Одни, когда влюбляются, становятся невыносимо болтливыми, а другие погружаются в себя, словно хотят убедеться, что у них не простое наваждение, поэтому Антенор такой.

5 серия

Виторио Пруэнс был родным племянником доньи Марии, жены Рафаэла, и хотя с самого детства этот ребенок рос с золотой ложкой во рту, когда попал в дом Сан –Марино, к подростковому возрасту из него получился несдержанный и жёсткий человек, для которого больше черного цвета, нежели белого. Единственным его слабым местом была привязанность к кузине, но и та иногда не могла сдерживать его мрачные порывы. И сейчас он тоже был зол от того, что увидел, как Велма разговаривала с Эдером, а на ее личике светилось нежное сочувствие к рабу.
-Чертов креол, как мне хочется подойти и стереть улыбочку с его лица, заставить умыться его своей кровью или лучше привязать к столбу и отходить плетью, чтобы не смел глаз поднять, - Виторио стоял в тени дома, пока они разговаривали. Велма обернулась, будто почувствовала его взгляд, и подошла к нему, а Эдер молча выжидал дальнейших распоряжений, рассматривая молодого хозяина.
-Опусти глаза, раб! – Виторио щелкнул хлыстом для лошадей по носку своего сапога. – Тебя следовало бы проучить за твою наглость и отправить на плантацию. Там Жоакин быстро выбивает спесь из таких, как ты.
-Бог приказал любить ближнего своего, - в голосе Эдера прозвучала елейность, которая вызвала у Велма хитрую улыбку, и Виторио не сдержался, размахнувшись, опустил хлыст на спину отшатнувшегося парня.
-Виторио, как ты можешь вести себя с такой жестокостью с человеком, который не может тебе ответить? Жестокость и унижение – это не те способы, которые нужны для воспитания человека. Даже животное воспитывают лаской и пониманием.
-Человека? –в голосе кузена прозвучала ирония. – Человека!
-Сеньор не считает меня человеком, и я не удивлен, а сеньорита Велма перепутала меня с домашним животным, собираясь заняться моей дрессировкой?
Велма покраснела, а хлыст вторично поднялся над Эдером, но девушка потянула кузена за рукав, тем более, что подошел дон Рафаэл.
-Виторио, думаю ему достаточно, чтобы понять, что следует говорить, а где лучше помолчать, – дон Рафаэл не стал ставить племянника в неловкое положение, упрекая его в несдержанности. - Эдер, где моя лошадь? Быстро приведи ее, иначе и от меня получишь порцию оплеух за нерасторопность.
-Этого негодяя надо выслать на плантацию, чтобы не слонялся по поместью без дела. Как только он здесь появился, возникли проблемы среди рабов. В них растет недовольство. Можете спросить об этом Антенора.
-Не приписывай ему того, что нет в помине, меня больше раздражает эта старуха Маура, а Эдер прекрасный конюх. Он легко справляется с любой капризной кобылой, а как он объезжает диких лошадей…
Виторио неожиданно усмехнулся.
-Наш конюх объезжает не только лошадей, но всех наших рабынь!
Смущенная Велма охнула и побежала к дому, чтобы успокоится, а дон Рафаэл с непроницаемым лицом продолжил.
-Что же поместью не помешает еще большее количество рабочей силы, если запрещена работорговля, то где взять новых, если они не будут плодиться? Мне сказали, что ты покалечил какого-то раба, в чем ты его обвиняешь?
-Антинор сказал? Я не привык иметь дело с теми, кто не справляется со своими обязанностями. Чем дальше, тем больше они становятся наглыми и ленивыми. Но я хотел бы поговорить совсем о другом, о моей доле наследства. Я собираюсь обзавестись своей фазендой, семьей и меня интересует, могу ли я рассчитывать на вашу помощь?
-Разве моя жена не разговаривала с тобой на эту тему?
-Мы говорили, но я хотел бы услышать ваше мнение, дядя, потому что вы мне, как отец.
-Ты, как мой племянник, можешь претендовать на часть моего наследства, но есть одно «но». Я не позволю разорить меня. Ты – игрок, и я знаю о твоих ночных играх в Доме с красной крышей. Дай тебе волю, ты спустишь все состояние на карты и девок!!! Я, конечно, могу еще понять увлечение игрой, но женщины легкого поведения!!! Тебе рабынь не хватает?
У племянника задергались губы, но он подавил в себе гнев.
-Рабыни слишком уступчивы и молчаливы. Что может сказать черный цветок, кроме исковерканной фразы «я люблю тебя, хозяин».  Мне хочется выбить из них искру настоящего чувства и для этого у меня есть плеть.
-Зачем? Зачем калечить женщин?
-Их крик от боли – вот настоящее чувство, это не притворство.

*****

Линда металась в своей комнате, ее переполняли непонятные чувства. Сегодня с утра отец сообщил матери, что субботний вечер станет для нее особенный, потому что главы семейств договорились о ее браке с племянником дона Сан –Марино Виторио Пруэнсом.
-Линда, что с тобой? – в комнату постучал Габриэл. – Я могу чем –то тебе помочь?
-Проходи, Габриэл, я расстроена, нет, я взволнована тем, что отец сказал. Он прочит меня за племянника нашего соседа.
-А это плохо? Он тебе не нравится?
-Я его плохо знаю, он очень мрачный и неразговорчивый человек, и когда я бывала в доме Велмы, то мы и парой фраз не перекинулись. Я не знаю, что и думать.
-Возможно, он неплохой человек и станет тебе хорошим мужем.
-Я не знаю. Виторио, конечно, хорош собой, но я его боюсь. Мы так не похожи. Меня радует одно, что теперь моя подруга станет мне сестрой.
-Вот видишь, тебя, конечно, волнует твое будущее с Виторио, но ты уже приняла и согласилась с решением твоего отца.
-А как может быть иначе? Он – мой отец.
-Но не господь бог!
-Тише, Габриэл, а если тебя услышат родители? Чему ты учишь меня?
-Я всего лишь считаю, что женщина вправе выбрать себе мужа по нраву, чтобы не быть несчастной всю оставшуюся жизнь.
-Папа говорит, что этих вольных мыслей ты набрался в университете. А еще он говорит, что образование вредно также, как мысли о революции, - Линда снизила тон голоса и перешла на шепот. – Правда, я не совсем понимаю, что он говорит о революции, но ничего хорошего в этом нет.
Габриэл рассмеялся.
-Твой отец - ретроград, но при этом он остается милейшим человеком. Что за человек ваш сосед?
-Он, как мой отец, человек старой закалки, но более смелый что –ли, решительный. Отца Велмы и Алисии вряд ли можно назвать ретроградом.
-Открою секрет, все отцы одинаковы, когда дело касается их дочерей.
-Мне просто необходимо поговорить с Велмой, - Линда засобиралась, - я съезжу к ней, может, увижу будущего жениха. Да, Габриэл, ты готов завтра ехать в гости к Сан –Марино?
-Конечно, теперь и мне стало интересно, кто же станет мужем моей маленькой кузины.
******

Антенор следил за работой рабов на просушке кофейных зерен, здесь стоял приятный, но терпкий запах кофе, перемешивающийся с легкими запахами цветов, посаженных на разбитых вдоль дома клумбах. Мысли перескочили на Аниту, и ему показалось, что рядом с ним стоит прекрасная девушка и призывно улыбается, касаясь пальцами его руки. Антенор улыбнулся своим мыслям и, оглянувшись вокруг, сорвал один из цветов на хозяйской клумбе и, неуклюже повертев нежный стебель, спрятал его под рубахой.
-Сеньора, сеньора -а! – Антенор даже вздрогнул от громкого крика одного из рабов, который пытался ему что –то объяснить, коверкая слова. – Тама сеньора Жоакин сцепился с Эдером. Сеньора Антенор, они поубивают друг друга, точно поубивают, скорее, сеньор Антенор!
-Вот, чертов щенок! Опять ему неймется! Его на самом деле надо выпороть так, чтобы навсегда забыл, как дерзить, - управляющий устремился в сторону конюшни. Разъяренный Жоакин стоял напротив Эдера, который перехватил занесенную над ним руку, и изрыгал самые непристойные ругательства. Видимо, плеть достигла цели, потому что на руке парня был красный след от удара.
-Эдер! Отойди немедленно! – как только Антинор подошел к ним, парень оттолкнул от себя надсмотрщика, который в запальчивости опять ударил раба плетью.
-Этот посмел мне перечить! Он посмел коснуться меня! Сиприану, прикажи немедленно высечь его за сопротивление! Немедленно! Сейчас, я сам это сделаю с привеликим удовольствием.
Антинор молча переждал вопли Жоакина, краем глаза наблюдая за непредсказуемым поведением Эдера, который стоял перед беснующим надсмотрщиком и не отступил ни на шаг. «Чертов щенок! Когда –нибудь сломает себе шею! За один только подобный взгляд можно приказать надеть на него колодки и бросить умирать на солнце, чтоб неповадно было другим рабам. Дурная кровь играет в нем!»
-Иди к Мауре, надеюсь, ее мазь поможет. Я приду и разберусь с тобой.
Жоакин продолжал пускать в адрес уходящего Эдера проклятья, а Антенор выжидал.
-Его надо учит послушанию плетью. Ты видел его глаза? Это глаза разъярённой пумы! Я доложу хозяину о том, что на его фазенде зреет бунт, чтобы он избавился от такого испорченного раба.
-Не смей вмешиваться в мои дела, Жоакин! Это я слежу за всем, что происходит на фазенде, и я смогу сам рассказать о случившемся хозяину. Никто, запомни, Жоакин, никто не смеет поднять свой хлыст на раба без моего приказа или приказа нашего сеньора Сан-Марино. Если ты будешь и впредь портить хозяйское имущество, мне придется тебя уволить! А теперь успокойся и иди работай!
*****

Антенор развернулся и направился к хижине старой негритянки. Маура накладывала свою вонючую мазь на рану креола.
-Что случилось?
Эдер бросил взгляд на Мауру, словно решая, стоит ли при ней говорить.
-Этот пекари[1]  лапал Ассунту, он не дает ей прохода, хотел ее затащить к себе. Что мне осталось делать? Я должен молчать?
Антенор хмыкнул, ведь использование рабынь для собственного удовлетворения не было редким явлением, но Жоакин перешел границы допустимого, если решил, что может безнаказанно принуждать девушку.
-От Аниты ничего не добился, переключился на Ассунту.
Антенор скрипнул зубами и поиграл желваками.
-Ладно, я прослежу за этим.
-И сразу наступит мир и покой? – в голосе Эдера послышались бунтующая интонация. Антенор резко опустил свою плеть около Эдера, хлесткий и неожиданный щелчок заставил парня вздрогнуть.
-Если ты еще раз поднимешь руку на человека выше себя по положению, мне придется проучить тебя. Я это сделаю, чтобы выбить из тебя дурь раз и навсегда! Вон отсюда, уходи на конюшню, и чтобы сегодня я тебя не видел и не слышал.
Маура молча слушала управляющего, но когда Эдер исчез за дверью, покачала головой, одобряя его поведение.
-Я думала, что ты недальновиден, белый раб, но ты мудр. Спасибо тебе.
-За что?
-За этого глупого мальчишку, - она покачала головой, - что толку в загубленной душе?

[1]дикая свинья
*****

Алисия смотрела на себя в зеркало, внимательно разглядывала тонкое худощавое лицо с большими темными глазами, волосы, скрученные в скромный пучок на затылке, ее внешность ей не нравилась.
-Велма, ты гораздо красивее меня. Разве я смогу найти человека, который сможет полюбить меня с такой невыразительной внешностью?
-Как ты найдешь того, кто тебя полюбит, если ты постоянно сидишь дома? Твоя комната – это царство твоих романических героев из книжек, но они вымышленные. Что толку от твоего героя романа, если он бумажный, - Велма постучала пальцем по открытой книге. – Тук –тук, дон Фернандо – «стойкий принц»[2] , выходи! Я тебя познакомлю с моей сестрой! Это не мне надо было учиться в католическом пансионе, а тебе. Хотя что я говорю! Ты же мечтаешь о романическом герое, а сестры –монахини пришли бы в ужас!
Девушки расхохотались, представив переполох среди невест Господа.
-Ты же видела нашего раба Эдера? Вот ведь демоническая личность!
-Что ты имеешь в виду?
-Его потрясающее нахальство. Он смотрит и не отводит взгляд, а откроет рот – не знаешь, куда спрятаться. Он во всем бросает вызов.
-Боюсь, что его ненавидит Виторио, считая, что рабы должны быть молчаливыми животными, поэтому он хочет его сломать, - Алисия вздохнула.
-Наш кузен слишком много на себя берет, на фазенде хозяин - наш отец, и без его ведома ничего не произойдет.
-Как ты ошибаешься! У Виторио хватит ума и хитрости, чтобы справиться с бесправным рабом.
-Ну вот, теперь демонической личностью стал Виторио, - Велма посмотрела на отражение сестры в зеркале. – Ты знаешь, что в Европе женщины красятся?
-Откуда ты знаешь? – Алисия заинтересовано обернулась.
-К нам в пансион приходила одна приезжая дама, у нее были накрашены глаза и губы. Говорят, что европейские женщины очень свободные. Может, попросим папу купить для тебя румян? – Велма засмеялась.
-Ах, брось, Велма, опять ты шутишь! – девчонки уселись рядом и обнялись. – все –таки, замечательно иметь такую сестру, как ты.
- Алисия, я хочу тебя спросить, только никому не проболтайся!
-Конечно, что?
-Ты считаешь Эдера красивым?
-Велма, я не знаю, - Алисия недоуменно посмотрела на сестру, -  неужели ты воспринимаешь этого раба, как привлекательного мужчину?
-А разве он не привлекательный?
Алисия задумалась, Эдера она видела только издалека и не могла оценить его, но явная увлеченность этим рабом ее насторожила и заставила подумать.
-Возможно, он красивый, но он недостойный мужчина, то есть он не может привлечь твое внимание из-за своего положения.
-Вот видишь, какая ты ханжа! Ты защищаешь рабов, но не видишь в них людей, равных себе.
-Я … я в растерянности, - Алисия на самом деле не знала, что ответить. – Ты не можешь говорить такие вещи, и он не может тебе нравиться! Он – никто в нашем обществе, он недостоин даже пыли на твоей обуви.
-Я знала, что ты меня не поймешь! Он мне нравится! – Велма соскочила со стула и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

[2]Педро Кальдерон «Стойкий принц»
*****

Антенор вышел из хижины и вспомнил о цветке, осторожно вытаскивая его из-под рубахи. Немного мятый цветок стойко держался на тонком стебле. Антенор улыбнулся и направился в дом к своей прекрасной тайне.
Лицо Аниты порозовело от горячего кухонного воздуха, но когда она увидела Антенора, то румянец усилился.
-Сеньор Антенор, что-то случилось? Что-то с бабушкой?
-Нет, мне надо с тобой поговорить, - он замолчал, ожидая пока девушка выйдет.
-Я… мне… - его смущение было настолько сильным, что управляющий решил отступить, но Анита уже увидела розу.
-Роза?
-Когда я увидел этот цветок, то подумал, что моя … ты похожа на него, и решил подарить самой красивой девушке на фазенде.
-Мне никто не давил никаких подарков, - она прижала бутон розы к лицу и понюхала, -  я благодарна вам.
Антенор потоптался, не зная, что еще сказать, и развернулся.
-Мне пора работать.
-Сеньор Антенор, мне очень понравился ваш подарок.
******

Донья Мария вышла замуж за Рафаэля Сан–Марино будучи совсем юной девушкой по сговору их родителей. Любила ли она его или нет, донья уже и не помнила, сейчас же ее преданность  мужу не подвергалась сомнению. Не задумывалась она и над тем, счастлива она или нет, но жизнь и будущее замужество дочери ее очень беспокоили. Она заглянула в комнату дочери, чтобы поговорить, Велма сидела на подоконнике, поджав под себя ноги, и смотрела во двор.
-Велма, дочка, разве можно так сидеть, словно какой-то сорванец, юная девушка должна следить, как она выглядит и как она говорит. Разве учеба в пансионе прошла напрасно? Вот Алисия, она понимает, что девушкам вашего круга не пристало вести себя неосмотрительно, иначе это могут принять за вульгарность.
-Ох, ты же знаешь, мама, я всегда была сорванцом, бегала к озеру купаться и никого не слушалась, а Алисия – мечтательница, правда предел ее мечтаний – это идеальный мир, в котором все люди равны и уважают друг друга.
-Надеюсь, сейчас все твои сумасбродные привычки канули в лета и нам с отцом не придется краснеть перед будущими женихами.
-Женихами? Но я не хочу замуж, я только что приехала из пансиона, где были такие строгие порядки, что теперь я чувствую себя по–настоящему свободной и счастливой и ни о каком замужестве не желаю слушать.
-Рано или поздно отец озаботится тем, чтобы найти тебе достойную пару и тебе придется с этим согласиться, - мать села напротив дочери и выглянула в окно, - как видишь, у нас мало, что изменилось, может, только появились новые рабы, а с ними большие хлопоты.
-Мама, - Велма немного помялась, но все –таки решилась спросить, - скажи, а отец до сих пор интересуется рабынями?
-Девочка, какие недопустимые вещи ты говоришь! Твоего отца мы не будем обсуждать, он делает то, что считает нужным.
-Мама, но ты же знаешь, что было до моего отъезда! Я не маленькая, чтобы не понимать, что его поведение унижает тебя.
-Выбрось из головы ненужные мысли, - донья Мария опустила голову, чтобы скрыть скорбное выражение лица, - мы не должны обсуждать действия мужчин. И если ты это поймешь и примешь, то твое замужество будет счастливым, - донья Мария вздохнула. – Не стоит бороться с ветряными мельницами, так уж заведено, что мужчины могут позволять себе шалости с рабынями, но это ничего не значит.
-А любовь? Ты любишь отца, зная, что он остается с очередной негритянкой? А вдруг он влюбится в какую –нибудь рабыню?
Донья Мария покачала головой.
-Любовь и рабыни? Не стоит даже беспокоиться.
*****

Алисия соскочила и стала ходить по комнате, решая, стоит ли рассказать об увлечении Велмы матери или все –таки, сдержать данное сестре слово, потом выбежала из комнаты. В конюшне несколько рабов разгружали большие тюки сена, которые привезли перед покупкой новых лошадей. Эдер, обнаженный по пояс, таскал очередной тюк, когда к конюшне подошла младшая дочь хозяина. Она делала вид, что просто прогуливается вдоль аллеи, соединяющей дом от сельхопостроек, но делала это неуклюже, все время таращилась на него.
-Добрый вечер, сеньорита. Вы кого –то ищите?
-Нет, то есть да. Я ищу сеньора Сиприану, мне нужно дать распоряжения.
-Его здесь не было.
-Вас ведь зовут Эдер?
Парень недоуменно остановился, скривив губы.
-С каких пор вы стали обращаться к рабам с таким почтением и на «вы»?
-Я всегда так обращалась.
Ее глаза пробежались по его обнаженному торсу, и девушка покраснела.
-Интересно?
-Что интересно? –Алисия покрылась пунцовым цветом, а Эдер усмехнулся.
-Вас, наверно, интересуют лошади, если вы пришли в конюшню.
-Да, нет. Извините, я не привыкла видеть обнаженного мужчину, - честно призналась Алисия и,развернувшись, побежала прочь.Добежав до своей комнаты, она отдышалась.
-Теперь я понимаю, почему моя сестра заинтересовалась этим, - она уже хотела произнести слово «раб», но передумала, - мужчиной.
Чтобы хоть как –то успокоиться, Алисия схватила книжку и стала вчитываться в строки, но перед глазами стоял Эдер.
-Боже, он все понял! Он понял, что произвел на меня впечатление! А я как, маленькая глупая девчонка, не могла отвести глаз. Как стыдно!

Отредактировано máscara (07.12.2014 14:22)