Накануне Нового года снова пошел снег. В этот раз крошечные хлопья опускались на мерзлую землю, не исчезая. Пока Ренесми с Джейкобом спали (не понимаю, как она не проснулась от молодецкого храпа), снег сперва припорошил поле, затем стал ложиться все гуще и гуще. На рассвете пейзаж из видения Элис предстал перед нами во всей красе. Взявшись за руки, мы с Эдвардом безмолвно вглядывались в дальнюю кромку мерцающего белого ковра.

Постепенно подтянулись остальные. Судя по цвету глаз – у кого алые, у кого золотистые, – вчерашняя «подготовка» прошла успешно. Слышно было, как в лесу перемещаются волки. Джейкоб оставил Ренесми спать, а сам выбрался из палатки и побежал к стае.

Эдвард с Карлайлом рассредоточили собравшихся по местам, попросив свидетелей занять фланги.

Я наблюдала за передвижениями издалека, дожидаясь у палатки, пока проснется Ренесми. Дождавшись, одела ее в подготовленные еще с позавчера вещи. Вполне себе девчачьи, но при этом крепкие – не порвутся и не протрутся, даже после скачки верхом на огромном волке через несколько штатов. На плечи поверх курточки повесила черный кожаный рюкзачок с документами, деньгами, подсказкой и прощальными словами любви – ей, Джейкобу, Чарли и Рене. Вроде не тяжело, она у меня девочка сильная.

Заметив мой полный боли и муки взгляд, Ренесми встревожилась, но догадалась, что допытываться не надо.

– Я люблю тебя! Больше всего на свете.

– Я тебя тоже люблю, мам. – Она коснулась висящего на цепочке медальона, где теперь помещалась фотография нас троих – меня, ее и Эдварда. – Мы всегда будем вместе.

– Хранить друг друга в сердце, – поправила я едва слышным шепотом. – Но сегодня, возможно, тебе придется меня покинуть.

Широко раскрыв глаза, Ренесми прижала ладошку к моей щеке. Безмолвное «нет» прозвучало громче любого крика.

Горло сдавило так, что не глотнуть.

– Ради меня. Пожалуйста.

Ренесми прижалась крепче. «Почему?»

– Не могу сказать. Ты скоро сама все поймешь. Обещаю.

Перед моим мысленным взором возникло лицо Джейкоба.

Я кивнула, и Ренесми убрала руку.

– Не думай об этом, – выдохнула я. – И не говори Джейкобу, пока не дам знак, что пора бежать.

Ренесми кивком показала, что понимает.

Все, остался последний штрих. Я опустила руку в карман.

Еще когда я собирала вещи для Ренесми, мое внимание вдруг привлек неожиданный радужный всплеск. Луч солнца, пробившийся сквозь тучи, коснулся самоцветов на крышке старинной шкатулки, задвинутой на самую высокую полку в дальнем углу. Я задумалась на секунду, потом пожала плечами. Все подсказки Элис вели к одному – противостояние с Вольтури миром не закончится. Однако разве плохо начать встречу с изъявления признательности? Кому от этого будет хуже? Наверное, какие-то крохи надежды (слепой и безрассудной) у меня все-таки остались – решила я, потянувшись на дальнюю полку за свадебным подарком Аро.

Теперь я защелкнула толстую золотую цепь, и массивный бриллиант угнездился в ямке под горлом.

– Красиво! – прошептала Ренесми, обхватывая меня за шею. Я прижала ее к себе и вынесла на поле.

Эдвард, увидев нас, ни словом не обмолвился ни о моем украшении, ни об экипировке Ренесми. Только обнял нас обеих и, постояв, со вздохом отпустил. Его взгляд не показался мне прощальным. Что ж, может, на самом деле он верит в жизнь после жизни куда сильнее, чем готов был признать.

Мы заняли свои места. Ренесми ловко вскарабкалась мне на закорки, чтобы освободить руки. На переднем крае выстроились Карлайл, Эдвард, Эмметт, Розали, Таня, Кейт и Елеазар, я за ними, чуть в глубине. Рядом встали Зафрина и Бенджамин, моя задача – прикрывать их насколько хватит сил. Они наше главное оружие нападения. Если хоть на миг слепота накроет не нас, а Вольтури, возможно, перевес окажется на нашей стороне.

Зафрина, вся подобравшись, пылала яростью. Сенна казалась ее зеркальным отражением. Бенджамин сидел на земле и, прижав ладони к поверхности, что-то бормотал о линиях разлома. Вчера он выстраивал вдоль задней кромки поля пирамиды из булыжников, которые теперь, укрытые снегом, не отличались от сугробов. Вампира ими не покалечишь, но отвлечь внимание можно.

Свидетели сгрудились по правую и левую руку, кто поближе (вызвавшиеся принять участие в битве), кто подальше. Шивон, сосредоточенно зажмурившись, потирала виски – неужели последовала совету Карлайла? Пытается направить помыслы на дипломатическое разрешение конфликта?

В лесу невидимками застыли волки, готовые прийти на помощь в любой момент. Слышно было только тяжелое дыхание и стук сердец.

Сквозь низко нависшие тучи пробивался рассеянный свет – непонятно, то ли утро, то ли уже день. Взгляд Эдварда, не спускавшего глаз с горизонта, вдруг стал непроницаемым, и я поняла, что сейчас он видит это все во второй раз. Первый был в мыслях Элис. До прибытия Вольтури ничего не изменится. Нам остались минуты, если не секунды.

Родные и союзники напряглись в ожидании.

Из-за деревьев вышел большой коричневый волк и встал у моей ноги. Не выдержал сидеть в засаде, вдали от Ренесми, когда опасность уже на подступах.

Ренесми запустила пальцы в густую шерсть на холке и, кажется, слегка расслабилась. С Джейкобом ей было чуть спокойнее. Мне тоже. Пока Джейкоб рядом, она не пропадет.

Эдвард, не рискуя оглянуться, протянул руку за спину. Я протянула свою, и наши пальцы встретились. Он тихонько сжал их.

Проползла еще минута. Я поймала себя на том, что напряженно вслушиваюсь, ловя приближающиеся шаги.

И тут Эдвард замер, едва слышно зашипев сквозь стиснутые зубы. Взгляд его застыл на кромке леса к северу от нас.

Мы дружно посмотрели туда же. Истекли последние секунды.

36. Жажда крови

Они выступали помпезно и даже, пожалуй, красиво.

Вольтури двигались четким, слаженным строем. Шагая в ногу, но не переходя на марш, они отделились от деревьев и темным облаком будто поплыли над снежным ковром – так плавно они шли.

По краям облако было серым, но к центру постепенно, ряд за рядом, темнело, сгущаясь в середине кромешной тьмой. Лица скрыты под нависающим капюшонами. Легкое шарканье ног сливалось в мелодию со сложным не сбивающимся ритмом.

Их свидетели стояли у кромки леса, на приличном расстоянии от воинов, и, подавшись вперед, испепеляли взглядом меня и Ренесми. Только Ирина держалась почти вплотную к Вольтури, поближе к женам старейшин (светловолосым, с мучнистой кожей и подернутыми пленкой глазами) и двум внушительным телохранителям.

Прямо за Аро стояла женщина в темно-сером плаще. И, кажется, касалась рукой плеча старейшины. Это и есть его щит? Знаменитая Рената? Я задалась тем же вопросом, что Елеазар – сможет ли она «отразить» меня.

Впрочем, тратить свои мизерные шансы на Аро и Кая было бы неправильно. Есть задачи поважнее.

Побегав глазами, я без труда отыскала в самой середине свиты две крошечные фигурки в графитно-серых накидках. Алек и Джейн, миниатюрная парочка, пристроились по другую руку от Марка, между ним и Деметрием. Гладкие, миловидные лица замкнуты, на плечах самые темные по оттенку плащи, темнее только угольно-черный у старейшин. Колдовская двойня, как их окрестил Владимир. Два столпа, на которых зиждется боевая мощь Вольтури. Жемчужины коллекции Аро.

Я напрягла мускулы, рот наполнился ядом.

Подернутые пленкой красные глаза Аро и Кая шарили по нашему строю. Снова и снова Аро ощупывал взглядом наши лица в поисках недостающего, и я видела, как растет его разочарование. Губы старейшины сжались от досады.

Вот тут я мысленно похвалила Элис за побег.

Молчание затягивалось. Я услышала, как вдруг участилось дыхание Эдварда.

– Эдвард? – тревожным шепотом окликнул Карлайл.

– Они не знают, как поступить. Взвешивают, выбирают основные жертвы – меня, тебя, конечно, Елеазара, Таню. Марк просчитывает крепость наших уз, пытается нащупать слабые места. Еще им очень не нравится присутствие румын. Беспокоят незнакомые лица – Зафрина и Сенна прежде всего. И волки, само собой. Вольтури впервые столкнулись с численным превосходством. Это и заставило их остановиться.

– Нас больше? – не поверила Таня.

– Их свидетели не в счет. Для свиты они пустое место. Просто Аро не может без зрителей.

– Я поговорю? – вызвался Карлайл.

Эдвард, помедлив, кивнул.

– Другой возможности не будет.

Карлайл расправил плечи и, покинув строй, вышел вперед на несколько шагов. Мне больно было смотреть на его одинокую и беззащитную фигуру.

Раскинув руки в приветственном жесте, он обратился к «гостям».

– Аро, друг мой! Сколько лет, сколько зим!

На бесконечно долгий миг заснеженное поле окутала мертвая тишина. Эдвард с мучительным напряжением вслушивался, как воспринимает Аро слова Карлайла. Секунда ползла за секундой, ждать становилось все тягостнее.

Наконец Аро вышел вперед. За ним, как пришитая, не отрывая пальцев от его плаща, качнулась Рената.

Свита не осталась безучастной. По рядам пробежал злобный ропот, брови сошлись на переносице, рты ощерились. Кто-то даже припал к земле перед прыжком.

Аро остановил их жестом.

– Тихо!

Пройдя еще несколько шагов, он вопросительно склонил голову набок. В мутных глазах вспыхнуло любопытство.

– Приятно слышать, Карлайл. Только что проку, если на словах одно, а на деле другое? Ты, гляжу, целую армию собрал – на погибель мне и моим близким?

Карлайл, отрицательно помотав головой, вытянул руку – будто их с Аро не разделяло расстояние в сотню метров.

– Одно касание, и ты поймешь, что у меня подобного и в мыслях не было.

Аро прищурил глаза.

– Какая разница, что было у тебя в мыслях, дорогой Карлайл, если они расходятся с делом? – Он нахмурился, и печальная тень пробежала по его лицу – насколько искренняя, не берусь судить.

– Я не совершал проступка, за который ты явился меня наказывать.

– Тогда отойди и не мешай нам покарать истинных преступников. Поверь, для меня не будет большей радости, чем сохранить сегодня твою жизнь.

– Закон никто не нарушал, Аро. Позволь объяснить. – Карлайл снова протянул руку.

К Аро, не дав ответить, вдруг подлетел Кай.

– Вы сами себе создали столько ненужных правил и пустых законов, Карлайл, – прошелестел белый как лунь старейшина. – Зачем же оправдывать нарушение единственно верного?

– Закон не нарушен. Выслушайте…

– Карлайл, мы видим ребенка! – рявкнул Кай. – Не держи нас за дураков!

– Она не бессмертна. И не вампир. Я с легкостью могу доказать…

Кай оборвал его на полуслове.

– Если это не запретное дитя, зачем тогда было собирать целый отряд на ее защиту?

– Они всего лишь свидетели, Кай. Как и ваши. – Карлайл обвел рукой гневную толпу у кромки леса. Оттуда донеслось рычание. – Спросите любого, они расскажут вам всю правду об этой девочке. Или просто приглядись к ней получше, Кай. Увидишь человеческий румянец на ее щеках.

– Обман! – отрезал Кай. – Где осведомительница? Пусть выйдет вперед! – Повертев головой, он отыскал Ирину за спинами жен. – Ты! Иди сюда!

Ирина посмотрела непонимающим взглядом, как будто еще не очнулась от жуткого кошмара. Кай нетерпеливо щелкнул пальцами, и огромный телохранитель кого-то из жен грубо подтолкнул Ирину вперед. Заморгав, она медленно, как во сне, двинулась к нам и замерла в нескольких шагах от Кая, не сводя глаз с сестер.

Кай подошел к ней и с размаху ударил по щеке.

Больно Ирине, конечно, не было, однако жест получился донельзя пренебрежительным. Как будто собаку пнули. У Тани и Кейт одновременно вырвалось шипение.

Ирина, одеревенев, наконец посмотрела на Кая. Тот указал скрюченным пальцем на Ренесми, которая по-прежнему сидела у меня на закорках, запустив руку в густую шубу Джейкоба. Кай сквозь полыхавшую в моих глазах ярость уже казался огненно-красным. Джейкоб глухо заворчал.

– Этого ребенка ты видела? – допрашивал Кай. – О ней говорила, что способности ее выше человеческих?

Ирина, внимательно пригляделась к Ренесми. И озадаченно склонила голову набок.

– Ну? – подстегнул Кай.

– Я… я точно не знаю, – запутавшись, призналась она.

Кай дернул рукой, будто собираясь отвесить еще одну пощечину.

– Что значит «не знаю»? – В тихом голосе зазвенела сталь.

– Она другая, но, кажется, это ее я видела. То есть она изменилась. Эта девочка больше…

Этот неравный обмен затянулся надолго, свита уже начала беспокоиться. В строю поднялся ропот, оборвавшийся по грозному рявканью Кая. Джейн, будто не в силах устоять на месте, незаметно подбиралась ближе. У Ренаты свело скулы от напряженного ожидания. Я призадумалась – раз этот мощный щит трясется от страха, как осиновый лист, значит, она не воин, хотя ее дар и неоценим для Аро. Ее дело не сражаться, а прикрывать. Ей неведом азарт битвы. И пусть я совсем новичок, но в схватке один на один я, без сомнения, ее уничтожу.

Тут Аро наконец выпрямился и, не выпуская руку Эдварда, распахнул глаза, в которых мелькнуло благоговейное опасение.

Эдвард чуть пошевелился, стряхивая скованность.

– Убедились? – ровным баритоном спросил он.

– Теперь да, – подтвердил Аро. Судя по голосу, происходящее его, как ни странно, забавляло. – Смею предположить, среди богов и смертных вряд ли найдутся еще двое, кто мог бы похвастаться такой полнотой и ясностью картины.

На вышколенных лицах свиты отразилось то же недоверие, что и у меня.

– Ты дал мне много пищи для размышлений, мой юный друг, – продолжал Аро. – Куда больше, чем я предполагал. – Руку Эдварда он все еще держал в своей, а Эдвард стоял перед ним в напряженной позе слушателя.

На слова Аро он ничего не ответил.

– Можно мне с ней познакомиться? – охваченный внезапным порывом попросил (чуть ли не с мольбой) Аро. – Сколько столетий живу, ни разу не встречал подобного создания. Эта история войдет в анналы!

– В чем дело, Аро? – взорвался Кай, не дав Эдварду ответить. Я моментально перехватила висевшую на закорках Ренесми и, оберегая, прижала к груди.

– Тебе такое и не снилось, мой приземленный друг. Возьми-ка и ты минуту на размышление. В правосудии, которое мы пришли вершить, нужды больше нет.

Кай с шипением втянул в себя воздух.

– Тише, брат! – предостерегающе успокоил Аро.

Нам бы впору восторжествовать. Ведь именно этого заключения – отмены приговора, мы добивались, не смея надеяться. Аро услышал правду. Аро признал, что закон никто не нарушал.

Однако я, буравя Эдварда взглядом, заметила, как снова напряглись мышцы у него на шее. Прокрутив последние слова Аро еще раз, я уловила подтекст, который он вкладывал в «минуту на размышление».

– Так ты познакомишь меня с дочерью? – повторил Аро свою просьбу.

Этот неожиданный поворот встретил шипением не только Кай.

Эдвард неохотно кивнул. Что же… Ренесми уже столько сердец успела завоевать. Аро – лидер среди старейшин. Если он проникнется к ней, будут ли остальные настроены по-прежнему враждебно?

Аро, сжимавший руку Эдварда, ответил на вопрос, который, кроме него, никто не слышал.

– Полагаю, в данном пункте, с учетом всех обстоятельств, компромисс возможен. Пойдем друг другу навстречу.

Старейшина разжал пальцы. Эдвард повернулся, Аро по-приятельски закинул руку ему на плечо, – чтобы ни на секунду не терять контакта. Вдвоем они двинулись по снежному полю в нашу сторону.

Свита качнулась было за ними, но Аро, не глядя, остановил их небрежным жестом.

– Стойте, друзья мои! На нас никто не покусится, пока мы настроены решить все миром.

В рядах раздалось протестующее ворчание, шипение и рык, но с места никто не сошел. Рената, почти слившаяся с плащом Аро, тревожно всхлипнула.

– Господин…

– Нечего опасаться, радость моя. Все хорошо.

– Думаю, стоит пригласить с нами кого-нибудь из вашей свиты, – предложил Эдвард. – Так им будет спокойнее.

Аро кивнул, как будто сожалея, что сам не додумался до такой мудрой мысли, и дважды щелкнул пальцами.

– Феликс, Деметрий!

Они выросли рядом с ним как из-под земли, ничуть не изменившиеся с нашей прошлой встречи. Оба высокие, темноволосые, только Деметрий тверд и целеустремлен, как стальной клинок, а Феликс грозен и сокрушителен, как утыканная гвоздями дубина.

Впятером они остановились посреди заснеженного поля.

– Белла! – позвал Эдвард. – Приведи Ренесми… и еще кого-нибудь возьми.

Я набрала воздуху в легкие. Внутри все сжималось и противилось тому, чтобы тащить Ренесми прямо в гущу конфликта… Но я верила Эдварду. Если Аро замыслил какой-то подвох, он бы уже знал.

Аро привел с собой троих, значит, мне для ровного счета положены двое. На раздумья хватило секунды.

– Джейкоб? Эмметт? – вопросительно позвала я. Эмметта, потому что ему до смерти хочется поучаствовать. Джейкоба, потому что он не вынесет оставаться в стороне.

Оба кивнули. Эмметт ухмыльнулся.

Я зашагала через поле, ребята следом. Свита снова недовольно заворчала – они не знали, чего ждать от оборотня. Однако по мановению руки Аро возмущение прекратилось.

– Интересные у вас приятели, – негромко заметил Деметрий.

Эдвард, к которому он обращался, не ответил, а вот Джейкоб не сдержал глухого рычания.

Мы остановились в нескольких метрах от Аро. Вывернувшись из-под его руки, Эдвард встал рядом со мной и сжал мою ладонь.

Какое-то время мы и Вольтури смотрели друг на друга в упор.

Затем молчание нарушил бас Феликса.

– Здравствуй, Белла! – приветствовал он меня с развязной усмешкой, не переставая краем глаза следить за каждым движением Джейкоба.

Я сухо улыбнулась громадине.

– Привет, Феликс.

– А ты неплохо выглядишь. Бессмертие тебе идет, – хохотнул он.

– Спасибо.

– Не за что. Жаль только…

Феликс не договорил, но я догадалась, чем заканчивалась фраза. «Жаль только, что через секунду мы тебя прикончим».

– А мне как жаль… – пробормотала я.

Феликс подмигнул.

Аро на нас даже внимания не обратил. Склонив голову, он завороженно вслушивался.

– Какое необычное сердце! – мелодично продекламировал он. – И какой необычный запах! – Наконец взгляд подернутых пленкой глаз остановился на мне. – Воистину, Белла, бессмертие тебя чрезвычайно красит. Ты прямо как создана была для него.

Я кивнула, благодаря за комплимент.

– Вижу, тебе понравился мой подарок? – поинтересовался он, глядя на подвеску.

– Да, очень красивый и очень, очень щедрый. Спасибо. Я хотела выразить восхищение в письме.

Аро полыценно рассмеялся.

Несмотря на почти ласковый тон Аро, Кай почему-то едва заметно вздрогнул при слове «свидетели». Возмущение исчезло, видно было, как он что-то прикидывает в уме. Оглянувшись, Кай бросил беглый взгляд на свидетелей Вольтури, и взгляд этот показался мне каким-то… нервным.

Я последовала его примеру, и моментально заметила, что толпу уже нельзя назвать разъяренной. Жажда возмездия сменилась растерянностью. Вампиры перешептывались, пытаясь понять, что происходит.

Кай, нахмурив брови, погрузился в раздумья. Его задумчивость раздула пламя погасшего было костра моей ярости. Вдруг, повинуясь безмолвному сигналу, как во время наступления и перестроений, стража ринется в бой? Я с тревогой проверила щит – вроде бы по-прежнему непробиваемый. Тогда я растянула его широким приземистым куполом над всем нашим отрядом.

Родные и друзья под ним тянулись ввысь резкими сполохами света – у каждого свой неповторимый оттенок, который я со временем, наверное, научусь различать. Эдварда я уже узнавала – он светился ярче всех. Нехорошо, что вокруг этих сполохов много пустот… Ведь физической преграды у щита нет, и если кто-то из Вольтури просто войдет под него, уберечь я смогу только себя. Сосредоточенно наморщив лоб, я осторожно подтянула края щита. Дальше всех стоял Карлайл, и я сантиметр за сантиметром втягивала упругий «пузырь», пока он не облепил Карлайла, как пленка.

Щит, казалось, помогал мне сам. Когда Карлайл переступил с ноги на ногу, качнувшись чуть ближе к Тане, эластичная «ткань» потянулась следом, будто прилипнув к его сполоху.

Окрыленная успехом, я продолжала подтягивать хвост за хвостом, окутывая каждую из разноцветных искр, принадлежавших к нашему стану. Щит легко повторял их контуры и перемещался вместе с ними.

Прошла всего секунда. Кай по-прежнему медлил.

– Волки, – буркнул он наконец.

Я, к собственному ужасу, осознала, что большая часть волков у меня не укрыта. И уже хотела дотянуть защиту и до них, когда с удивлением обнаружила: я вижу их искры. Не понимая, как это, я чуть подвинула один край, выпустив из-под «колпака» Амона и Кеби, стоящих почти рядом с волками. Их сполохи моментально пропали, оказавшись по ту сторону, а значит, вне доступа для моего «шестого чувства». Однако волки по-прежнему горели яркими искрами – половина стаи, во всяком случае. Хм… Я снова развернула щит пошире, и, как только он накрыл Сэма, засверкала и остальная половина.

Вот оно что. Их мысленные узы еще теснее, чем я думала. Если вожак под защитой, стая защищена в абсолютно равной степени.

– Ах, брат… – с болью в голосе ответил Аро.

– Ты что, и этот союз бросишься оправдывать? – возмутился Кай. – Дети Луны испокон веков были нашими злейшими врагами. В Европе и Азии мы их почти извели. А тут Карлайл пригрел под боком громаднейшую стаю. Спрашивается, зачем, как не ради того, чтобы свергнуть нашу власть. И нести свою ересь дальше.

Эдвард громко откашлялся, и Кай смерил его злобным взглядом. Аро закрыл лицо тонкой изящной ладонью, будто стыдясь за слова брата.

– Кай, сейчас полдень, – намекнул Эдвард, жестом указывая на Джейкоба. – Какие же они дети Луны? Эта стая не имеет ни малейшего отношения к вашим заклятым врагам.

– Вы тут мутантов разводите! – выпалил Кай.

У Эдварда заходили желваки на скулах, однако он сдержался и ответил, не повышая голоса:

– Они не вервольфы. Спросите у Аро, если мне не верите.

Вервольфы? Какие вервольфы? Я непонимающе глянула на Джейкоба. Огромные лопатки приподнялись и опустились – волк пожал плечами.

– Дорогой Кай, – укоризненно проговорил Аро, – если бы ты потрудился сперва изложить свои мысли мне, я бы предупредил, какой это скользкий момент. Официально стая считает себя вервольфами, но это название ошибочно. На самом деле они именно оборотни. Волчий облик, по сути дела, случайность. Самый первый их предок мог превратиться хоть в медведя, хоть в ястреба, хоть в пантеру. Так что дети Луны тут действительно ни при чем. Стая унаследовала свою необычную способность от отцов, и она передается генетическим путем, а не через укусы, как у подлинных вервольфов.

В обозленном взгляде Кая мелькнуло что-то еще – упрек, обвинение Аро в предательстве?

– Им известно о нашем существовании, – сдержанно произнес Кай.

Эдвард вскинулся, готовый возразить, но Аро его опередил.

– Они сами принадлежат к миру сверхъестественного, брат. Для них конспирация значит, по-видимому, еще больше. Так что они нас не выдадут. Поаккуратнее, Кай. Надуманными обвинениями ничего не добьешься.

Кай кивнул. Старейшины обменялись долгими многозначительными взглядами.

Несмотря на завуалированную формулировку, я догадалась, какой подтекст вкладывал Аро в свои слова. Ложные обвинения могут насторожить свидетелей, поэтому Аро намекал, что пора подойти с другого бока. Еще я, кажется, нашла объяснение возникшему между старейшинами несогласию: Кай упорно не хочет пообщаться сперва мысленно, потому что его вся эта показуха не очень-то и заботит. Предстоящая расправа интересует его куда больше, чем необходимость сохранять репутацию.

– Приведите осведомительницу! Хочу поговорить, – распорядился вдруг Кай, обращая раздраженный взгляд на Ирину.

Та, пропустив их разговор, все это время с исказившимся лицом смотрела на сестер в стане обрекших себя на верную смерть. По глазам было видно, что она давно поняла ошибочность своего доноса.

– Ирина! – рявкнул Кай, недовольный, что приходится звать самому.

Она будто очнулась – и явно испугалась.

Кай щелкнул пальцами.

Нерешительно перебирая ногами, Ирина подошла к Каю.

– Ты, как мы успели понять, поспешила с выводами, – начал он.

Таня и Кейт с тревогой подались вперед.

– Простите… – еле слышно прошелестела Ирина. – Надо было присмотреться получше. Я и не подозревала… – Она беспомощно махнула рукой в нашу сторону.

– Дорогой Кай, тут случай редкий и удивительный, неужели ты полагаешь, она могла сразу найти верное объяснение? – вмешался Аро. – Любой на ее месте пришел бы к тому же выводу.

Щелчком пальцев Кай заставил Аро умолкнуть.

Стефан с Владимиром, почувствовав замешательство Аро, радостно зашептались.

Аро определенно пытался любой ценой «остаться в белом», как и предсказывали румыны. Однако мне с трудом верилось, что Вольтури оставят нас в покое ради спасения репутации. Скорее всего, сначала прикончат нас, потом уничтожат свидетелей. Мне вдруг стало жаль эту толпу незнакомых вампиров, которых Вольтури притащили посмотреть на казнь. Деметрий ведь не даст уйти ни одному.

Ради Джейкоба и Ренесми, ради Элис и Джаспера, ради Алистера, ради этих несчастных, которые не знали, чем обернется для них жажда зрелищ, – Деметрий должен умереть.

Аро прикоснулся к плечу Кая.

– Ирина понесла кару за лжесвидетельство против этой девочки. – Вот, значит, как выкрутились… – Вернемся к более насущным делам.

Кай выпрямился, и лицо его превратилось в непроницаемую маску. Невидящий взгляд уперся в горизонт. У людей такой ступор случается, когда их неожиданно оглушают понижением в должности.

Аро поплыл вперед, Рената, Феликс и Деметрий устремились за ним.

– Я хотел бы опросить ваших свидетелей, – объяснил старейшина. – Чтобы внести окончательную ясность. Таков порядок. – Он махнул рукой – пустяки, мол.

Кай пристально посмотрел на Аро, и злобная усмешка вернулась. В тот же момент Эдвард с шипением сжал кулаки, да так, что выпирающие костяшки чуть не разорвали алмазную кожу.

Мне отчаянно хотелось узнать у него, в чем дело, но Аро услышал бы даже самый тихий шепот. Карлайл бросил тревожный взгляд на Эдварда и моментально посуровел.

Очевидно, за то время, что Кай перебирал беспочвенные обвинения и увертки, чтобы спровоцировать битву, Аро успел разработать новый план.

Легким призраком паря над снежной равниной, старейшина подобрался к нашему западному флангу и остановился в десяти метрах от Амона и Кеби. Стоявшие рядом волки ощетинились.

– Амон, мой южный приятель! – тепло приветствовал его Аро. – Давненько ты ко мне не заглядывал.

Амон застыл в тревожном оцепенении, Кеби вытянулась безмолвной статуей.

– Время ничто, я его не замечаю, – онемевшими губами выговорил Амон.

– Пожалуй, – согласился Аро. – Значит, у тебя не было других причин избегать нас?

Амон промолчал.

– Очень хлопотно вводить новичков в клан, уж мне ли не знать! Впрочем, у меня, к счастью, есть на кого переложить заботы. Рад видеть, что твое пополнение прекрасно обжилось. И с удовольствием с ними познакомлюсь. Ты ведь все равно хотел их представить?

– Конечно. – По пресному голосу было не понять, с иронией Амон отвечает или со страхом.

– Тогда вдвойне приятно, что мы собрались вместе!

Амон без выражения кивнул.

– Однако повод для твоего появления здесь приятным не назовешь. Карлайл пригласил тебя в свидетели?

– Да.

– О чем же ты готов свидетельствовать?

Амон зашелестел тем же бесцветным голосом:

– Я наблюдал какое-то время за означенной девочкой. Почти сразу стало ясно, что перед нами не бессмертный младенец…

– Терминологию, пожалуй, стоит пересмотреть, – перебил Аро. – Раз у нас появились вариации. Под «бессмертным младенцем» ты, разумеется, имеешь в виду человеческое дитя, превращенное в вампира путем укуса?

– Да, именно.

– Что еще ты можешь сказать о девочке?

– Ничего сверх того, что ты уже наверняка видел в мыслях Эдварда. Она его родная дочь. Она растет. Учится.

– Да-да. – В миролюбивом голосе Аро мелькнуло нетерпение. – Я имею в виду, что конкретно ты успел заметить за несколько проведенных здесь недель?

Лоб Амона пошел складками.

– Она растет… очень быстро.

Аро улыбнулся.

– Как, по-твоему, ее стоит оставить в живых?

У меня вырвалось разъяренное шипение – и не только у меня. Половина вампиров в нашем строю откликнулись протестующим эхом. Казалось, шипит накалившийся воздух. На противоположном конце поля такой же звук донесся из рядов свидетелей Вольтури. Эдвард, шагнув назад, предостерегающе сжал мое запястье.

Аро даже бровью не повел, Амон же стал беспокойно озираться.

– Меня позвали не для того, чтобы выносить приговоры, – попробовал увильнуть он.

Старейшина рассмеялся.

– Поделись своим мнением.

Амон вскинул подбородок.

– Я не вижу в ней опасности. А учится она еще быстрее, чем растет.

Аро задумчиво кивнул и двинулся прочь.

– Аро! – окликнул Амон.

Старейшина мигом развернулся.

– Да, друг мой?

– Я выступил свидетелем. Больше мне здесь делать нечего. Мы с супругой хотели бы удалиться.

Аро ласково улыбнулся.

– Разумеется. Был рад поболтать. Уверен, мы скоро увидимся снова.

Амон, плотно сжав губы, склонил голову в знак того, что понял плохо скрытую угрозу в словах Аро. Затем, схватив Кеби за руку, он помчался к южной кромке поля, и оба вампира скрылись за деревьями. Я догадывалась, что остановятся они не скоро.

Аро в сопровождении телохранителей скользил вдоль нашего строя в противоположную сторону, к восточному флангу. На этот раз он замедлил ход перед массивной фигурой Шивон.

– Здравствуй, дорогая моя. Ты как всегда обворожительна.

Шивон смотрела на него выжидающе.

– Что скажешь? Ты бы ответила так же, как Амон?

– Да, – подтвердила она. – С небольшим уточнением. Ренесми прекрасно осознает, что можно, а что нельзя. Она не опасна для людей, ее легко принимают за свою – куда лучше, чем нас. Так что никакой угрозы разоблачения.

– Ни единой? – враз посерьезнев, переспросил Аро.

Эдвард зарычал, глухо и утробно.

В молочно-алых глаза Кая зажегся огонек.

Рената прижалась почти вплотную к господину.

Гаррет, отпустив Кейт, шагнул вперед, не обращая внимания на ее предостерегающий жест.

– Что-то я перестаю понимать, – медленно проговорила Шивон.

Аро качнулся назад – едва заметно, однако ближе к охране. Рената, Феликс и Деметрий выросли у него за спиной молчаливыми тенями.

– Закон нарушен не был. – Аро вроде бы успокаивал, но мы сразу догадались, что сейчас последует вердикт. Я подавила рвущийся наружу негодующий рык и направила ярость на усиление щита, проверяя, все ли укрыты.

– Никакого нарушения закона, – повторил старейшина. – Однако значит ли это, что опасность миновала? Нет. – Он мягко покачал головой. – Ведь это отдельный вопрос.

Гаррет снова окинул взглядом толпу, всматриваясь поочередно в каждое лицо. Его слова никого не оставили равнодушным.

– Присоединяйтесь! Если выдумаете, что Вольтури позволят вам разбрестись по свету, рассказывая о сегодняшнем дне, вы жестоко ошибаетесь. Может, нас всех перебьют, – он пожал плечами. – А может, и нет. Может, они недооценивают наши силы. Может, Вольтури наконец встретили равного противника. Однако одно я знаю точно – если погибнем мы, вам тоже не жить!

Закончив свою пламенную речь, Гаррет отступил назад к Кейт и пружинисто пригнулся, готовясь отразить удар.

Аро ответил улыбкой.

– Великолепное выступление, сразу видно революционера!

Гаррет не изменил позы.

– Революционера? Кого же я хочу свергнуть? Вы мне кто? Король? Хотите, чтобы я назвал вас господином, как лизоблюды из свиты?

– Тише, тише, Гаррет! – терпеливо успокоил Аро. – Я намекал исключительно на время твоего рождения. Ты все такой же патриот.

Гаррет смерил его воинственным взглядом.

– Давайте спросим наших свидетелей, – предложил Аро. – Выслушаем их мнение, прежде чем решать. Скажите, друзья, – повернувшись к нам спиной, он шагнул ближе к толпе оторопевших свидетелей, жавшихся к кромке леса, – что вы обо всем этом думаете? Заявляю с уверенностью, что опасения насчет ребенка не подтвердились. Имеем ли мы право пойти на риск и оставить девочку в живых? Сохранить семью ценой угрозы всему нашему миру? Или этот риск возьмет на себя честный малый Гаррет? Готовы ли вы пополнить ряды бойцов против неожиданно обуявшей нас жажды власти?

Свидетели встречали его взгляд настороженно. Одна из них, маленькая черноволосая вампирша, вдруг выпалила, оглянувшись на своего русого спутника:

– Других вариантов нет? Кто не с вами, тот против вас?

– Как ты могла подумать, очаровательная Макенна? – Аро, казалось, пришел в ужас. – Разумеется, вы можете идти с миром, как Амон, даже если не согласны с решением совета.

Макенна снова оглянулась на своего спутника, тот едва заметно кивнул.

– Мы пришли сюда не воевать. – Помедлив, она шумно выдохнула. – Мы пришли как свидетели. И подтверждаем невиновность этой семьи, которой вы уже вынесли приговор. Гаррет сказал истинную правду.

– Эх… – сокрушенно вздохнул Аро. – Жаль, что вы так восприняли. Что ж, таковы издержки нашей работы.

– Я полагаюсь на свои ощущения, – высоким, нервным голосом подхватил русоголовый приятель Макенны, бросив быстрый взгляд на Гаррета. – Гаррет сказал, что им дано распознать ложь. Так вот, я тоже способен отличить ложь от истины. – Он встал поближе к подруге, с опаской ожидая ответа Аро.

– Не стоит бояться, друг мой Чарльз. Разумеется, наш патриот искренне верит в свои слова, – усмехнулся Аро, и Чарльз сощурил глаза.

– Таково наше свидетельство, – твердо заявила Макенна. – Мы уходим.

Они с Чарльзом медленно попятились, не разворачиваясь, пока не исчезли за деревьями. Их примеру последовал еще кто-то, потом целых трое без оглядки ринулись в лес.

Я посмотрела на оставшихся тридцать семь. Некоторые в замешательстве просто не успели сориентироваться. Однако большинство прекрасно понимали, к чему все идет, но предпочли пожертвовать форой, зато знать точно, от кого придется убегать.

Аро, судя по всему, пришел к таким же выводам. Развернувшись, он размеренной походкой двинулся обратно к свите.

– Любезные мои друзья, численный перевес не на нашей стороне, – ясным голосом обратился он к своим. – Помощи ждать неоткуда. Оставим ли мы вопрос открытым ради спасения собственной жизни?

– Нет, господин! – хором прошелестела свита.

– Готовы ли мы отстоять свой мир пусть даже ценой жизни кого-то из нас?

– Да! – выдохнули они. – Мы не устрашимся.

Аро с улыбкой повернулся к двум другим укутанным в черное старейшинам.

– Братья! – торжественно произнес он. – Нам есть о чем посовещаться.

– Давайте решать! – с готовностью откликнулся Кай.

– Давайте, – равнодушно повторил Марк.

Аро встал спиной к нам, и старейшины, взявшись за руки, образовали черный треугольник.

Еще пара свидетелей потихоньку растворились за деревьями, воспользовавшись тем, что Аро отвлекся. Что ж, удачи, если ноги быстрые…

Все, пора. Я осторожно расцепила руки Ренесми, обвивавшие меня за шею.

– Помнишь, что я тебе говорила?

Она кивнула и, едва сдерживая слезы, прошептала:

– Я люблю тебя!

Эдвард удивленно смотрел на нас. Джейкоб тоже поглядывал исподтишка.

– И я тебя люблю. – Я коснулась медальона. – Больше собственной жизни. – И поцеловала ее в лоб.

Джейкоб тревожно проскулил.

Приподнявшись на цыпочках, я зашептала прямо ему в ухо:

– Дождись, когда они совсем отвлекутся, хватай Ренесми и беги. Как можно дальше отсюда. Когда пешком будет уже некуда, сядете в самолет – все необходимое найдешь в рюкзачке.

На лице Эдварда и морде Джейкоба застыл одинаковый ужас.

Ренесми потянулась к Эдварду, он взял ее на руки и крепко прижал к себе.

– Так вот что ты от меня скрывала… – прошептал Эдвард.

– От Аро…

– Элис?

Я кивнула.

Его лицо исказилось догадкой и болью. Наверное, у меня было такое же, когда я достроила логическую цепочку из намеков Элис.

Джейкоб тихо рычал, глухо и почти непрерывно, как мотор. Холка вздыблена, клыки оскалены.

Поцеловав Ренесми в лоб и обе щеки, Эдвард поднес ее к плечу Джейкоба. Она ловко вскарабкалась волку на спину, цепляясь за густую шерсть, и уселась между огромными лопатками.

Джейкоб посмотрел на меня полными боли глазами, грудь его разрывал все тот же несмолкающий рокот.

– Нам некому доверить ее кроме тебя. Я ни за что бы с ней не рассталась, если бы ты не любил ее так сильно. Ты сбережешь ее, Джейкоб, я знаю.

Он снова проскулил и, наклонив голову, боднул меня в плечо.

– Знаю… Я тоже тебя люблю, Джейк. Ты всегда будешь моим лучшим другом.

По коричнево-рыжей морде покатилась слеза величиной с бейсбольный мяч.

Эдвард уткнулся лбом в теплое волчье плечо, куда он только что подсаживал Ренесми.

– Прощай, Джейкоб. Брат мой… сын мой…

Прощание не прошло незамеченным. Хотя все взгляды наших были прикованы к черному треугольнику, я чувствовала, что они прислушиваются.

– Никто нашу Беллу и пальцем не тронет.

– Я бы взяла на себя Джейн и Алека, но, по-моему, так от меня больше пользы.

– Джейн – моя! – прошипела Кейт. – Пора ей уже попробовать, чем других потчует.

– Тогда Алек мой, – пробурчал Владимир с другой стороны. – И пусть скажет спасибо, что за все отнятые жизни я готов принять его одну.

– Мне хватит Кая, – ровным голосом произнесла Таня.

Остальные тоже начали было делить между собой врагов, но пришлось прерваться.

Подал голос Аро, до этого спокойно наблюдавший за не справившимся с задачей туманом.

– Прежде чем голосовать…

Я возмущенно помотала головой. Достал весь этот цирк! Во мне снова бурлила жажда крови, я досадовала, что придется стоять на месте, прикрывая остальных. Хочу в бой!

– …спешу напомнить, что каков бы ни был вердикт совета, можно обойтись и без насилия.

Эдвард саркастически усмехнулся.

Аро перевел на него удрученный взгляд.

– Лишиться любого из вас было бы невосполнимой утратой для всего нашего рода. Особенно тебя, юный Эдвард, и твоей новорожденной супруги. Вольтури почли бы за честь увидеть многих в наших рядах. Белла, Бенджамин, Зафрина, Кейт, – у вас у всех есть выбор. Подумайте!

Я снова почувствовала трепещущие прикосновения к щиту – это Челси безуспешно пыталась заставить нас дрогнуть. Взгляд Аро заскользил по нашим суровым лицам, ища признаки сомнения. Не нашел, судя по всему.

Он отчаянно желал сохранить нас с Эдвардом в живых, заполучить себе, поработить, как хотел поработить Элис. Но битва обещала быть жаркой. И ему не видать победы, пока я цела. Меня охватила мстительная радость – какая же я сильная, что не оставляю ему другого выбора, кроме как расправиться со мной.

– Что же, тогда голосуем, – с видимой неохотой произнес Аро.

Кай откликнулся с готовностью.

– Ребенок – темная лошадка. Оставлять ее в живых – громадный риск. Значит, надо уничтожить вместе со всеми, кто ее защищает. – Он выжидающе осклабился.

Я подавила негодующий вопль, который стер бы его злобную ухмылку.

Марк поднял равнодушные глаза и, глядя куда-то сквозь нас, высказался:

– Непосредственной опасности не вижу. Сейчас от ребенка угрозы нет. Что будет потом, потом и выясним. Предлагаю уйти с миром.

Никто из свиты при этих словах даже не шевельнулся. Кай продолжал ухмыляться в предвкушении. Как будто Марк и не говорил ничего.

– Видимо, решающий голос за мной, – заключил Аро.

Эдвард вдруг замер и прошептал:

– Есть!

Я искоса кинула быстрый взгляд. Лицо его сияло непонятным мне победным ликованием – с таким, наверное, ангел разрушения смотрел бы на погибель мира. Прекрасное и одновременно пугающее.

В свите раздались тревожные перешептывания.

– Аро! – громко окликнул Эдвард, не скрывая своего победного восторга.

Старейшина ответил не сразу, настороженный внезапной переменой настроения.

– Да, Эдвард? У тебя есть что добавить?..

– Возможно, – уже спокойнее, справившись с неожиданным всплеском радости, проговорил Эдвард. – Только можно сперва кое-что прояснить?

– Разумеется. – Аро приподнял брови. Сама любезность. Я скрипнула зубами. Чем Аро любезнее, тем он коварнее.

– Моя дочь опасна только тем, что мы не в силах предугадать, какой она вырастет? В этом суть?

– Да, друг мой Эдвард, – подтвердил Аро. – Если бы мы знали наверняка… что, и став взрослой, она будет скрыта от людских глаз и не выдаст нашей тайны… – Он умолк, пожимая плечами.

– То есть если мы будем знать наверняка, – продолжил свою мысль Эдвард, – во что именно она вырастет… необходимость в вердикте отпадет?

– Если сможем сказать с абсолютной уверенностью, – согласился Аро. Его шелестящий голос стал пронзительнее. Старейшина не понимал, к чему клонит Эдвард. Я тоже. – Тогда да, обсуждать будет нечего.

– И мы разойдемся с миром, как добрые друзья? – с легкой ноткой иронии поинтересовался Эдвард.

Еще пронзительнее:

– Конечно, мой юный приятель. Я был бы только рад.

Эдвард ликующе усмехнулся.

– Тогда у меня для вас кое-что есть.

Аро сузил глаза:

– Она ведь единственная в своем роде. Какой она будет, можно только гадать.

– Не единственная! – возразил Эдвард. – Одна из немногих, но не единственная.

Я поспешно стряхнула изумление и внезапную надежду, боясь отвлечься и не удержать щит. Приторный туман еще клубился по краям. Стоило сосредоточиться, как на мою «броню» обрушился острый, направленный удар.

– Аро, будьте так любезны, велите Джейн прекратить атаки на мою жену, – вежливо попросил Эдвард. – Мы ведь еще обсуждаем?

Аро поднял руку.

– Тише, дорогие! Давайте дослушаем.

Удары прекратились. Джейн оскалила зубы, и я не удержалась от ответной ухмылки.

– Элис, выходи! – крикнул Эдвард.

– Элис… – ошарашенно пробормотала Эсми.

Элис!

Элис, Элис, Элис!

– Элис, Элис! – раздавалось кругом.

– Элис, – выдохнул Аро.

Меня затопила дикая радость и облегчение. Только громадным усилием воли я не упустила щит. Алеков туман еще не убрал щупальца, ища лазейку, да и Джейн сразу бы воспользовалась открывшейся брешью.

И тут я услышала, как они мчатся через лес, летят, несутся на всех парах, не тратя сил на то, чтобы бежать бесшумно.

Обе стороны ждали. Свидетели Вольтури нахмурились, запутавшись окончательно.

И когда Элис грациозно выпорхнула на поле с юго-западной стороны, я чуть не упала в обморок от счастья. Вслед за ней, почти вплотную выбежал Джаспер. За ними показались трое, которых я не знала. Первая – высокая мускулистая женщина с гривой темных волос, вероятно, Кашири. Я догадалась по вытянутым конечностям и чертам лица, причем у нее они бросались в глаза еще сильнее, чем у наших амазонок.

Вторая – небольшого роста вампирша с оливковой кожей и длинной черной косой, хлеставшей на бегу по спине. Ее глаза цвета темно-красного вина нервно забегали между двумя противоборствующими отрядами.

Последним – чуть более медленно и неуклюже, чем остальные, – бежал юноша. С невозможно коричневой, насыщенного оттенка кожей. Настороженным взглядом тиковых глаз он окинул собравшихся. Черные волосы, хоть и не такие длинные, как у женщины, тоже были заплетены в косу. Настоящий красавец!

– Сперва наведем порядок здесь, а потом и до южан доберемся, – выразительно глядя на Аро, проревел Кай.

Тот посмотрел мне в глаза долгим напряженным взглядом. Не знаю, что он там искал и что нашел, но что-то в его лице вдруг неуловимо изменилось, дрогнуло. Аро принял решение.

– Брат мой, – негромко обратился он к Каю. – Судя по всему, опасности нет. Неожиданный выверт развития, который, впрочем, не представляет угрозы. Эти полувампиры, насколько я вижу, мало чем отличаются от нас.

– Это твой вердикт? – потребовал ясности Кай.

– Да.

Кай недовольно поморщился.

– А Жуан? Бессмертный, которому приспичило поэкспериментировать?

– С ним надо побеседовать, – согласился Аро.

– С Жуаном поступайте как знаете, – подал голос Науэль, – а сестер моих не трогайте. Они ни в чем не виноваты.

Аро кивнул с торжественным видом. Потом с теплой улыбкой повернулся к свите.

– Дорогие мои! Сегодня битвы не будет.

Свита дружно склонила головы и, перестав изображать боевую готовность, выпрямилась. Туман почти мгновенно рассеялся, хотя щит я на всякий случай не убирала. Как знать, вдруг это очередная уловка.

Я пристально вглядывалась в лица старейшин. Аро, как всегда, ласков, однако за привычной маской чувствуется странная пустота. Как будто и вправду бросил подыскивать увертки. Кай бурлит от злости, только наружу она больше не выплескивается. Марк… ему смертельно скучно, вот и все. Свита снова застыла отлаженным механизмом, где ни один винтик сам ничего не решает и над собой не властен. Они выстроились, готовясь уходить. Свидетели Вольтури, решив не испытывать судьбу, один за другим отступали и растворялись в лесу. Чем больше редели их ряды, тем стремительнее скрывались за деревьями оставшиеся. Наконец исчезли все.

Аро, раскинув руки, повернулся к нам с почти извиняющимся видом. За его спиной большая часть процессии во главе с Каем, Марком и загадочными молчуньями женами уже покинула поле. Со старейшиной осталась только троица его личных телохранителей.

– Как я счастлив, что удалось решить дело миром, – промурлыкал он. – Друг мой Карлайл, какая радость снова назвать тебя другом! Надеюсь, без обид? Ты ведь сознаешь тяжесть бремени, которое накладывает на нас долг?

– Оставь нас в покое, Аро, – сухо ответил Карлайл. – И помни, что мы намерены еще пожить в этих местах, поэтому передай свите, чтобы воздержались от охоты.

– Разумеется, Карлайл, – заверил Аро. – Огорчен, что вызвал твое неодобрение, друг мой. Надеюсь, когда-нибудь ты меня простишь.

– Не исключено. Если докажешь, что с тобой можно дружить.

Аро, склонив голову и являя собой воплощенное раскаяние, отступил на несколько шагов назад и только потом развернулся к нам спиной. Мы молча проводили взглядами последних четырех Вольтури.

Тишина. Я не торопилась убирать щит.

– Неужели они все-таки ушли? – прошептала я Эдварду.

Он просиял широченной улыбкой.

– Да! Вольтури сдались. Они ведь на самом деле трусы, хотя и прикидываются крутыми. Как и все тираны.

Элис рассмеялась вслед за ним.

– Серьезно, расслабьтесь. Они не вернутся.

Еще мгновение тишины.

– Везет, как утопленникам, – пробурчал Стефан.

И тогда началось.

Радостные вопли, оглушительный волчий вой. Мэгги колотила Шивон по спине. Розали с Эмметтом целовались – еще более страстно и пылко, чем прежде. Бенджамин и Тиа сжали друг друга в объятиях – Кармен с Елеазаром не отставали. Эсми крепко обнимала Элис и Джаспера. Карлайл горячо благодарил новых гостей, которые нас всех спасли. Кашири молча сплела пальцы с Зафриной и Сенной. Гаррет обхватил Кейт за талию и закружил.

Стефан сплюнул в снег. Владимир с досадой скрипнул зубами.

А я, повиснув на огромном коричнево-рыжем волке, сдернула у него со спины свою дочь и прижала к груди. В ту же секунду нас обеих обнял Эдвард.

– Несси, Несси, Несси, – бормотала я.

Джейкоб захлебнулся коротким лающим смехом и ткнул меня носом в макушку.

– Заткни пасть! – велела я.

– Я теперь буду с тобой? – поспешила убедиться Несси.

– Навсегда! – обещала я.

У нас впереди целая вечность. Несси вырастет здоровой и сильной. Как и полувампир Науэль, она и через сто пятьдесят лет останется юной. И мы всегда будем вместе.

Меня переполняло такое счастье, что я боялась не выдержать и лопнуть.

– Навсегда, – эхом откликнулся Эдвард.

Слов не осталось. Я потянулась к нему и впилась в губы с такой страстью, что удивительно, как лес не запылал огнем.

Хотя я бы все равно не заметила.

39. Долго и счастливо

– Конечно, множество факторов переплелось, но но если бы не Белла, неизвестно, как бы все закончилось. – объяснял Эдвард. Мы всей семьей с двумя последними гостями сидели у Калленов. Лес за высокими окнами погружался в темноту.

Владимир со Стефаном исчезли, даже не дожидаясь конца всеобщего ликования. Исход противостояния их разочаровал, однако, по словам Эдварда, трусливое бегство Вольтури послужит румынам вполне сносным утешением.

Бенджамин и Тиа тоже не стали медлить – им хотелось поскорее догнать Амона с Кеби и поделиться новостями. Я знала, что мы с ними еще увидимся – с ребятами точно, насчет старших не уверена. А кочевники засиживаться просто не умели. Питер и Шарлотта напоследок перекинулись парой слов с Джаспером, и все уехали.

Вновь обретшим друг друга «амазонкам» не терпелось вернуться домой – вдали от любимых джунглей они чувствовали себя неуютно, хотя, в отличие от некоторых, с удовольствием погостили бы.

– Привези как-нибудь девочку к нам повидаться, – попросила Зафрина. – А ты малышка, обещай, что приедешь.

Несси умоляюще прижалась ладонью к моей шее.

– Конечно, Зафрина, приедем!

– Будем с тобой самыми лучшими друзьями, Несси, – заверила на прощание дикарка, и сестры покинули нас.

Следом за ними засобирался ирландский клан.

– Ты просто молодец, Шивон! – похвалил Карлайл перед тем, как расстаться.

– А, ну да! Сила мысли, как же… – съехидничала ирландка. И тут же посерьезнела. – Ты ведь понимаешь, ничего еще не кончено. Вольтури не смирятся с позором.

Однако один из этих взглядов меня не то что смущал, а даже скорее тревожил.

Получеловеку-полувампиру Науэлю не с чего было проникаться ко мне уважением. Откуда он знает, может, я каждый день сражаюсь с полчищами вражеских вампиров и сегодняшнее противостояние для меня не подвиг? А он сидит и смотрит, глаз не сводит. Хотя, может, я ошибаюсь, и он смотрит на Несси. Тоже не легче.

Вряд ли он упустил из виду, что Несси – единственная среди ему подобных особа женского пола, не доводящаяся ему единокровной сестрой.

Джейкоб, похоже, еще не додумался. И, надеюсь, не скоро додумается. С меня на сегодня драк хватит…

Наконец вопросы к Эдварду иссякли, и от общего разговора все перешли к беседам между собой.

Я вдруг поняла, как устала. Нет, в сон меня, конечно, не клонило, но день выдался ужасно длинный. Хотелось покоя, чего-то привычного. Уложить Несси в колыбель, оказаться в родных стенах нашего крошечного домика.

Посмотрев на Эдварда, я внезапно почувствовала, что читаю его мысли. Ему сейчас нужно то же, что и мне. Отдохнуть.

– Отнесем Несси…

– Правильно! – согласился он и добавил, с улыбкой глядя на Джейкоба: – Наверняка вчера ночью не выспалась, такой храп стоял.

Тот ухмыльнулся и тут же зевнул.

– Сто лет не спал на кровати. Отец с ума сойдет от радости, что я в кои-то веки домой заскочил.

Я погладила его по щеке.

– Спасибо, Джейкоб!

– Всегда пожалуйста, Белла. Ну, ты и так знаешь.

Он встал, потянулся, поцеловал в макушку Несси, потом меня. Напоследок ткнул Эдварда кулаком в плечо.

– До завтра, ребята. Теперь, наверное, скукотища настанет?

– Очень надеюсь, – ответил Эдвард.

Мы тоже поднялись, я – плавно и осторожно, чтобы не потревожить спящую Несси. Как у меня отлегло от сердца, когда она заснула глубоким спокойным сном! Взвалить такую тяжесть на маленькие детские плечики… Хорошо, что теперь она может вновь стать ребенком, которому не грозят никакие тревоги и печали. Впереди еще несколько лет детства.

При мысли о душевном спокойствии я вспомнила про нашего «сапожника без сапог».

– Джаспер! – окликнула я уже на пути к двери.

Плотно зажатый между Элис и Эсми, сейчас он как никогда раньше вписывался в семейную идиллию.

– Да, Белла?

– А скажи мне, почему Джея Дженкса от одного твоего имени трясет?

Джаспер усмехнулся.

– Я пришел к выводу, что некоторые деловые контакты лучше держатся на страхе, чем на деньгах.

Нахмурившись, я дала себе слово, что с этого момента деловые контакты с Джеем Дженксом беру на себя, пока бедняга инфаркт не схлопотал.

С поцелуями и объятиями нам пожелали спокойной ночи и отправили в домик. Единственную тревожную ноту внес Науэль, проводивший нас таким выразительным взглядом, будто просил взять с собой.

На том берегу мы сбавили шаг почти до человеческого и рука об руку медленно двинулись к дому. Очумев от крайних сроков и часов X, хотелось просто брести и ни о чем не думать. Эдварду, кажется, тоже.

– Джейкоб меня, если честно, сегодня поразил, – признался он.

– Да, волки молодцы, постарались.

– Я не об этом. За весь день он ни разу не подумал, что, если верить Науэлю, через каких-нибудь шесть с половиной лет Несси станет совсем взрослой.

Я поразмыслила.

– Он ее по-другому воспринимает. Не ждет, считая дни, когда Несси вырастет, а просто хочет, чтобы она была счастлива.

– Это и впечатляет. Как ни тяжело, приходится признать, что ей мог достаться жених и похуже.

– Ближайшие шесть с половиной лет я об этом думать не намерена, – сдвинув брови, пообещала я.

Эдвард рассмеялся и вздохнул.

– Соперников у него, правда, будет пруд пруди.

Я сдвинула брови еще плотнее.

– Заметила. При всей моей признательности Науэлю, взгляды его меня пугают. И мне плевать, что Несси – единственная полувампирша, не связанная с ним кровным родством.

– Да нет, он не ее разглядывал. Тебя.

В общем, наверное… Мне тоже так казалось. Но с чего бы?

Я повторила вопрос вслух.

– Потому что ты жива.

– То есть?

– Всю свою сознательную жизнь – а он на полвека старше меня…

– Развалина!

– …всю свою жизнь он считал себя воплощением зла, убийцей. Его сестры своих матерей тоже погубили появлением на свет, но девушек это не тревожит. Жуан воспитал в них презрение к людям и чувство собственной избранности. Науэля растила Уйлин, которая в сестре души не чаяла. И вот, пожалуйста. В какой-то степени он себя буквально ненавидит.

– Жаль его…

– Теперь же, глядя на нас троих, он понимает, что принадлежать к бессмертным не означает непременно быть отмеченным печатью зла. А я воплощаю для него… идеал отца.

– Ты во всех отношениях идеал, – подтвердила я.

Эдвард фыркнул, но тут же посерьезнел.

– Так что в тебе он видит пример того, как жила бы его мать, если бы не погибла.

– Бедный Науэль, – пробормотала я со вздохом. Больше не буду его ни в чем подозревать, пусть смотрит сколько хочет.

– Не надо его жалеть. Теперь он счастлив. Сегодня он наконец смог себя простить.

Я улыбнулась, радуясь счастью Науэля, и вдруг осознала, что сегодня действительно счастливый день. Хотя и омраченный гибелью Ирины, а все равно безудержно радостный. Жизнь, за которую мы боролись, спасена. Наши родные снова вместе. У моей дочери впереди бесконечное прекрасное будущее. Завтра я поеду навестить папу, и он, увидев, что страхи в моих глазах сменились радостью, тоже будет счастлив. Кстати, он ведь, могу спорить, окажется там не один. Я мало что замечала в последние недели, но теперь ясно вижу, что к тому давно уже шло. С ним будет Сью (чудесная парочка – мама оборотня с папой вампирши), так что он больше не одинок. Я просияла от этой догадки.

Но самое главное и самое несомненное в этой затопившей меня счастливой волне – мы с Эдвардом вместе. Навсегда.

Никому не желала бы пережить то, что пережили мы в эти несколько недель, однако благодаря им я по-настоящему оценила свое счастье.

Домик в серебристо-голубом лунном сиянии дышал уютом и покоем. Мы отнесли Несси в кроватку и укрыли одеялом. Она улыбалась во сне.

Стянув с шеи подарок Аро, я зашвырнула колье в самый дальний угол. Несси поиграет, если захочет, ей нравятся блестящие побрякушки.