Глава 23

Левше было больно наблюдать, с каким нетерпением мать ждала звонков от Габриелы и каким счастьем озарялось ее лицо, когда звонок наконец звучал.
—Доченька моя! Радость моя! — ласково говорила она в трубку, а затем продолжала озабоченно, почти испуганно: — У тебя грустный голос... Что-нибудь случилось? Какая-нибудь неприятность?
Левша не мог слышать, что отвечала Габриела, вероятно, она успокаивала мать — дескать, все в порядке, просто перегрелась на солнце или что-то в этом роде. Зато все нежные слова, адресованные Габриеле, доносились до Левши, даже когда он уходил в другую комнату.
— Если бы нам всем, вместе взятым, перепадала хоть сотая доля той любви, которую ты отдаешь своей дорогой Габриеле! — не выдержав, сказал он однажды матери.
— Ты сейчас говоришь, как совсем маленький мальчик, — улыбнулась Консуэло и попыталась обнять сына, но он увернулся от ее рук, напыжился, рассердился.
— Ничего удивительного! Наверно, я с самого детства чувствовал, что для тебя существует только один ребенок — Габи, а все остальные — словно и не твои родные дети.
— Сынок, не обижай меня, — умоляюще посмотрела на него Консуэло. — Возможно, вам недоставало моего внимания, но я люблю вас всех, поверь. Просто у Габи сейчас очень сложная ситуация.
— Ну конечно! У нее — сложная, а у меня — легкая! — обиженно произнес Сесар.
— Ты имеешь в виду Ванессу? — тихо спросила мать.
— При чем тут Ванесса? — вспыхнул Левша. — То, что она не может поладить со своими родителями, — ее личная проблема.
— По-моему, Ванесса тебя любит, сынок, — укоризненно произнесла Консуэло.
— Мама, давай не будем говорить о Ванессе, — раздраженно бросил Левша и направился к выходу.
— Если у тебя какие-то неприятности, — сказала ему вдогонку Консуэло, — то рассказал бы все матери. Может, я бы и сумела тебе помочь.
Но за Левшой уже захлопнулась дверь.
— Господи, что происходит с моим сыном? — произнесла в отчаянии Консуэло. — Я совсем перестала его понимать. Он отдаляется от меня с каждым днем все больше, а я не могу понять, в чем причина.
— Что грустишь, моя красавица? — войдя в дом, расплылся в пьяной ухмылке Рамиро. — Грустишь по мужу?
— Как ты посмел врываться сюда, пьяное ничтожество? — пришла в бешенство Консуэло. — Я запретила тебе появляться в моем доме!
— Ой-ой! — неуклюже передразнил ее Рамиро, — Какие мы грозные! Но позволь тебе напомнить, что в этом доме живут мои дети. Мне небезразлична их судьба. Я, например, не могу спокойно жить, когда моя дочь Габи находится неизвестно где с подонком Линаресом.
— Уймись, негодяй! — закричала Консуэло. — Ты не имеешь никакого права вмешиваться в жизнь Габи и называть ее своей дочерью! Ты — не отец Габи! Так же как не отец Марисоль, Эстер, Сесара и Рубена. Ты даже не отец Йоли, потому что ни разу за всю свою жизнь ты не принес для нее продуктов, не заплатил за ее учебу. Только пьянство было у тебя на уме. Убирайся отсюда! И никогда больше не пытайся переступить порог этого дома!
— Что ж, я уйду. Но ты со своими детьми еще наплачешься. Попомни мои слова! Когда-нибудь ты поймешь, что единственный человек, на которого ты могла бы опереться, был Рамиро Апонте из Капанапаро!
Последние слова он выговорил с большим трудом и, едва выйдя за порог, упал, сраженный весьма внушительной дозой алкоголя, принятой накануне.
Не успела Консуэло успокоиться после ухода Рамиро, как в дверь робко позвонили.
— Прости, что побеспокоил тебя, — сказал стоящий на пороге Федерико. — Но ты должна выслушать меня. Нам нужно это обоим.
— Мне ничего от тебя не нужно, Федерико.
— Нет, я все же прошу выслушать меня. Я люблю тебя, Консуэло! Мне только теперь стало ясно, что я никогда не переставал любить тебя. Думаю, то же ты можешь сказать и о себе. Ведь ты по-прежнему любишь меня, Консуэло? Скажи правду. Мне очень важно это знать.
— Поздно, Федерико, поздно...— произнесла она с горечью и сожалением.
— Забудь обиду! Прости меня! — взмолился Федерико.
— Это не обида. Я уже давно простила тебя. Дело в другом. Посмотри на меня: видишь, во что я превратилась? Той Консуэло, которую ты любил, больше не существует.
— Нет! Для меня ты осталась прежней— любимой и желанной! Признайся, что тоже любишь меня. Это единственное, что осталось сейчас у меня, — надежда на твою любовь.
— Хорошо, Федерико, — пожалела его Консуэло. — Я всегда любила тебя, и даже боль не смогла убить во мне эту любовь. Но сейчас нам незачем ворошить прошлое.
— Ты не права, — горячо возразил он. — Я очень одинок. С Эльвирой у меня нет ничего общего. Женитьба на ней была моей самой большой ошибкой. За это я сейчас горько расплачиваюсь. У меня болит душа о тебе, о Габи. Ведь это я изломал жизнь тебе и, в общем, ей. Теперь от меня ушла Ванесса. Она ушла из дома, Консуэло! И я не знаю куда.
— Ну, об этом ты зря волнуешься, — улыбнулась Консуэло и позвала из соседней комнаты Ванессу.
Увидев отца. Ванесса с обидой заявила, что Консуэло предала ее. Долгий и трудный разговор, состоявшийся затем между отцом и дочерью, ни к чему хорошему не привел: возвращаться домой Ванесса наотрез отказалась.
—Здесь, у доньи Консуэло, я впервые почувствовала, что такое тепло, что такое семья. Поэтому не сердись на меня, папа. Я поживу пока здесь.

А в это время Сусанна принимала у себя дома Эльвиру и уговаривала ее не слишком драматизировать ситуацию:
— Все перемелется, я в этом уверена. С Федерико вы не первый раз в ссоре. Помиритесь и теперь. А Ванесса вернется! Помается среди чужих людей и вернется.
—Нет, на этот раз с Федерико у нас не просто ссора, а полный разрыв. И все из-за проклятой Консуэло Грубер! Что же касается Ванессы... Ты не знаешь, насколько она упрямая.
Их разговор прервал телефонный звонок.
—Сара! Я рада тебя слышать, — произнесла в трубку Сусанна. — Да, Эльвира у меня. Передаю ей трубку.
Сара сообщила, что приедет в Каракас через неделю, и это подействовало на Эльвиру весьма благотворно — она оживилась, взбодрилась, в ее голосе прозвучала решимость и готовность к активным действиям.
—Ты права, Сусанна, — сказала она, — я не должна раскисать. Вдвоем с Сарой мы сумеем нейтрализовать эту семейку Грубер. И мать, и дочь.

Переговорив с Эльвирой, Сара набрала номер Аурелио и, сообщив дату приезда, попросила рассказать ей подробнее, в какую историю угодил на сей раз Рикардо.
— Мне не хотелось бы говорить об этом по телефону, — уклонился от ответа Аурелио. — Тут есть некоторые нюансы...
— Но я должна знать, к чему мне готовиться, — недовольно произнесла Сара. — Ведь ты не зря считаешь, что мой приезд необходим. Я хочу знать, что там у вас происходит.
— Ты все узнаешь, как только приедешь. Более того, я настоятельно рекомендую тебе встретиться сначала со мной, а уже потом появляться в доме моего брата.
— Речь идет о женщине? — продолжала выспрашивать Сара.
— Да, — вынужден был сказать Аурелио.
— Кто она? Я ее знаю?
— Нет. Но эта женщина заставляет трепетать сердца мужчин. Ее зовут Габриелой. Она прекрасна. Так что не вздумай откладывать и далее свое возвращение.
Аурелио вряд ли мог предположить, какую реакцию вызовут его последние слова у Сары. Положив трубку, она долго смотрела каким-то отстраненным взглядом в одну точку, а затем стала ходить по комнате, заглядывая в шкафы, за шторы и в прочие укромные уголки.
—Малыш, иди сюда, не прячься от меня, — бормотала она на ходу. — Рикардито, милый мой сыночек, иди к маме. Ну же! Выходи! Мы поедем к папе. Он ждет нас...
Немного погодя ее лицо приобрело черты агрессивности и злобы.
—Я растопчу тебя, выскочка Габриела! Уничтожу тебя! Уничтожу!

После разговора с Сарой Аурелио некоторое время помолчал, думая о чем-то своем, и присутствовавший там Игор.не прерывал раздумий босса.
— Знаешь, кто это звонил? — произнес наконец Аурелио. — Богиня! Эта женщина способна вызвать бурю, ураган! Она обладает такой безумной мощью, что способна сокрушить все вокруг себя. И, представь, что этакая силища будет послушным орудием в моих руках!
— Богиня?
— Да, богиней она является для Рикардо Линареса. Это его ахиллесова пята. Держа в руках Сару, я буду управлять Рикардо.
— Я никогда не видел, чтоб вы говорили о ком-либо с ненавистью, — заметил Игор. — Мне казалось, вы настолько холодны, что чувство ненависти вам не свойственно. А сейчас о своем племяннике вы говорили, по-моему, именно с этим чувством.
— Да, ты прав, — согласился Аурелио. — Есть ненависть, которую скрыть невозможно. Она всплывает из глубины, из тех темных вод, где рождаются такие уроды, как Рикардо Линарес или Артуро Гонсалес. Они не достойны жизни, их следовало бы уничтожить в самом зародыше.
Когда Аурелио немного успокоился, Игор позволил себе еще одно замечание:
— Я думаю, вам не следовало посылать в Колумбию Бейби. Тем более — одного. А вдруг он не справится, подведет?
— Это исключено! — возразил Аурелио. — Бейби исполнит мой приказ в лучшем виде. У него особый дар для выполнения таких операций. Бейби — алмаз, кремень! Он не просто выполнит работу, но сделает ее творчески, артистично!
Аурелио не ошибся в своем воспитаннике: Бейби исполнил его поручение четко и чисто. А поручалось ему — ни много ни мало — убрать всех сотрудников лаборатории, в которой изготовлялись наркотики. И хотя в провале операции по перевозке наркотиков через границу виновен был лишь один из них, — Аурелио приказал расправиться со всеми, как с ненужными свидетелями.
Надежный человек по имени Мельчор, встретивший Бейби в аэропорту Боготы, сообщил, что уже подобрал киллеров.
—У нас есть три-четыре юнца из тех, кто скорее умрет, чем предаст, — пояснил он Бейби. — Именно их я намерен привлечь к этому делу.
— Юнцы? Дети? — вдруг пришел в волнение Бейби. — Нет, я этого не допущу!
— Но они лучше всего подходят в данном случае. Поверьте, ни у одного из них рука не дрогнет...
— Мне не нужны дети, — прервал его Бейби. — Для этой операции необходимы взрослые.
— Как скажете, патрон. Я сейчас же позабочусь о том, чтоб вам прислали взрослых.
Мельчор проводил Бейби в приготовленный для столь важного гостя гостиничный номер и вышел. А Бейби еще долго не мог успокоиться: перед его глазами стояла та жуткая сцена, когда он впервые, будучи совсем мальчишкой, выстрелил из револьвера и сразил наповал двух мужчин.
— Убийца! Убийца! Он убил их! — закричала женщина, ставшая тогда случайной свидетельницей той расправы, и ее истошный крик стоял в ушах Бейби.
— Нет, только не детей, — бормотал он исступленно. — Только не детей!..
Наутро все семнадцать человек, работавших в тайной лаборатории Аурелио Линареса, были расстреляны. А Бейби, расплатившись с исполнителями приговора, беспрепятственно вернулся из Колумбии обратно в Каракас.

Досье, полученное по каналам Интерпола взамен исчезнувшего, попало наконец в руки Линде Миранде, но, едва взглянув на фото, она воскликнула:
—  Это не он! У того было совсем другое лицо.
— Но мы получили досье из Канады. Неужели нам могли подменить фотографию? — высказал сомнение Артуро.
— Ты забываешь, что речь идет о наркобизнесе, — напомнила Миранда. — А за ним, как известно, стоят весьма значительные люди.
— Которым ничего не стоит купить даже Интерпол, — продолжил ее мысль Артуро.
—Да, боюсь, что дело обстоит именно так.
Поразмыслив, они решили не заявлять о своем подозрении в Интерпол, а попытались составить фоторобот с помощью Миранды — ведь она единственная видела лицо преступника, хотя и мельком. Из этой затеи, однако, ничего не получилось: портрет выходил весьма приблизительный, Миранда не могла с уверенностью сказать, что все черты лица преступника воспроизведены точно.
Лопеса тем временем продолжала беспокоить пропажа папки.
—Я чувствую, что странное исчезновение досье напрямую связано с Рикардо Линаресом. Человек, которого видела Миранда, явно из тех, кто близко знаком с ним. Сам он об этом типе умалчивает, но нам следует внимательнее присмотреться к его окружению, — высказал свои соображения Артуро.
Надеясь выяснить какие-то подробности о возможных недоброжелателях Рикардо Линареса, Артуро побеседовал с его отцом, а затем и с матерью. Федерико Линарес ничего достойного внимания сообщить не смог, а вот Эльвира дала Артуро слабую, но все же зацепку.
—Есть ли у моего сына враги? — в раздумье повторила она вопрос Артуро. — Нет, не могу бросить камень ни в кого из знакомых. У нашей семьи есть один враг — человек, с которым вы встретились в гостиной...
— Его лицо показалось мне знакомым, хотя я не могу припомнить, где мы встречались прежде, — сказал Артуро.
— Это брат мужа, Аурелио Линарес.
— А почему вы считаете его врагом семьи?
— Простите, это у меня вырвалось в пылу раздражения, — пошла на попятную Эльвира. — Он всегда плел против Федерико разные интриги, а сейчас нес чушь о Рикардо: дескать, мой сын, выступая против наркодельцов, ставит под удар всю семью, весь клан Линаресов, в том числе, видите ли, и его. Мы поговорили с моим деверем на повышенных тонах, и я еще не остыла от того разговора. Аурелио, безусловно, неприятный человек, но он всего лишь дрожит за свою репутацию. Я не могу допустить мысли, что он организовал покушение на моего сына.
— Спасибо, сеньора Эльвира, вы сообщили мне важные сведения, — сказал на прощание Артуро.

Глава 26

Вернувшись из путешествия и простившись с Габриелой, Рикардо сразу же поехал в свою фирму, чтобы выяснить, как там идут дела. Встретила его обеспокоенная Роксана:
— Рикардо! Ты должен остерегаться! Омар сознался, что его подкупили. Он не говорит кто, потому что боится: его тоже могут убить, если он проболтается. Но я боюсь за тебя! Они охотятся за тобой!..
— Успокойся, Роксана, — ответил ей Рикардо. — Я не хочу слышать ни об Омаре, ни о тех, кто его подкупил.
— Но Артуро Гонсалес завел на Омара уголовное дело.
— Я снимаю все обвинения. Забудь об уголовном деле. Забудь обо всем...
Он не стал расспрашивать, насколько усиленно работала в его отсутствие фирма, а тотчас же отправился к Артуро.
—Ты прав, — сказал он Гонсалесу. — Я только сейчас понял, что подвергаю опасности Габриелу. Поэтому прощу тебя: не оставляй ее без внимания хотя бы на несколько дней, пока я кое в чем разберусь. Со своей стороны обещаю, что не буду в эти дни видеться с Габи.
— Ну, слава Богу! — облегченно вздохнул Артуро. — Наконец-то до тебя дошло. Не волнуйся: Габи будет под моим присмотром.

Артуро между тем тоже следовало опасаться за свою жизнь. После той неудавшейся попытки сбить его машиной он стал более внимательно относиться к собственной безопасности и все время был начеку. Артуро не сомневался, что надо ожидать следующего покушения. Однако ему и в голову не могло прийти, кто должен был с ним расправиться. Тут и там натыкаясь на Левшу, разве мог он подумать, что именно этому пареньку, который вырос у него на глазах, было поручено его убить.
Когда Игор сказал об этом Левше, тот на несколько минут потерял дар речи, а затем стал отказываться.
— Нет, стрелять в Артуро я не могу. Пойми, он — друг нашей семьи. Он мне почти как брат.
— Так, может, ты и работаешь на него? — угрожающе произнес Игор. — Признавайся! Это он внедрил тебя в нашу компанию? Ты — подсадная утка? Стукач?
— Нет! Что ты! — попытался оправдаться Левша. — Да если бы Артуро знал, чем я занимаюсь, он бы удушил меня собственными руками!
— Значит, ты испытываешь угрызения совести? — наступал Игор. — Мы, значит, занимаемся Грязными делишками, а ты стыдишься, что связался с нами? А денежки, которые мы тебе платим, не грязные? Они не липнут к твоим чистеньким ручкам?
— Ты не понял меня, Игор, — продолжал оправдаться Левша.— Я вовсе не это хотел сказать.
—Ладно. Оставим наш бесполезный разговор, — строго произнес Игор. — Вот тебе пистолет, и, будь добр, на деле докажи, с кем ты — с нами или со своим дружком Гонсалесом.
—Я не смогу...
—Сможешь! Ты и так задолжал нам. Те деньги, что мы тебе давали, были всего лишь авансом, и ты это прекрасно знаешь. А теперь пришла пора платить долги. И запомни: если не выполнишь этого приказа, то прикончить придется тебя.
Не зная, как ему выйти из такой передряги. Левша даже обратился за советом к своим давним приятелям — Бето и Уильяму, но те не поняли его терзаний. «Нормальное мужское дело, — сказали они Левше. — Пальнешь разок из пушки, и все твои сомнения развеются».
Таким образом, загнанный в угол Сесар не нашел ничего лучшего, как постепенно приучать себя к мысли, что ему придется стрелять в Артуро.

Когда Рикардо сказал Габриеле о том, что будет отсутствовать примерно неделю и они не смогут видеться, у той все оборвалось внутри. «Это из-за Сары!» — тотчас же подумала она, однако оставила свою догадку при себе, и вслух лишь спросила, чем именно намерен заниматься в эти дни Рикардо. Ответ его был сбивчивым, невразумительным, и подозрения Габриелы только укрепились.
Консуэло, заметив резкую перемену в настроении дочери, попробовала выяснить, что произошло. О Саре она тоже кое-что слышала от Эльвиры, поэтому тревога Габриелы не показалась ей такой уж необыкновенной. И тем не менее Консуэло стала успокаивать дочь, говоря, что верит Рикардо.
—Он искренне любит тебя, — повторяла Консуэло. — Матери в таких случаях всегда видней. Так что не стоит зря расстраиваться. Ты бы лучше поговорила с Эстер. Она все время какая-то подавленная, но мне ничего не рассказывает. Что-то мучает ее. Может, тебе она откроется.
Габриела послушалась мать и, немного успокоившись, завела разговор с сестрой, пытаясь вызвать ее на откровенность. Эстер, как показалось Габриеле, даже обрадовалась возможности посекретничать и призналась, что за нею пытается ухаживать Демокрасио. Но в этот момент в доме появился Рамиро, и Габи увидела, как лицо сестры перекосилось болезненной гримасой. Пока Консуэло ссорилась с Рамиро, в сотый раз повторяя, что в этот дом ему дорога навсегда заказана, Эстер сидела словно скованная и молчала. После ухода Рамиро она несколько расслабилась, но охота секретничать у нее начисто пропала.
— Скажи, он сделал тебе какую-то гадость? — тормошила ее Габриела. — Я видела, как ты переменилась в лице, когда он вошел. Ну не таись, сестричка, облегчи душу. Тебя обидел этот гад Рамиро?
— Нет, все в порядке, — ушла от ответа Эстер. — Извини, у меня разболелась голова. Я пойду прилягу.

Когда Рикардо наконец добрался до дома, там его ждал сюрприз.
— Сара? Что ты здесь делаешь? — говоря это, Рикардо почувствовал, как почва уходит у него из-под ног и как в одночасье рушится все то хрупкое и светилое, что он успел построить в последние месяцы с Габриелой. — Зачем ты приехала?
— О, Рикардо! — рассеянно произнесла Сара. — Да, мы здесь вместе с сыночком. Одиночество закончилось. Больше не будет слез, боли, разлук. Мы теперь снова втроем и никогда не расстанемся. Ты понимаешь это?
— Да, — ответил Рикардо, невольно поддерживая тон, взятый Сарой. — Это комбинезончик Рикардито. В нем мальчик был немножко похож на медвежонка...
— Ты помнишь!— всплеснула руками Сара, и лицо ее просияло счастьем.
—Я все помню. Каждый момент его жизни...
— А помнишь его любимых солдатиков? Они были похоронены вместе с ним... — Сара тихо заплакала, и у Рикардо слезы тоже подступили к глазам.
— Не надо, любимый, — сказала Сара, заметив слезы Рикардо. — Ты же знаешь, что ему больно видеть нас плачущими.
— Он не может нас видеть. Его мир — тьма и тишина.
— Нет! Он здесь, вместе с нами! — внезапно пришла в сильное возбуждение Сара. — Он здесь! Иди сюда, сыночек!
— Сара, перестань! — попытался вернуть ее к реальности Рикардо. — Наш сын умер.
— Нет! Он жив! Мы теперь никогда не расстанемся: ты, я и Рикардито.
— Боже мой! Сара, перестань, — не зная, что предпринять, Рикардо стал ходить вокруг нее. — Успокойся. Я надеялся, что у тебя это давно прошло.
— Нет, милый, это не может пройти. Ты и Рикардито — самое дорогое в моей жизни!
— Сара, наш сын умер, — твердо произнес Рикардо. — и я для тебя тоже остался лишь в прошлом.
— Не говори так! — вскрикнула она. — Я знаю, Что ты нас любишь. Ты можешь быть счастлив только со мной и с нашим сыном!
— Увы, Сара, я должен тебя огорчить. Прошлого! Нельзя вернуть. А в настоящем я нашел счастье с другой женщиной.
—Ты говоришь так, чтобы помучить меня.
— Нет, мне незачем тебя мучить. Я отношусь к тебе с сочувствием. Но и ты пойми: я полюбил другую женщину, и ты это знаешь. Я долго был одинок, разбит, опустошен, но Габриела вернула меня к жизни.
— Никому не позволю отнять тебя у меня! — с нескрываемой угрозой произнесла Сара.
— От тебя это уже не зависит, — возразил ей Рикардо.,
— Ошибаешься! Я вынесла из-за тебя такие страдания, что теперь имею право на все. Ты оставил меня одну и не приехал даже на похороны Рикардито. Этого нельзя забыть.
— Прости, — с болью произнес Рикардо. У меня тогда не хватило сил…
— А я должна была все это вынести! Одна! Нет, если ты действительно хочешь; чтоб мы с сыном тебя простили, то вернись к нам.
Рикардо стало ясно, что продолжать этот разговор не имеет смысла, и он, позвав мать, попросил ее приготовить комнату для Сары.
—Уже все готово, — любезно сообщила Эльвира. — Пойдем, дорогая. Надеюсь, тебе понравится у нас.
— Я вижу, ты очень старалась встретить меня наилучшим образом, — сказала Сара, оглядев предложенную ей комнату.
— Иначе и быть не могло. Я хотела, чтоб ты чувствовала себя здесь уютно, комфортно. Мне очень приятно видеть тебя в нашем доме, и я обещаю: у тебя будет все, что пожелаешь, — удобства, роскошь…
— С чего это вдруг такая забота? — хитровато взглянула на Эльвиру Сара. — Я ведь хорошо знаю тебя.
— Просто хочу, чтоб ты жила здесь. В этом — залог нашего общего успеха. Вместе мы сумеем вырвать Рикардо из лап нахалки Грубер.

Федерико был очень обеспокоен внезапным приездом Сары и потребовал от сына, чтоб тот немедленно рассказал Габриеле всю правду.
— Скажи ей, что намерен в ближайшее время развестись с Сарой. Или это не так?
— Папа, неужели ты мне не веришь? — с обидой и горечью произнес Рикардо. — Рауль занимается подготовкой моего развода. Но вот только Сара... Она никогда не даст согласия на развод. Сегодня я это понял,
— И все равно ты должен обо всем рассказать Габи. Представь, что будет, если она узнает, что ты женат, не от тебя, а от кого-нибудь другого!
— Да, ты прав, отец, — согласился Рикардо. — Откладывать больше нельзя. Я сейчас же поеду к Габи.
Но пока он ехал к дому Консуэло, там произошел разговор между Габи и Артуро.
—Что ты ходишь за мной как привязанный? - сердилась Габи. — Мне сейчас не до тебя, можешь, ты это понять? Я должна поговорить с Рикардо и выяснить, что происходит.
—Нет, к Рикардо я тебя не пущу! — заявил Артуро.
—Да по какому праву ты вмешиваешься в мою жизнь! — возмутилась Габриела. — Может быть, я уже арестована?
Она так рвалась к своему возлюбленному, что Артуро пришлось сказать ей всю правду:
—Не исключено, что наркодельцы попытаются снова напасть на Рикардо, и если ты будешь рядом с ним, то можешь тоже нарваться на пулю.
—Боже мой! — воскликнула в ужасе Габриела. — Рикардо угрожает опасность, а я сижу здесь!..
— Да постой ты! — преградил ей дорогу Артуро. — Твой Рикардо сам попросил меня присматривать за тобой.
—В этом нет нужды. Я сейчас же еду в «Тропибеллу»! — Габриела оттолкнула Артуро и выбежала прочь.
Выйдя следом за ней, Артуро еще некоторое время помешкал, покурил, стоя у машины, и сел за руль. Но не успел он закрыть дверцу, как прозвучал выстрел. Пуля пролетела рядом с ним. В одно мгновение Артуро сообразил, что стреляли из-за кустов, с противоположной стороны улицы, и, не имея возможности видеть бандита, выстрелил по нему наугад.
—Не уйдешь, подлец! — воскликнул Артуро, бросившись к кустам. Но, не пробежав и десяти шагов, вдруг остановился, а затем резко повернул обратно, вскочил в машину и на предельной скорости помчался в «Тропибеллу»: ему пришло в голову, что кто-то специально хотел его таким образом отсечь от Габриелы.
«Господи, только бы с ней ничего не случилось!» — твердил он всю дорогу. Подъехав к «Тропибелле» и не обнаружив там ничего подозрительного, прошел внутрь помещения. Одна из манекенщиц сказала ему, что Габриела сейчас беседует в кабинете Рикардо с какой-то женщиной. Осторожно приоткрыв дверь, Артуро в этом убедился. «Ну, слава Богу!» — облегченно вздохнул он и пошел обратно к машине.

Приехав к Габриеле, Рикардо не застал ее дома.
— Габи в «Тропибелле», — сказала Консуэло.
— Боже мой! — воскликнул Рикардо. — Она встретится там с Сарой!
— Нет, подожди, — Консуэло остановила его у самой двери. — Ты не уйдешь, пока не объяснишь мне, кто такая Сара и почему Габи не должна с ней встречаться.
— Сначала я должен это объяснить Габи, — Рикардо сделал еще шаг к выходу, но тут дверь отворилась и на пороге показался Сесар, весь перепачканный кровью.
— Что с тобой? — бросилась к нему Консуэло. — Поранил ногу? Рикардо, помоги мне, пожалуйста, дотащить его до дивана.
Они уложили Сесара на диван, перевязали ему ногу; чтобы остановить кровь, и Рикардо стал прощаться.
— Нет, прошу тебя, не уезжай, — взмолилась Консуэло. — Помоги мне отвезти его в клинику.
— Мне нельзя в клинику, — простонал Сесар. — Это огнестрельное ранение...
Тут уж Рикардо сам стал соображать, как поступить в данной ситуации. Оставить парня без медицинской помощи он не мог: ведь вполне возможно, что пуля застряла в тканях или раздробила кость.
—У меня есть знакомый доктор, — сказал Рикардо. — Поедем к нему. Я попрошу не заявлять властям о твоем ранении.
Поездка к доктору, осмотр Левши и небольшая хирургическая операция заняли достаточно много времени, и Рикардо, хотя молил Бога, чтоб Сара и Габи не встретились, все же приготовился к самому худшему.
Рана Левши оказалась не опасной, но передвигаться сам он не мог, а потому Рикардо отвез их с Консуэло обратно домой. Лишь после этого он поехал в «Тропибеллу», полный дурных предчувствий.
Надо сказать, что беспокоился Рикардо не зря. Сара и Габриела вошли в вестибюль «Тропибеллы» почти одновременно. А там маляры в это время белили потолок и нечаянно забрызгали Сару побелкой. Габи, увидев это, предложила незнакомке помощь: провела в туалетную комнату и смыла пятна с ее платья. Сара, в свою очередь, тоже проявила любезность, заметив, что Габи очень красивая и могла бы работать манекенщицей у лучших модельеров Парижа.
—Я сама модельер, — с улыбкой сказала Габи.
— Да? Это интересно! — многозначительно заметила Сара и поспешила удалиться. Затем спросила у одной из манекенщиц: — Как зовут ту молодую красивую девушку, которая работает у вас модельером? Я только что с ней говорила, но не спросила имени.
— Это Габриела Грубер, — ответила манекенщица.
— Значит, ты и есть Габриела Грубер? — сказала Сара, войдя в кабинет Габи. — Тогда позволь и мне представиться. Я — Сара!.. Что это ты так переменилась в лице? Тебе известно мое имя? Ты знала о моем существовании?
— Да, я слышала о вас... — через силу произнесла Габриела.
— Ну и что тебе рассказывал обо мне Рикардо? Говорил, что скучает по мне, что любит меня?
— Н-нет... Он говорил, что любил вас когда-то, — еле слышно вымолвила Габриела.
— А о том, что чуть с ума не сошел от счастья, встретив меня вчера в аэропорту, он не рассказывал? Или еще не успел?
— Вы... виделись с Рикардо? — не удержалась от вопроса Габи. — Он встречал вас в аэропорту?
— Да, милочка, — язвительно произнесла Сара. — А для тебя это, кажется, новость? Ты, бедняжка, не догадывалась, что Рикардо шутил с тобой, чтоб поразвлечься? С ним это и прежде случалось. Но теперь, когда я здесь, ему больше никто не будет нужен.
— Нет, я не верю вам, — преодолев растерянность, твердо произнесла Габи. — Мы с Рикардо поженимся. Я — его невеста.
— Ха-ха-ха! Это он тебе так заморочил голову? Ну и Рикардо!
— Перестаньте смеяться! — рассердилась Габриела. — У вас нет на то ни права, ни каких-то оснований. А если вы по-прежнему рассчитываете на любовь Рикардо, то должна разочаровать вас: он любит меня!
— Прости, — примирительно сказала Сара. — Я не хотела тебя обидеть. Ты мне нравишься, и я искренне тебе сочувствую. Жаль тебя, такую наивную девочку. Ты еще очень молода и потому не знаешь, на какое коварство способны мужчины. Они легко возгораются, говорят всякие красивые слова о вечной любви, а потом хладнокровно бросают нас, глупых, доверчивых женщин. Но Бог шельму метит, и однажды наш опытный ловелас встречает такую женщину, которая захватывает его целиком, со всеми потрохами. Эта женщина переворачивает его душу, и он шагу не может ступить самостоятельно без своей возлюбленной. И эта зависимость — на всю жизнь. Для Рикардо такой роковой женщиной стала я. И как бы он ни пытался уйти из-под моей власти, у него ничего не получится: ни одна, даже самая красивая, женщина не может заменить ему меня. Вот и с тобой он, вероятно, заскучал, потому и вызвал меня сюда, буквально упросил приехать. И теперь наслаждается своим счастьем.
—Нет, не верю! — прервала ее Габи. — Возможно, вам хотелось бы, чтоб все было именно так, как вы описываете. Но Рикардо не вызывал вас сюда. Он был счастлив со мной! Он не знал о вашем приезде, иначе я бы это почувствовала. Вы просто хотите помешать ему жениться на мне, но у вас ничего не выйдет!
—Как мне жаль тебя, детка, — скорбно покачала головой Сара. — Ты собираешься выйти замуж за Рикардо, но он не может жениться на тебе, потому что женат на мне! Да! Ты не знала? Рикардо — мой муж. А я — его законная жена, его любовница, подруга и вообще — половина. И так будет всегда! Только смерть может разлучить нас с Рикардо!
Перед глазами Габи все поплыло, и она стала пропаливаться в вязкую непроглядную тьму...
—Габи! Что с тобой? — услышала она голос Рикардо, доносившийся будто с другого конца света. — Габи, очнись!
Наконец она явственно ощутила прикосновение руки Рикардо и открыла глаза.
— Тебе плохо? — взволнованно говорил он. — Что она тебе сделала?
— Сказала, что ты — ее муж, — окончательно очнувшись, вымолвила Габи. — Это ведь неправда? Она лжет? Ну скажи, мой милый!
— Рикардо, не мучай девушку, — властно произнесла Сара. — Скажи ей в конце концов всю правду.
Но он молчал, не зная, с чего начать.
— Это... правда... — уже без сомнения прошептала Габи.
— Да, — вынужден был признаться Рикардо. — Я хотел сказать тебе об этом раньше, но не мог...
— Значит, ты всегда мне лгал? — Габи вскочила с кресла и, подойдя вплотную к Рикардо, пристально посмотрела ему в глаза. — За что? За что ты надо мной так посмеялся?.. — она сделала решительный шаг к двери, но Рикардо удержал ее.
— Габи, подожди, я сейчас все объясню. Я затем сюда и приехал.
Но она не стала больше ничего слушать и, едва сдерживая рыдания, выбежала из комнаты.

Глава 27

И началась для всех очень тяжелая жизнь: не только Габи страдала из-за того, что все счастье оказалось ложным, не только Рикардо казнил себя за проявленную неосмотрительность, так усугубившую его отношения с Габриелой, не только Федерико и Консуэло переживали за дочь, но и в другом, противоположном лагере тоже не было покоя и уверенности в успехе. Сара воочию убедилась, что Габриела для Рикардо — отнюдь не легкое увлечение, а сильная, настоящая любовь, завладевшая всем его существом. То же самое понимала и Эльвира: сын любит дочь Консуэло Грубер, и не исключено, что даже Саре не удастся побороть его стремление жениться на Габриеле.
После того скандала, происшедшего в «Тропибелле», Рикардо прямо заявил Саре, что жить с нею не будет и требует развода. Разумеется, Сара и слышать об этом не хотела. Она снова стала упрекать Рикардо за прошлые провинности перед ней:
— Ты бросил меня в трудную минуту. Оставил одну в больнице, когда я помирала от горя, когда мой рассудок помутился...
— Прости меня за это. Я сам был тогда разбит, раздавлен. У меня не было сил. И все же я не отрицаю, что виноват перед тобой за тогдашнюю свою слабость. Однако все это осталось, слава Богу, в прошлом. Мы с тобой давно разошлись. Ты как-то устроила свою жизнь. Ко мне тоже постепенно вернулись силы. Я нашел дело, которым мне нравится заниматься. Встретил свою любовь. Так что не будем ворошить старое и препятствовать друг другу в обретении нового. Между нами все давно перегорело. Мы не сможем быть вместе, Сара.
Этот разговор закончился бурной истерикой Сары. Она кричала, что никогда не даст развода Рикардо и будет бороться за него всеми мыслимыми и немыслимыми средствами.
Эльвира утешала невестку и подбадривала: дескать, держись, не отпускай его, а я со своей стороны тоже сумею воздействовать на сына.
И она опять и опять пыталась внушить Рикардо, что он не имеет права оставлять Сару, которая по его вине многое вынесла и у которой до сих пор не совсем нормальная психика.
— Ты должен пожалеть ее, сынок. Это твой крест на всю жизнь, — била в самую больную точку Эльвира.
— Если уж на то пошло, — отвечал ей Рикардо, — то Сара виновата передо мной не меньше, чем я перед ней. Она мучила меня, совсем молодого мальчика, всячески старалась подорвать мою уверенность в себе, подорвать мои силы. Это благодаря Саре я превратился в безвольное ничтожество, у которого не хватило мужества даже поехать на похороны собственного сына. И ты хочешь, чтоб все это вернулось в мою жизнь? Мама, иногда мне кажется, что ты меня нисколечко не любишь.
— Это Габриела Грубер тебе задурила голову! Это она сбивает тебя с толку! А я и Сара любим тебя!
— Мама, не трогай Габриелу. Она тут ни при чем. Только с ней я почувствовал себя наконец счастливым. И хочу, чтоб ты это поняла. Все очень просто, мама. Надо лишь разобраться, желаешь ли ты своему сыну счастья.
— Ах, ты хочешь счастья! — возмущенно воскликнула Эльвира. — С этой потаскухой Грубер? Нет, такого счастья для тебя я никогда не пожелаю и не допущу!
Федерико, пытаясь поддержать сына, урезонивал жену, но понимания тоже не находил, а лишь наталкивался на грубость: Эльвира попрекала мужа давней привязанностью к Консуэло. В доме Линаресов, и без того представлявшем собой пороховую бочку, теперь окончательно воцарились скандалы, слезы и жестокая, непримиримая вражда.
Пробовал Федерико поговорить и с Сарой — спокойно, откровенно, без лишних эмоций. Взывал к ее рассудку: «Пойми, исправить уже ничего нельзя, зачем же понапрасну терзать друг друга, если можно достойно, по-человечески разойтись».
— Вам не следует соваться в дела, которые должны решать только муж и жена, — грубо оборвала его Сара.
— Но ведь все равно Рикардо с тобой разведется.
— Никогда этого не будет! Вы не знаете меня и не знаете своего сына. Он полностью от меня зависит и — вот увидите! — вскоре будет бегать за мной на задних лапках, как собачонка.
— Нет, Сара, ты преувеличиваешь свое влияние на Рикардо, — твердо заявил Федерико. — Он женится на Габриеле. Жаль только, что, прежде чем это произойдет, ты успеешь всем нам попортить много крови.
С Габриелой Рикардо несколько дней не виделся, зато попросил Рауля ускорить дело о разводе с учетом изменившихся обстоятельств.
—Теперь все ясно, Сара никогда не согласится на развод, но ты найди способ, как расторгнуть брак и без ее согласия.
Сара между тем тоже не сидела сложа руки.
Во-первых, она втерлась в доверие к Роксане и, прикинувшись невинной жертвой, красочно расписала, какая хищница эта Габриела Грубер: ведь она знала, что Рикардо женат.
— Не может быть! — всплеснула руками Роксана. — Никто из нас этого не знал.
— Вам-то, может, и не было известно, —умаслила ее Сара, — а Габриеле Рикардо сам сказал, что женат. И, представьте, она начала требовать, чтоб он бросил меня — больную, потерявшую сына — и женился на ней!
— Какая наглость! — воскликнула Роксана. — Никогда б не подумала, глядя на невинное личико Габриелы, что она способна на такое.
— Спасибо, что вы меня понимаете, — смахнув слезы, произнесла Сара. — Надеюсь, мы станем подругами.
Выйдя из «Тропибеллы», она уже не сомневалась, что Габриеле обеспечено презрение всего коллектива модельеров, манекенщиц и портных. «Я устрою тебе невыносимую жизнь, красотка! Ты пожалеешь, что родилась однажды на этот свет, Габриела Грубер!»
Все это время Сару поддерживал и вдохновлял Аурелио. К нему она приходила со всеми своими сомнениями, когда казалось, что борьба за Рикардо бессмысленна и Габриелу Саре не одолеть. Аурелио внимательно выслушивал ее, а потом говорил много приятных слов о достоинствах Сары, о ее скрытых резервах и возможностях. Это вдохновляло тщеславную женщину, и она опять рвалась в бой, готовая сокрушить всех, кто попадется на ее пути.

Страдания Габриелы были безграничны, и домашние, как ни сочувствовали ей, все же понимали, что ее горе безутешно и помочь тут ничем нельзя. Особенно горько переживала случившееся Консуэло, винившая себя за благодушие, которое обернулось трагедией для дочери.
— Это я во всем виновата, — говорила она Эстер и Марисоль. — Поверила Рикардо, как когда-то поверила Федерико. А им, Линаресам, нельзя доверять. Боже мой! Я, по сути, благословила отношения Габи и Рикардо, и теперь она повторила мою судьбу.
Эстер и Марисоль старались в эти дни быть более внимательными к матери, потому что она тревожилась не только за Габриелу, но и за Сесара, с которым явно происходило что-то неладное. Свое ранение он объяснил нелепой случайностью: дескать, захотел от нечего делать войти в одно солидное заведение, а какой-то сумасшедший охранник открыл огонь. Ни мать, ни сестра не приняли такого объяснения всерьез, а когда в доме появился Артуро, Левша тотчас же предпочел уйти подальше во избежание допроса с пристрастием. Отлеживался он на квартире, которую с недавнего времени снимал, периодически позванивая оттуда, чтоб дома не беспокоились и не разыскивали его. До Консуэло дошли слухи, что Ванесса, напуганная ранением Левши, переселилась к нему и заботливо его выхаживала. Конечно, Консуэло беспокоилась за судьбу этой совсем еще юной глупышки, которую несерьезный Сесар мог обидеть, однако вытаскивать из возможной беды чужую дочь, когда страдает родная, любимая, у несчастной женщины не было сил.
Но, как известно, нет худа без добра, и горе, обрушившееся на Габриелу, еще больше сблизило и сплотило сестер. Марисоль, сама недавно пережившая любовную драму, говорила, что все мужчины одинаковы, что они, как правило, очень слабые люди и потому на них не следует полагаться.
— Но неужели же все такие подлецы? — не хотела соглашаться Эстер. — Разве Артуро, например, способен на такую подлость?
— Не знаю, — отвечала наученная горьким опытом Марисоль. — В каких-то житейских делах он, безусловно, сама надежность. Но по части его отношений с женщинами я бы не стала за него ручаться.
— Ох, Марисоль, — вздыхала Эстер, — неужели все так печально и никому нельзя верить?
— Бывают и счастливые случаи, — только они очень редки, — отвечала та, жалея младшую сестренку. — Нам вот с Габи не повезло, но, может, хоть тебе выпадет счастье. Ты продолжаешь встречаться с Демо?
— Мы ходили вчера в кино, — засмущавшись, призналась Эстер.
— Зря ты смущаешься, — добродушно улыбнулась Марисоль. — Демо производит впечатление порядочного человека, ну, а каким окажется в действительности, это, к сожалению, выяснится лишь потом, когда дойдет дело до женитьбы. Главное — не слишком обольщаться и не строить воздушных замков. А уж если обожглась, — она многозначительно взглянула на молчавшую Габриелу, — то не унывай и не впадай в панику. Я это, к несчастью, тоже прошла: Чуть было с отчаянья не кинулась в стриптиз. Да, не удивляйтесь. Я приняла предложение Роке и даже номер уже подготовила... Но то, что произошло с Габи, меня отрезвило. Нельзя из-за этих проклятых мужчин терять себя, отступать от своих принципов! И ты, Габи, вскоре поднимешься. У тебя есть прекрасная профессия, где ты сможешь проявить себя. А на «Тропибелле» тоже свет клином не сошелся — найдешь другую фирму, в которой тебе будут рады.
Так, решительно настроившись на жесткое отношение к мужчинам, они встретили Артуро, который, узнав о случившемся с Габриелой, пришел заявить ей свою поддержку и пообещал отомстить Рикардо за его подлый обман. Сестры поблагодарили Артуро, но попросили не вмешиваться в личные дела Габи и  никому не мстить.
Когда же на пороге их дома появился сам Рикардо, то перед ним просто закрыли дверь. Потом, правда, Марисоль опомнилась и посоветовала Габи выслушать Рикардо:
— Он утверждает, что должен сказать тебе нечто важное. Выйди к нему, сестричка, поговори. Ведь ты же не дала ему возможности объясниться. Может, у него и в самом деле есть какое-то веское оправдание.
Но Габриела и слышать ничего не хотела о Рикардо. Ее била нервная дрожь, и Марисоль оставила сестру в покое. Зато Консуэло не удержалась и высказала Рикардо все, что она о нем думает, не дав гостю вставить и слова.
Совсем отчаявшись, Рикардо вернулся к машине и, когда выруливал на проезжую часть, почувствовал, как стукнулся о бампер проезжавшего мимо автомобиля. К несчастью, водителем этой машины оказался не кто иной, как Артуро. Гнев, копившийся в нем против Линареса несколько дней, выплеснулся наружу, и Артуро не придумал ничего лучшего, как потащить Рикардо в полицию.
— Ты арестован! — заявил он тоном, не допускавшим возражений.
— За что? — изумился Рикардо. — Я извинился перед тобой и уплачу положенный штраф.
— Ты пьян! — обрезал Артуро. — За это я тебя и арестую.
— Но любая экспертиза подтвердит, что я трезв!
— Я повезу тебя не на экспертизу, а запру на ночь в камере. А там разберемся.

Глава 29

— Как могла такая глупость прийти тебе в голову, доченька, родная, — бушевала Консуэло. — Чтобы решиться на такое, нужно посоветоваться, подумать...
Расстроенная Габриела молчала в ответ. У нее не было никаких оправданий. Хотя Марисоль почти уговорила ее пойти «к парикмахеру», а на самом деле к врачу, чтобы избавиться от ребенка, она была уверена, что в последнюю минуту сбежала бы оттуда. Она уже поняла, какую чудовищную ошибку собиралась совершить. Узнав о беременности, Габриела испугалась. Заглянула в безрадостное будущее матери-одиночки и ужаснулась. Все соседи и знакомые будут злорадствовать и показывать на нее пальцем. Таковы нравы их квартала. Но кроме позора ей грозит еще и бедность, потому что какое-то время она не сможет работать. Все-все рисовалось ей в самых черных красках. Вдобавок перед глазами был пример собственной матери.
—Ты, наверное, вспомнила мою судьбу? — словно угадала ее мысли Консуэло. — Дурочка, что ты сочиняешь. Я вовсе не считаю себя несчастливой. Конечно, я не могла дать вам богатой и красивой жизни, нам всем приходилось много работать. Но знаешь, я никогда не падала духом, когда узнавала, что жду ребенка. Наоборот, это придавало мне силы, я гордилась и распевала от радости. А что мне до того, что соседки считали меня малость чокнутой.
Габриеле стало невыносимо стыдно. Действительно, они с Марисоль не понимали свою мать и считали ее неудачницей. Все потому, что с детства мечтали вырваться из этого нищего района, найти хорошую работу, разбогатеть. Дети не входили в эти планы. Втайне они даже осуждали мать, нарожавшую столько детей от своих непутевых мужей. И только теперь у Габриелы открылись глаза: ее мать — самая мужественная, самоотверженная и благородная женщина на всем свете.
—Я никогда не пожалела, что родила всех вас. И ни разу мне не пришло в голову избавиться от своего ребенка. И все вы получились такие красивые. Спасибо тебе, Господи, что дал мне силы всех поставить на ноги, — говорила Консуэло.
Марисоль благоразумно исчезла. Но все равно ее ожидала взбучка. Консуэло в последнее время была очень недовольна ею. Если Габриела тут же раскаялась в содеянном, то Марисоль невозможно было убедить, что дети — не обуза.
—Чтоб этого грустного лица я больше не видела, никаких слез! — бодро наставляла Габи мать. — Мы все будем рады малышу, а на сплетни не обращай внимания. Самое главное — я всегда буду рядом, я твоя опора.
И они весело принялись обсуждать, что Консуэло скоро станет бабкой, хотя вовсе не готовилась к этому а Йоли — теткой. Габриела совсем приободрились и уже не боялась будущего. А прошлое вместе с Рикардо Линаресом ей хотелось отсечь навсегда. Особенно она негодовала на своего так называемого отца. Ведь он знал, что Рикардо женат, но не предупредил ее, а наоборот — толкнул их в объятия друг друга. Завтра же она распрощается с «Тропибеллой» навсегда, а заодно с отцом и сыном Линарес. Мама права: у нее есть хорошая профессия, она найдет себе другую работу.
После этого разговора мать и дочь нежно обнялись, и в доме Груберов ненадолго воцарились мир и покой. Ненадолго, потому что у двери то и дело звонили нежданные посетители, и Йоли не успевала открывать, Такого наплыва гостей Груберы никогда не знали. К тому же Рамиро каждый вечер пел серенады под окнами, умоляя Консуэло простить его.
Первым явился навестить Габриелу ее дядюшка, Аурелио. Он давно пытался поговорить с ней наедине, но Рикардо препятствовал этому. Он понимал, чего добивается Аурелио. Когда-то он превратил Сару в покорную исполнительницу своих замыслов. Теперь он хотел настроить племянницу против Рикардо.
— Родственники для того и нужны, дорогая Габриела, чтобы помогать друг другу. Я давно хотел уберечь тебя от посягательств моего племянничка, который не стоит и твоего ногтя, — так объяснил цель своего визита Аурелио.
— Так почему же вы не уберегли меня? — с горькой иронией спросила Габриела. — Почему не предупредили меня раньше?
— Потому что все сочли бы это грубым вмешательством в чужие дела. К тому же ты была так влюблена, что и слушать бы меня не стала, —- мягко укорил ее дядюшка. — Но я-то всегда знал — Рикардо всего лишь испытывает на тебе свои чары. И еще втайне мстит, да, не удивляйся, мстит тебе за то, что ты — истинная Линарес, а он обманом стал членом нашей семьи.
Рикардо— коварный завистник? Габриела слушала недоверчиво. Но теперь, обещал Аурелио, он расскажет ей все о бывшем возлюбленном, о его прошлом, в котором есть страшные тайны. И чтобы им никто не помешал спокойно поговорить, Аурелио пригласил ее в ресторан. Габриела была заинтригована: прошлое Рикардо не давало ей покоя, в нем действительно таилось много загадок. Она не устояла и согласилась выслушать Аурелио.
Консуэло недовольно проводила их взглядом. Она не любила Аурелио и советовала дочери избегать его. Они были знакомы очень давно, еще с тех времен, когда Консуэло работала на фабрике Линаресов. Уже тогда о нем ходила дурная слава. Слишком много у него странностей, говаривала острая на язык Консуэло, и все вредные для окружающих.
После их ухода ворвался взволнованный Рикардо, он искал Габриелу. Эстер довольно бесцеремонно выпроводила его, сообщив, что Габриела с дядюшкой Аурелио отправилась ужинать в какой-то ресторан. Рикардо тут же умчался разыскивать их, опасаясь, что Аурелио может рассказать племяннице много небылиц о нем.
Под окнами уже замаячила тень Рамиро. Вечерами он бесцельно слонялся вокруг дома, выглядывая, кто входит, кто выходит из него. Марисоль и Эстер гнали его прочь, но он тут же возвращался. Рамиро первый заметил еще одного визитера, впервые переступившего порог этого дома. Это был Роке, хозяин бара. Вчера Марисоль не явилась вечером в бар как обычно. Роке был взбешен. Как раз вчера он планировал устроить что-то вроде смотрин и аукциона, на которых собирался выставить Марисоль как ходкий товар.
— Где же королева этого дома, где? — зарычал он с порога.
— Насколько я знаю, я еще жива, значит, она всего лишь принцесса, — остудила его пыл Консуэло. — Прошу вас не кричать в этом доме, сеньор.
Роке мигом присмирел и извинился. В эту минуту появилась Марисоль, как всегда вовремя, и поспешила увести разгневанного шефа. Она дала ему слово, что сегодня же явится на работу и выполнит свое обещание. Консуэло холодно простилась с Роке. Она давно испытывала тревогу по поводу ночной работы Марисоль. Теперь сомнения переросли в уверенность; это заведение явно сомнительного сорта. Она потребует от Марисоль объяснений.
Так закончился еще один беспокойный день в доме Груберов.

С тех пор как вернулась Сара, Рикардо уже несколько раз начинал с ней разговор о разводе, о том, что он любит другую. Но Сара неизменно впадала в истерику, рыдала и убегала прочь, чтобы не слышать его слов. Аурелио и Эльвира защищали ее.
— Ты забываешь, что Сара больна. Будь с ней бережным и осторожным, — то и дело напоминали они.
Даже Федерико был уверен, что разводиться с психически ненормальной женщиной не совсем порядочно. Развод еще более усугубит болезнь. Никто не заставляет тебя быть ее мужем, но заботиться о Саре — твой долг, заявил Рикардо отец. И все же Рикардо не до конца верил в болезнь Сары. Он подозревал, что она просто притворяется по наущению Аурелио.
Саре очень хотелось вернуть Рикардо, обосноваться в доме Линаресов, снова стать уважаемой светской дамой. Ради этого она была готова на все и полагалась на Аурелио. Он и задумал этот план.
—Разыгрывай из себя несчастную Офелию, потерявшую разум, когда возлюбленный ее покинул. Тебе эта роль очень хорошо удается, — наставлял он, обнимая ее украдкой в одном из потаенных уголков сада. — Почаще напоминай ему о сыне, о том, что он виноват в его смерти.
И Сара прилежно играла эту роль. Теперь по утрам она выходила из бывшей комнаты маленького Рикардито и с озабоченным видом показывала всем пустую бутылочку из-под молока.
—Он только что позавтракал, мой малыш, и теперь отдыхает. Потом мы пойдем гулять. Я надену ему синий костюмчик, он в нем просто ангел, — бормотала она.
Домашние в ужасе шарахались от нее. В глазах у Сары и вправду мерцал огонек безумия. Целыми днями она только и говорила о маленьком Рикардито, его игрушках, его детских причудах и болезнях. Федерико страдал, видя это. Мария-Фернанда плакала от страха и жалости. Только Рикардо сердито отмахивался от ее приставаний и повторял:
— Прошу тебя, не ломай комедию, Сара. Ты прекрасно знаешь, что Рикардито больше нет, он умер. Ты заставляешь меня страдать, как раньше, поминутно напоминая о нем.
— Верни мне сына, злодей! — вопила вслед ему Сара.— Ты посадил его в машину и увез куда-то. Где мой мальчик?
Эльвира долго приглядывалась к этим душераздирающим сценам, хладнокровно размышляя, действительно ли Сара душевнобольная или это притворство и игра. В конце концов они — союзницы, обе борются против Габриелы Грубер. Наконец Эльвира решила откровенно поговорить с Сарой.
—Дорогая, я на твоей стороне и не намерена тебя разоблачать. Я искренне желаю, чтобы вы с Риккардо помирились и он бы забыл эту незаконнорожденную. Доверься мне, — просила она Сару.
— Временами у меня такой туман в голове, я не понимаю, где я и что со мной, — уклончиво отвечала Сара. — Но я рада буду такой наставнице, как ты, Эльвира. Я восхищаюсь тобой. Тем, что столько лет ты удерживала возле себя доверчивого Федерико, устраняла соперниц и выдавала Рикардо за истинного Линареса. Мне далеко до тебя.
— Если ты такого высокого мнения о моих талантах, — поморщилась от такой похвалы Эльвира, — то позволь дать тебе разумный совет. Ты неплохо разыгрываешь шизофрению, продолжай и дальше этот спектакль. Но только не перебарщивай. Временами ты явно хватаешь через край. Ведь Рикардо не ....
Сара вняла ее совету. Действительно, истерики и трогательные сцены с маленьким Рикардито всем приелись. Нужно придумать что-нибудь более убедительное. Вскоре две женщины, объединенные ненавистью к третьей, разыграли сцену, так поразившую Рикардо и заставившую его поверить в безумие жены.
Как-то мать, обеспокоенная долгим отсутствием: Сары, попросила его заглянуть в ее комнату. Сара, казалось, спала. Рикардо она показалась неестественно бледной и измученной. На столике у ее кровати он нашел пустой флакон из-под снотворного. Неужели она выпила все? — мелькнула мысль, заставившая его похолодеть от страха. Он принялся что есть сил трясти Сару за плечи, но она была невменяема.
Рикардо позвал на помощь домашних, они вместе долго приводили Сару в чувство. Наконец она с трудом раскрыла помутневшие, бессмысленные глаза, словно вернулась из небытия.
Теперь Рикардо не сомневался, что Сара тяжело больна. Разве нормальный человек, если у него нет намерения навсегда уйти из жизни, может проглотить дюжину таблеток? Сара призналась, что ничего не помнит, она уже не в состоянии контролировать свои поступки.
Но именно тогда, когда Рикардо и Федерико полностью уверовали в безумие Сары, Мария-Фернанда воочию убедилась, что хитрый дядюшка Аурелио вместе с Сарой водят всех за нос. Как-то девочка, проходя мимо открытой двери, увидела эту парочку и услышала странный разговор.
—Стоило ли разыгрывать греческие трагедии, если болван Рикардо продолжает каждый день бегать к этой дурочке? Похоже, мне собственными руками придется задушить Габриелу. Только так я от нее избавлюсь, — говорила Сара Аурелио.
Аурелио, утешая, обнял ее и ласково поцеловал. Это был не дружеский и не родственный поцелуй. Мария-Фернанда завороженно смотрела на них: дядя и Сара вели себя как влюбленные, и, главное, Сара совсем не была похожа на сумасшедшую. Своим открытием девочка тут же поделилась с матерью. Эльвира пришла в ярость:
—Мне достаточно Ванессы, я не потерплю еще одного предателя в своем доме, слышишь! Не смей никому говорить о Саре, иначе я заставлю тебя замолчать.
Мария-Фернанда была очень озадачена. В свои пятнадцать лет она была сообразительной девочкой. Ей было жаль Рикардо, ведь он так любил Габриелу. Похоже, мама, дядя и Сара заодно. Они решили во что бы то ни стало разлучить влюбленных. Несмотря на угрозы матери, она поспешила рассказать об этом отцу и Рикардо. Но те не придали ее рассказу никакого значения.
—Дорогая моя, я не имею права впутывать тебя в свои дела, ссорить тебя с мамой, — ласково уговаривал ее Рикардо. — Не хочу, чтобы ты пострадала по моей вине. Поэтому держись в стороне от всего этого, котенок. Я как-нибудь сам выпутаюсь. А Сара действительно сумасшедшая, мы недавно в этом убедились.
Марии-Фернанде ничего не оставалось, как покориться. Смирился и Рикардо Линарес. Но вдруг дело о его разводе приняло неожиданный оборот — Рауль объяснил ему, что развестись с сумасшедшей женой гораздо легче, чем с пребывающей в здравом уме.

Марисоль собиралась на свою таинственную ночную работу. Надела нарядное платье, уложила волосы, слегка провела помадой по своим и без того ярким, соблазнительным губам. Йоли внимательно наблюдала за этими сборами.
— Как мне нравится твоя работа, потому что, прежде чем идти туда, ты становишься такой красивой! — призналась она. — Как я хочу быть похожей на тебя!
— Нет, дорогая, — вздохнула Марисоль. — Ты на должна быть похожей на меня и никогда не будешь работать там, где работаю я.
Марисоль уже уходила, когда в дверном проеме решительно встала Консуэло, преградив ей дорогу. Вид у нее был такой грозный, что Марисоль невольно заробела.
—Ты никуда не пойдешь! — заявила она дочери. — Все вокруг говорят о тебе дурное, что ты сбилась с пути, что в твоем баре продают не только напитки. Ты найдешь себе другую работу. Мари, Н туда я тебя не пущу.
Марисоль не испытывала ни раскаяния, ни стыда, только горькая обида нахлынула на нее. Уже несколько лет она работает в этом баре. И до сих пор мать доверяла ей, а тут вдруг стала попрекать дурным поведением. Да она и раньше, подавая напитки, ловила на себе жадные взгляды мужчин, выслушивала скабрезности. На ее «грязные» деньги училась Габи, пил Рамиро, ее заработок не позволил Консуэло окончательно ослепнуть за машинкой.
— Поздно, мама! — зло отрезала Марисоль, — Я пойду в бар и буду работать там, потому что ничего больше не умею делать. Да мне и все равно. Я уже перечеркнула свою жизнь. Раньше нужно было запрещать мне так низко падать.
Она выбежала вон, а бедная Консуэло без сил опустилась в кресло. С Мари случилась большая беда. Она еще вчера поняла это, когда явился этот Роке. Что она сказала о своей жизни? Она пала, перечеркнула свою жизнь. Я сейчас же расскажу все Габи, мы пойдем в этот бар и заберем ее домой, решила Консуэло.
Под окнами уже запел свои серенады Рамиро. Он побаивался старших детей и поджидал, когда Консуэло останется одна. Но нынче ей было не до любовных песен пьяного супруга. Она в окно крикнула ему, чтобы он немедленно убирался. И Рамиро обиделся на такое обращение. А обиженный он был опасен, потому что мстил, не выбирая средств.
—Слышишь, Консуэло, что я тебе скажу, — кричал он на всю улицу. — Твои дочки — шлюхи. Поняла?
Он не успел опомниться, как разгневанная Консуэло вылетела из дома и вцепилась в него.
—Осторожно, что ты сделала с моим костюмом? — вопил Рамиро. — Разве я не правду сказал? Твоя старшая дочка путается с женатым мужчиной, а Марисоль пошла по рукам в своем баре.
После всего сказанного Рамиро пришла пора опасаться не только за костюм покойного приятеля, но и за свою физиономию. Подоспевшие Эстер и Габи едва оттащили мать от Рамиро. Консуэло во всем винила себя. До нее доходили слухи о ночном баре. Но семье так нужны были деньги. Ее заработков ни за что бы не хватило на всех. И вот результат — весь район теперь судачит о Марисоль.
А саму Марисоль в эту ночь ожидали большие события. Она не сгустила краски, когда призналась, что перечеркнула свою жизнь. Своими руками, по доброй воле она вручила Рауля его невесте. После, этого с души словно камень свалился, совесть молчала, зато жизнь потеряла всякий смысл. Марисоль было безразлично, что с ней будет завтра. Она легкомысленно подписала договор с Роке, открывающий прямую дорогу к карьере дорогой проститутки.
Роке всегда выставлял самых красивых своих девушек на аукцион — кто больше даст за одну ночь с ними. На эти увлекательные зрелища, как на футбольные матчи, собирались самые именитые денежные мешки. Шла борьба амбиций. О девушках вскоре забывали, главное было — не уступить сопернику, сколько бы это ни стоило.
На этот раз результаты превзошли все ожидания Роке. Какой-то псих, пожелавший остаться неизвестным, не только обошел всех, но и оплатил всю неделю с Марисоль. Вперед! Целое состояние! Наверное, какой-то пожилой отец семейства, опасающийся ревнивой супруги, посмеивался Роке. Он даже щедро выделил часть выручки Марисоль. Марисоль равнодушно приняла новость, равнодушно взяла деньги: отец семейства так отец семейства.
Она вошла в номер, где ждал ее первый клиент, заранее отключив все чувства и эмоции. Отныне она всего лишь товар, красивая кукла для игр, а не живой человек. Но в номере ее ждало большое потрясение — ее встретил Рауль. Даже накануне свадьбы с Илианой он не оставлял ее в покое. А у нее снова не хватил сил оттолкнуть его.
Только под утро они наконец оторвались друг от друга. Их ждал долгий безрадостный день. Рауль возвращался к невесте, а она домой, где ее встретят упреки матери. Наверное, поэтому они встали с постели мрачней тучи. Вскоре между ними вспыхнула ссора.
—Ты искалечила мне жизнь, — упрекал ее Рауль. — Посмотри на себя, кем ты стала! Кто завтра тебя купит — тот высокий блондин или толстяк с бородой?
—Ты не имеешь права поучать меня, живу, как хочу, — Марисоль смотрела на него почти с ненавистью.— Для тебя мои услуги будут стоить вдвое-втрое дороже. Убирайся!
Уходя, он снова бросил ей пачку купюр, как делал это и раньше, чтобы больнее оскорбить ее. «Я, видите ли, искалечила ему жизнь, — вспоминала Марисоль, оставшись одна, его упреки. — Это ты сломал мне жизнь, негодяй! А ведь это Рауль купил меня на целую неделю вперед. Ну нет, этого не будет». Она направилась к Роке, чтобы решительно отказаться от этого клиента.
—Вот видишь, киска, ничего страшного, а ты боялась, — хихикая, встретил ее шеф. — У тебя была чудная ночь, правда?
Роке и слышать не захотел ни о каком отказе.
—Отныне ты будешь работать с тем, кто платит, — заявил он жестко. — У тебя больше нет ни мыслей, ни желаний. Ты взяла деньги, подписала контракт — значит, ты шлюха. Ха-ха-ха!

Глава 31

Габриела решила на несколько дней покинуть дом, чтобы избавиться от преследований Рикардо. Она поселилась у Евы, время от времени украдкой навещая своих. Солнечным свежим утром они позавтракали с Евой, весело болтая о пустяках, и разошлись по своим делам. Ничто как будто не предвещало, что этот день может стать хлопотным.
Позвонила встревоженная Консуэло и просила дочь немедленно прийти. Снова что-то произошло в доме Груберов. Габриела помчалась туда. Вот тут-то, почти у дверей, ее и подстерег Рикардо. Он был настроен решительно и собирался не умолять ее о прощении и любви, а сообщить что-то важное. Несмотря на яростные протесты Габриелы. он силой усадил ее в машину.
Рикардо, уверенный, что теперь его развод — дело ближайшего будущего, вез Габриелу к своему адвокату, чтобы показать ей бумаги о процессе. Он потому и умалчивал о Саре, что давно начал дело о разводе и надеялся вскоре предстать перед Габи совершенно свободным от брачных уз и старых обязательств. Рауль подтвердит его слова.
Но на Габриелу документы не произвели никакого впечатления. Она лишь равнодушно скользнула по ним взглядом. Рикардо был поражен, когда она решительно заявила:
—Нет, ты не будешь разводиться с этой женщиной! Потому что я все равно не выйду за тебя. Строить свое благополучие на несчастье других — неужели ты думаешь, я способна на такое?
Рикардо сразу догадался, что не только дядюшка Аурелио, но и Сара сделали все, чтобы очернить его перед Габи и вызвать жалость к несчастной, брошенной жене. Он недооценил их коварства. И вот результат — Габриела даже слушать его не желала.
—Ты жестокий эгоист, спокойно переступающий через чувства других! — возмущенно высказывали она Рикардо горькие истины. — Ты едва не впутал меня в свою жизнь. Но Сара вовремя раскрыла мне глаза. Бросить больную, отчаявшуюся женщину, потерявшую по твоей вине ребенка, .чтобы тут же жениться на другой, — неужели ты способен на такую подлость?
Рикардо представил себе, что могла поведать Сара об их отношениях и гибели малыша. Ну что ж, Габриела должна выслушать и его версию, в которой гораздо больше правды. Сара — отличная актриса и не так беззащитна, как это кажется. Она — злобное, расчетливое и беспринципное существо. Почему он отнял у нее сына? Да потому что она била его и обращалась с ребенком, как с животным. Однажды прислуга пожаловалась ему, что хозяйка заперла мальчика в шкафу, где бедняга просидел несколько часов. Сара тут же прикинулась невменяемой и рассказала, что они играли с Рикардито в прятки, она его заперла и забыла о нем. Но она лгала. Ребенок признался, что мама наказала его так за какую и провинность.
— Теперь ты понимаешь, почему я силой забрал его у любящей матери, — пытался переубедить он Габриелу. — До сих пор я не могу понять, что случилось с тормозами, почему они отказали?
— Я никогда не верила, что ты убийца. Конечно, это несчастный случай,— успокоила его Габи, — но Сара до сих пор тяжело переживает утрату ребенка. Она не притворяется — я видела ее. Пока она в таком состоянии, разводиться с ней непорядочно. Болезнь может обостриться по твоей вине.
В Габриеле Грубер жили прочные и непоколебимые понятия о порядочности. Она могла причинить вред себе, но ближнему — никогда. Это была школа Консуэло, над бескорыстием которой всю жизнь смеялись и родственники, и соседи. Рикардо не зря отчаянно влюбился в упрямицу Габриелу. Уже не в первый раз она подчиняла его себе, заставляла смотреть на мир своими глазами. Вот и сейчас он почти согласился, что оставить Сару, пока она не вылечится, — недопустимо. Хотя всего несколько дней назад Рауль убедил его, что даже с точки зрения закона этот поступок безупречен. Но закон оказался более снисходительным, чем Габриела Грубер.
Она была измучена этим долгим разговором, с облегчением простилась с Рикардо и отправилась домой. Рикардо обещал ей выполнить ее просьбу — отложить на время дело о разводе. А дома Габриелу ждала встревоженная мать с недобрыми известиями о Марисоль.

В особняке Линаресов тоже не утихали страсти. В отличие от Груберов, здесь семейные баталии никогда не прерывались кратковременными перемириями. Рикардо вошел как раз в тот момент, когда Рауль терпеливо внушал Саре, что развод неизбежен:
— К сожалению, ты должна смириться, Сара, и подписать этот документ. Можно избежать скандала, унизительного для обеих сторон, и вести себя достойно, я бы сказал, элегантно...
И вот когда Сара, убежденная красноречивым адвокатом, готова была признать поражение, Рикардо вдруг объявил:
—Рауль, ты должен остановить процесс: суда не будет, я пока не развожусь с Сарой.
Рауль не поверил своим ушам: это после того, как он затратил столько трудов на это дело, уговорил Сару поставить свою подпись и почти довел развод до конца! Он не мог скрыть своего возмущенного недоумения, а Сара — радости. Но Рикардо Линарес тут же охладил ее пыл довольно жестоко и резко.
—Я делаю это только потому, Сара, что одна женщина, которую я очень люблю, просила за тебя, — он отметил, что при упоминании о Габриеле лицо супруги словно окаменело. — Развода не будет, пока ты не сможешь его спокойно воспринять. Но с таким опытным психиатром, как Аурелио, ты скоро станешь совершенно здоровой, надеюсь.
Сара проглотила горькую пилюлю, про себя пожелав Рикардо подавится этими словами, а доброй душе — Габриеле умереть поскорей какой-нибудь мучительной смертью. Никто не сможет отравить радости победы, сказала она себе злорадно и поспешили поделиться новостью с Аурелио.
—Что бы там ни было, а один раунд мы выиграли! — торжествовал покровитель высоких искусств и наркобизнеса.
Они тут же ознаменовали свою удачу страстным поцелуем, вначале убедившись, что их не видит прислуга или любопытная Мария-Фернанда.

Консуэло с нетерпением ждала дочь, чтобы обрушить на нее все неприятные новости, связанные с Марисоль.
— Я не хочу верить, что наша Марисоль стала проституткой. Боже, за что мне такое наказание! — стонала она. — Мне этого не выдержать, я не сегодня-завтра умру.
Она рассказала Габи о визите Роке, о пьяных глумлениях Рамиро и о разговоре с самой Марисоль, который ее ошеломил. Она, видите ли, перечеркнула свою жизнь, ей теперь все равно. Габриела, как могла, успокаивала мать. Нет, ей не верилось, что Марисоль, даже с отчаяния, могла решиться на такое. Она гордая, чистая девушка, хотя и вынуждена работать в сомнительном заведении.
— Вот что, мамочка. Я сейчас же иду туда и силой приведу ее домой. И больше мы не позволим ей там работать! — Габриела даже воодушевилась этим решением, и глаза ее вспыхнули. — Я так вцеплюсь в нее, что она не вырвется. Мы сейчас ей нужны, как никогда, и мы ей поможем.
Консуэло настояла, что она тоже пойдет, потому что считала себя виноватой: Марисоль помогала ей кормить семью, а она старалась не замечать, как тяжело девочке в этом баре, не заставила ее поменять работу. Как будто бы она родила своих детей только для тяжелого труда, а не для любви, счастья. Эстер тоже напросилась, чтобы взяли ее. Вдруг Марисоль заупрямится, тогда пригодится удар левой, который недавно освоила Эстер. Нокаутированную, Марисоль легче будет утащить.
Три женщины из семьи Груберов, воинственно настроенные решительно вошли в бар Роке. Самого хозяина это нашествие вначале равзеселило. И напрасно. Он недооценил опасности.
—Марисоль! — паясничал он. — Явились все твои родственницы. Уж не хотят ли они работать вместе с тобой?
Марисоль велела ему заткнуться, и он мигом подчинился, потому что побаивался ее крутого нрава. Но когда женщины подхватили Марисоль под руки и попытались силой увести из этого грязного вертепа, Роке спохватился.
—Грегорио! — крикнул он своего вышибалу. Немедленно выстави этих ненормальных.
Грегорио попытался вежливо выставить женщин но тут же получил весьма чувствительные оплеухи от Габриелы и Эстер. Причем Эстер попыталась применить удар левой.
—Ого! — удивился Грегорио. — У нее тяжела рука, у этой малышки. Не буду я драться с бабами, сам выпроваживай их.
Роке стало не до смеха. Его болезненное caмолюбие было уязвлено: Габриела назвала его грязным сутенером, белобрысой бестией, а его заведение притоном. Но больнее всего для него была потеря Марисоль — и источника дохода, и предмета его домогательств. Поэтому он ринулся в бой. Но Марисоль первая встала на защиту своего семейства — Роке тут же ретировался с расцарапанной физиономией.
Хотя хозяин бара и вопил, что эти хулиганки разгонят всех его клиентов, клиенты на самом деле были очень довольны спектаклем. Конечно, почти все они взяли сторону женщин и поощряли их радостными криками и возгласами:
—Ну ты, рыженькая, двинь ему еще раз левой! Смотри, приятель, какой у нее точный удар. Ты не только хорошенькая, киска, но и драться здорова.
Женщинам ничего не стоило бы увести Марисоль, если бы она сама не воспротивилась. Как ни убеждала ее Габриела, что это не место для порядочной девушки и нужно подыскать другую работу, она не поддавалась уговорам.
—А почему вы раньше не являлись меня спасать? — вдруг возмутилась она. — Никто не интересовался моей работой. Я всегда чувствовала себя такой одинокой. А теперь, когда стало поздно, вы спохватились.
Габриела вполне резонно заметила, что раньше она была просто гейшей и не нуждалась в спасении. Они давно замечали, что Марисоль мучается и тоскует, но не хочет поделиться с ними. Эта тоска и толкнула ее на опасный путь.
—Не слушай нравоучений этой чистюли! — кричал Роке, обрадованный тем, что Марисоль не желает уходить с семейством. — С твоей-то фигуркой и личиком ходить между столиками и разносить спиртное! Да ты можешь легко заработать целое состояние!
—Моя дочь — проститутка? Нет, я не переживу этого! — рыдала Консуэло. — Пойдемте, девочки, нам больше нечего здесь делать. Пусть она остается и живет, как хочет.
Даже далеко не сентиментальные завсегдатаи бapa Роке притихли при виде этой семейной трагедии. Десятки сочувственных взглядов проводили Консуэло. Каждый, наверное, подумал, что ему не хотелось бы видеть свою дочь или сестру в этой роли. Консуэло с дочерьми, понурые, шагали домой, уверенные, что они навсегда потеряли Марисоль и она уже не вернется домой.
Но они ошиблись. Марисоль, после последней стычки с Роке, из которой она, конечно, вышла победительницей, выбежала из бара и вскоре догнала мать и сестер. Нет, она не может так поступить с больной матерью, сказала себе Марисоль. Собственная жизнь ей опостылела, но она слишком любила своих близких, чтобы принести им столько горя.
У дверей дома они обернулись и увидели Марисоль. Радостные возгласы, объятия, слезы! Их блудная дочь вернулась. Семья Груберов всегда будет вместе. Марисоль словно прорвало: она рассказывали им все: о том, как несчастна, о любви к Раулю, о его больной невесте. Если бы она отняла Рауля у этой обреченной девушки, то всю жизнь чувствовала себя убийцей. Но в тот день, когда Марисоль вернула, жениха законной невесте, она сама как будто умерла.

Илиана по-прежнему занималась своим любимым делом — часами возилась в саду, ухаживая за цветами. Но если раньше это занятие утешало ее и давало забвение от болезни и тоски по Раулю, то сейчас ее переполняли счастье и полнота жизни. Она была готова к операции и не боялась ее, потому что все ее мысли занимала предстоящая свадьба. Рауль настаивал, чтобы они обвенчались как можно скорее, еще до операции.
Проведя все утро с цветами, Илиана надевала свадебное платье и долго вертелась перед зеркалом, демонстрируя свой роскошный туалет матери, Патрисии, тетке. Женщины искренне восхищались и платьем и самой невестой. Илиана видела в зеркало, что на этот раз они не кривят душой, она действительно очень хороша.
— Я так счастлива, я готова обнять весь мир, всех люблю! — повторяла она домашним.
Но в последние дни Рауль снова стал рассеянным и грустным. Он все реже и реже появлялся у Линаресов. Илиана утешала себя тем, что он очень занят разводом Рикардо. Но Рауль перестал приходить к ней даже по вечерам. Бедная Илиана снова  стала увядать, как ее цветы на знойном солнце. Когда он как-то утром забежал на минутку, она спросила с тревогой:
—Ты где-то далеко-далеко, любимый, о чем ты думаешь, чем ты так встревожен? Ты как будто не рад нашей свадьбе? Ты уверен, что любишь меня?
Рауль заверил ее, что любит, как и прежде. Но его печальные глаза не подтвердили скупые словесные признания. В тот же день Илиана узнала неприятно поразившую ее новость. Патрисия долго скрывала от нее, что Марисоль, девушка, вернувшая ей Рауля, — сестра Габриелы Грубер. Но как-то за столом Патрисия разоткровенничалась, вполголоса поведала эту историю Эльвире. И хотя они завтракали вдвоем, к вечеру сказанное Патрисией через третьи руки дошло до Илианы. В семье Линаресов было слишком много женщин и девиц, а женщины умеют выведывать чужие тайны через прислугу.
Илиана была поражена, что Марисоль — сестра одной из Линарес, следовательно, каким-то образом связана с их семьей. Узы родства и дружеские связи имели для нее огромное значение. Она тут же набросилась с упреками на Патрисию: почему ее всегда держат в неведении, скрывают от нее новости?
—А что бы это изменило? Все равно Рауль женится на тебе, — рассудила Патрисия, которая еще больше ревновала Рауля к Марисоль, чем к собственной сестре.
Илиана вспомнила красавицу Марисоль. От нее словно исходила жизненная сила. Они так похожи сестры Грубер, — гордые, чуткие к справедливости, снисходительные к слабым. Никогда Рауль не сможет забыть такую девушку, даже если женится из благородных побуждений на больной невесте. Рауль меня любит! — эта истина, как вспышка молнии, осветила сознание Илианы, затуманенное обманчивым счастьем последних дней.

Глава 33

На другой день Рикардо с неудержимой силой влекло к Габриеле. Он ничего не мог сделать с собой, хотя видел, что в этом доме все против него и сама, Габи не желает его видеть. И в этот раз Габриела отказалась говорить с ним и порывалась уйти, но он умолял выслушать его.
—Габриела, любимая, ведь раньше ты верила мне. Почему же сейчас такой холод в глазах, такое чужое лицо? Я и дня не могу прожить без тебя, я люблю тебя сильнее, чем прежде. До встречи с тобой я был мертв, ты возродила меня, сделала другим. Нам нельзя расставаться! — умолял ее Рикардо. Подожди немного, пока я освобожусь. Может быть это произойдет очень скоро...
Габриела слушала, всем своим видом показывая, что вынуждена это делать, потому что Рикардо не дает ей уйти. Марисоль то восхищалась ею, то ругала за непомерную гордость. Эта гордость делала Габриелу стойкой, как скала. Неизвестно, что творилось в ее душе, трогали ли ее слова Рикардо, но с лица не сходила маска холодного равнодушия и недоверия.
—Нет, Рикардо, я никогда не вернусь к тебе! - произнесла она наконец как приговор, окончательный, не подлежащий обжалованию. — Прошу тебя, уходи и не появляйся больше в нашем доме. Я не хочу тебя видеть.
Габриела торопилась. Через полчаса она должна быть на приеме у врача, и ей не хотелось опаздывать. Чувства растерянности и ужаса, которые она испытала, узнав о своей беременности, давно исчезли. Она была спокойна и даже счастлива. Ребенок, еще не родившись, заполнял всю ее жизнь, становился ее центром. Отошли в прошлое ее страдания, ревность и любовь к Рикардо.
Рикардо вернулся домой очень подавленным. Он чувствовал, что непреклонность Габриелы искренна, что она не только из гордости отталкивает его, есть и другая причина — ему непонятная. Такой тоски и отчаяния он никогда не знал. Федерико был прав, с ужасом наблюдая, как сломили несчастья его сына. Что осталось от беззаботного плейбоя и покорителя женских сердец! Рикардо рыдал в своей комнате, представляя себе такое возможное счастье. В душе он был хорошим семьянином и стремился обрести свое гнездо, любовь и детей. Теперь мечты рухнули, будущее виделось ему мрачным и безрадостным.
Сара, приоткрыв дверь, растерянно наблюдала его метания. Никогда она не видела мужа таким, даже в трудные минуты их жизни. Первым ее порывом было — броситься к нему, утешить. К тому же эта ситуация может более благоприятствовать ей, чем вчерашняя. Она присела на краешек кровати и, ласково поглаживая его по плечу, уговаривала:
— Ну успокойся, мой дорогой, все проходит — и дурное и хорошее, пройдет и твоя тоска. Я все сделаю, чтобы ты был счастлив. Наша жизнь наладится, вот увидишь.
Рикардо не оттолкнул ее, как в прошлый раз. Но его ничуть не тронули ее утешения.
—Нет, Сара, у нас ничего не склеится, — сказал он спокойно и твердо. — Не только потому, что я испытываю к тебе только жалость. Твоя болезнь мешает мне решительно добиваться развода. Главная причина в том, что я люблю другую, и ты это знаешь.
Сара покорно оставила его, но долго бродила по дому, пытаясь собраться с мыслями и принять решение. Еще вчера она готова была бороться, несмотря на грубость Рикардо. Но его слезы и отчаяние почему-то глубоко поразили ее. Коварные планы были поколеблены.
Вечно недовольная и раздраженная, Эльвира oкликнула невестку, чтобы выяснить, почему та битый час, как сомнамбула, бродит по дому и саду, что случилось?
—Я решила уехать, Эльвира. Я поняла, что бороться бесполезно, мне не удастся победить эту женщину, — призналась ей Сара. — Рикардо слишком любит ее, а меня то ненавидит, то жалеет, как инвалида.
Эльвира грозно взглянула на отступницу. Она возлагала на Сару большие надежды. У нее и так мало союзников, а одной ей ни за что не справиться Груберами. Ненависть к этим женщинам превратилась у Эльвиры в болезнь. Вместе с Сарой они бы сумели удержать Рикардо. Но Сара в последнее время вела себя странно. Эльвира давно подозревала, что ее отношения с Аурелио далеко не дружеские.
—Признайся, Сара, ты действительно хочешь вернуть Рикардо, или у тебя есть другой мужчина, И ты с ним хочешь устроить свою жизнь? — прями в лоб спросила она невестку.
Сара в ответ отвела глаза и чуть смутилась, но ложь стала ее второй натурой, она и не думала исповедоваться перед Эльвирой, хотя та была с ней как будто бы заодно.
— Похоже, я и вправду больна, порой на меня находят затмения, я не могу отличить ложь от правды, я ничего не помню, — снова прикинулась безумной Сара. — Поэтому я хочу уехать. Но другого мужчины у меня нет. Я люблю только Рикардо.
— Если ты его любишь, то должна за него бороться, слышишь, Сара! — уже не уговаривала, а приказывала Эльвира. — Ты никуда не уедешь, а будешь бороться вместе со мной против Габриелы Грубер.

Бейби вернулся домой под утро, осторожно отпер дверь и на цыпочках прокрался в свою комнату, чтобы не тревожить мать. В первые же минуты он, как зверь, почуял присутствие чужого человека. Заглянул в спальню к матери и остолбенел. Линда Миранда еще спала, и повсюду — на ковре, в кресле были разбросаны мужские вещи. Ее ночной гость, похоже, был в ванной, оттуда доносились шорохи.
Бейби в бешенстве схватился за револьвер. С детства он по-глупому ревновал мать и не вынес бы присутствия рядом с ней никакого мужчины. Поэтому Линда так и не вышла замуж. Бейби еще ребенком устраивал ей сцены и истерики, как только видел ее с потенциальным отчимом.
С револьвером в руке он тихо подошел к ванной. Полный решимости пристрелить любого, кто там окажется. Он понимал, что не сделает этого, но очень хотелось выпустить пару патронов в этого донжуана. Тут в нем проснулось нечто похожее на угрызения совести: разве его мать не имеет права на личную жизнь? У него самого есть женщина, он живет, как хочет, возвращается домой утром.
Немного поостыв, Бейби заглянул в ванную. Артуро стоял у зеркала и, тупо глядя на свое отображение, прижимал к виску дуло револьвера. Бейби никогда не видел, как люди кончают с собой, поэтому несколько мгновений завороженно глядел на самоубийцу. По его мнению, добровольно расстаться жизнью мог только умалишенный. Но об уме Артуро он как раз был невысокого мнения.
И происходить это должно как-то иначе — не перед зеркалом в ванной чужой квартиры. Что должен был сделать Бейби, следуя своей собственно логике? Закрыть дверь и дать возможность своему врагу закончить задуманное. Тем более что он и сам пытался отправить его на тот свет, но безуспешно.
Но вместо этого Бейби повел себя таким странным образом, что потом сам не в состоянии был понять и оправдать такое поведение. Артуро тоже заметил его в зеркало, но продолжал держать револьвер у виска. Бейби был наслышан о его личных и служебных проблемах, но даже несведущий бы увидел, что перед ним человек на последней грани отчаяния.
—Похоже, вы собираетесь совершить не самый разумный поступок в своей жизни, сеньор Гонсалес, — вдруг неожиданно для самого себя произнес Бейби. — Опустите-ка свою пушку. Не говоря уж о том, что это большое свинство — стреляться в чужой квартире. Представляете, сколько неприятностей вы нам доставите?
Это замечание окончательно отрезвило Артур. Кажется, он действительно забыл, где он. Но появление злейшего врага, а потом Линды напомнило ему об этом. Линда возникла неожиданно за плечами Бейби и слышала его слова. В глазах ее застыл ужас. Она не могла поверить, что Артуро — сильный, уверенный в себе, мог проявить такую слабость.
—Прости меня,- Линда, за этот спектакль. Я совсем всем потерял голову, — сказал Артуро, собравшись ухолить. — Одного не могу понять почему твой смазливый мальчишка, он ведь меня люто ненавидит, вмешался. Я уже собирался нажать на курок. Нравится мне это или нет, но он мой спаситель.
Артуро явно это не нравилось. И сам Бейби был недоволен собой. Что случилось, похоже, он стал сдавать. Недаром Аурелио косится на него и заводит речи о предательстве. Он первый учуял в нем слабинку. Но я вовсе не пожалел этого сыщика, я никогда в жизни не жалел никого, размышлял Бейби. Все дело в матери, ей было бы больно. Старушка, похоже, не на шутку влюбилась в него. Бейби был не против, чтобы мать нашла себе супруга. Возможно, скоро ему придется уехать, и Линда останется одна. Но только не этого жандарма! Свое дурное расположение духа он часто вымещал на матери. И сейчас отправился к ней высказать свое недовольство. Линда забилась в угол дивана, немигающими глазами уставившись в одну точку. Ее ошеломил поступок Артуро и неожиданные слова Бейби. Артуро способен повторить покушение, необходимо предупредить Габриелу о том, что он в необычном состоянии и способен на самые невероятные поступки.
— Твой дружок и сослуживец просто хам! Представьте себе — стреляется не в собственной ванной, и в нашей. Кто-то должен собирать и выносить на помойку его мозги, — ядовито начал Бейби и готов был высказать о ненавистном полицейском еще много чего, но Линда не позволила.
— Замолчи сейчас же! — грозно крикнула она. — Это честный, прямой, неподкупный человек. Я хотела бы, чтобы ты был похож на него.
Бейби, ехидно улыбаясь, уже открыл было рот, собираясь парировать эти наставления. Но тут у матери вырвались слова, от которых Бейби буквально взвился до потолка.
— Ты должен не только уважать, но и любить Артуро... Как родного отца.
— Что? — завопил Бейби, весь кипя от возмущения. — А завтра ты приведешь в дом еще одного своего сослуживца-жандарма и заставишь любить; его и называть папой в придачу. Благодарю покорно. Всю жизнь у меня не было папаши, и теперь обойдусь. А твоего Артуро я просто ненавижу.
В глазах у Линды вдруг мелькнула решимость — она собиралась что-то сказать... Но передумала. И Бейби гордо удалился к себе. С его плеч словно груз упал. Он больше не чувствовал себя виноватым за то, что спас врага, потому что хотя бы в словах выплеснул свою ненависть.

— Твоя дочь каждый вечер возвращается домой пьяной! — с удовольствием истязала Федерико упреками супруга. — Просто мерзкая девчонка. Вся в тебя.
Федерико страдал, потому что упреки были справедливы. Ванесса действительно отсутствовала по целым дням, возвращаясь поздно и навеселе. Она все время проводила у Левши. Но они уже не напоминали безмятежную и счастливую парочку влюбленных, как это было еще совсем недавно.
Все Груберы, кроме, пожалуй, Марисоль, отличались старомодным воспитанием и взглядами. Левша еще не пережил известие, что его сестра беременна от женатого мужчины. Габриела в его глазах стояла на слишком высоком пьедестале, и виновником ее падения стал один из Линаресов, брат Ванессы. Он уже не мог по-прежнему относиться к Ванессе. Порой его захлестывало волной ненависти, и он грубо разговаривал с ней или старался напоить ее, чтобы хоть как-то отомстить Линаресам за позор сестры.
Ванесса чувствовала себя очень несчастной, хотя понимала, что Левша переменился к ней не потому, что разлюбил. Просто его терзает обида за сестру, и он вымещает эту обиду на ней. Между тем на них надвигались новые испытания. Аурелио уже разработал коварный план и приступил к его осуществлению.
Однажды вечером Аурелио неожиданно предстал перед глазами изумленных и напутанных Левши и Ванессы. Было непонятно, как сумел он так тихо и незаметно проникнуть в квартиру. Аурелио был очень невысокого мнения о Левше. Чтобы еще больше напугать и унизить мальчишку, он наставил на него револьвер. Но Левша был гордым и упрямым парнем. Его не так просто было запугать. Зато Ванесса бросилась к дядюшке. Ее привел в трепет не револьвер, а страх перед родителями.
— Дядя! Ведь ты не расскажешь маме и отцу, где меня застал. Будет скандал, я знаю.
— Еще бы, скандала не миновать, — подтвердил Аурелио. — Твои родители хотят заявить в полицию о твоих отлучках. И у твоего друга будут неприятности.
Аурелио уже решил сыграть роль доброго дядюшки и помощника влюбленных. Им грозит преследование, в этой квартире им нельзя оставаться. Аурелио предложил им встречаться в его загородном домике. Левша не верил своим ушам: с чего бы этому Линаресу так раздобриться, ведь он презирает его, Левшу. Ванесса тоже была несколько озадачена щедростью дяди. Но юность легкомысленна. Они боялись полиции, которую могла натравить на них Эльвира, и стали встречаться в загородном доме Аурелио.
Их отношения немного улучшились. То ли у Левши пробудились угрызения совести, но он немного смягчился к Ванессе. Даже попросил у нее прощения за то, что вел себя грубо и недостойно, и обещал начать новую романтическую страницу в истории их любви. Между тем оба они чувствовали какую-то непонятную тревогу и недоверие к доброму дядюшке Аурелио.
А дядюшка приступил к осуществлению второго этапа своего плана избавления от Левши. Как-то к Левше явился Бейби с аккуратным «дипломатом».
— Ты слишком долго сидишь без дела и при этом получаешь немалые деньги. — укоризненно напомнил Бейби, положив «дипломат» на стол перед Левшой. — Теперь сеньор Линарес просит тебя об одной небольшой услуге. Ты просто передашь этот «дипломат» нужному человеку в назначенном месте.
Простодушный Левша был рад, что его не заставляют, как раньше, следить за полицейским или стрелять в него. Такое поручение казалось ему даже легким и приятным. Он припрятал «дипломат» подальше, чтобы Ванесса не наткнулась на него и из женского любопытства не замучила его вопросами. Она и так часто надоедала ему, требуя рассказать, чем он занимается, на какие деньги снимает квартиру и живет на широкую ногу. Ведь Груберы бедны и не могут помогать Левше. Ванесса, прожив несколько дней в этой семье, намного обогатила свои экономические познания. И человеческий кругозор ее очень расширился. Девочка из богатой семьи стала понимать, что большинство людей вынуждены зарабатывать на жизнь и проявлять изобретательность в экономии, чтобы на заработанные гроши свести концы с концами.
Но Левша забыл, что Ванесса — из Линаресов, к тому же больше похожа на мать и дядю, чем на отца. Она давно с женским коварством наблюдала за Левшой, дав себе слово узнать, чем же тот занимается. И визит Бейби не остался незамеченным — она подслушивала у двери. Дяде она не доверяла и ждала от него пакостей, от которых пострадает не она, а Левша.
Поэтому, оставшись одна, она тут же принялась за поиски «дипломата». Ее мучило не только любопытство, но и страх. «Дипломат» она легко нашла, потому что он был припрятан от равнодушных глаз, а не от тех, кто сосредоточенно ищет. Легко подобрала ключи, как заправский взломщик, и открыла. Внутри она нашла сотни маленьких, аккуратно расфасованных пакетиков с белым порошком. Ванесса была современной девицей, выросшей на детективах и полицейских сериалах, и сразу поняла, что перед ней целое состояние — несколько килограммов «белой смерти».

Глава 35

Если бы все природные стихии объединились против любви Рикардо и Габриелы, это было бы не так безнадежно. Со стихиями можно бороться, человек в состоянии их преодолеть.
Но беда заключалась в том, что теперь Габриела сама превратилась в темную стихию.
Мысль о том, что Рикардо предал ее, придавала ей силы бороться против своей любви. Она казалась одержимой в своей решимости отказаться от него раз и навсегда.
Как ни пытался он убедить ее в том, что между ними не должно произойти окончательного разрыва, что это погубит их обоих, Габриела была непреклонна. Рикардо употребил все свое красноречие, стараясь смягчить ее.
— Пойми, ты носишь моего ребенка, — говорил он. — Наше дитя скоро появится на свет. Ты не имеешь никакого права лишать его отца. Не вздумай взять на себя такую ответственность, Габриела. Ты можешь решать за себя... вернее, могла... Но даже ты не вправе решать за ребенка, которому нужен отец.
— Вряд ли такой отец, как ты, будет нужен моему ребенку, — в запальчивости возражала Габриела. — Ты не смог устроить свою собственную жизнь так, чтобы в ней было все просто и ясно, как у нормальных людей. Не хватало еще, чтобы всю эту смуту ты перенес и на нас с малышом. Нет, Рикардо, моя вера в тебя утрачена навсегда.
— Но ты не имеешь права запретить мне видеть моего ребенка, — Рикардо под грузом ее упреков чувствовал себя не слишком уверенно. Голос у него дрогнул. — Я сделаю для него все, что могу. Я никогда не оставлю его.
— То же самое не так давно ты говорил мне, — мотнув головой, презрительно сказала Габриела, — ты уверял, что сделаешь меня счастливой. Твои обещания, Рикардо, к сожалению, лишь пустой звук. На тебя ни в чем нельзя положиться.
— Все равно я не позволю тебе скрыть от меня моего ребенка, — стоял на своем Рикардо.
— Я росла без отца, — напомнила ему Габриела, — и, как видишь, выросла. Вы, Линаресы, все похожи друг на друга. Сначала натворите Бог знает что, а потом всю жизнь пытаетесь расхлебать это… Но окружающим слишком дорого обходится ваша милая беспечность. Одним словом, не уговаривай меня, Рикардо. Я не хочу видеть тебя, и этим все сказано.
Это тяжелое объяснение прервало появление Федерико, у которого тоже голова шла кругом от обрушившихся на него со всех сторон проблем. И главная из них была связана с исчезновением Ванессы.
С первого взгляда Федерико понял, что его сыну не удалось найти общий язык с его дочерью. Но эту беду он не считал такой уж непоправимой. А вот то, что происходило с Ванессой, было по-настоящему страшно.
—Габриела, я должен тебе сказать одну вещь…— в голосе Федерико звучало неподдельное беспокойство. — Мне придется заявить в полицию на твоего брата Левшу.
Габриела всплеснула руками.
—Этого нам только не хватало! Но зачем, зачем это делать? Какая в этом необходимость?
Федерико перевел взгляд на сына.
—Ты-то меня понимаешь?
— Понимаю, — со вздохом отозвался Рикардо. — Но, может, не стоит доводить дело до полиции?
— А что же делать? — не скрывая своего раздражения, воскликнул Федерико. — Левша куда-то спрятал ее... Мать сходит с ума... И я тоже беспокоюсь.
Недоверчивая улыбка скользнула по лицу Габриелы.
—Ваша дочь, сеньор Линарес, ушла с моим братом по своему собственному желанию, — сказала она. — Вы отлично знаете, что ее никто не принуждал. Вероятно, ей не слишком хорошо в вашем доме, если она вынуждена искать пристанища у Левши. Извините, но я ее понимаю.
С этими словами Габриела взялась за ручку двери.
—Подожди, мы не договорили, Габи, — попытался удержать ее Рикардо.
Покачав головой, она вышла, плотно затворив за собой дверь.

Сара все никак не могла поверить в то, что окончательно потеряла Рикардо.
Аурелио и свекровь были на ее стороне. Да и «папочка» Федерико, это чучело, с его старомодными понятиями о незыблемости брачных оков, не решался открыто выступить против нее. Остальные обитатели дома ее не волновали.
От надежд Сара переходила к отчаянию — и вновь зажигалась надеждой. Неужели ей, умной и опытной женщине, суждено проиграть этой высокомерной гордячке Габриеле? Она то и дело перебирала варианты, каким образом теперь ей подобраться к Рикардо, с какого бока зайти.. За нее было многое — их с Рикардо общее прошлое, их боль, их ребенок, наконец, за нее было то, что она досконально изучила характер своего супруга. Случалось, что он являл ей свою непреклонность в отдельные моменты их жизни, но она хитростью и лаской всегда умела обойти его, заставить его поступить так, как было выгодно ей.
Последнее время Рикардо ходит такой подавленный. Ей, Саре, это его состояние определенно на руку, и им надо воспользоваться, но как?
Начать его утешать — он вскипит. Обрушиться на него с упреками — не станет слушать. Нет, по все: выходит, что следует избрать другую тактику — излюбленную ею тактику жертвы. Он никогда не мог вынести зрелища женских слез...
...Заслышав шаги Рикардо, Сара бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.
Когда Рикардо вошел, подушка уже была вся мокрой от слез.
Распростершись на кровати, Сара вздрагивала всем телом от неудержимых рыданий.
—Ну что с тобой? — услышала она усталый голос Рикардо.
Сара приподнялась с перепутанным видом.
—А, это ты... Ты напугал меня. Как будто нарочно подкрался и напугал. Я бы не хотела, чтобы ты видел меня в таком состоянии. Впрочем, — она устремила на него испытующий взор, — тебе, кажется, так же плохо, как и мне. О, бедный мой, и я ничем не могу помочь тебе!
Она видела, что лицо его немного смягчилось, когда она все это произнесла, и решила, что лишний трогательный монолог не повредит ей сейчас.
—О, если б я могла воскресить нашего Рикардито, — прикрыв глаза, продолжала она, — или, напротив, сама уйти к нему, к нашему бедному малышу, на небо! Но думать об этом грех, я знаю. Я не могу забыть о нем ни на минуту! Воспоминания повсюду преследуют меня! Ты помнишь, какой он был славный?.. Как выпячивал губку, когда сердился на что-то! Как обнимал меня своими теплыми ручонками! А как смешно колотил кулачком по воде, когда мы купали его в ванне! Помнишь большое махровое полотенце, в которое мы его заворачивали? А уточку, первую игрушку, к которой он стал тянуть свои ручонки! Все его вещи, все его игрушки целы. Они как будто все ждут и не дождутся своего маленького хозяина, а его нет, нет, нет... — слезы потоками струились по лицу Сары. — Подойди ко мне, Рикардо! Обними меня, мне так страшно!
Рикардо, точно загипнотизированный, приблизился к ней и, обняв Сару, всхлипывая, как ребенок, зарылся лицом в ее волосы. Сара едва сумела удержать крик торжества. Но она знала, праздновать победу еще рано!
—Посмотри на меня! — обеими руками она оттолкнула от себя Рикардо. — Я постарела от горя. Я стала от горя злой и часто сама не соображаю, что говорю. Мои глаза утратили блеск. Такая я не могу нравиться тебе, не так ли? Вспомни, как я была красива, когда начиналась наша любовь! А потом горе выпило из моего лица краски, горе искривило мой рот, и ты уже не хочешь поцеловать его... ты не хочешь... я такая, тебе противно... — говоря это, она осторожно притягивала его к себе, как будто тянула из воды невод с тяжелой рыбой. — Нет-нет, только ты не плачь, дорогой мой, пусть я одна выплачу все слезы, одна отстрадаю всю эту муку вечной разлуки с нашим сыном... с нашим любимым Рикардито.
И она со стоном прижалась к губам Рикардо...

Рамиро, который был в курсе всех последних событий, произошедших в его бывшем семействе, почувствовал, что наконец-то наступил его звездный час.
Дела у Консуэло с ее детьми обстояли настолько неважно, что грех было не воспользоваться этим обстоятельством.
Да, он выбрал удачный момент для своего водворения в дом, из которого его когда-то с таким позором изгнали.
Теперь лишь осталось набросать в памяти речь, которую он произнесет Консуэло. Речь, снабженную, как парусами, железными, неопровержимыми доводами, — на ней он, как на корабле, вплывет в свое жилище. Женщины верят словам. Они не могут без них обойтись. Точно заметил какой-то умник, что они любят ушами.
Он много раз пытался воззвать к женским чувствам Консуэло — и все безуспешно. Но теперь успех обеспечен: обращаться к материнскому чувству женщины — дело беспроигрышное.
Обдумав как следует свою речь, Рамиро заявился к Консуэло.
— Вот что, моя милая, — начал он с самым торжественным видом, — я не стану говорить о себе, о своих чувствах и о том оскорблении, которое мне нанесли в этом доме.
— Будет замечательно, — прервала его Консуло, — если ты вообще ничего не будешь говорить. Молчание — золото, это всем известно.
Рамиро сделал жест, как бы призывающий к вниманию.
— Обратимся к фактам, — продолжал он. — С тех пор как я ушел из дома...
— С тех пор как тебя выставили за дверь, — внесла поправку Консуэло.
—...в доме творится что-то непонятное, — невозмутимо заявил Рамиро. — Вспомни, — он принялся загибать пальцы. — После того как я ушел, после того как перестал контролировать дела семьи...
Консуэло насмешливо хихикнула, но Рамиро вновь жестом потребовал внимания.
—Итак, именно после этого случилась эта дикая история с Габриелой — раз!
Консуэло поневоле начала прислушиваться.
—После того как я ушел, Марисоль стала вести себя как последняя девка — два!
Заметив, что Консуэло что-то пытается возразить ему, он быстро выложил свой самый главный козырь.
—Наконец, после этого Левша стал заниматься какими-то грязными делишками, которые могут привести его в тюрьму, — три.
Консуэло опустила голову.
—Рубен сделался психопатом, — продолжал загибать пальцы Рамиро, — Йоли отбилась от рук... Наконец, ты, моя любимая, тяжело заболела, оставшись одна, без помощи... Неужели ты не поняла, что тебе нужен муж, а детям отец?!
— Но они тебя терпеть не могут! — слабо защищалась Консуэло.
— Еще бы! Это я стоял на их пути к пороку! Да, я был с ними строг, но если бы я был мягок, подумай, что с ними было бы! А кто любит строгость? Я не мог вести себя с ними иначе, потому что чувствовал ответственность... И перед Эстер тоже, поэтому мне пришлось как-то наказать ее, иначе бы и эта девчушка давно бы пошла по стопам Марисоль.
— Не смей так говорить о моей дочери! — взорвалась Консуэло.
— Я считаю ее и своей дочерью, — повысил голо Рамиро. — Если бы я так не считал, то оставил бы ее в покое. Но у меня душа болит, — он изо всех сил стукнул себя в грудь. — И я не могу быть в стороне. Если ты решила столкнуть своих детей в ад, продолжай в том же духе, гони меня, гони метлой из своего дома. Только не говори потом, что я не пытался тебя образумить, хорошо? Это будет ложью. Итак, мы должны принять решение, Консуэло!
В этот же день Консуэло объявила детям, что Рамиро снова будет жить с ними.

В жизни Артуро наступили какие то страшные дни.
Казалось бы, теперь он знает точно, что необходим Габриеле, как никто не свете, но, с другой стороны, все время случается что-то такое, что сводит на нет это с трудом удерживаемое им чувство.
Ему  хотелось  сосредоточиться  полностью на мысли о Габи и заботах о ней, для этого надо было бы расстаться со своей карьерой полицейского.
Впрочем, о карьере Артуро никогда не думал: для этого он слишком горячо любил свое дело. Но сейчас все так сложилось — и с Габи, и с Линдой Мирандой, что не оставалось ничего другого, как положить свой значок полицейского на стол.
Именно этот вопрос они втроем обсуждали с Габриелой и с Линдой, когда в офисе появилась Эстер.
Одного взгляда на влюбленного Артуро было достаточно, чтобы понять, что вся ее игра с Демокрасио ни к чему не приведет. Артуро было больше незачем скрывать свои чувства к Габи, и они отражались на его лице. Эстер перевела взгляд на Габи. Сестра держалась, как ей показалось, несколько скованно и отстраненно.
—Зачем ты все это затеваешь! — вдруг напустилась на нее Эстер, забыв о присутствии постороннего человека, Линды. — Неужели ты не видишь, что Габи не любит тебя! — добавила она, обращаясь к Артуро.
Габриелу не удивила вспышка сестры. Она сейчас била в таком состоянии, что ее ничего не задевало.
—Я люблю Артуро, — монотонным голосом возразила она.
Слезы выступили на глазах у Эстер.
—Да, но не как мужчину, а как брата. За братьев замуж не выходят! — и Эстер разрыдалась.
Артуро попытался ее успокоить и обнять, но она оттолкнула его и выскочила за дверь.
—Нервная девочка, — проговорила Миранда. Ей было неловко, что она присутствовала при этой почти семейной сцене.
Артуро беспомощно пожал плечами.
—Скажи, неужели она права? — обратился он к Габриеле.
По губам Линды скользнула усмешка, и она отвернулась.
—Конечно, нет, — положив ему руку на плечо, ответила Габриела, — ты знаешь, я к тебе неравнодушна.
Лицо Артуро осветилось счастливой улыбкой.

Телефон трезвонил безостановочно вот уже несколько минут.
Левша и Ванесса лежали в постели, закинув руки за голову, и, не двигаясь, слушали, как текут один за другим настойчивые гудки.
Наконец Левша не выдержал. Вскочил, сорвал трубку и поднес ее к уху.
— Где «дипломат»? — тут же послышался голос Бейби.
— Не знаю! Не знаю я! — истерически выкрикнул Левша. — Был и сплыл! Я думаю, твои штучки.
— Послушай, если ты его не найдешь, тебе плохо придется, — в голосе Бейби прозвучала угроза. — Ты меня знаешь...
Левша, не дослушав, швырнул трубку.
— Это я сделала, — вдруг проронила Ванесса.
— Что ты сделала? — машинально переспроси Левша.
— Я выбросила твой «дипломат» в мусоропровод. — Ванесса села на кровати и протянула руку столику, на котором лежали сигареты Левши.
— Ты?! — Левша схватил ее за плечи. — Что ты сделала! Что ты наделала!
— Они хотят тебя убить? — Ванесса перехвата его руки и оттолкнула от себя. — Говори! Говори мне все! Этот Бейби хочет тебя убить? Бейби и мой дядя Аурелио?
— Да, — обхватив голову руками, со стоном произнес Левша. — Как пить дать, они сейчас на пути в коттедж. Тебе лучше уйти.
— Ни за что! — сказала Ванесса. — При мне дядюшка не посмеет и пальцем прикоснуться к тебе. I
— Я в этом отнюдь не уверен, — пробормотан Левша.
...Аурелио приехал в коттедж через полчаса после звонка Бейби. Он отпер дверь своим ключом и прошел прямо в спальню. Ванесса и Левша сидели на кровати и затравленно смотрели на него.
— У меня украли «дипломат», — не выдержав затянувшейся паузы, произнес Левша.
— Вот как? — Аурелио слегка усмехнулся. — Это интересно.
—Он лжет, — мотнув головой в сторону Левши, произнесла Ванесса. — Я выбросила «дипломат»! Выбросила не глядя! А что там было, дядя?
Аурелио пристально посмотрел на племянницу. Ванесса спокойно выдержала его взгляд.
— Что там было? Ничего, дорогая моя. Я просто проверял, можно ли положиться на твоего друга, — равнодушным тоном объяснил Аурелио. — Простая проверка, не более того...
— Положиться? Но в чем? Какие дела вас связывают? — продолжала задавать вопросы Ванесса. — К чему эта проверка?
— Нас связывает дружба, — метнув взгляд в сторону Левши, объявил Аурелио. — А дружба иногда нуждается в проверке... Успокойся, Ванесса, забудем об этом. Забудем, — повторил он, слегка хлопнув девушку по плечу. — Я ухожу.
После ухода Аурелио Ванесса и Левша долго молчали. Оба чувствовали себя незадачливыми путешественниками, заброшенными бурей на необитаемый остров в океане.
— Мне кажется, сюда с минуты на минуту явится полиция, — нарушила молчание Ванесса.
— Если хоть один полицейский сунется сюда, ему не поздоровится, — мрачно отозвался Левша, протянув руку к ящику стола, где лежал револьвер.

Глава 37

«Нет, эта работенка меня никогда не отпустит!» — такой была первая мысль Артуро, после того как он узнал о том, что сын Консуэло Грубер стрелял в Федерико Линареса.
Он поехал в участок.
Туда уже доставили Ванессу и Левшу. Артуро сказали, что Сесар Грубер находится в почти невменяемом состоянии в камере предварительного заключения.
Ванесса же была в его кабинете и давала показания Демокрасио и Линде Миранде.
Первым делом Артуро справился о состоянии Федерико.
Ему сказали, что пуля не задела жизненно важных органов, пройдя сквозь мягкие ткани тела, и раненый находится вне опасности, но в состоянии шока. Его родственники уже извещены о случившемся и выехали в больницу.
Ванесса, вся в слезах, отвечала на вопросы Линды.
Артуро сразу стало ясно, что благодаря ее показаниям следствие вряд ли продвинется вперед: девчонка давала путаные и противоречивые ответы.
Она пыталась взять вину на себя, заявляя, что это она выстрелила в своего отца, но ей никто не верил.
—Ванесса, — обратился к ней Артуро. — Приди в себя, перестань молоть чепуху.
— Твой дружок раскололся, — вмешался Демокрасио, — тебе незачем пытаться прикрыть его...
—Погоди, — прервал его Артуро. — Ванесса, ты хочешь мне что-нибудь сказать?
— Как мой отец? — сквозь слезы проговорила Ванесса.
— Его состояние удовлетворительное... Так, по тайней мере, заявили врачи. — счел нужным успокоить девушку Артуро. — Итак, повторяю, ты хочешь мне что-нибудь сказать?
— Я хочу видеть отца, — пробормотала Ванесса. — Ведь вы позволите мне навестить его в больнице?..
— Позволим, если ты объяснишь мне... — призвав на помощь все свое терпение, начал Артуро, но Ванecca быстро перебила его:
— Я советую вам поговорить с моим дядей Аурелио. Может, он захочет пролить свет на это дело... А мне и самой не все понятно...
Артуро поехал к Линаресам.
Уже не первый раз он встречался с этим человеком, Аурелио Линаресом, и всякий раз его не покидало ощущение опасности, исходящей от брата Федерико. И всякий раз в разговоре с ним он как будто наталкивался на мягкую, пружинящую стену, которая отбрасывала его от себя.
Аурелио был не один в своей комнате.
— Позвольте представить вам супругу моего племянника Рикардо, Сару, — своим вкрадчивым тоном проговорил он.
Артуро сдержанно кивнул.
— Вам известно, что произошло? — спросил о Артуро.
— Что вы имеете в виду? — вопросом на вопрос отвечал Аурелио. В его глазах искрилась насмешка.
Артуро был уверен, что ему все давным-давно известно и Аурелио притворяется с какой-то целью.
— Вашего свекра, — Артуро обернулся к Саре, — ранили.
— Что вы говорите, — довольно спокойно проинесла Сара. — Это в высшей степени странно. Мой свекор безобиден, как бабочка. Кому понадобилось поднять на него руку...
«Им все известно», — заключил Артуро, а вслух сказал:
— Его ранил брат дочери Федерико Линареса, Сесар Грубер.
— Вот как, — невозмутимо произнес Аурелио. Какое несчастье! Вы говорите, ранен... Есть опасность для жизни моего брата?
— Рана не слишком серьезная, — был вынужден ответить Артуро, — но неизвестно, как обернется дело. Сеньор Линарес пожилой человек. Организм его ослаблен многими переживаниями, которые выпали на долю в последнее время. Сейчас он в шоке.
Сара и Аурелио быстро переглянулись, и это не ускользнуло от внимания Артуро.
— Спасибо вам за информацию, — мягко произнесла Сара. — Мы немедленно отправимся в больницу…
— Странно, что вы ничего не знали, — пристально глядя на Аурелио, произнес Артуро, — сеньору Эльвиру известили о происшедшем...
Аурелио пренебрежительно пожал плечами.
—Моя невестка взбалмошное существо, — проронил он. — Вот и все, что я могу вам сказать...
Когда Артуро ушел, Аурелио с иронией посмотрел на Сару.
—А ты, милая, не сводила глаз с этого фараона, — уличил он ее.
—Он может быть полезен, — проронила Сара.
—Если моему братцу суждено отправиться к праотцам, — принялся размышлять вслух Аурелио, — то мне бы хотелось прибрать его состояние к рукам. Это бы излечило меня от скорби по поводу его кончины. Но опять, — он сжал руки, хрустнув пальцами, — на моем пути стоит Рикардо.

Эльвира и не пыталась замаскировать свое торжество. Разве она не предупреждала членов своей семьи о том, что Груберы — опасны, все до одного, что яблоко от яблони далеко не падает, что сыновья и дочери беспутной Консуэло унаследовали от матери ее преступное легкомыслие, злобу и алчность! На этот раз Рикардо крыть, как говорится, было нечем.
Находясь в вестибюле больницы, совершенно ошеломленный происшедшим, полный тревоги, он и не пытался возразить ей и только твердил:
— Но зачем брату Габриелы понадобилось стрелять в моего отца? Зачем?.. Не пойму!
— Затем, что он преступник! — немедленно ответила Эльвира. — Бедный мой Федерико! Эта женщина, Консуэло, не остановится, пока не изведет нас всех... И детки ее не остановятся.
Когда же она узнала, что Федерико пришел в себя и хочет видеть Габриелу и Рауля, Эльвира затаилась.
Она сразу же поняла, зачем понадобился ее мужу Рауль. Он хочет, чтобы адвокат внес изменения в завещание! О, проклятый! Он и на смертном одре хочет играть роль заботливого папаши своей незаконнорожденной дочки! Ничего, она что-нибудь придумает! Она перехватит Рауля и найдет способ убедить его, чтобы он не смел вносить в завещание никаких изменений! И не позволит исключить из завещания ее, законную супругу Федерико.

Рикардо и Габриела сидели у кровати Федерико. Оба еле сдерживали слезы. Они старались не смотреть друг на друга. Габриела чувствовала глубокую вину за своего брата. Федерико пытался ее успокоить но она все твердила:
—Простите меня, простите!
Наконец, Федерико, собравшись с силами, заговорил о том, что казалось ему самым важным:
—Я хочу оставить состояние твоему ребенку, Габриела. Позволь мне хоть таким образом компенсировать тебе то, что я не принимал никакого участия в твоем воспитании. Думаю, что это будет справедливо!
Габриела в ответ отчаянно мотнула головой.
—Нет-нет, ни за что! У вас есть дети, кроме меня... А мне ничего не надо. Я сумею вырастит своего ребенка сама.
— Я считаю поступок отца справедливым, Габриела, — проговорил Рикардо. — И не надо отказываться от того, что принадлежит тебе по праву.
— Мне ничего не надо, — упрямо возразила Габриела, — за исключением того, чтобы вы поправились. Простите меня, простите моего брата!
Федерико погладил ее по руке и жестом показал, что он устал.
Габриела и Рикардо поднялись.
—Одну минуту, — остановил их Федерико. — Если вы любите меня, подайте друг другу руки... Вот так. Посмотрите друг другу в глаза... Очень хорошо. Я прошу вас: попытайтесь обрести счастье. Какие бы тернии ни были на вашем пути, попробуйте стать счастливыми. Вы обещаете мне это?
Рикардо молча кивнул.
—Обещаю, — проронила Габриела.
...Но как только они вышли из палаты, она, не глядя на Рикардо, произнесла:
— Надеюсь, ты понял, что я не могла ответить иначе. Я должна была утешить... своего отца...
— Да, я понял, — сухо отозвался Рикардо. — И даю тебе слово, Габи, что больше не стану тебя добиваться. Мне не нужна такая любовь.
И они разошлись в разные стороны.

Бейби и Манрике сидели в машине с потушенными фарами напротив полицейского участка.
К услугам Манрике прибегали всегда, когда требовалось от кого-то избавиться. Бейби с любопытством, искоса поглядывал на него. Профессиональный убийца, холодный, расчетливый, ему ничего не стоит усыпить подозрения намеченной жертвы, а потом хладнокровно убить ее. Левша, думал Бейби, ничего и понять не успеет. Он хорошо знает Манрике, он решит, что тот пришел ему на помощь...
—Чего мы ждем? — нарушил молчание Манрике.
—Хочу, чтобы один тип убрался из участка, по имени Артуро, — объяснил Бейби. — Остальных я сумею отвлечь. Камера, в которой будет Левша, налево по коридору... Сперва войду я, а ты подожди минуту и ступай следом. Левшу необходимо прикончить, иначе он всех нас заложит.
—Будь спокоен, — пообещал Манрике.

Артуро уже с полчаса слушал сбивчивую исповедь Левши.
Картина постепенно прояснялась.
Левша, то и дело глотая подступавшие к гору слезы, рассказал Артуро о том, что у него было твердое намерение убить его, но, чтобы не делать этого, он, Левша, был вынужден прострелить ногу самому себе.
Он надеялся, что ему удастся залечь на дно со своей раной. Он запутался, так запутался.
— Хорошо, Сесар, — прервал его Артуро, — мне все ясно. То, что ты ранил Федерико, — чистая случайность. Надеюсь, мне удастся доказать это. Но скажи, кто стоит за всем этим? Назови мне имена, Левша!
— Какие имена? — чтобы оттянуть время, промямлил Левша.
— Имена людей, втравивших тебя во все это… Пойми, я хочу тебе помочь. Но мне надо знать, кто спровоцировал тебя на этот выстрел. На кого ты работал?
— Ни на кого я не работал, — густо покраснев, буркнул Левша, — я хотел добыть немного деньжат для своей семьи, для мамы...

Как только Патрисия вошла в палату к своей сестре, Илиана сразу поняла, что та явилась с каким-то важным разговором.
На лице Патрисии была написана решимость. Она села на край кровати и взяла Илиану за руку.
— Вот что, Илиана, — начала она, — ты поправляешься, и нет нужды затягивать дальше этот разговор
— Что-нибудь случилось? — настороженно спросила Илиана.
— Случилось это давно. Давно, когда Рауль стал отдаляться от тебя...
— Зачем об этом вспоминать! — вспыхнула Илиана. — Это ушло в прошлое. У нас теперь превосходные отношения.
— Ах, сестра, зачем ты обманываешь себя! — с досадой произнесла Патрисия. — Ваши отношения были прекрасны до тех пор, пока не появилась Марисоль.
При имени Марисоль Илиана вздрогнула и выжидательно посмотрела на сестру.
—Но дело не только в Марисоль, — продолжала Патрисия. — Дело в тебе. И в Рауле. Ведь он испытывает к тебе не любовь, а только жалость.
Илиана сделала протестующее движение, но Патрисия не дала себя перебить.
— Жалость, — твердо повторила она, — он не может любить тебя. И тебе не следует принимать такую любовь.
— Нет, он любит меня, я чувствую, — воскликнула Илиана, — иначе чем ты объяснишь мне то, что он все эти дни не отходил от меня, был так добр ко мне..
— Именно этим самым, его добротой и благородством, — с горячностью сказала Патрисия. — Он благороден, как редко бывает благороден мужчина. Он и правда необыкновенный... — у нее дрогнул голос, и она отвернулась.
Последовало молчание.
—Патрисия, — наконец промолвила Илиана, — посмотри мне в глаза.
—Зачем? — угрюмо спросила сестра.
—Ты... говорила сейчас таким тоном о Рауле, что мне пришло в голову... нет, этого не может быть... Я даже не решаюсь высказать это предположение...
Патрисия вздохнула, затем подняла голову и в упор посмотрела на Илиану.
—Предположение?.. Нет, это не предположение. Это — правда. Я люблю его, люблю Рауля и наконец-тo имею право сказать тебе об этом.
Ноздри Илианы затрепетали от гнева.
— Так, значит, вот что ты скрывала от меня все это время, — презрительным тоном сказала она. — Как я прежде не догадалась... Ты всегда вела себя странно при нем... Ты любила смотреть на него... Ты гладила пальцами клавиши инструмента, на котором он играл... Ты первая пришла к Марисоль... Значит, все это ты делала ради себя, а не ради меня! Ты скрывала свою страсть, разыгрывала из себя любящую сестру!
— Я и в самом деле люблю тебя, Илиана, — потупив голову, произнесла Патрисия.
— Ты любишь его, Рауля! И сейчас ты надеешься нас разлучить, не так ли?
— И тебе, и ему будет лучше, если вы расстанетесь, положите конец этой лжи, — выговорила Патрисия.
—Мне? Ему? Скажи лучше — тебе! — в гневе крикнула Илиана. — Убирайся! Не могу видеть тебя больше! Прочь отсюда! Прочь!.. Предательница!..

Боковым зрением Левша заметил, как в полумраке коридора, отделенного от него стальной решеткой, мелькнула тень.
Он резко обернулся и вскочил на ноги.
— Кто тут?
— Это я, брат! — перед ним был Манрике.
— Ты?!
— Я пришел, чтобы вывести тебя из этой конуры, — объяснил Манрике.
— Тебя послал Бейби? — не веря собственным ушам, спросил Левша.
— Ну да. Ведь у нас не принято оставлять в беде своих, — возясь с отмычкой, говорил Манрике.
— Это здорово! — воскликнул Левша. — А я-то думал, мне крышка! Манрике, брат, выпусти меня отсюда.
— А ты думал, мы дадим тебе сгнить в тюрьме, — отпирая дверцу, сказал Манрике, — нет, брат, мы не те люди.
— Спасибо тебе! Спасибо тебе, брат, — с этими словами Левша кинулся на шею Манрике.
...Дальнейшее произошло в считанные секунды.
Он ощутил толчок в живот, потом резкую боль, потом почувствовал, что объятия Манрике разжались — и вот он уже лежит на ледяном полу с ножом, вонзенным в его тело.
Левша потерял сознание.

Глава 39

Артуро, когда узнал от Йоли, что Габи отправилась с Рикардо в ресторан, чтобы в очередной раз выяснить с ним отношения, не на шутку рассердился.
Как ему надоело играть роль амортизатора между этой девушкой и ее возлюбленным, которого она, судя по всему, никак не может забыть. И что им выяснять, ведь все предельно ясно!
Помимо злости и досады, он испытывал еще неловкость за нее. Сколько можно бегать за женатым мужчиной, сколько можно унижаться перед ним! Неужели она не осознает, в какое двусмысленное положение ставит себя саму и его, Артуро!
Нет, надо положить этому конец.
Артуро сел за руль с твердым намерением куда-нибудь уехать на несколько дней, исчезнуть из поля зрения Габриелы, чтобы она могла на свободе обдумать как следует свое положение и прийти к какому-нибудь решению.
Но тут в это дело, кажется, вмешалась сама судьба. Машина не заводилась. Пока Артуро сообразил, что могло произойти, и намеревался открыть капот, по улице прозвучало знакомое цоканье каблучков Габриелы и из вечерних сумерек выплыла ее точеная фигурка. Когда она поравнялась с машиной, Артуро окликнул ее.
—Ты, — обрадованно сказала девушка.
Артуро пристально посмотрел на нее. Никаких следов смущения... или она не осознает до конца, что делает!
—Где ты была? — спросил он.
Он боялся, что Габриела сейчас примется что-нибудь сочинять, но она спокойно ответила:
—Я была в ресторане. С Рикардо.
— Вот как, — ожидая дальнейших объяснений, проговорил Артуро. — Надеюсь, ты хорошо поужинала?
— Нет, я ничего не ела, — точно не замечал его ироничного тона, ответила Габриела. — Мне надо было с ним поговорить.
— Сколько можно, Габи! Ведь и так все давно ясно! — не удержался от упрека Артуро.
— Мы говорили о Левше и Ванессе, — объяснила Габриела, — и еще...
— Ну-ну! Я внимательно тебя слушаю, — торопил ее Артуро.
— Мы окончательно решили, что больше не нуждаемся друг в друге, — продолжала Габриела. — Между нами все кончено. Я первая сказала об этом Рикардо, и он со мной согласился. Он намерен восстановить свои отношения с женой.
— Пожалуй, с его стороны это будет самым правильным, — раздражаясь, изрек Артуро.
—Ты сердишься?
—Пойми, я не могу делить любовь с кем-то, — отозвался Артуро.
Габриела слегка улыбнулась.
—Ты говоришь ерунду. Но ты беспокоишься, я понимаю, — признала она. — И поэтому я считаю, чтобы больше не было недомолвок, нам следует назначить день свадьбы. Так будет лучше и для тебя, и для меня тоже...

...Левша думал, каким образом теперь подобраться к Ванессе, и долго не мог ничего придумать.
Он знал, что домашние заперли ее в своей комнате, что Ванесса находится под домашним арестом.
Он несколько раз совершал прогулки к дому Линаресов, но шагнуть за ограду не решился, так как знал, что, как только его заметят, он будет решительно выдворен прочь.
Консуэло пыталась убедить сына, что Ванесса больше не захочет с ним видеться. После того как он такое натворил, ни одна мало-мальски разумная девушка не захочет иметь дело с таким человеком, как Левша.
Но Левша хорошо знал Ванессу.
Он знал, что на свете не найдется другого человека, который будет ее понимать так хорошо, как он. Знал, что она так же одинока, как и он сам, и что сейчас она томится без него, точно так же как и он без нее.
Он сел за стол и набросал письмо такого содержания:
«Дорогая! Прости меня за все, что я сделал. Я был не в себе. Но что действительно истинно во мне, так это любовь к тебе. Я вызволю тебя из заточения, позволь мне только обдумать, как это сделать. Доверься мне».
Левша решил обратиться к брату. Рубен относился к нему с молчаливым сочувствием, он видел это. И он тоже хорошо понимал, что такое одиночество.
— Рубен, — сказал Левша, — ты можешь сделать мне одно одолжение?
— Пожалуй, — напустив на себя солидный вид, отозвался Рубен.
— Мне надо, чтобы ты пробрался к Линаресам… проник за ограду…
— А если меня заметят?
— Надо сделать так, чтобы тебя заметила только Ванесса… ее окно угловое на втором этаже, — объяснял Левша. — Посвисти, и она выглянет. Тогда брось ей это письмо. Сделай, брат?
— Постараюсь, — важно пообещал Рубен.

— Где ты был?..
Сара задала этот вопрос на редкость покладистым тоном, так что Рикардо подумал, что ей ничего не известно.
— Я виделся с Габриелой.
Он думал, что его ответ вызовет очередной взрыв эмоций со стороны Сары, но она кратко сказала:
—Понимаю.
И, не добавив больше ни слова, стала подниматься по лестнице в свою комнату.
Это было более чем необычно.
Рикардо нагнал ее наверху.
—Что ты понимаешь? — спросил он.
Сара с легкой улыбкой открыла двери в свою комнату и сделала приглашающий жест.
—Я устала вымаливать твою любовь, Рикардо, — проговорила она. — Мне кажется, ты должен поду мать о себе, а я о себе. О своей жизни без тебя.
Из-под опущенных ресниц она время от времени метала взгляды, чтобы видеть реакцию Рикардо.
—Зачем нам мучить друг друга, — кротким голосом продолжала Сара, — ты не можешь забыть Габриелу, не так ли?.. Скорее, ты забудешь нашего малыша, — Сара всхлипнула, — чем ее. Одним словом, я не хочу больше добиваться твоей любви.
Рикардо не знал, можно ли принимать ее слова за чистую монету, но на всякий случай промолвил:
— Я рад, что ты пришла к такому решению, Сара…

Рауль продолжал посещать Илиану. Их встречи носили все более тягостный характер. В его визитах чувствовалась какая-то принужденность, как будто он, сцепив зубы, решился выполнить свой тяжелый долг до конца, и это раздражало Илиану.
Патрисия в последнее время, как могла, избегала Рауля. Ей хотелось уйти из этого дома и где-то на стороне, вдали от сестры и ее жениха, начать новую, самостоятельную жизнь.
Рауль и не спрашивал о ней Илиану, опасаясь вспышки гнева с ее стороны.
Он не мог понять, хочет она, чтобы между ними произошел окончательный разрыв, или это только поза.
— Неужели ты думаешь, что, уничтожив свое свадебное платье, ты порвала наши отношения? — спросил он ее однажды. — Неужели ты считаешь, что этот девчоночий жест что-то решает?
— А тебе разве не ясно? — вопросом на вопрос ответила Илиана.
Она как будто желала внести определенность в их отношения, и это изводило Рауля.
— Нет, мне ничего не ясно. Скажи прямо, чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты исполнил свою давнюю мечту и ушел окончательно к своей красотке, — отозвалась Илиана.
— Ты этого действительно хочешь? — настаивал Рауль.
— А ты желаешь еще и получить от меня благословение? — Илиана, произнеся это, вдруг сильно побледнела и покачнулась.
— Что с тобой?! — Рауль метнулся к ней, чтобы поддержать ее.
— Ничего, — стиснув зубы, ответила Илиана, немного нехорошо... Ступай, оставь меня одну.
— Но я не могу оставить тебя в таком состоянии, — пробормотал Рауль.
— Это самое обычное для женщин в моем положении состояние, — раздраженно бросила Илиана.
—В каком положении? — испуганно спросил Рауль.
Илиана с насмешкой посмотрела на него.
— А тебе непонятно? — тихо выговорила она.
— Нет.
— Ты просто не хочешь понять, — вспыхнул Илиана.
— Да скажи мне наконец, что я не хочу понять! — воскликнул Рауль.
—Я беременна, — ответила Илиана.

Консуэло наконец решила объясниться с сыном. Долго она откладывала этот разговор, надеясь, что он сам перед ней как следует повинится. Но, не дождавшись раскаяния с его стороны, она заговорил сама.
— Послушай меня, сын, — начала она, — я понимаю, тебе надоела нищета. Тебе претит наша бедность, тем более что девушка твоя из богатой семьи Но это вовсе не значит, что ты должен стать преступником...
— Я не преступник, мама, — попробовал остановить ее Левша. — То, что произошло, — это чистая случайность.
— Хорошо, — Консуэло кивнула. — Допустим, то, что ты стрелял в Фернандо, — случайность. Но объясни, откуда у тебя оружие? Откуда у тебя были деньги?
— Ну, были, — неохотно признал Левша, — только они сплыли, были и сплыли.
—Столько денег честным путем не заработаешь, — настаивала Консуэло.
—С этим покончено, мама, — сказал Левша.
— А потом, я тебе скажу, — продолжала Консуэло, — деньги — это еще не все. Твоя Ванесса выросла в богатой семье, но у нее никогда не было того, что было у тебя в нашем доме, — заботы, внимания, любви... Ты же знаешь, как мы все любим тебя. И как переживаем за тебя. Пожалуйста, если не думаешь о себе, хотя бы подумай о своей семье...
— Хорошо, мама, — пообещал Левша. — Будь спокойна, я поразмыслю над этим.

Затворившись в своем кабинете, Рикардо рассматривал рисунки Габриелы.
Это просто удивительно, с какой полнотой она сумела выразить свой собственный характер в этих разных, ломаных, а то и плавных, вкрадчивых, линиях, в этих стремительных набросках. В них как будто проговаривалась вся ее душа — неустоявшаяся, смятенная, впечатлительная, непримиримая.
Некоторые нарисованные ею фигурки девушки излучали то легкомыслие, которое временами было свойственно самой Габриеле. Они как будто говорили: «Мы существуем лишь для того, чтобы нами восхищались». Они меняли наряды, но суть их оставалась прежней — легкой, солнечной, игривой. Другие впечатляли своей серьезностью, задумчивым наклоном головы, плавными движениями рук. Они был нежны, глубоки и преданны, как и сама Габриела. Третьи как будто танцевали, кружились в своих кружевных платьях и невесомых накидках, отдаваясь потоку окружающей их жизни... Казалось, нет силы способной прервать это радостное кружение жизни, эту неиссякаемую веру в счастье. Но вот одна девушка как будто замерла в полете, балансируя на краю грядущего, которое вот-вот предстанет перед ней...
..Ему было больно смотреть на этот карнавал молодости, и он позвонил Еве и потребовал, чтоб она унесла рисунки в кабинет Габриелы, подальше от его глаз.
После Евы к Рикардо зашел Федерико. Они не много обсудили перспективы «Тропибеллы» на ближайшее будущее, а затем Федерико сказал:
—Знаешь, я вчера побывал у Консуэло.
Рикардо замер, ему показалось, что отец хочет сказать что-то важное.
— Она благодарила меня за Левшу, — объяснил Федерико.
— Больше вы ни о чем не говорили? — не удержался от вопроса Рикардо.
Федерико вздохнул. Как ни хотелось ему сообщать эту новость, он считал себя не вправе скрывать ее от сына.
—Говорили. Консуэло сообщила мне, что Габи и Артуро решили назначить день свадьбы.

Последнее время Бейби сделался таким раздражительным, что Линда Миранда не знала, как и подступиться к нему.
Часами он пропадал где-то, иногда не являлся ночевать, а потом приходил и выплескивал на нее свое раздражение.
Он требовал, чтобы она перестала общаться с Артуро, Он подозревал, что мать влюблена в полицейского, и это выводило его из себя.
Линде надо было раз и навсегда объясниться с сыном, сказать ему, что у Артуро есть невеста, но она считала, что ее личная жизнь и ее мысли никого не касаются, в том числе и сына. К тому же ей не хотелось в который раз возвращаться к разговору об Артуро.
Для себя она считала эту тему исчерпанной. Но Бейби так не считал.
Как-то раз Артуро позвонил ей по делу, и трубку взял Бейби. Он сразу узнал голос Артуро и решил, что тот хочет назначить матери свидание. Бейби швырнул трубку и тут же набросился на Линду.
— Это опять звонил полицейский. Когда этот тип оставит нас в покое! Я не могу слышать в трубке голос этого мерзавца!
— Он не мерзавец, — тут же взвилась Линда. — Я требую, чтобы ты относился к нему с уважением.
— Да-а? — подняв брови, протянул Бейби. — Это в честь чего же? Что он такого совершил, чтобы я уважал его?
Сколько раз с языка Линды чуть было не срывалась правда! Но она и в этот раз удержала себя.
—Он мой коллега по работе. И этого достаточно.
Бейби сделал предостерегающий жест.
—Если я еще раз, — медленно выговорил он, — увижу этого коллегу у нас в доме, я покину его навсегда. Я сумею найти себе пристанище, где бы меня не преследовала эта противная рожа.

Габриела открыла дверь и отпрянула, увидев Рикардо.
— Сколько можно, Рикардо! Мы с тобой обо все уже поговорили!
— Нет, не обо всем! — угрюмо заметил Рикардо. Позволь мне войти.
Габриела насторожилась, пропуская его.
—Слушаю тебя, — сдержанно сказала она. Рикардо знал, что обращаться к ней в требовательном тоне бессмысленно: это может только вызвать раздражение у Габриелы. Но он был слишком на взводе, чтобы помнить об этом.
Говорят, вы уже и день свадьбы назначили? — глядя на нее чуть ли не с ненавистью, спросил он.
— И что из того? — высокомерно поинтересовалась Габриела. — Кто может что-то иметь против этого?
— Я! — выкрикнул Рикардо, стукнув себя в грудь для пущей убедительности. — Я, черт возьми!
— Ты? — прищурилась Габриела. — Ты мне совершенно чужой человек, — отчеканила она, — ступай к своей жене и так разговаривай с ней, а не со мной!
Тон, каким было произнесено все это, немного отрезвил Рикардо.
—Прости. Я просто хотел спросить: зачем ты торопишься? Тебе и Артуро надо как следует проверит ваши чувства, чтобы не совершить ошибки.
— Это излишне, — заявила Габриела.
— Ты его любишь?
— Да, люблю. Ты можешь, наконец, оставить меня в покое? Что тебе надо от меня?
Рикардо отвернулся. Ему было больно смотреть на нее, так больно, что у него защемило сердце.
—Что мне надо от тебя? — повторил он. — Не знаю. Но я знаю одно — твоя любовь всегда будет принадлежать мне, мне одному...

Глава 41

Аурелио заранее предвкушал удовольствие, которое доставит ему игра с Габриелой. Мутить воду в этом чистом источнике — это для него наслаждение.
Пожалуй, он отведет Габриеле специальную партию в своей игре; он уверен, она блестяще справится с ней, не подозревая о том, что всего-навсего играет роль в написанной им пьесе.
Он верно почувствовал слабые струны в душе Габриелы. Все Линаресы были честолюбивы, а эта могла заткнуть за пояс кого угодно своими честолюбивыми устремлениями.
Под видом участия Аурелио уже удалось посеять кое-какие сомнения в этой незамутненной душе.
— Полицейский тебе — не пара, — уговаривал он Габриелу. — Ну посуди сама, что он может тебе дать? Разве ты создана для того, чтобы только угождать мужу и детям?
— Он даст мне главное, — возражала Габриела, — заботу, тепло, внимание.
Аурелио возвел очи горе.
—Боже мой! Неужели ты думаешь, этого тебе достаточно! Ты, которая заслуживает того, чтобы весь мир положить к твоим ногам!
— Это всего лишь красивая фраза, — Габриела оказывала сопротивление, и это еще больше разжигало Аурелио.
— Ничего подобного. Все зависит от самого человека. Если он заранее соглашается на то, что ему всю жизнь суждено довольствоваться крохами, — бросился объяснять Аурелио, — но если у него большой аппетит к жизни, большие претензии, окружающие поддаются его воле, или гипнозу, и начинают видеть в нем высшего человека. Ты высший человек, ты — Линарес! А твой Артуро — мелкая букашка.
— Вы ни во что не ставите душу человека, — говорила Габриела, — да, Артуро не честолюбив, но у него высокая душа...
— Высокая душа — это еще не профессия, — немедленно отзывался Аурелио. — У этого парня пара извилин в голове да добрые намерения, вот все, чем он богат.
— Что вы хотите от меня? — вырвалось у Габриелы. — Зачем вы мне все это говорите?
— Только одного: я хочу, чтобы ты приняла мою помощь.
Габриела с сомнением покачала головой.
—С какой стати? Вам-то это зачем?
Аурелио сделал плавный жест рукой.
—Не стану распространяться относительно зова крови, хотя я его ощущаю в себе, ведь ты — истинная Линарес. Скажу проще: мне это выгодно.
Габриела с интересом посмотрела на него.
—То есть?
Она ждала объяснений и незамедлительно их получила.
—Видишь ли, Рикардо выдохся. Он уже не хочет работать в полную силу. Он запутался в своих жизненных ситуациях. А такой человек не способен творить. А ты — ты открыта для творчества. Я хочу, чтобы ты возглавила новый Дом моделей. Я предоставлю тебе средства, помещение. У тебя будет свой офис. Уверен, что надежно вложу свои капиталы, если ты поведешь дело. Ты талантливый человек, у тебя оригинальное виденье, не замутненный стереотипом глаз. Вместе с тобой мы добьемся многого.
...Таким образом Аурелио в течение нескольких дней обрабатывал Габи.
— В общем, он прав, — делилась она с Евой, он не скрывает, что цель у него не совсем бескорыстная. Я чувствую, что могла бы хорошо работать, это пошло бы нам обоим на пользу.
— А нет ли у него какой-то еще цели? — сомневалась Ева. — Конечно, ты в силах возглавить Дом моделей, и он не прогорит, я уверена... Но мне что-то не очень нравится этот сеньор...
— Не знаю, — раздумчиво отвечала Габриела. Сказать по совести, и мне все это кажется подозрительным. Когда я говорю с ним, сомнения рассеиваются, а когда остаюсь одна...
— Мне кажется, он делает это в пику Рикардо, — предположила Ева.
— Тогда зачем отговаривать меня выходить за Артуро? — размышляла Габи. — Да, странно. Во всем этом есть какая-то загадка...

Рикардо был поражен, когда увидел в «Тропибелле» Артуро. Он наткнулся на него в тот момент, когда полицейский в сопровождении Сары внимательно осматривал помещение.
—Ты что здесь делаешь? — воскликнул Рикардо.
Сара, усмехаясь, встала между ними, заслонив собой Артуро.
—Дорогой, после того как на тебя было совершено покушение, я не могу быть спокойна, — запела она. — Я уговариваю Артуро возглавить службу безопасности в «Тропибелле».
— На черта она нужна!
— Не говори так. Она просто необходима, — ласково, но твердо сказала Сара.
— Но какого черта ты пригласила этого человека! — злобно глядя на Артуро, продолжал Рикардо.
Артуро, стараясь не слушать перепалки между мужем и женой, внимательно осматривал стены.
—Он человек опытный и добросовестный, — ворковала Сара. — И еще неподкупный... — Сара погладила Артуро по плечу. Тот дернулся. — Совершенно неподкупный. Не спорь со мной, Рикардо. Твоя безопасность мне дороже всего... Прошу вас, подайте друг другу руки. Магали, принеси нам всем по бокалу вина...
Вино было принесено. Мужчины смущенно топтались на месте, не зная, что сказать. Зато Сара чувствовала себя как рыба в воде. Она ощущала прилив вдохновения. Этот неотесанный мужлан, Артуро, нравился ей! Ей хотелось приручить его. Пленить. Получить. Заставить влюбиться в себя, а уж потом бросить, как надоевшую игрушку.
— Итак, — прервала она молчание, — выпьем за твою новую должность, Артуро...
— Я еще не дал согласия, — пробормотал Артуро.
— Я тоже, — буркнул Рикардо.
— Подумав, вы оба согласитесь, что мое нововведение — необходимость, — тоном, которым говорят с детьми, сказала им Сара. — Надеюсь, вскоре ты приступишь к исполнению своих обязанностей, Артуро...
Взгляд ее светился лаской и дружелюбием...

В глупую ситуацию попал Демокрасио.
Обычно мужчины прибегают к различным уловкам, чтобы соблазнить девушек.
Но тут инициатива принадлежала Эстер.
Девчонка казалась одержимой идеей «все испито», «пройти всю любовь от А до Я», как она выражалась.
Это путало его. Он чувствовал, что ее интересует не столько он, Демо, сколько Артуро. Она надеется вызвать ревность Артуро. А этот слепец, одержимый своей Габриелей, ничего не замечает.
Роль, которую навязала Демо Эстер, не могла его устроить. Однако, боясь оказаться уличенным в трусости, он, по ее настоянию, однажды повел ее в гостиницу, для того чтобы они там провели ночь
К счастью, на полпути к «разврату» их перехватила Консуэло.
Выходя из магазина напротив гостиницы, она заметила свою дочь с Демокрасио.
Консуэло перебежала через дорогу и влетела в вестибюль.
Молодая парочка уже пыталась зарегистрироваться в гостинице.
Консуэло за волосы оттащила дочь от стойки.
—Это что еще такое! — накинулась она на Демокрасно. — Да как ты смеешь! Как осмелился заманить мою дочь в гостиницу!
В более глупом положении Демо еще не случало оказываться.
В самом деле, не валить же ему все на Эстер, не говорить же Консуэло, что ее дочь сама упорно тащит его в постель, потому что желает забыть с ним о другом мужчине, о том, кого действительно любит!
— Да мы... мы только хотели поговорить! — защищался Демокрасио.
— Я сейчас так с тобой поговорю, что все твой курчавые волосы вылезут, — пригрозила ему Консуэло. — Пошел прочь! А ты, — обернулась она к дочери, — ты ведешь себя, как дешевая потаскушка. Ну, я с тобой еще дома побеседую.
Это обещание не слишком обрадовало Эстер, но она покорно поплелась за матерью, осыпавшей ее по дороге градом упреков.

...Прямо от Федерико Линареса адвокат Плинио направился в комнату его жены.
Он знал, что условие, которое поставил своей супруге Линарес, окажется неприемлемым для нее. Тем лучше, думал Плинио. Если повести дело с умом, на склоках супругов можно сколотить целое состояние.
—Ну что, — нетерпеливо произнесла Эльвира, едва Плинио переступил через порог комнаты.
Лицо Плинио приняло самое удрученное выражение.
— Очень тяжелый вышел разговор, сеньора, —пожаловался он, — право, никогда не имел дело с таким несговорчивым человеком, как ваш муж...
— Он не согласен внести мое имя в завещание? — перебила его Эльвира.
Адвокат развел руками, изображая полную покорность судьбе.
В том-то и дело, что согласен. Эльвира с изумлением переспросила:
— Согласен?!
Плинио все с тем же сокрушенным видом наклонил голову.
—Согласен. Но у него есть условие. Эльвира вопросительно посмотрела на него.
—Условие такое, — мямлил адвокат. — Он требует, чтобы вы дали ему развод.
Прежде чем он до конца договорил эту фразу, Эльвира, обо всем догадавшись, энергично воскликнула:
—Никогда!
—В таком случае, сеньора… — адвокат развел руками.
Воцарилось молчание.
—Он отберет у меня все деньги, — наконец произнесла Эльвира.
Плинио наклонил голову в знак согласия.
— Да не молчите же вы! Надо что-то делать! — вскричала Эльвира.
— Деньги отберет наверняка, — подлил масла огонь адвокат. — Но вы можете кое-что предпринять...
—Что?..
—Контрмеру. Вы можете снять все деньги со своего счета и положить на имя того лица, которому доверяете, — предложил Плинио.
Эльвира воздела руки.
— Кому можно доверять в этом мире? Все против меня!
— Я сам готов оказать вам эту услугу, — скромно заявил адвокат. — Вы давно знаете меня, сеньора. Я вас никогда не подводил.
Эльвира несколько минут молчала.
—Хорошо, я подумаю над вашим предложением, — наконец сказала она.

«Однако этот Бейби шутить не любит!» — такой была первая мысль Бето, когда на его глазах двое неизвестных втолкнули его друга Левшу в машину и стремительно умчались.
Что делать, что предпринять!
Бето считал, что он дешево отделался. Слава Богу, Бейби не стал сводить счеты с ним, с Бето! Первой его мыслью было заявить в полицию.
Но тогда пришлось бы поведать полицейским о его собственном подвиге, о том, что он помогал Левше, выслеживая Бейби.
Подобный расклад не устраивал Бето.
В конце концов. Левша сам виноват. Это его дела, пусть сам из них и выкручивается, как знает. Да и что ему может грозить? Ну, надают тумаков — так ведь это справедливо, он сам в ярости мог забить Бейби до смерти, если б в это время не вошла Марисоль.
Можно было бы обо всем рассказать Марисоль.
Но опять же Груберы тут же укажут на него, потащат его в полицию, а Бето меньше всего на свете хотелось оказаться в полицейском участке.
И он решил затаиться и ничего не предпринимать.
Возвратясь от Бейби, Марисоль решила произвести в комнате брата обыск.
Она посвятила в свои намерения только Эстер.
Вдвоем они принялись обшаривать в комнате брата каждый угол.
Эстер очень волновалась. Ей не хотелось перетряхивать пожитки брата в поисках доказательств того, что он занимается грязными делами. Но они должны узнать о нем всю правду. Сколько может продолжаться эта игра в молчанку! И если Левша не хочет поделиться своими секретами, значит, необходимо действовать самим.
Марисоль тоже буквально тошнило от этого предприятия. Но она знала, что нельзя и дальше делать вид, будто ничего не происходит. В конце концов, Бог весть до чего еще может докатиться Левша. Он не считается ни с кем: ни с матерью, ни с сестрами. Что хочет, то и творит.
Марисоль в самом воинственном расположении духа принялась обыскивать комнату.
Через десять минут она вытащила с антресолей старую сумку и, открыв ее, вскрикнула.
В сумке оказались пакетики, набитые белым порошком...

Когда Артуро открыл дверь и увидел перед собой Рикардо, он подумал, что это посещение очень не кстати. С минуты на минуту к нему должна был прийти Габриела.
—Я пришел, чтобы обсудить с тобой это странно назначение тебя начальником охраны, — объясни ему Рикардо. — Как ты на это смотришь?
Он говорил весьма миролюбивым тоном, и Артуро решил отвечать тем же. Тем более что ему очень хотелось спровадить Рикардо побыстрее.
—Я и сам удивлен, — не предлагая ему сесть, отозвался Артуро.
Диего был удивлен, что Артуро повел себя так не гостеприимно, и поэтому сказал:
— Садитесь вот сюда, сеньор.
Рикардо ласково улыбнулся ему.
— Спасибо, мальчуган... А что скажет хозяин?
Артуро сделал приглашающий жест рукой.
— Но ты хочешь принять это предложение? — поинтересовался Рикардо.
— Возможно, — ответил Артуро. — Габи не слишком нравилось мое прежнее место работы.
Все сошло бы как нельзя лучше, если бы Артуро не произнес вслух имени Габриелы.
—Так ты все же хочешь жениться на ней?
Артуро весь подобрался. Он почувствовал, что разговор не только затянется, но пойдет вовсе не в мирном русле.
—Конечно. Я усыновлю ее ребенка и воспитаю его.
Вот уж этого Рикардо никак не мог стерпеть. Кровь ударила ему в голову.
— Этого я не допущу! Это мой ребенок, и я никому не отдам его!
— Нет, это не твой ребенок... Он не будет иметь никакого к тебе отношения! — в запальчивости возразил Артуро. — Когда он появится на свет, у нас с Габи будет двое детей: вот этот мальчуган, — он указал на Диего, — и младенец... Ступай отсюда!
Рикардо бросился на него, но получил отпор. Он снова сделал попытку достать Артуро кулаком, но тот, не владея собой от ярости, поднял револьвер.
В эту минуту в комнату влетела Габи.
—Прекрати! Немедленно прекрати, Артуро!
— Хороший же отец будет у твоего малыша, Габи, — обратился к ней Рикардо, —: он без пяти минут убийца... Если бы не ты, он бы выстрелил в меня.
— Я не хочу, чтобы мой папа был преступником, — вдруг крикнул Диего и, сорвавшись со своего места, исчез за дверью.
— И я не хочу, чтобы моего ребенка воспитывал убийца! — жестко заявила Габи.
— Вот видишь! Вот видишь, какой он! — торжествовал Рикардо.
Габи разгневанно обернулась к нему.
— А ты ступай прочь! Я и тебя не хочу видеть. О Боже! — она заломила руки. — Как мне все это надоело! Когда же это все кончится! Вы оба мне противны, — она топнула ногой и выскочила следом за Диего.
— Ну, ты доволен? — мрачно спросил Артуро у Рикардо.
—Не очень, — угрюмо отозвался тот.