* * *

В следующий раз он предстал перед Эленой в клинике и вручил ей приглашение на свой выпускной вечер в университете.
      —Я хочу непременно видеть тебя среди гостей, — произнес требовательно, не допуская никаких возражений. — Приглашение на два лица, поэтому можешь прийти с другом или подругой. Если тебя беспокоит твоя рана, то швы мы завтра снимем, и от нее не останется и следа.
Элена, конечно же, стала отказываться — мол, там будет молодежь, студенты, да и ему на этом празднике будет не до нее. Но Эду был неумолим:
—Ты собиралась выплатить мне компенсацию за нанесенный ущерб? Вот я и требую компенсации! В такой оригинальной форме. Соглашайся на мое условие, и наш конфликт будет исчерпан.
Он говорил в шутливом тоне, с напускной строгостью, а его глаза смотрели на Элену умоляюще.
Она в ответ произнесла как можно мягче:
—Я понимаю, тебе будут вручать диплом, для тебя это очень важное событие, но мы сможем отметить его и на следующий день, в каком-нибудь уютном ресторане. Согласен?
—Безусловно! — обрадовался Эду. — Одно не исключает другого. Сначала ты придешь на выпускной банкет, я познакомлю тебя со своей семьей, а потом мы вдвоем поужинаем в ресторане.
Спорить с ним было трудно, и Элена в конце концов уступила.
На банкете она появилась в сопровождении своего коллеги Лаэрти — известного специалиста по пластическим операциям, который работал в ее клинике хирургом, преображая дурнушек в красавиц. После развода с женой он впервые отважился выйти в свет, поэтому чувствовал себя довольно скованно и не отступал от Элены ни на шаг, что вызывало раздражение Эду. Сам он тоже весь вечер крутился возле Элены, пренебрегая обществом молодых девушек и недостаточно уделяя внимания воспитавшей его тете Алме, которая в нем души не чаяла.
Элена была ей представлена, и дамы, пообщавшись несколько минут, прониклись друг к другу взаимной симпатией, но потом, понаблюдав за племянником, Алма заподозрила неладное и решила предостеречь его от возможной опасности.
После банкета она попыталась вызвать Эду на откровенный разговор, начав издалека:
—Ты поссорился со своей девушкой?
—Кого ты имеешь в виду? — поморщился он, давая понять Алме, что подобный разговор ему неприятен.
         —Луизу, конечно. Если я не ошибаюсь, ты ни разу не пригласил ее на танец. Бедняжка с горя даже выпила лишнего.
—Мне бы не хотелось обсуждать поведение Луизы, — сказал Эду. — Во-первых, я никогда не считал ее своей девушкой. А во-вторых, она напилась не с горя, а по глупости. Ревнует меня!
—К Сесилии?
—Не только к Сесилии, но и к Элене! Устроила мне сцену ревности из-за того, что я позвал Элену на банкет.
          — Но ты действительно уделял Элене слишком много внимания, — перешла к главному Алма. — Тебе так не показалось?
          — А что в этом зазорного? Я был с ней обходителен, приглашал ее танцевать. Элена — умная, независимая женщина, достойная всяческого уважения. Тебе ведь она тоже понравилась, разве не так?
Алма не ответила на его вопрос.
—Ты перечислил ее достоинства, не упомянув главного из них, — произнесла она с укоризной. — Элена очень привлекательна! Любой мужчина это сразу же заметит. И ты — не исключение.
—Я вовсе не так на нее смотрю, — промолвил смущенно Эду. — Ладно, не будем об этом, я хочу спать.
—Нет, давай уж все выясним! — проявила настойчивость Алма. — Элена действительно произвела на меня приятное впечатление, не отрицаю. Но мне и подумать страшно, что ты можешь увлечься этой женщиной. Эду, ей сорок четыре года! Она сама так сказала. И если даже приврала, то в меньшую, а не в большую сторону. Хотя выглядит она, конечно, моложе своих лет.
—Прошу тебя, не надо! — взмолился Эду. — Что за глупая фантазия?
—А ты прикинь, какая у вас разница в возрасте!
—Мне это совершенно ни к чему. Я не строю никаких планов относительно Элены.
—Пока не строишь, — уточнила Алма. — Но Элена из тех женщин, которые способны вскружить голову даже опытному мужчине. А ты у нас парень видный, она вполне может на тебя польститься.
—Тетя, я хочу спать, — вновь повторил Эду.
—Ты отказываешься меня слушать, потому что уже попал в ее сети! — заключила Алма. — Я прошу тебя: будь благоразумнее, остерегайся Элены. Такая женщина может стать настоящим бедствием для молодого человека, который только начинает жить.
—Не преувеличивай! Я пригласил Элену на банкет лишь в благодарность за услугу — она почистила мой смокинг. А больше мы, возможно, никогда и не встретимся.
Его ответ немного успокоил Алму.
—Ладно, уже светает, пора спать, — сказала она и тут же добавила: — Я только не понимаю, о какой услуге ты говоришь. Эта женщина разбила твою машину, испортила твой смокинг, ты не взял с нее ни сентаво, так о какой же услуге идет речь?
Эду промолчал, и Алма, пожелав ему спокойной ночи, поставила последнюю точку в их трудном разговоре:
- Мне очень понравилась эта девочка — Сеса Сориану. Вот подходящая пара для молодого доктора! Ты присмотрись к ней. По-моему, она влюблена в тебя.

Глава 3

     Сеса отправилась к Алме за несколько часов до наступления Рождества, рассчитывая на то, что ей предложат провести там и всю рождественскую ночь.

—Не скучать же мне тут с вами! — высокомерно бросила она брату. — Я припасла такой подарок, которому нет цены. Когда Алма получит его, то непременно захочет видеть меня сегодня за их праздничным столом!
Подарок, на который Сеса делала такую большую ставку, действительно привел в восторг Алму. Это был старый литературный журнал, купленный Мигелом в букинистическом магазине. На первой странице этого журнала красовалось фото Феррейры ди Каштру — португальского писателя, чья юность прошла в Бразилии. А рядом с Феррейрой был запечатлен отец Алмы — большой знаток литературы, меценат, библиофил.
—Лучшего подарка я не получала за всю мою жизнь! — растроганно говорила Алма. — Сеса, ты словно вернула мне папу.
Именно на такой эффект Сеса и рассчитывала. Но в остальном ее ожидания не оправдались. Эду, рассматривая фотографию, с интересом слушал воспоминания Алмы, а на Сесу даже ни разу не взглянул. Эстела, его сестра, вообще встретила незваную гостью враждебно. А потом произошло самое худшее: пока Сеса беседовала с Алмой, Эду незаметно исчез из дома. Когда это выяснилось, Алма так расстроилась, что на нее было больно смотреть.
- Прости, дорогая, — сказала она Сесе. — Этот несносный мальчишка выбил меня из колеи. Передай папе мою благодарность за журнал и еще раз напомни, что я жду вас у себя на Новый год.
Сеса вынуждена была уйти.
А в дом Алмы уже потянулись гости, заранее приглашённые ею на рождественский ужин. Взяв себя в руки, Алма встречала их приветливой улыбкой, и лишь ближайшей подруге Глории призналась:
- Я едва держусь на ногах, так меня подкосил Эду. Представляешь , он сбежал к Элене — той даме, что была на его выпускном вечере!
- А ты в этом уверена? — спросила Глория, пытаясь развеять чрезмерную тревогу Алмы. — У Эду богатый выбор девушек, молоденьких и хорошеньких. Он может быть сейчас у одной из них.
- Нет, я сердцем чую, что он у Элены, — покачала головой Алма. - На днях я взяла его мобильный телефон и обнаружила там несколько звонков на один и тот же номер. Это был ее номер, я проверила!
- Все равно не надо делать из этого трагедии. Мало ли о чем они могли говорить по телефону! А если тебе так неймется, то позвони туда сама и все выясни. Может, его там и нет!
Алма не рискнула воспользоваться советом Глории.
- Эду терпеть не может, когда я его контролирую, — вздохнула она. — Нет, не буду звонить. Хотя всю рождественскую ночь мне придется провести как на иголках.

Чутье не подвело Алму: так и не дождавшись от Элены звонка, Эду сам поехал к ней домой, прихватив с праздничного стола серебряное ведерко со льдом и бутылкой шампанского.
—С Рождеством тебя! — бодро произнес он, когда Элена открыла дверь. — Ты не отвечаешь на звонки, поэтому я решил лично заехать.
—Спасибо, я тоже тебя поздравляю с Рождеством, — натужно ответила Элена, так и не предложив Эду пройти в квартиру. — А насчет звонков... Прости меня, я так закрутилась, устала, даже в гости не пошла. Хочу сегодня отоспаться.
—Все понятно. Гостей ты не ждешь, в дом меня не приглашаешь, — сказал Эду, — но раз уж я нарушил твое уединение, то принеси хотя бы фужеры. Мы поднимем бокалы прямо здесь, на лестничной площадке!
Он принялся открывать шампанское, и Элена вынуждена была его впустить.
—Ладно уж, заходи, не ставь меня в дурацкое положение. Я думала, ты серьезный взрослый человек, а теперь вижу, что ты всего лишь глупый мальчишка!
—Ты говоришь, как моя тетя, — недовольно проворчал Эду.
—В этом нет ничего удивительного: мы с Алмой примерно одного возраста, и ты нам в сыновья годишься.
—Ладно, пусть так, но все же ты мне не мать, — с вызовом произнес Эду. — Мы будем открывать шампанское или нет? Я не вижу фужеров!
—Сейчас принесу, — засмеялась Элена. — Ты умеешь добиваться своего!
—Рад от тебя это слышать, — не преминул заметить он. — Постараюсь и дальше действовать в том же духе!
Выпив шампанского, Эду еще больше расшалился. Вспомнил, что они с Эленой никогда не пили на брудершафт, и предложил восполнить этот пробел. Элена тоже развеселилась:
—Ты забыл тот страстный поцелуй в капот? Забыл, какой «брудершафт» я тебе устроила?!
—Нет, это невозможно забыть! — с наигранным пафосом ответил Эду. — И мы тогда в самом деле сразу перешли на ты.
Они стали вспоминать подробности своей первой встречи, теперь в их глазах все это выглядело забавно, смешно.
Элена забыла, сколько лет Эду, ей было с ним легко и весело.
Так, за разговором, они и не заметили, как в гостиную вошла Капиту с Брунинью на руках.
—Ой, прости, Элена, — смутилась она, — я не знала, что у тебя гости... Тут было открыто...
—Я и сама не знала, что у меня сегодня будет гость! — задорно ответила Элена. — Это мой друг Эду, он принес шампанское. Выпей с нами за Рождество!
—Спасибо, меня ждут дома. Я зашла, чтобы позвать тебя к нам.
—Нет-нет, садись, — засуетилась Элена. — Дай мне Брунинью. Эду, ты видишь, какой славный мальчик? А Капиту — его мама и моя соседка.
Эду открыл вторую бутылку шампанского, которая на всякий случай была припрятана у него в сумке, все пожелали друг другу счастья и выпили. Потом Элена вспомнила про подарки.

—Подержи Брунинью, Эду! Я сейчас принесу сюда все пакеты и буду вас одаривать.
Капиту хотела сама взять ребенка на руки, но Эду воспротивился:
—Нет, пусть побудет у меня. Похоже, его устраивает мужское общество, он сразу же приобрел важный вид.
Элена тем временем принесла подарки, стала их раздавать, и тут Эду воскликнул:
—Эй, что ты делаешь, парень?!
Оказалось, Бруну неспроста затих у него на руках — это была подготовка к тому, что случилось минутой позже.
—Какой ужас! Он описался! Простите, я забыла надеть ему подгузник, — оправдывалась Капиту, сгорая от стыда.
А Элена заливисто смеялась, держась за живот:
—Ой, умора! Ой, не могу! Ты посмотри в зеркало, у тебя такое смешное выражение лица! — говорила она Эду.
Он не обиделся, ответил ей в шутливом тоне:
—Ну, спасибо тебе! Ты умеешь поддержать друга в трудную минуту!
—Конечно, умею, — подтвердила она. — Ты еще не знаешь, на какие подвиги я способна. Ну-ка, снимай рубашку!
—Давайте я застираю! — вызвалась Капиту, но Элена отстранила ее решительным жестом:
—Нет, это моя забота.
—Ладно, еще раз прошу меня извинить, — потупилась Капиту, — Я пойду поменяю Бруну штанишки.
—Не беспокойся, все нормально, — приободрила ее Элена. — Я попозже к вам зайду. Оставьте мне кусочек вашей фирменной трески под соусом, я ее обожаю!
Эду залюбовался Эленой: в этот момент она была так хороша собой, радость жизни переполняла ее, била через край.
—Ты сама еще девчонка! — произнес он восторженно, когда за Капиту закрылась дверь.
К собственному удивлению, Элена вдруг поняла, что Эду верно определил то состояние, в котором она сейчас пребывала. Девчонка! Именно так, и не иначе. Все прожитые годы отступили куда-то, растаяли как мираж, как легкое облачко в синеве небес.
Эду между тем подошел к ней близко-близко. Элена уловила его взволнованное дыхание, увидела его обнаженный торс, что-то давнее, залетевшее сюда из далекой юности, всколыхнулось в ней, вознося ее над временем и судьбой, увлекая в светлые, еще неизведанные дали...
Но тут прозвучал телефонный звонок, мгновенно вернувший Элену к реальности.
—Это звонит твой мобильный, — сказала она Эду и засмеялась, увидев, что он по-прежнему держит в руке ту злополучную рубашку. — Ты поговори пока, а я пойду в ванную, постираю.
Звонок был от Алмы. Она все же не удержалась, пошла на поводу у своего беспокойства.
—Эдуарду, мы все тебя ждем, а ты куда-то исчез. Сегодня ведь Рождество, имей совесть!

По ее тону Эду понял, что Алма находится в крайней степени раздражения, и ответил кратко:
—Скоро буду!
—Ты где? — внезапно дрогнувшим голосом спросила она.
—У Элены.
—Я так и думала, — глупо произнесла Алма и добавила после небольшой паузы: — Ладно, передай ей мои поздравления и приезжай, пожалуйста, домой поскорее.
Последние слова дались ей особенно трудно, Эду даже пожалел ее. Но он и представить не мог, какая буря кипела в душе Алмы.
—Эду пропал, погиб! — сказала она Глории. — Эта женщина его околдовала. Вот тебе телефон, Глория, позвони ей под любым предлогом и выясни адрес, домашний и служебный.
—Неужели ты будешь за ней шпионить? — изумилась Глория.
—Нет, конечно, — ответила Алма. — Но мне нужно знать ее адрес! На всякий случай.

Звонок Алмы сумел разрушить ту атмосферу легкости и беспечности, которая установилась между Эленой и Эду.
—Все, надевай рубашку и беги. Я просушила ее утюгом, — сказала Элена строго. — Не надо омрачать тете Рождество.
      — Я все эти дни только о тебе и думал! — совершенно невпопад ответил Эду.
—А я о тебе не думала! — пресекла эту вольность Элена. — Давай не будем портить наши дружеские отношения.
—Давай! — охотно согласился он, пытаясь вернуться к прежнему шутливому тону. — Мы будем дружить, как девочка и мальчик!
Элена невольно улыбнулась, и Эду воспрянул духом, но ему помешал телефонный звонок Камилы. После разговора с дочерью Элена снова стала похожа на себя прежнюю — ту, которая не хотела впускать Эду в квартиру и разговаривала с ним через порог.
Увидев, что он до сих пор еще не одет, она рассердилась:
—Ты намерен идти домой без рубашки?
—Жарко! — попробовал дурачиться Эду, но на сей раз этот номер у него не прошел, Элена сумела сохранить серьезность.
—Ты играешь с огнем, — произнесла она предостерегающе. — Буду откровенна: если я дам себе волю, то уже не остановлюсь. Но интуиция подсказывает мне, что делать этого не следует! Надо быть благоразумной. Иди, пожалуйста, домой, пока рождественская ночь еще не кончилась.

Эду послушно надел рубашку и направился к двери. Но когда он попытался повернуть ручку замка, Элена воскликнула:
             — Не открывай! Это плохая примета: не вернешься!
—А ты хочешь, чтобы я вернулся? — спросил он с робкой надеждой.
—Я ничего не хочу, — ушла она от прямого ответа. — Не начинай все сначала. До свидания!
Несмотря на то что Элена не позволила Эду остаться у нее до утра, он не чувствовал себя отвергнутым. Наоборот, в него вселилась уверенность, он знал теперь, что небезразличен Элене, что она всего лишь борется со своими чувствами, помня о той проклятой разнице в возрасте, которая пока еще стоит между ними, но которую можно, можно преодолеть!
Домой он вернулся в самом радужном настроении. Блаженная улыбка играла на его лице, глаза искрились счастьем.
Едва взглянув на него, Алма все поняла:
—Я вижу, твой роман развивается бешеными темпами! Странно, что эта сеньора тебя вообще сегодня отпустила.
           — Не смей говорить о ней в таком оскорбительном тоне! — мгновенно вскипел Эду. — Ты видела Элену всего один раз и абсолютно ее не знаешь.
—Мне известно главное: она старше меня на четыре года, не говоря уже о тебе!
—Господи, сколько можно это повторять? — схватился за голову Эду. — Пойми, оттого что ты будешь бесконечно твердить: «Возраст, возраст, возраст» — Элена не станет моложе, а я не стану старше.
—Да, это препятствие, которое нельзя ничем устранить, — подхватила Алма и тут же услышала от Эду:
—А для меня это вообще не препятствие! Возраст — понятие относительное. Если хочешь знать, Элена моложе нас с тобой, вместе взятых! Рядом с ней я чувствую себя зрелым мужчиной, а ты, наоборот, давишь на меня изо всех сил, пытаешься втиснуть меня в детские одежки, которые больно врезаются в мое тело, не дают возможности дышать.
От такого заявления Алма пришла в ужас. По всему выходило, что она допустила какую-то серьезную ошибку в воспитании Эду и сама же толкнула его в объятия Элены. Возможно, была с ним излишне строгой? Или, напротив, чересчур избаловала мальчика, потакая ему во всем, исполняя любую его прихоть? Какую бы игрушку Эду ни захотел — пожалуйста, получай! И вдруг произошла осечка. Тетя Алма не разрешает любимому племяннику позабавиться с очередной игрушкой, говорит: «Она для тебя слишком стара, и главное — небезопасна». Конечно, это вызывает в нем бурю протеста! Но что же делать? Безучастно смотреть, как по молодости лет мальчик лезет в петлю и сам этого не понимает? Нет, надо объяснять ему, чем это чревато, набраться терпения и дотошно, въедливо объяснять. Пусть он злится, бесится, но, в конце концов, и капля камень точит!
—Попытайся понять, — произнесла Алма как можно мягче, — я не могу быть равнодушной к твоему выбору, потому что ты воспитывался у меня с десяти лет. Все это время я несла за тебя ответственность и научилась кожей, нутром, всем своим естеством чувствовать, в каких случаях тебе грозит опасность. Сейчас именно такой случай, и я пытаюсь предотвратить возможную беду.
—А тебе не кажется, что ты слишком сгущаешь краски? По-твоему, Элена похожа на монстра?
—Не утрируй!
—Значит, тебя не устраивает только ее возраст?
—Нет, прежде всего, меня пугает ее бездушное отношение к тебе.
—Что?! — возмущенно воскликнул Эду. — Я ослышался, или ты сошла с ума?
—Ни то ни другое, — печально усмехнулась Алма. — Я в здравом уме и могу еще раз повторить: Элена относится к тебе жестоко, безжалостно. Если бы она желала тебе добра, то не принимала бы твои ухаживания.
—Меня трудно остановить, если я чего-нибудь захочу! — напомнил ей Эду, но Алму это не смутило.
—Поверь, у любой женщины найдется тысяча способов, для того чтобы отшить поклонника, не угодного ей по той или иной причине, — пояснила она этому «юному Вертеру».
—А зачем Элене меня отшивать? Нам хорошо вместе. Ни одна девушка не вызывала во мне такого душевного подъема, — проговорился Эду, ранив Алму в самое сердце.
—Вот это как раз и страшно, — с горечью произнесла она. — Я сразу почувствовала, что ты увлекся ею всерьез.
—Ну и что? Когда-нибудь это должно было произойти. В тебе просто говорит ревность! Ты не можешь смириться с тем, что я вырос и уже не нуждаюсь в твоей опеке.
—Ой, еще как нуждаешься! Ты же пока представляешь собой чистый лист. У тебя есть диплом, но нет никакой врачебной практики. Вспомни, о чем мы с тобой не так давно говорили, — о стажировке за границей, в лучших клиниках мира! А теперь ты об этом и не вспоминаешь, потому что Элена задурила тебе голову. Не поедет же она, в самом деле, за тобой в Европу или Соединенные Штаты! Ты уже сейчас запутался, Эдуарду, и кто, кроме меня, поможет тебе отделить зерна от плевел?
—Ну конечно, без тебя я вообще ничего не стою! — язвительно усмехнулся он. — Разве я могу сам разобраться в своих делах, в своих чувствах?
—Судя по твоим поступкам, ты действительно пока на это не способен, — приняла вызов Алма. — И я вынуждена объяснять тебе элементарные вещи. А ты слушай и мотай на ус! Например, когда я говорю, что Элена для тебя стара, то имею в виду не столько физический возраст, сколько жизненный опыт. Хорошо, когда двое любящих наживают его вместе, от юности до старости. А Элена не сможет принять близко к сердцу твои юношеские интересы, даже если захочет, потому что эти проблемы для нее уже в прошлом.
—Элена, значит, не сможет, а ты все можешь! Ты мудрее всех на свете, не зря ведь пережила трех мужей!
Алму глубоко это задело, но она подавила в себе обиду и продолжила:
—Я способна почувствовать и понять тебя лучше других не потому, что такая мудрая, а потому, что мне пришлось стать для тебя и матерью, и отцом. И тетей ты зовешь меня лишь потому, что я так решила! Мне хотелось, чтобы ты никогда не забывал свою родную маму...
—Прости, я не хотел тебя обидеть, — произнес Эду потупившись. — Но должен заметить, ты не всегда меня понимаешь. Тебе это только кажется.
—Возможно, — не стала спорить с ним Алма. — Но я все же хочу тебя понять, а ты меня — нет. Представь, какое будущее тебя ждет с Эленой: детей она уже не сможет родить, от ее нынешней красоты через несколько лет ничего не останется, и ты будешь кусать локти. Вот от чего я пыта¬юсь тебя предостеречь. Неужели это так трудно понять?
Возразить ей Эду не смог и предложил вообще закончить этот неприятный разговор, сказав, что хочет спать.
—Ладно, утро вечера мудренее, — согласилась Алма. — Только послушай, что я скажу тебе напоследок. Поезжай-ка ты куда-нибудь в Европу! Например, во Францию или в Италию. Возьмешь там напрокат хорошую машину, отдохнешь, развеселишься. И заодно разберешься в своих чувствах к этой женщине. Путешествия в таких случаях бывают очень полезны. Подумай над моим предложением. Я оплачу любой маршрут, который ты выберешь.
—Ну вот! «Я оплачу!» — передразнил ее Эду, рассердившись. — Ты пытаешься меня купить. Ты вообще привыкла все рассматривать в пересчете на денежный эквивалент!
Такой грубости Алма терпеть не стала и дала ему достойный отпор:
—Если бы я не платила за все, тебе бы пришлось работать, чтобы получить диплом врача, ты никогда бы не смог повидать мир и ездил бы на автобусе! Так что твои упреки неуместны, я их не принимаю.

Глава 6

            Не сумев договориться с Эленой, а значит, и предотвратить возможную беду, Алма мужественно переживала свое поражение.
— Я не собираюсь отменять новогоднее торжество только потому, что Эду не пригласил на него своих друзей и, похоже, сам не намерен в нем участвовать, — сказала она мужу. — Наоборот, мы устроим грандиозный праздник — с оркестром, с фейерверком! Как-никак это не обычный Новый год, а Миллениум!
Данилу, всегда и во всем поддерживавший Алму, согласился с ней и на сей раз, а заодно полюбопытствовал:
—Ты не забыла позвать к нам на праздник эту новую сотрудницу, Синтию?
—Ну конечно, я ее пригласила. Специально для тебя! — криво усмехнулась Алма. — Я же не слепая, заметила, что ты на нее глаз положил.
—Да, я ею очень заинтересовался, — ответил он, лукаво сверкнув глазами. — С эстетической точки зрения. Уж очень хорошо и красиво она держится в седле!
Подобные шуточки были у них в порядке вещей. Данилу нарочно поддразнивал Алму, изображая из себя ловеласа и провоцируя ее на ревность. А она подыгрывала ему, не теряя, впрочем, бдительности, поскольку Данилу и в самом деле был всегда готов приволокнуться за какой-нибудь хорошенькой девушкой, случайно попавшей в поле его зрения. Алма же, как женщина умная, лишь подшучивала над этой слабостью Данилу и никогда не устраивала ему сцен ревности.
—Я пригласила не только Синтию, но и ее родителей, — добавила она. — Полагаю, они смогут оградить дочку от посягательства чересчур ретивых женатых мужчин.
—Ты, наверное, имеешь в виду Педру? — спросил Данилу и не удержался от смеха.
Алма тоже засмеялась, потому что представить Педру в роли обольстителя женщин было невозможно. Она попыталась это сделать, но в ее воображении возник слон, танцующий партию в классическом балете.
—Кстати, это еще одна проблема, которую я должна уладить, — сказала Алма уже вполне серьезно. — Мне надо как-то примирить нашего дикаря с Синтией. Он воспринял ее появление в штыки.
—Значит, я попал в самую точку? — удивился Данилу. — А мне казалось, я просто удачно пошутил насчет Педру.
Чем же его не устроила Синтия?
—Да ничем! Ты же знаешь, у Педру есть теория: женщина на конюшне — это все равно что женщина на корабле. Он не хотел, чтобы я брала ее на работу и сейчас попросту игнорирует Синтию.
—А я думаю, это всего лишь примитивная ревность, — высказал свое мнение Данилу. — Педру всегда ходил у тебя в любимчиках, а тут у него вдруг появилась конкурентка. Ему не понравилось, что ты сразу приблизила к себе Синтию.
            Он был не далек от истины. Педру возмутился, узнав, что Синтия в первый же день своей работы изменила рацион нескольким лошадям, включив в него дорогостоящие витаминные добавки:
—Эта дамочка слишком много на себя берет! — сказал он Алме.
—Синтия не дамочка, а молодая красивая девушка, — поправила его Алма. — Когда ты ее увидишь, она тебе тоже понравится, как понравилась лошадям.
—Не знаю, как насчет лошадей, а вас она точно очаровала.
Алма спокойно восприняла его упрек:
—Можно сказать и так. Синтия сразу меня к себе расположила. Я даже позволила ей прогуляться верхом на Селене.
—Что?! — не поверил услышанному Педру. — Вы же не доверяете Селену никому — даже близким друзьям, даже мне!
—Я изменила своему правилу, поскольку это в интересах Селены. Синтия сказала мне, что лошадь должна поближе познакомиться с врачом, чтобы полностью доверять ему.
—Да, эта особа далеко пойдет!
—Ты напрасно злишься, Педру. Синтия не собирается отбивать у тебя хлеб. Да я бы и сама ей этого не позволила. Но я считаю, будет лучше, если Синтия займется скаковыми лошадьми, а у тебя останется больше времени на то, чтобы управлять конюшнями.
—А мне казалось, что я всегда присматривал за лошадьми как следует, — с обидой произнес Педру.
—У меня нет причин жаловаться на тебя, — ответила Алма. — Но ты же сам постоянно твердил, что нам нужен еще один ветеринар, причем хороший. А Синтия — грамотный специалист, она училась в США, стажировалась в Европе.
—Хорошо, как прикажете, — процедил сквозь зубы Педру.
—Какой же ты все-таки колючий! — не удержалась от замечания Алма. — Ждешь моего приказа? Так вот, я приказываю тебе явиться на новогоднее торжество вместе с Силвией. В смокинге, как подобает. Кстати, у тебя будет прекрасный повод познакомиться с Синтией в непринужденной обстановке. До сих пор ты всячески избегал этого знакомства, но я уверена, что вы в конце концов подружитесь. Синтия очень приятная в общении.
—Как прикажете, — вновь повторил Педру с тем же недовольным видом.
Праздничное торжество получилось пышным и ярким. Гости веселились, шампанское лилось рекой, оркестр играл без остановок, так же как и пиротехники работали всю ночь, услаждая гуляющую публику красочным фейерверком.
Эду на празднике отсутствовал, но Алма держала свои нервы в узде. Не давая разыграться им, как в недавнюю рождественскую ночь. Она поняла, что отношения Эду с Эленой зашли уже слишком далеко и повлиять на них невозможно, поэтому сказала ему:
—Я вижу, ты сейчас на седьмом небе от счастья... Что ж, хочу надеяться, что твое счастье будет сводиться только к постели с той женщиной. Прими это в качестве новогоднего пожелания!
Из числа приглашенных она особо выделяла Мигела — танцевала с ним, беседовала и откровенно призналась, что хотела бы видеть его дочь Сесу женой своего племянника.
Сеса же, не обнаружив на этом званом ужине Эду, была мрачнее тучи, постоянно пререкалась с Эстелой и грубила отцу, когда он одергивал ее, советуя держаться в рамках приличия.
Возможно, самым счастливым на этом празднике был Данилу, которого не беспокоили никакие проблемы и он мог наслаждаться весельем как беззаботное дитя. Присутствие красивых, нарядно одетых женщин вдохновляло его, окрыляло, каждая из них была привлекательна по-своему, и у Данилу разбегались глаза, но все же он отдал предпочтение Синтии.
Сразу взяв ее в оборот, он пустил в ход все свое обаяние, и Синтия ответила ему благосклонностью. Данилу вообще легко добивался успеха у женщин, даже тех, которые считались неприступными: у заносчивых, строптивых гордячек или, наоборот, у запуганных, не уверенных в себе скромниц. А секрет его успеха заключался в том, что по сути своей Данилу был не ловеласом, а дамским угодником. Его ухаживания были настойчивыми, но не навязчивыми, и любая женщина сразу чувствовала себя вознесенной на пьедестал восхищения, обожания и, что очень важно, — уважения, воздвигнутый этим милым доброжелательным мужчиной, каковым, в сущности, и был Данилу.
Расположив к себе Синтию, он щедро сыпал комплиментами, иногда весьма рискованными, но в его устах это не выглядело пошлостью. Например, он сказал ей в подчеркнуто дурашливом тоне:
—Такой ветеринар, как ты, из любого мужчины сделает животное! Лично я уже сейчас как минимум кентавр! А что будет дальше?
Синтию такой комплимент нисколько не оскорбил, наоборот — рассмешил.
—Должна признаться, такой шуточки я еще не слышала, — сказала она сквозь смех. — Хотя меня поддразнивают еще с тех пор, как я поступила на ветеринарный факультет.
Глория, слышавшая их диалог, тоже высказалась в пользу Данилу:
—У него неистощимый репертуар! Ты будешь сидеть с ним весь вечер и ни на минуту не заскучаешь.
—Встретить такого человека — это, по-моему, редкая удача, — сказала Синтия. — Большинство людей сегодня замкнуты, озабочены житейскими проблемами. А Данилу просто излучает оптимизм и доброжелательность.
—Да, я всегда стараюсь смотреть на жизнь сквозь призму хорошего настроения, — подтвердил он, а Глория несколько некстати заметила:
—Но тебе и в самом деле вроде не о чем беспокоиться, Данилу.
—В общем, да, — опять согласился он. — Я бездельничаю, наслаждаюсь жизнью и не скрываю этого, потому что ненавижу притворство.
—Я тоже, — подхватила Синтия. — Может, поэтому мне и нравится общаться с животными: они напрочь лишены притворства!
—Ты говоришь прямо как Педру, наш управляющий! — удивленно покачала головой Глория. — Значит, у тебя есть все шансы с ним сработаться.
—Нет-нет, ни слова о работе! — решительно пресек эту тему Данилу. — Праздники затем и существуют, чтобы мы могли отбросить все будничные заботы и полностью раствориться в веселье. Идем танцевать, Синтия!
Она с удовольствием приняла приглашение Данилу, но после танца к ней подошла Оливия.
—Дочка, — сказала она, — не злоупотребляй вниманием Данилу. Алма уже мечет молнии в твою сторону.
—Не преувеличивай, мама, с нами почти все время была Глория, лучшая подруга Алмы, и, кроме того, Данилу не допускал чего-либо предосудительного.
— Ну все равно лучше не рисковать, — осталась при своем мнении Оливия и увела дочь подальше от Данилу.
А он, не слишком огорчившись, тут же переключил свое внимание на Силвию, жену Педру: осыпал ее комплиментами, закружил в танце.
Педру неприкаянно стоял в одиночестве, и Алма, заметив это, подвела его к Синтии:
—Вы ухитрились до сих пор не познакомиться, и я хочу исправить эту ошибку.
Педру напрягся как струна, как скаковой конь перед непреодолимым препятствием. Синтия же приветливо улыбнулась ему, произнесла вежливо: «Очень приятно». Тем временем Алма сочла свою миссию исполненной и отошла в сторону, надеясь, что они найдут тему для беседы. Но контакта у них не вышло. Педру молчал, думая лишь о том, чтобы поскорее сбежать от Синтии, а она тоже не нашла ничего лучшего, как поддеть его:
—Мне показалось, вы от меня бегаете!
Педру вновь отреагировал как строптивый конь — встал на дыбы:
        —Вы меня просто не знаете. Я ни от кого и ни от чего не бегаю! Никогда!
         —Но вы всякий раз куда-то исчезали, когда Алма хотела нас познакомить.
—Вероятно, у меня были другие, более важные дела! — ответил он откровенно враждебным тоном.
О продолжении беседы теперь не могло быть и речи, но и разойтись в разные стороны без какого-либо приличного повода ни он, ни она не решались. Выручил их мобильный телефон Педру, который зазвонил как нельзя вовремя.
—Извините, — выдавил из себя Педру и едва ли не бегом понесся прочь от Синтии.
А она, отыскав среди гостей Алму, поделилась с ней только что полученным впечатлением:
—Он какой-то странный, этот Педру! Если не сказать больше: неприятный тип!
У Алмы это вызвало благодушную улыбку:
—Значит, теперь вы квиты. Счет: один-один! Педру тоже от тебя не в восторге, он говорил мне это еще до знакомства с тобой.
—Господи, чем же я ему не угодила? — расстроилась Синтия.
—Он злится из-за тех перемен, которые ты ввела на конюшнях, — пояснила Алма, хитровато подмигнув Синтии. — Но это к лучшему! Педру в последнее время не то чтобы зазнался, но успокоился, закоснел. А теперь он будет вынужден шевелиться, потому что у него появился серьезный конкурент.
—Мне будет трудно с ним работать! — совсем опечалилась Синтия, но Алма ее заверила:
—Всего лишь на первых порах! Я хорошо знаю Педру. Он только с виду такой нелюдим и грубиян, а душа у него добрая, и преданность лошадям — безграничная. На этом, я уверена, вы с ним и сойдетесь!
Пока дамы обсуждали его персону, Педру тем временем беседовал по телефону с Ирис. Она болтала без умолку, и Педру, обычно резко пресекавший такую словоохотливость, на сей раз слушал Ирис с удовольствием, и более того — отвечал на все ее бесчисленные вопросы. Так, ему пришлось подробно рассказать ей, где он сейчас находится, какой тут фейерверк, какую музыку исполняет оркестр, в какие наряды облачены дамы...
—Я так мечтаю побывать в Рио! Мне он представляется земным раем! — восклицала Ирис.
Она не раз напрашивалась к Педру в гости, но он никогда не звал ее к себе, а тут вдруг заявил:
- Когда ты приедешь сюда, я покажу тебе город со всех сторон. Мы выедем утром на машине без четкого плана, будем ездить весь день и вернемся домой только к вечеру.
—Правда?! — не поверила своему счастью Ирис. — Ты зовешь меня в гости?
—А почему бы тебе и не приехать?
—И я буду жить у тебя?
—Ну а где же еще?
—А как твоя жена к этому отнесется?
—Силвия добрая, благожелательная, она тебе понравится. Так что об этом не беспокойся.
—Спасибо, Педру. Это самый лучший новогодний подарок за всю мою жизнь. Я ведь еще никогда не была в Рио, хотя там у меня есть ты и даже есть сестра, Элена. Ты с ней видишься?
Этот вопрос застал Педру врасплох, и он ответил сердито:
—А я-то тут при чем? Это же твоя сестра!
Ирис сразу почувствовала, что задела больное место Педру, и это ее встревожило.
—Я видела в папином альбоме кучу фотографий, где ты снят вместе с Эленой. У вас был роман?
—Глупости! — гневно воскликнул он. — Мы с тобой тоже вместе фотографировались, а Элена мне такая же кузина, как ты!
—Но все-таки признайся, у тебя с ней был роман?
—Нет! Все, Ирис, давай прощаться. Спасибо за поздравления.
—А ты правда с ней не встречаешься? — продолжала гнуть свое Ирис.
—Я вообще не знаю, где она живет, и даже случайно ни разу не встретился с ней на улице, хотя мир, как известно, тесен!
—Если ты так злишься, значит, между вами точно что-то было, — пришла к заключению Ирис, чем окончательно вывела из равновесия Педру, и он поспешил с ней проститься, сказав, что приедет на фазенду через два дня.
Однако воспоминания об Элене уже нахлынули на него, и избавиться от них оказалось гораздо сложнее, чем от назойливой Ирис.
«Почему же случай и впрямь до сих пор не свел меня с Эленой? — думал Педру. — Не потому ли, что я сам не искал этой встречи? Да и Элена, вероятно, тоже... Интересно, где она сейчас?»
Элена была на пляже и встречала Новый год по тому сценарию, который накануне придумал Эду: белые одежды, цветы, море, и они — двое влюбленных. Противиться воле Эду она не стала, а напротив — приняла это как волшебный подарок судьбы и сейчас была счастлива.
Они уехали подальше от того места, где народ праздновал Миллениум, где набережная искрилась фейерверком, а на волнах качались бакены, украшенные разноцветно сверкающими гирляндами.
Здесь был дикий безлюдный пляж, и лишь несколько таких же влюбленных парочек предпочли его тому грандиозному празднеству, которое разворачивалось в это время на главной набережной города.
Увлеченные друг другом, Элена и Эду не заметили, как к ним подошла цыганка, невесть откуда и зачем забредшая на этот пляж.
—Сказать, каким будет для вас двухтысячный год? — бесцеремонно обратилась она к ним.
—Я в эти штучки не верю! — недовольно бросил ей Эду. — Мне однажды предсказали, что я умру через год от несчастного случая. А с тех пор уже десять лет прошло!
Он ясно дал ей понять, что она помешала их уединению с Эленой, но на цыганку это не подействовало.
—Линии руки надо уметь читать. Это не всякому дано, — сказала она.
—Нет, спасибо, мы не нуждаемся в ваших услугах, — еще более определенно выразился Эду.
А Элена вдруг оживилась:
—Нет-нет, пусть погадает! Эду, дай ей руку!
Он с большой неохотой уступил этой просьбе. Пляж был хорошо освещен, и цыганка имела возможность разглядеть линии на ладони Эду.
—У тебя рука добрая, чистая, как твои глаза, — произнесла она медленно, чуть нараспев. — Но судьба твоя непростая, изменчивая...
—Ладно, ты скажи лучше, мы будем вместе всю жизнь? — прервал ее Эду, не столько спрашивая, сколько подсказывая цыганке, чего от нее ждут и что ей следует говорить.
—Эду, помолчи! — одернула его Элена. — Зачем спрашивать о таких вещах? Ты же не веришь в гадание по руке!
—Я в мою руку не верю. А в твою — всей душой. Ну-ка, дай ей свою руку! А ты, цыганка, говори все как есть!
Руку Элены цыганка рассматривала долго и заговорила не сразу, очевидно, борясь с соблазном последовать подсказке Эду и получить с него за это большой гонорар. Но что-то помешало ей сказать неправду, и она вымолвила то, чего от нее не ждали:
—Я вижу девушку, очень красивую... Она между вами...
Не только для Эду, но и для Элены это прозвучало как неуместная шутка, как оскорбление их чувств. Элена попыталась спасти ситуацию, натужно пошутив:
—Надеюсь, молодую? А то, если она будет старше меня, твою тетю, Эду, хватит удар!
Он не воспринял ее шутку.
—Я же говорил тебе, Элена! Это ерунда! Все, хватит, цыганка!
—Нет, погоди, — уперлась та. — Это не просто девушка. Это девушка особая. Она...
—Все, я сказал: хватит! — прикрикнул на нее Эду. — Иди своей дорогой! С Новым годом!
—Пусть она договорит, — попросила его Элена, но ее просьба на сей раз не была удовлетворена: Эду решительно прогнал цыганку прочь.

Глава 8

Поездка в Лондон, которую Эду шутя называл свадебным путешествием, неожиданно сорвалась по вине Камилы. Однажды она позвонила матери и спросила смеясь:
—Угадай, который здесь час!
—Что это тебе вздумалось задавать мне такие глупые вопросы? — недовольно отозвалась Элена. — Разве нам больше не о чем поговорить?
—А ты все-таки угадай!
—Ну если у нас сейчас полдевятого, то у вас, наверное, полдвенадцатого?
—Не угадала! Здесь тоже полдевятого! Только не вечера, а утра!
—Что за шуточки, Камила? — рассердилась Элена.
—Никаких шуток, я — в Японии! — огорошила ее Камила. — На другом конце света, в Стране восходящего солнца!
—Если это правда, то немедленно возвращайся обратно, в Оксфорд! — закричала на нее Элена. — Я не позволяла тебе никуда уезжать, тем более в такую даль!
—А я тут не одна, мама, а с моим женихом Тошио. Он решил познакомить меня со своими родителями!
От этой новости у Элены перехватило дыхание. Она слышала раньше о каком-то однокурснике дочери Тошио, но не придавала этому серьезного значения. И вдруг такой сюрприз!
Эду находился рядом с Эленой и, увидев, как она переменилась в лице, встревожился, спросил, что там случилось у Камилы. Элена ему ответила и вновь принялась ругать дочь, требуя, чтобы та срочно возвращалась в Англию.
Камила же не просто упиралась, но приглашала в Японию Элену.
—Ты ведь хотела приехать за мной в Лондон, так почему бы тебе не прилететь сюда? Увидишь наконец Японию, это совсем другой мир!
Элена в сердцах перешла на крик, и тут вмешался Эду:
—Перестань, так ты ничего не добьешься. Давай я с ней поговорю.
—Нет, еще не хватало, чтобы она с тобой пререкалась, — ответила ему Элена, а Камила, услышав это, спросила:
—Ты там не одна?
—Да, здесь Эду, мой друг, о котором я тебе уже рассказывала.
—Дай ему трубку! — все в том же шутливо-дурашливом тоне попросила Камила. — Я хочу его поприветствовать.
—Не дам! — отрезала Элена. — Что за глупости? Садись в первый же самолет и возвращайся в Лондон.
Эду тем временем понял, что Камила выразила желание поговорить с ним, и отобрал у Элены трубку. Разговор у них получился достаточно сумбурным, но легким, приятным для обоих. Камила продолжала шутить, а Эду отвечал ей тем же. Никаких нравоучений Камила от него не услышала, зато он дал ей дельный совет:
—Позвони маме завтра, когда она немного успокоится.
—Ты считаешь, надо было подготовить ее к такой новости? — виновато спросила Камила.
—Ну, теперь уже дело сделано, и не стоит об этом говорить. Ты не волнуйся, все устроится.
Элену не устроил такой метод воспитания, и она выхватила у Эду трубку:
—Не надейся, что завтра я сменю гнев на милость!
Камила пропустила мимо ушей ее угрозу, сказав:
—Он, наверное, очень симпатичный, твой Эду. У него такой красивый голос! Смотри, не упусти его!
Так они и говорили — каждая о своем, пока Элена, окончательно выйдя из себя, не бросила трубку.
Эду пришлось долго ее успокаивать, и в конце концов она сама пришла к тому же, чего хотела от нее Камила:
—Очевидно, мне все-таки придется ехать в Японию!
Эду несказанно обрадовался ее решению:
—Вот здорово! Значит, мы поедем вместе, и ты проведешь там со мной все двадцать дней!
—Нет, я поеду только затем, чтобы взять Камилу за ухо и притащить ее домой.
—Одно другому не мешает. Вы обе отдохнете в Японии, познакомитесь с достопримечательностями, а потом мы все вместе вернемся в Бразилию.
—Ладно, я над этим подумаю, — сказала Элена, — и завтра приму окончательное решение.
Эду был уверен, что в Токио они полетят вместе, но Элена внутренне противилась этому и сама не могла объяснить почему.
—Не знаю, в чем дело, но у меня было какое-то странное чувство, когда они говорили по телефону, — поделилась она своими сомнениями с Ивети.
—Кто? Эду и Камила? — спросила та в недоумении.
—Да.
—Они же вроде поладили...
—Возможно, это меня и смущает. Они говорили как сверстники, на каком-то своем, недоступном для меня языке. Он не увидел в ее выходке ничего ужасного. И вообще они как-то спелись.
—Похоже, ты ревнуешь, — заметила Ивети.
Элена рассердилась:
—Чушь! У меня нет повода для ревности. Но все равно я почему-то не хочу ехать туда с Эду. И не поеду!
Когда она сказала об этом Эду, он обиделся, но Элена сумела найти нужные аргументы:
—Пойми, я ведь не знакома с этим Тошио. Вдруг он ей не пара? Не исключено, что она поддалась первому порыву и сразу натворила глупостей. Мне придется во всем этом разобраться.
—Ну и что? Я вам не помешаю.
—Нет, Эду, пожалуйста, дай мне самой поговорить с дочерью, найти с ней общий язык. Так нам обоим будет спокойнее. А ты поедешь туда позже, когда мы вернемся.
Ее доводы показались Эду не слишком убедительными, но он понял, что не должен ехать с ней, раз она этого не хочет.
Элена сдала в кассу билеты до Лондона, купила один билет на рейс до Токио и заехала к Мигелу, чтобы сказать ему о своих изменившихся планах.
Мигел поначалу огорчился, но потом заулыбался, узнав, что Элена летит в Токио одна, без Эду.
—Эх, жаль, что мы с Сесой летим в Лондон, — сказал он. — Я бы с огромным удовольствием показал тебе Японию!
—Так в чем же дело? Поменяй билеты так же, как я, и полетим вместе! — пошутила Элена, а Мигел воспринял это всерьез.
—Нет, я должен побывать на этой ярмарке. А вот потом можно было бы и махнуть в Токио! Ты там надолго задержишься? — спросил он с такой надеждой в глазах, что Элена пожалела о своей неуместной шутке.
—Не знаю, — ответила она, — все будет зависеть от того, насколько мы поладим с Камилой. Но ты, если вдруг надумаешь лететь в Токио, позвони Ивети, я сообщу ей, где остановилась.
—Обязательно позвоню! — широко улыбнулся Мигел, и Элена не поняла, шутит он или говорит это всерьез.
В аэропорт ее провожал Эду, но когда она села в его машину, то увидела там чемодан. А Эду, проследив за ее взглядом, пояснил:
—Извини, я не смогу выполнить твою просьбу. У меня есть билет на тот же рейс, и я лечу с тобой!
Перед встречей с Камилой Эду признался Элене, что волнуется.
—Наверное, подобное чувство испытывает парень, который собирается познакомиться с родителями невесты. А у меня похожая ситуация, — пояснил он природу своего волнения.
Элена тоже была неспокойна, только ее тревожило другое: как отреагирует Камила на возраст Эду? Она ведь не знает, сколько ему лет, и, вероятно, думает, что мать влюбилась в своего сверстника.
Позже выяснилось, что и Эду, и Элена волновались не зря: Камила просто потеряла дар речи, увидев Эду. Ей даже почудилось на мгновение, что она помутилась в рассудке. Такого необычайно красивого парня Камиле не доводилось видеть ни разу в жизни. И если бы она случайно встретила его на улице, то наверняка точно так же остановилась бы и замерла, как будто ее поразил удар молнии. Но это был не просто прекрасный незнакомец, явившийся из рождественских сказок или сладких девичьих грез, он имел какое-то отношение к ее матери! Господи, при чем же тут она?! Как совместить несовместимое, грезу и реальность? «Мама, этого не может быть! Мама, помоги мне!» — мысленно взывала к Элене Камила, не в состоянии вымолвить и слова.
Но помогла ей не мать, а Эду. Он первым справился с волнением и обратился к Камиле просто, как обращался к своим однокурсницам:
—Привет! Ты именно такая, какой я тебя и представлял.
—А ты... нет, — выдавила из себя Камила и вдруг улыбнулась ему приветливо, радостно.
—Ты думала, он старик, да? — подала голос Элена.
—Да, — призналась Камила. — Ты меня удивила!
—Но я надеюсь, это не помешает нам стать друзьями? — спросил Эду все в той же молодежной манере, которую Камила подсознательно восприняла как некий код, как пароль, открывающий для нее путь к дальнейшему общению с этим редкостным человеком, так поразившим ее в момент их встречи.
—Ну что ты! Мне очень приятно, Эду! — сказала она.
—Взаимно, — ответил он.
Тон для общения был выбран верно, и дальше все пошло легко, естественно, без какого-либо напряжения. Они и вправду стали общаться как друзья, причем, давнишние. А Элену это и порадовало, и немного смутило. Она вновь, как во время того телефонного разговора, испытала странное и пока необъяснимое чувство тревоги, но не стала на нем сосредотачиваться: ей предстояло еще познакомиться с Тошио.
Камила представила его матери и Эду, он ответил им традиционной японской улыбкой, продемонстрировав свою вежливость и воспитанность. Элена подумала, что этот симпатичный японец, может, и неплохой парень, но он не для ее дочери, и скоро Камила сама это поймет. Да, именно такое предчувствие сразу же возникло у Элены, и потому она приняла Тошио спокойно, без ревностного материнского пристрастия.
Элена и Эду поселились в отеле, Камила тоже переехала туда из дома Тошио, ей захотелось быть поближе к матери.
Эду проявил деликатность, вызвавшись переночевать в номере Камилы и уступив ей свою кровать, чтобы мать и дочь могли всласть наговориться после долгой разлуки.
И они, оставшись вдвоем, заговорили о самом главном, что так взволновало их обеих.
— Я видела, как ты отреагировала на Эду, — сказала Элена, вздохнув. — Наша разница в возрасте не просто тебя смутила, а шокировала! Не бойся, меня ты этим не обидела. Твой брат поначалу тоже был шокирован... Да и не он один. Друзья, знакомые, соседи — никто нас не понимает, и все осуждают, конечно же, меня.
—Мама, я тебя не осуждаю! — совершенно искренне заверила ее Камила. — Просто это и в самом деле выглядит как-то... неестественно. У тебя отличная фигура, ты красивая, имеешь успех у мужчин... В общем, ты не из тех, кто связывается с мальчиками, чтобы повысить свою самооценку... — Она замялась, почувствовав, что делает матери больно. — Нет, я все не то говорю, прости. Если ты счастлива, то я за тебя рада!
—Я счастлива. Очень счастлива! Я никогда так не была влюблена ни в одного мужчину!
—Ну это и есть самое главное, — заключила Камила. — Сегодня мы с тобой наговоримся, а завтра ты будешь спать здесь с Эду.
—Нет, это ни к чему.
—Но у вас же медовый месяц, а я вам все порчу!
—Какой там медовый месяц, перестань надо мной шутить, Камила, — смутилась Элена. — У нас еще будет время с Эду...
На следующий день она так же смущенно попросила Эду оставаться в номере Камилы до конца их поездки, и он уступил ей, хотя его и не радовала перспектива коротать все ночи без Элены, в унылом одиночестве.
На следующий день после отъезда Элены в ее дом переехал Фред с семьей.
—Мы поживем здесь пару дней, — сказал он Зилде. — К нам завтра придут морить тараканов, а у Клары аллергия.
—Я бы лучше поехала в отель, — как всегда, недовольным тоном произнесла Клара, — но для Фреда нет ничего лучше маминой квартиры.
—Правильно. Дона Элена обиделась бы, если бы вы поехали в гостиницу, — поддержала Фреда Зилда.
Клара вдруг оживилась:
—Вкусно пахнет! Ты печешь пирог?
—Нет, это не я, а Капиту, соседка. У них дома сломалась духовка, — пояснила Зилда.
Клара поморщилась и вновь принялась пилить Фреда:
—У твоей матери тут вечно проходной двор! Соседка возится на кухне как у себя дома, наверное, и в холодильнике роется. А ты что стоишь, Зилда? Если уж впустила ее, то присматривай, как бы она чего не унесла!
—Клара, что ты выдумываешь! — возмутился Фред. — Капиту — хорошая девушка.
—Ну да, хорошая, потому что строит тебе глазки!
—Кто тебе сказал такую глупость?
—Никто. Я сама догадалась. Она тебе тоже нравится. Думаешь, я не знаю, что у тебя с ней был роман?
—Мы с Капиту были друзьями детства! Ты зря меня ревнуешь, — стал оправдываться Фред, вызвав очередную вспышку недовольства у Клары.
—Ревную? — возмутилась она. — Ты полагаешь, я могу всерьез опасаться этой курицы? Ты вспомни, кто я и кто она! И не надо сравнивать меня с кем попало!
Фред, сгорая от стыда, взмолился:
—Тише, прошу тебя! Капиту может услышать!
—А я не боюсь ее и могу то же самое сказать ей в лицо! — парировала Клара.
Капиту и в самом деле все слышала. Пирог уже был готов, но из кухни она не выходила, щадя самолюбие Фреда, которому сейчас и без того было стыдно за жену.
Клара тем временем отправилась в ванную, и Капиту выскользнула из кухни, бегло поприветствовав Фреда:
—Здравствуй! У мамы сегодня день рождения, но я вас не приглашаю, извини. Мама решила не созывать гостей.
—Передай ей мои поздравления, — промолвил Фред смущенно.
Капиту вышла из квартиры Элены и остановилась на площадке, чтобы перевести дух. Одной неприятной сцены она, к счастью, избежала, но и дома у нее была ситуация не лучше: накануне мать устроила Капиту большой скандал, который вполне мог продолжиться и за праздничным столом.
А начался он с того, что Эма искала в комнате Капиту лекарство для Бруну и случайно обнаружила там две чудовищные, с ее точки зрения, вещи: сигареты и презервативы.
—Ты что, куришь? — грозно спросила Эма, но Капиту сумела отвести от себя удар:
—Нет, это сигареты Симони.
—Ладно, я с ней сама поговорю. А как ты объяснишь это? — Эма с брезгливой гримасой указала на презервативы. — Только не вздумай все валить на Симони, я нашла их у тебя в сумке!
—А кто тебе разрешил в ней рыться? — вскипела Капи¬ту. — Да, я ношу с собой это, на всякий случай...
—Какой ужас! — схватилась за голову Эма. — Ты хочешь родить еще одного без мужа?!
—Нет, как видишь, не хочу, — усмехнулась Капиту. — Потому и соблюдаю меры предосторожности.
—Значит, ты опять взялась за старое? У тебя кто-то есть?
—Нет, мама, пока у меня никого нет.
—А зачем же тогда тебе эта гадость?
—Ну ты же смотришь телевизор! Там советуют всегда иметь их при себе.
—Нет, тут что-то не так, ты мне врешь. Господи, и за что мне такое наказание? — запричитала Эма, и унять ее было невозможно.
Потом к ней подключился Паскоал, Капиту пришлось оправдываться и перед ним. Ее терпение было на пределе, и она, уединившись в комнате с Симони, сказала:
—Дальше так жить нельзя. Либо я расскажу им все есть, либо возьму Бруну и молча съеду куда-нибудь. Но тогда придется искать няню и платить за две квартиры, потому что мне жалко отца, он один такие расходы не потянет.
—Оставь эти глупые мысли, — посоветовала ей Симони. — Что ты скажешь? «Мама, папа, ваша дочка торгует своим телом»?
—Да, когда-нибудь я именно так им и скажу!
—Ну ладно, не будем заглядывать вперед. Главное - сейчас не натворить глупостей, о которых потом пожалеешь.
Успокойся, пойди к Элене, испеки там пирог. А я тут приму удар на себя — выслушаю лекцию о вреде курения и торжественно поклянусь больше никогда не прикасаться к сигаретам.
—Я иногда завидую тебе, — сказала, вздохнув, Капиту. - Ты умеешь легко смотреть на такие вещи, а я... Меня все это тяготит, мне хочется чистой любви!
—Мне тоже хочется, да где ж ее возьмешь! — засмеялась Симони. — В наше время это практически недостижимо.
—Нет, и в наше время встречаются порядочные мужчины, — возразила Капиту. — Фред, например...
—Ой, не смеши меня! — ухватилась за живот Симони, — Он же гол как сокол, что он может дать женщине?
— Но не все же измеряется деньгами, — вяло возразила Капиту. — Я на днях познакомилась с парнем — он не такой, как все.
—И в чем же его неповторимость?
—У него такие ясные, печальные глаза. Он много читает, работает на компьютере. Представляешь, Паулу — так его зовут — единственный из всех мужчин, кто сразу догадался о происхождении моего имени! Прямо так и спросил:
«Вас назвали в честь героини романа «Дон Касмурро» Машаду д'Асиса?»
—И где же ты откопала такого эрудита? Неужто в библиотеке?
—Нет, на детской площадке, в парке. Я гуляла там с Бруну, а Паулу ходит туда каждый день, тренируется.
—Он спортсмен?
—Совсем наоборот! Паулу заново учится ходить. Семь лет назад он попал в автокатастрофу и с тех пор изнуряет себя физическими упражнениями, чтобы вернуться к нормальной жизни вполне здорового человека, — пояснила Капиту.
—Он-то, может, когда-нибудь и выздоровеет, но ты, по-моему, безнадежно больная. Ты сумасшедшая! — поставила ей диагноз Симони. — Тебе еще инвалида не хватало?
—Да у нас же не было ничего! Так, поговорили, он сфотографировал меня и Бруну... Я просто восхищаюсь такими сильными, мужественными людьми, как Паулу. А мне вот недостает сил покончить с той жизнью, которой я живу в последнее время, к ней очень быстро привыкаешь...

Глава 10

В доме Элены Клара чувствовала себя полной хозяйкой: спала на ее кровати, пользовалась ее духами, надевала ее украшения и, наконец, вовсю командовала ее прислугой. Зилда уже не могла дождаться возвращения своей госпожи, которая бы ее защитила от этой наглой самозванки. А Клара мечтала о том, чтобы Элена задержалась в Японии как можно дольше.
—И район прекрасный, и для Нины много простора, — говорила она Фреду. — Было бы неплохо остаться тут насовсем, правда? Зачем твоей маме такая большая квартира?
—Она же предлагала нам жить здесь, в моей комнате, — отвечал он, не понимая, к чему клонит Клара, и та объяснила еще проще:
—Нет, жить вместе с ней я не хочу. Вот если бы она оставила нам эту квартиру, а сама переехала в нашу!..
—Это уж слишком, Клара, — робко одергивал ее Фред, а она гнула свое:
—Ну тогда пусть выходит замуж за своего Эду, а квартиру подарит нам! А то живем в нищете, так и молодость пройдет без всякой радости.
—Мама в молодости много работала, чтобы иметь все это, — напоминал жене Фред. — Да и сейчас она не почивает на лаврах, трудится.
Клару же его аргументы не убеждали, она хотела получить все и сразу. При этом сама нигде не работала, зато постоянно упрекала Фреда в неповоротливости и неспособности обеспечить ей роскошную жизнь, о которой она всегда мечтала. Иногда Клару так заносило, что она предъявляла претензии уже не только Фреду, но и самому Господу Богу.
—Ну почему я не родилась в богатой семье, почему не вышла замуж за миллионера? — говорила она, чуть не плача от такой несправедливости. — Почему у меня нет какой-нибудь фантастически богатой тетушки, которая бы умерла и оставила мне целое состояние?!
Приступы недовольства собственной судьбой бывали у Клары часто, и однажды, когда она в очередной раз завела речь о гипотетическом наследстве, Зилда позвала Фреда к телефону:
—Там звонят доне Элене, от твоего деда. Говорят, он при смерти... Может, ты подойдешь?
Клара восприняла это неожиданное известие как чудо, какое бывает только в сказках, и пока Фред говорил по телефону с Ирис, уже вообразила себе гору бриллиантов и великолепный дворец на берегу моря.
Фред, однако, разочаровал ее, сказав, что у деда имеется всего лишь небольшая фазенда в южном штате и что с Эленой он не знался в течение двадцати лет, а значит, и говорить о каком-нибудь наследстве тут вообще неуместно.
—Я должен срочно позвонить маме! — спохватился Фред, закончив экскурс в историю своей семьи. — Пусть она все бросает и едет к деду. Может, еще застанет его в живых.
—Нет, не звони ей! — решительно воспрепятствовала ему Клара. — Мы поступим по-другому: ты съездишь к дедушке сам, навестишь его, он будет тронут и, глядишь, все наследство оставит тебе.
—Опять ты за свое, Клара! — недовольно поморщился Фред. — Я обещал Ирис, маминой сестре, что позвоню в Японию.
—Подумаешь, проблема! Скажешь там, что не смог дозвониться. Это же другой конец света!
—Нет, если я ничего не скажу маме, а дед умрет, то потом всю жизнь буду мучиться, да и она мне этого не простит.
—Ты несешь какую-то чушь! — рассердилась Клара. — Во-первых, он умрет тогда, когда придет его срок, независимо от того, позвонишь ли ты в Японию. А во-вторых, твоя мать более двадцати лет с ним не общалась, так с какой стати она будет переживать о нем теперь? Послушай меня, Фред, поезжай! В таких делах я разбираюсь лучше, чем ты.
—Но я почти не помню деда... И вообще, там никого не знаю...
—Да какая разница, помнишь ли ты хоть что-нибудь! Главное сейчас — не упустить шанс. Твой дед имеет фазенду, и, стало быть, у него есть земля, скот, плантации. Если всем этим правильно распорядиться, то можно получать хороший доход.
—Клара, дед еще жив, он вполне может и выздороветь, — пытался воззвать к ее благоразумию Фред. — А фазенду он, скорее всего, оставит жене и дочери от второго брака, они ведь там живут с ним, это их собственность!
—Но если ты поедешь туда, растрогаешь его, то хотя бы какую-то часть наследства он оставит и тебе! А еще лучше — поехать нам всем вместе. Возьмем с собой Нину, дед увидит правнучку, и его стариковское сердце уж точно не выдержит: он обязательно что-нибудь ей подарит — хороший участок земли или крупную сумму денег. У него же должно быть много денег!
—А я боюсь, это кончится большим скандалом, — печально произнес Фред. — Мы даже на свадьбу деда не позвали, а тут вдруг прикатили к нему. Он же сразу все поймет!
—Ну ладно, поезжай один, — хоть в чем-то согласилась с ним Клара.
—Мне надо подумать, — ответил он неуверенно.
—Хорошо, подумай до завтра. Только ни в коем случае не звони матери! — строго приказала ему Клара.
А утром, пока Фред еще спал, она сама позвонила на фазенду и сказала, что Элена вернется из Японии не скоро, зато ее сын готов отправиться к деду незамедлительно, только не знает точного адреса. Ингрид подробно объяснила ей, как лучше всего доехать до фазенды, и у Фреда просто не осталось путей к отступлению.

Он стал собираться в поездку, а Клара с умилением разглагольствовала:
—Это будет по-настоящему благородный и красивый поступок — навестить дедушку, отца твоей мамы! Она далеко отсюда, ей не поспеть вовремя, живым она его вряд ли застанет... Фред, да тебе собственная мать будет благодарна за твое милосердие!

Элена, возможно, уже и вернулась бы из Японии, если бы туда вдруг не приехал Мигел и не спутал ей все планы. Он не знал, что Эду все-таки улетел вместе с Эленой, и потому так рвался к ней в Токио.
Когда она увидела его в отеле, то не поверила своим глазам, а он поспешил обрадовать ее:
—Я не мог допустить, чтобы вы с Камилой были здесь одни, и счел своим долгом продемонстрировать вам все прелести Японии!
Элена смутилась:
—Мигел, ты настоящий друг, я очень тебе рада... Только, знаешь, я ведь здесь не одна... В последний момент все переменилось, Эду поехал со мной.
—Вот как? Значит, вам тут не одиноко, — произнес он дрогнувшим голосом.
Элене стало жалко его: бедняга помчался за ней на край света и получил такой жестокий удар!
—Да, мне здесь не одиноко, но я тебя никуда не отпущу. Ты будешь нашим гидом! Выбирай туристический маршрут на свой вкус.
—А Эду не будет против?
—Нет! Наоборот, он обрадуется! Мы тут ходим повсюду с Тошио, другом Камилы, но он не говорит по-португальски, а без хорошего гида эти экскурсии теряют всякий смысл.
—Ну что ж, я готов стать вашим гидом, — согласился с такой участью Мигел.
Эду не слишком обрадовало внезапное появление Мигела, зато Сеса пришла в восторг, узнав, что Эду здесь и она проведет в его обществе целую неделю.
—У Эду будет прекрасный шанс понаблюдать меня на фоне этой молодящейся старухи и сделать соответствующие выводы, — сказала она отцу. — Не слепой же он, поймет, что Элена — древняя развалина, а я — как раз то, что ему надо!
—Ты оставь эту затею и веди себя прилично, — приструнил ее Мигел.
Но Сеса не видела ничего дурного в своем стремлении понравиться Эду, а неприличным она считала как раз поведение Элены, задурившей голову юноше, который младше ее сына. И напропалую кокетничала с Эду, вызывая раздражение не только у Элены, но и у Камилы. Та почему-то сразу же невзлюбила Сесу, и они постоянно обменивались колкостями. А потом, когда стало очевидно, что Сеса слишком рьяно пытается завладеть вниманием Эду, Камила принялась довольно жестко одергивать ее и высмеивать.
Мигелу тоже бывало неловко за свою дочь, и он вновь и вновь делал ей замечания:
—По-твоему, это хорошо — все время кокетничать с Эду в присутствии Элены?
—Да если бы не она, я бы уже давно с ним целовалась! — заявила однажды Сеса.
—Хватит! Прекрати! — вышел из себя Мигел. — Эду влюблен в Элену, забудь о нем!
—Ну да, он влюблен, а она этим пользуется.
—Что за глупости? Не смей так дурно говорить об Элене!
—А откуда у нее деньги на билет первого класса и на такой дорогущий отель? Ты не знаешь, так я тебе скажу:
за все платит Эду! У него же полно бабок!
—Дочка, ты переходишь все границы! Элена хорошо зарабатывает и в состоянии позаботиться о себе и Камиле.
—Папа, какой же ты наивный, — усмехнулась Сеса. — У Элены на лице написано, что она живет с Эду по расчету!
Сеса была в этом уверена, и Мигел, как ни старался, не мог втолковать ей, что Элена, к его величайшему сожалению, действительно влюблена в Эду.
А тем временем Камила в соседнем номере возмущалась поведением Сесы:
—В каждой бочке затычка! Где вы только откопали эту малолетку?
—Что значит «откопали»? Она дочь Мигела! — строго произнесла Элена.
Эду же поддержал Камилу:
—И мне эта выскочка действует на нервы.
—А ты тоже хорош — заигрываешь с ней! — ответила ему черной неблагодарностью Камила.
—Я?!
—Да! Ты тоже это заметила, мама?
Элена неопределенно пожала плечами:
—Я заметила только, что она глаз не сводит с Эду.
—Мало того, на шею ему вешается! — добавила Камила, а Элена продолжила:
—Возможно, это и есть та девочка, о которой говорила гадалка.
Эду сразу же воскликнул:
—Ерунда! Не стоит вспоминать об этой глупости, — чем весьма заинтриговал Камилу.
Она не отстала от него и матери, пока они не рассказали, что нагадала им цыганка в новогоднюю ночь. Камила отнеслась к этому предсказанию очень серьезно и еще раз укорила Эду:
—Тем более ты должен вести себя построже с Сесой! Я не думаю, что она способна завоевать твое сердце, просто мама нервничает, ей это неприятно.
Эду попытался отшутиться:
—Куда я попал?! Мной недовольны и мама, и дочка! Двойной приступ ревности!
—Да, я очень ревнивая, — подхватила Камила. — И мама тоже.
—Нет, я вовсе не ревнивая, — возразила Элена, но Камила ее тут же оспорила:
—Ты просто умеешь это скрывать. А я — нет! Все выплескиваю! Я бы и Тошио отчитала, будь он на месте Эду. И Сесу бы живо приструнила, отбила бы у нее всякую охоту бегать за моим парнем!
—Какая ты, однако, воинственная! — отметил Эду с изумлением и восхищением. — Элена, у твоей дочери бойцовский характер, ты знала об этом?
Переведя взгляд на Элену, он вдруг заметил, что она зябко подергивает плечами, словно в ознобе, и встревожился. А Элена ответила, упредив его вопрос:
—Нет, я не простудилась. Это какая-то внутренняя дрожь, возможно, от усталости или от чрезмерного количества впечатлений. Со мной такое в детстве иногда случалось. Родители тогда пугались, думали, что я серьезно заболела, а отец укутывал меня потеплее и нашептывал заклинание: «Уходи, смерть с косой, я еще живой!»
—И что, заклинание помогало? — хором спросили Эду и Камила.
—Не знаю отчего, но лихорадка прекращалась так же внезапно, как и появлялась, — ответила Элена. — Вот и сейчас, кажется, тоже все прошло!
—Ну и слава Богу! — облегченно вздохнул Эду. — Ты перенапряглась, тебе надо отдохнуть. Прими горячий душ и ложись спать.
Нежно поцеловав ее в щеку, он ушел к себе в номер. Но когда Элена уже начала дремать, вдруг позвонил ей:
—Ты еще не спишь? Я хотел сказать, что очень люблю тебя. Спокойной ночи! Целую!
—Кто это звонил? — спросила сонным голосом Камила.
—Эду. Сказал, что он меня очень любит.
—Счастливая ты, мама! У тебя такая любовь! — произнесла Камила не без зависти. — А Тошио, к сожалению, не романтик...
Пока Элена собиралась с ответом, ее вновь охватил тот давний детский озноб, и она мысленно повторила отцовское заклинание: «Уходи, смерть с косой, я еще живой!»
Из поездки к деду Фред вернулся потрясенный, растроганный до глубины души. Обняв Клару, он стал горячо благодарить ее за то, что она сумела настоять на его встрече с дедом.
—Ты знаешь, это удивительный человек! Он уже очень слаб, даже немощен, но какой дух, какое самообладание! А как он обрадовался, увидев меня! Рассказал мне про мои детские шалости. Представляешь, он все помнит, и все это ему очень дорого. Я тоже сразу вспомнил: и сад, и дом, в котором жил еще ребенком, и даже мебель — она до сих пор там стоит...
—Ладно, это я уже поняла, — прервала его Клара. — А что он пообещал оставить тебе в наследство?
—Дед подарил мне лошадь!
—Что? Я не ослышалась? Дед оставляет тебе в наследство лошадь? — затряслась от возмущения Клара.
—Не в наследство, а в подарок, — поправил ее Фред. — Больше ему нечего мне подарить.
—Не верю! Он просто жмот, каких свет не видывал! Ты на одну дорогу потратил уйму денег, а взамен — лошадь?!
—Я же поехал туда по собственной инициативе, а точнее — по твоей.
—Но я-то надеялась на другое! Я думала о нас, о нашей дочери, о ее будущем.
—Да, ты размечталась о каких-то плантациях...
—А что мне остается делать при таком муже? — взнуздала своего любимого конька Клара. — Я не могу жить в этих ужасных условиях, которые ты для меня создал!..
Она еще долго гневалась, а Фред, слушая эту бесконечную тираду, все мрачнел и мрачнел. Наконец он решительно встал и ушел в другую комнату, откуда позвонил матери.
Элена уже спала, впервые за долгие годы видя во сне отца, поэтому и звонок Фреда поначалу восприняла всего лишь как продолжение сна. В самом деле, могло ли такое случиться наяву, что Фред сам ни с того ни с сего вдруг поехал в гости к деду, о котором прежде и не вспоминал?! Но когда она услышала, что отец хочет повидать ее перед смертью, сон сразу же отступил — тот затяжной, словно летаргический, сон, длившийся более двадцати лет. Долгое время он спасал Элену от болезненных воспоминаний, но теперь боль снова всколыхнулась в ней. Элена испугалась, что может не застать отца живым. В последний раз она видела его молодым, крепким, энергичным. Таким он и запечатлелся в ее памяти. И лишь теперь до Элены вдруг дошло, что все эти годы отец не просто жил, но старился и вот подошел к своему концу...
— Боже мой, что же делать? Я нахожусь так далеко от него, — произнесла в смятении Элена. — Фред, позвони ему, скажи, что я постараюсь приехать как можно скорее.
Камила тоже проснулась от телефонного звонка и, услышав эти слова матери, встревожилась:
—Что случилось, мама? Фред заболел? Нина?
Элена ответила не сразу, погруженная в трудную душевную работу: напрягая все свои силы, она пыталась представить отца постаревшим, больным, немощным и — не могла. Камила мягко тронула ее за плечо, и лишь после этого Элена произнесла глухо, словно издалека, из того давно ушедшего и почти забытого времени, когда отец был молодым, а сама она была юной и делала первые, не всегда обдуманные шаги в своей трудной, беспокойной жизни:
—Мой отец умирает... Зовет меня, хочет попросить прощения...
—За что? — конечно же, спросила Камила, поставив мать в еще более сложное положение.
—Когда я оттуда уехала... — вынужденно ответила Элена, не зная, как объяснить дочери то, что произошло много лет назад, и при этом скрыть от нее самое главное — правду, — когда я уехала... В общем, у нас было не все гладко. И отец, наверное, чувствует себя виноватым. Он позвонил мне, точнее, позвонила моя сестра Ирис, и Фред туда съездил.
—Ты никогда не вспоминала о своей сестре...

—Да я ее и не видела никогда.
—Мама, у вас очень странные отношения с отцом: не видеться более двадцати лет! Это нехорошо, — с укоризной произнесла Камила. — Я вот своего отца даже не помню, а мне бы так хотелось, чтобы он был рядом! Скажи, разве ты никогда не хотела съездить туда, помириться с моим дедом?
—Хотела, — вздохнула Элена, — да так и не собралась. Теперь вот поеду.
Она опять вздохнула, подумав о том, что поедет в любом случае, а повезет ли ей увидеть отца живым — неизвестно.
Слезы подступили к ее глазам, но Элена сдерживала их, боясь показать дочери всю глубину своего горя и тем самым подтолкнуть Камилу к дальнейшим расспросам о событиях двадцатилетней давности. Такая осторожность была оправданна, потому что Камила продолжала говорить о своем отце, а эта опасная тема всегда требовала от Элены огромного напряжения душевных сил и предельного внимания. «Сейчас она задаст мне очередной вопрос, и я в таком состоянии могу брякнуть что-нибудь не то», — с ужасом подумала Элена.
Камила между тем спросила:
—Ты знаешь сеньора Андре — владельца булочной, которая рядом с нашим домом?
—Знаю. А что? — насторожилась Элена, поскольку в любом вопросе дочери ей чудился подвох.
—Мне как-то во сне привиделось, будто он — мой отец, — пояснила Камила. — Я часто вижу во сне отца, и всякий раз у него другое лицо — не такое, как на фотографии.
Эти слова дочери повергли Элену в панику: сердце забилось часто-часто, а перед глазами поплыли темные круги.
—Интересно, Эду уже спит? — вымолвила она с дрожью в голосе, пытаясь все-таки перевести разговор в другое, безопасное, русло.
—Не знаю, — пожала плечами Камила. — А что случилось? Ты вся дрожишь! Тебя опять знобит?
—Да, мне вдруг стало как-то не по себе, — поежилась Элена. — Помнишь, недавно у меня уже были такие же мурашки? Я тогда сразу об отце подумала. Это был знак! Мой отец умирает...
—Мама, позови сюда Эду, — сочувственно промолвила Камила. — Спите здесь, а я пойду в его номер.
—Нет, не стоит, лучше я сама к нему схожу, — по-своему воспользовалась ее предложением Элена. — Вдруг он не спит? Тогда поговорю с ним и вернусь. А ты не жди меня, засыпай!
Она хотела таким образом уйти от расспросов Камилы, но, кроме этого, ей нужно было и другое, не менее важное: мужское участие, мужская поддержка и защита.
Тесно прижавшись к Эду, Элена поплакала ему в плечо, рассказала о болезни отца и призналась, что ей страшно.
—Я только сейчас осознала свою ужасную вину. Представляешь, много лет я была как во сне — почти не вспоминала об отце и даже не знала, жив он или нет. Конечно, он тоже был не прав и сейчас хочет попросить у меня прощения...
Но я давно уже простила его, так почему же не съездила к нему, не успокоила его? Может, он и прожил бы дольше! А теперь могу и не успеть все сказать ему...
Она говорила это сквозь слезы, и Эду успокаивал ее, прижимая к себе и поглаживая по волосам, как маленькую девочку. И Элена была ему благодарна за это. Выплакавшись и поделившись хотя бы частью своих тревог с Эду, она сказала ему:
—Иногда бывают ситуации, в которых даже дети не могут помочь женщине. Только любящий мужчина способен дать ей утешение и успокоение.
Эду нежно обнял ее, и спустя несколько минут она уснула.

Глава 12

Элена отправилась к отцу одна, с трудом уговорив Камилу и Фреда не сопровождать ее в этой поездке. Они не могли понять, почему она отказывается взять их с собой, а у Элены была на то веская причина. Она знала, что в разговоре с отцом неизбежно всплывет тайна рождения Камилы, и не могла допустить, чтобы дети стали свидетелями этого разговора.
Из дома она выехала на рассвете, когда Камила еще спала. Даже Эду не позвонила перед отъездом — все ее мысли были об отце, о предстоящей встрече с ним.
На фазенде Элену все ждали с волнением. Фред известил деда о ее приезде, но Алесиу все равно казалось, что какие-то непредвиденные обстоятельства могут помешать Элене и он с ней не встретится. Ингрид тоже волновалась, готовя комнату для Элены и заранее стараясь ей угодить. Но больше всего Ингрид беспокоилась за мужа: выдержит ли его сердце предстоящую встречу с дочерью, которой он не видел столько лет?
Повод для беспокойства был также и у Ирис. Она решила извлечь максимальную выгоду для себя из встречи с Эленой: втереться к ней в доверие, напроситься в гости и затем попросту поселиться у нее в Рио. План был продуман до мелочей, и все же Ирис опасалась, что может почему-либо не понравиться Элене.

Но вот все волнения остались позади, Элена приехала, Ингрид провела ее в комнату к отцу и оставила их наедине.
В первую секунду Элена не узнала Алесиу. Чужой немощный старик лежал на кровати и отрешенно смотрел перед собой. А где же отец? Где тот человек, к которому она ехала? Слишком долго ехала, более двадцати лет...
Но уже в следующую секунду все встало на свои места. Взгляд Алесиу оживился, потеплел, на его лице сквозь болезненную немощь проступили узнаваемые, родные черты.
—Папа, это я, Элена, здравствуй, — сказала она.
—Да, Элена, — произнес он слабым голосом. — Все-таки приехала...
Она склонилась над ним, обняла его, но Алесиу прошептал:
—Подожди, я должен сначала...
Элена прервала его:
—Папа, не надо, и так все ясно.
—Нет, — сказал он, отстранившись от нее. — Ты не обязана меня прощать, но я должен просить у тебя прощения.
—Не стоит ворошить прошлое. Ты ничего не должен.
—Пойми, для меня это очень важно. Я тебя выгнал беременную, с трехлетним сыном на руках... Много лет я несу этот груз, и сейчас он стал невыносимым.
—Папа, не мучайся, я уже все забыла.
—Нет, такое не забывается.
—Но и помнить об этом так долго невозможно. Я должна была растить детей, учиться, работать...
—Твой второй ребенок — девочка. Она знает, что ее отец Педру? — спросил Алесиу.
—Нет. И никогда не узнает. А Педру — тем более, — жестко ответила Элена. — Отец Фреда признал Камилу своей дочерью. Он умер, когда ей было два года, но она бережно хранит память о нем. Для нее это и есть правда.
—Ладно, пусть будет так, тут я не советчик, — сказал Алесиу. — Прости меня за то горе, которое я причинил тебе, твоим детям и твоей матери. Прости.
—Папа, я давно тебя простила. И мама тоже. Она сказала это, когда умирала у меня на руках, и просила передать тебе, если мы с тобой встретимся. Вот сейчас я наконец исполнила ее волю.
—Господи! Как же я перед вами виноват, — дрожащими губами вымолвил Алесиу, и его глаза наполнились слезами.
—Мои дети не знают, из-за чего произошел наш разрыв. Я сказала им, что сама была виновата. Пусть так и думают...
Фред тебя очень полюбил. Он снова хотел приехать, и Камила тоже, но я не взяла их с собой. Они велели передать тебе привет.
—Я перед вами очень виноват... Я недостоин вас... — совсем разволновался Алесиу.
Элена принялась успокаивать его, говоря, что сама давно хотела приехать, повидаться с ним, а он плакал, уже не стесняясь своих слез. Элена вытирала их, как делала это, когда плакали ее дети: нежно, осторожно, едва касаясь платком их глаз и щек. Отец сейчас тоже был похож на ребенка — исхудавший, беспомощный... Мысленно Элена ругала себя за то, что не приехала к нему раньше. Сколько времени было упущено! А теперь уже ничего нельзя вернуть обратно...
Когда Алесиу немного успокоился, Элена помогла ему приподняться на постели, взяла его за руку, и так они проговорили еще около часа. Потом он, устав от пережитого волнения, задремал, и Элена, выйдя от него, сказала Ингрид:
—Все хорошо. Мы поняли друг друга.
Та вздохнула с огромным облегчением. А Ирис тотчас же подступила к Элене, защебетала, потащила ее в свою комнату.
—Мы ведь сестры, нам надо поближе познакомиться, — говорила она, и Элена, отвечая на ее вопросы, рассказывала о своих детях, о своей работе и, конечно же, пригласила Ирис к себе в гости.
В комнате Ирис она увидела на стене большую фотографию Педру и внезапно умолкла на полуслове. Ирис догадалась, чем было вызвано смятение Элены, ревность взыграла в ней, однако она сумела справиться с эмоциями и удержалась в роли пай-девочки.
—Это Педру, твой двоюродный брат, — произнесла она невинным тоном. — Ты его не помнишь?
—Помню, конечно, — ответила Элена. — Только мы с ним давно не виделись, и в моей памяти он остался мальчиком.
—По-твоему, он сильно изменился?
—Да, теперь он взрослый мужчина! — невольно вздохнула Элена. — Я тоже изменилась... Полжизни прошло с тех пор, как мы не виделись...
Ирис было очень неприятно видеть, с каким интересом разглядывала Элена фотографию Педру, и она поспешила увести сестру во двор, на конюшню, куда угодно.
—Пойдем, я покажу тебе наших лошадей, — сказала она. — Если захочешь, можешь проехаться верхом.
—Нет, кататься на лошадях я и в детстве не любила, — ответила Элена, — а вот прогуляться по фазенде мне действительно хочется. Это ведь мои родные места! Я здесь родилась и выросла.
Вдвоем с Ирис они ушли на прогулку, а тем временем Алесиу проснулся и, позвав жену, попросил вывести его во двор, на воздух.
—Тебе нельзя, ты можешь простудиться, — воспротивилась Ингрид. — Врач сказал, что если ты встанешь с постели, он за тебя больше не отвечает.
—Он и так ни за что не отвечает. Я хочу на воздух, — повторил Алесиу.
—Но это же безрассудно с твоей стороны...
—Я требую! — уперся он. — Позови Зе и Шику, пусть они вынесут меня во двор, а не то я сам сейчас встану и пойду.
Ингрид пришлось выполнить его требование. Алесиу перенесли в кресло-качалку, вывезли во двор.
Вдали, за лугами, золотом разливался закат, и Алесиу жадно ловил эти прощальные лучи солнца, освещавшие небо и землю уже из-за горизонта.
У Ингрид возникло дурное предчувствие. Она велела конюху срочно разыскать Ирис и Элену, а сама присела на стуле рядом с Алесиу, взяла его за руку. Он посмотрел на нее с благодарностью и прислонил голову к ее плечу...
Когда Ирис и Элена вернулись домой, их отец уже был мертв.

Педру приехал как раз к похоронам, поэтому его встреча с Эленой произошла в церкви, во время отпевания Алесиу.
Три женщины в траурных платьях стояли, тесно прижавшись друг к другу. Ингрид и Элена с двух сторон поддерживали плачущую Ирис, которая очень болезненно переживала смерть отца. Педру молча кивнул им, выражая свое соболезнование, и встал рядом с Ингрид.
Потом было кладбище, слова прощания и слезы, слезы, слезы...
Вернувшись с кладбища, Элена уложила Ирис в постель, дала ей снотворное и оставила ее лишь после того, как она уснула.
А тем временем адвокат Алесиу успел побеседовать с Ингрид, с Педру, и теперь настала очередь Элены.
—Вам придется задержаться здесь на несколько дней, — сказал он ей. — Вы, как прямая наследница, должны подписать несколько документов. Я подготовлю их завтра-послезавтра. Потом мы все вместе пойдем к нотариусу...
—Хорошо, я сделаю все, что нужно, — рассеянно ответила Элена. — Вы только подсказывайте мне, я в таких делах ничего не понимаю.
—Я тоже, — вздохнула Ингрид. — Но Педру согласился побыть здесь некоторое время, он нам поможет.
—Я должен еще обеспечить перевозку лошадей в Рио, — сказал он, — и утрясти банковские дела дяди Алесиу:
перечислить деньги в счет погашения кредита, который он взял, но из-за болезни не смог распорядиться им как следует, и в результате у него накопились долги. Об этом мы с ним договорились еще в прошлый мой приезд.
—А мне нужно позвонить домой и на работу, а то все будут волноваться, если я не приеду завтра, — сказала Элена.
Но поговорить ей удалось только с Ивети и Зилдой, которая объяснила Элене, почему Камилы нет дома: «За ней недавно зашел Эду, и они ушли куда-то вдвоем».
Элену такая новость расстроила, и Педру заметил это.
—Что, какие-то неприятности? — спросил он.
—Нет, ничего особенного. Просто мне хотелось поговорить с Камилой, а ее не оказалось дома.
—Это твоя дочка?
—Да.
—Сколько ей лет?
—Она уже взрослая, студентка, — ушла от прямого ответа Элена.
—И такая же красивая, как ты? — задал Педру неожиданный вопрос, который удивил Элену.
—Двадцать лет назад, когда мы виделись в последний раз, ты мне комплиментов не говорил, — грустно промолвила она, и Педру смутился.
—Извини...
В тот день они больше ни о чем не говорили. Педру уехал в Порту-Алегри заказывать товарный вагон для отправки лошадей и там заночевал.
А Элена после двух бессонных ночей уснула сразу же, едва успела коснуться головой подушки. И вскоре ей привиделся такой сон:

В комнату, где она сейчас находилась, тихо прокрался Педру, но Элена даже сквозь сон почувствовала его присутствие и встрепенулась:
—Педру?! Как ты здесь оказался?
—Я не могу заснуть, все время думаю о тебе.
—Убирайся из моей комнаты! — потребовала Элена, однако он продолжил:
—Мне нужно рассказать тебе, что я чувствовал все эти годы после нашей последней встречи.
—Меня это не интересует!
—Почему? Я не верю, что ты могла все забыть. Вспомни, сколько раз вот в этой же комнате...
—Нет, я ничего не помню и не хочу о чем-либо вспоминать! Выйди отсюда, пока тебя кто-нибудь здесь не увидел.
—Перестань, — произнес он с досадой. — Скажи лучше, что ты меня тоже не забывала все это время.
—Ты слишком самонадеян. Двадцать лет — это не двадцать дней.
—Да, все так, но мы могли бы наверстать упущенное, — сказал Педру, пытаясь обнять Элену.
Она с силой оттолкнула его:
—Не надо! Пожалуйста, уходи!
—Но я всегда любил тебя и люблю до сих пор, — страстно произнес он, и у Элены все затрепетало внутри. Она испугалась, что может не устоять перед ним и поддаться тому чувству, которое вновь прорвалось в ней сквозь толщу лет.
«Нет, я не должна этого допустить!» — мысленно приказала она себе, а вслух произнесла:
—Замолчи! Ты вообще не способен любить!
—Откуда ты можешь знать, на что я способен, — обиделся он. — Ради нашей любви я готов полностью изменить свою жизнь! Ты нужна мне, Элена!
—А как же твоя жена? — язвительно усмехнулась она. — Ирис говорила мне, что ты женат.
—Я с ней разведусь! Наш брак не был счастливым.
—Как легко у тебя все получается: бросил одну женщину, потом бросил другую...
—Тебя я не бросал. Я люблю тебя, Элена, и хочу быть вместе с тобой навсегда!
Он продолжал клясться ей в любви, а на нее уже нахлынула прежняя обида, и Элена стала высказывать ему все, что накопилось в ее душе за эти годы:
—Говоришь, не бросал? А ты вспомни, как мы расстались! Вспомни нашу последнюю встречу у водопада.
—Я все помню.
—Нет, видимо, не помнишь! Ты уехал с фазенды якобы на несколько дней. Сказал, что всего лишь поищешь пропавший скот на соседских угодьях. А я ждала тебя два месяца, но ты так и не появился!
—У меня возникли проблемы, я отсутствовал дольше, чем предполагал, — стал оправдываться Педру. — А когда вернулся — твой отец уже отправил тебя обратно в Рио.
—А почему ж ты не поехал туда за мной? Почему не стал искать меня?
—Ты же вернулась к мужу. Так мне сказал дядя Алесиу.
—А ты будто и не знал, что отец Фреда не был моим мужем. Я не могла с ним жить, потому и сбежала от него на фазенду. Я любила тебя, Педру, но ты говорил, что никогда не женишься на мне.
—Я был молод и глуп.
—Я тоже была глупой, если согласилась спать с тобой, даже зная, что ты на мне никогда не женишься. За эту мою глупость отец и выгнал меня из дому — беременную, с ребенком на руках.
—Беременную? — изумился Педру.
—Да! А ты не знал? Или не хотел знать? Камила — твоя дочь, Педру!
—Этого не может быть!
—Почему же не может ? Потому, что ты никогда не хотел иметь детей и не завел их даже в браке? Не бойся, Камила никогда не узнает, кто ее настоящий отец!..

Высказав Педру хотя бы во сне свою самую тяжкую боль, Элена зарыдала, но уже не во сне, а наяву. А Ингрид как раз в этот момент вошла к ней в комнату, чтобы предложить еще одно одеяло, и Элена, очнувшись, поначалу приняла ее за Педру.
—Ты еще здесь? Оставь меня! — произнесла она вслух, еще не понимая, что сон уже кончился.
—Извини, — растерянно ответила ей Ингрид. — Я пришла посмотреть, закрыто ли окно, и принесла одеяло. Вечером сильно похолодало. А тебе, наверное, приснился кошмар? Ты вся в слезах.
—Да, похоже на то, — согласилась с ней Элена. — Это был кошмар.
Ингрид пожелала ей спокойной ночи и ушла, а Элена больше не сомкнула глаз до самого рассвета. Но потом сон все же сморил ее, и она проснулась чуть ли не в полдень.
—Господи, как поздно! Почему вы меня не разбудили? — обратилась она к Ингрид.
—Я подумала, что ты заболела, — ответила та. — Вчера ты плакала во сне и дрожала как в лихорадке.
—Да, я помню. Но кажется, все обошлось. Адвокат не приходил?
—Нет.
—А Педру так и не вернулся из Порту-Алегри?
—Пока нет.
—Ну ладно, — сказала Элена, — тогда я займусь своими делами.
Она позвонила домой и на сей раз не застала там даже Зилды. Потом набрала номер мобильного телефона Эду.
А он в это время обедал в кафе издательского дома Сориану, и не один, а вдвоем с Камилой.
Когда прозвучал звонок, Камила сказала Эду:
—Не отвечай. Посмотри кто и потом перезвони.
—Это твоя мама! — сообщил он.
—Ну тогда придется ответить, — разрешила ему Камила.
Элена рассказала Эду о похоронах, о том, что ей пришлось задержаться на фазенде, и наконец спросила, чем он занимался в эти дни.
—У меня все в порядке, — ответил он. — Догадайся, где я сейчас!
—Не представляю.
—В кафе у Мигела. Ем знаменитый салат из тунца.
—Счастливчик! — пошутила Элена. — Пользуешься моим отсутствием?
—Сейчас ты позавидуешь мне еще больше! — решил обрадовать ее Эду. — Догадайся, кто передо мной?
—Мигел?
—Нет, не угадала, — засмеялся Эду. — Камила!
—А что там делает Камила? — настороженно спросила Элена и услышала в ответ:
—Ест со мной салат.
—Это хорошо, но ей надо побеспокоиться о восстановлении в университете, а не лакомиться салатом из тунца, — высказала недовольство Элена.
Эду не понравился ее тон.
—Что с тобой, Элена? — сказал он. — Камиле же надо где-то питаться.
—Она могла и дома поесть. Ей надо думать об учебе!
—Ладно, не сердись...
Камила поняла, что мать недовольна ею, и шепнула Эду:
—Надо было все-таки не отвечать, а то будет сейчас меня распекать!
Эду тем временем передал ей трубку, и Элена строго-настрого приказала дочери сегодня же съездить в университет.
—Успокойся, я съезжу, — ответила Камила. — Эду, ты меня потом отвезешь в университет?
—Конечно, отвезу.
—Не волнуйся, мама, Эду меня подбросит, — весело сообщила матери Камила.
Элена от досады больно закусила губу. Она не могла прямо сказать дочери, чтобы та не разгуливала с Эду и вообще держалась бы от него подальше, а как ее остановить, не знала, и потому пробормотала что-то невнятное:
—Нет, Камила, постой... Нет... Ладно... Позвоню тебе сегодня вечером... Целую... Пока.
Положив трубку, Камила вздумала пожаловаться Эду:
—Я считаю ненормальной такую заботу обо мне. Мама проверяет каждый мой шаг! Удивительно, что она отпустила меня учиться за границу!
—Элена только беспокоится о твоей учебе, и я не вижу в этом ничего плохого, — высказал свое мнение Эду. —
Доедай салат, нам надо ехать в университет.
—Нет, мы еще должны зайти в книжный магазин, — возразила ему Камила. — Я хочу купить красочный фотоальбом с видами Рио и послать его Тошио, чтобы ему сразу же захотелось сюда прилететь.

Глава 14

Ревность, всколыхнувшаяся в Элене с огромной силой, оказалась для нее в какой-то мере спасительной. Боясь потерять Эду, а заодно и Камилу, Элена уже не думала о Педру с прежней болью — она воспринимала его спокойно и общалась с ним легко, просто, как будто в их прошлом не было ни страстной любви, ни горьких обид.
Педру же, наоборот, был излишне напряжен, волнение, которое он пытался скрыть, иногда прорывалось наружу, и в такие минуты он спрашивал Элену, глядя на нее с затаенной надеждой:
—Ты помнишь? Помнишь наше детство, нашу юность?
Она отвечала сухо и спокойно:
—Да, здесь все напоминает мне о маме, об отце.
—А обо мне?
—И о тебе, конечно. Мы же вместе росли.
—Нас связывает не только детство. Неужели ты все забыла?
—Я рано уехала отсюда. Может, поэтому в моей памяти и остались лишь детские впечатления, — не поддавалась на провокации Элена.
Педру ей не верил. Не могла она все забыть! Такое не забывается! Но спокойствие Элены и ее бесстрастный тон сбивали его с толку. Он уже ничего не мог понять. Возможно, их юношеская любовь и правда была для Элены ничего не значащим эпизодом? У Педру тоже случались краткосрочные романы, о которых он теперь напрочь забыл. Почему же такого не могло произойти с Эленой?
Чтобы проверить, так это или нет, он однажды предложил ей пойти к водопаду. Там она уж точно должна раскрыться!
Ведь там, у водопада, они виделись в последний раз и расстались на долгие годы.
Элена не отказалась от прогулки. Ей и самой хотелось пойти туда вместе с ним, чтобы поставить окончательную точку в той давней истории. Лучшего места, чем водопад, не придумаешь для того, чтобы расстаться еще как минимум на двадцать лет!
У водопада Педру так разволновался, что не рискнул прямо заговорить с Эленой об их последней встрече, хотя намеревался это сделать.
—Ты помнишь это место? — спросил он робко, с опаской, одновременно и желая, и боясь вызвать у Элены взрыв эмоций. А она всего лишь пожала плечами:
—Более или менее...
—У тебя действительно плохо с памятью, или ты меня обманываешь? — решился спросить Педру.
—Моя память избирательна, — ответила Элена. — Я, как правило, запоминаю только то, что имеет для меня важное значение.
—Но разве это место для тебя ничего не значит? Я, например, был здесь счастлив!
—Я тоже, — сказала Элена. — Но это осталось в далеком безвозвратном прошлом. Моя жизнь давно уже наполнена другими заботами, другими интересами, и я ею довольна. У меня есть все, что нужно для счастья: дом, работа, друзья, мои дети и мой любимый мужчина!

После такого исчерпывающего ответа Педру больше не приставал к ней с расспросами. Ему все стало ясно. «Вернуть ушедшую любовь невозможно, как невозможно вернуть молодость», — думал он с горечью.

Домой они прилетели одним и те же рейсом. В аэропорту Элену встречали Эду и Камила.
Педру очень удивился, увидев Эду в толпе встречающих.
—Неужели Алма послала тебя за мной? — спросил он, подойдя к Эду. — Как она узнала номер рейса?
—Нет, я встречаю здесь другую, не менее важную персону, — отшутился Эду. — Извини...
Он поспешил к Элене, но Камила его опередила. Мать и дочь обнялись, поцеловались, о чем-то взволнованно заговорили, и Эду отошел в сторону, чтобы не мешать их встрече.
—Сейчас я познакомлю тебя с моим двоюродным братом, — сказала дочери Элена и позвала Педру.
Увидев его, Камила замерла. Что-то смутное, необъяснимое, похожее на сон промелькнуло перед ее глазами, всколыхнув щемящее чувство в душе. Нечто подобное она испытывала, когда ей доводилось видеть во сне отца, или точнее — смутный образ того человека, которого Камиле так недоставало в жизни.
Элена тоже замерла. Она даже забыла об Эду. Ей казалось, что сейчас может произойти нечто ужасное: Камила узнает, почувствует в Педру своего отца! Элена видела это по состоянию дочери, в котором та пребывала. Откуда в ней это смятение? Почему она так странно смотрит на Педру, будто хочет открыть ему что-то очень сокровенное, но пока не решается?..
—Дочка, это твой дядя Педру, — собравшись с силами, вновь повторила Элена. — А мне он доводится двоюродным братом.
—Да-да, — подтвердил Педру. Он тоже волновался, и голос его прозвучал глухо, надтреснуто. — Здравствуй, племянница. Очень рад тебя видеть.
Он несколько неуклюже обнял ее, и Камила припала к нему, вжалась в него так, словно это был родной человек, по которому она стосковалась в долгой разлуке.
У Элены больно защемило сердце, а на глаза навернулись слезы. Она украдкой смахнула их, чтобы не выдать себя перед Педру и Камилой. И сделала это вовремя, потому что Камила, все так же оставаясь в объятиях Педру, обернулась к ней, промолвив с обидой, с укором:
—Как же ты могла, мама? Столько лет скрывала от меня Педру! А ведь он мог бы заменить мне отца!
У Элены упало сердце. Вот оно — самое страшное! Случилось!

Она не находила в себе сил ответить дочери хоть что-нибудь, но тут ей на выручку пришел Педру.
—Твоя мама ничего не знала обо мне все эти годы, — сказал он Камиле. — Но теперь мы сможем часто видеться, если ты захочешь.
—Я хочу! — просияла Камила.
—Я тоже, — улыбнулся ей Педру. — Приходи ко мне домой или, еще лучше, на конезавод, где я работаю управляющим. Покатаешься на лошади...
—Я не умею!
—Это не беда, я научу тебя держаться в седле. Договорились?
—Да, я обязательно приду, — пообещала Камила. — Как хорошо, что мы живем в одном городе! Ты тоже к нам приходи, дорогой дядя Педру! Давай обменяемся адресами и телефонами.
Элена лишь теперь смогла перевести дух: самого худшего для нее все-таки не случилось.
Педру и Камила продолжали оживленно беседовать, и Эду счел возможным подойти наконец к Элене.
—Здравствуй, моя любимая! — сказал он и поцеловал ее в губы.
Они обнялись и вновь поцеловались.
Этот поцелуй и попал в поле зрения Педру. От изумления он вытаращил глаза, и Камила, по-своему истолковав его реакцию, спросила с усмешкой:
—А ты, похоже, консерватор? Тебя удивляет, что у моей мамы такой молодой парень?
—Нет, меня удивляет, насколько мир тесен, — пробормотал Педру. — Тетя этого парня — владелица конезавода, на котором я работаю.
—Ах вот оно что! И правда, мир тесен, — согласилась Камила.

Возвращение в Рио принесло Элене желанное успокоение: она убедилась, что Эду по-прежнему любит ее. Он так по ней соскучился, что хотел увезти ее прямо из аэропорта в свой отель. И Элена поехала бы с ним, но не захотела огорчать Камилу, которой пришлось бы тогда возвращаться домой в одиночку. Но в тот же вечер она, немного передохнув с дороги, отправилась к Эду в отель, и они провели там одну из лучших своих ночей.
—Во всем есть свои минусы и свои плюсы, — сказал он ей утром. — Я поссорился с тетей, ушел из дому — это минус. Но зато мы с тобой теперь можем здесь встречаться, и это большой плюс! Хотя бы поэтому я не стану мириться с тетей и возвращаться домой.
Элена была другого мнения на сей счет: она советовала Эду уладить отношения с Алмой, зная, что та болезненно переживает их разрыв.
Из-за чего на самом деле произошел этот разрыв, Элена так и не знала, потому что Камила решила скрыть от нее правду и попросила Эду тоже помалкивать. По ее мнению, Элена бы очень огорчилась, узнав, что Камила ходила на вечеринку вдвоем с Эду и ее там приняли за его девушку. Эду тоже не хотелось огорчать Элену, поэтому он сказал ей, что поссорился с Алмой из-за пустяка.
И вот теперь Элена уговаривала его повиниться перед тетей.

—Нет, я пока не готов к примирению, — ответил он. — И потом, нам же с тобой надо где-то встречаться наедине!
Делать это, как раньше, у тебя мы не можем, там теперь живет Камила...
Элене и самой теперь было неудобно оставлять у себя Эду на ночь, но ей не понравилось, что первым об этом заговорил он, а не она. Неприятный холодок тревоги вновь шевельнулся у нее в груди. Элена вздохнула, и Эду не оставил без внимания этот вздох:
—Что, не хочется идти на работу? Мне тоже не хочется тебя отпускать. Может, останешься тут еще на денек? Мы проведем его в постели!
Элена, забыв о своей тревоге, засмеялась:
—Нет, такого марафона я не выдержу!
—Ну, тогда до вечера! Я буду ждать тебя!
—Не очень жди. Я позвоню тебе в конце дня. Боюсь, у меня сегодня будет слишком много работы.
Она заранее знала, что вечером не придет к Эду и тем более не останется у него еще на одну ночь. Ей надо было отдохнуть, отоспаться в своей постели после Японии, после поездки на фазенду, да и Камилу она не могла совсем забросить. А тут еще работы накопилось за время ее отсутствия! Надо было наверстывать упущенное, чтобы не потерять пациентов, которые давно записались именно к ней и ждали ее возвращения.
Несколько дней Элена работала с утра и до позднего вечера — вела дополнительный прием пациентов. Домой возвращалась усталая и с Эду виделась только за ужином. Зилда теперь готовила ужин в расчете и на него, потому что он приходил к ним каждый вечер.
А обедал Эду — по сложившейся традиции — вместе с Камилой. Заезжал за ней в университет, и они отправлялись в какой-нибудь уютный ресторанчик или в кафе к Мигелу. Но в беседе с Эленой, не сговариваясь, об этом умалчивали.
Однажды, когда они обедали в кафе Мигела, их там увидела Сеса и не преминула спросить:
—Камила, а мама разрешила тебе пойти сюда с Эду?
—Конечно, — ответила та.
—Господи! Как скучно ты живешь, Эду! — сокрушенно покачала головой Сеса. — Мама и дочка, один и тот же репертуар, одни и те же разговоры. Ты не устал от этого однообразия?
—Нет, — ответил Эду. — Они совершенно разные.
А Камила выразилась жестче:
—Это ты скучная и однообразная, Сеса! Вот у тебя уж точно один заезженный репертуар: каждый раз пытаешь заигрывать с Эду, хотя тебе известно, что у него уже есть женщина.
—Но сейчас он один! — не растерялась та.
—Как это один? Он со мной, — возразила ей Камила.
—Ты не в счет, ты ведь ее дочь. Или в счет? — язвительно усмехнулась Сеса.
Камила рассердилась:
—Может, хватит? От твоих шуточек меня тошнит. Пойдем отсюда, Эду, пока меня и вправду не вытошнило!
Они ушли, а Сеса поднялась в кабинет к отцу и в красочных выражениях рассказала ему о том, как «мама и дочка клещами вцепились в одного и того же мужчину».
Мигел, долго терпевший подобные выпады Сесы по отношению к Элене, на сей раз вскипел:
—Замолчи! Не смей обливать грязью Элену и распускать о ней всякие мерзкие сплетни! Если ты позволишь себе еще что-нибудь в том же духе, то будешь сидеть дома без денег на карманные расходы!
Он никогда не наказывал дочку и тем более не прибегал к такому методу наказания, поэтому неудивительно, что Сеса пришла в негодование. Она стала говорить, что Мигел и так ущемляет ее по сравнению с Паулу, на которого уходит гораздо больше денег из семейного бюджета.
—Все эти ортопеды, логопеды, физиотерапевты, — перечисляла она, — а еще фотоаппараты, компьютеры и прочие электронные прибамбасы!.. Посчитай, во что это выливается, в какую сумму! Я не против, ради Бога! Но мне ты должен давать гораздо больше денег, чем Паулу, потому что я женщина, я по определению нуждаюсь в больших тратах, чем мужчина!
—Значит, с завтрашнего дня ты будешь работать здесь, в издательстве, если у тебя такие непомерные запросы. А я буду выплачивать тебе жалованье, — заявил Мигел.
—Работать? — рассмеялась Сеса. — Но я уже учусь!
—Будешь учиться и работать! — остался непреклонным Мигел.
—Но я же ничего не умею делать.
—Тебя научат! Для начала будешь продавщицей в книжном магазине или набирать на компьютере тексты рукописей.
—Ты шутишь?!
—Нет. Я серьезен как никогда, — ответил Мигел. — Через месяц получишь жалованье продавщицы или машинистки и все заработанные деньги можешь потратить исключительно на себя!

Шпилька, пущенная Сесой, глубоко задела Камилу. Это был уже второй случай, когда ее дружба с Эду воспринималась посторонними как нечто иное. Сначала Алма, теперь вот Сеса... Не исключено, что и мать скоро начнет ревновать Эду к ней! Надо вести себя осмотрительнее.
—У меня завтра нет занятий, я буду дома, но ты не приходи ко мне, — сказала она Эду. — Я хочу как следует подготовиться к зачету.
—Ты что, всерьез восприняла насмешку Сесы? — догадался он. — Перестань, ты же знаешь ее. Мало ли какие глупости она болтает!

—Нет, мне в самом деле нужно позаниматься.
—Ну ладно, пообедаю один, — неохотно согласился Эду.
Однако на следующий день он явился к Камиле и с торжествующим видом выложил перед ней костюм для верховой езды:
—Вот, прими мой подарок! Звонил Педру, просил передать тебе и Фреду, что вы можете вступить во владение лошадьми. Их уже доставили с фазенды.
—Ой, как здорово! — обрадовалась Камила.
—Я тоже так считаю. Поедем туда! Педру нас ждет.
Они отправились на конезавод и провели там весь день.
Камила была счастлива, Педру — тоже. Он предложил ей на выбор любую лошадь, и она, по его мнению, выбрала самую лучшую.
—У тебя есть чутье! — отметил он с удивлением. — Откуда? Элена хотя и выросла на фазенде, но от лошадей всегда шарахалась.
—Возможно, это у меня от деда, — предположила Камила. — Или от отца. Правда, я его совсем не помню и не знаю, любил ли он лошадей. А я их обожаю!
—Ну вот, теперь у тебя есть собственный конь. Приходи сюда почаще, я буду давать тебе уроки верховой езды, — вызвался Педру.
—А я, по-твоему, совсем не гожусь в тренеры? — был уязвлен Эду.
—Ты достаточно хорошо держишься в седле, — сказал ему Педру. — Но я не знаю, какой из тебя тренер. В этом деле, как и в любом другом, надо иметь особый талант. Зато как партнер Камилы по конным прогулкам ты меня вполне устраиваешь.
—Ну спасибо, ты сегодня на редкость любезен! — усмехнулся Эду. — Наверное, это Камила на тебя так плодотворно действует.
—Вне всякого сомнения! — совершенно серьезно ответил Педру.
Он помог Камиле взобраться на лошадь, сам поехал рядом, давая ей необходимые советы, и очень скоро обнаружил в ней прирожденный талант наездницы.
—Похоже, ты все-таки пошла в деда Алесиу! — сказал он, отправляясь по делам и оставляя Камилу на попечение Эду. — Во всяком случае, мне приятнее думать именно так, потому что отца твоего я не знал, а деда очень любил.
—Жаль, я с ним так и не познакомилась, — вздохнула Камила. — Но зато благодаря ему познакомилась с тобой, дядя Педру, и очень этому рада!

Глава 16

Алме приснился страшный сон: будто Эду разбился на машине и его увезли в больницу без сознания. Проснувшись в холодном поту, она бросилась к телефону, стала звонить в отель — Эду там не оказалось, хотя была уже глубокая ночь. Его мобильный телефон тоже почему-то не отвечал. Алмой овладело беспокойство. Ей стали мерещиться картины одна ужаснее другой. Лишь далеко за полночь она дозвонилась наконец до Эду.
Он только что закончил наблюдение за Камилой и вернулся в отель. Столь поздний звонок тети весьма удивил его, и Алме пришлось рассказать ему о своем кошмарном сне.
—Ты, пожалуйста, будь осторожен, — попросила она. — Не разговаривай по телефону, когда ведешь машину, и вообще не рискуй, поберегись.

—Ладно, не волнуйся, со мной все будет в порядке. Спокойной ночи! — ответил он с нежностью в голосе, какой Алма от него уже давно не слышала.
Это показалось ей добрым знаком. Очевидно, Эду уже созрел для примирения, но не решается заговорить об этом первым. Что ж, надо ему помочь!
Утром Алма сама поехала к нему в отель и попросила его вернуться домой:
—Возвращайся! Я поумерю свою любовь, обещаю. Не буду чересчур опекать тебя. На днях мы с Данилу вообще уедем, он никогда не бывал в Лас-Вегасе и хочет его посмотреть. Так что ты сможешь отдохнуть от меня. Живи как тебе вздумается. Если хочешь, обустраивай свой врачебный кабинет. А не хочешь — я, конечно, огорчусь, но приставать к тебе с нотациями не буду. Ну, что скажешь?.. Обними меня! Я по тебе смертельно соскучилась!
Они обнялись, и это означало, что их размолвка осталась в прошлом.
Домой Эду вернулся прямо к завтраку. Его встретили так, будто он никуда и не уезжал. Данилу, как всегда, шутил, Эстела его поддразнивала, Алма добродушно улыбалась, не участвуя в их пикировке.

Эду тоже изредка улыбался, но по всему было видно, что он чем-то озабочен и даже удручен.
После завтрака Эстела спросила его:
—Похоже, тебя не радует возвращение домой?
—С чего ты взяла?
—Так мне показалось. Ты вернулся каким-то другим, невеселым.
—Просто я не выспался. У меня была бессонница.
—Из-за чего? У тебя какие-то проблемы?
—Да. Мне нужно во многом разобраться и принять непростое решение.
—Может, я могу тебе помочь?
—Нет, я должен сам решить... Мне надо побыть одному, Эстела, подумать...
Он вышел из дома, собираясь немного прогуляться, и ноги сами привели его на конезавод.
—Ты сегодня один, без Камилы? — спросил, увидев его, Педру. — Она не придет?
—Не знаю... — рассеянно ответил Эду.
Он прошел в конюшню, нежно погладил лошадь Камилы, хотел взять ее, но потом передумал и взял другую.
—Ты сегодня какой-то странный, — заметил Педру. — Может, не стоит в таком состоянии садиться на лошадь?
—Наоборот, мне как раз нужно развеяться, — улыбнулся Эду. — А для этого нет ничего лучше, чем конная прогулка. Так считает моя тетя Алма.
Для прогулки он выбрал тот же маршрут, который они освоили с Камилой, и тут же потянулся к мобильному телефону, чтобы сообщить ей об этом. Но вовремя вспомнил о событиях вчерашнего вечера и не стал ее беспокоить.
Элене он тоже звонить не стал, собираясь сделать это попозже, однако она позвонила ему сама:
-Эду, мне надо срочно поговорить с тобой. Я заезжала к тебе в отель и угнала, что ты оттуда съехал. Где ты сейчас?
Дома?
—Да, я вернулся домой.
—Ты сможешь со мной встретиться где-нибудь вблизи твоего дома? Я уже еду к тебе и звоню с дороги.
—А что случилось?
—Ничего особенного, просто надо поговорить.
—Хорошо. Я сейчас на конезаводе, подъезжай прямо туда.
Эду не знал, о чем намеревается поговорить с ним Элена, но чувствовал, что это как-то связано с Камилой и с их вчерашней ссорой. А из-за чего могла произойти та ссора, он тоже догадывался. Вероятно, сбылись худшие опасения Камилы: Элене не понравилось, что ее дочь проводила с ним слишком много времени, да еще и скрывала это от нее. Вчера Элена была готова высказать свое недовольство им обоим, и удержало ее от этого только внезапное бегство Камилы. А сегодня она полна решимости... «Что же ей отвечать? — думал Эду растерянно. — Вроде и не виноват ни в чем, а чувствую себя виноватым...»
В ожидании неприятного разговора с Эленой он механически сделал еще несколько кругов, а когда ее машина остановилась в условленном месте, подумал: «Будь что будет!» — и решительно поскакал навстречу неизвестности.
Элена тем временем вышла из машины и прямо перед собой увидела Педру.
—Вот не ожидал! Здравствуй! — обрадовался он. — Ты приехала ко мне?!
—Здравствуй, Педру, — ответила она сухо. — Я рада тебя видеть, но приехала я к Эду. Ты извини, у меня к нему срочное дело. Посмотри, это не он скачет на лошади?
Педру, обернувшись, воскликнул:
—Черт! Он спятил!..
Эду несся к конюшням на огромной скорости, безуспешно пытаясь пришпорить коня, который почему-то не хотел ему подчиниться.
—Держи крепче поводья! — крикнул Педру, и в этот момент вышедший из повиновения конь сбросил седока наземь.
Все, кто был в это время вблизи конюшен, побежали к Эду. Элена побежала вместе со всеми.
Эду упал навзничь и лежал, распластавшись на земле, без каких-либо признаков жизни.
У Элены подкашивались ноги, но она бежала и к месту падения Эду примчалась первой. От болевого шока он потерял сознание, но был жив! Элена это поняла сразу и, крикнув: «Вызовите неотложку», — стала приводить его в чувство своими методами.
Эду застонал, потом открыл глаза.
—Элена... любимая... — вымолвил он, пытаясь улыбнуться.
—Помолчи, не надо сейчас говорить. Я с тобой. Я всегда буду с тобой, — ответила она.
—Я же говорил, не следовало ему сегодня садиться на лошадь! — раздраженно произнес Педру и в ответ получил уничтожающий взгляд Элены.
Тем временем приехала «скорая помощь», Эду уложили на носилки и повезли в больницу. Элена поехала вместе с ним.

Весь день Камила провела в беспокойстве. С утра ей позвонила Ивети, спросила, почему Элены нет на работе. Камила ответила, что дома Элены тоже нет, наверное, заехала куда-нибудь по пути. Камила даже не сомневалась куда.
Конечно же, к Эду! Наверное, милуются сейчас в отеле, а она тут льет горькие слезы...
В середине дня снова позвонила Ивети:
—Она до сих пор здесь не появилась и никак не дала о себе знать. Такого никогда не бывало! С ней что-то случилось!
Камила принялась разыскивать Эду, но его телефоны не отвечали.
И тут вдруг позвонил Педру:
—Здравствуй, Камила. Элена дома?
—Нет.
—А ты не знаешь, как там он?
—Кто? — не поняла Камила.
—Эду. Я хотел узнать у Элены, как он себя чувствует и в какую больницу его увезли.
—Боже мой! — воскликнула Камила. — А что с ним случилось?!
—Прости, я думал, тебе все известно. Эду упал с лошади. Он сейчас в больнице. Элена поехала с ним, и, наверное, она до сих пор там.
—Педру, миленький, узнай, пожалуйста, в какой он больнице, и перезвони мне! — попросила Камила. — Я должна его увидеть!
В больницу она приехала, когда Эду уже готовили к операции на позвоночнике. В палате с ним была только Алма.
Все остальные — Эстела, Данилу, Синтия — толпились в коридоре.
Элена сидела в сторонке одна — осунувшаяся, почерневшая от горя. Камила обняла ее. Они обе тихо заплакали.
Потом Элена рассказала, как произошло несчастье, а Камила поделилась с ней своими переживаниями:
—Я думала о нем весь день, с самого пробуждения... И все решила, мама! Я могу поклясться чем угодно, что все забуду. Эду никогда ничего не узнает!
—Давай не будем сейчас об этом говорить.
—Нет, будем. Я не должна была этого допускать! Мне нужно было сразу же куда-нибудь уехать и постараться забыть
его. Теперь я так и сделаю! Как только он поправится, я сразу же уеду!
—Пусть он сначала поправится! — тяжело вздохнула Элена.
Из палаты вышла Алма. Ее сразу же все окружили, кроме Элены и Камилы. Они поняли, что началась операция, и молча стали ждать ее исхода.
В томительном ожидании прошло несколько часов. За это время число сочувствующих Алме значительно увеличилось — приехало множество ее друзей. Педру тоже приехал. Пообщавшись с Алмой, он подошел к Элене и Камиле.
—Мне сегодня звонила Ирис, просила, чтобы я встретил ее в аэропорту, но я посоветовал ей пока не приезжать, — сказал он Элене. — Тебе сейчас будет не до гостей, так ведь?
Элена неопределенно пожала плечами, ей было сейчас все равно, приедет Ирис или нет, она думала только о здоровье Эду. Камила же поблагодарила Педру за понимание и заботу:
—Ты верно все понял. Пока Эду будет в больнице, мы тоже будем здесь, рядом с ним.
Операция тем временем закончилась. Хирург вышел в коридор. Педру и Камила тотчас же направились к нему, а Элена осталась на месте.
Врач сказал, что операция прошла успешно, и велел всем отправляться домой.
—Сейчас он все равно спит под воздействием анестезии, а завтра с утра вы сможете с ним повидаться.
—Скажите, он будет ходить? — спросила Алма.
—Я надеюсь на это, — ответил врач. — Не сразу, конечно. Какое-то время он будет передвигаться с помощью инвалидной коляски.
—Боже мой! — всплеснула руками Алма. — И как долго?
—Время покажет, — уклончиво ответил доктор.
Все стали разъезжаться по домам.
—А ты остаешься? — удивленно спросил Педру, увидев, что Элена не сдвинулась с места.
—Да, — ответила она. — Я хочу задать несколько вопросов дежурному врачу, когда Эду проснется после наркоза.
—Я тоже побуду здесь, — сказала Педру Камила.
—Ну что ж, оставайтесь, — произнес он печальным тоном. — Теперь ты долго не сможешь кататься со своим другом, Камила. Может, я составлю тебе компанию? Приезжай, когда захочешь.
—Спасибо, я обязательно приеду, — пообещала она, с нежностью глядя на Педру.

Когда он ушел, Элена сказала дочери:

—Мне нужно задать столько вопросов хирургу! Но не могла же я расспрашивать его при всех. Поэтому и хочу поговорить хотя бы с дежурным врачом.

И вновь потянулись томительные часы ожидания. Наконец дверь реанимационной палаты отворилась, и дежурный врач спросил у Элены:
—Вы дона Алма? Доктор Алфреду разрешил мне впустить вас, когда пациент проснется.
—А он уже проснулся?
—Да.
—Мы можем его повидать? — хором спросили Элена и Камила.
—Я могу впустить только одного человека, — сказал доктор.
—Тогда иди ты, мама, — уступила Камила. — А я здесь тебя подожду.
У нее был такой скорбный вид, что врач пожалел ее:
—Вы тоже можете пройти и посмотреть через стекло.
—Спасибо, доктор, — поблагодарила его Элена. — Пойдем, дочка, Эду будет рад увидеть тебя хотя бы через стекло.
Элену впустили к Эду всего на пять минут, и то в виде исключения, поскольку доктор Алфреду был давним приятелем Алмы.
Эду еще не до конца оправился от наркоза и даже не мог говорить. А Элена сказала ему, что здесь были все его родственники и друзья, что за дверью и сейчас находится Камила, что скоро он поправится и все проблемы разрешатся сами собой.
—Для меня главное, чтобы ты выздоровел. А все остальное сейчас не важно. Как бы ни сложились наши отношения в дальнейшем, я буду любить тебя, и мы все трое будем счастливы — ты, я и Камила.
То же самое Элена сказала и дочери, когда они ехали домой. И Камила растроганно произнесла:
—Спасибо, мама!
—За что?
—За твое великодушие, за то, что ты меня поняла и простила! Я никогда этого не забуду!
—Великодушие тут ни при чем, — ответила Элена. — Просто сегодня утром все резко изменилось. Теперь нас объединяет общее горе, а не только наша любовь к Эду!..