– Откуда ты знаешь?

– Запах чувствую, черт подери!

Дикие глаза Джейкоба буравили темную улицу. Его тело сотрясали малозаметные толчки.

– Переродиться или увезти? – спросил самого себя Блэк.

Долю секунды индеец изучал мои круглые от ужаса глаза и побелевшее лицо, а потом снова впился в темную улицу.

– Лучше увезти…

Оглушительно взвыв, мотор завелся, шины заскрипели – пикап разворачивался, чтобы спасти нас обоих. Фары осветили асфальт, темную лесную опушку и наконец скользнули по машине, припаркованной напротив моего дома.

– Останови! – прохрипела я.

Машина черная и до боли знакомая. До автолюбительницы мне очень далеко, но про тот автомобиль я могла рассказать все. «Мерседес S55 AMG»… Я знала точную мощность двигателя, цвет внутренней отделки салона, характерный аромат кожаных сидений и как темная тонировка окон способна превратить самый солнечный полдень в прохладные сумерки.

Машина Карлайла!

– Останови! – закричала я громче, потому что Джейкоб на полной скорости гнал пикап прочь от дома.

– Что?!

– Это не Виктория. Останови, я хочу вернуться!

От резкого торможения меня бросило на прибор ную панель.

– Что? – ошеломленно переспросил он, буравя меня полными ужаса глазами.

– Я знаю ту машину! Это «мерседес» Карлайла, это Каллены!

Джейкоб смотрел, как на моем лице играют отблески рассвета, а его тело била сильная дрожь.

– Эй, успокойся! Никакой опасности нет! Расслабься…

– Да, нужно успокоиться… – чуть не задыхался Блэк. Пока он всеми силами пытался не превратиться в волка, я смотрела в окно на черную машину.

Наверное, это только Карлайл. Другого лучше не ждать. Может, Эсми? Все, стоп, стоп! Только Карлайл… Это уже много, больше, чем я смела надеяться.

– В твоем доме вампир, – прошипел мой при ятель, – а ты хочешь вернуться?!

Я посмотрела на него, с трудом оторвав взгляд от «мерседеса». Вдруг машина исчезнет, если я отвернусь?

– Конечно, – изумленная таким вопросом, отве тила я.

Лицо Джейкоба посуровело, превратившись в горькую маску. Прежде чем маска окончательно застыла, в глазах мелькнули боль и разочарование: Блэк считает меня предательницей. Его руки дрожали, он казался лет на десять старше, чем я.

Пытаясь прийти в себя, парень тяжело вздохнул:

– А это не ловушка?

– Это не ловушка, а Карлайл! Отвези меня обратно!

Широкие плечи сотрясала дрожь, хотя глаза были холодными и бесстрастными.

– Нет!

– Джейк, все в порядке…

– Нет, Белла, езжай сама! – Ответ прозвучал резко, как пощечина, и я поморщилась. Блэк сжимал и разжимал кулаки. – Пойми, – тем же ледяным голосом продолжил он, – я не могу вернуться. Есть соглашение или нет, там мой враг.

– Дело совсем не…

– Нужно скорее сообщить Сэму! Нас не должны видеть на их территории.

– Это не война!

Но Джейк не слушал. Поставив пикап на нейтралку, он выпрыгнул на дорогу.

– Прощай, Белла! Очень надеюсь, что ты оста нешься в живых.

Он помчался в темноту, трясясь так сильно, что фигура казалась нечеткой, и исчез, прежде чем я открыла рот, чтобы ответить.

На долю секунды раскаяние буквально пригвоздило меня к сиденью. Зачем было так вести себя с Джейкобом? Впрочем, угрызения совести мучили совсем недолго: сев за руль, я завела мотор. Руки тряслись почти как у Блэка, и успокоиться удалось не сразу, но потом я аккуратно развернулась и покатила обратно к дому.

Когда я выключила фары, стало совсем темно. Уходя из дома, Чарли спешил так, что даже лампу на крыльце не зажег. Глядя на погруженный во мрак дом, я засомневалась. Вдруг это действительно ловушка?

Я оглянулась на черную, почти невидимую в ночи машину. Нет, я ее знаю!

И все-таки, пока доставала ключи, руки дрожали еще сильнее, чем прежде. Дверная ручка повернулась с поразительной легкостью, и дверь распахнулась. В прихожей кромешная тьма.

Хотелось громко поздороваться, но в горле пересохло, и никак не удавалось привести в порядок дыхание.

Нерешительно шагнув вперед, я стала нащупывать выключатель. В доме темно, совсем как среди черных волн… Где же чертов выключатель?

Совсем как среди волн с непонятным островком оранжевого пламени. Огнем это пламя быть не могло, тогда что?.. Трясущиеся пальцы продолжали шарить по стене…

Внезапно в подсознании зазвучали слова Джейкоба, и я поняла их глубинный смысл: «…рыжая бросилась в океан, а в воде у кровопийц значительное преимущество. Поэтому я и спешил домой: боялся, что она запутывает следы».

Ощупывающая стену рука замерла, тело охватил озноб: я поняла, почему у воды был такой странный оттенок.

Пламя напоминали волосы Виктории, развевающиеся на ветру.

Она была рядом. Прямо там, в бухте, вместе со мной и Джейкобом. А если бы рядом не оказалось Сэма, только мы вдвоем?.. Я даже пошевелиться боялась.

Тут зажглась лампа, хотя моя окоченевшая рука до сих пор не нащупала выключатель.

Замигав от яркого света, я увидела: в прихожей кто-то есть, меня ждут.

– Нет, мы встретились позже, – задумчиво покачала головой Элис, а потом, будто очнувшись, ужаснулась: – Твой лучший друг – оборотень?

Я робко кивнула.

– И давно это продолжается?

– Не очень, – оправдывалась я. – Джейк стал оборотнем всего несколько недель назад.

– Молодой оборотень? – разозлилась Элис. – Так даже хуже! Эдвард прав: ты ходячий магнит для неприятностей. Кому было велено себя беречь?

– Оборотни не такие уж плохие, – буркнула я, уязвленная ее критикой.

– Пока держат себя в руках, – покачала головой девушка. – Белла, ты в своем амплуа! После того как вампиры покинули город, любой другой вздохнул бы с облегчением, а ты заводишь дружбу с первыми же попавшимися монстрами.

Спорить с Элис не хотелось: я не могла нарадоваться, что она правда здесь, можно прикоснуться к ее мраморной коже и слушать напоминающий перезвон колокольчиков голос. И все же подруга ошибается.

– Нет, Элис, вампиры не покинули город, по крайней мере, не все. В этом-то и проблема! Если бы не оборотни, Виктория давно бы до меня добралась. А если бы не Джейк с его друзьями, Лоран убил бы меня еще раньше…

– Виктория? – прошипела дочь Карлайла. – Лоран?

Я кивнула, слегка обеспокоенная выражением бледного лица.

– Магнит для неприятностей, верно? – Я ткнула себя в грудь.

Уже в который раз гостья покачала головой:

– Расскажи все с самого начала.

Начало пришлось слегка изменить, опустив мотоциклы и звучащие в подсознании голоса, зато я не утаила больше ничего, вплоть до сегодняшнего злоключения. Элис не понравились притянутые за уши объяснения о беспросветной тоске и манящих скалах, поэтому при первой же возможности я перешла к странному пламени среди черных волн и сообщила, что, по моему мнению, оно означало.

Черные глаза девушки превратились в узенькие щелочки. Непривычно было видеть ее такой… опасной, совсем как вампир.

Нервно сглотнув, я перешла к финалу – скоропостижной кончине Гарри.

Сестра Эдварда слушала, не перебивая, лишь изредка качала головой, а морщины на лбу стали такими глубокими, что казалось, навсегда отпечатаются на мраморной коже. Я замолчала и, проникшись чужой болью, искренне горевала о Гарри. Скоро вернется Чарли… В каком он сейчас состоянии?

– Наш отъезд совершенно тебе не помог… – про бормотала Элис.

Я коротко хохотнула – звук получился какой-то истерический.

– Цель-то была не в этом, верно? Вы уехали вовсе не ради меня.

Помрачнев, Элис уставилась в пол:

– Пожалуй, напрасно я поддалась порыву… Вме шиваться не следовало.

Кровь отхлынула от щек, сердце сжалось.

– Не уезжай, – прошептала я и, вцепившись в ворот ее белой блузки, начала задыхаться. – Не бросай меня!

Черные глаза казались огромными.

– Хорошо, – четко проговаривая каждый звук, отозвалась Элис, – сегодня останусь здесь. Давай, сделай глубокий вдох…

Я послушалась, хотя в тот момент толком не понимала, как заставить легкие работать нормально. Пока я приводила в порядок дыхание, Элис внимательно следила за моим лицом.

– Выглядишь ужасно.

– Я чуть не утонула, – пришлось напомнить мне.

– Дело не только в этом. У тебя в голове полный бардак!

Меня даже передернуло.

– Слушай, я стараюсь!..

– О чем ты?

– Пришлось очень нелегко, но я учусь жить по-новому.

Гостья нахмурилась.

– Говорила же ему… – пробормотала она.

– Элис, – вздохнула я, – что ты рассчитывала увидеть? Ну, помимо моего бездыханного тела? Думала, я тут песни пою и скачу на одной ножке? По-моему, ты достаточно хорошо меня знаешь…

– Да уж, но просто надеялась…

– Тогда, наверное, не стоит обвинять меня в идиотизме.

Зазвонил телефон.

– Это Чарли! – Вскочив, я схватила каменную ладонь Элис и потащила за собой на кухню. И на секунду глаз с нее не спущу! – Папа!.. – подняв трубку, выпалила я.

– Это я, – проговорил Блэк-младший.

– Джейк!

За мной, не отрываясь, следила Элис.

– Хотел убедиться, что ты жива.

– Все в порядке. Говорю же, это совсем не то…

– Да, понял. Пока! – Он повесил трубку. Тяжело вздохнув, я запрокинула голову:

– Так, одной проблемой больше… Девушка взяла меня за руку:

– Похоже, они не рады моему возвращению.

– Не особенно… Хотя это не их дело. Тонкие, как веточки, руки обняли меня.

– Чем же сейчас заняться? – задумчиво проговорила Элис, обращаясь, видимо, к себе. – Столько дел нужно сделать, столько проблем решить…

– Каких еще дел?

Бледное лицо тут же стало настороженным.

– Пока не знаю… Спрошу Карлайла.

Она хочет уйти?

– Может, останешься? – взмолилась я. – Хоть ненадолго… Мне так тебя не хватало! – Голос сорвался.

– Ну, если хочешь… – Черные глаза стали совсем несчастными.

– Да, хочу! Переночуй у нас – вот Чарли обрадуется!

– Белла, у меня есть дом.

Я кивнула покорно, но с бесконечным разочарованием. В лице пристально следившей за мной Элис что-то дрогнуло.

– Ну, хоть какую-то одежду надо взять…

– Элис, ты чудо! – взвизгнула я, прижимая девушку к себе.

– А еще мне нужно на охоту. Срочно!

– Ой! – Я невольно отпрянула.

– Сможешь хоть час спокойно посидеть дома, не впутываясь ни в какие истории? – с сомнением спросила Элис и, не давая мне ответить, зажмурилась и подняла указательный палец. На несколько секунд лицо стало спокойным и невозмутимым. Открыв глаза, девушка ответила на свой вопрос: – Все будет в порядке, по крайней мере сегодня. – Она скорчила выразительную гримасу, но, даже ерничая, была похожа на ангела.

– Вернешься? – тихо спросила я.

– Через час, обещаю.

Я глянула на стоящие на кухонном столе часы. Рассмеявшись, сестра Эдварда чмокнула меня в щеку и исчезла.

Пытаясь успокоиться, я набрала в грудь побольше воздуха: Элис вернется… Сразу полегчало.

Мне было чем занять себя в ее отсутствие. Прежде всего на повестке дня – душ. Раздеваясь, я обнюхала плечо: вроде бы пахнет только морской солью и водорослями… Интересно, что имела в виду Элис, когда пеняла на плохой запах?

Вымывшись, я вернулась на кухню. Вряд ли Чарли ел в последние несколько часов, значит, приедет голодным. Хлопоча у плиты, я беззвучно напевала что-то.

Папа осекся, а я, зная, сколько боли ему причинила, напряженно вслушивалась в тишину.

– Но? – подсказала Элис.

– Белла вернулась в школу и на работу, ела, спала, делала домашнее задание, отвечала, когда ей задавали вопросы. Но при этом была какой-то… пустой, в глазах ни света, ни тепла. Плюс другие мелкие признаки: перестала слушать музыку – я даже нашел в корзине несколько разбитых дисков, – перестала читать, не оставалась в гостиной, когда там работал телевизор, хотя она и раньше не особо его любила… Потом я сообразил, в чем дело: девочка избегала любого напоминания… о нем.

Мы почти не разговаривали: я страшно боялся расстроить Беллу – ее от любых мелочей в дрожь бросало, а она сама никакой инициативы не проявляла… Спросишь – ответит, и ни слова больше.

Все время сидела одна. Отказывалась общаться с друзьями, и со временем они перестали звонить. Страшнее всего было по ночам – до сих пор слышу, как она кричит во сне…

Даже не заглядывая на кухню, я поняла, что Чарли содрогнулся; от воспоминаний меня саму бросило в дрожь. Потом из груди вырвался тяжелый вздох: думала, что провела отца, а он все знал с первой до последней минуты.

– Чарли, мне очень жаль, – проговорила Элис.

– Тебе извиняться не за что. – По папиному тону ясно, кого он считает виноватым. – Ты всегда была ей настоящей подругой.

– Но сейчас-то все наладилось.

– Да, с тех пор как Белла начала общаться с Джейкобом Блэком, я заметил улучшение. Щеки румяные, глаза блестят, домой возвращается довольная… – Чарли помолчал, а потом заговорил совсем иначе: – Парень года на полтора моложе, и дочь считает его просто другом, однако, по-моему, дело тут посерьезнее. Если не сейчас, то все к этому идет… – Папин голос звучал чуть ли не вызывающе: таким образом он предостерегал – не саму Элис, а тех, кого она рано или поздно увидит. – Джейк заботится об отце точно так же, как Белла когда-то о своей матери, а может, и больше, потому что Билли – инвалид. Благодаря этому парень рано повзрослел, да и внешне он очень ничего. В общем, для Беллы лучшей кандидатуры не подобрать, – не унимался папа.

– Значит, хорошо, что они сошлись, – согласилась Элис.

Чарли шумно выдохнул: не встретив сопротивления, он растерял весь пыл.

– Ну, пожалуй, я немного преувеличиваю…

Знаешь, даже с Джейкобом я то и дело замечаю в ее глазах нечто непонятное и гадаю, сколько же боли на душе у дочери. Она ведет себя странно, Элис.

Очень, очень странно… Будто не рассталась с пар нем, а… похоронила его… – Папа осекся.

Я действительно похоронила – себя и свою душу, потому что потеряла не только самую сильную на свете любовь, хотя одно это могло погубить любую девушку. Я потеряла будущее, семью. Целую жизнь, к которой так стремилась…

– Не уверен, что Белла сможет оправиться, – безнадежно продолжал Чарли. – Кто знает, по силам ли ей подобное… Она ведь девушка консервативная. Всегда долго переживает, вкусы и убеждения менять не любит.

– Ваша дочь необыкновенная! – подыграла гостья.

– А еще… – замялся Чарли. – Элис, ты знаешь, как я к тебе отношусь, и вижу: Белла рада твоему появлению, но… я немного беспокоюсь о последствиях.

– Я тоже, мистер Свон. Знала бы, каково ей, не решилась бы приехать. Простите.

– Не извиняйся, милая! Вдруг это даже к лучшему?

– Надеюсь, вы правы.

Тишина прерывалась стуком вилок по тарелкам и шумным чавканьем Чарли. Интересно, куда моя подруга прячет еду?

– Хотел тебя кое о чем спросить… – неловко начал отец.

– Давайте, – спокойно проговорила Элис.

– Он ведь сюда не приедет? – В папином голосе звенел готовый вырваться на свободу гнев.

Ответ девушки получился мягким, чуть ли не обнадеживающим:

– Ему даже не известно, что я здесь. В последний раз, когда мы разговаривали, он был в Южной Америке.

Неожиданно получив новую информацию, я насторожилась и прислушалась.

– Какой молодец! – фыркнул Чарли. – На деюсь, развлекается как следует!

Впервые с начала разговора в голосе Элис зазвенела сталь.

– Я бы не спешила с выводами, мистер Свон! – сказала она, наверняка сверкнув черными глазами.

Громко заскрипел стул, и я сразу представила, как встает Чарли, – вряд ли столько шума подняла Элис! Потом открыли кран, послышался плеск воды и звон посуды.

Похоже, об Эдварде больше говорить не будут, значит, можно вставать.

Я перевернулась на другой бок, стараясь, чтобы заскрипели пружины дивана, и громко зевнула.

На кухне замолчали.

Я сладко потянулась, из груди вырвался полустон-полувсхлип.

– Элис! – невинно позвала я. Голос скрипучий – то, что надо для моего маленького спектакля.

– Белла, я на кухне! – отозвалась подруга, будто не подозревая, что я подслушивала. Впрочем, она актриса первоклассная.

Папе вскоре пришлось уйти – он помогал Сью Клируотер готовиться к похоронам, так что без Элис я бы мучилась бездельем. Об отъезде она не заговаривала, а я не напоминала. Чему быть, тому быть, зачем думать об этом каждую минуту?

Зато мы обсуждали ее родственников – всех, кроме одного.

Карлайл ночами работал в одном из госпиталей Итаки и читал лекции в Корнеллском университете. Эсми помогала восстанавливать особняк постройки семнадцатого века – исторический памятник, обнаруженный в лесу к северу от города. Эмметт с Розали летали в Европу на второй медовый месяц, недавно вернулись. Джаспер учился в университете на философском факультете, а сама Элис занималась исследованиями личного характера, основываясь на фактах, которые прошлой весной неожиданно узнала я. Она отыскала психиатрическую больницу, где провела последние годы человеческой жизни. Той, что совсем не помнила.

– Меня звали Мэри Элис Брэндон, – невозмутимо сообщила она. – А мою младшую сестру – Синтия… Ее дочь, то есть моя племянница, до сих пор живет в Билокси.

– Выяснила, почему тебя поместили в то… заведение?

Что толкнуло родителей на крайние меры? Пусть даже их дочь видела будущее…

Девушка покачала головой, цвета золотистых топазов глаза стали задумчивыми.

– О них я почти ничего не узнала, хотя просмотре ла все старые газеты на микрофишах. Моих род ственников упоминали редко: они не принадлежали к кругу, о котором пишут журналисты. Есть сооб щение о свадьбе родителей, о свадьбе Синтии тоже. – Имя сестры подруга произнесла как-то не уверенно. – О моем рождении, потом о смерти…

Глава восемнадцатая

Похороны
Спустившись на первый этаж, я распахнула дверь. Конечно, Джейкоб!

Даже временно лишенная своего дара, Элис не ошиблась.

Неприязненно сморщив нос, парень стоял метрах в двух от двери. Старался быть спокойным, лицо бесстрастно, как маска, но меня не проведешь, заметила, как ладони трясутся!

Джейкоб буквально источал враждебность. Вспомнив день, когда он предпочел мне Сэма Адли, я вызывающе подняла подбородок.

У тротуара урчал на холостом ходу «Рэббит». За рулем – Джаред, на пассажирском сиденье – Эмбри. Нетрудно догадаться, что это значит. Братья боялись отпускать Джейкоба одного.

Я почувствовала грусть и небольшое раздражение. Каллены совершенно не такие.

– Привет! – решила я прервать затянувшееся молчание.

Не приближаясь к двери, Джейкоб поджал губы. Темные глаза шарили по прихожей.

– Ее нет, – стиснув зубы, процедила я. – Что тебе нужно?

– Ты одна? – недоверчиво переспросил индеец.

– Да…

– Можно зайти на минутку?

– Конечно, можно! Заходи!

Блэк обернулся на сидящих в машине приятелей. Эмбри чуть заметно кивнул, и по какой-то причине это меня взбесило.

– Трус! – чуть слышно прошипела я.

Джейк скользнул по мне взглядом: темные брови над глубоко посаженными глазами угрожающе изогнулись. Нахмурившись, он прошествовал – иначе и не скажешь – мимо меня в дом.

Прежде чем захлопнуть дверь, я смерила глазами сначала Джареда, потом Эмбри. Тяжелый пристальный взгляд индейцев страшно не понравился: они что, думают, я кому-то позволю обидеть Джейкоба? Блэк застрял у двери, глядя на подушки и брошенные на пол одеяла.

– Девичник с ночевкой? – саркастически усмехнулся он.

– Ага, – не менее язвительно отозвалась я. Ненавижу, когда Джейк разговаривает таким тоном. – А тебе-то что?

Он вновь наморщил нос, будто почувствовав неприятный запах.

– Где твоя «подружка»? – В голосе столько яда, что я слышала кавычки у последнего слова.

– Ушла по делам. Джейк, ты зачем пришел?

Что-то в гостиной его сильно нервировало: длинные руки мелко затряслись. Мой вопрос так и остался без ответа: индеец прошел на кухню, не переставая шарить повсюду глазами.

Бросившись следом, я увидела, как он расхаживает взад-вперед вдоль разделочного столика.

– Эй, – встав на пути, окликнула я. Блэк наконец остановился и посмотрел на меня. – В чем дело?

– Мне здесь не нравится!

Как обидно… Я поморщилась, а незваный гость пронзил меня тяжелым взглядом.

– Очень жаль… Тогда почему бы не объяснить, в чем дело, и поскорее уйти?

– У меня всего пара вопросов. Много времени не займу, нам нужно вернуться до похорон.

– Ладно, давай выкладывай! – Возможно, я слегка перегибала со своей враждебностью, просто не хотелось, чтобы Джейк видел, как мне больно. Да, я вела себя неправильно. Ведь это я вчера ночью предпочла ему кровопийцу. Я первой причинила боль.

Джейк глубоко вздохнул, и крупные ладони тут же перестали дрожать. Лицо превратилось в безмятежную маску.

– В этом доме остановился кто-то из Калленов…

– Да, Элис.

Индеец задумчиво кивнул:

– Долго она пробудет?

– Сколько сама захочет. – В моем голосе до сих пор звучала воинственность. – Сроков мы не обговаривали.

– Может, попробуешь… то есть, пожалуйста, расскажи ей про ту рыжую… Викторию!

– Уже рассказала.

Блэк кивнул:

– Имей в виду, в присутствии Калленов мы мо жем нести дозор только на своих землях. В полной безопасности ты будешь лишь у нас в Ла-Пуш. Здесь я больше не смогу тебя защитить.

– Ясно… – чуть слышно отозвалась я.

Джейк повернулся к окну заднего фасада, но про должать не спешил.

– Это все?

– Еще один момент…

– Ну? – устав слушать тишину, подсказала я.

– Остальные теперь тоже приедут?

Поразительным спокойствием он напоминал Сэма. С каждым днем мой приятель все больше похож на Адли… Интересно, почему это меня коробит?

Теперь пришел мой черед отмалчиваться, а Джейк, обернувшись, окинул меня проницательным взглядом.

– Так что? – поинтересовался он, с трудом пряча напряжение за внешней невозмутимостью.

– Нет, – с огромным сожалением ответила я, – они не вернутся.

На широком лице не дрогнул ни один мускул.

– Хорошо… У меня все.

Утопая в волнах раздражения, я гневно на него посмотрела:

– Давай беги! Передай Сэму: жуткие монстры за вами не явятся!

– Хорошо, – как ни в чем не бывало повторил Блэк.

Похоже, действительно все: Джейкоб быстрым шагом уходил с кухни… Я прислушалась: сейчас хлопнет входная дверь. Нет, тишина, лишь над плитой тикают часы. Надо же, он двигается совсем бесшумно.

Настоящая катастрофа! В рекордно короткие сроки мы стали врагами… Как же так вышло?!

Интересно, после отъезда Элис он меня простит? А вдруг нет?

Облокотившись на стол, я закрыла лицо руками. Боже, снова все испортила… Но разве можно было поступить иначе? Как же я должна была себя вести?

– Белла? – с тревогой позвал Блэк.

Убрав от лица руки, я увидела: Джейкоб переминается с ноги на ногу у кухонной двери. Значит, не ушел, мне только показалось. Лишь заметив на ладонях прозрачные капли, я поняла, что плачу.

Невозмутимого спокойствия Джейкоба как не бывало: на его лице неуверенность и смущение. Несколько быстрых шагов, и он уже стоял рядом и заглядывал мне в глаза.

– Что, дубль два?

– Какой еще дубль? – срывающимся голосом спросила я.

– Ну, я о том, что снова не сдержал слово. Прости!

– Все нормально, – пролепетала я. – На этот раз я первая начала.

Блэк скривился.

– Я знал, как ты к ним относишься. Нечего было удивляться… – В темных глазах вспыхнуло отвра щение.

Захотелось рассказать, какая Элис на самом деле, объяснить, что его мнение ошибочно, но в последний момент показалось: сейчас не время.

– Извини, – вместо этого шепнула я.

– Не будем об этом беспокоиться, ладно? Она просто приехала в гости! Уедет – все вернется на круги своя.

– Разве мне нельзя одновременно дружить с вами обоими? – спросила я, уже не скрывая ни боли, ни разочарования.

– Нет, – покачал головой Джейкоб, – боюсь, что нельзя.

Пылающий болью взгляд будто пригвоздил к месту.

– Эдвард… – слетело с бескровных губ.

Тело отреагировало быстрее, чем разум осмыслил суть ее ответа. Сначала я даже не поняла, почему комната кружится и откуда взялся шум в ушах. Пока мозг нащупывал связь между унылым лицом подруги и Эдвардом, тело уже раскачивалось, пытаясь спастись от реальности в плену бессознательного состояния.

Лестница наклонилась под невероятным углом, и я неожиданно услышала голос Джейкоба, бормочущего ругательства. Фи, как грязно он выражается! Новые друзья плохо на него влияют.

Через секунду я уже лежала на диване, хотя как до него добралась, не помнила. Джейк продолжал сквернословить. Казалось, гостиную сотрясают подземные толчки; по крайней мере, диван подо мной так и дрожал.

– Что ты с ней сделала? – набросился на Элис Джейкоб.

Девушка и бровью не повела.

– Белла, Белла, скорее приди в себя! Нам надо спешить…

– Держись от нее подальше! – прорычал мой приятель.

– Джейкоб Блэк, немедленно успокойся! – приказала Элис. – Ты ведь не хочешь сделать это при ней!

– Я умею владеть собой, – возразил парень уже не так запальчиво.

– Элис, что случилось? – слабым голосом спросила я, хотя ответ слышать совершенно не хотела.

– Не знаю! – неожиданно пожаловалась она. – Что творит твой приятель?!

Несмотря на головокружение, я сумела встать. Надо же, оказывается, я держусь за руку Джейкоба и трясется не диван, а он.

Когда взгляд в очередной раз упал на Элис, девушка доставала из кармана маленький серебристый телефон. Пальчики быстро-быстро забарабанили по клавиатуре.

– Роуз, мне нужно срочно поговорить с Карлай лом! Хорошо, пусть перезвонит сразу, как вернет ся… Нет, прилечу на самолете. От Эдварда новостей нет?

Девушка внимательно слушала сестру, я смотрела нее, и с каждой секундой мне становилось все страшнее и страшнее. Бескровные губы изогнулись в крошечную О, серебристый телефон затрясся.

– Почему? – вопрошала подруга. – Зачем ты так поступила, Розали?

Не знаю, каким был ответ, но лицо Элис перекосилось от гнева. Сузившиеся глаза метали молнии.

– Милая, ты в обоих случаях просчиталась, при дется теперь расхлебывать, – съязвила младшая сестра Эдварда. – Да, именно… Она в полном по рядке, я ошиблась… Долго рассказывать… В этом плане ты тоже не права, поэтому и звоню… Да, виде ние было именно таким.

Голос моей гостьи звучал беспощадно, губы скривились, обнажив чуть ли не звериный оскал.

– Ты опоздала, Роуз! Прибереги свое раскаяние для тех, кто в него верит! – Молниеносное движе ние – и сотовый захлопнулся.

Девушка подняла полные боли глаза.

– Элис, – не теряя ни секунды, выпалила я. Нуж но выиграть немного времени, буквально чуть-чуть, прежде чем она заговорит и ее слова разрушат то, что осталось от моей жизни. – Элис, знаешь, Карлайл-то вернулся! Он звонил буквально…

В темных глазах полное недоумение.

– Когда именно? – глухо спросила она.

– Буквально за минуту до твоего появления.

– И что сказал? – Элис сосредоточилась, с нетерпением ожидая моего ответа.

– Я сама с ним не разговаривала…

Темные глаза-рентгены повернулись к Блэку. Он вздрогнул, но, вместо того чтобы отойти от дивана, неловко присел, будто пытаясь загородить меня своим телом.

– Он попросил Чарли, а я объяснил, что мистера Свона нет.

– И все? – ледяным голосом допытывалась Элис.

– Потом он бросил трубку, – выпалил Блэк, по спине которого растекалась дрожь, понемногу передававшаяся и мне.

– Ты сказал, что Чарли на похоронах, – напомнила я.

– Можешь дословно повторить его слова? – повернулась ко мне Элис.

– Джейк сказал: «Его нет», потом Карлайл спросил, где папа, и он ответил: «На похоронах».

С глухим стоном Элис рухнула на колени.

– Скажи, в чем дело!

– Это был не Карлайл! – с отчаянием проговорила она.

– Утверждаешь, что я лгу? – огрызнулся сидящий рядом со мной Джейкоб.

Не обратив на него ни малейшего внимания, Элис заглянула в мое озадаченное лицо.

– Звонил Эдвард, – с трудом проговорила она. – Он уверен, что ты умерла.

Мысли понеслись бешеным потоком. Я боялась услышать совсем не это, и облегчение помогло немного разобраться в ситуации.

– Розали передала ему, что я покончила с собой? – почти успокоившись, спросила я.

– Да, – кивнула Элис, и темные глаза сурово вспыхнули. – В защиту сестры могу сказать, что она положилась на меня. Но искать брата специально для того, чтобы сообщить эту новость! Она что, не думает… или не понимает…

– Значит, позвонив сюда, Эдвард решил, что речь идет о моих похоронах! – догадалась я. Надо же, любимый голос был совсем близко… Я впилась ногтями в широкую ладонь друга, а тот даже не шелохнулся.

Элис удивилась.

– Похоже, ты совсем не расстроена, – прошептала она.

– Подумаешь, небольшая путаница! Ничего непоправимого не произошло… Кто-нибудь ему объяснит, что на самом деле… – Я осеклась: темно-карие глаза задушили готовые вырваться слова.

Чего Элис боится? Почему ее лицо перекосилось от жалости и страха? Что такого сказала ей Розали? Что-то о видениях… Розали мучается раскаянием… Случись беда со мной, совесть красавицы была бы спокойна. А вот если причинить боль своей семье, младшему брату…

– Белла, – прошептала Элис, – Эдвард не позвонит… Он ей поверил.

– Я. Не. Понимаю. – Слова слетали с губ без единого звука, словно испуганные птички. Для нормальной, выражающей мысль фразы в легких не хватало воздуха.

– Он направился в Италию.

Чтобы понять, в чем дело, хватило и доли секунды.

В подсознании снова послышался голос Эдварда, но, увы, звучал он совсем не так божественно, как в галлюцинациях. Память выдавала лишь слабое, начисто лишенное музыкальности эхо. Слова сами по себе врезались в грудь, оставляя в ней зияющие раны. Слова из эпохи, когда я могла поставить все свое и даже чужое имущество на то, что он меня любит.

«Без тебя я жить не собирался, – заявил Эдвард в этой самой комнате, когда мы смотрели, как умирают Ромео и Джульетта, – только как и что делать, не знал… Само собой, Эмметт с Джаспером помогать бы не стали. Вот я и подумал: может, направиться в Италию и каким-то образом спровоцировать Вольтури… Вольтури раздражать не рекомендуется – если, конечно, не хочешь умереть…»

– Пожалуйста, Белла, умоляю!

В темных глазах блестела влага, и я нервно сглотнула:

– Джейк, я должна…

– Ничего ты не должна, абсолютно ничего! Ты можешь никуда не уезжать, можешь остаться в живых. Ради Чарли… Ради меня…

«Мерседес» Карлайла заурчал сначала мерно, потом, когда нетерпеливая Элис добавила мощность, громко и отрывисто.

Я покачала головой – от резких движений из глаз покатились слезы – и вырвала руку; Джейкоб даже не сопротивлялся.

– Белла, постарайся не погибнуть, – прохрипел он, – пожалуйста!

Что, если мы больше не увидимся?

От этой мысли слезы потекли еще сильнее, грозя перерасти в истерику. Обняв Джейка, я на секунду прижала его к себе и спрятала заплаканное лицо на широкой надежной груди. Крупная коричнево-красная ладонь легла на мой затылок, будто пытаясь удержать меня на месте.

– Прощай, Джейк! – Я осторожно поднесла его ладонь к губам. Смотреть в темные глаза нет ника ких сил. – Прости… – шепнула я и побежала к машине.

Пассажирская дверца была гостеприимно открыта. Швырнув рюкзак через подголовник, я юркнула в салон.

– Позаботься о Чарли! – выглянув в окно, крикнула я, но Джейк уже исчез. Элис нажала на газ и под истерический визг шин повернула на дорогу. Под деревьями валялся какой-то белый лоскут. Боже, это ведь от рваной кроссовки!

– Я их видела! На картине, в кабине у Карлайла.

Элис кивнула:

– Позднее к ним присоединились две женщины, и получилась семья из пятерых. Наверное, именно возраст позволяет Вольтури мирно сосуществовать. Вместе им более трех тысяч лет! Или они такие терпимые благодаря своим способностям… Понимаешь, как у нас с Эдвардом, у Аро с Марком есть… дар.

Прежде чем я успела задать вопрос, Элис заговорила снова:

– А может, все дело в объединяющей их любви к власти. По-моему, «величественность» – очень подходящее слово.

– Если их всего пятеро…

– Пятеро – это только семья, – поправила Элис. – Еще есть охранники, они в общее число не входят.

– Серьезно, – тяжело вздохнула я.

– Еще как, – кивнула Элис. – По моим данным, только постоянных охранников девять. Остальные… хм, на более свободном графике, так что общее число меняется. При этом почти все обладают потрясающими талантами, по сравнению с которыми мои – дешевые балаганные фокусы. Вольтури выбирают только самых способных: физически, духовно, интеллектуально…

Я открыла было рот, чтобы спросить, потом передумала: зачем еще раз убеждаться, что у нас нет ни малейшего шанса?

Девушка снова кивнула, прекрасно понимая, что у меня на уме.

– В конфликты они почти не ввязываются: иди отов, желающих выяснить с ними отношения, най дется очень немного. Вольтури ведут практически оседлый образ жизни и покидают свой город, толь ко когда требует долг.

– Долг? – удивилась я.

– Эдвард не рассказывал, чем они занимаются?

– Нет, – ответила я, чувствуя, как озадаченно поднимаются брови.

Еще раз взглянув на любопытного бизнесмена, Элис прильнула ледяными губами к моему уху:

– Брат не случайно сравнил их с королевской семьей… правящим классом. За несколько тысяче летий они заняли позицию следящих за выполне нием правил контролеров, что на деле сводится к на казанию нарушителей.

От изумления мои глаза стали совсем круглыми.

– Каких еще правил? – пожалуй, слишком громко спросила я.

– Тш-ш!

– Разве меня не должны были предупредить? – сердито зашептала я. – То есть… мне же хотелось стать одной из вас! Почему никто ничего не разъяснил?

Элис только усмехнулась:

– Белла, все не так сложно! Об основном прави ле ты легко догадаешься сама.

Я задумалась.

– Нет, не получается.

Дочь Карлайла разочарованно покачала головой:

– Наверное, все слишком очевидно: нужно держать наше существование в тайне.

– О-о-ой! – вырвалось у меня: и правда, совершенно очевидно.

– Ограничение разумное, и большинству из нас надзиратели не требуются, – продолжала девушка. – Однако со временем одни начинают скучать, другие сходят с ума… Вариантов море. Тут на сцене появляются Вольтури, чтобы смутьяны не скомпрометировали их и всех остальных.

– Значит, Эдвард…

– Собрался попрать это правило в их родном городе, который Вольтури охраняют на протяжении трех тысячелетий, со времен этрусков. Аро, Кай и Марк так пекутся о мире и спокойствии, что даже охотиться в его стенах не разрешают. Так что можно сказать, Вольтерра – самый безопасный город на земле, по крайней мере в плане нападений вампиров.

– По твоим словам, они почти никуда не выезжают… Чем же тогда питаются?

– Вольтури на самом деле не выезжают. Еду ввозят из-за пределов города, а порой и из-за границы. Зато охранникам есть чем заняться, когда не истребляют бунтарей и не защищают хозяев от разных…

– Неприятностей вроде Эдварда, – договорила я. До чего легко сейчас произносить его имя – даже удивительно. Что изменилось? Может, дело в том, что разлуке скоро придет конец? Или, если опоздаем, не только разлуке, а вообще всему. Какое утешение – понимать, что смерть будет быстрой и безболезненной!

– Вряд ли Аро, Каю или Марку доводилось сталкиваться с чем-то подобным. Вампиров-самоубийц не так много.

Из груди вырвалось чуть слышное «ох!», которое Элис приняла за приглушенный крик боли. Тонкие, но удивительно сильные руки обняли меня.

– Белла, мы сделаем все, что можем. Битва еще не проиграна.

– Пока… – Пусть успокаивает, я-то знаю: шансов практически нет. – Стоит поднять шум, и Вольтури быстро нас успокоят.

Элис насторожилась:

– Тебя послушать – чуть ли не радуешься…

Я пожала плечами.

– Белла, немедленно прекрати, иначе в Нью-Йорке мы пересядем и полетим обратно в Форкс!

– А что такое?

– Сама знаешь! Не успеем спасти Эдварда – я в лепешку расшибусь, чтобы вернуть тебя к Чарли, так что смотри, никаких фокусов! Поняла?

– Конечно, милая!

Подруга отстранилась, чтобы перехватить мой взгляд.

– Никаких фокусов!

– Честное скаутское! – пробормотала я.

Девушка закатила глаза:

– Теперь дай сосредоточиться: я попытаюсь про никнуть в его планы.

Рука Элис продолжала обнимать меня за плечи, но голова откинулась на подголовник кресла, а глаза закрылись. Свободная рука прижалась к щеке, кончики пальцев запорхали по виску.

Целую вечность я следила за ней, затаив дыхание. Вот Элис замерла, лицо превратилось в профиль со старой монеты. Минуты сменяли одна другую, и, не знай я ее, решила бы, что она спит. Прерывать и спрашивать, в чем дело, я не решалась.

Господи, пусть она увидит что-то хорошее! Устала гадать, навстречу каким ужасам мы направляемся, или, еще хуже, какой шанс можем упустить. Нельзя, нельзя об этом думать, иначе закричу!

Неизвестность мучила. Если очень повезет, я спасу Эдварда. Но глупо надеяться, что после этого я смогу с ним остаться. Я ведь по-прежнему самая заурядная девушка… С чего ему вдруг захочется быть со мной? Увижу его и снова потеряю…

Грудь пронзила невыносимая боль. Это цена, которую придется заплатить за его жизнь, и я готова платить.

Во время полета показывали кино, и моему соседу принесли наушники. Я наблюдала за мечущимися по экрану фигурками, но так и не поняла, комедия это или фильм ужасов.

Прошла целая вечность, прежде чем самолет начал снижаться над Нью-Йорком. Элис не шевелилась. Я неуверенно к ней потянулась, но тотчас отдернула руку. Наконец самолет, как следует встряхнув пассажиров, приземлился.

– Они сказали Эдварду «нет», – тихо ответила Элис. Как ни странно, облегчения в ее голосе не послышалось.

– Что он намерен делать? – прохрипела я: страх ледяными щупальцами вцепился в горло.

– Сначала четкого плана не было, я видела лишь вспышки его беспорядочных идей.

– Каких еще идей?

– Отчаявшись, брат решил поохотиться, – прошептала девушка и, видя, что я не понимаю, добавила: – Поохотиться в черте города. Чуть было не сорвался, передумал в последний момент.

– Наверное, не захотел разочаровывать Карлайла, – буркнула я. Все-таки не захотел…

– Да, пожалуй, – согласилась Элис.

– Мы успеем? – спросила я, и в эту секунду давление в салоне начало меняться: самолет пошел на снижение.

– Надеюсь, особенно если Эдвард не изменит свой последний план.

– Что за план?

– Все гениальное просто: он всего лишь выйдет на солнцепек.

Выйдет на солнцепек, и только…

Этого вполне достаточно. Услужливая память тотчас воскресила образ: Эдвард на лесной поляне, бледная кожа сверкает, словно обсыпанная алмазной крошкой. Смертному такое зрелище не забыть, так что Вольтури подобных поступков разрешать не должны ни в коем случае, если не хотят привлекать внимание к своему городу.

Сквозь не закрытые козырьками иллюминаторы в салон сочилось светло-серое сияние.

– Мы опоздаем! – борясь со стиснувшим горло ужасом, прохрипела я.

Элис покачала головой:

– В эту самую минуту брат склоняется к более мелодраматичному варианту. Хочет собрать побольше зрителей, поэтому выбрал центральную площадь под башней с часами. Дома там высокие; придется ждать, пока солнце не окажется в зените.

– Значит, у нас есть время до полудня?

– Если повезет и он ничего не переиграет, то да.

В салоне послышался голос пилота, объявившего сначала по-французски, потом по-английски, что самолет идет на посадку. На световом табло появилось указание пристегнуть ремни безопасности.

– Вольтерра далеко от Флоренции?

– Как поедешь… Белла!

– Что?

В темных глазах горел вопрос.

– М-м… Ты очень возражаешь против угона ав томобиля?

Ярко-желтый «порше» с крикливым шильдиком «турбо», серебристым курсивом красующимся на багажнике, затормозил буквально в двух шагах от меня. Все, кто стоял у здания аэропорта, восхищенно разинули рты.

– Скорее, Белла! – опустив окно со стороны пассажирского сиденья, прокричала Элис.

Распахнув дверцу, я прыгнула в салон, искренне жалея, что не могу натянуть на голову черный чулок с прорезями.

– Боже, Элис, – прошипела я, – неужели нельзя было угнать машину поскромнее?

Обивка из мягчайшей черной кожи, затемненные окна создавали ощущение спокойствия и комфорта, как теплой южной ночью.

Подруга уже пробиралась сквозь плотный поток транспорта у выезда из аэропорта, ловко и быстро, слишком быстро лавируя между автобусами и легковушками, а я нервно теребила ремень безопасности.

– Лучше бы спросила, не могла ли я угнать ма шину побыстрее и помощнее, – поправила она. – По-моему, нам очень повезло.

– Вот будет здорово, если нарвемся на патруль!

В салоне серебристым колокольчиком зазвенел смех Элис.

– Уверяю тебя, милая, этого красавца ни один патруль не догонит! – Будто решив подтвердить свою правоту, лихая гонщица нажала на педаль газа.

Наверное, следовало смотреть в окно сначала на Флоренцию, затем на тосканский пейзаж;, проносящийся мимо с головокружительной скоростью. Это мое первое путешествие за рубеж и, вполне возможно, последнее. Но пугала бешеная езда, хотя я знала: Элис как водителю вполне можно доверять, да и тревога была слишком сильной, чтобы наслаждаться бескрайними холмами и обнесенными стеной городами, которые издалека напоминали замки.

– Что-нибудь еще видишь?

– В Вольтерре что-то происходит, – пробормотала девушка, – похоже, праздник. На улицах полно людей, дома украшены флагами. Какое сегодня число?

– По-моему, девятнадцатое мая, – неуверенно ответила я.

– Вот так ирония судьбы! Сегодня день святого Марка.

– И что это значит?

Сестра Эдварда мрачно усмехнулась:

– В Вольтерре этот праздник отмечают еже годно. По легенде, полторы тысячи лет назад девят надцатого мая христианский проповедник, отец Марк – а именно Марк Волыури, – очистил город от вампиров. Потом он якобы умер мученической смертью в Румынии, спасая страну от гнета крово пийц. Естественно, легенды – полная чепуха, Марк никогда не выезжал из Вольтерры. Зато они порож дают многочисленные суеверия. Например, сказки о крестных знамениях и силе чеснока пошли имен но отсюда. Отец Марк пользовался ими, как насто ящий виртуоз. Да и вампиры город не трогают, так что, по всей видимости, чудодейственные средства срабатывают. – Улыбка Элис стала саркастической. – Со временем праздник превратился в день города и чествование полиции: в конце концов, Вольтерра – на редкость безопасный городок, так что все лавры достаются блюстителям порядка.

Теперь понятно, почему подруга говорила об иронии судьбы.

– Настоящим блюстителям не понравится, если Эдвард испортит день святого Марка, правда?

Элис мрачно покачала головой:

– Конечно, нет. Они будут действовать молние носно и беспощадно.

Я резко отвернулась: надо же, чуть губу не прокусила! Сейчас только кровотечения не хватает… Небо бледно-голубое, а солнце уже так высоко!

– Шоу по-прежнему запланировано на полдень? – уточнила я.

– Да, брат решил подождать, а стражники уже его караулят…

– Скажи, что мне делать?

Подруга не спускала глаз с извилистой дороги, стрелка спидометра касалась правого края шкалы.

– Ничего. Эдвард просто должен увидеть тебя прежде, чем выйдет на солнцепек, и прежде, чем заметит меня.

– И как это устроить?

Мы так стремительно обогнали маленькую красную машину, будто она двигалась назад.

– Подойдем как можно ближе к месту событий, а потом ты что есть силы побежишь, куда я скажу.

Я кивнула.

– Постарайся не споткнуться, – добавила Элис. – На раны и телесные повреждения сегодня элементарно нет времени.

Что ж, это очень в моем духе: в критический момент проявить чудеса неуклюжести.

Глава двадцатая

Вольтерра
На узкой дороге у подножия холма образовалась пробка. Чем выше, тем плотнее стояли машины и тем сложнее было Элис между ними лавировать. В конце концов влившись в общий поток, мы поползли вслед за желтовато-коричневым «пежо». – Элис! – взмолилась я.

– Другой дороги нет, – попыталась успокоить меня подруга.

Автомобильный поток едва двигался, а солнце с каждой секундой приближалось к зениту.

Один за другим водители пробирались к городу, а когда подъехали мы, я увидела: люди ставят машины у обочины и идут пешком. Сначала я решила: у них просто кончилось терпение, что было бы совершенно неудивительно. Однако после очередного поворота у городской стены показались практически заполненная автостоянка и толпы входящих в ворота людей. В Вольтерру на машинах не пускали!

– Элис! – взволнованно прошептала я.

– Знаю! – Лицо подруги будто изо льда высекли.

Ехали мы очень медленно, и, оглядевшись по сторонам, я поняла, что на улице очень ветрено. Толпящиеся у ворот придерживали шляпы и убирали с лиц волосы. Еще в глаза бросалось обилие красного цвета. Красные шляпы, красные юбки, красные флаги, длинными лентами полощущиеся на ветру. Сильный порыв сорвал алый шарф, который молодая женщина повязала на голову. Извиваясь, словно змея, легкая ткань стала подниматься к небу. Хозяйка подпрыгивала, пытаясь поймать беглеца, но он кровавой струйкой ускользал к древним, блекло-коричневым стенам.

– Белла, – взволнованно зашептала Элис, – не знаю, как поведут себя стражники, но если мой план не сработает, тебе придется идти в город одной. Вер нее, не идти, а бежать. Нужно спросить Палаццо дей Приори и на всех парах лететь, куда скажут. Поста райся не потеряться!

– Палаццо дей Приори, Палаццо дей Приори, Палаццо дей Приори, – снова и снова повторяла я, пытаясь запомнить название.

– Или башню с часами, если местные говорят по-английски. Я обойду вокруг стены и отыщу место, где можно пробраться в город.

– Палаццо дей Приори, – продолжая шептать, кивнула я.

– Эдвард будет к северу от башни. Обрати на себя внимание прежде, чем он выйдет на солнце.

Я возбужденно закивала.

Желтый «порше» приближался к воротам. Там одетый в темно-синюю униформу мужчина регулировал поток транспорта, направляя машины от переполненной автостоянки. Водителям приходилось разворачиваться и искать место на обочине. Наконец пришла очередь Элис.

Даже не подняв глаз, мужчина махнул рукой: мол, мест нет, давайте обратно. Прибавив скорость, моя подруга проехала мимо него к воротам. Лентяй в форме что-то крикнул вслед, однако с места не сдвинулся, лишь отчаянно жестикулировал, чтобы остальные водители не последовали дурному примеру.

У самых ворот стоял еще один тип в точно такой же форме. По мере нашего приближения заполонившие тротуар туристы расступались, с любопытством глядя на нахальный ярко-желтый «порше».

Охранник в синем выступил на середину улицы. Элис развернулась и подъехала к нему с другой стороны. Теперь солнце било в мое окно, а она осталась в тени. Р-раз! – молниеносным движением подруга выхватила что-то из лежащей на заднем сиденье сумочки.

С грозным видом мужчина в синем подошел к машине и возмущенно забарабанил в окошко.

Элис приоткрыла окошко, и лицо охранника вытянулось: моя подруга – настоящая красавица.

– Простите, мисс, в город сегодня пропускаются только экскурсионные автобусы, – объяснил он по-английски, но с сильным акцентом. Из раздраженного тон стал извиняющимся: охраннику было жаль огорчать такую очаровательную особу.

– У нас частный экскурсионный тур, – ослепительно улыбнулась Элис и, открыв окно, протянула итальянцу руку. Прямо под палящее солнце! Я онемела от ужаса, но тут же поняла: на ней длинные, до локтей перчатки телесного цвета. Ловко схватив ладонь охранника, которую он, постучав в окно, так и не опустил, подруга затянула ее в салон, что-то вложила и заставила сжать пальцы.

Лицо мужчины вытянулось: он смотрел на плотный рулончик купюр. Снаружи лежала тысячная.

– Это что, шутка?

Улыбка Элис стала еще ослепительнее.

– Ну, только если вам смешно.

Охранник смотрел на нее во все глаза, а я нервно глянула на часы. Если планы Эдварда не изменились, у меня осталось пять минут.

– Видите ли, я немного тороплюсь, – продолжа ла улыбаться подруга.

Часто-часто замигав, итальянец спрятал деньги в карман куртки, сделал шаг назад и махнул рукой: проезжайте! Махинацию никто из прохожих не заметил. Элис покатила в город, и мы обе вздохнули с облегчением.

Центральная улица была очень узкая, мощенная камнями в тон высоким светло-коричневым домам, которые отбрасывали густую тень, и вообще больше смахивала на переулок. На стенах красные флаги, полощущиеся на сильном ветру буквально в нескольких метрах друг от друга.

Огромное количество пешеходов не позволяло набрать приличную скорость.

– Уже близко, – успокоила Элис.

Готовая выпрыгнуть по первому сигналу, я сжимала ручку дверцы.

Передвигались мы рывками: то вырывались вперед, то останавливались, а прохожие грозили нам вслед кулаками и сыпали проклятиями, которые я, к счастью, не понимала. Подруга свернула на улочку, для машин явно не предназначенную, и, увидев ярко-желтый «порше», перепуганные горожане жались к дверям. Пришлось найти другую улочку: на ней дома были еще выше и, смыкаясь, загораживали свет, так что солнечные лучи на мостовую не падали, а развевающиеся на ветру флаги практически соприкасались. Здесь гуляющих было даже больше. Элис затормозила, а я распахнула дверцу раньше, чем машина окончательно остановилась.

Подруга махнула рукой туда, где, расширяясь, улица выходила на открытый участок.

– Сейчас мы на южной оконечности площади, а тебе нужно ее пересечь. Беги к башне с часами, а потом направо! Я попробую обойти… – Она осеклась, а когда вновь обрела дар речи, голос превратился в шипение:

– Они повсюду!

Я будто приросла к месту, но Элис вытолкнула меня из машины.

– Забудь о них! У тебя всего две минуты. Скорее, Белла, скорее! – выбираясь из салона, кричала она.