи делали все от них зависящее,  чтобы
облегчить его состояние. Альберто работал вместе с бригадой, часто выходя  к
тестю и сообщая ему о самочувствии  сына.  Старик  дель  Вильяр  всякий  раз
неловко вскакивал из кресла,  торопясь  навстречу  Альберто,  и  с  надеждой
вглядывался в его глаза. А не найдя в них ничего  утешительного,  сокрушенно
твердил одно и то же:
     - Почему, почему это должно было случиться именно с моим сыном? Если бы
ты знал, как я сожалею, что не добился, чтобы он женился на Марии!..  А  все
под влиянием предрассудков... Мой сын никогда не был счастлив с женщинами...
Да,  любил  Фернанду,  потом  Надю...  Одна  ушла  в  мир  иной,  с   другой
расстался... Вот если бы приехала Мария... Она вдохнула  бы  жизнь  в  Хуана
Карлоса...
     - Медицина не верит в подобные чудеса, - мрачно отвечал Альберто. -  Да
кроме того, ни Мария, ни ее сын не приедут. На  это  нельзя  надеяться,  дон
Густаво.
     - Ах, Альберто, - вздыхал дель Вильяр,  -  я  готов  отдать  сыну  свою
жизнь, ведь я уже старый, для чего мне она?..
    Но отчаяние вновь сменялось надеждой, а надежда - отчаянием.
    После отъезда Марии Виктор безуспешно пытался сосредоточиться на работе.
Дел накопилось немало, но  все  валилось  у  него  из  рук,  и,  едва  начав
просматривать отчеты преподавателей, он в следующую же минуту откладывал  их
и смотрел в окно, не видя там,  однако,  ни  яркого  солнца,  ни  изумрудной
зелени сада.
    В такой вот отрешенной позе и застала  его  Сулейма,  неслышно  войдя  в
кабинет.
    "Эта женщина - будто коршун, подстерегающий добычу", - невесело  подумал
Виктор и спросил:
     - Почему ты не на фабрике?
     - Какая разница?.. Я узнала, что твоя жена уехала.
     - Да, Мария уехала к отцу Хосе Игнасио, - словно оправдываясь, пустился
в объяснения Виктор. - Он попал в автомобильную катастрофу.
     - О, уехала к человеку, которого она любила! - оживилась Сулейма. -  Он
на грани смерти?
     - Да, потому они с Хосе Игнасио и поехали, - глухо произнес Виктор.
     - Но это же не повод, чтобы  так  трагично  все  воспринимать!  Времена
изменились, - щебетала Сулейма. - Современные супруги, Виктор, живут  каждый
по-своему, не предъявляя друг другу претензий. И  ты  не  принимай  все  так
близко к сердцу! Твоя жена поехала к  ...  мужчине  своей  жизни,  а  тебе.,
необходимо развлечься, испытать какие-то новые ощущения, забыть на  время  о
своих проблемах. Я приду за тобой в полдень... До встречи?..
    Дон Густаво, поддерживаемый под руку Альберто,  вышел  из  палаты  Хуана
Карлоса и в изнеможении опустился в кресло рядом с дверью. Казалось, ноги не
держат старого дель Вильяра.  Вид  сына  привел  его  в  состояние  тяжелого
транса. Но  услыхав  рядом  с  собой  шаги,  дон  Густаво  поднял  голову  и
прошептал: "Я знал, что они приедут!" - И на его измученном  лице  появилось
подобие улыбки.
     - Я был у него минуту назад, Мария! Он только и повторяет твое  имя,  я
уже говорил тебе об этом...
     - А что говорят врачи? - Мария прикоснулась к руке дона Густаво.
     - Пока никаких перемен, - ответил за дель Вильяра Альберто. - Контузия,
полученная  Хуаном  Карлосом,  может  иметь  последствия   из-за   нарушения
отдельных функций организма. Но... возможно  и  полное  восстановление  этих
функций, выздоравление.
     - Мой сын может остаться недвижимым на всю жизнь, потерять  речь.  Пока
он даже не пришел в сознание... Ты  должна  увидеть  его,  Мария.  Верю,  ты
вдохнешь в него силы, необходимые в борьбе за жизнь, а Хосе Игнасио  побудет
тут со мной. Хорошо?..
    Проблески сознания почудились Марии в глазах Хуана  Карлоса,  когда  она
присела на стул около его кровати. Он  был  весь  в  бинтах,  из  капельницы
уходила по трубке жидкость красного цвета, бесшумно работал вентилятор.
    В надежде, что он слышит ее, Мария спросила:
     - Как же с тобой могло случиться такое?
    Но в ответ прозвучало горячечное, словно в бреду:
     - Мария?..
     - Хуан Карлос, это я, Мария!
     - Мария, Мария... - повторил Хуан  Карлос,  как  ей  показалось,  более
осмысленно.
    А в следующую минуту он произнес чуть громче:
     - Я хочу, чтобы ты знала... Мария... тебя...
     - Нет-нет, ты еще очень слаб! Не  говори  ни  слова,  не  надо,  закрой
глаза...
    Она тихо вышла в соседнюю комнату и услышала  решительный  голос  своего
сына:
     - ... но я вовремя одумался, дон Густаво. Я не разрушал  жизнь  другим,
как ваш... как Хуан Карлос... Даже моя мама  не  помешала  нашей  свадьбе  с
Лаурой... Нет, не просите меня о милости к нему.
    И Альберто:
     - Ради Бога, этот спор бессмыслен. Он умирает...
    Она сделала еще несколько шагов по направлению к креслу, где сидели  все
трое, и почти шепотом произнесла:
     - Он только что пришел в сознание...
    Пламя ревности так сжигало несчастного Карено, что он перестал  отдавать
себе отчет в собственных действиях. Едва он, поздно  ночью,  ложился  спать,
как перед глазами тотчас вставала Мария,  и  все  слова  нежности  и  любви,
которые  она  произносила,  когда  они  оставались  наедине,  теперь  в  его
воображении были обращены к Хуану Карлосу. Дель Вильяр держал ее в объятиях,
целовал, и оба они смеялись над незадачливым мужем...  А  почему  бы  ему  в
таком случае не развлечься? Сулейма - настоящая женщина, красивая, стройная,
элегантная. Молодая... И давно неравнодушна к нему. А... была не была!
    И он отправился с нею обедать, несмотря на то, что Рита  не  иначе,  как
шлюхой, Сулейму не называла: очевидно, не без основания...
     - Ведь мы не делаем ничего дурного, - уверяла Виктора Сулейма,  сидя  с
ним за столиком в ресторане. - Это несравнимо с тем, что делает  твоя  жена:
заботится о человеке, который разрушил ей жизнь.  Наверное,  она  его  очень
любит?..
    Эти слова были для  ревнивца  как  красная  тряпка  для  быка  во  время
корриды.
     - Да, вероятно, ты права. Но я  женат,  женат...  Сулейме,  однако,  не
нужны были обещания:
     - Ты не привык к приключениям? Да разве наш обед похож на  роман?  Так,
безобидное  общение!  -  поддразнивала  маэстро  Сулейма.  -  Виктор,  скажи
откровенно, что дали тебе двадцать лет преданности единственной женщине?  Ты
был ее учителем в горе? И только-то? Нет, тебе надо развеяться! Надо! Может,
тебе нравятся танцы?
     - Да я уже забыл, что это такое, - Виктор еле выдерживал  натиск  своей
спутницы. - Сулейма, я сожалею, но ты - не для меня, увы!
    Сулейма же будто и не слышала последней фразы  Виктора.  Призывно  глядя
ему в глаза, она подняла бокал с шампанским:
     - За тебя! За нас!..
    Домой к обеду Виктор, конечно, не успел, да и вряд ли он был в состоянии
обедать второй раз. Рита рвала  и  метала:  наверняка  маэстро  был  с  этой
шлюхой, которая беспрерывно звонит ему с тех пор, как  уехала  Мария.  Какой
позор! Он забыл, что женат?!
    Вечером Роман попытался восстановить мир в доме, говоря, что оба  они  -
Рита и  Виктор  -  излишне  драматизируют  ситуацию  из-за  свойственной  им
вспыльчивости. Но Виктор не поддержал друга в его миротворческой  миссии,  а
наоборот, весь так и вспыхнул гневом:
     - Ты собираешься защищать Марию?  Не  смей!  Лорена  дель  Вильяр  была
права, я теперь это понимаю! Мария Лопес всегда стремилась  выйти  замуж  за
Хуана Карлоса, чтобы восстановить свою поруганную честь. Если бы это было не
так, то она бы  сейчас  не  спасала  жизнь  этому  типу,  а  искала  бы  его
злодейку-сестру!..
    Виктор, конечно же, был очень несправедлив,  предъявляя  жене  обвинение
еще и в том, что она не занимается розыском  Лорены  дель  Вильяр.  Вряд  ли
Мария тут могла чем-либо помочь, если вся  мексиканская  полиция  сбилась  с
ног, и все безуспешно. Преступница как в воду канула.
    Приметы Лорены дель Вильяр были известны  каждому  полицейскому  даже  в
самых глухих уголках страны, но никто из них  не  мог  воспользоваться  этой
информацией, так как Лорена по-прежнему находилась в  заточении  у  Камелии.
Устрашающего вида детина днем и ночью стерег пленную рабыню от  постороннего
глаза. К тому же этот охранник, с рождения немой, обладал невероятно  чутким
слухом, от которого не ускользал  даже  малейший  шорох  в  комнате  Лорены.
Поэтому Росендо и отправлял  немого  куда-нибудь  подальше,  когда  выпадала
возможность пообщаться наедине с соблазнительной пленницей.
    А Лорена давно уже заметила, как жадно поглядывает на нее Росендо и,  не
имея иной возможности вырваться из  цепких  лап  Камелии,  решила  подыграть
этому самонадеянному болвану.
    "Ты-то и поможешь мне выбраться отсюда!" - злорадно думала она, поглощая
пирожные, которыми услаждал ее жизнь Росендо, разумеется, тайком от Камелии.