В предыдущей серии...
– Не преувеличивайте, - подперев рукой бок, посмотрела сверху вниз одна женщина на другую. - Мой мальчик никогда не доставлял хлопот в школе, в которой учился, и только вы жалуетесь на него. Раз не умеете учить детей, то выбрали бы другую профессию, - пригвоздила взглядом мать проблемного ребенка сидящую за своим рабочим столом Алехандру.
- Сеньора Давила, я ни в коем случае не собираюсь преувеличивать и со своей стороны делаю всё возможное для того, чтобы Хосе подтянулся, успевал по всем предметам, но повторяю еще раз: он не успевает по школьной программе второго класса, поэтому...
- Поэтому вы и должны заниматься с ним лучше, а не жаловаться на моего мальчика, с которым у нас с мужем никогда не было хлопот. За что вам деньги платят? За что вы, такая зеленая, а уже сидите в кресле заместителя директора?
- Сеньора... – покачала головой Алехандра.
- Что сеньора? Нечего было такую молодую назначать заместителем директора. Как можно доверять моего мальчика той, которая... – опустила свой взгляд мать ребенка на вздымающуюся грудь собеседницы, подчеркнутую жилетом. – Вам не в школе надо работать, а... лучше промолчу, чтобы не опускаться до вашего уровня. А теперь я пойду к директору школы, чтобы он нашел на такую девицу как вы управу.
– Сеньора Мартинес по праву занимает должность заместителя директора. Несмотря на молодость, она многого добилась, благодаря своему упорству и труду, а ее дипломная работа была признана одной из лучших. По стопам матери идет ее сын, который в прошлом году был признан самым лучшим учеником нашей школы. И это при том, что сеньора Мартинес растит своего сына одна, - в ответ на жалобу на свою подчиненную произнесла директор школы, когда мать проблемного ученика влетела в кабинет главы учебного заведения.
– И еще мать какого-то ублюдка будет указывать мне на то, как воспитывать мне моего Хосе, - хлопнула дверью кабинета директора женщина и, покачивая бедрами, с царственным видом покинула учебное заведение.

СЕРИЯ 103:

В том, что у Алехандры увеличился в новом учебном году объем работы, убедился и её сын, когда у его матери совсем не оставалось на него времени.
– Мам, тебе долго ещё? – Подошел к сидящей за столом матери, склонившейся над тетрадью одного из своих учеников, Виктор.
– Сынок, я должна закончить проверять упражнения, которые задала вам сегодня на уроке, а ты уже вернулся с прогулки? – Оторвала на миг голову от тетради Алехандра, но уже в следующий момент вновь продолжила свою работу.
- Мам, так я вернулся еще час назад, когда было светло, а посмотри вокруг, уже темно, - забрался с ногами на стул Виктор и начал раскачиваться.
- Надо непременно всё закончить, - покачала головой молодая женщина. – Виктор, не качайся на стуле, ты можешь упасть и получить травму, - вновь оторвала голову от тетради Алехандра и строго посмотрела на мальчика.
- Мам, прошли уже две недели и когда ты отведешь меня в спортивную секцию? – Поправил свои непослушные вихры волос Виктор.
- В спортивную секцию? А зачем? – В недоумении посмотрела Алехандра на сына.
- Мам, я же хочу заниматься боксом. Разве ты забыла?
- Виктор, но... – напоминание сына о его желании записаться в спортивную секцию стало неожиданным для его матери, потому что Алехандра надеялась, что ее ребёнок, как и большинство детей, быстро увлекается, но и быстро забывает о том, что еще вчера представляло для него интерес, однако мальчик вновь завел речь о том, что хочет заниматься боксом. – Виктор, давай выбери что-нибудь менее опасное, - поднялась со стула и подошла к сыну Алехандра.
- Мам, но бокс не опасный, - посмотрел снизу вверх на склонившуюся над ним мать Виктор.
- Но тебя будут бить. Тебя могут ранить. Я не хочу видеть тебя в синяках.
- Мам, этого не будет. Я же сильный. Я же мужчина. Я сам, как дам, как дам, - выскочил из-за стола мальчик и начал махать в воздухе согнутыми в кулачках руками, подражая боксерам, которых он видел по телевизору на ринге.
- Виктор, - только и могла что сказать Алехандра, подходя к сыну и целую его в макушку головы.
- Мам, как тут здорово, - вбежал в спортивный зал Виктор, когда его матери не оставалось ничего другого, как привезти своего сына в спортивную школу. – Мам, да не бойся ты, - оглянулся сын на опасливо озирающую по сторонам спортивного зала мать. – Мам, не стой там. Пошли к тому дяде тренеру. Он меня запишет, - кивнул Виктор на высокого мужчину в спортивном костюме, стоящего посреди зала.
- Прием уже закончен. Надо было приходить на прошлой неделе, - огорошил своим заявлением спортивный тренер Алехандру, на лице которой от его слов заиграла улыбка.
- Мам, мы опоздали. Я так хотел заниматься боксом, а теперь... – расстроился Виктор.
- Ладно, парень, сделаю ради тебя исключение, - потрепал по голове ребенка спортивный тренер.
- Мама, класс! Мам, я буду как папа, - возликовал мальчик, не обращая внимание на смущение матери от слов сына.

Эдуардо покачал головой и с грустной улыбкой посмотрел на дочь. Подумать только, ему, стоящему у руля одной из лучших гостиничных сетей Акапулько, оказалось не по силам построить из детских кубиков башню, и шестилетняя девочка сделала это быстрее него. Правы оказались отец и Раймундо, когда сказали ему, что он упускает самые лучшие годы из жизни своей дочери, а поймет, что потерял, в тот день, когда Мария Хосе приведет в их дом молодого человека и представит как своего парня.
– Папа, я первая. И у меня красивая башня получилась. Смотри, красный кубик на зеленом, а потом идут синий, желтый, а потом опять красный. Видишь, как красиво, - переводила взгляд своих карих глаз шестилетняя девочка с башни из игрушечных кубиков на отца, с которым они устроились на ковре детской комнаты.
- Ты у меня такая умница, дочка. Какая же ты умница, - подполз к дочери Эдуардо и, обняв ее, поцеловал в макушку головы.
- Папа, не расстраивайся. Мы сейчас построим новую башню, и теперь ты выиграешь, - начала разбирать стоящее перед ней сооружение из детских кубиков Мария Хосе.
- А, вот ты где. Я даже не знала, что ты вернулся домой. Мог бы и зайти поприветствовать меня, - вошла в детскую комнату Кармелита, вид которой продолжал оставаться болезненным в связи с мучающим ее токсикозом на первых месяцах беременности.
- Мама, мы с папой строим башню. Тебе больно, мама? - Вскочила на ноги девочка и хотела обнять свою мать.

- Мария Хосе, не сейчас, - поморщилась молодая женщина, отстраняясь от дочери. – Ты не видишь, я плохо себя чувствую, а твоему отцу всегда не до меня. Его брат и то уделял мне больше внимания, чем твой отец.
- Дорогая, тебе лучше было бы оставаться в постели, раз тебе так плохо, - обнял жену Эдуардо.
- В постели? Ну, сколько можно мне лежать в постели? Эдуардо, я же не больна, а беременна, и мне всего лишь нужны твои забота и внимание.
- Ну, не надо злиться, дорогая. Я думал, ты спишь, поэтому сначала зашел к Марихо. Ей же тоже требуется мое внимание или ты забыла, что она еще совсем ребенок?
- Эдуардо, но я твоя жена. Я мать твоей дочери и рожу тебе сына, - с обидой смотрела на супруга Кармелита.
- Пока нельзя сказать с точностью, будет это мальчик или девочка и тебе лучше оставаться в постели, раз ты плохо себя чувствуешь. Пошли я отведу тебя в комнату.
- Мама, а мой братик или сестричка что сейчас делает там у тебя? – Кивнула Мария Хосе на еще плоский живот матери, когда они вместе с Эдуардо вышли из детской комнаты.
- Я сказала, что у меня будет сын и не задавай таких глупых вопросов, - вышла из себя Кармелита.
- Дорогая, не надо повышать голос на Марихо. Наша дочь только спросила тебя о своем будущем братике или сестричке, и ты должна ей ответить, потому что она тоже переживает, когда тебе плохо. Посмотри, Марихо заплакала, - метался между женой и дочерью Эдуардо, не зная, кому в первую очередь уделить свое внимание. – А где мама? – Поцеловал в макушку головы муж жену, когда они устроились на постели.
– Где Ребека? Странный вопрос. Разве ты не знаешь, что твоей матери наплевать на меня. Куда больше ее волнуют подруги, знакомые, высшее общество и, конечно же, она мечтает вернуть твоего отца, который хоть и не развелся с ней официально, но не желает ничего о ней знать.

В том, что Августин не собирался ничего менять в своей жизни и все его мысли были заняты работой, Ребека смогла убедиться в этом, когда пришла в отель. Муж обсуждал с Раймундо дела гостиничной сети, словно не прошли и последние семь лет.
- Отлично выглядишь, Ребека. С вашего позволения пойду к себе. Как вернется Эдуардо, так решим с ним вопрос размещения туристической группы из Италии, - покинул кабинет Августина Раймундо, оставив супругов одних.
- Ты правильно сделала, что позволила Рею самому принимать решения и не вернулась с ним в Бостон, - заработала бонус от супруга Ребека, когда они завели речь о своих сыновьях.
- Мне совсем не нравится эта его работа в клинике. Наш сын часто оказывается лицом к лицу с такой опасностью, когда у пациента начинается абстинентный синдром, или проще говоря, ломка, что мне не по себе, а Рей лезет голыми руками спасать такого наркомана. Вот в последний раз он получил ранение в правую руку, - убрала волосы за уши сидящая напротив Августина супруга.
- Это его решение и мы не имеем право оспаривать его, - сказал, как отрезал, мужчина.
- Да. Конечно, - кивнула супругу Ребека. – А ты когда вернешься домой?
- Домой? Если ты не забыла, я оставил его Эдуардо, чтобы он смог стать хозяином своей жизни.
- Августин, мне совсем не нравится, что в нашем доме поселился Игнасио. Если ты вернешься домой, то ему хочешь, не хочешь, а придется покинуть особняк, раз Эдуардо не может указать ему на дверь, - прямо посмотрела в глаза мужу Ребека, рассчитывая, как и прежде, что небесный цвет ее очей покорит его.
- Это дом Эдуардо и только он может попросить тестя покинуть его. А наше дело уважать решение сына, каким бы плохим оно тебе не казалось. Я надеюсь, ты осталась в Акапулько не для того, чтобы начать вмешиваться в жизнь нашего старшего сына? – Прищурившись, подозрительно посмотрел Августин на сидящую напротив него супругу.
- Да, но если этот человек не понимает по-хорошему, а Эд не решается сказать Игнасио, что он уже начал злоупотреблять гостеприимством нашего сына, то мы должны...
- Мы должны позволить Эдуардо принимать решения, и когда речь касается не только гостиничного бизнеса, но и его семейной жизни. Пусть решает сам. Я не собираюсь вмешиваться в семейную жизнь нашего сына и, если у тебя всё, то прошу прощение, мне нужно вернуться в работе, - тоном не терпящим возражений заявил Августин супруге, которая так рассчитывала, что ее женские чары если не вернут ей его расположение, то по-крайней мере, смягчат его сердце.

Простой карандаш стал тем самым хворостом, подброшенным в костер с уже начавшими тлеть углями, и когда они загораются с новой силой. Так случилось и с конфликтом, который достиг апогея, когда Виктор вступился за своего одноклассника.
- А попробуй отними, - схватил карандаш с парты тот самый проблемный ученик, мать которого приходила жаловаться к директору школы на Алехандру.
- Отдай, - пытался отнять карандаш один мальчик у другого.
- Не отдам! Не отдам! – Дразнил своего одноклассника Хосе.
- Отдай, а то хуже будет, - пытался дотянуться до своего карандаша мальчик, который был самым низеньким в классе и который всегда отставал на уроках физкультуры от своих товарищей.
- И что ты мне сделаешь? Что? – Подбоченился Хосе. – Ой, как испугался! Ой, я прямо весь так и дрожу от страха!
- Отдай, - набросился мальчик на своего обидчика.
- Так тебе и надо, - засмеялся Хосе, толкнув своего одноклассника, который упал на пол и заплакал ни то от физической боли, ни то от унижения, что он оказался слабее.
- А ну-ка быстро отдай то, что тебе не принадлежит, - появился в классной комнате Виктор и сверкнул на Хосе своими зелеными глазами.
- Ой, вы посмотрите, кто пришел! Маменькин сынок, - начал дразнить один мальчик другого.
- Верни карандаш Давиду, если не хочешь, чтобы я тебе наподдал!
- Ты мне наподдашь? Ой, я весь прямо так и дрожу от страха. Если твоя мама помогает директору, думаешь, я тебя боюсь?
- Не говори плохо о моей маме, - начал задыхаться от переполняющего его гнева Виктор.
- Твоя мама даже не знает, кто твой папа. А ну-ка скажи, где твой папа? Где он? А у меня есть папа! У меня есть папа, - дразнил один мальчик другого, что стало последней каплей в чаше терпения Виктора, и он набросился на своего обидчика с кулаками.
- Держи, - отобрал у Хосе карандаш Виктор и передал его тому однокласснику, которому он принадлежал.
- Дурак! Отпусти меня, - тщетно пытался сбросить с себя Хосе Виктора. – Отпусти меня!
- Дай ему! Дай, - собралась рядом со сцепившимися на полу двумя мальчиками толпа одноклассников.
- Пусти меня, дурак! Пусти! Я расскажу своей маме! Я расскажу ей! У тебя нет папы! Твоя мама не знает твоего папу. Моя мама говорит, что такие как ты... такие как ты... – наморщил лоб Хосе, пытаясь что-то вспомнить. – ... ублюдок. Да-да, ты ублюдок! Ты ублюдок! Ублюдок, - выкрикивал Хосе в лицо склонившегося над ним Виктора ругательство.
- Что здесь происходит? – Появилась рядом с собравшейся толпой детей Алехандра и вопросительно посмотрела на них.
- Он ударил меня! Он меня ударил! У меня идет из носа кровь! Я расскажу маме! Я не хочу с ним ходить в школу, - плакал, держась за нос, из которого, как ему хотелось верить, шла кровь, Хосе.
- Я сейчас же отведу тебя в медпункт, а потом обоих в кабинет директора, - взяла за руки двух мальчиков Алехандра и увела за собой.
- Не ври! Нет у тебя никакой крови! Ты первый начал! Мам, я не виноват! Мам, он первый начал, - плакал Виктор.

Даже выйдя из школьного медпункта, Хосе продолжал повторять, что ему плохо, обвиняя Виктора в начавшемся между ними конфликте. Алехандра как могла успокаивала детей, но ей это с трудом удавалось сделать.
- Всё в порядке, мой хороший. Врач сказал, что с тобой всё хорошо, - села на корточки перед Хосе Алехандра и взяла мальчика за подбородок.
- Вы так говорите, потому что он ваш сын. А он меня ударил. Он первый начал, - ткнул пальцем Хосе в стоящего рядом с Алехандрой Виктора.
- Не ври! Ты начал первый! Ты отобрал карандаш у Давида. А карандаш был не твой. И ты толкнул Давида, - сжимая кулачки, наступал на Хосе Виктор.
- Ну, всё! Хватит! Если вы думаете, что проблемы надо решать с помощью кулаков, вы глубоко ошибаетесь. Здесь школа, а не боксерский ринг. И вы оба будете наказаны. Вы на неделю отстраняетесь от занятий в школе, а ты, - посмотрела сверху вниз на сына Алехандра, – можешь забыть о спортивной секции. Больше ты не будешь туда ходить.
- Мама, это не честно! Это не честно, мама, - заплакал Виктор. – Я не виноват, мама! Это он виноват! Он!
- Я сказала, Виктор, и вновь повторю, что в стенах школы вы все для меня равны. Вы все для меня одинаковы, и будь это ты или Хосе, или Давид, или другие твои одноклассники – у меня ко всем вам будет одинаковое отношение, - посмотрела в переднее зеркало автомобиля Алехандра, когда они с сыном ехали домой, и Виктор с демонстративным видом отвернулся от матери.
- Но я не виноват, мама! Я ничего не сделал! Я только защищал Давида, у которого Хосе отобрал карандаш, - с обидой посмотрел мальчик на сидящую за рулем женщину.
- Проблемы решать надо не с помощью кулаков. Я тебе это уже много раз говорила и вновь повторю. Решают проблемы с помощью слов, с помощью объяснений, но никак не драками.
- Мама, Хосе сказал, что у меня нет папы. Он сказал, что ты даже не знаешь, кто мой папа.
- Сынок... – потеряла дар речи Алехандра, от чего едва не потеряла управление автомобилем.
- Мама, он назвал меня... У... блюдок. Я знаю, что это плохое слово. Это плохое слово. Это слово для того, у кого нет папы. Хосе говорит, что у меня нет папы, и ты не знаешь моего папу. Мама, я хочу к папе. Я хочу к папе, мама.
- Сынок... – попыталась утихомирить своего сына Алехандра, у которой слова не шли с языка. – Но ты всё равно не должен был драться, Виктор. Драками проблемы не решают.
- Я хочу к папе. Отвези меня к папе. Я хочу к нему. Я хочу жить с папой. Ты запретила мне ходить в спортивную школу, а мой папа не сделал бы этого, - плакал Виктор.
- Сынок, ужин уже на столе, - постучала в комнату сына Алехандра и нашла его с обиженным видом сидящим на кровати.
- Я не хочу есть, - прижав колени к подбородку, продолжал сидеть на постели мальчик. – Я хочу к папе.
- Виктор, но у тебя есть я, - устроилась на постели рядом с сыном Алехандра и хотела поправить его непослушные вихры волос, но мальчик резко отпрянул от матери.
- А я хочу к папе. Я хочу в Акапулько, я хочу к папе. И я хочу к деду. Дед меня любит, а ты меня не любишь, - вскочил с постели Виктор и с обидой сверкнул на мать своими зелеными глазами.

США. Бостон...
Рейнальдо вопросительно посмотрел на вошедшую в спортзал коллегу, которая с улыбкой поставила на стойку картонную коробку и в ответ на немой вопрос мужчины кивнула на нее головой.
– Не смотри так, как будто не имеешь понятия, что там. Я заказала для тебя обед, - расправила по плечам свои белокурые волосы стоящая по другую сторону стойки Мишель.
- Спасибо, но не стоило беспокоиться, - сухо произнес Рейнальдо, не собираясь открывать коробку с едой, принесенную ему коллегой.
- Ну, о каком беспокойстве ты говоришь? Не я же готовила. Я просто сделал заказ доставки горячей еды. И, кстати говоря, это не какая-нибудь еда быстрого приготовления типа хотдогов или сандвичей, а полноценный обед. Разве для тебя это не имеет значение? Здоровая пища, – кивнула Мишель на бицепсы спортивного тренера.
- Мишель, на самом деле не стоило этого делать. Я уже пообедал, поэтому не делай так больше, - сделал вид, что не замечает, каким взглядом смотрит на него стоящая перед ним девушка, Рейнальдо.
- Пообедал? Где?
- В столовой.
- И что тебе подавали в столовой? Когда ты успел сходить туда, если я не видела, чтобы ты выходил из своего спортзала? И вообще, разве сравнится эта еда с той, что я заказала? Ты так и не откроешь коробку и не отведаешь то, что я тебе принесла?
- Сколько с меня? – Вздохнул Рейнальдо и открыл стоящую перед ним коробку с едой.
- Что значит сколько? – Сделала вид, что не поняла вопроса мужчины девушка.
- Сколько долларов это стоит? – Улыбнувшись краешком рта, спокойно повторил свой вопрос Рейнальдо, но глаза его оставались серьезными.
- С тебя обед или ужин. На твое усмотрение.
- Что? – Застыл с открытой коробкой в руках мужчина.
- Да, не пугайся ты так, - засмеялась Мишель. – Если не захочешь продолжения ужина, то ничего не произойдет.

Справедливое замечание Алехандры на недостатки в воспитании одноклассника ее сына распалили его мать еще больше. Признавать правоту сидящей в кресле заместителя директора по учебной работе красивой и молодой женщины не менее привлекательная мать Хосе не собиралась.
– Наш мальчик ни в чём не знает недостаток. У него всё есть. Мой муж чуть ли не допоздна работает, чтобы у нашего Хосе было всё необходимое, поэтому не вам говорить мне, как воспитывать своего сына, - вскочила со стула собеседница Алехандры и гневно сверкнула на нее своими темными глазами.
- Именно в этом и заключается ошибка многих родителей. Кому как ни мне это лучше всего известно, - пыталась сохранять спокойствие Алехандра, взору которой предстал отец ее сына, когда она увидела его в сквере курящим в компании двух других парней травку и разразилась праведным гневом. У него было всё, как и у одноклассника Виктора, но значит, ему чего-то не хватало, если он свернул на кривую дорожку. И чтобы прогнать от себя видение парня с дерзким взглядом зеленых глаз, Алехандра решительно тряхнула своими смоляными волосами.
- Вам известно? Да, что вам известно! Такая молодая и смеет заявлять тут, сидя в кресле заместителя директора так, словно она старуха с большим жизненным опытом. Вы просто выгораживаете своего сына, потому что он ударил моего Хосе, и вот вы и делаете вид, что хорошо воспитываете своего. А что может быть хорошего, если у вашего сына даже нет отца. Он растет без строгой отцовской руки, а у моего мальчика есть пример для подражания, и это его отец.
- Сеньора, давайте не будет переводить разговор на другую тему, - с нажимом произнесла Алехандра. – Пока я сижу в этом, как вы говорите, кресле, для меня не существует понятие сына. И, да будет вам известно, Виктор получил точно такое же наказание как ваш Хосе. Я обоих мальчиков отстранила на неделю от учебы, а также запретила Виктору посещать спортивную школу.
- Ах, вот значит, откуда у него задатки драчуна! Вы отправили его в спортивную школу, чтобы он калечил своих одноклассников. Вот что значит, ребенку не хватает твердой мужской руки! Если так будет продолжаться и дальше, то ваш сын покатится по наклонной плоскости и станет каким-нибудь наркоманом.
- Вы не смеете, - вскочила на ноги, сжимая кулаки, Алехандра и гневно сверкнула на стоящую перед ней женщину своими карими глазами.
- Правда глаза колет? Если ваш сын уже сейчас начал вести себя как бандит, что что с ним будет лет через десять? Поэтому я сказала моему Хосе, чтобы он не связывался с сыном, которого мать нагуляла неизвестно от кого.
- Сеньора, это переходит уже всякие рамки приличий. Вы не будете оскорблять меня и моего сына, - вышла из-за стола Алехандра и вплотную подошла к матери Хосе. – Если так пойдет и дальше, то мне придется попросить вас покинуть мой кабинет.
– Что? Вы прогоняете меня из своего кабинета? А не вы ли пригласили меня на ковер, чтобы устроить выговор моему сыну, тогда как ваш ублюдок обидел моего мальчика? – Беззаботно повела плечом рыжеволосая женщина, когда в следующий момент встретилась с замахнувшейся на нее женской рукой.

Алехандра остановила свою руку в миллиметре от носа матери Хосе, однако этого оказалось достаточным для того, чтобы конфликт разгорелся с удвоенной силой.
- Ах, ты дрянь! Ты посмела поднять на меня руку! Ну, теперь понятно, в кого пошел твой отпрыск! Такой же драчун, как и его мать! Но я так этого не оставлю! Я сейчас же потребую у директора твоего увольнения и на сей раз ничто не спасет тебя от него! Если понадобится, я дойду и до министерства образования, но ты и дня не останешься в кресле заместителя директора, - схватила со стола сумочку и выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью, разъяренная женщина.
- Да, сеньора директор, я позволила себе лишнее, но всё совсем не так, как говорит сеньора Давила, - вставила свое слов в гневный монолог матери Хосе Алехандра, когда обе они находились в кабинете директора.
- Ты ударила меня! Еще немного и ты ударила бы меня! Это я вовремя схватила тебя за руку, чтобы всё не закончилось так, как в случае с моим Хосе и твоим сыном, который избил моего, - скрестив на груди руки, настаивала на своем родительница, буравя Алехандру гневным взглядом.
- Сеньора Давила, присядьте пожалуйста. Давайте урегулируем конфликт цивилизованным путем и не будем опускаться до оскорблений, - пыталась достучаться до разума матери Хосе директор учебного заведения.
- Знаете, я немедленно подам жалобу как на вас, так и на эту, на вашу подчиненную, - пригвоздила гневным взглядом сидящую в кресле директора женщину и стоящую рядом с ней Алехандру скандалистка.

Виктор перестал хрустеть чипсами и повернул голову в сторону вошедшей в его комнату матери. Но уже в следующий момент он шмыгнул носом и с демонстративным видом захрустел снежинками жаренного картофеля.
- Виктор, ужин на столе. Пошли нормально поужинаешь, - остановилась рядом с облокотившимся на стол мальчиком женщина, но сын даже не удосужил мать взглядом. – Виктор, я с тобой разговариваю. И не ешь эту гадость. Одному богу известно, сколько в них вредных веществ. Виктор, пошли ужинать, - потянулась рука Алехандры к голове мальчика, но он резко отпрянул от нее и обогнул стол с другой стороны.
- А мне нравится, - дерзко сверкнул на мать своими зелеными глазами Виктор и вновь захрустел чипсами.
- Виктор, сынок, прошу тебя не будь таким, – скрестив на груди руки, покачала головой молодая женщина.
- Каким, мам? Ты запретила мне брать уроки бокса! Ты плохая, мама! Ты не хочешь, чтобы я жил с папой! Не пускаешь меня к деду! Я больше не хочу жить с тобой, - вновь шмыгнул носом Виктор и отправил себе в рот очередную пластинку чипса.
– Сынок, прошу тебя, не веди себя так. Мне и так тяжело.
– Я не хочу жить с тобой! Я хочу в Акапулько, - дерзко смотрел на мать ребенок. – Я хочу к папе!