Лицом к лицу
"Чтобы сила была с тобой!"
«До двенадцати лет я создавал родителям некоторые трудности. Я был жутко стеснительным, грустным и совершенно необщительным парнем. Может быть, именно из-за собственной необщительности я за шесть лет сменил шесть школ. Но, честно говоря, если родители расстраивались по этому поводу, то для меня это было достаточно забавно. И вот так до сих пор я продолжаю веселиться...»
«Родился в Нью-Йорке. Отец - наполовину француз, наполовину англичанин. До двенадцати лет об актерстве и не помышлял, был очень стеснительным и послушным. Но во время каникул играл в школьном спектакле и громкие аплодисменты пришлись по душе. Видимо, тогда и пришло решение стать артистом. Надо сказать, я был трудным ребенком - в течение шести лет поменял шесть школ».
«Я уже не раз говорил, что отец был строгим и хотел для меня надежной карьеры, настоящей работы и профессии, а я был послушным мальчиком. Проработал шесть месяцев в банке, в Лондоне. Не могу сказать, что мне было интересно. После этого я отправился в Париж, чтобы еще поучиться - на брокера. К счастью, брокеры тогда бастовали и меня не взяли. Тогда я сказал отцу, что хочу попробовать стать актером. Не скажу, что очень охотно, но он согласился на этот эксперимент. На становление в этой профессии мне было дано два года. Тогда казалось, что это громадный срок. Полтора из них я практически ничего не делал: шатался, заводил друзей. И вдруг понял, что осталось всего полгода, а ведь нужно было что-то показать отцу! Я пошел в частную театральную школу и, слава богу, сдал экзамены и был принят. Тогда отец согласился дать мне еще три года. За это время мне удалось сняться в парочке французских фильмов».
«Мой отец - англофранцуз, а мать - бельгийско-французского происхождения. Родители жили в Нью-Йорке, где я и родился. В двухлетнем возрасте переехал с родителями в Женеву, куда отец был послан как представитель ООН. До 17 лет я жил и учился в Швейцарии, после чего уехал в Лондон, а потом - в Париж. И вот в Париже-то и попробовал себя как актер, поступил в консерваторию (Театральный институт)».
«В пансионате-колледже, где я учился, встречаешься с детьми всех национальностей и рас. И понимаешь, сколько в мире самых разнообразных культур и религий, которые не мешают общаться и жить вместе. Но в любой ситуации есть и своя негативная сторона. В пансионате такого типа находятся дети богатых родителей, у которых достаточно карманных денег и они часто тратят их на наркотики. Наркотики намного чаще употребляются в среде богатых, чем бедных, хотя нас стараются уверить в обратном».
«Из актерской студии меня довольно быстро выгнали - за плохое поведение. Так что актерскому ремеслу я учился на улице... Кстати, отец не слишком одобрял мой выбор - он хотел, чтобы его сын получил нормальную полезную профессию. Но я все равно мечтал об актерской карьере. И в результате отец дал мне два года - за этот не слишком большой срок я должен был стать актером или вернуться в лоно семьи и начать слушаться папу. Как я распорядился этими двумя годами? Первые полтора я гулял, валял дурака и жил в свое удовольствие. А вот потом, когда осталось всего полгода, я понял, что пора начинать работать. И начал усиленно учиться - отец был доволен и выделил мне еще три года.За это время я снялся в трех французских фильмах и прошел пробы для "Тарзана". Так началась моя работа в кино».
«Мне было лет двенадцать, когда я сыграл в маленькой пьесе перед зрителями, состоящими из родных и близких. Меня приняли очень тепло, и мне это понравилось. Тогда я и решил построить свою жизнь так, чтобы меня любили».
«Родители поняли, что моя жизнь принадлежит мне, что я волен делать с ней то, что хочу, пусть даже и рискуя оступиться и разбить себе лицо. Я уехал из Лондона и отправился в Париж, теша себя обычными для двадцатилетнего юнца иллюзиями».
«Я стучался в двери одной киностудии за другой. Неудача следовала за неудачей. Нет ничего более лживого, чем мнение о том, что удача улыбается настойчивым. Вы можете проявлять сколько угодно настойчивости, но зависите-то вы от других. В общем, меня серьезно потрепало. Окончательно упав духом, я рыскал в поисках роли. Но мне не давали ничего, даже роли статиста. Отчаявшись, я наконец вместе с моей подружкой Каролиной устроился за прилавком в магазинчике, торгующем одеждой».
«Я обзавелся в Париже несколькими приятелями, и они-то уговорили меня подать на конкурс в консерваторию. А я, продолжая торговать тряпками, посещал курсы Florant, одни из лучших драматических курсов во Франции. Мы пошли на экзамены в Парижскую консерваторию драматических искусств вчетвером. Приняли меня одного. Я еще долго колебался, идти ли мне туда учиться, боялся потерять друзей. Дружба - это еще одно святое для меня слово».
«Я живу в Голливуде, во Франции, в Швейцарии и постоянно путешествую. Жить могу везде, я думаю, способность к адаптации в современном мире - это caмoe главное. Средства коммуникации настолько развились, что привязанность к определенному месту, привычкам, обычаям и языку осложняет нам жизнь и тормозит наше развитие. А потом для меня лично как для актера, когда приходится бывать в течение нескольких месяцев на съемках фильма в самых разных странах и условиях - это просто профессиональная необходимость».
«Я жил во Франции четыре года, в Англии - три, еще где-то - много мест перепробовал, но выбрал Лос-Анджелес, Монреаль и Женеву. Если говорить о том, где мне хотелось бы жить, то где-нибудь в горах, в Альпах например. Мне очень нравится снег - и чем больше, тем лучше. Вот вы снега не любите, потому что живете в России и видите его почти круглый год. А представьте, каково мне в Лос-Анджелесе... Я там поставил в саду снеговика. Искусственного, конечно».
«Американское общество хорошо функционирует. Чего не скажешь, например, про нашу Францию. Есть опасность, что она скоро превратится в страну «присутствующих при сем». Нет, я люблю возвращаться во Францию - только там жив истинный богемный дух, но мой выбор Америки - это практичный выбор. Две трети моих фильмов делаются здесь, и только треть - в Европе».
«Нации, которые имеют много трудностей, в результате становятся морально очень сильными. А главное в жизни - не быть привязанными к материальным ценностям, а иметь силу духа! Во Франции люди имеют все и тем не менее всем не довольны, все время жалуются, сидят на антидепрессивных лекарствах. Это меня страшно нервирует!»
«Правда - понятие относительное. Вот вы сейчас делаете это интервью и потом напишете что-то, что может показаться вам правдой. А кому-то ложью. Вы пишете: он симпатичный или нет, приятный или нет. Это ведь невозможно проконтролировать».
«Мне интересны люди, я стараюсь понять, как они живут, но не стараюсь привить им свои правила, потому что я же в их стране нахожусь! Поэтому я привыкаю к их манере жить».
«Если мне, например, придется пожить в России 3 или 4 месяца, у меня не будет никаких проблем. Я сразу адаптируюсь к стране. Я не испытываю тоски по родине».
«Я не люблю ни ночных заведений, ни алкоголя, ни наркотиков. Действительно, я провел немало бессонных ночей, выпивая больше, чем нужно, куря больше, чем нужно. Самое печальное - и объяснить это я не могу - что мне это не доставляло никакого удовольствия. Более того, я умирал там со скуки. Уже больше десяти лет, как я положил конец ночным эскападам в компании приятелей: теперь я пью только воду. Мне уже за сорок, и как иначе можно поддерживать форму? А она мне нужна и для работы в кино, и для бизнеса».
На вопрос, бывают ли родители на премьерах:
«Иногда, ведь они живут в Женеве. Чаще родители ходят посмотреть на меня в кино там. Они люди прямые, если им фильм не нравится, отец звонит и говорит: «Мог бы сыграть и получше». Он не слишком обрадовался, когда я стал актёром, надеялся, что я продолжу династию и стану дипломатом, как он».
В ответ на фразу журналиста «Если смотреть в ваши глаза, то кажется, что вы много страдали»:
(Смеется.) «Мои глаза отражают то, что они хотят отражать. Все зависит от того, как ты воспринимаешь происходящее с тобой. Некоторые машину разобьют - и драматизируют это. А есть люди, которые продолжают смело идти по жизненному пути, даже если похоронили всю свою родню. Я не тот, кто испытывает жалость к собственной судьбе. Случаются мгновения, когда я очень счастлив, бывает, когда совсем несчастлив. Но, думаю, так живут не только звезды Голливуда, но и все люди на земле…»
На вопрос об охоте:
«Нет, не могу себе представить, как можно убить жизнь. На нее надо любоваться».
«У меня нет в запасе тысячи лет жизни, поэтому нужно максимально использовать отпущенное время».
«Я верю во все, что мы не видим, и во все, что пока не видел. Я люблю мечтать о чем-то необычном и при этом люблю вести простую обыденную жизнь. Помимо этого, я делаю такие вещи, которые помогают видеть мне некоторые тайны».
«Победить зло в самом себе окончательно невозможно. Потому что человек - это сочетание добра и зла. Самое главное - это стремиться не разрушать, а создавать. Все разрушительные инстинкты развить в себе самом очень легко. Для этого не надо ни ума, ни таланта, ни усилий. А вот чтобы что-то создать, нужно много усилий, в том числе и в борьбе с самим собой».
«Я давно стал спокойнее относиться к смерти. Если вы спросите, боюсь ли я смерти, то я отвечу, что нет».
На вопрос о любимых персонажах литературы и кино:
«Маленький Принц, Грязный Гарри, Безумный Макс и Чудовище из «Красавицы и Чудовища».
В ответ на вопрос о том, какой у него девиз:
«Помните фразу из "Звездных войн"? "Чтобы сила была с тобой!" Сила духа, чтобы исполнить задуманное и победить врага».
«Задача науки - пытаться понять суть вещей»
«У меня совершенно точно нет страха перед современными технологиями, хотя я считаю, что зависимость от техники рано или поздно загонит нас в тупик. Наша жизнь идет к тому, что скоро уже не мы будем контролировать технику, а она нас. Хотя иногда, когда глядишь на людей, которые ходят в наушниках от сотовых телефонов, думаешь, что телефоны их подчинили себе. А всего каких-то двадцать лет назад люди превосходно обходились без мобильников! Но меня пугает не это, а скорее то, что в эпоху высоких технологий люди по-прежнему способны на убийства и ненависть, как и сто, и тысячу лет назад. Меня пугает, например, что технологии используются в религиозных войнах».
«Задача науки - исследовать, пытаться понять суть вещей. Люди все еще нуждаются в изобретении лекарств от рака и СПИДа. Если бы не Пастер, мы бы не знали про пенициллин... Проблема в том, где обозначить границу, через которую нельзя переступать. Я думаю, не надо замахиваться на то, чтобы самим создавать жизнь - это самый натуральный и самый загадочный из всех процессов. К чему бежать впереди природы? Вот единственная вещь, которую стоило бы ограничить. Помните, когда клонировали овцу, в организме клона началось ускоренное старение? Подобные эксперименты приводят к последствиям, которые мы не можем контролировать. Возможно, забавно было бы вырастить точную копию себя самого, но, если это будет самостоятельная личность, однажды ей захочется убить вас: просто из зависти, что вы оригинал, а она – копия».
«Я - за телевидение. Но оговорюсь: я против замыкания в стенах собственного дома - один на один с цветной коробкой. Не приемлю общения по Интернету, потому что считаю - настоящий разговор может происходить только тогда, когда ты видишь глаза своего собеседника, а не смотришь в монитор, клацая по клавишам и одновременно читая рекламу на сайте. Телевидение же отличается от Интернета, оно вошло в нашу жизнь давно и уже дошло до той степени развития, когда без него просто нельзя. К примеру, я человек очень занятой и мне не нужен телевизор, чтобы не чувствовать себя одиноким или убить время. Однако я смотрю каналы, на которых показывают не только новостные ленты. Мне нужен телевизор как фон, когда я собираюсь куда-то, и как развлечение когда мне нужно расслабиться дома. Разве только поэтому телевидению не стоит сказать «Спасибо!».
«Как бы ни была сложна жизнь, она требует от тебя простых поступков»
«Всегда достаточно стервятников, которые кружат над тобой и ждут, когда зашатаешься. Я решил сделать себе карьеру на международном уровне. Себе, а не кому-нибудь. Поэтому и неудачи, и успехи – это все мое. Комфортная жизнь меня никогда не интересовала. Америка же научила одному – стоять насмерть».
«Не могу сказать, что я - настоящий продюсер. Но когда у меня возникает интересная идея, я волей-неволей стараюсь им стать. Правда, быть одновременно и продюсером, и актером достаточно сложно - у меня получается быть продюсером до и после съемок,но во время работы на съемочной площадке я - актер. Честно говоря, мне нравится и играть, и писать сценарии, и общаться с актерами, и так далее...»
«Хотите верьте, хотите нет, но я не считаю себя эдаким важным Продюсером с заглавной буквы. Я продюсирую фильмы, в которых обычно сам не снимаюсь. Не очень-то с руки актеру во время съемок внушать своему «начальнику» - режиссеру: нет, мы не позволим себе использовать в этой сцене вертолет, слишком, мол, дорого. В крайнем случае, можно немного поруководить до съемок и потом - после. Но не в процессе. Вообще же из всех возможных видов бизнеса я предпочитаю тот, что связан с едой или вином. В наш компьютеризированный век хочется вернуться к основам жизни - к земле, к воде, к еде. В конце концов, никому не хочется есть пищу, приготовленную исключительно компьютерами».
«Я действительно хочу помогать молодым актерам. Часто вспоминаю про начало собственной актерской карьеры, про испытанные мной трудности, про то, как мне никто не помогал, но как я нуждался в этой помощи. Именно поэтому я очень хочу помогать молодежи. Но, зачастую, помочь достаточно сложно...»
«Я не актер метода, я стараюсь не слишком уж вживаться в роль. То есть я играю до монтажа, а потом моментально превращаюсь в самого себя».
«Я - трудоголик, не могу не работать. Кроме собственной кинокарьеры, последнее время я занялся пищевым бизнесом, потому что сам очень люблю поесть. Я верю в землю, откуда мы все вышли. Основа основ - еда, вино и минеральная вода!»
«Не скрою, для меня важно, чтобы мой фильм посмотрело как можно больше людей. Все мы - актеры, певцы и другие люди публичных профессий - отравлены этим. Меня увлекает процесс съемок, и я умею получать от него удовольствие, но стараюсь не забывать, что занимаюсь этим делом не ради себя одного. Другое дело, когда коммуникации и техника начинают поглощать человека и его чувства, подавлять его разум. В общем, это очень похоже на власть денег: мне доступны любые образы, острые ощущения, видеоигры и все такое прочее. Но нет настоящего волнения, человеческих привязанностей, нет любви».
«Это очень важно, что мои картины смотрит огромное количество зрителей. Не говоря уже о том, что я получаю удовольствие от самого процесса съемок. Конечно, не все картины удачные. Но, на мой взгляд, кино и должно быть направлено на массового зрителя. Важно любить то, чем ты занимаешься, во что вкладываешь душу».
«Я уже говорил, что жизнь и актерская игра - разные вещи. Можно двигаться вперед, оглядываться назад, но при этом всегда оставаться самим собой».
«Я действительно очень плохо вижу, но в боевых сценах это мне даже помогает. Я на противнике лучше концентрируюсь, когда я не в очках. Видел бы нормально - отвлекался бы то на камеру, то еще на что-нибудь вокруг. А так у меня перед глазами только партнер, и я на него пристально-пристально гляжу».
«Мне просто нравится меняться. Сегодня - смурной персонаж из «Подземки», завтра - воин с мечом. В этом прелесть моей профессии. Да и Горец не просто сражается. Это очень романтичный герой. И сентиментальный».
«Сейчас я предпочитаю триллеры. Мне нравится тайна, неизвестность, аура подозрительности. Меня еще может увлечь мелодрама, но только если там есть элемент триллера. Мне неинтересно играть только чувства».
«Мне нравятся все мои ленты - плохие, хорошие, средние, великие. Мне нравится играть, меня увлекает сам процесс. А фильмы-то я, собственно, и не смотрю. Не могу себя видеть на экране. Я просто доверяю режиссеру, а если картина нравится еще и зрителю, я счастлив».
«Что касается “Подземки”, то это стопроцентно хороший фильм. Для меня. Потому что я очень люблю Люка Бессона. И потому, что история в фильме - любовная. Главный герой делает все ради любви - любви к прекрасной женщине. При этом совершенно искренне. Но ведь и “Горец” - история любви. Несмотря на то что там очень много экшн-сцен. И это еще один момент в жизни, который мне нравится. Любовь - это жизнь. И наоборот. Если нет любви, нет смысла».
О сценах сражения на мечах:
«Это помогло мне чувствовать себя более комфортно, свободно на съемочной площадке. Из-за той новой пластики, что дает умение обращаться с мечом. Ты начинаешь чувствовать себя животным, свободным в движениях. Это сродни тому, как чувствует себя ребенок, еще свободный от воспитания. Ребенок все время открывает что-то новое. Я занимался фехтованием шесть месяцев, и это дало мне возможность почувствовать себя ребенком и сохранить потом это чувство. Действовать инстинктивно - это всегда правильнее».
«Если критика конструктивна, не важно хорошая она или плохая, тогда я ее признаю, потому что даже из плохой критики можно узнать что-то важное и полезное о себе и своих коллегах. Иногда критика априори настроена негативно. Естественно, любому актеру приятнее читать о себе что-то хорошее, и мне это тоже льстит. Иногда мне интересно читать критические статьи хотя бы для того, чтобы узнать, как получилась картина, в которой я снимался. Ведь я никогда не смотрю свои фильмы. Просто не люблю этого делать. Я посылаю смотреть на себя своих близких, а потом их в подробностях расспрашиваю. Еще я люблю все, что вокруг фильма, весь сопутствующий антураж. Но самого себя на экране ненавижу. Я доверяю своим друзьям, знакомым. Иногда совершенно случайно натыкаюсь на себя на телеэкране и тогда, конечно, переключаю канал. И когда я знаю, что в такой-то день и час будут показывать фильм с моим участием, я думаю: «Нет, я точно посмотрю что-нибудь другое!». А в принципе скажу так: если ты работал с хорошим режиссером, ты ему доверял и он доверял тебе, то тебе, актеру, совершенно не обязательно видеть конечный результат».
«Я считаю себя человеком мира. Жил в Америке, в Швейцарии, в Англии, в Италии, конечно, и во Франции. И, на мой взгляд, кино как раз не должно быть с каким-то адресом, то есть представлять конкретную страну. Кино - все-таки это интернациональный вид искусства. Поэтому не могу сказать, что такое французское кино. Тем не менее некоторые обобщения сделать можно. Например, если сравнивать европейское кино и кино США, можно увидеть, что европейское кино - менее поверхностно, нежели американское».
«Не знаю, можно ли назвать меня гражданином мира, но могу сказать, что я международный актер. Но ведь и шоу-бизнес давно стал международной индустрией, в которой нет границ. Сейчас, если какой-то художник - француз, это не означает, что его картины лучше всего будут продаваться во Франции. Скорее наоборот! (Смеется.) Я снимал фильм в Италии, и, кроме меня, ни один человек на съемочной площадке не говорил по-английски. В наши дни возможно и не такое. Для меня главное - хороший сценарий, а в какой стране его будут ставить, мне все равно».
«Я глубоко убежден, что есть связь между одним и другим, между внешностью и актерскими способностями. То, как вы выглядите, отражает ваш характер, воспитание, переживания, через которые вы прошли. Люди с внешностью идеальных моделей редко становятся хорошими актерами. Идеал не бывает интересен. Если режиссер ищет кого-то для фильма, ему надо, чтобы актер обладал уникальной внешностью; но это значит также, что этот актер - уникальная личность со своими достоинствами и недостатками. Хороший режиссер ищет не хорошего актера, а выдающуюся личность».
«Я никогда не думаю о каком-то из фильмов, что вот, мол, «это мой лучший фильм». Я снимался в плохих картинах, в очень плохих картинах, и я знаю это. Но я обычно оцениваю не фильм в целом, а свою роль, свое участие в съемках. С этой точки зрения, пожалуй, я больше всего люблю работу над «Подземкой» (невероятное приключение!), над итальянским фильмом «Нирвана». Отлично работалось при съемках короткометражки под названием «Гидеон», где я играл персонажа с отставанием в развитии. Я получаю огромное удовольствие от самого участия в картине, от перевоплощения и игры. Я не оцениваю своих картин - я предоставляю это публике».
«Между режиссёрскими командами «мотор» и «снято» я словно переселяюсь в своего героя и не думаю больше ни о чём: ни о себе, ни о каких-то своих проблемах. Я живу чужой жизнью - врача, гангстера, бессмертного, - за это я и обожаю актёрскую профессию».
О фильме «Горец»:
«Через два года отметим 20-летний юбилей фильма. Когда бы я, приехав в Штаты, ни включил телевизор, попадаю на одну из серий. И даже когда бываю у Элеонор в школе, её одноклассники подходят ко мне и выражают свой восторг. Это означает, что «Горец» не устарел. А всё потому, что он тоже о любви, по крайней мере, я так играл. Мне всегда очень нравилась романтическая сторона этой истории: мой Горец страдал оттого, что любимые люди вокруг него умирали, а он не мог последовать за ними, должен был находить в себе силы жить дальше».
«Мне кажется, что именно в «Горце-3» мы возвращаемся к изначальной идее - он отражает именно романтическую сторону этой истории. И для меня самое главное, что кино вернулось наконец к романтизму».
«Когда на улице поклонники бросаются ко мне с криками: «Это он!» - я никогда не испытываю отрицательных эмоций. Это часть профессии, имиджа, которую надо уважать, если сделал свой выбор. Никогда не отказываюсь сфотографироваться с кем-то на память. Мне нравится такая жизнь, повышенное внимание окружающих. Не понимаю звёзд, едущих в Сен-Тропе (это своеобразный островок знаменитостей) и постоянно орущих поклонникам: «Отойдите!» Тогда не надо туда ездить. Но если я захочу отдохнуть от славы, то просто останусь дома, в тишине, в своём мире».
На вопрос, чем будет заниматься на отдыхе:
«Буду 20 часов в сутки говорить по телефону. У меня большой бизнес: рестораны, теперь уже и в Аргентине, линия одежды - его нельзя оставлять без контроля. Но меня не тяготит такая активность, без неё мне станет плохо. Предпочитаю жить насыщенной жизнью и трудиться до упаду».
«Я вложил часть капитала в производство минеральной воды, в предприятия по производству вина. Мне также принадлежат ночные клубы в странах Латинской Америки и отель на Карибах, который находится в стадии строительства. И это только начало...»
«Всего пару лет назад актер Кристофер Ламберт стал избирательным. Конечно, этот выбор был у меня и раньше. Но я им не пользовался. Болел кинобулимией - надо было сниматься ради того, чтобы сниматься. Нечасто позволял себе сказать режиссерам нет, но в эти редкие моменты я ощущал невероятную свободу. А сегодня пытаюсь сниматься только в хорошем кино».
«Слава - это мило. Главное - не злоупотреблять ею. К ней нужно относиться с уважением. Нельзя сказать, что мне неприятно, когда меня узнают. Поэтому это нужно уважать и нужно делать в два раза больше и для себя, и для других, нельзя делать вид, что ты какой-то особенный. Нет особенных людей. Все люди равны».
«В первую очередь нужно снимать фильмы сердцем и душой и рассказывать настоящие истории. Пусть это будет боевик, приключенческий фильм или политический, в основе должна быть история, - считает Кристофер. - А между французским и американским кино, конечно, есть отличия. Американское кино - это суперэффектное кино, в которое вкладываются огромные деньги, но почти все, что происходит, проходит на поверхности и не остается в душе человека. Вот во французском кино больше чувственности, открытости…»
«Многие актеры, которые садятся в кресло режиссера, говорят, что съемки - это одно из самых потрясающих впечатлений, какое они когда-либо испытывали. Однажды и я его испытаю, но к этому нужно прийти, созреть. Думаю, когда выступаешь в роли режиссера, тебе дается право контролировать все, начиная со сценария и заканчивая костюмами. Некоторых привлекает в режиссерстве именно это. Я же счастлив каждый раз вживаться в образы, далекие от моего собственного "я". Недавно я закончил работу в Африке над фильмом вместе с французским режиссером. В ноябре буду сниматься в американском кино, а после мне предстоит роль в европейской комедии. Вот что я люблю, так это проживать сотни жизней разных людей перед объективами камер».
«Когда я был ребенком и учился в школе, то ни разу за все время не получил какой-либо награды или медали. Так что я привык, и подобное признание для меня не важно. Не важно для моей работы, для того чтобы я отдавал ей всего себя, чтобы вкладывал сердце и душу».
На впорос, не хочет ли попробовать себя на театральной сцене:
«Не сейчас. Может быть, когда-нибудь, когда у меня будет масса предложений от театров… Я люблю ходить в театр как зритель, но не считаю, что в данный момент готов выйти на сцену. Мне все еще нравится сниматься в кино».
«Я не думаю, что вообще принадлежу к какой-либо актерской школе. Мне всегда не нравилось принадлежать чему-то или зависеть от чего-то. Я действительно получил образование в Швейцарии. Потом отправился в Париж, затем в Великобританию, после в США. Затем снова вернулся во Францию, так что у меня нет чувства привязанности к какой-либо стране. Так же и в кинематографе. И если однажды казахстанский (немецкий, китайский - не важно) режиссер предложит мне сняться в его фильме и мне понравится сценарий, я, без сомнения, соглашусь. Национальность режиссера не важна. Важны личность режиссера, сценарий, другие приглашенные актеры».
«Кино может удивлять, пробуждать чувства. Оно должно стремиться к оригинальности, если не хочет в скором времени исчезнуть. Ведь в мире сейчас существуют сотни телеканалов, которые в изобилии снабжают зрителей цветными картинками. Причем большинство каналов бесплатные. Зритель удобно устраивается на диване и не совершает никаких затрат - зачем куда-то идти, да еще платить за место в зрительном зале? Значит, в кинотеатр надо его чем-то привлечь…»
«Слово «дарить», на мой взгляд, одно из самых прекрасных слов в мире. Наряду со словом «свобода». Или «любовь». Даже успех не самое главное. Золотое правило моей не слишком легкой, несмотря на видимость, профессии, заключается в том, чтобы дарить, дарить и дарить. И не оставаться безразличным».
«Когда вы играете роль, вы ею живете, вы в нее не играете. Вы становитесь другим. Это не игра. Это жизнь».
«В кино, как и в бизнесе, на девяносто процентов все решает счастливый случай - нужная встреча в нужный момент. Впрочем, как и вообще в жизни… Многие пытаются подчинить себе удачу. Безуспешно. Нужно перестать спрашивать у судьбы: «Почему именно я?» - только так можно не упустить представившийся вам шанс. И нужно уважать тех, кто трудится в поте лица, кто выполняет неблагодарную работу и не получает того, о чем мечтал».
«Когда тебе выпадает такая удача, когда ты занимаешься делом, которое по-настоящему любишь, когда тебя окружают такие прекрасные актрисы или такие прекрасные актеры, как, к примеру, Шон Коннери, когда к тому же увлечение так неплохо оплачивается, ты, конечно, можешь считать это подарком судьбы. Но в жизни ничего не приобретается раз и навсегда. И еще: как бы ни была сложна жизнь, она требует от тебя простых поступков».
«Поверьте, что и сегодня я работаю по пятнадцать часов в сутки. Потому что, как и двадцать лет назад, я со страстью отношусь к тому, чем занимаюсь, будь то ремесло актера или бизнес».
«Был в моей жизни период, когда я почти не снимался: я утратил мотивацию, ту страсть, о которой мы говорили. Я не хотел идти на съемочную площадку и умирать там от скуки. И оставался лежать на диване. А иногда так трудно отказаться от искушения сделать «Грейстоук-2», потом 3, потом 4… Тебе предлагают головокружительный гонорар. И случается, что ты поддаешься на этот голос сирены. И тебя ждет неминуемый провал. Возьмите Траволту, который лет десять оставался без работы. Зато потом пришел Тарантино!»
«В профессиональном плане мне все удается. Я люблю сниматься в кино - и я это делаю, я люблю заниматься бизнесом - и я им занимаюсь».
«Я бы охотно контролировал время, чтобы знать, какой жизненный промежуток остается ещё мне для профессиональных и личных дел. Чтобы можно было расставить приоритеты».
«Когда любишь, хочется летать»
«В долю секунды любовь может изменить человека или всю его жизнь. Когда влюблен, становишься легким, солнечным, даже смеешься по-другому».
На вопрос, почему многие боятся любви:
«Потому что боятся страданий. Боятся перемен в жизни. Стремятся сохранить свои привычки, мелочи быта. И теряют великое счастье…»
«Официализация семейных отношений не добавляет любви к жене. Нередко самая сказочная любовь возникает за рамками брака».
«Брак не является доказательством любви. Великие love story не случаются в супружествах. Как можно верить в брак, когда один из партнёров любит совсем другого человека? Я не святой, просто не люблю эмоционального балагана».
«Думаю, что более безболезненно играть любовь, чем любить самому в реальной жизни. Но все равно лично для меня жизнь без любви не имеет никакого смысла, любовь - самое важное, что есть в мире... Да, я думаю, что любовь - главная мотивация моей жизни».
«Безболезненнее играть любовь. Потому что, когда реально любишь, не страдать нельзя. Вообще жизнь без любви ничего не значит. Могу сказать, что любовь - основная мотивация моей жизни».
«Любовь - это основа жизни»
«Не надо путать экран и жизнь, потому что когда любишь, то по-настоящему любишь, не играешь. Могу лишь сказать, что любовь очень важна для меня».
«Я никогда не путаю любовь и секс и не женюсь на женщине, с которой мне просто нравится делить постель. Настоящая возлюбленная должна уводить меня в мир грез!»
«Любовь во главе всего. Я преклоняюсь перед женщинами. Они не такие слабые, как мужчины, они более ответственны и способны сказать «нет». Возьмите любого мужчину - женатого, неженатого, молодого, не очень молодого - и предложите ему любовное приключение с молодой и красивой женщиной. Ни один не скажет «нет». Поставьте в аналогичную ситуацию женщину: она, взвесив возможные последствия, может отказаться. Меня это восхищает».
«Думаю, когда любишь человека, комплименты - не самое главное. Мужчины влюбляются в манеру говорить, смотреть, нам нравится, чтобы о нас заботились… Многие женщины пытались соблазнить меня систематически выстроенной политикой комплиментов. Но я всегда чувствую фальшь. Это легкая задача - комплименты, их делать несложно. Доказывать свою любовь миллионом повседневных дел гораздо труднее».
О герое фильма «Точная копия»:
«Он очень далеко заходит ради любви, ради того, чтобы подарить счастье любимой женщине. Он нарушает все запреты. В любви я часто задаю себе вопрос: смогу ли я ради кого-то переступить черту, сражаться до последнего? Пока мне не приходилось, а вот моему герою пришлось».
«Я очень импульсивный человек, поэтому думаю, что ради любви пошел бы на что угодно. Настоящая любовь - это отношения, в которых нет границ, нет ничего невозможного. И для меня это самая важная вещь в мире».
«Если твоя любовь на 90 процентов состоит из печали, то остальные 10 процентов счастья способны вмиг уничтожить эту печаль. Поэтому любовь так всесильна. Когда любишь, хочется летать».
«Моя дочь - личность самостоятельная»
«Если она звонит мне сказать: «Я хочу тебя видеть, я страшно соскучилась», то я сажусь в самолет и лечу. Это единственный человек в мире, ради которого я могу отложить деловую встречу, отключить мобильный… Можно сказать, что я абсолютный космополит, что у меня нет «привязки» к месту, я чувствую себя дома там, где я есть. Моя единственная привязь - дочь. Где она, там и мои настоящие корни».
«По моим наблюдениям, главная проблема современной школы - то, как там преподают. Не хватает страстных учителей, которые могли бы зажечь в учениках желание постичь что-то новое. Я, например, очень бы хотел, чтобы моя дочь знала языки: французский, итальянский, испанский. Я могу пытаться побуждать ее к этому. Но я не профи, не учитель, я не могу научить ее французскому языку. Я могу - и должен - научить ее другим важным вещам: не спотыкаться, предчувствовать опасность… А главное - уважать других людей. Когда уважаешь других людей - бедные они или богатые, ты на верной дороге».
«Где она будет учиться окончательно, будем решать сейчас с ее матерью, с которой у нас, несмотря на развод, прекрасные дружеские отношения. А в воспитании, я считаю, самое главное - не сосредоточиваться на формальностях типа: как правильно держать нож и вилку и не макать пальцы в соус. Самое главное - это привить уважение к вещам, ценить то, что имеем, и не забывать о том, что огромное количество людей лишены самого необходимого».
«Я и сейчас повторю: Элеонор - женщина номер один в моей жизни. Ей 11 лет, она живёт с мамой в Лос-Анджелесе, потому что ходит там в хорошую школу. Она прекрасно играет на пианино, занимается теннисом и очень любит писать. Я читал: это очень артистично. Кем станет дочь, мы пока не решили. Кем захочет, тем и станет - может быть, актрисой, или врачом, или учёным, а может, и писателем».
На вопрос, о чём пишет Элеонор:
«О любви. Она девочка чувствительная. И мне в ней это нравится».
«Когда у нас с Дайен Лэйн родилась Элеонор, у меня словно выросли крылья. Я каждый день молился, чтобы родилась девочка, и, увидев её впервые, почувствовал такую нежность, не описать словами. Я готов был отдать ей всё, хотя видел этого человечка впервые и совсем не знал, кто из него вырастет».
«Я считаю, что моя дочь - личность самостоятельная, поэтому я имею право лишь направлять её в жизни, но не учить. Она умный, по-житейски мудрый человек, она чувствует людей сердцем: кто хороший, кто плохой».
«Моей дочери тринадцать лет. Ее зовут Элеонор, имя, которое рифмуется со словом «adore» (обожать). Диана (Диана Лейн), моя бывшая жена, остается моим лучшим другом. Мы часто перезваниваемся и знаем, что можем рассчитывать друг на друга. Она мать моей дочери. Наш развод прошел без драм: когда любишь, то это навсегда. А любовь - это жизнь».
