Господи, — подумал Ричи, открывая новую бутылку пива, — всё ещё не так плохо. Оно может быть любым монстром, которым Оно хочет быть, и немудрёно, что Оно может подпитывать наши страхи.

Эдди нарушил молчание:

— Что, как вы думаете. Оно знает о том, что мы собираемся делать? — спросил он.

— Оно было здесь, правда? — произнёс Бен.

— Не думаю, что это имеет большое значение, — ответил Эдди. Билл кивает.

— Это только иллюзии, — сказал он.

— Я не уверен, что Оно может видеть нас и знать, что мы делаем. Вы можете видеть диктора в телевизоре, но он-то вас не видит.

— А эти шарики, ведь они не иллюзии, — Беверли показала пальцем через плечо. — Они-то реальные.

— Но всё-таки это неправда, — произнёс Ричи, и все смотрят на него.

— Образы реальные. Я уверен. Они…

И вдруг что-то щёлкнуло и появилось в комнате, что-то новое; оно щёлкнуло с такой силой, что он зажал уши. Глаза его расширились за стёклами очков.

— О, Господи! — неожиданно крикнул он. Он схватился за стол, почти встал, потом опять упал в кресло с глухим шумом. Он посмотрел на Майка, а все остальные испуганно и встревоженно повернулись к нему.

— Горит, — почти крикнул он. — Глаза горят!

Майк! глаза горят…

Майк кивнул, слегка улыбаясь.

— Ррричи, ччто это? — спросил Билл.

Но Риччи не слышал его. Воспоминания наплыли на него как прилив, бросая его попеременно то в жар, то в холод, и он неожиданно понял, почему эти воспоминания возвращаются так постепенно. Если бы он вспомнил всё сразу, сила их была бы подобна выстрелу, разрывающему виски. Они снесли бы ему весь затылок.

— Мы видели, что Оно пришло! — сказал он Майку. — Ведь правда, мы видели, что Оно пришло? Ты и я… или, может быть, это был не я? — Он схватил руку Майка, которая лежала на столе. — Ты тоже видел это, Майки, или это только я? Ты видел? Лесной костёр? Кратер?

— Да, я видел, — ответил Майк спокойно и стиснул руку Ричи. Ричи закрыл глаза, думая, что он никогда не чувствовал такой мощной волны облегчения в своей жизни.

— О чём вы, парни? — спросил Эдди, глядя то на одного, то на другого.

Ричи посмотрел на Майка, но Майк покачал головой.

— Давай ты, Ричи. Я скажу что-нибудь вечером.

— Вы все не знаете, а может быть, просто не запомнили, потому что вы ушли, — сказал им Ричи. — Я и Майки были последними индейцами в вигваме с дымовым отверстием.

— Дымовое отверстие, — сказал Билл задумчиво. Глаза его были где-то далеко, и они светились голубым.

— Ощущение горения в глазах, — сказал Ричи, — под моими контактными линзами. Я первый раз почувствовал его сразу после того, как Майк позвонил мне в Калифорнию. Я не знал, что это такое, но сейчас я знаю. Это был дым 27-летней давности.

Он посмотрел на Майка.

— Психологический, ты бы сказал? Психосоматический? Что-то связанное с подсознанием?

— Я бы так не сказал, — спокойно заметил Майк. — То, что ты чувствовал, так же реально, как шарики или та голова, которую я видел в холодильнике, или труп Тони Трэкера, который видел Эдди. Расскажи им, Ричи.

Ричи начал рассказывать:

Моя кровь, — подумал Ричи, — большая потеря для вас и для многих.

— Да, — сказал он.

— Ннне беспокойся, — сказал Билл. — Этот гад никогда уже не станцует танго.

Они шли, отбиваясь от комаров, которые тучей вились над ними, наверное, привлечённые запахом пота — тем, что через несколько лет назовут «ферменты». Или ещё чем-то ещё.

— Билл, а когда ты собираешься рассказать всем о серебряных пулях? — спросил Ричи, когда они добрались до полянки, хотя он предполагал, что Стэн уже обо всём догадался. Стэн был очень проницательным, слишком проницательным, чтобы быть везучим, думал иногда Ричи. В тот день, когда Майк принёс альбом своего отца в Барренс, Стэн пропал. И Ричи уже подозревал, что они больше не увидят Стэна, и что клуб Неудачников скоро станет секстетом (это слово Ричи очень любил, даже с ударением на первом слоге). Но Стэн объявился на следующий день.

— Собираешься ли ты рассказать им что-нибудь сегодня?

— Ннне сегодня, — сказал Билл.

— Ты думаешь, они не будут работать? Да?

Билл пожал плечами.

Ричи, который понимал Билла Денбро лучше всех, подозревал, что, если бы не заикание, Билл мог бы сказать, что изготовление серебряных пуль — это просто подражание персонажам из книг, даже из комиксов. Одним словом, это была игра. Но они попробуют сыграть в неё. А Бен Хэнском, может быть, даже и закончит её. В кино это бы сработало. Но…

— Итак?

— У меня есть идея, — сказал Билл. — Гораздо проще. Но если только Ббббеверли…

— Если Беверли что?

— …не будет против.

И Билл больше ничего не сказал. Они вышли на открытое пространство. Если посмотреть поближе, можно было бы подумать, что трава примята, слегка примята — какой-то у неё потрёпанный вид. Можно было даже подумать, что есть здесь нечто искусственное в том, как лежали листья, как были разбросаны сосновые иглы на самом дёрне. Билл подобрал обёртку от жвачки — наверняка это Бен сё выбросил — и рассеянно положил её в карман.

Мальчики вышли к центру поляны… и кусок земли около 10 дюймов длины и 3 дюймов шириной с пронзительным скрипом повернулся на петлях, обнаруживая чёрные веки. Глаза выглянули из этой темноты, заставив Ричи покрыться холодным потом. Но это был только Эдди Каспбрак и его глаза. Эдди, придуряясь, сказал:

— Кто идёт по моему мосту?

Внизу захихикали, появились огоньки.

— Это я, ваш слуга, сеньор, — сказал Ричи, присев на корточках, закручивая невидимые усы, говоря Голосом Панчо Ванилла, — Правда? — спросила Беверли снизу. — Покажи свой значок.

— Сачок? — крикнул Ричи, кривляясь. — Не нужен нам никакой чёртов сачок.

— Иди к чёрту, Панчо, — ответил Эдди и закрыл чёрное отверстие. Снизу опять раздались сдавленные смешки.

— Руки вверх, выходите по одному! — скомандовал Ричи низким взрослым голосом. Он начал шагать взад и вперёд по дерновому покрытию над клубным домом. Земля под ним пружинила, но выдерживала: построили они на совесть.

— Вам не отвертеться! — кричал он вниз, представляя из себя бесстрашного Джо Фрайди. — Давайте, давайте, выходите, гнилушки! Или мы войдём и будем стрелять!

— Впусти их, Бен, а то они снесут крышу, — сказала Бев. Мгновение спустя дверца отвалилась, как люк в подводной лодке. Выглянул Бен. Он был весь красный. Ричи сразу же вспомнил, что тот сидел рядом с Беверли.

Билл и Ричи спустились вниз, а Бен снова закрыл крышку. И вот они уже все сидят, вытянув ноги, облокотившись на деревянные стены, лица их тускло освещены лучом фонарика Бена.

— Ннну, чччто тттут происходит? — спросил Билл.

— Ничего особенного, — сказал Бен. Он действительно сидел рядом с Беверли, и лицо его было красным и счастливым. — Мы только…

— Скажи им, Бен, — прервал его Эдди. — Расскажи им эту историю, посмотрим, что они скажут.

— Да, если вдыхать дым пять-шесть часов, у каждого будут видения, — сказал Майк, и все рассмеялись.

— Все думали, что эти видения дают знаки племени, что делать дальше, — сказал Бен. — И я не знаю, насколько правдива эта часть книги, но там говорится, что видения всегда подсказывали правильно.

Воцарилось молчание, и Ричи посмотрел на Билла, он был уверен, что и все остальные смотрят на него сейчас. И Ричи почувствовал, что история Вена — это не только то, что вы просто прочитали в книге, а потом хотите попробовать сделать сами, как химический эксперимент или какой-нибудь фокус. Они все знали это. Это было нечто, что они должны были сделать.

У них были видения… В большинстве случаев видения подсказывали правильно.

Ричи подумал: Держу пари, если мы спросим Соломенную Голову, он скажет, что книга сама прыгнула ему в руки. Как будто он хотел прочитать только именно эту книгу и потом рассказать нам про обряд Дымового Отверстия. Потому что здесь есть племя, не правда ли? Да. Это мы. И, конечно, я думаю, мы очень нуждаемся в предсказании, мы хотим знать, что случится дальше.

За этой мыслью последовала другая: Известно ли было, что это случится? С того времени как Бена посетила мысль вместо штаба на дереве сделать его под землёй, предполагалось ли, что это случится? Интересно, как много мы думаем за себя сами, и сколько думается за нас?

В любом случае, он думал, что такая идея должна успокаивать. Приятно было представлять, что нечто большое, чем вы сами, более сильное, думает вместо вас, как взрослые люди, которые заботятся о том, чтобы вы были сыты, покупают вам одежду и распоряжаются вашим временем. И Ричи был убеждён, что сила, которая собрала их вместе, сила, которая использовала Бена как передатчика для того, чтобы они использовали дымовое отверстие, — эта сила была не такая, как та, которая убивала детей. Эта сила была, напротив, враждебна той, другой…

(которую вы могли бы назвать) Оно.

Но всё равно, ему не нравилось быть под контролем, не нравилось, что контролируются все его действия, не нравилось, что им управляли, не нравилось, что их направляли…

Все они смотрели на Билла, все ждали, что скажет Билл.

— Зззнаете, — сказал он, — это звучит соблазнительно. Беверли вздохнула, а Стэн неловко шевельнулся…

— В сссамом деле ллловко, — повторил Билл, глядя на свои руки, и, возможно, от слабого света фонарика, или это было собственное воображение Ричи, но ему показалось, что Билл выглядит немного бледным и немного испуганным, хотя и улыбается. — Может быть, мы воспользуемся видением, чтобы оно рассказало нам, как нам поступить с нашими проблемами.

Если у кого-то и будут видения, — подумал Ричи, — так это у Билла. Но в этом он ошибся.

— Ну, — сказал Бен, — может быть, это происходит только с индейцами, но было бы глупо не попытаться.

— А, возможно, мы все задохнёмся в этом дыму и умрём здесь, — угрюмо сказал Стэн. — Вот уж действительно будет глупо.

— Ты не хочешь попробовать, Стэн? — спросил Эдди.

— Да нет, хочу, — сказал Стэн. — С вами я готов и не на такие глупости.

Он посмотрел на Билла.

— Когда? Билл сказал:

— Это же не просто детская игра в войну или в прятки, и ты знаешь это, Билл. Мы должны сделать это. Это часть какого-то плана. И ты не исключишь меня только потому, что я девчонка. Ты что, не понимаешь? Если ты не передумаешь, я сейчас же уйду, а если я уйду, то навсегда. Вам ясно?

Она остановилась. Билл посмотрел на неё. Казалось, он взял себя в руки, но Ричи испугался. Он чувствовал, что шанс победить того, кто убил Джорджи и других детей, добраться до Оно и убить Его, сейчас находится под угрозой. Семь, — подумал Ричи. — Магическое число. Нас должно быть семеро. Вот как должно это быть.

Где-то запела птица; умолкла; запела снова.

— Ллладно, — сказал Билл, и Ричи вздохнул свободнее.

— Нно кто-то дддолжен оостаться. Ккто ххххочет? Ричи думал, что либо Эдди, либо Стэн наверняка будут добровольцами, но Эдди не сказал ничего. А Стэн стоял бледный, молчаливый и задумчивый. Майк заложил большие пальцы рук за пояса, как Стив Маквин в фильме «Жить или умереть», неподвижно глядя на всех.

— Дддавайте, — сказал Билл, и Ричи осознал, что всё притворство сейчас улетучилось — и страстная речь Бев, и мрачность Билла — за всем этим виделось хорошо знакомое старое лицо. Это была часть всего, и, возможно, такая же опасная, как экспедиция его и Билла к дому №29 на Нейболт-стрит. Они знали это. И неожиданно он почувствовал гордость за них, гордость за то, что он вместе с ними. Много лет его не считали одним из них, а теперь считают. Наконец он стал одним из них. Он не знал, считают их ещё неудачниками, или нет, но он знал, что они вместе. Они друзья.

Чертовски близкие друзья. Ричи снял очки и протёр их краем рубашки.

— Я знаю, как поступить, — сказала Бев и вытащила из кармана коробок спичек. На этикетке были совсем крошечные изображения претенденток на звание «Мисс Рейнголд» этого года. Беверли зажгла спичку, потом погасила её и присоединила к остальным шести. Белые концы семи спичек торчали из её зажатого кулака.

— Тяни, — сказала она, протягивая спички Биллу. — Кто вытянет спичку с обгорелой головкой, останется наверху и будет вытаскивать остальных, если кто-нибудь угорит.

Билл спокойно посмотрел на неё.

— Вввот ттак ттты ххочешь?

Она улыбнулась, и улыбка осветила её лицо.

— Да, чучело, я хочу так. А ты?

— Я лллюбблю тебя, Ббев, — сказал он и стремительно покраснел. Казалось, он не замечает этого. Он изучал концы спичек, торчащие из её кулака, и наконец вытащил одну. Головка была необгорелая. Она повернулась к Бену и предложила ему оставшиеся шесть спичек.

— Я тоже люблю тебя, — сказал Бен хрипло. Лицо его побагровело, он выглядел так, что, казалось, вот-вот упадёт в обморок. Но никто не засмеялся. Где-то в глубине Барренса снова запела птица. Стэн знает, что это за птица, — подумал Ричи невпопад.

— Спасибо, — сказала она, улыбаясь, и Бен вытащил спичку; она была необгорелая.

Следующим был Эдди. Эдди смущённо улыбался, и улыбка его была необыкновенно милая и застенчивая.

— Думаю, я тоже люблю тебя, Бев, — сказал он и вытащил спичку. Головка была целой.

Теперь у Беверли в руке было четыре спички, и она предложила их Ричи.

В этот момент Ричи явственно представил себе этих индейцев кайова или пауни, или как там их ещё, как они сидели в своей дымовой яме, колено к колену, плечо к плечу, глядя, как пламя пожирает, шипя, зелёные деревья, прислушиваясь к тихому и непрерывному с-с-с-с-с-с-с вытекающего из свежего дерева сока, ожидая видения.

Сидя тут, он мог поверить во всё это… и глядя на их спокойные лица, наблюдающие за пламенем, он понимал, что и они во всё это верят. Загорелись ветки. Помещение стало наполняться дымом. Часть дыма, белая, как дымовые сигналы в субботнем сериале с Рэндольфом Скоттом и Эдди Мёрфи, выходила из дымового отверстия.

Дым не расходился, потому что не было сквозняка, и большинство его оставалось внизу. Он был едким и разъедал глаза и горло. Ричи услышал, как Эдди дважды закашлялся, — сухой звук, будто две доски стукнули одна о другую, — а потом умолк. Не следовало бы ему оставаться здесь, — подумал он… но что-то помешало произнести это вслух.

Билл подбросил ещё одну охапку веток в дымящийся костёр и спросил тонким голосом, так не похожим на его обычный:

— Ну что? У кого-нибудь есть видения?

— Видение о том, как мы уходим отсюда, — сказал Стэн Урис, и Беверли засмеялась, кашляя и задыхаясь. Ричи откинул голову и посмотрел вверх на дымовое отверстие — тонкий прямоугольник белого цвета. Он подумал о статуе Поля Баньяна в тот день в марте… но это был только мираж, галлюцинация, (видение).

— Этот дым меня убивает, — сказал Бен. — фу-у-у!

— Тогда иди, — пробормотал Ричи, не отрывая взгляда от дымового отверстия. Он чувствовал, что сможет управлять всем этим, чувствовал, что стал футов на десять легче. И он был абсолютно уверен, чёрт побери, что помещение увеличилось. До этого толстая нога Бена Хэнскома прижималась к его левой ноге, а костлявое плечо Билла Денбро прикасалось к правой руке. А сейчас он ни до кого не дотрагивался. Он взглянул налево и направо, чтобы убедиться, что его ощущения его не обманывают — так оно и было. Бен был примерно в футе от него, а Билл справа был ещё дальше.

— Наше помещение увеличивается в объёме, друзья мои и соседи! — сказал он. Потом глубоко вздохнул и закашлялся. Очень сильно болело в груди, как при гриппе или сильной простуде. На миг ему показалось, что это никогда не кончится и он будет кашлять, пока им не придётся вытолкать его отсюда. Если они ещё смогут, — подумал он, но мысль была слишком расплывчатой, чтобы испугать его. Потом Билл поколотил его по спине, и приступ кашля прошёл.

— Вы не знаете и никогда не узнаете, — сказал Ричи. Он опять смотрел в дымовое отверстие, вместо того чтобы смотреть на Билла.

Каким ярким казалось оно ему! Он закрыл глаза, но прямоугольник всё ещё стоял перед глазами, паря во тьме, но только стал уже зелёного цвета.

— Чччто ты ииимешь вввиду? — спросил Билл.

— Послушай, Заика, — он помолчал минуту, услышав, что кто-то кашляет, но не мог понять, кто именно, — это ты должен говорить разными голосами, а не я, Большой Билл. Ты…

Кашель усиливался. И вдруг помещение наполнилось дневным светом, это произошло так неожиданно, и свет был такой яркий, что Ричи пришлось зажмуриться. Он только отметил, что это Стэн Урис карабкается наверх, выбираясь наружу.

— Простите, — выдавал Стэн сквозь спазматический кашель. — Больше не могу.

— Всё в порядке, — услышал Ричи собственный голос. — Чтобы выйти отсюда, тебе на фиг не нужны никакие «значки-сачки». — Голос его, казалось, исходил из кого-то другого.

Секунду спустя дверь захлопнулась. Но свежего воздуха вошло достаточно, и голова его стала понемногу проясняться. Когда Бен придвинулся на место Стэна, Ричи вновь почувствовал его ногу рядом со своей. И с чего ему вздумалось, что помещение увеличивается?

Майк Хэнлон подбросил палочек в дымящийся костёр. Ричи часто задышал, глядя на дымовое отверстие. Он совершенно потерял ощущение времени, но смутно был уверен, что, несмотря на дым, в штабе уютно и тепло.

Он посмотрел вокруг, на своих друзей. У них был жалкий вид полузадохшихся в дыму, когда наверху был солнечный день. Голова Бев откинулась на подпорку, руки лежали на коленях, глаза закрыты, слёзы текли по щекам к мочкам ушей. Билл сидел, скрестив ноги и опустив голову на грудь. А Бен…

Бен вдруг совершенно неожиданно сорвался с места и снова распахнул дверь — Теперь Бен, — сказал Майк. Он сидел по-индейски прямо, напротив Ричи; глаза у него были красные, как у кролика.

Снова стало относительно прохладно, воздух посвежел, дым потянулся наружу через дверь. Бен закашлялся до рвоты. Стэн помогал ему выбраться, и едва они успели закрыть дверь, как Эдди, шатаясь, поднялся на ноги. Его лицо было смертельно бледным; а под глазами — огромные синяки, расплывшиеся до скул. Его впалая грудь то опускалась, то поднималась от частого спазматического дыхания. Он слабо цеплялся за крышку спасительного люка, и если бы не помощь Бена и Стэна, которые схватили его один за одну руку, другой за другую, он бы свалился.

— Извините, — выдавил из себя Эдди, и они вытащили его наружу. Дверь захлопнулась снова.

Относительно долго всё было спокойно. Дым продолжал сгущаться, пока не превратился в плотный туман. Похоже на суп из зелёного горошка, Ватсон, — подумал Ричи, представив себя на миг Шерлоком Холмсом (Холмсом, похожим на Бэзила Рэтбуна и удручающе чёрно-белым), идущим по своим делам по Бейкер-стрит, а где-то неподалёку Мориарти, в стороне ждёт карета, и вот-вот начнётся игра.

— Как ты себя чувствуешь, Ричи? — спросил Майк.

Ричи улыбнулся.

— Лучше, почти хорошо. А ты?

Майк кивнул и улыбнулся в ответ.

— Я нормально. У тебя были какие-нибудь забавные мысли?

— Ага. Сначала я думал, что я Шерлок Холмс. Потом, что я могу танцевать как Дауэлс. У тебя такие красные глаза, ты не поверишь.

— У тебя тоже. Как два кролика в клетке — вот кто мы такие.

— Да?

— Точно.

— Ты хочешь сказать, что всё в порядке?

— Всё в порядке. А ты хочешь сказать, что нашёл подходящее слово?

— Нашёл, Майк.

— Да. О'кей!

Они усмехнулись, глядя друг на друга. Ричи откинулся назад к стене и опять стал смотреть на дымовое отверстие. И вскоре он почувствовал, что медленно воспарил. Причём движется вверх. Он поднимался вверх, как (плывём вниз мы все) воздушный шарик.

— Пппарни, вввсе в порядке?

Голос Билла шёл из дымового отверстия. С Венеры. Беспокоится. Ричи почувствовал, что пришёл в себя.

— Всё в полном порядке, — услышал он свой собственный голос, отдалённый и сердитый. — Всё в порядке, мы говорили, что всё хорошо, не беспокойся, Билл, дай нам найти слово, мы хотим сказать, что мы нашли (мир) слово.

Штаб стал больше, чем когда-либо, пол покрылся каким-то полированным деревом. Дым стоял, как густой туман, сквозь него с трудом можно было различить костёр. Этот пол! Господи, помилуй! Такой же большой, как пол в зале для бальных танцев в этой музыкальной фантастической феерии. Майк смотрел на него с противоположной стороны, его очертания были уже трудно различимы.

Ты идёшь, старина Майки?

Вместе с тобой, Ричи.

Ты всё ещё хочешь сказать, что всё в порядке?

Да… но держи руку… ты можешь схватить?

Думаю да.

Ричи протянул свою руку и, хотя Майк был в самом дальнем конце этой огромной комнаты, он почувствовал, как сильные коричневые руки держат его за запястья. О, это было приятное прикосновение — приятно было почувствовать даже само желание уюта и покоя, и с другой стороны — найти покой и уют в желании, найти некое вещество в дыму и дым в веществе…

Он откинул голову назад и посмотрел на дыру для дыма, такую белую и крошечную. Сейчас она была так далеко и высоко, в миляхотсюда. Небесный свет Венеры.

Обряд свершался. Он начал парить. Ну что ж, давай! — подумал он, и начал подниматься всё быстрее и быстрее сквозь дым, туман, мглу, как бы это ни называлось.

5

Теперь они находились где-то в ином месте.

Они вдвоём стояли в центре Барренса. Смеркалось.

Он знал, что это Барренс, но здесь всё было по-другому. Зелень стала гуще и пышнее, всё вокруг девственно благоухало. Вокруг цвели растения, которых он прежде никогда не видел. А то, что он вначале принимал за деревья, было на самом деле гигантскими папоротниками. Слышалось журчание льющейся воды, но оно было слишком громким — вода в ручье Кендускеаг текла с мягким и нежным звуком, а это журчание скорее напоминало шум реки Колорадо в том месте, где она пересекает Большой Каньон.

Было очень жарко. Но не так, как бывает в Мэне летом (хотя и здесь влажность бывает такая, что ночью можно обливаться потом в постели). В том месте, где они сейчас находились, было так жарко и влажно, что и представить себе нельзя. Плотные клочья тумана стелились по земле и окутывали ноги мальчиков. Едко пахло кислотой, как от сгоревших зелёных деревьев.

Они с Майком направились в сторону журчащей воды. Они молча шли, прокладывая себе дорогу сквозь странную зелень. Толстые верёвки лиан свисали с деревьев, как огромные гамаки. Ричи услышал, как кто-то продирался сквозь кусты. Судя по звуку, этот кто-то был гораздо больше оленя.

Он постоял, чтобы оглядеться вокруг, поворачиваясь по сторонам и изучая горизонт. Он знал, где должна была находиться толстая белая труба Стэндпайпа, но её там не было. Не было и ветки железной дороги, ведущей к депо, в самом конце Нейболт-стрит, а на месте домов Старого Мыса тянулись только низкие овраги со скальными выступами обнажённых пород красного песчаника среди гигантских папоротников и высоких сосен.

Оно росло и росло.

Оно шло с неба. Не желая делать этого, но и не имея возможности предотвратить неизбежное, Ричи посмотрел вверх. Солнце было похоже на расплавленный, горящий круг в низком небе, окружённый сказочным кольцом тумана. А под ним неистово зеленел ковёр Барренса, но слишком спокойный. Сейчас Ричи подумал, что он понял, в чём заключается видение: они должны были увидеть пришествие Оно.

Вибрация обрела голос — рокочущий рёв, который восходил в громыхающее крещендо. Он зажал уши руками и закричал, не слыша сам себя. Рядом с ним Майк Хэнлон делал то же самое, и Ричи увидел, что у Майка из носа течёт кровь.

Облака на западе окрасились в красный цвет. Луч прочертил след по направлению к ним, расширяясь, превращаясь из ручейка в поток, а потом в реку огня зловещего оттенка, а затем, как горящая падающая комета, прорезал слои облаков. Поднялся ветер. Он был горячий и опаляющий, дымный и душный. То, что было на небе, напоминало комету гигантских размеров, как огромная горящая спичечная головка, на которую больно смотреть. От неё отрывались заряды электричества, голубые вспышки, которые загорались от неё и образовывали грозу.

Космический корабль! — закричал Ричи, падая на колени и закрывая глаза, — О Господи! Это космический корабль!

Но он знал — и позже скажет всем остальным, что это не космический корабль, хотя, возможно, он пролетал через космос, чтобы попасть сюда. Что бы это ни было, откуда бы ни пришло — с другой звезды или с другой галактики — Оно спустилось к ним в этот длинный-длинный день, и если первое попавшееся слово было космический корабль, то это, возможно, только потому, что у него не было других слов, объясняющих то, что видели его глаза.

Затем раздался взрыв — за грохотом последовали накатывающие толчки, которые свалили их обоих с ног. На этот раз Майк схватил Ричи за руку. Последовал ещё один взрыв. Ричи открыл глаза и увидел ослепительную вспышку и столб дыма, поднимающийся к небу.

Оно! — закричал он Майку в полном экстазе от ужаса, которого он не испытывал никогда в жизни — ни до, ни после, — никогда он не чувствовал такого глубокого шока, который поглотил все остальные эмоции. — Оно! Оно! Оно!!!

Майк поднял его на ноги, и они побежали по крутому берегу молодого Кендускеага, не замечая, как близки они к краю обрыва. Сперва Майк споткнулся и упал на колени. Потом то же случилось с Ричи, который поцарапал голень и порвал штаны. Поднялся ветер, неся запах горящего леса прямо на них. Дым становился всё гуще, и Ричи мало-помалу убеждался, что они с Майком бегут не одни. Снова мимо неслись животные, спасающиеся от дыма…

6

— Всё в порядке?

Он открыл глаза и увидел, что Беверли стоит на коленях, склонившись на ним, и вытирает его губы платком. Все остальные — Билл, Эдди, Стэн и Бен — стояли за ней, и их лица были серьёзными и встревоженными. Скула Ричи болела так сильно, как если бы по ней проехал танк. Он попытался что-то сказать Беверли, но из его горла вырвались только какие-то хриплые звуки. Он попытался прокашляться, но его чуть не вывернуло наизнанку. У Ричи было такое ощущение, как будто его горло и лёгкие всё ещё наполнены дымом.

Наконец ему удалось выговорить:

— Ты что, дала мне пощёчину, Беверли?

— Я просто совершенно не знала, что делать.

— Вот чёрт, — пробормотал Ричи.

— Я думала, с тобой случилось что-то совершенно непоправимое, — Бев вдруг расплакалась.

Ричи неуклюже похлопал её по плечу, а Билл обнял её за шею. Она сразу же протянула руку назад, схватила и сжала руку Билла.

Наконец Ричи удалось подняться, и у него тут же сильно зарябило в глазах. Когда это ощущение прошло, Ричи увидел бледное изумлённое лицо Майка, прислонившегося к росшему поблизости дереву.

— Я блевал? — спросил Ричи у Бев, которая продолжала всхлипывать.

Она кивнула.

Хриплым, запинающимся голосом ирландского полицейского, Ричи выговорил:

— На тебя что-нибудь попало, дорогая?

Бев засмеялась сквозь слёзы и покачала головой.

— Я перевернула тебя на бок… Боялась, что ты… за-захлебнёшься. Она снова начала плакать.

— Ведь штаб тогда действительно был больше, — сказал наконец Билл. — Ррразве нет, Бен?

— Во всяком случае, так мне показалось, — пожал плечами Бен. — Или во всём виноват дым?

— Дым тут ни при чём, — пробормотал Ричи. — Как раз перед тем, как это случилось — перед тем, как мы оказались снаружи — мне пришло в голову, что штаб стал по размерам не меньше зала для бальных танцев. Я видел такие залы в мюзиклах. В «Семи невестах для семи женихов», например. Майк стоял у противоположной стены, и я видел его с трудом.

— Вы оказались снаружи? — спросила Беверли.

— Ну, я имел в вицу… как бы…

— Это произошло? Правда? Вам было видение, совсем как у Бена в книжке? — Она схватила Ричи за руку, её лицо просто сияло. — Это действительно произошло?

Ричи посмотрел на свои ноги, потом на ноги Майка. На колене у Майка красовалась здоровенная прореха в его вельветовых брюках. На его собственных джинсах тоже были дырки — на том же самом месте. Сквозь дырки виднелись его колени, покрытые кровоточащими ссадинами.

— Если это было видение, я не хочу, чтобы оно повторилось, — сказал он. — Я не знаю, что там было, но мои брюки были совершенно целые, когда нас угораздило туда спуститься. Ну и достанется же мне за них от мамочки.

— И что там было? — одновременно спросили Эдди и Бен. Ричи и Майк посмотрели друг на друга. Затем Ричи спросил:

— Бевви, есть что-нибудь покурить? Она протянула две самодельные папиросы. От первой же затяжки ему стало так плохо, что он вернул папиросу Бев.

— Извини, совершенно не могу курить.

— Это было прошлое, — сказал Майк.

— Чёрт бы его побрал, — откликнулся Ричи. — Это было даже не прошлое. Что-то давно забытое. Как из прошлой жизни.

— Да, ты прав. Мы были в Барренсе, но погружались в Кендускеаг со скоростью миля в минуту. Там оказалось очень глубоко. Нам было так чертовски неуютно. Извини, Бевви, но я не вру. И вокруг плавали рыбы. По-моему, лососи.

— Пппапа ггговорит, чччто в Ккквендускеаге уже ооочень давно ннне водится ннникакая рррыба. Из-за сссточных вод.

— Это и было очень давно, — Ричи как-то странно взглянул на них. — Я думаю, что это было миллион лет тому назад.

Его слова были встречены всеобщим молчанием. Наконец Беверли нарушила тишину.

— И что же там было?

Ричи чувствовал, что слова застревают у него в горле, и ему приходилось делать усилия для того, чтобы произнести их. Его как будто снова рвало.

— Мы увидели Его, — сказал он наконец. — Я думаю, это было Оно.

— Господи, — прошептал Стэн. — О, Господи. Послышалось шипение ингалятора Эдди.

— Оно спустилось с неба, — сказал Майк. — Не хотел бы я увидеть нечто подобное второй раз. Оно горело ярким пламенем, рассыпало искры прямо снопами и грохотало, как гром. Этот шум…

Он покачал головой и взглянул на Ричи.

— Он был похож на конец света. Когда Оно приземлилось, весь лес мгновенно вспыхнул. И всё кончилось.

— Это был космический корабль? — спросил Бен.

— Да, — сказал Ричи.

— Нет, — сказал Майк.

Они посмотрели друг на друга.

— Впрочем, пожалуй, нет, — сказал Майк. И тут же Ричи заметил:

— Нет, знаете, это действительно был космический корабль, но… И они снова замолчали, под недоуменными взглядами друзей.

— Рассказывай ты, — решил Ричи. — По-моему, мы имеем в виду одно и то же, просто они не понимают.

Майк кашлянул в кулак и с виноватым видом оглядел всю аудиторию.

— Я просто не знаю, что говорить.

— Генри Бауэре сломал мне руку. Вы помните?

— Это случилось перед самым исчезновением Патрика Хокстеттера. Числа не помню, — кивнул Майк.

— А я помню, — вяло произнёс Эдди. — Это было двадцатого июля. Когда объявили о пропаже Хокстеттера? Двадцать третьего?

— Двадцать второго, — уточнила Беверли Роган, не говоря, впрочем, почему она так уверена в дате. Дело в том, что Бев видела, как Оно забрало Патрика.

— Двадцатого июля, — задумчиво произнёс Эдди, перекатывая свой ингалятор по столу из одной руки в другую и обратно. — Через три или четыре дня после этой истории с дымом. Весь остаток лета я проходил в гипсе, помните?

Ричи хлопнул себя по лбу. Этот типичный жест все помнят с того старого времени, а Билл со смешанным чувством удивления и неловкости подумал о том, что на какое-то мгновение Ричи сделался как две капли воды похожим на Вивёра Кливера.

— Ну конечно! Ведь ты был в гипсе, когда мы ходили в этот дом на Нейболт-стрит, разве нет? Да и потом… в темноте… — но теперь Ричи уже в недоумении покачал головой.

— Ччто сслучилось, Ричи? — спросил Билл.

— Эту часть я ещё не могу вспомнить, — признал Ричи. — А ты? Билл медленно покачал головой.

— В этот день Хокстеттер был с ними, — сказал Эдди. — Тогда я последний раз видел его в живых. Может быть, он пошёл вместо Питера Гордона. По-моему, Бауэре не хотел больше видеть Гордона с тех пор, как тот сбежал во время драки.

— Все они погибли, правда? — тихо спросила Беверли. — После Джимми Куллума погибли только друзья Бауэрса… или его бывшие друзья.

— Все, кроме самого Бауэрса, — согласился Майк, бросив взгляд на воздушные шарики, привязанные к прибору для просмотра микрофильмов. — Он теперь в Джанипер-Хилл. Это частная психиатрическая клиника в Огасте.

— А кккогда оони ссломали ттебе рруку?

— Большой Билл, ты заикаешься всё сильнее и сильнее, — провозгласил Эдди и большим глотком допил то, что оставалось у него в бокале.

— Не обращай внимания, — сказал Билл. — Ррасскажи.

— Расскажи, — поддержала его Беверли и слегка коснулась рукой Эдди.

— Ну хорошо, — он вновь наполнил бокал. — Через два дня после того, как я вышел из больницы, вы заявились ко мне домой и показали мне эти серебряные шарики. Помнишь, Билл?

Билл кивнул.

Эдди бросил взгляд на Беверли.

— Билл спросил тебя, смогла бы ты выстрелить одним из них, если бы дело дошло до этого… ведь ты стреляешь лучше всех. По-моему, ты отказалась, сказала, что боишься… Ты сказала ещё кое-что, но я не помню, что именно. Вроде бы… — Эдди высунул язык и коснулся пальцем самого кончика, словно хотел снять пылинку. Ричи и Бен улыбнулись. — Ты говорила о Хокстеттере?

— Да, — ответила Беверли. — Я расскажу, когда ты закончишь. Продолжай.

— Когда вы ушли, в мою комнату вошла мама, и у нас началось настоящее сражение. Она хотела, чтобы я перестал водиться с вами. И ей чуть было не удалось убедить меня это сделать — вы же знаете, она умела убеждать, капать на мозги…

Билл снова кивнул. Он вспомнил миссис Каспбрак — огромную женщину с лицом шизофренички. Выражение её лица могло одновременно быть надменным, яростным, жалким и испуганным.

— Да, она вполне могла бы меня убедить, — продолжил Эдди. — Но в тот же день, когда Бауэре сломал мне руку, произошло ещё кое-что. И это совершенно потрясло меня.

Эдди улыбнулся, думая: Да, потрясло… И это всё, что ты можешь сказать? Что толку рассказывать, если всё равно никогда не удаётся описать словами свои чувства. Будь это в книжке или в фильме, то, что случилось перед тем, как Бауэре сломал мне руку, навсегда перевернуло бы мою жизнь и всё теперь было бы совсем по-другому. В книжке или фильме мне не нужно было бы держать в своей комнате целый чемодан таблеток, я никогда не женился бы на Мире, не таскал бы с собой этот трахнутый ингалятор. Да, в книге или фильме…

Вдруг все увидели, что ингалятор Эдди сам по себе начал кататься по столу. При этом он слегка погромыхивал, как маракасы, как кости… как смех. Докатившись до дальнего края, посередине между Беном и Ричи, он подпрыгнул в воздух и упал на пол. Ричи безуспешно попытался его подхватить, но Билл пронзительно завопил: