Глава 20 Свобода
Джеб дал мне выплакаться и, пока я всхлипывала, не произнес ни слова. Сдавленные рыдания в конце концов затихли, но Джеб заговорил со мной только спустя полчаса после этого.

— Ты там случаем не уснула?

Я слишком привыкла к тишине, и отвечать мне не хотелось.

— Вылезай, разомни кости, — предложил он. — От одной мысли об этой дурацкой норе у меня спина начинает болеть.

Целую неделю меня сводила с ума тишина, хотелось с кем-то пообщаться, а вот сейчас это желание совершенно пропало. Однако отказываться от предложения Джеба я не собиралась. Тело само метнулось к выходу.

Джеб сидел на подстилке, закрыв глаза и скрестив ноги. Я трясла затекшими руками и ногами, разминала плечи и наблюдала за реакцией Джеба. Казалось, он спит — совсем как в тот раз, когда приходил Джейми.

Когда я в последний раз видела Джейми? Как он там?

Мое и без того измученное сердце больно екнуло.

— Ну как, получше? — спросил Джеб, открывая глаза. Я пожала плечами.

— Знаешь, все будет хорошо. — Он улыбнулся. — Все, что я наговорил Джареду… Хм, не то чтобы я соврал. Скорее сказал ему то, что он хотел услышать, а уж правду или ложь — это с какой стороны посмотреть. — Я уставилась на него, не понимая ни слова.

— Джареду надо отдохнуть. Не от тебя, детка, — быстро добавил Джеб. — От ситуации. Вдалеке отсюда ему будет проще отстраниться и взглянуть на все со стороны.

Откуда Джеб так точно знал, какие слова на меня подействуют? И с какой стати Джеба заботило мое отношение к его словам или моя боль в спине? Его доброе расположение в некотором смысле меня пугало, потому что ему не находилось объяснений. Действия Джареда еще можно было понять. Попытки Кайла с Иеном меня убить, добродушная готовность доктора замучить меня до смерти — их поведение также выглядело логичным. Только не доброта. Чего Джеб от меня хотел?

— А ну, не кукситься, — велел Джеб. — Тут есть и свои плюсы. Джаред из-за тебя совсем соображать перестал, уперся, как баран, и ни в какую. Но пока он временно исчез с нашего горизонта, можно позволить себе кое-какие удобства.

Я недоуменно нахмурилась, соображая, куда он клонит.

— Так вот, — продолжил Джеб. — Это помещение обычно используется как кладовка. Как Джаред с ребятами вернутся, нужно будет где-то хранить добычу. Придется подыскать для тебя другое место, попросторнее. С кроватью. Что скажешь? — Он улыбнулся, словно заманивая. Должно быть, вот-вот скажет, что пошутил.

К моему удивлению, его глаза цвета линялых джинсов вдруг подобрели. Что-то в выражении этих глаз тронуло меня, и к горлу подступил комок.

— Милая, все, больше не нужно сидеть в этой норе. Самое страшное позади.

Этим честным глазам невозможно было не поверить. Я снова закрыла лицо руками и заплакала. Джеб поднялся на ноги и неловко похлопал меня по плечу. Кажется, он не мог смотреть, как я плачу.

— Ну-ну… — пробормотал он.

На этот раз я быстро взяла себя в руки, утерла слезы и робко улыбнулась. Джеб одобрительно кивнул.

— Вот и умница! — Он снова похлопал меня по плечу. — Вот посидим тут, пока Джаред не уйдет, а то еще поймает нас… — Джеб заговорщически улыбнулся. — А уж без него-то мы поразвлекаемся!

Я вспомнила, как он «развлекался», держа других на мушке. Он заметил мое выражение и хмыкнул.

— Не волнуйся, лучше отдохни. Сейчас тебе даже этот куцый спальник покажется пуховой периной. Ложись, ложись! — велел Джеб. — Хорошенько выспаться не помешает. Я за тобой присмотрю.

Растрогавшись — на глаза опять навернулись слезы, — я упала на спальник, положила голову на подушку. Джеб назвал его куцым, мне же он показался божественным. Я распрямилась в полный рост, подняла руки и сладко, до самых кончиков пальцев, потянулась. Захрустели суставы. Спальник словно обнял меня, поглаживая больные места. Я вздохнула.

— Вот это другое дело, — пробормотал Джеб. — Когда знаешь, что кто-то страдает под твоей крышей — это как болячка, которая свербит, а почесать нельзя.

Тихо напевая, он опустился на пол чуть поодаль. Я провалилась в сон.

Спала я очень долго, без боли, без ночных посетителей, без страхов. И все бы хорошо, если бы не подушка, напомнившая мне, что Джаред ушел. Она все еще хранила его запах. Приятный, в отличие от моего.

«Остались только сны», — одиноко вздохнула Мелани.

Сон я помнила смутно. Впрочем, стоило заснуть покрепче, мне всегда снился Джаред.

— Доброе утро, — бодрым голосом сказал Джеб.

Я разлепила веки и посмотрела на него. Неужели он просидел у стены всю ночь? Усталым он не выглядел, только я вдруг почувствовала себя виноватой в том, что прибрала себе лучшее место.

— Ребята давным-давно ушли, — объявил Джеб. — Как насчет небольшой экскурсии? — Привычным движением он сунул ружье в петлю на поясе.

Я удивленно смотрела на него. Экскурсия?

— Ну же, не трусь. Никто тебя не тронет. Рано или поздно тебе придется научиться здесь ориентироваться.

Он протянул мне руку, и я не задумываясь приняла ее. От услышанного голова шла кругом. Ориентироваться здесь? Зачем? И что значит «рано или поздно»? Он что, думает, я долго продержусь?

Джеб помог мне подняться на ноги и повел вперед. Идти по темным туннелям, опираясь на чью-то руку, было очень просто — совсем не приходилось напрягаться.

— Ну что, — пробормотал Джеб. — Наверное, начнем с правого крыла. Сперва подыщем тебе местечко поприличней. Потом кухня… — Он подробно расписывал мне дальнейший маршрут.

Мы перешагнули через узкую расщелину, вошли в освещенный туннель, что вел в яркую пещеру. До нас донесся гул голосов, и у меня пересохло во рту. Джеб все болтал и болтал, то ли не замечая, то ли не желая замечать моего страха.

— Спорим, сегодня морковь проросла, — сказал он, подводя меня к главной площади. Свет слепил, и я не видела тех, кто там стоял, но чувствовала на себе их взгляды. Внезапно воцарившаяся тишина, как и прежде, была зловещей.

— Ага, — ответил сам себе Джеб. — Свежая зелень — ты только глянь, красота-то какая…

Он остановился, жестом приглашая посмотреть. Я прищурилась, силясь увидеть, на что он показывает. Глаза не слушались, взгляд метался по всей пещере, привыкая к темноте. Пусть не сразу, но я разглядела, о чем он говорил. В пещере собралось человек пятнадцать, и все они враждебно смотрели на меня. Но помимо этого, они были заняты каким-то делом.

Широкий темный квадрат, занимавший центральную часть пещеры, уже не выглядел темным. Одна его сторона зеленела курчавыми молодыми ростками, как и говорил Джеб. Это и впрямь было красиво — и удивительно.

Ничего странного, что это место все обходили стороной — это же грядки! Огород…

— Морковь? — прошептала я. Джеб ответил довольно громко.

— На зеленой половине. На другой половине шпинат. Через несколько дней взойдет.

Люди вернулись к работе, хотя время от времени все еще на меня поглядывали. Теперь, когда я узнала огород, было довольно просто понять, чем они занимаются, — от большой бочки на колесах тянулись шланги.

— Поливка?

— Верно. На такой жаре все быстро сохнет.

Я кивнула, соглашаясь. Был еще совсем рано, а я уже вспотела. Идущий сверху жар казался удушающим. Я снова попыталась изучить потолок, но свет слепил глаза. Дернув Джеба за рукав, я кивнула на сверкающий свет.

— Что это?

Джеб улыбнулся: казалось, мое любопытство ему льстит.

— Как это делают фокусники — при помощи зеркал. Сотен зеркал. У меня ушла уйма времени на то, чтобы их сюда доставить. И не представляешь, сколько работы занимает чистка — хорошо, что всегда есть помощники. Видишь ли, тут всего четыре отверстия в потолке, явно недостаточно для моей задумки. Вот и пришлось зеркала устанавливать. Что скажешь? — Он гордо расправил плечи.

— Поразительно, — выдохнула я. — Великолепно.

Джеб кивнул, довольный произведенным впечатлением.

— Ну, пойдем дальше, — предложил он. — Сегодня еще многое предстоит сделать.

От большой пещеры отходил широкий природный туннель — новая, незнакомая мне территория. Мышцы у меня напряглись, я с трудом переставляла ноги, которые вдруг сделались ватными.

Джеб слегка похлопал меня по руке, делая вид, что не замечает, как я нервничаю.

— Здесь в основном находятся спальни и складские помещения. Эта часть пещер проходит под самой поверхностью, так что со светом тут проще.

Он указал на яркую, тонкую трещину в своде, откуда падал луч света диаметром в ладонь.

Мы дошли до широкой развилки — даже не совсем развилки, скорее она напоминала спрута, раскинувшего во все стороны щупальца туннелей.

— Третий слева, — сказал Джеб и выжидающе на меня посмотрел.

— Третий слева? — откликнулась я.

— Верно. Не забудь. Тут легко заплутать, а тебе это небезопасно: дорогу не подскажут, а прибить могут.

Я поежилась и пробормотала со скрытым сарказмом:

— Спасибо большое.

Джеб рассмеялся, как будто мой ответ ему понравился.

— Против правды не попрешь. Оттого что я скажу все как есть, хуже не станет.

Лучше тоже не стало, однако я решила промолчать. Я постепенно приходила в себя, мне нравилось, что со мной снова разговаривают. Джеб, при всех его странностях, был интересным собеседником.

— Раз, два, три… — отсчитал он и повел меня в третий проход слева, мимо круглых входов, прикрытых чем-то вроде дверей: отрезами узорчатой материи или дверцами шкафов, кое-как прилаженными друг к другу. В одном из проемов, скособочившись над входом, стояли настоящие двери: одна створка деревянная, покрашенная красным, другая — серая, металлическая.

— …Семь. — Джеб остановился у невысокого проема. Уединенность этого жилища охраняла симпатичная ярко-зеленая ширма, которая вполне могла служить украшением изысканной гостиной. Шелк был расшит ветвями цветущих вишен. — Думаю, сгодится на время. Единственное более менее приличное место. Все равно эта комната несколько недель будет пустовать, а к тому времени, как она снова понадобится, придумаем для тебя что-нибудь получше.

Он отодвинул ширму, и нас озарил приветливый свет — ярче, чем в коридоре.

Комната вызвала во мне странное головокружение — вероятно, из-за того, что при всей ее тесноте стены словно взмывали ввысь. Я словно очутилась в какой-то башне или на дне глубокой шахты. Нет, мне не доводилось посещать подобные места, но именно эти сравнения пришли Мелани на ум. Высокий потолок покрывали многочисленные трещины, которые закручивались и переплетались, подобно стебелькам света. Выглядело это весьма ненадежным, даже опасным, однако Джеб не выказывал страха и уверенно шагнул внутрь.

На полу, занимая почти все пространство (с каждой из трех сторон оставалось примерно по ярду), лежал двуспальный матрас. Две подушки и два одеяла постелены по отдельности, каждое — на своей половине матраса. Создавалось впечатление, что здесь живут двое. Толстая деревянная планка — что-то вроде ручки грабель — горизонтально крепилась вдоль дальней стены на высоте плеч, в отверстиях, которыми был усеян напоминавший швейцарский сыр камень. На этой вешалке висело несколько футболок и две пары джинсов. Деревянный стул занимал углубление в стене, а под ним лежала стопка потрепанных книг в бумажных обложках.

— Кто? — шепотом спросила я Джеба. Здесь все настолько пропиталось духом прежнего обитателя, что, казалось, кто-то стоит рядом.

— Один из ребят, он ушел в поход с остальными. Так что комната, считай, незанята. Вернется он нескоро, а к тому времени мы тебе что-нибудь подыщем.

Мне это не понравилось — не сама комната, а мысль, что придется тут остаться. Несмотря на простоту обстановки, тут явно ощущалось присутствие владельца. Вряд ли ему понравится, что меня заселили в его комнату. Он будет вне себя.

Джеб словно угадывал мои мысли, а может, ему и угадывать не приходилось — у меня на лице и так все было написано.

— Ну-ну, — сказал он. — Не переживай. Тут я хозяин, и это одна из гостевых комнат в моем доме. Я сам решаю, кого считать своим гостем. Сейчас ты у меня в гостях, и я отдаю это место тебе.

Мне это по-прежнему не нравилось, но Джеба расстраивать не хотелось. Я дала себе слово, что ничего здесь не трону, даже если для этого придется спать на полу.

— Ну что, пошли дальше? Запомни: третий коридор слева, седьмая дверь.

— С зеленой ширмой, — добавила я.

— Вот именно.

Джеб повел меня обратно, через просторное помещение с огородом, по периметру вдоль стены, на другую сторону, в самый большой туннель. Мы снова прошли мимо поливальщиков. Они застыли и повернулись к нам, словно опасаясь стоять ко мне спиной.

Туннель был хорошо освещен: яркие расщелины в потолке вряд ли имели естественное происхождение — слишком уж часто они встречались.

— Теперь мы еще ближе к поверхности. Здесь суше, но и жарче.

Действительно, из парилки мы словно попали в жаровню. Воздух здесь был не такой спертый и душный. На языке чувствовался вкус пустынной пыли.

Впереди зазвучали новые голоса. Я попыталась успокоиться. Раз уж Джеб настаивает на том, чтобы ко мне относились как… как к человеку, как к желанному гостю, придется к этому привыкнуть. Надо перебарывать приступы тошноты. И все равно к горлу подкатил комок.

— Кухня — сюда, — сказал Джеб.

Поначалу мне показалось, что мы попали в другой туннель, заполненный людьми. Я вжалась в стену, стараясь держаться подальше.

Кухня представляла собой длинный коридор с высоким сводом, почти как в моем новом жилище. Яркий свет обжигал. В потолке вместо узких расщелин в толще камня зияли огромные круглые дыры.

— Готовить приходится по ночам — из-за дыма, а в дневное время мы используем это помещение в качестве столовой.

Разговоры резко оборвались, и все присутствующие услышали слова Джеба. Я попыталась спрятаться за его спиной, но он спокойно направился дальше.

Наше появление прервало завтрак — или обед.

Люди — человек двадцать — сидели, теснясь друг к другу. Ничего похожего на большую пещеру. Мне хотелось уткнуться взглядом в пол, но я не могла удержаться и украдкой оглядывала комнату. На всякий случай. Мое тело напряглось, готовясь пуститься в бегство, хотя… куда мне было бежать?

По обеим сторонам прохода тянулись длинные каменные насыпи из кусков вулканической породы, с прожилками из более светлого вещества — цемента? — который виднелся в местах стыков и скреплял их вместе. Сверху насыпи перекрывали плиты из другого камня: ровные, буроватого оттенка, залитые все тем же светло-серым составом. В итоге получилась довольно ровная поверхность, напоминавшая длинную стойку или стол. Было очевидно, что эти сооружения используются и в том, и в ином качестве. На них-то и сидели или стояли за ними, как за стойкой. Наше появление застало едоков врасплох, они замерли, даже ломти хлеба не донесли от стола к разинутым ртам. Все потрясенно наблюдали, как Джеб продолжает свою маленькую экскурсию.

Некоторые из присутствующих были мне знакомы: Шэрон, Мэгги и доктор сидели в ближайшей ко мне группке. Тетя и кузина Мелани сверлили Джеба злобными взглядами. Меня вдруг охватило странное, но невероятно отчетливое чувство: даже если бы я в тот миг встала на голову и во весь голос затянула песни из воспоминаний Мелани, мои родственницы все равно не удосужились бы даже мельком взглянуть в мою сторону. Доктор, наоборот, разглядывал меня с неприкрытым и почти дружелюбным любопытством, от которого меня до мозга костей пробрал леденящий холод.

В дальнем конце похожего на коридор помещения я приметила высокого мужчину с черными как вороново крыло волосами. Мое сердце оборвалось. Я-то думала, что Джаред возьмет с собой враждебно настроенных братцев, облегчив тем самым задачу Джеба: пусть маленький, но шанс, что я выживу. Впрочем, это был младший из братьев, Иен — он с запозданием, но все-таки проявил хоть какие-то признаки раскаяния. Если бы вместо него остался Кайл, все оказалось бы гораздо хуже. Однако это служило слабым утешением, и мое сердце по-прежнему бешено колотилось.

— Все уже наелись, так быстро? — громко, с нескрываемым сарказмом, спросил Джеб.

— Что-то аппетит пропал, — пробормотала Мэгги.

— А ты, — спросил он, поворачиваясь ко мне. — Есть хочешь?

По столовой пронесся тихий ропот.

Я помотала головой — несильно, но решительно. Я даже не знала, голодна ли, зато точно знала, что не смогу есть перед толпой, которая с удовольствием сожрала бы меня заживо.

— А я вот проголодался, — прогремел Джеб и направился к проходу между столами. Меня же словно пригвоздили к полу, сделалось плохо от одной мысли, что эти люди смогут до меня дотянуться. Я вжалась в стену. Шэрон и Мэгги смотрели, как Джеб подошел к большой пластиковой кастрюле на стойке и взял булку. Остальные уставились на меня — казалось, стоит мне пошевелиться, они набросятся. Я затаила дыхание.

— Ну что, пойдем дальше, — позвал Джеб и неторопливо пошел обратно, жуя на ходу. — Похоже, им не до еды. Такой уж тут народ, чуть что — сразу отвлекаются.

Я не вглядывалась в лица, ждала, что кто-нибудь вот-вот рванется ко мне, а потому заметила Джейми, только когда он встал. Он был на голову ниже сидевших рядом взрослых, но выше двоих малышей, которые устроились у стойки напротив. Джейми легким движением соскочил со скамьи и последовал за Джебом. Мальчик сосредоточенно насупился, словно решал в уме какое-то сложное уравнение, и смотрел на меня исподлобья. Теперь не только я затаила дыхание. Присутствующие переводили напряженные взгляды с меня на брата Мелани.

«Ох, Джейми!» — подумала Мелани. Она ненавидела это печальное, взрослое выражение на его лице, а я, наверное, ненавидела его даже сильнее. Ведь это не из-за нее, из-за меня оно появилось.

«Если бы мы только могли его стереть», — вздохнула она.

«Слишком поздно. Что тут поделаешь?»

Этот вопрос я задала риторически, но мы с Мелани все равно пытались найти на него ответ. Тщетно — за тот короткий миг, что у нас был, мы ничего не придумали; я не сомневалась, что ответа не существует в принципе. И все-таки мы обе знали: как только закончится эта глупая экскурсия и мы останемся наедине со своими мыслями, мы примемся искать, снова и снова. Если выживем…

— Что тебе нужно, детка? — спросил Джеб, не поднимая глаз.

— Хотел узнать, чем вы занимаетесь. — Джейми старался, чтобы его голос звучал равнодушно. Не вышло.

Джеб подошел ко мне и повернулся к Джейми.

— Вот, решил устроить ей экскурсию. Как любому новичку.

По толпе пронесся недовольный шепоток.

— Можно мне с вами? — попросил Джейми. Шэрон яростно замотала головой, лицо ее перекосилось от злобы.

Джеб не обратил на нее внимания.

— Я не против… если будешь вести себя прилично. — Джейми пожал плечами.

— Без проблем.

Пришлось идти с ними — я сцепила пальцы рук перед собой и крепко их сжала. Мне так хотелось убрать немытые отросшие прядки волос с глаз Джейми, задержать ладонь на его шее… Только это наверняка бы плохо кончилось.

— Пошли, — сказал Джеб нам обоим. Он повел нас обратно тем же путем, каким мы сюда попали. Я шла между Джебом и Джейми, который старался глядеть в пол, но то и дело украдкой посматривал на меня, а я — на него. Иногда наши взгляды встречались, и мы торопливо отводили глаза.

На полпути к выходу из большого зала за нашими спинами послышались осторожные шаги. Я метнулась в сторону, обхватив одной рукой Джейми — так, чтобы заслонить его от любого, кто пытался приблизиться сзади.

— Эй! — запротестовал Джейми, но руку не откинул. Джеб молниеносно выхватил ружье.

Иен и доктор замерли, подняв руки над головой.

— Мы тоже умеем вести себя прилично, — сказал доктор.

Этот человек с ласковым голосом и добродушной улыбкой — местный палач — внушал мне несказанный ужас. В зловещей ночной темноте любой ожидает нападения. А в ясный солнечный день? Куда бежать, если неизвестно, где затаилась опасность?

Джеб прищурился и посмотрел на Иена, ствол ружья качнулся, следуя за взглядом владельца.

— Я не хотел ничего плохого, Джеб. Вот увидишь, я буду паинькой, как док.

— Хорошо, — коротко согласился Джеб, убирая оружие. — Только не испытывай мое терпение, а то у меня руки чешутся, так и подмывает кого-нибудь пристрелить.

Я громко охнула. Мои спутники повернулись ко мне, заметили отразившийся в моих глазах ужас. Первым рассмеялся док, и вскоре хохотали все, даже Джейми.

— Он пошутил, — шепнул Джейми мне на ухо. Его рука приподнялась и как будто потянулась к моей, но он торопливо сунул ее в карман шортов. Моя рука защитным жестом все еще прикрывала его грудь. Я с неохотой ее опустила.

— Ну что, повеселились и хватит, — грубовато объявил Джеб и устремился вперед. — Никто вас ждать не собирается, так что пошевеливайтесь, раз уж увязались.

Глава 22 Перелом
Джеб закинул руки за голову и с задумчивым видом уставился в темный потолок. Его словоохотливое настроение не исчезло.

— Знаешь, я долго старался представить себе, каково это — быть схваченным. Я не раз видел, как вы нас ловите, несколько раз даже чуть сам не попался. Вот я и задумался, на что это похоже. Как полагаешь, когда в твою голову лезут, оно больно? Между прочим, я видел, как это делается.

Я раскрыла глаза от удивления, а он и бровью не повел.

— Похоже, все вы используете какое-то обезболивающее — хотя это пока всего лишь догадки. От боли никто не кричит, так что вряд ли применяются пытки. — Я поморщилась. Пытки. Нет, пытки — это по человеческой части. — Интересные вещи ты тут мальцу рассказывала.

Я напряглась, а он вдруг тихо рассмеялся.

— Ну да, я все слышал. Подслушивал, признаюсь. Прощения не прошу, потому что это был отличный рассказ, к тому же мне ты ни за что бы не открылась, а вот Джейми — другое дело. Меня аж зацепило: и про Летучих мышей, и про Водоросли, и про Пауков. Наводит на мысли. Всегда зачитывался безумными историями про внеземную жизнь, научной фантастикой и всяким таким. Прямо взахлеб читал. А этот малец, он как я, — все книги по два, три раза перечитал. Ему твой рассказ только в радость. Да и мне тоже. У тебя талант.

Я потупила взгляд, чувствуя, как смягчаюсь, теряю бдительность. Я повелась на лесть, как и любой другой в этом уязвимом для эмоций теле.

— Все думают, что ты нас выслеживала, чтобы сдать Ищейкам.

Меня всю передернуло от этого слова. Челюсть свело, я прикусила язык. Во рту появился вкус крови.

— А зачем еще? — продолжил он, притворившись, что не заметил моей реакции. — Только сдается мне, они стали жертвами стереотипа. Я один любопытствую… ну сама посуди, что за странный план: пуститься в странствие по пустыне без плана, без карты, без подмоги? — Он усмехнулся. — Странствия — вот что по твоей части, верно, Анни?

Он наклонился и подтолкнул меня локтем в бок. Я уставилась в пол, нерешительно поглядывая на Джеба. Он рассмеялся.

— На мой взгляд, твой маршрут пролегал в двух шагах от самоубийства. Тебе, должно быть, знакомы методы Ищеек? Так вот, ничего общего с ними я не увидел. Если рассуждать здраво, мыслить логически… Итак, у тебя не было ни прикрытия, ни способа вернуться. Значит, ты преследовала иную цель. С тех пор как ты сюда попала, ты не отличалась разговорчивостью, только с мальцом и пообщалась, но я слушал, что ты говорила, и сделал кое-какие выводы. Полагаю, ты пошла на заведомую гибель, потому что помешалась на поисках этого мальчика и Джареда.

Я закрыла глаза.

— Только вот с чего бы? — спросил Джеб, как бы размышляя в ожидании моего ответа. — Значит, вот как я это себе представляю: или ты и впрямь отличная актриса — супер Ищейка, какая-то новая порода, хитрее прежней, — с неким хитроумным планом, который мне не постичь, или ты не играешь. Первый вариант как-то не вяжется с твоими поступками, и я отказываюсь в него верить. А вот если ты не играешь… — Он помолчал. — Я давно слежу за вашим братом. И все время ждал, когда же они изменятся, ну, когда перестанут изображать из себя людей, потому что играть-то уже было не для кого. Я все следил и ждал, а они продолжали вести себя, как люди. Оставались в прежних семьях, в солнечные дни выезжали на природу, сажали цветы, рисовали картины и так далее, вплоть до мелочей. Я все гадал, а не очеловечились ли вы, не повлияли ли мы на вас, в конечном итоге.

Он подождал, давая мне возможность ответить. Я молчала.

— Несколько лет назад я увидел кое-что, что меня потрясло. Пожилые мужчина и женщина — ну, или, скорее, тела пожилых мужчины и женщины. Прожили вместе так долго, что обручальные кольца почти вросли в кожу. Они держались за руки, и он поцеловал ее в щеку, а она залилась краской, словно под всеми этими морщинами пряталась юная девушка. И тогда мне пришло в голову: вы чувствуете то же самое, что и люди, потому что вы больше не кукольники, управляющие марионетками, вы стали нами.

— Да, — прошептала я. — У нас те же чувства. Человеческие чувства. Надежда, боль, любовь.

— Значит, если ты не играешь… что ж, тогда я уверен, что ты любишь их обоих. Ты, Анни. Не просто тело Мелани, а ты сама.

Я уронила голову на руки. Этот жест был равносилен признанию, но мне уже было все равно — сил держать это в себе не осталось.

— Значит, я угадал. Но все-таки интересно, что стало с моей племянницей? Что с ней произошло, что грозит мне? Если кого-то засовывают тебе в голову, куда деваешься ты сам?… Исчезаешь? Пропадаешь безвозвратно? Это похоже на смерть? Или на сон? Ощущаешь ли внешний контроль? И ощущает ли твое присутствие новый хозяин? А может, ты сидишь, запертый в собственном теле, и заходишься в беззвучном крике?

Я сидела очень тихо, стараясь выглядеть невозмутимо.

— Очевидно, вы отказываетесь от прежнего поведения и воспоминаний. Что же касается сознания… Похоже, некоторые люди не желают сдаваться без боя. Черт, я вот точно сражался бы до последнего — я еще тот упрямец, любой подтвердит. Я по натуре боец. Как и все, кто остался. И, знаешь, я уверен на все сто, что Мелани тоже билась до конца.

Он не отрывал взгляда от потолка, а я уткнулась в пол — разглядывала его, изучая узоры на красно-серой пыли.

— Да, я много об этом думал…

Теперь, даже не поднимая головы, я чувствовала на себе его взгляд. Я не шевелилась, только медленно вдыхала и выдыхала, на что уходили все мои силы. Пришлось сглотнуть; язык все еще кровоточил.

«И мы думали, что он из ума выжил? — удивилась Мел. — Он всех насквозь видит. Да он гений».

«Одно другому не мешает».

«Но это же значит, что нам больше не надо молчать. Он знает». — В Мелани проснулась надежда. Последнее время она совсем притихла и почти не появлялась. В относительно благополучные периоды ей было сложнее сосредоточиться. Она выиграла главную битву — привела нас сюда. Ее тайнам больше ничто не угрожало; ее воспоминания больше не предадут ни Джареда, ни Джейми. Теперь, когда необходимость сражаться отпала, ей было сложнее найти в себе силы, чтобы поддерживать разговор — даже со мной. А сейчас ее словно оживила мысль о том, что нас обнаружили, что другие люди признали ее существование.

«Джеб знает, да. Но это ничего не изменит».

Она подумала о том, как Джеба воспринимали остальные.

«Ты права, — вздохнула Мелани. — А вот Джейми, мне кажется… ну, он не знает и даже не догадывается… мне кажется, он „чувствует“ правду».

«Может быть. Но пойдет ли это ему — да и нам с тобой — во благо или во вред, выяснится только к развязке».

Джеб несколько секунд помолчал, а затем снова пустился в пространные размышления вслух.

— Да, любопытно. Правда без всяких «бах, тарарах», как в кинофильмах, которые мне нравились. И все равно интересно. Хочется побольше узнать об этих «Паучках». Мне правда любопытно… честное слово.

Я вздохнула и подняла голову.

— Что вам рассказать?

Он улыбнулся, глаза его сузились в щелочки.

— Три мозга, верно? — Я кивнула.

— А глаз сколько?

— Двенадцать — по одному на каждый сустав ног и тела. Вместо век глаза защищают волоски — вроде множества ресничек из металлической стружки.

Он кивнул, глаза его светились.

— Они мохнатые, как тарантулы?

— Нет. Скорее… покрыты панцирем — чешуйками, как у рептилий или рыб.

Я прислонилась к стене, приготовившись к долгой беседе.

Джеб не разочаровал меня. Я потеряла счет заданным вопросам. Он ждал подробностей — внешний вид Пауков, их повадки, и как они освоились на Земле. Он невозмутимо выслушал подробности завоевания; напротив, казалось, эта часть рассказа понравилась ему даже больше других. На меня обрушивались бесконечные вопросы, то и дело перемежаемые улыбочками. На рассказ о Пауках ушли часы, пока Джеб не удовлетворил свое любопытство в этой области и не заинтересовался Цветами.

— Ты почти ничего не объяснила, — напомнил он. Пришлось поведать ему о самой прекрасной и самой безмятежной из планет. Едва я замолкала, чтобы перевести дыхание, как он вворачивал новый вопрос. Ему нравилось предугадывать мои ответы, и он не сильно расстраивался, когда в очередной раз попадал пальцем в небо.

— Значит, они, как венерина мухоловка, насекомых едят? Готов поспорить, что и ты ела. А может, даже что-нибудь покрупнее — птиц, например, или птеродактилей!

— Нет, мы питались солнечным светом, как и большая часть местных растений.

— Ну, мой способ явно веселее. — Иногда я даже смеялась вместе с Джебом.

Мы только перешли к Драконам, как показался Джейми, который принес ужин на троих.

— Привет, Странница, — произнес он немного смущенно.

— Привет, Джейми, — отозвалась я робко, опасаясь, что он стесняется сблизившей нас сокровенности, ведь для него я была врагом.

Однако Джейми уселся между мной и Джебом, скрестил ноги и поставил поднос с едой прямо в центре нашего укромного уголка. Я умирала от голода, к тому же я вещала так долго, что во рту пересохло. Я взяла миску с супом и в несколько глотков ее прикончила.

— Как же я не смекнул, что сегодня в столовой ты отказалась от обеда из вежливости. Анни, если хочешь есть, то так и говори. Мысли я читать не умею.

Я бы оспорила последнее утверждение, если бы мой рот не был занят разжевыванием горбушки.

— Анни? — спросил Джейми.

Я кивнула, давая понять, что не возражаю.

— А ведь ей вроде как подходит это имя? — Джеба прямо распирало от гордости, меня бы не удивило, если бы он похлопал себя по спине — так, для пущего эффекта.

— Вроде как, — согласился Джейми. — Вы о Драконах говорили?

— Ага, — с воодушевлением подтвердил Джеб, — только не о ящероподобных. Эти Драконы желеобразные. Хотя они могут летать… что-то в этом роде. Воздух там гуще, тоже наподобие желе. Они, можно сказать, плавают, а дышат кислотой — неплохая замена огню, что скажешь?

Пока Джеб посвящал Джейми в подробности существования Драконов, я набросилась на свою и чужие порции, осушила бутыль с водой. Однако едва я прекратила жевать, Джеб снова принялся за вопросы.

— А эта кислота, она…

Джейми в отличие от Джеба вопросов не задавал, и в его присутствии я тщательнее подбирала слова. Однако и сам Джеб случайно или намеренно обходил щекотливые темы, поэтому моя осторожность оказалась излишней.

Свет медленно угасал, и вскоре весь коридор погрузился во тьму. Глаза мои успели привыкнуть к сумраку: серебристого света тонких тусклых бликов луны вполне хватало, чтобы разглядеть мужчину и мальчика, которые сидели рядом со мной.

Ночь шла, и Джейми все ближе пододвигался ко мне. Джеб выразительно посмотрел на меня — оказывается, на протяжении всего рассказа я машинально гладила шевелюру мальчика. Я смущенно отдернула руку. Наконец Джеб широко зевнул и потянулся — так заразительно, что мы с Джейми последовали его примеру.

— Ты хороший рассказчик, Анни, — сказал Джеб, когда с потягушками было закончено.

— Я этим занималась… раньше. Читала лекции в университете в Сан-Диего. Преподавала историю.

— Преподаватель! — обрадовался Джеб. — Да это же замечательно. Нам как раз нужны учителя. Шэрон, дочка Мэг, учит троих детей, но она многого не знает. Она неплохо разбирается в математике и в точных науках. А вот с историей…

— Я преподавала нашу историю, — перебила я, не дожидаясь, пока он продолжит. — Какой из меня учитель? У меня даже образования нет.

— Лучше ваша история, чем ничего. Нам, людям, полезно знать эти вещи. Пора нам понять, что наша Вселенная — куда более густонаселенное место, чем мы привыкли считать.

— Но я же не настоящий учитель, — в отчаянии напомнила я. Неужели Джеб на полном серьезе полагал, что кто-то здесь согласится хотя бы мой голос слушать, не говоря уже о каких-то историях? — Я была кем-то вроде почетного профессора — вернее, приглашенного лектора. Меня выбрали только за… ну, только потому, что мое имя столь же известно, как и количество планет, на которых я побывала.

— Вот об этом я и собирался спросить, — самодовольно произнес Джеб. — О твоем преподавательском опыте мы побеседуем позже. Скажи лучше, почему тебя назвали Странницей? Я слышал много странных имен, Сухая вода, Пальцы в небо, Кверх тормашками — само собой, вперемешку со всякими Пэм и Джимами. И знаешь, мне до чертиков интересно, почему так повелось.

Я терпеливо ждала, пока он договорит.

— Ну, обычно Душа пробует пожить на одной-двух планетах — в среднем, на двух — и выбирает ту, что ей больше нравится. Когда телу приходит время умирать, она просто переходит в нового носителя того же вида на той же планете. Смена одного вида на другой сильно дезориентирует. Большинство Душ ненавидят это состояние. Некоторые никогда не покидают планету, на которой родились. Бывает, что Душа не сразу находит свою планету, тогда приходится действовать методом проб и ошибок. Один из моих знакомых поменял пять планет, пока не остался с Летучими мышами. Мне там нравилось — я сама ее едва не выбрала. Если бы не слепота…

— И на скольких планетах ты жила? — понизив голос, спросил Джейми. Рука его каким-то образом оказалась в моей.

— Эта девятая, — призналась я, нежно сжимая его пальцы.

— Ух ты, девятая! — выдохнул он.

— Поэтому меня и попросили почитать лекции. Статистику может зачитать любой, а у меня личный опыт обитания почти на всех планетах, которые мы… захватили. — Я споткнулась на этом слове, но Джейми, кажется, оно не задело. — Лишь на трех планетах я не была — а точнее, теперь на четырех. Совсем недавно открыли новый мир.

Я ждала, что Джеб встрянет с вопросами о новом мире или о тех, что я пропустила, но он лишь задумчиво теребил кончик своей бороды.

— А почему ты нигде не задержалась? — спросил Джейми.

— Не нашла места, где мне хотелось бы остаться.

— А Земля? Как думаешь, ты тут останешься?

Его по-детски наивная уверенность вызвала у меня улыбку — как будто мне позволят сменить носителя. Мне бы в этом хоть месяц прожить…

— На Земле… очень интересно, — пробормотала я. — Труднее, чем где-либо, но интересно.

— Труднее, чем на планете с промерзшей атмосферой и грызодерами? — спросил он.

— По-своему, да. — Как объяснить, что планета Туманов наступала на тебя лишь снаружи — куда сложнее, когда тебя атакуют изнутри.

«Атакуют…» — усмехнулась Мелани.

Я зевнула. «Я не имела в виду тебя лично, — пояснила я. — Я думала о неуправляемых эмоциях, которые всегда меня подводят. Но ты ведь и в самом деле на меня нападала. Захлестнула меня своими воспоминаниями».

«Было у кого учиться», — усмехнулась она. Ее отчего-то сильно тревожила рука Джейми, лежащая в моей. В Мелани медленно, но верно, зарождалась новая, неопознанная мной эмоция: нечто на грани гнева, с толикой вожделения и каплей отчаяния.

«Ревность», — просветила меня Мелани.

Джеб снова зевнул.

— Ты уж прости старого невежу. Ты же небось с ног валишься — весь день на ногах, а тут еще я со своими расспросами. Ничего не скажешь, гостеприимный хозяин… Пойдем, Джейми, дадим Анни поспать.

Я совершенно вымоталась. День казался нескончаемым, и слова Джеба лишь подтвердили это впечатление.

— Хорошо, дядя Джеб. — Джейми легким движением вскочил на ноги и подал руку старику.

— Спасибо, малыш. — Джеб с кряхтением поднялся. — И тебе спасибо, — добавил он, обращаясь ко мне. — Такой интересной беседы у меня не было… хм, да, наверное, никогда. Любопытство — страшная сила, Анни, так что побереги голос, он тебе еще пригодится. Ага, вот и он! Как раз вовремя.

Послышался звук приближающихся шагов. Я машинально метнулась в глубь комнаты и тут же спохватилась: внутри луна светила ярче.

Меня удивило, что за всю ночь мимо нас никто не прошел; с виду в этом коридоре проживало немало народу.

— Извини, Джеб. Разговаривал с Шэрон и сам не заметил, как задремал.

Я сразу узнала этот вкрадчивый вежливый голос. У меня вдруг прихватило живот, и я пожалела о сытном ужине.

— Да ничего страшного, док, — сказал Джеб. — Мы тут неплохо провели время. Будет возможность, непременно попроси ее рассказать тебе парочку историй — получишь массу удовольствия. Только не сегодня. У нее уже глаза слипаются. Увидимся утром.

Доктор расстелил матрас перед входом в пещеру — совсем как Джаред.

— Присмотри за этой штуковиной! — Джеб положил ружье рядом с матрасом.

— Как ты, Анни? — спросил Джейми. — Ты дрожишь. — Я сама не осознавала, что меня всю трясет. Ответить я не смогла — из-за кома в горле.

— Ну ладно, ладно! — успокоил меня Джеб. — Я попросил дока подежурить. Не волнуйся. Док — человек чести.

Доктор улыбнулся сонной улыбкой.

— Я тебя не трону… Анни, верно? Честное слово. Ты спи, а я посторожу.

Я прикусила губу, но дрожь не унималась. Впрочем, Джеб, похоже, решил, что вопрос улажен.

— Спокойной ночи, Анни. Спокойной ночи, док, — сказал он и ушел.

Джейми обеспокоенно взглянул на меня.

— Док хороший, — шепнул он.

— Пошли, малыш, мы и так тут засиделись! — окликнул его Джеб, и Джейми поспешил вслед за дядей.

Я посмотрела на доктора, ожидая перемен, но лицо его оставалось расслабленным, и к ружью он не прикасался. Док растянулся на коротковатом для него матрасе — ноги немного свисали. В лежачем положении он словно уменьшился в размерах и резко похудел.

— Спокойной ночи, — сонно пробормотал он.

Конечно же, я не ответила. Я наблюдала за ним в тусклом свете луны, соизмеряя движения его груди — вверх, вниз — с собственным, колотящимся в висках пульсом.

Дыхание доктора постепенно замедлилось, стало глубже, и он принялся тихонько похрапывать.

Возможно, он всего лишь притворялся, но если и так, я ничего не могла с этим поделать. Я беззвучно продвигалась в глубь пещеры, пока не уперлась спиной в краешек матраса. Я уже давно пообещала себе, что ни к чему здесь не прикоснусь, но теперь решила, что если свернуться калачиком в изножье кровати, то это никому не повредит. Пол был неровный и очень жесткий.

Тихое сопение доктора успокаивало; впрочем, если он притворялся, то по храпу можно было точно определить, где находится мой охранник. «Если уж мне суждено умереть, то так тому и быть», — решила я и принялась готовиться ко сну. Я устала как собака — очередное выраженьице Мелани. Я смежила веки. Матрас казался таким мягким… Я расслабилась, устроилась поудобнее, но внезапно рядом со мной послышалось тихое шарканье… Я в ужасе вытаращила глаза и разглядела тень на фоне залитого светом луны потолка. Снаружи как ни в чем не бывало сопел доктор.

Глава 24 Терпимость
Запашок от меня шел еще тот, что правда, то правда.

Я потеряла счет проведенным здесь дням: сколько прошло? Больше недели или больше двух? Все это время я ни разу не сменила одежду, в которой отправилась в тот злосчастный поход по пустыне. Хлопчатобумажная желтая футболка так пропиталась солью, что задубела, собралась гармошкой и покрылась темно-бурыми разводами, в тон скальной породе. Мои короткие волосы встали дыбом и покрылись твердой коркой грязи; они беспорядочно торчали во все стороны, склеившись на макушке в жесткий гребень, как у какаду. Я не помнила даже, как выгляжу, и теперь лицо мое представлялось мне в двух оттенках бурого: бурая грязь и бурые заживающие синяки.

Приходилось согласиться с Джебом — не помешало бы принять ванну, а заодно и переодеться, иначе какой смысл мыться? Джеб предложил мне вещи Джейми, пока мои не просохнут, но не хотелось портить то немногое, что оставалось у Джейми, — я бы только все растянула. Слава богу, Джеб не додумался предложить мне вещи Джареда. Остановились на старенькой, но чистой фланелевой рубашке Джеба с оторванными рукавами и паре старых штопаных тренировочных штанов, которые он давным-давно не носил. Сейчас они свисали с моего локтя — руки у меня были заняты кучкой дурно пахнущих, кое-как слепленных комков, которые, по утверждению Джеба, являлись ни чем иным, как самодельным кактусовым мылом. Мы с ним направлялись в комнату с двумя реками.

И снова мы оказались не одни, и снова меня постигло жуткое разочарование. Трое мужчин и одна женщина — та самая, с седой косой, — наполняли ведра водой из ручья. Из купальни доносился громкий плеск, и кто-то звонко смеялся.

— Дождемся своей очереди, — сказал Джеб.

Джеб прислонился к стене. Я застыла рядом, чувствуя себя неуютно под взглядами четырех пар глаз; сама-то я всматривалась в горячий темный поток, бурлящий под пористым полом.

После недолгого ожидания из купальни вышли трое: спортивного вида женщина с карамельным загаром, блондинка, которую я видела впервые, и двоюродная сестра Мелани Шэрон. Вода с их мокрых волос стекала на футболки. Как только они нас заметили, смех оборвался.

— Добрый день, красавицы! — сказал Джеб, приподняв воображаемую шляпу.

— Привет, — бросила загорелая спортсменка. Шэрон и блондинка притворились, что не заметили нас.

— Ну что, Анни, — сказал Джеб. — Купальня в твоем распоряжении.

Я мрачно на него взглянула и стала осторожно пробираться в дальнюю комнату. До края воды оставалось несколько шагов, поэтому я сняла туфли — сразу почувствую, если замочу ноги.

Меня окружала кромешная тьма. Чернильная поверхность озерка таила под темной водой неведомые опасности. Я содрогнулась. Но чем дольше я буду тянуть, тем дольше мне придется оставаться здесь, поэтому я сложила чистую одежду рядом с обувью, вцепилась в кусок вонючего мыла и стала мелкими шажочками продвигаться вперед, пока не наткнулась на край водоема.

По сравнению с парилкой в большой пещере вода казалась прохладной.

Приятное чувство. Страх не пропал, но я наслаждалась прелестью купания. Я давным-давно забыла, что такое прохлада.

Не снимая грязной одежды, я по пояс зашла в воду. Струйки течения закручивались вокруг щиколоток. Хорошо, что озерко проточное — иначе я бы наверняка испортила воду; слишком много грязи на мне налипло. Я по плечи погрузилась в чернильную воду и принялась водить грубым мылом по одежде, решив, что это самый надежный способ стирки. В тех местах, где мыло касалось кожи, началось сильное жжение. Я сняла намыленные вещи и принялась их отстирывать: тщательно выполоскала каждую вещь, пока не смылся весь пот и слезы, выжала одежду и положила туда, где вроде бы лежала моя обувь.

Голую кожу мыло жгло еще сильнее, но ради того, чтобы снова стать чистой, я готова была вытерпеть любой зуд. Едва я намылилась, все тело защипало, а кожу головы как будто ошпарили кипятком. Синяки и ссадины были более чувствительны, чем остальная кожа, — должно быть, еще не сошли. Я с облегчением положила едкое мыло на каменный бортик и принялась смывать его, снова и снова — так же, как поступила с одеждой.

Я пробиралась обратно со странным чувством облегчения и сожаления. Купаться было очень приятно, так же, как, несмотря на жжение, было приятно почувствовать себя чистой. Но я слишком устала от полной слепоты и воображаемых опасностей, которые якобы таились в темноте. Я пошарила вокруг, нашла сухую одежду, быстро ее натянула и сунула сморщившиеся от воды ступни в туфли. В одной руке я несла мокрые вещи, в другой — обмылок, осмотрительно держа его двумя пальцами.

Джеб засмеялся, глядя на злополучное мыло.

— Жжется, да? Мы пытаемся это исправить. — Он обернул руку полой рубашки, и я вложила мыло в его протянутую ладонь.

Я не ответила на его вопрос, потому что мы были не одни; за ним выстроилась молчаливая очередь — пять человек, все с полевых работ.

Иен стоял в очереди первым.

— Выглядишь лучше, — сообщил он мне, то ли удивленно, то ли с раздражением — по его тону сложно было понять.

Он протянул к моей шее длинные белые пальцы. Я отшатнулась, и он быстро отвел руку.

— Извини, — пробормотал он.

Непонятно, за что Иен извинялся: за синяк или за то, что меня напугал? Вряд ли он просил прощения за то, что пытался меня убить. Наверняка он все еще желал моей смерти. Впрочем, спрашивать его я не собиралась. Я пошла дальше, и Джеб устремился следом.

— Что ж, все прошло не так уж и плохо, — сказал Джеб по пути через темный коридор.

— Ага, — пробормотала я. В конце концов, меня пока не убили. А это всегда плюс.

— Завтра будет лучше, — пообещал он. — Мне всегда нравилось заниматься огородом: просто чудо, сколько жизни таит в себе мертвое с виду семечко. Вот так смотришь и думаешь: а может, и ты, старый хрыч, на что сгодишься? Хотя бы на удобрение! — Джеб рассмеялся своей шутке.

Мы добрались до пещеры с большим огородом, и Джеб повел меня не на запад, а на восток.

— Только не говори, что ты не проголодалась, пока мы копали, — сказал он. — Обслуживанием номеров я не занимаюсь. Придется тебе есть вместе с остальными.

Я потупилась и, скорчив гримасу, послушно последовала за ним на кухню.

Хорошо, что еда была такой же, как всегда, потому что, если бы неким волшебным образом передо мной вдруг материализовался бифштекс или пакетик с чипсами, я бы все равно не заметила бы разницы. Я с трудом заставляла себя глотать — боясь издать хоть звук в мертвой тишине, встретившей мое появление. Народу на кухне было немного — с десяток человек стояли у стоек, поедая черствые булки и жидкий суп. При моем появлении все стихли. Интересно, сколько еще это будет продолжаться.

Как оказалось, ровно четыре дня.

И ровно столько же времени у меня ушло на то, чтобы понять, чего добивается Джеб, какие мотивы стоят за его превращениями из гостеприимного хозяина в ворчливого надзирателя и обратно.

На следующий день после рыхления я помогала засеивать и поливать то же поле. Теперь рядом с нами работали другие люди — судя по всему, тут существовали специальные смены. В эту группу входила Мэгги и женщина с шоколадным загаром — ее имени я не помнила. Все работали молча, в неестественной тишине — молчаливый протест, вызванный моим присутствием.

Иен работал с нами, явно не в свою смену, и мне это не нравилось.

Обедать снова пришлось на кухне. Неловкое молчание нарушил Джейми, который обедал с нами. Он наверняка заметил, как все стихли, но нарочно вел себя так, кроме нас — Джейми, Джеба и меня, на кухне никого не было. Джейми болтал без умолку: рассказывал об уроках Шэрон, гордо заявил, что ему попало за ответ вне очереди, и пожаловался, что в наказание Шэрон слишком много ему задала. Джеб слегка его пожурил. В отличие от меня у них неплохо получалось делать вид, что ничего не происходит. Джейми стал меня расспрашивать, как прошел день, но я лишь уткнулась в тарелку, отделываясь односложными ответами. Он, похоже, расстроился, но давить на меня не стал.

Ночью все повторилось с точностью до наоборот: Джейми забрасывал меня вопросами до тех пор, пока я не взмолилась, чтобы он дал мне хоть немножечко поспать. Джейми заявил права на свою комнату, заняв сторону кровати, где раньше спал Джаред, а мне отдал свою половину. Все снова стало почти как раньше, в воспоминаниях Мелани, и ей это нравилось.

Джеб тоже был не против.

— Теперь не придется искать охранника. Не забывай, всегда держи ружье под рукой, — сказал он Джейми.

Я снова запротестовала, но они отказались меня слушать. По ночам Джейми клал ружье рядом с собой, на другую сторону кровати, а меня из-за этого мучили кошмары.

На третий день я работала на кухне. Джеб показал мне, как замешивать тесто из грубой муки, как оно должно подниматься и как лепить из него булки, а позже, когда стемнело, научил разводить огонь под большой каменной печкой.

В разгар дня Джеб ушел.

— Схожу за мукой, — пробормотал он, теребя ремешок, крепивший на поясе ружье.

Три молчаливые женщины, которые месили тесто рядом с нами, не поднимали глаз.

Я по локти завязла в липком тесте и принялась его оттирать, порываясь пойти за Джебом. Джеб улыбнулся, бросил взгляд в сторону потупившихся женщин, покачал головой и выскочил из кухни, не дав мне опомниться.

Я замерла и, затаив дыхание, уставилась на блондинку, которую встретила в купальне, женщину с седой косой и мать с заспанными глазами. До них вот-вот дойдет, что они спокойно могут меня убить: ни Джеба, ни ружья, мои руки по локоть в кадке с липким тестом — в общем, никаких препятствий. Однако женщины продолжали месить и лепить, словно не осознавая бросающуюся в глаза истину. Я долго стояла не дыша и в конце концов вернулась к работе, пока они не смекнули, что к чему.

Джеб отсутствовал целую вечность. Наверное, муку ему пришлось молоть, и потому он так долго не возвращался.

— Долго же тебя не было, — сказала женщина с седой косой.

Теперь я точно знала, что Джеб вернулся, и что это не игра моего воображения. Он с глухим стуком уронил мешок на пол.

— Тяжело ведь! Сама попробуй, Труди. — Труди хмыкнула.

— Наверное, частенько останавливался передохнуть.

— А то! — ухмыльнулся Джеб.

Мое сердце, которое колотилось, как у птахи, забилось чуть ровнее.

На следующий день мы мыли зеркала в помещении с кукурузным полем. По словам Джеба, эту работу приходилось выполнять ежедневно: из-за влажности и пыли, оседавшей на зеркалах, свет становился слишком тусклым и не мог питать растения. Иен снова работал с нами: он забрался на деревянную лестницу, которую должны были удерживать мы с Джебом. Это оказалось непросто, учитывая вес Иена и шаткость самодельной лестницы. К концу дня мои руки онемели и отнимались от боли.

По дороге на кухню я заметила, что Джеб без ружья. Коленки у меня подогнулись, как у испуганного жеребенка, я вздрогнула и остановилась.

— Что с тобой, Анни? — невинным голосом спросил Джеб.

Я бы ответила, если бы рядом, не спуская с меня внимательного взгляда живых синих глаз, не стоял Иен. Поэтому я просто укоризненно посмотрела на Джеба и снова пошла рядом, удивленно качая головой. Джеб фыркнул.

— В чем дело? — обратился Иен к Джебу, как будто меня тут не было.

— А я почем знаю? — заявил Джеб; он лгал, как умеют лгать только люди: гладко, как ни в чем не бывало.

Такая умелая ложь наводила на мысль, что он нарочно забыл сегодня ружье, оставил меня одну вчера и так упорно навязывал мне человеческое общество — ведь это очень удобный способ убить меня, не запачкав руки. Неужели и его дружба всего лишь притворство? Очередная ложь?

Вот уже четвертый день я обедала на кухне.

Джеб, Иен и я зашли в длинную жаркую комнату, смешались с толпой людей, негромко обсуждающих произошедшее за день, — и ничего не произошло.

Ничегошеньки.

Не было внезапной тишины. Никто не замолчал, не наградил меня уничижительным взглядом. Нас словно вообще не заметили.

Джеб подвел меня к пустующей стойке и отправился за хлебом для нас троих. Иен расположился рядом, небрежно повернувшись к сидящей напротив девушке, уже знакомой мне блондинке — он называл ее Пейдж.

— Как дела? Справляешься без Энди? — поинтересовался он.

— Все хорошо, только переживаю очень, — ответила она, кусая губы.

— Он скоро вернется, — сказал Иен. — Джаред всегда всех приводит. У него талант. С тех пор как он здесь, у нас не было никаких происшествий, никаких проблем. С Энди все будет в порядке.

Как только он упомянул Джареда, у меня проснулся интерес, и Мелани, в последнее время дремавшая, встрепенулась — но Иен больше ничего не сказал, похлопал Пейдж по плечу и повернулся к Джебу за своей порцией.

Джеб уселся рядом со мной и удовлетворенно оглядел комнату. Я тоже осмотрелась, пытаясь взглянуть на все его глазами. Наверное, тут всегда так было в мое отсутствие. Сегодня на меня не обращали внимания. Скорее всего, им надоело на меня отвлекаться.

— Все потихоньку налаживается, — прокомментировал Иен, обращаясь к Джебу.

— Я так и знал. Мы же разумные люди. — Я тихонько поморщилась.

— В данный момент да, — сказал Иен. — Пока мой брат далеко.

— Вот именно, — согласился Джеб.

Интересно, Иен причислил себя к разумным людям. Заметил ли он, что Джеб не вооружен? Я сгорала от любопытства, но рисковать, указав ему прямо, не решалась: вдруг он все-таки не заметил?

Обед продолжался так же, как и начался. Очевидно, ко мне привыкли.

После обеда Джеб сказал, что я заслужила небольшой отдых. Он снова проводил меня до самой двери, разыгрывая из себя джентльмена.

— Приятного тебе вечера, Анни, — сказал он, коснувшись воображаемой шляпы. Я глубоко вдохнула, набралась смелости и…

— Джеб, погодите.

— Да?

— Джеб… — Я замялась, решая, как бы повежливее это сказать. — Я… ну, может быть, это глупо, но мне-то казалось, что мы друзья.

Я всматривалась в его лицо в поисках малейшей перемены, которая означала бы, что он собирается мне соврать. Доброта в его чертах казалась искренней, но, кто знает, может, это хитрая уловка?

— Конечно же, друзья, Анни.

— Тогда почему вы хотите, чтобы меня убили? — Его косматые брови удивленно нахмурились.

— Так, и с чего ты взяла, милая? — Я перечислила доказательства:

— Вы не взяли с собой ружье. А вчера оставили меня одну.

— Мне казалось, ты ненавидишь оружие, — улыбнулся Джеб.

Я ждала ответа.

— Анни, если бы я желал твоей смерти, ты бы и одного дня не прожила.

— Знаю, — пробормотала я смущенно. — Я уже запуталась.

Джеб залился смехом.

— Нет, я не желаю твоей смерти! В том-то и дело. Я старался, чтобы к тебе привыкли и потихоньку, сами того не понимая, смирились с твоим присутствием. Это как варить лягушку.

Я наморщила лоб: непонятное сравнение.

— Если бросить лягушку в кипящую воду, она оттуда выпрыгнет, — объяснил Джеб. — А вот если посадить ее в кастрюлю с прохладной водой и поставить на медленный огонь, лягушка не догадается о том, что происходит, пока не станет слишком поздно. Вареная лягушка. Простой пример, как постепенными действиями добиться своего.

Я надолго задумалась. Сегодня в столовой люди перестали обращать на меня внимание. Джеб добился своего: ко мне привыкли. От этой мысли во мне проснулась надежда. Казалось бы, нелепо в моей ситуации, но я вновь надеялась, и мир вокруг вдруг заиграл новыми красками.

— Джеб?

— Да?

— А кто я: лягушка или вода? Он рассмеялся.

— А вот тут уж думай сама. Иногда полезно покопаться в своей душе. — Он снова рассмеялся, на этот раз громче, и собрался уходить. — Прости за каламбур.

— Постойте… можно еще вопрос?

— Само собой. Я бы сказал, теперь твоя очередь, после всех наших расспросов.

— Почему вы решили стать моим другом?

Он поджал губы, раздумывая над ответом.

— Знаешь, я ведь любознательный человек, — начал он, и я кивнула. — Так вот, я часто наблюдал за вами, Душами, но ни разу с вами не разговаривал. А вопросы все скапливались и скапливались… К тому же я всегда считал, что при желании можно найти общий язык с кем угодно. И мне хотелось опробовать свои теории на практике. И тут подвернулась ты — очень милая девушка. Мне было интересно подружиться с Душой, и я горжусь, что у меня это получилось.

Он подмигнул мне, отвесил церемонный поклон и удалился.

Оттого что Джеб рассказал о своих планах, легче мне не стало.

Он больше никогда не брал с собой ружье. Я не знала, куда оно делось, но была признательна, что Джейми, по крайней мере, больше не приходится класть его себе под бок. Конечно, я переживала, что Джейми остался без защиты, и все-таки без ружья опасности было меньше. Так мальчик не представлял собой угрозы, никто не причинил бы ему вреда. Да и за мной больше не приходили.

Джеб начал давать мне мелкие поручения: «Сбегай на кухню за хлебом, я что-то проголодался. Принеси ведро с водой, эту грядку нужно полить. Забери Джейми с урока, мне надо с ним поговорить. Как там шпинат, взошел? Сбегай посмотри. Помнишь дорогу через южные туннели? Отнеси доку послание».

Всякий раз, как я выполняла эти простые задания, меня бросало в дрожь от страха. Я старалась незаметно проскочить через большие помещения и темные коридоры и едва не бежала, липла к стенам и смотрела в пол. Иногда, как раньше, разговор обрывался при моем появлении, но чаще всего меня просто не замечали. Всего лишь раз мне показалось, что моя жизнь висит на волоске: я зашла за Джейми и прервала урок Шэрон, которая взглянула на меня так, словно была готова броситься на меня и растерзать. Я кое-как пролепетала свою просьбу, Шэрон кивнула и отпустила Джейми. Джейми взял мою дрожащую руку и объяснил мне, что Шэрон всегда так смотрит на тех, кто осмеливается прервать ее урок.

Тяжелее всего пришлось, когда Джеб послал меня за доктором, потому что Иен вызвался показать мне дорогу. Наверное, я могла бы отказаться, только вот Джеб принял предложение Иена, а это значило, что Джеб доверяет ему мою жизнь. Мне ни капельки не хотелось проверять, насколько оправданно подобное доверие, но проверки было не избежать. Если Джеб ошибался в Иене, тот все равно очень скоро добился бы своего. Поэтому я пошла в темный длинный южный туннель вместе с Иеном, как на расстрел.

Я пережила первую половину пути. Док получил послание. Он, похоже, не удивился, увидев маячившего позади меня Иена. Возможно, у меня разыгралось воображение, но, по-моему, они обменялись многозначительными взглядами. Я ждала, что меня вот-вот привяжут к одной из кушеток дока. От одного вида медицинского кабинета меня тошнило.

Док поблагодарил меня и отправил обратно, сославшись на занятость. Непонятно, над чем он работал: рядом с ним лежало несколько раскрытых книг и ворох бумаг с какими-то рисунками.

На обратной дороге любопытство пересилило страх.

— Иен, — сказала я; впервые назвать его по имени оказалось не так-то просто.

— Да? — Казалось, он удивлен, что я обратилась к нему.

— Почему ты до сих пор меня не убил? — Он фыркнул.

— Вопрос в лоб.

— Ты же мог. Джеб разозлился бы, но вряд ли бы тебя застрелил. — Что я несу? Я его уговариваю? Пришлось спешно прикусить язык.

— Знаю, — спокойно сказал он. Стало тихо, только звук наших шагов, тихий и приглушенный, эхом отдавался от стен туннеля. — Это не совсем честно, — наконец заговорил Иен. — Я много думал, и мне непонятно, что изменится, если тебя убить. Не казнить же рядового за военные преступления какого-нибудь генерала. Так вот, я не верю в безумные теории Джеба — хотелось бы верить, но, как бы заманчиво они не выглядели, правды в них от этого не прибавится. Прав он или нет, ты, похоже, не желаешь нам зла. Судя по всему, ты искренне привязана к мальчику. Странно наблюдать, и все же… В общем, до тех пор, пока от тебя не исходит опасность, убивать тебя кажется… жестоким что ли. Ну, одной неприкаянной Душой будет больше, что с того?

Я задумалась. «Неприкаянная» — это определение как нельзя лучше ко мне подходило. Найду ли я когда-нибудь, где-нибудь свое место?

Как странно, что именно Иен оказался таким добрым человеком. Я и не догадывалась, что слово «жестокость» имеет для него отрицательное значение.

Пока я размышляла, он молчал.

— Если ты не собираешься меня убивать, то почему сегодня пошел со мной?

Иен ответил не сразу.

— Я не уверен, что… — Он осторожно подбирал слова. — Джеб считает, что все улеглось, а я не совсем с ним согласен. Есть тут люди… В общем, мы с доком решили присматривать за тобой по возможности. На всякий случай. Мне кажется, отправлять тебя одну в южный туннель было рискованно. Впрочем, Джеб любит риск, он всегда испытывает удачу на прочность.

— Вы… вы с доком пытаетесь меня защитить?

— Чудной мир, верно?

— Самый чудной из миров, — помедлив, ответила я.

Глава 26 Возвращение
Так, даже не давая своего согласия, я стала учителем, как и хотел Джеб.

Мои «уроки» проходили неформально. Каждый вечер после ужина я отвечала на вопросы. Оказалось, пока я была согласна этим заниматься, Иен, док и Джеб не приставали ко мне в течение дня — таким образом, я могла работать спокойно. Мы всегда собирались на кухне; мне нравилось помогать с выпечкой во время рассказа — я выкраивала время на обдумывание неприятных вопросов, к тому же всегда было чем занять глаза, когда не хотелось встречаться с кем-то взглядом. Меня это вполне устраивало: да, мои слова могли их расстроить, зато дела всегда приносили пользу.

Мне не хотелось признавать, что Джейми прав. Разумеется, меня недолюбливали, и были совершенно правы — ведь я не одна из них. Джейми я нравилась, впрочем, тут речь шла о странной химической реакции, которая противоречила здравому смыслу и от мальчика не зависела. И Джебу я нравилась, но Джеб был немного того. А вот для поведения других людей не существовало подобных оправданий.

Не то чтобы меня вдруг полюбили, но… все же произошли перемены.

Я это заметила на следующий день после ужина с расспросами доктора. Труди, Лили, Джейми и я стирали белье в темной купальне.

— Анни, передай мне мыло, пожалуйста, — попросила Труди.

Меня как током шибануло: я впервые слышала свое имя из женских уст. Онемев, я передала ей кусок и смыла с рук едкие остатки.

— Спасибо, — добавила она.

— Не за что, — пробормотала я. На последнем слоге мой голос дрогнул.

Днем позже я искала Джейми перед ужином и наткнулась в коридоре на Лили.

— Привет, Анни! — кивком поздоровалась она.

— Здравствуй, Лили, — ответила я, в горле пересохло. Вскоре вопросы стали задавать не только док и Иен. К моему удивлению, одним из самых активных оказался болезненный Уолтер, с лицом землистого серого цвета. Он бесконечно расспрашивал меня о Поющем мире и Летучих мышах. Даже молчальник Хит, за которого обычно говорили Труди и Джефри, заинтересовался Огненным миром и завороженно слушал мои рассказы об этой планете, хотя я не очень ее любила. Он забрасывал меня вопросами, пока не выпытал практически все известные мне подробности. Лили интересовала техника: космические корабли, доставлявшие нас с планеты на планету, техника пилотирования, навигация в глубоком космосе, топливо…

Именно ей я объясняла про криоконтейнеры: их видели многие, но мало кто понимал, для чего они предназначены. Робкий Уэс, обычно сидевший рядом с Лили, спрашивал не о других планетах, а о Земле. Как у нас все устроено? Ни денег, ни вознаграждения за труд — почему общество Душ до сих пор не развалилось? Я попыталась объяснить, что это не слишком отличается от нашей жизни в пещерах, где все работали без денег, а плоды наших трудов делились честно, на всех.

— Да, — покачав головой, перебил меня Уэс. — Но здесь все по-другому: для лодырей у Джеба есть ружье.

Все посмотрели на Джеба, тот подмигнул, и все рассмеялись. Джеб заглядывал почти на каждый урок, но не принимал в них участия, а сидел, задумавшись, в уголочке, то и дело улыбаясь.

Джеб оказался прав насчет «средства против скуки»; как ни странно, несмотря на то, что у всех имелись ноги, ситуация напомнила мне Морские водоросли. Там существовало особое название для тех, кто развлекал других, вроде Утешителей, Целителей или Искателей. Я была одним из «рассказчиков», поэтому превращение в учителя здесь, на Земле, не стало чем-то новым, по крайней мере, в профессиональном плане. И на морском дне, и вечерами на кухне, наполненной ароматом свежевыпеченного хлеба, мы были в своеобразном заточении. Мои рассказы вносили свежую струю, новые впечатления, давали передышку от однообразного изматывающего труда, от созерцания одних и тех же тридцати пяти лиц, от одинаково печальных воспоминаний об утраченных близких, на время избавляли от страха и отчаяния, давно уже ставших привычными спутниками. Во время моих уроков на кухне было полно народу. Только Шэрон и Мэгги неизменно пропускали занятия.

Примерно на четвертой неделе моего так называемого учительства жизнь в пещерах снова переменилась.

В битком набитой кухне, помимо привычной парочки, отсутствовали Джеб и док. На соседнем столе стоял жестяной поднос с подошедшими булочками, готовыми к выпечке. Труди ежеминутно проверяла, не подгорела ли предыдущая партия.

Если Джейми знал историю, которую я собиралась рассказать, я поручала ему вести урок. Лицо мальчика загоралось воодушевлением, он жестикулировал, рисуя в воздухе картины. Хайди захотелось узнать побольше о Дельфинах, и я попросила Джейми по возможности ответить на ее вопросы. Люди всегда с грустью расспрашивали о новой планете, колонизируемой Душами. Дельфины казались им зеркальным отражением их самих в первые годы вторжения. Темные глаза Хайди под светлой челкой источали сочувствие.

— Они ведь больше похожи на больших стрекоз, чем на рыб, так, Анни? — Джейми частенько просил моего подтверждения, только вот никогда не дожидался ответа. — Они кожистые, с тремя, четырьмя или пятью комплектами крыльев — в зависимости от возраста, да? Они вроде как летают по воде — там вода легче нашей, не такая плотная. У них пять, семь или девять ног, смотря какого они пола, так, Анни? Там есть три разных пола. У Дельфинов очень длинные руки с крепкими сильными пальцами, приспособленными для строительства. Они возводят целые подводные города из жестких придонных растений — что-то вроде наших деревьев, хотя и не совсем. Их цивилизация развита меньше нашей, правда, Анни? Даже кораблей космических пока не изобрели или, там, телефонной связи. В техническом плане люди их превосходят.

Труди вынула поднос с румяными булочками, и я приготовилась сунуть поднос с подошедшим тестом в раскаленную, дымящую печь. Пришлось расталкивать народ, балансируя с подносом в руках.

Тут снаружи, в конце коридора, поднялся шум. Сложно было судить, откуда он доносится — акустика пещер самым причудливым и непредсказуемым образом искажала звуки.

— Эй! — воскликнул Джейми. Я обернулась и успела увидеть, как его затылок исчезает за дверью.

Я, как наседка, двинулась за ним.

— Подожди, — сказал Иен. — Он вернется. Расскажи еще о Дельфинах.

Иен сидел на стойке рядом с духовкой — слишком жарко, на мой вкус. Он протянул руку и схватил меня за запястье. Я дернулась, избегая внезапного контакта, но осталась на месте.

— Что там происходит? — спросила я.

В коридоре кто-то торопливо переговаривался. В общем гуле слышался голос Джейми. Иен пожал плечами.

— Кто знает? Может, Джеб… — Он сделал вид, что его это не слишком-то интересует. Нарочитое безразличие в его голосе не могло обмануть: от меня не укрылось напряженное выражение глаз.

Я не сомневалась, что скоро все выяснится, поэтому тоже пожала плечами и пустилась в объяснения чрезвычайно сложных семейных отношений Дельфинов, попутно помогая Труди переложить теплый хлеб в пластиковые контейнеры.

— Шестеро из девяти… бабушек и дедушек, если можно так выразиться, традиционно сидят с личинками всю первую фазу их развития, а три родителя со своими шестью бабушками и дедами работают над новым крылом семейного жилища, которую займет окрепший молодняк, — объясняла я, как обычно уделяя больше внимания булочкам, чем слушателям. По дальнему концу комнаты пронесся вздох. Я продолжила, но попыталась разглядеть в толпе, кого так расстроил мой рассказ. — Остальные трое, как у них принято, занимаются…

Оказалось, причина не во мне. На меня никто даже не смотрел, все отвернулись в другую сторону. Мой взгляд скользнул по затылкам, к самому выходу…

Джейми цеплялся за руку кого-то, покрытого пылью с головы до ног. Этот кто-то почти сливался со стенами пещеры. Нет, не Джеб — слишком высокий. Джеб стоял за спиной у Джейми. Глаза Джеба сузились, нос наморщился — признак беспокойства… а беспокоился Джеб редко. Однако Джейми просто сиял от радости.

— Начинается, — пробормотал Иен. За треском дров в печи я едва расслышала его голос.

Перепачканный человек, за которого цеплялся Джейми, выступил вперед. Его рука медленно, словно в непроизвольном жесте, поднялась и сжалась в кулак.

Запыленная фигура заговорила твердым, лишенным интонации голосом — голосом Джареда.

— Джеб, что это значит?

У меня перехватило дыхание. Я попробовала сглотнуть — не вышло. Попробовала сделать вдох — и снова неудача. Сердце неровно забилось.

«Джаред, — прозвенел в моей голове восторженный, радостный голос Мелани. Она вновь воспрянула духом. — Джаред вернулся».

— Анни нас учит. Рассказывает обо всей Вселенной, — взахлеб затараторил Джейми, в возбуждении не замечая искаженного от ярости лица Джареда.

— Анни? — негромко повторил, а точнее почти прорычал Джаред. Позади него столпились другие запыленные силуэты. Я их заметила, лишь когда они отозвались на его рык негодующим эхом.

Светловолосая голова поднялась над застывшими слушателями. Пейдж вскочила на ноги.

— Энди! — воскликнула она и принялась протискиваться к нему. Один из пыльных людей шагнул мимо Джареда и подхватил ее на лету: она чуть не упала, столкнувшись с Уэсом.

— О, Энди! — всхлипнула она. В ее голосе слышались интонации Мелани.

Порыв Пейдж вмиг разрядил атмосферу. Молчавшая толпа зашепталась, большинство поднялись со своих мест. Теперь в гуле слышались приветствия, поскольку многие вышли поздороваться с вернувшимися из похода. Я попыталась прочесть выражение их лиц: натянутые улыбки, взгляды украдкой, направленные в мою сторону. Спустя долгую, длящуюся целую вечность секунду — время словно сгустилось, приморозив меня к месту, — я осознала, что выражают их лица: чувство вины.

— Все будет хорошо, Анни, — едва слышно пробормотал Иен.

Я окинула его безумным взглядом, напрасно ища на его лице похожее выражение. Иен настороженно прищурил живые глаза и разглядывал вновь прибывших. Вины в его взгляде не было.

— Люди, какого черта? — прогрохотал новый голос. Здоровяк Кайл выделялся на общем фоне, несмотря на всю маскировку. Он протолкнулся мимо Джареда, направляясь… ко мне.

— Вы позволяете этой твари пудрить вам мозги? Совсем спятили? Или она привела-таки за собой Ищеек? И вы теперь все паразиты?

Вокруг склонились пристыженные головы. Лишь немногие из присутствующих остались стоять, высоко держа подбородки и расправив плечи: Лили, Труди, Хит, Уэс… и немощный Уолтер.

— Кайл, успокойся, — слабым голосом проговорил Уолтер.

Кайл и бровью не повел. Он широкими шагами направлялся ко мне; его глаза, ярко-синие, как у брата, гневно пылали. Но я не смотрела в его сторону — мой взгляд притягивала темная фигура Джареда. Я пыталась разглядеть выражение его лица.

Чувства Мелани рвались наружу, как полноводное озеро, заливающее плотину, еще сильнее отвлекая меня от приближающегося разъяренного варвара.

Иен поднялся прямо передо мной. Я вытянула шею, не выпуская Джареда из виду.

— В твое отсутствие многое изменилось, братишка. — Лицо Кайла удивленно вытянулось.

— Похоже, тут все-таки побывали Ищейки, а, Иен?

— Она не опасна.

Кайл стиснул зубы, и краешком глаза я увидела, как его рука тянется к карману.

Только тогда я обратила внимание на Кайла и сжалась, ожидая, что он вытащит оружие.

— Не мешай ему, Иен, — шепнула я.

Иен не ответил. Как ни странно, мне очень не хотелось, чтобы он пострадал из-за меня. Причем речь шла не об инстинкте, не о въевшейся глубоко в кровь потребности защищать, какую я испытывала по отношению к Джейми или даже к Джареду. Я просто знала, что Иен не должен пострадать, спасая меня.

В руке Кайла что-то блеснуло. Он направил фонарь Иену в лицо и на миг задержал его там. Иен не отпрянул.

— В чем дело? — Кайл засунул фонарик в карман. — Ты не паразит. Как эта тварь тебя охомутала?

— Успокойся и дай нам все объяснить.

— Нет.

Возглас несогласия шел не от Кайла, а из-за его спины. Под молчаливыми взглядами остальных Джаред медленно направился к нам. Джейми ошеломленно цеплялся за его руку. И я, и даже Мелани, которая сходила с ума, радуясь благополучному возвращению Джареда, безошибочно разобрали выражение его лица, скрытого маской грязи, — беспощадная ненависть.

Усилия Джеба пропали даром. Да, Труди и Лили со мной разговаривали, Иен готов был встать между мной и братом и даже Шэрон с Мэгги не выражали враждебность открыто. Но что с того? Единственный, чье мнение имело значение, только что сделал свой выбор.

— Не надо никого успокаивать, — сквозь зубы проговорил Джаред. — Джеб, давай сюда ружье.

Повисла напряженная тишина, от которой закладывало уши. Достаточно было посмотреть на Джареда, чтобы понять: все кончено. Я знала, что должна сделать, и Мелани полностью со мной согласилась. Я осторожно шагнула в сторону и чуть назад, отойдя от Иена. И закрыла глаза.

— Я его как-то не захватил, знаешь ли, — подчеркнуто растягивая слова, ответил Джеб.

Я чуть приоткрыла один глаз: не ожидавший подобного поворота Джаред шумно дышал и сверлил Джеба взглядом, пытаясь сообразить, так ли это.

— Отлично, — пробормотал Джаред и сделал еще шаг ко мне. — Так будет медленнее. Хочешь по-людски, я бы на твоем месте поторопился и нашел ружье.

— Джаред, давай поговорим! — Иен словно прирос к полу: он уже знал ответ.

— Вижу я, до чего вы договорились, — прорычал Джаред. — Джеб поручил это дело мне, и я принял решение.

Джеб шумно прокашлялся. Джаред развернулся вполоборота и взглянул на него:

— Что? Ты же сам установил правила.

— Гм… в общем, да.

Джаред снова повернулся ко мне.

— С дороги, Иен.

— Ну-ну, погоди-ка чуток, — продолжил Джеб. — Если помнишь, правило звучало так: решение принимает тот, кто имеет право на тело.

На лбу Джареда забилась жилка.

— И?

— Сдается мне, кое-кто имеет не меньше прав, чем ты. А то и больше.

Джаред уставился прямо перед собой, переваривая услышанное. Наконец меж его бровей прорезалась морщина… Дошло! Он перевел взгляд на Джейми, который все еще цеплялся за его руку.

Недавняя радость схлынула с побледневшего лица мальчика, в глазах застыл ужас.

— Нет, Джаред, — выдавил он. — Не надо. Анни хорошая. Она мой друг! И Мел! Как же Мел? Не смей убивать Мел! Пожалуйста! Ты… — Голос Джейми сорвался, лицо исказилось от боли.

Я закрыла глаза — не хотелось видеть, как Джейми мучается. Я еле сдерживалась, чтобы не броситься к нему, приказала мышцам застыть, твердила про себя: «Если я подойду, будет только хуже, хуже…»

— Вот видишь, — непринужденно заявил Джеб. — Джейми-то против. И, по-моему, его слово весит не меньше твоего.

В ожидании ответа я снова приоткрыла глаза. Джаред смотрел на Джейми, и лицо его было искажено от боли и страха за мальчика.

— Как ты это допустил, Джеб? — прошептал Джаред.

— Нам надо поговорить, — ответил Джеб. — Только, может, сперва отдохнешь? Примешь ванну, а там, глядишь, и настроение пообщаться появится.

Джаред зло покосился на старика, в его взгляде отразились потрясение и боль, как у человека, пережившего предательство. Если попытаться охарактеризовать этот взгляд, на ум придут только одни человеческие сравнения: Цезарь и Брут, Иисус и Иуда.

С минуту невыносимое напряжение висело в воздухе, а потом Джаред стряхнул с себя руку Джейми.

— Кайл, — рявкнул Джаред и с гордым видом покинул кухню. Кайл взглянул на брата, скривился и тоже вышел.

Остальные члены экспедиции последовали за ними. Энди не выпускал Пейдж из объятий. Все те, кто опустил глаза, стыдясь, что приняли меня в свое общество, потянулись следом. Со мной остались Джейми, Джеб, Иен, а также Уолтер, Труди, Джефри, Хит, Лили и Уэс.

Все хранили молчание, пока эхо удаляющихся шагов не стихло вдали.

— Уф! — выдохнул Иен. — Еле выкарабкались. Неплохо придумано, Джеб.

— Чего не выдумаешь, когда жареным запахнет. Впрочем, худшее еще впереди, — отозвался Джеб.

— Думаешь, я не знаю! Надеюсь, ты не оставил ружье где-нибудь на виду?

— Нет. Я предвидел нечто подобное.

— И то хорошо.

Джейми дрожал. Я нашла в себе силы подойти к нему, он обнял меня, и я тоже приобняла его нетвердыми руками.

— Все хорошо, — прошептала я. — Все хорошо. — Даже дурак расслышал бы фальшивые нотки в моем голосе, а Джейми дураком не был.

— Он тебя не обидит, — хрипло проговорил мальчик, борясь с подступившими слезами. — Я ему не дам.

— Т-с-с, — шепнула я.

У меня на лице застыло выражение ужаса. Джаред был прав: как Джеб мог это допустить? Если бы меня убили в первый же день, до того как Джейми меня увидел… Или в первую неделю, пока Джаред держал меня отдельно от всех, до того как мы с Джейми подружились… И если бы я не проговорилась о Мелани… Слишком поздно. Я крепче обняла мальчика.

Мелани была ошеломлена не меньше меня.

«Бедный мой малыш».

«Я же тебя предупреждала, не нужно было ему говорить», — напомнила я.

«Что с ним будет, если мы умрем?»

«Ужас. Он получит травму на всю жизнь, он разочаруется…»

«Хватит, я знаю, — перебила Мелани. — Но что же нам делать?»

«Полагаю, не умирать».

Мы с Мелани понимали, что вероятность нашего с ней выживания близка к нулю.

Иен хлопнул Джейми по спине — Джейми покачнулся, и я вместе с ним, отзываясь на каждое его движение.

— Не изводи себя, малыш, — сказал Иен. — Мы с тобой.

— Они просто потрясены. — Я узнала голос Труди. — Если им объяснить, они поймут.

— Объяснить? Кайлу? — пробубнил кто-то.

— Мы знали, что это случится, — пробормотал Джеб. — Теперь главное — переждать грозу.

— Нашел бы ты свое ружье, — спокойно предложила Лили. — Ночка предстоит долгая. Пусть Анни переночует со мной и Хайди…

— Наверное, лучше ее вообще перепрятать, — возразил Иен. — Может, в южных туннелях? Я за ней присмотрю. Джеб, поможешь?

— У меня ее искать не станут, — едва слышно предложил Уолтер.

Его слова заглушил голос вмешавшегося Уэса.

— Я с тобой, Иен. Их же шестеро.

— Нет, — наконец выдавила из себя я. — Нет. Это неправильно. Вы не должны идти друг против друга. Это ваш дом. Вы одна семья. Из-за меня не стоит лезть на рожон.

Я высвободилась из судорожных объятий Джейми, сжала ему запястья.

— Мне нужно побыть одной, — сказала я ему, стараясь не замечать направленных на меня взглядов. — Какое-то время… — Взглядом я отыскала Джеба. — Обсудите все без меня. Это не честно — вы не обязаны обсуждать стратегию на глазах у врага.

— Ну зачем ты так… — сказал Джеб.

— Дай мне время подумать.

Я отпустила руки Джейми и пошла прочь. На плечо мне легла чья-то рука, я вся съежилась…

— Не следует тебе одной бродить, — участливо заметил Иен.

Я наклонилась к нему и прошептала так, чтобы не расслышал Джейми:

— Ты же знаешь, что это вопрос времени. Думаешь, если отсрочить неизбежное, ему будет легче?

Кажется, я знала ответ на свой последний вопрос. Я поднырнула под руку Иена и бросилась к выходу.

— Анни! — окликнул Джейми.

— Т-с-с, — успокоил его кто-то.

Вдогонку за мной никто не мчался. Наверное, им хватило мудрости меня отпустить. Коридор опустел. Если повезет, я срежу угол и незаметно проберусь через темные грядки.

За все время моего пребывания здесь я так и не смогла отыскать выход из пещер. Выполняя те или иные поручения, я, кажется, исходила все туннели и один за другим выучила каждый лаз, каждое отверстие. Теперь, пробираясь по самым темным углам большой пещеры, я лихорадочно соображала: «Где же выход? А если выход отыщется, смогу ли я уйти?»

Уйти… Куда? Что ждет меня снаружи? Пустыня? Ищейка, Целитель, моя Утешительница, прежняя жизнь, которую и жизнью-то можно назвать с натяжкой? Все, что имело для меня значение, находилось здесь. Джейми. Джаред — пускай он готов был меня убить. Как я могу от них уйти?

И Джеб с Иеном. Теперь у меня были друзья: док, Труди, Лили, Уэс, Уолтер, Хит. Удивительные люди, которые нашли в себе силы отбросить предрассудки и разглядеть во мне нечто такое, ради чего стоило сохранить мне жизнь. Даже если ими двигало простое любопытство, они встали на мою защиту, выступили против остальных, хотя все они были одной семьей — дружной семьей выживших. Я задумчиво покачала головой, ощупью передвигаясь вдоль грубого камня.

Из дальней пещеры доносились голоса. Я поспешила дальше: меня не заметили, и я наткнулась на расщелину, которую искала.

Существовало только одно место, куда я могла пойти. Даже если бы я каким-то образом отыскала выход, я все равно направилась бы сюда. Я нырнула в кромешную тьму и быстро зашагала знакомыми коридорами.

Глава 28 Неосведомленность
Я проснулась в полной темноте, не понимая, где нахожусь и который час. За прошедшие месяцы я привыкла к солнцу, возвещавшему о наступлении утра. Сперва мне показалось, что еще ночь, но потом почувствовала, как жжет щеку и болит спина, и вспомнила, где я.

Рядом кто-то дышал — тихо и ровно. Я не испугалась: этот звук я узнала бы из тысячи. Среди ночи Джейми прокрался обратно и заснул рядом со мной.

Может быть, его разбудила перемена в моем дыхании; а может, мы просто привыкли просыпаться одновременно, но не успела я продрать глаза, как Джейми встрепенулся.

— Анни? — прошептал он.

— Я тут, рядышком.

Он облегченно вздохнул.

— Темнотища какая, — сказал он.

— Ага.

— Как думаешь, завтрак уже начался?

— Не знаю.

— Что-то я проголодался. Пойдем посмотрим. — Я не ответила.

Он правильно воспринял мое молчание: это был отказ.

— Анни, тебе не нужно тут прятаться, — серьезно заявил он, подождав минуту. — Ночью мы с Джаредом поговорили, и он дал слово, что больше не будет к тебе цепляться.

Я чуть не улыбнулась — надо же, «цепляться ко мне».

— Пойдем? — настаивал Джейми. Его рука отыскала мою.

— Ты правда этого хочешь? — негромко спросила я.

— Да. Все будет, как раньше. — «Мел? Как лучше?»

«Я не знаю». — Мелани разрывалась между стремлением быть объективной и желанием видеть Джареда. «Знаешь, это безумие».

«Ты ведь тоже хочешь его видеть, а вот это уже точно безумие».

— Ладно, Джейми, — согласилась я. — Только пообещай, что не расстроишься, если все будет не так, как раньше, договорились? Если кто-то некрасиво себя поведет… Главное — будь готов ко всему.

— Все будет хорошо, вот увидишь.

Я послушно брела за ним по темному туннелю; он так и не выпустил мою руку. Мы вошли в большую пещеру, и я приготовилась к худшему: люди могли отреагировать на мое появление как угодно. Кто знает, о чем они говорили, пока я спала?

Огород был безлюден, хотя на утреннем небе вовсю светило солнце, которое отражалось в сотнях зеркал и мгновенно меня ослепило.

Джейми не обратил внимания на пустующую пещеру. Его взгляд был прикован к моему лицу. Свет упал мне на щеку.

— Ой! — охнул Джейми. — Как ты? Больно, да?

Я легонько коснулась лица: кровь запеклась вместе с песчинками шершавой коркой. От прикосновения щека заныла.

— Ничего страшного, — прошептала я. От вида пустой пещеры мне стало не по себе — хотелось говорить тише. — Где все?

Джейми пожал плечами, по-прежнему всматриваясь в мое лицо.

— Заняты, наверное, — ответил он, не понижая голоса. Я вспомнила прошлую ночь и нахмурилась: интересно, что это за тайна, о которой он не хочет мне говорить?

«Как думаешь, о чем он умалчивает?»

«Анни, я знаю не больше твоего».

«Ты человек. Где ваша хваленая интуиция?»

«Интуиция? Интуиция мне подсказывает, что мы не так хорошо знаем это место, как нам казалось», — заявила Мелани.

Мы прислушались к зловещей тишине. Из ведущего в кухню коридора послышался привычный обеденный шум. Я с облегчением вздохнула: не то чтобы я по кому-то соскучилась — разумеется, не считая болезненного желания увидеть Джареда, — просто от меня что-то пытались утаить, и безлюдные туннели навевали тревогу.

Кухня была полупуста — непривычно для утренних часов. Впрочем, я не обратила на это внимания: манящий запах, доносившийся из каменной печи, лишал способности мыслить.

— О-о! — воскликнул Джейми. — Яичница! Мальчик устремился вперед, и я охотно направилась за ним. Едва сдерживая урчание в животах, мы почти бегом направились к стойке у печи. На раздаче с пластиковым черпаком в руке стояла мамаша Люсина. Обычно за завтраком было самообслуживание, только вот обычно и завтрак состоял из простого хлеба.

Люсина поглядела на Джейми и сказала:

— Раньше надо было приходить, вкуснее было.

— Все равно вкуснотища, — с воодушевлением возразил Джейми. — Все уже позавтракали?

— Почти все. Кажется, один поднос отнесли доку и остальным… — Люсина осеклась и впервые посмотрела на меня, а следом за ней на меня посмотрел и Джейми.

На лице Люсины мелькнуло какое-то выражение, но слишком быстро сменилось другим: она заметила отметины на моем лице.

— Много там осталось? — Воодушевление Джейми прозвучало чуть наигранно.

Люсина склонилась над печью и с усилием вытянула металлический противень с раскаленных камней, зацепив его чашкой черпака.

— Сколько ты хочешь, Джейми? Тут полно, — сказала она, не оборачиваясь.

— Представь, что я Кайл, — хихикнул он.

— Порция для большого дяди Кайла, — сказала Люсина, почему-то грустно улыбаясь.

Она до краев и даже с горкой наполнила одну из суповых мисок чуть жестковатым омлетом и вручила миску Джейми.

А потом Люсина снова на меня посмотрела, и я поняла, что означает этот взгляд.

— Давай сядем вон там, Джейми, — сказала я, увлекая его подальше от стойки.

Он удивленно на меня уставился.

— А ты что, не будешь?

— Нет. Все… — Я хотела было добавить «хорошо», но мой желудок предательски заурчал.

— Анни? — Джейми посмотрел на меня и перевел взгляд на Люсину, которая стояла, скрестив на груди руки.

— Я хлеба поем, — пробормотала я, пытаясь увести его от стойки.

— Нет. Люсина, в чем дело? — Джейми выжидающе смотрел на нее.

Она не пошевелилась.

— Давай-ка я тебя сменю. — Джейми насупился, сжал губы в упрямую линию.

Люсина пожала плечами, положила черпак на каменную стойку и медленно отошла, не удостоив меня взглядом.

— Джейми, — торопливо забормотала я. — Это же не для меня еда. Джаред и остальные рисковали жизнью не для того, чтобы я тут шиковала. Мне вполне достаточно хлеба.

— Анни, не глупи, — сказал Джейми. — Теперь ты живешь здесь, как и все мы. Никто же не возмущается, когда ты стираешь белье и печешь хлеб. И потом, яичница все равно скоро испортится. Если ты не съешь, ее просто выкинут.

Казалось, взгляды всех присутствующих буравили мне спину.

— Кое-кого это вполне устроит, — сказала я совсем тихо, чтобы услышал только Джейми.

— Даже не думай. — Джейми перескочил через стойку, наполнил омлетом вторую миску и подтолкнул ее ко мне. — И чтобы до последней ложки все съела, — решительно заявил он.

От одного взгляда на миску рот наполнился слюной, но я отодвинула яичницу в сторону и сложила руки на груди.

— Ладно. — Джейми нахмурился, отшвырнул свою миску через весь стол и сложил руки на груди. — Раз ты не ешь, я тоже не буду. — Его живот ответил громким ворчанием.

С минуту мы смотрели друг на друга. От аппетитного запаха в животах у нас дружно урчало. Джейми то и дело поглядывал на еду краешком глаза… и столько тоски и желания было в его взгляде, что в конце концов я не выдержала и сдалась.

— Будь по-твоему! — Я пододвинула обратно его миску, а за ней и свою. Джейми дождался, пока я съем первый кусок, и лишь затем приступил к своей порции. Я ощутила вкус яиц на языке и едва не застонала. Конечно, мне доводилось есть вещи повкуснее остывшего жестковатого омлета, но в то мгновение я так не думала — тело жило настоящим.

Реакция Джейми мало отличалась от моей. Он шустро налег на еду и с дикой скоростью метал в рот омлет. На дыхание времени у мальчика не оставалось, и мне пришлось следить, чтобы он чего доброго не поперхнулся. Сама я жевала медленнее, надеясь, что смогу убедить его доесть мою порцию, после того как он умнет свою.

Едва наше маленькое противоборство закончилось, а голод слегка улегся, я наконец заметила, как ведут себя люди в столовой. По идее, яичница на завтрак после месяцев однообразия должна была поднять всем настроение. Однако в воздухе витал дух уныния, разговоры велись шепотом. Может, причиной тому — вчерашний скандал?

Я оглядела столовую, поймала на себе несколько взглядов, но остальные не обращали на меня ни малейшего внимания, а шепотом разговаривали все. На лицах не было ни злости, ни вины, ни напряжения — ни одной из ожидаемых эмоций, только глубокая печаль и отчаяние. В дальнем углу — как всегда, в стороне ото всех — сидела Шэрон, которая с бесстрастным видом поглощала завтрак. По ее щекам одна за другой катились слезинки, падали прямо в тарелку, а она продолжала есть, погруженная в свои мысли.

— Что-то случилось с доком? — тревожным шепотом спросила я у Джейми. Возможно, у меня развилась мания преследования, потому что, судя по всему, я тут ни при чем. Царившая в комнате печаль, похоже, имела отношение к другой человеческой драме, до которой меня не допускали. Может, поэтому все и были так заняты? Произошел какой-то несчастный случай?

Джейми посмотрел на Шэрон и вздохнул.

— Нет. С доком все в порядке.

— Тетя Мэгги? Она ранена? — Он покачал головой.

— А где Уолтер? — шепотом допытывалась я. Меня снедало беспокойство при мысли о том, что с кем-то из обитателей подземного городка что-то случилось — даже с теми, кто меня ненавидел.

— Точно не знаю, но, кажется, с ним все в порядке.

Я вдруг поняла, что Джейми печалится вместе с остальными.

— Джейми, что такое? Чем ты расстроен? — Джейми уткнулся в миску с омлетом — теперь он ел медленно, не спеша, — и ничего не ответил. Я попыталась подсунуть ему то, что оставалось в моей миске, но он наградил меня таким свирепым взглядом, что я придвинула миску обратно и больше не спорила.

Мы отнесли наши миски в большое пластиковое ведро с грязной посудой. Оно было заполнено, и я сняла его со стойки. Что бы ни творилось сегодня в пещерах, лучше мне спокойно заняться мытьем посуды.

Джейми пошел следом, держась настороже. Мне это не понравилось. Случись что, я не позволила бы ему выступить в роли моего защитника. Впрочем, как только мы обогнули большое поле, к нам присоединился другой, уже ставший привычным, телохранитель, так что это был спорный вопрос.

Иена с ног до головы покрывала светло-бурая грязь вперемешку с темными пятнами пота. Сквозь бурые полосы на его лице проступало утомление. Он был подавлен, как и остальные. Цвет грязи резко отличался от красноватой грязи пещер — похоже, утром Иен выходил наружу.

— Вот вы где! — Он направился к нам широким шагом, быстро сокращая расстояние. Дойдя до нас, он не замедлил хода, а подхватил меня под локоть и увлек за собой. — Ныряй сюда.

Он потащил меня в узкий туннель, ведущий к восточному полю, где почти поспела кукуруза. Скрывшись из зоны видимости, мы остановились у входа. Рука Джейми мягко легла мне на плечо.

Через полминуты в большой пещере послышались чьи-то голоса.

В негромких голосах сквозило уныние и подавленность — совсем как на лицах людей в столовой. Собеседники прошли в двух шагах от расселины, где мы спрятались. Рука Иена на моем локте напряглась, пальцы вжались в ямку над косточкой. Я узнала голоса Джареда и Кайла. Мелани заметалась, пытаясь вырваться, да я и сама ослабила контроль. Мы обе хотели видеть лицо Джареда. Хорошо, что Иен нас удержал.

— …бесполезно. Сколько можно пытаться? — говорил Джаред.

— Он думал, в этот раз получится. Он был так уверен… Ну… Если однажды он отыщет ответ, это окупит все усилия, — не соглашался Кайл.

— «Если», — фыркнул Джаред. — Хорошо, что мы нашли бренди. Такими темпами док весь ящик выдует к вечеру.

— Он скоро отрубится. — Голос Кайла постепенно стихал вдали. — Надеюсь, Шэрон… — Больше я ничего не разобрала.

Иен выждал еще несколько минут и выпустил мою руку.

— Джаред обещал, — недоуменно протянул Джейми.

— Ага, а вот Кайл — нет, — отозвался Иен.

Они вышли из укрытия. Я медленно последовала за ними.

Иен наконец заметил, чем у меня заняты руки.

— Посуду оставь на потом, — сказал он мне. — Не будем им мешать. Пусть приведут себя в порядок и займутся своими делами.

Я хотела было его спросить, где он перепачкался, но скорее всего он, как и Джейми, не ответил бы. Я вгляделась в туннель, что вел в пещеру с реками, и задумалась над происходящим.

Иен сердито фыркнул. Я испуганно посмотрела на него и только тогда поняла, что его так расстроило — он увидел мою щеку и потянулся к моему подбородку. Я дернулась, и он убрал руку.

— Меня от всего этого тошнит. — Судя по его голосу, Иену и впрямь стало дурно. — Но хуже всего то, что если бы я отправился вместе с ними, оказался бы сейчас в числе твоих обидчиков…

Я покачала головой.

— Пустяки.

— И вовсе не пустяки! — пробормотал Иен и обратился к Джейми: — Тебе пора на занятия. Чем быстрее все вернется на круги своя, тем лучше.

— Шэрон сегодня, наверное, будет лютовать, — заныл Джейми.

Иен усмехнулся.

— Придется пострадать за правое дело. Не завидую я тебе.

Джейми вздохнул и поддел ногой грязь.

— Присматривай за Анни.

— Присмотрю.

Джейми побрел прочь, ежеминутно оглядываясь, пока не скрылся в следующем туннеле.

— Давай-ка сюда. — Не успела я и слова сказать, как Иен выхватил у меня ведро с посудой.

— Оно не тяжелое, — сказала я.

— Не стоять же мне с пустыми руками, пока ты таскаешь тяжести. — Он снова усмехнулся. — Считай меня галантным кавалером. Пойдем поболтаем где-нибудь в укромном уголке, пока все не уляжется.

Встревоженная словами Иена, я последовала за ним. Галантный кавалер? У меня?

Он направился прямиком к кукурузному полю — и дальше, через грядки, осторожно пробираясь меж высоких стеблей. Я шла следом, пока он не остановился посредине поля, отставил в сторону ведро с посудой и развалился на сырой земле.

— Да уж, уголок укромный, — сказала я и, скрестив ноги, уселась рядом. — А как же работа?

— Ты слишком много работаешь, Анни. Без выходных, которые есть у всех.

— Зато есть чем занять руки, — пробубнила я.

— Сегодня у всех перерыв, отдохни и ты.

Я удивленно на него посмотрела. В отраженном свете зеркал на кожу ложились двойные тени, похожие на полоски зебры. Под странным узором из теней и грязи на бледном лице Иена проступала усталость.

— Судя по твоему виду, ты работал. — Он прищурился.

— Но теперь-то я отдыхаю.

— Джейми не говорит мне, что происходит, — прошептала я.

— Правильно. И я не скажу. — Он вздохнул. — Ни к чему тебе знать.

Я опустила глаза, разглядывая темно-красную и бурую почву. Под ложечкой засосало. Со мной отказывались делиться… Что могло быть хуже? Я попыталась представить и не смогла. Впрочем, наверное, мне просто не хватало воображения.

— Пожалуй, это не совсем честно, — нарушив долгое молчание, заговорил Иен, — задавать вопрос, ведь я не ответил на твой… Но можно я все-таки спрошу?

Я была рада отвлечься.

— Валяй.

Он не сразу продолжил, и я подняла взгляд, ища причину его сомнений. Иен потупился, рассматривая полоски грязи на тыльной стороне своих ладоней.

— Я знаю, что ты не лжешь. Теперь я это понял, — тихо произнес он. — И поверю любому твоему ответу. — Он пристально рассматривал перепачканные руки. — Раньше я не принимал всерьез историю Джеба, несмотря на их с доком уверенность… Анни? — спросил он и посмотрел на меня. — Она еще там, с тобой? Девушка, в чьем теле ты находишься?

Это больше не было моим секретом — и Джейми, и Джеб знали правду. Да и какая разница? Я доверяла Иену: он ни за что не проболтается, не поставит под угрозу мою жизнь.

— Да, — призналась я. — Мелани все еще здесь. — Он медленно кивнул.

— И каково вам? Тебе? Ей?

— Это… трудно. Для нас обеих. Поначалу я бы все на свете отдала, только бы она исчезла. А сейчас… Я к ней привыкла. — Я усмехнулась. — Всегда есть с кем поговорить. Мелани гораздо сложнее: она заперта у меня в голове, словно в тюрьме. Но лучше быть узницей, чем исчезнуть насовсем.

— Я не знал, что существует выбор.

— Поначалу выбора не было, но люди обнаружили, что происходит и начали сопротивляться. Наверное, все дело в знании: те, кто понимал, что их ожидает, боролись. В отличие от тех, кого застали врасплох.

— А если бы поймали меня? — Глаза Иена сверкнули.

— Ты вряд ли бы исчез. Только вот многое изменилось. Пойманных взрослых больше не используют в качестве носителей. Слишком много проблем… — Мои губы снова тронула грустная усмешка. — Вот как я — расклеилась, прониклась симпатией к носителю, сбилась с пути…

Иен погрузился в раздумья. Его взгляд то пробегал по моему лицу, то возвращался к кукурузе, а иногда вдруг застывал, устремленный в пустоту.

— И как со мной поступят сейчас, если поймают? — наконец спросил он.

— Думаю, они все равно произведут внедрение, попытаются получить информацию. Вероятно, подсадят Ищейку. — Иена передернуло, а я продолжила: — Носителем ты не станешь. Вне зависимости от того, получат они нужную информацию или нет, тебя… утилизируют.

Слова давались мне с трудом. Меня затошнило. Странно — обычно тошноту вызывали явления из мира людей. Впрочем, раньше, на других планетах, я никогда не смотрела на наши действия с точки зрения тела; не было необходимости. Если тело имело функциональные дефекты, от него быстро и безболезненно избавлялись — утилизировали, как утилизируют неисправную машину. Какой смысл его хранить? Помимо прочего, иногда тело признавалось негодным из-за некоторых особенностей психики: опасных пристрастий, склонности к насилию — такие неизлечимые состояния делали тело небезопасным для окружающих. Ну и, разумеется, в случаях, когда разум был слишком силен и стереть его не удавалось. Аномалия, свойственная этой планете.

Неукротимость духа как дефект… Внезапно я осознала отвратительность подобного подхода.

— А если поймают тебя? — спросил он.

— Если поймут, кто я… Если меня еще ищут… — Я подумала о своей Ищейке, и меня передернуло, как только что Иена. — Меня извлекут и пересадят в другого носителя. В какого-нибудь ребенка. И будут надеяться, что я вновь стану собой. Возможно, отправят на другую планету — подальше от дурного влияния.

— А ты сможешь снова стать собой? — Наши взгляды встретились.

— Я — это я. Я не растворилась в Мелани. Будь я Медведем или Цветком, я чувствовала бы себя точно так же.

— А тебя не утилизируют?

— С Душами так не поступают. У нас не существует смертной казни. Да и других наказаний, если уж на то пошло. Ради моего спасения будет сделано все возможное. Я всегда верила, что так и надо, и лишь теперь поняла, как сильно заблуждалась… Я — живое тому доказательство и вполне заслуживаю казни. Я ведь предатель, верно?

— Нет, пожалуй. Эмигрант, что ли… — Иен поджал губы. — Ты ведь не предала своих, а лишь покинула их общество.

Мы снова замолчали. Мне очень хотелось ему верить. Я размышляла над словом «эмигрант», пытаясь убедить себя, что имею право называться хотя бы так.

Иен громко вздохнул, и я испуганно подскочила.

— Как док протрезвеет, покажем ему твою щеку. — Он потянулся к моему подбородку, и на этот раз я не отдернулась. Он повернул мне голову в одну сторону, в другую, хорошенько рассматривая ссадину.

— Ничего особенного. Выглядит ужасно, но на самом деле вполне терпимо.

— Надеюсь… Вообще-то вид, и правда, тот еще. — Он вздохнул и потянулся. — Хватит нам тут прятаться. Наверняка Кайл давно уже искупался и дрыхнет. Помочь тебе с посудой?

Вместо того чтобы перемыть посуду в ручье, мы с Иеном отправились в темную купальню, где меня бы никто не заметил. В темноте, на пологом берегу чернильного водоема я отмывала миски, как труженица невидимого фронта, а он смыл с себя следы таинственных утренних занятий, после чего вызвался мне помогать.

Мы вместе домыли последние грязные миски, и Иен отвел меня обратно на кухню, куда потихоньку подтягивался на обед народ. В меню преобладали скоропортящиеся продукты: мягкий белый хлеб, головы сыра чеддер, сочные розовые кольца вареной колбасы. Люди за обе щеки уминали вкусности, и все-таки в воздухе витало уныние. Царила напряженная тишина: ни улыбок, ни смеха.

Джейми ждал меня за нашим обычным местом, скрестив руки на груди. Перед ним возвышались две высокие горки бутербродов. Иен удивленно посмотрел на мальчика, но вопросов задавать не стал, а пошел за своей порцией.

Упрямый мальчишка! Я усмехнулась и потянулась за бутербродом. Едва я откусила кусок, как Джейми вовсю заработал челюстями. Вернулся Иен, и мы молча поглощали вкусную еду: ни на разговоры, ни на что другое отвлекаться не хотелось — ведь для этого пришлось бы освободить рот.

Мне хватило двух бутербродов, а Джейми с Иеном все ели и ели, пока у них не начали лопаться животы. Казалось, Иена вот-вот хватит удар — ему явно стоило больших усилий держать глаза открытыми.

— Пора на занятия, дружок, — обратился он к Джейми. Джейми смерил его оценивающим взглядом.

— Может, я лучше тебя сменю…

— Иди учись, — быстро проговорила я. Мне хотелось, чтобы сегодня он находился на безопасном расстоянии от меня.

— Позже увидимся, ладно? Не волнуйся о… в общем, не волнуйся ни о чем.

— А то! — Казалось, краткий ответ легче скроет ложь. А может, во мне снова проснулся сарказм.

Как только Джейми ушел, я повернулась к разомлевшему Иену.

— Ты бы отдохнул. Со мной все будет хорошо. Посижу где-нибудь незаметно — в кукурузе или еще где… В общем, не пропаду.

— Где ты спала прошлой ночью? — Глаза Иена пронзительно сверкнули под полуприкрытыми веками.

— А что?

— Я бы там прилег, рядом со мной тебе прятаться не надо.

Мы разговаривали очень тихо, чуть ли не шепотом. Никто не обращал на нас внимания.

— Ты же не можешь следить за мной каждую секунду.

— Поспорим?

Я пожала плечами: оставалось лишь сдаться.

— Я вернулась обратно… в нору. Где меня держали в первое время.

Иен нахмурился: ему это не понравилось. Однако он не стал спорить и направился в коридор, ведущий к складу. На главной площади вовсю бурлила жизнь, возле огорода ходили люди, с мрачным видом глядя под ноги.

В темном туннеле я попробовала еще раз добиться ответа.

— Иен, к чему все это? Чем дольше вы сохраняете мне жизнь, тем больнее Джейми перенесет утрату… В конце концов, разве будет не лучше для него, если…

— Анни, ты ошибаешься. Мы же не звери. Мало кто желает тебе смерти.

— Никогда не считала тебя зверем, — тихо сказала я.

— Спасибо. Если бы и считала, я бы тебя не винил. Даже и не думал.

На этом наш разговор оборвался: за поворотом тускло мерцал голубой свет.

— Т-с-с! — выдохнул Иен. — Жди здесь.

Он приостановил меня, а сам двинулся вперед, не боясь, что его шаги услышат, и исчез за углом.

— Джаред? — В голосе Иена послышалось притворное удивление.

Сердце в груди сдавило — скорее от боли, чем от страха.

— Знаю, ты привел с собой тварь, — громко отозвался Джаред. Его слова разнеслись по всему коридору, до самой главной площади. — Ну что же ты, давай, выползай-ка, — с грубоватой издевкой позвал он.

Глава 30 Сдержанность
— Мел? — повторил Джаред, и надежда, которую он так хотел скрыть, окрасила его голос.

Меня душили слезы — я еще не оправилась от потрясения.

— Это же ради тебя, Мел. Ты же знаешь. Не ради этой твари. Ты же знаешь, я целовал не ее.

Всхлипы перешли в рыдания. Почему у меня не получается заткнуться? Я попробовала задержать дыхание.

— Если ты там, Мел… — Он замолчал.

Мелани ненавидела это «если». Наружу вырвался всхлип, я словно хватала ртом воздух.

— Я люблю тебя, Мел, — сказал Джаред. — Даже если тебя там нет, даже если ты меня не слышишь. Я тебя люблю.

Я сдержала дыхание, до крови закусив губу. Физическая боль несколько отвлекала.

Снаружи стало тихо. Я наконец взяла себя в руки и тоже стихла, внимательно прислушалась, сосредоточилась на том, что могла услышать. Я не думала ни о чем, не издавала ни звука.

Тело мое изогнулось в чудовищной, невообразимой позе: голова в самом низу, правая щека прижата к шершавому каменному полу, плечи вдавлены в край коробки, правое — чуть выше. Ноги торчат под разными углами, правая икра уперлась в потолок. Борьба с коробками не прошла даром: по всему телу расплывались синяки. Придется объяснять Иену и Джейми, что я сама себя разукрасила. А как им объяснишь? Признаться, что Джаред поцеловал меня ради эксперимента: подопытному кролику всадили заряд тока и наблюдают за ним?!

И сколько еще мне вот так здесь торчать? Шуметь не хотелось, но спина, казалось, вот-вот не выдержит и сломается. С каждой секундой боль становилась невыносимее. Чем дольше, тем сложнее было ее терпеть. К горлу подкатывал стон.

Мелани было нечего мне сказать. Ярость и облегчение — вот что она чувствовала. Джаред разговаривал с ней! Он поверил в то, что она существует, сказал ей, что любит ее. Но поцеловал-то он меня. Мелани пыталась себя убедить, что переживать не стоит, что на то имелись свои причины, и на самом деле этот поцелуй был вовсе не тем, чем казался. Ее попытки особым успехом не увенчались. Ее внутренний монолог предназначался не мне: она не желала со мной разговаривать и в прямом смысле от меня отгородилась.

Я ощутила непривычную злость. Не такую, как в начале, когда я боялась Мелани и мечтала, чтобы ее удалили из моего сознания. Нет, я тоже чувствовала, что меня предали. Как она могла винить меня в случившемся? Это же глупо! Нет моей вины в том, что я влюбилась в воспоминания, которыми Мелани же меня и пичкала, что пошла на поводу у этого необузданного тела? Я переживала за Мелани, а вот ей было на меня наплевать. Более того, она злорадствовала. Люди злы.

В тишине у меня по щекам струились слезы, но куда спокойнее, чем раньше. Враждебность Мелани вскипала в моем сознании.

Внезапная невыносимая боль в согнутой, покрытой синяками спине стала последней каплей, переполнившей чашу терпения.

— М-м, — прокряхтела я и оперлась о камень и картон, пытаясь разогнуться.

Плевать на шум, нужно отсюда выбираться поскорее. Я поклялась себе, что больше никогда не пересеку порог этой проклятой дыры, лучше умру. В буквальном смысле.

Выбраться наружу оказалось гораздо сложнее, чем залезть внутрь. Я крутилась и вертелась, пока не изогнулась, будто скрученный калач, и заплакала, как ребенок, испугавшись, что застряла здесь навсегда.

Мелани со вздохом посоветовала: «Цепляйся ступней за край и оттолкнись посильнее».

Я ее проигнорировала, стараясь протиснуть туловище мимо особенно острого угла. Угол врезался под ребра.

«Не вредничай», — проворчала она.

«Кто бы говорил!»

«Ладно. — Она помедлила, а затем уступила: — Ладно, прости. Честно. Слушай, я человек. Иногда перегибаю палку. Мы не всегда мыслим правильно, да и поступаем тоже». — В ее голосе слышалось сожаление, но она пыталась забыть тот поцелуй, простить его мне — по крайней мере, ей так казалось.

Я уперлась ногой в край и дернула. Коленка уткнулась в пол. Я воспользовалась ею как рычагом и отцепила ребра с острого угла. Стало проще вытащить другую ногу и дернуть еще раз. Руки нащупали пол, я протолкнулась наружу, словно младенец, рождающийся ногами вперед, и вывалилась на темно-зеленый матрас. С минуту я лежала ничком, пытаясь отдышаться. Джаред наверняка давным-давно ушел. Я размеренно вдыхала и выдыхала, пока не почувствовала, что готова поднять голову.

Пещера была пуста. Я вздохнула с облегчением, скрывая грусть. Хорошо, что я осталась одна — не так унизительно.

Я свернулась калачиком, спрятала лицо в вонючий матрас. Спать не хотелось, но усталость брала свое. Джаред отверг меня, и это давило тяжким грузом, отнимало силы. Я закрыла глаза и решила думать о вещах, от которых на глаза не наворачиваются слезы — о чем угодно, только не о потрясении, написанном на лице Джареда, когда он от меня отпрянул…

Интересно, что делает Джейми? Он знает, что я тут, или ищет меня? Иена сейчас не добудишься, он был так измотан… А Кайл? Что, если он проснется и начнет поиски? Где Джеб? Я целый день его не видела… Неужели док и вправду напился до беспамятства? На него это не похоже…

Я медленно очнулась, разбуженная ворчанием в желудке. Несколько минут я тихо лежала. День сейчас или ночь? Сколько времени я проспала?

Желудок настойчиво требовал еды, и я встала на колени. Судя по тому, как сильно я проголодалась, спала я долго — наверное, и обед, и ужин пропустила. Я подумала, не съесть ли что-нибудь из хранящихся здесь запасов — в конце концов, я учинила такой разгром, что наверняка найдутся испорченные упаковки. Но осознание этого факта лишь усугубило чувство вины. Лучше уж сходить на кухню за хлебом.

Сквозь огромную боль, что терзала сердце, свербила боль маленькая: я столько времени здесь провела и никто не забеспокоился, не пришел за мной… Какая глупость! С какой стати им за меня переживать?

У входа в пещеру с большим огородом, спиной к человеческому миру, сидел Джейми и ждал меня! Я вздохнула с облегчением. Мои глаза прояснились, и его тоже. С просветлевшим лицом мальчик поднялся на ноги.

— Все хорошо, — сказал Джейми. Хотелось бы мне, чтобы он оказался прав. Он затараторил, перескакивая с одной мысли на другую. — То есть я-то Джареду поверил, а он сказал, что ты хочешь побыть одна, а Джеб сказал, что к тебе нельзя, вот я и остался тут, чтобы быть у него на глазах, и хотя я не думал, что с тобой случилось что-то плохое, все равно в голову лезли всякие мысли, понимаешь?

— Со мной все в порядке. — Я протянула руки, ища утешения. Джейми обнял меня, и я с удивлением обнаружила, что его голова достает мне до плеча.

— У тебя глаза покраснели, — прошептал он. — Он тебя обидел?

— Нет. — В конце концов, нельзя же сказать, что люди намеренно жестоки с лабораторными крысами — они лишь пытаются получить необходимые данные.

— Не знаю, что ты ему сказала, но кажется, он нам поверил. Ну, про Мел. Как она?

— Она рада, что Джаред поверил. — Джейми удовлетворенно кивнул.

— А ты?

Я растерялась, подыскивая правильный ответ.

— Мне легче сказать правду, чем соврать.

Моя отговорка, кажется, вполне его удовлетворила. Пещеру с огородом озарял угасающий красный свет — над пустыней садилось солнце.

— Я хочу есть, — сообщила я.

— А я так и знал. Вот, кое-какую еду тебе припас. — Я вздохнула.

— Обойдусь и хлебом.

— Анни, прекращай. Иен говорит, ты о себе совсем не думаешь.

Я скривилась.

— Мне кажется, он прав, — промямлил Джейми. — Ты будешь здесь чужой, пока сама так считаешь… Даже если все остальные тебе рады.

— Я всегда буду здесь чужой. И никому я здесь не нужна.

— Мне нужна.

Я не стала спорить, хотя Джейми и ошибался. Нет, он не врал, он искренне верил в то, что говорил, — только вот нужна была ему Мелани. Просто он нас не разделял, хотя должен был бы…

На кухне Труди и Хайди пекли хлеб, по очереди кусая ярко-зеленое сочное яблоко.

— Рада тебя видеть, Анни, — искренне сказала Труди, прикрыв рот рукой: она дожевывала последний кусок. Хайди кивнула, с яблоком в зубах. Джейми толкнул меня в бок: мол, что я тебе говорил? Элементарную вежливость он в расчет не принимал.

— Где ее порция? — первым делом спросил он.

— Все тут. — Труди выудила из печи металлический поднос. — Чтобы не остыло. Наверное, черствое как подметка, но хоть так… все равно лучше, чем обычная наша еда.

С подноса на меня глядел внушительный кусок сочного мяса. У меня потекли слюнки, и я с огромным трудом возразила:

— Здесь слишком много.

— Все, что портится, нужно съесть в первый день, — подбодрил Джейми. — Все едят, пока не затошнит — традиция такая.

— Тебе нужен белок, — добавила Труди. — Мы слишком долго на «пещерном» рационе. Странно, что все еще относительно здоровы.

Я принялась за свой белок, в то время как орлиный взор Джейми провожал каждый кусок от подноса до моего рта. Чтобы сделать мальчику приятное, я съела все до последней крошки — аж живот заболел. К концу моей трапезы на кухню снова потянулся народ, хотя давным-давно стемнело и время ужина прошло. Некоторые держали в руках яблоки — и каждый делил свое яблоко с кем-то еще. Множество глаз с любопытством разглядывали ссадину на моей щеке.

— Что за собрание? — шепотом поинтересовалась я у Джейми.

Джейми наградил меня непонимающим взглядом.

— Твой урок. — Его тон как бы подразумевал «само собой».

— Ты меня разыгрываешь?

— Я же тебе говорил, ничего не изменилось.

Я оглядела узкую комнату. Да, не густо. Отсутствовал док, не было участников вылазки — а значит, и Пейдж тоже. Джеб, Иен, Уолтер. Я недосчиталась еще нескольких: Трэвиса, Кэрол, Рут-Энн. Впрочем, учитывая события минувшего дня, которые кого угодно могли выбить из привычной колеи, слушателей оказалось больше, чем я думала.

— Давайте про Дельфинов, с того места, где мы остановились? — Уэс прервал мои размышления. Он вовсе не горел желанием разузнать побольше о жизни инопланетных видов, а лишь пытался растопить лед.

Все выжидающе смотрели на меня. Видимо, не так уж все и изменилось.

Я взяла из рук Хайди поднос с булочками, повернулась, чтобы поставить его в печь, и начала урок, спиной к слушателям.

— Так вот… Г-м-м… Третья группа бабушек и дедушек… Традиционно они работают на благо общества, на свой лад. На Земле их бы назвали добытчиками, теми, кто содержит семью. В основном это фермеры. Они выращивают фитоморфную культуру, из которой извлекают…

И жизнь пошла своим чередом.

Джейми попытался было отговорить меня спать в кладовой, но вскоре оставил попытки. Для меня просто не находилось другого места. Тем не менее мальчик упрямо заявил, что будет спать там же, где и я. Джареду это наверняка не понравилось, но подтвердить мои догадки не удалось, поскольку ни в эту ночь, ни на следующий день я с Джаредом не сталкивалась.

После того как шестеро участников похода вернулись домой, заниматься обычными делами стало для меня непросто: совсем как в те времена, когда Джеб впервые навязывал людям мое общество, — враждебные взгляды, напряженное молчание. Впрочем, добытчикам приходилось труднее, чем мне, — я-то уже привыкла, а вот для них стало большим сюрпризом то, как ко мне относились другие. Например, я помогала со сбором кукурузы, и Лили улыбкой поблагодарила меня за принесенную корзину. У Энди глаза полезли на лоб. Как-то раз мы с Труди и Хайди ждали очереди в купальне, и Хайди принялась возиться с моими волосами, которые отросли и постоянно лезли в глаза. Я хотела их остричь, а Хайди пыталась подобрать мне прическу, перебирая прядки и прилаживая их так и эдак. Тут из купальни вышли Брандт и Аарон. Аарон был самым старшим из участников похода, я его раньше вообще не встречала. Труди от всей души хохотала над очередным безумием, которое Хайди соорудила на моей бедной голове, а мужчины слегка позеленели и молча прошли мимо.

Разумеется, все это были пустяки по сравнению с рыщущим по пещерам Кайлом. Несмотря на ясный приказ оставить меня в покое, он всем своим видом давал понять, как относится к подобным запретам. К счастью, меня все время окружали люди. Кто знает, как бы Кайл повел себя, окажись я одна? Проходя мимо, он всегда злобно на меня косился, толстые пальцы бессознательно сжимались в кулаки. Страх и паника первых недель в пещерах вернулись, и возможно, я бы им поддалась — снова начала бы прятаться, избегать открытых мест, — если бы не события, которые для меня стали важнее кровожадных взглядов Кайла.

Люди снова стекались на кухню — даже не знаю, что привлекало их больше: мои истории или шоколадные батончики, которые раздавал Джеб. Я отказалась от лакомства, объяснив недовольному Джейми, что не могу рассказывать и жевать одновременно, — впрочем, упрямый мальчишка все равно припас для меня батончик. Иен занял привычное горячее место у самого огня. Энди пришел с Пейдж и опасливо косился на меня. Остальные участники вылазки, включая Джареда, разумеется, отсутствовали. Док также не явился: возможно, все еще был пьян, или его мучило похмелье. Я в очередной раз не увидела среди слушателей Уолтера.

Впервые задал вопросы Джефри, муж Труди. Мне было очень приятно, что он присоединился к числу людей, которые меня выносили. Только вот, к сожалению, я не сумела толком ответить на его вопросы, которые напомнили мне вопросы дока.

— Я мало что знаю о технике Исцеления, — призналась я. — Ни разу не обращалась к Целителям, с тех пор как… с тех пор как сюда попала. Я не болела. Знаю одно: мы не выбираем планету, пока не убедимся, что сможем поддерживать тела носителей в идеальном состоянии. Лечится все: от простых порезов и переломов до серьезных заболеваний. Единственной причиной смерти остается старость. Даже здоровые человеческие тела не в состоянии служить дольше отмеренного срока. Полагаю, невозможно также полностью исключить несчастные случаи, хотя с Душами они происходят гораздо реже. Мы осторожны.

— Вооруженных людей «несчастным случаем» не назовешь, — пробормотал кто-то. Я переворачивала выпечку и не видела говорившего, и голос тоже не узнала.

— Да, разумеется, — спокойно согласилась я.

— Значит, ты не в курсе, как лечить болезни? — настаивал Джефри. — А о лекарствах ты что-нибудь знаешь?

Я покачала головой.

— К сожалению, нет. У меня был доступ к информации, но я не слишком-то этим интересовалась. Боюсь, я относилась к таким вещам как к чему-то само собой разумеющемуся. На планетах, где я жила, на здоровье никто не жаловался.

Красные щеки Джефри вспыхнули ярче обычного. Он опустил глаза и сердито поджал губы. Чем я его обидела?

Хит похлопал Джефри по руке. В комнате повисло тяжелое молчание.

— М-м… насчет Стервятников… — Иен вымученно попытался сменить тему. — Не знаю, может, я прослушал… ты говорила, что добрыми их не назовешь. Что это значит?…

Я этого не объясняла, впрочем, и Иен, судя по всему, не горел желанием услышать ответ — просто спросил первое, что пришло в голову.

Мой урок закончился раньше обычного. Вопросов приходилось ждать подолгу, и большую часть задавали Иен или Джейми. После вопросов Джефри остальные погрузились в тягостное раздумье.

— Что ж, завтра вставать ни свет ни заря, работы невпроворот… — прервал очередную неловкую паузу Джеб, давая понять, что можно расходиться. Люди вставали с мест, потягиваясь и разговаривая вполголоса — не как обычно.

— Что я такого сказала? — шепотом спросила я у Иена.

— Ничего. Они задумались о смерти. — Он вздохнул. Мой человеческий мозг вдруг посетило одно из тех озарений, которые называют интуицией.

— Где Уолтер? — спросила я по-прежнему шепотом. Иен снова вздохнул.

— Он в южном крыле. Он… ему нездоровится.

— Почему мне никто не сказал?

— В последнее время тебе… приходилось непросто… Поэтому…

Я нетерпеливо замотала головой.

— Что с ним?

Подошел Джейми, взял меня за руку.

— У Уолтера крошатся кости, — вполголоса сказал он. — Док уверен, что это рак. Финальная стадия, так он сказал.

— Судя по всему, Уолт долгое время скрывал, что ему больно, — мрачно добавил Иен.

Я поморщилась.

— И ничего нельзя сделать? Совсем ничего?

Иен покачал головой, не сводя с меня горящих глаз.

— Мы сделать ничего не можем. Даже если бы мы не торчали здесь, ему все равно ничем нельзя было бы помочь. Мы не умеем лечить эту болезнь.

Я закусила губу, едва сдержавшись, чтобы не высказать мысль, уже готовую сорваться с языка… Разумеется, Уолтеру уже ничем не помочь. Любой из этих людей предпочтет медленную и мучительную смерть, но не уступит свой разум в обмен на лекарство для тела. Я могла их понять… теперь могла.

— Он все время зовет тебя, — продолжил Иен. — То есть иногда он произносит твое имя; сложно сказать, что он имеет в виду. Док накачал его виски, чтобы заглушить боль.

— Док ужасно переживает, что сам так много пьет, — добавил Джейми. — Тяжелые времена. Хуже некуда.

— Могу я с ним повидаться? — спросила я. — Или остальные будут против? — Иен нахмурился и фыркнул. — Может, кого-нибудь это расстроит?

— Да какая разница? — Иен покачал головой. — Если таково последнее желание Уолта…

— Ты прав, — согласилась я. От слова «последнее» глаза защипало. — Раз Уолтер хочет меня видеть, то не имеет значения, что подумают другие, даже если это кому-то не понравится.

— Не волнуйся. Я тебя в обиду не дам. — Побелевшие губы Иена сложились в тонкую линию.

Мне вдруг стало тревожно, ужасно захотелось посмотреть на часы. Время, которое давно перестало что-то для меня значить, напомнило о себе.

— Еще не слишком поздно? Мы его не потревожим?

— Он спит урывками. Пойдем…

Я сорвалась с места, утягивая за собой Джейми, который все еще цеплялся мне за руку. Меня подгоняло чувство утекающего сквозь пальцы, как песок, времени, предрешенности и неизбежности конца. Иен быстро догнал меня и пошел рядом.

Мы прошли через озаренную лунным светом пещеру с огородом, где на нас никто не обратил внимания. Меня часто видели в компании Иена и Джейми, и никого не заинтересовала необычность нашего маршрута. Единственным исключением стал Кайл, который застыл на полушаге, завидев брата, идущего рядом со мной. Взгляд его метнулся к руке Джейми, сжимавшей мою, рот злобно ощерился.

Заметив Кайла, Иен расправил плечи — губы, как в зеркале, повторили гримасу брата — и потянулся к моей свободной руке. Кайл притворился, что его вот-вот стошнит, и отвернулся.

В темноте длинного южного туннеля я попыталась высвободить руку, но Иен усилил хватку.

— Не зли его, — пробормотала я.

— Кайл заблуждается. У него, знаешь ли, это вошло в привычку — заблуждаться. Пройдет немало времени, прежде чем он смирится, но это не значит, что он может рассчитывать на поблажки.

— Я его боюсь, — шепотом призналась я. — Не хочу, чтобы у него появился еще один повод для ненависти.

Иен и Джейми сжали мне руки и заговорили одновременно:

— Не бойся, — произнес Джейми.

— Джеб ясно дал понять… — сказал Иен.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Если Кайл не согласен с правилами Джеба, ему здесь не место.

— Но это же неправильно. Тут его дом.

— Раз он остался… — проворчал Иен, — пусть учится держать слово.

Мы молчали весь остаток пути. Я привычно ощутила свою вину, а вместе с ней — страх и разочарование. Зачем я здесь?

«Потому что здесь твой дом, как ни странно, — прошептала Мелани. Она ощущала тепло рук Иена и Джейми, крепко сплетенных с моими. — Где еще у тебя будет такое?»

«Нигде, — призналась я и окончательно раскисла. — Только это не значит, что здесь мой дом. Твой — да, но не мой».

«Мы с тобой в одной упряжке». «Не напоминай».

Я слышала ее необычайно ясно. Последние два дня Мелани вела себя тихо, выжидая и тревожась, в надежде снова увидеть Джареда. Разумеется, я тревожилась не меньше.

«Может быть, он с Уолтером», — с надеждой подумала она.

«Мы не за этим туда идем».

«Естественно». — В ее тоне слышалось раскаяние, но я поняла, что Уолтер значит для нее куда меньше, чем для меня. Естественно, ей было грустно, что он умрет, только вот она с самого начала смирилась с подобным исходом. Я же никак не могла принять его смерть, даже сейчас. Уолтер был моим другом, не ее. Он защищал меня.

В больничном крыле нас встретил привычный тусклый свет лампы (теперь я знала, что они работают на солнечных батареях, которые днем подзаряжали на свету). Мы дружно зашагали быстрее, и одновременно, не сговариваясь, замедлили шаг.

Я ненавидела эту комнату. Голубоватый полумрак и странные тени от тусклой лампы делали ее зловещей. Здесь даже пахло иначе: удушливый запах долгой болезни, смешанный с жутким перегаром.

С края одной койки свисали ноги похрапывающего дока. Уолтер, высохший и страшно изнуренный, наблюдал за нашим приближением с другой койки.

— Принимаешь посетителей, Уолт? — прошептал Иен. Взгляд Уолтера скользнул в его сторону.

— М-м, — простонал он. На безжизненном лице слабо зашевелились губы, кожа влажно поблескивала в свете ночника.

— Тебе что-нибудь нужно? — прошептала я и высвободила беспомощно повисшие руки.

Глаза под полуопущенными веками шарили в темноте. Я шагнула чуть ближе.

— Я могу хоть что-то для тебя сделать? Хоть что-нибудь?

Блуждающий взгляд Уолтера упал на мое лицо. Сквозь боль и пьяный угар в глазах блеснула надежда.

— Наконец-то, — прерывисто, хрипло выдохнул он. — Я верил, что ты придешь, я так ждал… О, Глэдис, мне столько всего нужно тебе рассказать.

Глава 32 Засада
В пещерах было тихо. Солнце еще не встало, и в лучах рассвета зеркала на площади отсвечивали бледно-серым.

Моя немногочисленная одежда хранилась в комнате Джейми и Джареда. Я прокралась внутрь, радуясь, что точно не встречу Джареда, который остался в лазарете.

Джейми крепко спал, свернувшись калачиком в верхнем углу матраса. Обычно он не ютился в уголках, просто на этот раз на остальной части матраса расположился Иен, раскинув руки и ноги по всей кровати.

Со мной вдруг случилась беспричинная истерика — пришлось заткнуть рот кулаком. Давясь смехом, я быстро подхватила свои шорты и старую футболку, выцветшую от грязи, и с хихиканьем юркнула в коридор.

«Совсем уже того, ку-ку, — вздохнула Мелани. — Тебе нужно проспаться».

«Позже посплю. Когда…» — Мелькнувшая в голове мысль быстро привела меня в чувство, и смех прошел.

Я торопливо направилась в купальню. Доку я верила, но… Может быть, он передумал. Может быть, Джаред против моей просьбы. Приходилось спешить.

У похожей на осьминога развилки, объединявшей все спальные коридоры, мне послышался шорох за спиной. В полумраке пещеры я никого не разглядела. Народ потихоньку зашевелился: скоро завтрак, а за ним и очередной трудовой день. Если сегодня закончат расчистку, необходимо будет рыхлить почву на восточном поле. Может, удастся выкроить время и помочь… Позже…

Я шла знакомым маршрутом к подземным рекам, мысли витали далеко-далеко, ни на чем не задерживаясь дольше секунды. Не успевала я сосредоточиться на чем-то одном — Уолтер, Джаред, завтрак, работа, ванна, — как мысль перескакивала, и я теряла нить. Мелани права: мне нужно поспать. Мелани и сама туго соображала. Мысли вращались вокруг Джареда, но ей, как и мне, не удавалось превратить их беспорядочный поток в нечто связное.

Я давно освоилась в купальне, кромешная тьма больше меня не пугала. В пещерах было полно темных комнат и закутков, и большую часть дня я проводила в темноте. К тому же мне слишком часто доводилось тут бывать — под чернильной гладью озерка не таились чудовища, готовые утащить меня под воду.

Впрочем, я прекрасно понимала, что отмокать некогда: скоро проснутся остальные, и многие захотят начать день с умывания. Я принялась за дело — сперва помылась сама, затем приступила к стирке, яростно, изо всех сил оттирая рубашку, словно хотела стереть из памяти события двух последних бессонных ночей. Руки горели, хуже всего пришлось растрескавшейся коже на костяшках пальцев. Как я их ни полоскала, как ни окунала ладони в воду, ощутимого облегчения это не принесло. Я вздохнула и вылезла на берег, собираясь одеться.

Сухую одежду я оставила в дальнем углу купальни, у кучки камней. Я случайно задела камешек, поранив босую ногу; он просвистел через всю купальню, отскочил от стены и с громким бульканьем плюхнулся в воду. От неожиданности я подпрыгнула, хотя на фоне реки, ревущей снаружи, плеск был едва слышен. Я всунула ноги в обшарпанные туфли, и тут оказалось, что меня ждут.

— Тук-тук, — позвал знакомый голос из темноты у входа в купальню.

— Доброе утро, Иен, — поздоровалась я. — Я все, освобождаю ванну. Как спалось?

— Иен еще спит, — ответил голос Иена. — Наверное, скоро проснется, так что лучше нам побыстрее с этим покончить.

Волю сковал холод, ноги словно примерзли к земле. Я не могла сдвинуться с места, не могла вдохнуть. Я ведь давно знала, просто забыла за долгие недели его отсутствия… Кайл был не просто похож на брата: в тех редких случаях, когда он говорил нормальным тоном, их голоса звучали одинаково.

Воздуха не хватало. Темная купальня превратилась в ловушку. Кайл сторожил выход. Бежать некуда.

«Тихо, не шуми», — завизжала Мелани у меня в голове. Я и не шумела. Воздуха, чтобы кричать, не было. «Прислушайся».

Я постаралась сосредоточиться, несмотря на страх, который вонзился в сознание миллионом крошечных ледяных иголок. Я ничего не слышала. Ждал ли Кайл моего ответа? Или подкрадывался ко мне в тишине? Я напрягла слух, но шум реки заглушал все звуки.

«Хватай камень. Быстрее!» — велела Мелани.

«Зачем?»

Я представила, как обрушиваю булыжник на голову Кайлу.

«Не могу».

«Тогда мы умрем, — крикнула она. — Я сама. Пусти!»

«Должен быть другой способ», — простонала я и заставила согнуться смерзшиеся колени. Руки пошарили в темноте, подняли с земли большой зазубренный камень и горстку гальки.

Дерись или беги.

В отчаянии я попыталась сломать замки, выпустить Мелани на свободу. Дверца рассудка не открывалась: руки судорожно сжимали бесполезные предметы, которые я никогда не смогу использовать как оружие.

Послышался тихий всплеск: кто-то зашел в ручей, протекавший из озерца в уборную. Всего в нескольких ярдах…

«Отдай мне мои руки!»

«Пробую, не выходит! Забирай!»

Осторожно, по стеночке, я стала пробираться к выходу. Мелани, запертая у меня голове, отчаянно билась в поисках выхода.

Уже не у дальнего ручья, а возле самого входа послышался вздох. Я замерла.

«Где он?»

«Не знаю».

И снова было слышно лишь, как шумит река. А если Кайл пришел не один? Что, если кто-то ждал меня у входа, пока Кайл заходил с другой стороны? Как близко он ко мне подобрался?

Волоски на руках и ногах встали дыбом. Воздух колыхнулся, я словно почувствовала, как Кайл бесшумно крадется. Вход. Я пошла обратно, подальше от места, откуда донесся вздох.

Кайл не мог долго тянуть. Судя по всему, он торопился. Сюда в любую секунду могли войти, только вот вряд ли бы это меня спасло. Вошедший в купальню скорее всего даже не попытался бы остановить Кайла: большинство решили бы, что так будет лучше. Я понимала, что найдется мало людей, готовых встать на мою защиту, и еще меньше — способных это сделать. Разве что Джеб с его ружьем. По силе Джаред не уступал Кайлу, а вот в целеустремленности… Кайл был одержим. Вероятно, сейчас Джаред не стал бы с ним драться.

Раздался какой-то шум. Это звук шагов у выхода или просто воображение разыгралось? Сколько длилось наше молчаливое противостояние? Я понятия не имела, сколько секунд или минут натикало.

«Приготовься!» — Мелани знала, что развязка близка, и ей хотелось, чтобы я покрепче сжала камень.

Я же еще надеялась убежать. Даже пересиль я себя, боец из меня вышел бы никудышный. Кайл был чуть ли не вдвое тяжелее, а его руки — намного длинней моих. Я подняла руку с зажатой в кулаке галькой и прицелилась в дальний проход, ведущий в туалет. Возможно, если Кайл решит, что я спряталась там, у меня появится надежда на спасение. Я бросила камни и отскочила в сторону: пригоршня гальки застучала о стену.

Обманный маневр сработал — у входа послышался вздох и осторожные шаги, в направлении звука. Стараясь не шуметь, я стала на цыпочках красться вдоль стены.

«А если их двое?»

«Понятия не имею».

Я почти добралась до выхода. Главное — выскочить в коридор, а там ему меня не догнать. Я легче и быстрее…

Шаги зазвучали отчетливее, ноги прошлепали по ручью в дальнем конце купальни. Я стала двигаться быстрее. Внезапно напряженное ожидание прервал мощный всплеск, который сотряс воду и воздух. Меня окатило с ног до головы, я охнула. Во все стороны полетели брызги, волны заплескались о стены.

«Он идет через озеро! Беги!»

Я промедлила всего секунду, но и этого хватило. Сильные пальцы схватили меня за лодыжку. Я дернулась — прочь от озера, к выходу! — споткнулась и полетела вниз. Державшие меня пальцы соскользнули, вцепились мне в туфлю. Я дернула ногой, и туфля осталась у него в руке.

Я лежала на земле, но и мой противник тоже упал. Я принялась карабкаться вперед, обдирая колени об острые камни.

Кайл крякнул, потянулся к моей голой пятке, но ему не за что было уцепиться, и я снова выскользнула. Я рванулась вперед и, не поднимая головы, вскочила на ноги, рискуя упасть в любую секунду: мое тело двигалось почти параллельно полу. Собрав волю в кулак, я удержала равновесие.

Кайл явился в купальню один, у выхода меня никто не поджидал. Адреналин и надежда забурлили по венам — я понеслась вперед и на полной скорости влетела в пещеру с двумя реками, думая лишь о том, чтобы побыстрее добежать до туннеля. Сзади пыхтел Кайл. Я отталкивалась от земли все мощнее, с каждым шагом вырываясь вперед.

Нестерпимая, жгучая боль пронзила ногу…

Сквозь журчание реки я услышала, как падают и катятся по земле два больших камня: один выронила я, а второй бросил Кайл, в попытке меня подбить. Нога подогнулась, увлекая меня вниз, на землю, и в ту же секунду он навалился сзади.

Кайл всем своим весом придавил меня к полу: от толчка я с силой стукнулась головой о камень, в ушах стоял звон. Я упустила свой шанс.

«Кричи!»

Звук, который исторгли мои легкие, напоминал завывание сирены и, кажется, застал врасплох и меня, и моего противника.

Я и сама не ожидала, что умею так визжать — наверняка кто-нибудь услышит. Только бы этим кем-то оказался Джеб! Только бы он захватил ружье!

— Ум-м! — Широкая ладонь Кайла закрыла мне почти все лицо, зажала рот, оборвала мой пронзительный крик.

Не выпуская меня, он перекатился — так неожиданно, что я даже не успела понять, для чего… Голова кружилась, перед глазами все плыло, я не понимала, что происходит, — но тут мое лицо оказалось в воде, и до меня дошло.

Рука Кайла давила мне на шею, окуная мое лицо в неглубокий ручей с прохладной водой, который протекал через пещеру до самой купальни. Задерживать дыхание было поздно, и я вдохнула приличный глоток воды. Как только вода попала в легкие, тело охватила паника. Я и не представляла, что способна на такое: руки и ноги замолотили в воздухе, и рука Кайла соскользнула. Он, видимо, ждал, что я начну вырываться, и попытался ухватить меня поудобнее. Вместо этого, следуя необъяснимому инстинкту, я дернулась в его сторону. Подбородок вынырнул из воды, я успела откашляться и глубоко вдохнула.

Кайл изо всех сил пытался засунуть мою голову обратно в ручей, я же извивалась всем телом, прижимаясь к торсу противника, а вес Кайла работал против него. Вода в моих легких вызвала неконтролируемый кашель и судороги.

— Хватит! — рявкнул Кайл.

Он слез с меня, и я попыталась отползти в сторону.

— Ну уж нет! — процедил он сквозь зубы. Я поняла, что это конец.

Поврежденная нога онемела и не слушалась. Я волокла тело по полу, подтягиваясь на руках и отталкиваясь здоровой ногой, но даже это у меня получалось с трудом: мешал жуткий кашель. Я и закричать-то не могла.

Кайл схватил меня за запястье и рывком поднял с пола. Под весом тела нога подогнулась, и я рухнула на него.

Одной рукой Кайл загреб оба моих запястья, второй обхватил меня за талию, поднял с пола и потащил на себе, как куль с мукой. Я вертелась, молотила здоровой ногой по воздуху.

— Покончим с этим.

Он прыжком перемахнул через узкую речку и потащил меня к ближайшей трещине. Лицо намокло от пара, что клубился над горячим потоком. Кайл собирался бросить меня в темную, раскаленную трещину, заживо сварить в кипящей воде.

— Нет, не-ет! — хрипло закричала я и принялась лихорадочно извиваться. Задев коленом выступ, образованный затвердевшей лавой, я зацепилась за него ногой и попыталась вырваться. Кайл нетерпеливо заворчал и стал отцеплять мою ногу, ослабив при этом хватку. У меня появился шанс — если сработало в первый раз, стоит попробовать снова. Резко перестав вырываться, я подтянула ноги, закинула их ему на бедра, уцепилась здоровой лодыжкой за поврежденную и схватилась покрепче, превозмогая боль.

— Слезь с меня, ты… — Он силился меня скинуть, а мне удалось высвободить одну руку. Я обхватила Кайла за шею и вцепилась в его густую шевелюру: раз уж он собрался скинуть меня в черную реку, придется ему последовать за мной.

Кайл зашипел, отпустил мою ногу и ударил меня под ребра. Я охнула от боли, но другой рукой успела поймать его волосы.

Он обхватил меня двумя руками: смертельная схватка вдруг стала напоминать нежные объятия. Кайл уперся мне в бока, напрягся и оттолкнул меня, вложив в рывок всю свою силу. Пытаясь освободиться от моих рук, Кайл вырывал себе волосы, но упрямо тянул все сильнее.

Под нами журчал кипяток. Пар поднимался густым облаком, и на мгновение его клубы окутали Кайла. Искаженное яростью лицо превратилось в беспощадную звериную маску.

Травмированная нога начала поддаваться. Я попыталась прижаться к Кайлу, но отчаянное желание жить безнадежно проигрывало грубой силе — еще чуть-чуть, и он освободится, а я полечу в шипящую трещину и исчезну.

«Джаред! Джейми!» — Эта мысль, крик боли, принадлежала и мне, и Мелани. Иен, Джеб, док, Уолтер… Никто из них никогда не узнает, что здесь произошло. Прощания не будет.

Кайл резко подпрыгнул и добился своего: я расцепила ноги. Внезапно раздался оглушительный треск, и пол под нами задрожал. Казалось, пещера рушится.

Кайл охнул и отскочил, увлекая меня за собой, потому что мои руки не выпускали его волос. Камень под ногами Кайла с гулом и треском осыпался. Хрупкая кромка расщелины подломилась под нашим общим весом. Кайл отпрыгнул, но обвал продолжился. Камень был быстрее человека.

Кусок пола треснул под ногой, Кайл упал, я рухнула на него. Кайл ударился головой о каменный выступ и обмяк, его руки безвольно разжались.

Треск не прекращался, под телом Кайла содрогалась земля.

Я лежала на груди Кайла, наши ноги болтались над пропастью, пар оседал на коже миллионом крошечных капель. — Кайл?

Ответа не последовало. Я боялась пошевелиться.

«Слезь с него. Вдвоем вы слишком много весите. Осторожно — используй выступ. Отползи от трещины».

Скуля от страха, слишком напуганная, чтобы думать самостоятельно, я вытащила пальцы из волос Кайла и осторожно перебралась через его бесчувственное тело, используя выступ в качестве опоры. Пол под нами гудел и стонал. Я проползла мимо выступа на твердую землю и, хотя земля больше не тряслась подо мной, принялась карабкаться дальше, в безопасность, к выходу из пещеры.

Снова раздался треск. Я оглянулась: пол продолжал крошиться, одна из ног Кайла почти целиком скрылась в трещине. На этот раз послышался всплеск: камень упал в реку. Земля под Кайлом дрожала.

«Он же упадет», — осознала я.

«Ну и отлично», — огрызнулась Мелани.

«Но…»

«Анни, если он упадет, он не сможет нас убить. А если не упадет, то рано или поздно до нас доберется». «Я не могу…»

«Можешь, можешь. Пошли. Тебе что, жить надоело?» Не надоело. Я хотела жить.

Кайл исчезнет, а значит, у меня больше не будет врагов — по крайней мере, среди этих людей. Конечно, еще остается Ищейка, но Ищейка рано или поздно отстанет, и тогда я смогу долго и счастливо жить с любимыми людьми…

Нога заныла, онемение сменилось болью. Теплая жидкость скатилась по губам. Я машинально слизнула каплю — это моя кровь.

«Пойдем отсюда, Странница. Я жить хочу. Я тоже имею право решать».

Даже с того места, где я стояла, чувствовалось, как дрожит земля. Еще один кусок с плеском упал в реку. Тело Кайла накренилось и дюйм за дюймом поползло в трещину.

«Ну и пусть…» — Мелани знала, о чем говорит. Это был ее мир. Ее правила.

Я всмотрелась в лицо человека, которому предстояло умереть, — человека, желавшего мне смерти. Расслабленное, почти умиротворенное лицо Кайла, лежавшего без сознания, больше не напоминало оскал хищника.

Сходство с братом бросалось в глаза.

«Нет!» — запротестовала Мелани.

Я по-пластунски поползла обратно — медленно, ощупывая каждый дюйм. За выступ я лезть не решилась, поэтому просто обхватила его здоровой ногой, потянулась к Кайлу и, просунув руки ему под мышки, крепко сцепила их у него на груди.

Я дернула изо всех сил — казалось, руки вот-вот вылетят из суставов, но Кайл не сдвинулся с места. Пол продолжал крошиться со звуком песка, пересыпающегося в песчаных часах. Я рванула еще раз; песок в часах посыпался быстрее. Попытки сдвинуть Кайла ускорили процесс.

Здоровенный кусок пола сорвался в реку, нарушив шаткое равновесие. Кайл начал соскальзывать.

— Нет! — закричала я, и снова мой крик разнесся, как вой сирены. Я распласталась возле выступа: мне удалось удержать Кайла с другой стороны, сцепив руки на широкой груди. Плечи ныли.

— Помогите! — вопила я. — Кто-нибудь! На помощь!

Глава 34 Погребение
Джаред метнулся вперед, и его кулак смачно врезался Кайлу в лицо.

Глаза Кайла закатились, рот обмяк. В лазарете воцарилась тишина.

— Гм, с медицинской точки зрения пациенту вряд ли показано подобное обращение, — сказал док.

— Зато мне полегчало, — угрюмо буркнул Джаред.

— Что ж, пожалуй, несколько минут без сознания ему не повредят. — С легкой улыбкой док заглянул под веки Кайла, проверил пульс.

— Что случилось? — прошептал Уэс у меня над ухом.

— Кайл пытался убить тварь, — опередил меня Джаред. — Что и следовало ожидать…

— Не пытался, — пробормотала я.

Уэс вопросительно взглянул на Джареда.

— Похоже, наша тварь альтруистка. Ей проще пожертвовать собой, чем солгать, — отметил Джаред.

— Сколько можно? — возмутилась я. Мое терпение иссякло. Хотелось спать, нога нещадно болела, голова — и того хуже. При каждом вздохе щеку саднило. С некоторым удивлением я осознала, что злюсь, злюсь по-настоящему. — Дальше я терпеть не намерена!

Джаред и Уэс в изумлении уставились на меня. Я не видела остальных, но не сомневалась, что и они растерялись. Разве что Джеб, мастерски владевший собой, сохранил невозмутимость.

— Я женщина, — заявила я. — И мне не нравится, когда меня называют «тварью».

Джаред удивленно заморгал, но затем его лицо снова ожесточилось.

— Из-за тела, которое ты занимаешь? — Уэс осуждающе на него посмотрел.

— Из-за меня, — прошипела я.

— Кто это определил?

— Вы, люди, и определили. Я отношусь к тем представителям моего вида, что производят на свет потомство. Так понятнее?

Как я его! Я почти гордилась собой.

«Имеешь полное право, — подтвердила Мелани. — Он ошибается и к тому же ведет себя по-свински». «Спасибо».

«Между нами, девочками».

Джаред умолк, подыскивая достойный ответ.

— Ты никогда раньше не рассказывала, — пробормотал Уэс. — Как это происходит? — Смуглое лицо Уэса зарделось, словно он только сейчас осознал, что задал вопрос вслух. — Можешь не отвечать, если я спросил о чем-то неприличном.

Я рассмеялась. Настроение скакало без причины. «Совсем ку-ку», как сказала бы Мелани.

— Да нет… ничего такого. В отличие от вас, у нашего вида не существует никаких изощрений и сложностей в этом вопросе. — Я снова засмеялась и покраснела от смущения. Совсем недавно мне самой пришлось столкнуться с этими «сложностями».

«Не забивай голову пошлостями». «Это твоя голова», — напомнила я ей.

— И?… — спросил Уэс. Я вздохнула.

— Лишь немногие из нас становятся… Матерями. Не Матерями даже. Так нас называют, но это лишь потенциал… — От одной мысли я протрезвела. Матерей, выживших Матерей, больше не осталось, только воспоминания о них…

— И у тебя есть потенциал? — холодно спросил Джаред. Остальные внимательно слушали. Даже док прервался, убрав ухо от груди Кайла.

Я не ответила на вопрос.

— Мы… чем-то похожи на ваших пчел или муравьев: много бесполых членов семьи и одна матка…

— Матка? — повторил Уэс, глядя на меня со странным выражением.

— Не совсем. Но на каждые пять, десять тысяч представителей моего вида приходится одна Мать. Иногда меньше. Не существует четких правил.

— А сколько трутней? — поинтересовался Уэс.

— Нет никаких трутней. Нет, говорю же, все намного проще.

Они ждали объяснений. Я сглотнула. Не нужно было поднимать эту тему. Мне больше не хотелось говорить. Пусть бы Джаред и дальше называл меня «тварью», что с того?

Они ждали. Ну вот, сама виновата. Я насупилась и продолжила.

— Матери… делятся. Каждая… клетка, думаю, вы назовете ее так, хотя наше строение отличается от вашего, становится новой Душой. Каждая новая Душа несет в себе частичку материнской памяти, часть ее.

— Сколько клеток? — спросил заинтересовавшийся док. — Сколько детей?

Я пожала плечами.

— Около миллиона.

Глаза слушателей расширились, в них мелькнул испуг. Уэс отодвинулся, и меня это задело. Док присвистнул. Он единственный ждал продолжения. На лицах Аарона и Энди отразилась тревога: они не присутствовали на моих уроках и никогда не слышали, чтобы я так много говорила.

— Как происходит деление? Что для этого требуется? — спросил док.

— Выбор, добровольный выбор. Это единственный случай, когда мы добровольно умираем — ради нового поколения.

— И ты в любой момент можешь принять решение и распасться на клетки, вот так просто?

— Не то чтобы просто, но да.

— Это сложный процесс?

— Решение сложное. А процесс… болезненный.

— Болезненный?

Почему это так его удивило? Разве у людей не так? «Мужчины!» — презрительно фыркнула Мелани.

— Невыносимо болезненный, — сообщила я. — Каждый из нас помнит, что чувствовали наши Матери.

Док завороженно почесал подбородок.

— Интересно, по какому пути проходила эволюция, которая породила общество муравейник с матками-самоубийцами… — Он витал где-то далеко, в своих мыслях.

— Самопожертвование, — пробормотал Уэс.

— Гм, оно самое, — сказал док.

Я закрыла глаза, уже жалея о том, что рассказала. Голова кружилась. От усталости или от раны?

— Ох, — пробормотал док. — Ты ведь спала меньше моего, да, Анни?

— Все в порядке, — пробубнила я, не открывая глаз.

— Вот весело! — брякнул кто-то. — У нас тут мамаша-инопланетянка, которая в любой миг может лопнуть, рассыпаться на миллион гаденышей.

— Т-с-с!

— Они вас не тронут, — пояснила я. — Без тел носителей они быстро погибнут. — Я содрогнулась, представив невообразимость горя: миллион крошечных, беспомощных Душ, крошечных серебристых малышей, увядающих…

Никто мне не ответил, только послышался вздох облегчения.

Как же я устала! Плевать, что Кайл лежит в трех футах от меня. Плевать, что двое из присутствующих встанут на его сторону, как только он очнется. Мне хотелось одного — спать.

Само собой, тут и проснулся Уолтер.

— Глэдис? — едва слышно простонал он.

Я вздохнула, перекатилась к нему, поморщилась от боли в ноге и нащупала его руку.

— Здесь, — прошептала я.

— Ах! — В голосе Уолтера слышалось облегчение.

Аарон и Энди возмущенно зашептались, но док их утихомирил:

— Анни отказалась от сна и покоя, чтобы облегчить страдания Уолтера. У нее все руки в синяках. А что вы для него сделали?

Уолтер снова застонал: низкий, утробный звук быстро перерос в тоненькое хныканье. Док поморщился.

— Аарон, Энди, Уэс… сходите за Шэрон.

— Все вместе?

— Выметайтесь, — перевел Джеб.

Ответом стало дружное шарканье удаляющихся ног.

— Анни, — шепнул док мне на ухо. — Уолт мучается. Пожалуй, хватит ему страдать.

Дыхание у меня сбилось, и я медленно разомкнула веки.

— Будет лучше, если он меня не узнает. Пусть думает, что здесь Глэдис.

На лицо Уолтера снизошло умиротворение.

— Прощай, Уолт! Может, еще свидимся… — сказал Джеб и отошел.

— Ты замечательный человек. Нам будет тебя не хватать, — прошептал Джаред.

Док возился с упаковкой морфия. Зашуршала бумага.

— Глэдис? — всхлипнул Уолтер. — Больно…

— Ш-ш-ш. Все пройдет, док тебе поможет.

— Глэдис?

— Да?

— Я люблю тебя, Глэдис, всегда любил.

— Я знаю, Уолтер. Я тоже тебя люблю. Ты же знаешь… — Уолтер вздохнул. Док склонился над Уолтером со шприцем в руках, и я зажмурилась.

— Спи спокойно, друг, — прошептал док.

Пальцы Уолтера расслабились, разжались. Я не выпустила его руки — теперь я цеплялась за нее.

Тянулись минуты. Мое дыхание, прерывистое и неровное, грозило сорваться на всхлипы. Кто-то тронул меня за плечо.

— Вот и все, Анни, — хрипло произнес док. — Он уже там, где нет боли.

Доктор высвободил мою руку и осторожно меня перевернул. В новой позе боль притупилась, но лишь самую малость. Я схватилась за больной бок и не стала сдерживать рыданий, зная, что уже не потревожу Уолта.

— Ладно, давай уж. Я же вижу, иначе ты места себе не найдешь, — проворчал Джаред. Я попыталась открыть глаза и не смогла.

Что-то кольнуло в предплечье. Странно, руку я, кажется, не поранила — да еще в таком странном месте, у самого локтя…

«Морфий», — прошептала Мелани.

Все куда-то плыло. Я попыталась собраться с мыслями, но тщетно: меня уносило все дальше и дальше.

«Никто со мной не попрощался, — тупо подумала я. — От Джареда я и не ждала, но Джеб… Док… Иена не было…»

«Ты не умрешь, — пообещала Мелани. — Просто поспишь».

Потолок надо мной заливал тусклый звездный свет. Ночь. Как много звезд! Интересно, где я? Не видно ни темных стен, ни потолка — одни лишь звезды кругом… Ветер обдувал мне лицо. Откуда-то пахнуло… песком и чем-то еще… чем-то, что я никак не могла распознать. Затхлая вонь исчезла. В сухом, без примеси серы, воздухе, витал запах чистоты.

— Анни? — Кто-то коснулся моей здоровой щеки. Надо мной склонилось побледневшее лицо Иена. Нежное касание пальцев показалось прохладнее ветерка. Где я?

— Анни? Проснулась? Они не станут долго ждать.

— Что? — шепнула я в ответ.

— Вот-вот начнется. Ты же не захочешь пропустить…

— Ну, как там она? — послышался голос Джеба.

— Что начнется?

— Похороны Уолтера.

Я попыталась сесть, но ватное тело не поддавалось. Иен погладил мне лоб. Не обращая внимания на его руку, я закрутила головой, осматриваясь… Я была снаружи.

«Снаружи!»

Слева, точно гора в миниатюре, высилась груда камней, поросшая низкорослым кустарником; справа простиралась пустыня. Люди неловко переминались под открытым небом. Я точно знала, как они себя чувствуют: уязвимыми.

Я снова попыталась встать, хотелось подойти поближе. Рука Иена удерживала меня.

— Ш-ш-ш, — сказал он. — Лежи, лежи.

— Помоги, — взмолилась я.

— Анни? — Ко мне подбежал Джейми.

Кончики пальцев нащупали края лежащего подо мной матраса. Как я сюда попала, неужели я спала под звездным небом?

— Они не стали ждать, — сообщил Джейми Иену. — Скоро закончат.

— Помоги мне подняться, — попросила я. Джейми протянул руку, но Иен покачал головой.

— Нет-нет, я помогу. — Иен осторожно приподнял меня, стараясь не задевать больных мест. Голова у меня закружилась, как попавший в водоворот корабль. Я застонала.

— Что док со мной сделал?

— Вколол немного морфия — все равно тебе нужно было выспаться.

Я нахмурилась.

— Лекарство нужно другим!

— Ш-ш-ш, — сказал Иен.

В тишине раздался чей то голос. Люди окружили неглубокое, темное углубление в скале, проделанное ветром под ненадежной с виду грудой камней.

Я узнала голос Труди.

— Уолтер во всем видел только хорошее. Он нашел бы светлые стороны даже в черной дыре. Мне будет его не хватать.

Труди выступила вперед и бросила в темноту горсть песка, который с едва различимым шуршанием посыпался у нее из руки. Она вновь встала рядом с мужем, и Джефри шагнул к темному углублению.

— Он разыщет свою Глэдис. Там ему лучше, чем здесь. — Джефри бросил свою щепоть.

Иен подвел меня поближе, и я рассмотрела угрюмую пещеру. На земле перед нами темнел прямоугольник, вокруг которого полукругом стояли люди.

Здесь собрались все. Вперед выступил Кайл.

Я задрожала, Иен мягко сжал мою руку.

Кайл даже не посмотрел в нашу сторону. Он стоял к нам в профиль; правый глаз заплыл и почти не открывался.

— Уолтер умер человеком, — сказал Кайл. — Большего и желать нельзя. — Он бросил горсть земли в темный прямоугольник.

Кайл присоединился к остальным.

Теперь Джаред встал на краю могилы Уолтера.

— Уолтер был добрейшим человеком. Никто из нас с ним не сравнится. — И снова с шуршанием посыпался песок.

Джаред похлопал Джейми по плечу, и мальчик шагнул вперед.

— Уолтер был смелым, — сказал Джейми. — Он не боялся умирать, не боялся жить и… он не боялся верить. Он принимал правильные решения. — Джейми бросил горсть песка и отступил, не спуская с меня глаз.

— Твоя очередь, — прошептал он.

Энди, с лопатой в руках, направился к могиле.

— Постойте! — прозвенел в тишине голос Джейми. — Анни и Иен еще не попрощались.

В толпе зашептались. Мой рассудок бился в черепной коробке.

— Давайте проявим уважение, — сказал Джеб громче, чем Джейми. По мне, так слишком громко.

Сперва я хотела кивнуть Энди, мол, начинай, и собиралась попросить Иена унести меня. В конце концов, это человеческая скорбь, не моя.

Но я тоже скорбела. И мне было что сказать.

— Иен, помоги мне собрать песок.

Иен опустил меня к земле, чтобы я смогла поднять горстку мелких камешков. Он усадил меня на колено и нагнулся сам, за своей щепотью. Затем подвел меня к краю могилы.

Могила, чернеющая под каменной насыпью, казалась бездонной.

Пока я собиралась с силами, Иен произнес:

— В Уолтере было все самое лучшее, самое светлое, что может быть в человеке. — Иен ссыпал песок в яму. Спустя долгое время послышалось шуршание: песок достиг дна.

Иен посмотрел на меня.

Я стояла в абсолютной тишине под покровом звездной ночи. Даже ветер стих. Мой шепот услышали все.

— В твоем сердце не было ненависти. Своим существованием ты доказал, что мы неправы. Мы не имели права вторгаться в твой мир, Уолтер. Я надеюсь, что ваши сказки окажутся правдой. Надеюсь, ты отыщешь свою Глэдис.

Камешки посыпались меж разжатых пальцев и с легким шорохом упали на тело Уолтера, скрытое глубокой, темной могилой.

Иен отступил от края, и Энди взялся за работу, забрасывая могилу светлой, пыльной землей из кучи рядом с пещерой. Земля с лопаты падала с глухим стуком. Я поежилась.

Подошел Аарон с лопатой в руках. И Иен медленно понес меня прочь, уступая место. Позади земля глухо заполняла могилу. Толпа шепотом обсуждала похороны.

Иен направился к темному матрасу, что лежал на голой земле, неуместный и нелепый. Лицо Иена, покрытое полосами светлой грязи, было встревоженным. Знакомое выражение. Иен уложил меня на матрас, и я отвлеклась. Что мне делать здесь, под открытым небом, — спать? Подошел док, и они с Иеном склонились надо мной.

— Как ты? — спросил док.

Я хотела сесть, но Иен удержал меня за плечо.

— В порядке. Наверное, ходить смогу…

— Не стоит перенапрягаться. Пусть нога несколько дней отдохнет. — Док с отсутствующим видом приподнял мне правое веко, посветил в глаз тоненьким лучом. На его лице вспыхнуло яркое отражение. Он отпрянул, а вот рука Иена у меня на плече почему-то даже не дрогнула.

— Х-м-м… Как голова? — поинтересовался док.

— Кружится немного. По-моему, рана тут ни при чем, это из-за лекарств, которые вы мне дали. Мне они не нравятся — уж лучше бы болело.

Док поморщился, и Иен тоже.

— В чем дело? — спросила я.

— Собираюсь снова тебе вколоть болеутоляющее, прости уж.

— Но… почему? — прошептала я. — Рана не настолько серьезная. Я не хочу…

— Нужно отнести тебя внутрь, — перебил меня Иен — тихо, словно не хотел, чтобы его услышали. Сзади разговаривали, меж камней гуляло эхо. — Мы пообещали… что ты будешь без сознания.

— Завяжите мне глаза.

Док достал из кармана маленький шприц, заполненный на четверть — им явно уже пользовались. Я прильнула к Иену, его пальцы сжали мне плечо.

— Ты слишком хорошо знаешь пещеры, — пробормотал док. — Некоторые не хотят, чтобы ты догадалась…

— Но куда мне идти? — исступленно зашептала я. — Даже если бы я знала дорогу? Зачем мне уходить?

— Так будет проще… — сказал Иен.

Док взял мое запястье, и я не стала сопротивляться. Игла ужалила кожу. Я отвернулась и посмотрела на Иена. В темноте его глаза посуровели: в моем взгляде ясно читалось «предатель».

— Прости, — пробормотал он, и я погрузилась в забытье.

Глава 36 Доверие
Все расслабились, шепоток стал оживленнее. Джейми поджал губы и развел руками.

— Джеб хочет, чтобы все поскорее наладилось, а то и без того тяжело. Похороны Уолтера…

Меня передернуло.

Джеб с улыбкой взглянул на Джареда. Джаред вздохнул, закатил глаза и вышел из пещеры.

— Джаред достал новый мяч? — спросил кто-то.

— Клево! — обрадовался Уэс.

— Играть они собрались… — Труди покачала головой.

— Хоть напряжение снимем, — тихо ответила Лили, пожимая плечами.

Их негромкие голоса звучали совсем рядом, но до меня доносились и другие, более громкие.

— На этот раз полегче с мячом! — Аарон протянул Кайлу руку. Кайл ухватился за нее и выпрямился, почти касаясь головой висящих на потолке ламп.

— Последний мяч был бракованный. — Кайл улыбнулся старшему товарищу. — Слишком быстро сдулся…

— Чур, Энди — капитан! — прокричал кто-то.

— А у нас — Лили! — Уэс вскочил на ноги.

— Энди и Лили.

— Ага, Энди и Лили.

— Я выбираю Кайла, — быстро сказал Энди.

— Тогда я беру Иена, — не растерялась Лили.

— Джаред.

— Брандт.

Джейми поднялся с земли и привстал на цыпочки.

— Пейдж.

— Хайди.

— Аарон.

— Уэс.

Выкрикивание имен продолжалось. Джейми зарделся: Лили выбрала его раньше доброй половины взрослых. Даже Мэгги с Джебом разобрали по командам. Количество было равным, пока с Джаредом не вернулась Люсина — ее ребятишки просто скакали от возбуждения. Джаред держал в руке новенький блестящий футбольный мяч; он протянул руку с мячом, и Исайя, старший из братьев, запрыгал, пытаясь его выбить.

— Анни? — спросила Лили.

Я покачала головой и кивнула на ногу.

— Ой, я и забыла, извини…

«Я отлично играю в футбол, — проворчала Мел. — Ну… то есть раньше играла».

«Я едва могу ходить», — напомнила я ей.

— Думаю, я пока посижу, — сказал Иен.

— Ни в коем случае, — возмутился Уэс. — У них Джаред и Кайл. Без тебя нам конец.

— Играй, — сказала я. — А я… я послежу за счетом. — Он посмотрел на меня и поджал губы.

— Сегодня я не в настроении.

— Ты им нужен. — Он фыркнул.

— Иен, пойдем, — торопил Джейми.

— Мне хочется посмотреть, — сказала я. — Неинтересно, если у одной из команд слишком большое преимущество.

— Анни! Врун из тебя никакой. — Иен со вздохом поднялся и начал разминаться вместе с Уэсом.

Пейдж установила «ворота» — четыре фонаря.

Я оказалась в самом центре поля, но меня не замечали в полумраке. У всех было приподнятое настроение. Джеб был прав: все нуждались в разрядке. Я подтянула здоровую ногу, оперлась на больную, с трудом стала на четвереньки. Ногу пронзила боль. Я решила рывком выпрямиться и поскакать на одной ноге, но не удержалась и завалилась.

Сильные руки поймали меня. С извиняющейся улыбкой я подняла глаза… Слова комом встали в горле — меня подхватили руки Джареда, и он помог мне доковылять до входа в пещеру.

— Могла бы и попросить, — как ни в чем не бывало заявил он.

— Могла бы… — Я прокашлялась. — Просто не хотелось…

— Привлекать к себе внимание? — В словах Джареда прозвучал не укор, а неподдельный интерес.

Я помотала головой.

— Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь делал что-то из вежливости, против желания. — Не совсем точное описание, но он, похоже, меня понял.

— Джейми с Иеном наверняка бы с удовольствием помогли.

Я оглянулась. В полутьме они даже не заметили моего исчезновения. Они подбрасывали мяч головами: Уэсу мяч попал в лицо, послышался смех.

— Они веселятся. Я не хотела им мешать.

Джаред изучал мое лицо; я вдруг поняла, что нежно улыбаюсь.

— А ты ведь сильно переживаешь за мальчика.

— Да.

— А за мужчину? — Джаред кивнул в сторону Иена.

— Иен… он мне верит. Присматривает за мной. Иногда он очень добр… для человека. — «Почти как Душа», — чуть не вырвалось у меня. Вряд ли Джаред принял бы мои слова за комплимент.

— «Для человека», — фыркнул Джаред. — Никогда не задумывался, как это важно.

Он усадил меня на пороге. Скала здесь образовывала что-то вроде невысокой скамейки, более удобной, чем каменный пол.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Знаешь, Джеб поступил правильно.

— По моему, нет. — Тон Джареда был мягче, чем его слова.

— И еще… спасибо, что встал на мою защиту.

— Каждое слово было правдой.

— Я действительно никому не желаю зла. — Я потупилась. — Я не нарочно… Прости, что причинила вам боль своим появлением — тебе и Джейми. Прости.

— Честно говоря… — Джаред с задумчивым видом присел рядом. — С тех пор, как ты здесь, Джейми словно подменили. А ведь я уже начал забывать, как он смеется.

Мы прислушались к заливистому детскому хохоту, который разносился по пещере.

— Спасибо за твои слова. Я больше всего переживала, что нанесла непоправимый вред.

— Почему?

Я недоуменно посмотрела на него.

— Почему ты его любишь? — произнес он мягко и с интересом.

Я прикусила губу.

— Можешь мне сказать. Я… я… — Он подбирал слова. — Можешь мне сказать, — повторил он.

Я ответила, глядя в пол.

— Отчасти, потому что его любит Мелани. — Даже не поднимая головы, я почувствовала, как он вздрогнул, услышав ее имя. — Воспоминания… сильная штука. А потом, когда я с ним познакомилась… — Я пожала плечами. — Джейми невозможно не полюбить. Каждая клеточка этого тела проникнута любовью к нему. Раньше я не понимала, как сильно на меня влияет носитель. Может, все дело в человеческом теле, а может — в Мелани.

— Она с тобой разговаривает? — голос Джареда напрягся.

— Да.

— Часто?

— Когда пожелает. Когда ей интересно.

— А сегодня?

— Немного. Она… вроде как на меня злится. — У него вырвался удивленный смешок.

— Злится? На что?

— Из-за… — Интересно, тут могут осудить дважды за одно и то же преступление? — Нет, ничего…

Он распознал ложь и сделал выводы.

— А, из-за Кайла? Она хотела, чтобы его осудили? — Джаред снова рассмеялся. — С нее станется.

— Она бывает… жестокой. — Я улыбнулась, пытаясь смягчить свои слова.

Джаред не обиделся.

— Правда? Например?

— Она хочет, чтобы я боролась за себя. А я… не могу. Я не боец.

— Это заметно! — Кончиком пальца он коснулся ссадины у меня на щеке. — Прости меня, пожалуйста!

— Да ладно тебе, любой на твоем месте поступил бы точно так же. Наверное, очень неприятно…

— Ты бы так не поступила.

— Была бы человеком, еще как поступила бы! И потом, я совсем об этом не думаю… Я вспоминала об Ищейке.

Джаред напрягся. Я улыбнулась, и он чуть расслабился.

— Мелани хотела ее задушить. Она просто ненавидит эту Ищейку. И я ее не виню.

— Она до сих пор тебя ищет. Хотя, похоже, ей все-таки пришлось вернуть вертолет.

Я закрыла глаза, сжала кулаки и постаралась дышать ровно.

— Ничего не могу поделать со страхом, — прошептала я. — Не знаю, почему, но она пугает меня, сильно пугает. Где она сейчас?

— Не волнуйся. Вчера она колесила по шоссе. Ей тебя не найти.

Хотелось бы верить.

— А сейчас… ты слышишь Мелани? — пробормотал Джаред.

Я не открывала глаз.

— Я… ее чувствую. Она внимательно слушает.

— Что она думает? — едва слышно прошептал он. «Это твой шанс, — обратилась я к Мелани. — Что ты хочешь ему сказать?»

Она вдруг насторожилась. Приглашение было слишком неожиданным.

«Почему? Почему он вдруг нам поверил?» Я открыла глаза: Джаред смотрел на меня, затаив дыхание.

— Она хочет знать, почему ты так резко изменил свое отношение. Почему ты нам веришь?

Он на миг задумался.

— Так совпало. Ты очень по-доброму отнеслась к Уолтеру. Я думал, лишь док способен так сопереживать. И ты спасла жизнь Кайлу, хотя большинство из нас на твоем месте бросили бы его на верную смерть, хотя бы для того, чтобы облегчить себе жизнь. И потом, ты врать не умеешь… — Джаред рассмеялся. — Я пытался себя убедить, что это часть какого-то хитрого плана. Возможно, завтра я очнусь и снова так подумаю, но сегодня, когда к тебе стали приставать с обвинениями… В общем, я не выдержал. Я как будто увидел себя со стороны и понял, что на самом деле давно тебе верю, только во мне говорит упрямство. И жестокость. Думаю, я тебе верил, с тех пор как… ну, почти верил… с той самой ночи, когда ты пыталась меня защитить. От Кайла! — Джаред произнес это так, словно Кайл не представлял совершенно никакой опасности. — Только вот, в отличие от тебя, я умею лгать. Лгать самому себе.

— Мелани боится, что ты передумаешь. — Он закрыл глаза.

— Мел.

Сердце в груди заколотилось. Это ее радость заставила его биться быстрее, не моя. Наверняка он догадался, что я тоже его люблю. После вопросов о Джейми он должен был это понять.

— Скажи ей, что я ни за что не передумаю.

— Она тебя слышит.

— Каким образом?

— Она слышит все, что я слышу, и видит все, что я вижу.

— И чувствует все, что ты чувствуешь?

— Да.

Он скорчил неловкую гримасу, снова дотронулся до моего лица, нежно погладил щеку.

— Я так перед тобой виноват!

Кожа вспыхнула под его пальцами, слова согревали еще сильнее. Конечно, он чувствовал себя виноватым. Перед Мелани. Я тут совершенно ни при чем.

— Давай, Джаред! Пошли! — окликнул Кайл беспечно, словно и не было суда, самого важного суда в его жизни. Возможно, он заранее был уверен в исходе дела. Или умел быстро забывать о плохом. Меня он старательно не замечал.

В отличие от остальных.

Джейми следил за нами с довольной улыбкой. Наверное, он радовался.

«Что ты имеешь в виду?»

«Разве не заметно, как он на нас смотрит? Как на вновь обретенную семью!» «А разве не так?»

«С одним нежеланным дополнением». «Все равно это лучше, чем вчера». «Наверное…»

«Не наверное, а точно, — признала Мелани. — Меня радует, что Джаред обо мне знает… и очень не нравится, когда он к тебе прикасается».

«А мне нравится. Слишком нравится. — От прикосновений Джареда по коже бежали мурашки. — Прости».

«Я тебя не виню. Ну, или, по крайней мере, стараюсь».

«Спасибо».

За нами наблюдал не только Джейми.

Джеб смотрел с любопытством, пряча в бороде знакомую ухмылку.

В глазах Шэрон и Мэгги горел огонь. Их выражения были так схожи, что Шэрон, несмотря на юную кожу и блеск волос, выглядела совсем как ее седая мать.

Иен нервничал и тревожно поглядывал в нашу сторону — казалось, он в любой момент готов броситься на мою защиту. Я улыбнулась ему: мол, все хорошо, Джаред меня не обижает. Иен тяжело вздохнул в ответ.

«Думаю, он переживает по другому поводу», — заявила Мелани.

— Сейчас она с тобой разговаривает? — Джаред поднялся на ноги, но по-прежнему не сводил с меня взгляда.

Вопрос отвлек меня, и я не разобралась, что Мелани имела в виду.

— Да.

— Что она говорит?

— Мы обсуждаем, как остальные восприняли… перемену в твоем ко мне отношении.

Я кивком показала на кузину и тетю Мелани. Они дружно отвернулись.

— Крепкие орешки, — признал Джаред.

— Как хочешь! — Кайл направился к мячу, в центр освещенного круга. — Мы и без тебя победим.

— Иду! — Джаред с сожалением посмотрел на меня — на нас — и присоединился к играющим.

За счетом я следила из рук вон плохо. С того места, где я сидела, мяча почти не было видно, вне освещенного круга игроки превращались в размытые фигуры. Я ориентировалась на поведение Джейми: если его команда забивала гол, он издавал победный клич, а если пропускала — разочарованно стонал. Стонал он чаще, чем кричал.

Играли все. Мэгги стояла на воротах команды Энди, а Джеб был вратарем в команде Лили. Оба на удивление хорошо справлялись. В свете фонарей, которые изображали ворота, и Джеб, и Мэгги двигались легко и проворно, словно скинули лет по десять. Джеб смело бросался за мячом, а Мэгги обходилась без подобных крайностей и словно магнитом притягивала невидимый мяч. Почти каждый раз, когда Иен или Уэс били по воротам, мяч приземлялся точнехонько ей в руки.

Примерно через полчаса Труди и Пейдж вышли из игры и направились к выходу, возбужденно переговариваясь. Казалось невероятным, что утро началось с суда, и меня эта внезапная перемена радовала.

Женщины отсутствовали недолго и вскоре вернулись с коробками: батончики мюсли — да еще и с фруктовым наполнителем! Игру прервали. Джеб объявил перерыв, и все поспешили на завтрак.

Вкусности выложили в центр поля. Коробки тут же окружили.

— Анни! — Из толпы вынырнул Джейми с пригоршней батончиков. Под мышкой он зажал бутылку воды.

— Спасибо. Здорово!

— Ага! Жалко, ты не смогла сыграть.

— В следующий раз, — улыбнулась я.

— Вот ты где… — Иен тоже сжимал в горсти лакомства.

— А я первый, — сообщил ему Джейми.

— Ого! — Рядом с Джейми возник Джаред, который тоже захватил слишком много для одного.

Иен с Джаредом обменялись долгими взглядами.

— А где еда? — Кайл стоял над пустыми коробками, его взгляд метался по пещере в поисках преступника.

— Лови, — сказал Джаред, и резко, будто метательные ножи, один за другим бросил батончики.

Кайл с легкостью поймал лакомство и направился к нам — проверить, не припрятал ли Джаред еще.

— Вот, держи, — сказал Иен и, не глядя на брата, отсыпал тому половину горсти. — Можешь идти.

Кайл его проигнорировал. Впервые за сегодняшний день он посмотрел на меня. В полумраке его зрачки поблескивали черным, выражение лица было непроницаемым.

Я дернулась, чуть не задохнувшись от боли в боку. Джаред и Иен встали вплотную, заслонив меня, как занавес сцену.

— Ну, кому говорят?! — угрожающе произнес Джаред.

— Дайте сказать! — Кайл втиснулся между ними. Ему не ответили.

— Я не раскаиваюсь, — обратился ко мне Кайл. — Я до сих пор считаю, что поступил правильно.

Иен толкнул брата. Кайл отлетел, но снова выступил вперед.

— Погоди. Я не закончил.

— Закончил, — твердо сказал Джаред и сжал кулаки. Кожа на костяшках побелела.

Нас все заметили. Комната притихла, веселье от игры улетучилось.

— Нет, не закончил. — Кайл поднял руки, показывая, что сдается, и снова обратился ко мне. — Я не раскаиваюсь, но ты спасла мне жизнь. Не знаю, почему, но спасла. Так что жизнь за жизнь. Я не буду тебя убивать. Я умею платить долги.

— Ты полный придурок, — сказал Иен.

— Втюрился в червяка, братишка? И кто из нас придурок?

Иен рванулся к Кайлу.

— Я скажу тебе, почему, — неожиданно громко сказала я.

Иен, Джаред и Кайл уставились на меня, позабыв о драке. Я нервно прокашлялась.

— Я не дала тебе упасть… потому что я — другая. Я сейчас говорю не о людях в целом, потому что многие из вас на моем месте поступили бы так же. Здесь есть добрые люди. Например, твой брат, Джеб, док… Я не такая, как ты.

Кайл посмотрел на меня и прыснул.

— Да неужели! — только и сказал он, отвернулся и направился за водой. — Жизнь за жизнь, — бросил он через плечо.

Я не знала, стоит ли ему верить — люди так хорошо умеют лгать. Меня терзали сомнения.