В предыдущей серии...
- Я испортила твой день рождения! По моей вине… твоя мама устроила скандал, и… Прости, у тебя есть все причины обижаться на меня и знаешь, если тебе неприятно моё присутствие, то я… я навсегда исчезну из твоей жизни.
- Что ты хочешь этим сказать? - Подняла Валентина на Сюзанну свои глаза, которая стояла перед ней с видом провинившейся школьницы, что было так на неё не похоже.
- Я хочу сказать, что если тебя это сделает счастливой, то я исчезну из жизни твоего отца. Я… я не буду больше стоять между вами.
- Ты… ты… ты действительно готова сделать это для меня? Ты готова пожертвовать своими отношениями с моим отцом, если я тебя об этом попрошу? - Изумлённо смотрела на Сюзанну Валентина, не подозревая о том, что за дверью кухни разговор двух дорогих ему девушек слушает затаивший дыхание Родриго, понимающий, что от решения его дочери зависят его отношения с возлюбленной.
СЕРИЯ 202:
- Если так тебе будет спокойнее, если ты простишь своего отца и будешь относиться к нему как прежде, то я откажусь от него, - вновь повторила Сюзанна своё предложение и почувствовала, как у нее кольнуло в груди, стоило ей представить, что уже в следующий момент ей действительно придётся выполнить поставленный ею же ультиматум.
- А может быть тебе просто надоел мой отец и ты ищешь предлог, чтобы уйти от него? Ты поняла, что он тебе не пара, он старше тебя, он годится тебе в отцы, - не желала сдаваться Валентина, с вызовом посмотрев на Сюзанну, которая готова была закричать о своей любви к Родриго, но вынуждена была сдержать себя от этого порыва.
- Нет, Валентина, и ты прекрасно это знаешь. Ты знаешь, что мне… дорог твой отец… Прости, - замолчала Сюзанна, увидев, как нахмурилась Валентина, услышав, что та собиралась признаться в любви её отцу…
У продолжающегося стоять за дверью Родриго отлегло от сердца, когда он увидел направляющуюся на кухню Астрид с подносом, на котором стояли блюдо с кусками торта и графин с фруктовым коктейлем. Мужчина с благодарностью посмотрел на свою преданную экономку и открыл перед ней дверь, чтобы она положила конец разговору девушек, который с одной стороны проходил в спокойной обстановке, но с другой - неизвестно чем мог закончиться.
- Деточка, я принесла торт, - подмигнула Астрид хмуро уставившейся на Сюзанну Валентине. - Сеньорита Сюзанна, прошу и вас отведать торт, который так любит Валентина, поэтому именно его я испекла на её день рождения, - заговорщически подмигнула женщина и избраннице своего хозяина.
- Астрид, не обижайся, но что-то мне расхотелось пробовать торт, - поспешила к выходу из кухни виновница торжества, прекрасно понимая намерения экономки помирить её с Сюзанной, но пока что Валентина не была готова к тому, чтобы пойти навстречу Давиду и Астрид принять девушку, которая ещё вчера была её подругой, в качестве избранницы своего отца.
Невооруженным глазом было видно пограничное состояние, в котором пребывал Анибал в ожидании решения судебного слушания по делу опеки над Рикардито. Поглядывая на своего сына, Пабло боялся, что он совершит то, чего старший Карденас так боялся: бросится к близким ненавистного ему Рикардо Вальдивьесо и расскается в иске, поданным им по сути дела против Анхелы. Громоотводом в бедах мужа по сложившейся традиции стала жена, которой Анибал выговаривал за то, что она упомянула в своих показаниях случай, когда Анхела угрожала ему ножницами, если он не вернёт ей их сына.
- Но я ничего не сказала из того, что было бы ложью, - спряталась за спину Луизы Вероника, которая невольно приняла весь удар на себя вместо того, чтобы разделить его со свёкром, но Пабло должен был оставаться в стороне как главный манипулятор, а иначе фундамент, на котором строилась вся интрига, рухнул и тогда полетел бы весь карточный домик, созданный старшим Карденасом.
- Не перекладывай свою вину на Веронику, которая с твоего разрешения получила зелёный свет в том, что случилось, - справедливо заметила Луиза, не обращая внимание на осуждающий взгляд, которым наградил её отец за то, что она продолжает сопереживать младшей дочери его заклятого врага.
- А ты продолжаешь выступать против своего брата, вместо того, чтобы поддержать его в сложный для него период, - сурово посмотрел Пабло на Луизу, когда они расположились в коридоре здания судебных слушаний в ожидании решения суда.
- Я не могу поддерживать весь этот фарс, затеянный моим братом только для того, чтобы причинить страдания Анхеле и он добился своего. Вы посмотрите на нее, она же убита горем, - кивнула головой Луиза на мать своего племянника, стоящую в другом конце коридора в окружении своих друзей и близких, пытающихся её настроить на оптимистический лад, но им это никак не удавалось сделать.
- Если ты так яро выступаешь за нравственный облик своего брата, то почему хочешь, чтобы Анибал пошёл на поводу многочисленной родни этой женщины и забыл о своем сыне, словно он не его отец?
- Я не хочу, чтобы Анибал вычеркнул из своей жизни Рикардито, но я настаиваю на том, что всё можно было бы решить мирным путём, не прибегая к судебному разбирательству, - немигающим взглядом посмотрела Луиза в глаза своего отца, с которым они никогда не понимали друг друга.
Судебный процесс заставил даже Умберто изменить своё мнение об Анибале. Приёмный отец Анхелы симпатизировал возлюбленному своей воспитанницы и считал несправедливым, что она не может воссоединиться с ним, тогда как они любят друг друга и у них родился сын, в котором они души не чаят. Однако Умберто не мог смотреть на страдания своей дочери, которая ждала вынесения субедного приговора с влажными от слёз глазами и даже не пыталась вытереть их.
- Дочка, я не понимаю, что на него нашло. Я никогда не думал, что Анибал позволит подвергнуть тебя такой пытке, - качал головой Умберто, прижимая к себе Анхелу, когда они сидели в самом дальнем углу коридора от зала судебных слушаний в отличие от семейства Карденас, которые расположились аккурат под дверью, словно в ожидании прекрасной новости, которую им сообщат через несколько минут.
- А я никогда не ждал ничего хорошего от этого подонка, - произнёс заученную фразу Рикардо, который не мог даже поднять свои глаза на свою младшую дочь, настолько больно было видеть ему её страдания. - Яблоко от яблони недалеко падает, и Анибал Карденас живое тому доказательство. Что ещё можно ожидать от сына негодяя, отобравшего у меня жену и детей? То же самое сейчас делает его сын с нашей Анхелой, которой он и так сломал жизнь, так теперь пытается её уничтожить.
- Я всё-таки думаю, что здесь не всё чисто, - с сомнением покачала головой Джессика, знающая младшего Карденаса лучше других, так как он рос и воспитывался на её глазах.
- О боже мой, Джессика, - осуждающе посмотрел муж на жену. - Только не говори мне, что ты продолжаешь защищать этого подонка, который надругался над нашей дочерью самым гнусным образом! Он унизил её и продолжает унижать, а иначе не устроил бы этот суд, чтобы добить её.
- В любом случае Анхела имеет право на то, чтобы подать апелляцию, - попытался успокоить Фернандо близких Анхелы, но от его слов молодая женщина только всхлипнула и чтобы не разрыдаться в голос, уткнулась носом в грудь Умберто.
Понимающе улыбнувшись, Астрид вышла из кухни, оставив Родриго с Сюзанной наедине. Девушка выдавила из себя улыбку, но она получилась у нее какой-то грустной, и мужчина, невольно слышавший её разговор с Валентиной за дверью, о чём они не подозревали, не стал скрывать это от своей возлюбленной.
- Всё прошло не так уж плохо. По-крайней мере Валентина перестала нападать на тебя и заметь, уже была куда более спокойнее, - посмотрел на Сюзанну Родриго, обойдя вокруг кухонного стола и выдвигая из под него стул, чтобы предложить его девушке. - Да, прости, это не в моей привычке подслушивать разговоры, но я невольно стал свидетелем того, о чём ты говорила с моей дочерью, - поймав недоуменный взгляд Сюзанны, пояснил Родриго, сделав кивок головой на стул, чтобы девушка наконец села на него.
- Да, но это всё равно ничего не меняет, - вновь выдавила из себя улыбку девушка, садясь на предложенный ей стул и движением головы поправляя свои волосы. - Валентина не желает видеть меня рядом с вами… Прости… рядом с тобой.
- Ты же не собиралась выполнять условия, которые поставила Валентине - я имею в виду…
- Я поняла, что… ты имеешь в виду, - серьёзно посмотрела Сюзанна на Родриго, устроившегося рядом с ней за кухонным столом. - Если бы Валентина попросила меня… уйти из жизни своего отца, то я бы сделала это, - убитым голосом закончила девушка, переведя свой взгляд с мужчины на поднос с тортом и коктейлем, поставленным на стол несколько минут тому назад верной Астрид.
- Но она не сделала этого, а значит… значит… почему бы тебе не попробовать торт, который так любит моя дочь? - Попытался поднять настроение своей возлюбленной Родриго, потянувшись к подносу с лакомством.
- Я… Я… Мне не хочется, - мяла ремешок своей сумочки Сюзанна.
- Не хочется, - нарочито строго посмотрел на девушку мужчина. - Ну… значит, мне придётся покормить тебя с ложечки и тогда ты точно не сможешь отказаться. - Так… Начнём, - отломил ложечкой кусочек торта Родриго. - Эта ложечка будет за маму, - с улыбкой отправил кусочек торта в послушно открытый ротик своей возлюбленной мужчина. - Эта ложечка будет за папу, - отправил вторую ложечку в рот Сюзанны Родриго. - Эта за сестру Анхелу, а эта… за папочку.
- За папочку? - С улыбкой посмотрела девушка на своего возлюбленного.
- За папочку, - с нарочито серьзным выражением лица повторил Родриго. - Разве девочка не съест кусочек торта за своего папочку?
Убедившись, что Росалинда заснула, а значит не устроит ещё один скандал, Антония на цыпочках, чтобы ненароком не разбудить стуком каблуков свою товарку, покинула её спальню.
- Ма, надеюсь, тебе удалось утихомирить эту буйную особу, - подошел к спустившейся по лестнице в гостиную матери Давид.
- Думаю, до утра твоему отцу можно спокойно наслаждаться идиллией со своей новой пассией, - потрепала по голове своего сына Антония и, обведя взглядом гостиную с собравшейся молодежью, которая устав от танцев разбрелась по углам и о чём-то общалась, а в одном из уголков стояла с угрюмым видом Валентина, которую в чём-то упорно убеждал Роберто.
- Не ревнуешь, ма?
- Не говори глупости. Между мной и твоим отцом давно ничего нет и не может быть. Мне вообще не следовало выходить за него замуж.
- Ма, ну тогда бы у тебя не было меня, - нарочито обиженно отозвался Давид, обнимая свою мать. - Ну, а как у тебя дела на личном фронте? Когда погуляем на твоей свадьбе… кажется, Хулио его зовут.
- Между нами всё кончено, - поморщилась Антония, давно ничего не слышавшая о Хулио, который к тому же был таким таинственным, что всегда неохотно рассказывал о себе, а вернее, вообще не любил говорить о своём прошлом.
Сандра делала всё возможное, чтобы поднять настроение Валерии, которая после рассказа медсестры о новой причёске Веронике и её шикарном платье вместо того, чтобы улыбнуться, ещё больше приуныла. Сандра не могла взять в толк, что же так беспокоит её пациентку, тогда как по мнению девушки у женщины не было причин для душевной печали, если не считать её состояние здоровья.
- Сеньор Пабло и сеньора Вероника покинули дом в таком приподнятом настроении, донья Валерия, что я не сомневаюсь в том, что они прекрасно проведут время на мероприятии, на которое отправились, - с улыбкой гладила Сандра Валерию по волосам, которая знала лучше своей медсестры, куда отправились её бывший муж с невесткой и беспомощная женщина как никто другой понимала страдания Анхелы, которой грозила потеря ребёнка, так как она сама много лет тому назад пережила нечто подобное и перед её глазами вновь и вновь вставали картины её несчастной молодости.
Роли молодых Валерии и Пабло исполняют Мариана Сеоане и Фердинандо Валенсия
Более двадцати лет тому назад…
Валерия со слезами на глазах следила за Пабло, который влетев в её комнату и распахнув платяной шкаф, достал оттуда небольшую сумку и начал небрежно бросать в неё кое-какие вещи своей жены.
- Что ты задумал? Куда ты меня отправишь? - Заламывая руки, плакала женщина, пытаясь заглянуть в глаза своего мужа, но ему конечно же, было не до неё, так как он должен был как можно скорее разрешить создавшуюся проблему, которой являлось ничто иное, как наличие в доме супруги.
- В путешествие, дорогая, - закончил Пабло сборы и, захлопнув шкаф, потряс в воздухе сумкой с вещами своей жены. - Разве не о поездке ты мечтала, дорогая, когда решила изменить мне с моим недоделанным братом - неудачником Хулио? Вы же смеялись за моей спиной, планируя то, как счастливо заживете с моими - повторяю с моими детьми!
- Пабло… Прошу тебя… Умоляю… Ради всего святого, не разлучай меня с Анибалем и Луизой! Я в последний раз тебя прошу! Я сделаю всё, что ты захочешь! Я превращусь в тень… Ты можешь изменять мне с кем только пожелаешь… Ты можешь делать всё что захочешь с моими деньгами…
- Я и так смогу делать всё что захочу с твоими деньгами, - швырнул на кровать Валерию Пабло, после чего достал из кармана своего пиджака пузырёк снотворного, который выручал его в последнее время, когда ему надо было заставить жену замолчать.
- Позволь мне остаться… Прошу тебя… Нет, нет, только не снотворное, прошу тебя, - выставила вперед руки женщина, чтобы хоть как-то защититься от супруга, планам которого она мешала.
- Так будет лучше… дорогая… Тебе же будет легче, если ты примешь снотворное и будешь крепко спать, так как тебе предстоит долгая дорога.
- Куда ты меня отвезешь? Куда? Это мой дом! Здесь мои дети!
- Ну вот, опять завела свою старую волынку, - поморщился от слов Валерии как от зубной боли Пабло.
- Хорошо… Я… я приму это снотворное и не стану сопровтивляться, но… позволь мне в последний раз увидеть Анибала и Луизу! Прошу тебя, не откажи в последней просьбе матери! Я только посмотрю на них последний разочек.
- Посмотри на часы! Дети сейчас спят, - взмахнул своей рукой, которую украшали дорогие швейцарские часы, Пабло.
- Я… Я только посмотрю на них спящими и потом… потом ты сможешь увезти меня, - в отчаянии плакала женщина.
- Только не вздумай реветь белугой в детской комнате, а то перепугаешь своими воплями спящих Луизу и Анибала, - пошел на уступки своей жене муж и уже в следующую минуту он завел её в комнату, в которой мирно посапывали в своих кроватках девочка трех лет и брат, который был чуть старше своей сестры.
Валерия жадно смотрела на своих детей и когда из её горла едва не вырвался вопль, Пабло, моментально зажав ей рот ладонью, выволок её из детской комнаты.
- А теперь выпей это чудодейственное лекарство, которое позволит тебе заснуть, чтобы не думать о твоей измене и предательстве, - со смехом протянул мужчина женщине стакан в водой, в которой была растворена таблетка снотворного.
Грустные воспоминания нахлынули и на Анибала, который с понурым видом устроился в кресле в ожидании решения судебного слушания. Видя состояние своего сына, Пабло поднялся со своего места и закрыл собой вид, открывающийся молодому мужчине на другую часть коридора, в котором находилась Анхела в окружении своих близких и друзей. Однако старшему Карденасу не были подвластны мысли своего сына, думающего о своей возлюбленной, которой он причинил страдания. Перед глазами Анибала одна за другой промелькнули картины роковых событий, последующих за рождением их с Анхелой сына…
«- Я прошу тебя, не позволяй доктору делать мне укол, - со слезами на глазах умоляла она своего возлюбленного, который после слов врача о том, что у неё началась послеродовая депрессия, и она нуждается в успокоительном уколе, схватил за плечи метающуюся по больничной палате молодую женщину и уложил против её воли ничком к себе на колени. - Я сказала тебе правду! Я не лгу! Почему ты мне не веришь? Я прошу тебя поверь мне!
- Всё будет хоршо, ангел мой. Всё будет хорошо, - заломил Анибал руки Анхелы ей за спину, чтобы она не могла оказать сопротивление.
- Прошу вас, не делайте мне никаких уколов! Я в них не нуждаюсь, - увидела Анхела в руках врача шприц, который он приготовил для того, чтобы ввести ей успокоительное, после которого она должна была заснуть на несколько часов. - Я должна покормить моего сына, так как он голоден! Я должна покорить его! Он плачет, так как он нуждается в матери! Прошу вас, дайте мне сделать это! Мой сын… Рикардито… Анибал… Любимый… Ты же не позволишь доктору сделать мне укол?
- Вы что, не можете справиться со слабой женщиной? - Спросил врач Анибала после того как Анхела вывернулась из рук своего возлюбленного и попыталась выбить из рук доктора шприц, который он занес над ней, чтобы сделать ей укол.
- Я не могу… Не могу, - отозвался Анибал, глаза которого застилали слёзы ни сколько от мысли, что он причинит физическую боль своей возлюбленной, если ещё крепче сожмет её руки, сколько от ее душевных мук. Зажмурившись, чтобы не видеть страдания Анхелы, он наконец, крепко прижал тело своей возлюбленной к своим коленям и дал знак врачу, чтобы тот сделал ей укол.
- Рикардито… Сынок… Я должна покормить его, так как он голоден, - погружаясь в сон, повторяла Анхела одни и те же слова, после того как Анибал со слезами на глазах перенёс обмякшее тело своей возлюбленной на кровать и она заснула»…
«- Ты не должен был… не должен был позволять доктору делать мне укол, - со слезами на глазах выговаривала своему возлюбленному Анхела, когда пришла к нему домой, чтобы забрать Рикардито и была встречена в штыки Вероникой и Пабло. - Со мной всё в порядке! Я говорила тебе правду по поводу того, что человек в маске пробрался ко мне ночью в палату и попытался отобрать у меня моего сына.
- Анхела, Анхела, прошу тебя успокойся, - попытался взять руки возлюбленной в свои Анибал.
- Убери свои грязные руки от меня, мерзавец! Не смей прикасаться ко мне! Я тебя ненавижу, Анибал Карденас! Ненавижу, - в бешенстве отобросила от себя его руки Анхела и схватив с журнального столика ножницы для резки бумаги, занесла их над своим возлюбленным».
… Леандро собирался подойти к семейству Карденас и с улыбкой сообщить им, что судебный процесс прошел лучше, чем он ожидал, однако Пабло сделал ему знак, говорящий о том, что сейчас лучше не обращаться к Анибалу, который был на грани того, чтобы отозвать иск.
- Это какой же должна быть женщина, породившая этого подонка, заставившего тебе так страдать, - поцеловал в макушку Анхелу Фернандо, у которого сердце сжималось от боли и сострадания, когда он смотрел на неё, с непросыхающими от слёз глазами.
- Не смей говорить так о матери Анибала, - осуждающе посмотрела на молодого человека Джессика, которой лучше других была известна грустная история жизни Валерии.
- Уж ясное дело, что женой этого мерзавца Пабло Карденаса и матерью его детей могла быть женщина ничуть не лучше его самого, - усмехнулась София, не обращая внимание на заступничество за неизвестную ей женщину Джессикой.
- Вот только сын явно пошел не в мать, а в своего отца и своим поведением полностью подтверждает то, что является сыном Пабло Карденаса, - вставил своё слово Рикардо, припоминая рассказ своей жены о матери детей своего заклятого врага, которую Луиза и Анибал считают своей тётей.
Сон Анхелы оказался пророческим. Всё было именно так, как она увидела во сне несколько дней тому назад. Судья монотонным тоном зачитал вынесенный приговор. Ему словно не было никакого дела до матери ребёнка, дело об опеке над которым было рассмотрено в ходе судебного процесса. По мере того как мужчина в мантии зачитывал приговор, Анхела словно начинала осознавать, что всё, что происходило в зале суда, было не сном, а реальностью, имеющей к ней самое непосредственное отношение.
- Господи, нет… Только не это… Только не это, - одними губами повторяла она, поднимая на судью полные от слёз глаза и в отчаянии теребя свои черные волосы.
- … и вы имеете право на то, чтобы подать апелляцию, - словно в утешение произнёс судья свои последние слова, наконец оторвавшись от бумажки, по которой он зачитывал судебное решение по делу опеке над Рикардо Карденасом.
- Нет, нет, нет, вы не можете этого сделать! Не можете, - заметалась Анхела словно безумная по залу суда. - Это несправедливо… Несправедливо…
Судья, с полным равнодушием посмотрев на молодую рыдающую женщину, провозгласил судебное заседание оконченным.
- Прошу тебя… Умоляю… Ради всего святого, не отбирай у меня сына, - поняв, что от судьи больше ничего не зависит, Анхела метнулась к тому, от кого полностью зависела её судьба и, в отчаянии упав перед ним на колени и ухватившись за полы его пиджака, глазами, которые застилали слёзы, посмотрела на него снизу вверх.
А можно еще в лицо вино...это вообще было бы класс.
