Мы плохо знаем эту великолепную женщину, актрису, модель, хотя каждая черта ее лица и линия тела знакомы миллионам. Она мало говорит о себе, оберегая личную жизнь от таблоидов. Встреча с Моникой Белуччи – не для прессы, а для души.

В первый и пока единственный раз она приезжала в Россию прошлым летом, на презентацию Cartier, чьим лицом стала несколько лет назад. Прилетела всего на один день. Уезжая из Парижа, подхватила простуду, поэтому в Москве выглядела немного усталой, как будто потухшей. Как ни странно, оказалось, что и эта усталость, тенью залегшая в уголках губ, сделавшая еще глубже ее черные глаза, очень идет Монике Беллуччи. Она притягивает всем: немногословностью, в которой всегда подозреваешь какую-то тайну, медленными, уверенными интонациями низкого голоса, очень итальянской жестикуляцией безупречно красивых рук. У нее очаровательная манера – во время разговора слегка касаться собеседника, будто гипнотизируя, электризуя его своей энергией.

Произносить речи на публике Моника не слишком любит, видимо, понимая, что зрителя больше интересует ее декольте, чем то, что она, собственно, говорит. А жаль. Слушать ее и говорить с ней интересно. Наше интервью начинается, и через несколько минут, после первых фраз знакомства и неизбежных общих вопросов о ее творческих планах и новых фильмах, она «отпускает» себя, держится просто, естественно, без всякого жеманства. С улыбкой замечает, что красивой быть, конечно, приятно, но «красота пройдет, стоит только подождать». Мы заговариваем о ее личной жизни, и Моника признается, что смотрит на Венсана Касселя, своего мужа, с особой нежностью, с тех пор как он стал отцом. Потом жалеет, что разоткровенничалась, просит, чтобы мы убрали из интервью некоторые фразы; звонит на следующий день, продолжая настаивать, извиняется, оправдывается: пресса слишком давит на их пару. Мы соглашаемся, и она благодарит за это: «Вы меня уважаете».

Psychologies: Наверное, как и многих звезд, вас тяготит публичность вашей профессии?

Моника Биллуччи: Я пытаюсь не обращать на это внимания... Извините, но я не люблю впускать людей в свой личный мир. Не говорю о нашем браке с Венсаном – я хочу нас защитить. Хотя, если честно, ничего нового в том, что вы называете публичностью, для меня нет. Там, где я родилась и выросла (Читта-ди-Кастелло в итальянской провинции Умбрия. – С. Н.), privacy совсем не было. Все знали всех, все у всех были на виду, и мои двойки доходили до дома раньше меня. А когда приходила я, мама уже была вполне готова оценить мое поведение. И нравы были простые: мужчины свистели мне вслед, а женщины сплетничали.

Psychologies: Одна из ваших коллег-актрис призналась, что, когда она была подростком, взгляды зрелых мужчин тяготили ее. Вы чувствовали что-то подобное?

Моника Биллуччи: Мне скорее было грустно, если на меня не смотрели! (Смеется.). Нет, мне кажется, что о красоте нельзя говорить как о каком-то грузе. Это несправедливо. Красота – великий шанс, за это можно только благодарить. К тому же она пройдет, надо лишь подождать. Как сказал кто-то неглупый, ее действию отводится только три минуты, а потом ты должен суметь удержать на себе взгляд. Однажды меня просто потрясла такая мысль: «Красивые женщины созданы для парней, лишенных воображения». Я знаю уйму красивых людей, чья жизнь – это кромешный ужас. Потому что у них нет ничего, кроме красоты, потому что им скучно с самими собой, потому что они существуют, лишь отражаясь в глазах других.

Psychologies: Вы не страдаете оттого, что людей больше привлекает ваша красота, а не личность?

Моника Биллуччи: Надеюсь, меня это не очень касается. Есть такое устойчивое представление: если женщина хороша собой, то она непременно глупа. По-моему, очень устаревшая мысль. Лично я, увидев красивую женщину, первым делом думаю не о том, что она окажется глупой, а о том, что она просто красива.

Psychologies: Но ваша красота заставила вас рано покинуть родной дом, стать моделью…

Моника Биллуччи: Я уехала не из-за красоты, а скорее из-за того, что хотела узнать мир. Мои родители дали мне такую уверенность в себе, подарили столько любви, что она наполнила меня до краев, сделала сильной. Я ведь сначала поступила на юрфак университета в Перудже, за учебу надо было платить, и я стала подрабатывать манекенщицей... Надеюсь, что смогу любить мою дочку так же, как родители любили меня. И воспитаю ее независимой. Ходить она начала уже с восьми месяцев, так что должна рано выпорхнуть из гнезда.

Psychologies: Вы когда-нибудь мечтали жить как обычный человек – не известный, не звезда?

Моника Биллуччи: Мне нравится бывать в Лондоне – там меня меньше знают, чем в Париже. Но, по-моему, мы сами вызываем в людях агрессию, устанавливая некую дистанцию между ними и собой. А я веду нормальную жизнь: хожу по улицам, ем в ресторанах, в магазины захожу... иногда. (Смеется.) И я никогда не стала бы заявлять: «Красота и известность – моя проблема». Нет у меня на это права. Не это проблема. Проблема, настоящая, – это когда ты болен, когда нечем кормить детей...

Psychologies: Вы как-то сказали: «Если бы я не стала актрисой, то вышла бы замуж за местного парня, родила бы ему троих детей и покончила жизнь самоубийством». Вы и сейчас так думаете?

Моника Биллуччи: Боже, кажется, я это действительно говорила! Да, я так думаю. (Смеется.) У меня есть подруги, которые созданы для замужества, дома, материнства. Они замечательные! Я обожаю ходить к ним в гости, они готовят как богини, я чувствую себя у них как у своей мамы: они такие заботливые, всегда готовы помочь. Я иду к ним и знаю, что всегда застану их дома. Это здорово, это как надежный тыл! Я бы так хотела быть такой же, вести спокойную, размеренную жизнь. Но у меня другая натура. И, если бы у меня была такая жизнь, мне бы казалось, что я в ловушке.

Psychologies: Как вы относитесь к своему телу? Со стороны кажется, что вы вполне им довольны. Это правда или только впечатление от фильмов?

Моника Биллуччи: Тело актрисы говорит точно так же, как ее лицо. Это рабочий инструмент, и я могу nnn nnn пользоваться им как предметом, чтобы сильнее сыграть свою роль. Например, в фильме «Необратимость» я использовала свое тело именно так