Эпилог Продолжение
Жизнь и любовь продолжались на последнем аванпосте человечества на планете Земля, хотя многое изменилось. Изменилась я.

Это было мое первое перерождение в теле того же вида. Оказалось, что смена тела отнюдь не легче, чем смена планеты, потому что у меня уже сформировались кое-какие представления о том, что значит быть человеком, не говоря уже о завышенных ожиданиях. К тому же от Лепесток в лунном свете мне досталось богатое наследство, и далеко не все оно было приятным.

Я унаследовала долю грусти и тоски по Прядильщице облаков. Я скучала по матери, которую не знала, и переживала из-за того, что она страдает. Казалось, на этой планете не существовало печали без радости, и на каждую радость приходилась уравновешивающая ее печаль — словно кто-то переставлял гирьки на неведомых весах.

Я унаследовала непредвиденные ограничения. В отличие от сильного, быстрого, высокого тела — тела, которое могло пробежать много миль, обходиться без еды и питья, поднимать тяжести и дотягиваться до верхних полок, мое новое тело было слабым — и не только физически. Оно застывало, охваченное болезненной робостью всякий раз, как я в себе сомневалась: судя по ощущениям, в последнее время это происходило по многу раз на день.

Я унаследовала новую для себя роль в человеческом сообществе — за меня переносили тяжести, меня галантно пропускали вперед, мне давали самую легкую работу, и даже ту не позволяли доделать. Хуже того, я действительно нуждалась в помощи. Мои вялые мышцы не были приспособлены к физическому труду — я быстро уставала, и мои попытки это скрыть никого не обманывали. Вероятно, я бы и милю не пробежала без остановки.

Впрочем, дело было не только в физической слабости. Я привыкла к прежнему лицу — несмотря на его красоту, люди смотрели на него со страхом, недоверием и даже с ненавистью. Мое новое лицо при всем желании не могло вызвать подобных эмоций. Меня то и дело трепали по щеке, приподнимали подбородок и постоянно гладили по голове — благо до нее не составляло труда дотянуться (не считая детей, я была ниже всех ростом). Мои кудри перебирали так часто, что я перестала обращать на это внимание. Те, кто раньше меня сторонился, теперь делали все вышеперечисленное не реже, чем мои друзья. Даже Люсина не сильно возражала, когда ее дети стали бегать за мной по пятам, как восторженные щенки. Фридом при любой возможности забирался ко мне на колени и зарывался носом в волосы. Исайя слишком повзрослел для подобных проявлений привязанности, зато ему нравилось держать меня за руку и болтать о Пауках и Драконах, футболе и вылазках. А вот Мелани дети обходили за милю — мать слишком долго и старательно кормила их страшилками, и теперь никакие уговоры не могли ничего изменить. Даже Мэгги и Шэрон, хоть и старались по-прежнему не смотреть в мою сторону, уже не были столь непреклонны, как раньше.

Изменилось не только мое тело. В пустыню, пусть и с опозданием, пришли муссоны, чему я была только рада.

Во-первых, я никогда раньше не вдыхала запах креозотового кустарника под дождем и знала о нем лишь из обрывков воспоминаний Мелани, а теперь этот запах омыл затхлые пещеры и наполнил их почти пряной свежестью. Он впитался в волосы и преследовал меня повсюду, даже в снах.

Во-вторых, Лепесток в лунном свете всю свою жизнь прожила в Сиэтле: чистая полоса синего неба и палящее солнце стали таким же потрясением для моего нового организма, каким показалась бы завеса тяжелых туч любому обитателю пустыни. После знойного блекло-голубого марева приятное разнообразие облаков завораживало — облака имели объем и двигались, складываясь в разные картинки.

В пещерах Джеба намечалась масштабная перестановка, и переезд в игровую, которая временно превратилась в общую спальню, стал хорошей возможностью подготовиться к более серьезным переменам.

Каждый угол был востребован, пустующих комнат не осталось. И все-таки занять старую комнату Уэса согласились только новенькие: Лэйси и Кэнди, которая наконец-то вспомнила свое настоящее имя. С соседкой Кэнди не повезло, но Целительница ни разу не выказала недовольства.

Было решено, что, когда дожди закончатся, Джейми займет свободный угол в комнате Брандта и Аарона. Мелани с Джаредом переселили Джейми к Иену еще до моего перерождения в теле Лепы. Впрочем, Джейми все прекрасно понимал — как-никак подросток.

Кайл трудился над расширением узкой расщелины, служившей спальней Уолтеру, стараясь успеть к тому времени, как пустыня просохнет. Для одного там было достаточно места, но Кайл не собирался жить один. По ночам Санни сворачивалась калачиком на его груди, как котенок, который подружился с огромным ротвейлером и безоговорочно ему доверяет. Санни всегда была с Кайлом. Их никто и никогда не видел друг без друга. Кайл, казалось, был совершенно ошеломлен, сбит с толку этими невозможными отношениями и ничего вокруг не замечал. Он все еще не оставлял надежды вернуть Джоди, а пока… пока он нежно прижимал к себе Санни.

До дождей свободного места не оставалось, поэтому я поселилась с доком в лазарете, который больше меня не пугал. На койках было неудобно спать, зато вокруг постоянно происходило что-то интересное. Кэнди помнила подробности из жизни Песни лета лучше, чем детали своей; теперь в лазарете творились чудеса.

После дождей доку больше не придется спать на жесткой койке. В первую же ночь в игровой Шэрон без единого объяснения перетащила свой матрас к матрасу дока. Возможно, ее подтолкнуло восхищение, которое док испытывал к Целительнице, хотя я сомневаюсь, что док замечал, насколько красива Кэнди — его больше интересовали ее феноменальные знания. Но скорее всего, Шэрон наконец нашла в себе силы простить и забыть. По крайней мере, я на это надеялась. Хотелось верить, что даже Шэрон и Мэгги способны смягчиться.

Я тоже собиралась переезжать из лазарета.

Если бы не Джейми, возможно, наш решающий разговор с Иеном так и не состоялся бы. У меня потели ладони и пересыхало во рту от одной мысли о том, чтобы поднять эту тему. Что если чувства, которые я испытала в лазарете, те несколько идеальных минут, последовавших за моим пробуждением, иллюзия? А вдруг память меня подводит? Я знала, что для меня ничего не изменилось, но разве можно с уверенностью утверждать то же самое про Иена? Тело, которое он любил, все еще тут!

Я ожидала, что ему будет неловко — как и всем нам. Если даже мне, Душе, привыкшей к подобным переменам, было сложно, что уж говорить о людях? Я старалась побороть в себе ревность и избавиться от противоречивых отголосков любви, которую я когда-то испытывала к Джареду. Они мне мешали. Мне больше подходил Иен. Но иногда я ловила себя на мысли, что не могу оторвать взгляд от Джареда, — и тогда смущалась и краснела. Я замечала, как Мел, случайно коснувшись руки Иена, вдруг отшатывается, словно вспомнив, кто он такой. Даже Джаред, у которого не было поводов для неуверенности, время от времени украдкой поглядывал на меня. А Иен… Конечно, ему приходилось сложнее всего. Я это понимала.

Мы с Иеном были так же неразлучны, как Санни с Кайлом. Да, Иен постоянно касался моего лица и волос, мы часто держались за руки — но ведь на это тело все так реагировали, испытывая ко мне исключительно платонические чувства. Почему он не поцелует меня еще раз, как в первый день? Возможно, он не мог полюбить меня внутри этого тела, несмотря на то, что остальные это тело обожали.

Вот какая тревога тяжким грузом лежала на сердце в ту ночь, когда Иен перенес мою койку в большую и темную игровую комнату.

Впервые за полгода пошел дождь. Люди со смехом и ворчанием раскладывали подмокшие матрасы, устраиваясь на ночлег. Я увидела Шэрон с доком и улыбнулась.

— Сюда, Анни! — Джейми только что пристроил свой матрас рядом с матрасом Иена и махал мне рукой. — Тут хватит места на троих.

Джейми был единственным, чье отношение ко мне никак не переменилось. Он делал скидку на мое тщедушное телосложение, но никогда не удивлялся, когда я входила в комнату, и не пугался, когда слова Странницы слетали с новых губ.

— Анни, зачем тебе койка? Если сложить матрасы, мы прекрасно поместимся втроем. — Джейми улыбнулся и, не дожидаясь разрешения, стащил с койки матрас. — Ты много места не займешь! — Джейми вытащил койку в проход, пристроился на самом краешке матраса и повернулся спиной к нам. — О, кстати, Иен, — добавил он, не поворачиваясь. — Я тут поговорил с Брандтом и Аароном… Наверное, я к ним перееду. Ох, ну я и умотался! Спокойной ночи.

Я долго смотрела на неподвижный силуэт мальчика. Иен не шевелился — только в отличие от меня вряд ли он паниковал. Хотя, возможно, он просто искал способ выпутаться из создавшейся щекотливой ситуации?

— Гасим свет! — на всю комнату рявкнул Джеб. — Все заткнули дружно жвальца, раз, два!!

Люди засмеялись, но отнеслись к нему серьезно. Одна за другой погасли четыре лампы, комната погрузилась в темноту.

Теплая рука Иена нащупала мою. Неужели он не чувствует? У меня же не руки, а мокрые ледышки… Иен опустился на матрас, увлекая меня за собой. Я послушно легла и устроилась в месте стыка матрасов. Он не отпускал мою руку.

— Удобно? — прошептал Иен. Вокруг нас под шум сернистого источника шептались и другие.

— Спасибо, да, — ответила я.

Джейми перевернулся на другой бок, сдвинул матрас и задел меня.

— Ой, прости, Анни! — шепнул он, и до меня донесся зевок.

Я машинально подвинулась. Иен оказался слишком близко. Я тихонько охнула, налетев на него, но Иен вдруг обнял меня и прижал к груди.

Это было очень странное чувство — объятие было отнюдь не платоническим. Я вдруг вспомнила, как первый раз попробовала «От боли». Я словно металась в агонии и не замечала этого, пока рука Иена не забрала боль. Моя робость вдруг куда-то делась. Я повернулась лицом к нему, он покрепче сжал объятия.

— Удобно? — прошептала я, повторив его вопрос.

— Более чем, — заверил Иен и поцеловал меня в лоб.

Несколько минут мы лежали молча. Большая часть разговоров стихла. Иен склонился так, что его губы оказались у моего уха.

— Анни, как ты думаешь… — еле слышно произнес он и осекся.

— Да?

— Ну, похоже, я остался в комнате один. Это неправильно.

— Угу. Места слишком мало.

— Я не хочу спать в одиночестве, но… — Почему он меня не зовет?

— Но… что?

— Ты уже разобралась в своих чувствах к Джареду? Я знаю, тебе нужно время. Я не хочу тебя торопить.

Я не сразу переварила услышанное, а когда до меня дошло, я захихикала. Мелани почти никогда не хихикала, а вот Лепа это делала часто, и ее тело совершенно не вовремя меня предало.

— Что? — спросил он.

— Я не хотела тебя торопить… — прошептала я. — Потому что думала, что тебе нужно время, разобраться в своих чувствах к Мелани.

Он вздрогнул от удивления.

— Ты думала?… Но Мелани — не ты. А ты — не Мелани. Я всегда видел разницу.

Теперь я улыбалась в темноте.

— А ты не Джаред.

Его голос немного напрягся?

— Зато Джаред остается собой. И ты все еще его любишь.

Иен опять ревновал? Наверное, не стоило так радоваться отрицательным эмоциям, но я ничего не могла с собой поделать.

— Джаред в прошлом, он — вчерашний день. А ты — мое настоящее.

Иен на миг затих.

— И будущее, если ты не против, — сказал он дрогнувшим голосом.

— Я — только за.

А потом он поцеловал меня со страстью, максимально допустимой в переполненной людьми комнате… Я вспомнила, как нагло соврала про свой возраст, и довольно улыбнулась.

Дождь когда-нибудь кончится, и тогда мы с Иеном будем вместе — два любящих сердца и два партнера в полном смысле этих слов. Это было обещание и обязательство, которое я брала на себя впервые. Стоило мне подумать об этом, как сердце наполнилось и радостью, и тревогой, и робостью, и отчаянным нетерпением — я почувствовала себя человеком.

После того как между нами произошло объяснение, мы с Иеном стали еще неразлучнее. Поэтому, когда пришло время проверить реакцию Душ на мое новое лицо, он, само собой, вызвался меня сопровождать. Вылазка должна была стать для меня подарком после долгих недель разочарования. Мало того что мое новое тело оказалось слабым и бесполезным для жизни в пещерах… Я поверить не могла, что его отказываются использовать для целей, для которых оно подходило идеально — мое ангельское личико выглядело очень трогательно и беззащитно. По-моему, настало время проверить теорию на практике. Я не сомневалась, что могу запросто участвовать в вылазках, совсем как раньше, но Джаред, Джеб, Иен и остальные — все, кроме Джейми и Мел, — спорили дни напролет, пытаясь найти способ обходиться без меня. Это было смешно.

Они посматривали на Санни, но ее кандидатура быстро отпала: во-первых, ей не доверяли, а во-вторых, Санни не желала выходить из пещер. При слове «вылазка» Санни бросало в дрожь. Кайл не мог с нами пойти; однажды, когда он об этом упомянул, у Санни случилась истерика.

В конце концов победил здравый смысл: во мне нуждались. Приятно, когда в тебе нуждаются.

Запасы были на исходе, экспедиция предстояла долгая, серьезная. Как всегда, командовал Джаред, поэтому участие Мел даже и не обсуждалось — было очевидно, что она поедет. Хотя мы и не нуждались в помощи, Аарон с Брандтом вызвались добровольцами: им надоело сидеть взаперти. Мы направлялись далеко на север, и я пришла в возбуждение оттого, что увижу новые места и снова почувствую холод.

Вообще-то это тело не умело справляться с волнением. В ночь, когда мы подъехали к осыпи, где были спрятаны фургон и большой грузовик, я слишком разволновалась. Иен смеялся надо мной, потому что я места себе не находила, закидывая в фургон одежду и разные полезные вещи. Иен взял меня за руку и пригрозил, что привяжет к какому-нибудь столбику, чтобы я не мельтешила перед глазами. Может, я слишком громко шумела? Перестала замечать, что происходит вокруг?

Нет, конечно же, моей вины в случившемся не было. Ловушку расставили заранее: мы попали в нее, как только приехали к насыпи.

Тонкие лучи света рассекли темноту и высветили лица Джареда и Мелани. Мое лицо, мои глаза, которые могли бы нам помочь, остались незамеченными во мраке — их заслонила широкая спина Иена.

Меня не ослепил свет фонарей: в ярком свете луны я увидела, что Ищеек больше — восемь против шестерых. Мне хватило ума обратить внимание на их руки, на поблескивающее в свете луны оружие, направленное на нас — на Джареда и Мел, на Брандта и Аарона, и прямо в центр груди Иена. Наш пистолет остался в фургоне.

Зачем я взяла Иена с собой? Почему он должен умереть?

Растерянный голос Лили звучал у меня в голове: «Ради чего жизнь и любовь продолжаются?»

Мое хрупкое сердечко рассыпалось на миллион осколков, и я потянулась в карман, за капсулой.

— Спокойно, не волнуйтесь, — выкрикнул мужчина, по всей видимости возглавляющий группу Ищеек. — Стоп! Не глотать! Господи, да смотрите же!

И он посветил фонариком себе в лицо.

Его лицо, щербатое, обожженное солнцем, походило на камень, изъеденный ветряной эрозией. Всклокоченные темные волосы на висках тронула седина. А его глаза — глаза были темно-карими. Просто темно-карими — никаких зеркальных отражений.

— Видите? — спросил он. — В общем так: вы не стреляете в нас, мы не стреляем в вас. Понятно? — Он бросил пистолет на землю. — Давайте, ребята! — скомандовал он, и остальные принялись убирать оружие в кобуру и чехлы — на поясах, на лодыжках, на спинах… слишком много оружия.

— Мы нашли ваш тайник — кстати, умно придумано, мы по чистой случайности на него наткнулись! Вот и решили вас дождаться и познакомиться поближе. Не каждый же день встречаешь ячейку мятежников… — Он рассмеялся довольным утробным смехом. — Видели бы вы себя со стороны! Что? А вы как думали, вы одни не сложили руки?

Ни один из нас не пошевелился.

— Думаю, они потеряли дар речи, — сказал его спутник.

— Ты ж их до смерти напугал, — произнесла женщина. Они топтались на месте, а мы и пошевелиться были не в силах. Первым пришел в себя Джаред.

— Вы кто? — спросил он. Их главный снова засмеялся.

— Я — Нейт. Приятно познакомиться, кстати… Понимаю, что вы не можете сказать того же самого о себе… Простите… Это Роб, Эван, Блейк, Том, Ким и Рейчел. — Он по очереди показывал на спутников.

Чуть позади держался мужчина, которого Нейт почему-то не представил: ярко-рыжие кудри неизвестного сразу бросались в глаза и вдобавок он был самым высоким в группе. Казалось, он один безоружен. Незнакомец пристально посмотрел на меня, и я отвела взгляд.

— А всего нас двадцать два человека, — подытожил Нейт и протянул руку.

Джаред вдохнул полной грудью и сделал шаг вперед. Едва он пошевелился, остальные члены нашей маленькой группы беззвучно выдохнули.

— Я Джаред. — Он пожал руку Нейту и заулыбался. — Это Мелани, Аарон, Брандт, Иен и Анни. А всего нас тридцать семь человек.

Джаред назвал мое имя, а Иен выставил плечо, пытаясь заслонить меня от посторонних взглядов. Только тогда я осознала, что нахожусь в такой же опасности, в какой находились бы люди, встреть мы Ищеек.

Нейт заморгал, услышав названную Джаредом цифру:

— Ух ты! Впервые нас обошли.

Теперь настал черед Джареда недоуменно моргать.

— Вы нашли еще кого-то?

— Нам известно о существовании еще трех ячеек: одиннадцать человек с Гейл, семь с Расселом и восемнадцать с Максом. Мы поддерживаем связь, а иногда даже обмениваемся кое-какими товарами. — Он снова довольно хохотнул. — Крошка Эллен из группы Гейл пожелала составить компанию нашему Эвану, а Карлос встретил свою Синди у Рассела. Ну и, само собой, Нео очень нам всем помогает. — Он резко замолчал, с опаской озираясь по сторонам, словно сболтнул лишнее и мельком взглянул на рыжеволосого мужчину, который все еще смотрел на меня.

— Может, объясним им? — сказал невысокий темнокожий мужчина, стоявший возле Нейта.

Нейт подозрительно осмотрел нашу немногочисленную команду.

— Ладно, Роб прав. Придется рассказать. — Он вздохнул. — Главное, выслушайте до конца и не дергайтесь раньше времени! Люди иногда расстраиваются почем зря.

— Каждый раз, — пробормотал мужчина по имени Роб. Его рука потянулась к кобуре у пояса.

— Что? — сухо спросил Джаред.

Найт снова вздохнул и указал на высокого мужчину с огненно-рыжими волосами. Мужчина усмехнулся и шагнул вперед. У него были веснушки, как у меня, только в тысячу раз больше. Из-за веснушек, щедро рассыпанных по лицу, его бледная кожа казалась смуглой. Глаза темные — наверное, темно-синего цвета.

— Это Нео. Так вот, он с нами, имейте в виду. Он мой лучший друг, сотни раз мне жизнь спасал. Он член нашей семьи, и мы не переносим, когда его пытаются убить у нас на глазах.

Одна из женщин медленно достала свой пистолет, держа его дулом к земле. Рыжий заговорил довольно приятным мягким баритоном:

— Все в порядке, Нейт. Видишь? — Он показал на меня, и Иен напрягся. — Похоже, не я один тут присоседился.

Нео улыбнулся, пересек полоску «приграничной земли», разделяющей два племени, и протянул мне руку.

Я шагнула вперед, не замечая предостерегающего шепота Иена, — внезапно я почувствовала себя в полной безопасности.

Мне понравилось выражение, которое использовал Нео: «Присоседились».

Нео остановился напротив меня и чуть опустил руку, компенсируя разницу в росте. Я пожала его натруженную ладонь.

— Неопалимый цвет, — представился он.

Мои глаза удивленно распахнулись. Огненный мир — как неожиданно.

— Странница, — назвала себя я.

— Рад знакомству, Странница. Какая… неожиданная встреча. Я-то думал, я один такой.

— Наивный, — сказала я, подумав об оставшейся в пещерах Санни. Видимо, такие, как мы, встречались не так уж редко.

Он удивился:

— Правда? Что ж, возможно, для этого мира еще не все потеряно.

— Это странный мир, — прошептала я, обращаясь скорее к себе, чем к собрату Душе.

— Самый странный из миров, — согласился он.