ГЛАВА 40

- Росс называл этот участок мертвой зоной, – Джульетт вела Дина и Байрда по заднему дворику. – Потому что здесь ничего не растет.   Дин разницы никакой не видел: там снег, здесь снег, везде снег. Джульетт поняла его замешательство, остановилась и отвела от лица копну кудряшек.   – Прямо здесь, – сказала она. – Голая земля, даже трава не растет. Что там, даже сорняки не лезут, а они уж после летних дождей везде проберутся.   Лопаты они торопливо захватили в сарае заранее.   – Сначала сгребем снег, – решил Дин.   Он копнул снег и отбросил его в сторону, но ямку тут же завалило.   – Кажется, лопата не очень подходит.   – В сарае другие есть, – предложила Джульетт. – Если хочешь…   – Не надо. Нам бы просто определить мертвую зону. Судя по твоему рассказу, похоже на могилу ведьмы.   – Прежние владельцы показывали нам этот участок, но объяснить ничего не смогли, – подтвердила Джульетт. – Они даже остатки фундамента дома показывали…кое-где еще видны камни, – она махнула в сторону стены. – Хижина была здесь, как раз за домом. Футов…футов на сорок дальше.   – Для могилы хватит, если не привередничать, – Дин снова взялся за раскопки.   Земля и впрямь выглядела мертвой: сто лет прошло – а тут ни червей, ни ходов, проделанных насекомыми.   – То, что надо, – заявил Дин. – Копаем.   Едва он начал, как сверху откуда не возьмись спикировал, растопырив когти, стервятник с черными крыльями и шишковатой розовой головой. Дин пригнулся, и птица пронеслась над ним, а затем, шумно хлопая крыльями, улетела.   – Эта скотина мне чуть пробор не подправила, – Дин отвернулся от ямки и покосился на лежащий неподалеку дробовик: он не испытывал иллюзий насчет того, что едва ли птица окажется единственным защитником.   И верно. Они втроем копали уже несколько минут, когда в воздухе просвистело четыре стрелы. Дин выпустил лопату (в ее деревянной рукояти дрожала стрела), метнулся к оружию и, перекатившись и быстро вычислив нападающих, выстрелил дважды. Когда дым рассеялся, никого из них не осталось. Дин встал, поискал взглядом, не нужно ли еще кого пристрелить, и снова потянулся за лопатой.   Хармон Байрд лежал на снегу.   – В меня угодила, – напряженно проговорил он и повернулся, чтобы Дин мог увидеть стрелу, засевшую в его левом бедре. – Просто царапина.   – В задницу такие царапины, – ругнулся Дин.   Он передал дробовик Джульетт и подошел к старику. Байрда трясло, в глазах стояли слезы. Дин осмотрел рану и понял, что стрела не прошла насквозь.   – Будет больно.   Он сжал ее чуть выше точки, в которой она вошла в мышцы, и, слегка надавливая на ногу, вытащил. Байрд вскрикнул и схватился за ногу. Дин зажимал рану, пока старик не прекратил извиваться.   – Заштопаем вас, когда закончим здесь, – сказал Дин. – А пока зажимайте.   Они с Джульетт вернулись к работе, а Байрд сидел с дробовиком на колене и следил.   – Дух ведьмы, наверное, занят где-то в другом месте, – проговорил Дин. – Я думал, мы огребем больше неприятностей.   – Может, она рассчитывала, что нас убьет волк?   – Этот волк даже с тобой не сладил, – ухмыльнулся Дин. – Он…   Лопата ткнулась во что-то твердое.   – Кажется, нашли.   – Могли бы и побыстрее, – вздохнула Джульетт.   – Есть? – поинтересовался Байрд.   – Думаю, да, – Дин выгреб из ямы еще немного земли и поскреб по твердой поверхности. – Дерево.   – По крайней мере, ее похоронили в гробу, – Джульетт немного удивилась. – Из того, что вы рассказали, я подумала, что ее просто кинули в яму.   – Может, она и проклятая ведьма, – возразил Дин, – но она все же приходилась матерью владельцу ранчо. Если бы он ее так ненавидел, то не привез бы к себе и уж тем более не построил бы для нее дом.   – Я думала, это чтобы она по округе не шаталась.   – Возможно. Но это и ее от проблем уберегало, ведь шансы повздорить с соседями сводились к минимуму. То есть, она по-любому оставалась чокнутой на всю маковку, но ее сумасшествие здесь никому не мешало.   – Наверное, – согласилась женщина. – Россу тоже нравилось здесь жить, он говорил, это наше убежище от всего мира.   – Иногда отвернуться от всего мира – очень удачная идея.   – Вот уж точно! – встрял Байрд, прижимающий ладонь к ране так сильно, что тыльная сторона кисти побелела. – Я начинаю жалеть, что снялся со своего места.   – А вы, – повернулся к нему Дин, – вы спасали жизни. Больше жизней, чем можете представить.   Они расчистили крышку гроба – последнее пристанище ведьмы, кстати, отлично сохранилось для такой древней табакерки. “Защищен ее магией”, – подумал Дин и понял, что едва ли когда-нибудь так сильно хотел разобраться с делом.   – Ладно, – сказал он Джульетт и достал из кармана отцовский дневник. – Сейчас я ей сказочку расскажу. – Другой рукой он подтянул поближе металлическую фляжку, коробок спичек и пакет соли. – Посолишь кости, сверху побрызгаешь из фляжки – это бензин, потом бросишь зажженную спичку и отойдешь, потому что полыхнет не слабо.   Старший Винчестер думал, что практическую часть проделает Байрд, но старик временно вышел из строя.   – Ясно, – кивнула Джульетт. – Посолить, побрызгать, кинуть спичку.   – Я уже понял, что в вас есть огонек, – добавил Дин с улыбкой.   – Ну разве что капельку.   Дин нашел нужное место и начал читать вслух:   – Заклятье ведьмы, что издавна слышно, я пришел сказать: твое время вышло…   Он поймал взгляд Джульетт и одними губами произнес: “Давай”.   Джульетт поморщилась, прикусила нижнюю губу и, неловко свесившись в могилу, потянула крышку гроба обеими руками. Крышка, однако, не поддавалась.   – Заклятье ведьмы, что правит ночью, – продолжал Дин. – Набат ли слышишь? Твой путь закончен!   Тогда Джульетт рванула сильнее, и крышка съехала.   Услышав ее визг, Дин оторвался от чтения.   В гробу что-то полыхнуло, и оттуда вырвались клубы дыма и пыли.   “Проклятье! И не лежится ей спокойно!”   А дробовик лежал на другой стороне могилы, на коленях у Хармона Байрда, который выпучил глаза так, что вот-вот вывалятся.   Тем временем облако дыма и светящейся серной пыли обрело человеческие очертания и приняло форму женщины – древней карги, сгорбленной и иссушенной злобой и ненавистью. Снизу повеяло холодным ветром, растрепавшим ее истлевшие лохмотья и жидкие волосы. И запах был озонный, будто электричество пропустили через горелую плоть. Привидение протянуло к Дину скрюченные пальцы, и старший Винчестер принялся тараторить так быстро, как только получалось. Ветер сбивал с ног и рвал страницы, так что их приходилось удерживать обеими руками.   – Заклятье ведьмы всесильной злости!! – закричал Дин. – Под солью прахом истают кости!   Он закивал Джульетт, которая отскочила от могилы.   “Боится приблизиться к чертовой ведьме, – понял Дин. – Не могу ее винить…”   Но он не мог одновременно держать книгу и схватить соль. Да что там, он даже не был уверен, что сможет шаг сделать – такое ощущение, что сразу сдует.   “Ну давай, Джульетт! Посоли уже суку!”   Едва он открыл рот, ледяной ветер ударил по щекам, мелкая пыль запорошила кожу и глаза. А длиннющие ведьмины ногти уже почти касались Дина. Сможет ли она отобрать книгу? Убить прикосновением?   Грянул выстрел, и ведьма испустила такой вопль, что Дин чуть не оглох: будто реактивный двигатель над ухом запустили. Это на другой стороне могилы приободрился Байрд:   – Как вам, миз Марбро? – поинтересовался он. – Потому что с меня уже хватит!   Ведьма отвернулась от Дина и поплыла к старику. Ветер трепал ее рванину, как торнадо белье на веревке.   – Джульетт! – заорал Дин. – Соль!   Джульетт, кажется, услышала – во всяком случае, в ее глазах промелькнуло понимание. Перебарывая ветер и вонючее облако, она подобралась к краю могилы и опрокинула над ней вскрытый пакет. Часть соли снесло ветром, но и внутрь попало достаточно. Ведьма снова завопила.   – Заклятье ведьмы!!! – выкрикнул Дин.   Ветер трепал на нем одежду, волосы, будто пытаясь отогнать от могилы. Возможно, на месте Дина кто-нибудь не устоял бы на ногах, но он не собирался давать ведьме ни единого шанса: ведь он был Винчестер, а Винчестеры не сдаются.   – Бензин, Джульетт! …Себя отринешь…   Джульетт перевернула фляжку. Часть бензина тоже выпил ветер, но остальное выплеснулось в гроб. А ведьма добралась до Байрда и вырвала у него дробовик, словно тростинку. В широко распахнутых глазах старика плескался смертельный ужас, но он вцепился в ведьму, пытаясь не дать ей приблизиться вплотную. По крайней мере, так Дину показалось сначала. Но договаривая последние строчки заклинания, он понял, что Байрд держит ведьму, чтобы она не накинулась на него, Дина, или на Джульетт. А руки его судорожно дергались потому, что, чувствуя жжение от соли на своих костях, извивалась ведьма.   Джульетт зажгла спичку, и ветер тут же сбил огонек. Трясущимися руками она снова открыла коробок – оттуда посыпались спички, и она подхватила одну.   - Конец уж близко: сгорая, сгинешь!!! – надрывался Дин, пытаясь перекричать рев ветра.   Едва он умолк, Джульетт зажгла и бросила спичку.   И ничего не случилось.   Дин уже подбирал в мыслях ругательство поцветистее, но тут холодный могильный ветер стал горячим, а пламя рвануло вверх так, будто в могиле взорвался пропан. Окутанная огнем, Элизабет Клэр Марбро исторгла последний крик и исчезла. Джульетт села в снег, немного обожженная, но живая.   Байрд лежал на спине, уставившись в небо. Его пальцы так и не разжались, из носа, рта и ушей струилась кровь.   – Хармон, – пробормотала Джульетт. – Он…он…   – Не стоило ему за нее хвататься, – Дин помог женщине подняться. – Это было слишком для него.   – Но он ее остановил…   – Это да.   Дин не чувствовал за собой вины: старик знал, что может не пережить такого приключения, но он хотел остановить то, что он называл Сорок Лет, любой ценой. И все-таки, именно то, что особой вины не чувствовалось, заставляло Дина ощущать себя немного виноватым.   – Если бы он не отвлек ее, она бы добралась до тебя или до меня. В обоих случаях контрзаклинание бы не сработало, и ведьма осталась бы здесь. А мы еще могилу вскрыли. Зло бы продолжило наполнять город, и мы…мы бы оказались там, где сейчас Хармон.   Все же при виде мертвого старика Джульетт не могла сдержать слез. Из раны на его ноге уже не текла кровь, кожа покраснела и местами облезла, будто старика ударило молнией.   – Я не…не знаю, что сказать, Дин. То есть…просто “спасибо” звучит так неуклюже… Так недостаточно…   – Его поблагодари, – ответил Дин. – У меня работа такая. А он сам принял на себя эту ношу.   Пламя в могиле унялось и горело ровно. От гроба поднимался черный дым, и легкий ветерок – самый обычный ветерок – ворошил и развеивал его. Дин лопатой захлопнул крышку и начал сгребать выкопанную землю обратно.   – Поможешь мне ее зарыть? – попросил он. – А потом мне надо ехать: мой брат без понятия, куда мы к черту запропастились.     – На нас навалились со всех сторон, – рассказывал Джим Бекетт. – Те, что с ружьями, шли из леса, а с боков другие – со стрелами, копьями, мечами, дубинками и прочей рухлядью. Мы так рьяно отстреливались, что до ружей невозможно дотронуться было, совсем раскалились. Я уж думал, конец пришел.   – А потом они исчезли? – спросил Сэм, хотя уже сам знал ответ.   Они с Дином, шерифом и Джульетт Монро пришли в “Вагон Вил” и облюбовали столик в углу. Братья собрались пуститься в путь утром: что-то странное творилось на северо-западе – но шериф решил угостить их ужином перед отъездом. Джульетт не хотела оставаться дома на ночь и сняла комнату в мотеле, так что Дин позвал и ее.   В кафе было почти пусто. Кажется, несмотря на то, что опасность миновала, горожане пока пытались держаться поближе к дому.   “Наверное, – подумал Сэм. – Они просто счастливы быть в безопасности и со своими семьями”.   Это же и к нему относилось.   – Точно, – отозвался Бекетт. – Они исчезли. Только что мы были окружены, и я думал, как гадко вот так погибнуть. А потом вдруг оказывается, что никого не осталось и мы целимся в пустоту.   – А ты, Сэм? – поинтересовалась Джульетт. – Ты где был?   – Я постучал в дверь офиса сказать, что горизонт чист, и мэр Мильнер уже начал открывать дверь, как вдруг призрак пальнул в меня из моего же обреза. Конечно, это была всего лишь соль… – Сэм заговорщицки улыбнулся. – Мильнер вопил, как девчонка. Я ему сказал, что эта женщина не может нас застрелить, потому что ее саму задушили, но он снова заперся и не желал выходить. А мне не улыбалось ее заново душить, особенно если учесть, что соль дьявольски жжется и может довольно серьезно поранить, если стрелять в упор. Но только я шагнул к ней, как она исчезла.   – Мильнер не открывал, пока я сам не сказал, что все уже кончено, – добавил Бекетт. – Хотя Карла его уже давно умоляла.   – Вы уже выдумали легенду? – поинтересовался Дин.   – Мы с Дональдом над этим работаем, – отозвался Бекетт. – Но я думаю, история про вооруженное ограбление разойдется совершенно самостоятельно.   – Не совсем сходится, мягко говоря, – Сэм впился в меру прожаренный, все еще красноватый в серединке стейк. – Но мне кажется, полной достоверности и не нужно.   – Люди сами себя в чем угодно убедят, – усмехнулся Бекетт. – Они мне уже все объясняют, будто я не шериф и меня там не было.   – Все лучше, чем правда, – рассудил Дин. – Хотя было бы неплохо рассказать, как Байрд пожертвовал собой.   – Ты сказал, что он не слишком жаловал город, – напомнила Джульетт. – Может, он был бы доволен, если бы его не стали возводить в ранг городского героя.   – Может быть, – согласился Дин и отсалютовал бутылкой пива. – В любом случае, за Хармона Байрда.   Сэм тоже поднял бутылку, шериф – чай со льдом, а Джульетт – бокал белого вина. И они все вместе чокнулись.   – За Хармона Байрда!   Сэма не удивило, что брат отдал все лавры старику. Старику и Джульетт, точнее. Он с самого начала подчеркивал ее роль в этой истории и ее почти немыслимое мужество.   Сэм всегда знал, что его старший брат со своими умениями и способностями, недоступными для многих, и тонким умом, в который Дин сам не особо верил, но на который бессознательно полагался, – просто замечательный парень. И все же в таких вот ситуациях Дин держался очень скромно, так скромно, будто сам не понимал, что именно сделал. В других же ситуациях казалось, что эту скромность будто корова языком слизала. Наверное, знать оба образа Дина и принимать их обоих – это и значит быть его братом. “Может, я и не хотел бы быть таким, как Дин, но как же здорово, что он у меня есть”.   – А ты, Джульетт? – он спросил по большей части для того, чтобы переправить мысли в другое русло, пока к глазам не подступили слезы, а то жутко неловко получится, и Дин ведь потом в покое не оставит. – Будешь рассказывать перспективным покупателям про ведьму?   Джульетт сделала глоток вина и поставила бокал на стол.   – Забудьте про перспективных покупателей, – хихикнула она. – Я сражалась за это место, теперь я его никогда не продам.   – Останетесь в городе? – уточнил Бекетт.   – Если город меня примет. Не хотелось бы оказаться в такой же изоляции, как Элизабет Марбро…   – Я уверен, что город будет в восторге, мэм, – заверил Бекетт. – И я тоже.   Сэм поймал взгляд брата. Дин дернул плечами почти незаметно, чуточку сжал губы и улыбнулся одними глазами. Сэм понял, что брат подумывал пригласить Джульетт на свидание. Они знали друг друга достаточно долго, чтобы Сэм научился безошибочно читать подобные знаки. Да, у них оставалась только одна ночь в Сидар-Уэллсе, но Дин мог быть очень шустрым, когда хотел. Особенно если учесть, что комната Джульетт в мотеле была всего тремя дверями дальше…   Языком тела Дин показал, что не расстроен, что будут другие женщины, может даже другие симпатичные молодые вдовушки. “Оставим ее шерифу”, – вот что он хотел сказать своей улыбкой.   – Ээ…поздно уже, – Сэм отодвинул стул.   Дин понял намек и согласно кивнул:   – Точно. А нам завтра рано вставать.   – Давайте мы заплатим по счету, – предложил Сэм.   Чисто из вежливости предложил, потому что шериф Бекетт уже сказал, что угощает. Ну и не хотелось вертеть поддельной кредиткой перед носом полицейского.   – Я плачу! – напомнил Бекетт.   Они с Джульетт тоже встали, но уходить явно не собирались.   – Ну если вы настаиваете, – проговорил Дин.   – Настаиваю. Вы этого заслужили, и Дональд Мильнер слова против не скажет.   Братья по очереди пожали руку Бекетту, обняли Джульетт и вышли на вечерний морозный воздух. Импала ждала их перед кафе. Когда Сэм впервые упомянул о побоище на парковке, Дин очень заволновался, что его драгоценная детка могла оказаться в гуще событий.   – Она очень симпатичная, – Сэм забрался на пассажирское сиденье. – Ты уверен, что было правильно уступить ее шерифу?   – Ты сам сказал, что он храбрец, – отозвался Дин. – Ему придется собрать в кулак все его мужество, потому что, я тебе скажу, она крута. Везде. Она просто кипит энергией, и, честно говоря, для меня это может оказаться немножко слишком.   В темноте Сэму было сложнее понять Дина, но тот завел машину и расхохотался. В кассетнике грянула “Бэд Кампэни”[14].   – По любому, – продолжал Дин, отсмеявшись, – мы уезжаем, а мне не хотелось бы разбить ей сердце. – Он развернул Импалу и направил ее к мотелю. – Как по-моему, так очень даже разумное решение.

КОНЕЦ