Глава 23

Каждый день Камила просыпалась с одной и той же мыслью: Эду! Что ему принесет сегодняшний день?
С тех пор как с Эду случилось несчастье, она жила в постоянном напряжении. Почему то ей казалось, что своим участием она помогает ему, вытягивает его из беды, и поэтому неотвязные мысли о нем тоже воспринимала как некую помощь Эду.
Камилу бесконечно радовал успех сеансов мануальной терапии. После того как Эду подлечили в больнице, избавив от кровоподтеков и синяков, которые мешали заниматься его позвоночником, к нему стал ходить мануальщик. Сеанс за сеансом он словно бы разбирал и собирал заново позвоночник Эду. Результаты были удивительными: тело, которым Эду не владел, мало помалу вновь стало оживать. У него начали двигаться пальцы, и первое, что Эду сделал, это позвонил Элене. Камилу рассердил этот звонок. Эду словно бы отвлекся от святого дела выздоровления, которым должен был заниматься так же неустанно, как Камила, постоянно думая о нем. Камила была недовольна и поведением матери, оно казалось ей преступным равнодушием. Разве может врач так безразлично относиться к состоянию здоровья больного? А любящая женщина? Сейчас все должны были заботиться только об Эду, думать только об Эду, жить только для Эду, как делала она, Камила!
Одним словом, у нее накопилось очень много претензий к матери, и она считала себя вправе их высказывать, совершенно не понимая истинной природы своего недовольства и раздражения, не понимая и причин, по которым ее мать вела себя именно таким, а не иным образом.
Но если Элена раздражала Камилу своим мнимым равнодушием и отстраненностью, то Ирис раздражала избыточной активностью. Она лезла всюду, и этого Камила ей простить не могла. Все люди, которыми Камила дорожила – Педру, Алма, – становились предметом домогательства Ирис, она завладевала ими и делала все, чтобы их не отпустить. Как только Ирис появилась в доме Алмы, она тут же с присущей ей непосредственностью восхитилась необыкновенной, с ее точки зрения, красотой Эду, потом выразила желание всячески ему помогать и похвалила свою сестру Элену, заметив походя, что той, наверное, нелегко приходится рядом с парнем, за которым постоянно бегает целая куча девчонок. Камила оскорбилась. Разумеется, не потому, что причислила себя к этой куче бегающих девчонок – ее уязвило другое: неведомо откуда взявшаяся деревенская выскочка, едва только вошла, уже считает себя чуть ли не родней хозяйки дома. Видеть такое Камиле было почему то очень обидно, хотя свою обиду она никому не показывала, ни с кем ею не делилась. Однако чувствовала ее все острее с каждым днем.
Чаша терпения Камилы переполнилась, когда она обнаружила, что Ирис без спросу берет ее вещи: то наушники, то тапочки.
– Извини, пожалуйста, – удивленно глядя на разъяренную Камилу, проговорила Ирис, – но наушники я взяла, потому что очень хотела послушать музыку, а у Элены болела голова. Тебя дома не было, где мне тебя искать, чтобы спрашивать разрешения? А уж о тапочках и говорить нечего, прошла пять шагов и сняла. Не занимайся глупостями, Камила, я спать хочу, глаза просто слипаются.
– Выходит, я говорю одни глупости? Я, значит, дура набитая? А ты у нас светоч мысли? То то Алма тебя так привечает! То то ты у нее выпендриваешься. Не стыдно тебе так вести себя в незнакомом доме с незнакомыми людьми?
Ирис еще шире раскрыла глаза.
– Я тебя не понимаю, – вздохнула она. – Ничего я не выпендривалась. Мы все очень хорошо провели время. Они мне понравились, я – им.
– Не могла ты им понравиться, деревенщина неотесанная! – выплеснула наконец свою обиду Камила. – И овечку из себя не строй. Ты из тех, кому палец в рот не клади, ты и руку откусишь!
– Ну ка выйди из моей комнаты, – тихо и внушительно произнесла Ирис.
Но Камила завелась, и остановить ее было невозможно.
– Твоей? Твоей? – переспрашивала она возбужденно. – Да в этом доме ничего твоего нет! Ты наглая самозванка! Грубая! Невоспитанная!
Элена, услышав громкие голоса, попыталась образумить дочь.
– Камила, успокойся, – начала она.
– Да я вижу, что вы тут спелись! – вскрикнула Камила. – Ты тоже на ее стороне? Я так и знала! Мне в этом доме больше нет места!
Элена тоже возвысила голос: на нервозность дочери она отвечала точно такой же нервозностью. Разве ее не раздражало то, что Камила дневала и ночевала возле Эду? Что ее родная дочь проявляла столько бесчувствия, столько нетактичности?
– Перестань закатывать истерики! – потребовала она. – Перестань всем жаловаться! Или побежишь рыдать на груди у Алмы? Похоже, ты к ней часто бегаешь за утешением!
– Я не бегаю ни к кому! – гордо заявила Камила. – А вот Эду и в самом деле очень скоро будет бегать, но тебе на него наплевать, хотя он был бы очень рад, если бы ты его навестила. Но он настолько уверился в твоем равнодушии к нему, что даже тебя не приглашает.
Каждое слово дочери резало Элену будто ножом.
– Ты хочешь сказать, что Эду встал? – спросила она. – Хочешь сказать, что он уже ходит?
Элена не могла поверить, что выздоровление идет так быстро.
– Да! Именно это я и хочу сказать. Эду ходит, он встал с инвалидного кресла и теперь может ходить на костылях. Врач, который его осматривал, пообещал, что через две недели он будет ходить с палочкой. Худшее уже позади – вот что сказал врач! И было это уже неделю назад.
– Кажется, мы вырвались из жуткого кошмара, – произнесла Элена, опускаясь на диван, и провела рукой по лбу, словно желая отогнать от себя сгустившийся вокруг нее туман.
Странно узнавать самые важные для тебя новости последней. Но она и предположить не могла, что выздоровление пойдет такими темпами. Прав был Мигел, когда говорил о молодости, которой так страстно хочется жить! Но почему же Эду молчит? Почему не сказал ей ни слова? Почему не позвонил?
Она обрадовалась бы этой потрясающей, этой невероятной новости еще больше, если бы ее сообщил сам Эду, а не Камила. Да и Камила могла бы сообщить по человечески, а не таким обидным, дурацким образом. Но Бог с ней, с Камилой! Она просто маленькая ревнивица. А вот Эду! Эду! Что с ним то происходит? Неужели он и в самом деле надулся на нее, как маленький мальчик, и теперь будет наказывать ее молчанием, поставив Элену в крайне нелепое положение?
– Как же ты могла не сказать мне сразу, Камила? – с невольным упреком спросила Элена.
– А как ты могла меня не спросить? – парировала дочь. – Ты же знаешь, что я бываю там каждый день, почему же не спросишь, что там происходит? Ты занималась своей дорогой сестренкой Ирис, а до меня, до Эду тебе нет никакого дела!
С этими словами Камила развернулась и хлопнула дверью: наконец то она почувствовала себя отомщенной.
Элена растерянно смотрела ей вслед, не в силах сообразить, как и чем противостоять этой беспримерной молодой жестокости.

Как только Камила закрыла за собой дверь, настроение у нее сразу улучшилось. Она с удовольствием поглядывала по сторонам, радостно предвкушая близкую встречу с приятными ей людьми. Разумеется, она направлялась к Эду, хотя прекрасно знала, что общаться будет или с Эстелой, или с Алмой, – Эду быстро уставал, и она не собиралась утомлять его еще больше, ну разве что поболтает с полчасика, осведомится о здоровье. Ни Алме, ни Эстеле она не собиралась жаловаться на мать. Просто в их доме она чувствовала себя гораздо спокойнее и лучше, чем в своем собственном. А почему? Этого она не могла себе объяснить.
Камила шла не спеша по улице, наслаждаясь своей легкой упругой походкой, и пыталась найти разгадку, почему ей хорошо всюду, только не у себя дома, и вдруг услышала оклик.
– Камила! – позвал ее мужской голос.
Она оглянулась и увидела Роберту, своего однокурсника. Когда то они были очень дружны, и Роберту был даже влюблен в нее. Он посвятил ей множество стихов, это ей, безусловно, льстило, но не больше. Потом она уехала в Англию. Какое то время они переписывались, но затем за множеством дел и событий переписка заглохла. И вот они снова встретились и с радостным любопытством смотрели друг на друга.
– Ты изменилась, Камила, – первым заговорил Роберту. – Была девчонкой, а стала…
– Старушкой? – сделала испуганные глаза Камила.
– Ты стала… женственной, – с нежностью сказал Роберту. – Интересно, что на тебя так подействовало? Обволакивающий английский туман?
– Скорее изысканная красота Японии, – лукаво ответила она.
– Японии? Ты была в Японии? – не поверил Роберту.
– Была! И не одна! – Камила остановилась, Роберту смотрел на нее с неподдельным интересом. – А со своей мамой! – закончила она и расхохоталась.
– А что ты будешь делать в Рио? – поинтересовался он. – Вернешься на наш факультет?
– Подумаю, – ответила она с тем же лукавым кокетством, которое так шло ей.
Настроение ее исправилось окончательно. Она чувствовала, что Роберту вновь готов стать ее верным пажом, и, хотя не собиралась становиться его прекрасной дамой, все таки инстинктивно, по женски что то обещала ему своим кокетством, забрасывала крючки, дразнила, манила.
– Нам непременно нужно повидаться, – тут же попался в эту ловушку молодой человек. – Мне очень хочется послушать про Японию…
– И японцев, – закончила его фразу Камила.
– И много было японцев? – выказал живой интерес Роберту.
– Я думаю, что тебя куда больше заинтересовали бы японки, они такие очаровательные, – ушла от ответа Камила. – Ты можешь позвонить мне, когда у тебя будет время и желание куда нибудь меня пригласить.
– Я и сейчас готов пригласить тебя куда угодно, – с энтузиазмом отозвался Роберту.
– Но я сейчас совсем не готова, – с притворным вздохом отказалась Камила.
– Жаль, очень жаль, я бы охотно послушал про твоих японцев, – непритворно вздохнул Роберту.
– Кстати, чуть не забыла тебе сказать, что твои стихи очень полюбили мои приятельницы англичанки.
– Да что ты! – приятно изумился молодой поэт. – Должен тебе сказать, они пользуются успехом и здесь. Могу тебя пригласить на авторское чтение, приходит много народу, и у меня есть поклонники…
– И поклонницы, – полувопросительно закончила Камила.
– И поклонницы, – весело согласился Роберту.
– А меня они не побьют, если я появлюсь в твоем обществе? – с опаской и озорными искорками в глазах осведомилась Камила.
– Ты – Муза, им придется поклоняться и тебе, – вполне серьезно ответил Роберту.
На этой возвышенной ноте они и расстались, и Камила со счастливым ощущением собственной значимости отправилась к Эду.
Но главной новости не знала и Камила. Эду в этот день уже пробовал ходить с палочкой, он был необыкновенно горд собой, тут же позвонил Элене и пригласил ее на обед.
– Я хожу! Ты представляешь, я хожу! Я готовил этот сюрприз для тебя столько дней, – слышала Элена голос из телефонной трубки и молодела на глазах. – Я приглашаю тебя на обед. Наконец то мы побудем вдвоем, – мечтательно говорил он. – Завтра вдвоем, а очень скоро и наедине. Я с ума схожу, когда думаю об этом.
Нет, она не ошиблась в Эду, он думал о ней, он все еще любил ее: слыша его страстный голос, Элена в этом не сомневалась.
– Я отменю двух клиенток среди дня, и мы непременно с тобой пообедаем, – пообещала она молодым и счастливым голосом.
– В нашем ресторанчике, который мы с тобой так любим, – продолжил он с особой интимной теплотой.
– Да да, именно там, – с той же страстью отозвалась Элена.
Она возвращалась в свою волшебную сказку, где воздух благоухал весной и молодостью.
Эду только успел положить трубку, как в дверь, постучав, вошла Камила. Глаза ее светились, в движениях была та особая плавность и грация, которая появляется у красивых, уверенных в себе женщин, и Эду откровенно залюбовался ею. Он увидел в ней вдруг Элену, которая волновала и влекла его к себе именно своей женской состоятельностью, уверенностью, полноценностью, но совсем еще молоденькую, только еще ищущую, нащупывавшую себя.
Камила сразу заметила потеплевший взгляд Эду, оживилась, расцвела и стала еще милее.
Разговор перескакивал с одной темы на другую, но не затухал ни на секунду: им не хотелось расставаться, и они проговорили чуть ли не до полуночи.
Алма, заглянув к ним, залюбовалась красивой парочкой. Камила, увидев Алму, поняла, что уже очень поздно, вскочила, собираясь уходить, вспомнила свою ссору с матерью и заколебалась, не зная, как ей поступить.
Алма взяла на себя решение.
– Я тебя никуда не отпущу, – сказала она. – Твоя мать не простит мне, если ты в такой час поедешь одна по городу. Я сама позвоню ей, а ты потом возьмешь трубку.
Камила благодарно взглянула на Алму.
– Спокойной ночи, Эду, – попрощалась она. – Надеюсь, я тебя не очень утомила.
– Ты прибавила мне сил, – галантно ответил он, чувствуя, что говорит это не из одной только галантности.
– Я позволю себе украсть у тебя Камилу, – сказала Алма, – а то Элена будет волноваться.
– Не надо ей волноваться, – ответил с улыбкой Эду. – Идите. Спокойной ночи. До завтра!
Алма и Камила, улыбаясь каждая своим мыслям, спустились в холл. Если говорить честно, то Камиле не слишком хотелось звонить матери, но без звонка не обойтись, и она стала придумывать, что же она скажет.
Алма набрала номер, сказала несколько фраз, по ним было видно, что ей приходится уговаривать Элену, но, похоже, та сдалась, и Алма передала трубку Камиле.
– Мамочка! Вышло так, что я задержалась, и Алма считает… – начала Камила.
– Приезжай домой, доченька, мне так хочется, чтобы ты была дома, – услышала она теплый голос Элены. Утреннего раздражения не было и в помине.
Элена после звонка Эду уже не сомневалась, не беспокоилась, не волновалась, она витала в облаках и оттуда смотрела на свою несчастную дочь, которая цепляется за любую возможность, лишь бы быть поближе к тому, в кого влюбилась. «Она готова быть прислугой, сиделкой, нянькой, – думала про себя Элена. – Но неужели бедная моя девочка не понимает, как это унизительно?» Ей очень хотелось своей материнской волей избавить дочь от этого унижения, и поэтому она как могла уговаривала Камилу вернуться домой.
Но чем больше Элена ее уговаривала, тем упорнее та сопротивлялась. Камиле виделось в настойчивости матери желание воспрепятствовать ее счастью, виделась зависть к ее молодости, к ее возможностям. В ней вновь поднималось раздражение, она усматривала в матери ревнивую соперницу и презирала ее. Алма, почувствовав нарастающее напряжение разговора, вмешалась.
– Позволь мне, дитя мое, – сказала она. – Я вижу, что ты уже решилась остаться у нас. Теперь мне нужно уговорить твою маму.
Камила с облегчением отдала трубку: если бы не Алма, второй ссоры было бы не избежать.
Алма повела разговор в безупречно любезном светском тоне, повторяя, что прекрасно понимает беспокойство Элены, но будет ли ей спокойнее, если они отпустят такую красавицу одну ночью на другой конец Рио?
– Поверь, Элена, мы так полюбили твою Камилу, что она может считать наш дом своим вторым домом, она нас нисколько не стеснит, комнаты для гостей у нас сейчас пустуют…
Элена поняла, что Камила и впрямь согласна пойти на все, лишь бы остаться в доме Эду, и сдалась: ей нужно было лечь спать сегодня пораньше и завтра выглядеть свежей пышной розой, она не могла больше тратить время на бессмысленные уговоры.
– Спасибо большое, Алма, за твою доброту, – сказала она на прощание, – желаю тебе и Камиле самых лучших снов.
Счастливая Камила чуть не расцеловала Алму, ей было необыкновенно приятно, что она поставила на своем, что она, а не кто нибудь еще, остается ночевать в этом замечательном доме, утверждая тем самым свое право находиться здесь.
Алма с удовольствием смотрела на озаренное радостью личико Камилы.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату, – сказала она и повела гостью в уютную спальню.
Камила поблагодарила ее, пожелала спокойной ночи доброй хозяйке, и Алма, закрыв дверь, прошептала:
– Я уверена, что у вас будет все хорошо!
Алма удалилась в свою спальню, а тем временем Эду встал с кровати и отправился, узнать, удобно ли устроилась Камила. Узнав, что устроилась она удобно, он сел в кресло, и беседа вновь потекла сама собой. Ночь способствует откровенности, стирая границы, – молодые люди говорили о своих проблемах, которых вряд ли бы коснулись днем.
– Мне порой так не хватает отца, – признался Эду. – В жизни много встречается ситуаций, когда хотелось бы спросить совета у мужчины. Женщины на все откликаются сердцем, а мне бывает нужна ясная и трезвая голова.
– Мне тоже очень не хватает отца, – подхватила Камила. – Мама часто теряется, пугается, чувствует себя неспокойно, все это передается и мне, и тогда так хочется, чтобы нас обеих защитили.
Эду с сочувствием посмотрел на Камилу и поделился самым сокровенным:
– Представляешь, я так и не смог забыть авиакатастрофу. Если я закрываю глаза, то иногда вижу все в мельчайших подробностях, как в кино. Когда есть хоть кто то из родителей, это здорово! Не ссорься с матерью, вы ведь обожаете друг друга.
Камила согласно кивнула, и в тот момент она не лукавила: они друг друга обожали, поэтому им обеим и было так тяжело.
Вездесущая Алма узнала все таки про ночной разговор и даже сообщила о нем утром Данилу, который после излишнего возлияния маялся головной болью.
– Да ты что! – вскинулся он.
– Нет нет, это совсем не то, что ты подумал, – успокоила его Алма.
– А у меня даже голова прошла, так ты меня напугала, – признался Данилу.
– С разговоров обычно все и начинается, – философски заключила Алма. – Я была уверена, что так все и произойдет. И Элена знала, она ведь совсем не дура. Ну вот увидишь, у детей будет все хорошо!
В тот же день Алма якобы случайно оказалась в ресторане, где обедали Элена и Эду. Изобразив удивление и радость, она подсела к ним за столик и занимала их светской беседой ровно столько, сколько было времени у Элены на обеденный перерыв.
Эду проводил Элену до дверей, извиняясь за тетку.
– У нее совершенно отсутствует чувство такта, – сказал он.
– Ошибаешься, – уточнила Элена, – она просто хотела помешать нашему разговору.
– И помешала, да? – встревожился Эду. – Испортила нам обед?
– Нет! – решительно заявила Элена. – Нам с тобой никто не может ничего испортить! Я была очень рада видеть тебя! Даже твоей тетке не удалось испортить нам свидание!

Глава 25

Разговорить Эду смогла только Эстела. Она поднялась к нему, села на кровать и сказала:
– Помнишь, как ты будил меня в детстве? Приходил ко мне рассказать все, что с тобой случилось. Что сейчас случилось с моим братиком?
Эду повернулся к ней и улыбнулся.
– Я устал от контроля, – сказал он. – Может быть, те невероятные усилия, которые я делаю, чтобы встать, я делаю потому, что хочу убежать отсюда.
– Тебе так плохо? – огорчилась Эстела. – Конечно, я заметила, что ты отделяешься от жизни семьи, что не хочешь даже завтракать и ужинать с нами, но мне казалось, это из за плохого самочувствия.
– Самочувствие действительно плохое, но не физическое, а душевное. Я уже вырос, Эстела. Мне хочется распоряжаться собой и не чувствовать постоянно следящих глаз. Я не хочу давать отчет тете в каждом своем шаге, в каждом поступке. Еще немного, и Элена дойдет до истерики, я это чувствую. Каково ее положение? Я хочу подумать о ней, создать ей больше комфорта, спокойствия, а получаются одни неприятности…
– И что ты предлагаешь? – спросила Эстела, в общем то понимая, куда он клонит.
– Я предлагаю все таки выяснить вопрос с наследством, понять, сколько каждому из нас причитается, посмотреть, как мы можем этим распорядиться, и затем уже решать свою судьбу, – резко произнес Эду.
– Ты хотел поездить по свету, пройти стажировку в разных клиниках, чтобы профессионально определиться. Разве это не придало бы тебе самостоятельности? – поинтересовалась Эстела, ласково поглаживая брата по руке, удивляясь невольно и радуясь, каким он стал взрослым и красивым.
– Путешествие откладывается, как ты понимаешь, а жизнь идет дальше. Сейчас я расту профессионально, наблюдая за собственным организмом и экспериментируя с самим собой. Результаты неплохие. Кто знает, может, я выработаю методику восстановления двигательного аппарата после травм?
Эстела с восхищением посмотрела на брата. Ей и в голову не приходило, что можно так относиться к своей болезни. Какой же он молодец!
– Но мне хотелось бы располагать собой, раз я не могу передвигаться, – снова настойчиво повторил Эду. – И еще одно: если так будет продолжаться, если Алма по прежнему будет вмешиваться во все мои дела, то вместо искренней благодарности и любви, которую я к ней испытываю, я ее возненавижу!
В голосе Эду прозвучало столько раздражения и горечи, что Эстела поняла: коса уже нашла на камень.
– Что ты конкретно предлагаешь? – спросила она.
– Предлагаю пригласить Алму и поговорить с ней, а там будет видно!
– Когда приглашаем? – энергично спросила Эстела.
– Завтра утром! – так же энергично откликнулся Эду.
– Ты будешь ужинать? – задала следующий вопрос Эстела. – У нас ужинает Камила!
– Нет! Я наобедался! – поставил точку Эду.
– Ну тогда я пошла, – Эстела поцеловала брата и спустилась вниз.
Ужин прошел вяло, каждый думал о своем, и каждому было о чем подумать.
Камиле было невесело, – ни одна из ее проблем не решилась, все стало только хуже. Настырная Ирис по прежнему распевала и шаркала тапочками по их квартире. Мать по прежнему крутила любовь с Эду. Эду начал ходить и даже собирался съездить на конезавод, чтобы избавиться от страха перед лошадьми, а Камила оставалась ни при чем… Не с Алмой же ей дружить, в самом деле! Словом, было от чего прийти в дурное расположение духа.
Алма продумывала, как ей общаться с Эленой, которая вновь замаячила на горизонте. Да не только замаячила, а просто приехала сюда и, похоже, готова была расположиться в этом доме.
Эстела думала о предстоящем разговоре, который и пугал ее, и притягивал. Нелегко было начать его, но необходимость в нем давно назрела.
И только Данилу не спеша потягивал любимое шампанское, становился все веселее и, поглядывая на постные лица своих сотрапезниц, искал глазами хорошенькую Риту, которая сновала с тарелками и подносами, излучая доброжелательность и оптимизм.
Спали все тоже не слишком спокойно, отягощенные своими заботами, а поутру, когда Алма, как обычно, заглянула к Эду, чтобы осведомиться о его здоровье, он попросил ее присесть и сказал, что у них с Эстелой к ней очень серьезный разговор. Алма присела. Эду позвал Эстелу и заговорил.
– Мне показалось, что я слишком легкомысленно тратил деньги, – начал он. – Как никак это деньги наших родителей, и принадлежат они не одному мне, но еще и Эстеле.
Алма вопросительно смотрела на Эду, еще не понимая, к чему он ведет.
– Теперь мне хочется знать, чем мы с Эстелой владеем, каковы наши капиталы, куда они вложены и какой доход приносят.
Брови Алмы поползли вверх.
– Вы хотите уехать? Вы бросаете меня? – спросила она с изумлением.
– Да нет, тетя! – вступила в разговор Эстела. – Мы просто хотим знать, что нам оставили родители.
– Но ведь адвокат Силвейру все вам растолковал. Или вы ему не доверяете? – Алма слегка повысила голос.
– Это было давно, тогда мы ничего не понимали, нам бы хотелось снова все услышать и разобраться как следует, – настаивал на своем Эду.
Тон у него был ледяной. После вчерашних вторжений он был страшно зол на Алму, и ее сегодняшнее поведение не рассеяло его злости.
Алма прекрасно чувствовала возросшее напряжение и ответила не менее ледяным тоном:
– Я немедленно позвоню сеньору Силвейру, он приедет и все вам объяснит. Вы можете сами к нему поехать, если вам захочется. Можете обратиться к другому адвокату, если не доверяете моему. Думаю, что так будет лучше всего, найдите адвоката, который будет заниматься вашим состоянием, тогда вы избавите от своих подозрений и меня, и сеньора Силвейру.
– Ну вот ты и обиделась, тетя. – Эстела ласково подсела к ней. – Обиделась и рассердилась. А с чего, спрашивается? Ты же знаешь поговорку: кто сердится, тот не прав.
– Спасибо, утешила! – сказала Алма, поднимаясь. – Первыми рассердились на меня вы, ну да Бог с вами. Словом, я пошла звонить адвокату Силвейру.
Дверь закрылась, и брат с сестрой переглянулись. Теперь и Эстела ощутила, как хорошо быть самостоятельной.
Она даже стала помышлять об отдельной небольшой квартирке с фотоателье, где могла бы работать, когда ей удобно.
– Мне кажется, нам обоим нужно встряхнуться, – решительно сказала она. – Завтра мы с тобой едем с моей компанией на дискотеку.
– И что я там буду делать? – поинтересовался Эду.
– Посидишь, послушаешь музыку, выпьешь немного вина, поухаживаешь за девушками, словом, повеселишься, – пообещала Эстела.
– Ну что ж, я не против, – решился Эду, и в глазах у него заиграли озорные искорки. – Мы начинаем самостоятельную жизнь! А ты не против, если я приглашу Элену?
– Разумеется, нет, – кивнула Эстела, хотя и подумала, что Камила на дискотеке выглядела бы более естественно.
Телефон на столе Элены зазвонил в обеденный перерыв. Она как раз слушала Ивети, которая рассказывала ей о своей семейной жизни. Дело в том, что все последнее время у Вириату были серьезные проблемы в постели. Сначала у него были сбои изредка, потом все чаще, а потом и вовсе перестало получаться. Разумеется, он нервничал, Ивети тоже, пока Лаэрти не уговорил его пойти к своему знакомому врачу, Вириату решался очень долго, но наконец отправился. Анализы оказались хорошими, проблема была чисто психологической и подлежала лечению у психотерапевта. Однако врач прописал Вириату какие то чудодейственные таблетки.
– И ты представляешь, он повез меня в мотель, – захлебываясь, рассказывала Ивети. – У нас давным давно ничего не было. А тут постель ходила ходуном, просто ходуном. И сегодня… сегодня я такая счастливая, такая усталая…
Элена только собралась ее поздравить, как вдруг зазвонил телефон. Звонил Эду. «Сейчас пригласит в мотель», – посмеялась про себя Элена, но предложение было еще более оригинальным: он приглашал ее на дискотеку!
– Эду! А мне то что там делать? – спросила Элена с искренним удивлением, как могло ему прийти такое в голову.
– Меня повезет туда Эстела, – объяснил он, – и ты будешь делать то же, что и я, – пить вино, слушать музыку и общаться.
– Спасибо за приглашение, но, мне кажется, в вашей молодежной компании я буду выглядеть мамашей, которая пришла приглядеть за своим сыночком.
– Ну что ты говоришь! Ты что, обиделась? – спросил Эду, уловив в ее голосе напряженные нотки. – Не думай ни о чем, пойдем повеселимся! Раз мы вместе, давай всюду бывать вместе!
– Спасибо, Эду. Я очень тронута, но у меня не получится – слишком много работы. Я тебя целую и завтра позвоню. Желаю от души повеселиться.
Элена повесила трубку. Ивети тут же снова принялась рассказывать, как под ними тряслась кровать, а Элена, чувствуя неприятный осадок после разговора, поняла, что ей, пожалуй, не будет большим удовольствием бывать с Эду повсюду вместе.
Эду и Эстела поехали вечером в молодежный ресторан с веселой компанией фотографов. Девушки сразу же стали оказывать Эду внимание, но он привык к этому, и оно ему даже не льстило. Музыка гремела, они заняли столик и сразу же отправились танцевать, оставив Эду наедине с коктейлем. Алкоголь слегка затуманил ему голову. Он с удовольствием смотрел на танцующих и представлял, как повезет Элену… А куда? Может быть, им поехать в Европу? Или на побережье? Но путешествие вместе с Эленой как то не складывалось у него в голове, потому что лучше всего им было в квартире Элены, такой похожей на свою хозяйку, удобной, уютной… Эду выделил в толпе светловолосую голову и словно бы увидел Элену – молоденькую, веселую, которая отчаянно отплясывала со своим партнером. Эта Элена могла бы, наплясавшись, сесть в машину и отправиться на пляж купаться, а потом махнуть на какой нибудь горнолыжный курорт или на сафари в Африку. В общем, с этой Эленой Эду представлял себе самые разные путешествия, они могли бы взбираться на горные кручи, купаться в озерах, открывать экзотические страны… Приглядевшись, Эду узнал вдруг в воображаемой Элене Камилу, она была с каким то очень симпатичным парнем, явно в нее влюбленным, и оживленно беседовала с ним. За время болезни Эду Камила стала своим человеком в доме, он привык к ней, а сейчас увидел словно бы со стороны – эффектную, как мать, уверенную в себе, жизнерадостную. Он вдруг позавидовал тому парню, который смотрел на нее с восхищением. Что ему мешает, собственно, взять ее после танца за руку и увести куда угодно. Посадить в машину. Предложить новую жизнь. Эду вдруг почувствовал себя стариком, который наблюдает за молодыми. Ощущение было неприятным, обидным. Он попросил еще один коктейль у официанта, потом еще один. Эстела возвращалась, болтала с подружками, танцевала с приятелями, а когда они решили, что им пора возвращаться домой, выяснилось, что Эду изрядно нагрузился.
– С н непривычки, – еле ворочая языком, попытался объяснить он.
Приятели Эстелы погрузили Эду в машину, а потом Эстела едва дотащила его до постели. Разумеется, вездесущая Алма была в курсе, в каком состоянии вернулся домой Эду после дискотеки: слишком уж плохо было ему наутро. Но на этот раз он преодолел себя и спустился к завтраку.
Алма сделала вид, будто ничего не заметила.
– Я звонила дону Силвейру, – объявила она.
Эстела и Эду тут же посмотрели в ее сторону.
– Он перенес тяжелейшую операцию на сердце – шунтирование.
– Да ты что? – не поверил Данилу. – С чего бы ему иметь плохое сердце? Худой, не пьет, не курит, ходит по шесть километров в день и регулярно посещает врача.
– Потому и посещает, что у него больное сердце, – вздохнула Алма. – Но операция прошла благополучно, он был рад меня слышать, ваше желание нашел совершенно естественным. Я объяснила, что это не простое любопытство, а стремление нащупать свой жизненный путь, профессионально определиться. Он готов ответить на все ваши вопросы.
Эду широко улыбнулся и облегченно вздохнул.
– Отлично! А когда? Завтра или послезавтра?
Эстела стала прикидывать, когда у нее занятия и на какое время лучше назначить свидание с адвокатом.
– Силвейру просил вас немного подождать, – сообщила Алма. – Он еще до конца не поправился, а о таком деле в кресле качалке или в кровати не поговоришь. Ему можно будет позвонить недели через две или три.
Лица молодых людей вытянулись. Алма посмотрела на них и покачала головой.
– Ох, молодость, молодость! – сказала она. – Все у нее горит! Но я думаю, такой срок вы выдержите.

Глава 27

Эду страдал, сидя в четырех стенах, поведение Элены казалось ему предательством. Он страдал, он мучился, поэтому, когда к нему приехал Серджиу, его университетский приятель, теперь весьма преуспевающий врач, Эду очень обрадовался. Серджиу был всегда известен своими любовными подвигами, про него говорили, что он не пропускает ни одной юбки и хватает все, что мимо двигается.
– Если у меня два дня нет женщины, – любил повторять Серджиу, – я чувствую тошноту и отвращение к жизни.
Сейчас он приехал не только осведомиться о здоровье приятеля, но и пожаловаться ему на жизнь.
– Ты представь, Анжела… впрочем, ты ее не знаешь, но это не важно, мы вместе с ней работаем, словом, Анжела вздумала исполнять роль моей жены, взяла на поводок и пришпоривает. Это меня то! Я зову ее сеньора Недоверие, мне с ней тяжко, поэтому мы с тобой поедем и отдохнем как следует в баре. Там играет потрясающий пианист, послушаем, расслабимся…
Эду с радостью принял его предложение. Он был рад болтовне Серджиу и готовился обсудить с ним свои любовные проблемы, так как имел дело со знатоком.
Серджиу не замедлил спросить Эду, как у него дела с Эленой.
– Сам не знаю, – честно признался тот. – Кое что хотел бы обсудить.
– Вот за рюмкой и обсудим, – весело пообещал Серджиу, помогая Эду спускаться вниз.
Алма, по своему обыкновению, вышла в холл, и Эду по привычке, сохранившейся с детства, познакомил ее с приятелем и сообщил, куда они едут.
Алма расцвела улыбкой, покивала, помахала рукой. Она была рада, что Эду снова в среде своих сверстников, что едет в молодежный бар.
– Отдохни как следует, расслабься, – пожелала она ему на прощание.
Не прошло и получаса, как позвонила Камила.
– А мы как раз говорили с Данилу о тебе. Как только тебя нет, Эду такой печальный, такой одинокий. Спасибо, зашел Серджиу, и они отправились в бар, знаешь, в том отеле, в котором жил Эду, когда сбежал из дома. Там, говорят, играет потрясающий пианист, просто уникум. Они решили его послушать, а заодно и выпить чего нибудь, – разливалась соловьем Алма.
– Я звоню просто так, узнать, как дела, – объяснила Камила. – Рада, что все в порядке, передавайте Эду привет.
– Когда вернется, сразу же передам, – пообещала Алма.
– Тебя бы да в придворные дамы! Интриги плести, – восхитился Данилу.
– Разве? А мне кажется, я такая простодушная, мне и в голову никакие интриги не идут, – необыкновенно искренне вздохнула Алма, но в ее черных глазах при этом бегали лукавые искорки.
Камила не заставила себя ждать. Она сочла, что после сегодняшнего стресса с Капиту тоже заслуживает хорошего концерта в обществе Эду. Она тут же спустилась вниз и отправилась в бар, который прекрасно знала вся молодежь.
Ей не составило труда разыскать в баре Эду с приятелем. Эду уже пропустил не одну рюмку, глаза у него блестели.
– Рад тебя видеть, – сказал он Камиле. – Не хочешь меня поцеловать?
– Конечно, хочу, – шутливо ответила Камила и с удовольствием чмокнула его в щеку.
Молодые люди усадили ее за столик.
– Камила – дочь Элены, – представил Эду девушку.
– Ты такая же красивая, как твоя мать, – сделал комплимент новой знакомой Серджиу, поднимая бокал с вином.
– А ты знаком с моей матерью? – удивилась Камила.
– Серджиу тоже врач, мой коллега, он лечил Элену после того, как наши машины столкнулись, – поспешил представить друга Эду.
– Ах вот оно что, – протянула Камила, с любопытством поглядев на Серджиу.
– А что твоя мама? – быстро спросил Эду.
– А что с ней может быть? – не поняла Камила. – Она дома. Полагаю, легла спать.
По лицу Эду пробежала тень: он представил себе спящую Элену, и у него защемило сердце, он дорого бы дал, чтобы оказаться с ней рядом…
Он налил себе вина и выпил полный бокал. Камиле показалось, что он перебарщивает с вином.
– Я же не за рулем, – отозвался он. – Могу пить сколько угодно!
Камила была за рулем, пила только воду, да и без машины никогда не увлекалась спиртным.
Серджиу отправился танцевать, а Эду потихоньку тянул бокал за бокалом. Камила уже беспокоилась, что дело добром не кончится, но он отвечал:
– Я в порядке. Ты разве не видишь, что я в порядке?
Желая продемонстрировать это, он попытался встать и не смог.
– Черт подери! Что же это такое? Неужели я так надрался?
– Ты не привык много пить, и теперь тебе плохо! – обеспокоенно воскликнула Камила.
– Мне совсем не плохо, – воспротивился Эду. – Мне хорошо! Только я встать не могу!
– Поедем быстрее домой, – предложила Камила. – А то тебя совсем развезет!
Поистине сегодня был несчастливый день – сначала пьяный дебошир Орланду, потом пьяный Эду!
Камила подала Эду костыль и предложила руку, чтобы он опирался на нее.
Подошедший Серджиу удивился, что они так рано уходят, он предполагал, что они еще и поужинают, и послушают пение его новой знакомой – пела она просто обворожительно! Потом Серджиу собирался проводить певицу домой, а там чем черт не шутит!.. Однако удерживать приятеля Серджиу не стал, на этот вечер он уже нашел себе славную компанию.
Камила везла Эду, искоса посматривая на него. Если он не протрезвеет, ей придется туго. В машину его посадил Серджиу, а дальше? Она притормозила перед домом Эду, и тот сказал:
– Если Земля вращается, то мой дом должен проезжать где то здесь.
– Он уже приехал, и мы стоим перед ним. Вот только я понятия не имею, как тебя тащить. – Камила поглядела на высоченного юношу и лишний раз убедилась, что одна его не дотащит.
– А ты и не тащи, – добродушно согласился Эду. – Я останусь в машине и буду спать здесь.
– А как я поеду домой? – поинтересовалась она.
– А что тебе делать дома? – в свою очередь, спросил он.
Камила вышла из машины и стала помогать выбраться Эду. Ворота были закрыты, и им пришлось ждать сторожа, который бы впустил их. Сторож сказал, что на кухне доны Алмы еще горит свет, открыл ворота, хотел было помочь вести Эду, но Камила сказала, что они сами справятся, вот только нужно будет принести сумочку, телефон и костыль. Телефон она предусмотрительно выключила, не желая ни с кем разговаривать. Она все надеялась, что на свежем воздухе Эду станет лучше, но ему становилось только хуже. У дома его совсем развезло, и Алма увидела своего племянника в самом плачевном виде. Но ее это только позабавило: молодежь ни в чем не знает меры, и это нормально. А Камила – молодец, она поступила именно так, как было нужно, мигом отреагировала на информацию и приехала!
Алма вызвала слугу, чтобы тот отвел Эду наверх. Камила стала прощаться, но Алма заявила, что не отпустит ее. Ехать ночью одной по городу опасно.
– Но мама там с ума сойдет, – сказала Камила. – Она даже не знает, что я уехала.
– А мы сейчас ей позвоним! – решила Алма.
– Думаю, что она сама мне звонит, – сказала Камила, включив телефон, который тут же запищал.
Так оно и было, звонила Элена. Вот уже битый час она разыскивала Камилу, которая как сквозь землю провалилась. Ее исчезновение обнаружила Ирис, вернувшись после ужина в городе с покупками. Ей не терпелось продемонстрировать свою новую блузку и шорты, она заглянула к Камиле в комнату, но никого там не нашла.
Элена, хоть и обещала не контролировать дочь, не влезать в ее личную жизнь, предоставить ей полную свободу, очень болезненно реагировала на эту свободу. У нее в голове не укладывалось, как могла Камила после истории с Капиту, которая их так сблизила, вдруг исчезнуть, не сказав ни слова. В глазах Элены это исчезновение выглядело предательством их близости, чем то вроде воровства, и оно оскорбляло Элену до глубины души, обижало ее, бесило.
Звонила она Камиле, а трубку взяла Алма, и это было еще одним потрясением, оскорблением, обидой.
– Что происходит? Где Камила? – задавала она вопрос за вопросом, закипая безудержным, безрассудным гневом.
– Ничего не происходит, – добродушно отвечала Алма. – Камила с Эду ходили в ресторан, Эду чуточку перебрал, поэтому она привезла его домой и теперь у нас заночует. Я не хочу отпускать ее в столь поздний час.
– А я хочу, чтобы моя дочь ночевала дома, – с тихой яростью сказала Элена.
Она была вне себя от того, что Алма распоряжается чужой дочерью так, словно имеет на это право!
Алма между тем принялась уговаривать Элену, но та очень резко оборвала ее:
– С тобой нам не о чем разговаривать! Передай, пожалуйста, трубку Камиле.
Алма, пожав плечами, выполнила эту просьбу, и когда Камила услышала голос матери, то поняла, что ей лучше не возражать.
– Приезжай немедленно, – ледяным тоном произнесла Элена, – или я приеду за тобой сама и увезу тебя домой, пусть даже силой!
– Не волнуйся, мама, сейчас я приеду, – ответила Ка¬мила, с трудом сдерживая слезы. День был таким тяжелым! Все будто сговорились, одни беды сыпались на ее голову: Капиту, потом Эду, теперь рассерженная мамочка. Нервы Камилы просто не выдержали напряжения. Она и сама не собиралась оставаться здесь ночевать, ей тоже хотелось домой, хотелось поскорее улечься в постель и как следует выплакаться.
Но Элена истолковала дрогнувший голос дочери по своему: Камила окончательно порвала с ней, с родным домом, она идет на любое ухищрение, лишь бы оставаться рядом с Эду, и это ослиное тупое упрямство, это полное отсутствие собственного достоинства в дочери просто убивало Элену.
Она ходила по комнате, сжав виски руками, – Камила и Эду, Эду и Камила! Как понять, что между ними происходит? Как узнать, чего хочет на самом деле Эду? Как поступить, чтобы помочь дочери? Как помочь самой себе?
Мысли текли своим чередом, а внутри ворочался тяжелый темный гнев, который искал выхода. Камила вошла, и гнев обрушился на нее.
– Как ты могла? Как посмела уйти из дома в такой час? Всему есть предел! Я не потерплю этого! – кричала Элена.
Камила искренне хотела успокоить мать. С одной стороны, она понимала, что все получилось не слишком складно, с другой – настолько была уверена в своей правоте, что не сердилась на Элену, надеясь успокоить ее и убедить.
– Мамочка, ты сама сказала, что я имею право уходить и приходить, когда мне удобно, ведь я совершеннолетняя, мне уже перевалило даже за двадцать один!
– Но ты же пожелала мне спокойной ночи, ушла спать, а потом как вор, как… как… как не знаю кто сбежала!
– Я не могла уснуть, мне было плохо, нужна была какая то разрядка после того ужасного случая с Капиту. Я решила поболтать с приятными мне людьми, позвонила и…
– Эду пригласил тебя? Он пригласил тебя в ресторан? – В голосе Элены было столько боли, что Камиле захотелось успокоить ее и на этот счет.
– Эду не было дома. Алма сказала мне, что он поехал с приятелем в бар слушать потрясающего музыканта, и я решила, что это как раз то, что мне нужно – побыть на людях, послушать хорошую музыку в обществе приятных людей.
– Ты что, не понимаешь, что ты навязываешь себя? Не понимаешь, что с тобой будут поступать соответственно? Даже Эду! Он тоже не ангел, ты видишь, что он позволяет себе напиваться в твоем присутствии. А дальше будет и еще похлеще! Чего ты добиваешься? Ты ведешь себя ужасно! Всему есть предел! До тех пор пока ты живешь со мной, я за тебя отвечаю, и я не допущу, чтобы моя дочь превращалась… Я не хочу, чтобы у тебя была судьба Капиту…
Камила не заслужила подобных упреков. Как смеет мать говорить такое дочери! И Капиту не заслуживает, чтобы о ней говорили дурно! Как они скверно и обидно думают о молодых, а сами!..
– Ты просто меня ревнуешь! – вспыхнула Камила. – Ты мне завидуешь! Завидуешь тому, что меня приняли в этом доме, что ко мне там хорошо относятся! Мне нравится этот дом и эти люди! Я хотела бы, чтобы у меня была такая семья!
– Да тобой просто пользуются! – не осталась в долгу Элена. – А ты, маленькая дурочка, не замечаешь этого!
– Интересно, как это можно мною пользоваться? – поинтересовалась Камила.
– Они хотят разлучить меня с Эду и используют для этого тебя!
– А мне кажется, что ты хочешь мучить Эду. Почему ты к нему не ездишь? Он тебя столько раз звал! А ты просто бесчувственная! Ты эгоистка! Ты выясняешь отношения с Алмой, а на Эду тебе наплевать. Хорошо еще, что мне не наплевать! Я делаю для него что могу!
Злые слезы бессилия брызнули из глаз Элены, она подняла руку и ударила Камилу по щеке.
– Замолчи! Замолчи! – истерически крикнула она.
– Выйди из моей комнаты, – деревянным голосом попросила Камила.
Элена уже жалела о том, что сорвалась, но сделанного не вернешь.
– Мне больно так же, как тебе, – глухо проговорила она и вышла из комнаты.
Утром Камила рано ушла из дома на занятия. Элена так же рано отправилась на работу. Ей нужно было принять какое то решение. Дальше так продолжаться не могло. Она всерьез чувствовала себя виноватой перед дочерью. Но что, что она могла поделать?!
Она сидела одна в кабинете, хотела настроиться на пациентов. Но мыслями все время возвращалась к случившемуся. Она хотела помочь своей бедняжке, а сама ее обидела, и как!..
В дверь постучали. Элена взглянула на часы: неужели первый пациент?
Но в дверь вошла Алма.
– Извини, что без предупреждения, – начала она. – Я сочла необходимым с тобой поговорить, но не была уверена, что ты этого хочешь.
– У меня есть основания не хотеть, – холодно сказала Элена.
– А я бы на твоем месте все таки поговорила с доной Алмой, потому что только она способна избавить тебя от твоих мучений.
– С чего это ты взяла, что я мучаюсь? – надменно поинтересовалась Элена.
– А с чего это ты так агрессивно вчера со мной разговаривала? – Пухленькая брюнетка смотрела на крупную блондинку как смотрит мудрая мать на неразумную дочь.
– Ты манипулируешь моей дочерью! – повысила голос Элена. – Ты настраиваешь ее против меня! Ты привечаешь Камилу, чтобы разлучить меня с Эду.
– Ты мать, и не веришь, что к твоей дочери можно искренне привязаться? – рассердилась Алма. – Не веришь, что она может вызывать симпатию? Но представь себе, так оно и есть. Я не думала, что ты способна так узко смотреть на вещи!
– Имей в виду, Алма, я не позволю тебе испортить мои отношения с Эду! И я не отдам тебе мою дочь!
Алма поудобнее уселась в кресло и глубоко вздохнула.
– Лучше выслушай меня, Элена. О каких отношениях ты говоришь? Ваши отношения давным давно умерли, только ты никак не хочешь этого понять.
– Пусть об этом мне скажет сам Эду, – гордо вскинула голову Элена.
– Он тебе никогда этого не скажет. Он не способен причинять боль. Не способен с того дня, когда на его глазах сгорели его родители. Скорее он даст себя четвертовать, будет мучиться, будет страдать, но никогда не причинит боль другому. А я не хочу, чтобы он и дальше так мучился. – Алма говорила очень серьезно и очень просто, невольно заставляя к себе прислушиваться.
– Ты считаешь, что я могу принести ему только страдания? – насторожившись, спросила Элена.
– А что ты можешь ему принести? – Алма посмотрела ей прямо в глаза.
– Любовь. Почему ты боишься этого слова? Женщина может подарить любовь мужчине любого возраста, – с той же гордостью настаивала Элена.
– Эду ты можешь одарить только материнской любовью, – снова вздохнув, сказала Алма.
– Ты полна предрассудков и не понимаешь, что можно жить по другому! – Элена защищала свое право на счастье как львица.
– У тебя есть семья, Элена, дочь, сын, внучка. Эду тоже вправе иметь семью. Он проведет с тобой лучшие свои годы, ты состаришься на двадцать лет раньше его, и он останется в мире один как перст. Вряд ли ты собираешься родить ему детей. А как мы мечтали о них с матерью Эду! Она была не только моей сестрой, но и лучшей подругой, и мы всегда представляли себе свадьбу Эду, его жену, его детей… Ты сама мечтала об этом для своего сына, для Камилы. Так не мешай ей!
Элена закусила губу и молчала. Алма же продолжала:
– Не буду тебе лгать, я очень хочу, чтобы ты смирила свою гордыню и согласилась уйти. Вы уже насладились друг другом, встречались, развлекались, путешествовали, теперь пора подумать о будущем. Будущее – достояние молодых. Я хочу видеть, как Эду играет со своими детьми, провожает их в школу, строит планы. Пусть вместе с Камилой. Если быть честной до конца, то я представляла себе рядом с Эду совсем не Камилу, но давай не будем ничему мешать. Пусть они решают сами, быть ли им вместе или пойти навстречу новой любви. Обуздай свой эгоизм. Не мешай им.
Элена, закусив губу, продолжала молчать. Каждое слово Алмы резало ее как ножом, резало тем больнее, что она не могла не осознавать справедливость этих слов.
– Забудь Эду, – взывала к ней Алма. – Они с Камилой хорошая пара. Они говорят на одном языке, смеются над одними шутками, любят одни и те же фильмы, одну и ту же музыку. Сходство вкусов и делает людей счастливыми. Если ты как следует подумаешь, то поймешь, что я борюсь не только за счастье Эду, но и за счастье твоей дочери.
– Камила тебе безразлична, – продолжала упорствовать Элена. – Ты просто хочешь избавиться от меня. Тебе все равно, кто меня заменит. Тебе сгодится любая!
– Отчасти ты права, – кивнула Алма, – но только отчасти. Эду сгодится не любая. Но она должна быть обязательно молодой, чтобы создать настоящую семью. Она должна хотеть от него детей и родить ему их.
– Но если я люблю Эду, а он любит меня, мы не имеем права быть счастливыми? – не сдавалась Элена.
– А ты сможешь быть счастливой, зная, что несчастна твоя дочь, что ты отняла у нее мужа и ее будущих детей? Я пришла сюда, чтобы открыть тебе глаза. Так мне подсказало сердце. Я не воюю против тебя. Но тебе не видать покоя, если ты не откажешься от Эду…
С этими словами Алма поднялась и направилась к двери. Элена все еще пыталась бороться, повторяя:
– Нет, нет, я не труп. Я еще способна любить…
И сердце говорило ей: да, да, способна, ты способна любить детей, и в первую очередь свою обиженную дочь… Но как тяжело было смириться с потерей…

Глава 29

Капиту места себе не находила. Она боялась выйти за дверь, взглянуть в лицо соседям. Ей казалось, что все уже знают, каким образом она зарабатывает деньги. Беспокоилась, что слухи пойдут по всему дому, дойдут до ее родителей, и тогда… Она закрывала глаза, не в силах представить, что будет тогда…
– Мы с Камилой знаем друг друга с детства, росли как сестры. Как я посмотрю теперь ей в глаза? – жаловалась она Симони.
– Да точно так же, как и раньше, – цинично ответила подруга. – А что, собственно, изменилось? Земля же не провалилась под тобой, когда ты с Камилой разговаривала.
– Ты ничего не понимаешь, – обиделась Капиту. – Ты просто издеваешься надо мной! Если бы не мой сын, я бы повесилась! Мне даже к зеркалу подходить противно!
– Глупости! Все уже забыли, живи спокойно! – Симони были чужды сантименты Капиту. – И знаешь, что я тебе посоветую? Попроси Фернанду еще раз поговорить с Орланду, пусть он оставит тебя в покое.
– Фернанду весь этот кошмар и организовал! – вскинулась Капиту. – Он дал ему мой домашний телефон! Хоть бы он подох, твой Фернанду! А безумец Орланду мог меня и пришибить, он совсем себя уже не контролировал! Угрожал даже Камиле!
– Ну так найди того, кто его припугнет как следует, – посоветовала опытная Симони, – тогда вы будете на равных.
Капиту вздохнула: совет был хорош, но бесполезен. Среди ее личных знакомых не было хулиганов, которые могли бы расправиться с другим негодяем.
Прошло несколько дней, и Капиту успокоилась. Соседи хорошо относились и к ней самой, и к ее семье, никому и в голову не пришло распускать сплетни про скандал. В самом деле, через три дня все о нем забыли. А бедняжка Капиту почувствовала себя немного лучше после того, как навестить ее пришел Паулу с большим букетом цветов.
Он так уважительно и трепетно вел Капиту к машине, что было совершенно ясно: скандал с Орланду – досадная случайность, все знакомые Капиту – необычайно приличные молодые люди.
Паулу пригласил Капиту на прогулку.
– Я хочу поснимать тебя, – объяснил он. – Вот увидишь, выйдут потрясающие снимки, я повезу тебя по самым красивым местам. Ты на фоне города, гор, залива! Просто мечта!
Капиту с удовольствием приняла его приглашение, ей так нужно было после случившегося почувствовать себя человеком и немного развеяться.
Паулу замирал в присутствии Капиту, она казалась ему самой прекрасной девушкой на свете, и он был счастлив тем, что она одаривает его своим вниманием. Где только он ее не снимал! Он выбирал самые красивые площади города, парк, набережную. А какие ракурсы, какие романтичные позы!
Оба остались необычайно довольны проведенным временем.
– У нас осталось еще множество прекрасных мест, которые желательно посетить и зафиксировать, – произнес Паулу на прощание. – Как насчет следующей прогулки?
– Буду очень рада, – искренне произнесла Капиту.
Дома в ответ на расспросы отца она сказала, что Паулу ей очень нравится – так много знает, но нисколько не кичится своими знаниями, и вообще он человек очень честный и чистый.
– Так оно и есть, – согласился Паскоал. – Паулу очень похож на своего отца, а дона Мигела я очень уважаю. Послушай, дочка, мне кажется, что ты засиделась дома. Хочешь пойти с нами в оперу? Нас приглашает Офелия, говорит, что голоса будут божественные.
– Спасибо, папочка! Но я лучше побуду с Бруну.
– Да мы можем попросить Элену побыть с ним. Ведь сидела же на днях твоя мама с Ниной и Бруну.
– Спасибо за приглашение, папочка, я подумаю, – ответила Капиту, – я еще не знаю, что у меня будет с занятиями.
– Ну это другое дело, занятия – это святое, – сказал Паскоал и больше не уговаривал дочь.
Капиту и в самом деле нагоняла пропущенное, занималась целыми днями. Она все надеялась, что сумеет покончить с недостойной жизнью.
В оперу с родителями она не пошла, но Бруну, тем не менее, забрала к себе Элена. Капиту занималась под тихую приятную музыку, когда раздался в дверь звонок. Она вздрогнула и решила ни за что не открывать. С некоторых пор у нее были основания относиться к подобным звонкам с опаской. Но никто не стал колотить в дверь, нажимать на кнопку без перерыва, и она заглянула в глазок. На площадке стоял Фред, и тогда Капиту широко распахнула дверь.
– Проходи, – пригласила она, – я так рада тебя видеть!
– Я хотел поблагодарить твою маму за Нину, она так меня выручила в прошлый раз.
– Мама с папой ушли в оперный театр, а я занимаюсь, – сообщила Капиту, – но мы с тобой можем немного поболтать и послушать музыку.
– Я с удовольствием зайду, у меня освободилось немного времени, а к десяти я должен заехать за Кларой в магазин, и вот заглянул к маме… – Фред вошел, уселся на диван, сдвинув в сторону разложенные книги и тетрадки, и с уважением посмотрел на Капиту. – Хорошо, что ты не бросила учебу! Ты вообще просто чудо – и сына воспитываешь, и деньги зарабатываешь, и учишься!
Капиту вспыхнула, но не только от похвалы, и сразу перевела разговор на другую тему.
– Жаль, что я не понимаю итальянского, на котором поются все оперы, – сказала она, – но они такие романтичные, и я все все чувствую.
– Я тоже люблю оперы, в них всегда такая любовь, такая страсть, – подхватил Фред. Он говорил об опере, но думал о своей юношеской страсти, которая связала их с Капиту. Жалел ли он, что потом, встретив Клару, поверил, будто к нему пришла настоящая любовь? Может быть, но пока он об этом не задумывался и только вспоминал, что когда то им с Капиту было необыкновенно хорошо вдвоем…
– Да, любовь, да, страсть, но всегда на грани отчаяния, – продолжала Капиту, она тоже думала о своем – о своей любви и страсти, о своем отчаянии. – Наверное, я смешная, – она посмотрела на Фреда ясными выразительными глазами, – я во все верю, плачу в кино, плачу над сериалами…
Фред растрогался.
– Ты не смешная, ты необыкновенно чуткая, Капиту, – произнес он дрогнувшим голосом.
– Знаешь, когда переживаешь за других, собственные неприятности отступают на второй план, – со вздохом призналась Капиту, но тут же снова сменила тему: – Помнишь, я обещала тебе фотографию? Она готова. Заодно посмотришь и другие снимки, их сделал Паулу, он классный фотограф и замечательный человек.
Фред любовался Капиту, она так изящно двигалась, была такой оживленной, веселой, счастливой. Интересно, кто такой этот Паулу? Может быть, он и есть ее новый избранник, с которым ей хорошо?
– Ты такая счастливая, Капиту, – начал он, думая, как бы ему половчее расспросить о Паулу. – И красивая…
– Ты совсем захвалишь меня, Фред, – польщенно рассмеялась она, – пойду лучше принесу альбом с фотографиями!
Последние фотографии удались, Паулу в самом деле был классным фотографом – Капиту необычайно эффектно вписывалась в городской пейзаж, становясь лучшим его украшением, необычайно изящной статуей, зато розовые грозди цветов или голубая гладь лагуны были замечательным фоном для романтической красавицы с загадочной улыбкой.
Фред видел перед собой новую, необычную Капиту. «Похоже, что этот фотограф ее любит», – меланхолически подумал он и больше не стал ни о чем расспрашивать. Все ему стало и так ясно. Он был и рад за Капиту, но неожиданно почувствовал боль. Ему стало жаль их прошлого и стало грустно за свое будущее. Клара была замечательной девушкой, но совсем не романтичной.
Клара между тем позвонила Элене, но застала дома только Зилду и узнала, что Фред освободился раньше, зашел к ним и отправился к Капиту.
Клара всегда ревновала мужа к его юности. Она не раз устраивала ему сцены из за Капиту и, услышав, что он отправился к той, вскипела.
«Фред доиграется! – думала она. – Я не такая кроткая овечка, как ему кажется. Он много себе позволяет! Он не понимает, что я не стану терпеть его фортели, а неверность тем более!»
Между тем она ловила на себе ласково вкрадчивые взгляды молодого управляющего Франсиску, который взял ее на работу, доверительно сообщив Кларе:
– А вы знаете, что мою первую девушку тоже звали Кларой, а первая любовь не забывается!
Клара постоянно чувствовала на себе его внимательный и ласковый взгляд, и нельзя было сказать, что он был ей неприятен.
Франциску похвалил ее за обслуживание клиентов, но сказал, что в любой работе есть свои тонкости, которые он хотел бы Кларе объяснить.
– Почему бы нам не выпить вместе кофе и не провести заодно производственное совещание? – шутливо спросил он.
– Вы мой начальник, как скажете, – так же шутливо согласилась Клара.
– Давно у меня не было таких сотрудников, – начал Франсиску, глядя на Клару особенным мужским взглядом.
– Таких усердных, вы хотите сказать? – с простодушным видом спросила Клара.
– Таких интересных, – ответил с нажимом Франсиску.
– И мне очень интересно у вас работать, – с тем же нарочитым простодушием подхватила Клара. – Я хочу продавать как можно больше товара.
– Для этого, Клара, – тут Франсиску назидательно поднял палец, – нужно обладать особой интуицией, нужно уметь предугадывать желания клиента. Мы должны предлагать ему желанный товар, а не задавать лишние вопросы. К каждому клиенту нужно проявлять искреннюю симпатию, им нужно восхищаться, как восхищаешься женщиной. – И Франсиску взглянул на нее с восхищением.
– Со временем я научусь, – пообещала Клара.
– У тебя все и так отлично получается, – ободрил новенькую снисходительный начальник. – Кроме того, я всегда рядом. Если тебе что то понадобится, ты можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо, – жеманно улыбнулась Клара, – благодаря вам я чувствую себя гораздо увереннее.
– А я тебе говорил, что мою первую любовь тоже звали Кларой? Ты на нее очень похожа – те же манеры, лицо ребенка, глаза зрелой женщины…
Клара снова перевела разговор на служебные дела, стала задавать вопросы по поводу товаров, она не была готова к разговорам на личные темы, а тем более к роману. Но про себя снова подумала: «Если Фред и дальше будет играть с огнем, то доиграется!»
По дороге она еще себя накрутила, и когда встретилась с Фредом, то уже не могла сдержаться и сразу начала с упреков:
– Если ты меня обманываешь, пеняй на себя, Фред! Я тебя предупредила! Я знаю, что ты ходишь к Капиту, и рано или поздно я узнаю и про все остальное!
Фред тяжело вздохнул, ему сейчас совсем не хотелось ссориться, и он ответил очень миролюбиво:
– Не говори глупостей, Клара. Я зашел не к Капиту, а к доне Эме, хотел ее поблагодарить, она меня в прошлый раз здорово выручила с Ниной. Без нее я бы не мог на работу пойти!
– А зачем ты вообще туда потащился? Почему сразу не поехал за мной в торговый центр? – продолжала возмущаться Клара.
– Мне нечего делать битых два часа в торговом центре, – сцепив зубы, цедил Фред. – Клара! Не заводись! Я тебя умоляю! Что плохого в том, что я решил навестить маму?
– И заодно Капиту! – продолжала заводиться Клара.
– Что же ей теперь, переселиться, что ли? – разозлился Фред. – Она всегда там жила. Откуда в тебе эта глупая ревность?
– Никакая это не ревность! Просто я не желаю остаться в дураках! Посмотрим, как ты будешь относиться к приглашениям моего начальника пообедать с ним, он явно ко мне неровно дышит!
– Никак не буду, – пожал плечами Фред. – Я тебе доверяю!
– Ну и зря! – возмутилась Клара. – Я тоже – молодая красивая женщина, правда, не такая испорченная, как твоя Капиту!
Фред вздохнул и замолчал, в его представлении все, что он сейчас услышал, как раз свидетельствовало о грубости и вздорности Клары. Куда ей до чуткой, романтичной Капиту!
Так думал Фред, неторопливо шагая рядом с Кларой. А Клара думала: не зря ли она поторопилась с сообщением о своем начальнике? Вполне можно было ничего такого Фреду не говорить, тем более, что никаких романов она заводить не собиралась, а какой женщине не приятно, когда за ней ухаживают?..

Глава 31

Камила никак не могла забыть той бурной дождливой ночи, когда она вернулась домой совершенно промокшая и тут же побежала греться в душ. Как видно, под тем же дождём промокла и Элена, у неё были совершенно сырые волосы, она куталась в шаль и пила горячий чай с лимоном. Она вошла к дочери, когда та одевалась, и Камиле это показалось страшной бесцеремонностью. Но мать выглядела какой-то странной, и Камила выжидательно посмотрела на неё, сказав только:
- Мамочка, я хотела бы переодеться и не люблю это делать при ком-то.
Элена посмотрела на неё невидящим взглядом и произ¬несла ровным безжизненным голосом:
- Мы расстались с Эду.
По выражению лица матери Камила поняла, что это правда, и ещё поняла, что эта правда не доставила ей большой радости. Всё стало ещё сложнее и непонятнее. Камила совсем не была уверена, что главным препятствием на пути её счастья с Эду была мать...
Элена же продолжала говорить:
- Я сказала ему, что не хочу, чтобы он чувствовал себя связанным, а ты мучилась чувством вины и думала, будто я препятствую твоему счастью.
- А он? Что он тебе сказал? - нетерпеливо спросила Камила. Ответ Эду был так ей важен, он столько должен был открыть ей!
- Я не стала его слушать, - ровным голосом ответила Элена. - Главным для меня было то, что он меня выслушал.
Сердце у Камилы упало: Эду не любил её. Он уговаривал мать остаться с ним и теперь возненавидит её, Камилу!
- Ты зря это сделала, - сказала она матери. - Ничего хорошего из этого не получится.
Элена, молча взглянув на неблагодарную дочь, сказала:
- Извини, тебе же нужно переодеться, - и вышла.
На следующий день Камила, по своему обыкновению, поехала на конный завод. Поговорив с Педру, она всегда чувствовала облегчение, но на этот раз не хотела и разговоров. Ей нужно было просто проехаться на лошади, побыть наедине с собой, наедине с природой.
Но разговаривать ей всё-таки пришлось, правда, не с Педру, а с Алмой, которая приехала на завод из-за очередных неприятностей. Увидев Камилу, она пошла ей навстречу, обняла, поздоровалась.
За последнее время они так сблизились, что Камила не могла не быть с ней откровенной.
Она рассказала, что Элена с Эду расстались, и Алма внутренне возликовала - её усилия не пропали даром.
- Я уверена, что вы будете счастливы с Эду, - ласково сказала она. - Ты мне очень нравишься, я к тебе привязалась. Меня так трогает твоя любовь к Эду!
Камила подняла на неё глаза, и они были полны слёз.
- Не плачь, девочка! Любовь не грех. Сердцу не прикажешь. Ты не виновата, что полюбила его. И поверь, у тебя нет никаких причин для огорчений. Я уверена, что сегодня же все твои сомнения разрешатся, - сказала Алма.
Со свойственной ей решительностью Алма готова была сдвинуть и вторую гору - Эду, после того как сдвинула первую - Элену.
- Нет, дона Алма, - остановила её Камила. - Сейчас я не хочу встречаться с Эду. Теперь всё стало очень серьёзным, и я должна понять, нравлюсь ли я ему и насколько нравлюсь. Дружба ли это, которая навсегда останется дружбой, или всё-таки начало любви. Не я должна его об этом спрашивать. Он сам должен мне сказать об этом. Я не хочу служить для него соломинкой, за которую он ухватится в трудную минуту, чтобы потом разжать руки и отпустить.
Если Элена беспокоилась, что у её дочери недостаточно чувства собственного достоинства, то беспокоилась она напрасно, оно было развито у Камилы в высшей степени, просто до поры до времени она чувствовала себя в полной безопасности и поэтому, нисколько не думала о нём. Чувство собственного достоинства обостряется в человеке в те моменты, когда он вынужден себя защищать.
- Не обижайтесь на меня, дона Алма, но пока я буду держаться от Эду подальше. Он должен всерьёз разобраться со своими чувствами.
После того как Камила всё это высказала, ей стало легче. Всё встало по своим местам, а ей пока оставалось только ждать, и она была к этому готова.
Камила попрощалась и, высоко подняв голову, двинулась по дорожке к машине. Алма смотрела ей вслед: эта девушка нравилась ей всё больше и больше. Пожалуй, она будет достойной спутницей Эду, хотя, разумеется, он достоин лучшего. Камилу не сравнишь с Сесой, хотя и Сеса тоже очень дельная, но у неё гораздо хуже характер. А уж хуже всех характер у Ирис!
Алма приехала на завод разбирать очередной скандал, причиной которого снова стала Ирис.
А дело было так: в один прекрасный день кататься на лошадях приехали мать с сыном. Сыну приглянулся Ураган, принадлежащий Ирис, и он вздумал сесть на него без разрешения. Северину предупредил его, что этот конь принадлежит частному лицу и поэтому нужно иметь разрешение владельца. К тому же у коня очень дурной характер, и он не позволяет на себя садиться чужим людям.
Однако парень и слушать ничего не желал. Он привык, что деньги решают любые проблемы, и настаивал на своём.
Ирис услышала, что кто-то хочет покататься на её любимом жеребце, и встала на дыбы под стать своему коню. Вихрем примчалась в конюшню и заорала:
- Думаешь, если ты богатый, так можешь любую лошадь брать? Тронь только Урагана, и я тебе морду набью!
Но забавная девчонка только раззадорила парня, он взялся за повод и тут же получил по рукам.
- Хамка! Бандитка! - закричала его мамаша.
Вышедший на порог Алекс попытался её успокоить:
- Вы можете арендовать любую лошадь, но только не этого коня. Он принадлежит этой сеньорите, так что ваш сын не прав, дона Мадалена.
Но парень уже вскочил на лошадь, собираясь настоять на своём и ускакать.
- Ах вот ты как! - разъярилась Ирис, собираясь сдёрнуть его за ногу с лошади, но молодой человек сам лягнул её ногой. Ураган тотчас же вздыбился, и непрошеный всадник свалился на землю.
- Дрянь! Сволочь! Скотина! - завопила, бросаясь к своему драгоценному сыночку, мамаша, награждая нелестными характеристиками неведомо кого - Ирис или лошадь. - Если он что-нибудь себе сломал, я подам на вас в суд!
Скандал разгорелся громкий, каждый орал во весь голос, отстаивая свою правоту. Правда, на этот раз все были на стороне Ирис.
Синтия позвонила Алме, надеясь с её помощью замять скандал, рассказала, как было дело. Разгневанная Мадалена выхватила у неё трубку и принялась жаловаться на всех подряд. Синтия спокойно ждала, пока та, наконец, выговорится, и, когда Мадалена положила трубку, сказала:
- Дона Алма распорядилась отвезти пострадавшего в больницу.
Сказала и пошла к машине. Мадалена поспешила за ней, бубня что-то про суд. Алекс подсадил в машину молодого человека.
Тут-то, наконец, появился Педру, который ездил покупать сетку для ограды. Увидев скопление народа, он сразу заподозрил неладное. А когда заметил среди собравшейся толпы Ирис, то уже нисколько не сомневался, что произошёл какой-то скандал, виновницей которого была, разумеется, эта негодница.
Он сразу пришёл в крайнее негодование и выплеснул его в весьма крепких выражениях.
Ирис, успевшая привыкнуть к подобной лексике Педру, тем не менее, смертельно на него обиделась. В прошлый раз, когда она приехала к нему с утра пораньше, он тоже был злой как чёрт и не пожелал её выслушать, а теперь и вовсе обругал, да ещё и заявил во всеуслышание, что этой особе отныне и навсегда вход на конный завод воспрещён.
Эту меру бурно одобрила дама, сидящая в машине.
- Я подозревала, что это какая-то самозванка! - громко заявила она и похлопала Синтию по плечу, давая сигнал, что пора ехать.
Синтия высунулась из окошка, помахала Педру и пообещала:
- Я тебе потом всё расскажу. Не спеши с выводами!
Между тем поспешила с выводами Ирис, смертельно обиженная на Педру, который собрался было её всерьёз отлупить. Она взяла с места в карьер и помчалась прямо к дороге, полной машин. Педру поскакал за ней. Но Ураган был недаром лучшим конём в конюшне. Педру прекрасно знал это, и на его кобылке ему было Ирис не догнать. А она мчалась к шоссе, запруженному и легковушками, и грузовиками, и Педру было страшно представить, как мог повести себя там Ураган.
- Срочно в машину, - скомандовал Педру Северину. - Мы выловим её хоть из преисподней!
Ирис на лошади вылетела на шоссе, и Ураган не мог уже всерьёз соревноваться со своими железными соперниками, как-никак у него была всего одна лошадиная сила. Да и Ирис при всём своём легкомыслии была на самом деле весьма разумная девица, она прекрасно поняла, чем это чревато и, лавируя между машинами, перебралась на обочину, где сочла себя в безопасности. Но не тут-то было! Рядом с ней появилась машина, в ней сидел Педру и требовал, чтобы она немедленно прекратила заниматься глупостями.
- Останови коня! - приказал он. - Иначе тебе придётся иметь дело со мной, и ты получишь такую взбучку, что до конца дней её не забудешь!
Ирис совсем не хотелось иметь дело с разъярённым Педру, и она всеми силами пыталась придумать, как ей этого избежать. Дело кончилось тем, что Педру удалось-таки прижать её к металлическому ограждению, тянувшемуся вдоль обочины, и заставить слезть с коня. Урагана подхватил под уздцы Северину и так повёл обратно на завод. Педру был в ярости. Если бы он мог, то бы смешал с землей эту дрянь. Она не понимала, что он может лишиться работы! А вместе с работой лишиться и жилья! Он может остаться под открытым небом! Тем более, что Силвия уже подала в суд, требуя развода и квартиры. Словом, у него кругом одни неприятности. И не хватает ему только Ирис.
- В машину! - взревел он.
Но Ирис отчаянно заорала:
- Помогите! Он хочет меня похитить!
Педру онемел от наглости Ирис, а к нему уже двигался здоровенный мужчина.
- Оставь её, парень, - говорил он. - Тебе же будет лучше!
- Да это моя племянница! - рявкнул Педру. - Сейчас я ей всыплю по первое число!
- Какая я тебе племянница? - закричала Ирис. - Ты хочешь меня украсть!
- А ну быстро отпускай её! - наступал мужчина. - А то я сейчас полицию вызову!
- Обойдёмся и без полиции, - заявил второй прохожий, наступая с другой стороны, - сейчас отдубасим его, как следует.
Педру, чувствуя, что разгорается ещё один скандал, похлеще предыдущего, процедил сквозь зубы:
- Ну и стерва же ты! Меня тут из-за тебя того и гляди прибьют! Но я этого так не оставлю! Ты ещё у меня получишь!
Он сел в машину, развернулся и уехал, а Ирис попросила:
- Остановите мне, пожалуйста, такси, ребята. Спасибо вам большое за помощь!
Ирис назвала адрес Алмы и поехала к ней. Она рассказала всё, как было и пожаловалась, что Педру так настроен против неё, что ей теперь не видать завода как своих ушей.
Алма рассмеялась. Она недолюбливала Мадалену, которая постоянно норовила проехаться за чужой счёт, считала, что ей всё позволено, и своих знакомых использовала в качестве возможности получить для себя какую-то выгоду. Картина, которую нарисовала перед ней Ирис, была вполне правдивой, и Алма пообещала заступиться за неё. С этой целью она и приехала на завод с утра, чтобы умилостивить разгневанного Педру. Но первой ей встретилась Камила, и разговор с ней погрузил Алму в раздумье. Она поняла, что не так-то просто будет складываться роман Камилы и Эду.
В задумчивости она свернула на дорожку, ведущую к конторе, и увидела Синтию, которая спешила к конюшням. Она окликнула её, и та рассказала, что тут вчера произошло. Её версия ничуть не отличалась от рассказа Ирис, так что Алма убедилась в правдивости девушки. Затем Синтия прибавила, что сразу же после драки отвезла сына Мадалены в больницу и врач, который осмотрел пострадавшего, никаких серьёзных травм не обнаружил.
Алма от души поблагодарила Синтию. А та тоже замолвила словечко за Ирис.
Надо сказать, что в последнее время они с Ирис подружились. Ирис стала заходить к ней в магазин и обнаружила удивительные способности по части собачьих причёсок. Она так здорово мыла, стригла и вычёсывала собак, что Синтия только диву давалась. Ирис охотно помогала ей, когда нужно было причесать и привести в порядок сразу несколько собачек, отправлявшихся на собачий день рождения или выставку. Для Синтии не были секретом и матримониальные планы Ирис. Она охотно делилась ими со старшей подругой, и Синтия с серьёзным видом выслушивала, как Ирис собирается поймать в сети неуловимого Педру. «Кто знает, может быть, рано или поздно Педру обратит внимание на эту смешную девчонку и она составит его счастье, - думала Синтия. - Но ей ещё придётся подрасти!»
- Самое главное - вразумить Педру, - сказала Алма Синтии. - Я и сама ничего не имею против Ирис. Она мне очень и очень симпатична.
- Вы поговорите с Педру, а я поговорю с Ирис, - пообещала Синтия.
- Вот и договорились, - улыбнулась Алма и пошла отыскивать Педру, который строго-настрого запретил возмутительнице спокойствия появляться на территории завода. За помощь Ирис любому сотруднику грозило немедленное увольнение.
Педру наблюдал за починкой ограды и не сразу заметил стоявшую возле него владелицу завода.
- Ты усердный работник, и я тобой очень довольна, - вместо приветствия похвалила Алма Педру, и тот польщённо хмыкнул.
- Вот увидите, скоро здесь будет идеальный порядок, - пообещал он. - Я понимаю, что вы приехали из-за вчерашнего скандала и, может быть, после похвалы выскажете мне немало неприятного, но я хочу сказать, что уже принял самые суровые меры и в дальнейшем ничего подобного здесь происходить не будет.
- И какие же меры ты принял? - поинтересовалась хозяйка.
- Вы знаете, что всему причиной моя сумасбродная племянница, так вот я позвонил её матери на фазенду, и она пообещала, что заберёт Ирис обратно.
- А мне понравилась Ирис в этой истории. Она храбрая девушка. Подумать только, свалить на землю молодого человека, который решил оседлать её коня, а потом ещё скакать на нём среди машин! Не всякая на такое отважилась бы, а, Педру?
Педру поморщился: на этот раз похвалы Алмы пришлись ему не по душе. Он уже нажаловался на Ирис и Элене, и та его тоже поддержала. Правда, мягко, но обещала образумить девчонку.
- Разумеется, я заинтересована в том, чтобы на ипподроме, куда многие приходят кататься на лошадях, никаких скандалов не было, - продолжала Алма.
Педру согласно кивнул, потому что хозяйка говорила дело.
- Но и прихотям твоим я потакать не стану, - заключила она. - Пусть Ирис появляется здесь когда захочет. Мне эта девушка нравится, и к тому же она любит лошадей и знает в них толк.
- Этого у неё не отнять, - вынужден был согласиться Педру. - В лошадях она разбирается недурно, и они её слушаются. Вот люди - с ними она ладить не научилась.
- А по-моему, так, наоборот, Ирис очень общительная, очень располагающая к себе девушка, - возразила хозяйка.
- Я умываю руки, - сдержанно ответил Педру. - Вам виднее! Но если здесь что-то случится, не сваливайте вину на меня!
- Не каркай, Педру! - одёрнула его Алма и пошла по направлению к конюшне. - Сегодня такой чудесный день, что я решила вволю поездить верхом!
- Я вас предупредил, - буркнул ей вслед Педру. - Если что-то случится, то я ни при чём!
Алме оседлали её  любимую Селену, и она, ласково потрепав лошадь по шее и угостив её кусочком сахара, вскочила в седло. Ускакала она быстро, но в аллее пустила лошадь шагом - так легче думалось.
А думала Алма о тех трудностях, которые ей ещё предстояли. Если смотреть правде в глаза, то Эду страдал без Элены, страдал и рвался на волю. Недаром они с Эстелой всё последнее время так стремились переговорить с адвокатом. А что даст этот разговор? Эду сейчас настроен против Алмы, но верит, что не сегодня-завтра всё изменится. А когда узнает, что это невозможно? Что он скажет тогда? Как делить наследство, которое было единым целым, в котором за долгие годы всё настолько переплелось, что невозможно выделять  какие бы то ни было доли? И Камила... думала, что стоит устранить Элену, как Камила возьмётся за Эду с удвоенной настойчивостью, и он вскоре сдастся. Ни один мужчина не умеет противостоять желаниям женщины. Недаром говорится: чего хочет женщина, того хочет Бог. Но в Камиле нет ещё женской уверенности, она ещё слишком молода...
Все последующие дни Камила необыкновенно сосредоточенно занималась, никуда не выходила по вечерам, удивляя и Элену, и Ирис, которым, впрочем, трудно давалось сидение дома. Они обе страдали и искали возможности утешиться и рассеяться.
Элена после разговора с Педру сделала внушение Ирис, но та с такой искренностью и с таким неподдельным возмущением рассказала всю историю, что старшая сестра не могла не посочувствовать младшей. К тому же она сама чувствовала себя настолько беззащитной и несчастливой, что была рада защитить кого-то.
- Живи у меня, сколько захочешь и устраивай свою судьбу! - сказала Элена. - Если счастье не далось мне, то пусть будут счастливы молодые.
Ирис бросилась к ней на шею и крепко расцеловала старшую сестру.
В тот же вечер она позвонила матери.
- Ты, наверное, волнуешься, Педру наговорил тебе всякого, но я могу передать трубку Элене, и она тебя успокоит.
- Да, я очень волнуюсь, даже боялась звонить вам. Пообещала Педру забрать тебя, но куда? Ты же знаешь, я сейчас продаю фазенду и тоже должна перебираться в Рио. Или, может, куда-нибудь ещё? - Ингрид была страшно взволнованна, и её можно было понять.
- В Рио! В Рио! - горячо поддержала её Ирис. - Не волнуйся, мамочка! Я уже объездила несколько колледжей, где хотела бы учиться. Но пока ещё не определилась. Я тут познакомилась с замечательной женщиной, она ветеринар, и, вполне возможно, я тоже буду лечить лошадей и собак. Я уверена, что у меня получится.
- У тебя всё получится, моя девочка, не сомневайся, - вздохнула с облегчением успокоенная Ингрид. - Передавай привет Педру и больше не ссорься с ним!
Камила, услышав, что Ирис остаётся в их доме чуть ли не навсегда, снова почувствовала глубочайшую обиду на мать: почему она до такой степени не считается с ней, с Камилой? Почему ей до такой степени наплевать на свою родную дочь?
«Ты сама не понимаешь, что делаешь, дорогая мамочка! - мысленно говорила Элене Камила. - Ты просто выживаешь меня из нашего дома!»
И перед глазами у неё невольно возник гостеприимный дом Алмы, её улыбающееся, приветливое лицо. Об Эду Камила постаралась не думать...

Глава 33
Элена переживала очень тяжёлые дни, и Мигел как мог старался помочь ей.
О том, что Элена рассталась с Эду, он узнал от Алмы, которую навещал время от времени, как-никак они были старые друзья, а старая дружба не ржавеет. Когда с Эду случилось несчастье, Мигел стал заходить чаще, он утешал Алму, рассказывал, как справляется со своим несчастьем Паулу, иногда советовал воспользоваться тем или иным лекарством, потом дал телефон хорошего врача. Глория, неизменная спутница Алмы, всегда кокетничала с Мигелом, считая его своим потенциальным поклонником. И Алма, мечтая в своей компании о путешествии за границу и распределяя всех по парам, всегда соединяла Глорию с Мигелом. Он же выслушивал все эти проекты с улыбкой, не говорил вслух ни да, ни нет, но прекрасно отдавал себе отчёт, что Глория вовсе не та женщина, о которой он мечтает.
По вечерам он засиживался за работой, и в один из таких вечеров к нему в кабинет пришла Сеса.
- Мне кажется, что для тебя наступила пора действовать, папа, - решительно сказала она.
Мигел удивился. Он даже не понял, о чём идёт речь.
- Я об Элене, - нетерпеливо сказала ему дочь. - Именно сейчас и нужно добиваться своего, показать, на что ты способен. Я была у Алмы, она поделилась со мной этой отрадной новостью, и я тут же отнесла Эду книги. Было время, когда я отступила, но теперь я снова буду рядом с Эду и непременно добьюсь своего! Советую и тебе поступить так же!
Сеса не однажды говорила отцу подобные вещи, но лишь в этот раз он впервые отнёсся к её поучениям серьёзно.
- Я не знаю, чего можно добиться в любви, мне кажется, что глагол «добиться» и любовь несовместимы, - произнёс он задумчиво.
Сеса, однако, продолжала его уговаривать:
- Не смей сидеть, сложа руки! Иначе непременно появится кто-то другой и уведёт у тебя Элену из-под носа. Проводи с ней как можно больше времени! Ухаживай за ней! Не прячь своих чувств! И вот увидишь, она тебе ответит!
- Я очень благодарен тебе за заботу, - растроганно сказал Мигел, - и, вполне возможно, последую твоему совету, но не потому, что хочу воспользоваться одиночеством и бедой Элены, чтобы навязать ей своё общество, а потому, что в таком состоянии ей вредно оставаться одной.
- Я учу тебя тому, чему меня научила жизнь, - заявила Сеса, невольно рассмешив Мигела, но и это её не остановило. - Вот ты смеёшься. А со мной был такой случай, - продолжала она. - Мне ужасно нравился один парень у нас на курсе, у него была девушка, страшная зануда, и я, молча, отошла в сторонку. Как-то они поссорились, а я поговорила с ним и призналась в своей симпатии. Так, знаешь, что он мне сказал? Что тоже был от меня без ума и жалеет, почему я не намекнула ему раньше. «Жаль, что так поздно, я теперь полюбил другую!» - вот что он мне сказал. И с тех пор я считаю, что нельзя скрывать своих чувств! Завтра твоя любовь может оказаться никому не нужной!
У Мигела было совсем другое представление о любви, он не считал её таким уж скоропортящимся продуктом, по его мнению, любовь была скорее схожа с вином: чем дольше был срок выдержки, тем она была крепче, ароматнее и дороже.
Но спорить с дочкой не стал. Разве можно о таких вещах спорить?
Сеса ушла, а Мигел долго ещё сидел в раздумье, вспоминая, как трудно ему было переживать в одиночку потерю Ливии. Что же он тогда чувствовал? Как преодолевал возникшее вокруг мёртвое пространство?.. Может, Сеса права: в миг отчаяния и сердечного горя человек, прежде всего, нуждается в любви?
Несмотря на поздний час, Мигел поднял трубку и позвонил Элене.
- Я думал о тебе, - сказал он, - мне хочется пожелать тебе спокойной ночи и побольше мужества. Всегда помни, что у тебя есть надёжные друзья, в любой беде они будут вместе с тобой.
- Спасибо, Мигел! Как я благодарна за твой звонок, - прозвучал потеплевший голос Элены. - И тебе тоже спокойной ночи.
С той поры Мигел стал часто заходить к Элене, вытаскивая её, то в ресторан, то на книжную ярмарку. Он всё время старался, чтобы она как можно больше бывала на людях и как можно меньше оставалась наедине со своими мыслями. О своём разрыве с Эду Элена ему не рассказывала, а Мигел тоже не касался этой темы, проявляя деликатность. Но однажды вечером она сама ему позвонила:
- Можно, я к тебе приду? Мне непременно нужно с тобой поговорить.
- Буду рад, - только и ответил Мигел.
Он ждал её в своём рабочем кабинете среди книг, где привык проводить долгие одинокие вечера. Было довольно поздно, когда Элена, наконец, пришла.
- Мне было бы трудно говорить с тобой дома, - начала она. - Ирис, Камила...
- Я понимаю, понимаю, - закивал он.
Глубоко вздохнув, Элена без утайки рассказала ему всю горькую правду о своих сложных отношениях с Эду и Камилой.
- Я чувствую себя ужасно, - честно призналась она. - У меня будто кинжал в груди. Это не гнев, не сожаление, это - боль. За свою жизнь я многое пережила, теряла дорогих мне людей, теряла дом, работу, деньги... Но эта неутешная и не утихающая боль... такое со мной впервые. Я как моряк в первом плавании.
- А ты уверена, что поступила правильно, приняв именно такое решение?
- Да, уверена, - кивнула Элена, - хотя оно и не принесло мне радости. Я мечтала об Эду, мне казалось, что в жизни найдётся место для нас двоих, но это невозможно.
- Ты поняла, что он любит Камилу? - продолжал спрашивать Мигел.
- Мне кажется, что их взаимное чувство ещё только формируется. Эду пока не думает о своей любви к Камиле, но она в нём уже давно живёт, едва ли, не с тех пор, как мы вернулись из Японии.
- А что, если ты поторопилась? Когда приходит любовь, исчезает мудрость, - напомнил он Элене поговорку.
- Может быть, но я не могла больше терпеть, мы живём с Камилой под одной крышей, наши отношения становились с каждым днём всё тяжелее. Мы с ней буквально задыхались.
- А если между ними начнётся бурный роман, ты не будешь задыхаться? - спросил Мигел.
- Не знаю! Я пока ничего не знаю, - нервно произнесла Элена, - и поэтому хочу уехать в какое-нибудь тихое место, хотя бы дня на два. Я бы разобралась в себе и хорошенько обо всём подумала.
- Ты умница, так и нужно поступить. У меня есть хороший друг, он держит небольшую гостиницу на юге. Ты можешь отправиться туда хоть завтра. Места там сказочной красоты! Живи хоть десять, хоть двадцать дней, а то и месяц.
- Я бы рада, но не могу. У меня столько дел в клинике, ты даже представить себе не можешь!
- Ну почему же? - улыбнулся Мигел. - После автокатастрофы, в которой погибла моя жена, и так пострадал Паулу, я с головой ушёл в дела. Работа была для меня наркотиком, она спасала меня от жизни, которая стала пустой и никчёмной. Так прошёл год, и я понял, что оказался в ловушке.
Элена не сводила внимательных глаз с Мигела, который доверительно открывал перед ней свою душу, делился выстраданным опытом. Он словно бы старался влить в неё новые силы, наполнить жизненной энергией, чтобы помочь пройти трудный жизненный переход.
- Знаешь, спустя год у меня не осталось сил ни на работу, ни на жизнь, ни на детей. Я думаю, что плохой характер Сесы, её вечное недовольство объясняются именно дефицитом нашего общения в тот первый, безумно трудный год. Мы должны были сплотиться душевно, а вышло так, что именно душевные трудности каждый преодолевал в одиночку. Но когда одиночество стало невыносимым, я вдруг увидел, что у меня есть близкие. Это было невероятное открытие. Я был потрясён.
- А что открою я? - спросила Элена. - То же самое?
- Если захочешь, расскажешь по приезде, - улыбнулся Мигел.
- Я захочу, - сказала Элена.
- Погоди минутку, я дам тебе адрес и даже сам туда позвоню, чтобы предупредить о твоём приезде. Улаживай все дела на работе и звони мне. - Мигел пошарил на столе, достал книжку с визитками и вытащил одну из них. - Держи!
- Не знаю, как благодарить тебя, - произнесла Элена. - Мне, наверное, и в самом деле это очень нужно.
- Я провожу тебя, - предложил он. - Не возражаешь?
Элена молча кивнула.
- Ты очень устала. Я сяду за руль?
Элена опять кивнула. Давно она не чувствовала себя в таких надёжных, таких верных руках. Её спутник всё понимал с полуслова и протягивал ей руку помощи раньше, чем она её просила. Элена и не догадывалась, что такое бывает, и не представляла раньше, какое удивительное чувство покоя при этом возникает.
Они ехали по ночному Рио, недавно прошёл дождь, и машина словно бы плыла по тёмным водам, пронизанным огнями. Элене хотелось положить голову на плечо того, кто так мягко и уверенно вёл их маленькую лодку к тихой надёжной гавани. Нет, полного успокоения Элена ещё не чувствовала, всё было и тревожно, и больно, однако она не сомневалась, что вдвоём с Мигелом движется правильным курсом.

Отредактировано juliana19801 (14.04.2018 21:17)

Глава 35

Капиту была горда собой, она набрала для Мауру целых две тысячи реалов. Для неё это было нелегко, но она исполнила своё обещание.
Она ждала благодарности, улыбки, но только не той удивлённо-пренебрежительной гримасы, с которой Мауру принял деньги.
- И это всё? - осведомился он.
- Ну, знаешь ли! - вспылила Капиту. - Хамства, наглости и бесстыдства тебе не занимать! Да кто ты такой, чтобы я тебе помогала? Это ты, ты должен мне помогать!
- Но пойми, ребята хотят от меня пять штук, меньше их не устроит. - У Мауру снова был жалкий, заискивающий голос и такое же выражение лица.
- Не устроит! - возмутилась Капиту. - А как бы ты устроился, не будь меня? Как?
- Я бы погиб! - трагически заявил Мауру. - Что ты, моих дружков не знаешь?
Дружков Капиту не знала, но могла примерно представить, какого они пошиба.
- Ты себе таких дружков завёл, ты с ними и разбирайся, - в сердцах сказала Капиту. - А меня больше в свои дела не вмешивай! Я тебя видеть не хочу! Даже близко не появляйся!
Неблагодарность наглеца ранила её в самое сердце. Вокруг себя она видела сплошную чёрную неблагодарность! Сколько она ни делала добра, как бы ни старалась, всегда оказывалось, что могла бы сделать больше! Капиту шла домой и кипела от возмущения. Симони, увидев её, встревожилась. И Капиту сгоряча рассказала ей о помощи Маурисиу.
- Ну, ты даешь, подруга! Ты что, спятила? Такой вопиющей глупости я от тебя не ожидала! - Симони даже разозлилась на Капиту.
- Я сама от себя такого не ожидала, - призналась та. - Но поверь мне, больше такого не повторится.
- Да мне-то что! - Симони пренебрежительно пожала плечами. - Только жалко, что ты такая дура!
Капиту тяжело вздохнула и ничего не ответила: она и сама так думала и очень огорчалась.
Симони рассмеялась, глядя на её понурый вид.
- И всё-таки ты, Капиту, везунчик! Другую бы учили за такую глупость розгами, а тебе подарок сразу посылают!
Капиту недоумённо уставилась на подругу. Симони с торжественным видом достала из сумки маленькую коробочку и протянула ей.
- От кого это? - с тем же недоумением спросила Капиту, взяв ту загадочную коробочку.
- Ты посмотри, посмотри, потом скажу, если не догадаешься, - усмехнулась Симони.
Капиту открыла коробочку, и перед её глазами заиграли, переливаясь, камни и золото. Вещица была красивая и, без сомнения, очень дорогая.
- Нет, я не могу понять, от кого это, - произнесла девушка, невольно залюбовавшись игрой камней.
- От Орланду! - торжествующе произнесла Симони. - Он жаждет с тобой помириться. Говорит, что простил тебя. Я его встретила у Фернанду, и он так хотел тебя видеть! Тайком от хозяина шепнул, что заплатит двойную цену. Вот тебе и шанс! Всё восстановишь, что по своей глупости отдала. Я же говорю: ты везунчик!
Но Капиту услышала в словах Симони совсем другое.
- Простил? Он меня простил? Зато я его не простила и не прощу никогда! Гадость какая! Мерзость! Забирай сейчас же!
- Вот ты сама ему и отдашь, - хладнокровно заявила Симони.
Она только что побывала у Фернанду и снова позавидовала подруге: Орланду с ума сходил по Капиту. Симони слышала, как он говорил Фернанду:
- Эх, если она захочет, я брошу свою жену и женюсь на Капиту!
- На девочке по вызову? - не поверил Фернанду. - И тебя на такое хватит?
- Она порядочная, на неё можно положиться, а такая женщина для меня всегда леди, - ответил Орланду.
- Приведёшь Капиту, засыплю подарками, - пообещал он потом Симони.
А Фернанду всё качал головой: мешок, набитый деньгами, крутой бизнесмен - и так попался!..
С Симони подобного никогда не случалось, никто ей не делал таких шикарных предложений, никто так о ней не отзывался, и она приступила к Фернанду с упрёками:
- Ты меня что-то мало вызываешь! Раз или два в неделю! Куда это годится?
- Не кипятись! Я ещё сделаю тебя гвоздём программы! - пообещал Фернанду. - А Капиту всё-таки постарайся ему привести, он клиент выгодный.
Вот Симони теперь и старалась, а про то, что слышала, - Капиту ни гугу. А то кто её знает? Возьмёт и выйдет замуж за денежный мешок! Симони на её месте ни минуты бы не задумывалась, тут же вышла бы за Орланду!
- Сама отвезёшь и отдашь, - повторила она.
- Ты взяла, ты и отдашь, - отказалась Капиту. В определённых ситуациях она умела быть твёрдой. - А я этого типа на дух не переношу!
- Тоже мне! Не переношу! - рассердилась Симони. - Ты пошла на эту работу не для того, чтобы выбирать! Не для того, чтобы искать себе мужа! Не для того, чтобы получать удовольствие! Это работа! Запомни - работа! И спать будешь с тем, на кого укажет Фернанду!
- Но не с тем, кого на дух не переношу, - спокойно и твёрдо отрезала Капиту. - Так что верни.
Симони и раньше недолюбливала свою дорогую подругу за дурацкую наивность и прекраснодушие, а теперь и вовсе на неё разозлилась и разобиделась. Определение Орланду, что Капиту - порядочная, просто оскорбило Симони. Сама она о своей репутации не заботилась и свидания назначала прямо у подъезда, выходила экстравагантно одетая и садилась в машину. Капиту ей не раз выговаривала за это.
- Не думаешь о себе, обо мне подумай! О моих родителях!
Ну что ж, на этот раз Симони назначила свидание за углом, но первым повстречала не клиента, а Мауру.
- Пойдём выпьем пивка, - предложил он.
И Симони пошла с ним в бар, уж очень ей досадила Капиту, и уж очень ей было любопытно, о чём пойдёт разговор. Устроившись за столиком, она сказала:
- Только учти, у меня нет времени с тобой прохлаждаться!
Мауру прищурился и сделал комплимент:
- Шикарно смотришься! - Помолчал и добавил: - В общем, я много чего понял. Вы с Капиту неплохо устроились: дорого одеваетесь, разъезжаете на машинах.
- Мы работаем, - уточнила Симони.
- Вот и скажи мне, за какую работу столько платят, - потребовал он. - Не темни, говори начистоту, сколько платят за работу со стариканами, которые ездят с водителем? Я вижу, что вы с Капиту при деньгах.
- Не понимаю, о чём ты. - Симони отодвинулась подальше от Мауру.
Хоть ей Капиту и досадила, но подлянку подруге она тоже устраивать не хотела. Но Мауру рассмеялся и придвинулся к ней поближе.
- Ещё как понимаешь, - подмигнул он. - Не валяй дурака! Мы оба прекрасно знаем, о чём идёт речь. Я же не идиот, я слежу за Капиту и вижу её то с плейбоями, то со всякими старикашками.
- Не говори глупостей, - недовольно протянула Симони. - Ты считаешь меня дурой, которая тебе поверит?
- Нет, вы не дуры, вы необыкновенно умненькие девочки, поэтому и устроились так прекрасно. Жаль, что я раньше не знал, какая умница Капиту.
Легкомысленный тон Мауру рассердил Симони.
- А ты думаешь, легко одной растить сына и ухаживать за престарелыми родителями? - вскипела она. - Ты должен ею гордиться!
- А кто сказал, что я не горжусь? - ухмыльнулся Мауру. - Ты мне только одно скажи: сколько умницы берут за ночь? Вы же золотая жила, красавицы!
- Лучше на работу устройся, а не болтай всякие глупости, - в сердцах сказала Симони и вскочила: клиент наверняка уже заждался.
Мауру проводил её понимающим взглядом: девочки не теряли времени даром, они научились ковать монетки не самым обременительным образом. Проникнув в тайну Капиту, Мауру не сомневался, что напал на золотые россыпи.
Симони рассказала Капиту о своей встрече и очень обеспокоила бедняжку.
- Теперь он будет меня шантажировать, - мрачно предрекла Капиту. - Как же ты могла всё ему выболтать? Как?
- Он всё понял сам, он следил за тобой, и я ему даже не поддакивала. Мой тебе совет: откупись от него подарком Орланду.
- И попади к нему опять в лапы! - иронически воскликнула Капиту. - Спасибо за совет. Это называется из огня да в полымя. Нет уж! С Орланду я вообще не хочу иметь никакого дела, а с Мауру справлюсь, вот увидишь.
Симони пожала плечами и отправилась спать. Сегодня её клиент напился до бесчувствия и уснул, поэтому она вернулась домой пораньше, ей тоже хотелось выспаться.
Зато Капиту было не до сна. Она ворочалась с боку на бок и всё придумывала, что скажет Мауру при встрече.
Однако повстречалась она с Мауру совершенно неожиданно для себя и поняла, что он просто поджидал её, хорошо изучив её каждодневные маршруты.
Она хотела, молча миновать Мауру, но он схватил её за руку.
- Ты же не хочешь, чтобы все узнали твою постыдную тайну, Капиту? - с нескрываемой угрозой спросил он.
Капиту сразу сникла: ох уж эти тайны... И в голове у неё молнией пронеслись сразу тысячи мыслей: как ей не повезло, что отцом Брунинью стал Мауру! С её стороны это была ни к чему не обязывающая связь, она тогда отчаялась, потеряв Фреда, и вот забеременела... Но Бруну вернул её к жизни. И ей нечего жаловаться на судьбу! Она живёт, как умеет! Справляется с жизнью как может!
- Не смей меня вмешивать в свои мерзкие делишки! - вскинулась Капиту, вновь обретя уверенность, едва только вспомнила о Бруну. - Для тебя я сделала всё, что могла, поэтому оставь меня в покое!
Узкие глаза Мауру сияли торжеством: эта красавица у него в руках, он может из неё верёвки вить, наконец-то, и ему повезло напасть на золотую жилу!
- Нам нужно о многом поговорить, - вкрадчиво заговорил он. - Особенно после того, как я узнал так много интересного. Ты непременно должна помочь несчастному отцу нашего Брунинью. Твоё занятие приносит неплохой доход. У тебя водятся денежки. А если их мало, то вытряси из тех стариканов, с которыми балуешься в постели. Мне надоело быть добреньким! Мне нужны деньги! Прямо сегодня!
- Ну и дрянь же ты! - Капиту слов не находила от возмущения. - Я не дам тебе больше ни сентаво!
- Ах, вот ты как! - обозлился Мауру неожиданному сопротивлению. – Ну, я тебе покажу! Ты у меня дождёшься! Ещё слово, и я тебя поколочу!
Ну и ну! Как бы там ни было, но Капиту выросла в среде, где люди друг друга слышали, где для выяснения отношений не прибегали к кулакам, поэтому угроза Мауру подействовала на неё противоположным образом. Она высоко подняла голову и процедила:
- Любой из моих стариканов отдубасит тебя, стоит тебе только ко мне приблизиться, ничтожество ты этакое! - и поплыла по улице словно королева.
Держалась она по-королевски, но на душе у неё скребли кошки: что ни говори, но она попала в скверную переделку, и ей непременно нужно было найти какой-то выход. Кроме Симони, Капиту не с кем было посоветоваться.
- Это снежный ком, - сказала Симони. - Шантаж может длиться вечно, на твоём месте я обратилась бы к кому-нибудь за помощью. Почему бы тебе не обратиться, например, к Орланду?
Симони гнула свою линию, и, надо сказать, на этот раз вовсе не из вредности и не ради обещанных ей подарков. В отличие от Капиту она считала дело, которым занималась, совсем недурной профессией, чувствовала себя как рыба в воде, а уж попадись ей такой Орланду, она поблагодарила бы судьбу, потерпела бы его бешеный нрав и воспользовалась бы его деньгами на полную катушку. При таком Орланду никто бы и близко к ней не посмел подойти! А когда у неё появился бы солидный капиталец в банке, она сумела бы избавиться и от Орланду. Богатой женщине легче найти себе защитников, да и репутация у неё сразу становится безупречной. Что-то в этом роде Симони и пыталась внушить Капиту, твердя ей на все лады про помощь Орланду. Но Капиту стояла на своём:
- Я не могу, Симони. Нельзя решать одну проблему, создавая другую. Украшение я верну Фернанду и покончу с этим делом. Я не желаю иметь ничего общего с сумасшедшим. К тому же, стоит мне сейчас дать хоть что-то Мауру, и он с меня не слезет.
- Тогда тебе остаётся только молиться, - насмешливо сказала Симони. - Молись, чтобы у Мауру проснулась совесть и он молчал. Другого выхода я не вижу.
Капиту молилась. Ей хотелось, чтобы весь этот кошмар рассеялся как дурной сон. Прошло несколько дней, и она стала успокаиваться. Повеселела она, повеселели и все в доме.
Паскоал с Эмой припомнили даже, как любили в юности отплясывать, как ходили вместе на танцы.
- Почему бы нам и теперь куда-нибудь не сходить? - предложил Паскоал. - Я тебя приглашаю, Эма!
И в эту минуту раздался звонок в дверь.
- Ты кого-то уже пригласила? - шутливо спросил жену Паскоал и пошёл открывать.
На пороге стоял Маурисиу, и хозяева дома сразу поскучнели и напряглись: этот визит не сулил им ничего хорошего.
- Добрый вечер, дона Эма, сеньор Паскоал, - вежливо начал незваный гость.
- Зачем ты сюда пришёл, негодяй? Таким подлецам, как ты, нечего делать в порядочном доме! - сразу же завелась Эма, и остановить её было трудно.
На крик матери вышла из комнаты Капиту, увидела Мауру и побледнела.
- Я тут хотел поговорить кое о чём с твоими родителями, - проговорил он всё так же тихо и вкрадчиво, обращаясь к Капиту. - Думаю, их очень заинтересует то, что я им скажу.
- А мы не хотим с тобой разговаривать! И Капиту тоже не хочет! - кричала Эма, и была ох как недалека от истины.
На её крик заглянула Камила, увидела Мауру и предупредила:
- Имейте в виду, если я понадоблюсь, то можете рассчитывать на мою помощь.
Этих нескольких секунд Капиту хватило, чтобы вновь обрести уверенность.
- Пришёл повидать сына? Проходи! - пригласила она Мауру с таким выражением лица, что он не посмел ослушаться. К тому же он почувствовал, что добился своего, а значит, найденное оружие действует безотказно и можно грозить им при всяком удобном случае.
- Ты поступаешь подло, Мауру! - с гневом сказала Капиту, как только дверь за ними закрылась. - Я никогда ни о чём тебя не просила! Я со всем справлялась сама! Столько всего преодолела! Ни разу ничего от тебя не потребовала! Ты не имеешь права так со мной поступать!
- Ты не оставила мне другого выхода, - смиренно сказал Мауру. - Меня взяли за горло. Никому не хочется умирать...
- Почему я должна спасать твою шкуру? - презрительно спросила Капиту.
- Потому что у тебя есть деньги, - цинично ответил Мауру. - Ты достала их?
- Пообещай мне, что больше никогда не появишься у меня в доме. И я отдам тебе всё, что у меня есть. Но не пытайся больше меня шантажировать. Я найду средства управиться с тобой, у меня есть влиятельные покровители, которые сумеют доставить тебе немало неприятностей, если ты будешь портить мне цвет лица. Ты всё понял?
- Не стоит меня пугать, Капиту. Твоя мать, которая не хочет пускать меня, негодяя, в свой порядочный дом, не будет очень обрадована, узнав, чем занимается её дочь.
- Не забывай, что в этом доме живёт и твой сын! В общем, мы друг друга поняли, - постаралась вернуть разговор в надлежащее русло Капиту. - Я даю тебе деньги, и ты исчезаешь из нашей жизни навсегда, обещаешь?
- Обещаю, - согласился Мауру, но тут же прибавил: - Только имей в виду: я не могу жить без сына, и время от времени буду приходить его навещать.
Затем он вежливо попрощался и выскользнул за дверь.
- Не похоже на то, что он приходил повидаться с сыном, - задумчиво сказал Паскоал. - Почему он тогда не провёл с Бруну вечер, не посидел, не поиграл с ним?
- Потому что мой стул припекает ему задницу! - выкрикнула Эма. - Потому что здесь каждый кирпич и каждая половица его ненавидят! Я сегодня же начну молиться святой Рите, чтобы она избавила наш дом от этой пакости!
На этот раз Капиту была согласна с матерью. Она тоже собиралась помолиться святой Рите и попросить её о помощи, поскольку совсем не была уверена, что поступила правильно, отдав все свои сбережения негодяю Маурисиу.

Глава 37

После отъезда Элены Камила вздохнула с облегчением. Она почувствовала себя в собственном доме куда свободнее. Ирис она пыталась не замечать, хотя не заметить её было трудно.
- Ты позвонила матери? - спрашивала та у Камилы каждый день за завтраком. - Если сейчас позвонишь, то наверняка застанешь её в отеле. Ты должна на коленях у неё прощения просить за то, что довела её до нервного стресса!
Камила пропускала эти упрёки мимо ушей, но радости они ей не прибавляли, как, впрочем, и любви к Ирис тоже.
Да и Ирис не скрывала ненависти к Камиле, объясняя Зилде причину этих ежедневных ссор:
- Я её терпеть не могу за то, что она вытворяет со своей матерью. Это же ядовитая змея, которую следует придушить!
- Грех такие слова говорить, - отмахивалась Зилда. - Если вы будете и дальше ссориться, я сама позвоню доне Элене и попрошу её вернуться. То-то она обрадуется! Ты же любишь её, так не мешай ей отдыхать и набираться сил.
Зилда говорила правильно, возразить на это было нече¬го, и Ирис прикусывала язычок. Но ненадолго. Через пять минут ссора разгоралась с новой силой.
Удивительно ли, что при такой обстановке в доме Камила вдвойне обрадовалась приглашению Эду отправиться на выходные в Ангру? Подумать только! Наконец-то вдвоём! Да ещё в таких сказочных местах! Глаза Камилы вспыхнули от радости, зато лицо Эду оставалось серьёзным и сосредоточенным.
- Грустишь? - спросила она.
- Нет, думаю о жизни, - отозвался он. - Знаешь, я очень люблю смотреть на море. Если долго на него смотришь, возникает ощущение, что оно может дать ответы на любые вопросы.
Камила не решилась спросить, на какой же вопрос Эду так жаждет получить ответ, и призналась:
- Я тоже люблю море. Смотреть даже интереснее, чем плавать. Мне нравится шум прибоя, ветер... Ты обратил внимание, что иногда, сидя на берегу, перестаёшь замечать всё остальное?
Камила, мечтая об Ангре, тоже перестала многое замечать. Так она и Ирис не заметила, которая с большим интересом выслушала её разговор с Зилдой. Увидев, что Зилда перегладила все платья, Камила попросила не убирать вещи в шкаф.
- Я выберу, что мне взять с собой в Ангру, - попросила она. - У Эду есть яхта, мы проедем вдоль всех пляжей. Только бы погода была хорошая!
Зилда никогда не бывала в Ангре, но мечтала там побывать.
- Когда-нибудь я непременно возьму тебя с собой, а сейчас нам с Эду нужно побыть вдвоём!
- Конечно, конечно. - Зилде даже и не приходило в голову, что она может попроситься поехать вместе с Камилой.
И вот, наконец, Камила вместе с Эду ехали ранним утром по шоссе, ведущему к Ангре. Солнце уже встало, и Камила с удовольствием думала, как наденет свой новый купальник, который так ей идёт, побежит по золотому песку и окунётся в прохладную синеву моря. Она любовалась живописными окрестностями, открывавшимися с обеих сторон вдоль дороги, и сама не заметила, как Эду остановил машину.
- Вот мы и приехали, - сказал он.
Камила вышла из машины и оглядела большой, просторный дом с террасой. Он стоял в тени огромной скалы, а совсем рядом плескалось синее море.
- Ну и красота! - восхитилась Камила. - Неужели это ваш?
- Да, - нехотя уронил Эду. После визита к адвокату он и сам уже не знал, что принадлежит ему, что - Эстеле, а что - Алме. - Когда мы были маленькими, то проводили здесь всё лето. Помнишь, я как-то тебе рассказывал?
- Конечно! Конечно, помню, - тут же радостно подхватила Камила. - А ты отвезёшь меня на свой остров?
- Отвезу, - кивнул Эду. - Теперь этот дом снимает Глория и она очень любезно предоставила его нам на выходные. Знаешь, я приезжал сюда, когда мне было плохо, когда нужно было собраться с мыслями, когда уставал от опеки тёти Алмы или тосковал по родителям.
- Странно, я тоже всегда хочу куда-нибудь уехать, если мне грустно или нужно принять серьёзное решение. В таких случаях я обычно еду на конный завод...
Дверь им открыл Виржилиу, он был здесь и управляющим, и садовником, и привратником, а его жена Барбара - и поварихой, и горничной, и экономкой. Вслед за Виржилиу выглянули и его детишки. Эду удивился: до чего они выросли! Впрочем, чему удивляться? Сколько лет уж прошло...
Барбара была рада увидеть молодого хозяина, да ещё с такой красивой девушкой. Обычно он приезжал сюда один и частенько бывал не слишком-то весел. А потом и вовсе перестал приезжать.
- Дона Глория предупредила нас о вашем приезде, - приветливо начала она. - Распорядитесь, что вам приготовить?
Молодые люди переглянулись.
- Спасибо, не стоит, мы где-нибудь перекусим, - улыбнулся Эду. - Нас не будет весь день, Барбара. Виржилиу, яхта в порядке?
- В порядке, в порядке, - улыбнулся Виржилиу и двинулся первым по узкой извилистой дорожке, которая вела прямо к причалу, где покачивалась на волнах красавица яхта.
- Одна беда - катать вас некому, рулевой приболел. Я уж и в яхт-клуб звонил, хотел вам угодить. Да где ж на выходные моряка сыскать?
Сияло солнце, сверкало море, манили к себе ставшие недоступными острова, а субботний день внезапно померк. Камила даже не думала, что так огорчится. Оказывается, без морской прогулки ей уже и отдых был не в радость. Эду, поглядев на её расстроенное лицо, шутливо предложил:
- До острова Катавазес будем добираться вплавь. - И потом, повернувшись к Виржилиу, сказал: - Спасибо за помощь, иди отдыхай - тебя там всё твоё семейство ждёт!
Виржилиу пожелал им удачи и стал подниматься вверх по извилистой тропинке. Камила и Эду остались одни на пляже. Она прикинула, сколько придётся плыть, и огорчённо воскликнула:
- Да ты что! Я не доплыву!
Но Эду, вспомнив, как он плавал мальчишкой, как, в самом деле, доплывал до островов и какое это удивительное наслаждение, пообещал с загоревшимися глазами:
- Не дрейфь, я тебе помогу! Место там отличное!
Счастливый азарт Эду тут же передался Камиле.
- Ладно! Если поможешь, доплыву! - отозвалась она. И, представив, что в зелёном волшебном раю они будут только вдвоём, словно Адам и Ева, потянулась к Эду и спросила взволнованным голосом: - Ты рад, что приехал?
Эду понял, что имеет в виду Камила, но ответил совсем о другом:
- Рад, конечно, я же здесь вырос...
Камиле очень хотелось перевести разговор на них двоих, но тут Эду сказал:
- Смотри-ка, к нам гости!
Камила повернула голову и стала всматриваться в подходившую к ним группу молодых людей. Нет, она не ошиблась, в числе идущих была и Ирис. Поистине день сюрпризов, один хуже другого! Потом Камила узнала и Синтию, а та, весело поздоровавшись, познакомила их с Ромеу.
- Загораете? - со смешком спросил Ромеу. - А почему не среди морских волн? - И он кивнул на яхту.
Эду объяснил, что случилось, и тут Ромеу воскликнул:
- Этому горю мы вмиг поможем! У меня удостоверение на управление любой яхтой!
- Даже такой большой? - уточнил Эду.
- Да, - кивнул Ромеу. - Так что поднимайтесь на борт - и в плавание!
- Погодите, - вмешалась в разговор мужчин Синтия. По огорчённому лицу Камилы она поняла, что той совсем не в радость встреча с Ирис. Поняла, что Ирис разыскивала дом Алмы в Ангре вовсе не из любопытства. - Мне кажется, Камила с Эду гораздо лучше проведут время без нас. А мы тоже не станем нарушать свои планы.
Ромеу тут же принялся извиняться:
- Простите, что помешали. Я только хотел помочь...
- Да что вы! - энергично заговорил Эду. - Вы появились как спасители! Мы очень огорчились из-за того, что не могли воспользоваться яхтой. Поедемте все вместе! Мы очень этому рады, правда, Камила?
Камиле ничего другого не оставалось, как улыбнуться и выразить свою радость.
Эду попросил подождать его несколько минут и отправился к Барбаре за завтраком на всю компанию. Камила не могла не высказать своего недовольства Ирис.
- И зачем ты только тут появилась? - с искренним огорчением спросила она.
- Это мой сюрприз, - с таким же искренним торжеством отозвалась Ирис.
- Неужели ты подслушивала под дверью? Знала, что я здесь? И нарочно приехала сюда? Зачем? Чего ты добиваешься?
- Меня пригласила Синтия, и я хочу немного отдохнуть, - заявила Ирис, насмешливо глядя на Камилу. - Отдыхай и ты, моя дорогая!
- Я знаю, что тебе хотелось бы испортить мне весь отдых, - возмущённо продолжила Камила, - но у тебя ничего не получится! Сегодня самый счастливый день в моей жизни! Я со своим любимым в земном раю. И ни ты, ни кто-либо другой не помешает моему счастью!
- Счастью? - Ирис откровенно расхохоталась. - Откуда ему взяться, счастью? У тебя только и есть, что беспомощность и страх, потому что ты знаешь: твоя связь с Эду висит на волоске, каждую секунду она может оборваться!
- А вот это не твоё дело, - твёрдо заявила Камила. - Что должно произойти, произойдёт без твоего участия. Ты над этим не властна. Всё в руках судьбы!
- Ошибаешься! - насмешливо отозвалась Ирис. - Я сделаю всё, чтобы защитить свою сестру, а заодно и тебя! Не думай, что всё будет словно в волшебной сказке! Волшебных сказок не бывает! Даже в раю была змея.
- В моём раю эта змея - ты, Ирис!
Неизвестно, что ещё наговорили бы друг другу две молодые особы, но тут подошёл Эду с большой корзиной, из которой торчали аппетитные свёртки, и вся компания поднялась на яхту.
Что может сравниться с прогулкой по морю в солнечный день? Душистый свежий ветерок уносит все чёрные мысли, развеивает печали, освежает душу. Через пять минут счастливыми почувствовали себя все - Синтия, Ирис, Камила, Эду. О Ромеу и говорить нечего, яхта слушалась его, и он мечтал, что когда-нибудь ему точно так же будет послушна Синтия.
Яхта искусно петляла среди зелёных островов, все любовались чудесными видами. Но солнце припекало всё жарче, и всем не терпелось выкупаться.
- Может, будем купаться с борта? - предложил Эду.
Девушкам это предложение не понравилось. Им хотелось понежиться на песочке.
- Лучше где-нибудь остановиться и устроить настоящий пикник, - предложила Ирис.
Но Ромеу решил по-своему. Он причалил к очень живописному островку, где на самом берегу стоял приветливый домик, и аппетитно пахло жареным лососем.
- Нам пора подкрепиться, - провозгласил он, - а здесь, как я знаю, чудесно кормят!
Компания с удобством расположилась на террасе и жадно набросилась на прохладительные напитки, потом кто-то заказал себе кальмаров, кто-то салаты, кто-то лосося. После еды Ромеу исчез и появился с тремя комплектами для подводного плавания.
- Налетай, кто хочет ознакомиться с чудесами подводного царства! - пригласил он, потрясая масками.
Ирис подлетела первой, вдобавок она потребовала, чтобы её сфотографировали. Ромеу и Синтия тоже захотели поплавать с маской, а Эду с Камилой, переглянувшись, решили доплыть до соседнего островка.
- Должна же ты сегодня поставить свой рекорд, - подмигнул Камиле Эду.
Они плыли рядом, слаженно, дружно, получая неимоверное удовольствие от каждого своего движения. Из воды они вышли, держась за руки. Море словно бы соединило их, сроднило. Камила снизу вверх посмотрела на Эду затуманенным нежным взглядом, и он отозвался на её желание такой же безудержной страстью. Они сжимали друг друга в объятиях, и земля уже уплывала у них из-под ног, как вдруг, слегка повернув голову, Эду увидел внимательно наблюдавшую за ними Ирис. Отрезвление наступило мгновенно.
- Давно ты здесь? - хрипло спросил он.
- Боюсь, что самое интересное пропустила, но конец тоже очень впечатляющий. Не аплодирую только от избытка чувств, - издевательски произнесла Ирис. Она неусыпно следила за этой парой, следуя за ними по пятам.
- Какая же ты дрянь! - в сердцах бросила ей Камила.
- У меня на этот счёт другое мнение, - сообщила Ирис. - А ты ни разу не вспомнила свою мать? Неужели вы оба позабыли Элену?
Эду поморщился и сразу как-то потемнел лицом.
- Оставь нас в покое, Ирис, - попросил он.
- В покое я не могу вас оставить, - сказала она. - Нет у вас покоя, и счастья не будет. Не строят счастье на чужой беде! Вы не будете вдвоём счастливы! Никогда! Никогда!
С этими словами Ирис бросилась в воду и энергично поплыла.
Эду и Камила не смотрели друг на друга. Звёздный час миновал. Они тоже вошли в воду и поплыли, но на этот раз плыли сосредоточенно, отъединённо, каждый думая о своём.
Синтия, увидев их, мгновенно поняла, что дело и тут не обошлось без Ирис. Недаром та отправилась куда-то побродить. Синтия мигом побежала вслед за Ирис.
- Я всё поняла, - сказала она, догнав Ирис. - Ты приехала в Ангру, чтобы помешать роману Камилы и Эду. Поэтому и хотела найти дом Алмы. Но имей в виду, я пригласила тебя в первый и последний раз! Это же подло! Ты не понимаешь, что это подло?
- Синтия! А не подло со стороны Камилы отнимать у матери её любовь? Скорее всего, последнюю в её жизни? Как только я думаю об этом, меня начинает трясти. И я ненавижу эту белобрысую прищепку и желаю ей одного - чтобы Эду поскорее бросил её!
В отличие от Ирис Синтия не желала вмешиваться в личную жизнь людей, которых она знала мало и до которых ей по большому счёту совсем не было дела. Зато к Ирис у неё теперь были большие претензии.
- А ты подумала, что, восстанавливая справедливость, используешь меня? - спросила она возмущённо. - Подумала, что можешь испортить мои отношения с Камилой, с Эду, с доной Алмой, от которой я завишу? И ты ещё называешь меня подругой?
- Я хотела помочь Элене, - покаянно проговорила Ирис.
- Хорошенькая помощь! - фыркнула Синтия. - Дона Элена делает всё, чтобы её дочь была счастлива, а ты разбиваешь это счастье! И вдобавок подставляешь меня, человека, который может и хочет тебе помочь! Ты ведёшь себя чудовищно, Ирис!
- Прости меня, Синтия! - горячо попросила Ирис. - Теперь я вижу, до чего была не права! Поверь, больше я никогда не буду так делать.
Раскаяние девушки выглядело так искренне, что Синтия невольно смягчилась.
- Не стоит драматизировать ситуацию, - сказала она. - Думай впредь обо всех, а не только о ком-нибудь одном, и я думаю, что от твоей помощи будет больше пользы.
Когда солнце стало клониться к вечеру, Синтия сказала Ромеу, что им пора двигаться в Рио.
- Завтра мне непременно нужно быть на работе, - объяснила она.
- Поедем и мы с тобой в Рио, - обратился Эду к Камиле.
А она-то надеялась на ночь в Ангре! Думала, что они останутся в уютном доме на берегу моря, что эта ночь свяжет их навсегда... Но из гордости ничего говорить не стала.
- Да, конечно, - произнесла она как можно равнодушнее. - Мне завтра нужно непременно попасть в библиотеку.
Эду вернул Барбаре корзину, которая теперь выглядела совсем не аппетитно.
- Что же это вы ничего не ели? - всплеснула руками Барбара.
- Ели, - нехотя ответил Эду, - мы обедали у Жулиу, завтрак нам не понадобился.
«Видимо, тебе и ещё что-то не понадобилось, - вздохнула Барбара, с сочувствием глядя на грустную Камилу и напряжённого, нервного Эду. — Жаль, очень жаль».