Лишь однажды Скарлетт не осталась безучастной, когда Ретт строил для нее дом. Тогда она приобрела самую дорогую и самую новую мебель и прочие украшения. Она была очень довольна, потому что это служило доказательством ее благосостояния. Что же касалось самого дома, то она толком-то его и не видела, как не видела толком и большого дома в Баллихаре. Что действительно имело для нее значение, так это земля, плодородная, дающая урожай, а также сам городок со своими рентами, услугами. Ни у кого, даже у Ретта, не было своего собственного городка.
И несмотря на это, Скарлетт прекрасно понимала, что если ты принимаешь приглашение, это значит, что в свою очередь должна послать ответное. А она не могла приглашать людей в дом, в ко-тором обставлены мебелью лишь две комнаты. Скарлетт считала, что ей повезло, что Шарлотта взяла на себя миссию по переустройству ее дома. У нее оставалось время заниматься более интересными делами.
Она оказалась твердой по отношению к вещам, имевшим для нее значение. У Кэт должна быть своя комната, отдельная от няни. Сама Скарлетт будет вести собственную бухгалтерию и не станет передавать ее в ведение управляющих. Что же касается Шарлотты и миссис Фиц, то они могут делать все, что им заблагорассудится. Расходы были просто умопомрачительные, но Скарлетт согласилась дать Шарлотте полную свободу действий, и отступать было уже поздно. Кроме того, деньги для нее уже не играли той роли, как раньше.
Итак, Скарлетт нашла себе убежище в конторе по управлению делами имения, пока рабочие многие месяцы делали в доме все, что было для нее неведомым и стоило уйму денег. Но, по крайней мере, Скарлетт могла заниматься фермой и обязанностями О'Хара. Теперь к этому прибавилась и по-купка лошадей.
– Я почти ничего не знаю о лошадях, – сказала Шарлотта Монтагю.
От этого заявления глаза у Скарлетт чуть было не вылезли из орбит. Она была почти уверена, что на свете не существовало ничего, в чем Шарлотта не считала бы себя знатоком.
– Тебе придется купить четырех лошадей простых и шесть для охоты, хотя лучше восемь, и ты должна попросить сэра Джона Морланда помочь их отобрать.
– Шесть охотничьих лошадей! Разрази меня гром, Шарлотта, ты говоришь о пятистах фунтах, – закричала Скарлетт, – ты с ума сошла!
Она понизила голос до нормального, убедившись, что кричать на Шарлотту было пустой тра-той времени и сил. Ничто не могло вывести ее из равновесия.
– Что касается лошадей, то я вас кое-чему научу, – сказала Шарлотта ядовито-сладким голо-сом, – ездить вы можете лишь на одной упряжке для карет и плугов.
У Скарлетт не осталось больше возражений. Поэтому она не стала утруждать себя спором по поводу помощи Джона Морланда. Но Скарлетт осознавала, что ей хотелось найти какой-нибудь по-вод, чтобы увидеться с Бартом. Возможно, у него есть новости о Ретте. И на следующий день она отправилась в Дансан. Морланд был польщен ее просьбой. Конечно, он поможет выбрать лучших лошадей.
– Что-нибудь слышно от вашего американского друга, Барт? Она надеялась, что ее вопрос ока-жется как бы между прочим. Момента, чтобы его задать, ей пришлось ждать долго. Джон Морланд говорил о лошадях даже больше, чем папа и Беатриса Тарлтон.
– Вы имеете в виду Ретта? При звуке его имени сердце Скарлетт екнуло.
– Да, к написанию писем он относится с большей ответственностью, чем я, – промолвил Джон и указал на кипу писем и счетов, беспорядочно лежавших на столе.
Будет ли этот человек продолжать?

– Но вы называете ее Дейзи.
– Я тоже само совершенство в своем деле.
Скарлетт рассмеялась. Ей нравилась Шарлотта Монтагю, она уважала ее, хотя как подруга Шарлотта была далека от идеала. Она надела крестьянское платье и пошла ужинать (Шарлотта на-помнила ей, что это был обед, а не ужин). Затем она отправилась к реке, где собирались разжечь большой костер по случаю праздника Лета. Когда Скарлетт закружилась в танце под звуки скрипок и волынок, то решила, что ей очень повезло. Если то, что пообещала Шарлотта, сбудется, то она смо-жет проводить свое время, вращаясь в свете, и одновременно оставаться в среде ирландцев. Бедный Барт, вспомнила Скарлетт, на празднике в своем имении он – нежеланный гость.
Когда на празднике урожая Скарлетт сидела во главе стола, то вновь вспомнила про то, как ей везло. В Баллихаре вновь выдался хороший урожай, может быть, не такой, как в прошлые два года, но его было достаточно, чтобы у каждого в кошельке позванивали монеты. Каждый в Баллихаре праздновал удачный год. Все, как заметила Скарлетт, кроме Колума. Вид у Колума был такой, как будто он не спал целую неделю. Она хотела спросить, что его беспокоило, но уже многие недели Ко-лум был на нее страшно сердит. По словам миссис Фиц, он, похоже, прекратил посещать местный кабак. Скарлетт не хотелось портить из-за него настроение. Праздник урожая был праздник. Со дня на день также начнется охотничий сезон, а ее новый костюм просто неподражаемо великолепен. Миссис Симе оказалась тем, чем считала ее Шарлотта.
– Если ты готова, то мы можем пройтись посмотреть, – сказала Шарлотта Монтагю.
Скарлетт поставила на стол свою чашку. Она горела таким желанием, что ей даже трудно было в этом признаться.
– Очень мило с вашей стороны, Шарлотта, запереть все комнаты, кроме моих, почти на целый год. – Голос Скарлетт звучал настолько недовольно, насколько это было возможно, но она подозре-вала, что Шарлотта была слишком умна, чтобы ничего не понимать.
– Я только разыщу Кэт, она пойдет с нами.
– Как будет угодно, Скарлетт, но весь ремонт дома происходил у нее на глазах. Она удивитель-ный ребенок, только кто-нибудь оставит открытой дверь или окно, а она уже тут как тут. Маляры перепугались, когда увидели ее стоящей на самом верху лесов.
– Не говорите мне этого, она – маленькая обезьянка, вскарабкивается на все, что можно.
Скарлетт позвала Кэт, затем попыталась найти ее – бесполезно. Иногда, как это было сейчас, такое независимое поведение девочки вызывало у нее раздражение, хотя обычно она этим гордилась.
– Думаю, если захочет, она нас догонит, – сказала Скарлетт, – пойдемте, мне не терпится уви-деть.
Теперь она была откровенна.
Шарлотта шла впереди Скарлетт. Они поднялись наверх и оказались в длинном коридоре, в ко-торый выходили спальни для гостей. Затем спустились обратно на первый этаж. Скарлетт никак не могла избавиться от американской привычки называть второй этаж первым. Шарлотта отвела Скар-летт в конец дома, в другую сторону от комнат, в которых та обычно жила.
– Вот ваша спальня, ваша ванная, ваш будуар, туалетная комната, комната, где Кэт будет иг-рать, ее спальня, детская.
Шарлотта шла и распахивала двери, торжественно показывая результаты проделанной работы. Изящная, бледно-зеленая с позолотой мебель в ее комнатах и рисунки с изображением букв алфавита и животных в комнате Кэт просто очаровали Скарлетт. А увидев маленькие детские стульчики и та-кие же крошечные столики, она не удержалась и захлопала в ладоши. Почему ей это в голову не приходило раньше? Даже чайный сервиз и стульчики у камина были по-детски небольшими.
– Ваши личные комнаты выполнены во французском стиле, Людовик Шестнадцатый, если хо-тите знать.
Единственной комнатой на цокольном этаже, которую знала Скарлетт, был холл с мраморным полом. Дверь из него выходила прямо к подъездной аллее, а широкая каменная лестница вела наверх. Шарлотта Монтагю быстро провела здесь Скарлетт, затем открыла высокие двойные двери, которые находились с противоположной стороны, и ввела Скарлетт в столовую.
– Глазам своим не верю, – воскликнула Скарлетт, – боюсь, что я не знаю столько людей, чтобы заполнить все эти стулья.
– Узнаете, – ответила Шарлотта.
Пройдя через длинную комнату, они подошли к другой двери таких же размеров, что и первая.
– А это комната, где вы будете завтракать. Можно здесь также и обедать, когда нет гостей, – Монтагю прошла и через эту комнату к следующей двери.
– Большой салон и комната для балов, – объявила она. – Признаюсь, это очень мило.
Одна стена комнаты заканчивалась широкими французскими дверьми, между которыми висели большие, окаймленные позолотой зеркала. В центре противоположной стены располагался камин, над которым висело еще одно зеркало в позолоченной раме. Все зеркала висели почти без наклона, поэтому в них можно было увидеть не только отражение комнаты, но и потолка, который был расписан сценами из героических легенд ирландской истории. Дворец королей на вершине холма Тара напоминал древнеримский храм. Скарлетт была восхищена.
– Мебель на этом этаже – ирландская, а также все ткани, шерсть, лен, фарфор, серебро, стекло – в общем почти все, где О'Хара хозяйка. Пойдемте, мы еще не видели библиотеку.
Скарлетт понравились кожаные кресла и Честерфилд. Она согласилась, что книги смотрелись очень неплохо.
– Вы отлично потрудились, Шарлотта, – искренне признала она.
– Да, но это было не так сложно, как я вначале думала. Люди, которые здесь жили, когда уст-раивали сады, пользовались планом, поэтому пришлось лишь провести их чистку и подрезать неко-торые деревья. С огорода со следующего года можно собирать очень хороший урожай…
Скарлетт не имела ни малейшего представления, о чем говорила Шарлотта, да это ее совсем и не интересовало. Она пожалела, что Джералд О'Хара не мог уже увидеть расписанные потолки в зале для балов, а Эллин О'Хара – восхититься мебелью ее будуара.
Шарлотта опять раскрыла перед ней двери.
– Теперь мы снова в холле, – сказала она, – это особенно удобно для больших балов. Архитек-торы отлично знали свое дело. Пойдемте через входную дверь, Скарлетт.
Она проводила Скарлетт до ступеней, которые вели к посыпанной новым гравием подъездной аллее.
– Ваш персонал, миссис О'Хара.
– Мое горе, – слабым голосом ответила Скарлетт.
Напротив Скарлетт стояли выстроившиеся в две шеренги, одетые в униформу, слуги. Справа от себя Скарлетт увидела миссис Фиц, которая стояла чуть впереди старшей стряпухи, далее шли четыре кухарки, четыре горничные, четыре служанки с верхних этажей, три доярки, старшая прачка и три простые прачки.
По левую сторону от нее стоял мужчина с высокомерным взглядом. Это мог быть только дво-рецкий. За ним восемь лакеев, два из которых нервно переминались с ноги на ногу, далее старший конюх, которого она знала, шесть грумов и пять человек, которые скорее всего были садовниками, судя по их перепачканным землей рукам.
– Мне нужно присесть, – прошептала Скарлетт.
– Сначала улыбнитесь и поприветствуйте их, – ответила Шарлотта. По ее тону можно было су-дить, что возражений она не потерпит. Скарлетт повиновалась.
Уже потом, находясь в доме, который превратился в настоящее заведение.
Скарлетт хихикала:
– Да они одеты лучше, чем я. Лицо миссис Монтагю ровным счетом ничего не выражало.
– Шарлотта, вы сейчас лопнете от смеха. Меня не проведешь. Должно быть, вам с миссис Фиц пришлось потратить на это кучу времени.
– Да, довольно немало, – призналась Шарлотта. Единственное, чего удалось Скарлетт добиться от нее, была улыбка.

Глава 76

Одевшись по последней моде, Скарлетт верхом отправилась на охоту в усадьбу Джона Мор-ланда.
Сопровождали ее два конюха, которые вели за собой Луну и новую охотничью лошадь Скар-летт – Комету. У Скарлетт имелись все основания быть довольной собой; полы ее нового костюма для верховой езды свободно спадали на не менее новое седло. Ей пришлось выдержать настоящий бой с миссис Симе (Скарлетт была похожа в тот момент на разъяренную тигрицу), из которого она вышла безоговорочной победительницей. Никаких корсетов – и точка. Шарлотта была потрясена.
Никто никогда, любила она повторять, не выходил победителем в словесной дуэли с Дэйзи Симе. «Никто, кроме меня, – подумала тогда Скарлетт. – Да и тебя, голубушка, я сумела переубедить».
– Охотничья угодья Барта Морланда, – не лучшее место, чтобы впервые предстать перед глаза-ми ирландского высшего общества, наставляла Шарлотта упрямицу Скарлетт; Барт, конечно, человек безукоризненный во всех отношениях. Денег, правда, у него не так чтобы уж и много, но все равно он самый желанный жених в округе. Хозяйство Морланда – небольшое; за завтраком гостям прислуживают переодетые в лакейские ливреи конюхи. Да…
А ведь у нее, Шарлотты, для Скарлетт имелось гораздо более заманчивое приглашение. Вот уж где та могла предстать во всем блеске! А с поездкой к Морланду можно было бы и повременить.
«А я хочу поехать к Барту и поеду, – говорила Скарлетт безапелляционным тоном. – Барт – мой друг». Она без устали повторяла, что Барт ее хороший друг – и Шарлотта сдалась.
Правда, не только этим объяснялась настойчивость Скарлетт. Молодой женщине необходимо было побыть там, где она хотя бы на время сможет почувствовать себя спокойной и уютно. Мысль о том, что в скором времени ей придется очутиться в высшем свете, больше пугала ее, нежели достав-ляла удовольствие. В последние дни Скарлетт все чаще вспоминались слова Мамушки, сказавшей как-то, что она похожа на «упрямого осла в конской упряжи». Скарлетт вновь вспомнила эту фразу, когда в дом прибыли платья от миссис Симе, сделанные по парижским выкройкам. Она представляла себе, как на первом же шикарном приеме, где ей доведется присутствовать, сотни лордов, знатных дам, графов и баронесс, глядя ей в спину, будут шепотом повторять: «Посмотрите: точь-в-точь осел в конской упряжи».
– Рада вас видеть, Барт.
– Взаимно, дорогая Скарлетт. Смотрите: по-моему. Луне просто не терпится прямо сейчас от-правиться на охоту. Давайте пройдем в дом – я вас познакомлю с моим гостем. Большая знамени-тость, скажу вам! Я чертовски горжусь его посещением.
Скарлетт с улыбкой проследовала за членом парламента от графства Мит. «А Барт красив», – подумала она, хотя раньше ей никогда не нравились мужчины с бородой. Даже с такой аккуратной и ухоженной, как у этого гостя – мистера Парнелла. Ей приходилось слышать его имя раньше – ах, да, еще тогда, за завтраком у Барта. Теперь она вспомнила: Колум как-то рассказывал, как он ненавидит человека по имени Парнелл. Ей надо быть внимательной: она должна потом все-все рассказать Ко-луму об этой встрече. Но это – потом. После охоты. Ее Луна вон как возбужден! Охота так охота!
– Ну, Колум, ну почему ты такой упрямый! Первоначальный настрой Скарлетт на подробный рассказ о своих впечатлениях от мистера Парнелла очень быстро исчез, уступив место плохо скры-ваемому раздражению.
– Признайся, ведь ты ни разу не удосужился спокойно, без эмоций послушать, что этот человек все-таки говорит. Я, в отличие от тебя, слушала его – он просто чудо, поверь мне, окружающие ловили буквально каждое сказанное им слово. А хочет он того же, о чем мечтаешь ты: Ирландия для ирландцев, никаких выселении, долой лендлордов… Ну чего тебе еще нужно?
Терпению Колума пришел конец.
– Не будь же ты такой наивной дурой! Ты что, разве не знаешь, что этот твой Парнелл – сам лендлорд? И, вдобавок ко всему, протестант. Образование, между прочим, он получил в Англии, в Оксфордском университете. Да не печется он о справедливости! Голоса избирателей – вот что ему нужно. Это же прожженный политик. Признайся: тебя пленила его нарочитая серьезность и приятная внешность. Утверждения, что он сторонник Гомруля, сродни деревянной палке, которой размахивают, посылая проклятия на головы англичан, или морковке, которой подманивают бедного глупого ирландского ослика.
– С тобой невозможно говорить! А вот скажи, почему же он тогда заявил, что поддерживает фениев?
Колум схватил Скарлетт за руку:
– Что ты сказала?

Скарлетт и Шарлотта со своей служанкой Эванс отправились на железнодорожную станцию в Триме в элегантной четырехместной карете Скарлетт. Усадьба, в которую они ехали, находилась в графстве Монахан – слишком далеко, чтобы ехать в экипаже. Скарлетт пребывала скорее в состоянии легкого возбуждения, нежели нервничала. Поехать сначала к Джону Морланду – это была отличная мысль. Шарлотте приходилось волноваться за двоих, хотя она и не подавала вида. Будущее Скарлетт в высшем свете зависит от того, насколько благоприятное впечатление она сможет произвести на окружающих в течение этой недели. Впрочем, и ее, Шарлотты, будущее тоже. Она бросила взгляд на Скарлетт. Как же она потрясающе выглядит в своем зеленом дорожном платье из ангорки! А ее глаза – такие выразительные и запоминающиеся – просто дар божий! А эта изящная, стройная фигурка, не затянутая в корсет, – сколько мужских сердец учащенно забьется, сколько злых женских язычков начнут перемалывать новенькой косточки! Скарлетт выглядела именно так, как Шарлотта всегда хотела, чтобы выглядела ее близкая подруга: красивая, средних лет американская вдова, обаятельная женщина, отличающаяся той свежестью, которая обычно присуща жителям отдаленных колоний. Может, немножко грубовата, но это даже забавно. Романтическая натура, что, как правило, отличает иностранцев ирландского происхождения. Весьма, а может быть, просто сказочно богата, что дает возможность ощущать себя абсолютно свободным человеком. Хорошо воспитана – сказывается наличие крови старой французской аристократической фамилии, но при этом решительная, полная бьющей через край жизненной энергии – истинно американские черты. Непредсказуема, но с хорошими манерами. Несколько наивна, однако жизненного опыта не занимать. В общем и целом – увлекательное и занятное дополнение к кругу людей, все или почти все знающих друг о друге и радующихся, если предоставляется возможность поговорить о ком-нибудь новом, не из их круга.
– Как по-твоему, может, мне стоит еще раз назвать тебе имена возможных гостей? – озабоченно спросила Шарлотта.
– Умоляю тебя, Шарлотта, дорогая, не надо больше. Все равно я никого не запомню. Самый важный из всех – герцог, затем следует маркиз, за ним идет граф, потом все эти виконты, бароны, баронеты… Я могу говорить всем мужчинам «сэр», как и на Юге; обращения «милорд», «ваша свет-лость» здесь не приняты, но я ни в коем случае не должна называть даму «мадам», как обращаются у нас в Америке, Потому что здесь так обращаются только к королеве Виктории, а уж она-то точно не ожидается там, куда мы едем. И пока меня специально не попросят обращаться по имени, я должна продолжать улыбаться и никого никак не называть. Даже «мистер» и «мисс» нельзя говорить, пока не убедишься, что все это просто смешно. Почему не назвать собеседника «глубокоуважаемый», наконец?
Шарлотту внутри всю передернуло. Слишком уже самоуверенна и легкомысленна Скарлетт.
– Обрати внимание, Скарлетт. Среди приглашенных есть люди, не имеющие титулов, но от этого не менее уважаемые, чем герцоги некоролевских кровей. Представители семейств Хербетов, Берков, Кларков, Лефроев, Бленнерхассеттов…
Скарлетт прыснула. Шарлотта замолчала.
– Эх, будь что будет, – махнула она рукой.
Дом, в котором оказались женщины, являл собой архитектурное сооружение внушительных размеров с типичными чертами готического стиля – многочисленными башнями и башенками, высокими окнами из цветного стекла, напоминавшими окна соборов, коридорами длиной более ста ярдов. Скарлетт даже поежилась, когда все это увидела. Ее уверенность в себе едва не угасла. «Ты же О'Хара», – тут же напомнила она сама себе и бодро направилась к каменным ступенькам парадного входа. Ее гордо поднятый подбородок как бы предупреждал окружающих: эта женщина шутить с собой не позволит.
…В день приезда на ужине она улыбалась той улыбкой, которая адресуется всем присутствую-щим – даже лакею, замершему за ее стулом с высокой спинкой. Кушанья подавались отменные, пища была обильной, стол был накрыт с большим вкусом, но Скарлетт едва дотронулась до еды. Сорок восемь человек сидели за столом, и все сорок восемь жаждали поговорить с ней, Скарлетт буквально купалась в лучах восхищения, исходившего от каждого в зале.

И миссис Монтагю нарисовала такую картину блеска и великолепия, которые ожидают О'Хара, что образ чарльстонской святой Сесилии изрядно потускнел в глазах Скарлетт. Она неожиданно осознала, что всем сердцем стремится к успеху у дублинского общества. «Это поставит Ретта Батлера наместо», – подумала она. И он перестанет что-либо для нее значить.
А Шарлотта в это время думала, что больше нет смысла скрывать заманчивые перспективы, от-крывающиеся для Скарлетт. После такого успеха на прошлой неделе приглашение обязательно при-дет. И теперь я наверняка не потеряю больше ни пенни с задатка, внесенного за номер-люкс в «Шел-бурне», который я заказала на весь сезон, как только в прошлом году получила письмо от Скарлетт.
– Где ты, моя маленькая Кэт? – с этими словами Скарлетт вбежала в дом. – Мамочка вернулась, солнышко!
Она провела в поисках добрых полчаса, прежде чем обнаружила Кэт в конюшне, сидящую вер-хом на Луне. Скарлетт даже испугалась, глядя на дочку: такой крошечной она казалась по сравнению с могучей лошадью. Вполголоса, чтобы не испугать Луну, Скарлетт позвала Кэт:
– Иди скорее и обними свою мамочку.
Ее сердце заколотилось от с раха, когда несносный ребенок лихо спрыгнул с конской спины на солому в опасной близости от внушительного размера копыта с металлической подковой. На мгновение Кэт пропала из виду, как вдруг в следующий момент ее смуглое личико возникло над калиткой стойла: она вскарабкивалась на нее, не догадываясь, что можно просто взять и распахнуть ее. Скарлетт опустилась на колени, заключив ее в свои объятия:
– Ты себе не представляешь, мой ангел, как я по тебе скучала. А ты скучала по мамочке?
– Да.
Кэт выскользнула из ее рук. «По крайней мере, она скучала по мне, – подумала Скарлетт. – Она никогда раньше этого не говорила». Скарлетт поднялась с колен, когда горячая волна всепоглощающей любви к Кэт сменилась чувством немого обожания – ее нормальным состоянием.
– Я не знала, что тебе нравятся лошади, котенок Кэт.
– Нравятся. Я люблю животных.
Скарлетт заставила себя говорить бодро.
– Хочешь, я тебе куплю пони? У тебя будет своя собственная маленькая лошадка – как раз для такой крохи, как ты.
«Надо постараться не думать о Бонни. Я поклялась тогда, что не буду держать Кэт под стеклян-ным колпаком, потому что так я потеряла Бонни. Сразу же после рождения Кэт я сказала себе, что не буду мешать ей быть самой собой, ограничивать ее свободу. Пусть растет, резвится, как вольная пташка. Я не представляла, что это окажется таким сложным – мне хочется защитить ее, заслонить от возможной опасности. Нет, нельзя нарушать свою клятву. Я верю, что поступаю правильно. У Кэт будет пони, если она того захочет, а я буду стоять неподалеку, смотреть, и сердце мое будет готово выскочить из груди от страха за нее. Я слишком люблю ее, чтобы в чем-то ограничивать».
Скарлетт не подозревала, что в ее отсутствие Кэт, не сказав никому ни слова, отправилась пу-тешествовать по городку. Теперь, когда ей исполнилось три года, у нее появилась потребность в об-щении с другими детьми. Кэт хотелось поиграть с кем-нибудь ее возраста. Она надеялась встретить своих ровесников, которых родители приводили к ней на день рождения. Как-то она увидела группку из четырех ребят, игравших посреди широкой улицы. Когда Кэт приблизилась к ним, те в страхе пустились наутек. Двое, отбежав на безопасное, с их точки зрения, расстояние, стали кидать в нее камни. «Кальек! Кальек!» – кричали они. Кельтское слово «кальек» – ведьма они скорее всего узнали от своих матерей.
Кэт взглянула на мать:
– Да, я хочу пони.
«Они бросаются камнями», – хотела она добавить и рассказать матери про мальчишек и про то слово, которым ее обзывали. Кэт нравилось узнавать новые слова. Но это ей не пришлось по душе. Она не будет спрашивать.
– Я хочу пони сегодня, – сказала она.
– Сегодня я уже вряд ли смогу найти тебе пони, моя крошка. Я поищу завтра, хорошо? Обещаю тебе. Пошли в дом, уже пора пить чай.
– А чай с пирожными?

Шарлотта ждала ее в гостиной номера-люкса, сидя за чайным столиком.
– Шарлотта! Я только что видела двухэтажный трамвай, и, представляешь, оба этажа были бит-ком набиты людьми, – с ходу выпалила Скарлетт.
– Рада тебя видеть, Скарлетт. Приятно слышать, что Дублин тебе понравился. Раздевайся! Эванс позаботится о твоих вещах. Сейчас мы будем пить чай. Нам так много предстоит сделать.
Ближе к вечеру приехала миссис Симе. Вместе с ней прибыли три ее помощницы, нагруженные коробками с платьями и одеждой из муслина. Скарлетт то стояла смирно, то поворачивалась налево-направо, реагируя на указания миссис Симе и миссис Монтагю, которые обсуждали между собой всякую, даже самую незначительную, деталь ее будущего туалета. Каждое новое вечернее платье, достававшееся из бесчисленных коробок, казалось еще более элегантным, чем предыдущее. Скарлетт то и дело замирала перед зеркалом, прихорашиваясь, пока ее снова не начинала тормошить неумолимая миссис Симе.
Когда портниха с помощницами отбыли, Скарлетт неожиданно обнаружила, что она устала и здорово проголодалась. Поэтому она с радостью согласилась на предложение Шарлотты поужинать прямо в номере.
– Ты не налегай особенно, а то как бы не пришлось снова звать миссис Симе и делать новую примерку, – сказала Шарлотта, заметив, с какой жадностью ее подруга набросилась на еду.
– Ничего, растрясу все лишнее, разъезжая по магазинам, – ответила Скарлетт и намазала мас-лом очередной кусок хлеба. – Пока мы ехали с вокзала, я разглядела витрины по крайней мере вось-ми магазинов. Они выглядели просто потрясающе.
Шарлотта довольно улыбнулась. Она сможет рассчитывать на неплохие комиссионные от каж-дого магазина, чьим клиентом станет Скарлетт.
– Ты сможешь сделать любые покупки – стоит тебе только пожелать.
Это я тебе обещаю. Но только давай займемся магазинами после полудня. А по утрам ты бу-дешь позировать художнику для портрета.
– Что за чепуха, Шарлотта! Ну что я буду делать с портретом, скажи на милость? У меня уже как-то был один и, сказать по правде, я его просто ненавидела. На нем я получилась угрюмой и не-приветливой, прямо как змея какая-то.
– Поверь мне на слово, на этом портрете ты не будешь казаться угрюмой букой. Очень важно, чтобы ты имела собственный портрет. А мсье Эрве – большой мастер своего дела.
– Хорошо, я сделаю все, как ты говоришь, хотя и против своей воли.
На следующее утро Скарлетт проснулась от шума транспорта. За окном было еще темно, но уличные фонари освещали широченную проезжую часть, по которой в четыре ряда взад-вперед сно-вали повозки, телеги, экипажи и прочие средства передвижения. «Не удивительно, что в Дублине такие широкие улицы, ведь здесь сосредоточен практически весь колесный транспорт Ирландии», – думала Скарлетт. Вдруг она повела носом, глубоко вдохнула. «Нет, не может быть!» – она явственно ощутила запах кофе. «Неужели я схожу с ума?»
В этот момент послышался мягкий стук в дверь.
– Завтрак в гостиной, – донесся голос Шарлотты. – Официанта я отослала, так что можешь вы-ходить в халате.
Скарлетт чуть не сбила с ног миссис Монтагю, распахнув резко дверь.
– Кофе! Если бы ты знала, как я скучала по кофе! О, Шарлотта, что же ты мне раньше не сказа-ла, что в Дублине пьют кофе? Я бы каждое утро ездила сюда на поезде завтракать.
На вкус кофе оказался еще лучше, чем аромат. К счастью, Шарлотта предпочитала чай, и Скар-летт с наслаждением выпила все содержимое кофейника.
Потом она послушно надела шелковые чулки и трико, также шелковое, которое Шарлотта дос-тала из коробки. Ощущения от холодной, скользкой на ощупь материи были ей неприятны – Скар-летт с детства носила одежду из батиста или муслина. Она глубже запахнулась в шерстяной халат, так как в следующий момент в гостиную вошла Эванс в сопровождении незнакомой женщины.
– Это Серафина, – представила ее Шарлотта. – Она итальянка, так что не пугайся, если не пой-мешь ни слова из того, что она будет говорить. Серафина сделает тебе новую прическу. Пускай она болтает сама с собой, ты просто сиди смирно и не двигайся.
«Такое ощущение, что она по очереди разговаривает с каждым волосом на моей голове», – по-думала Скарлетт спустя час. Шея ее затекла, и она не имела ни малейшего представления, что эта странная женщина делает с ее головой. Шарлотта же удобно устроилась возле окна, где в этот ран-ний час было посветлей.
Миссис Симе с одной из помощниц прибыли на двадцать минут раньше обещанного. Видимо, они испытывали такое же нетерпение, как и Скарлетт.
– Ессо! – сказала Серафина.
– Начнем, – сказала миссис Монтагю.
– Начали, – сказала миссис Симе.

Они забрались по железной винтовой лестнице на второй этаж трамвая.
По вагону гулял ветер, и было очень холодно, но вид из окна открывался восхитительный! Скарлетт увидела почти все части города, оживленные широкие улицы, заполненные людьми, пеше-ходные дорожки. Дублин был первым настоящим большим городом, в котором она оказалась. В нем проживало более трехсот тысяч человек. Ее родная Атланта возникла на месте небольшого поселе-ния в годы экономического подъема, но население в ней не превышало двенадцати тысяч человек.
Трамвай резко катил по рельсам, и весь остальной транспорт, признавая его приоритет, почти-тельно уступал ему дорогу. Пешеходы, экипажи разбегались в разные стороны, заслышав грохот приближающейся махины. Это отчаянное лавирование на грани риска, сопровождавшееся шумом и криками, немало забавляло Скарлетт.
А потом она увидела реку. Въехав на мост, трамвай остановился, и она могла насладиться ви-дами Лиффи. Неподалеку виднелся другой мост, за ним еще и еще, все очень не похожие друг на друга. На каждом виднелись фигурки людей и большое количество машин. Набережные манили витринами магазинов и множеством спешащих куда-то или просто прогуливающихся людей. Светило солнце, и вода в реке сверкала в его лучах.
А вот Лиффи позади, снова пошли дома. Высокие здания загораживали солнце, и Скарлетт ста-ла замерзать.
– Нам лучше спуститься вниз. Следующая остановка наша, – сказала Шарлотта.
Они направились к выходу. Когда они перешли через перекресток с совершенно безумным движением, Шарлотта показала рукой в сторону улицы напротив:
– Графтон-стрит, – сказала она тоном экскурсовода. – Если мы хотим сразу отправиться в отель, то нужно найти экипаж. Однако единственная возможность походить по магазинам – пойти пешком. Может, ты хочешь сначала выпить кофе? Ты должна обязательно познакомиться с Бьюли.
– Даже не знаю, Шарлотта. Давай сначала заглянем в этот магазин…
Ты посмотри на этот веер! Видишь, в том конце витрины? С розовой кисточкой? Прелестен, не правда ли?.. Ой, какая изящная фарфоровая штучка! Я и не заметила ее сначала. А этот роскошный флакон для духов! Глади, какая отделка на тех перчатках! Ты видела что-нибудь подобное? Боже мой, сколько же здесь всего!
Шарлотта кивнула служителю магазина при входе. Он распахнул дверь с поклоном, она не ста-ла говорить Скарлетт, что на Графтон-стрит еще по меньшей мере четыре подобных магазина с сот-нями перчаток, вееров и прочих аксессуаров. Шарлотта хотела, чтобы Скарлетт без ее помощи убе-дилась, что большой город – неистощимый кладезь соблазнов.
После десяти дней позирования, примерок и походов по магазинам Скарлетт отправилась до-мой в Баллихару. С собой она везла кучу подарков для Кэт, презенты Колуму и миссис Фиц, десять фунтов кофе и кофеварку. Она просто влюбилась в Дублин и предвкушала тот момент, когда сможет вновь туда вернуться.
А в Баллихаре ее ждала крошка Кэт. Как только поезд выехал за пределы города, Скарлетт ох-ватило чувство нетерпения: скорее бы очутиться дома! Ей многое хотелось рассказать Кэт. Скарлетт уже строила планы, как в один прекрасный день, который, она надеялась, уже не за горами, она забе-рет своего маленького забавного котенка из провинции в город. И уже скоро День святой Бриджид. Скарлетт подумала, что более подходящего момента не придумать, чтобы круто изменить свою жизнь. Именно тогда, когда плуг переворачивает первый пласт почвы, а земля начинает дышать, и наступает понастоящему новый год, а вместе с ним и новая жизнь. Как же ей все-таки повезло! И провинция, и город теперь принадлежат ей, О'Хара, и той волнующей незнакомке в зеркале.
Кэт была так поглощена рассматриванием картинок в книжке про животных, которую ей при-везла из Дублина Скарлетт, что не обратила внимания на то, что ее мать на время покинула ее. Свертки с остальными подарками по-прежнему лежали нетронутыми.

Спустившись, они оказались в роскошном зале со столиками, за которыми было много людей. Шарлотта шепотом, чтобы не услышали окружающие, обращала внимание подруги на некоторых из присутствующих, приговаривая: «И с ним ты тоже обязательно встретишься. После того как я тебя всем представлю, ты будешь каждый вечер приглашать кого-нибудь к себе в гостиную на чашку чая или кофе. Многие почтут за честь знакомство с тобой и в свою очередь начнут приводить своих зна-комых».
«А кто эти люди?» – порывалась было спросить Скарлетт. Впрочем, вряд ли ей стоит суетиться: Шарлотта знает, что делает. Единственное, о чем Скарлетт необходимо было все время помнить, как бы не запутаться в шлейфе своего нового платья на глазах у всех, когда она будет возвращаться в номер после очередной светской беседы. Шарлотта и миссис Симе обещали научить ее с достоинством двигаться, для чего ежедневно вплоть до появления в свете Скарлетт придется тренироваться под их неусыпным оком.
На следующий день после приезда Скарлетт в отель было доставлено письмо в тяжелом белом конверте. На конверте стояла личная печать гофмейстера королевского двора. Когда письмо принес-ли, лицо Шарлотты осталось невозмутимым. Она вскрыла его твердой рукой.
– Первая гостиная. Как и ожидалось. Послезавтра, – произнесла она вслух.
Скарлетт вместе с группой девушек и женщин в белых платьях долго ждала, когда же откроют-ся массивные двустворчатые двери тронного зала. Ей начинало казаться, что она пребывает в состоя-нии ожидания целую вечность. И зачем она только согласилась? (Скарлетт искала и не находила од-нозначного ответа на этот вопрос: слишком сложным он ей казался.) Может быть, отчасти потому, что она, О'Хара, поставила себе цель во что бы то ни стало завоевать Англию и англичан. И, навер-ное, потому, что у нее, обычной американской девочки, просто-напросто закружилась голова от ко-ролевской пышности и великолепия сердца Британской империи. А главное – не в привычках Скар-летт было сдаваться и не доводить дело до победного конца.
Опять стали выкрикивать чье-то имя. Скарлетт прислушалась: нет, не ее.
Они там издеваются, что ли? Неужели ее вызовут последней? Шарлотта не предупреждала, что такое не исключено, и до последней минуты почему-то скрывала, что Скарлетт придется предстать перед членами королевской семьи в одиночестве. «Я найду тебя в трапезной сразу после церемо-нии», – бросила она мимоходом. Хорошо, нечего сказать! Бросить ее на съедение волкам! Скарлетт украдкой скосила глаза на подол своего вечернего платья. Вот будет номер, если она упадет, случай-но наступив на длинный сверх всякой меры край собственного платья! Получится прямо, как когда-то по какому-то поводу сказала Шарлотта: «Ну вот, теперь будет что вспомнить».
– Госпожа О'Хара из Баллихары!
– Господи, неужели меня? Скарлетт быстро повторила про себя, чему ее научила Шарлотта:
«Значит, так: приближаюсь к двери, останавливаюсь. Ко мне подходит один из слуг, берет шлейф моего платья с моей левой руки и аккуратно распределяет его по всей длине за моей спиной. Церемониймейстер при дворе Ее Величества открывает двери. Теперь нужно дождаться, чтобы он объявил о моем появлении. Так и есть: „Госпожа О'Хара из Баллихары!“
Насколько это было возможно, Скарлетт осмотрелась. Она была в тронном зале. «Интересно, что подумал бы сейчас мой любезный родитель, доведись ему в этот момент увидеть свою Кэти-Скарлетт, – подумала она. – Не отвлекаться – я должна пройти по этой нескончаемой красной ковро-вой дорожке, чтобы в дальнем конце зала подставить щечку для церемониального поцелуя вице-королю Ирландии – кузену Королевы Англии». Скарлетт взглянула на сказочно разодетого церемо-ниймейстера и вдруг неожиданно для себя самой заговорщицки ему подмигнула. После чего величе-ственной походкой подошла к вице-королю – обладателю великолепной рыжей бороды, чтобы полу-чить положенный поцелуй в щечку.
«…Так, теперь не забудь повернуться лицом к супруге вице-короля. Делай реверанс. Спину выпрями. Хорошо, можно подниматься. И назад, назад, три шага назад. Смелей – шлейф поможет удержать равновесие. Стоп. Вытяни левую руку и подожди несколько секунд – дай возможность слуге набросить на нее шлейф. Все, теперь поворачивайся и неторопливо двигайся к дверям».
Ноги Скарлетт с честью выдержали испытание, но стоило ей опуститься на стул в трапезной, как колени ее зашлись в мелкой, противной дрожи.
Шарлотта и не пыталась скрыть своего удовлетворения. Она вошла в спальню Скарлетт, держа в руках веером, словно карты, карточки из плотной белой бумаги.
– Поздравляю, дорогая, ты имела ослепительный успех. Едва я успела встать и одеться, как ста-ли приходить приглашения. – Она потрясла карточками. – Бал в Королевском дворце имеет особую важность. Бал святого Патрика – это следовало ожидать. Гостиная номер два – там ты увидишь, как можно подшучивать и насмехаться над людьми в светском обществе. И, наконец, танцы для узкого круга приглашенных в тронном зале. Три четверти ирландских пэров ни разу не удостаивались чести быть приглашенными на подобный вечер!
От удовольствия Скарлетт даже засмеялась. Страх, который она испытывала во время церемо-нии представления, прошел. Она имела успех!

Скарлетт рассеянно кивала, отвечая на поклоны и улыбки присутствующих. Это все-таки ка-кой-то сон. Она здесь, в этом великолепии, среди благороднейших людей. Все так быстро случилось. Понадобится какое-то время, чтобы осознать все происшедшее с ней.
Гигантский зал, казалось, был из чистого золота. Впрочем, почти так и было: высокий потолок подпирали позолоченные колонны, пилястры отливали золотом, высокие окна были драпированы темно-красным бархатом с золотой каймой. Золоченые кресла, обитые тем же темно-красным барха-том, были аккуратно расставлены вокруг столов, на каждом из которых возвышался позолоченный канделябр. Позолота покрывала люстры с причудливой резьбой; позолочен был и массивный балда-хин над золотым троном вице-короля. Платья большинства присутствующих были отделаны золоты-ми кружевами, будь то юбки из парчи и шелка или панталоны до колен из белого атласа; атласные бальные туфли украшали золотые пряжки. Золотые пуговицы, золотые эполеты, золотые аксельбан-ты, золотые галуны сияли на парадной форме полковых офицеров и членов вице-королевского двора.
У некоторых мужчин на груди были яркие орденские ленты с орденами из драгоценных кам-ней; на ноге вице-короля красовался орден Подвязки. Мужчины на балу выглядели даже более эф-фектно, чем женщины.
Впрочем, женщины выглядели не менее восхитительно: поражали воображение фантастиче-ской красоты украшения из драгоценных камней, сверкавшие на шее, груди, запястьях, в ушах. Пла-тья у всех были из дорогого материала: атласа, бархата, парчи, шелка, вышитых золотыми, серебря-ными и шелковыми нитями.
Войдя, Скарлетт даже зажмурилась, боясь ослепнуть. Через несколько мгновений она спохва-тилась: надо поприветствовать вице-короля с супругой. Скарлетт с достоинством приблизилась к хозяевам бала и почтительно застыла в реверансе. Как только она выпрямилась, грянула музыка.
– Разрешите?
Скарлетт подняла глаза и улыбнулась. Перед ней стоял Чарльз Рэгленд в расшитом золотом красном камзоле. Они познакомились на одном из первых вечеров в Дублине, и с тех пор он каждый день навещал Скарлетт в отеле. Он не скрывал, что безумно влюблен. Краска смущения заливала его красивое лицо всякий раз, когда она с ним заговаривала. «Он был ужасно мил и привлекателен, этот Чарльз. А ведь он офицер-англичанин. Все-таки Колум был неправ, когда говорил, что английские солдаты ничем не лучше янки. Во всяком случае, одеваются англичане во сто крат изысканней». Скарлетт разрешила Рэгленду взять себя под руку, и, когда объявили кадриль, они отправились тан-цевать.
– Вы потрясающе выглядите сегодня, Скарлетт.
– Вы тоже, Чарльз. Я только что подумала, что мужчины в этом зале одеты более прихотливо, чем женщины.
– Все благодаря парадной офицерской форме. А то эти панталоны, которые носят многие муж-чины, – до чего несуразная одежда, не правда ли? А возьмите атласные туфли – я бы чувствовал себя в них полным идиотом.
– А, по-моему, вам, мужчинам, это идет. Вы всегда были любителями поглазеть на женские ножки, зато теперь будете на нашем месте.
– Скарлетт, вы меня шокируете. Я… – начал было говорить Рэгленд, но тут сменилась фигура, и Чарльз перешел к новой партнерше.
«Пожалуй, я слегка переборщила, – подумала Скарлетт. – С ним надо быть поосторожнее: он невинен, как ребенок». Она посмотрела на нового партнера и чуть не лишилась дара речи.
– Боже, – только и смогла она выговорить.
Это был Ретт Батлер.
– Я польщен – меня узнали, – сказал он со своей традиционной, немного насмешливой улыб-кой.
Никто не умел улыбаться так, как Ретт. Скарлетт почувствовала, как она как будто наполняется светом и становится легкой-легкой, словно перышко. Ей казалось, что она плывет по воздуху, не ка-саясь ногами полированного пола, и не падает из-за переполняющего ее счастья.
И прежде чем она вновь обрела способность говорить, в танце произошло очередное пере-строение, и Ретт покинул ее. Скарлетт автоматически улыбнулась очередному партнеру. У того перехватило дыхание: столько любви было в ее глазах.
Голова Скарлетт напряженно работала. «Что делает здесь Ретт? Неужели он приехал только для того, чтобы увидеть меня? Вдруг он так соскучился по мне, что не мог удержаться и, бросив все дела, примчался сюда?»
Кадриль шла своим чередом, фигура сменяла фигуру, а Скарлетт терзалась от нетерпения; На-конец танец закончился, и возле нее вновь оказался Чарльз Рэгленд. Скарлетт понадобилась вся ее выдержка, чтобы сотворить на лице подобие улыбки, поблагодарить партнера и, торопливо изви-нившись, отправиться на поиски Ретта.
Ее глаза встретились с его глазами почти сразу. Ретт стоял от нее на расстоянии вытянутой ру-ки. Гордость не позволила Скарлетт дать волю чувствам. «Он знал, что я буду его искать, – подумала она неожиданно с раздражением. – Да что он из себя строит, полагая, что можно так просто врывать-ся в мою жизнь и спокойно дожидаться, когда я брошусь в его объятия? В Дублине полно мужчин, да и в этой зале достаточно тех, кто подчеркнуто оказывает мне знаки внимания, вьется вокруг моей гостиной, каждый день шлет мне корзины цветов, письма и даже драгоценности. Почему Его высо-комерно-надменное Величество думает, что достаточно ему пошевелить мизинцем – и я сломя голо-ву побегу за ним?»
– Какой сюрприз, – произнесла она, приятно удивившись холодности своего тона.
Ретт предложил ей руку, и она, не задумываясь, взяла ее.
– Вы позволите пригласить вас на танец, м… миссис О'Хара?
У Скарлетт от страха перехватило дыхание: Ты что, Ретт, вознамерился