Глава 20
Когда Лорел была маленькой девочкой, у нее была кукла Барби. Собственно, что в этом такого? Почти у всех маленьких девочек есть свои Барби. А еще у Лорел был старший брат Билли-Дилли. Что тоже не удивительно. И Билли-Дилли увлекался научной фантастикой. И однажды он пробрался в комнату Лорел и похитил красотку Барби для научного опыта. Он хотел узнать, каким образом будут на нее воздействовать инопланетные лучи смерти, для получения которых воспользовался ярким летним солнцем и большим увеличительным стеклом.
Результат получился потрясающим. Дальнейшие события оказались не менее масштабны. Развивались они быстро, гораздо быстрее самого опыта. Лорел застигла брата на месте преступления, вооружилась садовым шлангом и огрела им Билли-Дилли по голове. У шланга был металлический наконечник, и Билли-Дилли пришлось наложить двенадцать швов. Барби пришлось гораздо хуже, и она умерла по-настоящему, и никто не мог ее заменить. Тогда, впервые столкнувшись со смертью, Лорел решила стать врачом… На работе она встречалась с трупами каждый день, и иногда ей было очень жалко тех, кто попадал к ней на прозекторский стол, но делать что-либо было уже поздно. И эти смерти не касались ее лично. Но сейчас она стояла рядом с чужаком и чувствовала себя той самой Барби, над которой вот-вот нависнет огромное увеличительное стекло.
***
Все сходилось. Две башни, увенчанные настоящими перморианскими кораблями. Насколько Бигбаг знал, а знал он хорошо, – перморианский корабль не собирается из отдельных частей, а выращивается по интегрально-кристаллический технологии. То есть снять с корабля ничего нельзя. Разве что мебель.
Но кому в наше время нужна перморианская мебель? Никто и не поймет, что это такое.
– Ты двигаешься со мной, – приказал Бигбаг самке.
– Идите, я догоню, – сказала самка. – Должна же я закрыть машину?
Примитивная хитрость, подумал Бигбаг с жалостью. Только на такое они и способны…
Он вырвал замок зажигания – за ключом потянулись какие-то зацепившиеся проволочки – и ухмыльнулся:
– Теперь закрывай.
Она, не уловив иронии, захлопнула дверцу и подняла стекло. Бигбаг обогнул экипаж, легким движением руки оторвал дверцу и взвалил самку на плечо.
Или сохранить ее до дома? Он представил себе, как обрадуются дети. А кроме того, после распыления этой планеты она может оказаться очень редким экземпляром…
Эта мысль стоила медленного обдумывания.
Ладно, посмотрим.
Отвлеченный этими приятными мыслями от мерзких проявлений внешнего мира, он не сразу услышал визгливый говорок самки, напоминающий куртуазную чушь, которую так любит лопотать Магбаг.
– , в конце концов, я вас довезла, да, довезла до места, как договаривались, и что же получается, меня хватают и куда-то волокут, непонятно кто, я же ничего не понимаю, я тебе не нужна, зачем я тебе нужна такая, от меня пахнет трупами почти как от тебя, да, я воняю, воняю, буду вонять еще больше, если ты меня сейчас же не отпустишь, зачем я тебе нужна и почему бы тебе меня не отпустить?…
Бигбаг, тяжело ступая, добежал до металлической лестницы, ведущей на верх башни по наружной стене, и запрыгнул на нижнюю ступеньку.
– Отпустить? – удивился он. – Зачем? Путь угрожает быть скучным, а когда мне скучно, иногда хочется жрать, жрать и жрать…
Самка вспискнула и замерла. Бигбаг преодолел два десятка ступенек, прежде чем она вновь подала голос.
– А ты знаешь, что похищение у нас карается смертью?
– Это разумно, – похвалил Бигбаг.
– Я имею в виду тебя.
– Ты хочешь меня похитить? У тебя не получится. Я стою гораздо выше на эволюционной лестнице, поэтому я могу тебя похищать или есть. А ты не можешь. Это было бы преступление против законов природы. Слабый не может есть сильного.
– Когда ты умрешь, тебя съедят черви.
– Когда я умру, я буду слабый… Постой-ка, – он даже приостановился, – Ты хочешь сказать, что вас едят…, черви? – его передернуло от отвращения. – Может быть, они вас и разводят?
– Нет! Черви едят только то, что мы оставляем им. Это мы их разводим. Для рыб.
– Вы работаете на рыб?
– Мы ловим и едим рыб. Приманивая их червями, – Вы дикая и извращенная раса. Как правильно я сделал, что расправился с вами. Зачем вам жить? Подавать дурной пример молодым расам?
– Ты не имеешь права меня есть. Я очень известная особа на Земле. Королева. Нет, даже богиня. Множество людей поклоняются мне, считают священной ту землю, по которой я хожу. Если ты меня похитишь, может начаться война. Это будет твоя самая большая ошибка.
– Война – это хорошо, – сказал Бигбаг с удовольствием. – Война – это еда. Это много доброй еды. На моей планете осталось еще семьдесят миллионов голодных ртов, и все хотят есть. И все это мои родственники. У нас много родственников. Мы все родственники. И мои дети. Я очень люблю моих детей.
– О да, семьдесят миллионов детей…, надо их очень любить. И хорошо знать. И вкусно кормить. Вы хороший отец, но лучше все-таки отпустите меня…, неужели меня нечем заменить? Рядом супермаркет…
– Тебе должно быть все равно. Скоро из всей вашей планеты получится один большой мясной рулет.
– Что ты говоришь? – самка дернулась – и вдруг, извернувшись, бросилась вниз. Бигбаг почти поймал ее на лету.
Странный обычай, подумал он…
Впрочем, самка не долетела до поверхности. Вокруг башни росли деревья, и она повисла на ветвях.
Неудача – или так было задумано?
– Я остаюсь! – крикнула она.
Как хочешь, подумал он. Пропадай. А так – стояла бы на полке. Или даже в музее.
Вот будет забавно, если люк задраен без отката…
Но нет – аборигены даже до такого не додумались. Бигбаг нащупал утопленную клавишу, нажал.
С мягким звуком люк открылся. В помещениях корабля загорелся грязно-желтый перморианский свет и зазвучала скрежещущая музыка, так приятная для их отвислых ушей – и отвратительная всем подлинно разумным существам.
Но, как сказано в уставе, "что трофейно – то не безобразно".
***
Лорел раскачивалась на ветке, словно рождественская шишка, и пыталась поверить в случившееся. Было бы весьма неприятно оказаться у себя же на работе в качестве пациента. А с другой стороны, она ведь даже не рассчитывала на удачу, просто решила, что сломать шею при падении гораздо лучше, чем от скуки быть сожранной инопланетянином. Тем более что она – не лейтенант Рипли, пусть даже и фамилия у нее, как у актрисы.
Ну что ж. Она жива, хоть и сидит на суку, как Птичка на жердочке. Чужак не выказывает желания снять ее отсюда, а лезет себе дальше на башню к липовым "тарелочкам". Интересно, что он там забыл? И из ее положения есть три выхода. Первый: посидеть и подождать, что еще произойдет, а заодно выяснить, что понадобилось чужому наверху. Второй: собраться с духом, слезть с дерева и убраться отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Третий: заголосить "помогите", вдруг кавалерия прискачет – уланы, драгуны… Тем более, вон чья-то машина заруливает на стоянку внизу. И как заруливает.
Лорел завизжала – точнее, завизжала бы, но у нее пропал голос. Ей удалось издать лишь негромкий писк.
***
Кей выскочил из машины и открыл багажник.
Чертовски здоровенный багажник, в таком и спать можно. Но это вряд ли – Кей держал в багажнике кучу всякого хлама. И из недр этой кучи он выдернул длинную черную коробку и теперь возился с ее замками. За всю короткую историю отношений напарников их мнения наконец-то совпали – того, кто придумал навесить все эти запоры на самую необходимую на данный момент вещь, следовало утопить. И лучше в Гудзоне – для надежности.
Внутри коробки оказалась "пушка". Самая чудная "пушка", какую Джей когда-либо видел. Он задумался было над тем, что произойдет, если пальнуть из этой хлопушки-переростка, но тут Кей пихнул "пушку" прямо ему в руки. Вот спасибочки! А то после давешнего "сверчка" Джей подозревал, что ему придется гоняться за жуком с какой-нибудь податомной рогаткой.
– Вот это предмет из моего гардероба!
Кей протянул патроны:
– Зарядить сумеешь?
– Разберусь.
Пока Джей разбирался, Кей раскопал в хламе другую "пушку", еще навороченнее первой. Деловито проверил, поглядывая наверх, на башни с летающими тарелками, зарядил, дослал патрон в ствол.
– Говорят, тут у нас жучки завелись, – сообщил Джей в пространство.
– Ща выведем, – откликнулся Кей.