Глава 19
Эгоизм

Эдвард ожидал, что на обратный путь у меня просто не хватит сил, и отнес меня домой на руках. По дороге я, должно быть, уснула.

Проснулась я в своей постели, слабый свет пробивался в окно под странным углом. Как будто уже был полдень.

Я зевнула и потянулась, мои пальцы искали его, но нашли пустоту.

— Эдвард? — пробормотала я.

Мои пальцы обнаружили что-то холодное и гладкое. Его руку.

— На этот раз, ты действительно проснулась? — прошептал он.

— Мм, — выдохнула я в ответ. — Было много ложных пробуждений?

— Ты была очень беспокойна — разговаривала весь день.

— Весь день? — я моргнула и снова посмотрела на окно.

— У тебя была долгая ночь, — сказал он, успокаивая меня. — Ты заслужила день в кровати.

— Я села, и моя голова закружилась. Свет из окна падал с запада. — Ого.

— Голодна? — угадал он. — Хочешь завтрак в постель?

— Я справлюсь сама, — простонала я, снова потягиваясь. — Мне надо встать и размяться.

Он вел меня за руку до кухни, осторожно присматривая за мной, как будто я могла упасть. Или, может, он думал, что я еще не проснулась и хожу во сне.

Никаких ухишрений с завтраком — просто закинула пару «Поп-Тартс» в тостер. Мимоходом глянув на свое отражение в тостере, я воскликнула:

— Ну и видок у меня.

— Была долгая ночь, — снова сказал он. — Тебе следовало остаться и выспаться.

— Ага! И все пропустить. Знаешь, тебе пора свыкнуться с фактом, что теперь я часть твоей семьи.

Он улыбнулся. — Возможно, к этому, я смогу привыкнуть.

Я села завтракать, и он сел рядом. Когда я поднесла ко рту «Поп-Тарт», что бы откусить, я заметила, как он смотрит на мою руку. Я посмотрела вниз, и увидела, что все еще ношу подарок, который Джейкоб вручил мне на вечеринке.

— Можно? — спросил он, показывая на маленького деревянного волка.

Я шумно сглотнула:

— А, конечно.

Он просунул руку под браслет с подвеской и взвесил маленькую фигурку в своей белоснежной ладони. На какой-то момент, я почувствовала страх. Просто легкое движение его пальцев, могло превратить фигурку в щепки.

Но, конечно же, Эдвард не сделал бы этого. Я устыдилась своих мыслей. Он просто подержал волка на ладони, и затем отпустил. Фигурка слегка качнулась, задев мое запястье.

Я попыталась понять, что за выражение было в его глазах. Все, что я смогла увидеть, это задумчивость; все остальное, он умело спрятал, если и было что-то еще.

— Джейкоб Блэк может дарить тебе подарки.

Это не был вопрос, или обвинение. Просто констатация факта. Но я знала, он мысленно обратился к моему последнему дню рождения и к тому, как я бесилась из-за подарков; я не хотела ни одного. Особенно от Эдварда. Это было абсолютно не логично, и, конечно, все равно меня все проигнорировали…

— Ты дарил мне подарки, — напомнила я ему. — Знаешь ведь, что я люблю самодельные.

На секунду он поджал губы. — А как насчет подержанных? Они принимаются?

— Что ты имеешь в виду?

— Этот браслет, — его палец обвел вокруг моего запястья. — Ты будешь носить его часто?

Я пожала плечами.

— Потому что, ты бы не хотела обидеть Джейкоба, — проницательно предположил он.

— Конечно, думаю так.

— В таком случае, не думаешь ли ты, что будет справедливо, — сказал он, смотря вниз на мою руку. Перевернул ее ладонью вверх, и пробежался пальцами по венам моего запястья. — если я тоже подарю тебе кое-что на память?

— На память?

— Подвеску на браслет — чтобы напоминала тебе обо мне.

— Ты, и так, в каждой моей мысли. Мне не нужны напоминания.

— Если я дам тебе кое-что, ты будешь носить это? — настаивал он.

— Подержанная вещь? — уточнила я.

— Да, нечто, что хранилось у меня какое-то время. — он улыбнулся своей ангельской улыбкой.

Если, это была всего лишь реакцией на подарок Джейкоба, я могла принять это с радостью. — Что угодно, что бы осчастливить тебя.

— Ты заметила дискриминацию? — спросил он, и его голос зазвучал обвиняющее. — Потому что, я определенно заметил.

— Какую еще дискриминацию?

Его глаза сузились. — Все имеют право дарить тебе подарки. Все, кроме меня. Я бы с удовольствием подарил тебе подарок на выпускной, но я не сделал этого. Потому что знал — это расстроит тебя. Это совершенно несправедливо. Как ты объяснишь свое поведение?

— Легко. — я пожала плечами. — Ты, важнее всех остальных. И ты даришь мне себя. Это уже больше, чем я заслуживаю, и что бы ты мне не дарил, все только усиливает дисбаланс.

Он обдумывал это, какое-то время, и затем закатил глаза. — То, как ты относишься ко мне — просто нелепо.

Я спокойно жевала свой завтрак. Я знала, что он не стал бы слушать, если бы я сказала ему, что он все понимает неправильно.

Загудел телефон Эдварда.

Прежде чем ответить, он посмотрел на номер звонившего абонента.

— Что случилось, Элис?

Он слушал, и я, неожиданно занервничав, ждала его реакции. Но, что бы она не сказала, это не было для него новостью. Он вздохнул несколько раз.

— В общем, я так и предполагал, — сказал он ей, глядя мне в глаза, неодобрительно выгибая бровь. — Она говорила во сне.

Я вспыхнула. И что теперь я сказала?

— Я позабочусь об этом, — пообещал он.

Он посмотрел на меня, когда закрыл телефон. — Ты мне ничего не хочешь рассказать?

Какое—то время я колебалась. Получив предупреждение от Элис прошлой ночью, я могла догадаться, почему она звонила. И затем, вспомнив тревожные сны, которые снились мне днем — сны, где я преследовала Джаспера, пытаясь выследить его и найти поле в темном лабиринте леса, зная, что смогу найти там Эдварда …Эдвард, и монстры, которые хотели убить меня, но я не беспокоилась из-за них, потому что я уже приняла решение — я могла догадаться, что именно Эдвард подслушал, пока я спала.

Я поджала губы не надолго, не в силах взглянуть на него. Он ждал.

— Мне понравилась идея Джаспера, — сказала я, в конце концов.

Он вздохнул.

— Я хочу помочь. Я должна что-то сделать, — настаивала я.

— То, что ты окажешься в опасности — не поможет нам.

— Джаспер думает, что поможет. Он эксперт по этой части.

Эдвард сердито посмотрел на меня.

— Разум стаи зачаровывает. Все думают вместе и раздельно в одно и то же время. Можно столько прочесть!

Он говорил с едва заметным сожалением, как будто ему пришлось оторваться от хорошей книги на самом интересном месте. Я рассмеялась.

— Стая просто замечательная, — согласилась я. — Почти так же замечательна, как и ты, когда пытаешься заговорить мне зубы.

Выражение его снова стало вежливым — безупречное бесстрастное лицо.

— Мне надо быть на том поле, Эдвард.

— Нет, — категорично сказал он.

В этот момент я сообразила, что именно нужно делать.

Не то, чтобы я очень сильно хотела быть на том поле. Я просто должна быть рядом с Эдвардом.

«Жестокая, — обвиняла я себя. — Эгоистка, эгоистка, эгоистка! Не делай этого!»

Я проигнорировала свои инстинкты. Хотя, и не смогла смотреть на него, пока говорила. Чувство вины приковало мой взгляд к столу.

— Хорошо, послушай, Эдвард, — прошептала я. — есть одна проблема… Однажды я уже сходила с ума. Я знаю свои пределы. И я не вынесу, если ты снова покинешь меня.

Я не подняла взгляд, чтобы узнать, как он отреагировал, страшно было увидеть, как много боли эти слова причинили ему. Услышала только его внезапный вздох, и затем тишина. Я глядела на темную деревянную столешницу, желая забрать свои слова назад. Хотя знала, скорее всего, не забрала бы. Учитывая, что они могут сработать, так как надо.

Вдруг, он обнял меня, его руки ласкали мое лицо, мои руки. Он старался успокоить меня. Ощущение вины набирало обороты. Но инстинкт выживания были сильнее. Никаких сомнений в том, что он основа моего существования.

— Ты знаешь, что все не так, Белла, — тихо проговорил он. — Я не буду далеко, и все быстро закончится.

— Я не выдержу, — настаивала я, все еще не поднимая глаз. — Быть в неведении вернешься ты или нет. Как я это переживу, не важно насколько быстро все закончится?

Он вздохнул. — Будет просто, Белла. Для твоих страхов нет причин.

— Ни одной?

— Ни одной.

— И все будут в порядке?

— Все, — пообещал он.

— То есть, нет никакой необходимости, мне быть на поле?

— Конечно, нет. Элис только что сказала мне, что их количество уменьшились до девятнадцати. Мы легко с ними справимся.

— Правильно — ты сказал, что все настолько просто, что кто-то может отсидеться в стороне, — я повторила его слова с прошлой ночи. — Это правда?

— Да.

Казалось слишком легко — он должен был понять, куда я клоню.

— Так просто, что в стороне можешь посидеть и ты?

После долгого молчания, я, наконец, посмотрела на выражение его лица.

Безупречно-бесстрастное выражение вернулось на его лицо.

Я глубоко вздохнула. — Так что, одно из двух. Если, все на самом деле опаснее, чем ты мне говоришь, тогда, я буду, кстати, там, и сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь. Или … это окажется так легко, что они обойдутся без тебя. Что выбираем?

Он не говорил.

Я знала о чем он думает — о том же, что и я. Карлайл. Эсме. Эмметт. Розали. Джаспер. И… Я заставила себя подумать о последнем имени. И Элис.

Я размышляла, была ли я чудовищем. Не таким, каким он себя представлял, а самым настоящим. Таким, который причиняет боль людям. Таким, который не перед чем не остановиться, чтобы добиться своего.

Всё, чего хотела я, это сохранить его в безопасности, со мной. Что могло меня в этом желании ограничить, чем бы я пожертвовала ради этого? Я не была уверена.

— Ты просишь меня позволить им сражаться без моей помощи? — тихим голосом спросил он.

— Да. — удивительно, что могу сохранять спокойствие в голосе, внутри я чувствовала себя такой жалкой. — Или позволь мне быть там. Любой вариант, лишь-бы быть вместе.

Он глубоко вдохнул, и медленно выдохнул. Обхватил руками мое лицо, заставляя смотреть ему в глаза. Он долго вглядывался в мои глаза. Интересно, что он там искал, и что нашел. Была ли вина на моем лице так же заметна, как я ощущала ее в желудке — меня мутило от нее?

Его глаза сузились, от какой-то эмоции, которой я не смогла понять, и он опустил одну руку, что бы снова достать телефон.

— Элис, — вздохнул он. — Ты можешь приехать и понянчиться недолго с Беллой? — он поднял вверх одну бровь, запрещая любые возражения с моей стороны. — Мне надо поговорить с Джаспером.

Судя по всему, она согласилась. Он убрал телефон и снова посмотрел мне в глаза.

— Что ты собираешься сказать Джасперу? — прошептала я.

— Я собираюсь обсудить … то, что я остаюсь в стороне.

Легко было понять, как трудно дались ему эти слова.

— Прости.

Мне было жаль. Мне было ненавистно заставлять его поступать так. Но не настолько, чтобы фальшиво улыбнуться и сказать ему идти без меня. Определенно, не на столько.

— Не извиняйся, — сказал он, немного улыбнувшись. — Никогда не бойся сказать мне, как ты чувствуешь, Белла. Если, это то, что ты хочешь… — он пожал плечами. — Ты для меня важнее всего.

— Я не хотела, что бы все так получилось — словно тебе надо выбирать между мной и семьей.

— Я знаю это. Кроме того, ты совсем не об этом просишь. Ты дала мне два варианта, подходящих для тебя, и я выбрал один, подходящий мне. Это и есть компромис.

Я наклонилась вперед и уткнулась лбом в его грудь. — Спасибо, — прошептала я.

— Всегда пожалуйста, — сказал он, целуя мои волосы. — Все что угодно.

Мы сидели неподвижно очень долго. Я спрятала лицо, уткнувшись в его рубашку. Два голоса боролись во мне. Один, который хотел быть хорошим и храбрым, и другой, который советовал хорошему и храброму заткнуть рот.

— Кто такая третья жена? — спросил он вдруг.

— А? — удивленно спросила я. Не помню, чтобы мне снова это снилось.

— Ты бормотала что-то о «третьей жене» прошлой ночью. Остальное, имел мало смысла, но ты меня запутала.

— О. Ну, да. Это была просто одна из историй, которые я слышала ночью у костра. — пожала я плечами. — Думаю, она мне запомнилась.

Эдвард отодвинулся от меня и склонил голову набок, возможно растерянный стеснением в моем голосе.

Прежде чем он он смог спросить, в проеме кухонной двери появилась Элис с кислым выражением на лице.

— Вы пропустите все веселье, — проворчала она.

— Почему Элис не сказала, что вы уходите сегодня вечером? — спросила я.

Он облегченно рассмеялся.

В этот раз путешествие на поле мне понравилось больше чем в прошлую ночь. Я все еще чувствовала себя виноватой, все еще испуганной, но уже не испытывала жуткого ужаса. Я могла действовать. Я могла видеть, что грядет. И почти верила, что, может быть, все будет хорошо. Эдвард, по-видимому, не очень сильно переживал, что пропустит битву… и трудно было не поверить ему, когда он сказал, что это будет легко. Он не оставил бы свою семью, если бы не верил в это сам. Может Элис, была права, и я слишком много волнуюсь.

Мы прибыли на поле последними.

Джаспер и Эмметт уже боролись — просто разогревались, судя по их смеху. Элис и Розали устроились на земле, просто наблюдали. Прижавшись головами и сплетя пальцы Эсме и Карлайл, разговаривали в нескольких метрах от всех, не обращая внимания ни на что.

Этой ночью было гораздо светлее, луна сияла сквозь тонкие облака, и я легко могла увидеть трех волков, сидевших вокруг тренировочной площадки, они расположились далеко друг от друга, чтобы наблюдать за происходящим с разных углов.

Было легко узнать Джейкоба; я бы узнала его сразу, даже если б он не поднял голову, и не посмотрел в сторону, откуда раздался звук нашего появления.

— Где остальные волки? — удивилась я.

— Им нет нужды всем быть здесь. И одного хватило бы, но Сэм не доверяет нам достаточно, что бы просто послать одного Джейкоба, хотя Джейкоб этого хотел. Квил и Эмбри его обычные … думаю, можно назвать их его подручными.

— Джейкоб доверяет тебе.

Эдвард кивнул. — Он доверяет нам, что мы не будем пытаться убить его. Вроде, это все.

— Ты участвуешь сегодня? — спросила я неуверенно. Я знала, это будет почти так же тяжело для него оставаться в стороне, как и мне. Возможно, труднее.

— Я помогу Джасперу, когда ему понадобится моя помощь. Он хочет попробовать несколько неравных групп, научить их как иметь дело с несколькими нападающими сразу.

Он пожал плечами.

И новая волна паники разрушила мое недолгое чувство уверенности.

Они все еще превосходили по численности. Я усугубила разницу.

Я уставилась на поле, стараясь скрыть свои переживания.

Это было не то место, куда надо было смотреть, борясь с тем, что я лгала сама себе, убеждая себя, что все сработает так, как мне надо. Потому что, когда я насильно отвела глаза, в сторону от Калленов — от картины их тренировочного боя, который станет настоящим и смертельно опасным, всего лишь через несколько дней — Джейкоб перехватил мой взгляд и улыбнулся.

Это был такой же волчий оскал как и раньше, его глаза были такими же проницательными, как когда он был человеком.

Было трудно поверить, что совсем недавно, я боялась оборотней — даже потеряла сон из-за кошмаров о них.

Я знала, без подсказки, кто из них Эмбри и кто Квил. Эмбри это явно, тот серый волк потоньше, с темными пятнами на спине, который сидел и так терпеливо наблюдал, тогда как Квил — темно шоколадного цвета, светлее на морде — постоянно дергался, словно сгорая от желания присоединиться к шутливой борьбе. Они не были чудовищами, даже в таком виде. Они были друзьями.

Друзья, которые и близко не выглядели такими же неуязвимыми, как Эмметт и Джаспер двигающиеся быстрее, чем поражает кобра, лунный свет отражался от их твердой как гранит кожи. Друзья, которые, кажется, не понимают, что здесь опасно. Друзья, которые все еще смертны, друзья, которые могут истечь кровью, друзья, которые могут умереть…

Уверенность Эдварда была тверда, было видно, он по-настоящему не переживал за своею семью. Но волнует ли его, если с волками что-нибудь случиться? Была ли причина ему беспокоиться, если он не переживал из-за них? Уверенность Эдварда только стала причиной моих новых страхов.

Я попыталась улыбнуться в ответ Джейкобу, глотая ком в горле. Теперь мне не казалось, что я сделала все правильно.

Джейкоб легко подскочил на ноги, его легкость просто поразительна при такой-то массе тела, и рысью пробежал к тому месту, где стояли Эдвард и я.

— Джейкоб, — вежливо поприветствовал его Эдвард.

Джейкоб проигнорировал его, его глаза задержались на мне. Он склонил голову до моего уровня, как он делал это вчера, повернув ее на один бок. Низкое урчание вырвалось из его пасти.

— Я в порядке, — ответила я, не нуждаясь в переводе Эдварда. — Просто волнуюсь, ты же знаешь.

Джейкоб продолжал смотреть на меня.

— Он хочет знать почему, — тихо сказал Эдвард.

Джейкоб зарычал — не угрожающий, а раздраженный звук — и губы Эдварда дернулись.

— Что? — спросила я.

— Он думает, что мой переводы не передают то, что он хочет сказать. В действительности он подумал: «Это действительно глупо. О чем тут беспокоиться?» Я подредактировал, мне показалось это грубым.

Я слегка улыбнулась, слишком нервничая, что бы посмеяться над ситуацией. — Есть много о чем беспокоиться, — сказала я Джейкобу. — Например, как группа по-настоящему глупых волоков подвергают себя опасности.

Джейкоб посмеялся своим кашляющим лаем.

Эдвард вздохнул. — Джаспер хочет помощи. Справишься без переводчика?

— Справлюсь.

Эдвард, с минуту, задумчиво смотрел на меня, трудно было понять выражение его лица, затем повернулся спиной и зашагал к Джасперу.

Я села на землю, там где стояла. Земля была холодной и неудобной.

Джейкоб сделал шаг вперед, затем повернулся назад ко мне, и низко заскулил. Он сделал еще небольшой шаг.

— Продолжай без меня, — сказал я ему. — Я не хочу смотреть.

Джейкоб снова на секунду склонил голову на бок, и затем, с урчанием уселся на землю рядом со мной.

— Правда, ты можешь идти, — уверила я его. Он не ответил, он просто положил голову на лапы.

Я уставилась вверх на яркие серебряные облака, не желая видеть драку. Моему воображению было, где разгуляться. Ветерок пронесся по полю, и я поежилась.

Джейкоб подвинулся ближе ко мне, прижимаясь своей теплой шерстью к моему левому боку.

— Э, спасибо, — прошептала я.

Спустя несколько минут, я прислонилась к его широкому плечу. Теперь намного удобнее.

Облака медленно плыли по небу, то светлея, когда их тонкие лоскутки проходили через луну, то темнея удаляясь.

Глава 20
Компромис

Все было готово.

Я собрала вещи для двухдневного визита “к Элис”, и моя сумка ждала меня на пассажирском сидении грузовика. Билеты на концерт я отдала Анжеле, Бену и Майку. Майк собирался взять с собой Джессику, именно на это я и надеялась. Билли одолжил лодку Старого Квила Атеары и пригласил Чарли, перед началом дневной игры, порыбачить в открытое море. Два самых юных оборотня — Коллин и Бреди, хотя были еще детьми, обоим всего по тринадцать лет — остались защищать Ла Пуш. Даже при таком раскладе, Чарли был в большей безопасности, чем те, кто остался в Форкс.

Я сделала все, что могла. Попыталась принять все, как есть, и забыть о том, что не зависит от меня, по крайней мере, на сегодняшний вечер. Так или иначе, через 48 часов, все закончится. Эта мысль почти успокаивала.

Эдвард попросил меня расслабиться, и я старалась, изо всех сил.

— На одну ночь, может, попытаемся забыть обо всем, кроме нас двоих? — умолял он, применив всю силу своего взгляда. — Кажется, мне всегда будет мало времени проведенного именно так. Мне нужно быть с тобой. Только с тобой.

Было не сложно согласиться с ним, хотя я знала, что проще сказать, чем, действительно, забыть о моих страхах. В моей голове сейчас были другие проблемы, и то, что мы будем сегодня ночью одни, поможет их решить.

Кое-что изменилось.

Например, я была готова.

Я была готова присоединиться к его семье и к его миру. Меня подвели к этому, тот страх, чувство вины и страдания, что я переживала сейчас. У меня была возможность сосредоточиться и все обдумать тогда, когда я смотрела на луну сквозь облака, сидя рядом с оборотнем — и я знала, что не запаникую снова. В следующий раз, если на нас нападут, я буду готова. Ценный помощник, а не обуза. Ему никогда больше не придется выбирать между мной и своей семьей. Мы станем партнерами, как Элис и Джаспер. В следующий раз, я буду активно участвовать в событиях.

Подожду, пока уберут меч у меня над головой, лишь бы Эдвард был доволен. Но это не обязательно. Я была готова.

Лишь одного не хватало.

Только одно, потому что, все остальное — не изменилось, в том числе и то, как отчаянно я любила его. У меня было много времени обдумать причины возникновения пари Джаспера и Эмметта — и понять, что я утрачу, став не человеком, и от чего, я не собиралась отказываться. Я буду настаивать на одном человеческом переживании, и точно знала на каком именно, прежде чем стану вампиром.

Нам было чем заняться сегодня ночью. После всего, что я видела за прошедшие два года, слово «невозможно» потеряло для меня свой смысл. Теперь, чтобы остановить меня потребуется нечто посущественнее.

Ну, ладно, может это будет намного сложнее, чем я планирую. Но я собиралась попробовать.

Настроенная настолько решительно, не удивительно, что я все еще нервничала, когда подъезжала к его дому по длинной аллее — я не знала, как исполнить то, что задумала, и это обеспечило мне нервную дрожь.

Эдвард сидел на пассажирском сидении, и старательно скрывал улыбку, наблюдая, как медленно я вела машину. Удивительно, но он не стал настаивать сесть за руль, сегодня он, казался, довольным моей медленной скоростью.

Когда мы добрались до дома, уже стемнело, а лужайку перед домом заливал яркий свет из всех окон.

Стоило мне заглушить мотор, как он уже стоял около моей двери, открыв ее мне. Одной рукой он помог мне выбраться из кабины, другой рукой вытянул мою сумку из кузова и перебросил ее через плечо. Его губы нашли мои, и я услышала, как, у меня за спиной, он ногой захлопнул дверь.

Не прерывая поцелуй, он поднял меня на руки, и понес в дом.

Была ли входная дверь уже открыта? Я не знаю. Мы оказались внутри, и у меня слегка кружилась голова. Приходилось напоминать себе, не забывать дышать.

Этот поцелуй не напугал меня. Он не был похоже на тот, когда я чувствовала, как сквозь его самоконтроль, по чуть-чуть, просачивались страх и паника. Его губы не были беспокойными, но были полны восторга — казалось, он тоже, как и я, взволнован тем, что сегодня ночью мы будем наедине. Он продолжал целовать меня еще несколько минут, стоя в прихожей; и казался менее осторожным, чем обычно, своими губами я чувствовала холод и настойчивость его рта.

Я испытала прилив оптимизма. Возможно, получить то, чего мне хотелось, будет вовсе не так уж сложно, как я предполагала.

Нет, конечно, это будет именно настолько сложно.

С низким смешком, он отодвинул меня, держа на расстоянии вытянутой руки.

— Добро пожаловать домой, — сказал он, его глаза были ясными и теплыми.

— Отлично звучит, — сказала я, мне не хватало воздуха.

Он осторожно поставил меня на ноги. Я обняла его обеими руками, не желая, чтобы между нами было хоть какое-то расстояние

— У меня кое-что есть для тебя, — сказал он, словно возвращаясь к старому разговору.

— Да?

— Кое-что подержанное для тебя, помнишь? Ты сказала, что примешь.

— О, да. Думаю, именно это я и сказала.

Он посмеялся над моей нерешительностью.

— Это на верху, в моей комнате. Принести?

«В его спальне?» — Конечно, — согласилась я, чувствуя, что схитрила, переплетая свои пальцы с его пальцами. — Пойдем.

Он, должно быть, очень хотел подарить мне свой не-подарок, потому что обычная человеческая скорость его не устроила. Он, снова, схватил меня в охапку и почти взлетел, по ступенькам, в свою комнату. Поставил меня около двери и бросился к стенному шкафу.

Он вернулся, не успела я сделать и шага, но я проигнорировав его направилась к огромной золотой кровати, опустилась на край и скользнула на середину. Я скрутилась в клубочек, обхватив руками коленки.

— Хорошо, — пробормотала я. Теперь, находясь там, где и хотела, можно позволить себе некоторое сопротивление. — Давай подарок сюда.

Эдвард рассмеялся.

Он забрался на кровать и сел рядом со мной, мое сердце затрепыхало. Я понадеялась, что он спишет это на волнение из-за его подарка.

— Использованная вещь, — напомнил он строго. Он взял мое левое запястье, и всего на мгновение, дотронулся до серебряного браслета. Затем отпустил мою руку.

Я осторожно ее изучала. На противоположной, от волка, стороне цепочки, теперь висел сверкающий кристалл в форме сердца. Миллионы граней сверкали даже в приглушенном свете лампы. Я испустила низкий вздох восторга.

Мои руки немного дрожали, когда я убирала их с его шеи. Мои пальцы опустились вниз, к воротнику его рубашки. Дрожь мешала, пока я торопливо пыталась расстегнуть ему пуговицы, прежде, чем он остановил меня.

Его губы застыли, и я почти слышала щелчок в его голове, когда он сложил вместе все мои мысли и действия.

Он разом оттолкнул меня в сторону, его лицо выражало сильное неодобрение.

— Будь ответственней, Белла.

— Ты пообещал — все, что захочу, — напомнила я ему без надежды.

— Мы не обсуждаем это. — он смотрел на меня, пока застегивал две верхние пуговицы, которые я успела расстегнуть.

Мои зубы сжались.

— А я говорю, обсуждаем, — прорычала я. Подняла руки к блузке и расстегнула первую пуговицу.

Он схватил мои запястья и прижал руки по швам.

— Я сказал — нет, — произнес он бесстрастно.

Мы сердито смотрели друг на друга.

— Ты сам хотел знать, — заметила я.

— Я думал, это будет что-то реальное.

— Значит, ты можешь просить о любой глупости и нелепости, какой хочешь ты — например, о браке — но мне не позволено даже обсудить, что я…

Пока я скандалила, он сложил мои руки вместе, удерживая одной своей, и другой рукой закрыл мне рот.

— Нет. — с каменным лицом сказал он.

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. И, когда гнев начал спадать, я почувствовала что-то другое.

Мне потребовалась минута, что бы сообразить, почему я снова смотрю вниз и краска вернулась к лицу — почему я чувствовала тяжесть в желудке, почему глаза стали влажные, почему мне вдруг захотелось бежать из комнаты.

Отказ прошел сквозь меня, безотчетно и сильно.

Я знало, это неразумно. В прошлые попытки он ясно объяснил, что моя безопасность единственный останавливающий его фактор. Все же, я никогда прежде не чувствовала себя такой уязвленной. Я хмуро смотрела на золотое одеяло, подходящее по цвету к его глазам и старалась прогнать рефлекторную реакцию, говорившую мне, что я была ненужной и нежеланной.

Эдвард вздохнул. Его рука переместилась с моего рта под подбородок, он приподнял мое лицо вверх, пока мне не пришлось посмотреть на него.

— Что теперь?

— Ничего, — пробормотала я.

Долгое время он внимательно рассматривал мое лицо, пока я безуспешно пыталась избежать его взгляда. Он изогнул бровь, и вдруг его выражение превратилось в испуг.

— Я ранил твои чувства? — спросил он, шокированный.

— Нет, — соврала я.

Так быстро, что я даже не заметила, как это произошло, я была в его руках, мое лицо покоилось у его плеча, поддерживаемое с другой стороны кистью его руки, пока большим пальцем он успокаивающе гладил меня по щеке.

— Ты знаешь, почему мне пришлось сказать нет, — прошептал он. — Ты знаешь, что я тоже хочу тебя.

— Хочешь? — прошептала я с сомнением.

— Конечно, хочу, ты глупая, красивая, сверхчувствительная девчонка. — он рассмеялся, и затем его голос стал слабым. — Кто тебя не хочет? Такое чувство, что позади меня очередь из соперников, дерущихся за место, только и ждущих, когда я совершу ошибку и предоставлю им шанс … Ты слишком желанна.

— И кто теперь глупый? — я усомнилась, можно ли неловкость, застенчивость, и глупость добавить к слову «желанная» в чьей-то записной книжке.

— Мне разослать петицию, чтобы заставить тебя поверить? Сказать тебе, чьи имена будут в верхних строчках списка? Некоторых из них ты знаешь, но некоторые могут и удивить тебя.

Я замахала головой у его груди, строя гримасу. — Ты просто стараешься отвлечь меня. Давай вернемся к теме.

Он вздохнул.

— Скажи мне, если я поняла что-то не так. — я старалась говорить равнодушно. — Твои требования — брак, — я не смогла произнести слова без гримасы — оплата моей учебы, больше времени, и ты не против, если моя машина будет двигаться немного быстрее. — я подняла вверх брови. — Я права? Это порядочный список.

— Только первое — требование. — казалось, он с трудом держится спокойно. — Все остальное — просто просьба.

— И мое одно единственное маленькое требование это –

— Требование? — перебил он меня, снова став серьезным.

— Да, требование.

Его глаза сузились.

— Для меня брак, трудное решение. Я не соглашусь, пока не получу что-то взамен.

Он нагнулся, чтобы шепнуть мне в ухо. — Нет, — прошелестел он. — Сейчас это не возможно. Позже, когда ты будешь менее хрупкой. Потрепи, Белла.

Я старалась сохранять голос твердым и рассудительным. — Но в этом и проблема. Это не будет то же самое, когда я стану менее хрупкой. Я не буду прежней! Я не знаю, кем я стану потом.

— Ты все еще будешь Беллой, — пообещал он.

Я нахмурилась. — Если я так далеко зайду, что захочу убить Чарли — и при возможности, выпью кровь Джейкоба или Анжелы— как это может быть правдой?

— Это пройдет. И я сомневаюсь, что ты захочешь выпить собачей крови. — он притворно содрогнулся от этой мысли. — Несмотря на то, что ты станешь новообращенной, у тебя будет вкус получше.

Я пропустила мимо, его попытку сбить меня с толку. — Но это всегда будет самое желанное для меня, ведь так? — спросила я. — Кровь, кровь, и еще больше крови!

— Тот факт, что ты еще жива, доказывает, что это не правда, — заметил он.

— Спустя восемьдесят лет, — напомнила я ему. — Я имею в виду, физически. Разум, я знаю, будет мой… и через какое-то время я смогу контролировать себя. Но, чисто физически — я всегда буду испытывать жажду и больше ничего другого.

Он не ответил.

— Так что, я все-таки буду другой, — не услышав обратного, заключила я. — Потому что прямо сейчас, физически, больше всего я хочу тебя. Больше, чем еду, воду или воздух. Умственно, у меня есть желания более утонченно чувственные. Но физически…

Я повернулась, что бы поцеловать его ладонь.

Он глубоко вздохнул. Я была удивлена, что этот звук означал нерешительность и колебания.

— Белла, я могу убить тебя, — прошептал он.

— Я не думаю, что ты это сделаешь.

Эдвард зажмурил глаза. Он опустил руку с моего лица и дотянулся до чего-то позади себя, так быстро, что я не успела увидеть, что это. Прозвучал глухой звук, кровать дернулась под нами.

Что-то темное было в его руке; он поднял его вверх, давая мне возможность рассмотреть. Это был металлический цветок, одна из роз украшавших кованые опоры и балдахин над кроватью. Его рука сомкнулась на долю секунды, пальцы нежно сжались, и затем он раскрыл кулак.

— Ты собираешься забрать свое слово обратно? — спросил он, и отклонился назад пытаясь понять, что творится в моей голове. Он явно забавлялся. Ему было весело.

Я посмотрела на него, пытаясь не обращать внимание на то, как мое сердце реагирует на его улыбку.

— Так как? — настаивал он.

— Уу! — простонала я. — Нет. Я не собираюсь отказываться. Теперь ты счастлив?

Его улыбка ослепляла. — Исключительно.

Я застонала снова.

— Ты нисколечки не счастлива?

Он снова поцеловал меня, прежде, чем я смогла ответить. Еще один слишком убедительный поцелуй.

— Немножко, — ответила я, когда смогла говорить. — Но, не по поводу замужества.

Он снова поцеловал меня. — Тебе не кажется, что все происходит наоборот? — посмеялся он мне в ухо. — Если следовать традициям, то ты должна отказываться, а я уговаривать, разве не так?

— У нас с тобой, все не слишком традиционно.

— Правда.

Снова поцелуй, и он целовал меня пока мое сердце снова не начало учащенно биться, а кожа вспыхнула.

— Послушай, Эдвард, — прошептала я вкрадчиво, пока он целовал мою ладонь. — Я сказала, что выйду за тебя, и я выполню обещание. Обещаю. Клянусь. Если хочешь, я подпишу договор своей кровью.

— Не смешно, — прошептал он в мое запястье.

— То есть, хочу сказать — я не пытаюсь обвести тебя вокруг пальца или что-то еще. Ты меня знаешь, я на такое не способна. Поэтому, на самом деле, нет причины ждать. Мы совершенно одни — как часто такое бывает? — и ты предусмотрел эту большую и удобную кровать…

— Не сегодня, — снова сказал он.

— Ты мне не доверяешь?

— Конечно, доверяю.

Рукой, которую он все еще целовал, я повернула вверх его лицо, что бы увидеть его выражение.

— Тогда в чем проблема? Не похоже на то, что ты не знаешь, что одержишь победу в конце. — я нахмурилась и пробурчала, — Ты всегда выигрываешь.

— Просто хочу быть абсолютно уверенным, — сказал он спокойно.

— Ты задумал, что-то еще, — угадала я, мои глаза сузились. Он что-то скрывал, он пытался скрыть тонкий намек на какой-то тайный мотив под своим обычным поведением. — Ты собираешься забрать свои слова назад?

— Нет, — пообещал он торжественно. — Я клянусь тебе, мы попробуем. После того, как ты выйдешь за меня замуж.

Я покачала головой и печально усмехнулась. — Ты заставляешь меня чувствовать себя злодеем в мелодраме — я подкручиваю усы и пытаюсь украсть честь бедной девушки.

В его глазах было подозрение, когда он взглянул на меня, затем быстро прижался губами к моей ключице.

— Я права? — у меня вырвался короткий смешок, скорее от шока, чем от радости. — Ты пытаешься защитить свою честь! — я закрыла рот рукой, что бы подавить смех. Слова были такие… старомодные.

— Нет, глупая девчонка, — прошептал он мне в плечо. — Я пытаюсь защитить твою честь. И ты ужасно осложняешь мои попытки.

— Я тебя умоляю…

— Позволь спросить тебя, кое о чем, — быстро перебил он меня. — Мы уже обсуждали раньше, но сделай мне одолжение и послушай еще раз. У скольких людей в этой комнате есть душа? Полет на небеса, или что там будет после этой жизни?

— У двоих, — тут же, горячо ответила я.

— Хорошо, может так оно и есть. Теперь, в мире полно разногласий по этому поводу, но большинство, всеж, склоняется к тому, что есть определенные правила, которым надо следовать.

— Правил для вампиров тебе мало? Ты хочешь переживать о человеческих?

— Это не повредит, — пожал он плечами. — Просто на всякий случай.

Я, сузив глаза, посмотрела на него.

— Теперь, для меня, должно быть, уже слишком поздно, даже если ты и права насчет моей души.

— Нет, не поздно, — зло заспорила я.

— «Ни убий», учат большинство религиозных концессий. А я убил много людей, Белла.

— Только плохих.

Он пожал плечами. — Может это и имеет значение, а может и нет. Но ты никого не убила…

— Это ты так думаешь, — прошептала я.

Он улыбнулся, не обратив внимания на то, что его прервали. И я хочу сделать все, что в моих силах, что бы удержать тебя от пути соблазна.

— Хорошо. Но мы не спорим о том, совершать убийство или нет, — напомнила я ему.

— Действуют те же принципы — единственное отличие — это то, что в данной области я такой же профан, как и ты. Могу я хотя-бы одно правило не нарушить?

— Одно?

— Ты знаешь, что я украл, солгал, возжелал чужое … моя целомудрие, все, что у меня осталось. — Он криво усмехнулся.

— Я все время лгу.

— Да, но врать ты не умеешь, так что, это не считается. Никто не верит тебе.

— Я очень надеюсь, что ты ошибаешься — потому, что иначе Чарли сейчас вломится в дверь с заряженным пистолетом.

— Чарли спокойнее чувствует себя, притворяясь и проглатывая твои байки. Он лучше будет врать сам себе, чем взглянет правде в глаза. — усмехнулся Эдвард.

— Но что чужого ты мог захотеть? — с сомнением спросила я. — У тебя же есть все.

— Я возжелал тебя. — его улыбка омрачилась. — У меня нет права желать тебя — но я все равно, получил то, что хотел и взял тебя. И сейчас, погляди, в кого ты превратилась! Пытаешься совратить вампира. — он покачал головой в притворном ужасе.

— Ты не можешь возжелать того, что и так уже твое — просветила я его. — Кроме того, я думала ты беспокоишься о моем целомудрии.

— Это так. Если уже слишком поздно для меня … Что ж, пусть, я буду проклят, никакого каламбура, но не позволю им забрать и тебя, тоже.

— Ты не можешь заставить меня идти туда, где не будет тебя, — заявила я. — В моем понимании, это будет ад. В любом случае, у меня есть простое решение проблемы: давай, просто никогда не умрем?

— Звучит довольно просто. Почему, я не подумал об этом раньше?

Он улыбался мне, пока я не сдалась, яростно выдохнув. — Значит так. Ты не будешь спать со мной, пока мы не поженимся.

— Технически, я никогда не смогу спать с тобой.

Я закатила глаза. — Очень взрослое замечание, Эдвард.

— Но, что касается другого, да, ты поняла все верно.

— Я считаю, у тебя есть скрытый мотив.

Его глаза невинно расширились. — Еще один?

— Ты знаешь, это может ускорить ход событий, — обвинила я.

Он попытался не улыбнуться. — Есть только одно событие, с которым я хочу поторопиться, а остальное может ждать вечно… но, правда, твои нетерпеливые человеческие гормоны, мои самые сильные союзники в этом деле.

— Все, кроме этого, — заныла я.

Он проигнорировал меня, беря за руку и увлекая за собой, прочь с кровати. Он встал напротив меня, руки на моих плечах, лицо серьезно.

— Теперь, я хочу сделать это правильно. Пожалуйста-пожалуйста, помни — ты уже согласилась, и теперь не порть мне удовольствие.

— О, нет, — выдохнула я, когда он опустился на одно колено.

— Будь умницей, — прошептал он.

Я глубоко вздохнула.

— Изабелла Свон? — он посмотрел вверх на меня, сквозь свои невероятно длинные ресницы, его золотые глаза были нежными и обжигающими одновременно. — Я обещаю любить тебя вечно — каждый отдельно взятый день вечности. Выйдешь ли ты за меня замуж?

Было много всего, что я хотела бы ответить, кое-что совсем не хорошее, и остальное еще более отвратительно сентиментальное и романтичное, он даже и не мечтает, что я такое могу произнести. И чтобы не смущать себя всеми этими словами, я просто прошептала:

— Да.

— Спасибо, — сказал он. Взяв мою левую руку, Эдвард поцеловал каждый кончик моих пальцев, прежде чем поцеловать кольцо, которое теперь было моим

Я скрестила руки на груди.

— Это не честно. И Эдвард уже проделал то-же самое со мной.

— Спорим, что Эдварду понравиться больше, если ты согласишься сделать все традиционно, хотя он никогда и не скажет тебе этого. И Эсме — подумай, как много для нее значит ваша свадьба.

Я издала стон.

— Уж лучше я столкнусь с новообращенными в одиночку.

— Я буду твоей должницей 10 лет.

— Ты будешь должна мне 100 лет.

Ее глаза просияли — Это значит — «да»?

— Нет! Я не хочу ничего делать.

— Тебе и не придется ничего делать, кроме как пройтись пару метров и затем повторить за священником слова.

— Черт, черт, черт!

— Пожалуйста? — она подпрыгивала на месте от возбуждения. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста?

— Элис, я никогда в жизни тебе этого не прощу.

— Да! — завопила она, хлопнув ладонями.

— Это не значит — «да»!

— Но ты скажешь — да, — пропела она довольным голосом.

— Эдвард! — крикнула я, выходя из гаража.

— Я знаю, что ты слушаешь. Иди сюда. — Элис стояла рядом со мной, продолжая хлопать в ладоши.

— Большое спасибо, Элис, — едко поблагодарил ее Эдвард, выйдя, откуда-то, из-за моей спины. Я повернулась к нему, чтобы нажаловаться на Элис, но у него был такой обеспокоенный и грустный вид, что я промолчала. Вместо этого, я обняла его, пряча лицо у него на груди, просто, чтобы он не увидел моих злых слез и не подумал, что я плачу расстроенная.

— Вегас, — пообещал Эдвард мне в ухо.

— Без вариантов, — злорадно воскликнула Элис. — Белла никогда так со мной не поступит. Знаешь, Эдвард, как брат, ты иногда, сплошное разочарование.

— Не будь злюкой, — буркнула я ей. — Он старается, чтобы я была счастлива, в отличие от тебя.

— Я тоже стараюсь осчастливить тебя, Белла. Просто я знаю лучше, что сделает тебя счастливой… я думаю далеко вперед. Потом, ты будешь благодарить меня. Если не через 50 лет, то уж точно когда-нибудь.

— Я никогда не думала, что поспорю с тобой, Элис, но этот день настал.

Она рассмеялась своим серебристым смехом.

— Ну так, ты покажешь мне кольцо?

Я скорчила гримасу ужаса, когда она бесцеремонно схватила мою руку, правда, тут-же ее отпустила.

— Хм. Я видела, как он надевал его тебе… Я что-то пропустила? — поинтересовалась она. Сосредоточившись на долю секунды, нахмурила брови, и ответила сама себе:

— Нет, Свадьба — состоится.

— У Беллы проблемное отношение к украшениям, — пояснил Эдвард.

— Что, еще один бриллиант? Ну, думаю, на кольце и так их достаточно, но я говорю, что у нее уже один бриллиант есть…

— Элис, хватит! — Эдвард резко прервал ее. То как он смотрел на нее… он настоящим грозным вампиром. — Мы спешим.

— Не понимаю. Что там было про бриллианты? — переспросила я.

— Мы поговорим об этом позже, — заявила Элис. А сейчас — Эдвард прав, вам лучше идти. Нужно успеть оставить ложный след, и разбить лагерь перед бурей.

Элис нахмурилась, она казалась взвинченой, и почти нервной. — Не забудь теплое пальто, Белла. Кажется… будет холодно не по сезону.

— Я уже все взял, — успокоил ее Эдвард.

— Желаю вам приятной ночи, — на прощание пожелала она.

Мы вдвое дольше обычного добирались до поля. Эдвард сделал большой крюк в обход, чтобы удостовериться — мой запах не будет рядом с тем путем, которым пойдет Джейкоб. Он нес меня на руках, а на моем обычном месте — за его спиной, сегодня, висел рюкзак.

Он остановился в дальнем конце поля и опустил меня на ноги.

— Отлично. А теперь, просто иди на север и касайся, почаще, всего вокруг себя. Элис предоставила мне ясную картинку их движения, скоро они нападут на нужный след.

— На север?

Он улыбнулся и указал, куда нужно было идти.

Я брела в лесу, за моей спиной, на поле, оставался яркий желтый свет необычайно солнечного дня. Может, Элис ошиблась насчет снега, ведь сейчас ее взгляд слегка затуманен присутствием оборотней. Я надеялась, что она была не права. Небо почти безоблачное, правда, на открытых пространствах дули сильные порывы ветра. В лесу было тише, но все равно, для июня, было слишком холодно. Несмотря на то, что на мне была рубашка с длинными рукавами, а сверху еще и плотный свитер, руки покрылись мурашками от холода. Я медленно шла, касаясь всего на своем пути: жесткой коры деревьев, влажного папоротника, поросших мхом камней.

Эдвард двигался параллельно мне, в 10–20 метрах.

— Я все делаю правильно? — окликнула я его.

— Идеально.

У меня возникла идея.

— Это поможет? — спросила я, запустив пальцы в волосы, и вытянула пару волосков. Я кинула их на кусты папоротника.

— Да, это сделает след заметнее. Но, Белла, не нужно выдирать волосы. Все и так пройдет хорошо.

— Ну, у меня есть парочка лишних, могу и поделиться.

Под кронами деревьев было мрачновато, мне хотелось идти поближе к Эдварду, и держать его за руку.

Я оставила еще один волос на сломанной ветке, которая попалась на моем пути.

— Знаешь, ты не должна стараться ради Элис, — сказал он.

— Не переживай, Эдвард. Я не передумаю и в последний момент не сбегу прямо у алтаря. — я была почти уверенна, что Элис получит все, именно так, как хочет. Потому что, если она чего-то захотела, она была готова действовать абсолютно беспринципно, и еще потому, что я так легко поддавалась ее умению давить мне на совесть

— Я не из-за этого сейчас переживаю. Просто хочу, чтобы все было так, как хочется тебе.

Подавив вздох, я промолчала. Он обидеться, если я скажу ему правду — ведь, на самом деле мне уже все равно, мне не нравился ни один из предложенных вариантов.

— Даже если Элис сделает все так, как ей мечтается. Можно организовать маленькую церемонию. Только свои. Эмметт может в интернете получить лицензию на совершение брачного обряда.

Я прыснула.

— Звучит заманчиво.

Не будет слишком официально, если именно Эмметт будет читать клятвы, а это плюс. Сохранять бесстрастное лицо мне было все сложнее.

— Видишь, — сказал он улыбаясь. — Всегда можно договориться.

Прежде чем я дошла до места, откуда армия новообращенных точно нападет на мой след, прошло порядочно времени, но Эдварда мое медленное передвижение нисколько не волновало.

— Не нужно бежать. Ты устанешь.

— От бега я не устаю, — сказал он. Его дыхание было ровным, как у марафонца. — К тому же, скоро похолодает. Надеюсь, он разобьет лагерь раньше, чем мы доберемся туда.

Я постучала пальцем по его толстой куртке. — Я думала, тебе больше не бывает холодно.

— Не бывает. Это я тебе принес, на всякий случай.

Он посмотрел на мою куртку, похоже, разочарованный тем, что я была подготовлена к холодам. — Не нравиться мне погодка. Она меня нервирует. Заметила, что никаких животных не видать в округе.

— Мм, вообще-то не заметила.

— Да ты и не заметишь. Твои чувства слишком притуплены.

Я пропустила замечание мимо ушей. — Элис тоже переживает из-за бури.

— Чтобы заставить лес замолчать, нужно нечто серьезное. Ты выбрала подходящую ночку для путешествия с ночевкой в палатке.

— Ну, это была не совсем моя идея.

Бездорожье, по которому он бежал, становилось все круче и круче, но на его темп это не повлияло. Он легко перепрыгивал с камня на камень, словно руки ему и не были нужны. Его прекрасное чувство равновесия напомнило мне грацию горного козла.

— А что это за добавка на твоем браслете? — поинтересовался он.

Я посмотрела на свое запястье, кристаллическое сердечко красовалось на моей руке.

Слегка виновато пожала плечами. — Еще один подарок на выпускной.

Он фыркнул. — Камень. Как раз подходит.

«Камень?» — я внезапно вспомнила недосказанное предложение Элис, около гаража. Я внимательно изучала яркий белый кристалл и пыталась вспомнить, что Элис говорила перед этим… про бриллианты.

Что она хотела сказать: «он уже один одел на тебя»? Будто бы, я уже носила один из бриллиантов Эдварда? Нет, это невозможно. Сердце — это примерно 5 карат, или что-то примерно такого сумасшедшего размера! Эдвард не…

— Так что, прошло много времени с твоего последнего визита в Ла Пуш, — сказал Джейкоб, прервав мои тревожные догадки.

— Я была занята, — ответила я ему. — И… все равно не приехала бы, даже будь у меня время.

Он скривился.

— Я думал, ты вроде как, должна была простить мои грехи, а я должен оставаться злопамятным завистником.

Я пожал плечами.

— Думала много про последнюю нашу встречу, правда ведь?

— Неа.

Он засмеялся. — Ты или врешь, или ты самое упрямое создание на земле.

— Не знаю про вторую часть, но я точно не вру.

Мне не нравилась наша беседа, при теперешних обстоятельствах, когда его, слишком теплые, руки тесно обнимали меня, и поделать с этим я ничего не могла. Его лицо было ближе, чем мне хотелось бы. Мне сильно хотелось отступить на шаг назад.

— Умный человек обдумает все стороны своего решения.

— Я обдумала, — парировала я.

— Если, ты совсем не думала он нашем…хм, последнем разговоре, тогда это не правда.

— Тот разговор, к моему решению не имеет никакого отношения.

— Некоторые люди пойдут на все, лишь бы обманывать себя.

— Я заметила, что оборотни, особенно склонны к таким ошибкам — как думаешь, это генетика?

— Это значит, что он целуется лучше чем я? — помрачнев, спросил Джейкоб.

— Как я могу определить, Джейк? Эдвард единственный, с кем я вообще целовалась.

— Кроме меня.

— Джейкоб, я не считаю, что это был поцелуй. Скорее уж, это было нападение.

— Ух, ты! А ты злюка!

Я пожала плечами, и не собиралась брать свои слова назад.

— Я извинился за все, — напомнил он.

— А я тебя простила… почти. Но это не меняет мои воспоминания о случившемся.

Он пробормотал что-то неразборчивое.

Затем, некоторое время было тихо, только звук его потяжелевшего дыхания и воющего ветра в верхушках деревьев над нашими головами. Крутая скала выросла перед нами, голый, неровный серый камень. Мы шли у подножья, которое изгибаясь шло вверх от самого леса.

— Я все еще думаю, что это довольно безответственно, — внезапно заявил Джейкоб.

— О чем бы ты не говорил, ты ошибаешься.

— Подумай, Белла. Послушать тебя, получается, что ты целовалась, за всю свою жизнь, всего с одним человеком — который на самом деле и не человек вовсе, и ты считаешь это достаточно, чтобы делать выводы? Откуда ты знаешь, что это именно то, что тебе нужно? Не кажется ли тебе, что тебе надо осмотреться немножко?

Мой голос был холоден:

— Я знаю, точно, чего я хочу.

— Тогда, тем более, лишний раз проверить не помешает. Может тебе попробовать целоваться с кем-нибудь еще — просто для сравнения… учитывая, что произошедшее тогда со мной — не считается. К примеру, ты сама могла бы поцеловать меня.

Он теснее прижал меня к своей груди, чтобы мое лицо оказалось ближе к нему. Он улыбался своей шутке, но я шутить не собиралась.

— Не доводи меня, Джейк. Клянусь, я не остановлю его, если он захочет сломать тебе челюсть.

Панические нотки в моем голосе, только заставили его улыбнуться шире. — Если ты сама попросишь меня поцеловать тебя, у него не будет повода сходить с ума. Он сказал, что согласен принять такие условия.

— Не забывай дышать, Джейк — нет, погоди, я передумала. Давай. Просто перестань дышать, и жди, пока я не попрошу тебя поцеловать меня.

— Ты в плохом настроении.

— Интересно, почему это?

— Иногда, мне кажется, что я больше нравлюсь тебе, будучи волком.

— Иногда, так и есть. Наверно это связано с тем, что когда ты волк, ты не можешь болтать.

Он задумчиво сжал губы. — Нет, не согласен. Скорее, тебе проще быть со мной рядом, когда я не человек, потому что, тогда можно не притворяться, что тебя не тянет ко мне.

Моя челюсть отвисла от удивления. Я резко закрыла ее, сжав зубы.

Он все слышал. Его губы раздвинулись в торжествующей улыбке.

Я глотнула воздуха, прежде чем заговорить.

— Нет, я уверенна, что это из-за того, что ты не можешь говорить.

Он вздохнул.

— Ты когда-нибудь устанешь лгать самой себе? Ты должна знать, как ты напрягаешься, видя меня. Физически, я имею в виду.

— Как кто-то может не напрягаться, в твоем присутствии, физически. Джейкоб? — потребовала я. — Ты огромное чудовище, которое отказывается уважать чужое личное пространство.

— Я заставляю тебя нервничать. Но только, когда я человек. Когда я волк, тебе спокойно со мной.